Соседские пацаны - оболтусы, схлопотавшие нагоняй от дядьки Захара, во искупление своей предполагаемой хозяином щенка вины, припёрли во двор Збруева кургузого, с обрубленным хвостом и отчекрыженными ушами щенка, худоба которого жигздилась на длиннющих ещё не прочных ногах, оснащённых массивными лапами,что свидетельствовало о его собачьей мощи в перспективе.

Захар смотрел на выродка с явно выраженным презрением. Ехидно ухмылялся.

- Издеваетесь, черти? - нарочито возмущался хозяин пропавшего щенка.

- Дядь Захар, это щенок от Тахировской Чары. Он у Замата жил. Мы его на голубей выменяли. Возьмите. Не пожалеете.

- А-.а-.а, у-р-р-о-о-ды, - протянул Захар - не тяпнули бы Чапа, не тащили бы всякую гадость во двор. ... Ишь, на голубей они выменяли!.. С какого рожна бы меняли?

- Ну, как знаете, дядь Захар. Хотели как лучше... - обиделись пацаны.

- Вы за просто так ни чего делать не станете. Колитесь, чего надумали, ироды?

- Забери, Семёныч! - встрял в разговор, появившийся с тылу, Петро - бич,

промышлявший у Захара разной работёнкой по хозяйству.

Семьи у полустарика не было, собственного жилья тоже, а сложившиеся отношения между бомжем и хозяином устраивали обоих.

В подсобных помещениях Петру была выделена небольшая, но приличная комнатёнка и он, на правах хранителя дворового хозяйства, врос в семью Збруевых.

- Сожрать, небось, собрался ?.. - язвительно забухтел Захар - Так с него - то понту ни какого. Худой, как щепка.

Зная слабость Петра, промышлявшего иногда с друганами собачатиной, Збруев не упускал возможности подъялдыкнуть собакоеда.

- Обижаешь, хозяин. - нарочито обиделся бич. - Посмотри на лапы. Поболее кавказца твоего вымашет. Ты же знаешь Тахировскую Чару. От неё же он.

Захар знал, что Чара - сука породы гладкошерстных авганских волкодавов выглядела внушительно. А учитывая принадлежность щенка к самцовому полу, нетрудно было представить его будущие габариты.

- Как кличут выродка-то? - поинтересовался Захар, глядя уже без злобы на обидившихся было пацанов.

- Босан! - хором откликнулась рать.

- Ну оставляйте кабсдоха вашего, шпана. - не переставал изгаляться над ребятнёй хозяин.

- Дядь Захар, от "сочей" пискунов даш? - высунулся из толпы соседский парнишка Витёк, сын Андрея, такого же голубятника как и Захар, на которого за пропажу щенка Семёныч грешил в первую очередь.

- Ишь ты, от сочей. А плохо не станет? - нарочито серьёзно отмахнулся мужик, но,

помедлив, обнадёжил - Если за неделю не сдохнет ваш Босан, так уж и быть, дам.

"Сочи" - рябоголовые "жуки" - голуби, относящиеся к игровым породам -

столбовикам, способным свечёй со щёлканьем ввинчиваться в небо, являлись мечтой многих голубятников.

- А мне? А мне? - загалдели другие.

- Рука в говне - урезонил их Захар. - Может вам всех отдать?.. Забирайте своего шелудивого и дуйте отсюда. - и, выдержав значительную паузу, добавил - Пару пискунов дам, а там уж сами разбирайтесь.

Пацаны с обиженными мордашками, передав поводок с Босаном Петру, потянулись к калитке.

- Дядь Захар, но хоть шугни голубей, поглядим. - пролепетал кто-то из ребятишек. И хотя погода не располагала к лёту, Семёныч решил всё-таки влить приятную струю в настроение заядлых голубятников. Он направился к голубятне, открыл летку и свистом вогнал приученных к команде голубей в пасмурное небо. Потревоженная шумом ворона , от греха подальше, нехотя сорвалась с верхушки тополя и перелетела на другое дерево.

Босан был водворён в Чаповский вольер и, казалось, был рад новому заточению. На принесённую Петром кормёжку длинноногий щенок набросился с рыком. Не баловал, видно, бывший хозяин харчами псёнка.

Захар, знавший толк в живности, принялся за профилактику измождённого прежним содержанием щенка и, проведя необходимые прививки, напичкав его таблетками от всякой внутренней заразы, с интересом следил за изменениями в конституции новосёла. Пёс менялся на глазах. Обильная пища, выгулы, которые с удоволствием проводил со щенком Петро, давали свои плоды.

Помесь авганца - суки и мраморного дога - кобеля, о чём поведал Тахир Захару, превзошли все ожидания. Унаследовав мощь мамаши и гигантский рост папаши, Босан превращался в феномен пса Баскервилли.

Постепенно, по прихоти Петра, Босан стал превращаться в Босого. Втемяшилось старику, что кличка Босый Босану подходит больше. И, хоть убей, как только Захар не запрещал настырному деду называть щенка Босым, со временем и сам скатился к новому прозвищу пса.

Босый отличался крутым нравом. Ещё при щенячьей жизни он частенько скалил зубы на неугодных ему людей или на дворовую живность, пытающихся каким-либо образом посягнуть на его приоритеты. Даже Захар не всегда осмеливался подойти к Босому когда тот трапезничал. Злобная жадность видимо была заложена в характере пса ещё в малом возрасте в доме прежнего хозяина. Скудная кормёжка выработала у щенка реакцию самозащиты от посягательств на его харч.

К полутора годам Босый настолько покрупнел, что двухметровая высота въездных ворот во двор, когда тот вставал на задние лапы, не могла утаить почти бычью морду разглядывающего запредельную территорию, пса. Мальчишки не упускали случая позлить гиганта, дабы поглазеть на чудовище. Громовой бас пса извещал домочадцев о шалостях пацанвы и Захару приходилось разгонять любопытных уразумительными словосочетаниями.

Как правило, Босый вылёживался в вольере, но когда отсутствовали домочадцы,

хозяин сажал пса на цепь и пускал по двору на проволочной растяжке. Но с той поры, когда была совершена попытка ограбить голубятню, пёс вообще стал освобождаться на ночь от привязи и превращался в полноправного хозяина двора.

Приятели Захара у Босого особой антипатии не вызывали, но панибратства пёс не дозволял. Прикасаться к себе Босый разрешал лишь избранным. В их число входили только домочадцы да дон Педро. Так иногда называл хозяин бича. Других людей, при попытке приблизится, пёс останавливал хищным оскалом.

Жоспар, друг Захара, директор винзавода в отдалённом от областного центра совхозе , давно положил глаз на Босого , но каждый раз авторитетный казах при попытке затеять разговор на тему "подарить или продать полуавгаца-полудога" натыкался на "фиг вам!". Гордился хозяин дворовой достопримечательностью.

- Зачем тебе этот каскыр? Ещё порвёт кого, а в степи ему цены не будет. Хочешь, взамен возьми у меня любого степняка. ...Хочешь, коня за него дам? - увещевал Жоспар друга - ... или бычка? Меня этой зимой волки замучили. Семнадцать овец в отаре зарезали и кобылу жерёбую. ...Суки.

- А что ж ты тогда своих степняков держишь, если они не могут с волками справиться? - не сдавался Захар. - И потом, хрен его знает как Босый себя в отаре поведёт? Он же может ещё больше чем волки напакастить. От него всё можно ожидать.

- Это мои проблемы, Захар. ...Не жмись. Отдай.

- Подумаю. - обещал Захар, но, протрезвев, о своём обещании категорически забывал.

Дружба у Збруева с Босым была сомнительной. Псина ощущала власть хозяина в доме, а по сему своей неприязни к нему не выказывала, хотя и обрубком хвоста редко проявляла своё расположение к кормильцу.

С Петром, как ни странно, Босый был на ТЫ. Захар неоднократно замечал таинство

встреч бича с кургузым, когда те лобызались, как родные, и пёс щенком выписывал кренделя вокруг своего попечителя. В такие минуты Семёныч в душе завидовал их близости, ревновал.

- У, тварь! - злобствовал хозяин, но тайной их привязанности не припятствовал.

У Босого была подружка Чуча - маленькая сучёшка неизвестных кровей и породы. Лохматенькая пигалица, рябая по масти, едва доставала в прыжке до брюха кургузого, но пользовалась его покровительством и была единственным представителем дворовой живности, которой дозволялось безнаказанно подходить к кормушке верзилы. Были случаи, когда неосторожные куры, пытаясь спереть кусочек лакомства у кургузого, вмиг лишались жизни , очутившись в его зубах.. Но Чуче такая экзекуция не грозила.

Беспардонность Босого иногда выходила за рамки всякого приличия. Как-то мужики, копаясь в моторе Захаровской Тойоты, устраняя какие-то неполадки, о чём-то базарили между собой. Гоготали. Сосед Виктор , по кликухе Шкалик, как всегда, на подсосе, на корточках сидел рядом с машиной и азартно поддерживал разговор.

Обычно, когда посторонние люди находились во дворе, Босый находился в вольере или же на приколе к столбу, цепь от которого не позволяла собаке разгуливать свободно. На сей же раз Босого, видимо, Захар закрепил не достаточно надёжно и тот оказался почти на свободе.

Сидящий на корточках Шкалик, поддерживающий деловой трёп с мужиками, и глазом не успел моргнуть как Босый, приблизившись к нему сзади, поднял заднюю лапищу и обильно зачвыркал на спину горячей струёй.

- О, бля! Чтоб ты сдох - взвинтился алкаш и криво отпрянул в сторону. На ногах не удержался и носом зарылся в кучу песка припасённого Петром для приготовления штукатурного раствора.

Босый, не ожидавший такой прыти от Шкалика, сам отскочил, прервав процесс

излияния, и, с удивлением глядя на подмоченного, продолжил своё дело, слегка присев на задние лапы.

Загоготавшая компания хваталась за животы, указывая пальцами на участников процесса.

- Что ржете, суки ?.. Убью гада! - верещал униженный и оскарблённый, но от греха подальше от Босого оттащился на безопасное расстояние.

Захар, среагировав на ржание мужиков, выглянул из гаража, и, вникнув в суть происшедшего, сам покатился со смеху и направился загонять Босого в вольер.

Долго ещё потом Шкалик был предметом насмешек по данному случаю и, если заводился разговор на эту тему, незло грозился отомстить кургузому за его хамство.

В Босом видимо генетически были заложены черты упрямства , сообразительности и необоснованной злобы. Все эти качества в нём проявлялись в зависимости от ситуации.

Когда Захар давал псу команду: " ВОЛЬЕР !" - тот прищуривал свои треугольные с буро-красным отливом глазищи, нагибал почти до земли бычью голову и, нехотя волоча за собой цепь, отправлялся за решетку, на место своего заточения.

Чуча или, как её ещё называл в зависимости от настроения Захар, Чучундра или Чучундриана легко проныривала между металлическими прутьями вольерной решётки и укладывалась, прижимаясь к растянувшемуся на деревянном настиле гиганту,

обеспечивала себе тем самым неприкосновенность со стороны Белки - чисто белой кошки, имевшей задиристый нрав и острые когти. Даже Босый не решался обижать безкомпромисное создание бесстрашно прогуливающееся по территории двора. Схлопотав пару раз по морде когтями, пёс, в случае необходимости, боком прижимал шипящее существо к стенке и задом наседал на него, давая тем самым кошке понять, что когти для его защищённой толстой кожей и прочной, хотя и короткой шерстью задницы, пустой звук. Белка выкручивалась как могла из-под наседающего на неё монстра и, испытав на шкуре Босого все свои приёмы защиты, как правило, ретировалась на растущую во дворе сливу или на веранду, куда у кургузого доступа не было из-за ограниченной длины цепи. С Чучей же Белка вела себя вообще бесцеремонно и сучёшка частенько получала от задиры по поводу и без. И только вмешательство "рефери" предопределяло исход инцидента. И хотя поединки не несли на себе печати явной агрессии, но почти всегда требовали вмешательства третьей стороны: то ли это был Босый, то ли кто-то из членов семьи Захара, или Петра, часто вникавшего в разборки между животными.

Босый не очень-то жаловал чужаков, но пустобрёхом не был. Однако понять в каком он настроении не составляло особого труда. Потупив взгляд, пёс пристально смотрел на пришельца, в любой момент готовый выстрелить басом или того хуже прыжком в сторону посмевшего войти на им охраняемую территорию.

Но самая мерзкая привычка кургузого заключалась в том, что он терпеть не мог когда у него забирали порожнюю посуду. Авторитетов в этом случае Босый не признавал. Даже Захар выуживал у зверюги кормушку специальным шестом с крюком на конце, дабы не нарваться на клыки пса-сквалыги.

Как-то Петро, пользуясь более-менее лояльным отношением Босого к себе, под хмельком рискнул забрать пустую кормушку, не прибегая к приспособлению,

и ... напоролся на неприятность.Острые клыки пса полоснули по осторожно протянутой к тазику руке. Кровь фонтаном брызнула в разные стороны. Бич отшвырнулся в сторону, но кургузый вновь бросился на Петра и вонзился зубами в спину храбреца. И лишь телогрейка помогла ибежать катастрофических последствий. Сильнейший удар Захара дрыном по башке озверевшего пса охладил на мгновение его ярость и позволил Петру вырваться из мощных челюстей неблагодарной твари. Кургузый, не ожидавший такого обращения с собой, скорее хрюкнул, чем гавкнул и, ощетинившись, сиганул в сторону Захара. Но длина цепи не позволила псу дотянуться до хозяина и, кувыркнувшись в воздухе, Босый гулко шмякнулся о земь. Явное преимущество было на стороне хозяина и, взбешённый наглостью псины, Захар вновь нанёс мощный удар дрыном по туловищу взвившегося на дыбы рычащего монстра. Кургузый замертво растянулся перед хозяином. Захар снова было занёс дрын над бычьей башкой Босого, но тут взмолился , пришедший в себя, Петро: - Не убивай, Семёныч! - и вцепился в занесённую над головой сражённого дубину.

- Отвали, придурок. Он же тебя чуть не разодрал.

На крыльце не по людски верещала Милка, дочка Захара, по случайности оказавшаяся на дворе в момент происшедшего.

- Я сам виноват. - продолжал причитать Петро в надежде на то, что Захар не нанесёт завершающего удара.

Семёныч опустил дрын и, вняв мольбе пострадавшего, молча созерцал результат своей свирепости. Босый не подавал признаков жизни.

- Убил, изверг. - со слезами на глазах скулил Петруче, с явным презрением глядя на хозяина, забыв про то, что только побывал в зубах убиенного и тут же, подскочив к Босому, запричитал по-бабьи.

- Чёкнутый! - зло прохрипел Захар и, смачно матюгнувшись, присел на пенёк у паленницы. - Вот тебе и мясо. Не сожрал тебя Босый, жри ты его, придурок.

- Изверг ты, Семёныч.-повторился бич - Такого пса угробил.

- Кто-то кого-то должен был ...

Повергнутый левиафан не подавал признаков жизни. Петро, как родного, гладил Босого по массивной башке, не скрывая слёз. Но вдруг приутих сердобольный и почти шепотом произнёс: - Он моргнул !.

- Ну, да ! ?. - изумился Захар и поспешил к пострадавшим. - Отвали от него. Очнётся - мало не покажется. Дожрёт.

- Не дожрёт. - просипел Петро, но тем не менее совета послушался.

У Босого начали проявляться признаки жизни: грудная клетка слегка замеховала; отчекрыженые уши стригнули воздух; глаза, налитые кровью, тупо уставились в никуда. Прошло несколько минут и пёс попытался приподняться. Не удержавшись на ногах, опустился на брюхо. Снова сделал попытку приподняться, но, узрев в руках Захара страшный предмет, на брюхе, скуля, медленно пополз к хозяину.

- А-а-а, сука, уразумел!?. - восторжествовал Семёныч и ехидно зиркнул в сторону Петра, неуклюже перетягивающего какой-то грязной тряпкой раны на руке.

Захар, прикинув расстояние, на которое пёс мог приблизиться по цепи в его сторону, шагнул навстречу Босому. Тот , в знак признания поражения, припал к земле, уложив голову на львиные лапы, заскулил ещё жалобнее, по-щенячьи.

- У-у, Тутанхомон долбаный, - почему-то вклинился в память Семёныча неизвестно откуда появившийся каламбур. Смело подошел к униженно присмиревшему псу, и панибратски потрепал его по загривку. - Не шали так больше, скотина. Прикончу.

Убедившись в окончательной победе над Босым, Захар, взяв кургузого за ошейник, припроводил его в вольер. Здесь теперь твоё место, изверг.

Из дома выскочила Милка с аптечкой в руках, на ходу вытаскивая из неё содержимое.

- Дядь Петь, давайте я перевяжу вам руку.

- Да, ладно, сойдёт. Я уже перетянул.

- Нет,нет,-не унималась воспалённая девочка, - надо обработать раны, а то заражение может приключиться. Пап, скажи ему пусть послушается.

- Ну, кому сказано, - грубо вмешался Захар. - Счас мы продезинфицируем твою канитель. - и, узрев появившуюся на крыльце жену, дурашливо приказал: - Ну-ка, Лидуль, вынеси-ка нам фунфырик лякарства. И чем-нибудь промокнуть.

- А чё выносить-то? Идите в дом. Я уже и пельмени отбросила. Горячие.

- Да не мешало бы онастезию на поле брани принять, - не настойчиво сопротивлялся Захар. И, дождавшись пока Милка закончила ремонтировать Петра, пригласил пострадавшего обмыть воскрешение.

Надежды на то, что Босый извлечёт урок из происшедшего и изменит свой мерзкий характер было мало.

Петро занудливо гундел Захару, что к такой собаке необходим особый подход. Нужен душевный контакт. Ласка.

- Ты уже доконтачился, долабызался, хрен моржёвый. С ним нужно его же языком разговаривать: хрясь по башке и ...общий язык.

- Пап, ну что ты говоришь? ...Хрясь, да хрясь... Дядя Петя прав: нужен подход - встряла в разговор Милка.

- Да,...шли бы вы по-за огородами с вашими подходами , его только могила исправит - полушутя злился Захар.

Реабилитацию Босый проходил в закрытом вольере. Лишь на ночь пса сажали на цепь и, за редким исключением, днём, когда дом оставался без присмотра.

Несмотря на полученный урок, к своей кормушке кургузый всё равно ни кого, кроме Чучи, не подпускал. Белка же, упоённая безнаказанностью, придавалась своим кошачьим утехам путём измывательства над беззащитной сучёшкой Чучундрианой.

Петро, в свою очередь, не терял надежды расположить к себе Босого и часами терся у вольера, постоянно заигрывая с обидчиком.

Захар уже давненько плюнул на затею приобрести абсолютную власть над псом и покорности добивался от него лишь угрозами.

- Нехрен отираться возле этого урода. Иди лучше делом займись. - гундел Семёныч на Петра. - Только могила исправит эту бестолочь.

Но неугомонный бич не унимался и как только Захар за ворота, Петро - к Босому.

А ближе к весне у Чучи масть пошла. Кабелиная свора метила хозяйские заборы и ворота вонючей мочёй, пытаясь прорваться во двор или выманить невесту на улицу. И Босого тоже потянуло на любовь. Чуча, заныривающая к своему покровителю в вольер, при всём своём физиологическом желании принадлежать гиганту, физически осуществить процесс соития так и не смогла.

И однажды, солнечным утром, в один из дней брачного периода пигалицы, Захар, выйдя на веранду, обнаружил разодранного кобелька. Каким образом он просочился на территорию кургузого? Бог весь.Но сей факт для храбреца оказался трагическим. Куски мяса пятнили асфальтированную часть двора, а разукрашенная кровью морда изверга не выказывала ни малейшего раскаяния. Босый безуспешно колдовал над красавицей, безразлично поглядывая в сторону хозяина.

- У, бляжье семя! - выцедил сквозь зубы Захар и нарочито сурово скомандовал неординарной парочке: - Быстро в вольер!

Босый тупо исподлобья зыркнул на хозяина, но ослушаться не посмел и нехотя направился к месту дневного заточения. Чуча засеменила за своим не состоявшимся любовником.

Под вечер, устав от осады двора "заезжими" кавалерами, Захар тайком выпустил "невесту" за ворота.

- Давай, пасись, стерва. Да гляди, чтоб не затрахали хахали. - не в первый раз сколомбурил благодетель.

Узрев восседающих веером поодоль от ворот "женихов",Чуча сделала попытку проскользнуть в ещё не захлопнутую хозяином калитку, но Захар лёгким пинком отбросил её в сторону. Сучка взвизгнула , но , пораженная количеством поклонников, снова заторопилась во двор и вновь была отфудболена. Опять взвизгнула.

Из вольера раздался хриплый бас Босого. Он стоял на задних лапах и свирепо пытался перекусить металлический прут вольерной клети. Свадебный кортеж вдоль забора потянулся на соседнюю улицу. Кургузый, почувствовав неладное, пытался вырваться из заключения, но вольер был изготовлен на совессь.

- Заткнись! - прикрикнул хозяин, но Босый рвался в бой. И понял Семёныч, что в данный момент и дрын не поможет.

Пёс долго шарахался по вольерной клети. Зычно взвыл. Уткнулся носом в лапы,

распластав своё огромное тело по настилу. Умолк.

Подсунутая под нос кургузому пища и вода оставались нетронутыми. Уже третий день он не покидал своего места, тупо глядел в одну точку. Ни кого не замечал. Петро и так , и сяк пытался расшевелить тоскующего громилу, но вывести его из душевной комы мог, видимо, только "аленький цветочек "

- Шел бы ты, Петруче, поискал эту поганку. Не ровён час сбесится ирод. Придётся пристрелить. ...Смотри какой ревнивец. Неужели совсем тяму нет, ...падла.

- Поискать-то можно. Сыщешь ли теперь? Ищи-свищи...

Попытка Петра вернуть Чучу Босому не увенчалась успехом ни на сей раз, ни потом. Все места обшарил сердобольный мужик, а когда обнаружил стаю, при попытке вырвать гулящую из плена, чуть не угодил на клыки остервенелых претендентов.

- Да, пропади ты пропадом! - озлился посол хозяйского двора и при возвращении заявил Захару - Иди сам забирай свою красавицу, если жизнь не дорога. Как звери. Близко не подпускают.

Только на пятые сутки явилась ненасытная дама домой. Поскуливала измызганная Чучундрина у калитки, виновато виляя коротеньким хвостиком. Переворачивалась на спину, заискивающе вертелась у ног бича.

- Отпахала своё? - съехидничал Петро, принимая на руки блудницу. - Смотри, как бы Босый тебя не перекусил за твои похождения. Бойся, макака!

Обессиленный голодовкой громила, учуяв знакомое повизгивание, взорвался вулканом и заметался по вольеру.

- Ты глянь, что вытворяет, скотина! - удивлялся Захар, следя за происходящим.

Петро поднёс Чучу к вольеру, но отпускать "аленький цветочек" не решался. Однако, выдержав значительную паузу, и, взвесив вероятные последствия встречи ранее неразлучных тварей, перекрестясь, опустил сучку на землю.

Чуча стремглав юркнула промеж прутьев в клеть.Надо было видеть это представление двух истосковавшихся тварей. Облобызав друг друга, и, накувыркавшись вдоволь, Босый и Чуча ринулись к кормушке.

Мгновенно опустошив содержимое, собаки с надеждой уставились на наблюдающих за происходящим домочадцев. Петро по привычке потянулся крюком за посудой, но Босый и не подумал проявлять агрессии. Отошёл в сторону.

- Что с ним? - удивился Захар.

- Голод не тётка. - прокомментировала Лидия.

- Какой голод!?. - не унимался хозяин - у них, как и у людей, когда хрен стоит, голова не работает. Охренел он от напруги. А теперь уже поезд ушёл. Надо бы ему какую - нибудь "тёлку" подсунуть, а то сбесится, падла.

И снова Петручё решился на отчаянный поступок: смело открыл дверь в вольер и протянул к кормушке руку. Босый отвернулся.

- Во, бля! Что деится!.. Не трогай, дурак !.. - негромко орал хозяин.-Хрен вырвешься если зацепит ... Но дело было сделано. Тазик был извлечён из вольера безнаказанно.

Лида, поражённая таким исходом дела, не пожадничила на вкусности и пёсьей

паре отвалила сытного корма с лихвой. Возвращался тазик в вольер уже без опаски. Босый злобы не проявлял.

- Вишь, чё любовь делает?!. - восхищалась Лида. - А вас, чертей, корми - не корми, ласки фиг дождёшься - и дала Захару подзатыльник.

- Не выступай, балда. Если бы ты ко мне так ластилась , да я б ... - не нашёлся Захар.

- Вот тебе и яб - ухмыльнулась женщина. - Тепла в вас нету, паразиты.

- У кого это у вас? - кочевряжился обиженный муж. - У нас с Петром, что ли?

Что ж это ты, Петручё, теплом её не обдашь? А? Непорядок. - взялся теперь уже хозяин за бича.

- Дурак ты, Захар. - обиделась Лида и пошла в дом.

Петро тоже обиделся: - Мелешь что попало. Дочку бы постеснялся.

- Ох-ох , какие мы ... - не унимался Семёныч - обидчивые. Ладно, мир, Петруче! Не бери в голову. Шутю ... Ёхарный бабай ... Что деиться, что деиться. Ты же смотри, не набросился, скотина. А?..

Дождавшись, когда Босый с Чучей расправились с кормом, Захар решил проверить реакцию громилы и просунул палку с крюком в вольер к кормушке. Босый взрычал и бросился на ненавистный предмет.

- У-у-у, ... чтоб ты сдох! - с ненавистью отреагировал Семёныч и отбросил крюк к сараю.

- Не трож его, Захар, он привыкнет.-осторожно вступился за Босого Петро.

Случилось так, что семейство Збруевых решило эмигрировать за границу. Сама Лида - метиска: полу немка, полу русская. Годом раньше она получила вызов на постоянное место жительство в Германию. Мать Лиды Фрида уже около пяти лет жила на своей исторической родине. Как следовало из писем, жила припеваючи и Захар после долгих уговоров сдался. Подготовительный период к отъезду был не из лёгких и канитель, связанная с этим, вымотала немало нервов у семейной пары.

Возник вопрос и с Босым. Куда его?...Оставлять новым хозяевам Семёныч не решался: Бог его знает как поведёт себя псина в новой обстановке. И ... на ум пришёл Жоспар.

К этому времени кургузый уже изменил тактику поведения и с Петром общался дружелюбно. Босый позволял ему без опаски забирать порожнюю посуду из - под носа и трепать себя по загривку. Захар позволить себе такое не решался. Пёс агрессии по отношения к нему не проявлял, но и явного расположения тоже. Видно крепко кургузый запомнил урок полученный от хозяина за попытку изодрать Петруче. Чуча, когда покровитель находился рядом, тоже пыталась защищать посудину и вежливо, в отличие от Босого, скалила зубёнки на кормильца, за что при каждом удобном случае заслужено получала от него пинка.

- Ишь, стерва, - возмущался Захар - дурной пример заразителен... Смотри у меня, получишь ...

Жоспар, услыхав новость об отъезде Зуевых за границу, вскоре появился у друга с упрёками, сожалея о принятом решении Захара покинуть родину. Тем не менее степной друг прикатил к Захару на "пирожковозе", предвкушая , что Босый теперь его. Не потащит же Захар пса в Германию.

Мужики, как прежде, устроили дружескую попойку. Появились, обмоченный как-то Босым, сосед Виктор, с прилипшей к нему кликухой - Шкалик и другой сосед, его тезка. Жоспар привёз с собой десятилитровую бутыль винного спирта и казы - колбасу из конины. Лида накрыла стол в саду под раскидистым ореховым деревом и выставила закуски. Тёплый вечер ранней осени способствовал хорошему настроению. Мужики, сгрудившись у вольера, рассматривали вальяжно растянувшихся на полу Чучу и Босого.

- И как же ты с ним справишься? - поинтересовался Захар, обращаясь к Жоспару.

- Справлюсь! - с уверенностью ответил владелец "пирожковоза" - лишь бы Босого в "тачку" запихнуть.

- Вот и запихни, попробуй.

Жоспар подошёл к кабине москвичёнка и вернулся с массивной цепью с прочным ошейником.

- Петро, давай выводи! - и протянул бичу цепь.

- Забирай с его цепью - скомандовал Захар - она теперь мне не понадобится. Со своей ему привычнее.

- Как скажете, господин, - с довольной улыбкой произнес гость.

Петруче отворил дверь вольера, снял с крюка цепь и позвал Босого. Пёс нехотя оторвался от пола и спокойно направился к другу. Щёлкнул карабин на ошейнике и кургузый последовал за Петром. Выйдя из клети, пёс остановился и потянул носом воздух. На удивление всем находившимся во дворе, увалень сам без принуждения направился к "пирожковозу" и стал обнюхивать заднюю дверь автомобиля.

- Он чё, охренел? - выдавил из себя Шкалик. - Сам в тачку просится. Или пирожков с мясом прихватил? А?.. - допытывался у гостя Виктор.

Жоспар ехидно ухмыляясь, следил за происходящим и подтрунивал над Захаром: - Спорим, что сам зайдёт!?.

- А-а-а ... - догадался хозяин - "течку" привёз?!. Ну, ты и хитрюга, бабай! - и направился открывать дверь кузова "пирожковоза".

И впрямь, из клетки боязливо поблескивали глазёнки сучки средних размеров.

- И надо ж додуматься?!. ...А? ... Ну и комедь, твою медь. ... Ну и Жосик! ... Ну и хитроухий! - изощрялся в эпитетах Семёныч, похлопывая по плечу друга.

Кургузый поднялся передними лапами на край кузова "пирожковоза" и с интересом разглядывал затворницу. Затем, оттолкнувшись задними лапами, целиком перенёс своё мощное тело в машину.

- О - оп - ля! - как циркач, сгримасничил Жоспар и захлопнул за Босым дверь.

- Может и Чучу заберёшь?

- Заберу. Как же ему без Чучи? Потом в кабинку бросим.

- Добился своего? - прогундосил рядом отиравшийся Петро. - Я его приручал,

приручал, а ты , как Мамай ...

- Не трынди! - вмешался Захар. - И о тебе подумаем. Петро обиделся: - Я, что тебе пёс, что ли?

- Пёс не пёс, а пристраиваться где-то надо будет.-без иронии сказал Захар.

Мужики сосредоточились за столом, зачастили дозами. Потекла разнотемная беседа. Судачили о чём попало и, в том числе, о будущем кургузого. Приживётся ли Босый у нового хозяина? Не натворит ли беды в хозяйстве Жосика?

Не привыкшие портить добро, мужики спирт не разбавляли и семидесятиградусное пойло не замедлило проявить своё коварство. Жадный до халявной водки Шкалик нагрузился первым и, сорвавшись с насиженного места, мелкими перебежками по траектории, как бык написал на дороге, через огород поспешил к себе домой. Привычка Виктора не задерживаться в пьяном виде в гостях и не скандалить на людях, давала ему возможность мирно сосуществовать со всеми соседями.

Жоспар, как и большинство виноделов, к спиртным напиткам не благоволил, а по сему, как правило, ограничивался сухим винцом.

Бирюзовый закат, багровея с каждой минутой, оседал за кроной огромной вербы,

разросшейся на меже с участком Виктора, только что усинусоидившего восвояси.

- Ну, что, Захар, пора и честь знать, - сказал Жоспар, поглядывая на другого соседа,

уже клюющего носом о стол, - поеду я а то Босый уже греметь начинает. Не разворотил бы кузов.

- А как же ты будешь его вызволять из машины? - встрял в разговор ещё не совсем осоловевший Петро. Он тебе там устроит Кузькину мать.

- Что-нибудь придумаем. - почесал затылок казах.

- А фули тут думать! - оживился Збруев, - Бери Петруче и поняй. Он тебе его там и посадит на цепь куда надо.

Жоспар с надеждой посмотрел на Петра.

- И верно! А завтра я тебя привезу. Если захочешь. А, захочешь, можешь погостить у меня. А то этот кулак изъездил тебя, как сивого мерина. Одни кости ... Как? Уговорил?

Петро вопросительно глянул на хозяина. Семёныч утвердительно кивнул.

- Чучу прихвати!.. Бе-са-ме муть твою - по матушке Захар избегал материться.

Как ни странно, Босый, по прибытии в аул, вёл себя довольно-таки прилично. То ли сказалось присутствие Петра, то ли сучка в клетке отключила внимание кургузого от всего постороннего и сосредоточила его мысли на себе: пёс был неузнаваем. Он покорно проследовал за своим другом в сарай и беспрепятственно разрешил привязать себя к стойке стойла. И в награду за хорошее поведение Жоспар выпустил затворницу - сучку из клетки к Босому.

- Пусть потешится, если сможет. - и прикрыл дверь.

Чучу Петро выпустил во двор и за её побег не опасался. Не из тех ... Она, быстро освоившись, уже игралась с многочисленной детворой Жоспаровского клана, то и дело подбегая к неплотно прикрытой в сарае двери, стараясь проникнуть к своему покровителю, но все её попытки были тщетны. Утром Жоспар пригласил гостя поехать на винзавод, на что тот откликнулся с удовольствием.

Перед отъездом, принеся корм Босому, который с объятиями накинулся на друга. Петро обратил внимание на то, что свадьба состоялась: сучка ластилась к жениху безбожно.

Винзавод встретил прибывших специфическим запахом огромных подвалов, в которых вальяжно разлеглись многотонные цистерны с разносортными винами. Хозяин водил Петра по сусекам своего царства, явно интригуя его перспективой. Следовавшая за хозяином лаборантка, услужливо откапывала из пробоотстойников в объёмистую пробирку вино, которое Петруче поглощал не по-дегустаторски. Жоспар по-казахски, между делом, предупредил девушку, чтобы та не "гнала лошадей" и наливала поменьше, на что " дегустатор" обидчиво, тоже по - казахски, уже на ломанном от проб язые, ответил: - Жалко что ли? - чем ввёл хозяина в краску. Не знал Жосик, что Петро ещё тот "казах".

Экскурсия сработала без осечки: когда Жоспар предложил Петру поработать у него, тот не колеблясь согласился. Где ещё так повезёт? Таким образом, предприимчивый казах и рыбку съел, и ... холопа заимел.

Захар возился во дворе когда к воротам подкатил голубой УАЗик Жоспара. Друзья поздоровались, обнялись по - братски. Из машины выползал полу пьяненький Петруче.

- О, бля, клиент созрел! - не упустил случая съязвить Семёныч. - С утра пораньше глазаньки залил ... Турист! - Петро глупо улыбался.

- Да, вот ... На винзавод заезжали... - пробовал, кряхтя, оправдываться Петро, вытаскивая вслед за собой двадцатилитровую канистру, видимо, с вином.

- Прихватил "сухаря" твоего любимого - сказал Жоспар - и жена твоя такое любит. Мускатное. Столовое. Завтраком - то накормишь? А то мы с Петром утром только чайком побаловались.

- Вижу каким чайком ты его баловал. Хочешь до конца мужика споить?

- Не боись! - отозвался Петруче - Бочка меру знает! И потом ты мне теперь не указ.

- Что так? - удивился Захар. - С чего это мы так осмелевши?

- Мы с Босым теперь у Жоспара служить будем! Понял?

- Понял, понял ... чем дед бабку донял. Будешь так жрать, быстро тебе казах от ворот поворот укажет.

- Ладно, ладно не пугай его. Споёмся. Проблем, думаю, не будет. А, Петро? - тот кивнул. - А ты что от завтрака увиливаешь? - обратился снова Жоспар к Семёнычу.

- Какой хрен тебе завтрак. Обед уже скоро!

- Тем лучше. Это нас с коллегой ещё больше устраивает.

Петро гордо блымкнул осоловелыми глазёнками с радости за непривычное обращение.

Захар такой терминологии с Петруче не допускал.

Отобедав, Жоспар попросил друга, чтобы тот позволил собрать бичу свои нехитрые пожитки с тем , чтобы вечером на обратном пути захватить его с собой.

- Не жалеешь, что дело так обернулось? - уже на полном серьёзе поинтересовался Захар.

- А что жалеть-то? У меня разве есть выбор? Слава Богу, что хоть так вышло. Жоспар мужик неплохой, без выебонов. От города, правда, далековато. Но война план покажет. Не уживёмся, вернусь. Ни один я такой. Где-нибудь пристроюсь. Перекантуюсь. С языком у меня лады, так что с басмачами общий базар найду. И Босый со мной будет.Я без него уже как-то и не могу. Свыкся. Да и к вам привык: как свои стали.

- Тоже мне родич нашёлся. - не смолчал Захар и перевёл тему разговора. - Что Босый - то? Не бесится?.. Чуча как?

- Да вроде нормально. Своё дело сделал. Оформил ту ... ну, Раду, что Жосик привозил в клетке, успокоился. Сидит на цепи в сарае. Не рычит, не гавкает. Пока ещё, наверное, не знает на кого отвязываться. А, может, перебесился уже ...

- Дай-то Бог. Может и приживётся.

Вечером Жоспар заскочил за Петром и, отказавшись от предложенного хозяйкой ужина, уфыркал на своём внедорожнике в родную степь.

Босый на новом месте осваивался неторопясь. Видимой привязанности к Жоспаровской многодетной семье, кроме своего друга Петруче, Чучи и новой подружки Рады, кургузый не проявлял. Босый, почувствовав в Жоспаре нового хозяина, признавал его власть, но не допускал панибратских отношений. Подбрасываемые иногда хозяином лакомые куски мяса с костями или остатки пищи после сытных застолий, вырабатывали у пса ленность и безразличие к окружающим. Петро иногда, особенно под хмельком, выводил кургузого на берег Таласа - речки, блуждающей в камышовых зарослях на просторах слегка захолмленой степи, и проводил там с ним всё свободное от работы время.

Свыкшийся с сытой жизнью, пёс изрядно погрузнел и начал лосниться. Аульные собаки, завидев Босого в сопровождении мелковатого мужичёнки, поднимали задиристый лай, но нападать на гиганта не решались: себе же дороже.

Чучины любовные похождения, как и следовало ожидать, не остались бесследными: трое петрошестных крохотулек, поскуливая, осваивали косматое брюшко новоявленной мамаши, впервые познавшей радость материнства. Малышка, заботливо прижимая беспомощные существа к своему набухшему от молока брюшку, застенчиво поглядывала на любопытствующих взрослых и детей, окруживших соломенное гнездо, сооружённое Петром в углу сарая. Заметно беспокоясь за безопастость своего потомства, Чуча нехотя предоставляла возможность дотрагиваться детворе до беспомощных щенят, но, тем не менее, интенсивно прикрывала крошек своим тельцем. По масти щенки не походили на мать.

- Чертовщина какая-то - удивлялся Петро - это же надо было так поработать: тёмненький, рыженький и почти белый. Ну, да ладно: легче будет различать.

Рада ощенилась месяцем позже и кличеством обошла Чучу вдвое. Здесь значительного разнобоя по масти не было и темносерые щенки при взрослении обещали приобрести отцовско-материнский окрас. И лиши один из них приобрёл мраморную масть, видимо, возымело полудоговское происхождение Босого.

(Дед был светломраморным догом.) Щенки с самого рождения по массе превосходили Чучиных малышей и уже в месячном возрасте своей крупностью заваливали уже подросших соплеменников. Мамаши равнодушно следили за играми малышей, подчёркивая тем самым сучье равнодушие друг к дружке.

Босый, находясь на правах цепного, тоже равнодушничал по отношению к резвеющей с каждым днём малышне и позволял щенкам бесцеремонно расползаться по его внушительных размеров телу, когда , растянувшись, почевал на соломе.

Уже подросших щенят, кроме мраморного, разобрали родственники и знакомые Жоспара, на Чучино произведение оставалось при дворе. Разноцветные щенки являлсь украшением хозяйской территории и звонками, оповещавшими о появлении посторонних лиц.

Было интересно наблюдать когда разномастная, разнокалиберная свора во главе с Радой и Чучей, вслед за которыми семинили их щенки, спешила к воротам при появлении Жоспара. Гул его мошины собаки узнавали на расстоянии. Окружённый ластящимися существами хозяин, боясь невзначай наступить на кого-то из щенков,

по-журавлиному пробирался через повизгтвающее от рарости разноцветье к крыльцу дома.

Осень летучей паутиной и начинающим цветением листвы на деревьях и кустарниках обозначивала период уборки урожая на виноградных плантациях. В такое время бандитские скворцовые стаи черной вуалью покрывают огромные пространства небосвода и мгновенно, с налёта опадают на безлюдные участки виноградника,

обрушивая всю свою мощь беспредельного прожорства на янтарные гроздья вызревших плодов. Такие налёты безбожно снижают урожайность плантаций, а по сему то тут, то там раздаются ружейные выстрелы, отпугивающие обнаглеших птиц от запретных территорий, вновь вгоняя стрекочущее племя в поднебесье. С этой целью создаётся специальная команда охотников на крылатое ворьё урожая.

Скотина, нагулявшая за лето многие килограммы, черепашит по прибрежным Таласским тугаям, продолжая лениво перемалывать погрубевшую за лето траву.

Чабаны озабочены предстоящей реставрацией обветшавших кошар и загонов. Надеяться не на кого. Людей не хватает. Предстоит большая работа по сортировке животных и отправке их по назначению.

Жоспар с Петром, несколько раз наведывались к чабанам. Интересовался хозяин шкурными вопросами: какова прибыль высвечивается к зиме; что оставить на племя, а что - на рынок; как обеспечить зимовку и прочее.

Наступил момент когда назрело решение на пастбище отправить Босого. И хотя Петра не радовала перспектива оказаться на отгоне, деваться было некуда: пес без хозяина может и не прижиться в новых условиях.

Ближе к зиме Захара с семьёй проводили в Германию. Жоспар на проводах был один. Петра с собой не взял. Нечего ... в калашный ряд. Знай, сверчёк, свой шесток. Да и на отгоне дел невпроворот. Работать надо.

Босый на новом месте поначалу оказался в опале. Старожилы - казахские степняки, скучковавшись, попытались скопом поставить пришельца на своё место, а то и вовсе истребить, как дикого зверя, но когда верховный пёс Джульбарс сам чуть не оказался жертвой клыков кургузого, разборки прекратились. Босого по прежнему держали на цепи и чабаны по очереди подкармливали гиганта дабы приучить пса к мирному сосуществованию. Впервые Босого освободили от цепи когда молодая сука Зида решила испытать радость материнства. При течке у сук кобели напрочь теряют головы, но устанавливают чёткий порядок в деле обладания созревшей к вязке партнёрши. Нередко сам процесс установления такого порядка заканчивается для кого-то из претендентов трагически . Известно, что у будущих щенят может оказаться не один папаша, а по сему от коллективной любви в помёте могут появиться и беленькие, и серенькие, и что попало... Поэтому, чтобы потомство оказалось полноценным, в свадебный процесс суют свой нос и люди. Так было и на сей раз. Заинтересованные в получении крупного потомства чабаны в пустую кошару загнали невесту и Петро туда же впустил Босого. Остальные претенденты на Зидену любовь, пленённые призывным запахом, скуля, скреблись в запертые ворота. Кобели пытались совершить подкоп, но счастье им не улыбнулось. Лишь на третьи сутки, убедившись, что свадьба состоялась, новобрачных выпустили на волю.

Босый, почуяв непривычную свободу, пустился обнюхивать всю свору и всякий, к кому подбегал кургузый, повинуясь, по-щенячьи поджимал хвост. И лишь Джульбарс сделал попытку огрызнуться, но вмиг, поверженый ударом груди новоявленного вожака, поспешил ретироваться. Тем не менее невеста, получив свою дозу от Босого в кошаре, засеменила в степь и за ней увязались несколько кобелей. Кургузый растянулся под навесом и несколько оставшихся сук и несозревшая молодёжь, примкнув к победителю, разлеглись там же.

Усиливались заморозки. По утрам густо серебрились трава и кустарники. Суслики уже не высовывали свои мордочки из норок даже в послеобеденные оттепели: подались в спячку.

Скотовоз - крытый КамАЗ раз, два в неделю вывозил скот на рынок либо на мясокомбинат. На винзаводе дела двигались к завершению. Вино доводилось до кондиции : фильтрование; крепление и прочее. Жоспар не упускал случая проконтролировать процесс подготовки к хранению и реализации полученной за лето продукции и сутками пропадал то на винзаводе, то на продуктовых складах, то на ферме или же на отгоне, где предполагалось часть скота оставить на зимних выпасах. Маточное поголовье крупного рогатого скота было переведено на ферму на территории хозяйства, а по сему на всю катушку заработали минимолокозавод и колбасно-коптильный цех. Организаторские способности предпринимателя позволили поднять на ноги почти развалившийся прежде совхоз, создать рентабельное хозяйство и укрепить благосостояние сельчан. По крайней мере, кто не лентяйничал, тот жил в достатке.

Шустрый казах умудрился привлечь на работу способных молодых специалистов,

окончивших пристижные ВУЗы, заинтересовал их материально, дал свободу самостоятельности. Несколько пацанов отправил за счёт хозяйства обучаться в различные учебные заведения. Укрепилась трудовая дисциплина. Возросла производительность. В общем, дело заметно сдвинулось с места.

Босый матерел. Его злобность уже не бросалась в глаза как прежде, но авторитет в стае за ним был прочно закреплён.

Спустя восемь недель с момента вязки Босого и Зиды, последняя подкинула чабанам целую дюжину пухленьких толстолобиков двух мастей, из которых девять щенят унаследовали серопепельный окрас папаши и мамаши , трое оказались чёрными. Видимо не обошлось без Джульбарсовой помощи. Не упустил своего бывший хозяин стаи. Когда Петро показал Жоспару прибыль, тот усомнился:

- А потянет Зида всех?

- А хрен её знает? - поддержал сомнение Петруче. - Вообще-то рекомендуется оставлять не более семи.

- А остальных мочить что ли? - поинтересовался один из чабанов.

- Зачем мочить? Пусть недельки три посмокчут , а там и раздать можно будет щенят. Жалко губить таких. Кормить получше суку надо. Вытянет. Сука справная, молодая. - защищал потомство Петро.

На том и порешили.

Долго Босый не желал нести службу на ниве животноводства, особенно в зимнее время. Петру пришлось самому податься в пастушество. Без своего друга кургузый на выгон не шёл, отирался на территории кошар. Дурью маялся, паразит. Ни какими каврижками в степь не заманить.Однако со временем Петро своего всё-таки добился. Приручил кургузого к стаду. Даже без хозяина пёс стал выходить на службу в сопровождении всей собачьей команды. Чабанам стало дышать легче. Ни раз Босый давал понять серым бандитам кто в стаде хозяин и зимой поголовье овец почти не пострадало. Только однажды волки зарезали молодого бычка, отбившегося от стада, но в том не было вины кургузого.

Однажды случилась история, о которой ещё долго шла молва в округе про бесстрашного пса. Запорошённый склон обрывался у самой реки. Срез обрыва вскрывал многовековую тайну отложений грунтовых пород, формировавшихся временем и природными условиями края. На обрыве чётко просматривались пласты супесей, глины и гравия, в которых, если приглядеться, можно было узреть вкрапление каких-то черепушек, костей не известно кому принадлежавших, свидетельствующих о том, что жизнь на этих благодатных просторах существовала издревле.

В зимнее время вылизаная водными потоками и временем галька красивила речное мелководье кристально чистого Таласа, русло которого своей стремниной, в зависимости от изгибов реки, переходит то к левому, то к правому берегу. За обрывом река сворачивает вправо и расширяется по лощине, образуя удобный брод. Бурая отара, состоящая в основном из овец Едильбаевской породы, лениво расползлась по бело-серому горбу склона, выклёвывая из-под снега шматки застылой раститетельности.

Босый, оттаяв собственным телом неглубокую лунку в небогатом снегу, пребывает в томительной дрёме.

Снится Босому прошлая сытая, тёплая, но подневольная жизнь с моментами жестокого насилия по отношению к нему и пёс, вздрагивая, просыпается. Убедившись, что всё увиденное им лишь сон, кургузый снова засыпает. Окрас Босого почти сливает его с местом, на котором он обосновался.

Джульбарс тоже нашёл себе убежище, но выше в гору, на противоположной стороне пасущейся отары и, изредка окидывая взглядом своих подопечных, о чём-то чуть слышно поскуливает.

Два молодых кобеля, уже мало чем отличающихся от взрослых сородичей, и Зита время от времени лениво передвигаются с места на место, следуя за чабаном, смиренно посапывающим, сидя в седле на лениво пасущейся лошади, медленно следующей за отарой.

Стая волков, состоящая из семи особей, появилась на противоположном от отары берегу Таласа. Вожак, судя по массивности, узрев добычу, потянул стаю к броду. Вода едва доставала хищникам до брюха и они без труда двигались к заветной цели.

Выйдя на берег, волки отряхнулись и вожак бесшумно по подветренной стороне склона повёл стаю к мирно стрегущей припорошенную снегом пожухлую траву отаре.

Распространившись по невидимой пастуху стороне склона, волки, разбившись на две группы, двигались к цели. Вожак, с двумя уже сформировавшимися щенками, без труда преодолев наметенную снежную преграду на крутой части склона, неожиданно возник перед Босым, свернувшимся клубком на снегу у вершины откоса. И хотя волки находились с подветренной стороны, чуткий нос кургузого внезапно определил присутствие чужаков. Не ожидавшие возникновения на своём пути нежеланного стража, хищники опешили. Однако, мгновенно оценив обстановку и численное преимущество, вожак первым ринулся на кобеля. За вожаком устремились и молодые волки.

Джульбарс скорее учуял чем услышал неладное и резко вскочил со своей лёжки с громким лаем помчался на выручку своего соперника, повинуясь своему профессиональному долгу. Но не промчавшись и ста метров, его стремительный рывок был прерван четвёркой других хищников во главе волчицей - матерью выводка.

Не раздумывая, Джульбарс вонзился в стаю. Молодой, ещё не опытный волк был сбит с ног и повержен навзничь. Чёрная упругая масса вмиг покрыла волка и полоснула, как пилой, по горлу. В то же время остальные хищники со всех сторон вцепились в тело Джульбарса. Пес рванулся, но силы были неравными.

Чабан и Зита со своими взрослыми отпрысками во весь опор мчались на выручку попавшему в сложное положение псу.

Учуяв смертельную опасность, волчица бросилась наутёк. Увлечённые сражением молодые волки не сразу устремились за матерью, за что последний убегающий тут же был смертельно наказан Зитой и её отпрысками.

Чабан, оценив ситуацию, уже спешил на помощь Босому, но тот сразив матёрого и одного из молдых волков, добивал третьего.

Волчица и, оставшийся в живых, волчёнок улепётывали в сторону брода.

Босый, не успев отдышаться от борьы с тремя волками, рванулся вслед убегающей паре. Достигнув брода, волчица крупными скачками стала преодолевать мелководье. Несколько приотстав, мчался за ней молодой волк. Борясь с водным препятствием, волчица, выбиваясь из сил, стремилась к противоположному берегу.

Босый настиг молодого хищника недалеко от стремнины и тут же пригвоздил его к потоку. Скорее утоппив его чем зарезав, пёс продолжил погоню. Волчица, выдыхаясь, уже без прежней прыти, приближалась по мелководью к берегу. Вошедший в азарт кургузый, уже достигал налётчицу. Когда пёс был уже в нескольких прыжках от слабеющей волчицы, та, вдруг, остановившись, повернулась к преследователю, оскалила зубы и униженно поджала хвост. Босый остановился пред "дамой" как вкопаный. Волчица, склонив голову, робко смотрела на гиганта.

Постояв в неподвижности некоторое время, и, не почувствовав агрессии со стороны победителя, волчица медленно, озираясь, направилась к берегу. Босый, застыв как изваянье, пристальным взглядом провожал униженную хищницу. Сдавшихся благородный пёс не уничтожал.

Ближе к лету толстолобики в количестве семи штук, практически, уже не нуждались в покровительстве Зиды и своими формами мало чем отличались от взрослых членов стаи и, пугая своим любопытством приезжающих на отгон, постепенно набирались житейского и служебного опыта. Двое из повзрослевших щенков - кобелей получили прописку во дворе Жоспара и по своей конституции сильно напоминали своих папаш. Серо-пепельный и чёрный по масти двое братьев сосуществовали в мире и согласии между собой и с детьми хозяина вели себя панибратски.

Игривость щенков ни раз загоняла приезжавших к Жоспару гостей в легковушки, но всё заканчивалось для посетителей только лёгким испугом. Как правило, собаки воспитанные на воле, не агрессивны.

Серый щенок по просьбе Петра был назван в честь изначального прозвища Босого Босаном, а чёрного в честь предполагаемого папаши Джульбарсом.

Окунувшись в сельскую жизнь, Петруче на столько облучился привязанностью к новому образу жизни, что как-то подобрался с предложением к хозяину: - Давай организуем собачий питомник. Племенной материал у нас неплохой. Босому цены нет. Зита, посмотри, какое потомство выпустила на свет! Где ты ещё видел таких? Попробуем?

- Дурью маешься, аксакал, - ответил хозяин - питомника нам только не хватало.

Но, кажется, где-то внутри у Жоспара эта "дурацкая" идея запала. Наблюдая за развитием Босана и Джульбарса - 2, предприниматель всё чаще ловил себя на мысли,

что игра предложенная Петром, стоит свеч. И однажды, будучи в хорошем настроении, господин-товарищ-барин-бай, так иногда втихую Петро называл Жоспара,

согласился: - Ладно, будем пробовать! Но псарней займёшься ты. Идёт?

- Идёт! - по-детски всплеснул руками Петруче.

- Но, запомни, Босого ты в свою "конюшню" не получишь. Его место с чабанами. Он уже обвыкся и твоя сиська ему больше не нужна. А вязку с ним ты можешь организовать и на отгоне. Не проблема. - напутствовал хозяин бича.

Да и бичём Петра уже не назовёшь. Жоспар оформил его к себе на работу, свёл с тёткой подходящего возраста, у которой росли два пацана - подростка, выделил дойную коровёнку, помог деньжатами. Жила семья в дряхленьком собственном домишке поблизости от хозяйского дома, тем самым и с жильем вопрос решился сам по себе. В основном, конечно, Петруче шестерил у Жоспара по хозяйству, но и про свой дворик не забывал. Работящий мужик в понукании не нуждался, а по сему и хозяин-барин-бай и сожительница Петра особых претензий к новоявленному заводчику собак не имели, исключая, конечно, моменты когда он несколько перебарщивал со спиртным.

Но, с кем не бывает ?!.

Для начала, имея навыки сварочных работ, новоявленный директор питомника принялся за сооружение металлических клетей - вольеров для будущих обитателей и на территории хоздвора под навесом компактно разместил будующие жилища для собак. Здесь же, в ранее построенном подсобном помещении, разместил свой "кабинет" и "комбинат" собачьего питания. Завершив подготовительные работы, с согласия Жоспара, Петро принялся за преобретение животных для селекции.

Совет в "Филях" в составе Жоспара, Петра и Касыма - друга предводителя и по "совместительству" главного бухгалтера хозяйства постановил сконцентрироваться на разведении гончей казахской породы - тазы, которая с каждым годом становилась всё малочисленнее, и на бойцовых породах - степняках. Процесс пошёл.

Накатывало лето. Ожеребившиеся кобылицы пестротелым косяком, отгоняя назойливых мух метёлками хвостов, лениво маневририруя между кустарников в прибрежных тугаях заметно обмелевшего Таласа, похрапывая, хрустели погрубевшей за лето травой и молодыми ветками кустарниковой растительности. На солнечной стороне неболших холмов трава пожелтела и не очень привлекала скотину на свои склоны. Жеребята, не смотря на злобствующю жару, выбрыкивая, носились по берегу,

резвостью нагуливая силёнку. Некоторые животные по брюхо заходили в воду и наслаждались её прохладой. Недалеко за тугаями установлены г-образно четыре юрты, к которым прилегал небольшой загон для скота, вымощенный из веток тугайных зарослей. Кроме лошадей по тугаям разгуливали с десяток верблюдиц в сопровождении двугорбого слюнтяя и несколько коров. Скотоводы двумя семьями занимались приготовлением кумыса и шубата и эта продукция отправлялась в Жоспаровские кладовые в аул и уже оттуда по точкам, заранее утверждённым хозяином. Любители целебных напитков частенько наведывались во владения Жоспара, где гостеприимный казах устраивал пышные пиршества. Особенно такие попойки были значительны когда появлялась областная знать. Начальство надо уважать и, конечно же, ублажать.

Основные гурты крупного и мелкого скота располагались двумя-тримя километрами ниже по течению Таласа..

Днями Жоспар получил приятное сообщение: прилетает Захар. Тоска по родине не позволила и двух лет протянуть на чужбине. Соскучился Збруев по родным местам: родню и друзей решил попроведывать. С работой в Германии нелады. Тем кому за пятьдесят редко удаётся подъискать себе долгосрочное дело, а ту, которую иногда подбрасывает биржа труда, до смешного примитивна и низкооплачиваемая.

Оставались кое-какие деньги у Захара в банке на родине на дипозите, на что и расчитывал теперешний иностранец. Всё какая ни какая поддержка на будущее.

Две иномарки, отбрасывая километры, углублялись в степь. Вдали уже просматривались тополиные ряды, определяющие хозяйственные межи и зелёные виноградниковые плантации. Осоковые островки вдоль асфальтного полотна свидетельствовали о наличии выклинивающихся грунтовых и родниковых вод на прилигающих к Таласу поймах. Мелководные озерца, упрятанные в буйных зеленях, притягивали на свои разливы крылатую и бескрылую болотную живность. Корсаки и шакалы заскакивали даже в селение, дабы умыкнуть из удалённых подворий зазевавшуюся домашнюю птицу.

Дорогу, без лишней спешки, пересёк лисёнок и без опаски протрусил к ближайшим зарослям камыша.

- Мал ещё для самостоятельных прогулок - подумал Захар, сопровождая глазами ещё не сформировавшегося щенка.

- В этом году дохрена их развелось. Полёвок навалом. Да и степной птицы поприбавилось. Есть чем прокормиться - предопределил вопрос гостя Жоспаровский главбух Касым.

- Давай, к булаку. - сделал указание водителю Жоспар. Тот кивнул в ответ и снизил скорость.

На специально отвевенном месте из бетонной плиты перекрытия и двух фундаментных блоков кем-то был сооружён импровизированный стол. Ряром бугрил поверхность воды в небольшой воронке подземный ключ. Компания, потягиваясь, окружила источник и с удовольствием окунала руки и ноги в холдный родник. Водители без лишней суеты, но с привычной сноровкой, принялись загружать "поляну".

Предварительно затаренные "тачки" с задранными богажниками демонстрировали хозяйское изобилие.

- Ну, ты даёшь! - не нарочито удивился Збруев, отвыкший в Германии от подобных застольных роскошеств.

- Жили плохо, фатит! - иронично подогрел удивление гостя Жоспар. - Давай, брат, вздрогнем за твой приезд на родину. Спасибо, - не забыл. Касым услужливо разбанковал бутылку водки по пьялам и присутствующие выпили стоя, как это принято у давних друзей.

Захару не терпелось выведать у друга о Босом, но, с трудом сдерживая любопвтство, ждал когда хитроватый казах сам затронет эту тему. Жоспар же, в свою очередь, с ухмылкой помалкивал и, предчувствуя, что вопрос вот-вот всплывёт наружу, ловко напрвлял разговор в другое русло. И лишь после того, как слегка захмелевшая компания решила продолжить маршрут, Збруев не стерпел: - Что с Босым?

- Сам увидешь, - опять уклонился от прямого ответа Жоспар, - будут тебе и Босый, будет и Босан.

- Почему Босан? - вспомнил прежнюю кличку кургузого Захар.

- Узнаешь. Потерпи.

Металлические ворота во двор Жоспара были открыты настежь. Многочисленное семейство новоиспечённого бая во главе с хозяйкой дома Гульжан сгурьбилось у топчана под огромным раскидистым карагачём. Там же, радостно улыбаясь, стоял Петруче. Два здоровенных пса, застыв в любопытстве, глазели на выходящих из машин гостей. Здесь же путалась под ногами несравненная Чуча. Босан и другой здоровенный чёрный пёс, несколько уступающий в холке первому, узрев хозяина, бросились к нему.

Захар опешил. Как можно было так приручить непокорного пса к вольному содержанию.

- Босый! - окликнул пса Збруев, но пес лишь вильнул обрубком хвоста, услыхав созвучное своему имя.

- Что за чёрт!?. - удивился Захар.

- Он тебя не знает. - поправил ситуацию хозяин - Это не Босый. Босый в степи. Это его дети.

С Петром Захар поручкался по братски. Порадовался за него. Мысленно поблагодарил Жоспара за то, что дал возможность бывшему бичу закрепиться в жизни.

Следующее утро встретило друзей петушиным перекукарекиванием, голубиной воркотнёй и приятной прохладой. Ночевали на топчане заботливо устланном мягкой постелью хозяйкой и её старшими дочерьми. Солнце ещё не взошло, но его рыжая шевилюра всё явственнее распространялась по светлеющему горизонту. Старый голубятник с интересом следил за выныривающими через небольшой пролом в шиферной крыше голубями. Дикуши прижились на чердаке дома и расплодились безбожно. Приобладали сизари, но и переродки - пестрокрылая братия, появившаяся от смешанных с домашними голубями спариваний, то и дело по одиночке или стайкой расхлопывали крыльями предрассветное небо, разминаясь перед полётом на кормёжку в Жоспаровские закрома зернохранилища.

Горластый павлин, забронировавший себе место в кроне мощного карагача, своим противным голосом периодически радовал своих подруг, разместившихся тут же. Ещё не совсем проснувшиеся сотоварищи, вольготно растянувшись на топчане,

перехрюкиваясь храпом, досматривали свои сны. Вчерашнее возлияние давало о себе знать.

Петро уже появился во дворе и наводил порядок. Жоспар, раньше других встретивший рассвет, делал вид, что помогает своему помощнику. Захар, потягиваясь, присоединился к полуночникам.

- Не спится? - осведомился гость.

- Мы всегда так встаём. Сегодня даже припозднились. Ответил, как бы оправдываясь, Петро.

Босан и Джульбарс путались под ногами. Здесь же вертелась и Чуча.

Признавшая своего хозяина, она то и дело привязывалась к Захару, требуя его внимания к себе.

- Чучундриана ,- ласково погладил Збруев паршивицу по холке - помнит бестия своего хозяина. Помнит!

Чуча, завалившись на спину, радостно поскуливая, забарабанила по воздуху коротенькими ножонками.

- Ты её ещё поцелуй - ухмылялся казах, а Петро, отвернувшись, украдкой тернул по глазам шершавой ладонью.

Жоспар направился к колонке и, набросив на крюк дужку ведра, зашмыргал рычагом водоподъёмника.

Приятно потянуло свежим дымком от самовара. Зашевелились на топчане просыпающиеся сотоварищи. Из дома по очереди стали выглядывать Жоспаровские отпрыски и тут же, с порога, не обращая внимания на присутствующих, с удовольствием справляли малую нужду. Жоспар нарочито сурово бранился на очередного писальщика, но те в ответ только щерились. Дело, видать, привычное.

Захар непроизвольно пялил глаза на отирающихся рядом собак.

- Как же похож! - разглядывая в очередной раз Босана, думал Збруев. - надо же так уродиться. И непроизвольно спросил у друга: - Когда Босого покажешь?

- Сегодня поедем к чабанам. Там он. - равнодушно ответил Жоспар.-Устрою я вам очную ставку.

Позавтракав, на двух внедорожниках гости, во главе с хозяином, пылили по степной дороге, копирующей извилистость неглубоководного Таласа, к стану-фабрике производства кумыса и шубата.

Предупреждённые заранее обитатели стана с нескрываемой радостью встречали делегацию. Захару не терпелось увидеть Босого. Петро, упросивший Жоспара взять его с собой, сидя на заднем сидении УАЗика, предательски осведомил Захара о том, что Босого и здесь нет, на что хозяин сурово зыркнул на болтуна и тот униженно вдавился в кресло.

Собачий, скорее деловой, чем злобный лай, встретивший прибывших на подъезде к стану, и, сопровождающий машины до самых юрт, смолк так же неожиданно, как и возник. Босого действительно среди степняков не было. Но одна сука из собачьего экскорта так сильно напоминала Босого и Босана, что у Захара зазуделся в голове вопрос. Жоспар, однако, опять опередил его озвучивание: - Да, да это Гита, сестра Босана. Хорошая сука, характером в Босого. Зверь! Заматереет, в питомник её переведём.

Отведав прохладного кумыса и шубата, поболтав для приличия с гостеприимными хозяевами о делах насущных, Жоспар сделал какие-то указания и компания укатила на отгон.

- Посмотришь Босого, вернёмся, отдохнём на Таласе, побеспармачим, ухой побалуемся, вспомним молодость. Такие сазаны нынче водятся , маринка, змейголова,

усач! - бохвалился хозяин.

- И змеи. - перебил Жоспара Петро.

- Вот и будешь их разгонять. - не понравилось добродушному казаху, что его перебивают.

Показались постройки. У Захара ёкнуло сердце. Как встретит пёс? Вспомнит ли? Домик при кошарах с обсиженной дикими голубями крышей замуравеился. Дети, собачня и разнообразная домашняя птица разно заголосили. На крыльце появился старший чабан, за ним две разновозрастные казашки. Чабан прикрикнул не ведомо на кого, но гвалт не прекращался.

Внедорожники уткнулись буферами в хиленький плетень, который в большей степени очерчивал границы территории двора нежели являлся его защитным сооружением. Навстречу гостям спешили дворовые люди и пестротелая собачья свора.

И вдруг из стаи вырвался огромный пёс. И ринулся к машине из которой выходили Захар, Жоспар, Касым и Петро.

- Босый! - вскрикнул Петруче и бросился навстречу псу. Кургузый сналёта обхватил лапами друга и полоснул его своим язычищем по лицу. Уткнувшись носом в грудь часто дышащего налётчика, Петро с трудом удерживал навалившуюся тушу. Захар смотрел на братство с белой завистью.

Пёс,приостыв от встречи с другом, сполз с обалдевшего от счастья Петра и остановил свой пристальный взгляд на Захаре. Помедлив, кургузый направился к бывшему хозяину. Збруев сделал попытку ступить Босому навстречу, но тот вздыбил шерсть на холке и оскалил зубы. Захар застыл в нерешительности. Кургузый приблизился к Збруеву. Неспеша обошёл вокруг него. Поднял заднюю лапу и ... обильно оросил ноги бывшего хозяина. Захар не смел пошевелиться. Не забыл, видно, прошлых обид освободившийся от ненавистной цепи Босый.

Анатолий Бондарь. Босый