- Я же тебе говорил, что у меня нет любимого цвета. Ты забыла?
- Оу, точно, извини, забыла. Ну, тогда давай купим кораллового цвета. Я люблю коралловый цвет.
- А как насчет твоего любимого, фисташкового?
- Можно и фисташковый. Но мне кажется, он будет смотреться не очень... эстетично.
- Гхм... тебе видней. Ладно, давай коралловый. А они тут есть? Эти... коралловые...
- Должны быть. Здесь всякие есть.
- Ну, тогда давай поищем.
- Давай.
Александр и Жаклин выбирали презервативы. Ничего из выставленного на витрине, им не нравилось. На самих упаковках были нарисованы красивые и забавные картинки, как на детских игрушках: смеющиеся кукурузные початки с большими лукавыми глазками и шишками на голове, подмигивающие самолётики с улыбочками под передней частью фюзеляжа и утрированно вытянутыми осями пропеллеров, игривые дельфинчики с непомерно крупными рыльцами, радостные космические ракеты с толстенькими рассекателями воздуха и кувыркающиеся, резвящиеся бананы с кокетливо загнутыми черешками - всё это походило на детский магазин игрушеки при выборе только лишь сбивало с толку. К тому же Алекс никак не мог найти свой третий размер. Видимо, в этом... "детском мире" размеры не имели значения.
- Ничего не понимаю, Жак, а где размеры? Ты видишь размеры? Я - нет.
- Размеры? - она искренне удивилась и тоже начала вглядываться в ценники. - Не вижу. Може, нужно спросить у продавца?
- Да пошла она! Спрашивать у неё еще! Много она понимает! Давай, я померяю, да и всё.
- Давай. А где здесь примерочная?
- Да зачем примерочная? Я и так могу. - И, взяв с витрины упаковку с презервативом, Александр вскрыл её и стал раскатывать себе по члену латексное изделие. Но у него что-то ничего не получалось. - Жаклин, он не налезает. Помоги мне.
И Жаклин принялась помогать ему двумя руками. Как только она приложила к его члену свои маленькие ладошки, парню сходу захорошело так, что мир поплыл перед глазами.
- М-м-м... - издал он свой первый звук этим утром и проснулся.
Жаклин действительно обхватила своей правой рукой его эрегированный член и водила по нему вверх - вниз какими-то пробными, несмелыми движениями, ртом при этом прикоснувшись к плечу своего любимого мужчины. Просто так. Без поцелуя. После того как юноша зашевелился и открыл глаза, девушка почему-то тут же отдёрнула руку и отстранилась.
- Оу, извини, что разбудила. - Она даже чуть отодвинулась. МакЛарен довольно заулыбался и, опять закрыв глаза, стал шарить рукой по кровати, а после того как Жак подставила ему свою ладошку, ухватился за неё и, поцеловав внутреннюю сторону её кисти, тут же вернул её на место, то есть на свой член.
- Я проснулась и увидела, что он у тебя... - девушка смущенно заулыбалась. Она ласкала "маленького Алекса" и сама наслаждалась интересными, противоречивыми тактильными ощущениями у себя в ладони от твёрдого, как будто из камня вытесанного члена, на ощупь очень напоминающего напряженный пресс или бицепсы своего хозяина, и в то же время до того нежной, тонкой кожицы на этом органе, что вздувшиеся венки под ней будто лежали на самой поверхности, которая была очень гладкая, прямо как отполированная. Наверное, ещё и поэтому "маленький Александр" чувствовался каким-то... голеньким.
- М-м-м... - это был второй звук от юноша за это утро. Он сначала сонно и лениво выгнулся спиной, а потом весьма резво толкнулся вперёд бёдрами.
- А ты спишь. Вот я и подумала, что, может... тебе стоит...
Юноша резко открыл глаза и развернулся на бок к своей девушке. Не дав ей договорить, он схватил её за талию и, перевернувшись опять на спину, уложил на себя, после чего принялся смаковать её губки.
- М-м-м... - издал он свой третий звук с момента пробуждения, - определённо, стоит! Это так приятно!- прохрипел он севшим голосом после сна и в следующее мгновение уже придавил Жаклин к кровати своим напряженным голым туловищем, тем самым очень плотно зажав между их телами "маленького Алекса". Скорей всего, к немалой радости последнего. - С добрым утром, любимая.
Вообще-то Жаклин не очень любила секс по утрам. Одно дело, когда ты видишь своего мужа за ранним завтраком и очень недолго, затем вы расходитесь каждый по своим работам и за целый день, общаясь с посторонними людьми, успеваете не только отдохнуть друг от друга, так еще не исключено, что и соскучиться. И тогда бывало даже приятно, несмотря на усталость, реализовать свою физиологическую потребность сексом перед сном. А вот за ночь соскучиться по Чарльзу у Жаклин никак не получалось. Ей всё время казалось, что вот только что она закрыла глаза, последнее, что видев перед этим - лицо или затылок супруга, и вот ей уже их нужно открывать и лицезреть опять всё тоже самое, только заспанное, всклокоченное, дурно пахнущее, которое при всём при этом хочет и ждёт от неё душевных и телесных порывов. Еще и из-за этого девушка вообще не любила просыпаться с ним. Засыпать ей нравилось гораздо больше.
А вот с Алексом...
С утра всё чувствовалось немного по-другому. Когда девушка, будучи дезориентированной и не во всеоружии, ещё совершенно несобранной и расслабленной после сна, такой почти беззащитной и уязвимой, открыла глаза и увидела рядом с собой... любимого, чистейшее счастье заполнило её до краёв. "Мечты сбываются" - пришло ей на ум. Проснуться рядом с человеком, который делает её счастливейшей из женщин одним лишь своим присутствием - кажется, она начала ждать этого еще задолго до встречи с ним. И вот, наконец, дождалась. Теперь можно расслабиться и просто любить, с началом нового дня заново обрадоваться своему чувству, да и просто существованию.
Вернее, существованию обоих: и его, и своему, поскольку уже не всегда в состоянии была демаркировать два этих факта.
Спящий МакЛарен был бесконечно сладким, очень юным, слишком красивым и нестерпимо желанным.
"Боже, - подумала Жаклин, разглядывая досматривающего последний утренний сон красавца, - он прекрасен! - девушка просто не верила своим глазам. - Человек не может быть настолько красив". - Её эстетическое наслаждение было всепоглощающим. Даже лёгкие, нежные поцелуи казались ей каким-то грубым и слишком прямолинейным способом разбудить такое творение природы. Поэтому она проследила глазами вдоль его тела и, увидев "маленького Алекса", решила "пойти в обход". Тем более, что уже давно хотела это сделать.
И "большой Александр" не разочаровал её своей реакцией и достойно продолжил дело, начатое "маленьким".
Это было завораживающе: после пробуждения попасть не в реалии жизни и быта, а в какую-то волшебную невесомость, не успев вынырнуть из одного забытья, провалиться в другое, только несравнимо более сладостное, сказочное, дарящее одно сплошное наслаждение.
Она перекатывалась и растекалась в его руках как ртуть, становилась мягкой и податливой как тёплая карамель, потягивалась, вытягивалась и выгибала спинку как молодая кошечка, то подставляя под его руки и губы свои большие груди с возбуждёнными торчащими сосками, то выпячивая ягодицы и открывая для своего мужчины те места, где жаждала его прикосновений больше всего.
Александр своими довольно ощутимо болезненными покусываниями её кожи, сопровождаемыми нежными, любовными, балующими прикосновениями и поглаживаниями, и сменяя их на лёгкие, несмелые поцелуи и просто лизания влажным языком вместе с сильными, властными, собственническими, подчиняющими захватами её тонкого гибкого стана, доводил Жаклин до состояния настоящего транса. Он то как будто приподнимал девушку над землёй и помогал "летать", то словно отпускал её там, "на высоте", и после того как она "ухала на дно" омута возбуждения, сам "нырял" вместе с ней.
"Твой дом - я!" - невольно вспомнила Жаклин, потому как, будучи в чужом городе, в чужой и абсолютно незнакомой квартире, в его молодых, но таких родных, очень умелых и жаждущих руках, чувствовала себя мало того что дома, Александр давал ей удивительное чувство защищённости, безопасности, спокойствия, безмятежности и, что самое главное, оптимизма - рядом с ним она помимо своей воли загоралась этой утопической, с её точки зрения, идеей, что всё будет хорошо. А может быть, ей просто так хотелось.
Но после одной абсолютно бредовой мысли, как-то невзначай пришедшей ей в голову, она всерьёз задумалась над тем, что, скорей всего, рядом с ним и впрямь начинает меняться ментально и, причем, совсем не исключено, что этот процесс кардинален. Она иногда, моментами, ловила себя на том, что в какой-то степени начинает понимать смысл паранджи - теперь её мозг и нутро не вступали в жесточайший, категоричный антагонизм с мыслью о том, чтобы её ноги, руки, лицо - короче, всё её тело, всю её саму видел только её Александр и всё. Ей очень хотелось принадлежать только ему одному. И принадлежать целиком и полностью.
Поэтому Жак отдавалась ему с готовностью, и даже с какой-то преданностью подставляла себя его рукам и губам.
А самому Алексу только это было и нужно. Он с новым днём набирался заново ощущений от её тела, её кожи, губ, ресниц, волос, пытаясь сделать это впрок на целый день. Мужчина ртом и руками ласкал и целовал её груди, живот, плечи, шею, лицо, припадал к губам, а потом опять пускался в путешествие по ней самой, собирая с любимого, стройного, миниатюрного, желанного тела волшебные для него ощущения: девушка была сонная, сладкая, беззащитная, родная, податливая, отзывчивая, трогательная, мягкая, томная и любящая; и запахи: она пахла сном, негой, сексом, желанием, женщиной и какой-то особой красотой. И даже лёгкий запах материи искусственного меха, исходящий от неё, почему-то его только лишь возбуждал.
Но среди всех этих новых, незнакомых, волнительных и многообещающих ощущений и нюансов был для молодого человека один самый интересный и важный - Жаклин для него была не то что лучшей - лучших он видел и... в разных позах в том числе, и немало - а какой-то яркой, выделяющейся из толпы. Все остальные девушки сейчас казались каким-то... фоном, массовкой. Ну, это примерно как если бы Жаклин была картиной Моны Лизы, висящей на стене, а все остальные представительницы прекрасного пола - обоями, на эту стену наклеенными.
Парень чувствовал себя каким-то ставшим на место суставом, мячиком для гольфа, которого кидало по полю на манер Броуновского движения и никак не могло загнать в лунку - все ему были не по глубине, не по размеру и не по форме. И вот наконец-таки он нашел свою "лунку".
Закусив от предвкушения нижнюю губу, он легко перевернул Жаклин на живот и вошел в неё со спины.
- А! - очень громко и кратко вскрикнула девушка, как только он наполнил её своим телом сзади, изменив тем самым силу давления в точках соприкосновения, что вызвало шквал новых удовольствий.- Да. Ещё, - полетели из Жаклин восклицания после того, как он начал совершать первые свои движения. - А-а-а... как сладко...
- Да, малыш, - он лизнул её шейку.- Ч-черт... Жак, какая ты... у-у-у, фак! - Набрав себе полные ладони её грудей, возбуждаясь ещё и от твёрдости уткнувшихся ему в центр кистей сосков, Александр начал двигаться медленно, сладко, тягуче, покусывая её сзади за шею и худенькие плечики и "купая" свой точеный нос в шелке её волос.- Сладкая моя, - и он очень сильно засосал кожу у неё за ушком.
Этим утром парень упивался даже тем, что духовное с плотским бились в нём не на жизнь, а на господство. Нутро говорило: "Не спеши, потяни удовольствие. Получи от этого по полной. Наполни себя ЕЮ до краёв, отдай всего себя ЕЙ до последней капли", - а предательское тело ускорялось, требуя разрядки. И слегка удовлетворив свою и её потребность в ощущениях, Александр послушался последнего и отдался-таки на откуп своим инстинктам.
Он начал вколачиваться в неё с чёткими, ритмичными плотными шлепками плоть о плоть, уже абсолютно бесконтрольно со своей стороны. Им владели и управляли только два желания: чтобы это вообще никогда не кончалось и чтобы как можно быстрей закончилось тем самым, беспрецедентным чувством с россыпью умопомрачительных взрывов удовольствия в организме.
Поэтому, когда уже в криках Жаклин стало больше нестерпимой муки, чем блаженства, он отнял левую руку от её груди и засунул свой средний палец ей в рот. И эта... чертовка ни с того, ни с сего взяла и сильно прикусила его за подушечку, после чего любовно и заботливо пососала и облизала своим нежным язычком, как бы извиняясь и залечивая рану.
Его тут же подхватил безумный, сладостный вихрь. Он вырвал палец из её рта и, просунув руку под их телами, им же надавил ей на клитор, еще сильнее прижимая её к себе и изливаясь в неё своим семенем, а в воздух - всё тем же резким, раздирающим криком раненого волка.
Тут же последовала за ним и Жаклин, сокращаясь вокруг его члена и принимая и поглощая и его семя, и его крики. Чтобы немного сдержать силу своих конвульсий, стесняясь нелепости поз, в которые её всю буквально скрючивало, она утопила ногти в подушке, за которую держалась, и потянула её под себя. Увидев, что она опять старается быть сдержанней, Александр среагировал моментально.
- Не вздумай! Отпусти себя! Сейчас... же!
- А-а-а-а-а, - послушалась его девушка и после того, как её тело дёрнулось сильнее обычного, и она в муке удовольствия выгнулась в спине, Александр опустился на неё сверху и оберегающее обнял всем собой, чтобы поглощать всё, что с ней сам же и сотворил, и не пропустить ни единого движения её разрядки, ни малейшего выплеска её наслаждения.
После того как она успокоилась и затихла, он вышел из неё и повалился рядом на бок, тут же притянув её к себе и соорудив из их тел позу "ложек". Парень ничего абсолютно не соображал, а просто чувствовал, что оторваться от неё у него сейчас столько же шансов, сколько вернуться в свой сон и натянуть-таки тот упрямый презерватив.
- Боже, Жак... - он поцеловал её в место своего засоса за ушком, пытаясь при этом пальцами нащупать на её животе хоть махонькую жировую складочку и ущипнуть за неё, но, увы, тщетно, - то, как тебя всю бьёт и колотит, твой крик, будь я проклят, если это не лучшее, что я видел и слышал в своей жизни. Это даже лучше, чем...V12 моей малышки на перевале Далл. Где, черт побери, ты была всё это время?
Жаклин, тоже дышала с трудом, но всё-таки сумела в ответ хихикнуть.
- Ты хотел бы встретить меня еще раньше? - она чуть развернула к нему голову, накрыв его руки у себя на животе своими. - Когда тебе было сколько - пятнадцать? А не рановато ли?
- В самый раз,- он улыбнулся и чмокнул её в плечико. Они замолчали, просто переваривая ощущения от этого утра, да и вообще от всего посещения этой квартиры в целом. Каждый из них понимал, что пришла пора уходить.
- Мне нужно проведать Маркаса, - начала Жаклин, чуть переведя дыхание.
Последовала небольшая пауза.
- Ну, Маркаса, так Маркаса. Но я, признаться, надеялся отвезти тебя к дядюшке. Он наверняка уже звонил.
- Угу... скорей всего. А потом, я уверена, сразу же позвонил Эшли, и что она ему сказала, одному Богу известно. Еще и поэтому мне обязательно нужно с ней повидаться. - Она развернулась к любимому лицом и поцеловала в краешек губ, после чего носом уткнулась в линию челюсти.
- Не бойся. Эшли я беру на себя. - Он погладил её по волосам, после чего отстранился и чмокнул в кончик носа. - И вообще, это было бы очень хорошо, если бы он позвонил Эшли - она всё правильно ему скажет, можешь даже не сомневаться. - Юноша раскрытыми ладонями начал гладить её по спине, опять, в тысячный уже раз, даря чувство успокоения.
- Очень надеюсь. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. А пока... что здесь можно сделать: почистить зубы, принять душ, выпить кофе, причесаться? - она показательно растянула в разные стороны кончиками пальцев свои "пружинки", демонстрируя "воронье гнездо".
- Умыться.
- Ну и на этом спасибо, - девушка чмокнула его в шею. - Это - туда? - ткнула она пальчиком в одну из дверей спальни.
- Нет. Кажется, нет. Это гардеробная. Ванная там, - махнул парень рукой в противоположную стену, где тоже была дверь, но более узкая и со стеклянной вставкой.
- Оу, точно. Эта больше похожа на дверь ванной.
Вчера, сказав друг другу такие важные слова, они, по новой раскидав одежду вокруг кровати, закрепили свои признания еще одним раундом. После чего оба, выдохнувшиеся до упора, моментально провалились в сон, уткнувшись один в другого как пазлы и укрывшись искусственным короткошерстным покрывалом.
Поэтому сейчас Жаклин предстояло встать с кровати и предстать перед Александром в "костюме Евы".
Это было вполне понятно - будучи возбуждённой, не стесняться того, что этот мужчина входит в тебя своим членом и проводит рукой у тебя между ног, но когда тебе предстоит уже в нормальном, вменяемом состоянии просто встать и одеться, то этот стриптиз наоборот сковывает тебя как начинающую модель - первые промеры её фигуры.
- Ты не мог бы отвернуться? - смущенно-недовольно обратилась к юноше Жак, встав к нему боком возле кровати и поочерёдно всовывая ноги в свои трусики.
Александр вытянулся на смятом покрывале во весь свой немалый рост нагишом и, судя по всему, не стеснялся этого ни грамма. Он сцепил у себя на затылке кисти рук в замок, для лучшего угла обзора, и с довольным видом наблюдал за манипуляциями своей девушки. Услышав её просьбу, "нудист" прищурился так, как будто она попросила его... оформить обе здешние детские вместо его сестры и её подруги.
- Чего-о-о?
- Что слышал. Ну, или закрой глаза. Чего интересного смотреть, как человек одевается?
- Пфф... - фыркнул в сторону юноша, - много ты понимаешь. - Он сел в кровати, наблюдая, как Жаклин надевает на голое тело свитер, поскольку её бюстгальтер, "приказавший долго жить", так сказать, грудью защищая грудь своей владелицы от посягательств, лежал сейчас "бездыханной тушкой" где-то в холле, за диваном.- Твоё одевание это как... - он пожевал губы, - как вишенка на торте! - и только Жаклин, оглянувшись, рассмотрела в его глазах своих уже, можно сказать, корешей - бесенят, двое из которых еще уплетали за обе щеки остатки белкового торта, а остальные уже кидались кремом и пуляли косточки от вишен друг в друга, как их хозяин рванул с кровати молниеносным движением хорошего боксёра, чтобы схватить свою девушка в охапку и опять повалить рядом с собой на подушки.
И он обязательно добился бы желаемого, если бы она, завизжав так, что чуть не довела его барабанные перепонки до инфаркта, не спрыгнула с подиума одним прыжком и пулей не рванула в ванную под не менее громкий хохот её мужчины.
После того как Александр, уже в джинсах, присоединился к Жаклин у умывальника, и они там набрызгались водой вдоволь, девушка, напоследок стряхнув с пальцев воду ему в лицо, так же быстро метнулась назад в спальню. Сходив за джинсами в холл, она не удержалась и открыла дверь в гардеробную - очень уж ей нравилось рассматривать варианты хитро-мудрых решений устройства полочек, шкафчиков и вешалок.
В этой всё было очень и очень лаконично: такое же, как по всей квартире, светлое дерево, из которого сделали явно на заказ три ряда нижнего яруса ящиков на манер комода. Следующим ярусом шли вешалки и полочки, а под самым потолком ниши для коробок перемежались с закрытыми, сквозными антресолями. Так же тут была предусмотрена откидная гладильная доска, большое студийное зеркало и небольшая, в две ступеньки, лестница - сидушка. Жаклин вошла в комнату и первым делом натянула на себя джинсы, попутно заметив, что обязательно нужно приобрести прокладки на каждый день - её трусики сильно промокли всеми этими... последствиями их волшебного пробуждения. Пусть даже эти последствия пока были и не столь далеко идущими, как ей хотелось бы.
Она пригладила пятернями волосы перед зеркалом, после чего бездумно стала открывать и закрывать пустые ящики под звуки голоса своего молодого человека, доносящиеся из коридора, который, судя по обрывкам фраз, объяснялся со своей матерью по телефону.
- Нравится?
Жаклин слегка вздрогнула, не ожидая услышать его почти позади себя.
- Оу... дда... мне интересны гардеробные. Наверное, я барахольщица, как и Сула,- она улыбнулась, вспомнив свою хулиганку. - У нас с Чарльзом нет гардеробных - в старых домах их не делали. Да и в моей квартире в Лондоне тоже отдельного гардероба нет. А мне бы хотелось. - Девушка обвела взглядом мебель от пола до потолка. - Это так... упорядочивает пространство, "разгружает" его, делает многое удобным, современным.
Александр подошел и положил руки ей на талию и, зарывшись носом в "пружинки", глубоко, с наслаждением вдохнул, после чего сладко пососал мочку её ушка.
- М-м-м... - эротичным низким шепотком протянул он притихшей девушке в это самое ушко. - Жак...
- А.
-... поехали отсюда, пока я тоже... не полюбил гардеробные.
Сложив пустую бутылку из-под шампанского, бокалы-флюте и испорченный бюстгальтер в два отдельных пакета, которые Александр нашел где-то в будущих детских, они расправили смятые покрывала и вытерли, как смогли, упаковочной бумагой брызги в ванной.
Перед самым выходом парень еще раз прошел по комнатам и проверил, не оставили ли они что-нибудь после себя - видимо, он действительно очень серьёзно относился к тому, чтобы не дай Бог, не подвести свою младшую сестрёнку.
Уже в прихожей, достав из куртки ключ от квартиры, Александр взглянул на Жаклин, терпеливо ожидавшую его у входной двери, и... положил его назад. Он вплотную приблизился к девушке, поднял указательным пальцем ей подбородок и очень нежно и легко поцеловал в губы, эдаким райским поцелуем, поставив тем самым точку в их пребывании в этой квартире.