Мягкая Ирина : другие произведения.

Дорога чародейки. Первая часть

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.83*13  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Молодая чародейка собиралась посвятить свою жизнь сельскому хозяйству и заботе о семейном имении, но ее чаяниям не суждено было сбыться. Судьба преподнесла выпускнице Высшей Школы Чародейства пренеприятнейший сюрприз, заставив выбирать свою дорогу.

  Глава 1.
  На совместный ночной зачет всегда хоть одна дура, но придет на каблуках и в неудобной юбке. Сегодня этой дурой была я. В свое оправдания я могу сказать только то, что мне было двадцать лет, и я была безумно и безответно влюблена в сокурсника.
  Атен Данский, герой моих снов, был преступно хорош собой. Высокий, стройный, с копной непослушных темных волос, он обладал мальчишеской улыбкой и сияющими изумрудно-зелеными глазами. К сожалению, он был прекрасно осведомлен о том, как именно его улыбка, волосы и глаза воздействуют на девушек, поэтому недостатка в поклонницах у него не было, и я никоим образом не могла конкурировать с теми девушками, которые так и вились вокруг него. Я частенько видела его с разными подружками, и они все были похожи друг на друга, как родные сестры: длинноногие красотки с умело наведенной макияжем и магией красотой, в одежде, которая скорее подчеркивала, чем скрывала волнующие воображение изгибы их тел. И что могла предложить я? Нескладная, низкорослая и тощая, с фигурой мальчика-подростка, острыми чертами лица и полным неумением вести себя с противоположным полом. Когда Создатель всего сущего раздавал кокетство, я стояла в очереди за упрямством.
  Сегодняшний день для меня был последним шансом покрасоваться перед Атеном, в моем воображении это была отправная точка наших романтических отношений, а для этого требовался соответствующий антураж. Глупость собственной затеи я поняла в ту же секунду, когда перешагнула порог, и за мной захлопнулась тяжелая окованная металлом дверь.
  Зачет по обезвреживанию нежити проходил в школьном склепе. Снаружи он представлял собой массивное вытянутое здание из серого камня на границе территории городского кладбища. Его крышу у входа поддерживали высокие мрачные колонны, а у тяжелых двустворчатых дверей караулили зловещего вида скульптуры. Внутри склеп выглядел ничуть не веселее: скудно освещенный длинный зал, вдоль стен которого стояли саркофаги с останками бездомных, бродяг или тех немногих, кто пожертвовал свое тело на нужды недавно легализованной науки некромантии. В центре зала располагался алтарь, окруженный огромными свечами, а сводчатый потолок поддерживали все те же колонны со статуями в виде ангелов. В мерцающем свете лица ангелов приобретали поистине дьявольское выражение.
  Некроманты тут же выстроились в упорядоченную очередь к алтарю, пока мы, светлые маги, с завороженным видом пялились на все вокруг. Для нас ночное занятие да еще и в таком мрачном месте было редкостной экзотикой, а для некромантов - обычная рутина. И, как я заметила, одеты все были практично и по погоде. Я зябко передернула плечами под тоненькой блузкой.
  - Итак, ваше задание, - без долгих разговоров принялся инструктировать наш преподаватель, Мерок Дрег. - Все просто и без изысков: разбейтесь по парам, по одному человеку из каждой группы. Некромант вселяет в мертвое тело низкоуровневого злого духа, светлый маг этого духа изгоняет. Во избежание несчастных случаев зомби должен быть сориентирован на того, кто будет его дематериализовывать. Все всё поняли?
  - Не проще ли навалять этому зловредному некроманту, чтобы он больше не натравливал на нас духов? - раздался выкрик.
  - Так тоже можно, - согласился Мерок. - Но здесь целая толпа зловредных некромантов, включая меня, так что кто кому наваляет - думайте сами.
  Плохо скрытая угроза подействовала умиротворяюще, так что орава студентов быстро разбилась по парам. Я взволнованно переступала с ноги на ногу, пока на меня не шикнули:
  - Хватит топтаться, у меня сейчас голова от этого перестука взорвется! - зашипел один из некромантов. И в самом деле, даже тихое переминание с ноги на ногу вызывало гулкое эхо в этом мраморном гроте. И наконец, очередь дошла до меня.
  -Айарта Глен, - подозвал меня инструктор. - И Танила, ты создаешь нежить.
  Дома, в тишине своей спальни я фантазировала, как мой напарник ошибется и поднимет не дохленького зомби, а полноценное умертвие, которое нападет на Атена, героя моих снов, а я защищу его... Нет, пусть лучше умертвие нападет на меня, а Атен мужественно закроет меня своим телом, приняв вместо меня смертельный удар, после чего с последним вздохом признается, что любил меня всю жизнь. Опять мое воображение побрело совсем не в ту сторону. Словом, мне хотелось романтики, небольшого приключения, умеренной опасности и жарких объятий.
  Вот последнее я и рисковала получить. Девушка из группы НЕКР15-03 слепила прекрасную нежить, которая тут же побрела в мою сторону. Зомбак ковылял не слишком быстро, но очень усердно, протягивая ко мне лапы с энтузиазмом распаленного любовника. Я поняла, что прочесть заклинание не успеваю, поэтому решила отбежать на несколько шагов. И тут меня подвели новенькие, отчаянно жмущие туфли с каблуками высотой в добрую пядь. Я хромала на них, вихляясь во всех суставах, а сзади с той же скоростью пыхтела плотоядная нежить. Мы описали полный круг вокруг алтаря, прежде чем мне удалось сбросить туфли. Мраморный пол по ощущениям больше напоминал чистый лед, и я, лязгая зубами от холода, попробовала прочесть заклинание. Чертова нежить уже приноровилась к своему телу и ковыляла уже гораздо быстрее, не позволив мне закончить колдовство.
  И некроманты, и светлые маги, и преподаватель покатывались со смеху, наблюдая за тем, как я белочкой взлетела на статую ангела. Я же старалась не задумываться, как высоко задралась моя юбка, и какой открывается вид снизу, просто пробормотала заклятие и выпустила стрелу магии точно в лоб зомби, топчущегося под статуей. Тот ожидаемо осел грудой разлагающейся плоти, а потом исчез во вспышке света.
  И тут до меня дошло, что самостоятельно спуститься с полуторасаженной статуи я не смогу. Романтический момент был безвозвратно потерян, поскольку герой моих снов ржал, как лошадь, вместе с остальными студентами. Кажется, моя любовная история на этом моменте и заканчивается, не успев начаться.
  Зачет я все равно получила, хотя отсмеявшийся мастер Дрег ехидно посоветовал мне следовать не моде, а здравому смыслу. Как будто он у меня есть!
  После зачета студенты нестройной гурьбой побрели в сторону общежития. Я попыталась затеряться в толпе, но меня преследовали смешки, поздравления с выбором наряда и предположения о том, что же я собиралась делать с нежитью в таком виде.
  - Я вам говорю, свиданки с зомбями - писк сезона, - балагурил мой одногруппник, Шорн. - Это ж идеальный кавалер: всегда молчит, налево не ходит и никогда не бросит. Может попытаться съесть чьи-нибудь мозги, но современную девушку не должны пугать такие мелочи!
  К счастью на улицах Вышеграда были проблемы с освещением, поэтому никто не заметил, как сильно я покраснела от стыда и смущения. Не так я ожидала закончить эту ночь.
  - Не обращай внимания, - посоветовала моя подруга Миандра. - Завтра об этом забудут.
  - Как же, - пробурчала я. - Будто не знаешь, как наши любят издеваться, им только повод дай - вовек не отстанут.
  - Завтра кто-то еще облажается, и о твоих посиделках на голове ангела все забудут, - попыталась утешить меня подруга.
  - И этим кем-то опять буду я, - предрекла я. Ми только вздохнула. Ее оптимизм был несгибаемым, а вера в лучшее - прочнее закаленной стали, и никакие свидетельства о неприглядной природе реальности не могли ее разубедить. В глазах Миандры я была законченной пессимисткой, но я опасалась, что это просто такой жесткий реализм.
  В общежитии ученики расползлись по своим спальням, чтобы выспаться перед завтрашним экзаменом по теории заклинаний, но мне было не до сна. Этой же ночью мне предстояло еще одно важное дело. Для разнообразия я последовала совету опытного мага и перед походом к моей цели переоделась в удобные брюки и ботинки на мягкой подошве.
  Дело было рискованным. Провал операции грозил мне большими неприятностями, но успех стоил риска. Никем не замеченная я выбралась из здания, обошла общежитие направилась к Школе, черной громаде на фоне сереющего неба. На мягких лапках я прокралась вдоль учебного корпуса к черному ходу. Вообще-то в Высшей Школе Чародейства не запирали входные двери на ночь, только сумасшедший решился бы залезть сюда в поисках наживы или из простого любопытства, а запертые двери мешали боевым магам и некромантам проводить свои полуночные занятия. Но моя цель находилась всего в двух коридорах от маленькой дверки с тыльной стороны здания, а от центрального входа пришлось бы идти через весь этаж, тогда меня бы обязательно кто-нибудь заметил.
  В Школе было темно и пусто. Зажигать магический светлячок было слишком опасно, но мне и не нужно было освещение, за годы учебы я вызубрила каждую трещину на здешних камнях, так что без проблем нашла нужную аудиторию.
  Двери беззвучно распахнулась передо мной от легкого прикосновения. Легкость и беззвучность обеспечила я коротким заклинанием, иначе натужный скрип петель и мое пыхтение в попытках отжать тяжеленные дубовые створки были бы слышны по всему пустому зданию. Я змейкой скользнула внутрь, доставая из кармана зачарованный мелок, и направилась прямо к классной доске. Да, на экзаменах нечестно пользоваться шпаргалками, но что поделать, если у меня отшибает память, как только я оказываюсь за партой лицом к лицу с экзаменационным билетом? Я могла прилежно учиться весь семестр, как проклятая повторяла и зубрила заново формулы непосредственно перед днем Икс, но как только звучала фраза 'Тяните билет', как все тщательно уложенные и упакованные в мою голову знания улетучивались.
  Я поспешно принялась за работу: мелким почерком я покрывала доску символами, рунами и графиками. Пользоваться своими записями или учебником мне было не нужно, я все прекрасно помнила. Как только доска оказалась сверху донизу покрыта белой вязью шпаргалки, я удовлетворенно вздохнула, сунула мелок в карман, взяла тряпку и не менее тщательно принялась вытирать написанное. Убедившись в том, что доска снова девственно чиста и черна, я ухмыльнулась и пошла домой спать.
  На следующий день Школа мне показалась непривычно тихой и какой-то чужой. Младшекурсники уже все сдали и отправились по домам или на летние заработки, и только мы, выпускники, неплотными рядами в последний раз шагали по знакомым коридорам. Как я и говорила, забывать о моем фиаско никто не спешил. В Школе не так много развлечений, особенно на экзаменационной неделе, так что мои однокурсники вовсю веселились, припоминая мой вчерашний опыт по ангелолазанию, и не давали мне толком прочувствовать атмосферу последнего испытания перед выходом во взрослую жизнь. Тут меня кто-то подхватил под руку, я обернулась и увидела Миандру, которая сегодня отличалась трупной бледностью. Но, несмотря на черные круги под покрасневшими глазами, она как всегда лучилась жизнерадостностью.
  - Всю ночь не спала, волновалась, - сообщила она мне в ответ на мой удивленный взгляд. - Теперь сонная до чертиков, представляю, что я там понарасскажу.
  - А ты быстренько все напиши, а отвечать иди последней, - посоветовала я. - И спи, пока остальные будут бухтеть. Пока Давир будет отвечать, успеешь выспаться.
  Давир, наш одногруппник, славился своим редкостным занудством и монотонным голосом. Он всегда знал ответ на любой вопрос, но его никогда ни о чем не спрашивали, потому что, начав говорить, он не останавливался, пока всесторонне не освещал все аспекты данной темы. И заставить его замолчать не мог даже декан. Дважды Давир сдавал устный экзамен в виде курсовой после того случая, когда убаюканные его получасовым ответом экзаменаторы уснули всем составом. Исключительно из человеколюбия никто не стал их будить, а возможность списать все с припасенных шпаргалок была всего лишь дополнительным приятным бонусом.
  Шпаргалки были исключительно немагические. Экзаменационную аудиторию перед приемом экзамена зачаровывали на совесть, иначе студенты читали бы мысли друг друга, вызывали видимых только призывателю духов, тащили уменьшенные до размера ногтя тома из библиотеки, переговаривались с сообщниками через амулеты, словом жульничали всеми возможными способами. На самом деле блокировать чужую магию довольно сложно, на это уходит много сил, поэтому преподаватели пользовались начертанными на полу и стенах рунами, которые тоже выпивали много энергии, но позволяли на некоторое время обуздать тридцать юных магов, а также нейтрализовать действие артефактов. Но недавно мне пришла в голову потрясающая идея.
  На входе в Школу я прочла заклинание 'второго зрения'. Простенькие чары, которыми могли пользоваться все волшебники для обнаружения магических следов, чар, аур, незримых существ и прочего. Под антимагическим экраном включить 'второе зрение' я не могла, но и экран не развеивал это заклинание, преподаватели тоже им пользовались, непрерывно сканируя студентов. У каждого мага есть заклинание, которое получается лучше всего, и моим коньком было именно 'второе зрение', я видела даже то, что не замечали мои учителя. Например, стертые следы зачарованного мелка. На срабатывание чарам потребовалось несколько минут, но когда я переступала порог аудитории, мир вокруг меня изменился.
  Цвета, звуки и запахи стали приглушенней, но зато ярко пылали ауры моих однокашников, а магистры, сидящие за длинным столом, казались живыми факелами. Руны, прежде казавшиеся едва заметным узором на камне стен и пола, теперь источали голубоватое свечение, шевелящееся, живое.
  Я цапнула первый попавшийся билет, села за ближайшую парту, и только тогда подняла глаза на доску. Бледные линии моих записей чуть подрагивали, но были вполне разборчивыми и читаемыми. Я придвинула к себе лежащие на столе листки бумаги, достала из сумки самопишущее перо и уткнулась в свой билет. Да, я действительно не могла вспомнить ничего из того, что написала на доске прошлой ночью, но к счастью, теперь это не было проблемой.
  Когда все расселись, один из преподавателей, Реллон Майский прошел между рядами, разглядывая студентов. Судя по его затуманенному взгляду, он тоже был под воздействием 'второго зрения'. Я опустила глаза, чтобы не выдать себя расширенными зрачками и дергаными движениями глаз.
  Майский подошел ко мне и взял в руки мое перо. Это была новинка, вошедшая в моду. Это перо не нужно было окунать в чернильницу во время письма, чернила особой вязкости заливались во вставленную внутрь трубочку и позволяли писать, не отвлекаясь. Конечно, каждый день приходилось заново заправлять перо, но зато написанное быстро высыхало, и в моих записях стало намного меньше помарок, когда я раскошелилась на эту диковинку.
  Я не решалась поднять голову, делая вид, что думаю над своим билетом, но Майский только повертел в руках самописку, хмыкнул и вернул мне перо, отходя от моего стола. От облегчения у меня зашумело в ушах. Наверное, мой пульс сейчас просто зашкаливает. Я принялась украдкой списывать с доски нужные мне формулы.
  На мою беду первым отвечать вызвался Давир. Мне нужно было подумать о таком варианте развития событий и выбрать место подальше. С моей парты было прекрасно слышно гнусавое бормотание, которому не предвиделось ни конца, ни края. Через две минуты у меня начали слипаться глаза, через десять минут я уже во всю зевала, а через пятнадцать я бы уснула, но тут случилась вторая непредвиденная вещь.
  Двери распахнулись, и в аудиторию вошел декан, сам Кипар Белый, магистр высшей категории. Для моего 'второго зрения' аура столь могучего волшебника казалась сияющим вихрем силы, алые и белые всполохи танцевали, щупальцами извивались в трех шагах от своего владельца. Я впервые видела такого могущественного мага в свете сканирующего заклинания и была настолько впечатлена, что даже приоткрыла рот от удивления. Говорят, что мастер Белый в юности служил в армии и участвовал в стычках с бирскими налетчиками. Остается только посочувствовать его врагам.
  Декан кивнул коллегам, встрепенувшимся при его появлении, обвел суровым взглядом аудиторию, студентов, спешно делающих умные лица, и повернулся, чтобы удалиться. Давир продолжал гундосить своё, его ничто не могло сбить с мысли, но я его уже не слышала, так громко колотилось в пятках мое сердце. Кажется, он ничего не заметил. Может, пронесло?
  - Айта, сразу после экзамена зайдешь ко мне в кабинет, - раздался приказ, и двери хлопнули створками за спиной декана.
  Я пропала.
  Отвечать я отправилась сразу после того, как Давир закончил надоедать преподавателям, едва не введя их в транс. Свой билет я отбарабанила со скоростью дятла-кофемана, получила незаслуженно высокую оценку и выскочила из аудитории. 'Второе зрение' отключилось, теперь я страдала от тошноты и головокружения - побочные эффекты заклинания. Надеюсь, с практикой я смогу пользоваться чарами без последующей расплаты. Я прислонилась взмокшей спиной к холодной стене и стала надеяться, что простужусь, получу пневмонию и умру по дороге к логову декана.
  Вскоре двери снова хлопнули, вышел один из моих собратьев по несчастью, удивленно взглянул на меня и направился в сторону выхода. Придется все-таки принять свою незавидную участь и встретиться с магистром Белым. С сочным чмафком я отлипла от стены и поплелась к лестнице на второй этаж, как на эшафот.
  Могла и не торопиться. Секретарша выставила меня за дверь.
  - Магистр сейчас занят, - прочирикала она. - Ожидайте, вас позовут.
  Проклятая бюрократия: сначала беги со всех ног, а потом жди. Минуты текли медленно, а в голову мне лезли всякие ужасы. Что меня исключат без права восстановления. Что аннулируют мой аттестат и звание чародейки третьей категории, полученные после шести лет учебы в Младшей Школе. Что меня сочтут недостойной дара магии и лишат способностей. Последнее было, конечно, перебором, так поступали только с магами, которые нарушали Запреты, но жульничество на выпускном экзамене для многих преподавателей было сродни преступлению.
  Мимо меня по коридору протопала группа целителей, прошуршали мантии преподавателей, и снова все стихло. Туда-сюда процокала каблуками секретарша. Я все ждала. Прошла целая вечность, я уже трижды успела пожелать, чтобы экзекуция скорее свершилась, и передумать, прежде чем в коридор выглянул Кипар Белый и позвал меня. Я поспешила за ним. Он допустил ошибку, дав мне время успокоиться и продумать стратегию поведения. Теперь я решила все отрицать. Как говорится, какие ваши доказательства?
  Даже без 'второго зрения' маг выглядел внушительно. Кипар обладал массивной фигурой, которая естественней бы смотрелась в полном рыцарском доспехе, чем в мантии волшебника, грива волос цвета 'перец с солью' уже находилась в переходной стадии, чтобы стать 'солью с перцем', но коротко подстриженная борода все еще была иссиня-черного цвета, а лицо, несмотря на резкие морщины, выражало сдержанную энергию, а не усталость старца.
  Декан сел за свой стол, кивнув мне на стул для посетителей. Как видно, магистр не любил гостей, поскольку стул был феноменально неудобным, и к тому же древним, как руины Перворожденных. Он опасно скрипел и шатался даже от дыхания, сидящего на нем. Я постаралась не дышать.
  - Айта, это крайне недостойно, - начал маг. Я приняла удивленно-придурковатый вид, словно понятия не имею, о чем речь. - Я видел, что на доске были написаны ругательства в адрес экзаменаторов и меня лично.
  - Неправда, - возмутилась я.
  - А что же там было написано? - ласково продолжил Кипар. Я скисла.
  - Да так, по мелочи, - я потупилась. Вот и всё с моей стратегией ухода в несознанку.
  Магистр придвинул ко мне лист бумаги и свое перо, настоящее, гусиное, с бронзовой чернильницей и листом промокательной бумаги в комплекте.
  - Напиши все, что ты написала на доске, - потребовал он, не оставляющим места для возражений тоном. И я принялась усердно шкрябать пером, стараясь не наставить с непривычки клякс. Волшебник терпеливо ждал и смотрел на меня с таким видом, будто собирался рисовать с меня портрет, но еще не решил, не будет ли на моем месте лучше смотреться какая-нибудь ваза с фруктами.
  - Вот, - протянула я листок. - Немного не в той последовательности, но я написала именно это, а никакие не ругательства.
  Магистр с величайшим вниманием рассмотрел мои записи.
  - А тут что написано? Не разберу почерк, - посетовал он. Я описала формулу, способы ее применения и исключения из правил. Потом еще одну. И еще.
  - Айта, я понимаю, что тебе трудно работать под давлением, но тебе придется этому учиться, - вздохнул декан. - Профессия чародея не для слабонервных, и если тебя обычный экзамен выбивает из колеи, то как ты сможешь ежедневно сталкиваться с сюрпризами, которое преподносит нам наше ремесло?
  - Не думаю, что моя работа будет так уж богата стрессовыми ситуациями, - честно призналась я. - Я не гожусь в оперативники.
  - У тебя редкая способность к обнаружению сверхъестественного вмешательства. Ты могла бы пойти в службу охраны любого графа или даже герцога, а там и до королевской службы безопасности дорастешь.
  - Стать легавой? - от шока я резко выпрямилась, и стул подо мной ощутимо взбрыкнул.
  - Почему нет? Я напишу тебе хорошую рекомендацию, - невозмутимо предложил магистр, а чтобы слова не расходились с делом, он придвинул к себе чернильницу и принялся вдохновенно что-то строчить.
  - Это большая честь, - потрясенно прошептала я. Рекомендация от магистра Светлой магии была редкой и ценной штукой, слишком редкой и ценной, чтобы от нее отказываться, но мне-то она была ни к чему. - Но боюсь, что ваша рекомендация мне не пригодится. Я уже точно знаю, чем я буду заниматься в жизни.
  Магистр вопросительно приподнял бровь, но не оторвался от своего творчества.
  - Я собираюсь вернуться домой, в свое имение 'Цвет вероники' недалеко от Крестополя. Сейчас земля находится в упадке, потому что после смерти родителей некому было ей заниматься, но с магом на полную ставку в деревню вернутся люди, имение снова станет доходным, - в моем голосе прорезалась острая тоска по дому.
  Именно ради него я усердно училась, на поддержание 'Цвета' я потратила все деньги, которые мне оставили родители, а сама жила на стипендию и подработки. Каждое лето я приезжала домой и работала с утра до ночи, разбирала накопившиеся дела, помогала селянам, чтобы деревня не опустела окончательно, но этого было мало, и люди все равно разъезжались, а теперь там остались одни старики. Но после выпуска я могла все свое время посвятить этой земле и верила, что однажды она станет тем цветущим краем, каким была когда-то.
  Но магистр услышал только одну фразу.
  - 'Свое имение'? Уж не обошла ли ты каким-то образом Запреты? - иронично и чуть настороженно поинтересовался он.
  - Нет, конечно, я помню: 'Лицам с колдовским талантом запрещается покупать, наследовать или иным образом владеть земельной собственностью'. Я не нарушаю Запреты, фактически 'Цвет вероники' унаследовал мой брат, но он совсем не интересуется имением, он живет в столице с дядей и доволен этим.
  Наши родители покинули этот мир почти пять лет назад. Во время суровой зимы мама застудила легкие, а в имении не было ни мага, ни даже травника. По заметенным дорогам было не добраться до города, но папа все равно попытался привести помощь своей больной жене. Его лошадь нашли растерзанную волками, а тело отца отыскали только весной, когда стали таять снега.
  Мне до сих пор больно было об этом вспоминать. Шантель был тогда совсем ребенком, а я не могла о нем заботиться, поэтому я была даже рада тому, что дядя Олисий решил позаботиться о моем младшем брате. Но, кажется, брат нашего отца привил своему племяннику стойкое отвращение к нашему поместью, и с братом я виделась все реже и реже.
  - Мало просто помнить, - грустно покачал головой Кипар Белый. - Ты должна понимать, что эта земля не твоя, она никогда не была и не будет твоей.
  Я упрямо поджала губы. Много он понимает! Если я сердцем чувствую, что это мой дом, то как он не может быть моим? Там родилась моя мать, и моя бабушка, там похоронены мои предки, и там однажды - если я больше не буду надевать каблуки на встречу с зомби, то не очень скоро - похоронят меня. И кроме меня никто не присмотрит за домом, садом, деревней, лесом, в котором по осени видимо-невидимо грибов, никто не осушит болото на восточной стороне, чтобы оттуда не лез гнус, малярия и кикиморы. А в идеале еще было бы неплохо зарыбить пруд, вырытый еще моим дедом. И провести обряд очищения над выпасом, чтобы скот не болел. Мои мысли побежали по привычному мечтательному пути, я погрузилась в грезы о том, как я буду облагораживать свой медвежий угол, и протянутый мне лист бумаги вызвал легкое раздражение.
  - Возьми рекомендательное письмо. Жизнь длинная и очень непредсказуемая, - печально произнес Кипар Белый. - Никогда не загадывай на будущее, все равно таланта к ясновидению у тебя нет.
  
  Глава 2.
  
  Диплом лежал передо мной на столе в моей комнате общежития. Не идеальный (диплом, конечно, не стол. Стол был еще более далек от идеала, он за годы службы совсем обветшал, ведь ему довелось пережить не одно поколение студентов), но такой выстраданный и вымученный мной, что я гордилась каждой завитушкой его подписей, каждой черточкой отметок.
  - Столько лет усилий и всё ради этой бумажки, - со вздохом пожаловалась я.
  Миандра, зашедшая в гости, хмыкнула. Она жила у дальней родственницы, что не мешало ей бывать в студенческой общаге чаще ее обитателей. С прошлого года я жила одна в комнате, поскольку моя соседка выпустилась из Школы, а комендантша побоялась подселять к матерой студентке девочку-подростка. И не зря боялась, кстати, мне было что передать подрастающему поколению. Так что Ми частенько ночевала у меня, а то и пользовалась комнатой в мое отсутствие для личных надобностей, о которых я никогда не расспрашивала. Потому что не было нужды, Миандра рассказывала все сама, вдаваясь в такие подробности, о которых я даже слышать не хотела. По сравнению с ней я вела просто монашескую жизнь, вся погруженная в учебу и работу, но почему-то гуляка-Ми всегда училась лучше меня, являя собой опровержение целого пласта педагогической мудрости.
  - Не бумажки, - поправила меня подруга. - А первоклассного нелейского пергамента. Его хоть в компосте храни, с ним и за тысячу лет ничего не случится, даже чернила не поплывут и не выцветут.
  - Неэкологично это, - посетовала я. - Я за перерабатываемые ресурсы.
  Миандра только расхохоталась.
  - А самое смешное, - продолжила я дипломную тему. - В том, что мне он не нужен.
  - Не нужен? Давай, я в камин брошу, - предложила подруга, протягивая руку. Я спешно загородила драгоценный нелейский пергамент спиной, хотя камин даже не был растоплен по случаю июньской жары.
  - Не дам. Моё. Моя... моя прелесть, - прошипела я. - Но, в самом деле, кому я его покажу? Крестьянам? Им все равно, кто пользует их скотину, дипломированная чародейка второй категории или ведьма-самоучка. Лишь бы коровы не дохли, посевы всходили да дети не болели. Я с тем же успехом могла уехать прямо перед выпускными экзаменами.
  - Ну да, твое любимое имение, - без должного энтузиазма протянула Ми. - Я до сих пор не понимаю твоего желания похоронить себя в сельском хозяйстве.
  - Не похоронить, - упрямилась я. - А возродить.
  - За возрождением тебе надо к некромантам, - Миандра хмыкнула. - Эти могут поднять вообще все, вот был у меня случай...
  - Я для этого брала целую кучу дополнительных курсов, - поспешно перебила я готовые вырваться излияния. Случаев у Ми было много, один другого хлеще, а мне бы не хотелось остаток дня проходить с алеющеми от смущения ушами. - И ветеринарную магию, и агрочары, и...
  - Да знаю, знаю, - отмахнулась подруга. - Просто не понимаю. Это у богачей должны быть поместья с псарнями, конюшнями и сорока комнатами, но ты же бедная!
  - Комнат всего десять, а бедная я только сейчас, приведу всё в порядок и разбогатею.
  Миандра задумчиво тряхнула светлой челкой.
  - Ты со скуки помрешь через неделю, - заявила она. - Там же никаких баров, танцев и таверн. А ты без городских развлечений жить не можешь, уж я-то тебя знаю.
  - Хммм, - промычала я, подыскивая цензурные слова возражения. Без шумных кутежей жить не могла сама Ми, втравливая меня в свои гулянки всеми разумными, не очень разумными и откровенно безумными способами. Я-то себя считала домоседкой.
  - И мальчиков не будет, - гнула свою линию подруга.
  - Хммм, - я снова издала невнятный звук. Мальчиков мне и не надо было. Единственный, за кем я бегала все шесть лет обучения в Высшей Школе, был некромант Атен Данский, и мои успехи по привлечению его внимания прекрасно описывались в двух словах: полный ноль.
  - Оно и к лучшему, - вынесла я, наконец, вердикт.
  - Тогда успехов тебе, - непривычно серьезно пожелала Миандра.
  - Приезжай, когда защитишь диссертацию, - предложила я. - Тебе будет полезен деревенский воздух для поправки здоровья после обмывания звания чародейки высшей категории.
  
  Перед отъездом я слезно и поцелуисто попрощалась с соседками по общежитию и с одногруппницами, торжественно наврав друг другу, что будем оставаться на связи и не станем пропадать. На самом деле у меня было стойкое ощущение, что мы вряд ли когда-либо встретимся. По настоящему я дружила только с Ми, и наше прощание было куда сдержанней, но искренней. Она оставалась учиться в аспирантуре, так что на ближайшие несколько лет ее координаты были мне известны. Мой же адрес останется неизменным на всю мою жизнь.
  Дилижанс вез меня до Крестополя, где я могла нанять экипаж, который доставит меня до самых ворот поместья 'Цвет вероники'. Дорога была долгой, пыльной и невыносимо скучной, жара не позволяла получить наслаждение от видов, среди попутчиков не нашлось ни одного собеседника, а тряска мешала увлечься книгой. Вот если бы карета была побольше, думала я, в ней можно было бы установить койки, тогда путешествие было бы гораздо приятней. А чтобы не так трясло, колеса можно было бы поставить на длинные, во всю длину пути, железные полосы. Тогда можно было бы и поспать в дороге, и почитать, и поесть. О, а если сзади прицепить еще одну карету, в ней можно было бы организовать походную кухню, чтобы обедать не мятыми бутербродами, а приличной горячей пищей.
  Какие глупости лезут в голову от скуки! Такую повозку даже шестерка лошадей будет еле волочь, а железные полосы будут путаться у них под копытами. Но от нечего делать я все-таки посчитала, какие энергозатраты ушли бы на передвижение моего гипотетического удобного экипажа, если колеса будет крутить магия. Вычислять в уме было сложно, но в общем получалось что-то несусветное. Интересно, а немагический движитель смог бы тащить такой груз? Появления этого чуда ждали со дня на день, поскольку несколько уважаемых прорицательниц уже предсказали, что это изобретение вскоре появится и изменит мир, но пока основной рабочей силой была мускульная тяга людей, лошадей и волов.
  Когда за окном показались знакомые виды окрестностей Крестополя, маленького городка, окруженного холмами и глубокими долинами, на сердце у меня потеплело. На почтовой станции меня убеждали заночевать в городе, поскольку день клонился к закату, а значит, в 'Цвет' мы прибудем ночью, но я не хотела терять ни минуты. Найдя возницу, который не испугался темноты, я снова отправилась в путь, и каждый удар копыт о землю приближал меня к дому.
  Запоздало мне пришло в голову, что я никому не сообщила о своем приезде. Конечно, мне особо и некому было сообщать. Брат жил с дядей, тот был без ума от своего племянника и пророчил ему большое будущее, в упор не замечая меня. Такому пренебрежению было две причины: я была слишком похожа на свою мать, которую дядя Олисий невзлюбил с первого взгляда. И, конечно, я была магом.
  Прожив несколько лет в Вышеграде как-то забываешь, что не все так лояльны к магии, как вышеградцы, соседствующие с тремя магическими школами, и живущие за счет лавок с магическими товарами, а так же студентов, охотно тратящих родительские деньги. И, самое главное, в городе была резиденция Совета Магов. Менее привычные к магии жители других городов сторонились адептов колдовства, несмотря на то, что не чурались пользоваться нашими услугами. Что ж, в этом судьба мага сходна с профессией золотаря: без нас обходиться мало кто готов, но и народной славы нам не видать.
  В поместье кроме меня и брата жила семейная пара: дворецкий Пинс и его жена Марика. Мне стоило бы отправить им весточку, тогда Пинс приехал бы за мной сам, и мне не пришлось бы тратиться на наемный экипаж, но я хотела устроить им сюрприз.
  И сюрприз вышел на славу, если судить по вытянутым лицам разбуженных Пинса и Марики. Я торопливо обняла их обоих, подхватила свои сумки, на долю секунды опередив Пинса, и сказала вместе с широким зевком:
  - Утром, все утром, спать хочу, помираю, - и утопала наверх, в свою комнату. Марика постелила свежее белье, пока я переодевалась и умывалась, так что я рухнула в постель уже в полусне.
  Утро разбудило меня птичьим щебетом и ласковыми солнечными лучами, которые освещали ничем не занавешенное окно. Может, Марика унесла шторы в стирку? Мой взгляд перескочил на темный квадрат на обоях на месте некогда висевшей там картины с горным пейзажем. Картина тоже в стирке? Шкаф был на месте, но ночной столик исчез, вместе с ковром - я каким-то образом вчера не заметила, что иду по голым доскам пола. Я вышла в коридор и поняла, что ограбили не только мою комнату: отсутствовали портьеры, картины, половина мебели. Я вихрем скатилась по лестнице и помчалась по галерее.
  - Пинс!!! - как пожарная сирена, завыла я. - Марика!!!
  - Госпожа? - выглянула аккуратно причесанная и совсем не сонная, несмотря на ранний час, голова Марики.
  - Марика, что?.. Там... и ничего! - выдохнула я.
  - Госпожа, неужели молодой господин вам не сказал? - брови Марики поползли вверх и встали домиком в выражении крайнего изумления. Примерно ту же гримаску я видела на ее лице прошлой ночью, как будто я не могу приехать домой в неурочное время.
  - Не сказал что? - не поняла я.
  - Вам лучше присесть, - решила она. - Или сначала хотите позавтракать? Лучше на сытый желудок узнавать...
  - Узнавать что? - с возрастающей тревогой переспросила я. Происходящее мне не нравилось все сильнее и сильнее. - Марика, мне не нужно садиться или заедать стресс, лучше говори все, как есть.
  - Ох, госпожа, вы же так любили 'Цвет вероники', - печально вздохнула экономка. - Но ваш брат продал имение два месяца назад.
  Марика была права, мне стоило присесть. Я далеко не нервная барышня, у которой при себе всегда пузырек с нюхательными солями, за время учебы мы анатомировали трупы и ассистировали при полостных операциях, я изгоняла призраков и духов до пятого уровня включительно, а эти сволочи умели шарить в мозгу человека и вызывать неприятные галлюцинации. Я считала себя тертым калачом, но в эту минуту в глазах у меня потемнело, а ноги подкосились. Я опустилась на пол, борясь с дурнотой.
  - Госпожа Айта, что с вами? - ахнула Марика, бросившись ко мне, но я только отмахнулась, пересаживаясь с пола на диван.
  - Это невозможно, - бормотала я. - Как такое могло произойти?
  Как, как, будто я сама не знала, как именно происходят такие вещи. Именно об этом говорил Кипар Белый, чтоб ему икалось. Я не была хозяйкой у себя же дома, я была... никем.
  - Где этот мелкий паршивец? - прорычала я. Брат был младше меня всего на два года и уже основательно перерос меня по габаритам, но хвала магии, я все еще могла задать ему трепку в лучших традициях всех старших сестер.
  - Он и ваш дядя уехали за границу, в Вольгию, насколько я знаю, - пролепетала испуганная моим выражением лица Марика.
  Дядя. Теперь все понятно. Он ненавидел этот дом, ненавидел меня, ненавидел мою мать, и, подговорив моего непутевого братца продать имение, он избавился разом от всего, что мешало ему спокойно спать по ночам.
  Следующей стадией горя после отрицания и гнева, должна была быть торговля, но я решила повременить с ней и вернулась на шаг назад к бессильной ярости.
  - Этот старый стервятник еще пожалеет, что связался со мной, - погрозила я кулаком в сторону Вольгии и, предположительно, дядьки. Еще одним Запретом был выезд за границу без разрешения Совета Магов, которое выдавали редко и неохотно, боясь повальной эмиграции магов в более лояльную к волшебству Вольгию. Видимо, так старый упырь и мелкий олух решили избежать моего праведного гнева. Ну пусть пока думают, что они в безопасности, я все равно найду их, и... и....
  - Марика, а кто купил дом?
  - Торговец из Крестополя, господин Рыжехват. Он дал нам время до конца лета, после чего приедет сюда со всем своим семейством, а мы с Пинсом отправимся в город, к родичам.
  - Марика, мне так жаль, - с искренней горечью произнесла я. Они с Пинсом много лет служили нашей семье, и я чувствовала себя предательницей, выставляя их за дверь. Хотя фактически за дверь были выставлены мы втроем.
  - За нас не переживайте, госпожа Айта. Мы скопили малость деньжат, откроем свою лавочку, на старость должно хватить. Ваши вещи мы уже упаковали, только не знали, куда пересылать.
  Вещей оказалось удивительно много. Свое барахло братец забрал еще два месяца назад, а мебель прилагалась к дому, поэтому все, что осталось было моим. И занимало оно целую карету, набитую доверху. Правильным решением было бы выбросить или продать половину вещей, но у меня не поднималась рука. Как можно выбросить бабушкино подвенечное платье? Или продать колье, которое отец подарил маме в день моего рождения? Это была семейная история.
  - До конца лета все это может лежать прямо здесь, - предложил Пинс, глядя на мою растерянность. - А там вы обзаведетесь адресом, по которому можно будет все это отправить.
  Мысль была здравой. Только я не хотела сейчас здравых мыслей. Я хотела горько зарыдать, что я собственно и сделала.
  Наплакавшись до икоты, я лежала в своей - точнее, уже не своей - постели, и понимала в чем прелесть слез. Когда плачешь, всегда какой-то частью сознания ждешь, что кто-то утешит, придет из ниоткуда и решит твои проблемы, лишь бы ты не расстраивалась. Но слезы заканчиваются, никто не спешит на помощь, и приходится обо всем думать самой.
  У меня больше нет дома. Эта мысль никак не желала помешаться в моей голове, как будто я пыталась приставить друг к другу неподходящие детали головоломки. Поэтому я переключилась на другую, более знакомую и понятную проблему: у меня нет денег. Всегда можно продать что-нибудь из вещей, конечно. Я мысленно начала перебирать свой гардероб. Набор одежды в нем был довольно эклектичным. От бабушки мне досталась пара платьев, которые выглядели так, словно их не шили, а строили, причем на верфи: монументальный проволочный каркас, тяжелый бархат и атлас многочисленных слоев платья, позолота, расшитый жемчугом и драгоценными камнями лиф. И конечно, корсеты, которые затягивались так туго, как объятия боа-констриктора. Бабушка носила эти платья на королевских приемах в дни юности, когда ее семейство было куда более богатым и имело больший вес в обществе, чем сейчас. В коробках лежали и платья моей матери, шелковые и льняные, даже ее повседневная одежда была элегантной и нарядной. Собственно моих вещей было немного, и уж они-то ценности не представляли никакой. Как маг я могла игнорировать моду и общественные нормы, поэтому носила удобные брюки и короткие юбки - о, ужас и позор - почти открывающие колени. И стоила моя одежда сущие гроши.
  Но меня коробило при мысли, что я буду торговать бабушкиными или мамиными вещами. Как будто я продаю их кости. Ха, а ведь мой братец буквально продал их кости, когда избавился от имения, в земле которого они похоронены. Ну уж нет, пока при мне моя магия я от голода не умру, и платья, и драгоценности (да их мало, но достаточно, чтобы говорить о них во множественном лице), и прочие вещи, принадлежавшие моей семье, будут лежать в целости и сохранности, до тех пор, пока я не откину тапочки и не завещаю их моим детям. А пока я могу взять у Пинса газеты - он почему-то хотел быть в курсе всех новостей и выписывал целый ворох макулатуры - и посмотреть в объявлениях, не нужен ли кому чародей второй категории недорого и с доставкой на дом.
  А когда-нибудь, когда я встану на ноги, я получу от Совета Чародеев разрешение на выезд в Вольгию и разберусь со своими дорогими родственничками. Они мне задолжали кое-какие объяснения, а в идеале мне, возможно, удастся переубедить братца, чтобы он попытался выкупить имение обратно. Вот только Совет Чародеев ходит по струнке перед Верховным Советом Лордов, который не одобряет таких поблажек обычным рядовым магам. Ровия - страна Советов, черт их дери.
  Я выползла из-под одеяла и побрела в сад. В детстве я при любой погоде шла сюда, когда мне было грустно. Мама любила розы, хотя в нашем климате они цвели без особого энтузиазма, но один сорт все-таки прижился и обильно разросся, успешно вытесняя сорняки. Другим цветам повезло меньше, лишившись заботливой руки садовника, они проиграли свои позиции пырею, лебеде и щирице, завезенной откуда-то из-за моря и быстро заполнившей пустыри.
  В своих воспоминаниях я видела сад ухоженным и благоухающим, с аккуратными дорожками, присыпанными речным песком, яркими клумбами и жужжащими над ними пчелами. Одно время папа занимался пасечничеством, только и разговоров было, что о медоносах и роении пчел. Летом пчелы летали над лугами, поросшими вероникой, а зимой мы все простуды лечили травяным чаем с медом.
  Только маме не помогли ни чай, ни мед, ни припарки. Я была в Школе, когда с почтой пришла весть о том, что мы с братом стали круглыми сиротами. Когда закончились метели, отца отправились искать, но нашли только обглоданный конский труп. Для мамы эта новость стала последней каплей, и у нее не осталось сил, чтобы бороться с болезнью.
  Я хотела бросить Школу, я к тому времени уже получила звание чародейки третьей категории и закончила обязательный для всех детей с волшебным даром курс подготовки. Я хотела вернуться домой, заботиться о брате, о доме, но...
  Все дело в обиде. Детской иррациональной злости на родителей, которые не дали мне побыть ребенком еще немного, заставили нести груз ответственности в неполные пятнадцать лет. И я хотела свалить эту тяжесть со своих плеч, не хотела заботиться ни о чем, кроме, может быть, школьных отметок и попыток покрасоваться перед понравившимся мальчиком. Я осталась в Школе, отдав брата на попечение дядьки.
  Я получила свои пять лет свободы.
  Я получила целую жизнь свободы от ответственности.
  И что мне делать теперь с этой жизнью?
  
  Глава 3.
  Несмотря на то, что я уже определилась со своими планами на будущее, мое сердце разрывалось от боли при мысли о том, что скоро я покину свое родовое гнездо и, возможно, навсегда. К завтраку я спустилась растрепанная и зареванная, в порыве чувств я обняла Марику, накрывавшую на стол, и она успокаивающе гладила меня по спине, пока я обливала ее плечо ливнем из слез.
  - Ну, будет, будет, - утешающе бормотала она между моими всхлипами. - Братец ваш, дай боги ему здоровьица, сиротинушке, конечно, поступил неразумно. Но и вы не унывайте, я знаю, сил вам не занимать, все еще наладится.
  Я отлипла от экономки только потому, что мои органы обоняния уже учуяли одуряюще-вкусный запах от стола. Хотя я уже и не была хозяйкой поместья, и даже гостем могла считаться с натяжкой, Марика привычно накрыла завтрак в столовой. Тот, кто сказал, что завтрак - главная еда дня, был прав на все сто процентов, с утра я чувствовала зверский голод, поэтому на столе стояло блюдо с сыром и мясной нарезкой, суп и горшочек с тушеной бараниной. Марика, умница, знала, что я не птичка, чтобы кашу поклевать и наесться. Я бы с удовольствием поела и на кухне, с Пинсом и Марикой, но одинокая трапеза пошла мне на пользу. Я внутренне собралась, и приготовилась ко всему, что ждало меня в будущем.
  После завтрака Пинс приволок мне целую кипу газет, местных и столичных, пообещав, что завтра съездит в Крестополь и привезет свежие выпуски из других городов. Поиск работы был мне внове, я привыкла к тому, что вышеградцы, которым нужны магические услуги, просто оставляют объявления в школьных приемных, где студенты быстро разбирают задания. И попадались среди этих заданий весьма странные запросы.
  Например, однажды мне пришлось накладывать чары барьера на семейный склеп одной уважаемой в городе четы. Я знала, что в высших слоях общества культ предков доходит до фанатизма и маразма, но и не подозревала, чем это может обернуться. Одна известная и очень уважаемая в городе семья каждый день отправляла целый поднос еды в склеп. Для покойного дедушки, который при жизни очень любил покушать. Через три года общей верой в то, что однажды старичок соизволит перекусить присланными дарами, они нечаянно подняли его в виде умертвия. И вот тут дедуля наконец-то наелся, причем от души и впрок. Выжили только несколько слуг, которые в ту ночь не спали и успели сбежать. Самое забавное началось, когда явились наследники дома. Они не пожелали избавляться от плотоядного предка и до сих пор держат его в подвале, подкармливая парной телятиной и свежей свиной вырезкой. Родня, все-таки.
   За просмотром объявлений я успела определиться с тем, что же я все-таки ищу. Хотя мне больше всего хотелось рвануть сейчас за границу и вытрясти душу из дяди Олисия и Шантеля, моего дорогого братца, я понимала, что разрешение мне никто не даст. Ничего, я подожду, через годик-другой они могут решить, что я остыла, и вернутся в страну, и тогда я не упущу свой шанс. Что именно я с ними сделаю, я еще не решила, но это будет что-то ужасное и незаконное.
  Но этот годик-другой мне нужно где-то жить, что-то есть, а главное - где-то хранить все свое добро. Голос разума мне подсказывал, что нужно забыть сентиментальные глупости, половину продать, а старье и рухлядь выбросить. У большинства магов все имущество помещается в седельных сумках. Но я привычно проигнорировала ценные указания. Мне нужно постоянное место работы, с жильем и содержанием.
  Объявлений было множество, но в основном требовались целители. Хотя кафедра Медицинской магии и Лекарственных чар ежегодно набирала больше студентов, чем все остальные факультеты, без работы никто не оставался. Каждый крупный землевладелец нанимал одного или нескольких магов-знахарей, чтобы предотвращать эпидемии в своих владениях, а в крупном городе расторопный лекарь мог заработать целое состояние.
  О, и конечно, вербовочные призывы, армия набирала магов. По ровийским законам все маги были военнообязанными, и в случае войны нас могли отправить на службу, не спрашивая согласия. К счастью, сейчас царил мир. Не особо устойчивый, разумеется. История, наверное, еще не знала прецедентов, когда какой-либо стране совсем никто не угрожал, но наши соперники временно занимались своими делами, оставив Ровию в покое.
  Бирская империя, располагавшаяся на архипелаге за Пляшущим морем, время от времени присылала небольшие флотилии к берегам Ровии и соседнего государства, Пелтвала, но в последние годы островное государство было занято внутренними разногласиями. Пелтвалу тоже не сиделось на месте, отряды крестоносцев попытались захватить кусок нашей территории во времена моего деда, но после ответной военной акции успокоились и принялись копить силы.
  Мысль о Пелтвале меня немного утешила. Я страдаю из-за Запретов и потери дома, в котором я выросла, а в соседнем государстве маги жили заточенные в башнях с антимагическими ошейниками, лишенные всех человеческих прав, как рабы или скот. Странно, что дядя Олисий с его ненавистью к волшебству не отправился именно туда.
  Нет, все-таки мои горечь и гнев никуда не делись. Я глубоко вдохнула и медленно выпустила из себя воздух, стараясь успокоиться. Нужно сосредоточиться на том, что происходит именно сейчас. Я перелистнула страницу и погрузилась в дальнейшее изучение объявлений.
  И к моему удивлению, я обнаружила, что герцог Раумский ищет на постоянное место светлого или природного мага для поддержания герцогских земель в чистоте и безопасности. Герцог Бьюк Раумский был троюродным братом почившего короля, он возглавлял Верховный Совет, и мог снимать сливки с выпускников любой магической школы и не только. Многие опытные маги уже наверняка откликнулись на эту вакансию, и мне вряд ли что-то светит. Вот только ходили слухи, что герцог охотней нанимал перспективных молодых магов, чтобы они нарабатывали практику, а после нескольких лет работы уходили, снова освобождая рабочее место. А перед ними у меня есть преимущество - рекомендации от самого Кипара Белого.
  Интересно, а он знал, что я потеряю имение? Я наполовину была уверена, что все мои неприятности накаркал декан. Он пророчествовал или просто вредничал, когда отчитывал меня за несоблюдение духа Запретов? Однажды я так натренируюсь в магии, что приду к нему и потребую ответа. Похоже, список людей, к которым у меня есть претензии, все растет и растет. Скоро мне придется повторять их имена перед сном, чтобы не забыть.
  Я взялась за перо и сосредоточенно стала составлять письмо к герцогу. К письму я приложила копии диплома и рекомендации от магистра Светлой магии, после чего попросила Пинса отправить конверт с почтовой станции.
  
  И снова меня ждало путешествие по бесконечным пыльным дорогам Ровии. На сей раз я ехала занимать свою первую настоящую официальную должность. Дома (я никогда, наверное, не отвыкну воспринимать 'Цвет вероники' как свой дом, кому бы его ни продали) я прожила почти неделю, читая объявления и ведя активную переписку с потенциальными работодателями, пока, наконец, не получила это место. Отныне я буду магом в обширном имении герцога Раумского, буду заниматься практически тем же самым, что и планировала делать дома. Только для чужих людей.
  Отставить уныние.
  Герцогское имение состояло из четырех деревень, городка под названием Семь Ключей в честь знаменитых горячих источников и поместья 'Златогорное'. Несмотря на все свои злоключения, я чувствовала возбуждение при мысли, что мне предстоит работать на одного из самых влиятельных людей в стране. Конечно, вряд ли мы будем часто видеться, скорее всего, в мои обязанности будет входить только освящение кладбищ и усыпальниц, поддержание плодородия полей и помощь местному целителю. Имение герцога находилось на западе страны, у самых Майских гор, отделяющих Ровию от Эфиллема, эльфийского государства. Правда, вероятность встретить эльфа все равно была почти нулевой, остроухие практически не покидают своих лесов, не ведут активной внешней политики и торгуют только на границе своей территории.
  Я тихо дремала под скрип рессор, убаюканная дорожной качкой, когда дилижанс резко остановился. Пассажиры сначала повысовывались из окон, желая узнать о причине задержки, а затем так же быстро втянулись обратно. Я заинтригованно перегнулась через свою соседку, пожилую матрону в купеческом платье, и выглянула наружу. Путь лошадям перегораживало бревно, а к нам расхлябанной походкой направлялся молодчик самого отталкивающего вида.
  - Граждане, без паники, - объявил он, прекрасно понимая, что эта фраза вызывала панику, как по волшебству. - Здесь идет добровольный сбор средств в пользу нуждающихся.
  - Нас грабят! - дошло до толстяка, сидящего напротив. - Караул!
  - Попрошу без криков и лишних движений сдать нам имеющуюся наличность и материальные ценности, - потребовал грабитель.
  Я поудобней облокотилась на недовольно сопящую тетку и сообщила:
  - А я, между прочим, маг.
  И для наглядности выпятила грудь, на которой в полном соответствии с Запретами висел знак моего ремесла. Без такого знака волшебникам запрещалось выходить на улицу. Кое-кто из моих собратьев по колдовству сильно возмущался тем, что нас, фактически, клеймили, но я никогда не задумывалась над этим. Мне даже нравился мой 'змеиный глаз', как прозвали медальон маги, напрочь забыв его настоящее название, блестящий зеленый круг с вписанным в него фиолетовым ромбом выглядел немного зловеще, но внушительно и производил впечатление на прохожих.
  - А у меня с десяток ребятушек на ветках с луками сидят, - обвел руками ближайшие деревья разбойник.
  - А я боевой маг, - нагло соврала я. - И если сейчас же не дадите нам проехать, то твои ребятушки на этих ветках будут висеть, а не сидеть.
  Романтик с большой дороги призадумался. Выяснять, сможет ли его банда завалить 'боевого' мага ему не хотелось. Вообще-то, могла, но он этого еще не знал. Я отчаянно блефовала, но у меня было на редкость паршивое настроение, и ограбление его бы не улучшило.
  - Я еду, чтобы стать личным охранником герцога Раумского, - продолжала врать я. - По его личному приглашению, можешь сам убедиться, если грамотен.
  Я достала из внутреннего кармана жакета сложенный втрое лист бумаги и протянула его детине. Тот взял его, помедитировал на герцогскую печать и с сомнением уставился на меня. Я поняла, что он все-таки готов рискнуть половиной своих людей и решила действовать ва-банк.
  - Да посмотри же, - я стянула через голову кулон и помахала им прямо перед носом у разбойника, опасно высунувшись из окошка. - Смотри, настоящий знак от Совета Магов, такой круглый, блестящий, смотри внимательно.
  Грабитель посмотрел на ритмично качающийся кулон. Туда-сюда, туда-сюда. Взгляд здоровяка затуманился, зрачки расширились. Я мысленно потянулась к разуму бандита, легко касаясь его, стирая сомнения и недоверие.
  - А теперь ты скажешь своим дружкам уходить, - напевно произнесла я. - Вы уберете дерево с дороги и дадите нам проехать. А затем ты поймешь, что грабить людей тебе не нравится, и будешь жить честно.
  Говорят, что некоторые не-маги тоже способны гипнотизировать людей, но я так и не поняла, как им это удается. Мне даже с помощью магии едва удавались простейшие внушения. Например, настоящий мастер гипноза мог бы заставить этот преступный элемент всерьез раскаяться и навсегда бросить дело ножа и топора, мой же призыв к честной жизни рассеется через пару-другую недель. Ну что ж, хотя бы это время будет спокойней на дорогах.
  Я вползла обратно в карету и с широкой улыбкой повернулась к своим спутникам.
  - Порядок, сейчас поедем, - заверила я их. Но ожидаемого энтузиазма не последовало, народ как-то сдулся и стал вжиматься в углы кареты. Ах да, конечно, теперь они меня боятся больше, чем разбойников. Ну никакой логики у людей! Полдороги мы ехали тихо-мирно, хотя все видели 'змеиный глаз' у меня на шее, а стоило зачаровать одного бандита у них на глазах, как я стала страшным монстром!
  Иногда я задумывалась, а так ли плохо жить в Бирской империи, где всем заправляют маги. В школе нам внушали, что там царят жестокие нравы, и у обычных людей совсем нет прав, а маги постоянно грызутся между собой за власть и богатства. Но одного у них не отнимешь: бирцы умеют ценить добрую волю чародеев. Я добровольно и бесплатно избавила этих неблагодарных олухов от грабителей, а мне и спасибо никто не сказал. Даже обидно.
  
  Я собиралась добираться на перекладных из Ключей в 'Златогорное', но едва я справилась о лошадях на почтовой станции, как мне сообщили, что меня дожидается экипаж.
  - Госпожа маг! - окликнул меня усатый мужчина в ливрее. - Его милость приказали встретить вас. Извольте вашу сумку?..
  Я была впечатлена. Проявить такое внимание и учтивость к обычной наемной колдунье - вот это я называю воспитание и вежливость особы королевской крови (даже дальнее родство с королевской семьей в моих глазах наделяло герцога всеми качествами, присущими ближайшему родственнику царствующей персоны. Что поделать, я из семьи верных роялистов).
  Поданный мне экипаж окончательно растрогал мои истрепанные чувства: бархат и дорогая отделка кареты, пара прекрасных вороных скакунов в упряжке. Я не ожидала таких почестей, но, наверное, герцог ценит и уважает магов. Едва за мной захлопнулась дверца, как я задернула вышитые занавеси и растянулась на упоительно мягких сидениях, подложив под голову бархатную подушечку. Карета плавно тронулась, смазанные рессоры даже не скрипнули, и я сама не заметила, как провалилась в глубокий сон.
  Проснулась я от того, что кто-то над самым моим ухом звучно чихнул. Я так и подскочила.
  - Прошу прощения, - извинился мой нежданный попутчик, сидящий напротив. Им оказался молодой человек с бледным лицом и растрепанными черными волосами. Подробнее рассмотреть его в сумерках я не сумела, но одно было совершенно ясно: когда я засыпала, его в карете определенно не было.
  - Я не хотел вас напугать, - продолжил он. - Вы так сладко спали.
  - Простите, - промямлила я, все еще таращась на него. Интересно, когда и как он материализовался в экипаже? И вообще, кто он такой?
  - Я лорд Тайрен Раумский, - представился он, отвечая на мои мысли. - Я был в городе и вспомнил, что сегодня должен был приехать новый маг, поэтому отправил кучера подождать вас, пока я был занят.
  Вот черт. Экипаж предназначался не мне, а сыну герцога, и молодой лорд весь вечер наблюдал, как я пускаю слюни на обивку сидений его кареты.
  - Дорога меня очень утомила, - принялась оправдываться я. - И кучер не сказал, что кроме меня будут еще пассажиры.
  - Если хотите, можете подремать еще с четверть часа, - предложил лорд. Кажется, вид храпящей магички его развлекал.
  - Благодарю, - смутилась я. - Но я выспалась. А вы живете в 'Златогорном'?
  - Да, в последний год я присматриваю за имением, пока государственные дела держат отца в столице.
  Значит, я была права, с герцогом мы часто видеться не будем.
  - Вы не расскажете мне немного об имении? - попросила я, надеясь, что наследник герцогства не сочтет беседу с чародейкой ниже своего достоинства.
  Зря я опасалась. Тайрен, казалось, только и ждал этого вопрос, с энтузиазмом принявшись рассказывать о землях, с завтрашнего дня находящихся в моем попечении. 'Златогорное' было в самом центре имения, поэтому все работающие на герцога маги жили в поместье - для удобства. В Семи Ключах был свои целители и шаман-погодник, поэтому в городе мне работать было не нужно. Моими коллегами и соседями будут пожилой маг-лекарь с ассистенткой и рыцарь-колдун, чей контракт скоро истечет.
  Тайрен говорил со знакомыми мне интонациями, которые я слышала в собственной речи каждый раз, когда рассказывала Миандре о 'Цвете вероники'. Он любил свою землю больше, чем что-либо на свете. Я с симпатией поглядывала на своего спутника, найдя в незнакомце родственную душу. Мои глаза привыкли к полумраку, и я смогла получше разглядеть его внешность: молодой мужчина, пожалуй, постарше меня лет на пять, тонкие черты лица обрамляли вьющиеся в беспорядке черные или просто очень темные волосы, стройная худощавая фигура была облачена в жакет, вышедший из моды, а рядом с ним лежала трость с массивным набалдашником.
  Карета проехала через ворота и остановилась у парадного входа в особняк. Нет, точнее, у настоящего замка! Мой дом с десятком жилых комнат казался мне большим, но эта махина строилась, чтобы выдерживать осады. Тайрен выбрался из кареты первым и подал мне руку. Его ладонь была теплой и надежной, и я подавила в себе желание оставить свою руку в ней чуть дольше, чем это требовалось.
  - Вас проводят в отведенные вам комнаты. Надеюсь увидеть вас за завтраком, а теперь прошу меня извинить, - и с этими словами лорд развернулся и, прихрамывая, направился к входу, по дороге отмахиваясь от слуг, норовивших поддержать его под локти, и скорее мешавших, чем помогавших передвигаться. Но на трость мужчина не опирался, неся ее подмышкой.
  Я не ослышалась, комнаты были во множественном числе. Меня разместили в одной из гостевых спален с маленькой гостиной, обе выделенные мне комнатки были небольшими, но хорошо обставленными, а окна спальни выходили не во двор, а в парк. Интересно, сколько из моих вещей здесь может разместиться? Едва ли половина, даже при условии, что спать я отправлюсь на конюшню. Что ж, не буду сразу ошарашивать работодателя новостью о том, что в счет зарплаты я намерена арендовать складское помещение. Может, к концу лета мне удастся снять домик для хранения своего скарба.
  Все не так плохо, уговаривала я себя, все наладится тем или иным способом. Я буду усердно работать и копить деньги, и однажды... Однажды что? Шансы на то, что Запреты когда-либо отменят, были мизерно малы. Это в Вольгии маг мог быть Первым министром, у нас волшебники не могли занимать иные государственные посты, кроме должности чародея, городского, придворного или еще какого.
  Я еще долго ворочалась в постели, сминая свежие простыни, и не заметила, как погрузилась в сон. На удивление, снилось мне что-то очень приятное и светлое, но на следующий день я так и не смогла вспомнить, что же это было.
  
  Глава 4.
  Утром я проснулась с легкой головой, голодная, как волк и готовая приступить к своим обязанностям сразу же после сытного завтрака. В дверь постучали, и едва я успела сообщить, что не заперто, как в проходе обнаружилась служанка с полным кувшином воды. Я поблагодарила девушку, отказалась от помощи в умывании и переодевании и только спросила, где и когда мне можно получить обещанный Тайреном завтрак.
  Я умылась, не став подогревать магией колодезную воду. Всегда путаю стихийные заклинания, и лучше прохладная свежесть, чем кипяток или глыба льда в форме кувшина. Зеркало над туалетным столиком отразило меня во всех подробностях: мышиного цвета волосы, уложенные в гладкую прическу, резковатые черты лица, бледные тонкие губы. Словом, ничего примечательного. Во всем моем облике мне нравились только мои глаза: темно-синие, как у матери, с темными пушистыми ресницами. Только глаза матери, как я помнила, имели совсем другое выражение, мягкое, радостное и спокойное, мои же, когда бы я ни ловила свой взгляд в отражении, смотрели с холодной серьезностью. Я оглядела свою одежду и нашла ее подходящей, я подозревала, что сегодня мне придется ездить верхом, поэтому вместо платья надела брюки и сапоги для верховой езды. Остается надеяться, что здесь не принято к каждому приему пищи пышно одеваться, брюки были чистыми, но измятыми, а рубашка знавала лучшие дни.
  Обеденный зал был расцвечен косыми солнечными лучами, падающими через узорчатые окна. Я слегка смутилась, не понимая, куда же мне сесть, поскольку за обеденным столом могло свободно разместиться полсотни гостей, но тут кто-то прикоснулся к моей руке.
  - Привет, - радостно чирикнуло видение. Это была девушка примерно моих лет, с пышными формами, едва сдерживаемыми строгим платьем, соломенного цвета волосами и такой широкой улыбкой, что глядя на нее, я поймала себя на том, что тоже начинаю улыбаться. - Ты новая магичка, да? Я Севила Фори, помощница герцогского лекаря, магистра Дорма Нарийского. Вон он сидит, а рядом с ним - Брег Безымянный, наемник, он здесь всего на год.
  - Айарта Глен, можешь звать меня Айта, - представилась я, и тут же была утащена за стол на соседнее с Севилой место.
  - Тут так редко появляются новые лица, - посетовала Севила. - А ты только что из Вышеграда?
  - Только-только, - подтвердила я. - Еще чернила на дипломе не просохли. Не ожидала, что меня сразу возьмут работать к самому Раумскому, я даже не отличница.
  - Наверное, кто-то из преподавателей тебя порекомендовал, - поделилась целительница. - Магов нанимал от имени герцога управляющий имением, а сейчас это делает лорд Раумский, и они не столько на оценки смотрят, сколько на рекомендательные письма от преподавателей.
  - Вот оно что, - окончательно разулыбалась я. - У меня рекомендация от самого декана факультета Светлой Магии.
  - А у меня от главного целителя Королевской больницы в Беловодье, где я проходила практику, - похвасталась моя новая знакомая. - А Брега наняли, потому что он какой-то крупный ученый, он тут почти ничего не делает, только сидит в своей комнате и пишет книгу.
  - А я думала, что он рыцарь-колдун, - сообщила я. - Как-то он молодо выглядит для светила науки.
  - Тут какая-то тайна, - заговорщически прошептала моя новая приятельница. - Кажется, он несколько лет провел у эльфов, учился их магии и что-то исследовал, но он совсем ничего не рассказывает.
  Болтать с Севилой было легко, мы быстро нашли общий язык. Она закончила ту же Школу, что и я, но три года назад и собиралась еще два года отработать по контракту у герцога и набраться опыта, прежде чем отправиться в главный столичный госпиталь.
  - Правда, к герцогу и его семье меня не подпускают, - пожаловалась она. - Я лечу слуг, езжу по деревням и иногда помогаю городскому лекарю.
  Севила была того типа людей, которые умеют говорить без умолку, но слушать их ничуть не утомляет. Несмотря на то, что я ни разу не застала ее говорящей с набитым ртом, она умудрилась как-то незаметно очистить свою тарелку, продолжая свою жизнерадостную болтовню. Мое участие в разговоре ограничилось угуканьем и хмыканьем, пока я воздавала должное еде, пышному омлету с жареной ветчиной. Утолив голод, я решилась задать интересующий меня вопрос:
  - А почему молодой лорд проводит так много времени в глуши? Разве ему не полагается украшать собой столичные салоны?
  - О, там целая история, - начала было Севила и умолкла, поскольку предмет нашего обсуждения покончил с завтраком и приблизился к нам.
  - Госпожа чародейка, - обратился он ко мне. - У меня для вас есть первое задание, как вы на это смотрите?
  Получив мои заверения, что я полностью готова отрабатывать свое жалование, Тайрен пообещал подождать меня в конюшне. Севилу уже отвлек мастер-целитель, так что я не стала дожидаться обещанной целой истории, быстренько заканчивая прием пищи.
  После некоторых плутаний и своевременной подсказки от проходящего мимо слуги я отыскала конюшню. Лорд стоял у одного из денников, наглаживая шею пепельно-серой лошади.
  - Его зовут Туман, у него хороший, ровный ход, хотя и немного игривый характер, - отрекомендовал он мне коня.
  - Здравствуй, Туман, - я взглянула в бездонные влажные глаза жеребца, темные с фиолетовой искрой, и поняла, что влюблена. Конь был великолепен. Он обнюхал мое лицо, обдав щеки горячим дыханием, мягко ткнулся плюшевой мордой. А потом без предупреждения и объявления войны больно укусил за плечо. Я отшатнулась так резко, что потеряла равновесие и плюхнулась на пол. Используя только ягодичные мышцы, я проскакала до самой двери конюшни, оставив в соломе, покрывавшей пол, изрядную борозду.
  - А ну не балуй, - одернул коня Тайрен, щелкнув того по носу. - Вы целы?
  После осмотра выяснилось, что я действительно цела, и урон нанесен был в основном моральный - мое сердце оказалось разбито. Такое прекрасное животное с этими невероятными глазами оказалось тем еще дьяволенком. Теперь-то я заметила, что в глубине его глаз плясали чертенята, и конь доволен моим испугом.
  Лошадей я любила, но каждый раз убеждалась, что лучше мне любить их на расстоянии. По переписке. Я стирала бедра при верховой езде, меня кусали, мне на ногу как-то раз наступили, едва не расплющив ступню, я падала с лошади, но продолжала восхищаться этими грациозными и сильными созданиями. Хотя ездить предпочитала в экипаже. Увы, как я и подозревала, сегодня никакой кареты с бархатными подушками не предвидится.
  - Я приказал оседлать его для вас, но может, вы предпочитаете дамское седло? - осведомился Тайрен.
  Вот уж нет. Дамские седла имели своих почитателей, но я к ним не относилась, поскольку не понимала, как можно удерживать равновесие, глядя прямо, сидя боком и балансируя, как птичка на жердочке.
  - Благодарю, но мне удобнее будет ехать по-мужски, - отказалась я. - А о каком задании вы говорили, лорд Раумский?
  - Можете называть меня Тайрен, - улыбнулся он. - Оставим формальности.
  - Тогда и вы называйте меня Айартой или Айтой, - очаровательно улыбнулась я, но тут же убрала гримасу с лица, когда Туман испуганно дернулся. Даже лошадям не нравится моя физиономия, что ж за жизнь!
  - Заодно можно перейти на 'ты', - подытожил молодой человек.
  Мы вывели лошадей из конюшни и выехали за ворота замка. Я оглянулась и еще раз поразилась размерам строения. Здание имело всего четыре этажа в центральной части, но две башни зрительно увеличивали его высоту, а крепостная стена - массивность. Издалека замок походил на звериную морду с торчащими ушами.
  - Задание... - задумчиво протянул Тайрен. - Давно стоило этим заняться, но мы толком и не понимаем, что происходит. Над рекой есть место с крутым обрывом, внизу камни. И оттуда повадились прыгать парочки. Уже восемь человек сгинуло.
  - Вроде моста самоубийц в Беловодье? - уточнила я. Было такое местечко в столице, мост, с которого ежегодно не меньше дюжины человек добровольно отправлялось в мир иной, несмотря на круглосуточную охрану и магов, ежемесячно проводивших обряды очищения.
  - Не совсем. Самоубийства, конечно, дело заразное и темное и без сверхъестественных причин, но с этим обрывом точно дело нечисто.
  - Тогда давай поподробнее, - предложила я деловым тоном. - Кто был первой парой?
  - Первыми год назад спрыгнули дочь мельника и один из батраков у овцевода, пастух, - стал припоминать молодой лорд. - Все думали, что они были влюблены, а мельникова дочка уже была сговорена с хозяином таверны из города. Хотя отец божился, что если бы его дочь хоть словом обмолвилась, что у нее другой есть, или что жених не люб, то он бы не стал против ее воли замуж отдавать, но ему не поверили.
  - Все началось год назад?
  - Да, до этого были несчастные случаи, но редко, место там нехоженое. И уж не парами, это точно. Потом спрыгнули родители того пастуха, тогда тоже никто не обратил внимания: пожилая пара, единственный сын погиб, с горя, должно быть с ума поехали. Маг осматривал место, ничего не нашел. Но вскоре с обрыва упали сказочница и менестрель, которые должны были тем же вечером выступать в у нас замке.
  - Тут уже объяснений не нашлось? - поинтересовалась я.
  - Только одно: им настолько не понравился предложенный гонорар, что они решили выразить протест таким оригинальным способом. Профсоюзов-то у странствующих лицедеев нет.
  Мы свернули с наезженной дороги, ведущей к деревне, и теперь неспешно ехали среди зарослей боярышника. Воздух в предгорье был прохладней, чем на равнинах и наполнен летним стрекотанием и птичьим щебетом. Небо было поразительной, сказочной синевы, казалось, если чуть дольше в него всматриваться, то гравитация отпустит, и опрокинешься вместе с конем и куском тропы под ногами прямо ввысь. У самых копыт громко возмутился нашим вторжением на его территорию молодой зяблик. Все это летнее великолепие омрачалось необходимостью решить загадку таинственных смертей. Перед отъездом я не забыла телепортировать сумку с амулетами и снадобьями из своей комнаты, но все равно чувствовала себя весьма неуверенно. Все-таки первая работа.
  - А последняя пара? - спросила я, чтобы скрыть нервозность.
  - Селяне, - отозвался лорд. - Жених и невеста, их свадьба была назначена на осень, оба из благополучных семей, и родители против свадьбы не возражали.
  - А вдруг у вас завелся сумасшедший убийца, который поджидает жертв у обрыва, проламывает черепа, а тела скидывает вниз? - выдвинула предположение я.
  - Парами? - скептически изогнул бровь Тайрен. Даже Туман ехидно фыркнул. - Какой-то очень избирательный маньяк. Я чуть больше года назад почти каждый день у этого обрыва отирался, совершенно один, но на меня даже осы не покушались.
  Тайрен не был похож на романтически настроенного вьюношу, который любит долгие одиночные прогулки по местам с дурной репутацией, поэтому у меня язык зачесался спросить, что же он делал у того обрыва. И почему он сидит безвылазно в деревне, а не развлекается в столице, как большинство знатных молодых людей его возраста? Или не занимается карьерой, как его отец? Как-то не вязался его образ с размеренной рутиной сельской жизни, но я проглотила свои вопросы и напомнила себе о судьбе любопытной Варвары.
  Мы прибыли на место еще до полудня, и я сползла с конского бока, слегка охая. Даже короткая верховая прогулка болезненно отзывалась в моей пояснице и месте чуть пониже. Но я забыла о своих неудобствах, стоило мне оглядеться. Вид был потрясающе живописный. В нескольких шагах от обрыва рос кряжистый дуб со стволом в два моих охвата. На востоке горизонт был изломанной линией горного хребта, внизу грохотала быстрая река в каменистом русле. Дальний берег с лугом, рощицей и далекой деревней казался картиной, протяни руку и дотронешься до шершавого холста с мазками масляной краски. Я с опаской подошла к краю и посмотрела вниз. Да, лететь было далеко, упадешь - и костей не соберешь, внизу зубастой пастью щерились обломки скал.
  Говорят, что у некоторых людей, стоящих на краю высокого места, возникает желание полететь или просто спрыгнуть. Я, видимо, к таким не относилась. Больше всего мне хотелось встать на четвереньки для лучшей опоры и отползти от опасности стать красным пятном на пейзаже. Я медленно попятилась на негнущихся ногах.
  - ... отсюда, - донеслось до меня. Тайрен стоял у дуба и на что-то мне указывал. Я вспомнила о цели визита и принялась за дело. 'Второму зрению' требовалось некоторое время, чтобы сработать, а до тех пор я внимательно осмотрела траву, камни и дуб, к которому прислонился Тайрен. Все выглядело подозрительно невинно. Я прикоснулась рукой к теплой коре дерева.
  Удар был похож на статическое электричество, только намного, намного сильнее. Словно гигантскую кошку натерли эбонитовой палочкой размером с черенок лопаты. Разряд прошел по моей руке от кончиков пальцев, прикасавшихся к коре дуба, вдоль плеча и вниз по позвоночнику, по ногам, до самых пяток. Меня отбросило назад, и второй раз за день я шлепнулась на задницу. В голове стоял гул, будто меня сунули под свод большого церковного колокола и что есть мочи дернули за веревку, привязанную к его языку. Но хуже всего было предчувствие чего-то ужасного и неотвратимого. Что за чертовщина? Я хотела оглядеться, но почему-то не могла повернуть голову. Тело само, как зазомбированное, поднялось и направилось к обрыву. Тайрен уже стоял там, и ветер трепал его черные волосы.
  Почему-то в этот момент мне показалось, что передо мной стоит самый близкий мне человек, мне хотелось обнять его, зарыться пальцами в русые кудри. Нет, это неправильно, это же всего лишь Тайрен, мой работодатель - точнее, сын моего работодателя, - и он определенно брюнет.
  - Дарнель! - раздался голос. Я хотела обернуться, но снова не смогла совладать со своим телом. Голос был знакомый, и... Это я кричала Тайрену. Тот одеревенело оглянулся. Кажется, он тоже находился под этим странным воздействием.
  Я лихорадочно соображала, что же сейчас происходит. Это не гипноз, если бы кто-то пробил мой ментальный блок, я бы заметила, да и гипноз влияет на разум, а у меня проблема с телом. Я боролась с каждой своей мышцей, но все равно сделала несколько шагов по направлению к обрыву. Тайрен с выражением ужаса и удивления заключил меня в объятия.
  - Тианта, - произнес он хриплым чужим голосом. - Ты все-таки пришла! Мы можем бежать. Мы убежим так далеко, что нас не найдут, никто не узнает.
  Я уже поняла, к чему все идет и мысленно завопила этой Тианте, завладевшей моим телом: 'Да, да, беги с ним!'. Но Тианта ответила моими губами:
  - Мой муж нас догонит. И твой отец этого так не оставит. Они будут травить нас, как диких зверей, и не будет нам покоя на этом свете.
  Чертова идиотка, выругалась я. Ей бы схватить своего любимого и драпать со всех ног, хуже-то все равно не будет, но нет, нужно развести трагедию в трех актах. А расхлебывать заваренную кашу потом придется одной очень несчастной чародейке.
  - Вернись к нему, я все понимаю, - Тайрен-Дарнель попытался оттолкнуть меня, но я не ушла. Я чувствовала, что Тианте не было жизни без него, как и ему без нее, но судьба не позволяла им быть вместе. Я взяла его за руку, и наши пальцы переплелись. Мы вместе медленно побрели в сторону единственного пути к нашей свободе.
  На самом краю Тайрен снова обнял меня и прильнул к моим губам. На мгновение я слилась с завладевшей моим телом Тиантой, растворившись в горячем и трепетном поцелуе. Тайрен-Дарнель провел пальцами по моей спине, отчего у меня перехватило дыхание, и я теснее прижалась к нему в последнем объятии.
  Звуки ревущей далеко внизу реки внезапно стихли, словно мне на голову набросили пуховое одеяло. Я открыла глаза и впервые увидела то, что держит нас с Тайреном: мертвенное сияние, которое расползлось от самого дуба, коконом обвивало наши фигуры. Наконец включилось 'второе зрение'. Вовремя, нечего сказать! Я скосила глаза на дерево, это было единственное движение, доступное мне сейчас. Именно там находился энергетический центр призрака, спеленавшего нас и заставляющего, как марионеток, разыгрывать давно случившуюся трагедию.
  Я не могла поднять руку, чтобы совершить необходимые пассы, даже не могла открыть рот, чтобы произнести заклинание, поэтому я просто отправила в уязвимую точку привидения поток своей энергии. Тайрен первым понял, что связывающие нас узы ослабли, он повалился в траву, увлекая меня за собой, и попытался отползти от края гостеприимно разверстой пропасти, крепко держа меня за руку. Преодолевая потустороннее влияние, я смогла поднять свободную руку и жестом сфокусировать свою силу в центре тела привидения. Раздался беззвучный вой, сдавивший мне грудь и туго ударивший по барабанным перепонкам.
  И все кончилось.
  Каждая мышца моего тела ныла. Так вот что чувствует белье во время стирки, когда им сначала долго лупят по воде и камням, а потом досуха выжимают! Я перевернулась на спину, неровно дыша, и снова смотрела в синеву чистого неба. Оно казалось особенно прекрасным сейчас. Тайрен ничком лежал в траве, мелко подрагивая от затраченных усилий. Похоже, что он сражался с призраком за каждый свой шаг. Наконец, он встал и протянул мне руку, помогая подняться.
  - Госпожа чародейка, - бодрым, хотя и надтреснутым голосом начал он, разыгрывая из себя эдакого живчика, которому все нипочем. - Надеюсь, ты определила причину случившихся здесь несчастий.
  - Да, мой лорд, - в тон ему отозвалась я. - Это эхо случившихся здесь в прошлом событий, которое активизировалось при наличии двух подходящих реципиентов. Думаю, призрак был запечатан в дереве. Я проведу ритуал очищения сразу же, как только у меня перестанут трястись коленки.
  Тайрен усмехнулся и подошел к дубу, благоразумно не касаясь его коры.
  - Так странно, - задумчиво протянул он. - В прошлом году, когда упавшая лошадь раздробила мне ногу, я часто приказывал привезти меня сюда и часами сидел под этим дубом. Я и подумать не мог, что в нем таится такая опасность.
  Мне стала понятна причина его хромоты. И кое-что еще. Я засомневалась, стоит ли говорить, но всё же решила, что Тайрен должен знать.
  - Ты сидел там и раздумывал, не броситься ли вниз? - спросила я.
  Лорд дернулся и уставился на меня немигающим взглядом.
  - Призрак был запечатан давным-давно, нужно было некое внешнее воздействие, чтобы разбудить его, - пояснила я.
  - Так это моя вина в том, что здесь погибло столько людей, и ты тоже оказалась в опасности? - совсем убитым голосом произнес Тайрен.
  - Нет, совсем нет, - мягко возразила я. - Рано или поздно призрак бы набрался сил и принялся нападать на мирных жителей. Сейчас хотя бы здесь есть маг, способный развеять его, так что даже к лучшему, что он проснулся в это время.
  - Да, я хотел спрыгнуть, - признался Тайрен. - Нога заживала плохо, первое время я боялся, что лекари отнимут ее. Так глупо, потерять ногу не на войне, даже не на турнире, а из-за обычного мальчишества! Я поспорил, что проведу лошадь по узкому парапету, я был так пьян, что совсем не почувствовал боли, когда конь упал.
  Я придержала при себе свое мнение, что война и турниры - тоже весьма глупые и мальчишеские занятия. Разумные взрослые люди должны уметь договариваться без тыканья друг в друга заточенными металлическими предметами.
  - Лубки всё не снимали, и все шансы были за то, что, даже уцелев, нога не будет шевелиться, - продолжал Тайрен. - И моя невеста...
  Я все еще молчала, слушая исповедь лорда. Понятия не имею, почему он решил поделиться со мной своими переживаниями. Может быть, он оправдывался в действиях, вызвавших к жизни хищного духа, а может просто хотел выговориться. В любом случае прерывать его я не собиралась, сочувственно кивая и хмыкая в нужных местах его рассказа.
  - Мои друзья, с которыми мы кутили в столице, меня даже не навещали, а моя невеста разорвала помолвку, - продолжал Тайрен тяжелым голосом. - Окольными путями я выяснил, что мой отец пустил слух о том, что лишает меня наследства, так что колченогий и нищий я оказался никому не нужен. Как я тогда злился на отца! Мне казалось, что это он виноват и в моем увечье, и в моем одиночестве, хотя и то, и другое я заслужил сам. Когда стало ясно, что столичные целители уже ничем не могут помочь, и только время решит, буду ли я ходить на двух ногах, одной или на трех...
  Тайрен изобразил в воздухе очертания костыля.
  - ...я вернулся в имение, чтобы в полной мере насладиться душевными и телесными терзаниями.
  - Мне показалось, что ты любишь эту землю, - заметила я.
  - Да, - его голос потеплел. - Я уверен, что только благодаря этой любви я все-таки не спрыгнул с обрыва в глупом желании что-то доказать отцу, друзьям, Нилане. И только благодаря Семи Ключам я теперь могу ходить без подпорок, местные источники обладают огромной целебной силой.
  Мы посидели в молчании. Я надеялась, что Тайрен не раскаивается в том, что рассказал мне свою историю, но никак не могла придумать, что бы такого утешающего ему сказать. Но, кажется, он и не нуждался в утешении. Его лицо теперь было умиротворенным и спокойным, поэтому чтобы не сболтнуть какую-нибудь неуместную глупость, я принялась за работу.
  Очищение местности - довольно тонкая процедура, требующая полного внимания. Я сконцентрировалась на пассах и словах заклинания, направляя свою силу в узловые точки местности, выжигая скопившиеся там следы нечистой энергии. Напоследок я оставила дуб и принялась обрабатывать его с особой тщательностью. По-хорошему его надо было срубить, а пень выкорчевать, но мне не хотелось просить лорда избавляться от полюбившегося тому дерева, как бы странно это ни звучало. Истратив весь свой запас магии, я облегченно отвалилась от ствола. Теперь даже рота самоубийц, схватившаяся с полком душегубов под сенью ветвей, не вызовет злого духа к жизни.
  Пока я волшебствовала, Тайрен сходил к лошадям и достал из седельных сумок покрывало, краюху хлеба, кусок сыра, пару помидоров, которые вместе с огромным огурцом образовывали весьма неприличный натюрморт, и целый фунт копченого мяса. Выложив все на импровизированную скатерть, лорд улегся в траву с видом бирского патриция и жевал травинку, принимая воздушную ванну и поджидая меня.
  - Я знаю, что у магов отменный аппетит, - заметил он мой алчный взгляд. - Но ты и мне что-нибудь оставь.
  - Так и быть, - расщедрилась я. - Забирай скатерть.
  Я быстро соорудила себе многоэтажный бутерброд и стала увлеченно его поглощать. Время было уже обеденное, к тому же колдовство на свежем воздухе после смертельной опасности здорово улучшает аппетит и способствует хорошему пищеварению.
  Выговорившись, Тайрен повеселел и сменил тему на свою тяжелую долю лорда-землевладельца.
  - А хуже всех крестьянские жалобщики, ходят и ходят, - сетовал он. - Сколько раз говорил деревенским старостам, чтобы решали эти вопросы на месте, но нет, всем подавай герцогского суда. К управляющему так не рвались, а как я приехал, так взбеленились.
  - Суди так, чтобы отпадала охота второй раз ходить, - предложила я.
  - Не помогает. Например, как-то пришли ко мне две спорщицы. Родились у одной из них поросята, в смысле не у самой крестьянки, а у ее свиньи. Поросят родилось много, и один поросенок остался без сосца матери. Она, в смысле хозяйка, не свинья, и отдала его соседке, которая тоже недавно опоросилась.
  Тайрен переждал мой хохот и продолжил, не став поправляться.
  - По словам одной их них, поросенок был дан на время, немножко откормиться на молоке соседской свиньи, а по словам другой, та отдала поносное полудохлое порося, потому что ни резать его нельзя, ни выхаживать не захотела. Говорит, на семи травах настойку ему делала, ночей не спала, как за ребенком ходила, и вымахал боров размером с бугая. Теперь они этого борова поделить не могут.
  - А если, того - я провела ребром одной ладони по другой. - Пополам?
  - Именно на таком варианте и настаивала первая крестьянка, для нее это чистая прибыль: отдать ледащего поросенка, а получить половину туши откормленной свиньи. Присудил я отдать бывшей поросятовладелице полную стоимость молочного поросенка, разойтись, и больше меня по свиным вопросам не беспокоить.
  - Они остались довольны? - поинтересовалась я.
  - Ха, куда там, - хохотнул Тайрен. - Первая хотела себе половину борова, вторая не хотела отдавать ни полушки, так что хотя бы в этом справедливость была соблюдена, они обе были недовольны в равной степени.
  - И часто тебя поросячьим судьей назначают? - с улыбкой спросила я.
  - Чаще, чем хотелось бы, - печально поведал Тайрен, принимаясь за второй бутерброд.
  - Мне судьей быть не приходилось, зато я участвовала в расследовании и сидела в засаде, - призналась я.
  - Преступника ловили?
  - Вора. Завелся в школьном общежитии воришка, специализирующийся на канцтоварах.
  - Ну да, что же еще взять у бедных студентов, - хохотнул Тайрен.
  - Большинство студентов действительно бедные и пользуются обычными тетрадями из скверной желтой бумаги, прошитыми обычными суровыми нитками, но те, кто побогаче, покупают блокноты с металлическими пружинками и с хорошими плотными листами. Вот их-то вор и таскал, причем, только чистые, исписанные страницы он выдирал и разбрасывал. Ловили его всей общагой. Кто-то боялся за свои конспекты, а остальные просто из азарта. Рабочих версий было две: кто-то ворует и перепродает хорошие блокноты, или тут творится какая-то чертовщина. Телепаты ходили расспрашивать продавцов канцелярией, не сдает ли им кто б/у тетради, боевые маги понаставили ловушек, природники заставили всех общажных мышей рыскать в поисках воришки, а светлые маги принялись осматривать территорию 'вторым зрением'.
  - Вот она, слаженная работа настоящих мастеров сыска, - восхитился лорд немного невнятно, потому что прожевывал в этот момент большой кусок хлеба с мясом.
  - Не издевайся, - жалобно попросила я. - Мы целую неделю охотились, пока дворник не обнаружил в одной из кладовок горку выпотрошенных обложек и пружинок из утерянных письменных принадлежностей. Вторая версия оказалась верной, у нас завелся нечистик, школовой.
  - Кто? - не понял Тайрен.
  - Школовой, мелкая нечисть вроде домового, только живет в школах, - пояснила я. - Ест мел, тряпки, все, что найдет. Пакостит по мелочи: подрывает и надгрызает цветы в горшках, карябает неприличные надписи на партах и стенах, прячет ключи и школьные журналы. Непонятно только, как он приблудился к нам.
  - Вы его уничтожили? Даже жалко бедолагу, целая толпа злых магов на него одного.
  - Хотели, но школовой выглядит, как связка меховых помпонов размером с котенка, и у него огромные круглые голубые глаза. Девчонки тут же обозвали его лапусиком, бубочкой и сладким симпатюлей, после чего чуть не устроили магический турнир за обладание нечистиком, а победительница уволокла его к себе в комнату и скормила целую тетрадь в девяносто шесть листов. Тварюжка пристрастилась к хорошей бумаге, но чернила на ней были ему не по вкусу.
  Тайрен расхохотался и принялся рассказывать новую байку, звучно хрустя присоленным огурцом.
  
  Глава 5.
  Жизнь в 'Златогорном' вошла в свою колею. Я объезжала местные кладбища, поля и даже рощи, освящая землю, порой Севила просила помощи в деревне, и ко мне стекалась очередь из желающих очистить колодцы, огороды, а то и нужники. Я опасалась неприязни со стороны селян. Если уж просвещенные горожане боялись и недолюбливали магов, то деревенские жители должны были и вовсе шарахаться от обладателей 'змеиного глаза'. Но оказалось, что Севилу знали и любили во всех деревнях герцогства, поэтому и на меня падал отблеск ее славы.
  - В прошлом году начался мор среди овец, - пояснила целительница. - Даже магистр Дорм приезжал и помогал с лечением. Мы работали, как проклятые, сутки напролет, но эпидемия была остановлена, и стада не понесли большого урона. С тех пор к нам относятся, как к посланникам богов.
  - Ты каждый день спасаешь их жизни, но тебя любят за лечение овец? - поразилась я. Севила рассмеялась
  - Это крестьяне, Айта, в их понимании люди умирают и рождаются сами по себе, это естественный процесс, а вот гибель скота - это трагедия, - растолковывала магичка. - Многие здесь живут только за счет овцеводства, если погибнут стада, погибнут и люди.
  Иногда, когда дела герцогства давали передышку, ко мне присоединялся Тайрен. Казалось, он решил показать мне каждый закоулок своей земли, и я никогда не скучала в его компании: он с забавными подробностями описывал жизнь золотой молодежи в столице, я рассказывала про Вышеград и 'Цвет вероники', а зачастую мы просто сидели рядом, наслаждаясь летним теплом и уютным молчанием.
  Тайрену было одиноко. Я это понимала и старалась скрасить его дни, чем могла. Привыкший к суете большого города, он скучал в замке, но когда ему удавалось вырваться, мы бродили по лугам или лесу, и молодой мужчина казался воспрявшим духом, из его глаз пропадала печаль, а появившиеся после травмы морщины боли разглаживались. Порой он улыбался каким-то своим мыслям, и на его щеках проступали ямочки. Я и надеяться не смела, что эти улыбки были предназначены мне, скорее всего, Тайрен просто радовался жизни, свободе, способности вот так гулять среди летнего разнотравья, чего ему недоставало за время болезни.
  Я провела обряд заживления над его раненой ногой под бдительным присмотром мастера-целителя Дорма Нарийского. Это не вполне лекарственная магия, я просто убрала из мыщц и костей память о перенесенных страданиях, ускорив естественный процесс восстановления. Пожилой маг трясся над Тайреном, как заботливый овчар над новорожденными ягнятами, и прежде чем допустить какие-либо манипуляции со своим подопечным тщательно изучил мой диплом, письмо от Кипара Белого, разве что печати на зуб не попробовал.
  Тайрен мужественно соврал, что обряд был совсем безболезненным, и теперь он чувствует себя намного лучше. Магистра Дорма это нисколечко не убедило, но Тайрен поспешил улизнуть, прикрывшись необходимостью сопроводить меня на место моего очередного задания.
  
  - Паршиво твой братец с тобой поступил, - прокомментировал молодой лорд историю о личной драме с потерей родового гнезда.
  - Угу, - подтвердила я. - Вдвойне паршиво, что и поделать ничего нельзя, все по закону. Многие маги меня даже не поймут, они привыкли к жизни перекати-поля и в принципе не представляют себе, как можно привязаться к паре холмов, лесу и болоту.
  Тайрен сочувственно кивал, когда я рассказывала про свои планы по переустройству поместья и идеи по привлечению новых жителей. Он даже давал толковые советы по налогам и разъяснял мне преимущества оброка перед барщинным трудом. Мы ехали к подозрительному колодцу, из которого, по словам местных, безлунными ночами вылезает девочка с черными волосами и забирает души людей прямо в преисподнюю. В 'Классификации нежити' У. Ланова ничего подобного описано не было, но я была не против открыть новый вид. И хотя надежды на это было мало, я попросила Тайрена показать мне дорогу к этому колодцу. Днем, потому что я не горела желанием встречаться с неопознанной нежитью в темноте. Впрочем, с опознанной тоже. Я не боевой маг, чтобы с шашкой наголо гоняться за вурдалаками и упырями, я предпочитала прийти к месту лёжки или захоронения неживой твари в спокойной обстановке под ярким солнечным светом и произнести заклятие очищения и запечатывания.
  За нашими спинами раздался частый перестук копыт. Я повернула Тумана к обочине, чтобы пропустить торопыгу, но услышала голос Севилы:
  - Айта! Да стой ты, глупая скотина!
  Я удивленно обернулась, чтобы узнать, чем это я заслужила подобное обращение. Глупой скотиной оказалась лошадь Севилы, молодая норовистая кобылка вороной масти, которая разыгравшись, плясала посередине дороги и пыталась цапнуть свою наездницу за коленку.
  Тайрен спешился и помог магессе обуздать ее транспорт, и целительница с облегчением поблагодарила его.
  - Я как раз тебя искала, - выдохнула она, когда наконец поравнялась с Туманом. - В замок прибыл курьер с письмом от каменорского головы, у них там кто-то отравился, заболел и был проклят, если я все верно поняла.
  Каменорском называлась гномья слободка на окраине владений герцога Раумского. Я там еще не была, но была наслышана о каменорских ярмарках.
  - Я в гномьей физиологии совсем плаваю, так что мне бы не помешал взгляд со стороны, - умоляюще проговорила Севила. - А завтра будет базарный день, заночуем там и погуляем по рядам, туда съезжаются купцы со всего края, может, что интересное присмотришь.
  Тайрен выглядел расстроенным, и я почти начала отказываться, но лорд махнул рукой и сказал:
  - Езжай, новолуние еще не скоро, погода сейчас ясная, так что до твоего возвращения таинственная девочка вряд ли покажется.
  - А если покажется, заспиртуй ее мне для музея, - попросила я. - Никогда еще не видела душесосущих девочек.
  - Я видел, - заверил меня Тайрен. - Только те, с которыми я знаком, вылезают не из колодцев, а из позолоченных карет.
  Прощально махнув ему рукой, я развернула Тумана и отправилась вслед за Севилой. Дорога была неблизкой, но поговорить нам почти не удалось, ее кобыла пыталась то с места рвануть в галоп, то принималась теснить Тумана, а иногда просто сходила с дороги и начинала щипать траву, не реагируя на вдохновенные рывки поводьев.
  - Вот чертова бестия, - жаловалась целительница. - Я вымоталась так, будто я ее везу, а не наоборот. Вернемся - попрошу конюха дать мне самую старую и тихоходную клячу, которая есть в конюшне, потому что с этой разбойницей нам не по пути.
  - Да тресни ты ее как следует, - жестокосердно посоветовала я. - Она почует тяжелую хозяйскую руку и угомонится.
  - Я об ее зад... круп всю руку отбила, - Севила продемонстрировала мне поврежденную конечность. - А она только поржала надо мной.
  - А магией попробовать?
  - Пробовала. Больше не буду. Ужалила я ее легоньким разрядом, она хвост задрала и неслась, не разбирая дороги, две версты. Я боялась, что она сломает себе ногу, а из моей зарплаты вычтут стоимость лошади. Но кое-что я все-таки сделаю, подержи-ка ее.
  Я слезла с коня и ухватила вредную кобылу под уздцы. Севила положила руку между конских ушей, закрыла глаза и что-то забормотала.
  - Готово. Идти будет медленно, зато туда, куда я скажу.
  Лошадь уставилась прямо перед собой стеклянным взглядом и побрела на негнущихся ногах.
  - Ты ее загипнотизировала! - догадалась я.
  - Пришлось, - со вздохом призналась целительница. - Я слишком устала, чтобы сражаться с ней за каждую сажень.
  - Тебе бы шпоры и плетку, тогда бы эта злодейка быстро поняла, кто здесь правит, а кто везет.
  - Не умею я ими пользоваться, - Севила больше не понукала лошадь, хотя та еле перебирала ногами. - Да и транс через часок придется снять, или чертова скотина окончательно рехнется.
  Я быстро вскарабкалась в седло, и Туман зашагал рядом с вороной, опасливо косясь на внезапно присмиревшую подружку.
  - Ты применила гипноз с полным подчинением? - уважительно присвистнула я. - Я так не умею, у меня почти нет способностей к ментальной магии.
  - Меня даже хотели распределить на факультет Магии разума, но я отказалась, - похвасталась чародейка. Обычно магические способности проявлялись только в одной форме, и каждый волшебник имел только одну специализацию. Я была светлым магом, и хотя могла изучить какие-то боевые, целебные или ментальные чары, но они давались мне с большим трудом, и результат сильно отличался от идеального. Крайне редко появлялись маги, способные изучить в равной степени хорошо две школы магии. А маги-универсалы, которым легко давалось волшебство в любом своем проявлении, были просто мифическими созданиями, вроде грифонов.
  В гномью слободку мы прибыли на вечерней зорьке. Вороная после сеанса гипноза резко изменила свое мнение о своей всаднице и перестала выкаблучиваться, так что для Севилы дорога оказалась приятней, чем могла бы быть.
   Нас уже ждали. За околицей ошивался невысокий, но широкоплечий, как и все гномы, субъект с настолько рыжей бородой, что его хотелось окатить из ведра с водой на случай самовозгорания.
  - Чаровницы? - спросил он. - Из большого замка?
  Мы утвердительно закивали. Гном отвел нас на конюшню, где мы могли оставить своих лошадей под присмотром деревенского конюха. Понюха, поправила я себя, увидев ряды маленьких стойл и их обитателей. Это была горная порода пони, отличавшаяся выносливостью, лохматой шкурой и характером голодной пираньи. Лошадям пришлось пригнуть шеи, чтобы пройти в дверной проем, и стоящие в конюшне пони провожали новых соседей злобными взглядами из-под трогательных пушистых челок. Как мне показалось, один коник даже зарычал, скаля крепкие квадратные зубы.
  Настоящей деревней это поселение было сложно назвать, вместо деревянных изб вокруг стояли приземистые каменные и кирпичные домики, крытые не соломой, а настоящей черепицей. Село было богатым и продолжало процветать. Дворики были отделены друг от друга коваными оградками, а дорога, пересекающая Каменорск с севера на юг, была вымощена меленькими разноцветными плиточками. Я восхищенно осматривалась, а гномы, высыпавшие на улицу в честь нашего прибытия, с любопытством глазели на нас.
  У гномов была своя магия, тесно связанная с камнем и металлом. Историю магии иных рас я слушала вполуха, потому что не видела способа ее применения во благо 'Цвета вероники', поэтому единственное, что я точно знала про гномью магию, это то, что магов в нашем понимании у них не было, но искусные кузнецы умели накладывать чары в процессе ковки. Зачарованное гномье оружие, гномьи доспехи и инструменты ценились крайне высоко. Низкорослый народец в свою очередь очень уважительно относился к человеческой магии. Это было приятным разнообразием по сравнению с суеверным страхом и даже презрением, которые порой выказывали наши соотечественники.
  Я думала, нас сразу проведут к пострадавшему, но оказалось, мы пришли к большому, по гномьим меркам, дому в центре деревни. Строение было одноэтажным, и казалось еще более низким из-за непропорциональной длины.
  - Общинный дом, - подсказала мне Севила. - Здесь походят деревенские собрания, и сюда они приводят гостей.
  Мы прошли в просторную комнату с длинным столом, две молодые гномки принялись сноровисто накрывать угощение, а Севила, уже бывавшая здесь и привыкшая к гномьему гостеприимству уволокла меня в угол к железному рукомойнику. Смыв дорожную пыль, мы уселись на отведенные нам места, а гном-проводник сел напротив. Он оказался словоохотливым малым, он без лишних понуканий принялся излагать суть проблемы.
  - Зовут меня Крастий, я голове помогаю, взялся вот вас проводить да объяснить, что тут к чему.
  Мы одобрительно закивали, и он продолжил.
  - Явилась, значит, год назад к нам девица из ваших, длинноногих. Худющая, бледная да оборванная вся, мы ее за нищенку приняли и решили было гнать в три шеи, а то ходят всякие, а потом у нас куры пропадают. Да девица оказалась непростая, по повадкам да говору видать, что из благородных. И одёжа на ней истрепанная, да дорогая. Стали ее пытать, кто такая.
  Я удивленно на него уставилась.
  - За что пытать? - не поняла я.
  - Пытать, говорю, откудава она к нам приблудилась, говорю, - непонятно пояснил гном.
  - А просто расспросить не могли?
  - Это и значит расспрашивать, - вмешалась в наш невнятный диалог Севила. - Продолжайте, уважаемый.
  - Ну вот, а она ни в какую не признается, молчит, как каменная. Даже имечко сказать не соизволила, только прозвание ее и узнали, Белоснежкой сказалась. Ну и прижилась Бела у нас, поселилась у старого Рудия, свояка моего, у него хозяйка уже лет пять, как скончалась, осиротила шесть его сыновей. Стала Бела у него по хозяйству помогать, да к кузне ее привадили, всякие женские штучки мастерить научилась. Потом призналась, что сбежала она из отчего дома из-за злыдни-мачехи. Ну дык чего ж, дело житейское, Рудий ее как дочь привечал, да и в слободке она своя стала, всегда приветливая, и поздоровкается, и как житье-бытье спросит, не забудет. Ласковая девка, носа не дерет, хотя и видно, что непривычная она к нашему житью.
  - Ближе к делу, господин гном, - попросила Севила, видя, что рассказ заходит на второй круг. - Что случилось-то?
  - А вот чего, - насупился гном. Он так нахмурил брови, что они самую малость не дошли до его кустистой бороды. - Уснула она. Приходит Рудий домой, а там бадья с водой посереди хаты брошена, тряпка уже высохнуть успела, а на полу Белочка наша лежит, как мертвая, только перси чуть колышатся, дышит стал быть. Уж и будили мы ее, все соседи сбежались помогать-советовать, так ревел Рудий да все семейство его. И по щекам хлопали, и водой окатывали, и лед прикладывали - не просыпается и все тут.
  - Летаргия, - кивнула Севила. - Случается от сильного стресса и некоторых болезней.
  - Укусы нескольких видов нежити способны вызвать продолжительный сон, - решила внести лепту в консилиум я.
  - И никтошеньки ничего не видел, народ кто в шахте, кто в кузнях, кто на огородах был, - сокрушенно покачал рыжей бородой Крастий. - Вы уж вылечите нашу Белочку, а мы уж не поскупимся, как родная она нам.
  Признаться, я была поражена. Гномы слыли недоверчивой расой, мало кто из них жил в человеческих городах, и с людьми они брататься не торопились, предпочитая исключительно коммерческие отношения. Конечно, по сравнению с эльфами, которые вообще не выходили за границы своего государства, гномы могли считаться дружелюбнейшими из соседей, но людей в свои поселения на постоянное проживание они не пускали. Девица действительно должна обладать всеми возможными добродетелями, чтобы покорить сердца целой гномьей деревни.
  После ужина мы отправились в дом к Рудию. Белоснежка лежала в своей комнате на застланной кровати. Это была невысокая, в рост среднего гнома, девушка лет шестнадцати на вид.
  Красотка, завистливо подумала я. Ее кожа была белой, как слоновья кость, на щеках пылал яркий румянец, свидетельствующий о полноте крови и о том, что в последнее время она не раз бывала в кузне. Вьющиеся волосы, в беспорядке разметавшиеся по подушке, были черней эбенового дерева. Впрочем, всерьез завидовать я не могла. Черты ее лица были мягкими, нежными, наверняка, девушка была добрейшей души человеком. Но не бесхарактерная, это точно. Бежать из дома, без посторонней помощи добраться до нелюдского поселения и стать здесь своей - для этого нужна сила и решимость.
  Севила послушала пульс, дыхание, простучала легкие, приоткрыла глаз девушки и при свете магического светлячка долго вглядывалась в зрачок, а затем покачала головой и уступила место у кровати мне. Рудий, приемный отец девочки, мялся на пороге комнаты и нервно покусывал кончик бороды, но ни о чем не спрашивал. За его спиной слышалась возня, там толпились названные братья Белоснежки, пытаясь заглянуть в комнату через плечо отца.
  Я для начала осмотрела руки и ноги девушки, но никаких следов укусов не нашла. Затем я тщательно обыскала ее одежду, потому что сонные чары могли передаваться через заговоренный предмет, например, булавку, воткнутую в подол юбки, но снова ничего. Я включила 'второе зрение' и отошла, позволив Севиле приступить к глубокой диагностике. Она начала медленно водить кристаллом розового кварца над телом больной, в полголоса начитывая заклинание. Я отстраненно наблюдала за ней, когда синее платье девушки вдруг выцвело, кристалл в руках целительницы стал каплей закатного солнца, а гном, стоящий в дверях превратился в собственную схему из тысяч пересекающихся острых граней. 'Второе зрение' сработало.
  - Она что-то съела, - в один голос заявили мы с Севилой. Я видела на бледной коже девушки темные, почти черные пятна у губ и на пальцах, прежде невидимые, теперь они казались дырами в ее потускневшей ауре.
  - Что она ела в этот день? - спросила целительница.
  - То же, что и мы, - пробасил Рудий. - Картоха с салом, жаркое с горошком, яблочки из сада...
  - Яблочки? - переспросила я, вдруг сообразив, что пятна на девушке похожи на сок от какого-то сочного фрукты. - А где огрызки от них?
  - Поросям кинули, понятное дело, - недоуменно ответил гном.
  - И что свиньи, в порядке?
  - Да что им сделается? - растерялся Рудий.
  - Тятя, а это яблоко не из нашего сада, - кто-то пропищал из-за его спины. Рудий втиснулся в комнатку, в которой и так было не повернуться, и я увидела маленького гномика, очевидно, младшего сына хозяина дома. Он держал в руке надкушенное яблоко.
  Но для меня это выглядело так, словно ребенок играет с сонной гадюкой, которая еще не выпустила зубы, но в любую секунду может случиться настоящая беда. Я молнией метнулась к мальчику и ударила его снизу по руке, яблоко - комок истекающего ядом зла - упало на половик и закатилось под кровать. Ребенок ошарашено посмотрел на меня, на вытянувшееся лицо отца, сморщился и приготовился зареветь, но я уже схватила его за плечи и толкнула его к одному из братьев.
  - Быстро! - прошипела я. - Вымойте ему руки! С щелоком!
  - Госпожа чаровница, что... - начал было Рудий, но обращался он уже к моим штанам. Я вытащила из кармана носовой платок и нырнула за опасным фруктом под кровать. Не касаясь его руками, я подняла плод и сунула его под нос гному.
  - Откуда оно тут взялось? - спросила я, держа яблоко через носовой платок.
  - И правда, не из нашенских. У нас сорт другой, 'Русалий жемчуг' называется, мелкие, с кислинкой, жажду лучше колодезной водицы утоляют, да в пирогах хороши, - начал бормотать растерянный гном. Я не прерывала, хотя этот экскурс в садоводство начал меня утомлять. - А это в низинах растет, 'Алое сердце'. Сладкое да рассыпчатое, у нас такие не растут, их заморозки бьют.
  - Это яблоко отравлено, - авторитетно заявила я, выключая 'второе зрение'. - Мы проведем анализ и узнаем, чем именно, и какое понадобится противоядие, а вы поспрашивайте, не видел ли кто-нибудь человека или гнома с этим сортом яблок.
  - Только с утра придется, сейчас спят все уже, - кивнул гном, выходя из комнаты. - Мы вам в гостевом покое в общинном доме постелили, пойдемте, я вас устрою там.
  Мы с Севилой пошли за ним, на ходу обсуждая все возможные зелья, которыми могло быть пропитано злополучное яблоко.
  - Промывать желудок поздно, - с сожалением заметила целительница, разглядывая место укуса на фрукте. - Такой маленький кусочек уже давно растворился и впитался.
  - Это не сонное зелье, - вслух думала я. - Оно во 'втором зрении' дает совсем другую картину.
  - Ее метаболизм замедлен, пульс ровный, но слабый, это не сон, а какая-то разновидность анабиоза, - поддержала меня Севила. - И кристалл не обнаружил присутствия ядов, так что о смертельной опасности речи пока не идет.
  - Пока? - переспросила я.
  - Ее тело медленно испаряет влагу, она продержится несколько дней без питья при нынешнем заторможенном обмене веществ, но затем придется думать над проблемой потери жидкости.
  Я моргнула.
  - Она может умереть от жажды, если не проснется, - пояснила целительница.
  Я погрузилась в мрачную задумчивость.
  
  Толком поспать мне не удалось. Я перебирала в голове все известные мне проклятия, которые имели хотя бы отдаленное сходство с нашим случаем. Судя по тому, как скрипели доски соседней кровати, Севила тоже не могла уснуть, ворочаясь и размышляя.
  С самого рассвета мы развели кипучую деятельность. Выпросив полторы дюжины блюдец и тарелок, мы разрезали проклятое яблоко и стали увлеченно экспериментировать. Но нашего запала хватило только на пару часов, поскольку результат оставался неизменно отрицательным.
  - Если мы ни разу не встречались с подобным, - глубокомысленно заметила я. - То высока вероятность того, что подобное нам ни разу не встречалось.
  - Гениально, коллега, - язвительно отозвалась хмурая Севила. Она растеряла привычную доброжелательность и была крайне раздражена. - А что-нибудь кроме тавтологий у тебя имеется?
  - Нет-нет, ты подумай, - настаивала я. - Если мы не можем опознать вещество, то может, оно не поддается нашим методам опознавания?
  - Ты хочешь сказать, что у нас тут инопланетное яблоко? - саркастично заметила целительница. Мне она больше нравилась в своем обычном, жизнерадостном расположении духа.
  - Не инопланетное. Эльфийское.
  Севила задумалась. Об эльфийской магии было известно еще меньше, чем о гномьей. Эльфы не просто не хотели делиться своими волшебными технологиями, они жестоко карали всех, кто без спросу пытался разобраться в сути их чар. Те немногие, кто все-таки получал разрешение на исследования, быстро сдавались и заявляли, что для людей это волшебство не применимо.
  - Тогда все, финита, - упавшим голосом заявила целительница. - Если тут замешаны эльфы, то мы не сможем даже понять, что произошло.
  Я задумчиво пожевала губу, припоминая.
  - А наш колдун нам не поможет?
  - Какой? - не поняла Севила.
  - Брег Бездомный.
  - Безымянный, - поправила меня девушка. - Точно, он же изучал эльфов!
  - Тогда я побежала седлать Тумана, поскачу прямо в замок, к вечеру успею вернуться, - вскочила я на ноги.
  - Куда?! - дернула меня за рукав целительница. Севила принялась остервенело рыться в своей сумке, после чего показала мне свою находку: зеркальце в овальной раме. - Поскакала уже, скакунья. Сейчас прямо отсюда свяжемся, я же все-таки телепат.
  Зеркальце сначала отражало ее сосредоточенное личико, затем подернулось дымкой, и вскоре в нем проявилось отражение хмурого небритого мага.
  - Какого дьявола? - прорычал Брег, шаря где-то вне пределов видимости руками, очевидно, что-то застегивая и завязывая. - Ты в курсе, который час?
  - Да, уже давным-давно рассвело, - сообщила в тон ему Севила. Она была не в настроении расшаркиваться.
  - Я час назад лег спать, - взревел колдун. - За каким дьяволом меня разбудили? Если это какая-то ерунда, я...
  - Господин Безымянный, - я ловко выдернула зеркальце из рук Севилы, которая намеревалась ответить что-то такое, после чего разговор наверняка закончится. - Нам срочно нужна ваша помощь как редкого эксперта.
  - А, это вы, госпожа Глен, - успокоился маг. По какой-то причине он относился ко мне с большим уважением, чем к Севиле, хотя мы ни разу не разговаривали, но при встрече в коридорах он всегда почтительно здоровался и сейчас умерил свой гнев, чтобы выслушать меня.
  - Мне кажется, что мы столкнулись с эльфийской магией, - перешла к сути я, описав симптомы болезни Белоснежки. Брег пригладил встрепанную гриву волос пятерней и принялся что-то высчитывать, беззвучно шевеля губами.
  - У пациента нет лихорадки или судорог? - поинтересовался, наконец, он.
  - Ничего такого, - уверила я. - Просто спит.
  - Похоже на древнюю магию. Я встречал схожие описания в манускриптах Перворожденных, когда изучал их руины.
  Тут я села. Несмотря на то, что я в Школе спустя рукава изучала предметы, не связанные с сельским хозяйством, про Перворожденных я слышала. Это была прараса, от которой произошли люди, эльфы, гномы, наги, орки, тролли и прочие более-менее разумные гуманоидные расы. Государству эльфов было более четырех тысяч лет, и они по праву считали себя древним народом, но города Перворожденных были воздвигнуты и стали руинами задолго до того, как выросло первое дерево эльфийских лесов. Вот, значит, о ком писал Брег свою книгу, не об эльфах, как я думала, а о Перворожденных!
  - Есть какие-нибудь идеи, как развеять такое заклятие? - спросила я без особой надежды.
  - Древняя магия основывалась на принципе 'замок-ключ'. Нужно подобрать подходящее воздействие, которое является частью матрицы заклинания и размыкает его. Обычно это что-то малодостижимое.
  - Вроде омлета из яйца дракона? Или какой-нибудь абстракции, синий запах металлической волны? - безжизненно произнесла я.
  - К счастью, нет, - улыбнулся Брег. - Такие заклятия завязаны на эмоции. Причина сна девушки в том, что кто-то ее ненавидит, достаточно сильно, чтобы желать ее смерти, причем смерти мучительной.
  - Значит, ключом должна быть любовь? - догадалась я.
  - Я бы сказал, что поцелуй истинной любви, - поправил Брег. - Да, это один из самых распространенных ключей к такого рода магии.
  - Никогда бы не подумала, что Перворожденные были такими сентиментальными, - хмыкнула я.
  - Никаких сантиментов, простая математика, - заверил меня колдун. - Сила любви должна соответствовать простой формуле L=(N+B)*Pl, где B - это постоянная Боггара, а Pl...
  - Спасибо огромное, вы нас просто выручили, - затараторила я, делая за зеркалом знаки Севиле, чтобы она отключила связь до того, как на нас посыплется уйма малопонятной информации. Судя по блеску глаз Брега, он вознамерился прочитать целую лекцию о теории магии, а я этот предмет забыла в ту же секунду, как только перо преподавателя вывело мне отметку в экзаменационной ведомости.
  - С любовью проблем не будет, - заметила Севила, когда вместо Брега зеркало отразило мою помятую физиономию. - У нее тут целая деревня обожателей.
  Но что-то подсказывало мне, что трудности еще впереди.
  
  Глава 6.
  Утро было знойным, а тучи, клубящиеся над вершинами гор, предвещали скорую грозу. Гномы уже разбрелись по своим дневным делам, когда мы вышли из общинного дома, поэтому улицы были полупустыми. Пара кумушек судачили о чем-то у колодца, но при виде двух хмурых магичек, замолкли на полуслове и проводили нас внимательными взглядами. Кажется, я знала предмет их беседы. Наше прибытие значительно пополнило их запас сплетен. Ничего, скоро мы еще подкинем тему для слухов.
  Нравы гномьей общины нельзя было назвать распущенными. Гномихи до замужества жили с родителями, и любые отношения с гномом противоположного пола до помолвки считались позором на всю родню обоих семейств. Если гном хотел посвататься, то ему приходилось выдерживать традиционное испытание. Виды испытаний разнились от деревни к деревне, но основное отличие гномьих брачных обрядов от человеческих было в том, что жених состязался не со своими конкурентами и даже не с родней гномки, а со своей предполагаемой невестой. Таким образом и жених, и невеста, и их родня видели, что граждане брачующиеся - здоровые, сильные и трудолюбивые гномы, а не бездельники и тунеядцы. Обычно свадебными состязаниями были соревнование в кузнечном мастерстве, метании топора или скачки на пони. Если невеста была недовольна женихом, то она прилагала все силы, чтобы победить его и иметь право отказать.
  Впрочем, об отказе всегда сообщалось заранее, поэтому крайне немногие женихи продолжали упорствовать в своих матримониальных намерениях. Жизнь в горах бывала опасной, а гномки работали наравне с мужчинами в шахтах, кузнях и мастерских, где могло случиться множество ужасных несчастных случаев. Таким образом свадебное испытание судьбу гномов решало редко, но все же оставалось важной традицией. Гном, не прошедший испытание, и думать не мог о том, чтобы поцеловать свою возлюбленную.
  А Белоснежку здесь считали своей, и скорее всего, нам не удастся убедить традиционно настроенных гномов в том, что обычаи гномьей общины к человеческой девушке не применимы.
  Рудий сегодня не ушел работать в шахте, он ждал на крыльце своего дома и был искренне обеспокоен.
  - Значица, - начал он после приветствия. - Будете отпаивать Белу своими колдовскими зельями?
  - Не будем, - вздохнула Севила и замолчала, не зная, как выдать полученные от Брега сведения.
  - Господин Рудий, - пришла на помощь подруге я. - Заклятие на вашей приемной дочери очень древнее и могущественное, и разрушить его может только поцелуй истинной любви.
  -Ты б его хоть подготовила к таким новостям, - шепотом возмутилась Севила. Она тоже была в курсе относительно гномьих свадебных обрядов и опасалась бурной реакции гнома.
  - Ну так мы все любим Белочку, - просветлел лицом Рудий. - Сейчас же ее почеломкаю, и она проснется?
  Мы переглянулись с целительницей. Поцелуй истинной любви представлялся нам чем-то более романтическим, чем отеческий чмок в лоб или щеку.
  - А черт его знает, - пожала плечами я. - Может и сработает.
  Гном протопал в комнату к спящей девушке, мы прошмыгнули следом. Рудий нежно взял тоненькую лапку Белоснежки в свою ручищу и торжественно запечатлел поцелуй на ее лбу, на мгновение скрыв ее лицо под своей бородой.
  Мы подождали минутку. Потом еще пять минуток для верности. Ничего не произошло.
  - Отеческая, материнская и братско-сестринская любовь исключаются, - кивнула Севила. - Нам нужен прекрасный принц.
  - Кто? - изумилась я. После смерти старого короля наследником ровийского трона остался крон-принц Карвейн, но ему было всего десять лет, а его младшему брату едва исполнилось два года. Чем пацанята королевской крови могли помочь Белоснежке, я не понимала.
  - Ты сказок в детстве не слушала? - Севила, кажется, сошла с ума от перенапряжения. - В сказках всегда является прекрасный принц и спасает попавшую в беду красавицу. А потом они женятся.
  - Мы так мало спали, - я сочувственно положила руку ей на плечо. - Сходи, приляг на часок, а я еще подумаю.
  - Да что тут думать? Девица-то огонь, наверняка, там, где она жила, остался хоть один влюбленный в нее мальчишка, нужно найти его и пусть целует, - разъяснила свои странные слова целительница.
  - Отличная идея! - просияла я.
  - Не отличная, - вмешался в разговор Рудий. - Не пущу никакого прыщавого паршивца к моей девочке!
  Севила принялась убеждать гнома в том, что это единственный выход из нашей непростой ситуации, а я подумала, что гном действительно принял человеческую девочку в свою семью, иначе его не заботила бы ее честь и следование гномьим традициям.
  - Ну вы поколдуйте еще над ней, - взмолился наконец гном. - Нехорошо это, приставать к спящей без ее ведома да согласия, как я потом в глаза ей посмотрю, если не уберегу ее от чужих лап?
  Мы клятвенно заверили окончательно поникшего рудокопа в том, что прибегнем к этому методу только в самом крайнем случае. Вот только я опасалась, что этот крайний случай уже настал.
  - Давай попробуем обряд Ана-Телль, - предложила Севила. - Ты светлый маг, у тебя он хорошо получится, если не хватит силы, зачерпнешь у меня.
  - Общий обряд снятия проклятий, - задумчиво протянула я. - Вряд ли сработает. Его проводят, если проклятие видно 'вторым зрением' как темная сетка с фиолетовыми и алыми искрами вложенной магии, а я видела только темные пятна на ауре. Может используем ритуал Мер'Тона? Усилим ее ауру до предела, чтобы она выжгла все лишнее?
  Мы погрузились в профессиональный спор, а Рудий, подхватив на руки младшего сынишку, стоял поодаль с потерянным видом.
  - Попробуем все по очереди, - решила Севила. Я только пожала плечами, сомневаясь в целесообразности таких мер. С магией Перворожденных нам не тягаться.
  Один из сыновей Рудия по приказу целительницы расчистил место в самой большой комнате в доме, перенес спящую девушку в центр комнаты, и я принялась вычерчивать магическую звезду на полу мелом, повергнув Рудия в священный ужас, как мне показалось, перед таинством колдовства.
  - Ох, мел-то от досок ни в жизнь не ототрешь, - запричитал гном, глядя на поругание его собственности.
  - Или мел, или поцелуи, - поставила ультиматум я.
  - Чертите, чертите, госпожа колдунья, это я так, - тут же пошел на попятный гном.
  Младший из гномов заерзал на руках у отца.
  - Какие поцелуи? - тут же прицепился он.
  - Белоснежка проснется, если ее поцелует тот, кто искренне ее любит, - пояснила Севила.
  - Я ее люблю! Я могу ее поцеловать! Или пусть Шарний целует, он умеет, - на голубом глазу заявило дитя.
  Рудий выронил сына. Тот приземлился на ноги, благо падать было недалеко, и заскакал, как мячик, по комнате.
  - Тарий, сынуля, - преувеличенно ласково заговорил старый гном. - Что значит, он умеет?
  - Не скажу, я обещал, - надулся от важности мальчишка.
  - Что обещал? - коварно переспросила Севила.
  - Что никомушеньки не растреплю, как Шарний с Белой челомкались под вишнями.
  Рудий на мгновение застыл, а затем метнулся к двери со скоростью, которую никак не ожидаешь увидеть от грузного коротконогого гнома. Мы с Севилой еле догнали его на улице, но проще было остановить шестерку взбесившихся коней, чем побагровевшего от ярости приемного отца девушки. Гном целенаправленно мчался по направлению к кузне.
  Ворвавшись в помещение, в котором глаза слезились от жара, Рудий ухватил своего старшего отпрыска за ухо, и, не сбавляя скорости, поволок домой. Шарний шел покорно, как бычок, ухваченный за кольцо в носу, а в руке он нес здоровенный кузнечный молот. Что бы он там ни ковал, ему наверняка предстоит начинать работу заново.
  Кумушки, все еще стоящие у колодца, были в экстазе от зрелища.
  Только перешагнув порог дома, Рудий отпустил ухо сына, напоминавшее теперь спелый помидор и цветом, и формой, и, не сдерживаясь, заорал:
  - Какого ляда ты творил с Белкой?!
  Сплетницы, наверняка, были в эйфории. Этот рев было слышно не только у колодца, а даже в герцогском замке должны были дрогнуть стекла.
  - Отец, мы...
  - Ты совсем с ума поехал?! Или в кузне засадил себе по кумполу болванкой?!
  - Я не...
  - С человеком?! Без испытаний?! - на мгновение Рудий умолк не в силах решить, что из этого его возмущает сильнее.
  - Да какой она человек! - наконец вклинился Шарний. Это было свежей новостью, поскольку при осмотре пациентки мы с Севилой довольно точно определили ее принадлежность к человеческой расе. - И испытание было, только мы о нем никому не рассказывали, хотели как-то постепенно, чтоб не сразу, как обухом по голове.
  - Как это - не человек? - подала голос заинтригованная целительница. Я тихонько застонала. Правило выживания номер один: никогда не встревай в семейные скандалы. Родственники, которые минуту назад грызлись насмерть, мгновенно могут обернуться против любого чужака, чтобы растереть его в порошок совместными усилиями, после чего продолжат свою междоусобицу.
  - Родилась, может, и человеком, - хмуро пояснил молодой гном. - Да только душа у нее из железа, как у любой гномихи. Разве человек такое может сделать?
  Гном закатал рукав рубахи и стащил с запястья браслет. Рудий принялся вертеть его в руках, одобрительно разглядывая хитрое плетение двойных звеньев, инкрустацию мелкими аметистами и тончайший узор гравировки. На мой неискушенный взгляд, это была самая, что ни на есть, гномья работа по металлу. Я протянула руку, вопросительно глядя на старшего гнома, и тот подал мне украшение.
  - В нем магия, - поразилась я. - Вплетена прямо в металл, люди так не умеют.
  Севила тут же отобрала у меня браслет и чуть не уронила его от удивления.
  - Действительно, гномья магия, - подтвердила она. - Он от чего-то защищает, но не могу понять, от чего.
  - От ожогов, - пояснил Шарний. - Это свадебный браслет, значит, я принял ее дар, а она - мой, мы теперь по закону помолвлены.
  Молодой гном выпрямился и уставился с вызовом на отца. Тот задумчиво потеребил бороду, снова осмотрел выкованный человеческой девушкой настоящий гномий браслет. А что, подумала я, Шарний - парень статный. Он был высоким для своего вида, немногим ниже меня, с буйно вьющейся шапкой черных кудрей и короткой, аккуратно подстриженной бородой гном производил приятное впечатление. Я разглядела, что у него, в отличие от большинства гномов, глаза не карие и не черные, а темно-серые, взгляд внимательный, потеплевший, когда он посмотрел на Белу. Юная девица вполне могла впечатлиться.
  Рудий что-то пробормотал себе под нос, а затем махнул рукой.
  - Раз уж невеста она тебе, то ты и буди ее, - заявил он. Под нашими внимательными взглядами Шарний встал на колени рядом с неподвижным телом Белоснежки и запечатлел на ее губах самый целомудренный поцелуй, который я видела.
  Прошла минута томительного ожидания.
  Девушка потянулась, села и огляделась вокруг.
  - О, боги, - сказала она. - Этот мел мне в жизни не отмыть!
  После успешного исцеления нас стали мягко, настойчиво выпроваживать. Я заартачилась:
  - Господин Рудий, кто-то наложил такое могущественное заклятие, и мы должны разыскать преступника, иначе нападение на Белу может повториться.
  Гном серьезно посмотрел на меня и расправил плечи. Он был безоружен и одет в простую рубаху и кожаную безрукавку, но на мгновение мне почудился блеск заточенной гномьей стали и звон кольчужных колец.
  Севила потянула меня за рукав.
  - Они сами разберутся, - зашипела она. - Раз девушка теперь считается официальной невестой гнома, то она - часть гномьей общины, а нападение на одного из своих - это нападение на всю деревню. Кто бы там ни приколдовывал, они его найдут и без нас. И страшно подумать, что с ним сделают.
  Я поежилась, представив, как орава гномов превращает в фарш некую таинственную фигуру в черном плаще. Именно так мне виделся злоумышленник.
  - Вот-вот, - кивнула целительница. - Если у него еще остались отравленные яблоки, гномы ими его нафаршируют. Это теперь семейное дело.
  А в семейные дела лучше не встревать.
  - Как думаешь, у них все сладится? - задумчиво спросила я. Севила поразмыслила и кивнула.
  - Гномы славятся своим постоянством, если этот кузнец решил жениться на человеческой девушке, то уже не передумает. И не позволит кому-либо обижать свою суженую. Гномы не суют нос в чужие дела.
  Как же не суют, подумала я. Ты это тем сплетницам расскажи, которые перемывали чужие косточки у колодца.
  - Я боюсь, а не передумает ли Белоснежка, не пострадает ли. Все-таки брак с представителем другой расы - дело неслыханное.
  Севила только хмыкнула и принялась рассказывать мне историю про похищенную орками человеческую женщину. Она прожила в плену несколько лет, а затем ее 'спас' проезжавший мимо рыцарь.
  Девица отбивалась от спасителя с яростью степной кошки, даже пришлось ее оглушить. Когда же спасенная очнулась, она для начала обругала своего героя на трех языках, а затем заявила, что никто ее не похищал, ей надоело сидеть в своей деревне, стирать, доить коров, кормить свиней и терпеть побои пьяницы-мужа, поэтому она сама пришла к оркам и пожелала стать женой вождя. Вождь был так польщен, что его слава как героя-любовника дошла и до человеческих деревень, что сразу сделал предприимчивую даму своей главной женой, одевал в шелка, кормил лучшими яствами и с гордостью демонстрировал остальным оркам. Девушка была более чем довольна такой жизнью, и спасение в ее планы не входило, поэтому совестливому рыцарю пришлось возвращать ее обратно с извинениями. Вождь не обиделся.
  - Бывает, - сказал он. - Герой Убратар тоже как-то украл жену у бога Тогремара. Потом отдал лучшего жеребца за то, чтобы Тогремар ее забрал обратно. Мегера еще и уходить не хотела. Плати за пользование чужой женой и проваливай.
  Рыцарь счел за благо расплатиться и уехать.
  Деревенский голова поймал нас в понюшне, когда мы уже седлали лошадей.
  - Спасибо вам за нашу Белу, - седобородый гном попытался изобразить поклон, но с кряхтением ухватился за поясницу.
  - Поясничный радикулит, - поставила диагноз Севила, внезапно заинтересовавшись. - Вам бы гимнастику поделать, да облепиховую настойку попить.
  - Эт вы моей супружнице скажите, а то она кажный мой глоточек самогонки считает, а я ж токмо заради лечения, штоб изнутри прогреться, - обрадовался гном, пропустив мимо ушей слова о гимнастике. - Я собстно, по этому поводу и пришел.
  - По поводу самогонки? - не поняла я.
  - Хотите исцеление от радикулита? - целительница тут же сделала стойку, как молоденький сеттер на охоте. Она пыталась заполнить свои пробелы в знании гномьей физиологии, предлагая свои услуги населению, но гномы предпочитали лечиться у своих лекарей и пришлой магичке свои хвори не доверяли.
  - Да не, его, собаку эдакую, ничего не берет, а дождь я чую поперед ласточек, - махнул рукой голова. - Вы, небось, сами видели какая тученция ползет на нас.
  - Видели, - подтвердила я. - Потому и собираемся в дорогу, чтобы под ливень не попасть.
  - А у нас ярмарка только развернулась, - продолжил старик. - Постоялый двор по швам трещит, столько народу набилось. Не развернете ли волшебствованием своим тучку-то?
  Я в погодных заклинаниях была не сильна, но в Школе упорно в них тренировалась, так что если Севила разрешит воспользоваться ее запасом магии, то отогнать грозу я смогу. Наверное. Скорее всего. Но попробовать-то можно, нет?
  - А я заплачу, не сумневайтеся, - подначил гном. - Сходите на ярмарку, там наши умельцы торгуют такими кольцами да брошками, что и в столице не найти, да все задешево, вам за Белу любой из нашенских скидку даст.
  Это решило дело. Я сняла с Тумана закинутое на его спину седло, стянула чепрак и принялась рыться в своей сумке.
  - Поделишься энергией? - попросила я, и Севила со вздохом согласилась. Практически невозможно зачерпнуть магию у того, что не желает ею поделиться добровольно и осознанно, но при прямой перекачке слишком много сил уходит в никуда, просто растрачиваясь впустую, поэтому маги, работающие с заклинаниями, на которые нужна поддержка других магов, сначала проводят ритуал единения энергий.
  К счастью, ритуал много времени не занял. Я связала свое левое запястье с правой рукой Севилы тонкой серебряной цепочкой, мы взялись за руки и прочли заклинание. Как только было сказано последнее слово, я почувствовала тепло, в меня была готова хлынуть чужая энергия, сминая и разрывая свое новое вместилище. Я поскорее зашагала к выходу из конюшни. Не люблю быть донором магии, но принимать ее не люблю еще больше, у меня каждый раз такое ощущение, что стою на натянутом над пропастью канате и пытаюсь балансировать при помощи живой змеи.
  Туча действительно была близко. Я подняла послюнявленный палец вверх, определяя направление ветра, а затем села на землю, задрав голову к небу. Привязанная ко мне Севила топталась на другом конце цепочки, как воспитанный щенок на сворке: и побегать хочется, и натягивать поводок нельзя.
  Погодные чары требовали не столько тонкого умения, сколько мощи, чтобы переломить естественные течения потоков воздуха. Я беззастенчиво пользовалась магией подруги, но все равно вымоталась, плетя заклинание.
  Когда я обессиленная повалилась на траву, грозовые тучи чинно и неспешно уплывали куда-то на запад, в сторону лесов. Мне оставалось только уповать на то, что из-за меня шальная молния не вызовет лесной пожар. Голова, нетерпеливо топтавшийся на расстоянии броска камнем, прирысил к Севиле по первому зову.
  - Вот ведь спасибочки, - его борода зашевелилась и расползлась в разные стороны, обозначив имеющуюся под ней улыбку. - А это, значицца, вам за труды, вон как ваша коллега умаялась.
  Я и в самом деле лежала на спине, как павший в неравном бою воин, и не подавала признаков жизни. Заклинание чуждой мне школы магии далось с трудом. Лучшим исцелением послужил звон пересчитываемых знахаркой монет.
  - Ну что, побродим по ярмарке? - жизнерадостно осведомилась Севила. Я поднялась и принялась обстукивать с себя пыль.
  - И перекусим. Я готова съесть целого пони, тьфу ты, целого коня, если он будет зажарен с лучком.
  
  Ярмарка раскинулась на просторной площади в западной части деревни, и по дороге нам частенько встречались наши соплеменники, приехавшие прикупить гномьих товаров без столичных наценок или продать гномам ткани, сыры, пряности и рыбу.
  Ряды с оружием впечатляли, но уроки боя на мечах для светлых магов были необязательными, поэтому вместо них я посещала практикумы по ветеринарной магии. И хотя я с трудом могла отличить алебарду от секиры, а хороший клинок от ржавой орясины, я с удовольствием и уважением пялилась на разложенные орудия смертоубийства, но проходила мимо них не сбавляя шаг.
  Жареных коней на ярмарке было не видать, зато мы купили по паре горячих пирожков у гномихи-торговки. И только откусив макушку первому пирожку я застонала. С яблоками! После истории с Белоснежкой я думала, что год еще на яблоки смотреть не смогу, но голод победил. В конце концов, рассудила я, зачарованные яблоки стоили бы дороже пары медяков, поэтому без страха вгрызлась в подозрительное хлебобулочное изделие. Пирожки закончились возмутительно быстро, и я целеустремленно зашагала, ориентируясь на запах съестного, витавший в воздухе. Севилу я потеряла у лотка с травами, целительница явно вознамерилась набрать целый стог шелестящей сушеной растительности, и я не стала мешать ей, решив, что без меня она все равно не уедет.
  Запах стал различимее, и я поняла, что где-то неподалеку жарят шашлыки. Мой рот наполнился слюной, и я потопала вперед с нехарактерной для меня решимостью и напористостью. Увы, добраться до вожделенного жареного мяса мне не удалось, ряд оказался наглухо закупорен толпой у одного из прилавков.
  - Клад самих Перворожденных! - надрывался торговец. - Вырыт в Лунных горах, только сегодня можете купить бесценные артефакты исчезнувшей расы по доступной цене. Возможен бартер!
  Я протолкалась через заслон из людей и гномов. Артефакты Перворожденных? А не имеют ли они отношение к одному таинственному яблоку?
  Продавцом оказался мужичок средних лет с обширными залысинами и жуликовато бегающими глазками. Народ клубился над прилавком, как пчелы над летком, но разбирать бесценные сокровища не спешил, поскольку цена у них была, и была она весьма внушительной, а за просмотр денег не брали. Я тоже уставилась на драгоценности.
  Чего там только не было! Кольца, броши, диадемы, несколько кинжалов с богато изукрашенными рукоятями, даже меч и щит такой искусной работы, что пара гномов прикипела к ним жадными завистливыми взглядами. Я тоже восторженно охала и ахала, начитывая скороговоркой заклинание 'второго зрения'.
  Что-то с этими сокровищами было не так. Я не понимала, что, но чувствовала их неправильность, как мышь чувствует присутствие кошки, хотя и не видит ее.
  Мне изрядно намяли бока и оттоптали ноги, прежде чем 'второе зрение' включилось, и я увидела клад во всей его красе. М-да. Настоящими были только инкрустированные в каждый предмет кусочки горного хрусталя, но все остальное... Бриллиантовые диадемы оказались грубо сплетенными обручами из медной проволоки, великолепные меч и щит - деревянными поделками, кинжалы - старыми кухонными ножами. Под иллюзией весь клад был просто грудой хлама.
  - Вы арестованы именем Совета Магов! - выкрикнула я, поднимая повыше 'змеиный глаз'. Мошенник не растерялся ни на секунду. Увидев знак магов, он бросил мне в лицо пригоршню пыли и как-то задом скакнул в толпу, мгновенно в ней растворившись.
  Пыль оказалась порошком из какого-то растения, я ослепла и начала неудержимо чихать, как и все, кому не посчастливилось оказаться в зоне поражения биологического оружия. Проморгавшись, я поняла, что ловить жулика уже поздно, поэтому ограничилась короткой, но прочувствованной речью в его адрес, где цензурными были только некоторые предлоги, и развеяла иллюзию с 'сокровищ'.
  К моей речи присоединились гномы, которые уже почти собрались купить что-то из зачарованной рухляди по заоблачной цене.
  Уже собравшись уходить, я вдруг поняла, что один из 'кинжалов' все еще светится во 'втором зрении'. Я подняла нож и повертела в руках. Обычный кухонный ножик с лезвием, которое от частых заточек стало напоминать полумесяц, и круглой деревянной рукояткой. Довольно острый. Но на нем лежало какое-то странное заклятие, что-то связанное с остротой, но толком разглядеть или почувствовать мне ничего не удавалось. Я сунула трофей в сумку, и отправилась к шашлыкам. По закону жанра эта вещица однажды мне пригодится, а если и нет, то будет служить сувениром из гномьей деревни.
   Глава 7.
  
  Первое, что бросилось мне в глаза, когда я вышла к завтраку, это невероятная стерильная чистота обеденного зала. Слуги и раньше поддерживали в замке порядок, но это была какая-то новая грань чистоты. Витражи в окнах сияли, столы казались покрытыми чистым горным снегом, а не скатертями, расставленные в нишах древние рыцарские доспехи блестели свежеотполированным металлом.
  Севила тоже сияла, на ней было ярко-синее платье, волосы уложены вокруг головы и украшены лентами, а на лице застыло предвкушение. Я почувствовала себя нищенкой, забредшей на королевский бал. Мне вдруг стало мучительно стыдно за вчерашнюю рубашку, штаны с пятнами от травы и нечищеные сапоги. Я-то намеревалась посетить кладбище сразу после завтрака и принаряжаться ради мертвецов не стала.
  - По какому поводу все так разоделись? - спросила я, глядя на наряды собравшихся замковых жителей.
  - Ты не слышала? - удивилась Севила. - Сегодня приезжает из столицы его сиятельство герцог Раумский.
  Я не слышала. Тайрен вчера что-то говорил о том, что его отец собирается навестить имение, но я не стала уточнять, а он не стал распространяться. Я поискала лорда взглядом и обнаружила, что он тоже не стал принаряжаться и явился на завтрак в такой измятой рубашке, словно он в ней же и спал. Тайрен с кислой миной внимал чему-то, что оживленно рассказывал ему управляющий, и, поймав мой взгляд, состроил умоляющую гримасу. Не отреагировать на нее было бы все равно, что пнуть голодного щенка. Я подошла к юноше и деловито откашлялась.
  - Лорд Тайрен, у меня есть некоторые соображения по тому делу, которое мы вчера обсуждали, - заявила я, едва удержавшись от заговорщического подмигивания.
  - Да-да, очень важное и срочное дело, - облегченно выдохнул Тайрен. - Прошу нас извинить.
  Он подхватил меня под локоть и поволок из зала.
  - Бежим, - выдохнул он мне в ухо, щекотнув мою щеку прядью своих непослушных волос. Я едва удержалась от соблазна пригладить его прическу, точнее утреннее отсутствие таковой. Под отросшей копной волос у него угадывалась давно не обновлявшаяся модная стрижка. Видимо, с приездом в имение лорд перестал следить за своим внешним видом. Наверное, оно и к лучшему, столичные моды менялись стабильно раз в сезон и были одна нелепее и вычурнее другой.
  Я с тоской оглянулась на накрытый стол, но перечить лорду не стала. Тайрен, впрочем, не забыл о пище телесной, он провел меня по лестнице для слуг на кухню.
  - Батюшки, - всплеснула руками дородная женщина в цветастом фартуке. Повариха, догадалась я. - Да я же только что отправила наверх завтрак! Вы что ж, совсем ничего не съели?
  - Мы очень спешим по важному делу, Мелла, - соврал Тайрен. - Ты не соберешь нам что-нибудь перекусить в дорогу?
  - Вы себя угробите этими перекусами, - принялась распекать лорда повариха, сделав знак помощнице, которая понятливо засуетилась, набивая холщевую сумку снедью. - Совсем желудок не жалеете, а он у вас такой слабенький. Есть нужно не на бегу, а основательно. Где ж вам сил набраться, если вы тут поклевали, там поклевали, тем и живете. Да только поглядите на себя, кости сквозь куртку торчат, как только душа в теле держится!
  Тайрен терпеливо выслушал кухарку. Кажется, эту речь он знал дословно и мог повторить по памяти. На мой же взгляд тощим лорд не был. Да, сухощавый и по-мальчишески стройный, но в его руках чувствовалась сила, а в движениях была видна грация танцора или фехтовальщика. Должно быть, травма стала настоящей трагедией для человека, привыкшего к тому, что его тело всегда было послушным и выносливым. Я уже знала, что каждый месяц Тайрен ездил в Семь Ключей, чтобы прогреть ногу в одном из горячих источников, и на время его хромота почти пропадала, но я видела, как он начинал припадать на левую ногу после дня в седле, и сколько сил он прикладывает к тому, чтобы не морщиться от боли. Увы, целебная магия была не всесильна.
  Но сегодня лорд не обращал внимания на хромоту, он схватил в одну руку сумку, туго набитую чем-то, источающим пряный маняще-аппетитный запах, другой рукой он крепко держал меня и целеустремленно зашагал к конюшне.
  - А у нас и правда есть какое-то важное дело? - спросила я.
  - Да, - заявил лорд. - Нам крайне необходимо сбежать из замка хотя бы до вечера, потому что этого балагана я больше не вынесу.
  - Твой отец приезжает?
  - Вот именно, - Тайрен сморщился, словно откусил пол-лимона за раз. - И мне придется с ним встретиться рано или поздно. Я выбираю поздно.
  - Это не бегство, а тактическое отступление, - хмыкнула я. Тайрен кивнул на ходу, открывая двери конюшни. Здесь тоже было ненормально чисто, под ногами хрустела свежая солома, а конюх в поте лица орудовал скребницей в деннике вороной кобылки, на которой ездила Севила.
  Туман был уже вычищен, хвост и грива были расчесаны, хоть сейчас на парад. Конь приветственно попытался куснуть меня за лицо, я привычно увернулась, шлепнув его по храпу. Тайрен оседлал свою лошадь, чалую по кличке Золотинка, и помог мне затянуть подпругу.
  - Куда мы едем? - поинтересовалась я.
  - Не знаю, просто прокатимся, - предложил лорд, и я решила, что прокатиться можно и на то кладбище, которое я сегодня собиралась очистить.
  Некоторое время мы молча ехали бок о бок, и я начала задремывать в седле, когда Тайрен заговорил.
  - Скоро мне придется уехать по поручению отца.
  - Надолго?
  - Я не знаю, - Тайрен нахмурился. - Что-то неладное происходит в королевском дворце.
  Про дворцовые интриги я не знала ничего, но всегда с интересом слушала сплетни о королевском семействе. Наблюдение за скандальной жизнью знати было национальным развлечением, и аристократия не оставляла своих поклонников без свежих новостей.
  - Вчера прибыл гонец с письмом от отца, на днях погиб регент Араст Найский.
  - Ого, - поразилась я. Регент правил от лица малолетнего крон-принца уже три года, со дня гибели старого короля Мелорна Третьего. Когда принц достигнет семнадцатилетия, его коронуют, но до тех пор ему был нужен регент, человек надежный и мудрый. Граф Найский был именно таким, он не притязал на престол и эффективно отваживал всех, кто хотел прервать королевскую линию Ровии.
  - И погиб он очень странно, хотя придворный чародей не нашел никаких следов магического вмешательства, и констатировал, что смерть произошла от естественных причин.
  - Люди смертны, - выдала я заезженную сентенцию с глубокомысленным видом.
  - А люди, стоящие так близко к престолу, особенно, - кивнул Тайрен. - И мой отец - один из претендентов на регентство.
  - Это опасно?
  - Еще как, учитывая, что его соперник - лорд Этар Двейский, сын герцога Двейского. Герцог уже старик, и лорд Этар правит герцогством и заседает в Верховном Совете от его имени.
  - А что с ним не так? - насторожилась я, заметив, каким напряженным стал тон голоса Тайрена.
  - Чтобы получить голоса в Совете, он пользуется теми методами, которыми брезгует мой отец, а я бы не сказал, что у герцога Бьюка всегда были чистые помыслы и руки, - Тайрен казался совсем несчастным, а я, хоть убей, не могла придумать ничего, что могло бы поднять ему настроение.
  - Если я смогу хоть чем-то помочь, то ты только скажи, - наконец, выдавила я. Почему-то эта банальность заставила его улыбнуться.
  - Я рад, что ты на моей стороне.
  Теперь и я улыбалась. Глупо, конечно, что я могу сделать, я же никто в мире придворных интриг, но если Тайрену спокойней, когда я стою за его спиной, то, значит, там я буду находиться. Мне, в сущности, все равно, кто правит нами, один герцог или другой, мою судьбу это не изменит. Ни один правитель не снимет Запреты, разве что, новые добавит.
  - Ты не понимаешь, да? - вдруг Тайрен перестал лучиться улыбкой. - Мой отец не уступит регентство, и если Этар будет упрямиться, то у него хватит духу поднять вооруженное восстание.
  - Война? - пискнула я. Война - это серьезно, в случае войны меня как военнообязанную призовут в армию и заставят сражаться. Еще один треклятый Запрет.
  Конечно, со времен Большого Исхода этим законом не злоупотребляли. Дело было давним, тогда Ровия была раздроблена на три воюющие части, и один ушлый правитель решил, что магия может существенно помочь ему в завоевании соседнего куска территории. А чтобы добиться численного превосходства чародеев в своей армии, он потребовал, чтобы в армию набрали всех, обладающих хоть каплей магической силы, включая детей, которых можно было использовать как доноров силы. Так же поступил и его соперник. Маги под угрозой полного уничтожения были вынуждены подчиниться, но в ночь перед решающей битвой они как-то сговорились с волшебниками на стороне противника и совместно прочли Большое заклинание перехода. Для Малого заклинания перехода нужен десяток мощных волшебников и многочасовой ритуал, после чего души магов могли переместиться в иной мир и увидеть чудеса, недоступные нашему воображению: богов и монстров, стальные колесницы, везущие людей по небу, пришельцев со звезд и прочие невероятные вещи. В ту ночь это заклинание прочли четыре сотни магов и переместились вместе с телами, вещами и припасами. Обе армии потеряли всех своих волшебников и были вынуждены объединиться, поскольку стали уязвимы для других врагов.
  Теперь в армию призывали только достигших совершеннолетия магов, но я-то совершеннолетняя! Мне нужно немедленно родить, с грудным ребенком на руках меня точно не заставят драться. Так себе причина для обзаведения потомством. Представляю, как в будущем сын или дочь спросит меня: 'Мама, а почему я появился на свет?' А я отвечу: 'Потому что твоя мамочка хотела откосить от армии, дорогуша'.
  Брр, ну и чушь лезет в голову. Как я смогу родить, если мое единственное любовное приключение за последние не-скажу-сколько лет - это поцелуй с Тайреном под воздействием призрака-убийцы?
  А мы с Тайреном так и не обсуждали этот эпизод.
  По обоюдному молчаливому согласию мы никогда не поднимали тему страстного поцелуя над обрывом, словно его и не было. Может быть, Тайрен не стал развивать эту тему из-за Запрета? 'Лица с колдовским талантом не могут получать и передавать титулы никаким способом, включая наследование и брак'. Сын и наследник герцога должен смотреть на любую девушку, примеряя на нее титул будущей герцогини, а я не смогу ею стать в любом случае...
  Ааа!!! Какая еще герцогиня? Ничего же не было, мы были заколдованы. Может, прикосновение к моим губам до сих пор видится Тайрену в ночных кошмарах, а я думаю о таких глупостях. Мои щеки начали покрываться предательским румянцем смущения.
  И вообще, мы тут серьезные вещи обсуждаем, соберись, Айта.
  - Мой отец сделает все, чтобы не допустить гражданской войны, - успокаивающе проговорил Тайрен. - Бирская империя давно хочет закрепиться на материке, и если Ровию будет раздирать смута, им это удастся.
  Всего полторы сотни лет назад Бирск был одним из островов Нелейского архипелага, а теперь империя подмяла под себя все четыре островных государства и время от времени хищным спрутом протягивала щупальца своего флота в сторону континента. Королевство Пелтвал недавно подвергалось нападению, но пелтвальские паладины в чароупорных доспехах могли сражаться даже с самыми сильными магами на равных, поэтому на некоторое время натиск империи ослаб.
  - Да и пелтвальские священники не против благословить своих рыцарей на священную войну с нами, - грустно добавила я. Несмотря на Запреты, магам в Ровии жилось сравнительно неплохо, нас не запирали в башнях и не заставляли носить магиегасящие ошейники, как поступали с волшебниками в Пелтвале. Религия пелтвальцев утверждала, что волшебные силы даются от злых духов, поэтому только церковь способна решать, в каких случаях применять магию. Я потерла горло. Интересно, а если бы у меня был выбор: иметь 'Цвет вероники' или магию - что бы я выбрала? Я задумалась.
  Дурацкая мысль. Выбора у меня нет, а значит, нечего и мучить себя такими размышлениями.
  - Не переживай, - Тайрен взглянул мне в лицо и ободряюще положил мне руку на плечо. - Я сегодня поеду к союзникам отца, на стороне герцога много достойных людей, которые не поддадутся на уловки Этара. Совет не поставит на регентство шантажиста и вообще темную личность.
  - А почему он - темная личность? - заинтересовалась я.
  - Герцог Двейский был другом отца, он всегда был крепким стариком, и то, что в последние годы он так резко сдал, вызывает определенные подозрения.
  - Старость может быть коварна, - не согласилась я. - Или ты считаешь, что его околдовали?
  - Скорее, чем-то постоянно травят, - нахмурился Тайрен. - Но доказать ничего не получается, его осматривал Арлет Берин, придворный чародей и не нашел зловредных чар.
  - Тогда все в порядке, - убежденно кивнула я. - Магический осмотр выявляет не только следы колдовства, но и яды.
  - Возможно, - не стал спорить лорд, огляделся и сменил тему. - Когда я был ребенком, здесь невозможно было проехать из-за еловых зарослей.
  - Что же с ними случилось? - поддержала новый разговор я.
  - К нам из Беловодья докатилась мода на украшенные ели на праздник Середины Зимы. И крестьяне охотно подхватили эту моду, за несколько лет вырубив ельники. Скоро я думаю, придется озаботиться высадкой саженцев, поскольку елей в округе изрядно поубавилось.
  Я огляделась, заметив множество пеньков среди деревьев по обочинам дороги.
  - А почему бы не запретить вырубку елей?
  - Ну нет, - замотал головой Тайрен, и даже его лошадь поддержала хозяина фырканьем. - Мне нравится запах хвои зимой, и ель, украшенная лентами и игрушками тоже радует глаз.
  Мы принялись обсуждать среднезимные традиции, и Тайрен рассказал мне историю про мужика, который напился до того, что пришедшую поздравить с праздником тещу перепутал с лесной нечистью и пытался обезглавить ее метлой, которую он принял за топор. Жена пьянчужки так разобиделась, что не поленилась прийти к Тайрену и потребовать герцогского разрешения на развод, в качестве пожертвования притащив живого поросенка. Поросенок не захотел приноситься в дар молодому лорду и сбежал, заставив всю челядь носиться по замку. В процессе поисков удравшего подарка муж с женой помирились, да так успешно, что ровно через девять месяцев Тайрену пришло приглашение на крестины.
  - Почему у тебя все истории связаны со свиньями? - с хохотом спросила я.
  - Жизнь у меня такая, свинячья, - с притворным вздохом заявил лорд.
  Мы позавтракали на полянке в полуверсте от кладбища, которое я хотела осмотреть, но когда я собралась идти по своим прямым обязанностям, Тайрен сообщил мне, что ему лучше вернуться в замок и все-таки встретиться с отцом. Мы попрощались, и у меня защемило сердце.
  - Ты уж постарайся, хорошенько договаривайся, - прошептала я. - Я действительно не хочу войны, там убивают и магов, и лордов.
  - Все будет хорошо, - чуть менее уверенно, чем мне бы хотелось, заверил меня Тайрен.
  
  Кладбище оказалось спокойным и благодатным местом, но я принялась добросовестно обходить его, просканировав самые подозрительные могилки и запечатав их соответствующими заклинаниями. По мере обхода выяснилось, что дальний конец кладбища не имеет ограды, оно сливается с лесом и, должно быть, тянется вглубь еще не тронутого лесорубами ельника. Я брела по лесной подстилке, обивая носы ботинок о валежник, и непрерывно начитывала заклинание поиска нежити, которая любит такие нехоженые заросли неподалеку от погостов.
  Свою невнимательность я могла оправдать только сосредоточенностью на колдовстве и мрачными мыслями о возможной гражданской войне, в которой я могу оказаться по разные стороны баррикад со своими знакомыми магами. Вот только ведьме, об которую я споткнулась, было все равно, почему я не смотрю под ноги. Взвизгнув, она отпрыгнула на добрую сажень, а разглядев, что это на нее наткнулось, она разразилась площадной бранью.
  Это была самая натуральная ведьма, просто хрестоматийный экземпляр: седые космы выбивались из-под капюшона накидки, она была одета в лохмотья неопределенного цвета и обладала таким длинным и крючковатым носом, что ее можно было за него повесить на гвоздик у двери. И ягодкой на торте, нос венчала большая волосатая бородавка.
  Фу.
  - Куда прешь, кобыла безглазая? - рявкнула она на меня редкозубым ртом.
  - Простите, бабушка, - извинилась я, прекратив невежливо пялиться на ведьму, и уставилась под ноги. Там обнаружился огромный белый гриб, который старуха срезала до того, как я нечаянно пнула ее. - Я заплутала.
  Я подняла грибок и вежливо протянула его старушенции. Она цапнула его сухонькой лапкой и сунула в невесть откуда взявшуюся корзинку. В лукошке кроме грибов обнаружились мелкие цветы и листья папоротника. Должно быть, это местная травница, решила я. Сочтя инцидент исчерпанным, я собралась было идти, но старуха дернула меня за полу куртки.
  - А что же такая молодая да пригожая девица бродит одна по лесу? - с подозрением поинтересовалась ведьма. - Да еще и в мужских портках, тьфу, срам-то какой.
  - Это штаны, бабушка, - разъяснила я. - В юбке на лошади ездить неудобно.
  - Совсем молодые девки стыд потеряли, - фырнула старуха. - Скоро косы поотрезают да будут гойсать с мужиками вровень, где ж такое видано-то. На вот, подарочек тебе, чтоб не забывала о девичьей чести.
  И ведьма достала из кармана деревянный гребень.
  - Не простой он, а заговоренный, чтоб коса росла на радость мужу. Мне-то уж ни к чему, а такой красавице красивая коса к лицу будет.
  Мужа у меня не предвиделось, но гребень я взяла. Он был теплый на ощупь, отполированное дерево так и льнуло к коже, узор на рукояти был шероховатым, и в руке вещица лежала, как влитая.
  - Спасибо, - с искренней теплотой поблагодарила я. - Какая прелесть.
  - Причешись им на ночь, - посоветовала старуха улыбаясь во все десять зубов.
  - Обязательно, - пообещала я и побрела обратно к Туману, привязанному у ограды кладбища. Такая милая старушка, а я-то ее ведьмой ругала. Беглый осмотр показал, что гребень действительно зачарован, что-то связанное с ростом и крепостью волос. У меня даже было искушение развязать тугой пучок на затылке, чтобы немедленно провести гребешком по волосам, но тут я набрела на подозрительную кочку, которая при сканировании 'вторым зрением' оказалась чьей-то неглубокой могилой, и гребень был засунут глубоко в сумку и забыт.
  В замок я вернулась к самому обеду. Только входя в обеденный зал я вспомнила, что сегодня приехал герцог Раумский, поэтому все замковые обитатели будут при параде, а мой наряд и с утра не отличался изысканностью, а после блужданий по лесу и нескольких часов колдовства я была измята, вымазана черт знает чем, а вдобавок еще и пропахла потом. Тщеславие требовало, чтобы я немедленно привела себя в порядок, но желудок утверждал, что имидж - ничто, а голод - все. Урчание в животе поставило точку в этом споре. Пусть герцог видит, что я не зря перевожу его харчи, а работаю в поте лица и прочих частей тела.
  Мне не стоило беспокоиться. В зале герцога не было. Как только я уселась и принялась обгладывать запеченную куриную ножку, как в меня вцепилась Севила.
  - Герцог приехал, да не один, и теперь он с какими-то шишками из столицы сейчас наверху, - сообщила она мне. - Решают, как вести военные действия. Старый регент умер, и теперь будет гражданская война.
  - Не будет, - хмуро поправила я ее. - Совет еще не проголосовал, думаю, нам пока можно не бояться.
  - Не бояться?! - Севила была близка к истерике. - Нас завербуют в армию и заставят убивать! Говорила мне мама не идти в Высшую Школу, и с шестью классами образования можно найти работу, зато недоучек в армию не берут.
  - Берут, - утешила я. - Только уже ближе к концу войны, когда образованных магов поубивают.
  - Кстати, - припомнила целительница. - Тебя просили зайти к герцогу в кабинет после обеда.
  - Это еще зачем? - занервничала я. Может, герцог узнал про то, что я позволила призраку у обрыва завладеть телом единственного герцогского наследника и чуть не угробила его?
  - Да просто побеседовать, он со всеми магами знакомится, когда приезжает в имение, - туманно объяснила меня Севила.
  Я как-то потеряла аппетит. Без малейшего удовольствия я доела курицу с жареной картошкой, салат из овощей и кусок персикового пирога, после чего встала и направилась к себе в комнату. Все-таки перед личной беседой с возможным будущим королевским регентом лучше пригладить перышки.
  В кувшине у туалетного столика еще была вода, поэтому я умылась, пригладила волосы и переоделась. У меня в багаже нашлось не слишком мятое шелковое платье, так что я выглядела вполне презентабельно. Я изловила в коридоре одного из слуг и попросила показать мне дорогу к герцогскому кабинету, поскольку мои успехи в ориентировании по замковой местности оставляли желать лучшего.
  Кабинет был просторной комнатой с множеством книжных шкафов и массивным дорогущим столом из мореной древесины. Сам герцог сидел в кресле за столом. Я с любопытством разглядывала своего официального работодателя. Он не слишком походил на Тайрена, разве что линия губ и цвет глаз такой же, серый, переливчатый, но телосложением герцог больше напоминал борца, его нос явственно покосился в сторону после неудачно зажившего перелома, а по скуле бежал старый шрам, теряясь в седине на висках. Волосы Тайрен тоже унаследовал от матери, герцог обладал шевелюрой пепельного цвета, теперь изрядно покрытой серебристыми нитями.
  - Здравствуйте, - я замешкалась. Мне стоит сделать книксен, раз уж я в платье? Или поклониться, как положено магам? Я растерянно исполнила некое па, являвшее нечто среднее между поклоном и реверансом, отчего герцог закашлялся, маскируя смешок.
  - Я Айарта Глен, - представилась я. - Светлый маг.
  - Я в курсе, госпожа Глен, - кивнул мне герцог. - Присаживайтесь, я хотел с вами побеседовать.
  Я упала в кресло для посетителей и сложила руки на коленях, как примерная ученица. Герцог пугал меня до коликов. Он не был суровым или злым, но вокруг него витала густая аура власти, видная безо всяких сканирующих заклинаний. Этот человек решал судьбы государства и не позволял этому грузу ответственности сломить себя.
  - Я предпочитаю лично знакомиться с магами, работающими на меня, и я узнал, что в моем штате пополнение. В ваших изящных ручках слишком много силы, чтобы можно было вас игнорировать, верно? - герцог улыбнулся. Кажется, он настроен доброжелательно.
  - Не совсем, ваше сиятельство, - поправила я. - Я всего лишь светлый маг, я занимаюсь очищением, освящением и запечатыванием мест силы.
  - Но ваш учитель рекомендовал вас как специалиста по поисковым заклятиям и выявлению сверхъестественного влияния, - герцог опустил глаза на лежащие перед ним бумаги, среди которых, очевидно, было и мое письмо.
  - Да, мои природные таланты позволили мне хорошо проявить себя в этой области, - уклончиво промямлила я. - Но после Школы я не намеревалась слишком часто прибегать к этим способностям.
  - Почему же? - полюбопытствовал герцог.
  - Я хотела работать на земле в своем имении 'Цвет вероники', оно недалеко от Крестополя. Я изучала лечебную магию, ветеринарную, агрочары и погодные заклинания, чтобы способствовать процветанию... - мой голос сорвался на писк, мне пришлось кашлянуть, чтобы продолжить. - Но недавно мой брат продал землю и дом, поэтому я стала искать работу в качестве сельского мага.
  Герцог прожег меня испытующим взглядом.
  - В своем имении?
  Проклятье! Проклятье, проклятье, проклятье! Я опять оговорилась. Герцог - это не Кипар Белый, который только по-отечески пожурит и посоветует быть реалистичней в своих желаниях, Раумский может и в Совет доложить.
  - Я имела в виду, имение моей семьи, оно принадлежало моим родителям, а после их гибели его унаследовал мой брат Шантель, - затараторила я. - Конечно, я не могла подразумевать, что владею землей вопреки Запрету.
  - Славно, славно, - не убежденным тоном произнес Бьюк Раумский. - Я рад, что вы не из тех магов-бунтовщиков, которые требуют отмены Запретов, принятия магов на государственные посты и прочего. Они порой приносят нам большие неприятности. Я на секунду засомневался, не увидев на вас знака принадлежности к чародеям.
  Мои руки взметнулись к горлу. Неужели я стянула медальон вместе с рубашкой? Нет, вот же он. Я за шнурок вытянула 'змеиный глаз' из-за шиворота и чуть было не ткнула им в лицо герцогу.
  - Я выполняю Запреты, - отрывисто и зло заявила я. - Я не считаю, что все они справедливы, но я не участвую в терактах, устроенных бунтовщиками, потому что такими мерами Запретов только больше станет. Я не нарушаю законы и работаю на совесть, можете это проверить в любое время.
  - Я и не думал вас обидеть, - примиряюще поднял руки герцог. - Но вы живете и работаете в тесном контакте с моим сыном, и я хотел быть уверен, в вашей лояльности. Особенно в наше неспокойное время.
  - Лорд Тайрен может рассчитывать на мою помощь и поддержку в любое время, - как-то слишком горячо произнесла я и прикусила язык. Идиотка! Мне следовало сказать, что я поддерживаю самого герцога, а не его сына. Мои слова прозвучали так...
  - Я надеюсь, что это так, - кивнул герцог, словно и не заметив двусмысленности моих слов. Как же, от старого политикана не ускользнет ничего, ни мои слова, ни интонация, с которой они произнесены. А все из-за моих глупых размышлений о поцелуях и герцогинях. Да провались все пропадом, дайте несчастной магичке каплю свободы хотя бы в мыслях!
  
   Глава 8.
  
  Все четыре дня до возвращения Тайрена я избегала герцога всеми возможными силами после всей той чуши, которую я наговорила ему. Если бы это было собеседование при приеме на работу, то мне пришлось бы искать другую вакансию. Я начала завтракать ни свет ни заря вместе со слугами на кухне, а потом уезжала на весь день. За эти несколько дней я натерла седлом мозоли в таких местах, о которых обычно не задумываешься, пока там все в порядке. Зато на подведомственном мне участке воцарился мир и покой.
  Я съездила к тому таинственному колодцу, к которому когда-то провожал меня Тайрен. Смелый маг отправился бы туда безлунной ночью и подкараулил девочку-призрака, а может даже смог бы изловить эту невидаль. Я была магом умным, поэтому к жуткому колодцу явилась на утро после такой ночи, увешанная амулетами.
  Битых два часа я искала следы нежити, покрывшись дюжиной царапин от зарослей малины, сквозь которые мне пришлось продираться. Еще полдня расспрашивала очевидцев, которых сначала требовалось догнать. Выяснилось, что без успокаивающего крестьян присутствия Севилы, деревенские жители не спешили идти на контакт с малознакомой колдуньей. Я привыкла к недоверию, но теперь от меня откровенно шарахались. Двое сказались немыми. Так и сказали:
  - А я, того, немой я. С рождения.
  Одна девушка убежала с визгом, уронив ведра с водой мне под ноги. А старухи, пугалами сидящие на лавках перед домами, были малоинформативны.
  Но кое-какие сведения я получила, и если верить селянам, то злобный черноволосый дух уже забрал половину деревни, в основном знакомых чьих-то знакомых, а тот, кто заглядывал в колодец, умирал через семь дней. Местная ребятня, разумеется, хоть по разику, но заглянула в смертельный колодец и выглядела живее всех живых, но у каждого пойманного мной ребенка был знакомый, чей брат умер из-за колодца. Я на всякий случай провела обряд запечатывания, но по моему экспертному мнению, самое страшное, что водилось на дне колодца - это лягушки, чье заунывное квакание эхо причудливо преображало в потусторонние стоны и вопли.
  На следующий день на выезде из герцогского замка меня перехватил гонец из Семи Ключей, совсем юный паренек на лошадке с лохматой шкурой, которая по виду больше годилась для водовозной телеги, чем для многочасовых скачек по срочным поручениям. Паренек цепким взглядом обшарил мою грудь, но интересовали его не мои скромные прелести, а 'змеиный глаз' на шнурке. Удостоверившись в моей волшебности, гонец протянул мне конверт.
  - Госпожа чародейка, срочное письмо от знахаря Вернома из города. У них какая-то беда приключилась, требуется подмога.
  Я сломала печать и пробежала глазами по скачущим строчкам. Почерк свидетельствовал об авторстве письма лучше любых печатей, только у целителей он настолько неразборчивый. Шевеля губами и наморщив лоб, я по слогам, как малограмотная, прочла записку. В Семи Ключах произошло убийство, и мастеру Верному требовался светлый маг, чтобы затереть эманации насилия и изгнать возможное привидение жертвы.
  - Я разберусь, - кивнула я гонцу. - Можешь сходить на кухню и перекусить перед обратной дорогой.
  Паренек просиял, как начищенный пятак, и направился к входу для слуг, а я развернула Тумана к Семи Ключам.
   Туман, очевидно, знал дорогу лучше меня, поэтому я отпустила поводья, позволив ему бодро рысить по его собственному усмотрению. Таким темпом мы доберемся до Семи Ключей еще до полудня. Может быть, мне удастся побыстрее разобраться с этим делом в городе, и останется время окунуться в горячий источник. Или стоит заночевать в городе, а завтра устроить себе выходной? Увы, у меня в кармане печально позвякивал десяток монет, а без туго набитого кошелька в месте, живущем за счет туристов-толстосумов, делать нечего.
  Севила рассказывала мне, что источник Белой Девы посещали девушки, которые хотели выйти замуж. Целебные воды ключа делали кожу нежной, шелковой, способствовали сбросу лишнего объема с талии и бедер, а грудь, наоборот, после купания увеличивалась. Этот феномен стоило бы изучить поближе. Исключительно с научной точки зрения.
  В городке царила привычная для этого места суета. Пожалуй, Вышеград был пошумнее, но в яркости и пестроте он однозначно проигрывал. Приезжие соревновались друг с другом в вычурности нарядов, в глазах рябило от разноцветных вывесок забегаловок и магазинчиков, полосатых шатров торговых палаток и мелькающих тут и там в толпе цветастых шалей и юбок уличных гадалок и вытертых лохмотьев попрошаек.
  Мне пришлось спешиться и оставить коня у платной коновязи, где я разжилась сведениями о том, где мне найти мастера Вернома, и здоровенной лепешкой с овечьим сыром от проходящей мимо торговки. Жуя на ходу, я направилась в указанном направлении, вертя головой и разглядывая все вокруг. За несколько недель в 'Златогорном' я привыкла к сельской неспешности и умиротворенности, поэтому гам и мельтешение погрузили меня в своего рода транс.
  Пока я разглядывала многослойное и пышное, как торт с кремовыми завитушками, одеяние какой-то знатной дамы, шествовавшей с целым кортежем из слуг и компаньонок, в меня врезался зазывала харчевни. Он повернулся ко мне со зверской рожей, собираясь наорать на растяпу, но заметив знак чародейства, так и прыснул с моего пути. Я погладила медальон кончиком пальца, как зверька. Хоть какая-то от него польза.
  Дом мага я заметила издалека. Он сильно выбивался из городской эстетики, представляя собой небольшую, всего в три этажа, башенку с высоченным шпилем, на котором развевался флажок с изображением 'змеиного глаза'. Дворик вместо клумб или огорода был усажен травами, многие из которых я узнала, но некоторые поставили меня в затруднительное положение. Я же сдала травоведение на отлично, мне следовало бы помнить все растущие в нашем королевстве целебные растения. Но вот этот цветок с мохнатым стебельком упорно не поддавался идентификации. И те широкие листья с фиолетовыми прожилками вспоминались с трудом. Кажется, я видела нечто похожее в школьном травнике, и если память меня не подводит, то растет это заморское чудо только в пустынях.
  - Любуетесь моей коллекцией? - прозвучал надо мной голос с легким старческим дребезжанием.
  - Целитель Верном, - опознала я мага, и с удивлением уставилась на его наряд. Мантия лилового цвета на волшебнике смотрелась уже достаточно экстравагантно, но кто-то решил, что кулона с символом чародейства будет недостаточно для обозначения профессии обладателя этой одежды, поэтому расшил всю одежду мага серебряными звездами и полумесяцами, а остроконечную шляпу покрывали таинственные руны. 'Древние руны' я тоже помнила неплохо, поэтому без труда прочла то, что сообщала всем шляпа: 'Котел с крышкой', 'одиннадцать слонят', 'новая нога' и 'не принимать внутрь'.
  - Не обращайте внимания, - маг зашелся кудахчущим смехом. - Это все показуха для туристов. Им недостаточно простого умения колдовать, для большинства маг - это тот, кто выглядит, как маг. Поэтому приходится использовать всю эту бутафорию, из-за которой я сам себя иногда считаю шарлатаном.
  - Я сталкивалась с тем же отношением у селян, - сочувственно покивала головой я. - Они охотней верят бабкам-шептуньям, потому что те выглядят более загадочными, чем дипломированный специалист. Как будто отсутствие зубов и несколько волосатых бородавок на лице автоматически даруют некое сакральное знание.
  - Кхм, - выразился старый маг, почесывая собственную бородавку с торчащим из нее длинным седым волоском. Я смущенно перевела взгляд на разнотравье под ногами.
  - Может быть, пойдем на место убийства, - сменила тему я. Убийство - всегда отличный повод избежать нежелательного разговора.
  - Да-да, нам стоит поспешить, - целитель бодро засеменил к калитке. Носы его туфель, как я заметила, были длинными и закрученными. Кажется, старику просто нравилось притворяться волшебником. Тот факт, что он им и являлся, нисколько не мешал ему играть свою роль.
   Преступление было совершено в одной из купален, и уже столпилась изрядная очередь из страждущих окунуться в источник. Парочка стражников успешно отгоняла толпу, кроме одного типа в черном, который стоял за их спинами и кого-то поджидал. Когда он обернулся, мое сердце екнуло. Я его знала.
  Выпускник факультета Некротехнологий Высшей Школы магии, некромант Атен Данский. Он по-прежнему выглядел так, словно только что сошел со сцены после блестящего выступления, а теперь ждет оваций, визгов фанаток и охапок цветов. Небрежно спадающая на глаза челка была уложена в безупречное подобие беспорядка, 'змеиный глаз' сиял на отутюженной рубашке цвета предгрозового неба, а в глазах сквозила томная усталость от сует этого несовершенного мира. Как всегда, высший класс.
  - Магистр Верном, уделите мне минуту, - потребовал Атен, шагнув вперед и даже не скользнув по мне взглядом. В этом тоже не было ничего нового. Я была невидимкой для парней вроде Данского.
  Интересно, а Тайрен бы меня заметил, если бы мы познакомились при других обстоятельствах?
  Это была в крайней степени странная мысль. Во-первых, с чего я решила, что Тайрен меня замечает в обстоятельствах нынешних? А во-вторых, почему я вообще подумала о нем? Ох, сфокусируйся, Айта, тут убийство, некромант и твои должностные обязанности, не время думать о Тайрене. Хотя он выглядел таким встревоженным, когда уезжал, все ли у него в порядке?
  - Я настаиваю! - разгоряченно выпалил Атен. Кажется, я пропустила начало спора.
  - Молодой человек, на допрос тела жертвы требуется разрешение от городского управляющего или от самого герцога, а до тех пор я не имею права... - попытался объяснить Верном.
  - У меня есть разрешение от командира городской стражи, этого не достаточно? - не отступал Атен.
  Теперь все прояснилось. Некромант хотел поднять труп убитой и допросить его, а Верном, как и многие пожилые маги, с предубеждением относился к темным сторонам магического искусства. И поскольку именно мастер-целитель был главным магом города, Атена отослали к нему.
  - Я бы не хотела обрядом очищения стереть какие-то важные улики, - подала я голос. Атен обернулся ко мне, заметил знак на моей груди и одарил меня сияющей улыбкой. Полгода назад я бы растаяла, как снежок в духовом шкафу, а теперь испытала только раздражение. Значит, пока я была не нужна, меня можно было игнорировать?
  - Вам, молодежи, лишь бы поиграть с неведомыми силами, - рассердился знахарь. - Это обычное убийство, стража и без темных ритуалов разберется с ним, а наше дело - не допустить последствий этого злодеяния.
  - Некромантия совершенно безопасна, - увещевал Атен. - Я уже проводил этот ритуал и не раз.
  - А я знаю, как блокировать проникновение злых и опасных духов с той стороны, - поддержала я. - И мне будет спокойней, если мы поймаем убийцу. Все-таки я тоже женщина, и если в городе орудует маньяк, то я бы хотела остановить его пока сама не стала его жертвой.
   Верном сдался. Он без восторга отвел нас в городской морг, куда отнесли тело убитой. В покойницкой было холодно стараниями шамана, поэтому летняя жара не могла добраться до тел. Но запах там все равно стоял тяжелый и неприятный.
  Атену выделили просторное помещение для ритуала. Насколько я знала, сошел бы любой чулан, но требовалось много места, чтобы разместить всех желающих поприсутствовать. Среди зрителей был командир стражи, городской коронер, шаман-погодник, который просто хотел поглазеть на редкое зрелище, и Верном, зорким глазом следивший за каждым движением некроманта, неодобрительно морщась. Старый волшебник настоял на том, чтобы я поставила защитный полог третьей степени. Эта мера предосторожности показалась мне излишней, защита такого уровня обычно использовалась при вызове сильных демонов для военных нужд, но спорить я не стала.
  Я начертила пентаграмму, сориентировав ее с востока на запад, расставила свечи и встала в центре круга. Заклинание было долгим, и зрители уже зевали, когда я, наконец, рассеяла по четырем сторонам света порошок, в состав которого входил растертый в пыль изумруд. Ничего, утешила я свою взвывшую жадность, спишу в конце месяца на производственные траты и потребую с Тайрена возмещение.
  Полог был установлен. Если бы я включила 'второе зрение', то увидела бы перламутровую полусферу, накрывшую большую часть комнаты. Теперь ничто сверхъестественное не могло войти или выйти за пределы пентаграммы. Я кивнула Атену и тот принялся за свое колдовство. Признаться, мне тоже было любопытно понаблюдать за некромагическим ритуалом.
  Он оказался... очень куцым. Мой бывший сокурсник достал обычную мензурку, полдюжины склянок со странно шевелящимся содержимым и металлический амулет с нечитаемой руной. Капнул из одной бутылочки, из другой, щедро плеснул из третьей, пробормотал магическую формулу и опустил амулет сначала в мензурку, а затем на лоб женского трупа. Вот вам и все таинство магии смерти. Я оказалась разочарована.
  Но оказалось, что все только начинается. Мертвец медленно сел, и я сдержала свой рефлекс развеять заклинание, удерживающее дух в неживом теле. Женщина выпрямилась и простыня, накрывавшая ее тело, спала, позволяя увидеть обнаженное мраморно-белое тело со страшными ранами на груди.
  У меня сжалось что-то под ребрами, меня начало подташнивать. Может, старый целитель в чем и прав, некроманты вмешиваются в те области бытия, где не место человеку. Или я просто суеверна? А может, дело в открытых ранах. Почему ей не дадут прикрыться?
  - Назови свое имя, - тяжелым и властным тоном произнес Атен. Покойница открыла глаза, светящиеся неземным, чуждым светом.
  - Мое имя Ашара Оникс, - и голос был нечеловеческим, от этих звуков у меня встал дыбом каждый волосок на теле. Какое счастье, что я оказалась непригодна для изучения темной магии, у меня никаких нервов не хватило бы иметь дело с нежитью на постоянной основе.
  - Расскажи все, что помнишь о своей смерти, - снова потребовал некромант. Я с трудом оторвала взгляд от безжизненного лица жертвы убийства и посмотрела на Атена. Он был напряжен, ему огромных усилий стоило поддерживать в мертвом теле искру жизни.
  - Я была в воде. Тепло, приятно. Вошел человек с тенью, я вышла из воды, он ударил меня ножом. Больно, холодно, темно, - механически-безразлично перечислил труп. Некроманты не по-настоящему оживляют тела, это не чудесное воскрешение. Маг всего лишь призывает ближайший дух из эфира и своей силой удерживает его в разлагающейся плоти. Такое тело способно двигаться и говорить, в нем может сохраняться память о своей жизни, но это память только о физических событиях, мертвец не помнит своих чувств. По сути, этот обряд - просто расширенная версия поднятия зомби.
  По лбу Атена уже катились капли пота, но он упрямо стиснул челюсти, глубоко вдохнул и задал еще один вопрос.
  - Опиши человека, ударившего тебя ножом.
  - Его зовут Телон Оникс, он выше меня на пядь, темные волосы, карие глаза...
  - Достаточно!
  Атен снова коснулся медальоном лба женщины, а затем окропил амулет из одной из своих бутылочек. Тело тут же осело и завалилось на бок, глядя пустыми глазами в потолок.
  Я не наблюдала за завершением ритуала. Я смотрела на женщину и ждала, когда Атен закончит и подойдет к ней. Но некромант больше не обращал внимания на труп, он уже шел к молчавшим до сих пор зрителям.
  Медленно и неохотно я приблизилась к мертвой женщине, словно только сейчас разглядев ее. Молодая, немногим старше меня, с растрепанными волосами песочного цвета. Когда-то ее глаза были голубыми, но теперь стали просто белесыми. Смерть украла все краски с ее лица, оно стало погребальной маской. Я уложила свисающую руку вдоль ее тела, прикрыла ее простыней и закрыла девушке глаза.
  Я убрала чары полога и побрела к выходу.
  - Убийца ее родственник? - спросила я у задержавшегося в дверях Атена. Пока я снимала защитные чары, он беседовал с коронером и главой стражников, расшифровывая им то, что сказала допрашиваемая.
  - Муж, - кивнул Атен. - И похоже, что он еще в городе, его задержат.
  - Брак - опасное дело, - усмехнулась я. Некромант согласно хмыкнул. Я собиралась пройти мимо и отправиться в оскверненную купальню, чтобы очистить ее, но Атен тронул меня за плечо.
  - Какие у тебя планы на вечер? - поинтересовался он.
  - Я собиралась протрястись в седле девяносто верст до 'Златогорного' и основательно переосмыслить свое представление о женитьбе, - честно доложила я.
  - А ты не можешь остаться в Семи Ключах на вечер с ужином? - предложил Атен. Почему-то мне действительно хотелось отправиться домой, узнать, не вернулся ли Тайрен, вместо ужина с некромантом, но год назад я бы умерла от восторга при мысли об интимном тет-а-тете с самим Атеном Данским, так что я улыбнулась. - Буду рада составить тебе компанию.
  - Тогда в восемь встретимся в ресторанчике 'Пьяный рыбак', - предложил юноша. - Там подают восхитительную форель.
  До назначенного часа у меня было полно времени. Я успела провести ритуал очищения купальни, где уже прибрались, смыв кровь с пола. Как служанкам удалось оттереть пятна с некрашеных досок пола - ума не приложу, но когда я закончила свои манипуляции, ничто не говорило о том, что здесь было совершено преступление, ни на физическом уровне, ни на энергетическом.
  - Мне необходимо удостовериться в том, что злой призрак не вселится в тело случайного купальщика, - заявила я обеспокоенному владельцу бани. - Для этого я рискну собой и первая войду в воду. Мне необходимы чистые полотенца, поднос с едой и большая кружка чая, иначе призрак распознает во мне мага и затаится.
  У магов должны быть свои привилегии. Пусть и получать их приходилось с помощью небольшой лжи.
  Все ингредиенты моего купального ритуала материализовались, как по волшебству, я разогнала стражников, разделась и погрузилась в бассейн с горячей водой по шею.
  О, какое блаженство! Из моей груди вырвался стон. Я и не подозревала, что сегодняшнее колдовство меня так вымотает, пока не расслабилась в горячей воде, изрядно отдающей тухлыми яйцами. Я зажала нос и улеглась на дно неглубокого каменного бассейна, ощущая каждой мышцей, как напряжение меня покидает. Когда воздуха стало не хватать, я вынырнула, и прошлепала к крючку с полотенцем. Мне даже принесли банный халат такого размера, что в него с комфортом мог бы завернуться Туман. Я закуталась в халат, пристроила поднос со снедью на столе для массажей и принялась за еду. Можно было бы поесть и в общей столовой, но сейчас мне как никогда хотелось покоя и одиночества.
  Я напоследок еще раз поболтала ногами в горячей водичке, затем вытерлась насухо, скрутила волосы в неаккуратный влажный узел на затылке и с отвращением влезла в свои пыльные штаны и рубашку. Увы, расчески у меня с собой не было, поэтому выглядела я форменным пугалом. Ну и ладно, пусть враги боятся.
  Хозяин нетерпеливо приплясывал у двери, словно я заняла не одну из купален на полчаса, а единственный туалет в городе на весь день.
  - Покой ваших клиентов теперь никто не нарушит, - торжественно заявила я. - Все призраки изгнаны, а место очищено и готово к эксплуатации.
  Остаток дня я бродила по городу, глазея на витрины, стихийно образовавшиеся на каждом углу развалы и рынки. Но купить что-либо искушения не было, я понимала, что все это изобилие - просто приманка для приезжих, и цены, соответственно, заоблачные. Я добрый час простояла у лавки, торгующей шелками: платьями, рубашками, накидками, шарфами - все из тонкой, как паутинка, струящейся ткани восхитительных расцветок. По одной шали небесного оттенка летели райские птицы, изумрудные, лазурные, бирюзовые. Другое платье сияло всеми оттенками пляшущего пламени. Но я просто прикипела взглядом к полуночно-черной блузке с узором из серебристых морозных узоров. Увы, приобрести ее я смогу только через две недели, когда мои бесценные услуги на благо герцогства оплатят.
  Удивительно, но в назначенный час Атен встретил меня у входа в ресторанчик. Я почему-то была уверена, что он из тех парней, которые опаздывают, а затем даже не думают извиниться.
  Я удивлялась самой себе. Почему-то свидание с героем моих снов должно было вызывать у меня больше эмоций, но я была спокойной и какой-то отстраненной. Я все еще не могла забыть того, с какой небрежностью Атен отвернулся от тела убитой женщины после допроса. Он обошелся с ней, как с отработанным материалом!
  Мы, маги, не испытываем большого пиетета перед смертью. Это часть нашей работы. Анатомируя трупы мои сокурсники порой отпускали неуместные и даже оскорбительные шуточки, да и я, упокаивая зомби или другую нежить, поднятую из мертвого тела, не проявляла никакого уважения к усопшему, ставшему сосудом для злого духа. Так в чем же дело?
  Должно быть, дело в наготе. При жизни госпожа Ашара Оникс вряд ли позволила бы кучке незнакомцев пялиться на свое обнаженное тело, а теперь ее лишили права иметь хоть какую-то скромность.
  Несмотря на мои сомнения, ужин протекал в дружеской обстановке, Атен оказался приятным собеседником и внимательным слушателем. Он рассказал, что после окончания Школы решил немного побыть вольнонаемным некромантом, и это уже пятое убийство, которое он помогает раскрыть.
  - Наработаю стаж, - рассуждал он. - И подам прошение на выезд за границу. Я хотел бы продолжить обучение.
  - Это отличная идея, - одобрила я. - Собираешься в Вольгию? Там принимают иностранных студентов.
  - Нет, конечно, - Атен рассмеялся. - Если уж учиться, то у лучших. Я поеду в Бирскую империю, их достижения в некромантии просто поразительны.
  Я с трудом сглотнула. В Бирской империи всем заправляли маги, а у обычных людей не было права голоса. Даже страшно представить, каким образом бирские некроманты достигали своих поразительных результатов в условиях вседозволенности и отсутствия контроля.
  - Я плохо знакома с их методами, - осторожно начала я. - Но мне кажется, что они не слишком гуманны.
  - Истинная наука требует холодного разума, - нравоучительно заметил Атен. - А понятие гуманности слишком расплывчато и сильно переоценено.
  Я не нашлась что ответить. Я вспомнила равнодушие некроманта после допроса, но... Результат же был, так? Атен нашел убийцу по свидетельству трупа, а это важнее заботы об удобствах мертвого тела. Ведь так?
  - Вошел человек с тенью, - пробормотала я.
  - Что? - не понял парень.
  - Что значит 'с тенью'? Во время допроса женщина сказала, что ее убил человек с тенью, как это?
  - А, обычные недомолвки. У мертвецов нелады с головой, они часто говорят странные вещи. Хорошо, что труп был свежий, чем хуже состояние тела, тем невнятней речь, - просветил меня Атен.
  - Я так не думаю, - покачала я головой. - Посмертная память отличается от обычной, она похожа на сканирующие чары. Во 'втором зрении' тень - это...
  - След магического контроля, проклятия или одержимости, - закончил за меня Атен. - Вполне может быть.
  Он невозмутимо наколол кусочек рыбы на вилку и стал жевать с довольным видом. Я вскочила на ноги.
  - Нужно сообщить магистру Верному! И командиру стражи! Возможно, где-то бродит настоящий убийца, его нужно остановить, - слишком громко воскликнула я. Другие посетители 'Пьяного рыбака' стали оборачиваться, но блестящий в полумраке ресторана 'змеиный глаз' заставил их сдержать свое недовольство.
  - Зачем? - не понял Атен. - Преступник пойман, дело закрыто. Я в этом совершенно уверен. По статистике виновен обычно муж или жена убитого. Вероятность того, что у преступления есть сверхъестественные причины, слишком мала, а если и так, то с этим пусть разбираются местные маги.
  - Я и есть местный маг, - зарычала я. Вот же самоуверенный осёл! Кипя от негодования, я развернулась и потопала к выходу.
  
  Глава 9.
  
  По дороге я передумала беспокоить магистра Вернома. Сначала нужно было осмотреть предполагаемого убийцу, на нем могли обнаружиться следы потустороннего влияния или магического контроля. Я примерно знала, в какой стороне находилась тюрьма, поэтому потопала прямо туда, печатая шаг от злости.
  Атен, осёл, как я могла когда-то мечтать о нем? О человеке, который не доводит до конца работу! За которую, между прочим, ему заплатили! В моих глазах это было ужаснейшим преступлением. Наверное, сказывалось влияние моего декана. Кипар Белый отзывался о халтуре и халтурщиках в таком тоне и таких выражениях, что лично у меня отшибло всякую небрежность и просыпалось ярое желание выложиться полностью даже в заговоре огорода от слизняков.
  Казематы встретили меня запертыми воротами и общей атмосферой недружелюбности. Меня это порадовало, не хотелось бы становиться таким человеком, для которого тюрьма - дом родной. Я подошла к охранникам, помахала перед ними 'змеиным глазом' и бодро потребовала пропустить меня к Телону Ониксу, задержанному за убийство жены. Один из стражников обвел меня взглядом, запоминая, потом вытянулся во весь рост и рявкнул:
  - Никого не велено пущать! Обращайтесь к командиру стражи господину Неролу.
  И обращусь. Я не стала вступать в полемику, судя по широкому лицу и деревенскому выговору, стражник не только местный уроженец, но и приехал из деревни, а значит переспорить его невозможно. Упрямства жителям герцогства Раум не занимать.
  Я развернулась и зарысила в сторону дома командира стражи. Нерол днем показался мне человеком разумным, хотя из-за пышных усов и выступающих передних зубов он смахивал на откормленного бобра. Он должен разрешить мне немедленно осмотреть узника, чтобы в случае необходимости приступить к поимке настоящего злоумышленника.
  Дом у начальника стражи был шикарным, я его видела днем и не поленилась поинтересоваться, кому принадлежит это великолепие. В темноте же он нависал надо мной мрачной громадой, заставив пробежаться по дорожке, поближе к освещенному крыльцу. Я забарабанила в дверь, слишком поздно заметив кольцо с бронзовым молоточком.
  Двери отворились с царственной неспешностью. В дверном проеме стоял человек с таким высокомерным и важным видом, что я подавила желание присесть в реверансе.
  - Дааа? - сказал дворецкий с ленивой растяжечкой. - Чего изволите?
  - Я светлый маг, - я хлопнула себя рукой по груди, привлекая внимание к чародейскому знаку. - Мне нужно срочно видеть господина Нерола.
  - Он вас ждет? - презрительно отозвался дворецкий, и мне захотелось ущипнуть его за нос. Исключительно для того, чтобы посмотреть, изменится ли его выражение лица. Скорее всего нет.
  - Дело чрезвычайной важности, - зашипела я. - И срочности. Речь об убийстве.
  - Как вас представить? - не моргнув глазом вопросил слуга.
  - Сама представлюсь, - буркнула я, оттирая своего непрошенного собеседника плечом и входя в холл.
  - Господин изволит играть в покер в малой гостиной, - сообщил дворецкий, неспешно зашагав по лестнице. - Пройдемте за мной.
  Клянусь, мы два лестничных пролета мы одолели за час, так неторопливо двигался слуга. Меня так и подмывало обогнать его и отправиться на поиски малой гостиной самостоятельно. Я бы скорее управилась, чем с таким провожатым.
  В малой гостиной дым стоял коромыслом. Тут сидели все важные люди города: оба встреченных мной местных мага, городской управляющий, судья и сам господин командир. Судя по сигарному дыму, початой бутылке в компании с уже опустошенными и разбросанными картами, господа с приятностью проводили время. Сейчас-то я им праздничек-то и подпорчу, злорадно усмехнулась я.
  - Здравствуйте, - жизнерадостно рявкнула я. - Я по поводу Телона Оникса. Есть вероятность, что он не виновен, и это преступление носит сверхъестественный характер.
  Я с вызовом уставилась на лысину мастера-целителя, окруженную венчиком седых волос. Маг торопливо нацепил на себя свою шутовскую шляпу.
  - Юная леди, - начал с бобриной обстоятельностью хозяин дома.
  - Айарта Глен, - подсказала я.
  - Госпожа Глен, а ваше дело не могло подождать утра? - раздраженно заметил судья.
  - Если муж жертвы был под контролем мага, то преступник может беспрепятственно покидать город в эту самую минуту, - предположила я. Высокое собрание выглядело неубежденным. Кажется, такой вариант их более чем устраивал.
  - А если господин Оникс был одержим, то злой дух может прямо сейчас вселяться в вашу жену, - зловеще добавила я.
  - Ну и пускай, - с хмельной бесшабашностью махнул рукой управляющий. - Сам вселится, сам пускай и выкручивается, с этой ведьмой сам черт не сладит.
  Но маги отнеслись к моим догадкам вполне серьезно.
  - Думаю, нам стоит внять словам госпожи Глен и немедленно отправиться в тюрьму, - подал голос шаман-погодник. Это был мужчина средних лет с хищным разлетом бровей и крупным горбатым носом, делающим мага похожим на ястреба или коршуна.
  - Конечно, ты же проигрываешь, - объяснил рвение мага командир стражи. - А мне как раз карта пошла.
  - Господа, - раздался голос у меня за спиной. Я развернулась на каблуках и оказалась нос к носу с Атеном. - Госпожа чародейка права. Боюсь, я допустил оплошность при допросе жертвы и не обратил внимания на важную улику. Простой осмотр ауры подозреваемого в убийстве выявит правду и не займет много времени.
  - А, ладно, - городской управляющий бросил карты и сгреб кучку монет, лежащих перед ним. - Пошли, что ли.
  - Марис, тебе идти не обязательно, - осадил его целитель Верном. - Дело магическое, мы сами управимся.
  - К жене я не пойду, - заупрямился чиновник. - Пока вы во всем не разберетесь. Вдруг она уже того, зараженная.
  - Одержимая, - поправил Атен.
  - Во-во, вчера как одержимая орала. Я, дескать, пялился на графиню в театре, - алкоголь явно развязал ему язык и теперь Мариса несло. - Ну взглянул одним глазком, с нее не убудет. Кто б не взглянул, там сверху такое... и снизу...
  Он обрисовал руками, какое такое было у графини сверху и снизу. Атен одобрительно хмыкнул.
  Судья идти отказался.
  - Если что найдете, не забудьте сказать, а то завтра я вашего Оникса буду судить, а в обед его вздернут.
  Правосудие в этих краях было быстрым, поняла я.
  
  Часовые у входа в тюрьму еще не сменились, тот крестьянский олух, что не впустил меня в первый мой визит, угрожающе выставил вперед алебарду и приготовился снова гнать настырную чародейку в шею.
  - Сказано же, не пущать! - прорычал он, а потом заметил в процессии, шествующей за моей спиной, своего начальника. - Вечер добрый, господин Нерол, я тут, того, службу несу, отгоняю зевак всяких.
  - Молодец, Гиш, молодец, - Нерол важно кивнул стражнику, едва заметно поморщившись. Кажется, служебное рвение парня переходило все разумные границы. - Но нам нужно видеть одного заключенного.
  Нас провели по узким сырым коридорам к камере с убийцей. Вентиляция в тюрьме была из рук вон плохо устроена, а сантехнические удобства ограничивались ведром, даже без крышки, так что ароматы в воздухе витали невообразимые.
  Но узнику было все равно. Он скорчился на тюфяке в углу камеры и не пошевелился, когда его позвали. В камере было темно, пришлось зажечь магический светлячок, чтобы что-нибудь разглядеть. Когда я увидела лицо арестанта, я поняла, что мои худшие опасения не напрасны. В глазах убийцы было пусто, в них не было ни капли разума, как у обезумевшего от боли животного. Его рот кривился в беззвучном крике, но перехваченное спазмом горло не издавало ни звука.
  - Мы наблюдаем симптомы посттравматического стресса, характерного для человека, пережившего одержимость, - отстраненно заявил Атен. Меня его холодность не обманула, я заметила, как дрогнул его голос. Он облажался. Он пропустил намек в словах жертвы, он не проверил убийцу. Теперь его гордость была задета и саднила, как присоленная царапина.
  Так ему и надо.
  Я включила 'второе зрение' еще на входе в тюрьму, поэтому долго ждать не пришлось. Я мельком заметила, что у Атена очень яркая серо-фиолетовая аура, ее отсветы расплескались по стенам камеры. Но меня интересовал другой человек. Я обернулась к мужчине, лежащему в позе зародыша.
  - Мне нужно на воздух, - прошептала я, гася 'второе зрение'. Я пошатнулась и ухватилась за грязную стену, Атен подхватил меня под локоть и потащил обратно по коридору. Меня мутило.
  Только оказавшись под открытым небом, я смогла вдохнуть полной грудью и немного успокоилась.
  - Следы одержимости? - спросил меня целитель Верном, достав откуда-то из глубин своей нарочито-волшебнической мантии пузырек с нюхательной солью. Я отмахнулась от него.
  - Весь исполосован, - доложила я. - Не только снаружи, но и изнутри, настоящий кошмар. Я такого еще не видела и больше видеть не хочу. Такие отметины мог оставить дух четвертого уровня, не ниже.
  - Настолько могущественные духи способны захватывать даже магов, - обеспокоенно заключил шаман. - Его нужно остановить и немедленно.
  - Господа магики, так что, вешать мерзавца? - подал голос командир Нерол.
  - Этот человек невиновен, - вместо меня отозвался Атен. - Он был захвачен злым духом и не отвечает за свои действия.
  - Господин Нерол, дело срочное, - добавила я. - Нам необходимо помещение для магического ритуала, где-нибудь неподалеку от камеры с господином Ониксом. Его пока не выпускайте, одержимость могла пошатнуть его психику, с ним я поработаю позднее.
  - Что ты собираешься делать? - не понял Верном.
  - Я пойду за духом. В эфир.
  Маги начали говорить одновременно и так же одновременно умолкли.
  - Госпожа Глен, это совершенно исключено, - целитель Верном осекся, но тему подхватил шаман, который так мне и не представился.
  - Чтобы выйти на эфирный план реальности нужно по меньшей мере четыре могущественных мага.
  Я обвела взглядом всю честную компанию.
  - Если я верно сосчитала, то нас четверо. Вы втроем отправите меня, точнее мою душу в эфир, там я смогу найти и обезвредить духа до того, как он совершит новое злодеяние.
  - Айарта, не получится, - возразил Атен. - Мы не светлые маги, если что-то случится, мы не сможем тебе помочь.
  - Это единственный способ. Здесь духа можно выслеживать бесконечно, он будет захватывать новые тела и бросать их до того, как мы успеем их обнаружить. Но он оставил следы на своей жертве, по ним я найду его в эфире и уничтожу. Это моя работа и ее нужно довести до конца.
  Шаман смерил меня орлиным взором.
  -Вы совершенно правы, госпожа чародейка. Мы проведем ритуал.
  Он отсек взмахом руки новую волну восклицаний от мастера-целителя.
  - Я не советую тебе, как лечить, а ты не учишь меня управлять погодой. Так давай окажем то же уважение нашей коллеге, и не будем вмешиваться в ее сферу деятельности.
  
  Меня объяла мгла. И я сама стала невесомой, как клок тумана, я мельком увидела саму себя, лежащую на полу, трех магов, нараспев читающих надо мной заклинание, а затем меня потянуло куда-то вверх. Кажется, я потеряла сознание на секунду, а очнулась я уже на эфирном плане существования.
  Мир духов и призраков, где не место живому человеческому существу. Теперь нужно действовать быстро, это место отторгает меня, выпивая мою магию каждую секунду моего нахождения здесь. Я была соткана из голубовато-белого света, это моя магия полыхала в сумраке эфира. Где-то под моим эфирным телом сияли три разноцветных факела - другие маги. Я опустилась пониже и направилась к убийце, запертому в его камере. Теперь мне не нужны были ключи, здесь стен не существовало.
  Я видела Телона Оникса так же, как во 'втором зрении', он был светящейся сеткой в форме очертаний тела. Но теперь я видела еще и глубокие раны на нем, а в ранах копошилось что-то тошнотворное. К счастью, мой желудок все еще лежал там же, где и остальные органы, поэтому он не стал выворачиваться наизнанку при виде злобно-красных червей, ползающих в ауре человека. Такого цвета не существует в материальном мире, но здесь иные правила.
  Поколебавшись мгновение, я подцепила одну тварь, вытянула ее из глубокого разреза, как нитку из свитера, и спрятала где-то в себе. Карманов в нынешнем состоянии у меня не было, поэтому я просто сунула червяка в свое светящееся тело и заперла его там. Пригодится. Маленький червячок был частью того духа, что управлял человеком, и он приведет меня к своему хозяину, но прежде я должна помочь бедолаге, оплакивающему свою жену, не в силах понять, почему он ее убил. Я окутала дрожащее тело своей силой, а затем выплеснула свет в его раны. Заклинания были не нужны, я напрямую воздействовала на тонкие материи.
  Человек закричал. Я не слышала его крика, но он выгнулся дугой, объятый белым пламенем, но затем все кончилось. Теперь его раны заживут, в них не осталось разъедающих душу паразитов.
  Твоя очередь, мелкая злобная тварюжка. Я достала единственного уцелевшего червячка, положила на ладонь, за неимением лучшего слова, и принялась вращать, как компас. Спасаясь от обжигающего света, червяк устремился в направлении своего прародителя, а значит, и мне нужно именно туда.
  Расстояний в привычном понимании в потустороннем мире нет, а значит, движение невозможно, но я как-то перемещалась. Самым главным было не смотреть по сторонам и не отвлекаться от своей цели, если я заплутаю и не вернусь в свое тело до того, как иссякнет моя энергия, я останусь здесь навсегда.
  Я миновала скопления мелких духов, резвящихся среди туманов эфира, пролетела над призраком, полупрозрачным и почти рассыпавшимся на части, не стала разглядывать фонтаны из солнечных лучей, бьющие в самых неожиданных направлениях. Нужно поторапливаться. Я еще не приступила к работе, а мой магический резерв уже пуст на четверть, магия вытекала из меня, как вода из дырявого ведра.
  Я собиралась еще раз сориентироваться по червяку, но необходимость в этом пропала. Из клубящейся мглы проступили очертания моего духа. Он был огромен и явно не мог передвигаться, выстреливая во все стороны щупальцами со стрекалами на концах. Дух ненависти, уровень третий, классифицировала я.
  Первой моей мыслью было облегчение. Ага, обрадовалась я, мне не придется гоняться за ним, с риском навсегда потеряться среди теней. Но я тут же оборвала себя. Кто еще за кем погонится. Тварь была невероятна в своей омерзительности, она была настолько кошмарной, что казалась почти красивой со всей этой мешаниной разеваемых пастей и разбросанных там и сям по туше светящихся глаз. Только как к ней подступиться?
  Я сформировала из своего света меч, огромный, в мой рост. В материальном мире я не смогла бы поднять такую оглоблю, но здесь меч ничего не весил. Тот факт, что я не умела драться на мечах, тоже ничего не значил, фехтование в эфире не пригодится. Это будет поединок воли, его против моей.
  Я на пробу отрубила одно из щупалец, потянувшихся ко мне. Меч прошел сквозь плоть духа, как ладонь через луч лунного света. Твари это не понравилось, ко мне устремились полдюжины лианоподобных конечностей. Некоторое время я сосредоточенно махала своей орясиной, в тайне надеясь, что дух выдохнется, и я смогу подобраться поближе. А потом я проверила свои запасы силы и охнула.
  Меньше половины.
  Это не я брала злого духа на измор, это он выпивал мою магию, ожидая, когда я перестану сопротивляться и позволю себя сожрать! Хоть я и была бестелесным духом, но под ложечкой у меня засосало. А не пора ли драпать? От такого чудовища и Кипару Белому не стыдно было бы сделать ноги, а мне до декана ой как далеко и в плане силы, и по профессиональной сознательности.
  Вот только как я потом посмотрю в глаза Тайрену и скажу, что оставила на его любимой земле бесчинствовать отвратительного монстра?
  Но и затягивать сражение нельзя, магия хлещет из меня, как из перерубленного садового шланга, только подпитывая тварь. Значит, придется идти ва-банк. Я выронила меч, он замерцал, угасая и растворяясь в эфире. Щупальца обхватили меня, запеленали так плотно, что если бы мне нужен был кислород, я бы задохнулась. Я позволила духу творить, что вздумается. Тварь подтащила меня к центру туши, где раскрылась воронка гигантской пасти, усаженная кривыми, загнутыми вовнутрь зубами до самой глотки. Будет больно.
  И меня проглотили.
  Я разом выплеснула в энергетический центр чудовища остаток своей энергии. Клыки рвали мое призрачное тело, тварь агонизировала от потоков кипящего света, мы сплелись воедино в нашей общей боли, и я поняла, что живой мне уже не выбраться. Но монстра я прихвачу с собой! Я открыла все шлюзы, сдерживающие мою магию, и добавила в общий поток энергии неприкосновенный запас, необходимый для того, чтобы вернуться обратно в свое тело. Всю свою магию и жизненную силу, до капли, без остатка я преобразовала в пылающий свет, разрывающий тело духа изнутри на части.
  Я ни разу не видела, как исчезают такие огромные духи. Не увидела и на этот раз. Я открыла глаза в незнакомой комнате. Мое тело определенно было при мне, целое и невредимое, только болело оно от кончиков пальцев до корней спутанных волос. Я лежала на кровати, а в кресле развалился Атен Данский, полностью поглощенный чтением какого-то фолианта. Воздух пах пряными травами, свежими и сушеными, так что я предположила, что нахожусь дома у целителя Вернского.
  Некромант выглядел совершенно безмятежно, словно он не дежурил у кровати умирающей, а ждал своей очереди в приемной городского чиновника. Я разозлилась. Чтобы привлечь его внимание я пошевелилась. Реакции не было, Атен только перевернул страницу. Я легонько застонала.
  - О, так ты живая все-таки, - поприветствовал меня Данский. Что-то маловато в его голосе радости по этому поводу. - Там на столике какое-то варево от Вернома и тарелка супа.
  Еда! Ради этого стоило воскреснуть. Вопреки здравому смыслу я была голодна, как зверь, хотя мне полагалось лежать пластом, чтобы все вокруг суетились и пытались влить лекарство через мои сжатые губы.
  Столик был очень удобно придвинут к кровати так, что я с минимальными усилиями перетащила стоящий на нем поднос к себе на одеяло и принялась уничтожать его содержимое. Варевом оказался укрепляющий эликсир, который я выхлюпала в два глотка - меня мучила жажда. Суп был на крепком мясном бульоне с куском говядины на косточке, самое оно для умирающего мага. Поев, я почувствовала себя лучше. Еще не живая, но уже не в могиле. Я попробовала просканировать свою ауру, чтобы понять, что же со мной сотворили клыки злого духа, но оказалось, что у меня нет магии. Совершенно.
  Разрывы ауры, полное опустошение запасов магии, физическая усталость - диагностировала я. Необходимое лечение: покой, сытная пища и никакого колдовства до восстановления нормального энергетического баланса. Могила отменяется.
  - Чудовище, хищный дух третьего уровня, - первым делом спросила я. - Он?..
  - Мертв, точнее дематериализовался.
  Я облегченно откинулась на подушки. Как будто я снова вышла в эфир, таким легким мне показалось собственное тело. Тут мне, как героине, самоотверженно пожертвовавшей собой для всеобщего блага, полагалось облегченно вздохнуть и испустить дух, но любопытство не давало мне покоя.
  - Я смогла вернуться? - слабым голосом поинтересовалась я. Атен хмыкнул.
  - Ты отключилась там, мы тебя вытаскивали.
  - Как вы меня нашли? - не поняла я.
  - Я повесил маячок, когда мы отправляли тебя на эфирный план, - Атен пожал плечами. - Даже я знаю, что выходить из тела без подстраховки нельзя.
  - Ты следил за мной? - возмутилась я.
  - Наблюдал, - поправил меня некромант. - За квалифицированной работой профессионала, который доводит любое дело до конца.
  - Да уж, смейся над больной, - я насупилась.
  - Я серьезен, - возразил маг. - Я был впечатлен и кое-что усвоил. Спасибо.
  - Спасибо. То есть, пожалуйста. То есть... - залепетала я, смутившись. Не то, чтобы комплимент от Данского теперь много значил для меня, но я не привыкла к похвалам.
  Как-то во время этого приключения мои былые чувства к некроманту угасли. Или это случилось еще раньше?
  - Ты уже встречалась с духами такого уровня? - перевел тему Атен. Я благодарно поддержала разговор:
  - Только на практикумах, под присмотром преподавателей. И не с такими, нет, я видела ослабленных и запертых духов, а этот... - я закрыла лицо руками. - Страшно было.
  Некромант закрыл книгу и встал.
  - Я сообщу магистру Верному, что ты очнулась, - Атен кивнул мне. - А мне пора, пришло письмо из Тешенки, там умер богатый старик, нужно расспросить его о неувязках с завещанием. Приятно было вместе поработать.
  - И мне, - я искренне улыбнулась, натянула одеяло до подбородка, и не успела дверь за бывшим героем моих снов закрыться, как я погрузилась в забытье. Мне снился цветущий луг под палящим солнцем, Туман и Золотинка паслись бок о бок, а я сидела перед накрытой на земле скатертью и смеялась над чем-то, сказанным мне Тайреном, сидевшим напротив.
  
  Несмотря на то, что уже на утро я изъявила полную готовность возвращаться в 'Златогорное', Верном задержал меня еще на день, отпаивая своими травяными настоями и каждую свободную минуту вливая силы в мою искалеченную ауру. От этих манипуляций я действительно чувствовала себя все лучше и лучше, и наконец мне похорошело настолько, что я попыталась тайком улизнуть из излишне гостеприимного дома целителя.
  Маг поймал меня на выходе и обжег таким взглядом, что мне стало стыдно. Но старый волшебник и не думал меня останавливать, он только передал мне два конверта.
  - Это письмо герцогу или его сыну, - пояснил целитель Верном. - Я описал ваше мужество и отвагу, поэтому ожидаю, что вас вознаградят.
  Я начала было благодарить, но целитель еще не закончил.
  - А это записка моему другу Дорму, там описание ваших травм. Вы должны закончить лечение.
  Туман застоялся и теперь нетерпеливо приплясывал, я взлетела в седло, помахала городскому лекарю и припустила по дороге к 'Златогорному'. Конь шел бодрой рысью, так что мне не было нужды понукать его. Когда мы выехали на равнину, Туман по своей воле перешел в свободный галоп, и я расхохоталась от ветра, скачки и ощущения полета. После путешествия в призрачный мир мне именно этого не хватало, чтобы окончательно почувствовать себя живой.
  В замок я попала поздно вечером. Я брела по коридору, радуясь, что сегодня буду спать в своей постели.
  - Где тебя носило? - за поворотом я нос к носу столкнулась с Тайреном, выглядевшим так, словно он только что проснулся. Его одежда была в беспорядке, а волосы торчали дыбом.
  - Совершала подвиги ради славы, денег и женщин, только без женщин, - доложила я. - У меня есть письмо к тебе, погоди секундочку.
  Нести послание герцогу я побоялась, поэтому решила отдать его Тайрену. Я сунула письма в сумку, где они благополучно затерялись среди прочего хлама. Я вытащила что-то колючее и сунула в руки Тайрену.
  - Подержи-ка, - я снова нырнула в недра сумки.
  - О, гребешок, - обрадовался Тайрен, немедленно принявшись приглаживать свои непослушные волосы. Вот черт, я совсем забыла о ведьмином гребне, он бы мне здорово пригодился после купания в Семи Ключах!
  
  Глава 10.
  
  Меня разбудил истошный вопль откуда-то с верхнего этажа. Нужно сказать, что звукоизоляция у замка отвратительная, а я к тому же спала с открытыми окнами. Впрочем, раздавшийся крик был настолько громким и пронзительным, что мог бы разбудить меня, даже если бы я ночевала в Семи Ключах.
  В такие моменты я жалею, что выбрала стезю мага. Будь я обычной барышней, я бы заперла дверь и вернулась к прерванному сновидению, но должность наемной чародейки обязывала меня немедленно подняться и пойти разбираться с новой напастью. Или хотя бы убедиться, что кто-то разберется с ней вместо меня. В предрассветной полутьме я натянула домашнее шерстяное платье прямо поверх ночнушки, сунула ноги в ботинки и побрела на звуки паники.
  В коридоре меня едва не затоптал колдун Брег, несущийся в сторону вопля с оружием наголо. Я еле увернулась от маслянисто блестящего в свете настенного канделябра лезвия меча, такого огромного, что я бы его и обеими руками не подняла. Я слышала кое-какие нелестные слухи о том, что мужчины компенсируют размерами оружия, но все мысли вылетели у меня из головы, когда Брег бросил на ходу:
  - Кричали из комнат лорда Раумского!
  Я подхватила юбки и рванула туда, но на первом же повороте затормозила. Крик был похож на женский, может, там и без меня обойдутся?
  Ну уж нет, я хочу видеть, как Брег со своей обоюдоострой орясиной испортит ночь той девке, которая развлекает молодого лорда прямо над моей головой! Мне почему-то очень не хотелось застукать лорда с какой-нибудь служанкой, хотя такое времяпрепровождение весьма характерно для молодых аристократов. Но только не Тайрен!
  Я все-таки рванула по лестнице наверх за колдуном. Нужно убедиться, что лорд в безопасности, а заодно посмотреть, с кем он в этой безопасности и чем занят.
  Брег без стука ворвался в апартаменты Тайрена, а я пугливой мышкой выглядывала из-за его спины. Сначала мне показалось, что комната залита каменным маслом, потом я решила, что это какой-то мох. Пол покрывала черная слегка шевелящаяся масса. Брег стоял прямо на ней, утопая по щиколотку. Я присела на корточки и коснулась странной субстанции кончиками пальцев.
  Волосы! Это были человеческие волосы! Находясь где-то между шоком и отвращением, я потянула за прядь. Она поддалась, но я не могла найти, откуда она начинается. Я со всей силы дернула и услышала рык из спальни Тайрена:
  - Я сейчас кому-то подергаю!!!
  Брег храбро побрел на голос со мной в кильватере, но проникнуть в опочивальню нашего работодателя мы не успели, на пороге показался сам Тайрен.
  Укрытый с макушки до пят водопадом черных густых волос.
  - Что это за чертовщина? - с паникой, близкой к истерике, вопросил он. В его руках был кинжал, которым он остервенело и безрезультатно пилил прядь.
  Иногда я соображаю очень быстро. Я попыталась мимикрировать под кресло и поскорее убраться из поля зрения Тайрена.
  - Ты! - возопил лорд, отбрасывая затупленный кинжал, и бросаясь ко мне. - Это твоих рук дело!
  Он бы меня так и придушил, но на мое счастье, он запнулся о копну волос на полу и упал навзничь.
  - Ножницы сломались, - с ужасом сообщил Тайрен, когда мы с Брегом подняли его и усадили на диванчик. Парня трясло.
  - Что случилось? - потребовал объяснений колдун. Тайрен посмотрел на него безумным взглядом.
  - Ничего не случилось, - рявкнул лорд. - Сон мне страшный приснился.
  - Я вчера дала Тайрену гребень, - торопливо принялась растолковывать я. - А гребень мне подарила какая-то старуха, которую я в лесу встретила. Кажется, это не простая вещица, а заговоренная.
  - Ты - немедленно принеси мне гребень, - принялся раздавать указания Брег. - Милорд, а вы прекратите истерику. Сейчас позовем целителя и все уладим.
  Я помчалась выполнять указания колдуна, а вернувшись, обнаружила еще двух человек, растерянно стоящих посреди нечеловеческих локонов. Комнаты целителей находились на этом же этаже, но у магов-знахарей нет привычки лететь на любой вопль в ночи, поэтому Брегу пришлось самому сходить и привести мастера Дорма и Севилу.
  Я протянула злосчастный гребень Брегу, который, похоже, сегодня был героем дня. Колдун ожег меня неприязненным взглядом, забирая вещь, а затем одарил еще одним, когда тщательно осмотрел и ощупал расческу.
  - Вы... - прошипел он, почему-то забыв, что мы уже перешли на 'ты'. - Как вы посмели отдать своему лорду заклятую непонятно на что вещь?!
  - Я проверила гребень! - принялась оправдываться я. - И обнаружила, что он зачарован на рост, силу и крепость волос. Я не сочла это опасным заклятием!
  - А пределы заклинания тебя не учили проверять?! - возопил Брег в праведном негодовании, снова перескочив на менее вежливое обращение. Я обреченно закрыла глаза. Это был целиком и полностью мой промах, я действительно не проверила, где заканчиваются обещанные рост, сила и крепость.
  - Аура пациента в полном порядке, - доложил мастер целитель. - Что бы это заклятие ни делало, силы на аномальный рост волосяной растительности вытягивались не из реципиента.
  - Могло быть хуже, - встряла Севила, занятая раскопками в новообразовавшемся волосяном ковре. - Представьте, что было бы, если бы лорд Тайрен провел гребнем по руке. Или щеке.
  Я представила и с большим трудом сохранила подобающее случаю серьезное выражение лица. Тайрен и так находился в состоянии шока, а после нарисовавшейся картинки, кажется, был готов к полноценному обмороку. На мое удивление он как-то справился с собой и спросил почти без дрожи в голосе:
  - Вы можете что-нибудь с этим сделать, или отец зря содержит ораву магов в штате?
  Орава магов начала смущенно переглядываться. Что можно сделать с волосами, которые уже сломали ножницы, затупили кинжал и теперь успешно сопротивлялись бреговому мечу?
  - Попробуем их поджечь, - выразил общую мысль старший из чародеев. Невзирая на активные протесты Тайрена, мы выбрали прядь и принялись водить ею над пламенем свечи. В нос ударил характерный запах паленых волос, но вонью все и ограничилось. Волосы не горели ни от свечи, ни от чародейского огня, вызванного Брегом.
  - Можно их заморозить и попробовать на излом, - внесла конструктивное предложение я. Оно было единогласно одобрено, и только Тайрен воздержался от голосования, если не учитывать несколько непечатных слов в адрес волшебства вообще и конкретной 'шоблы шарлатанов' в частности.
  Волосы отказались поддаваться чарам. Мы не сдались, намочили одну прядь и заморозили воду на волосах. Эффект оказался нулевым, лед, как ему и полагалось, разламывался, но волосы оставались целехоньки.
  Целители утопали к себе в комнаты, варить какое-то сложное многокомпонентное зелье. Брег заявил, что должен посмотреть в своих книгах, возможно, это магия Перворожденных. А я осталась с Тайреном готовить ритуал общего снятия проклятий.
  Я надеялась, что мне не придется колдовать. Мои способности еще не вернулись ко мне в полной мере, а этот ритуал требовал много силы. Так и помереть недолго. Впрочем, если я в ближайшее время не разберусь с проблемой волос, то я все равно помру. От рук разъяренного герцогского сына. По какой-то причине его сильно расстраивала сложившаяся ситуация, хотя я находила ее почти комической.
  - Я не трус, - увещевал лорд. - Когда на охоте на меня напал вепрь, матерый секач, и попытался поднять меня на клыки, я не испугался ни на секунду. Я перекатился по земле прямо под его копытами и вонзил нож ему в горло. Но это же волосы! Часть меня! Это какой-то ночной кошмар.
  Я подошла к дрожащему мужчине, положила ему руку на плечо и заглянула прямо в его глаза.
  - Тайрен, - серьезным тоном начала я. Он перестал трястись и тоже посмотрел мне в лицо долгим взглядом. - Скажи, а почему ты постоянно рассказываешь мне про свиней?
  Секунду мы молча таращились друг на друга, а потом Тайрен захохотал. Нет, он заржал, как лошадь, и хотя в его смехе звучали нотки истерики, отсмеявшись, он совершенно нормальным тоном произнес:
  - Торжественно клянусь, что больше не буду смущать ваши ушки, прекрасная леди, упоминанием этих недостойных животных. А я рассказывал, как в детстве заблудился в овечьем стаде?
  Я бросила в него диванной подушкой и принялась перетаскивать волосяные барханы в один угол.
  - Отставить веселье, - скомандовала я. - Здесь примерно полтора пуда волос, так?
  - Не знаю, - буркнул Тайрен, согнав с лица улыбку. - Но ходить мне трудно.
  - На голове у брюнета около ста десяти тысяч волосков, - продолжила я.
  - Откуда ты знаешь? - шокировано вопросил лорд. Видимо, он представил себе, как я сосредоточенно перебираю чью-то шевелюру, пересчитывая каждый волос.
  - Подруга из Школы рассказала про одного сумасшедшего цирюльника в Беловодье, - пояснила я. - Он ополоумел и начал снимать скальпы со своих клиентов, чтобы пересчитать каждый волосок. Его повесили за убийства, но дело его рук живет, теперь мы знаем, сколько волос на голове мужчин, женщин, блондинов, брюнетов и рыжих всех возрастов. Его долго ловили, так что коллекция у него собралась изрядная.
  - И чем это нам поможет?
  Я не ответила, а присела за столик у окна, придвинула к себе чернильницу и принялась сосредоточенно высчитывать в столбик.
  - Теперь умножаем... пять в уме... и получается, что ты теперь обладатель мирового рекорда по длине косы, - торжествующе сообщила я. - Восемнадцать с хвостиком саженей! Вдвое длиннее, чем у Альены Золотокосой, а она, между прочим, растила волосы более ста лет.
  - Потрясающе, - Тайрен выглядел не очень потрясенным. Скорее злым. Я поспешно перебежала на противоположный конец комнаты и спряталась за диванчиком. Оббегать мебель, таща за собой полтора пуда волос, мужчина не стал, ограничившись испепеляющим взглядом.
  - А теперь, раз ты такая умная и осведомленная, может, подскажешь, как избавиться от моей рекордной прически? - с угрозой в голосе поинтересовался Тайрен.
  - Я над этим работаю, - заверила его я. - Как только моя аура придет в норму, я смогу провести обряд Ана-Телль, расширенную версию, он развеивает почти любую магию. Если это не магия Перворожденных, то все будет в полном порядке.
  - Когда? - только и спросил Тайрен.
  - Через неделю-полторы все будет в ажуре, - заверила его я. Тайрен застонал и в отчаянии вцепился руками в шевелюру. Теперь для этого ему даже не требовалось поднимать руки.
  - Завтра вечером отец ожидает прибытия членов Совета, они будут обсуждать дела королевства и вопрос регентства, и я буду обязан присутствовать и поддерживать отца! - запричитал он. - Или сегодня у меня не будет этих волос, или завтра у тебя... у меня...
  Я съежилась. Он меня уволит, как пить дать. И будет прав. А я уже почти привыкла к 'Златогорному', почти начала воспринимать его как дом. Дура ты, а не чародейка, Айта! У магов не может быть дома, можно было уже понять.
  Главное, не поднимать глаза, чтобы Тайрен не увидел, что они полны слез. Моего плеча коснулась теплая рука.
  - Просто сделай все, что сможешь, ладно? - тихо попросил лорд. - Сейчас мой отец должен выглядеть на пике своей силы, нельзя позволить лордам смеяться над его сыном. Политика, чтоб ее...
  Мой голос выдал бы, насколько я близка к тому, чтобы разрыдаться, поэтому я ограничилась кивком. На мгновение Тайрен притянул меня к себе, и я уткнулась лбом в его плечо, в пахнущие хвоей мягкие волнистые локоны. Это длилось всего мгновение, а затем мы отпрянули друг от друга, словно нас застукали за чем-то неприличным.
  Лучше бы у меня отросли восемнадцать саженей волос! Было бы за чем спрятать горящие от смущения щеки.
  - Я поеду и найду ту ведьму, что организовала мне гребешок с сюрпризом, - преувеличенно бодрым голосом сообщила я и, не глядя на Тайрена, выскользнула из комнаты.
  За далекими горными вершинами уже забрезжил рассвет, холодный утренний воздух быстро согнал с моих щек краску. Конюх еще спал, поэтому седлать Тумана мне пришлось самостоятельно, и это заняло порядочное количество времени. Сонный конь, который не хотел выходить из теплого стойла, совершенно не желал сотрудничать со мной, скидывал седло, толкался и даже порывался куснуть наглые руки. Я даже задумалась, а не попробовать ли провернуть трюк с гипнозом, когда все, что нужно, наконец, наделось и застегнулось. Хорошо, гипнотизировать животных сложно, и я толком не умею это делать.
  До кладбища мы добрались быстро, конь охотно рысил по утреннему холодку, порываясь перейти на галоп. Дорога скатертью стелилась под копыта, отяжелевшая от росы трава на обочинах пахла сырой свежестью, и я залюбовалась розовым и золотым сиянием, превратившим облака на востоке в кружева из драгоценных нитей.
  Я привязала коня у ограды, машинально наложив чары от неурочных конокрадов на седло. Даже такое мелкое колдовство далось мне с трудом, в пальцах предупреждающе закололо. Если я продолжу в том же духе, то снова свалюсь без сил.
  Кладбище в рассветных лучах выглядело особенно мирным и тихим, но несмотря на это я бдительно осматривалась и прислушивалась. Не вся нежить отправляется спать на рассвете, а я сейчас не в форме для битвы. Собственно, я и в лучшие дни не в форме для схваток с нежитью, но сейчас из меня получится отличный беззащитный завтрак для какой-нибудь твари, которая решит перекусить, пока солнышко не поднялось слишком высоко.
  К счастью, все было тихо. Обитатели могил лежали под своими надгробными камнями, а пришлую нежить отпугивала освященная земля. Я, никем не тронутая и не погрызенная, обошла кладбище и углубилась в ельник, быстро наткнувшись на утоптанную стежку. Решив довериться тропинке, я побрела по ней и вскоре обнаружила избушку. Курьих ножек не наблюдалось, но я бы не удивилась, настолько сказочно выглядела замшелая хибарка с покосившейся крышей, окруженная частоколом. Только вместо черепов предыдущих нежданных гостей ограду украшали щербатые горшки, но воображение успешно дополняло пейзаж разбросанными человеческими костями, припаркованной у дверей ступой и трехпалыми когтистыми следами, истоптавшими все вокруг. Словом, здесь могла жить только ведьма.
  Я подошла в двери и забарабанила в нее с самым решительным видом. Сквозь стены до меня доносился такой пронзительный храп, что от него закладывало уши. Я снова постучала.
  - Бабушка! - позвала я. - Открывайте! У меня крайне важное и срочное дело.
  Храп стал прерывистым, а затем сменился таким шквалом ругани, что я захотела присесть и прикрыть уши ладонями.
  - Кого черти принесли ни свет, ни заря? - заорала старуха, выглядывая из окошка.
  - Меня, - я приветственно помахала 'змеиным глазом'. - Открывайте, разговор есть.
  - Ведьма, - ахнула старая карга.
  - От ведьмы слышу, - пробурчала я, но слух у старушенции оказался отменный. Она снова обложила меня такими словами, каких я не слышала даже от преподавательницы алхимии после того, как мы слегка перепутали компоненты состава и испарили шкаф с реагентами, половину стола и ее мантию, под которой кроме кокетливого кружевного белья одежды не оказалось.
  - Ну и какого лешего ты приперлась ко мне в такую рань? - почти мирно спросила старая травница, выходя на порог избушки.
  - Дело крайней срочности, - повторила я. - Вы помните тот гребень, который подарили мне несколько дней назад?
  Старуха зашлась лающим смехом.
  - Сама-то что ж им не причесалась? - ведьма, похоже, была осведомлена о волшебных свойствах расчески и находила их весьма забавными. - Кто ж им свои кудри молодые пригладил?
  - Лорд Тайрен Раумский, наследник герцога и вашего сюзерена, - холодно отчеканила я. - Я - герцогская чародейка, а вы обвиняетесь в нападении на лорда.
  - Погоди, погоди, - со старушки мигом слетело веселье. - Что ж ты сразу-то не сказала, что на господина работаешь? А то шляется тут, понимаешь, девка в мужских портках, поди разбери, кто да что... Я ж не со зла, так, проучить тебя малехо хотела, чтоб не шастала по лесам.
  - Я выполняла свои должностные обязанности, - сухо доложила я. - Защищала герцогскую землю и ее жителей от нежити и опасных магических явлений, а не шлялась и не шастала!
  - Ох, ты ж батюшки, стара я для тюрьмы, - запричитала ведьма. - И что ж, у молодого хозяина теперь коса неподъемная отросла?
  - Так вы в курсе, на что был зачарован гребень? - сурово вопросила я. - Откуда у вас такой артефакт?
  - От прабабки моей, она тоже жуть как не любила, когда девки без толку валандаются, давала им гребешком причесаться, а те потом из дома выйти не могли, - разъяснила старуха.
  - И как снимается это заклятие?
  - Да как обычно, - заверила меня бабка. - Поцелуй прынца да кинджал вострее взгляда надобны.
  Где-то я уже слышала про антимагические поцелуи.
  - А у вашей прабабушки откуда взялся этот артефакт? - поинтересовалась я. Неужели опять магия Перворжденных?
  - Сама начаровала. Говорят, в ней русалочья кровь текла, да у них она и чаровать научилась. До двух сотен лет прожила, все ее знали. Я ить не отсюдова, мы у моря жили, да там после прабабкиных шалостей невзлюбили нашу семью, выгнали, сжечь грозилися.
  Я уже была готова начать собирать костер, чтобы завершить это богоугодное дело.
  - А кинжала 'вострее взгляда' у вас не завалялось? Или адреса знакомого принца? - без особой надежды спросила я. Старуха только развела руками.
  - Дык мне, того, сухари собирать? К казенному дому готовиться?
  - Не выезжайте за пределы герцогства, больше никого не проклинайте и сдайте все имеющиеся опасные артефакты, с вами свяжутся позднее, - заявила я. Пусть Тайрен сам решает, что делать со зловредной старухой.
  Больше зачарованных вещей у ведьмы не оказалось, она жила за счет продажи целебных трав и настоек, поэтому старалась не вредить местным. Меня она приняла за странствующую колдунью, а поскольку в ее представлении место женщины было у очага, она решила приковать излишне подвижную девицу к этому очагу при помощи единственного доступного ей способа.
  В 'Златогорное' я возвращалась в поникшем состоянии духа. Моя прогулка результатов не дала. Почти не дала. Ладно, с поцелуем принца еще можно было разобраться, как наследник места в Верховном Совете Лордов Тайрен был вхож во дворец, и после некоторой неловкости и многочисленных дипломатических неувязок можно было добиться, чтобы один из ровийских принцев чмокнул лорда. Но что еще за кинжал? Острее какого взгляда он должен быть? Например, мой взгляд сейчас был на редкость тупым.
  Я вошла в покои Тайрена одновременно с Безымянным. Брег торжествующе потрясал каким-то пыльным томом.
  - Я все выяснил, - заявил он. - Это заклинание принадлежит к магии...
  - Русалок, - устало закончила я. Еще даже не обед, а я уже вымоталась так, что готова к ужину и на боковую.
  Колдун пригвоздил меня к месту злобным взглядом. Если имелся в виду именно такой, то настолько острых кинжалов не существует.
  - Я ездила к хозяйке гребня, - пояснила я. - Она говорит, что нужен поцелуй принца и зачарованный на остроту кинжал. Допустим, можно съездить к гномам, у них должно быть магическое оружие, но как быть с принцем? Вряд ли заклинанию будет достаточно простого прикосновения губ к щеке, а принц Карвейн слишком мал для чего-то большего.
  - А может, у тебя завалялся где-то еще один неисследованный и потенциально опасный артефакт? - язвительно спросил Брег. Я начала было отнекиваться, а потом задумалась. Вообще-то...
  Я стремглав бросилась в свою комнату и вернулась с завернутым в тряпицу кухонным ножом.
  Тайрен махнул рукой на оккупировавших его гостиную магов. Мастера Дорма видно не было, он изгнал Севилу из лаборатории и погрузился в изготовление какого-то сложного зелья. Неприкаянная целительница теперь была занята тем, что расчесывала бесконечные пряди и связывала их тесемкой через каждые полтора локтя. Особого практического смысла в этом не было, и, похоже, девушка занималась этим исключительно для своего удовольствия. У меня зачесались руки тоже повозиться с мягкими, шелковистыми и чуть волнистыми локонами. Расчесывание кому-то волос - довольно интимное занятие, но оно переставало быть таковым, если расчесываемый сидел в противоположном конце комнаты. И все же меня уколола ревность.
   Брег разглядывал мой нож. Я пересказала ему историю его приобретения, и колдун посмеялся над 'кладом Перворожденных', которым торговали на рынке. Он разъяснил мне, что артефакты древней расы настолько редки, что известны все наперечет, а продаваемые из-под полы магические или обычные вещи - это подделки. Я-то надеялась, что моя находка только выглядела как старый хлебный нож, а на самом деле окажется бесценным произведением древнего магического искусства.
  - Гномья работа, - наконец заключил Брег. - В соавторстве с человеком или эльфом. Похоже, кто-то экспериментировал с чарами, и это пробный образец. Но он действительно зачарован на остроту и способность разрезать. Ты не против, если я немного поизучаю его?
  - Да на здоровье, - пожала плечами я. Мне нож был ни к чему.
  В дверях появился магистр Дорм. Ух, ну и появился же он! Он был закопчен с ног до головы, борода словно взорвалась изнутри и теперь стояла дыбом.
  - Небольшие накладки, - отмахнулся он от наших расспросов. - Зелье на основе слепка ауры повело себя совершенно нетипичным образом. Похоже, вам придется искать другой способ.
  Обряд Ана-Телль мог развеять русалочье проклятие, но если я проведу его сейчас, в своем разобранном состоянии, то могу лишиться своих магических способностей. Навсегда. И кому я буду нужна тогда?
  Брег обвел взглядом смущенного мастера-целителя, меня, готовую разрыдаться, побледневшего Тайрена, а потом чертыхнулся под нос.
  - Милорд, встаньте ровно, закройте глаза, задержите дыхание и не шевелитесь, пока я не скажу, - четко и по-военному приказал Безымянный. Я с интересом наблюдала за происходящим. Может, я увижу эльфийскую магию? Или Брег научился магии самих Перворожденных?
  Брег перехватил поудобнее экспериментальный кухонный нож, собрал разметавшиеся по плечам волосы Тайрена в другой руке и полоснул по ним лезвием, одновременно с этим припечатывая крепкий поцелуй на губах парня.
  Тайрен все-таки открыл глаза. Я ожидала, что он заорет, шарахнется в сторону или влепит оплеуху наглому магу, но я недооценила выдержки лорда. Он только слегка отступил назад и холодным надменным тоном заявил:
  - Вас не учили спрашивать согласия перед такими поступками, господин Безымянный?
  Колдун еще раз выругался в полголоса, вручил Тайрену, как букет, пук обрезанных волос, и вылетел за дверь. Но я все же успела заметить, что щеки у него пылали.
  Глава 11.
  
  Брег использовал мою тактику решения проблем: он стал их избегать. Кажется, он инвертировал свой режим сна и бодрствования, поскольку я больше не встречала его в коридорах и во время общих трапез, но ложась спать, я слышала хлопки двери, а если прислушивалась у замочной скважины, то и шаги.
  Магистр Дорм тоже был смущен из-за произошедшего, но его волновал только его собственный провал в попытках исцелить Тайрена от повышенной лохматости. Мастер-целитель решил реабилитироваться в глазах общественности, принявшись за исцеление единственного доступного ему пациента. Меня. Я и шагу ступить не могла, чтобы не наткнуться на магистра Нарийского с дымящейся кружкой какого-нибудь зелья. И вкус у вливаемых в меня целебных снадобий был омерзительный.
  Кажется, мастер-маг поставил на меня маячок, поскольку я натыкалась на него в самых неожиданных местах. Например, на чердаке замка на рассветной заре. По словам лекаря, он просто решил прогуляться и случайно захватил с собой пинту заговоренного отвара тысячелистника.
  По моему личному мнению мои жизнь и здоровье были вне опасности, но старый волшебник заставил меня пройти через неприятную процедуру ритуала общего восстановления. Впрочем, после этого мне действительно стало лучше, сон стал крепче, мелкое колдовство перестало полностью истощать мои силы, и я почувствовала, как магия вливается в мою ауру, залечивая нанесенные злым духом раны.
  Мне было любопытно, что же Тайрен сделает со своими полутора пудами волос. Обрезанные, они потеряли свои магические свойства и стали обычными волосами, поэтому годились теперь только на парик. Может, он продаст их парикмахерам и пополнит герцогскую казну? Или наделает себе париков на случай, если с возрастом его шевелюра изрядно поредеет? Увы, спросить его у меня не было возможности. В 'Златогорное' действительно начали съезжаться какие-то важные шишки, и молодой лорд целыми днями пропадал, обсуждая с ними судьбы королевства.
  Даже странно ощущать, что этажом выше проходят переговоры, меняющие ход истории. Желания поучаствовать в смене исторического курса у меня не было ни малейшего. Насколько я знала, ровийским магам лучше держаться подальше от политики, еще ни один чародей не сумел надолго сохранить свою голову после вмешательства в государственные дела. Я верила, что Тайрен сделает все, чтобы не случилось гражданской войны, а мне остается только набираться сил, чтобы хорошо выполнять собственные обязанности.
  Однажды вечером я решила, что неплохо было бы прокатиться по ночной прохладе. Туман уже застоялся в конюшне, да и мне полезно растрясти жирок. Как и все волшебники, я на аппетит не жаловалась, а после магической травмы я стала поглощать совершенно немыслимые количества пищи, регулярно наведываясь на кухню в промежутках между основными трапезами. Повариха Мелла прониклась ко мне искренней материнской любовью, ее приводила в восторг моя способность поглощать ее кулинарные шедевры в неограниченных количествах. И результат моей невоздержанности не заставил себя ждать: однажды я не смогла застегнуть ремень брюк на привычную третью с конца дырочку.
  Туман так обрадовался предстоящей прогулке, что даже не попытался сбить меня с ног или откусить мне палец. Конюх сноровисто взнуздал его, и мы с конем побрели к воротам. К глубокому разочарованию жеребца отправиться на прогулку нам так и не удалось. Во двор замка въехал экипаж. Наверное, опять прибыл какой-то важный господин. Я удержала недовольно загарцевавшего Тумана, мне было любопытно посмотреть на нового гостя.
  Из экипажа вышла хорошо одетая дама, высокая, с черными волосами, уложенными в гладкую прическу. Следом за ней вылезла служанка, держащая на руках спящего ребенка. Я уже давно поняла, что судить о богатстве нужно не по одежде господ, а по внешности их слуг. И если моя теория верна, то передо мной невероятно богатая женщина, несмотря на то, что ее наряд был скромен и простого покроя. На служанке было муслиновое, идеально сидящее платье с длинным ослепительно белым передником и накрахмаленным свежим воротничком. Обычно слуги щеголяют или в роскошных нарядах с чужого плеча или в чем-то попроще.
  Что ж, не мое это дело, разбираться в том, что за дамы навещают герцога на ночь глядя.
  Туман уже выезжал за ворота, когда меня остановил окрик герцогского лакея.
  ѓ- Госпожа чародейка! Вас срочно вызывают к его сиятельству.
  - Хорошо, я заведу коня в стойло и приду, - попыталась оттянуть нежданную встречу я. Но от усердного слуги было не так-то легко избавиться.
  - Я сам, мне не сложно. Поторопитесь, все волшебники уже собрались в Синей гостиной!
  Все волшебники? Сначала у меня отлегло на сердце, значит, герцог Раумский не собирается устроить мне очередную неловкую встречу с каверзными вопросами. Но зачем собирать всех чародеев? Что-то случилось с Тайреном?
   Сын герцога был в полном порядке. Мы столкнулись у входа в Синюю гостиную, и выглядел Тайрен как обычно.
  Даже лучше, не было привычного беспорядка на его голове. Брег обрезал непомерно длинные волосы где-то над лопатками, и Тайрен не стал коротко стричься, щеголяя с собранными в пушистый хвост кудрями.
  Я собиралась наброситься на мужчину с миллионом вопросов, но он остановил меня жестом.
  - Будь внимательна, Айарта, отец собирается рассказать о том, что сейчас происходит во дворце, и боюсь, новости не лучшие.
  Он выглядел таким обеспокоенным, что я дотронулась до его руки в попытках приободрить. Тайрен сжал мою кисть, словно это была последняя соломинка для утопающего, а затем медленно, с неохотой отпустил и первым вошел в зал.
  Я еще ни разу не была в этой комнате, как и в большинстве помещений 'Златогорного'. Синяя гостиная предназначалась для приемов почетных гостей, поэтому видеть здесь магов было непривычно. Мы - рабочие пчелки, роскошные обивки кресел, серебряные подсвечники и столики из редких пород дерева не для нас. Я и не знала, стоит ли мне присесть или отойти в уголок и не отсвечивать. Даже магистр Дорм выглядел не в своей тарелке, а Севила и вовсе пыталась спрятаться за своим начальником, притворяясь невидимкой. Наконец я решилась и села на диванчик рядом с Брегом.
  Герцог стоял у камина и не смотрел на нас, чего-то ожидая. Тайрен подошел к нему, и они принялись что-то горячо обсуждать вполголоса.
  Брег обернулся ко мне, и я увидела, как неестественно расширены его зрачки. И двигался он дергано, словно не мог сориентироваться в пространстве. Видимо, он редко пользуется этим заклинанием, не может привыкнуть к разнице в восприятии.
  - Раскочегаривай 'второе зрение', - шепнул колдун. - У тебя оно острее моего, так что смотри во все глаза.
  Итого: два совета смотреть и слушать с предельной внимательностью за пять минут. Что же тут происходит?
  'Второе зрение' успело включиться, и я вдоволь налюбовалась переливами аур моих коллег, на фоне которых блекли фигуры лорда и герцога, но ничего примечательного не случилось.
   - Господа, - обратился к недоумевающим магам герцог. - Как вы знаете, лорд Этар Двейский претендует на королевское регентство и идет к своей цели весьма сомнительным путем. Во дворце работает... работал мой человек, который присматривал за Ее Величеством королевой Мелис и принцами. Сегодня он послал мне сигнал о том, что королевская семья в опасности, и он отправляет их ко мне через телепорт, связывающий Семь Ключей с королевским дворцом.
  Я затаила дыхание. Происходящее мне совсем не нравилось, побег королевы (это же она вышла из кареты!) из дворца не входил в план мирного решения всех проблем. В исторических романах такой поворот событий знаменовал бы начало смуты, дворцового переворота или даже гражданской войны. Судя по вытянувшимся лицам коллег, эти рассуждения не одной мне пришли в голову.
  - У меня есть некоторые подозрения насчет роли колдовства в происходящем, и я прошу вас осмотреть Ее Величество и принца Мелорна со всевозможной тщательностью. Если вы обнаружите какие-либо чары, немедленно сообщите мне.
  Едва он договорил, как двери снова распахнулись, и в гостиную вошла высокая женщина, которую я видела во дворе. Безыскусная одежда и отсутствие ярких украшений не могли никого обмануть, осанка и горделивая посадка головы свидетельствовали о знатности дамы лучше любых нарядов. Несмотря на ночное бегство из собственного дома, она не выглядела испуганной или растерянной, ее глаза были полны гнева и решительности.
  Маги встали со своих мест и поприветствовали королеву Мелис неловкими поклонами, только Брег склонился так изящно и непринужденно, словно привык к подобным ритуалам с детства. К счастью, мне не пришлось раздумывать, кланяться ли или приседать в реверансе, в штанах для верховой езды бальные упражнения выглядели бы нелепо. А вот Севила замешкалась.
  За своей госпожой шла служанка, ведя за руку сонного ребенка, который недоуменно щурился на собравшихся и прятался за юбку няньки.
  Мелис ответила на приветствия кивком и слабой улыбкой.
  - Я полагаю, - начала она усталым, но твердым голосом. - Проверка не займет много времени. Моему сыну давно пора в постель.
  - Не беспокойтесь, Ваше Величество, - важно кивнул магистр Дорм. - Нам понадобится всего несколько минут.
  Он провел руками вдоль тела мальчика, затем достал кристалл розового кварца и принялся начитывать невнятной скороговоркой заклинание. Удовлетворенно вздохнув, маг повторил те же манипуляции с королевской няней.
  - Я не нашел никаких отклонений или чар, - заявил лекарь. - Айарта, вы что-нибудь заметили?
  Во 'втором зрении' юный принц и держащая его женщина выглядели совершенно нормально. На королеве я тоже не заметила никаких следов чар, только перстень на ее руке источал слабое мерцание.
  - Я вижу только какое-то заклинание на вашем кольце, Ваше Величество, - сообщила я. - Не думаю, что оно опасно, но если вы не знаете, на что оно зачаровано, то лучше его снять.
  - Все в порядке, госпожа Глен, - ответил вместо Мелис герцог. - Я сам подарил это кольцо и знаю, что оно делает.
  - Иса, теперь можешь уложить Мела спать, - отослала служанку королева и опустилась в свободное кресло.
  Во мне же боролись любопытство и страх, желание послушать, о чем герцог будет говорить с королевой, и нежелание впутываться в политику. Судьба мага, втянутого в политические игры, была сходна с судьбой лягушки, упавшей в мясорубку.
  - Полагаю, все вы заслуживаете знать, что же случилось сегодня во дворце, - заявил герцог, отрезая мне путь к отступлению. - На королеву Мелис было совершено покушение. Моя дорогая, вы целы?
  - Вполне, - ответила женщина. - Но ваш охранник, Жеро, он пожертвовал собой, чтобы дать нам возможность уйти.
  Герцог постарался скрыть свои чувства, только перекатившийся желвак на сжатых челюстях выдал его ярость.
  - Где принц Карвейн? - спросил он напрямик. Мелис на мгновение стиснула руки так, что побелели костяшки пальцев.
  - Мы оказались отрезаны от его спальни, Жеро настоял на моем немедленном бегстве, потому что убийцы нацелились только на меня.
  - Он был прав, не тревожьтесь за сына, - успокаивающе проговорил герцог. - Сейчас Этару нужен крон-принц, а вы для него помеха. Все же вам не стоило открыто высказываться против его кандидатуры на регентство.
  - Я не понимаю, какую выгоду Этар получит от моей смерти, - задумчиво сузила глаза королева Мелис. - Даже если не будет доказано, что за этим стоит лорд Двейский, на его репутацию будет брошена тень.
  - Моя дорогая, у него уже нет никакой репутации, - мягким тоном, совершенно не сочетающимся с сурово нахмуренными бровями, произнес герцог. - Я встречался с несколькими членами Совета, они бы Этару не доверили заботу о пустом цветочном горшке, не говоря уже об охране интересов будущего короля и нашего королевства. Он играет грязно и не скрывает этого.
  Несмотря на важность этого разговора, я почувствовала скуку и принялась разглядывать магов. Севила сидела не дыша, широко распахнутыми глазами пожирая королеву. Ее загипнотизировало присутствие столь знатной особы в пределах досягаемости. Тайрен стоял за креслом отца, внимая беседе, но предпочитая отмалчиваться. Магистр Дорм откровенно клевал носом, а Брег...
  'Второе зрение' мешало сосредоточиться на материальном мире, иначе я бы заметила это раньше, но теперь, когда я сняла чары, стало очевидно, что Брег смотрит на королеву с неприкрытой ненавистью. Его орехово-карие глаза казались совсем черными, а губы были искривлены в непроизвольной гримасе презрения.
  Рыцарь-колдун заметил мое изумление и усилием воли придал лицу непроницаемое выражение.
  - Это исключено! - воскликнул Бьюк Раумский, продолжая беседу, за которой я не следила. - Нужно дождаться голосования Совета, объявляться во дворце раньше - это или самоубийство, или объявление войны. А скорее всего, и то, и другое.
  Королева опустила глаза, словно соглашаясь.
  - Уже поздно, - тихо произнесла она. - Можно обсудить этот вопрос на свежую голову.
  - Верно, - герцог поднялся со своего места и направился к двери. - Тогда на сегодня мы закончили.
  Я тоже было привстала, но Тайрен махнул мне рукой, давая знак задержаться. Королева и не подумала уходить, как и остальные маги. Как-то все это подозрительно.
  - Мой отец не станет рисковать, - впервые обратился к королеве Тайрен, когда дверь за спиной Бьюка Раумского захлопнулась. Молодой мужчина не стал садиться на освободившееся место отца, продолжая стоять за креслом, оперевшись локтями на высокую спинку.
  - А вы, лорд? - с интересом спросила Мелис.
  - Вы предлагаете устроить вылазку во дворец и похитить...
  - Освободить, - поправила королева.
  - Освободить принца Карвейна, которого уже наверняка взял в заложники Этар. Но отец прав, ваш сын в безопасности, он нужен Этару живым и невредимым. Попытка похищения-освобождения будет для него опасней.
  - У меня есть основания полагать, что придворный чародей верен Этару, я боюсь того, что его магия может сотворить с моим мальчиком.
  - Это исключено, - повторил слова герцога магистр Дорм. Теперь он совсем не выглядел сонным. А спал ли он вообще? - Я знаю чародея Арлета много лет, мы вместе учились. Он был предан королю вплоть до его кончины, не могу представить, чтобы его подкупили или как-то иначе заставили навредить принцу.
  - Он солгал! - исступленно воскликнула королева, ее самообладание впервые дало трещину. - Регента отравили, это было ясно любому, кто видел тело, но придворный чародей заявил, что смерть наступила по естественным причинам. Если Арлет верен моему мужу, моему сыну, то почему он солгал?
  - Я не... - забормотал старый маг. - Должны быть причины...
  - Должны, - отрезала королева совсем иным тоном, чем тот спокойный и размеренный голос, которым она вела беседу с герцогом. - Думаю, по тем же причинам половина лордов Совета избегает меня. Подкуп, шантаж и магия - вот, что правит сейчас королевством.
  Она замолчала, переводя дух.
  - Но я боюсь не только этого. Я не могла сказать вашему отцу, я не уверена, что он не имеет к этому отношения...
  Женщина осеклась, встряхнула головой так энергично, что из прически выпал плохо закрепленный локон.
  - Как гостья в вашем доме я не должна так думать, но я опасаюсь того, что кто-либо из сторонников герцога Раумского с ведома герцога или ожидая его одобрения, убьет Карвейна.
  Зачем? Кому мог навредить десятилетний ребенок?
  - Зачем? - эхом отозвался Тайрен.
  - Мой старший сын сейчас - козырь в руках Этара, я и Мелорн - карты значением пониже в колоде герцога Бьюка. Искушение изменить расклад может быть слишком велико, ведь после смерти Карвейна законным наследником трона станет Мелорн.
  Карточные аналогии показались мне совсем дикими и бесчувственными. Правильно я решила, что мир большой политики - страшное место. Как мать может спокойно рассуждать о смерти своих детей?
  Мне очень захотелось сейчас заняться чем-нибудь тихим и умиротворяющим. Например, побороться со злым духом в эфире или стать марионеткой в руках призрака. Рутинная работа, без лишних сложностей. Судя по лицу Севилы, она мечтала примерно о том же, но мужчины слушали королеву с напряженным вниманием.
  - Если вы считаете моего отца способным на убийство ребенка, почему вы говорите мне это? Я могу разделять его взгляды, - глухо произнес Тайрен.
  Королева впервые улыбнулась.
  - Я хорошо знала вашу мать, она оказала мне неоценимую поддержку в первые годы после моей коронации. Эта женщина была в самом центре придворных интриг, но умудрялась сохранять бесхитростность, мягкосердечие и истинное благородство духа. Я вижу в вас те же качества, вы похожи на нее, как отражение в зеркале. Я привыкла спать с открытыми глазами и ждать удара в спину от кого угодно, но только не от вас.
  Тайрен залился румянцем. Мне пришлось сдержаться, чтобы не хихикнуть, лорд покраснел, как девушка, которая не привыкла к комплиментам.
  - И поэтому я обращаюсь именно к вам, лорд Раумский. Спасите моего сына!
  Ах вот оно что! Вот почему мы, маги, сидим здесь и выслушиваем королевскую паранойю! Королева сейчас прикажет отправить именно нас на амбразуры, а в случае провала всех собак повесят именно на чародеев: что с этих магов взять, они все полоумные, волшебникам нельзя доверять.
  - Хорошо, - легко согласился Тайрен. - Я отправляюсь немедленно.
  Что?
  - Ты не можешь лезть в логово, то есть во дворец к убийцам, преступным магам и черт знает к кому еще! - вырвалось у меня.
  - Почему это? - удивился лорд.
  - Тебя же убьют! - ответила я, вовремя прикусив язык и не дав слететь с него продолжению: 'И я буду плакать'.
  Не хочу больше ничего терять! Родители, 'Цвет вероники', а теперь Тайрен собирается на тот свет, я так устала от потерь и горя.
  - Спасибо, я ценю твою веру в мои способности, - сухо поблагодарил молодой человек. - А твой оптимизм внушает мне веру в лучшее. Но можешь не переживать, я умру не один.
  Я растерянно захлопала ресницами.
  - Вообще-то я рассчитывал, что ты пойдешь со мной. Разве ты у нас не специалист по обнаружению сверхъестественного и следов магического воздействия? - процитировал Тайрен рекомендательное письмо моего декана. - Мне пригодятся твои таланты в логове преступных магов.
  Все-таки я была права, когда отказывалась от рекомендаций Кипара Белого, толку от них чуть, а уж во что они меня втравили - даже верить не хочется.
   - Молодые люди, остыньте, - холодно посоветовал мастер-целитель. - Никто никуда не идет. Почему вы так уверены, что я сию же секунду не отправлюсь к герцогу, чтобы прекратить вашу авантюру?
  - Магистр Дорм, мне даже в голову не приходило, что вы можете так поступить, - с мягкой полуулыбкой заявил Тайрен.
  - Моя задача - сохранить жизнь и здоровье семье герцога, то есть вам, - осведомил его старый лекарь. От его голоса стены должны были подернуться изморозью. - И я совершенно не уверен в том, что смогу собрать и оживить то, что останется от вас после этого приключения.
  - Это так. Но... магистр Дорм, вы знаете моего отца, на что он способен. Вы же помните, что случилось, когда заболела моя мама?
  Маг смутился. Его щека дрогнула в нервном тике, и он тихо проговорил:
  - Да, словно это было вчера.
  - Я тоже помню, - печально продолжил Тайрен. - Отец пойдет на все ради блага королевства. Не скажу, что ему легко дастся решение пожертвовать принцем, но если он будет уверен, что этой ценой сможет остановить гражданскую войну, то герцог не будет колебаться. Я хочу спасти не только принца, но и своего отца от его самого. Вы не станете мне мешать, вы слишком порядочный и совестливый человек.
  Магистр не нашел, что возразить, поэтому он откинулся на спинку диванчика и мрачно уставился на огонь в камине, не рискуя встретиться взглядом с Тайреном. Зато Севила смотрела на лорда, как на воплощенное божество: она впервые увидела, как кто-то переспорил ее сурового начальника, не прибегая к мощным чарам.
  Я тоже радовалась победе Тайрена в словесной дуэли. Примерно минуту. А потом до меня дошло, что это означает: мы с Тайреном должны рискнуть своими жизнями, чтобы проникнуть во дворец, полный враждебно настроенных людей с острыми металлическими предметами, которые одинаково хорошо протыкают и смелых лордов, и трусоватых магичек.
  - В команде отважных спасателей есть вакансия? - подал голос Брег. Я вздрогнула от неожиданности.
  - Я надеялся, что вы пойдете с нами, мастер Безымянный, - кивнул лорд.
  - Большая группа привлечет внимание, - возразила королева. - Зачем вам идти во дворец?
  - Я жил там в детстве, - поведал Брег. - И помню расположение комнат. Я смогу провести нас по лестницам для слуг к комнате принца. Полагаю, он находится в малой королевской спальне?
  - Да, - кивнула Мелис, пристально вглядываясь в лицо колдуна. Пытается понять, не видела ли она его раньше, догадалась я. - Мое кольцо может открыть телепорт в Семи Ключах, он перенесет вас в тоннели под дворцом.
  О, телепорт. Я уже было решила, что мы под покровом ночи в черных плащах и масках, верхом на черных конях поскачем в столицу и проберемся во дворец через канализацию. Или замаскируемся под крестьян и поедем на подводе с овощами. Пора прекращать читать на ночь приключенческие романы.
  Глава 12.
  
  Утром у меня будет адски болеть голова. Если, конечно, она все еще будет у меня на плечах, что весьма сомнительно.
  Когда все стали расходиться по своим комнатам, я улучила момент и прилипла к магистру Дорму.
  - А что случилось с леди Раумской?
  - Это старая история, - попытался отмахнуться от меня маг. Но меня терзало любопытство.
  - У меня может не быть другого шанса услышать ее, - напрямик заявила я. - Расскажите в двух словах.
  - Госпожа была очень больна, и я больше не мог сдерживать болезнь ни снадобьями, ни магией. Все знали, что ей недолго осталось. И в это время герцог должен был отправиться в Пелтвал на подписание нового мирного договора от имени короля.
  Старик замолчал, подергал себя за кончик бороды, но все же закончил свой рассказ:
  - Я ожидал, что он откажется или отложит поездку, но герцог не сделал этого. Он уехал из страны и вернулся уже после похорон госпожи. Вернулся весь черный от горя, постаревший лет на двадцать. Пелтвал тогда только и искал повод разорвать мирный договор, герцог не мог пустить переговоры на самотек, даже ради семьи. Юный лорд так никогда ему и не простил этого.
  - Но он же ничего не мог поделать с болезнью, так?
  - Он мог помочь сыну пережить трагедию, но... Лорду Тайрену едва исполнилось пятнадцать, когда это случилось, он был очень привязан к матери. С тех пор все, что делал лорд, было назло отцу. До прошлого года, да...
  У меня остался последний вопрос.
  - Магистр, а вы были женаты?
  - Я? Деточка, я бы не дожил до своих лет, если бы женился.
  Я возмущенно фыркнула и ушла собираться.
   Как бы мне ни хотелось оттянуть момент отбытия, но уже через несколько минут я была во дворе с сумкой, набитой всем, что по моему мнению могло пригодиться, с бренчащей связкой амулетов на шее и плохим предчувствием на душе.
  Тайрен распорядился подать карету, в которую мы погрузились в полном молчании. Лошадки бодро отстукивали чечетку в ночной тишине, а мои зубы лязгали в такт. Я всем видом пыталась показать, что дрожу от холода, а не от страха, но мои актерские таланты спали где-то очень глубоко и не желали проявляться.
  - Не переживай, Айта, - попытался приободрить меня Тайрен. - Мы просто заберем мальчишку и вернемся. Считай это простой экскурсией. Ты же никогда не была в королевском дворце?
   - А ты всегда на простые экскурсии ходишь с мечом и двумя магами? - нервно парировала я. Мужчины были вооружены, поверх рубашек на них были кожаные безрукавки для защиты, а Брег слегка позвякивал при движении. Тоже обвешался магическими побрякушками.
  Мне казалось, что карета еле ползет, и мы не успеем до утра, но едва я порадовалась отсрочке, как лошади остановились, повинуясь натянутым вожжам и окрику кучера.
  Телепорт находился в доме у целителя Вернома. Мне следовало бы догадаться. Севила, должно быть, отправила магу сообщение, поэтому он не спал в поздний час и ни о чем не расспрашивал, сразу проведя нас в комнату с каменной аркой у стены. Мне еще не доводилось пользоваться стационарными телепортами, и сквозь беспокойство я почувствовала интерес.
  Тайрен уверенно подошел к арке, нащупал углубление, похожее на замочную скважину, вставил в него кольцо королевы и провернул. Стена за аркой исчезла, сменившись голубоватой рябью. Я подалась вперед, рассматривая светящееся марево, но Брег коварно толкнул меня в спину.
  Я определенно больше не хочу пользоваться телепортами любых видов. Ощущения ниже среднего: словно меня просеяли через мелкое сито, а из получившейся муки слепили заново. Непроизвольно я принялась ощупывать лицо и оглядывать конечности. Кажется, все на месте и в нужной последовательности. Но точнее сказать сложно, поскольку единственным источником света было призрачное сияние телепорта.
  За мной материализовался Брег, Тайрен замыкал процессию.
  - 'Второе зрение' уже работает? - хмуро спросил меня колдун. Вот черт, забыла!
  - Еще нет, - пискнула я. - Минуточку.
  Минуточки текли одна за другой, пока заклинание не включилось. Брег нетерпеливо переступал с ноги на ногу.
  - Порядок. Куда идти? - излишне бодро осведомилась я.
  - В левую дверь. Потом вверх по лестнице, - отрывисто бросил колдун. Я послушно потопала в указанном направлении.
  - Может, светлячка призвать? - спросила я. Рамка портала затухала, и ручку двери мне уже пришлось искать на ощупь.
  - Ни в коем разе, - отозвался Тайрен. - Просто иди медленно вдоль стены. В коридорах должны гореть свечи.
  Подъем по лестнице был бесконечным. Она была винтовой и закручена так сильно, что несмотря на черепашью скорость у меня закружилась голова.
  - Тут дверь, - шепотом сообщила я.
  - За ней никого?
  Вместо ответа я возмущенно засопела. Откуда мне знать? Сквозь стены я видеть не умею!
  Я воспользовалась студенческим заклинанием заглушки, кратким вариантом. Оно позволяло моей соседке по комнате выходить и возвращаться посреди ночи, не разбудив меня звоном ключей и скрипом половиц. Дверь бесшумно приоткрылась на волосок, я прильнула глазом к щели.
  Темно, никаких отблесков ауры человека, только сильно пахло копченостями. Мой желудок тут же стянуло нервным спазмом.
  - Идем. Это какая-то кладовка, - доложила я.
  - Отсюда можно выйти на кухню, а оттуда черная лестница ведет на второй этаж, - поделился Брег. - Слуги спят, мы никого не встретим.
   Мы крались по темным безлюдным лестницам и коридорам до тех пор, пока я не заметила отблеск чьей-то ауры за поворотом. Я резко затормозила, и Тайрен уткнулся мне в спину, сам получив тычок от разогнавшегося Брега. В результате я свалилась прямо под ноги шагающему по коридору стражнику, гулко стукнувшись лбом об пол.
  Бдительный страж переступил через мою голову и продолжил свое патрулирование.
  Брег догнал мужчину и зажег у него перед лицом магический огонек, разглядывая лицо стражника.
  - Загипнотизирован, - сделал вывод колдун. - Кто-то тут балуется ментальными чарами.
  Я порылась в сумке и достала несколько амулетов. Один из них я тут же нацепила на себя, другой немедленно надела на Тайрена. Брег оттянул ворот рубашки и достал из-за пазухи такую же побрякушку.
  - Это что? - лорд в полутьме попытался разглядеть свое новое украшение.
  - Защита от гипноза, - ответил за меня Брег. - Хватает минут на десять, но лучше, чем ничего. Пойдем, в конце этой галереи комната принца.
  Мы встретили еще двух стражей, которые самым возмутительным образом проигнорировали наше присутствие.
  - Только у меня ощущение, что мы идем прямо в западню? - спросила я своих спутников.
  - Не только. Но пока я не вижу, как можно ее обойти, - угрюмо подтвердил мои опасения Брег.
  - Посмотрим, может нам удастся снять наживку с крючка и не попасть в уху, - кивнул Тайрен.
  Колдун приоткрыл дверь в спальню к принцу, и я осмотрела темную комнату. В постели лежал ребенок, видимо, спящий, больше никого и ничего в комнате не было. Как-то подозрительно невинно выглядела эта комната.
  - Хватаем принца и уносим ноги, - резюмировал Тайрен. Мы распахнули обе створки двери и одновременно шагнули в комнату.
  Мне показалось, что ковер под моими ногами вздыбился и заключил меня в ворсистый кокон, не позволяющий пошевелить даже пальцем. Я могла только бешено вращать глазами, выискивая мага, активировавшего ловушку. Конечно, это был не чудом оживший ковер, это сработала руна парализации, невидимая в режиме ожидания. Но тот, кто ее включил, должен быть совсем рядом! Я должна видеть хотя бы его ауру!
  Свечи в канделябрах полыхнули пламенем высотой чуть ли не в локоть, очень красиво, но сразу понятно, что маг - не спец по стихийной магии. Фигура, укрытая одеялом зашевелилась, встала и...
  Если бы я могла открыть рот, то у меня бы отвисла челюсть. Я все еще видела ауру ребенка, но сам 'ребенок' оказался крупным мужчиной возрастом ближе к сорока, чем к тридцати, с явно наметившимся брюшком и залысинами.
  Двери за нашими спинами захлопнулись.
  - Лорд Раумский, я не ожидал, что вы лично почтите меня визитом, - светским тоном обратился незнакомец к Тайрену. - Признаться, я удивлен, но удивлен приятно.
  Он пощелкал пальцами, и давление на голову исчезло. Частичная деактивация руны. Он маг.
  - Лорд Двейский, - в тон ему ответил Тайрен. - Для меня тоже большая неожиданность увидеть вас здесь.
  Лорд не может быть магом. Маг не может быть лордом. Эти две мысли на бешеной скорости крутились у меня в голове, не в силах состыковаться друг с другом.
  Ох, Айта, ты наивна, как цыпленок! Очевидно, что он как-то умеет подделывать ауру, а значит, скрывает свою принадлежность к 'лицам с колдовским талантом', чтобы унаследовать титул, земли и прочие привилегии класса аристократов.
  - Вы не только сами пришли ко мне в руки, чего я никак не ожидал, но и привели своих... - радушно продолжил Этар Двейский и осекся. Связка амулетов у меня на груди начала мелко дергаться, но тут же прекратила. Теперь мне даже не нужно было видеть ауру мага, чтобы понять, что мы в руках сильнейшего мага-ментата. Он взломал защиту амулетов за считанные секунды и теперь может сделать с нами все, что пожелает. Может, например, заставить нас считать себя поросятами, и остаток жизни мы будем хрюкать и ходить на четвереньках.
  - Ты? - лорд-ренегат почти вплотную подошел к Брегу и уставился ему в лицо с такого близкого расстояния, словно собирался его поцеловать.
  Может, не стоит перед лицом смертельной опасности думать о поцелуях?
  - Это же... - Этар задохнулся на мгновение. - Просто невероятно! Я искал тебя по всей стране, боялся, что ты скрываешься где-то на чужбине или вообще погиб, но ты здесь!
  Казалось, что вот-вот и он кинется обнимать Брега, как давно потерянного брата.
  Брег сохранял молчание и только брезгливо морщился.
  - Они ничего не знают о тебе, да? - сочувственно похлопал Этар колдуна по плечу. - Иначе лорд не привел бы тебя сюда, а герцог скорее всего подстроил бы несчастный случай на охоте. Но ты нашел способ прийти ко мне, значит ли это, что ты, наконец, согласился?
  - Может, мы пойдем? А вы пока с Брегом решайте свои дела, - предложила я. - Кажется, это личный разговор.
  Этар впервые обратил на меня внимание. Лучше бы я молчала. Чужие холодные и ловкие пальцы впились в мой разум, перебирая мои мысли, чувства, воспоминания, словно старые открытки.
  - Дитя мое, - ласково обратился он ко мне. - Ты так много страдала.
  Возразить было нечего.
  - У тебя отняли то, что было твоим по праву рождения. 'Цвет вероники' для тебя - это не просто собственность, да? Это твой дом, место, где навсегда осталось твое сердце.
  Я непонимающе захлопала ресницами. Конечно, он прав, но что ему до моей земли?
  - Старые интриганы, которые боятся и ненавидят магию, придумали Запреты, чтобы считать себя лучше и выше адептов колдовства. Но чем они лучше?
   Если он и ждал от меня ответа, то не дождался. Соглашаться с врагом было неловко, а возражений у меня не было.
  - Неужели ты не хотела бы отмены Запретов? Свободы? Иметь свою землю, на благо которой ты готова трудиться, не щадя себя, получить право любить, не оглядываясь на титулы? Ты же хочешь, чтобы люди не прятали глаза и не обходили тебя стороной, увидев 'змеиный глаз' на твоей груди?
  Кажется, меня пытаются перевербовать. И не без успеха. Разве по закону жанра злодей не должен нести параноидальный бред вперемежку с безумным хохотом? Почему же он так ласково говорит разумные вещи, с которыми я полностью согласна?
  - Разве ты не хочешь жить свободно в королевстве, которым управляет тот, кто понимает магов? Тот, кто сам является магом?
  - Ты хочешь стать королем? - сделала вывод я.
  - Я? Нет, ни в коем случае, - искренне удивился Этар. - Я не собираюсь прерывать линию престолонаследования. Моя единственная цель - это посадить на трон настоящего короля, истинного наследника престола.
  - Разве принц Карвейн маг? - не поняла я.
  - Принц Карвейн - второй сын короля. Его настоящим наследником должен быть старший ребенок, который - да, он маг. И он здесь. Только он не хочет принимать на себя бремя ответственности.
  Я завертела головой, насколько позволяла парализующая руна. В комнате были только мы трое и Этар. Где же... Мой взгляд упал на лицо Брега, искаженное болью.
  - Ты принц! Ты сын короля? - воскликнула я.
  - Моя мать была Придворной Чародейкой, - тихо сказал он. - Я рос во дворце, пока его величество Мелорн Третий не решил жениться на золийской принцессе. Тогда мама ушла и растила меня одна в... Это все неважно, я не принц, Запрет на передачу титула магам совершенно ясен.
  - Ты принц! - повторила я. - Поэтому ты смог расколдовать Тайрена: нужен был зачарованный нож и поцелуй принца.
  - Не напоминай, - прорычал Брег уже нормальным голосом. - Я маг-археолог, у меня в планах две научные работы и недописанный трактат о Перворожденных, а не государственный переворот. Ты вообще на чьей стороне?
  Я и сама не знала.
  - Что вы сделали с Арастом Найским? - внезапно спросил Тайрен. Этар сузил глаза и уже совсем иным тоном рявкнул:
  - То, что пришлось сделать. Он подозревал меня, я поймал его шпиона, роющегося в моих вещах. Я не мог допустить, чтобы меня раскрыли до того, как истинный король взойдет на престол.
  - И Придворный Чародей не заметил колдовства?
  - Увы, но не все маги хотят быть освобожденными. Арлет слишком стар для перемен, слишком долго он ел с рук у короля, чтобы понимать беды своих людей.
  - Что вы сделали с ним? - холодея от ужаса снова спросила я. Этар метнул в меня ненавидящий взгляд, но тут же смягчился.
  - Ему не было больно. Я просто воздействовал на его свободу воли. Приглушил ее на время, чтобы Арлет говорил и делал то, что я попрошу.
  Я вспомнила строптивую кобылку, у которой Севила 'приглушила свободу воли'. Если слишком долго держать лошадь - или человека - в состоянии бессловесного подчинения, то разум жертвы навсегда останется опустошенным. Сколько же силы у Этара, чтобы сделать самого сильного мага в королевстве своей марионеткой?
  И тут я ясно увидела будущее. Провидица из меня никакая, но в этот момент меня настигло озарение. Брег тоже будет такой марионеткой. И Тайрен. А я или перейду на сторону лорда Двейского, или окажусь в выгребной яме с перерезанным горлом, простая сельская чародейка - слишком мелкая сошка, чтобы тратить на меня магические силы.
  Этар как-то по-змеиному повернул голову и уставился на меня. Я тут же принялась думать о 'Цвете вероники', чтобы заглушить недавнюю мысль. Краем глаза я заметила, что у Брега шевелится рука. И это несмотря на паралич, вызванный руной!
  'Этар прав, − стала думать я так громко, как только могла. − Какое мне дело до того, чья задница сидит на троне? Зачем мне помогать этой своре лордов?' Рука Брега скользнула за спину. 'Я могу переубедить Брега', − я отчаянно транслировала свои мысли, лишь бы отвлечь Двейского от руки колдуна, медленно вытянувшей из-за пояса зачарованный нож.
  Вот бы Миандру сюда, вспомнила я свою школьную подругу. Уж она-то знала, как привлечь внимание мужчины. Что она говорила на эту тему? Ее голос зазвучал у меня в ушах так ясно, словно она стояла рядом:
  − Хочешь заинтересовать одного парня - заинтересуй другого. Мужчинам всегда любопытно, что такого притягательного в девушке, которую добивается кто-то другой.
  'Я могу уговорить Брега согласиться, − в порыве вдохновения подумала я, обращаясь к Этару. − Он влюблен в меня и сделает все, что я скажу'.
  Сработало! Невероятно, но сработало! Лорд-маг теперь в упор смотрел на меня, выискивая в моей неказистой фигуре то, что могло очаровать неподкупного принца. А главное - он не смотрел на колдуна.
  Брег двигался медленно, словно плыл против течения. Волшебный нож в его руке засветился, выписывая какой-то знак, а я не могла толком ничего рассмотреть, потому что опасалась даже скосить глаза в его сторону.
  Дальнейшее произошло так быстро, что я только позднее смогла припомнить последовательность событий. В ту минуту мне казалось, что все случилось одновременно.
  Руна под моими ногами лопнула, и я не устояла на онемевших ногах. Лорд Этар вскинул руки, высвобождая какое-то заготовленное заранее заклинание, но ничего не произошло, кроме того, что его фальшивая аура лопнула, и по комнате заплясали зеленоватые отсветы его магии. Ого, восхитилась я какой-то частью своего разума. Маг такой силы действительно мог сделать из Придворного Чародея безвольную марионетку.
  Тайрен обнажил меч и бросился на противника, хромая сильнее обычного из-за постпарализационного эффекта, и я зашевелилась, чтобы хоть чем-то ему помочь, но Брег крепко схватил меня за запястье.
  − Я блокирую этого гада, − выдохнул он. − Но меня ненадолго хватит, так что подключайся.
  − У меня есть серебряная цепочка, давай проведем обряд, − почему-то шепотом затараторила я. − Расход энергии будет меньше.
  − Некогда! Этару нужно всего несколько мгновений, чтобы прихлопнуть нас всех.
  Допустим, не прихлопнуть, подумалось мне. Стихийной магией он не владеет, так что применит ментальную. Но да, если дать ему несколько секунд поколдовать, то он может отрезать наши разумы от тел, и мы станем овощами.
  О чем я только думаю! Нужно действовать. Все, чем я сейчас могла помочь Тайрену, это стать живым источником, а значит, именно это я и буду делать. Мои пальцы стиснули руку Брега, и я стала вливать в него свою силу, не оставляя ничего себе про запас.
  Теперь вся надежда на умение Тайрена фехтовать. Только как может молодой да еще и покалеченный юноша противостоять матерому воину? Сыновей аристократов учили владению мечом с пеленок, все способные держать в руках оружие лорды участвовали в турнирах, и лорд Двейский должен быть более опытным бойцом, чем Тайрен.
  − Этар в прошлом году стал четырехкратным победителем Королевского турнира, − сообщил мне Брег. − Но сейчас у него проблемы.
  Я осмелилась поднять глаза на сражающихся.
  Королевская опочивальня весьма просторна, но все-таки места для битвы на мечах в ней маловато. Это было на руку Тайрену, теперь оба соперника имели ограниченную подвижность. Этару было важнее обойти Раумского, чтобы убить Брега или хотя бы прервать его сосредоточенность, но Тайрен недвусмысленно показывал, что стоит злодею хоть на миг ослабить оборону, и все будет кончено.
  Чем дольше я наблюдала за поединком, тем сильнее становилось мое недоумение. Лорд Двейский двигался как-то неуверенно, он кое-как отражал удары, едва успевал парировать и не мог контратаковать. Совсем не похоже, что он способен победить лучших мечников Ровии.
  − Заплыл жирком без тренировок, − хохотнул Брег. Лицо колдуна было совсем белым, а по лбу текли капли пота, но за дуэлью он наблюдал с видимым удовольствием. − Привык рассчитывать на телепатию и разучился драться сам.
  И в самом деле, если Этар настолько сильный маг, что способен пробить защиту Придворного Чародея, то он мог взломать защитные амулеты на ристалище и использовать магию для победы на турнирах. Но теперь игра шла по-честному, без уловок.
  Вот только опыт схваток у Этара побольше, он крупнее и сильнее Тайрена. Я не видела лица сына герцога в суматохе боя, зато заметила, что он все осторожнее и неувереннее ступал на левую ногу. Двейский тоже это заметил и принялся теснить противника влево, битва больше походила на танец.
  Брег больше не комментировал происходящее. Он лежал лицом вниз на ковре, и только стальная хватка на моем запястье подтверждала, что он еще не потерял сознание и сдерживает магию Этара нашими объединенными силами. Которых осталось совсем немного. У меня в глазах начало темнеть, колдун вытягивал из меня больше, чем я была готова дать, но я не собиралась его останавливать.
  Если я сейчас оборву поток магии, то Брег точно свалится в обморок. Этар получит обратно свое колдовства и сможет зачаровать принца-колдуна, а в перспективе устроит государственный переворот, освободив магов от Запретов. Почему же я не сражаюсь на его стороне? Да, его руки в крови. А что, герцог Раумский не прибегал к грязным приемам за свою политическую карьеру? Не нужно быть такой наивной, Айта, здесь каждый сам за себя, и только я почему-то помогаю тем, кто хочет надеть на магов ошейники и запереть их в башнях.
  Зачем мне сражаться против Этара? Есть хоть одна причина?
  Тактика лорда-мага сработала, уворачиваясь, Тайрен снова перенес вес на покалеченную ногу, и она не выдержала нагрузки. С торжествующей усмешкой лорд Двейский ударил молодого мужчину наискось мечом. Тайрен слабо парировал, избежав смерти, но не ранения. Капли крови веером разлетелись с меча Этара, когда он замахнулся снова.
  А вот и причина. Единственная причина. Самая главная.
  Моя магия уже подошла к концу, я вот-вот свалюсь на ковер рядом с Брегом, как пустой мешок, но кое-что я все еще могу. Можно черпать силы прямо из жизненного потока, что оставит рваную дыру в моей ауре, если я выживу, и пока рана не заживет, я буду сильнее подвержена болезням и проклятиям. Ну и что?
  Я вырвала из своей ауры клок силы и зажгла его яркой вспышкой. Этар рефлекторно заслонил глаза рукой, что было большой ошибкой. Последней ошибкой в его жизни. Меч Тайрена, как по нитке, прошел между ребер лорда-мага.
  И наступила темнота.
  
  Глава 13.
  
  После нескольких фальстартов я все-таки смогла открыть глаза. На секунду мне почудилось, что я нахожусь дома у магистра Вернома после убийства злого духа. Но нет, это было так давно... Когда же это было? Месяц назад? Целая вечность прошла... Помещение было мне не знакомо, но обставлено оно роскошно: на кровати мог разместиться целый полк, узорчатые окна от пола до потолка, позолоченные канделябры, шелковая обивка кресел. И перина такая мягкая, а из подушек можно было выстроить целую крепость. Я бы с удовольствием провела в этой постели еще день-другой. Только мне нужно было сделать что-то важное, а не разглядывать интерьеры и сибаритствовать в пуховой постели. Что же это?
  Тайрен! Я рывком села на кровати и тут же рухнула на подушки, обессиленная. Он был ранен, насколько сильно? А Этар? Он мертв?
  Я выползла из-под одеяла, казавшегося неимоверно тяжелым, и уже собралась с духом, чтобы опустить ноги на мохнатый ковер у кровати, как в комнату вошла женщина сурового вида. Ее темные волосы с седыми прядями были зачесаны в тугой пучок, поверх строгого платья был накинут накрахмаленный белоснежный халат. В руках у нее дымилась кружка с каким-то травяным отваром, судя по резкому мятному запаху.
  − И ты туда же! − напустилась она на меня с порога. − У тебя аура в клочья разорвана, а ты вставать собираешься?
  Она без церемоний затолкала меня обратно под одеяло, пощупала лоб, осмотрела мои зрачки, язык, провела ладонями вдоль тела, осматривая ауру.
  − Постельный режим на неделю, не меньше. Никакого колдовства месяц! Мастер Дорм написал мне, что совсем недавно ты была травмирована духом четвертого уровня, а теперь еще и это! Хочешь, чтобы тебя парализовало? Или вообще убило? Или, хуже того, лишиться магии?
  Ей бы над приоритетами подумать. Но вслух я произнесла другое:
  − Третьего уровня.
  − Что?
  − Дух, которого я убила, был третьего уровня, − я не так часто совершаю подвиги, и не хочу, чтобы молва приуменьшила их значение.
  − Тем более, − не впечатлилась целительница. Она заставила меня выпить принесенное ею зелье, после чего немедленно ушла быстрым шагом, проигнорировав мои вопросы. Я хотела было дождаться ее ухода, чтобы сделать вылазку и определить хотя бы свое местонахождение, но в зелье явно было что-то подмешано, мои веки налились свинцовой тяжестью, и я погрузилась в глубокий сон без сновидений.
  Следующее мое пробуждение было намного приятней. На столике стоял поднос с исходящими ароматным паром блюдами, среди которых стояла кружка с запиской: 'Выпей немедленно!' Я опустошила посуду, почти не чувствуя вкуса от голода, выпила новую порцию укрепляющего зелья и почувствовала, что вполне готова покинуть гостеприимную кровать. Этого в равной степени требовали и мое любопытство, и переполненный мочевой пузырь.
  Уборную я нашла со второй попытки, сначала попытавшись вломиться в шкаф, размерами едва ли не превышающий саму спальню. А хорошо тут, во дворце, жить. Если бы не интриги, сплетни, борьба за власть и влияние, заговоры и регулярные покушения, то я бы даже позавидовала особам королевской крови.
  Я отыскала в ванной огромный банный халат и закуталась в него, поскольку моя одежда куда-то исчезла, сменившись белой кружевной сорочкой. Знать бы, кто меня переодевал. Надеюсь, что это хотя бы была женщина. Мои сапоги тоже сгинули, зато под кроватью отыскались чьи-то домашние туфли великанского размера. Поскольку я не хотела к своим недугам добавлять еще и воспаление легких, то я сунула в них ноги. Фактически, я в них вошла, как в два маленьких шалаша. Передвигаться в этой обуви приходилось следующим образом: первый шаг я делала внутри туфли, после чего подтаскивала ее чуть дальше по полу.
  Шаркая, как лыжник по брусчатке, я вышла в коридор и побрела по нему, держась одной рукой за халат, а другой за стену. Сорочка была облегающей, прозрачной и открытой как сверху, так и снизу, и полы халата так и норовили продемонстрировать ее всему миру. Правда, желающих полюбоваться не наблюдалось, коридор был безлюден.
  Я добрела до поворота и услышала за приоткрытой дверью в какое-то помещение знакомый голос:
  - В конце концов, все не так и плохо получилось.
  Тайрен! Он жив! Со всей доступной скоростью я рванула на звук.
  Дверь распахнулась под нажимом, и я ввалилась в другую спальню. На не менее роскошной кровати, чем та, на которой очнулась я, сидел Тайрен. Он был определенно жив, хотя и бледен. На него кто-то намотал столько бинтов, что казалось, что Тайрен начинает окукливаться и скоро превратится в бабочку. Рядом с кроватью стоял не менее живой Брег. А еще в комнате находилось не менее полудюжины графов и герцогов из Верховного Совета Лордов, во главе с герцогом Раумским собственной персоной.
  Пискнув, я обеими руками схватилась за горло. Хвала богам, 'змеиный глаз' висел на месте. Зато полы халата немедленно разошлись, явив меня во всей красе самым влиятельным людям королевства.
  - Здрасте! - ошалело ляпнула я и сделала книксен, не сообразив, что от этого движения моя сорочка задерется самым неприличным образом.
  - А это - та самая храбрая чародейка, которая сопровождала моего сына в его нелепой, рискованной и самоубийственной вылазке, - прокомментировал мое выступление герцог весьма прохладным тоном.
  - Миледи, я очарован, - ко мне подскочил какой-то мужчина с щегольскими усиками и искренним восхищением в глазах. - Благодаря вашей отваге, вашему уму, мужеству и способностям, я был освобожден от мерзких чар Этара Двейского.
  Он склонился к моей руке и задержался там надолго. Пока я размышляла о том, как бы его отлепить от себя, мне на выручку пришел Брег.
  - Госпожа Айарта, разве вам не положено оставаться в постели? - колдун оттеснил моего новоявленного поклонника и мягко вытолкал меня за дверь, так и не дав перемолвиться словечком с Тайреном. Ну и ладно, зато он в порядке.
  Брег весьма неласково подхватил меня под локоть и поволок к 'моей' спальне.
  - А что там происходило? - поинтересовалась я.
  - Если вкратце, то цирковое представление с дрессированными тюленями, - вздохнул колдун. - После смерти Этара все внезапно стали сторонниками герцога, заявив, что их 'здравому суждению мешали наведенные колдовские иллюзии'.
  Это, очевидно, была цитата.
  - Лорд Раумский, к счастью, сумел сохранить в тайне мое происхождение, так что и тебе не советую язык распускать, - с угрозой пополам с нервозностью произнес Брег.
  - Герцог очень зол на Тайрена?
  - Переживет.
  - А Тайрен сильно ранен?
  - Выживет.
  - А ты?
  - Заживет.
  Эту содержательную беседу прервала уже знакомая строгая дама в белом халате. 'Королевский целитель', - шепнул мне Брег и испарился. Целительница накинулась на меня, как пастушья собака на отстающую овцу, загнала обратно в постель, где я благополучно отключилась на блаженные несколько часов.
  Несмотря на мои протесты, в постели меня продержали целую неделю, после чего целительница сочла мое состояние достаточно хорошим, чтобы отпустить свою строптивую пациентку обратно в 'Златогорное'. С Тайреном я так и не поговорила. Впрочем, на него свалилось много хлопот. Верховный Совет принял герцога в качестве нового королевского регента, и Тайрен с рукой на перевязи во всю бегал по поручениям отца. Брег куда-то испарился.
  Новости ко мне поступали в основном от словоохотливой служанки, которая оказалась гораздо лучше осведомлена о государственных делах, чем полагалось простой горничной.
  Я выяснила, что Придворный Чародей умер вскоре после гибели Этара. Грустно, но ожидаемо: лорд-маг слишком долго держал старика под ментальным контролем. Из Вышеграда уже выехали члены Совета Магов, чтобы выяснить, кто займет место покойного Арлета Берина. Королева уже вернулась во дворец и обращается с придворными и Советом Лордов так, словно составляет расстрельный список. Крон-принц Карвейн жив-здоров, и заслугу за это приписывают себе все подряд, начиная от самого младшего пажа, заканчивая герцогами - все надеются не попасть в немилость королеве и регенту. Несколько лордов, бывших явными союзниками Этара, сбежали, другие клянутся и божатся, что находились под чарами. Кстати, тот факт, что сын герцога Двейского, был тайным магом, был строго засекречен, но откуда-то об этом узнали решительно все. А старый герцог теперь под стражей: он сознательно скрывал принадлежность сына к чародеям, даже тайно нанимал ему учителей, что было преступлением.
  Жизнь входила в свое русло, а мне скоро предстояло уезжать. Перед самым отъездом за мной послал герцог.
  Я снова стояла один на один со своим работодателем. И разговор предстоял не самый приятный, как мне виделось. Наверное, он меня сейчас уволит.
  Айта, да будь рада, если он тебя просто уволит! Ты рисковала жизнью герцогского наследника! Вообще, конечно, это он рисковал моей, но, спорим на пять золотых шеломов, что Бьюка Раумского такие подробности не интересуют?
  − Итак, госпожа чародейка, какую награду вы желаете за спасение моего сына? − тяжелым голосом произнес королевский регент.
  Спасение? Что ж, можно и так на ситуацию посмотреть. Хотя от меня было мало толку.
  − Вы мне платите каждый месяц, я думала, это входит в мои должностные обязанности, − промямлила я.
  − Подвиг, совершенный ради скромного жалования, − хмыкнул герцог. − Звучит почти поэтично. Я так понял, что лорд Этар пытался вас подкупить, верно?
  − Не совсем, − замялась я, вспомнив о своих сомнениях. − Я не думаю, что он бы выполнил обещания.
  − Почему нет? Вы хотите такую малость - не богатства, не власть, вам нужен всего лишь клочок земли где-то в провинции. Думаю, Этар даровал бы его.
  Может и так. Может, после того, как я предала бы друзей, мне бы разрешили отправиться домой. Всего-то надо было позволить Этару убить Тайрена и зазомбировать Брега. Проще простого. А потом надо было бы всего лишь разбить все зеркала в имении, потому что я бы не смогла смотреть себе в глаза.
  Я промолчала.
  − Знаете, Запреты были созданы по важным причинам, в том числе ради безопасности магов, − начал Раумский.
  Ага, вот зачем он меня позвал: хочет прочитать мне лекцию про важность Запретов, так сказать, потуже затянуть разболтанный винтик. Лучше бы уволил!
  − Но нужно двигаться в ногу со временем, − продолжил герцог. − Я считаю, что у нас слишком много бездомных магов, которые не имеют здоровых и крепких привязанностей. Такими людьми легко манипулировать. Только что я подписал закон, вносящий изменение в Запретах. Теперь чародеям дозволяется подавать прошение на покупку и наследование земельных участков в Верховный Совет Лордов.
  Я не поняла его слова, хотя слышала каждый звук, но смысл ускользал. Он же не хочет сказать... он же не имеет в виду...
  − Я даже взял на себя смелость и написал прошение от вашего имени. И утвердил его, − добил меня герцог. − Возьмите.
  И я взяла.
  Дорогой нелейский пергамент, отличные спиртовые чернила, очень внушительная печать - это я видела. Но буквы расплывались у меня перед глазами, потому что по моим щекам текли слезы. Я по-простому, рукавом, забыв об этикете, утерла глаза и снова уставилась на пергамент.
  'Чародейке Айарте Глен дозволяется... 'Цвет вероники' близ Крестополя...' - буквы плясали у меня в глазах, но теперь я осознала происходящее. Я вернусь домой. Скоро я вернусь домой!
  Кажется, нужно что-то сказать, только слова не находились.
  − Спасибо, − выдавила я, не поднимая глаз от разрешения вернуться домой.
  Герцог понял, что большего от меня в таком состоянии не дождаться, поэтому взмахом руки разрешил мне удалиться. На негнущихся ногах я вышла из кабинета, но сердце мое пело.
  Домой! Я еду домой! Я скоро поеду домой, как только... Ах да, вот об этой маленькой детали я забыла. Сначала нужно выкупить 'Цвет'. И почем сейчас небольшое имение в болотистой местности?
  На королевской конюшне меня ждал экипаж, но сначала мне нужно кое-что сделать в столице. Я собиралась зайти туда, куда еще ни разу не ступала нога мага - в кадастровое агентство.
  У уличного торговца я купила карту Беловодья и тщательно ее изучила. Найдя нужное мне здание, я бодро зашагала по кривым улочкам к деловому району города. Столица была ярче Семи Ключей, более запружена народом, всадниками и экипажами, чем Вышеград, и намного больше, чем я могла себе представить. Как и полагается провинциалке, я бешено крутила головой, разглядывая витрины, городских щеголей, фасады зданий, украшенные колоннами, скульптурами и прочими архитектурными излишествами.
  Пока я добралась до своей цели, меня чуть не сбили с ног, почти затоптала лошадь, я поймала воришку, который сунул руку мне в карман, и съела самую ужасную сосиску в тесте за всю свою жизнь. Столичный дух просто пропитал всю меня.
  В кадастровом агентстве меня встретила духота и очередь, такая длинная, что ее хвост вывалился на улицу. Я уже было пристроилась в конец, но тут же передумала. Должны же быть у чародеев привилегии, нет? Решительным шагом, выпятив грудь с сияющим 'змеиным глазом', я направилась прямо внутрь, по пути небрежно бросив секретарше:
  − Официальное дело Совета Магов.
  Очередной посетитель как раз выходил, поэтому я вошла в приемную, звучно хлопнув дверью. Никто не осмелился спорить с магичкой.
  − О, проходите, проходите, − радостно встретил меня добродушный толстяк в твидовом пиджаке с нарукавниками из плотной ткани. − Госпожа Глен, если не ошибаюсь? Первый маг-землевладелец за четыреста лет!
  Я опешила.
  − Вы обо мне слышали?
  А между прочим, разрешение на покупку земельного участка мне выдали буквально только что!
  − Это моя профессия - следить за такими вещами. Чем могу служить?
  − У меня есть разрешение на выкуп моего родового поместья и прилегающих земель, − я протянула пергамент чиновнику. − Так что меня интересует, сколько примерно может стоить 'Цвет вероники'.
  Толстяк с некоторым усилием поднялся и подошел к картотечным ящикам.
  − 'Цвет вероники'? Возле Крестополя, верно? Поместье, луг, лес, болото и деревенька Маковка, так?
  Я была искренне впечатлена. Ровия - не самая маленькая страна, а 'Цвет вероники' при всей моей любви к нему − весьма захудалое местечко, о котором даже в Крестополе не все знают.
  − Я хочу осушить болото, − только и нашлась, что сказать я.
  − Что вы так удивляетесь? − посмеялся толстяк. − Мои родители служили здесь же, я учился читать по кадастровым реестрам, конечно, я осведомлен обо всех земельных участках в стране, даже самых скромных.
  Наконец, он нашел нужную карточку и грузно опустился обратно в кресло.
  − Давайте посмотрим, − предложил он, просматривая данные. − Нынешний владелец - господин Рыжехват, ага. Ах, какой стыд, эта земля всегда была во владении вашей семьи, вот так продать ее - просто неуважение, настоящее неуважение, так я всегда говорю.
  Возразить было нечего. Чиновник застучал костяными счетами, как кастаньетами, что-то высчитывая. Я же погрузилась в подсчеты мысленные.
  Мне платили ежемесячно пятьдесят золотых шеломов, это весьма приличная сумма. Трат у меня немного, жильем и едой меня обеспечивает герцог. Время от времени придется покупать какую-то одежку, да и только. Значит, за год я смогу скопить...
  − Девять тысяч шеломов, − озвучил свой итог чиновник.
  − Сколько?! − завопила я. − Откуда такие числа? Дом разваливается, в деревне осталось полсотни человек от силы, с болота гнус лезет и нечисть!
  Чиновник принялся объяснять. Я не поняла решительно ничего, но вцепилась за спасительную мысль.
  − Но это только рыночная стоимость, так? Мне могут продать имение подешевле, когда поймут, что оно убыточное, верно?
  − Я бы на это не рассчитывал, − с сочувствием заметил толстяк. − Более того, я бы посоветовал вам ориентироваться на стоимость в десять тысяч, это ближе к реальности.
  − Мне столько и за пятнадцать лет не скопить, − жалобно пробормотала я.
  − Мне очень жаль, − искренне посочувствовал чиновник. − Могу я еще чем-то помочь?
  Не разбирая дороги, я вышла из агентства и побрела обратно во дворец. В голове вертелись числа: пятьдесят умножаем на двенадцать, один в уме, десять тысяч делим... Нет. Даже если я ни медяшки не буду тратить, 'Цвет' я смогу выкупить очень и очень не скоро. Я даже собиралась погрузиться в пучину уныния, но, уже подходя к воротам дворцовой конюшни, додумалась до одной очень простой мысли: еще вчера я считала возвращение своего дома абсолютно невозможным. Сегодня оно просто очень трудное. Эй, да я продвигаюсь! Завтра я буду еще на шаг ближе, и кто знает, что произойдет послезавтра.
  Приободрившись, я уселась в экипаж. Воспользоваться тайным телепортом в подвале для простого путешествия мне, конечно, не разрешили. И вообще Брег сказал забыть о его существовании, а кольцо-ключ забрал Тайрен. Зато персонально для меня снарядили королевскую карету с хорошими лошадями, так что в 'Златогорное' я поехала со всеми удобствами.
  Будущее сияло, переливаясь всеми оттенками золота. И пусть на это уйдет хоть двадцать лет - однажды я вернусь домой.
  
Оценка: 6.83*13  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"