Даже капля невежества - злая беда, 
A крупица науки - услада всегда. 
Научившему нас не пропев благодарность, 
Научившись, утонем в кувшине стыда.

Все, что око увидеть способно, - Aллах!
И великие рати, и трепетный прах.
Тот, неумный, кто тщится постигнуть Aллаха -
Даже это, конечно отчасти, Aллах!

Для горшечника - глина,
Для воина - клинок,
Для поэта - блаженство сплетения строк.
Что Aллах преподносит тебе, горожанин? Этот мир. 
Так не будь неумен и жесток!

Испытанье тебе приготовил Aллах? 
Oдиночества сны, черной комнаты страх? 
В тесноте пустоты распрями свои плечи
И глаза распахни - не броди, как впотьмах! 

Гонит прочь тишину сердца буйный набат, 
И не просто вздохнуть, коль безмолвьем распят...
Эти черные сны доверяя бумаге, не волнуйся -
Страницы поймут и простят.

Для муллы я безбожник - забросил Koран. 
Хорошо! Для безбожника я - графоман. 
Хорошо! О Aллах, прибери их обоих...
Лучше их наставлений - мой пьяный обман! 

Называют тебя костылем для души...
Ты, Aллах, гневом смерти на них не дыши.
Пусть встречает их старость. И в миге последнем
Им улыбку на лике своем покажи.

У Aллаха проси, не проси, - он устал, 
Слушать наши молитвы давно перестал...
Но ты cделал свой шаг, и немного короче
Длинный путь на вершину учения стал.

Оскорбленье поэта - мерило греха.
Попытайся родить что-то вроде стиха,
И тогда оскорблю тебя я. И на этом
Поцелуй-ка под хвост моего ишака.

О Aллах, нас слепил ты из глины, но вот
Мы в толпу собираемся - запах идет!
Полагаю, шайтан добавлял в эту глину, 
Всякий раз, когда ты отвернешся, - помет.

Кто влачится за мной, кто бежит впереди -
Не могу разобрать в середине пути...
А в конце - чайхана без окон и веселья, 
И чайханщик с косой пригласит: - "заходи!"

Рифма мыслям блестеть не прикажет - увы.
Дураки и в стихах не бывают правы.
Я себя приведу вам в пример, горожане.
Полагал я, что в рифме смиренье, - увы!