Том Кристи так и не вернулся в хирургию, но всё же прислал свою дочь Мальву за мазью. Девушка была темноволоса, хрупка и тиха, но казалась смышлёной. Она с особым вниманием отнеслась к моим расспросам о внешнем виде раны (да, пока все хорошо, немного красновата, нет, не гноится, и вверх по руке нет красных полос) и инструкциям о том, как наносить мазь и менять повязки.
- Ну ладно, - сказала я, вручая ей баночку. - Если начнется жар, беги за мной. Если нет - скажи, пусть придет через неделю снять швы.
- Да, мэм, скажу. - Она не спешила разворачиваться и уходить, но замешкалась, блуждая взглядом по горам сохнущих трав, марлевым сеткам и хирургическим инструментам.
- Тебе нужно что-то еще, милая? Или желаешь о чем-то спросить?
Мне казалось, она отлично разобралась в моих инструкциях - но, быть может, хотела задать какой-то более личный вопрос. В конце концов, у нее ведь не было матери...
- О, да, - сказала она и кивнула на стол. - Я просто хотела узнать... о чем вы пишете вон в той черной книге, мэм.
- В этой? О. Здесь мои хирургические заметки, рецепты... э-э... я имею в виду, рецепты лекарств. Видишь? - Я перевернула книгу и раскрыла ее, показав ей страницу, на которой зарисовала поврежденные зубы мисс Мыши.
Серые глаза Мальвы сверкнули любопытством. Она наклонилась вперед, чтобы прочесть написанное, предусмотрительно сложив руки за спиной, словно боялась, что может случайно дотронуться до книги.
- Все в порядке, - сказала я, немного удивленная ее осторожностью. - Можешь полистать, если хочешь.
Я подтолкнула журнал к ней, но Мальва испуганно от него отпрянула. Она посмотрела на меня, с сомнением морща лобик, но когда я улыбнулась ей, тихонечко вздохнула в волнении и протянула руку, чтобы перевернуть страницу.
- Ах, взгляните!
Страница, которую она открыла, была заполнена не мной, а Дэниэлом Роулингсом. На ней изображалось извлечение из матки мертвого плода при помощи различных инструментов для дилатации и кюретажа. Я взглянула на страницу и поспешно отвела взгляд. Художником Роулингс не был, зато обладал жутковатым мастерством очень реалистично изображать ситуацию.
Однако Мальву рисунки, кажется, не испугали: она увлеченно таращила на них глаза.
Я тоже заинтересовалась и украдкой поглядывала, как она случайным образом переворачивает страницы. Больше всего ее, естественно, привлекали рисунки - но она задерживалась и для того, чтобы прочесть описания и рецепты.
- Зачем вы записываете то, что сделали? - спросила она, глядя на меня с поднятыми бровями. - С рецептами все ясно, можно ведь забыть состав, но зачем вам рисовать все эти картинки и помечать, как вы отрезали отмороженный палец? Разве в другой раз вы сделаете это иначе?
- Бывает и так, - сказала я, откладывая в сторону веточку сушеного розмарина, с которой обрывала иголки. - Операции всегда проходят по-разному. Все тела немного отличаются, и даже когда делаешь одну и ту же обычную процедуру дюжину раз, будет дюжина вещей, которые получатся по-другому - иногда всякие мелочи, а иногда что-нибудь важное. Но я веду свои записи сразу по нескольким причинам, - добавила я, отодвинув стул, и обошла вокруг стола, чтобы стать с нею рядом.
Я перевернула еще несколько страниц и остановилась на записи со списком жалоб бабушки Макбет - столь пространным, что я расположила их в алфавитном порядке для собственного удобства. Начинался список артритом всех суставов, далее почти на двух страницах помещались выпадение матки, диспепсия, обмороки и прочее, самой последней шла ушная боль.
- Отчасти это нужно для того, чтобы я знала, что уже делала для кого-то или что с ним произошло - и если позже ему понадобится помощь, я смогу заглянуть сюда и найти точное описание его прежнего состояния. Для сравнения, понимаешь?
Она пылко кивнула:
- Ага, понимаю. И тогда вы узнаете, лучше ему стало или хуже. А для чего еще?
- Ну, самая главная причина, - медленно проговорила я, подыскивая верные слова, - в том, что другой доктор - кто-то, кто будет после меня, - сможет прочитать записи и понять, как я справилась с тем или иным случаем. Это может помочь ему сделать что-нибудь, чего он сам не делал прежде - или подсказать лучший способ.
Она заинтересованно поджала губки.
- О-о-о! Вы имеете в виду, кто-нибудь может понять по вот этому, - она деликатно коснулась пальцем страницы, - как сделать то, что делаете вы? И даже не учиться на врача?
- Ну, лучше, когда есть у кого учиться, - сказала я, удивленная ее рвением. - К тому же, существуют вещи, которые по книгам как следует не усвоишь. Но если учиться не у кого... - Я взглянула в окно, на дикие заросли, клубившиеся на склонах гор. - Тогда это лучше, чем ничего, - заключила я.
- А как учились вы? - с любопытством спросила она. - По этой книжке? Я вижу, здесь еще чей-то почерк, кроме вашего. Чья она?
Мне следовало бы понять, к чему она клонит. Но я недооценила быстроту ума Мальвы Кристи.
- Ох... Я училась по разным книгам, - сказала я. - И у других врачей.
- Других врачей, - эхом повторила она, восхищенно глядя на меня. - Так, значит, вы доктор? Я даже не знала, что женщина может им быть.
По одной простой причине: ни одна женщина в это время не называла себя врачом или хирургом - и никто ее им не считал.
Я кашлянула.
- Ну... это ведь только название. Многие люди говорят просто "знахарка" или "колдунья". Или ban-lighiche, - добавила я. - Но это, в сущности, одно и то же. Важно лишь то, знаешь ли ты, как им помочь.
- Бан-лиихе... - торжественно повторила она незнакомое слово. - Я такого раньше не слышала.
- Это по-гэльски. На языке шотландских горцев, знаешь такой? Означает "женщина-целитель" или что-то вроде того.
- А, по-гэльски, - на ее лице возникло слегка насмешливое выражение. Я ожидала, что ей передались взгляды ее отца на древний шотландский язык. Однако она, похоже, разглядела во мне что-то такое, что заставило ее моментально стереть с лица пренебрежение и вновь склониться над книгой. - Так кто же написал остальные заметки?
- Человек по имени Дэниэл Роулингс. - Я разгладила примятую страничку с неизменным чувством привязанности к своему предшественнику. - Он был доктором из Вирджинии.
- Это он? - она подняла изумленные глаза. - Тот самый, который похоронен на кладбище на горе?
- Ах... да, это он. - Но история о том, как он туда попал, явно не предназначалась для ушек мисс Кристи. Я вновь посмотрела в окно, определяя, светло ли снаружи. - Твой отец еще не заждался тебя к ужину?
- Ох! - Мальва выпрямилась и тоже выглянула в окно с некоторой тревогой. - Да, конечно, - она бросила на книгу последний тоскливый взгляд, но пригладила юбку и поправила чепец, готовая отправиться в путь. - Спасибо, миссис Фрейзер, что показали мне свою книжку.
- С радостью, - искренне заверила ее я. - Можешь прийти и посмотреть еще. Но вообще... Не хочешь ли ты...
Я колебалась, но наконец решилась, воодушевленная интересом во всем ее облике.
- Завтра я собираюсь удалять нарост в ухе бабушки Макбет. Не хочешь ли ты присоединиться и посмотреть, как я это делаю? Вторая пара рук могла бы мне пригодиться, - добавила я, заметив, что внезапное сомнение борется в ней с интересом.
- О, да, миссис Фрейзер... ужасно хочу! - сказала она. - Вот только мой отец...
Она посмотрела на меня с неловкостью, но потом, кажется, решилась.
- Ладно, приду. Уверена, я смогу его убедить.
- Может быть, будет лучше, если я пошлю ему записку? Или приду с ним поговорить? - Мне внезапно очень захотелось, чтобы она пошла со мной.
Мальва тихонько покачала головой.
- Нет, мэм, все будет в порядке, я уверена. - Она вдруг улыбнулась мне, и на ее щеках появились ямочки, а серые глаза засияли. - Я скажу, что заглядывала в вашу черную книжку, и в ней вовсе нет никаких заклятий, одни рецепты чаёв и слабительных. Хотя про картинки, наверное, говорить не стоит, - добавила она.
- Заклятья? - недоверчиво переспросила я. - Он думал, там заклятья?
- О да, - заверила меня она. - И предупредил, чтобы я ее не трогала, иначе буду околдована.
- Околдована, - пробормотала я озадаченно. Что ж, в конце концов, Томас Кристи был школьным учителем. По сути, он мог оказаться прав, подумала я, провожая Мальву к двери. Она все оглядывалась на книгу, не в силах отвести зачарованного взгляда.