"И чего ты бродишь, полуночник? - крикнула Оксана в окно, обращаясь к тени во дворе избы. Тень не ответила и стукнула в окно кончиками пальцев. - Уходи! Ты знаешь, что мы тебе не рады, скотина!"
Скотина не ответила и скрылась на мгновение из виду, но женщину не проведешь, не на того напал:- Дверь на засов! Быстро!
Гришка, двенадцатилетний сын Оксаны сорвался с лавки и побежал к двери, сверкая голыми пятками. Мама даже засмотрелась на секунду: умный мальчик, шустрый, работа в руках кипит, все на лету схватывает. Если надо забор починить - починит, если тесто замесить - замесит, и двери перед мордой отца закроет, не ослушавшись. "Хорошо, что в меня пошел", - подумала Оксана и к печи отвернулась. Она даже не сомневалась, что "враг не пройдет". Засов стоит мощный, железный - кузнец делал на заказ. Задвижку дернул влево, сквозь две скобы она прошла и всё. Можно еще замок навесной повесить, скобы нужные имеются, но это уже чересчур. Потом самим же трудно будет выйти - замок-то тяжеленный.
Гриша вернулся, промелькнул за спиной и на печь взлетел, там где сестричка спала. Сонька она и есть Сонька. Закутался в тулуп и только лицо любопытное торчит, за "мамкиными" действиями следит. А мамка уже створки печи открывала, кривясь от жара.
В дверь снова постучали.
"А ну успокойся! - гаркнула Оксана, - иди домой! Здесь тебе не рады!"
Еще удар и еще. Ночной гость не уходил, но сегодня был спокойнее. Прошлый раз тут все ходуном ходило и соседи на помощь бежали.
- Это папка?
- Ну вот, доцю разбудил, - расстроилась Оксана, - а у меня каша еще не готова.
Она ловко ухватом подцепила большой чугунок и толкнула его вперед, используя деревянный рычаг. Это малой такое придумал, чтобы ей спину не гнуть - положила ухват на круглый рычаг, нажала на него с одной стороны и можешь вытаскивать или засовывать тяжелые сковороды в печь.
- Мамка! - заныла Соня, - я кушать хочу!
Сынок уже успокаивал её и деревянные игрушки подсовывал, те, что отец сделал когда-то своими руками. Вон на той лавке сидел скрючившись и ножом кромсал деревяшки. А ведь как будто вчера все было.
- Скоро доченька, скоро. Этот окаянный не дает к Зорьке зайти, молочка взять.
- Папка пришел? - заинтересовалась дочка и деревянного солдатика на пол бросила. - Хочу к папке!
Оксана вздрогнула, а Гришка сестре кулак показал, да так что она назад нырнула, поближе к стенке:
- Я тебе дам как сейчас, пустоголовая. Что говоришь такое!
Дверь затряслась от ударов, которые стали сильнее и чаще.
- Не кричи на сестру, - буркнула нехотя Оксана и створки печи закрыла, а ухват взяв наперевес, к двери пошла. Пришелец как будто почувствовал приближение хозяйки и грохотать перестал.
Женщина к двери прижалась и прислушалась. С той стороны молчали...
- Уходи, - сказала Оксана негромко и вздохнула, - сегодня не твой день. Не видишь зима на дворе.
С той стороны молчали. Дети тоже затихли и смотрели на уставшую женщину у двери. Мама всегда была сильной и только когда папа приходил, она могла плакать.
- Уходи, - повторила Оксана, - принесу тебе еды любимой когда время придет, когда снег растает. А пока уходи и не пугай больше детей.
Он ушел ближе к рассвету, когда закукарекал Петька, первый петух на всё Зазимье. Подхватил Кукарекыч из соседнего двора, а за ним "Петрище", "Балабол", "Князь", "Шоня" и пошло - поехало. Зазимье просыпалось, незваные гости уходили.
Открытая нараспашку дверь впустила морозный воздух и баба Оксана вышла во двор, вдыхая свежесть полной грудью. Гришка пробежал полуголый мимо - дров принести с поленницы и украдкой снегом умыться. Сонька кряхтя слезала с печи, а Оксана смотрела на уходящие в сторону погоста следы, ярко выделявшиеся на свежевыпавшем снеге и думала, что надо бы веник взять и замести их, чтобы соседи ничего такого не подумали.