Страх и боль отдалились вместе с холодной белизной, сметающей все на своем пути, и сменились ощущением легкости и доступности всего на свете...
...родители... школа... снова за одной партой с Витькой... игры на переменах... Марина, аромат ее духов и вьющиеся белокурые волосы... институт...Алла...Света... турпоход после успешной сдачи экзаменов... Эверест... пьянящее чувство победы над вершиной и самим собой...Любимые песни и фильмы...Финал чемпионата мира по футболу... жена Ольга... дети - Нина и Андрей... Коммерческо-технологическая фирма "Восток-инвест"... командировка в Японию... аэропорт в Токио... цветущая сакура... сверхскоростной поезд... катер... небольшой остров... переговоры с руководством филиала фирмы... соглашение о передаче ноу-хау по определению месторождения редкоземельных элементов с использованием получаемых со спутника данных...
... Какие-то незнакомые, чужие, но очень яркие образы и мысли...
... самураи... сражения на мечах... харакири... отчаяние, сменяющееся решимостью выполнить долг чести, а потом дикой болью и ужасом от вида вылезающих наружу окровавленных внутренностей...
... снова свое... горы... лес... огромная радуга в небе над морем... Ослепительная белизна, наползающая из-за леса, пожирающая небо, обволакивающая и увлекающая за собой...
...вернула его к реальности - лавине, сорвавшейся с перевала, сбившей его с ног, протащившей по склону и сбросившей в расщелину. Вокруг был плотный снег, пошевелиться не было сил, и осталась только досада, позволяющая на время отвлечься от холода, боли и ужаса...
"Не ходите туда, Василий-сан, это проклятое место, в нем живет злой дух гор. Все, кто пытался туда подняться, гибли или в страхе возвращались назад, теряя рассудок от ужаса. Только самые смелые самураи тренируются на полпути к ее вершине, испытывая свое мужество. Вы можете выбрать любую другую из окрестных гор", - вспомнились еще раз слова инструктора местного альпинистского клуба Акиро Хатанаки.
"Ну почему я не послушался... Из любопытства? Хотел посмеяться над предрассудками? Или испытать острые ощущения и взбодриться в конце командировки после нудных переговоров в офисе? Или думал, что раз Эверест покорил, то уже все нипочем, а эта гора - просто легкая прогулка?" В отчаянии вспомнив момент, когда он, довольный и жизнерадостный, уверенной походкой шел вверх по каменистому склону, он увидел мир глазами самого себя, бизнесмена и альпиниста Василия Самойлова. Он почти сталим снова ... почти, за исключением того, что тот Вася был уверен в себе и полон энергии, а он умирал, корчась от боли в сломанных ногах и задыхаясь под толстым слоем снега. Жизненные силы стремительно покидали его, и от связи с внешним миром осталась последняя тонкая ниточка.
"Помнишь школу, Витьку, Марину, институт, Аллу, Свету, песни "Битлз", Высоцкого, "Кино", турпоходы, тренировки, природу, Эверест, футбол, фотографию Памелы Андерсон над столом. И подумай о жене и детях - ты же не можешь их оставить", - обратился он к бодро шагающему по тропе Васе, отделенному от него несколькими минутами.
Поток энергии хлынул на него, помогая сопротивляться морозу, удушью и боли. Он отчаянно заработал руками, но лишь освободил перед собой небольшое пространство, чтобы сделать вдох и убедиться в тщетности своих усилий... Он протяжно закричал, потом зарыдал от отчаяния и, наконец, собрав остаток сил, вернулся к приближающемуся к перевалу Василию Самойлову и приказал: "СТОЙ! НЕМЕДЛЕННО НАЗАД!" Прежде чем погрузиться в обволакивающую белизну, он увидел череп с пустыми глазницами и остатки скелета, а потом свои руки, постепенно становящиеся прозрачными...
...Василий Самойлов поднимался в гору, насвистывая любимые песни и предаваясь приятным воспоминаниям о юности. После Эльбруса, Эвереста и многих других вершин, покоренных в молодости, он уже почти десять лет не занимался всерьез альпинизмом - сказывалась травма ноги, да и бизнес и семья отнимали все время. И вот сейчас, увидев из окна гостиницы невысокую, но живописную и заманчивую гору с выплывающей из-за низких облаков скалистой вершиной с ослепительно-белыми снеговыми шапками, он испытал острую ностальгию, заставившую его найти клуб и взять напрокат снаряжение.
Предупреждение о проклятии еще больше взбодрило его, внеся иллюзорную трудность в планируемое восхождение, представляющееся совершенно несложным. "Ну, посмотрим, какие у них тут духи и привидения", - сдерживая смех, подумал он тогда...
Внезапно он насторожился от собственной расслабленности и недопустимой в горах эйфории от приятных мыслей, а в следующий момент застыл от приступа панического страха и головокружения. В глазах потемнело, перед внутренним взором проплыло его искалеченное тело, лежащее в снегу, а мышцы и кости ног почувствовали почти реальную боль. Подняв голову, он увидел, что вершину горы внезапно заволокло молочно-белым туманом, медленно сползающим вниз. "Не к добру все это. Вернусь-ка я обратно", решил он, постепенно приходя в себя...
... Сири-хо полностью вышел из полузабытья, в котором пребывал уже почти год. С тех пор, как в незапамятные времена побежденный в бою и потерявший воинскую честь самурай сделал харакири и, пошатавшись над обрывом, упал в пропасть, оставив здесь часть своей души, он был всем - и потрескавшимися скалами, и снегом, и воздухом, и растениями, с трудом пробивающимися между камней, и воспоминаниями всех тех, кто время от времени приходил в это место. Однако жители маленького тихого городка и окрестных деревень ходили в горы очень редко, и поэтому, чтобы не заснуть навеки в этом холодном живописном краю, ему надо было научиться приманивать их. Для этого требовалась энергия, которой уже почти не оставалось. Когда он уже начал замерзать и растворяться в белом безмолвии, удача повернулась к нему лицом - у подножия горы проходил отряд самураев. Сири-хо прочитал их мысли и разжег в их головах и без того тлеющий огонь взаимных подозрений в измене претенденту на трон императора, на стороне которого они воевали. Потом были ссора и битва, после которой павшие воины оставили ему яркие и жирные, подобные огромному куску свежеподжаренного мяса, образы боя, мечей, доспехов, крови и воспоминаний о женщинах. Полученной силы хватило не только на то, чтобы долгие годы упорно учиться выбирать податливых, звать и возбуждать, но и докричаться до хозяина острова, который стал его учителем.
- Если ты будешь только манить и убивать, то твое место объявят проклятым, и больше никто не осмелится к тебе приближаться. Тогда ты быстро потеряешь силу и заснешь навеки, как многие другие. А тебе надо уметь питаться, не убивая, и не только звать, но и возвращать, чтобы молва о странном месте была, но люди могли выбраться из него после того, как отдадут тебе дань, - учил его старый опытный Мори-кё.
И он учился звать, брать, управлять и возвращать...
Не все получалось гладко...
Самурай, забравшийся на гору для медитации, бросился в расщелину, но его тело нашли совсем не там, а у подножия горы, где он умер по непонятной причине, только собираясь начать восхождение...
Местный рыбак пошел прогуляться, и многие видели, как он шел в сторону горы, но никто не видел, как он возвращался обратно. На следующий день его нашли повесившимся в собственном доме...
Альпинист пошел потренироваться и пропал. Его нашли, но это был уже не человек, а потерявшее разум и дар речи существо, закончившее свои дни в доме умалишенных...
Учитель злился и наказывал Сири-хо, яростно трепля его шквалами, грозами и градом. Наконец, когда пришли первые успехи, Мори-кё сменил гнев на милость и продолжил обучение.
- Мир очень велик, и в нем есть множество разных стран, диковинных мест и их духов. Иногда я разговариваю с некоторыми из них. Скоро я познакомлю с ними и тебя, - обещал он, а однажды с благоговением прошептал:
- Я собираю самые яркие и интересные образы с наших краев и передаю их Като-ро, повелителю соседнего большого острова, а тот отправляет их Великому Духу священной горы Фудзи. Туда поднимаются тысячи людей со всего мира, оставляют там частичку себя и получают взамен частички всех нас.
Три зимы назад он поведал о знакомстве с хранительницей болота по имени кикимора Степанида из далекой земли, расположенной за большим морем, и показал расплывчатые силуэты людей с необычными лицами, говоривших на странном языке.
Тем временем местный сенсэй стал регулярно приводить к горе своих учеников из школы духовного развития и медитации. Пока они неподвижно стояли, всматриваясь в заснеженную вершину и ритмично дыша, Сири-хо брал их мечты и приятные воспоминания. "Не бойтесь внутренней пустоты - она нужна для очищения духа и тела", - с удовольствием услышал он однажды слова сенсэя, продолжая опустошать их души.
Впрочем, все эти идиллические сцены из семейной жизни, закаты на море, рыба, офисы, саке на корпоративных вечеринках и занятия в зале в кимоно быстро таяли и блекли, да и уже успели надоесть ему до тошноты. Он научился многому - мог по своему желанию вызывать лавины, оползни и камнепады, создавать и рассеивать туман и даже управлять временем, но все это было доступно ему лишь в пределах места, к которому он был прикован и где проводил нескончаемые дни в тоскливой дремоте. Временами ему так хотелось увидеть что-то новое и посмотреть мир, что от досады он начинал биться в истерике, заставляя гору и ее окрестности содрогаться, а жителей ближайшего городка выскакивать из домов в страхе перед землетрясением...
Оно - далекое, свежее и необычное, пришло неожиданно, разрывая сон, вызывая трепет и обостряя голод. Сири-хо сразу ощутил этот взгляд, полный энергии, непривычного видения мира и незнакомых образов. Это был чужестранец, по-видимому, пришедший из той самой земли, о которой рассказывал Мори-кё. Он мыслил на непонятном языке, но, прикоснувшись к его духу, Сири-хо сразу понял, что перед ним был любитель гор, почти такой же как тот, кто побывал здесь двадцать восемь зим назад и оставил свою память и рассудок.
Обрадовавшись невероятной удаче, Сири-хо направил взгляд чужеземца на самый живописный склон, снизу поросший лесом, а сверху увенчанный ослепительно-белыми снежными шапками.
Этого было достаточно. Человек со странным именем Василий Самойлов пришел, принеся с собой множество новых, ярких и согревающих картин встреч, любви, общения, радости, песен, огромных городов и гигантских гор. Чтобы полностью собрать образы из его души, надо было встряхнуть пришедшего, помутив его рассудок. Лавина, сброшенная Сири-хо с перевала и стремительно увлекшая чужестранца в расщелину, быстро сделала это, и теперь ему оставалось только усвоить полученные воспоминания, разложить их по полочкам заснеженных уступов скал, а потом долго делиться ими с соседями, прежде чем снова погрузиться в холодную дремоту и ожидание...
Он не хотел убивать. Во-первых, потому, что следовал наставлениям Мори-кё о том, что не следует создавать своему месту славу столь дурную, что его станут навеки обходить стороной. Во-вторых, несколько зим назад учитель передал слова Великого Духа священной горы Фудзи, что время убивать уходит, сменяясь эпохой обмена информацией. И, самое главное, ему было просто жаль этого человека, принесшего ему столько радости и совсем не заслуживающего смерти.
Он в совершенстве владел искусством управления временем и возвращения в пределах своего места. Легкая тень пронеслась над горой, сменившись молочно-белым туманом, окутавшим ее на несколько минут, которые остались лишь для Сири-хо и больше не существовали для альпиниста.
"Не к добру все это. Пойду-ка я обратно", решил Василий, постепенно приходя в себя после внезапно нахлынувшего приступа страха и, еще раз взглянув на ставшую почти невидимой вершину, зашагал вниз.