Мишарин Борис Петрович : другие произведения.

Ювелирная империя

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Читатели воспринимают бабу-Ягу, её ступу и метлу. А воспримет ли читатель вот такой сюжет?

  
  Борис Мишарин
  
  
  Мечты и реальность,
  Фантастика и бытие.
  
  
  
  
  Ювелирная империя
  
  
  
  
  
   Деревня Покровка разместилась по левому берегу речки Водяновки. Рентабельный населенный пункт при Советах сейчас захирел. Начальная школа, медпункт, магазины - всё исчезло. Пустые дома остались и зияли сейчас темными проёмами окон, заколоченными крест-накрест, как и множество других бывших жилых домов.
   Растащили руководители трактора, комбайны и другую сельскохозяйственную технику, оставив сельчан без работы. Перестраивались... И уезжали люди из таких деревень, если было куда и на что уехать.
   Осталось в Покровке всего двадцать жилых избёнок. Работы нет никакой и кормились люди дарами природы и огородов. Рыбачили, естественно, охотились, собирали грибы, ягоды, орехи... Так и жили. Ходили пешком за семь километров в райцентр за мукой, сахаром, солью и крупами, брали с собой тележки, на них и везли купленное домой. А деньги зарабатывали на продаже шкурок добытых соболей и белок.
   Именно так жил в Покровке внешне ничем не примечательный тридцатилетний мужик Иван Петров.
   Последняя декада мая всегда была напряжённой в деревне - вскопать огород на двадцать пять соток лопатой, посадить грядки и затем картошку. И Петров трудился усердно. Как говорится, летний день зиму кормит. Но вот посажено всё и можно немного передохнуть.
   Иван заварил индийский чай с листьями брусники и чабреца. Вкус и запах получались отменными. Пил с черничным вареньем и жучками, которые стряпал сам в чудо печке. Заворачивал в тесте ложку малинового варенья и получался своеобразный жучок. Очень вкусный, кстати.
   В калитку постучала и вошла соседка Зина. Рекс Ивана сразу зарычал не неё, оскалив зубы, но пока не бросался.
   - Рекс, ты что не узнал меня? - залепетала боязно Зинаида, - это же я, ваша соседка.
   - Рекс, на место, - осадил его Иван.
   Кобель отошел к своей будке и присел, всем своим видом показывая недовольство.
   Зинаида, соседка... Когда-то Иван даже сватался к ней, хотел жениться, но деревенские парни её не интересовали. Танцульки, мини юбочки... и увез её городской к себе, а через год она вернулась с синяками. Жизнь в городе не сложилась, и в бордель она не хотела, хоть и "крутила задницей" постоянно. Теперь стала захаживать к соседу, на которого ранее не смотрела совсем.
   - Проходи, Зина, садись чай пить, - предложил Иван.
   Она прошла, села на струганную деревянную лавку у стола под навесом, но от чая отказалась.
   - Ты когда-то, Иван, звал меня замуж... а сейчас возьмешь? - предложила она в волнении. - Или разлюбил чай? - спросила она напрямую.
   - Когда-то звал, - усмехнулся Иван, - но это было когда-то. А подачки и обглодки мне не нужны. Но ты заходи просто так, по-соседски.
   - Объ...ки, - исказила она во внезапной ярости слово, - это мы ещё поглядим, пожалеешь сто раз, деревня неученая и тёмная.
   Рекс зарычал и Зинаида выскочила за ворота.
   - Правильно, Рекс, нечего тут делать деревенской девице-передовице, молодец!
   Пёс довольно гавкнул, видимо, поняв хозяйскую речь, подошел и положил голову на колени. Иван потрепал его ласково за ушами, повторил:
   - Молодец, Рекс, не пара она нам. Конечно, она не проститутка, но блядь обыкновенная. Теперь так и станет мужиков перебирать разновозрастных без всяких обязательств к сожительству. Она-то бы приняла любого, да её только на член и годно принять. Ладно, Рекс, чего-то зафилософствовался я...
   Рекс отвечал по-собачьи: "Гав, аф, а-а-в", - сопровождая это всё каким-то не злобным рыком, видимо, создавая аранжировку собственным звукам.
   - Да что ты говоришь! - удивился Иван, - Светка-конфетка влюблена в меня? Она же ещё ребенок... Но красавица, конечно! Чего?! В город из-за меня не поехала и в институт поступать не стала, не знает, как подойти ко мне в свои девятнадцать лет и в любви признаться? Ты-то всё это откуда знаешь, Рекс?
   Дальше следовал непередаваемый набор собачьих звуков, но Иван их понимал прекрасно. Говорят, что в глубокой древности волхвы на Руси могли понимать язык зверей и птиц. А в Европе, в древнем Риме, на то были авгуры.
   Откуда и как появился этот дар у Ивана - понимать язык природы - он и сам не знал. Звери же понимают друг друга. Но с эволюцией человек утратил многие способности. Например, зрение, как у орла, нюх, как у медведя, слух, как у совы. И Иван понимал, что распространяться о своих способностях совершенно не стоит - затаскают по спецлабораториям, заплюют вопросами.
   - Говоришь, что Светлана Воробьева плакала, сидя у себя дома на крыльце, всхлипывала, приговаривала, а её пёс Шарик слышал всё. Он и поведал тебе стенания хозяйки?
   Пёс утвердительно ответил: "Гав"!
   Да-а, вот так дела-а, стал рассуждать Иван Петров. А что, я ещё не старый совсем, мужчина в самом соку и силенкой бог не обидел. Светлана красавица, многие мужики "облизывались", глядя на неё. Но из-за красоты и не подходили, считая не парой, думая, что предназначена она какому-нибудь богатому бизнесмену. И деревенской жизни её учить не надо - как огород садить, соленья готовить, на охоту и рыбалку ходить. Да-а-а...
   Думай-не думай, а делать что-то надо. Конечно, иметь такую жену было бы счастьем великим. И Иван решил прогуляться по деревне. Вышел и пошел, не спеша, по единственной деревенской улице, засыпанной гравием ещё в Советское время, чтобы не месить грязь. Светлана увидела Ивана через дырку в заборе и тоже выскочила на улицу.
   - О-о! Светлана, привет! Как ты здорово выросла. А я помню тебя ещё совсем малышкой. Школу уже окончила, в город поедешь в институт поступать?
   - Привет, Ваня, в город не поеду. Родилась здесь, выросла и чего место менять? Деревенская я...
   - Может, ты и права, Света, здесь наша Родина! А я вот жучков напёк в чудо-печке... Хочешь попробовать?
   - Хочу, конечно, - мгновенно ответила она с радостью, - ты, я вижу, на все руки мастер. Мало кто из мужчин умеет стряпать.
   - Так я один живу, ты знаешь. Приходится варить, солить и стряпать, хлеб печь - не голодному же сидеть. Ну пойдем, попробуешь мою стряпню с вареньем.
   Он привел Светлану в свой двор и предложил присесть на лавку у стола. Рекс сразу же подошел к ней и положил голову на колени.
   - О! - воскликнул Иван, - мой пёс ещё никого так не приветствовал сразу. Значит, душа у тебя добрая, Светлана, и он полюбил тебя.
   Лучше бы меня ты полюбил, подумала Светлана, но вслух, естественно, ничего не сказала.
   Иван принес жучки, варенье из черники, брусники, малины и смородины. Налил чай в кружки. Светлана попробовала жучки и похвалила Ивана.
   - Прелестно, но такие жучки я никогда не стряпала - теперь буду. Всё больше на пироги налегала и на тортики.
   - Пироги и тортики - это хорошо! - ответил Иван, - но на них больше времени надо, а мне одному не разорваться. Вот если бы ты согласилась...
   Он замолчал со вздохом, поглядывая на Светлану.
   - Согласилась на что? - почти с дрожью спросила она.
   - Жить со мной, как жена, - ответил он в волнении, - ты мне очень нравишься, Света.
   - И ты мне, я согласна, - ответила она, а из глаз потекли слезы.
   - Ты чего, Света, чего? - спрашивал Иван, не понимая.
   - Так дождалась, а совсем не надеялась, - ответила она со слёзной улыбкой.
   - Идем к твоим родителям, - предложил Иван.
   - Зачем? - не поняла Светлана.
   - Стану просить твоей руки, - ответил он, - так издавна заведено.
   Родители Воробьевы, Николай Петрович и Тамара Сергеевна сразу поняли цель визита, когда увидели детей, входящих в дом и держащих друг друга за руки.
   - Николай Петрович, Тамара Сергеевна, мы со Светланой полюбили друг друга и я пришел просить у вас её руки, - с волнением произнес Иван.
   - А ты, доча, что скажешь? - спросил отец.
   - Я согласна, папа, согласна, - ответила она и прижалась к плечу Ивана.
   - Что ж, Иван, ты не лодырь и не вертихвост какой, и мы за дочь будем спокойны с матерью. Доставай, Тамара, икону. Этой иконой нас самих благословляли родители.
   Тамара Сергеевна достала с красного уголка икону божьей матери и благословила обеих деток:
   - Живите в мире, согласии и счастье до самой смерти, - произнесла она.
   - Накрывай на стол, мать, - распорядился Николай Петрович, - праздник у нас сегодня.
   Вечером Светлана собралась уходить в дом Ивана, но отец возразил сразу:
   - Успеете ещё, налюбуетесь, а сегодня Иван выпил... так что, Ваня, заберешь дочку завтра с утра с вещичками. Таково моё родительское слово.
   Иван возражать не стал и ушел домой один, обняв Светлану. Дома его встречал довольный Рекс.
  
  
   II
  
  
   Иван и Светлана ушли пешком в райцентр подавать заявление в ЗАГС. Заодно купить обручальные кольца. Торжественную свадьбу они не желали, да и, откровенно говоря, денег на неё не было. А в деревне справят мероприятие по полной программе. Самогонки нагонят, баянист имеется и на стол каждая семья что-нибудь своё принесет. Но до регистрации ещё целый месяц. И Иван со Светланой возвращались домой, когда их догнали по дороге два джипа. Из одного вышел Фома Селезнев по кличке Селезень. Местный авторитет, успевший уже отсидеть срок за разбой. Из другой машины не вышел никто.
   - Здорово, Иван, Светлану я у тебя забираю, - начал он без прелюдий, - самая красивая девушка района должна быть со мной, а не с тобой, деревня. Будет как сыр в масле кататься.
   - Фома, - спокойно ответил Иван, - Светлана моя жена и мы уже живем вместе. Так что никуда она с тобой не поедет.
   - Дурак ты, Иван, полный дурак, - с усмешкой бросил Селезень, - девочку я всё равно заберу, а тебе придется сделать физическое замечание, идиот.
   Он махнул рукой и из второго джипа выскочили четверо его бойцов с дубинками.
   - Дубинки в машине оставьте, не надо Ивана калечить, но здоровье попортить необходимо.
   Селезень махнул рукой и бойцы кинулись на Ивана. А Фома подошел к Светлане и схватил её за руку, притянул к себе, сразу начав мять её груди. Он так ничего и не понял, когда получил сильный удар по почкам, а потом в солнечное сплетение. Свалился на землю и стал хватать ртом воздух. Вдруг увидел, что все его четверо бойцов валяются без памяти в дорожной пыли. Водитель Селезня из машины так и не вышел, когда увидел, как Иван отметелил бойцов.
   Иван подошел к Фоме, наклонился, схватил его за грудки одной рукой и поднял до уровня глаз. Селезень согнул ноги - боль в солнечном сплетении все ещё не отпускала. Иван с яростью произнес:
   - Ещё раз попытаешься подойти к Светлане - я тебя порву, как Тузик грелку. И бойцов твоих уничтожу. Будем считать, что инцидент исчерпан. Когда очухаешься, приезжай - будет к тебе деловое предложение, выгодное обоим. Очень выгодное для тебя. Но через пять недель, не раньше. Останешься доволен. Ничего личного - бизнес. А сейчас вали отсюда, говно собачье.
   Иван разжал руки и Селезень брякнулся на земь. Он обнял всё еще дрожавшую от страха жену и они пошли в Воробьевку. По дороге их никто не догонял и не беспокоил.
   Ты, Света, постарайся забыть этот инцидент, больше тебя никто тронуть не посмеет, ты под моей надежной защитой и под защитой природы.
   Слово "природа" она пропустила без внимания, а в способностях Ивана не сомневалась - видела воочию.
   Вот и настал тот день. Иван и Светлана шли в райцентр на регистрацию. Получив свидетельство о браке, возвращались домой. Светлана спросила обеспокоенно:
   - Фома не догонит нас сегодня?
   - Не догонит, - уверенно ответил Иван, - он же не полный дурак и не захочет иметь яичницу в собственной промежности, образно говоря. Но через недельку он приедет к нам в Воробьевку - я сделал ему предложение по бизнесу. А на тебя теперь он даже смотреть не будет.
   - По бизнесу? - переспросила Светлана.
   - Ну да, по бизнесу. Надо же нам как-то зарабатывать деньги, не только продавая соболиные шкурки. Ты мне веришь?
   - Тебе? Абсолютно верю. Ты мой, а большего мне не надо.
   В Воробьевке их уже встречала вся деревня накрытыми столами прямо на улице. Баянист играл "Свадебный марш" Мендельсона. Все радовались - первая свадьба при долбаном капитализме, когда верхи жируют, а низам жить не на что.
   Отплясали свадьбу, отыграли как положено, но без драки. Начались обычные будни. Светлана поливала грядки на огороде, когда заметила, что на столе под навесом сидит обыкновенная сорока и чего-то там стрекочет Ивану. Дождалась, когда сорока улетит, подошла и спросила в лоб:
   - Иван, что это было?
   - Что? - не понял он.
   - Сороки никогда близко к людям не прилетают, а тут она у тебя на столе сидела и чего-то там стрекотала. Что это было, Ваня?
   - Так ничего особенного, - улыбнулся он, - сороке захотелось выговориться, вот она и стрекотала, говорила по-своему.
   - Я дура что ли? - обиделась Светлана.
   - Нет, ты абсолютно не дура, - заверил её Иван, - но поверишь ли? Я умею общаться с птицами, понимаю их язык. Вот сорока и рассказывала мне новости, которые принесла на хвосте, как утверждают несведущие люди. Ты же знаешь легенду, что древние волхвы понимали язык птиц и зверей. Откуда у меня появился этот дар - я не знаю. Вот и вся правда, Светлана. Ты веришь?
   - Поверить в невероятное...
   - Но очевидное, - добавил Иван.
   Время покажет, - ответила она. - Хотя... если ты волхв современности, то пусть вот тот воробушек сядет мне на руку. Скажи ему.
   - Воробушек, - обратился к нему Иван, - твоя хозяйка желает познакомится поближе. Сядь ей на руку.
   Воробушек чирикнул, подлетел и сел на руку Светлане и снова зачирикал.
   - Он говорит, что рад познакомиться с хозяйкой природы. Был один хозяин, а теперь есть и хозяйка. Все птицы и звери этому рады.
   - Да ладно, - не поверила Светлана.
   Воробушек снова зачирикал.
   - Он сказал, что со временем ты поверишь во все. Но могу слетать и пригласить медведя сюда. Он будет рад с тобой познакомиться, хозяйка.
   - Да ладно, - снова произнесла Светлана.
   Воробушек улетел.
   - Вот тебе и ладно, Света. А медведь минут через десять придет к нам прямо во двор. Рекс его не тронет, как и он Рекса. В моем дворе звери друг друга не трогают. А ты сходи пока в дом, возьми банку сгущенки, надо бы угостить медведя.
   - Ты это серьезно? - спросила в недоумении Светлана.
   - Вполне серьёзно. Придет медведь и обидится - позвала и не угостила.
   - Зачем ты меня разводишь? Я же люблю тебя, Ваня...
   - Вот, блин... Ну как тебе доказать? А никак! Придет медведь - отдай ему сгущенку и всё.
   Но за сгущенкой Светлана не пошла. Как поверить в невозможное? Пришлось идти Ивану. Вскоре Светлана действительно увидела медведя, который аккуратно перелазил через забор из жердей на огороде. Она вскочила с лавки и прижалась к Ивану. Мысль в голове стучала одна: разорвёт ведь.
   Медведь вошел во двор, рявкнул, от чего у Светланы закружилась в испуге голова.
   - Это медведь поздоровался, Света, по-другому он не умеет, но я его понимаю. Миша, - обратился Иван к медведю, - твоя новая хозяйка еще не верит в возможность общения и боится. Ты уж прости её и сделай, пожалуйста, реверанс, чтобы она убедилась - ты меня понимаешь.
   Медведь рявкнул уже по-другому, но пока Светлана ничего не различала. Потом встал на задние лапы, согнул одну, словно приседая слегка, и махнул лапой в пояс, приветствуя хозяйку.
   Светлана округлила глаза...
   - Ты отдай сгущенку-то Мише, отдай, - подталкивал её Иван, но она словно окаменела.
   Тогда Иван подошел к медведю и обнял его. Мишка облапил его тоже и то ли зарычал, то ли заурчал.
   - Иди сюда, Света, иди, никто не тронет тебя и обнимать тоже не будет, не бойся, - напутствовал её муж.
   Она трясущимися руками взяла банку сгущенки, подошла чуть ближе и протянула её медведю. Тот взял аккуратно и заурчал радостно.
   - Медведь сказал тебе, Света, что доволен и благодарствует, - переводил Иван.
   - Ну ничего себе!.. Я в сказку что ли попала? - уже без особого страха произнесла она.
   - Не в сказку, а ко мне в жёны, - с улыбкой пояснил Иван, - а я умею общаться со всеми животными. Тебя они тоже будут любить, слышать и понимать твою речь. Но ты их звуки понимать не будешь, только отдельные жесты частей туловища. Так уж природа решила.
   - Медведь сейчас понимает наш разговор? - с удивлением спросила Светлана.
   - Конечно, он всё слышит и понимает, - ответил Иван.
   - Тогда пусть подпрыгнет, если слышит и понимает.
   Медведь подпрыгнул и Светлана произнесла в ошеломлении:
   - Ну ни хрена себе!.. Ты, Миша, прости меня, недоверчивую.
   Она подошла и протянула ему руку, медведь аккуратно ответил своей. Светлана села на скамейку и тихо произнесла:
   - Кто бы рассказал - ни за какие коврижки не поверила бы. А другие звери тоже станут дружить со мной? - вдруг спросила она медведя. Он согласно закивал головой, - и даже волки? - медведь снова кивнул утвердительно.
  
  
   III
  
  
   Фома Селезнев дома неистовал. Его, преступного авторитета, "опустил" деревенский лошара. Забрал самую красивую девушку в районе и навесил люлей охранникам, у которых черный пояс по карате.
   Селезень матерился, пил и бил посуду. В такие моменты к нему никто не входил - мог кинуть в ярости что-нибудь в голову. Где и как научился таким приемам этот Ванька Петров? Может быть, пока Фома отбывал срок за разбой? Всё может быть.
   Время... этот удивительный доктор постепенно сглаживал гнев и Селезнев остывал. Начал рассуждать здраво, а не сыпать попусту угрозами. Хотя мог и вовсе не попусту. Решил твердо: узнать, что хотел предложить этот Петров, а уже потом определить его в инвалиды. И не устраивать рукопашный бой, а поломать ноги дубинками, отбить почки берцами, сломать челюсть и всё нечто подобное в таком роде.
   Через шесть недель Селезень появился у дома Петрова в Воробьевке. Своим бойцам приказал заранее:" Если завяжется драка, то стрелять по ногам этого идиота и не церемонится.
   Но опять всё пошло не по плану Селезнева. Он постучал в калитку, высунувшаяся рука мгновенно втащила его во двор и захлопнула дверь на щеколду. Бойцы пытались открыть ворота, но не тут-то было. А стрелять они побоялись - могли попасть в своего шефа.
   - Садись к столу, Фома, будем базарить без прелюдий и по-деловому. Ты завтра подгоняешь мне бортовой Уазик 3303, в народе именуемый Головастиком, оформленный на моё имя. А я тебе за него даю один камушек, - он положил его на стол около себя. - Это алмаз чистой воды, Фома, и стоит он десять миллионов, как минимум, если продавать быстро и по дешёвке. А если его огранить, то будет стоить миллионов пятьдесят, а в Европе и все сто. Подгонишь Головастика - получишь камушек. Согласен?
   - И где ты его взял, Ваня? И потом - может быть, это стекло? - спросил Селезень, обдумывая ситуацию.
   - Где я его взял - там его уже нет, мог бы и сам догадаться, Фома, - ответил с усмешкой Петров, - а вот насчет стекла, то это можно легко проверить. Есть не один способ проверки в домашних условиях. Объяснять не стану - в интернете найдешь. Специалиста геммолога ты с собой брать не станешь - нам третьи лица в сделке ни к чему. На этом всё, свободен. Да-а, и последнее - родителей своих бойцов пожалей. Дашь команду наехать - пропадут.
   Иван открыл калитку и Фома ушел. Пропадут, мыслил Фома, куда пропадут? О плохом совершенно не думал - авторитет. Кто же на него наедет? Полиция с ним не связывалась - начальнику вторая зарплата никогда не мешала.
   Дома у Фомы все мысли крутились только вокруг алмаза. О Головастике он даже не думал и к концу дня принял решение. Вызвал к себе тех бойцов, которых отметелил перед этим Иван.
   - Так, братва, у вас есть возможность реабилитироваться. Сегодня ночью отправляйтесь в Воробьевку и рассчитаетесь с этим Петровым. Чтобы не шуметь, оружие возьмите с глушителем. Но перед этим козлу руки-ноги переломайте - он должен вам камень отдать: алмаз. Потом собаку Ивана в речку и его самого туда же, а бабу ко мне привезете, её не трогать. Всё ясно? Вперед!
   Братва знала, что в деревне спать ложатся с сумерками и встают с рассветом. Поэтому в одиннадцать вечера уже выехали в Воробьевку. Ехали в предвкушении отыграться и сожалели, что Селезень запретил трогать бабу Ивана. Краса девка, но голову Фома оторвет за нее, если что.
   Ехали в приподнятом настроении и даже не обратили внимания на приближающийся столб пыли в свете фар. Но то был не столб пыли, а настоящий смерч, которого в этих местах отродясь не бывало. Он обхватил машину, закрутил и поднял на высоту километра, унося в тайгу. Потом стих враз и автомобиль полетел вниз с огромной скоростью.
   Братва в салоне ничего не понимала - темнота, не видно не зги, а машина крутится волчком и летит куда-то непонятным образом. Только свист раздается в салоне и всё...шмяк! А Иван мысленно прошептал во сне: "Не рой яму другому - сам упадешь".
   Утром Фома проснулся, потянулся довольно и позвонил в колокольчик - захотел сразу же оприходовать Светлану. В том, что её привезли от Ивана - не сомневался ни сколько. Но горничная пояснила, что в дом никто из его бойцов не входил, а про Светлану она вообще ничего не слышала.
   Раздраженный Фома оделся и вышел во двор своего коттеджа. Спросил у охраны:
   - Где этот чертов Лука?
   - Так он как уехал вчера вечером с ребятами, так и не появлялся больше, - ответил охранник.
   - Вот гнида, - матюгнулся Фома и стал звонить. Но номера Луки и его бойцов были вне зоны доступа сети.
   Селезень внезапно вспомнил слова Ивана: "Дашь команду наехать - пропадут". Этот Петров, сволочь, уничтожил всех бойцов? Быть такого не может.
   - Так, - крикнул Фома, - всем подъем и едем в Воробьевку. Там наши ребята пропали.
   Четыре автомобиля неслись на предельной скорости по грунтовой, а потом по проселочной дороге, поднимая невероятную пыль. Затормозили резко у дома Ивана Петрова и он сам вышел на улицу, услышав звуки моторов.
   Селезень выскочил из машины и яростно "зарычал":
   - Ну сука, буду тебя сейчас на ремешки резать... Где Лука с ребятами, куда спрятал, сволочь?
   Он махнул рукой и из машин повыскакивали бойцы с битами и автоматами.
   - Какой лука, Фома, ты белены что ли объелся? - ответил спокойно Петров.
   - Ну гад...
   Фома нанес несколько ударов руками в лицо Ивана, но не попал - Петров вовремя отскочил.
   - Ты объясни толком, чего бесишься с дуру? - крикнул в ответ Иван.
   - Лука ещё вчера к тебе уехал. Где он, сука, мать твою, сволочь?
   - А-а-а, понятно теперь. Так Лука твой сюда не приезжал, не прилетал и не приходил. Не было его в Воробьевке - это тебе каждый подтвердит. Пройти в деревне чужаку тайно невозможно. Ты это прекрасно знаешь, Фома, собаки такой лай подниму, что мама не горю. Вся деревня - свидетели. И что ты надумал, не хочешь брать алмаз за Головастика? Хочешь даром забрать и в тюрьму не сесть? Не получится.
   Фома махнул рукой и бойцы уселись в машины. Уехали, оставляя за собой пыль на дороге и осадок в душе.
   Через неделю грибники-ягодники обнаружили разбившуюся машину в тайге в трех километрах от райцентра. Заключение экспертов было однозначным - машину тросами подцепил тяжелый вертолет и сбросил её с высоты в тайге. Другим путем автомобиль в непроходимую тайгу попасть не мог. Но и тут получалась неувязка - машину могли поднять только вертолеты МИ-8 или МИ-38, которых рядом с районом не было вообще. Получался обыкновенный тупик.
   Следствие возбудило уголовное дело, но не по факту крушения автомобиля. А по факту обнаружения у бойцов Луки оружия с глушителями. Фому таскали на допросы, но дело повисло глухарем и поместилось в долгий ящик.
   Селезнев ничего не понимал. Как машина попала в тайгу, в место, куда даже на велосипеде не проехать? Какие тут к чёрту тяжелые вертолеты в райцентре? Здесь любых отродясь не бывало.
   Но вопросы оставались вопросами, а алмаз из головы "не выходил". И тайно в Воробьевку не приехать. И караулил Селезень Петровых в райцентре, чтобы схватить потом по дороге обратно домой. Исчезнуть в пути - лучшего варианта не придумать. И дождался Фома своего "счастья" - Петровы пришли пешком с тележкой в райцентр за покупками.
   Тут уж Фома подсуетился основательно, отправив бойцов на проселочную дорогу в Воробьевку. Они должны были встретить Петровых на обратном пути и привезти обоих к Фоме. Ивана для допроса, а Светлану для развлечений. Всё ясно, как божий день, но опять не тут-то было. Бойцы Фомы должны были поджидать Петровых, но их самих уже тоже поджидали три здоровенных медведя, которые навалились на сосну и, вырвав с корнем, опрокинули её прямо на машину супостатов. Сосна вмяла крышу автомобиля почти до днища, раздавив бойцов внутри. Так завершилась эпопея захвата алмаза.
   Причастность Петровых к известным событиям не доказать, а потусторонние силы Селезнев чувствовал. И понял, что ему с ними не тягаться. А алмаз заполучить всё-таки хотелось, впился его жадный образ в мозг и отпускать не хотел.
   Селезень купил Уаз 3303 и пригнал его в Воробьевку. Петров вынул алмаз из кармана и положил на стол.
   - Проверяй, - предложил Иван.
   Фома взял алмаз и без проблем разрезал им стекло. Довольно улыбнувшись, он поцарапал его наждачкой - следов не осталось. Потом ударил его и алмаз уцелел, а фианит, стекло или хрусталь разбились бы. Фома подышал на камень и он не запотел, потом подержал в руке и алмаз не согрелся.
   - Вопросов больше нет - камень настоящий, - довольно произнес Фома и протянул Ивану документы на Головастика, передал ключи. - Ещё есть алмазы? - спросил он, - я бы с тобой с удовольствием пообщался на эту тему.
   - Пообщался бы, - хмыкнул Иван, - а кто ко мне своих людей подсылал?
   - Так значит, это всё-таки ты их "успокоил", если знаешь об этом, - возмутился Фома.
   - Думать головой надо, а не кулаками и не посылать шестерок творить беспредел. Меня менты допрашивали, потому и знаю, - ответил Иван. - А насчет алмазов можно подумать. Подъезжай через месячишко, авось и сладится что лимонов на десять налом. Надеюсь - больше ко мне шестерок не отправишь?
   Селезень забрал алмаз и ушел, не попрощавшись. Он понял, что его бойцы погибли от рук Ивана. Пусть не напрямую от рук, но от его заклинаний, порчи, наветов или от всякой другой хрени, наведенной Петровым. Существует же в мире невероятное, но очевидное.
  
  
   IV
  
  
   Иван Петров загнал Уазик во двор и позвал жену.
   - Смотри, Света, теперь у нас есть автомобиль! Не бизнес-класса, конечно, но вполне хозяйственный Головастик. Из этого следует, что часть забот у нас механизирована, но работы прибавилось.
   - Объясни, - попросила жена.
   - Так что тут объяснять? Всё понятно - чурки из леса, например, на себе таскать не будем. И гараж для машины надо построить с печкой-буржуйкой, иначе в трескучий мороз автомобиль не завести.
   - С этим всё ясно, от работы у нас никто не отлынивал, - недовольно ответила жена, - где и как ты машину взял?
   - А-а, ты про это... так зови родителей. Нет, ты стол накрывай, а я их сам позову - праздновать покупку будем. Вот при них и объясню всё, чтобы десять раз не повторяться.
   Иван ушел, а Светлана стала накрывать на стол. Самогонку Петровы не гнали, но Воробьевы принесли её с собой. Сели за стол и Иван предъявил техпаспорт.
   - Вот, Головастик оформлен на моё имя, так что не сомневайтесь. Жена спрашивала откуда машина? Я сделал Фоме Селезневу предложение, от которого он не смог отказаться. И купил мне автомобиль.
   - Но это же Селезень, местный преступный авторитет. С ним даже менты не связываются, - бросил своеобразную ремарку Николай Петрович.
   - Верно, отец, всё верно. Мы с ним случайно встретились, как раз перед нашей свадьбой со Светланой. Поговорили языком и кулаками - не без этого.
   - Как это поговорили? - удивился Николай Петрович.
   - Ванечка элементарно отлупил его бойцов и всё, - довольно пояснила Светлана.
   - Ну да, было такое. Но если без деталей, то мы с Фомой заключили устную сделку - я ему отдаю алмаз, а он покупает на мое имя машину.
   - Алмаз, какой алмаз?- почти враз спросили Светлана и её мама.
   Иван улыбнулся.
   - Вы все прекрасно знаете, что сороки любят блестящие предметы. В гнездах сорок исследователи находили ножницы, зеркальце, стеклянные шарики и так далее. Я не знаю, где взяла сорока этот алмаз, но она обронила его у меня во дворе. Алмаз большой и стоит миллионов шесть, если его продавать быстро. А я отдал его за вот эту машину ценой в три миллиона. Отдал алмаз преступному авторитету, так как официальных путей продажи у меня нет.
   - Сказка, - произнес Николай Петрович, - но настоящая!
   - Вот именно, - согласился Иван и налил всем самогонки, настоянной на кедровых орешках и разведенной до тридцати градусов. - Предложил выпить за машину.
   - Вот, отец, теперь у нас есть транспорт и предлагаю начать с заготовки дров. Конечно, зимой сподручнее, но ты же за соболями уйдешь. Поэтому бери завтра пилу и поедем валить деревья, распиливать их на чурки и тэ дэ. А чуть позже тебе сено для коровы навозим.
   - Да-а, вот как все обернулось, - произнес Николай Петрович, - Света к тебе переехала и мы думали с Тамарой продать корову - тяжело таскать сено копнами на веревках.
   - Ни в коем случае не продавайте корову, господа Воробьевы. А дети у нас пойдут... Им же не только грудное молочко потребуется, - попросил Иван, а Светлана покраснела немного.
   Тамара Сергеевна заметила и спросила в лоб:
   - Уже?
   - Не знаю, - ответила Света, - только задержка ещё.
   - Чего уже? - не понял Николай Петрович.
   - Это женщины про будущих детей говорят, - пояснил Иван.
   - Не сообразил, извините. Вот тупая башка, - чуть ли не матюгнулся он.
   На заготовку дров поехали все - Петровы и Воробьевы. Иван с Николаем Петровичем валили деревья. А Светлана с Тамарой Сергеевной обрубали сучья.
   Иван работал, как робот. Не в том смысле, что не уставал, а в том, что думы были совершенно другие, вовсе не о заготовке дров.
   Деревня - работы нет и деньги только от продажи пушнины. Он даже иногда подумывал, что дешево продал алмаз, но не жалел о содеянном. Селезня необходимо было заманить в сладкую ловушку, развить в нем алчность. Сейчас Иван рассуждал, автоматически работая пилой, продаст Фома алмаз или вначале огранит его?
   Но воробушек уже чирикнул, получив информацию от мух и затем от комаров, что алмаз продан за десять миллионов рублей. Значит, придется подталкивать Селезнева к знакомству с этим бизнесом, с ювелирами.
   За четыре дня Петровы-Воробьевы заготовили и привезли в каждый дом по два Головастика дров-чурок. Сложили их под навесом для высыхания - колоть легче зимой, когда высохнут. Можно и сейчас, но не к спеху.
   Иван на следующий день сразу же уехал в райцентр. Светлану с собой не взял, заявив, что едет к Селезневу. Её приезд Селезень может воспринять не верно. И Светлана это понимала прекрасно.
   Он подъехал на Уазике к коттеджу Фомы и посигналил. Вышел вооруженный охранник, бросил презрительно:
   - Чё надо, лошара деревенская?
   - Я к Фоме, - пояснил Иван.
   - Пошел в жопу, - ответил охранник, - пока тебе матку не вывернули, - и закрыл за собой калитку ворот изнутри.
   Иван усмехнулся, но спорить и сигналить снова не стал. Он подъехал к кафе и позвонил. С барменом учились вместе и тот дал ему стационарный телефон. А номер Фомы, как говорится в сказках, воробушек чирикнул.
   - Фома, это Иван Петров, есть более прибыльное дело, подъезжай к центральному кафе прямо сейчас.
   - Лучше ты ко мне, - ответил Фома, - знаешь, где мой коттедж?
   - Так я только что там был, но, видимо, там не ты, а охранник командует, который пообещал мне матку вывернуть. Кстати, ты этого охранника тоже с собой прихвати - посмотрим, как он мне матку станет выворачивать. Хочешь заработать - приезжай прямо сейчас.
   Иван повесил трубку и стал ждать. Бармен спросил:
   - Что-нибудь выпьешь, Ваня?
   Он ответил:
   - Не на что, да и за рулем я.
   Бармен по школьной дружбе пододвинул к нему чашечку кофе, произнес:
   - За мой счет.
   Иван поблагодарил его кивком головы и присел за столик в уголке зала.
   Селезень приехал достаточно быстро с охраной из четырех человек. Захватил с собой и того охранника с ворот. Очень ему хотелось знать, как отметелит его Иван. Или наоборот.
   Охрана встала полукольцом, как бы оградив Ивана от всего зала. Фома присел за столик и сразу бросил:
   - Выкладывай.
   - Выкладывать, так выкладывать, - усмехнулся Иван, - хочешь зарабатывать сотни миллионов - станешь подо мной ходить и в ментовку не попадать.
   - Чего-о-о?! - удивленно и одновременно озлобленно спросил Фома.
   - Можно не афишировать подробности и для братвы остаться авторитетом, но на самом деле быть подо мной. Не согласен - твоё место займет другой, более сговорчивый чел. Ты пока думай, Фома, а я с твоим охранником разберусь.
   Он встал и подошел к бойцам.
   - Вот этот козел, - Иван указал на конкретного охранника, - обещал мне матку вывернуть. Давай, выворачивай, разрешаю.
   - Да я тебе за козла, сука, не только матку, голову оторву и кишки выпущу.
   Он вытащил нож из кармана и нанес в ярости резкий, сильный удар снизу вверх, пытаясь распороть живот Ивана на всю длину. Иван перехватил руку и вывернул её до треска в плечевом суставе. Охранник завыл от боли, а его рука с порванными связками повисла плетью. Другие бойцы смотрели на Фому и ждали команду "фас".
   Селезень встал со стула и объявил недовольно:
   - Всё. Этого в травмпункт, а мы домой. - Шепнул Ивану, - я подумаю.
   Иван тоже засобирался домой. Заехал бы в магазины, да денег не было вовсе. Дома он не стал рассуждать - какое решение примет Селезень. Чтобы знать точно, требовались факты, то есть информация. А в доме Фомы все насекомые и зверушки навострили ушки.
   Иван понимал, что Фома примет только одно решение - убрать его. И наверняка наймет снайпера. В деревне застрелить его из снайперской винтовки не проблема. Из-за любой сосенки может прозвучать выстрел. Ему хотелось бы, конечно, выкрасть и поглумиться перед смертью, но это немного проблематично. Поэтому, остыв, он примет одно решение - снайпер.
   А пока Селезень подыскивал киллера, Иван дал задание птичкам принести ему определенные травы. Он озвучило перечень: валериана, душица, лаванда, мелисса, мята, пион, пустырник, ромашка, тимьян (чабрец), шалфей, хмель. Все они обладали успокаивающим и легким снотворным действием. А вместе, в отваре, усыпляли быстро.
   Насекомые в коттедже Селезня сообщили птичкам, а те незамедлительно Ивану. Встреча состоялась, действие обговорено и киллер выдвинулся к Воробьевке. Прелестно! Посчитал Петров и передал птичкам, мышкам, насекомым сваренное им усыпляющее зелье. Оно должно быть добавлено во все напитки в доме Селезня - чай, воду, соки и даже в спиртные напитки.
   Киллер выбрал позицию в лесу у огорода. Так можно было наблюдать за двором и произвести выстрел в фигуранта прямо в ограде дома. Но некто тюкнул его по голове и снайпер потерял сознание. Очнулся привязанным к сосне, а его винтовку крутил-вертел здоровенный медведь. Он почуял взгляд киллера и заревел. Подошел и провел когтями по груди, животу, но не распарывая кожу. Внизу разорвал ремень и спустил штаны, потряс лапой мошонку... Киллер от страха потерял сознание. Очнулся - медведь сидит неподалеку, а собственные яйца на месте. Отлегло немного.
   Не местный киллер не мог сообразить, где находится и боялся кричать - вдруг медведь рассвирепеет и порвет его. Спущенные штаны доставляли неудобство и дискомфорт в области мошонки. Потом появился зуд, становящийся нестерпимым, мошонка опухла. То постарались на славу комары и мошкара.
   Руки связаны сзади за сосной и киллер попробовал крутить задом, чтобы хоть как-то облегчить зуд. Но медведю это, видимо, не понравилось, он подошел, слегка шлепнул лапой по бедру и зарычал. Киллер закрыл глаза в страхе, что сейчас прилетит удар по определенному месту, но ничего не происходило. Медведь снова сидел неподалеку и крутил-вертел винтовку.
   Наступил вечер, пролетела ночь и киллер уже не чувствовал багрово-синюю, вздувшуюся от комариных укусов мошонку. Медведь продолжал лежать неподалеку и посапывал во сне. Но раздался шум шагов и киллер заволновался. Кто идет - освободитель или смерть? А медведь довольно заурчал.
   Показался силуэт мужчины, а за ним и второй. Увидев Фому, киллер обрадовался и закричал:
   - Сюда, сюда!
   Но получил сразу же удар медвежьей лапой по морде и отключился. Когда пришел в себя, то увидел так же напротив привязанного к сосне Фому. Потом разглядел Ивана и задрожал от страха, запричитал:
   - Не убивай, Повелитель, не убивай. Это всё он, Фома, это он тебя заказал. Не убивай, Повелитель, не убивай.
   Киллер заплакал... А Фома, вынужденно шедший сюда в яростной злости, затрепетал. Он слышал о Повелителе, но чтобы им оказался Иван Петров - даже в фантазиях представить не мог. Повелитель - самый могущественный законник, которого в стране мало кто видел в лицо. И он заказал Повелителя... Моча побежала по его ногам в туфли, но он этого даже не замечал.
   Пришлось внушить киллеру, что именно он Повелитель.
   - Что скажешь, Селезень? - вдруг спросил Иван.
   - Повелитель, я же не знал, Повелитель, я ничего не знал. Прости, Повелитель, моя вина безмерна, но прости Повелитель, - умолял слезно Фома.
   - Так, Миша, - обратился Иван к медведю, - этого я тебе отдаю полностью, - он указал рукой на киллера.
   Медведь, словно человек, довольно потер лапами и заурчал. Подошел к киллеру и одним махом распорол ему брюхо. Засунул лапу внутрь и вырвал печень, пожирая её ещё при "живом трупе". Фома потерял сознание.
   Когда очнулся, то уже лежал на берегу реки. Рядом Иван и никого более.
   - Иди в реку, смой с брюк и тела свою псину, - приказал Петров, - если бы не бизнес, то тебе пришлось бы менять кликуху на Обоссанного.
   Когда Селезень вернулся с реки, Иван объявил ему:
   - Для своей братвы останешься лидером и авторитетом. Меня не станешь называть Повелителем даже во сне. Заведешь связи с ювелирами, геммологами, огранщиками камней. Будешь иногда получать от меня камушки и продавать не за десятку, как ты реализовал переданный тебе алмаз, а за приемлемую для всех цену...
   - Я верну деньги, - перебил Фома.
   - Еще раз откроешь рот самовольно и в него ночью может заползти мышка, перекрывая дыхание, а тараканы забьют своими телами обе твои ноздри. Или ночью крыса перегрызет тебе сонную артерию. Ты всё понял, урод паршивый!
   - Всё понял, всё, Пове... Иван, извините, - ответил виновато и боязливо Фома.
   - Сейчас иди домой и приводи себя в порядок. Послезавтра приедешь в Воробьевку, привезешь два миллиона рублей. Три ты отдал за машину, два еще привезешь и будет всё поровну - пять на пять. У меня заберешь камень. Его лучше огранить, а не продавать по дешёвке. Если огранишь, то сможешь продать за восемьдесят миллионов без проблем. Мне вернешь половину. Нащупывай связи с заграницей, там такой камень купят за сто двадцать миллионов. Иди и работай, короче.
   Селезень пошел, даже, можно сказать, побежал. В глазах до сих пор стоял медведь, пожирающий заживо печень киллера. И Повелитель... Кто бы мог подумать на Ивана? Перечащие ему умирали всегда, даже в кабинетах ментов и прокуратуры. Запнувшись, убивались об угол стола, например. Или в одиночной камере получали удар тупым предметом по голове, а предмет потом не находили. Легенд ходило о Повелителе множество. Его имя приводило в трепет не только весь преступный мир, но и ментов, следователей, прокуроров и судей. Один судья, не веривший в могущество Повелителя, захлебнулся в зале судебного заседания собственной рвотой. И как в этом обвинить Повелителя? А Иван - его слушался медведь в лесу и это было не в цирке.
   Через день Селезень ехал в Воробьевку с деньгами. Но еще на дороге его встретил сам Иван. Пояснил:
   - Не стоит тебе лишний раз светиться в деревне. Там, сам знаешь, в каждой заборной дырке свой глаз имеется. Деньги привез?
   - Конечно, привез, Иван, конечно, привез, - ответил подобострастно Фома и протянул ему кейс.
   - Открывай и пересыпай сюда, - Иван подставил хозяйственную сумку.
   Забрав два миллиона рублей, он передал Селезню алмаз. Пояснил:
   - Если его профессионально огранить, то можно продать в России за сто миллионов рублей. За долларами я не гонюсь, пусть эту американскую зелень козлы жрут. Да и скоро доллар потеряет свою цену на мировом рынке - снобы себя сами сожрут. После огранки это уже будет не алмаз, а бриллиант в 40 карат. Например, бриллиант в виде груши в 38 карат оценен в Америке в два миллиона долларов. Но ты за ценой не гонись и своего не уступай, Фома. Такие бриллианты всегда имеют своё название. Ты назовешь этот бриллиант "Слезой сороки". Всё, ступай.
   Иван повернулся и зашагал к своей деревне. Фома тоже вернулся домой с одной мыслью в голове, которая ника не хотела исчезать: сто миллионов, сто миллионов...
  
  
   V
  
  
   После сеанса любви Иван Петров лежал в постели с женой. Но спать почему-то не хотелось. Стал рассуждать вслух:
   - Крестьянский труд не лёгок вовсе, но что поделать. А что поделать? Надо его облегчать. Например, купить мотокультиватор Крот. Что ты об этом думаешь, Света?
   - Мотокультиватор Крот? Никогда не слышала о таком, поясни.
   - Ну... это такая бензиновая штучка-дрючка, которая землю пашет. Двигатель с фрезами и ручками, катишь его, как тележку по огороду, а он землю пашет. И боронить при этом не надо. Но лучше покупать мотоблок. Он может не только пахать, но и картошку окучивать, выкапывать, полоть межрядье и тэ дэ.
   - Да-а, - согласилась Светлана, - хорошая штучка. А сколько стоит?
   - Тысяч пятьдесят-шестьдесят.
   - Ничего себе! Это нам надо вдвоем всю зиму соболей бить, - с грустью произнесла Светлана.
   - Это так, - согласился Иван, - но в деревне и электроинструменты требуются - электрорубанок, лобзик, дрель, болгарка, сварочник, циркулярные пилы и так далее. Да-а, всё это обойдется тысяч в восемьдесят, не меньше. Я имею ввиду с мотоблоком. Не так уж и много.
   - Конечно, не так уж и много, - усмехнулась Светлана, - если у нас вообще денег нет.
   - Ну почему же нет - есть. Я с Селезнем встречался и он подогнал немного денег. Можно всё это купить и не только - одежда нам необходима и родителям в том числе. Завтра с утра поедем в город и купим всё.
   - И сколько тебе Селезень денег дал? - обеспокоенно спросила Светлана.
   - Два миллиона рублей.
   - Ни-и-чего себе!.. ты бандитом стал, Ваня? - ужаснулась Светлана.
   - Опять двадцать пять, - огорчился Иван, - я же говорил тебе, что отдал алмаз Фоме, а он его продал за десять миллионов. Половина моя, мы так договорились с ним. На три он купил машину, а два отдал налом. Всё правильно. Только говорить об этом не нужно никому.
   - Почему никому? - настойчиво спрашивала Светлана.
   - Да потому, что камень я должен был сдать государству. Но до государства камушек так и не доехал бы - его спокойно прихватизировали бы в полиции. И начальник полиции уже со свей женой обсуждал бы вечерами лоха Петрова. Теперь всё понятно?
   - Понятно, - вздохнула Светлана.
   - И на будущее, - продолжил Иван, - бандитом я никогда не был и не стану им. А денежки появляться у нас будут. Полагаю, что камушки такие в лесу есть, и сороки их нам принесут с удовольствием. За вознаграждение, конечно.
   - За вознаграждение?
   - Ну да, за кусочек сыра, например, - ответил с улыбкой Иван, - спать давай, вставать завтра рано.
   Но как тут спать, когда его рука поползла от коленки Светланы и выше, а другая рука уже ласкала грудь...
   Рано утром Уазик тронулся в путь. До города 250 километров и чета Петровых прибыла как раз к открытию магазинов. Ассортимент составлен солидный и закупили всё необходимое только к концу дня. Плюсом приобрели несколько канистр для бензина и бочку на 200 литров, затарились топливом и маслом. На мотоблок и инструменты ушло сто тысяч рублей, а на одежду намного больше. Купили всё - от нижнего белья до шуб и шапок. В спец магазине удалось купить военное обмундирование - летнее и зимнее. В нем зимой не холодно и удобно на охоте. Да-а, еще в "Детском мире" купили стеклянные шарики. Иван пояснил, что сороки с удовольствием обменяют на них найденные алмазы. Только к сумеркам вернулись домой, оставив всё купленное в кузове Головастика, но накрыв брезентом на всякий случай.
   На следующий день, проснувшись, умывшись и позавтракав, разгружали автомобиль. Свою одежду Воробьевы сразу уносили домой и всё не могли нарадоваться, какой у них зять щедрый и правильный.
   А в это время Селезень занимался своими вопросами. Он поехал в областной центр и конкретно на ювелирный завод. С огромным удовольствием для себя встретил там односельчанина, который окончил ВУЗ по специальности и работал огранщиком на заводе. Долго уговаривать не пришлось и огранщик дал согласие на работу у Селезнева, позарившись на перспективу обработки крупных камней. Теперь приобретал необходимые инструменты и оборудование, за счет Фомы, конечно. Станки для огранки, машины для кабошонов, гранильные пилы и полировальные круги, другие мелочи...
   Но уже на следующий день братки смотрящего за областью силой втолкнули Селезня в машину и привезли к Князю.
   - Мне стало известно, - начал он, - что ты, Селезень, нашел огранщика и сейчас закупаешь необходимое оборудование. Разве алмазы - это твоя тема, кряква ты болотная? Сколько у тебя алмазов в наличии и где взял? - спросил Князь.
   - Всего один, - испуганно ответил Селезень, - а где взял - этого сказать не могу, хоть зарежь.
   - Хоть зарежь, - хмыкнул Князь, - зарезать всегда успеется. Но сначала надо бы кожу содрать, яйца на сковороде поджарить и заставить сожрать. Зарезать - это потом уже. Сейчас поедешь домой с моими бойцами и отдашь камень. Если они у тебя найдут ещё алмазы, то попытаются обнаружить у тебя матку между ног. Так что лучше рассказывай всё по порядку - где взял алмазы и так далее.
   - Я не могу сказать, Князь, не могу.
   - Это почему ещё? - спросил он удивленно, - вряд ли ты хочешь помучиться перед смертью.
   У Князя зазвонил телефон и он "снял" трубку, удивленно пожав плечами на неопределенный номер. Такие ему никогда не звонили. Металлический голос произнес:
   - Ты наехал на моего человека, Князь. За беспредел отдашь Селезню прямо сейчас сто миллионов рублей и извинишься.
   Опешивший от такой наглости Князь, сразу даже сказать ничего не мог. А потом крикнул:
   - Ты кто, гнида, ты труп...
   Но связь уже отключилась.
   - Мне тебя жаль, Князь, ты не узнал Повелителя и тем более оскорбил его. Гони денежки и извиняйся. Так что передать Повелителю, что он гнида и труп?
   Князь побледнел, затряслись руки и даже было слышно, как стучат зубы.
   - Не надо ничего передавать, Селезень, извини, я ничего не знал. Я сейчас...
   Он подошел к большой картине на стене, отодвинул её в сторону и набрал шифр на замке сейфа, кидал в сумку пачки денег.
   - Здесь сто, - произнес Князь и протянул сумку Селезню.
   - Но этого мало, - с ухмылкой ответил последний, - за гниду и труп надо бы добавить.
   Князь вернулся к сейфу и ещё вынул тридцать миллионов. Селезень забрал деньги и бросил сквозь зубы:
   - Бывай, да на глаза больше не попадайся.
   Селезень ушел и вместе с огранщиком Яковом загружал в машину оборудование. Прибыв домой, он выделил для обработки камней отдельное помещение, куда настрого запретил заходить своим охранникам.
   Фома протянул камень Якову и тот взял его трясущимися руками.
   - Великолепный алмаз, великолепный. Без лупы видно, что чистейшей воды камень. Это счастье работать над таким изделием.
   - Да, Яша, работай, мешать тебе никто не станет, - пояснил Селезень, - что потребуется - приходи, говори.
   Яков ушел в отдельный домик, а Селезень поехал в Воробьевку. По дороге всё время гадал, как Повелитель, вернее Иван, узнал, что ему требуется помощь? Но ответа так и не нашел. Ехал, но не доехал - на пути его снова встретил Иван. Взял сумку и прикинул её на вес, произнес:
   - Здесь, судя по весу, сто тридцать. Тридцать оставь себе.
   - Но как вы узнали, Иван? - удивился Селезень.
   - А вот лишние вопросы - это нехорошо.
   - Конечно, Иван, конечно, извините, - испуганно отвечал Селезень.
   - Проехали, - махнул рукой Иван, - ты нашел огранщика, это неплохо, пусть работает. Но надо обзаводится связями с ювелирами в областном центре. Кого ты там знаешь?
   - Либерсон Абрам... да больше никого.
   - Я в курсе. Это тот, которому ты подарил алмаз за десять миллионов. Но это средненький ювелир, и он серьезных вопросов не решает. Да и денег у него кот наплакал. Тебе необходимо познакомиться с Ивановым Олегом Амосовичем, владельцем магазина "Хозтовары". Он косит под русского, но на самом деле чистокровный еврей. Взял в своё время фамилию жены и даже поменял имя. Обыкновенный Абрам Бельман. Когда будешь с ним один на один - так и назовешь: Абрам Амосович. Скажешь, что хотел бы иметь с ним дело и на первый раз не более того. Он, конечно, возразит, но ты пожмешь плечами и уйдешь. Бельман тебя пробьет и убедится, что с тобой можно иметь дело. Во второй раз поговорите серьезно, как хозяин с вассалом. Хозяин - ты, Фома. Он платит мзду Князю - теперь пусть платит тебе. Это ежемесячно десять лимонов налом. Всегда работай с налом, Фома, чтобы банки и налоговая тебя не отслеживали. Свободен.
   Селезень возвращался домой и восхищался Иваном - откуда он всё знает, ведь деревня обыкновенная вроде бы. Вот и менно - вроде бы! А этот Бельман - тоже вроде бы. Под русского, гад, косит и продавца хозтоваров. Но как Иван узнает информацию? У меня завелся крот? Но никто не знал, что я поеду в Воробьевку, а Иван встретил меня на дороге...
   Селезень не знал и не мог догадываться, что у Ивана лучшая прослушка в мире, которая не определяется никакими современными приборами. Каждый жучок-паучок, каждая мошка, таракан, птичка-невеличка и прочие товарищи животного мира непроизвольно слышат, чувствуют и передают информацию по своему телеграфу. Например, воробушку, а тот стрижу. Стриж летает быстрее всех. Главное - отсеять, отобрать нужную информацию. Всё просто оказывается в этом мире, если... А вот если - это совсем не просто. Оксюморон? Или нет?
  
  
   VI
  
  
   Сенокосная пора в деревне... То, наверное, было раньше, а сейчас в Покровке корову держали только Воробьевы. Дочка Светлана очень молоко любила, и заготавливали родители сено в небольшие копны, а по первому снегу тащили их на веревках к дому. Снизу оборачивали широкой автомобильной "удавкой" и тащили к дому, как лошади.
   Но теперь проблема была решена - копны возили на Головастике.
   На сенокос уходили с рассветом, чтобы косить траву по росе. Косили часа четыре, пока солнце не высушивало росу. И возвращались домой.
   Но не в этот раз. В этот раз прямо на сенокос подъехал участковый, старший лейтенант полиции Ковров на своем служебном мотоцикле. Ума недалекого мужичок, отслуживший в армии и устроившийся служить в полицию. Образования не имел и непонятно каким образом смог получить офицерское звание.
   - Иван, иди сюда, поговорить надо.
   Участковый так и остался сидеть на своем "Урале".
   - Что надо, Ковер? - спросил подошедший Иван.
   - Я тебе не Ковер, а старший лейтенант Ковров, - возмутился полицейский, - понял, Ванька-Петрованька?
   - Не Ковер, так не Ковер, но и я не Петрованька, - усмехнулся Иван, - чего приперся-то?
   - Ты Головастика купил, электроинструменты приобрел, мотоблок, пододелся и родителей Светки не забыл. Денежки где взял? Признавайся чистосердечно, выхода у тебя другого нет, Ваня. Где деньги украл?
   - Ты как был, Ковер, в школе тупоголовым, так и остался, форму полицейскую одел, а законов не знаешь.
   - Ты мне зубы не заговаривай, Петрованька, - возмутился участковый.
   - Добро, могу и просто в зубы дать. Ты меня знаешь...
   - Я при исполнении, тут тебе не прокатит...
   - Прокатит - не прокатит: свидетелей у тебя нет, Ковер, и приехал ты ко мне по беспределу. Поясняю: чтобы обвинять в краже денег - необходимо доказать, что их украл именно я. Где украл и сколько украл? Есть у тебя такие данный с конкретными фактами? Ни хрена у тебя нет, кроме шептунов от Сеньки Цвиркуна, который всегда завидущим был. А шептуны - это пердуны, они из задницы вылетают, Ковер, ты сам знаешь. Вот и иди в задницу со своими вопросами. Свободен, - махнул рукой Иван.
   Николай Петрович слушал молча, но не выдержал - захохотал во всё горло.
   - Но мы еще поговорим об этом в отделе, - бросил Ковров, заводя мотоцикл.
   - Конечно, поговорим, - согласился Иван, - и ты объяснишь службе собственной безопасности, как звание офицерское получил незаконно, как жена начальника тебя за яйца плотно держит. Жене-старушке начальника твое молодое тело очень нравится.
   - Не надо про жену начальник, не надо, - заверещал Ковров.
   - Не надо, так не надо, - согласился Иван, - тогда езжай и законы учи, участковый хренов. А с твоим завидущим стукачком, Сенькой Цвиркуном, мы всей деревней разберемся по-своему, по-крестьянски.
   Мимо пролетала стая ворон и одна сиркнула смачно прямо на голову Коврова. Тот вроде бы смахнул рукой говно, но так и уехал обгаженный.
   - Так это чё - Ковер с женой начальника спит? - спросил Воробьев, - Ну ни хрена себе! Вот, оказывается, как этот тупица офицера получил.
   - Ну да, в личное дело легла справка, что он техникум окончил, диплом и не спрашивал никто. А на бабу по пьянке залез. Теперь хочет слезть со старушки, да не выходит никак. Той крепкого члена, а не вялой колбаски хочется. Вот такие вот дела, отец, - пояснил Иван, - жизнь!
   Сенокос завершили за неделю. Пару дней женщины ворочали валки, чтобы сено лучше просохло, потом все вместе сгребали в копны, загружали в Головастик и возили домой к Воробьевым. Там сено разгружали прямо на поветь - большой сарай над хлевом.
   После Тамара Сергеевна прошлась по деревне и позвала всех на сход. Слово взял Иван:
   - Я вот решил жениться и пришел к Воробьевым просить руки их дочери, как положено. Потом мы подали заявление в ЗАГС, а когда возвращались домой, то нас нагнал Фома Селезнев. Селезень, если сказать на его жаргоне. Он заявил, что заберет у меня Светлану, и она станет жить у него. Мнение девушки он не спросил, естественно. Я возразил, конечно, а Фома потащил Светлану в машину, его охранники кинулись на меня. Тогда я предложил сделку на спор: если я отлуплю всех четверых его охранников, то Селезень отстает от Светланы и покупает мне Головастика в знак примирения. И я отлупил всех, а Селезень, надо отдать ему должное, слово сдержал и купил мне машину. Вы все видели, что я за машиной не ездил и мне её Фома лично подкатил. Денег ещё немного подкинул на электроинструменты. Но кому-то это всё поперек горла встало, завидущий хрен у нас в Покровке завелся. Не просто завидущий, но ещё и поганый стукач. Он сбегал к участковую и заявил, что я деньги украл и на них купил машину и инструменты. Только где украл и у кого? Такой крупной кражи в районе просто элементарно не было. Участковый приезжал ко мне на покос, разбирался и сообразил в конечном итоге, что это не заявление, а подлый, лживый донос обыкновенной сволочи.
   - Кто эта гнида, Иван? - спрашивали мужики почти хором, - имя назови, имя?
   - Так здесь он сейчас стоит, пусть сам сознается и объяснит обществу свой гнилой поступок, - ответил Иван.
   На некоторое время повисла гнетущая тишина, сельчане переглядывались между собой. Внезапно возмутилась Ольга Цвиркун:
   - Так вот зачем ты, Семен, в полицию бегал, - и залепила своей тяжелой рукой прямо по морде мужу.
   - Вот и обозначился стукачок, - презрительно бросил Иван, - что делать будем, сельчане, какой вердикт вынесем?
   - А чё тут думать? Кто тут кому машину купил и как бабу делили - не наш вопрос. Иван Петров мужик правильный и работящий и его деньги не наша забота. А гнилью Семену не место в Покровке, - произнес старый дед Сергеич. - Пусть уматывает, срок ему до утра.
   - Все так считают или кто против? - спросил Иван.
   - Все, - отвечали люди нестройно, - пусть уматывает, гнида.
   - А мне-то чё делать? - недоуменно спросила Ольга Цвиркун.
   - А тебя, Ольга, никто из деревни не гонит. Хочешь, с гадом уходи, хочешь - останешься, - пояснил дед Сергеич.
   Но Ольга с мужем не ушла и в деревне не осталась. Понимала, что одной тут не выжить. Ушла в райцентр к сестре, у неё и осталась жить.
   Для Петровых всё обошлось прелестно. Но у Ивана всё равно возникал вопрос: как легализовать получаемые деньги? А жить хотелось получше.
  
  
   VII
  
  
   Селезнев был немного старше тридцатилетнего Петрова, но так и не женился до сих пор. И на Светлане он не собирался жениться, решив сделать её наложницей - не получилось. Зато молодые девушки с удовольствием устраивались к нему горничными - платил он неплохо. Но и имел он их в любое время и в любой позе, обычно по две сразу.
   В этот раз Селезень решил поехать в областной центр Н-ск не один. Взял с собой двух девушек и охрану из четырех человек. Оставив девчонок в гостинице, появился с охраной у Либерсона.
   - Встречай гостя, Абрам, чай заваривай, - с улыбкой бросил Фома.
   Либерсон чуть было не перекрестился и ответил с натянутой улыбкой:
   - Таки я это враз, как раз только что заварил. Прошу, - он указал на стул у стола.
   Селезень приказал охране ждать на улице и сел к столу. Он видел, как суетится и волнуется Либерсон. С чего бы это? Но, кажется, понял, с чего.
   - Абрам, ты наливай чай и не суетись. Я не наказывать тебя пришел за то, что ты продал алмаз намного дороже и долю мне не отстегнул. Ты же под Князем работал - теперь подо мной будешь. Но ты ювелир средненький и мне мало интересен, но иногда все же любопытен. А кто посолиднее будет, можешь обозначить?
   Либерсон даже чуть чашку с чаем от волнения не опрокинул, ответил, волнуясь:
   - Таки в нашем деле известность ни к чему. Просто у меня магазин ювелирный, а так бы и не знал никто ничего.
   - Не юли, Абрам, назови фамилии. Или ты без физических замечаний ничего сказать не можешь?
   - Таки не надо замечаний, Фома Андреевич, это Иванов Олег.
   - А ещё кто?
   - Таки есть ещё один. Но непонятный он, совсем непонятный и богатый. С кем-то работает, а кого-то фейсам сдает. Видимо, агент ихний. Анзор Кураношвили. Больше никого не знаю, Фома Андреевич, никого.
   - Ладно, Абрам, живи без проблем и звони, если интересная информация появится.
   Селезень ушел, так и не попробовав чай. Но сообщение Либерсона посчитал ценным - Анзор Кураношвили подпольный ювелир и агент чекистов. Но это ещё необходимо проверить. На сегодня Фома посчитал работу законченной, хотя было только обеденное время. Он заказал обед в номер гостиницы и после него стал развлекаться с девушками. Решил снять напряжение, понимая, что ювелирный мир его пока не воспринимает.
   Утром с охраной он поехал в магазин "Хозтовары". Зашел, осмотрелся - обычный магазин, каких множество. Подошел к продавцу
   - Я к владельцу.
   Продавец сразу же заявил, что хозяина нет и загородил собой вход за прилавок и дальше.
   - Жить хочешь - сгинь. Или тебе надо синяки хозяину предъявить? - спросил настойчиво Селезень.
   Продавец молча отодвинулся в сторону и Фома прошел внутрь помещения. Открыл ещё одну дверь шикарно обставленного кабинета или комнаты с диваном, креслами и прочими удобствами.
   Хозяин, то был Иванов Олег Амосович, именуемый так официально, удивленно спросил:
   - Ты кто, голубок залетный?
   - Я Селезень, - ответил Фома и уселся в удобное кресло без приглашения.
   - А мне насрать - селезень ты, утка или ещё какая курица. Пару секунд тебе, чтобы свалить отсюда, иначе придется крылышки обломать, - заявил презрительно Иванов, нажимая кнопку вызова охраны.
   Фома посмотрел на эту наглую рожу и усмехнулся.
   - Ты, Бельман, пыл свой поубавь, а то и по заднице можешь схлопотать. Мускулов у тебя нет, но ты решил ими помериться? Не жди охрану, она нейтрализована.
   Вид у хозяина магазина враз стал испуганным. И напугало его не обещание схлопотать по заднице, а произнесенная Селезнем фамилия.
   - Я Иванов и кто такой Бельман - не знаю.
   - Ну что с тобой делать, Абрам Амосович? - усмехнулся Фома, - видимо, всё-таки придется наказывать.
   Селезень произнес в телефон: "Зайди". Вошел один из его бойцов, настоящий громила.
   - Видишь ли, братец, мальчик упрямится, - Фома показал рукой на мужчину в возрасте за столом, - наверняка по попе хочет. Удовлетвори желание клиента.
   Громила подошел к Бельману, схватил его, словно пушинку, перекинул через своё колено и ножом распорол брюки на попе. Стал с силой хлестать ремнем. Кровь не брызгала и не бежала, но ярко красные полосы оставались на всей поверхности ягодиц.
   Селезень остановил порку, спросил:
   - Так как твоя фамилия, дядя?
   Бельман ответил:
   - Иванов я, Олег Амосович...
   - Продолжай, - махнул рукой Фома громиле.
   - Нет, не надо, - заверещал Бельман, - я женился и взял фамилию жены, даже имя поменял в паспортном столе.
   - Так кто ты?
   - Бельман Абрам Амосович, - ответил он.
   - Прелестно, настоящее имя установили, - заявил Селезень, - теперь мы станем называть тебя Ивановым Олегом Амосовичем. Олежкой, короче. Но впредь запомни - станешь мне возражать, будешь выпорот жёстко, а может быть, яйца открутятся. Дня через три ты на работу в этот магазин не ходи, поджидай меня в своём коттедже. Там и поговорим серьезно. Да-а, охрану предупреди, а то придется их тоже по попе отстегать или ещё чего отвернуть.
   Селезень встал, заржал наигранно и вместе с громилой вышел. Он прекрасно понимал, что приходить сразу в коттедж этого еврея нельзя. Там много охраны и ему бой не выиграть. Да и боевые действия вести сейчас совсем неуместно. А через три дня нормально. Еврей уже успокоится и наведет справки.
   Иванов, первым делом помчался к охране. Но те мирно спали в подсобке без видимых следов физического насилия. Он с трудом разбудил их, но они ничего толкового пояснить не могли - ничего не помнили. И как оказались в подсобке - не помнили.
   Иванов вернулся в кабинет и вдруг вспомнил, что бегал с распоротыми сзади брюками. Что о нем подумает коллектив? Он даже покраснел немного, но сейчас было не до коллектива. Пришлось завязать на тазе и бедрах рубашку, которая прикрыла "прореху" сзади. Откладывать вопрос на потом не решился и позвонил смотрящему, своему защитнику, как говорится. Или сборщику "налогов", так будет правильнее.
   - Алло, Князь, это Иванов. Тут на меня какой-то Селезень наехал...
   Князь сразу же перебил звонящего:
   - С Селезнем ничем помочь не смогу. И не звони мне больше.
   Связь отключилась, ноги у Иванова подкосились и он осел прямо на больную задницу, не почувствовав боли. Что это означало? Селезень подмял под себя Князя? Невероятно! Что-то перевернулось в этом мире, а он руку на пульсе не держал.
   Все три дня он мазал собственную задницу мазями и обдумывал предстоящую встречу, строил план разговора. О чём пойдет разговор - догадывался, конечно. Даже не догадывался, знал на сто процентов, но какие-то детали всегда возможны.
   В коттедже Иванова Селезня встретили уважительно. Сразу провели в гостиную и оставили вдвоем с хозяином. Он начал разговор первым:
   - Извините, но называть вас Селезнем мне как-то не с руки.
   - Хорошо, называйте меня Фома. Кого вы, Олег Амосович, можете рекомендовать, как солидных бизнесменов в ювелирном деле?
   - Анзор Кураношвили, - без промедления ответил Иванов.
   - Вы назвали его потому, что он работает на чекистов? - спросил сердито Фома.
   - Вы даже это знаете, Фома, это серьезно. Но Анзор далеко не дурак и солидного клиента никогда не сдаст. Мелочь - пожалуйста: чекистам для плана, ему для галочки.
   - Стукач - он всегда и везде стукач, - возразил Фома. - Разве Князь не знал об этом?
   Иванов понял, что информация пошла не от Князя. Но от кого тогда? Слишком много знает этот Фома.
   - Князь многого не знал, даже моей настоящей фамилии. Но свою долю получал регулярно, а потому к нам особенно не лез. Я полагаю, что теперь мы ему не платим?
   - Мы - это кто? - в лоб спросил Фома.
   - Так Князь крышевал всех владельцев ювелирных фирм. И меня, конечно, как теневого специалиста.
   - И сколько ты платил Князю?
   - Десять миллионов ежемесячно и регулярно, - ответил Иванов.
   - Слезы какие-то, - хмыкнул Фома. - Ну да ладно, бутафорию в сторону. Если я подгоню тебе камушек, который бы стоил на аукционе в Европе миллионов сто долларов. Как ты им распорядишься?
   - Но это слишком большой камень, такие бриллианты все персонализированы и всегда отслеживаются, - ответил Иванов.
   - Ты тянешь резину, чтобы придумать ответ или дурочку строишь, мой уровень щупаешь? - зло спросил Фома.
   - Нет, что вы, Фома, что вы, - испугался Иванов, - я бы нашел способ продать такой бриллиант еще немного дороже. Вне аукциона, конечно. Связи с шейхами у меня есть.
   - Неплохо, Олег, неплохо! Но если вдруг возникнет мысль осесть где-нибудь за рубежом с денежками, то предупреждаю сразу - будешь наказан в соответствии со страной. Например, на севере твои яйца могут вмерзнуть в лед и лопнуть от давления. Или в джунглях тебя проглотит питон. Это вообще великолепно - ещё живая голова пролезает сквозь глоту, а глаза уже выедает соляная кислота питона. В тайге, например, привязать голого к дереву и мошкара мгновенно облепит всё тело. В сознании больше четырех часов никто не выдерживал, а дальне и самому не интересно станет. Так сколько денег ты бы себе отстегнул от продажи? - внезапно сменил тему Фома.
   От перечисленного у Иванова поползли мурашки по телу и всего кинуло в дрожь. Но он собрался и ответил:
   - Я бы оставил себе десять процентов... с вашего разрешения, - добавил Иванов.
   - Хорошо, Олег, пусть так и будет - десять миллионов рублей ежемесячно и девяносто процентов от продаж. Отдыхай.
   Фома встал и ушел.
   Иванов-Бельман задумался и пришел к выводу, что этот Селезень станет налегать на реализации алмазов, вернее бриллиантов. Он говорил о крупных камнях, но ему элементарно негде их взять. Тогда ничего не понятно. Крупные камни на приисках находят раз в несколько лет. Поживем - увидим, решил он.
   Селезень из города сразу решил заехать к Ивану. Но тот опять встретил его на дороге. И откуда мог знать? Тут уж точно я никому не говорил и даже с собой не общался. Видимо, телепат этот Повелитель, вернее, Иван.
   Фома объяснил Ивану ситуацию в подробностях. Тот предложил:
   - Ты уже мотаешься туда-сюда, а надо бы домик в городе прикупить, коттеджик, например. ЧОП там свой зарегистрировать и я мог бы иногда у тебя остановиться на несколько дней. И ко мне ты частенько стал ездить, чтобы переговорить. На вот, держи, - Иван протянул нечто кнопочного телефона, - по нему связь только со мной получится. Разговор не отследить и не записать, так что говори свободно. Что с алмазом, справляется твой Яков с работой?
   - Должен уже заканчивать обработку, то есть огранку. Приеду, выясню, позвоню.
   - Вот ещё что, с Бельманом станешь разговаривать жестко. Сейчас курс доллара 89 рублей и ещё семь копеек. Пусть алмаз продает шейхам за семнадцать миллиардов рублей. Налом и в рублях, а не в зеленом говне. Пока ещё не говно, но надо вперед смотреть. Миллиард отдавать Бельману слишком жирно, пусть возьмет половину. Отдыхай.
   Иван повернулся и зашагал к своему дому.
   Миллиардер в деревне, усмехнулся мысленно Фома. А что? В городе бы сразу обратили внимание на безработного, живущего не по средствам. Но это не моё дело, решил Селезень и поехал домой.
   Дома принял душ, позабавился с горничной и только потом прошел в отдельный домик к Якову.
   - Ну что, Яша, как наши дела?
   - Всё в порядке Фома Андреевич.
   Отчество непривычно резало слух. Он привык к Селезню или к Фоме, а тут Андреевич... но возражать не стал.
   - Я хотел поблагодарить вас за то, что дали возможность присоединиться к великому искусству, познать истинное великолепие бриллиантов, настоящих камней, а не мелочи в пять карат.
   - Пять карат - это уже не мелочь, Яша, - возразил Фома.
   - В сравнении с вашим камнем - мелочь элементарная, - ответил Яков и вынул из темного небольшого мешочка бриллиант, - я только вчера вечером закончил его обрабатывать.
   Фома взял его в руки и чуть не уронил - камень начал "искриться" в свете.
   - Бриллиант невероятной чистоты и весит 75 карат. Таких камней в мире практически нет. И он ваш.
   Мой, подумал Фома, был бы он мой, то меня бы уже давно не было в этом сратом райцентре. Фома убрал камень в мешочек.
   - Ещё будет работа? - спросил Яков, - если нет, то я всё равно доволен. Прикоснуться к такому камню! Большинство ювелиров, геммологов или огранщиков проживают свой век, так и не видя таких камней ни разу. А я работал с ним, это великолепно!
   - Будет работа, Яшенька, будет. И камушки будут ничуть не хуже этого. А пока отдыхай, - Фома протянул ему пачку пятитысячных купюр.
   Он направился к своему коттеджу, но тут зазвонил телефон. Нет, не его смартфон, а штучка, переданная Иваном.
   -Алмаз огранен и это прекрасно, - раздался голос Ивана, - завтра завезешь его мне и поедешь в Н-ск, подберёшь и купишь себе коттедж, организуешь ЧОП. Бельману передашь фотографии бриллианта и скажешь, что его цена на аукционе не менее двухсот миллионов долларов. Пусть договаривается с арабскими шейхами на семнадцать миллиардов рублей. Восемьсот миллионов - это бонус для шейха, если доставит нал в Россию. Впрочем, я тебе это всё уже говорил, но повторенье - мать ученья. До завтра.
   Иван вернулся в Покровку и решил переговорить с семьей, пригласив Воробьевых.
   - Все мы родились здесь и выросли, - начал он, - и нас всё устраивало, ибо мы никогда не видели ничего лучшего - домов с центральным отоплением, водопроводом, канализацией и так далее. Домов, где зимой можно ходить в теплый туалет, мыться под душем, приобщаться к культуре - ходить в музеи, театры. Где можно так же садить огород, выращивая овощи и ягоды. Я вот подумал, что можно прикупить где-нибудь в пригороде Н-ска участок земли соток в пятьдесят в собственность, построить там коттедж, баньку-сауну, гараж на несколько машин, распланировать огород и сад. Участок на окраине города и рядом с лесом, чтобы за забором сплошь находилась тайга.
   - Ты предлагаешь, Иван, уехать неизвестно куда? - спросила Тамара Сергеевна.
   - Почему же неизвестно куда? - возразил Иван, - можно съездить и посмотреть - куда, - он улыбнулся. - Посмотреть дом - на первом этаже живете вы, родители, а на втором мы со Светланой и будущими детьми. Огород сделать таким же, как здесь или лучше.
   - Всё это заманчиво хорошо, но на это требуются денежки. И очень немалые, - возразил Николай Петрович.
   - Деньги не проблема, - ответил Иван, - сорока принесла мне алмаз, который можно продать за сотни миллионов рублей. Но говорить об это никому не нужно.
   - Почему? - спросила Тамара Сергеевна.
   - Потому, что такие находки необходимо сдавать государству. Принес бы я алмаз в полицию и осел бы он в кармане начальника. Вы в этом сомневаетесь, Тамара Сергеевна?
   - Не-е-ет, этот точно бы спёр, - ответила она без сомнения.
   - Выходит, что правды нет? - спросила Светлана.
   - Ну почему же нет - есть, но где-то там, - Иван усмехнулся. - Алмаз мне самому не продать - связей нет. И я отдал его Селезню. Этот бандит сможет продать и отдаст мне половину, такой уговор был. Нам всем хватит этих денег. Я всё сказал честно - решайте. Завтра я должен получить ответ.
   Селезень уехал в город и первым делом посетил риелторскую контору, попросил подобрать ему коттедж. Его юристы начали оформление ЧОПа, подыскивали необходимое помещение, которое должно быть непростым - с оружейной комнатой.
   И только потом он появился у Бельмана. Положил на стол фото.
   - Посмотрите, Олег Амосович, там всё написано.
   Подпольный барыга-ювелир взял фотографии и долго изучал их. Потом, как показалось Селезню, с презрением высказался:
   - Но это только фото... Серьезные люди по фото вопросы не решают. И ещё, с чего вы взяли, что стоимость алмаза может составлять двести миллионов долларов? А ваша сумма в рублях - всё это несерьезно.
   - Значит так, еврей долбаный, на фото не алмаз, а бриллиант. И двести - это только начальная цена. Не найдет шейх рубли - займи их ему сам. И последнее - не состоится сделка в течение месяца: тогда ты нам зачем нужен будешь? Работай и звони, если с Аидом подружиться не хочешь.
   Селезень бросил на стол бумажку с номером телефона и ушел, более не сказа ничего.
   Бельман возмущался долго, стучал кулаками по столу, бегал по комнате и, наконец, стал остывать, понимая, что в ярости вопрос не решить. А как его решить? Никто из шейхов с фото работать не станет. Этот дебил Селезень не понимает, что бриллиант необходимо посмотреть, подержать в руках и получить заключение геммолога. Заигрался мальчик, заигрался! Но ничего, мы его поправим. Свои люди в ФСБ были и он позвонил полковнику Зорину, попросил личной аудиенции. Но не в кабинете, а где-нибудь на природе.
   И они встретились в городском парке. Бельман рассказал всё без утайки. Полковник Зорин информацией заинтересовался, но он знал Бельмана под фамилией Иванов, и его биографией никогда не интересовался. Якобы...
   - Так, подведем итоги, Олег Амосович. Вы поведали очень интересную информацию, но пока это только слова. Селезня необходимо брать только с поличным, то есть с бриллиантом.
   - Но он не покажет его мне, Глеб Александрович, для меня у него только фото.
   - Звоните шейху, предлагайте - пусть приезжает и смотрит: возьмем обоих, - заявил чекист.
   Придя домой, Бельман задумался. Сдавать шейха ему было совсем невыгодно, потом с ним никто работать не будет. И он решил сделать ещё одну попытку: позвонил Селезню.
   - Алло, Фома Андреевич, необходимо встретиться и переговорить.
   - Говорите, этот телефон не прослушивается, - ответил авторитет.
   - Я созвонился с шейхом и должен был гарантировать ему, что лично видел бриллиант, что он действительно стоит таких денег. Но я видел только фото.
   - Хорошо, я покажу тебе бриллиант, но я должен знать, что за шейх, назови его.
   Названная фамилия ему ничем не грозила и Бельман назвал имя своего партнера.
   - Это Сабах аль-Махмуд, эмир Кувейта.
   - Завтра в десять утра в магазине "Хозтовары", - ответил Селезень и отключил связь.
   Бельман сразу же связался с полковником Зориным, заявив, что Селезень будет у него в магазине "Хозтовары в десять утра с бриллиантом. Под конец попросил:
   - Глеб Александрович, можно Селезня взять не в моем магазине, а по дороге или у магазина на улице? Вам же все равно, где камень изымать и со мной это связано не будет. А я потом всё подтвержу, что он шел именно ко мне.
   - Нет, Олег Амосович, Селезня необходимо брать с поличным, когда он камень вам покажет. Не переживайте, мы установим у вас скрытую камеру и всё будет записано на видео. До завтра.
   Не переживайте, ворчал мысленно Бельман, а как мне потом с партнерами работать? Все будут считать, что я заложил клиента. Но что делать? Этот Селезень и убить может, с него станется. Как-нибудь выкручусь.
   Фома, получив инструкции от Ивана, спокойно зашел в магазин "Хозтовары", оглядел ассортимент и подошел к продавцу за стойкой. Бельман спросил сразу же:
   - Принес? Показывай.
   Фома стал спиной к скрытой кинокамере, как учил Иван, и спросил, протягивая вперед руку.
   - Чего принес, что я должен принести?
   - Маскируется, сука, - злобно и негромко произнес полковник Зорин, глядя на монитор. Фигурант встал спиной к скрытой видеокамере, рук не видно, но Зорин заметил движение одной вперед. Значит, что-то показывает. И он отдал команду: "Захват"
   Ворвавшиеся в магазин спецназовцы ФСБ мгновенно схватили Селезня за обе руки, надели наручники и начали личный обыск. Но на удивление сотрудников практически одновременно со спецназом в салоне магазина появились журналисты и телеоператоры. Один, словно взахлёб, комментировал:
   - Мы ведем прямой репортаж задержания спецназом ФСБ возможного преступника. Произведен захват, надеты наручники и начался личный обыск задержанного. Но почему-то нет понятых, задержанному не объяснены его права, он не оказывал никакого сопротивления, но к нему применили спецсредства.
   - На каком основании шмон и почему я в наручниках? - спросил громко Селезень.
   - Заткнись, сука, - бросил один из сотрудников и ударил задержанного в живот, тот загнулся от боли.
   Но тут заверещала журналистка:
   - Теперь чекисты нападают на нас, на свободную прессу, отбирают видеокамеру...
   Видеовещание прервалось на мгновение и продолжилось снова немного с другого ракурса: "Мы продолжаем наш репортаж с места незаконных действий ФСБ. Мы, свободная пресса, и нас тоже не так-то легко заставить замолчать. Обыск без понятых, нанесение телесных повреждений задержанному, применение спецсредств, и это наверняка не весь список противоправных действий чекистов города Н-ска. ФСБ готовилось к захвату, но и мы, свободная пресса, готовились к их противоправным действиям. А почему? Да потому, что история уводит нас в прошлое. Пятнадцать лет назад майор ФСБ Зорин Глеб Александрович задерживал некоего ювелира-контрабандиста с поличным. Тогда было изъято драгоценных камней на сотни миллионов долларов, - видео показывало захват пятнадцатилетней давности, майора Зорина, камни и преступника по фамилии Бельман Абрам Амосович. Он так себя и называл. - Но вот получился какой оксюморон - уголовное дело не возбудили, драгоценные камни куда-то исчезли, а Бельман сменил имя и фамилию, став честным гражданином России Ивановым Олегом Амосовичем. Майор Зорин стал полковником и приобрел в частную собственность коттедж, скорее виллу. Зарплаты майора-полковника хватит, чтобы купить только крыльцо у этой виллы. Вот пресса и решила, что если уж вновь сошлись пути-дорожки Зорина-Бельмана, то необходимо за ними приглядеть. Приглядели и не ошиблись.
   Данное видео появилось на компьютере директора ФСБ с примечанием: "Пока видео нет в интернете, но оно появится, если не будут приняты срочные и действенные меры в правовом поле".
   Уже к вечеру того же дня Селезень был освобожден, а Зорин и Бельман задержаны с последующим арестом.
   Вечером Князь пил коньяк и довольно язвил: "На кого наехали, суки?! Это же Повелитель!!!" Он мысленно хвалил себя, что не стал "бодаться" и восхищался действиями законника номер один.
   А тайная империя Бельмана отошла к Селезню.
  
  
   VIII
  
  
   Если Селезнев подбирал себе коттедж через риелтора, то Иванову этого не требовалось вообще. Как говорится, воробушек чирикнул и он уже знал где и что смотреть.
   Этот коттедж строил себе Князь в качестве тайного места проживания. Высоченный забор и с трех сторон тайга. Причем с ближайших деревьев внутрь территории не перепрыгнуть, не перелезть - лестница необходима или другое подручное средство. Князь в случае непредвиденных действий мог здесь "залечь на матрасы" от конкурентов и выдерживать осаду длительное время.
   Но не получилось и трехэтажный коттедж перешел в собственность Петрова. Домик по двести квадратов на этаже был уже с новой мебелью и бытовой техникой, которые вполне устраивали Ивана.
   Петровы пришли к Воробьевым. Иван заговорил первым:
   - В Сибири лето по-настоящему всего лишь один месяц длится. До середины июня еще утром прохладно, а в августе утром в рубашке уже тоже холодно. Но в сторону философию. Я прикупил домик в пригороде Н-ска. С трех сторон домик в тайге находится и надо бы съездить, посмотреть его. Если вам, господа Воробьевы, домик понравится, то после сбора урожая переезжаем в город. Не понравиться - вы остаетесь здесь, а мы со Светланой станем жить в городе. Там будущим детям будет комфортнее. То есть я хотел сказать, что завтра утром мы все вместе едем смотреть наш домик. Головастик не рассчитан на четверых, но потеснимся. А обратно вы, Воробьевы, поедите на Уазике, а мы со Светланой другую машину купим в городе. Вопросы?
   - Вопросы, - усмехнулась Тамара Сергеевна, - пришел, вылил ушат воды на голову и задает вопросы. Ладно, съездим, посмотрим.
   Ехать было, конечно тесновато, но чужих тут не было и можно было прижаться без стеснения. Город... Никто из пассажиров Головастика в городе не был. Смотрели на высотные дома, образно говоря, открывши рот. Проехали полгорода и выехали вновь на трассу. Вскоре свернули в лес на грунтовую дорогу, которая сильно петляла и после очередных поворотов уткнулись в зеленые металлические ворота, которые стали отъезжать в сторону. Воробьевы и Светлана увидели трехэтажный дом с колоннами, асфальтовую дорожку к нему и дальше, видимо, к гаражу.
   Головастик въехал и остановился у крыльца. Иван торжественно объявил:
   - Это наш скромный домик! Но прежде предлагаю осмотреть территорию усадьбы. Вот там кирпичный гараж на несколько автомашин, - он указал рукой, - там банька-сауна с бассейном, там тоже кирпичное помещение, назовем его сараем. Вот эту территорию до ворот можно засадить цветами, организовать клумбы и так далее. А с этой солнечной стороны дома можно разбить огород на несколько соток под грядки и картофель. Подвал в доме есть - это нулевой этаж. Где вскопать и что садить в следующем году - за это будет отвечать чета Воробьевых. За забором лес, но мы сделаем небольшую калитку, чтобы ходить за грибами и ягодами. Теперь идем в дом...
   Полдня Иван объяснял и показывал что, где находится, знакомил с электроприборами. Но понял, что все устали и информация больше "не переваривается".
   - Пьем чай и отдыхаем, - пояснил Иван. - Потом родители выберут себе спальню на первом этаже, а мы на втором. На третьем этаже тренажеры, бильярд. Информации слишком много, но постепенно привыкните. Осваивайтесь, а я в город за машиной. Вернусь часа через три.
   Воробьевы пили чай и молчали. Потом Тамара Сергеевна произнесла то ли с укоризной, то ли с восхищением:
   - Наш скромный домик... И что будем делать, Коля?
   - Что делать? Разве мы сможем бросить дочь в этом доме, где можно заблудиться?
   - Спасибо, папочка, спасибо! И тебе, мама, спасибо! Пойду, посмотрю свою новую спальню.
   - И мы, Коленька, пойдем посмотрим комнатки. Авось и выберем себе что-нибудь, - усмехнулась Тамара Сергеевна.
   Иван вернулся через три часа, как и обещал, на новеньком Ленд Крузере 200. Не стал брать другие модели, ибо эта уже зарекомендовала себя в России. Светлана ехала обратно домой не на машине, а на седьмом небе. Конечно, таких машин она и не видела вовсе.
   Всё оставшееся время до осени Светлана грустила немного. Впрочем, как и её родители - все здесь выросли. А скоро придет время уезжать. Но каждый желает жить лучше, не смотря на ностальгию.
   Селезня теперь никто не называл по кликухе, а именовали вежливо: Фома Андреевич. Конечно, магазин "Хозтовары" он не бросил, но появлялся там крайне редко, занимаясь ювелирной империей. По указанию Ивана он позвонил арабскому шейху:
   - Ас-салам-алейкум, господин Сабах аль-Махмуд. Вы знали и иногда имели дело с господином Ивановым Олегом, но теперь бизнес его отошел ко мне. Я, Селезнев Фома Андреевич, предлагаю вам приобрести у меня невероятно роскошный бриллиант. Фото и характеристики я уже вам выслал. Ваш геммолог может проверить подлинность бриллианта. На аукционе его начальная цена составила бы не менее двухсот миллионов долларов США, но я продаю его за российские рубли по курсу Центробанка, то есть на сегодняшний день за 17 800 000 000 рублей. Будет скидка в 800 миллионов, если доставите деньги налом в Н-ск. Другие условия не обговариваются и не обсуждаются. Появится желание иметь этот роскошный бриллиант - звоните, номер телефона на фото не прослушивается. Да будет доволен вами Аллах.
   Сабах аль-Махмуд пришел в ярость от подобного разговора - с ним не желали обсуждать условия сделки... В гневе он даже разбил телефон. Но когда успокоился, посмотрел фотографии. Даже на фото бриллиант завораживал своими размерами и эксклюзивностью. Желание иметь такое сокровище побеждало чувство оскорбленного положения. Если верить характеристикам, то 75 карат чистейшей воды того стоили.
   Уже через несколько дней в Н-ск прибыли два араба. Один переводчик и, предположительно, телохранитель, а второй геммолог. Дабы не светиться, Селезнев разместил их у себя в коттедже. От отдыха и спиртных напитков они отказались, предложив разу заняться делом.
   Фома раздвинул шторы на окнах пошире и положил на стол камень, заметив, как у геммолога "загорелись" глаза. Рука немного дрожала, когда он брал бриллиант, долго смотрел на него с разных сторон и только потом взял лупу. Потом достал свои весы и взвесил. Хотел что-то сказать, но пересохшее от волнения горло только хрипело. Он выпил стакан воды и произнес фразу, переводчик перевел её на русский: "Великолепный бриллиант, великолепный! Таких я ещё в руках не держал. Я доложу господину о нем".
   Всего через пару дней перезвонил сам Сабах аль-Махмуд:
   - Ас-салам-алейкум, господин Селезнев. На какой счет перечислить деньги при получении камня?
   - Алейкум-ас- салам, я уже говорил вам, что только нал и только рубли, - ответил Фома.
   - Но это же целая фура денег?! - возразил шейх.
   - Грузите деньги, а конец фуры затарить фруктами - апельсины, мандарины, бананы. Впрочем, думайте сами. Будут деньги - будут камни, - Селезнев отключил связь.
   Семнадцать миллиардов... таких денег он в руках никогда не держал. Фома занялся подсчетами и выходило, что один миллиард пятитысячными купюрами весит 204 килограмма, а объем составит чуть меньше кубометра. Всё вполне войдет в фуру. Но почему Иван не желает брать доллары? Все наоборот берут доллары, а он рубли? На заданный прямой вопрос Иван ответил кратко: "Зачем мне валюта прошлого? Через несколько лет, а может, и быстрее, зелень станет обыкновенной бумажкой для задницы". Вот, значит, как. Выходит, что и мне надо потихоньку избавляться от долларов, подумал Фома. Иван ошибиться не может.
   Звонок Сабах аль-Махмуду не был случайным. Его ещё Бельман заприметил за пристрастие к драгоценным камушкам. И наверное, потому, что любые деньги - доллары, евро, рубли и другие - это бумажки, курс которых постоянной скачет. А камни и золото - это вещь!
   И Иван не ошибся, Сабах аль-Махмуд нашел способ переправить деньги в Россию. Другой бы наверняка не решился на подобный рискованный ход, но этому шейху бриллианты затмевали глаза. И он загрузил деньги в фуру, а остальное пространство затарил фруктами.
   Сабах аль-Махмуда в Н-ске встречал лично Селезнев и увез его в свой коттедж. Шейх осмотрел камень, оставшись довольным. Но всё-таки предъявил его своему геммологу. Потом позвонил и фура с сопровождающим уехала в усадьбу Ивана. Все семнадцать контейнеров были выгружены лебедкой и шестнадцать из них спрятаны в тайники, известные только хозяину дома. Один контейнер оставлен для Селезнева. Ему вполне хватит миллиарда, решил Иван. Вечером довольный Фома забрал свои денежки из автомобиля Ивана, который так и не показал ему свою усадьбу. Лишняя информация влияет на сон, считал Иван.
   Но информация всё-таки просочилась, как бы не хотели этого Иван и Селезнев. Сабах аль-Махмуд в своей стране похвастался приобретенным бриллиантом в России другим шейхам. Нет, он не назвал даже город, о имени продавца речь вообще не шла. Но, как говорил шеф гестапо Мюллер в известном фильме: "Знают двое - знает свинья". И Анзор Кураношвили догадался откуда ноги растут. Тем более, что на Селезнева он точил зуб очень серьезно. Ему, Анзору, не досталась империя Бельмана, и он считал, что деревенский преступный авторитет силой заставил подписать все бумаги подпольного ювелира. Анзор Кураношвили настучал, естественно, в ФСБ, но сделка оформлена чисто и чекисты даже не заморачивались проверкой. А тут такая информация!
   Анзор Кураношвили сообщил в ФСБ, что Селезнев тайно продал крупный бриллиант арабскому шейху Сабах аль-Махмуду, что, естественно, является контрабандой. И довольно потирал руки, обещая поделиться с чекистами наваром от будущей ювелирной империи.
   Информация без проверки не осталась. Чекисты выяснили, что Сабах аль-Махмуд действительно приобрел крупный бриллиант в России. И он приезжал в город Н-ск, что пусть и косвенно, но свидетельствовало о возможной подпольной сделке. Факты слабенькие для задержания, но возможность получить нехилый куш точила мозги. И чекисты решились на проведение определенной операции. Её незаконность они понимали, конечно. Анзор Кураношвили состоял на связи у полковника ФСБ Забродина под псевдонимом Алмаз. Забродин и руководил всей незаконной операцией чекистов.
   Он вызвал к себе своих подчиненных и объяснил ситуацию о контрабанде. Но поскольку доказательства только косвенные - для суда они не прокатят. Каждое преступление должно быть наказано. Дальнейшие действия Забродин объяснил подробно.
   Живущий в кабинете таракан, используя дактилогию, передал мышке смысл разговора Забродина с подчиненными. А мышка, словно сурдопереводчик, распознала язык жестов тараканьих усиков. И передала информацию севшей на подоконник птичке. А птичка прочирикала всё Ивану, который проинструктировал Фому.
   Захват Селезнева произошел в абсолютно безлюдном месте, как считали чекисты. Его втолкнули в микроавтобус и увезли в подвал коттеджа Забродина. Функция подчиненных на этом была исчерпана и дальнейшую работу с похищенным взял на себя сам полковник. Но он даже не подозревал, что похищение качественно записано на видео, а его сотрудники масок не надевали.
   Прикованный цепью к стене Селезнев, сидел на матрасе. Появился не представившийся мужчина и сразу перешел к делу.
   - Нам всё известно о тебе, Селезень. Поэтому давай говорить без прелюдий. Документы на бизнес Бельмана у тебя в порядке, это факт, но нам он не интересен. К тебе приезжал шейх Сабах аль-Махмуд и ты продал ему невероятно ценный бриллиант. Это называется контрабандой, Фома. Но если ты готов отсидеть за это срок, то не получится, народный суд тебя судить не будет. Тебе предлагается сделка - ты отдаешь полученные за бриллиант деньги и мы тебя отпускаем. Но не совсем, конечно, станешь отстегивать со своего бизнеса ровно половину прибыли. Об альтернативе я умолчу: ты её понимаешь прекрасно. И другого выхода живым у тебя отсюда нет.
   - Хотелось бы знать с кем я имею дело? - спросил Фома.
   - Если я назову себя, то ты уже труп, Селезень, и прекрасно это понимаешь, - ответил мужчина.
   - Хорошо, я стану называть тебя Дохликом. Но вот в чём дело, Дохлик, я не продавал бриллиант и у меня нет бриллиантов. Но, в свою очередь, тоже предложу тебе сделку, Дохлик. Ты в своё время неплохо крышевал и вымогал деньги у бизнесменов, а потому накопил солидную сумму в разной валюте. Ты отдаешь мне все деньги, и я тебя не трогаю, служи в своём ФСБ и дальше, полковник Забродин.
   Полковник даже отшатнулся от похищенного - откуда он мог знать его? Но быстро пришел в себя и предложил свой вариант событий.
   - Понятно, ситуация меняется. Ты говоришь, Селезень, где спрятаны деньги, я нахожу их, и ты умираешь быстро. В противном случае придется применять физическое насилие и сыворотку правды. Долго станешь умирать и просить, чтобы тебя застрелили.
   - Выходит, мы не договорились, Забродин. Или всё-таки тебя лучше называть Дохликом? Но дай мне подумать минут десять-пятнадцать.
   Онлайн трансляция происходящего поступала только на два компьютера - начальнику Н-ского ФСБ и директору в Москву. Пятнадцати минут вполне хватило, чтобы в подвал ворвался спецназ ФСБ. Ошарашенный Забродин ничего не понимал и пытался возмущаться. Его сотрудники тоже были задержаны и впоследствии уволены по отрицательным мотивам. А Забродину в СИЗО крыса перегрызла сонную артерию, завершив ювелирную эпопею. Но не совсем.
   Начальника Н-ского ФСБ тихо уволили, не простив ему полковников Зорина и Забродина. Жизнь продолжалась, не взирая на то, что случаи противоправных действий старших и высших офицеров силовых структур, армии, в сравнении с советским временем, возросли многократно. Отсутствии идеологии или недостаточность наказания? А может быть, в советское время такие данные не афишировались? Но в это с трудом верится.
   23.06.2024
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"