Я нашел его в парке, одиноко сидящим на скамейке. Он наблюдал за тем, как солнце играет с ним в прятки через листву дерева, как легкий ветерок подыгрывает и постоянно выдает местонахождение солнца - там, где-то высоко, за тысячами беспокойных листочков. Совсем не удивлюсь, если он сидел так длительное время и все следил за солнцем, ветром и деревьями, за этой нескончаемой игрой.
Он снова забыл поздороваться.
Повернувшись ко мне, он бросил короткий взгляд на мое лицо и немного пододвинулся, приглашая присесть. Равнодушная природа долго радовала его глаза, но она не может выслушать его так, как может только человек - знакомый человек. А у него, должно быть, много накопилось слов.
- Сколько сейчас времени? - спросил наконец он. Я ответил наугад, даже не посмотрев на часы, чего он все равно не заметил. И вряд ли я сильно ошибся.
- Скоро я увижу ее, - вздохнув, сказал он то, что было для него наиболее важным. Я подумал, что в подобной прямоте есть что-то: нет нужды соблюдать обязательные правила, выдуманные кем-то для кого-то, незачем прятать свои мысли и одновременно переживать, что тебя могут неправильно понять. Слова для нападения или защиты, для выражения или сокрытия чувств, мыслей - это путь усложнения. И мне приятно было хоть на какое-то время попробовать пообщаться без условностей. Да хотя бы снова послушать искренние слова. И я задал вопрос.
- Что для тебя она?
Он посмотрел на меня и чуть улыбнулся. И только тогда я заметил, что все это время улыбка - маленький намек на улыбку, лишь тень ее - была на его лице. Он просто чуть отпустил ее, позволил ей проявиться сильнее. Счастливый человек, да и только.
- Я сегодня, когда шел сюда, немного поторопился. Может, неудачно шагнул. Подвернул ногу, когда уже подходил к самой скамейке. И коленом так ударился - быстрая боль, неожиданная. Даже слезы выступили. Видимо, просто по нерву какому-то, сейчас даже следа не осталось. А тогда я еле присел на скамейку, мне было больно и жаль себя. А потом я подумал: сегодня мы с ней снова встретимся. С ней. И эта боль, моя коленка, слезы, жалость - все вдруг стало таким неважным.
- Она, - он замолк, но лишь на мгновение. Слов действительно поднакопилось...
- Я каждый день встречаю разных людей, калейдоскоп лиц и событий. День может принести как радость побыть наедине с собой или с природой. А может распорядиться так, что я подверну ногу или опрокину на себя горячий чай и буду жалеть себя. Не знаю. Но я смотрю на людей и вспоминаю ее прекрасное лицо. Я проведу здесь на скамейке час или больше, а потом подумаю, что осталось значительно меньше времени до того, как придет моя любовь. У меня даже не выходит долго печалиться и переживать!
- Думаю, это не совсем правильно, когда один человек настолько зависит от другого. Но с другой стороны... Мы до того похожи, мы так понимаем друг друга, как будто уже прожили вместе целую жизнь и теперь снова встретились в этой. В прошлый раз я сорвал для нее цветок. Но не розу, которых полно. А именно тот, который нравится ей. Розы красивые, замечательно пахнут, но я как-то угадал, что ей приятнее будет не роза. Не сомневался совсем, я знал.
Я улыбнулся. Хулиган. Который умеет читать мысли. А роз этим летом действительно много, но хулиган один.
- А ее незабываемая улыбка? За ее негромкий, но такой чудесный смех я отдам все. Я даже не хочу думать, что однажды она не придет. Я просто гоню эти мысли прочь. Я так сильно люблю ее, что эта же самая любовь причиняет мне маленькую, но постоянную боль. Одним лишь тем, что она может исчезнуть из моей жизни - однажды и без объяснений.
Он указал на деревья.
- Если завтра не будет солнца, сколько они проживут? День или неделю, а потом зелень пропадет постепенно, и они погибнут совсем. Им так нужна улыбка солнца, им очень важно видеться постоянно.
- А им важно, кто сидит здесь на скамейке? - спросил я.
- Нет, - уверенно ответил он, словно уже думал над этим, - Им даже все равно, какой силы ветер и сколько листьев он сорвал, сколько веточек поломал. Пока будет солнце, это не имеет значения.
Мы помолчали несколько минут, а потом, перед тем, как оставить его опять одного, я сказал:
- Думаю, завтра будет тоже солнечный день.
На что он только кивнул и снова ушел в свои мысли, глядя куда-то вдаль. Я отправился прочь по аллейке, обдумывая про себя, что и как я скажу девушке, которая дожидается в моем кабинете. Нелегко строить разговор, если учитывать груз ответственности: взойдет ли завтра солнце.
Девушка уже допила чай и сейчас рассеянно листала какой-то журнал из той пачки, что я предложил перед уходом. Какой-то! У меня ведь только медицинские. Я сел за свой стол и посмотрел на нее. Даже длинное старомодное платье - кажется, лет сорок назад такие носили - не могло скрыть ее славную фигурку. Рыжеватые волосы до плеч и нежная кожа. На юном и свежем лице совсем не было заметно макияжа. Да, если бы она еще улыбнулась... Но сейчас ее лицо было встревожено.
- Что скажете, доктор?
Я на секунду замешкался, вспомнив про обещанный на завтра солнечный день. Она поняла это по-своему и быстро продолжила:
- Вы говорили, что он как будто ходит по весеннему льду, который тает. Что однажды тонкий лед не выдержит... А внизу его ждет бездна...
Так говорил? Какой я доктор - настоящий поэт.
- Вы только скажите, есть ли в этом смысл? Нужна ли я ему? Наши беседы, прогулки, все это! - бросив последнее слово, она тронула подол платья. Тут мне уже точно нельзя было мешкать.
- В этом есть смысл. Больше того, это важнее, чем я себе представлял.
- Я устала, - грустно вздохнула она, - Это отнимает много сил... И это больно. Каждый раз, когда мы видимся, доктор. Когда он перестал узнавать нас, родственников. Только вот со мной не понятно...
Мне необходима ее помощь, без которой шансов не было. Старик, сидящий на скамейке. И солнце, которое с каждым новым днем пытается окончательно растопить лед. И так удачно похожая девушка, которая не знает о том, что способна поспорить с самим солнцем.
- А Вы попробуйте думать не только о своем дедушке. Или о том, как Вам сейчас больно. Думайте о своей бабушке, на которую Вы так похожи, и которая наверняка бы гордилась Вами. Думайте о НИХ, - предложил я, - А еще думайте о том, что я не прав. Можете больше не бояться тонкого льда, потому что под ним не бездна, а надежная почва маленького острова любви. Любви, которая согревала всю жизнь Вашего дедушки и не даст пропасть ему и сейчас.