Annotation

     Знал бы где упасть, подстелил бы соломки. Знал бы что «вхляпаюсь» в такое, постарался бы на даже улицу в тот день не выходить. И уж точно на перекур остановился бы в другом месте. Курение — зло, точно говорю.

     ***

     Весенний денек был как всегда серым, скучным и злым. Как и вся моя жизнь. Денег ноль, счастья в личной жизни — ноль, перспективы туманные. Не то, чтобы я неудачником был, но жизнь полоса белая — полоса черная. Так бывает. Вот тогда я как раз ступил на черную полосу и сойти никак не получалось.

     Искал я работу тогда что-то офисное,но уже почти год тщетно. Кризис, плюс маленький город, плюс все свои на прикормленных местах.

     В тот злополучный день я выходил из здания мэрии, там в правом крыле биржа труда размещалась. Я тогда там на учете стоял и ходил отмечаться раз в полгода, а они временные вакансии предлагали. Ерунду, но если откажешься, то погонят с биржи и пособие платить перестанут. Приходилось время от времени соглашаться.

     В этот раз я тянул, тянул, да и дождался, что получил подработку дворником. Скоро День Города и улицы приводят в чувство после зимы, понадобилось больше людей, а тут я и влез не вовремя. Теперь завтра в три утра вставать и на работу — улицы мести. Отказываться нежелательно.

     И это было еще не самое плохое в тот день. Закурил я, еще на крыльце мэрии. Там везде таблички «не курить», но сами госслужащие очень даже курят, что видно по мусорной урне.

     Я тогда курил адски вонючую «Приму». Достал из широких штанин уже почти развалившуюся по швам пачку и осторожно вытянул сигаретку без фильтра. Подкурил и закашлялся от едкого дыма в легких.

     Пять часов дня. Все наши бюрократы работают максимум до семнадцати нуль нуль и только вон биржевики задержались. Здесь наверняка уже в половину пятого обычно только пыль из под пяток уходивших чиновников летела и гравий из под колес уезжающих машин.

     Рано темнеет в феврале. Уже и солнышка нет, огонек от сигареты тлеет ярким огоньком, а еще часик постоять, так и темно будет.

     — Иван Михайлович, — женский голос подловил неожиданно, да так что я вздрогнул.. Девушка, которая меня сегодня курировала в белом пальтишке выходила из здания и мне улыбалась приветливо. — Вы что домой не идете? Знаете, что курить вредно?

     — Знаю, — говорю, — уже иду.

     — Смотрите у меня, Иван. Я на вас рассчитываю. Завтра в четыре утра на пересечении Пушкина и Зеленой вас заберут на работу. Не подведите.

     Она прошла мимо, зацепив меня шлейфом сладких ароматов и осторожно спустилась по ступенькам.

     — Проводить вас? Темнеет уже, — вырвалось вдруг.

     Она засмеялась и даже не оглянувшись отказала. Заковыляла на своих каблуках по обледеневшим лужам на асфальте.

     «Ну тогда сама и балансируй, только не раскорячься тут», — подумал я и недокуренную сигарету щелчком отправил скакать по льду. Огонек смешно прыгнул пару раз и медленно, не сдаваясь все-таки погас.

     «Умираем, но не сдаемся, — подумалось мне — Так и нужно. Даже если ты всего лишь бычок сигаретный».

     ***

     Так все уныло начиналось и ничего не предвещало беды. Проводил я взглядом блондинистую работницу неприятного заведения пока она не вышла за ворота и не скрылась из виду окончательно. А то бы подумала еще, что преследую ее.

     Двери мэрии открылись и вышло на улицу пару опоздавших мужчин, которые поднимали воротники на своих польтах, ежились и на меня косились — пришлось спускаться. Надо и мне в движение приходить, но домой идти не хотелось. Там мама смотрит с укором, там отец будет с презрением спрашивать нашел ли я наконец работу и сколько буду у них на шее сидеть.

     Мне бы домой и поспать, потому что вставать завтра рано, но захотелось еще «пошляться», что и потянуло за собой все остальные события.

     Территория мэрии еще не достроена и если смотреть влево от здания, то там забора не было и начинался огромный пустырь с никому не нужными строительными материалами, вырытыми ямами, палетами с уже просроченным цементом и вагончиками для рабочих. Справа возвышался кран, который не запускали наверное год. Все это очень травмоопасно и должно быть как минимум огорожено, но даже сторожа им денег не хватило посадить. Деньги украли, стройку не закончили, территорию не оградили — дуракам закон не писан, а рядом с мэрией теперь был огромный пустырь и заброшенная стройка с недостроенным вторым этажом.

     Туда я и направился — время потянуть и покурить еще раз. Остановился, затянулся и зевнул, а потом увидел впереди светящийся круг. Он висел буквально в воздухе посреди заброшенной площадки рядом с кучей грязного, промерзшего песка, накрытого целлофаном. Шагов в десяти от меня. Показалось? Я моргнул пару раз для уверенности и даже прищурился, чтобы лучше рассмотреть. Висит. Между небом и землей. Круг синего цвета, отливающий стальным по контуру. Переливается и кажется даже отображается на кирпичной стене. Нет — показалось.

     Любопытство кого-то там сгубило, но я забыл об этой народной мудрости. Очень было интересно, что это за круг и шаг за шагом, оглядываясь на всякий случай я пошел к нему.

     Круг этот не двигался ни вправо ни влево. Ни вверх ни поднимался, ни вниз не падал и чем ближе я подходил, замедляясь как перед светофорами машины, тем быстрее доходило, «что» передо мной блестит. Если бы кому озвучил свои мысли то высмеяли бы, но это было очень похоже на «портал».

     Чем ближе подходил, тем громче становились звуки идущие от круга (портала?) гудение, как от трансформатора и треск, похожий на электрический. «Как бы не жахнуло», — подумал я и остановился, потому что оттуда кто-то начал лезть.

     Тот фильм! Первая ассоциация — американский фильм про девочку из телевизора. Как она выползала перед смертью из экрана, сначала руки, потом башка с длинными черными волосами так и тут сначала появилась рука, я аж похолодел — ощущения свои до сих пор помню. Похолодел и замер, боясь приблизиться даже на шаг, а оно продолжало вылезать.

     Сначала рука — старческая, покореженная временем, с длинными грязными ногтями и вздутыми венами, потом появилась вторая. Я разглядел серые, длинные рукава и появилась седая макушка головы. Руками она ухватилась за землю, откинула в сторону попавшийся кусок кирпича. Волосы свисали вниз, закрывая морщинистое лицо. Старуха медленно вытягивала тело из ниоткуда. Ладно, будем честны из чертового портала посреди заброшенной стройки. Хлопок и она вывалилась, ударившись о землю головой и костлявыми плечами.

     На мгновение мне стало жалко старуху и я помню, даже шагнул вперед — хотел помочь ей подняться с земли, бабулька совсем в этой строительной пыли извалялась, но потом она посмотрела на меня.

     Один только взгляд старухи из под распущенных волос и я все понял. НЕ лезь! Не подходи к ней! Не суйся не в свои дела, червяк! Столько злобы и надменности было в этом взгляде, что я будто в стену уперся и даже назад отпружинило.

     А тем временем странное существо в моей помощи как будто и не нуждалось. Оно даже и не поднималось, ей это не нужно. Встала на все четыре конечности и оглянулась на портал что-то высматривая.

     Я замер не пытаясь убежать и только смотрел. Так бывает во сне, когда за тобой гонится монстр и неумолимо догоняет, а сделать ничего не можешь. Или когда видишь себя со стороны, тебе нужно проснуться, потому что ... потому что... а ты не можешь, хотя осознаешь, что нужно проснуться прямо сейчас или конец! Вот примерно такие были ощущения. А еще мысль «Только не поворачивайся! Только не поворачивайся!» Я очень боялся, что ведьма опять посмотрит мне в глаза и поползет в мою сторону.

     Но мне повезло в тот день. Так и не взглянув на меня она поскакала прочь на четырех, как животное.«Продефилировала» пока не скрылась из виду за зданием мэрии.

     «Отомри» — как говорили в детстве и я разморозился. Назад или вперед? Сваливать домой и забыть обо всем, или? Или...

     Портал уже не пугал. Он явно не собирается взрываться — это раз. Скорее всего оттуда больше никто не появится — это два. Интересно же — это три.

     Я оглянулся по сторонам. На улице темнело с космической скоростью. Портал светился как пионерский костер, разбрасывая искры вокруг. Как еще его никто кроме меня не увидел? Хорошо, что мэрия не в центре города, а на окраине, плюс заброшенная площадка дает некоторую невидимость. Но скоро точно кто-то заметит яркие отблески издалека, да зайдет на огонек, те же таинственные наркоманы.

     Я уже было собирался подойти ближе когда из портала вывалился еще один пришелец. На этот раз мужик. Он не выползал, не выходил украдкой, не выглядывал а просто вывалился как мешок с чем-то. Упал с гулким стуком на землю, дернулся и пополз.

     — Эй! — крикнул я, голос смешно осип, но надо было уже как-то реагировать, — Эй! Вы как там? Все хорошо?

     Глупый вопрос. Ему было точно не хорошо и не падение с размаху на землю было тому виной. Мужик был весь в крови. Лицо в гематомах от побоев. Черная рубашка разорвана на спине и рукава торчат клочьями в стороны, как крылья.

     Я уже шел вперед, панически пытаясь вспомнить, как оказывают первую помощь и понимая, что абсолютный дурак в этом деле. На спину перевернуть чтобы не захлебнулся в крови? Или наоборот не трогать, чтобы внутренние органы не повредить? Главное это сейчас вызвать скорую.

     — С вами все в порядке? Есть телефон у вас, я свой дома оставил. Надо вызвать помощь. Потерпите немного сейчас решим, только не теряйте сознание!

     Мужик приподнялся на локтях и посмотрел вперед, не обращая внимания на мои стоны. Потом сунул руку в карман плаща и достал что-то, сделал резкое движение — выпад вперед и на земле появились следы. Следы убегали вдаль, туда куда ушла старуха.

     Мужик выругался и попытался встать, но только перевернулся на бок. На груди рубашка тоже была разорвана и виднелись пятна крови.

     — Вам нельзя двигаться, — бормотал я роясь в карманах, как будто мобильник появится из воздуха, — сейчас вызовем врачей.

     Мужик опять уперся кулаками в землю и пытался встать, но выходило у него с трудом. Видно было, что ему больно, но пришелец не сдавался. Портал за его спиной менялся. Сначала яркий, теперь он темнел и как будто сдувался, как лопнувший воздушный шарик.

     — Давайте, — сказал я и подхватил его под левую руку, — я помогу.

     Следы перед нами, как круги на воде, шли все дальше и дальше, и исчезали впереди, как будто-то кто-то нарисовал их яркими красками в пыли дорог. А в десятке метров от нас пыль закрутилась столбом и подбрасывала вверх сама себя небольшим гейзером.

     Внезапно он потяжелел и сел на землю, увлекая меня за собой. Глаза закатились и круг за его спиной скукожился до размеров футбольного мяча. Только тогда он посмотрел на меня первый раз.

     — Имя! Как тебя зовут, отрок?

     — Иван, — говорю. — С вами все в порядке? Можете руку отпустить? Я мобилку найду.

     Телефона не было, но уж очень сильно пришелец сдавил запястье.

     — Хорошее имя, — руку он не отпускал и на меня пристально смотрел.- Год какой?

     — Что? Сейчас?

     — Сейчас, а когда же. Год на дворе какой.

     — Ты терминатор что ли? — дошло до меня, — пришел из будущего, чтобы спасти настоящее?

     Его вдруг вырвало. Резко и неожиданно, сгустками желтыми и красными, но руку он не отпустил.

     — Дурак? Год какой от рождества Христова.

     Я назвал и руку попросил отпустить, но он не слушал.

     — Страна какая? Политический строй. Религия главенствует какая?

     — Россия. Не видно что ли? Отпустите руку уже!

     Я дернулся сильнее, все-таки тип обессиленный, а я здоровый молодой парень, но хватка у мужика железная была. Точно терминатор.

     — Быстрей отвечай!

     — Не знаю какой строй, отстань! Чего пристал? У нас христианство! В других странах другие религии.

     Захотелось трусливо позвать на помощь, потому что в тот момент я реально испугался. Сижу на холодной земле, в безлюдном районе города рядом с каким-то психом умирающим. А если он сдохнет сейчас у меня на руках? Я че рассказывать буду? Про порталы? Тут тюрьма светит, полиция разбираться не будет.

     — Бабу старую видел? Появлялся тут кто?

     — Да, старуха вылезла, как и ты. Туда побежала, где следы.

     Мужик выругался и руку в карман плаща опять засунул, а потом меня к себе рывком подтянул: «Помощь твоя понадобится, парень».

     И тут он достал нож. Я не успел его разглядеть но сразу понял по блеску на лезвии резать будут меня.

     Дернулся еще раз и попытался вырваться, когда нож разрезал куртку на плече, свитерок под ней и футболку. Тогда я и запаниковал. Рванулся, вылезая из одежки и уже открыл рот, чтобы закричать, когда потерял сознание.

     ***

     Когда я очнулся не было ни мужика, ни портала, ни следов на земле. Только темно вокруг, хоть в глаз дай, и голова раскалывается. Замерз, пробирает до костей, так и подхватить что-то можно, а мне завтра на на работу с самого утра. Куртку нащупал и натянул, вот почему так холодно.

     Я попробовал рукой и убедился, что куртка порвана на плече, а пальцы достают до голого тела через свитер и футболку, вызывая резкую боль. Порезал все-таки гад, хорошо, что не «прирезал». Тут вспомнилось все, резко и ясно, как на картинке. Синий шар посреди пустыря, выползающая из ниоткуда старуха и ее панический бег на четырех, мужик , который истекает кровью, задает дурацкие вопросы и набрасывается с ножом на того, кто хотел помочь.

     Нет, я ничего не принимал и судя по боли в плече мне это не привиделось.

     Я встал, отряхнулся и побрел домой, надеясь, что все на этом закончилось. Зря надеялся.

     Домой в тот вечер я добрался без происшествий. Отец с мамой смотрели телевизор у себя и мое покореженное лицо не заметили, как и куртку, которую я спрятал в комнате. Пришлось положить ее под кроватью, чтобы потом решить как быть. Левое плечо раскалывалось от боли, рана нещадно терлась о ткань и вообще занести туда инфекцию можно без труда. Я заперся в ванной и быстро раздевшись принял холодный душ, чтобы лучше соображать. Порылся в шкафчике и нашел перекись водорода. Ватные тампоны достал и наконец-то решился осмотреть плечо.

     Порезали меня хорошо, можно даже сказать с вдохновением. Кровь где-то спеклась, где-то засохла или размазалась, но когда я обмыл раненый участок водой, то картина открылась полностью. Этот гад явно попытался изобразить что-то вроде пентаграммы у меня на плече. Символы, старательно вырезанные, обвели неумелым кругом, внутри круга то ли буква Х, то ли крест, слева и справа еще мелкие буковки вырезаны и над иксом кругляк на палке торчит.

     Я не стал разглядывать более внимательно и налил на ватку перекись. Нужно обеззаразить, не дай бог урод мне СПИД занес через кровь, или чего еще похуже. Боль была резкой, но приятной. Ватка почернела от крови и сменилась второй, а потом и третьей.

     Через две минуты все было кончено. Рисунок очистился от крови, но не исчез, став только ярче. Я избегал разглядывать его - неприятно. Почему это случилось именно со мной? Я на такое не подписывался. Почему меня понесло на стройку именно в тот момент, и почему мужик решил попрактиковаться в татуаже именно на мне? А если он болеет чем-то заразным? А если он маньяк и специально заражает людей СПИДом или новым штаммом гриппа? Ну в больницу проверяться я не пойду. Во первых, даже не знаю к какому врачу, во вторых ненавижу я больницы, ну а в третьих - город у нас маленький - моментально до родителей дойдет. А не дай бог обнаружат что-то, “сделают” из меня наркомана или еще хуже гомосека. Нет, буду надеяться, что все хорошо.

     ***

     Будильник на мобилке завопил "Я свободен словно птица в небесах!". Хорошо ему, подумал я пытаясь проснуться, а кому-то на нелюбимую работу идти. Три часа утра, блин. Надо было на полчаса позже сигнал ставить - еще полчасика мог поспать. Посплю десять минут и будет легче. Нет! Если я сейчас не встану, то не смогу.

     Побрел в ванную, "татуха" на плече никуда не делась, поставил чайник и высыпал кофе из стика в кружку - поможет проснуться. Рука все еще болит. Это плохо. Интересно сколько она будет заживать? Пока чайник закипает опять в ванную и вылил перекись на плечо не жалея. Приятно защипало - мама говорила, что если щиплет, то значит микробы дохнут.

     Не забыть бы еще паспорт и трудовую книжку взять на работу, пусть ставят там свои печати или что они там делают. Отстреляюсь и домой спать. А вечером придумаю чего поинтереснее.

     ***

     На пересечении Пушкина и Солнечной было пусто. Я снял наушники и осмотрелся по сторонам. Посмотришь налево - пусто. Посмотришь направо - пусто. Темно. Уличные фонари еще еще не выключили, нормальные люди спят в тепленьких кроватях. Окна не светятся, на работу еще никто не собирается.

     Когда я уже третий раз собирался идти домой подрулил старый ПАЗик. Делали же когда-то автобусы, старый, ржавый, убогий а на ходу наверное лет сто.

     С шипением и скрипом открылась передняя дверь и выглянула баба. Здоровенная и такая же громкая, как выглядит. На груди очки болтаются, маленькие такие.

     - Ты что ли Ванька? - пробасила она и я только кивнул, мой голос бы писком показался на ее фоне.

     - Давай паспорт и поехали! Времени на сопли нет!

     Я дрожащими руками протянул бабе-бригадиру паспорт вместе с трудовой, а потом забрался в конец автобуса, на самое неприметное место - стараясь не отсвечивать.

     Ну я и попал. Одно бабье! Ни одного не то что парня моего возраста - ни одного мужика! Только шоферюга из наших, но с ним я ни разу словом не перекинулся. Он тут типа особой касты, его дело бабье на уборку возить, а не дружить с ними. Я сидел красный как буряк. Молодой же парень, не глупый и попал как зек на принудиловку. Бабы ржали обсуждая свои бабские приколы и про меня забыли уже через минуту. Все кроме бригадира.

     Огромная баба уже шагала по вонючему салона, хватаясь руками то за левые, то за правые кресла.

     - Держи документы! Паспорт мне не нужен - забирай, а трудовую в конторе заполню чуть позже.

     Она вдруг хлопнула меня по плечу и засмеялась.

     - Да не стесняйся, молодой! Привыкнешь скоро, бабы тебе все покажут!

     Я молчал и только улыбался подобострастно. Мне было страшно, а автобус несся по темным улицам города, приближаясь к окраинам.

     ***

     Наша работа состояла в том, чтобы собирать мусор с обочин, тот, что еще раньше туда запихали трактора. Они проходят один раз и всю грязь, лишний щебень, большой мусор подгребают с центра улицы к обочинам, а потом уже идем мы. Едет себе трактор не спеша с заспанным трактористом и к нему прицеп прикручен, а следом мы с лопатами и граблями мусор на прицеп грузим.

     Меня поставили в пару к двум женщинам. Одна худая лет пятидесяти с вечно грустным выражением лица и огромными глазами, вторая хохотушка в ярком платке. Естественно лопату вручили мне, так как я "мужик" и могу тяжелую работу делать, а сами взяли грабли и только мусор "подтягивали". Первые полчаса прошли нормально, а потом я почувствовал что такое "тяжелая работа". Лопата вдруг стала неоправданно тяжелой и становилась с каждым разом все тяжелее, трактор который сначала еле тащился, теперь вдруг подумал, что он мерседес, а бабье подтягивало мусор как будто в хоккей на скорость играли. А еще в спину мне "забили кол", прямо в позвоночник и прокручивали там.

     - О, молодой сдался уже, - поделилась с напарницей худая, - здоровый как бык, а сил нет. Только и умеют бумажки перекладывать с места на место. Видеоблогеры, бле.

     Я сделал вид, что не услышал и сосредоточился на работе. Еще немного, еще чуть-чуть. Последний бой.. он трудный самый. Скоро все это закончится.

     По дороге шла старуха. И не простая старуха, а та самая. Та, что на четырех копытах резво ускакала вдаль вчера, сейчас шла по середине дороги, метрах в десяти впереди трактора.

     "Чего рот разинул! - гавкнула худая напарница, уже и не скрывая что обо мне думает. - Мусор сам себя закидать не будет!"

     "Как бы спину не сорвать в первый же день" - подумал я тогда и выбрав позу поудобнее начал работать лопатой. Раз и загреб побольше, два и загреб побольше, три и с силой забросил на трактор. Куча мусора росла, хоть и с трудом. Если не останется места в прицепе, придется ехать с трактористом разгружать на свалку. Там будет легче.

     Тяжелая работа помогла отвлечься от страха, который вызывала во мне вчерашняя старуха, а она уже поравнялась с трактором. Блин, мороз по спине побежал, как вьюгой повеяло.

     Я оглянулся на своих "напарниц". Вчерашняя гостья была уже совсем близко, а они смотрели мимо и граблями бычки сигаретные в кучу сгребали. Да как можно ее не замечать! А тракторист? Почему мимо смотришь?

     - Ты!

     Я вздрогнул и замер. Так и стоял боясь обернуться, честное слово. Вот это самое то, о чем в книжках пишут "сковало страхом", стоишь и молишься, чтобы она мимо прошла, но одним местом знаешь, что старуха за спиной.

     - Кто ты?

     Голос обычный, спокойный, женский, но холодом обдает как из ведра с водой ледяной.

     - Ты меня видишь?

     "Нет", - подумал я и пришел в движение. Лопату вниз, загреб, толчок и вверх, через борта на кучу. Стараться, чтобы не падал мусор со "штыка", а то двойная работа получается и бабки будут ругаться.

     - Эй! Парень! Ты меня видишь?

     Загудели шрамы на плече, будто опять мужик их вырезать начал, по новой обновлять чертов круг. Лопату вниз, набрать максимально на штык и вверх. Если не останавливаться, то забываешь, как болит спина и голос не слышишь за спиной.

     - Я знаю, что ты видишь меня. Обернись!

     Лопатой набрать полную горсть и через борта. Лишь бы не столкнуться с той, кто стоит сзади, не почувствовать плечом ее холодное тело, не услышать этот голос совсем рядом.

     - Эй, Ванька! Ты куда так спешишь? Мы не успеваем за тобой! Давай как перекури. Время законное, обед. Давай, отдохни, парень.

     Как приятно слышать живой голос живой тетки. И пусть она сто раз злая - она живая.

     - Лопату о прицеп обопри и бери рюкзак. Чтобы работать силы нужны.

     Я так и сделал, только не оборачиваясь. Шел как в тумане, открыл дверцу кивнул шоферюге и рюкзак свой подхватил. Обошел машину с другой стороны и голову влево не поворачивал. Сел у обочины и достал бутерброды мамой упакованные.

     Старуха стояла посреди дороги и смотрела на меня.

     Я размотал фольгу, в которую мама упаковала "бутер" и спрятал ее в карман. Потом кину в прицеп.

     Старуха стояла и смотрела на меня. Справа показалась ранняя пташка. Шкода Фабия. Кто-то спешит на работу.

     Я откусил кусок бутерброда и проглотил не чувствуя вкуса. Шкода не сигналила. Просто ехала по дороге прямо на старуху.

     Мои напарницы расположились у грузовика, достали кастрюльки, ложечки, хлеб с колбасой нарезанной. Расположились поудобнее и едят, на меня поглядывают, а я одним глазом на старуху смотрю, а другим на машину приближающуюся. Медленно едет, сорок км в час, но уже совсем близко. И не сигналит! И еще ближе. И еще.

     Я закрыл глаза, но стук тела не услышал. Не услышал скрип тормозов. Дверцы машины не открылись и никто не выбежал смотреть, что случилось. Не завизжали мои бабы. Шкода просто проехала дальше не останавливаясь.

     Я открыл глаза и перехватил удивленный взгляд "хохотушки". Она что-то сказала напарнице а я смотрел на дорогу перед собой. Ни трупа, ни следов крови, ни бабки. Никого. Только ветер пыль поднял столбом и кружит маленьким вихрем там где она стояла.

     ***

     Так и день прошел. В полпервого сказали собирать инструменты и автобус ждать. Трактор укатил с полным прицепом мусора и инструментами, а я с двумя тетками сидел на обочине. Выжил. Ничего страшного. Работа, как работа если бы не эти галлюцинации. Рана на плече даже болеть перестала.

     Напарницы со мной не общаются - сидят в сторонке, я сам по себе. Да мне и так хорошо. Сейчас домой отсыпаться и есть еще одно дело.

     Но спать не получилось. Не смог. Через час я уже был на вчерашнем пустыре. Поел, поерзал на кровати, с отцом на кухне пообщался и ушел. Если заснуть не выходит, чего время терять?

     Меня не просто так понесло обратно. Преступника всегда тянет на место преступления? Нет, меня больше беспокоила рана на плече, которая заживать не хотела и боль приходила мелкими дозами - чтобы не забывал. Я помнил и волновался, как бы не попало мне что-то непоправимое в кровь, потому и пошел туда... Ну не знаю. Знак какой-то найти. Шприц, например. Или не найти ничего.

     ***

     Пришлось покрутиться немного у мэрии, люди туда-сюда слоняются, машины подъезжают и отъезжают. Все спешат, все занятые. Видел свою кураторшу, ну эту девушку вчерашнюю. Ее какой-то хмырь рыжий привез на Опеле и уехал. Она мне кивнула - узнала, но спрашивать ничего не стала. Я сразу за сигаретой полез, типа покурить остановился у забора. Не хочу чтобы видели, как я на пустырь сворачиваю. Еще подумают чего, типа наркоман или не знаю... торговец наркотиками.

     Дождался я отдушины, когда никого не было во дворе и направо скользнул, если кто из окна увидит, тут уже не подстрахуешься.

     Сегодня теплее, чем прошлый раз и солнышко светит ярче. Нерастаявший снег лежит грязными черными кучками, кое-где лужи от которых ручейки растекаются. Я примерно помнил место, где все произошло, но представлял не так. Думал, что полоса белая по земли пойдет лучом, там где мужик что-то сыпанул, но вода давно смыла, если что и было. Я убедился, что никого нет да и вприсядку пошел, искать следы вчерашнего происшествия.

      Нож лежал на земле сверкая лезвием и если бы я сегодня не пришел, до завтра его бы тут уже не было. Очень уж красивая вещь и в глаза бросается.

     Рукоятка примерно пол сантиметра длиной. Белая, костяная. На ней еще красный крест нарисован. Ну не совсем крест, можно и свастикой назвать - на руну похоже, если не ошибаюсь. Красиво.

     Клинок чуть длиннее, примерно 65 мм на глаз. Остро заточенный, аж блестит а на тупой его части множество мелких зазубрин сделано, чтобы из раны тяжелее вытаскивать было, наверное.

     Я осторожно поднял нож за рукоятку двумя пальцами и осмотрел лезвие. Никаких следов крови - идеальная чистота. Жалко, что чехла нет. Именно этим ножом мне вырезали символы на плече, которые неожиданно начали гудеть опять. Искать. Нужно искать следы, все что осталось от того мужика и может навести на мысль.

     - Эй! Парень! Ты чего тут делаешь? Здесь нельзя ходить!

     Я вздрогнул и сунул нож за пояс. Как я не заметил этого мужика усатого, который уже приближался, прыгая через лужи. Черные брюки, синяя рубашка, расстегнутая на груди, болтается и подпрыгивает на ходу кобура от пистолета. Охранник.

     - Давно за тобой наблюдаю! Ты чего здесь ходишь? Наркоман или поставщик? Закладку прячешь? Да я тебе сейчас морду разобью, барыга.

     Я уже вскочил и пятился назад, выставив руки.

     - Спокойно, - говорю, - я покурить отошел. У меня дела на бирже.

     - Знаю я ваши дела, - мужик остановился и левой рукой за дубинку взялся, которая в чехле на левом бедре висела, - я за тобой наблюдал. Под забором "шарился" полчаса, а потом сюда полез. Тут ползаешь, ищешь что-то. Вали отсюда по хорошему

     А вот это уже обидно.

     - А тут есть табличка "Не входить!"? - говорю и останавливаюсь, - или "Посторонним вход запрещен" или "Частная территория"? Чего это ты меня гоняешь как шпану? Иди свою мэрию сторожи, а я хожу где хочу, у нас свободная страна!

     Сам не знаю, что на меня нашло, но охранник тогда реально выбесил этим своим наездом. Я встал напротив него и руку назад отвел, за рукоятку ножа держусь. Конечно не собирался я его бить ножом, просто для уверенности. Знаешь, оружие оно дает свою силу, даже если ты его не используешь.

     И усатый это заметил. Заметил блеск в моих глазах. И отступил. Пробормотал что-то вроде "Ходят тут, работать мешают" и пошел прочь. Я стоял и смотрел ему вслед, даже неудобно стало, но пусть идет.

     Дома шрамы на плече начали чесаться - это хороший знак, значит заживают раны. В ванне я еще полил плечо одеколоном, чтобы пощипало и пошел в комнату. Родителей нет, можно наконец расслабиться и поспать, хоть немного. Я уже разделся и расслабился на диване, когда услышал колокольчики. Странный и непривычный звук. Приподнялся на локте и прислушался, звук был где-то совсем рядом, прямо в комнате. Черт, как же описать что я услышал тогда. Ну знаешь, колокольчики - мягкий, нежный и одновременно объемный звук, как будто где то звонит маленький звонарь в миниатюрной размером с коробок церквушке. Или это фея летает вокруг, посыпает мои вещи волшебным порошком и так звенят ее крылышки. Я присмотрелся - феи нигде не было, зато карман моей серой куртки светился. Порезанную я временно в шкаф спрятал, потом придумаю что с ней делать, а эта висела на стуле у двери и от нее шел свет, видимый даже днем.

     На пару секунд воцарилась тишина и свет погас. Я только перевел дыхание и опять началось. Динь дон и динь дон и свет из кармана. Знаешь, что мне это напомнило, что первым пришло в голову испорченному технологиями человеку 21-го века? Мобилка конечно, звонит. Рингтон оригинальный всего лишь - ничего нового. Но я то знал, что мобилка вот она, на тумбочке лежит, а в кармане нож старинный, тот, что нашелся на пустыре. Жесть короче и только. А тут еще и рука разболелась не вовремя, просто в унисон с этими колоколами и они как будто громче долбить начали. Маленький человечек где-то там внизу начал яростнее за свои веревки дергать, чтобы звук был громче и били колокола быстрее.

     Все. Больше куртка не светилась и звук пропал. Тишина.

     В то утро я проснулся в отличном настроении. Обычно как бывает. Будильник начинает верещать и долбит, долбит по мозгам, провоцируя на убийство. Ты лежишь, голова раскалывается, спать хочется ужасно, веки тяжелые, как у Вия. Типа "поднимите мне веки и все-такое". Еще чуть-чуть, еще пять минуточек, так спать хочется....

     А вот и не угадали. Вскочил, окно открыл “нараспашку”, чтобы свежего воздуха впустить побольше. Город еще спит, а я уже на ногах! Тишина абсолютная и только свет из моего окна отражается на земле. Сделать зарядку, чтобы окончательно проснуться. Раз и два и три! Пара приседаний, пара выпадов из стороны в сторону. Быстро и без стеснения!

     Посмотрел на себя в зеркало. Побриться не помешает, но глаза! Глаза так и светятся! Энергия прет! Давно так себя хорошо не чувствовал.

     Рванул в ванную - занято. Мама возится на кухне. Обернулась через плечо и улыбается.

     - Ванечка, как ты? На работу собираешься?

     - Да. А ты зачем в такую рань встала? Разбудил тебя?

     - Нет, сынок. Просто решила тебе бутербродов нарезать в дорогу, ты тяжело работаешь, кушать надо, чтобы силы были.

     - Не стоило, - говорю, но сам в душе радуюсь, мамины бутерброды вкуснее моих получаются. Вроде бы то же самое - хлеб и колбаса, но совсем другой вкус. Не знаю. Аккуратненько плюс там зелени добавляет, помидоров нарезанных - почувствуй разницу.

     Подбегаю к маме и целую ее в щечку, благодарю за все, за все, за все. Она удивляется, чуть очки не роняет. Ну а что? Не приучены они у меня к нежности, старички. А жизнь проходит быстро, не успеешь оглянуться и уже никто "бутеров" не сделает.

     Папа выходит из ванной, я подскакиваю и ему руку энергично жму. Папка. Гордится мной. Гордится своим дворником. "Это временно", - говорю папе, - временные трудности!" "Что?" - переспрашивает он, но я уже в ванной, чищу зубы. "Что это с ним?" ”Не знаю веселый такой. Вот что значит, не сидеть дома целыми днями за компьютером".

     ***

     Через полчаса я был уже на своем перекрестке - ждал автобуса. А вот и они! Уставшие, заспанные, злые глаза таращат. Я сразу решил им немного карму почистить своим светлым настроением. Заскочил, сходу шоферюге пятюню дал. Он удивился, как будто никто с ним не здоровался раньше. Я узнал, что его Коля зовут и по проходу пошел на свое любимое место, в глубоком тылу. По дороге здороваюсь со всеми, хоть и не знаю никого. Улыбаюсь во все зубы, приколы кидаю. Они смотрят из подо лба, только бабье - ни одного мужика. Ну и что? Женщины - это украшение нашей жизни. Красавицы наши и Елены Прекрасные! Правда пропитые немного лица и измученные нарзаном, но тут я не виноват.

     Короче врезал я рок в этой дыре. Со своими вчерашними напарницами особенно приветливо поздоровался, а они глаза пучат и молчат. Даже хохотушка (я похвалил ее сегодняшний платок) ничего сказать не может. Ничего, “распогодятся”, а тем более мы опять вместе. Бригадирша нашептала, что приписали меня к ним и будем мы еще долго таким тесным сплоченным коллективом работать. Ну а что? Я не против. Я уже с ними почти подружился.

     Худую звали Нина. А хохотушку Юля. Они мне не представились, но я сам уловил в общении. Нине наверное лет пятьдесят если не больше и муж ее бросил. Дети выросли и разъехались, вот он и почувствовал свободу. Типа "я свою работу выполнил. Детей вырастил. "Да пошла ты нахер, зануда" и ушел к молодой любовнице. Теперь баба живет сама, без детей и без мужа. Даже с соседями не общается, только с телевизором. Единственная подружка это сорокапятилетняя Юлька - полная ее противоположность. Любит посмеяться, семечки поклевать и сплетнями поделиться. Тоже не замужем, да и не спешит туда. Мужиков не любит, детей только на расстоянии и чужих. Своих не завела.

     Такая вот у меня мужененавистническая бригада. Высадили на этот раз в парке городском. Бабье заставили мусор заметать и урны чистить, мне лопату в зубы и нерастаявший снег вместе с мусором ровнять. Короче, опять самое тяжелое. Но уже хоть не на месте стоишь и лопатой машешь, а по парку ходишь и красоту наводишь. Никто и не контролирует, только результат проверят. Вот такое я люблю. Наушники незаметно достал из кармана и музыку включил с телефона. Под Цоя и убирать легче.

     Работаю - в одном кармане телефон, в другом пачка сигарет. “А если есть в кармане пачка сигарет…” Если бы не эти клубы пыли, которые иногда в глаза так и норовят броситься, да мусор приходится заново сгребать, тот что ветер разносит.

     И еще одно. В пол пятого утра в парке людей ноль целых, ноль десятых но прикол в том, что я кого-то видел. Странный мужик. Не полицейский и не из наших работяг.

     Он появился из ниоткуда. Я был слишком увлечен работой и музыкой, поэтому и не заметил. Поднимаю глаза и вижу мужика метрах в пятидесяти. Стоит и на меня таращится. Роста низкого, одет невзрачно, в сапогах и штанах широких, на голове шапка меховая, такая с ушами - страшная ну и в куртке не по размеру, рукава длинные до земли тянутся.

     Я на него уставился тоже и наушники снял.

     - Вы чего-то хотели?

     Мужик вздрогнул и за дерево спрятался. Больше я его не видел - работы полно, да и не выглядел он страшно, просто необычно. Борода лопатой здоровая такая, неухоженная, как у террористов. Через полчаса совсем из головы вылетел, до следующего раза.

     ***

     Домой я ехать на автобусе отказался. Инструменты сдал и пешком пошел. Ну а что? Автобус старый, бензином воняет и палеными шинами, а погода хорошая на дворе. Вдохнешь воздух полной грудью - жить хочется! Я усталости совсем не чувствовал, хотя и намахался лопатой, а позже и граблями своим бабам помогал. Сделал всем ручкой и домой пошел.

     Полчаса и уже морду умываю. Домой зашел и потягиваюсь, к дневному сну готовлюсь а тут вдруг стук. В окно. Я замер и пытаюсь понять, что за фигня творится. Стук. В окно прилетел камешек. Стук. Еще один. Точно.

     Я бегом к окну и выглядываю. Стук. Еще один прилетел. Хорошо, что мелкие, иначе можно на ремонт попасть.

      Внизу бородатый стоит и на меня смотрит. Как раз наклонился, чтобы очередной камушек поднять и взглядами мы встретились. Рукой машет, типа "сюда иди" или "выглянь"

     Тот же самый, что с утра в парке был, опять за мной следит.

     Я высовываюсь в окно и смотрю по сторонам. Во дворе никого. Мамаши еще не прогуливаются с колясками, случайные люди не проходят мимо, коммунальщиков не видно, военных тоже. Как назло никого.

     - Чего тебе надо? Зачем в окна камнями кидаешься? Мы знакомы?

     Дед молчит и руками призывно машет.

     - Выйти? Я сейчас как выйду тебе мало не покажется! Глухонемой что ли?

     Бородатый только молчит и улыбается. Зовет меня беззвучно. Хочется чем-то в него запустить, чтобы понять хотя бы призрак он или настоящий.

     За его спиной ветер разбрасывает мусор и крутит его в воронке. А у меня за спиной звуки странные, как будто шипение. Я забываю про гостя и оборачиваюсь а там такое. Зеркало трясется, вибрирует неохотно и шкафчик под ним дергается, там где я нож положил. Шкафчик трясется, будто открыть его кто изнутри хочет, да спотыкается о недостатки конструкции (отечественная сборка) и не может выскочить. Меня как холодом обожгло, такой страх навалился, хоть вроде не из пугливых. Но это... Я долго думать не стал, выскочил и кресло спинкой вперед туда придвинул. Так чтобы не открылась полочка, даже при большом желании.

     Родители не реагируют, в двери не стучат, значит не слышат. Нормально все. В конце концов мне ли бояться бородатого бомжа? Сейчас выйду по щам надаю. Но сначала дам ему еще один шанс.

     Проверяю хорошо ли кресло упирается и возвращаюсь к окну, грудью ложусь на подоконник и смотрю вниз.

     Старуха сидит на земле. Да, та самая. Сидит и юбку свою так разложила на земле широко, как будто в центре серо-грязного круга находится. Сидит и на меня смотрит. На меня, ни на дом, ни на другие окна. На меня. Прямо в глаза смотрит и ухмыляется.

     Все еще никого во дворе. Бабка ухмыляется и пальцем манит.

     - Сейчас выйду! - кричу в окно, - Сейчас я вас бомжей разгоню к чертям!

     Бабушка вздрагивает и прикладывает правую ладонь к уху, прислушивается.

     - Сейчас услышишь!

     Было бы кого бояться. Старухи девяностолетней. Сейчас она мне все расскажет, зачем за мной ходит вместе с другом.

     Я запрыгиваю в штаны, отталкиваю в сторону кресло и достаю нож. Пусть будет на всякий случай в кармане, главное его не доставать, чтобы беды не случилось.

     ***

     Даже не замечаю, как оказываюсь во дворе. Капюшон натянул на голову, одна рука в кармане куртки держится за рукоять ножа, готов ко всему. Пинком распахиваю дверь подъезда и я уже снаружи.

     Морозный воздух наполняет легкие, хоть и смешиваясь с фигней типа вони от городской мусорки. Оттуда любят пустить невыносимых и отвратительных запахов. Что они там делают с отходами? Жгут их что ли?

     Во дворе никого нет. Да вы издеваетесь, только пыль разносит ветер и сигаретные пачки. Никого. Чертовы бомжи успели свалить. Я выбегаю под окна и осматриваюсь. Не видно удаляющихся старческих спин ни справа, ни слева. Никто не сворачивает за угол дома именно сейчас. Никто не убегает и не прячется за мусорными баками.

     Я успокаиваюсь и руками развожу. Ерунда выходит. На четвертом этаже открывается окно и Леха ставит на подоконник колонку. Студентик восемнадцатилетний, любит старушек тяжелым металлом "мучить", даже с полицией общался из за них. Но теперь он врубает что-то народно-битовое, балалайка плюс драм. Винегрет, но блин зажигает.

     "А теперь поет медведь!" - кричит исполнитель, и ноги сами пускаются в пляс. Сто лет не танцевал, а тут такие ритмы и настроение так и кружит. Я и пошел круги нарезать у дороги, и вприсядку попробовал и паруса снимать, как в детсаде учили и хороводы водил. Офигенная музыка, так и пульсирует в голове, притоптать и еще раз притоптать.

     - Эй, брат, что с тобой? Все нормально? Принял что-то?

     Армянин в старом "Москвиче"медленно проезжает мимо и на меня с интересом таращится. Рядом его друг сидит, такой же черный и небритый, улыбается, сигарету во рту крутит. Настроение пропадает моментально.

     Я лезу рукой в карман и берусь за рукоятку, а потом сближаюсь с машиной, вытаскивая кинжал.

     - Весь кайф обломали, - говорю. У шофера меняется лицо и он давит на газ, машина ускоряется и рвет вперед. Я делаю пару быстрых шагов. Я могу догнать их. Могу ускориться и настигну без проблем, тут нельзя 20 км превышать, а сил у меня, как у шаолиньского монаха, но уже неинтересно.

     - Наркоман! - кричат из удаляющейся машине, - В милицию звонить буду!

     Небритый друг шофера оглядывается и я прощально машу ему ручкой. Свалили!

     Пляски из окна продолжаются, но мне это уже не интересно. Умеют же люди настроение испортить. Надо будет пойти к студенту позже и спросить, чего это он такое зажигательно слушает, потом себе на телефон закачаю.

     Ладно, нужно домой и постараться заснуть, а то как-то переизбыток активности сегодня - завтра не встану.

     ***

     В подъезде неприятно пахло. После свежего морозного воздуха и танцев хотелось вырвать прямо на ступени плохо пахнущего подъезда.

     - Фу, блин, - вырвалось вслух у самой двери и только я взялся за ручку, собираясь вернуться домой, как понял. Концентрация вони у моей двери была особенно тяжелой. Так бывает когда бомж спит в подъезде целую ночь и сейчас лежит буквально пролетом выше. Я медленно обернулся, очень медленно, считая мурашек, бегущих по спине. Он стоял там где я и думал, заслоняя спиной свет из окошка.

     - Поговорить хотел? Вот я тут. Поговорим. Лапу убери от двери, родителей напугаешь.

     Я медленно убрал руку и сунул ее в карман, нащупал нож и успокоился. Бомж хочет поговорить. Ну ладно. Поговорим.

     - Ну и чего ходишь за мной?

     Бомж отходит от окна и садится на верхнюю ступеньку, смотрит на меня сверху вниз, я облокачиваюсь о свою дверь, чувствую поддержку своего дома. Бомж видит это и вздыхает.

     - Печать имеешь на плече?

     Я вспоминаю рисунок, который мне вырезали на плече, но молчу. Незачем ему знать, но дед и не сомневается. Вопрос был риторическим.

     - Не повезло тебе, паря. Сочувствую, но сделать ничего не могу. Ловчий тебя принял, как и его приняли когда-то.

     Я молчу и пытаюсь понять логику. Ловчий? Приняли? Секта? Меня приняли в секту? Или это охота на людей, а я теперь мишень?

     Бомж вздыхает.

     - Не могу долго с тобой общаться, не поймешь. Долгий разговор предстоит. С надзирательницей должно поговорить тебе. А меня Зазимье зовет. Убедиться я должон. Покажи печать.

     - Чего вам надо? - говорю, - чего пристали с этой печатью? Ничего показывать не буду, ни тебе ни старухе твоей?

     - Старухе? - бомж искренне удивился и насторожился, впился в меня глазищами своими и за бороду нервно дергает, - Видел бабу? Какая она? Опиши.

     - Да на тебя похожа. Ходит за мной по пятам, смотрит. Хочет непонятно чего. На карачках ползает - в дурдом спешит, наверное.

     Старик охнул и отшатнулся, так что я нож с перепугу чуть не выхватил, только вытащил и назад засунул в карман куртки, нападать дед не собирался. Напуган он судя по всему был изрядно.

     - Видит она тебя? Ходит следом? Появляется рядом и ищет кого-то? Точно Печать тебе Охотник поставил на плече, уверен я теперь.

     Конечно поставил, боль как раз в плече проснулась и гудела импульсами, как будто чувствовали раны, что о них вспоминают.

     - Да ты ножом не грози мне, малой. Я и сам такой имею.

     Он засунул руку в карман тулупа и вытащил нож, практически копию моего.

     - Такой небось? Похож? Да спрячь, верю я. Нечего оружием табельным светить. Он совершенно меня не опасаясь спрятал нож в карман и руки перед собой скрестил.

      - Не могу я долго здесь оставаться, отрок. Но совет дам. Пузыря найди по-первой.

     - Слушайте, отстаньте от меня вместе со своей подружкой. А то ведь я могу и полицию вызвать, быстро дубинками по спине огребёте вместе со старухой.

      Я то думал напугать его, не хотел на полицию ссылаться, что я совсем уже моральный урод на людей этих натравливать, но бомж совсем не испугался и только засмеялся.

      - Полицией меня не пугай, молодой. Я сам полиция, еще и рангом повыше всех погонов вместе взятых. Да и ты тоже, курсантик, повезло тебе. В Зазимье только набегами будешь, а не сиднем там сидеть, как некоторые. Недосуг мне.

     Дед вдруг встал и засобирался, забыв о моем существовании.

     - Пузыря отыщи и со мной свяжись. Только не думай долго, печать времени не дарит.

     Он прошел мимо меня, задевая полушубком деревянные перила и даря кислый запах пота, шерсти, костра и леса. Я отодвинулся, чтобы не столкнуться и поморщился непроизвольно. Конечно он заметил.

     - Не брезгуй, отрок. Неизвестно куда тебя вынесет судьба через неделю и как ты будешь пахнуть завтра. Пока! Я свое дело сделал - предупредил. А ты быстрее соображай, Зазимье ждёт своего ловца. Ах да. Зеркала - проводники между мирами. Поэтому учись пользоваться ими, но и опасайся не меньше. На вот.

     Он вдруг развернулся и сунул мне в руку завёрнутый в обрывок газеты предмет:

     - Как будет страшно невыносимо или опасность почувствуешь, очерти мелом круг, да без изъянов в рисунке, чтобы не пролезла баба.

     - Какая баба, - я чуть заикаться не начал из-за плохого предчувствия, но Дед оставался невозмутимым и непонятным.

     - Нет времени за тобой ходить. Сам разбирайся, пузыря найди, да побыстрее. Иначе Ловчим тебе не стать. С Ольгой свяжись, как сможешь. Мел выронил, не теряй.

     Я и правда расслабил пальцы и белый кусочек, завёрнутый в бумагу, стукнул глухо о цемент подъезда. Быстро нагнулся, поднял и крепко в кулаке зажал на всякий случай. Деда на площадке не было. Черт, да если бы не этот бомжацкий аромат, ещё витающий в воздухе можно было списать все на усталость и галлюцинации. Плюс этот мел в руке.

     После вчерашнего разговора остался осадочек. Если честно, я мало что понял. Какой пузырь? О чем говорил дед и что это вообще за дед? И чего эти пенсионеры шастают за мной? Вопросы остались без ответов, но старики отцепились на время и я заснул.

     Не слышал как родители вернулись, не слышал как мама готовила ужин, как отец сериалы смотрел - спал как убитый, вот что значит вымотался за день. Что хорошо в работе на свежем воздухе, так это крепкий сон после нее. А еще интересные сны.

     Мне снился пузырь. Он поднимался мимо окна вверх - большой, тянущийся к небу и переливающийся всеми оттенками синего пузырь. Я смотрел на него и просил "только не лопни", "Только не лопни", не знаю почему. Не хотелось чтобы он взорвался и разлетелся на куски на уровне моего этажа. Всю постель заляпает. Чего только во сне не придумаешь.

     А внизу ходили люди, каждый в своем пузыре. Кто-то окружен синим полупрозрачным коконом, а вон та девушка в розовом. Вон две девочки побежали держась за ручки, они почему-то в красных пузырьках. А вон та парочка на детской площадке следит за своим карапузом, так у них один на двоих белый пузырь.

     Весь город как будто боится чего-то и каждый в свой передвижной домик спрятался. До чего техника дошла.

     Тут и до меня доходит. Я как будто вижу себя со стороны и думаю о себе в третьем лице - издалека - "А почему я не в пузыре?" "Почему я не защищен?"

     И волной приходит страх, наваливается черной тучей и воздух темнеет в глазах а в ушах стучит пульс - гулко как в церкви. Я трясу головой и возвращаюсь в тело, соединяюсь с ним. Начинаю чувствовать запахи (свежий ночной чистый воздух), становится холодно и дрожат колени. Панический страх - что со мной будет? Где мой пузырь? Где моя защита? Оно сожрет меня изнутри! Этот вирус, вот чего все боятся, теперь я понял!

     Сначала начну кашлять - сухо и неприятно, разрывая горло изнутри. Потом поднимется температура и станет жарко. Жарко! Очень жарко! Невыносимо жарко! Горячо!

     Кружится голова и мир вокруг идет колесом, теперь становится еще и стыдно - крутит живот, хочется в “одно место” и я пытаюсь найти выход из комнаты, пытаюсь вспомнить где же эта дверь, но белые стены, зеркало, шкаф с хлопающими дверцами носятся вокруг набирая скорость и резко ее сбрасывая. Центробежная сила. Что это? Это она тянет меня к окну, это она высасывает меня наружу, там где высота третьего этажа, там где асфальт, там где щебенка, плитка, кирпич и черт знает что еще.

     Я широко расставил руки, чтобы случайно не вылететь в тянущийся ко мне как пропасть чудовища проем, не выпасть прямо в заголовки газет и интернет порталов.

     "Местный житель покончил жизнь самоубийством, выбросившись из окна! Несчастная любовь, говорит сосед."

     "Мать убита горем. Сын, только что преодолевший кризис шагнул в вечность"

     "Почему умирает молодежь? Царю все равно. Молодежь хочет в Европу, а не на тот свет!"

     Я хочу закричать, позвать на помощь. Я вижу широкую спину парня, который обнимает свою жену внутри пузыря, на нем белая тенниска, на ней белое платье. "Стыдно", - мелькает в голове. Сидят люди, отдыхают, а я кричать начну, они обернутся и засмеются в лучшем случае, а спасти все равно не успеют.

     Сильный порыв ветра и голова моя уже в окне, смотрю на бездну внизу. Черт, да там еще страшнее чем казалось. Кирпич, сплошной кирпич, ряды кирпича и я лечу, ощущаю удар и хруст... Хруст? Глухой звук удара? Треск? Как звучит смерть?

     - Ваня, вставай! Ванька! Вставай, сынок!

     Я открываю глаза.

     ***

     Вовремя мать разбудила. Не знаю как эти сны подстраиваются под реальную жизнь, лично я всегда просыпаюсь на грани, уже почти при смерти, но не успев умереть. Интересно, что будет если во сне умереть? Проснешься или уже никогда не откроешь глаза? Лучше не проверять.

     Поморгал я глазами ошалело, да маме улыбнулся успокаивающе. Она нависла надо мной, смотрит весело, волосы растрепанные как у Кузи из мультика.

     - Ну ты горазд спать, Ваня! Вставай, а то работу пропустишь!

     - Встаю, - бормочу, - уже встаю. Еще пять минуточек.

     - Поднимайся! Знаю я ваши с отцом пять минуточек, второй раз разбудить еще труднее будет чем в первый. Вставай бегом, завтрак на плите.

     Тут она права и я волевым усилием сажусь. Сижу покачиваясь и в себя с трудом прихожу. Мама уже уходит и оборачивается в проеме двери.

     - Бедненький. Вчера как заснул так и спишь почти двенадцать часов подряд. Замучился на работе этой?

     - Нормально. Сейчас глаза протру и встану.

     - Это все с непривычки. Твой отец тоже как на завод пошел первые дни как мешком прибитый ходил. Ничего, привык. Такие мы люди, ко всему привыкаем.

     - Ага, - говорю я.

     - Я думала хоть тебе легче будет. Поживешь как человек. Не то, что мы с отцом. Мучаемся всю жизнь, как проклятые.

     - Мама! Не начинай!

     - Хорошо, хорошо...

     Кошмары остались позади. Окно закрыто, стены не двигаются и пузыри люди не носят, как вторую одежду. Пузыри. Что у меня за ассоциация с этим словом? Зависаю на полминуты, пока не вспоминаю вчерашнего бомжа и его спич про пузыри. Найди пузыри, что-то в этом стиле он пробормотал. Какие пузыри? Может мне послышалось с перепуга?

     Пока мама ходит на кухне (и не хочется ей спать в четыре утра?) я с трудом добираюсь до ванны, умываюсь холодненькой, чтобы глаза открыть и пока чищу зубы смотрю на свое опухшее лицо в зеркале. Опухшее, как у алкаша. Стоп! До меня дошло. Пузырь. Так ведь алкаши спиртное называют. Я еще в кино слышал - старое название, сейчас так не говорят! Вот чего он хотел! "Пузырь"! "Опохмел"! А я здесь при чем? Опохмелиться хотел, старый алкаш. Денег на водку просил. А та старая, что на четырех лазила - его собутыльница, бомжиха, совсем конченая даже разговаривать не может уже по человечески. Дурка по ним плачет. Все ясно.

     Когда пазлы сложились в голове мне сразу так легко стало. Увижу деда в следующий раз дам рубль, чтобы отстал.

     Успокоившись и освежившись я пошел на кухню. Работа ждать не будет.

     ***

     - Ну как ты? - спросила мама. Сон у нее уже прошел, поэтому решила у меня над головой посидеть, потошнить - Как работа? Как коллектив?

     - Нормально.

     - Как коллектив? Не обижают?

     - Нормально. Не обижают.

     - Как начальник? Доволен твоей работой?

     - А я знаю? Довольна, наверное.

     - Так она женщина?

     - Типа того, ага.

     Так я односложно отбрехивался пока не пришло время на работу убегать. Дворником быть не стыдно, но хорошо, что мы до обеда заканчиваем.... Пока все спят.

     ***

     Дворником быть не стыдно, но тяжело. А иногда противно. А вот разнообразие - это хорошо.

     Сегодня задание было несложное, но очень неприятное. Противных напарниц отправили снова в парк а меня вместе с бригадиром и трактористом в "тур по городу". Так они это иронично называли.

     Как я понял на уборке есть два вида сложности - с бригадиром и без него. В этот день я опробовал первый вариант. Работа состояла в том, чтобы проехать по всем автобусным остановкам города и почистить мусорные урны. В каждую урну заложен пакет, который нужно достать, связать и положить на трактор. А назад чистенький пакет. Вроде бы несложно, знай себе катайся но здесь явно не чистили больше недели. Урны переполнены, мусор валяется в радиусе трех метров и пакеты рвутся, когда их достаешь. Твою мать!

     Через десять минут я кажется провонялся всей городской вонью, пропах всеми сигаретными окурками и чуть не напоролся на пару шприцов. Бригадирша ходила следом и кажется видела все, что плохо лежит. Тыкала пальцем указывая на обертки, жевачки, пробки от бутылок, заставляя все собирать и "облагораживать". Иногда доставала фонарик и указывала лучом в особо темные и грязные места, а я лез туда, ругаясь про себя. Чертова работа. Это временно! Повтори еще раз. Это временно. Я еще выкручусь. Но с каждым новой урной настроение все падало и падало, а мотивация уменьшалась. Под конец рабочего дня я понял, что больше сюда не вернусь. Попробовал и хватит. В конце концов я молодой парень и у меня вся жизнь впереди. Куча перспектив, море возможностей!

     - Иван?

     Баба - бригадир смотрела на меня. За ее спиной уже поднималось утреннее солнышко, проезжали первые машины и велосипедисты - город оживал.

     "Иван все нормально? Все в порядке?"

     Я хотел ей высказать, все что думаю об этой работе, но не сделал этого. Через дорогу, у магазина обоев маршировала на четырех конечностях уже знакомая старуха.

     Только теперь ее выкрутило наизнанку, как пустой мешок. Теперь она шла задницей вниз, спиной параллельно земле и руки с ногами неестественно выкручены - как у богомола или подобной твари. Жутко выглядит, но я уже начал привыкать, только разум сопротивлялся.

     "Замёрз? - спросила вдруг бригадир и приобняла меня за плечо, с ее то ростом это не трудно, - идем,чайку налью".

     Я послушался и разрешил себя увести, это было не трудно. Старуха ковыляла на той стороне но никто её не видел. Кроме меня

     ***

     - Закончили быстро - сказала бригадира, наливая чай из термоса, - обычно новички долго мучаются. К тому же брезгливые все. А ты ничего, как для своего возраста.

     - Так точно, - вставил Стёпа, наш тракторист, - обычно придут практиканты, посидят денёк и на следующий день не выходят. Не выдерживают напряга Анатольевны. Слабаки. А ты молодец, уже третий день терпишь.

     Мы пили чаек на обочине, наслаждаясь отдыхом и смотрели на извивающуюся бабку напротив. Точнее я смотрел, остальные люди ее точно не видели. Ни мои коллеги по грязной работе, ни проезжающие водилы, ни вечно опаздывающие прохожие.

     - Надолго к нам? - осторожно спросила бригадист, - какие планы, Ваня?

     - Пока лучше не подвернётся.

     Она вздохнула и отхлебнула чай из стаканчика. Очки на ее груди печально покачивались. Степан крякнул

     - Жаль. Только привыкать начали.

     - Да я ещё посижу. Не все так быстро. Кризис на дворе.

     Конечно не хотелось оставаться здесь надолго, но я и не задержался.

     ****

     После работы попросил скинуть меня у супермаркета и заскочил за пивом. Солнце уже не по весеннему жарило и домой не хотелось, хотелось холодненького. В парке утром полно свободных скамеек и я облюбовал одну под деревцем и баночку открыл.

     Знал бы, взял бы две…

     Первые глотки они самые живительные, холодненькая струя входит легко и прогоняет усталость и жару. Обязательно нужно зажмуриться хоть на мгновение и смачно эм… рыгнуть. Что я и проделал, а потом один глаз приоткрыл, нет ли кого рядом?

     Напротив меня сидела старуха. Я вздрогнул и максимально далеко отодвинулся от нее до боли вжавшись спиной в скамейку. Забыл про пиво, забыл про предстоящий отдых, забыл про все. Только Старуха. Только ее образ перед глазами, даже сейчас. Она сидела в паре метрах от меня на земле, скрестив ноги по-турецки. Тогда я ее по настоящему разглядел в первый раз.

     Седые, немытые волосы до плеч. Морщины покрывают лицо сплошным узором. Бессмысленный взгляд в никуда. Злой рот и грязные руки. Когда-то белое платье сейчас грязное, рваное и стелется грязным кругом по земле.

     Я боялся пошевелиться. Страх буквально обездвижил тело. Кричать страшно, потому что воображение ярко представляло, как старуха бросится на звук вытягивая вперед руки с длинными когтями.

     Потому я сидел и только вращал глазами молясь чтобы кто-то мимо прошел и хоть что-то сделал, потому что я был не в состоянии.

     Природа вокруг вымерла: ни звука, ни чириканья ни стрекотания и даже машины перестали гонять по дороге, были только я и старуха. А еще пыль.

     Ветер кружил мусор за ее спиной. Листья деревьев, мелкие камешки, песок фонтанчиками поднимались вверх, тянулись к небу и хороводили вокруг старухи. Время от времени они падали и пвзлетали снова.

     "Ловец?"

     Я вздрогнул. Старуха говорила как будто со мной, но смотрела мимо. Или не со мной? Но больше здесь никого не было.

     "Ловец. Ты здесь?"

     Она принюхалась.

     "Я уже чувствую тебя. Ещё не вижу, но чувствую. Скоро встретимся, молодой".

     Она вдруг улыбнулась, оскалив гнилые зубы. Фонтанчики пыли вокруг нее успокоились и улеглись. Глаза округлились и она все ещё смотрела невидящим взглядом мимо меня.

     "Сегодня вечером я приду, ловец. Жди."

     ****

     Дома рана на плече напомнила о себе неприятными ощущениями. Я уже было начал о ней забывать, но не тут-то было. Беда одна не приходит. Страшная баба ушла, оставив после себя боль. Моргнул глазами и никого нет напротив, только страшно раскалывается голова. Я осмотрелся осторожно - никого. Пустой парк, пустые улицы, по дороге изредка пролетают машины, продавщица из киоска торчит в окне и зевает. Все как всегда. Только голова болит очень сильно.

     А дома ещё и родителей не оказалось. Мама оставила записку, предупредила, что поехали к бабушке в село, а это значит что сегодня они не вернутся. Это по любому с ночевкой. А я остаюсь со своей проблемой один на один. Вот когда начинаешь ценить родителей.

     ***

     А еще в такие моменты начинаешь жалеть о том, что нет в жизни друга которого можно попросить о помощи и он примчится посреди ночи. Я когда-то видел рекламу о том как ради эксперимента участники шоу звонили друзьям в четыре утра и просили принести в подпольное казино деньги. Потому что если не принесешь карточный долг до утра - человека убьют. И хоть и не все, но друзья шли на помощь. Мне даже позвонить было не кому.

     Но зато у меня было ружье. Точнее у отца. Старенькая спортивно - охотничья двустволка в сейфе, я с детства на нее засматривался, там даже коробка патронов бело-красных есть.

     Открыть сейф и собрать ствол дело пяти минут. Ружье я поставил у стены и коробку рядом. Если она и придет сегодня, то ломиться будет через окно. Это ясно. Я не знаю с чем столкнулся, но "Секретные материалы" смотрел внимательно. Я столкнулся с чем-то сверхъестественным, потусторонним. Не знаю кто это - вампиры, мутанты, эксперименты над людьми или нежить которой тысячи лет, но прийти обещали ко мне. А такие штуки в дверь не стучат обычно.

     Поэтому входную дверь на замок, креслом немного заблокировать и проверить закрыты ли все окна. Честно говоря сейчас я понимаю, что логики в моих действиях было очень мало тогда, но постоянное движение отгоняло страх и главное мысли. А уж они могут страха навести если дать им волю.

     У себя в спальне я шторки открыл настежь, чтобы лучше обзор иметь, да и тени шторы выдавали жуткие. Зеркало развернул к стене и стул поставил напротив кровати, где собирался сидеть. Потом встал и на всякий случай ещё зеркало простыней завесил. С детства зеркала ночью жуть наводят, а сейчас тем более. Постоянно чудятся силуэты пробегающие там, в глубине отражения. Огоньки, которые отражаются, кажутся свечами, которые кто-то носит в поисках выхода. Плюс ещё ужастиков этих насмотрелся. Блин, я же говорил лучше не думать много. Руки дрожат и ствол лучше не трогать сейчас, когда вся спина мокрая от пота и в голове крутится всякое. Сосед сверху чем-то стукнул и я подскочил на стуле, оглядываясь на вход. Потом дошло, что это звук сверху. Вот и накрутил себя, вот и паника, а ещё ничего даже не начиналось и длинная-длинная ночь впереди.

     Пойти выпить таблетку от головной боли и возвращаться на пост. Ружье нужно всё-таки зарядить. Пододвинул картонную коробку полную цилиндриков-патронов и занялся делом, ещё бы вспомнить как это правильно делается.

     Рана на плече тоже не давала забыть о том с чего все началось. Тот странный мужик, который чуть меня не зарезал, зато оставил тавро. Та старуха, которая не заметила меня тогда, зато теперь волочится за мной как попрошайка у церкви.

     Так я и сидел всю ночь на стуле, вздрагивая от каждого стука и хватаясь за ружье время от времени. Никто не пришел. Обманула старуха.

     Из дремы вырвался как из плена. Дернулся, чуть не упал со стула, вскрикнул и по сторонам таращился пару минут ничего не соображая. Потом сфокусировался на окне перед собой, на солнце, которое нагло светило напротив и на картонной коробке у стены. Потом я вспомнил..

     Не пришла? Старуха не пришла? Никаких признаков: окно закрыто, как и форточка. Постель не застелена, но и не измята. Ружье лежит у стены, коробка с патронами рядом - никто их не взял. Дверь за спиной закрыта и белый круг не нарушен. Голова дико раскалывается, черт еще хуже чем вчера. Стоп. Что за круг и кто его нарисовал? Пытаюсь сообразить, но вступает боль в плече и хочется рвать порезанную кожу когтями, зубами, засыпать рану солью чтобы боль перебить. Что это за белый кусок фигни валяется рядом? Встаю со стула и и облегченно выдыхаю, мягкое место тоже болит и забирает часть страданий на себя. Мел. Кусок белого мела на бумажке, вот что лежит там.

     Круг, почти идеальный вокруг стула - вспоминаю зачем я его рисовал. Точнее вспоминаю как, на коленях, пыхтя, оглядываясь на окно чертил круг, стараясь чтобы он вышел цельным и более менее ровным. И главное чтобы не было обрывов в линии, как в том старом фильме. Потому что всякое может прорваться сквозь неполноценную защиту.

     ***

     Чего только не придумаешь ночью, когда сила воли борется с бессонницей, а страх с рациональным мышлением. Солнце. Солнце уже высоко. Паника набрасывается, накрывает с головой как черный мешок, мешая соображать и оттеняя на время боль. Я хватаю телефон и смотрю на чертов экран, который неумолимо показывает время. 15.53 и три пропущенных с неизвестного номера. Я проспал работу, не прошло и недели. Бригадир наверное звонила, а я трубку не взял. И что самое главное - старуха на войну не явилась.

     Возвращается боль в плече соревнуясь с головной болью и я выползаю пошатываясь в ванную. Стены скачут вокруг устраивая дикие танцы и хороводы, пол предательски пускает волны и двери не открываются в нужную сторону. Мысли о работе уходят на третий план, что-то мне совсем не хорошо. Кажется я заболел.

     Мутит. Кружится воздух вокруг. Достаю аптечку и раскидывая таблетки по полу нахожу активированный уголь, шесть таблеток будет достаточно. Проглатываю их и запиваю водой уже на кухне. Да что же это со мной?

     Опять звонит телефон и я как моряк во время шторма от стены к стене перемещаюсь в комнату.

     - Алло?- Иван, ты почему на работу не вышел?

     Это бригадирша. Молчу, пытаясь сообразить, как правильно ответить.

     - Заболел?- Да. Плохо мне.- Завтра принеси справку от врача. Сходи в больницу.

     Выключаюсь, потому что таблетки неожиданно начинают действовать и вылезаю по стенам обнимать унитаз

     ***

     Не помню как я оказался на улице, все в тумане, но в голове цель держится как маяк - попасть в больницу и побыстрее. Там что-то выпишут, там работают спецы.

     У подъезда дежурит такси, за рулём знакомое лицо восточной национальности. Сначала плыву к нему, но вспоминаю что с собой только нож и разворачиваюсь. Ни денег, ни паспорта не взял. Ничего, помогут, только бы добрести. Пару остановок автобуса от моего дома. Пешком минут двадцать. Меня изрядно шатает, со стороны наверное кажется, что пьяный в лысину.

     Точно что-то мне этот мудак в рану занёс, вирус какой-то. А ещё его нож с собой таскаю. Нож - мертвеца.

     "Молодой человек! Смотрите куда идете!"

     Чуть не врезался в молоденькую мамашу с коляской, случайно понесло в ее сторону. Бормочу извинения и уплываю в сторону. Я уже иду по дороге, стараюсь держаться ближе к обочине, но тянет постоянно к центру под колеса проезжающих иномарок.

     Сзади крякает специфично сирена и я оборачиваюсь, прищурившись от света. Полиция. Бело-синяя машина едет медленно, прижавшись правее. Мент рядом с шофером машет мне, что-то пытаясь приказать. Опять крякает сирена и я через газон бегу в ближайшие закоулки. Ныряю в густые кусты, вырываюсь с другой стороны, ещё раз срезаю через проход и ещё. Сирена завывает далеко, хрен вы меня возьмёте. Спотыкаюсь, чуть не падаю, снова бегу. Сволочи не отстают.

     Ищу глазами проход, где машина не проскочит и бегу туда. Вой увеличивается и приближается, еще один рывок и все.

     Пенсионеры на лавках удивленно таращатся на эту мини погоню. Ныряю в узкий проход между домами и вижу силуэт, очень знакомый силуэт скачет на четвереньках и это не собака. Тень выгибается и увеличивается в размерах когда у меня в голове взрывается тьма. Лучше бы сдался полиции.

     ***

     На этом закончилась одна погоня и началась другая, но не сразу. Сначала я очнулся в дребезжащем, кричащем и воняющем бензином тесном пространстве. Рычит мотор, громко играет музыка и трясет, чтобы понять где я понадобилось время. Все эти скачки из одного состояния в другое уже сводили с ума. То спишь, то бодрствуешь, то теряешь сознание, то возвращаешься в реальный мир, но не там где выпал из него, а совсем в другом месте.

     Теперь я трясся на заднем сидении машины, под восточные мелодии, а за рулём сидел армянин, который подозрительно часто попадался мне на глаза в последнее время. Да, тот самый белозубый шофер. Он заметил, что я ворочаюсь сзади и улыбнулся, оглядываясь.

      - Здорова, брат! Как ты? Хорошо тебе? Как чувствуешь себя?

     

     Я бросил взгляд в окно, мы ехали по дороге уже явно за городом, но где точно не понятно.

     - Эй, ара не волнуйся, по лицу вижу переживаешь. Сейчас в Зазимье доставлю, там тебя подлечат.

     

     В голове помутилось и я уже дергаю за ручку изнутри, пытаясь выскочить на ходу. Вернулась головная боль и боль в плече а с ними трехкратно увеличенный страх переходящий в панику.

     "Ээээ!"- кричал злой шофер армянской наружности, - не ломай, да? Я тебя сейчас сломаю, молодой!"

     А потом треск в голове и опять забытье.

     ***

     Зазимье. Знакомое слово. Название которое крутится в голове не вызывая ассоциаций, но и не оставляя в покое. Тогда, в машине, я почему-то подумал, что меня везут в психбольницу, которая расположена где-то там, в Зазимье.

     Я был не прав и понятно это стало уже при следующем пробуждении. Оп и нырнул в забытье в машине, оп и вынырнул в телеге.

     Мороз ударил резко по лицу и я с трудом открыл глаза. Белый туман вокруг хлестал жгучими пальцами. Завывал ветер и по небу бежали наперегонки тучи. Обледеневшее лицо и жар в груди сочетались не органично, а трясло здесь ещё хуже чем в старом "москвиче".

     - Не дергайся молодой, а то из саней вылетишь, а там упыри схватят!

     

      Господи! Да что происходит наконец?

     Там, впереди, сидел уже знакомый армяшка и вожжами бил по крупам лошадей. Так это называется вроде? А ещё он успел переодеться из традиционной кожанки и белой рубашки в такой себе толстенный тулуп и смешную шапку с ушами. А ещё снегом покрыться успел, как ёлка игрушками.

     - Ты извини, брат, что я тебя вырубил! - кричал сквозь шум таксист. - Не было времени играться, печать тебя убивает а ты не чешешься! А башка у ваших крепкая, заживёт! Привыкай вообще! Ой, бл…

     

     Он неразборчиво выругался увидев что-то и развернувшись начал хлестать лошадей с дикими воплями. Полный сюр, как в прошлый век попал. Меня, кстати, тоже нарядили в тулуп, воняло от которого псиной, как минимум. Да если бы не он, вылетел бы я уже в белую морозную даль.

     - Волчары позорные! - надрывался тем временем таксист. - Это же в ваших интересах ловчего откачать ! Пусть я до Зазимья доберусь! Все расскажу!

     Его было еле слышно из-за нарастающего воя ветра и свист пурги. А у меня промелькнувшее слово из головы не выходило. “Упыри”. И, кажется, по нашему следу шли они. Красные огни глаз мелькали, то пропадая, то появляясь. Если бы не снежная буря я бы точнее разглядел, что хочет меня сожрать. Надеюсь, что это всего лишь волки.

     ***

     “Опять вырубился! В санях! Еле ушли, брат!”

     “Зачем ты его приволок сюда? Он еще не готов.”

     “Он скопытится скоро, печать его убивает. А я смотреть на такое не согласен, брат”.

     “Ольга не явилась?”

     “Не видел я ее, а парень уже на грани был”.

     “Ладно, укладывай здесь. Нож он взял?”

     “Да.”

     “Не оставил ты мне выбора, ара, впрочем, чему я удивляюсь?”

     Такой разговор отметился в памяти, пока я в себя приходил и пока меня таскали взад-вперед, как вещь ненужную. Но дальше стало еще хуже.

     "Я пойду за сгустком. Остался один недозревший последний. Давай ему нож и подготовь морально, что ли"."А почему я? Я не умею объяснять, слушай. Давай ты лучше все сделай, брат"."Нет. Ты его привёл, ты и объясняй".

     

     Открылась дверь и завыла непогода, пробирая холодом. Я изо всех сил постарался притвориться мертвым и даже когда рука вцепилась в плечо и трясла изо всех сил, я лежал по стойке смирно.

     "Эээ!!! Вставай. Я вижу, что ты слышишь. Вставай, нож бери, лечить тебя будем. Ээ, ну не шути."

     

     Дверь опять открылась и я только сильнее глаза зажмурил. Да ну вас нафиг, ребятки.

     - Принес?

     

     - Да, сопротивляется сильно. Закончим быстрее с этим и дальше сами.

     

     Меня рывком посадили и сунули что то в руку.

     "Открой, глаза,- прошипел в ухо армянин, - если хочешь жить, дурак, прими свою судьбу".

     

     И я открыл глаза. Ну конечно я узнал голос, хоть и слышал его только раз, да и запах этот ни с чем не перепутаешь. Последний раз мы общались в моем подъезде, а куда меня занесло на этот раз…. Зазимье, говорили они. Подготовьте морально, - говорили они.

     Дед уже открывал сундук и доставал из него источник противнейшего на земле звука. Оно пищало, визжало, раздражая все нервные окончания, что существуют в нормальном мире и еще оно выглядело “ничем”. Сгусток чего-то нематериального, нереального и воздушного. Сгусток отвратительной энергии, ярости и отчаяния. Оно трепыхалось пытаясь вырваться и верещало, но старик ловко менял руки и удерживал его.

     - На, - сказал таксист и протянул мне кинжал. Он сильно потел даже в распахнутом кожухе, но не раздевался, - убей его если хочешь жить.- Вы шутите. Я не могу убить человека, даже бомжа. Не буду.

     

     Они вытаращились на меня и переглянулись. Таксист беспомощно пожал плечами.

     - Слушай, это не его. А "его".

     

     Нечто в руках деда затрепыхалось ещё быстрее, усиливая крик и я с силой вцепился в рукоятку кинжала. Потом кисть ещё долго болела.

     Они предлагали мне убить облачко. Было бы смешно, если бы не было так абсурдно.

     - Убить?

     - Да.

     - Вот это облачко?

     Пауза...

     - Чего? Ты жить хочешь или нет, новичок? Печать не беспокоит?

     Шрам на плече мучил, но не настолько, чтобы строить из себя идиота. Я еще надеялся, что мне все это снится.

     - Я не удержу долго, - старик встряхнул облачком у себя в руках, вверх-вниз и оно на секунду замолкло а потом затянуло снова - Давид, да покажи ты ему.

     Давид вдруг взял меня мягко за руки и посмотрел нежно в глаза, я даже отшатнулся на всякий случай.

     - Послушай, брат. Мы не учителя и рассказывать не умеем. Но сейчас ты должен взять клинок и прирезать вон ту сущность. Ты не бойся. Оно нечистое. Оно еще не вылупилось и не имеет разума. Только инстинкты. А тебе нужно подпитаться, иначе ты умрешь. Ты батарэйка и ты разряжаешься, понимаешь?

     - Не

     - Не разрядись до суха. Иначе плохо будет.

     Старик молча смотрел на меня, а я смотрел на крутящееся нечто в его руках. Почему-то я тогда поверил словам таксиста, то ли во взгляде прочитал правду, то ли просто все равно стало, лишь бы быстрее все закончилось. Да и не жалко было эту “тучку”. Кого тут жалеть?

     - Ладно, давайте попробуем.

     - Ай, молодец! Ай, хороший мальчик, мужик настоящий.

     Старик кивнул мне и встал, все еще удерживая странную штуку в руках. Армянин засуетился и столик деревянный приволок и рядом поставил. Старик шагнул к нему и тучку двумя руками к поверхности “пригвоздил”.

     - Давай!

     "Я тучка тучка тучка. Я больше не медведь"

     Я взял кинжал двумя руками и встал по ту сторону столика.

     "И как приятно тучке по небу лететь"

     Занес кинжал и замер.

     "А в синем-синем небе порядок и уют"

     - Бей, - негромко сказал старик, - вытяни из него все, что можешь.

     Оно трепыхалось как живое, обволакивая его пальцы и пытаясь просочиться сквозь дерево...

     - Бей или я отпущу!

     "Поэтому все тучки так весело поют!"

     Я закрыл глаза и опустил кинжал. Как только клинок врезался в дерево, пройдя сквозь тучку, оно завизжало от боли.

     - Не отпускай! Выкачивай!

      "Аааа! Не могу смотреть!" - закричал таксист и открылась-закрылась дверь, впуская холодный воздух Оно продолжало кричать и кинжал дергался в руках, я открыл глаза.

     Лезвие плотно вошло в субстанцию и застряло в столике. Вверх по нему тонкой струйкой текла синяя полоска. Из тучки, по желобку на лезвии, как лиана опутывало рукоятку и терялась в моих ладонях.

     "Виии!" - скрежетало оно и пыталось вырваться.

     - Держи, держи! - кричал бомж, а оно усиливалось. В крике не было ярости, не было жажды мести или ненависти, только страх и желание выжить.

     - Блиин! - вырвалось у меня, - Хватит!

     - Держи!

     - Я не могу!

     - Не отпускай его!

     "Виии! Пожалей меня!"

     - Оно говорит!

     "Виии! Пожалей меня! Не убивай!"

     - Не слушай его!

     "Виии! Пожалей меня! Не убивай! Я хочу жить!"

     - ААА! Не могу больше!

     - Держи! Неет!

     "Спасибо!"

     Я вырвал кинжал одним рывком, да так сильно, что чуть не упал.

     "Спасибо. Я тебе пригожусь."

     Старик сделал шаг назад и и поднял руки, что-то затрещало и бахнуло, на секунду ослепив и остались только я, да безумный старик у перевернутого столика... или разбитого корыта.

     - Однако, - сказал старик, - инквизиторам это не понравится.

     ***

     Вскоре я уже сидел в санях закутанный в тулуп и смотрел на удаляющиеся избы деревни. В проеме открытой двери одной из них стоял старик и смотрел нам вслед. Давид погонял коней молча, только вожжами работал и изредка цокал языком. Со мной он не разговаривал и злой был очень. Я даже спрашивать не стал, почему.

     "Если упыри появятся пугнешь их кинжалом", - только и выдавил один раз. А потом я заснул.

     Проснулся на заднем сиденье такси, когда оно резко затормозило у подъезда.

     - Выходи, - сказал таксист и протянул руку, - Давид.

     - Будем здоровы, - пробормотал я и вылез, - Иван. О, сразу с доставкой.

     - Шутишь, - грустно сказал Давид, - мы своих не бросаем. Хотя такого как ты у нас еще не было.

     - Какого? - спросил я и на свои окна глянул, мама в окне не торчит, нормально все вроде. Студент еще колонки не выставил, интересно который час.

     - Юмориста, - печально сказал Давид. Он уже был одет по человечески. Джинсы, светлая тенниска и белая кепка, на груди солнечные очки висят. - Я даже спрашивать не буду зачем ты его отпустил. Как чувствуешь себя, брат? Как здоровье?

     - Хорошо, - отвечаю и это правда, - прилив сил необычайный. А куда мы ездили?

     - Он тебе объяснит, - вздохнул Давид, - Скоро. Жди. Мало тебе проблем было?

     Я пожал плечами и на подъезд посмотрел, очень уж домой захотелось. Еще и желудок бурчать начал исподтишка.

     - Когда баба придет за тобой, не жалей ее. Их нельзя жалеть. Надеюсь до встречи.

     Он газанул, но я успел подскочить и руку на окно положить.

     - Постой! Вы такие загадочные все! Я не понимаю ничего! Может объяснишь мне нормально, что происходит?

     - Он и объяснит, - кивнул таксист, - тот кого ты пожалел. Только подожди немного. Скоро явится. Руки убэри.

      Через мгновение моего нового знакомого уже не было во дворе, остались только странные колхозно - наркоманские воспоминания. Какой-то дурной сон наяву. Как там говорила Скарлет О,Хара в "Унесённых ветром"?

     "Я не буду думать об этом сейчас. Я подумаю об этом завтра"

     Вот и я также.

     "Ать! Ать! Ать! Ать! Надо поле притоптать!" - грохнуло сверху.

     Я помахал рукой Лешке студенту, курящему в окне в обнимку со здоровенной колонкой и пошел домой.

     Когда ударил колокол я понял что опаздываю. Бом! Бом! Бом! Точнее я проснулся под колокольный звон и понял, что это наяву . Я опоздал на работу!

     

      Сон покатился в сторону, как отрубленная голова по плахе, и я открыл глаза. Вот она родная каморка, вот огромное зеркало почти на всю стену и вот гвоздь на котором висит мой плащ похожий на огромного человека без головы. Вот деревянный стул, на котором свалена одежда и украшает стопку мой кинжал. Слава Инквизиторам хоть он на месте, не потерял вчера во время попойки. Перебрал я не по статусу, да и не с теми зажигал всю ночь. Смутно помню, но было, точно было. Были девки-куртизанки, было вино и брага. Были знакомые: старые и новые. Были танцы, были рассказы о геройском прошлом и потеря интереса к ним после полуночи, потому что уже хотелось бить морды. Ладно. Даже таким как я нужно отдохнуть время от времени и желательно выключив мозги.

      “Мать почему не разбудила! “

     Быстро, по-военному одеваюсь и выглядываю в коридор. Вижу её спину на кухне: хлопочет, готовит что-то вкусное и желудок предсказуемо реагирует тошнотой. Я вдыхаю воздух и стараюсь глубоко и медленно дышать, чтобы успокоить рвотные позывы. Ещё и печать на плече болит, напоминает о невыполненном долге.

     “Матушка! - кричу опять, и как чертик из табакерки выскакивает батя. Опираясь на палку он подходит ближе и громко мычит, машет пальцем угрожая и пытается что-то сказать, защитник нашелся: Не собираюсь её обижать, просто скажи почему не разбудили меня. Ты же знаешь как это важно!”

     Он трясет кулаком у меня перед носом и уходит. Ладно, поем позже, работа не ждёт.

     Снимаю с вешалки плащ, осматриваю на предмет грязи и надеваю. Шляпы нет, потерял вчера - это плохо. Беглый осмотр ножа - все в порядке (только чехол не могу найти)и осторожно кладу в карман. Матушка воровато оглядывается через плечо, но делает вид, что не замечает меня. Ухожу - ухожу.

     На улице пасмурно и снежинки носятся в воздухе, что непривычно для нашей жары. Я быстрым шагом иду в сторону ратуши, натянув шляпу поглубже. Не успею. Скоро куранты пробьют на башне двенадцать и те, кто ещё не заметил моей пропажи - точно её заметят.

     Здравствуйте, Иван!

     У мясного ларька сидит Лешка, местный нищий, забулдыга и музыкант. Он уже положил шляпу перед собой на тротуаре и настраивает гитару. Шляпа большая, черная, вместительная. Много монет поместится.

     Леха, - говорю я и наклоняюсь над ним, так что моя тень окутывает нищего, - если мы с тобой вчера выпивали, то это не значит, что можно моими вещами пользоваться.

     Но, - говорит он и пытается удержать шляпу за поля. Я дергаю ее и отбираю, переворачиваю, и монетки летят на землю, где разбегаются в разные стороны.

     И если я ее тебе подарил то извини, был пьян.

     Лешка обиженно чешет бороду и долго смотрит мне вслед, ругаясь. Я чувствую его взгляд еще долго. Отряхиваю шляпу о колено и ухожу. Ну, извини, брат, служба. Мне нельзя опаздывать. Голова с плеч быстро катится, уж мне то не знать.

      " Через мгновение в Зазимье на Площади Победы! Все! Все! Все! Слушайте меня! Ловчий казнит пузыря! Наш герой смог очередной раз поймать тварь. Ровно в полдень! На площади Победы! Приходите поддержать нашего героя! Кто если не вы, граждане свободного Зазимья!”

     Это обо мне вещал глашатай. Помню, как же. Вот только Ловчего может и не быть на работе вовремя. Шут побери! Если я сейчас не поймаю такси, то опоздаю наверняка.

     Стой! Шеф!

     Люди прыснули в стороны только услышав мой голос. Ничего, меньше разглядывать будут. Мне портить репутацию не с руки.

     Экипаж притормозил, и уже ждал. На козлах сидел держа вожжи, черный как сама смерть, таксист. Хорошо, что не улыбался, не переношу блеск зубов этих “зулумов”.

     На Площадь,брат?

     Угадал. И давай быстрее.

     Без тебя не начнут.

     Тем не менее он погнал так, что люди от его адских лошадок разлетались в стороны как кегли. Кто вправо, кто влево, и даже конкуренты трусливо жались к обочине когда Давид погонял своих жеребцов, а из окна кеба время от времени высовывался Ловец. Я всего лишь следил за минутной стрелкой на ратуше. Мы успевали. Мы почти успели если бы не горожане.

     Именно этим утром бесхребетные, серые, ничем кроме денег не интересующиеся мыши вдруг заразились вирусом любопытства и поперлись на площадь.

     “Ээ,брат. Я дальше не поеду.”

     Человеческое море, вот что разлилось перед нами. Толпа заняла не только площадь но и вышла далеко за ее пределы. Такого скопления народа я не видел даже когда привезли вампира в серебряных колодках. Собрался не просто весь город, а еще и наверное два соседних. Поварихи, кузнецы, танцовщицы, лесорубы, военные и представители власти - все как один собрались в едином порыве на Зеленой площади. Те, кто побогаче, поближе к эшафоту, а бедняки вокруг них расположились, и даже под и над ними.

     Выходить будешь? Тогда прошу оплатить.

     Черный бесстрашно смотрел на меня и руку тянул. Ловец ты или Инквизиция - таксистам все равно, коней нужно содержать и десяток смуглёнков под лавкой просят кушать. Я кивнул ему успокаивающе и спрыгнул на землю, времени осталось совсем мало. А вот деньги кое-кто дома забыл.

     Чего так смотришь, эй? Денег нет?

     Быстро догадался, собака. Площадь была так близко и одновременно так далеко. Я отчаянно рылся в карманах плаща, но просеивал сквозь пальцы только пыль. Становилось жарко, чертово солнце не помогало. Давид уже начинал понимать и люди оглядывались на странного ловца, когда я нашел. Схватил жадно, еще не поверив до конца и и потянул из глубин кармана. Щедрым широким жестом положил ему в ладонь и накрыл сверху второй.

     Держи! От души, брат. Пользуйся!

     Он принял щедрый дар и я пошел сквозь толпу пока он не успел опомниться. Я не смотрел как он опустил взгляд и как изменилось его лицо. Но по крайней мере не побежал следом - значит понравилась оплата. Все таки мел на дороге не валяется.

     ***

     Время неумолимо тикало, не щадя никого. Всегда так и было и будет, но сейчас я чувствовал особую тяжесть давящую на плечи. Глашатай уже анонсировал скорое начало действа. Пузырь будет уничтожен, бла бла бла. Только вот палач застрял в толпе. Чертово стадо стояло вплотную, плечом к плечу и никого пропускать к центру не собиралось. “Извините, говорил я, простите, можно? Извините, срочное дело. Очень спешу, пропустите”. Но вежливость не помогала.

     “Куда прешь? Кто тебя пропустил? Я стою и ты будешь стоять! Все хотят ближе! Хочешь к сцене купи карету! Ты мою жену не толкай, сволочь или я тебя толкну!”

     “ Под бой курантов пузырь войдет на эшафот!” - провозгласил глашатай, и я оглянулся на Давида. Он внимательно разглядывал подарок и моего взгляда не заметил. Руку протянуть и кусок мела можно вырвать, недалеко я ушел

     “ Ловец сделает свое дело на глазах у общины!”

     Другого выхода не было, и так долго тянул. Решившись я рванул кинжал из кармана плаща, а потом сорвал плащ, открывая черное, расшитое серебряной вышивкой одеяние. Ритуальное одеяние ловца знают все, но мало кто видел вблизи. Специфика работы. Шляпу пришлось оставить и поглубже на глаза натянуть, чтобы народ не узнавал на улицах завтра, а кинжал я занес над головой как будто рубить им собирался.

     Однако, - сказал мордатый жид и спиной назад попер, не отпуская рук двоих дочерей. Кто-то пытался возмущаться, но быстро затыкался. Толпа расступалась предо мной как вода перед Моисеем. “Сразу нужно было так сделать”, - подумал я и шагнул вперед.

     Когда ударили часы первый раз путь был почти пройден, но чем ближе к сцене, тем наглее нищеброды и приходилось их рассталкивать, хватать за воротники или толкать. Ругань неслась из грязных ртов, как горилка из кувшинов в тавернах, но как только они видели с кем имеют дело, то мгновенно замолкали. Быдлюки только и могли, что пучить глаза и бормотать ругательства вслед. Очень тихо бормотать.

     “ Я вижу Ловца! - радостно провозгласил глашатай - Сегодня он выбрал другое направление! Сегодня он с народом.”

     Спасибо. Меня и так вся босота видит. Теперь и статусные начали оборачиваться. Королевские окна еще закрыты, но движение за створками окна намекает, что слуги уже стоят там. Святой отец, или по-простому поп, ладонь козырьком приставил к глазам и сюда смотрит, интересуется кто так эпично людское море разрезает. Палач спину чешет и зевает, этой братии вообще все по барабану и нормальных там не держат, но мог бы поприличнее держаться.

     Куранты бьют последний раз и я опаздываю, не хватило каких-то сотни метров. На деревянный сооруженный плотниками за ночь пьедестал выводят пузыря, с ног до головы в черном мешке, даже обуви не видно. Музыканты торжественно трубят и открываются широкие ставни. В окне сидит мэр с супругой и шестью детьми - приготовились наслаждаться шоу.

     “Черт бы вас всех побрал”, - ругаюсь я и споткнувшись падаю на землю. Кувырок и в полуприсяде разворачиваюсь лицом к тому, кто прыгнул мне под ноги. В одной руке нож клинком к земле, готовый защищать хозяина, другая сжата в кулак. Толпа с оханьем расступается еще шире, вдалеке слышны крики раздавленных и задушенных любопытствующих.

     Передо мной поднимается на ноги древняя старуха - лицо морщинистое, как сама земля, волосы белые как снег и черные-черные глаза.

     Она только поднимается с колен и удерживаясь на четырех конечностях стоит как собака и на меня смотрит, а потом вдруг начинает смеяться.

     Нежить. Откуда она в Зазимье? Почувствовав пузыря прошла через все защитные барьеры? Как это стало возможным?

     Кинжал летит точно в цель, между глаз нечистой старухи, и она уже пучит глаза в удивлении и предвкушении гибели, когда кинжал пролетает мимо и на землю падает, а там где страшная баба сидела, только ветерок пыль кружит. Давид роняет мел и спохватившись поднимает его воровато оглядываясь и ложит в карман.

     Ловец! Ты идешь?

     Это глашатай заговорил. Меня уже ждут. Из толпы вдруг выскакивает мальчик, маленький босяк, с белым животом и нерасчесанными волосами он летит к ножу и толпа охает.

     Ростик вернись, - шипит женщина в черном платке и длинной черной юбке, но замечает мой взгляд и замолкает. Мальчик осторожно, двумя пальчиками, за рукоятку хватает кинжал за рукоятку и вытянув руку вперед бежит ко мне.

     Ловец! Мэр ждет тебя! - настаивает голос издалека. Глашатай не может успокоиться, а я забираю у мальчика оружие.

     Спасибо, друг.

     Можно спросить?

     Спрашивай, заслужил.

     Чем отличается нож от кинжала, а?

     Вопрос ставит в тупик, но только на мгновение. Я смотрю на кинжал и нежно его поглаживаю по острию.

     Кинжал создан для убийства мой друг и только для него.

     Я вытираю лезвие от пыли и грязи о специальную нашивку в рукаве.

     И это кинжал, малыш.

     Я разворачиваюсь и бегу прочь так быстро как только могу.

     

     ***

     Эшафот сколотили на славу. Быстро и качественно. Здесь не только пузырей мучить, здесь свадьбы гулять можно. Вокруг выставили охрану с оружием наперевес, флагов понавешали. Под окнами оркестр собрался трубачи, скрипачи и даже дирижер. Все ждали только меня.

     

     Стражник к которому я приближаюсь делает шаг вперед и поднимает руку ладонью вперед, но видит кинжал, видит одеяние и шляпу и отходит в сторону.

     Круг размыкается и я подбегаю к эшафоту.

     

     Распорядитель уже бежит навстречу, я узнал его по черному халату с белыми вышивками узоров на рукавах. А еще он маленький, лысый и мокрый от пота.

     "Где ты был? Где тебя носит? Семейство уже ждет больше минуты!"

     Он что-то еще квохчет и суетится, но я не слушаю и иду к деревянным ступенькам справа. По тем, что слева войдет на помост хранитель и его пузырь. Печать на плече напоминает о себе острой болью, как неожиданно.

     

     Торжественно вступает оркестр как только я ставлю ногу на первую ступеньку, и марш усиливается, чем выше я поднимаюсь и замолкает, когда я наверху. Я, я, я. Музыка смолкла на мгновение и сменилась на более спокойную и печальную. Дело ведь совсем не во мне. Я всего лишь инструмент, а слева сейчас на помост поднимался несчастный пузырь.

     

     Первый появился старик Хранитель. Не помню, как его зовут, но мы уже пересекались по работе. Он поднимался спиной вперед потому что помогал идти пузырю. В мешке, натянутом на голову, плохо видно ступеньки, если что, и начальству бы не понравилось, если бы пузырь оступился и полетел вниз вверх тормашками. А ведь еще можно и голову свернуть. Трогательная забота о ближнем.

     

     Я сложил руки за спиной и ждал. Сами справятся, помогать не принято - это не эффектно. Вот появилась верхняя часть жертвы и она уже стоит на эшафоте, слегка покачиваясь. Трубы закричали последний раз и смолкли. Маленький пузырек на этот раз, много из него не вытянешь. Я вздохнул и сделал первый шаг - толпа охнула. Каждый раз как первый, толпа она и есть толпа - никогда и нигде они не меняются.

     Я медленно шел к цели и Хранитель узнал меня и кивнул еле заметно. Полнейшая тишина и только слышно стук сердца жертвы из под мешка.

     "Толпа любит эффектные жесты", - подумал я и сорвал мешок с головы пузыря. Толпа охнула и оркестр вдруг выдал незапланированный резкий аккорд.

     - Ишь ты, - сказал мэр откуда-то сверху, я едва его слышал, потому что разглядывал пузыря. Нужно было эффектно кинуть мешок в толпу, чтобы люди его яростно разорвали на сувениры, но он просто упал рядом и остался там лежать.

     Маленькая девочка посмотрела на меня из-подо лба и попыталась улыбнуться. Мелкая, лет девяти не старше. Белые, как у куклы волосы - длинные, волнистые. Голубые глаза как у кошки. Маленький ротик. Щёчки, которые когда-то были румяными и пухленькими, а сейчас строго-белые. Белое строгое платье и грязные босые ноги. Все это взгляд выхватил до того, как глашатай начал говорить.

     Он "понес в народ" стандартную речь о мерзких пузырях, которые портят нам жизнь, о славных хранителях, которые их вылавливают и содержат подальше от народа, для того чтобы люди спали спокойно и о ловце, который пригубит прямо сейчас. Вот только я никогда не делал этого с детьми и начинать не хотелось. Тем более в городе в котором сам вырос и был таким же ребенком. Моя первая любовь в босоногом детстве Маричка, дочка садовницы была похожа на этого пузыря. Такая же маленькая пухленькая капризная блондиночка. Ох и попортила она мне крови в свое время.

     Неосознанно я сделал шаг назад и Хранитель поднял одну бровь. И не только он заметил секундную слабость Ловца - в глазах девочки (нет, пузыря) появилась надежда.

     "А сейчас слабонервных просим отвернуться! Беременным покинуть площадь, как и трусливым мужчинам! Представление начинается! Добро через мгновение восторжествует!"

     

     Глашатай наконец замолчал и свернул свиток в трубочку и сунул за спину в тубус. Никогда не понимал, как они так ловко это делают, это ведь еще труднее чем меч в ножны за спиной засунуть.

     Девочка затравленно посмотрела вдаль, потом назад и вверх.

     "Начинай!" - крикнул кто-то нетерпеливый.

     "Давай" - прошептал Хранитель одними губами и сделал шаг назад. Он не боялся, что девочка убежит - во первых мы практически в замкнутом пространстве, во вторых вокруг эшафота кольцо вооруженной охраны, ну а в третьих руки у девочки были за спиной связаны.

     

     “Освободи ее, - сказал я негромко, - если я подойду к ней с кинжалом наперевес, дите испугается”. Хранитель сделал вид, что не услышал, как я назвал пузыря и сделал, что просили. "Чик" и веревки упали на деревянный пол. "Ооо", - загудела толпа.

     

     "Действо начинается!" - прокричал глашатай и девочка вздрогнула, я тоже забыл про него. " В чем заминка?" - спросил мэр и я взял девочку за руку. Заверещала какая-то женщина и резко замолкла, не дотянув ноты. "Родила, наверное", - подумал я без злобы и потянул девочку к столу в центре. Она покорно шла следом и ее рука дрожала, передавая дрожь телу. Иногда она спотыкалась, потому что заплетались ослабевшие ножки, но быстро исправлялась.

     На душе было нехорошо. Такого я еще не делал. В одной руке кинжал, а в другой маленькая девочка. Раньше мне бы никто не позволил так сделать, но сейчас они хотели крови.

     Одно дело старики, старухи, мужчины с безумными глазами и толстые бабы, черные и цыгане в конце концов - но девочка...

     - Давай, - сказал я, - поднимайся по ступенькам и ложись на стол. Руки и ноги в стороны. Сделаю все быстро и без боли. Даже привязывать не буду.

     

     Она послушалась беспрекословно и взошла на столик, чтобы больше уже не сходить никогда. К каждому из четырех углов были прикреплены наручи для фиксации пузыря, но сегодня я не буду ими пользоваться - ребенка напугаю.

     Она села и обхватила колени руками.

     - Ложись.

     Отрицательно замотала головой. Значит нет. Это плохо.

     - Ложись, говорю. Сделаю все быстро.

     

     ****

     

     Народ ждет. Старик Хранитель ждет. Глашатай ждет. Оркестр ждет. Люди ждут. Мэр со своей семейкой ждут. А я смотрю на девочку не в силах поднять кинжал.

     "Давай" - шепчет Хранитель, он стоит уже за спиной, чувствую этот кислый запах овечьего тулупа.

     "Давай!" - опять кричит кто-то из толпы и теперь он не одинок, его крик подхватывают и начинают скандировать - "Давай! Давай! Давай!"

     "Ну?" - спрашивает глашатай, уставившись на меня и разводя руками. Краем глаза я вижу движение и смотрю вверх, туда где сидит главная семейка города. Мэр встает и смотрит мне в глаза.

     - Уходи, - шепчу я сквозь зубы. Девочка вздрагивает, когда Хранитель хватает меня за плечо.

     - Ты что! - кричит он. - Ты что! Хррр, хррр.

     Эти странные булькающие звуки они всегда издают, когда получают кинжалом в горло, но к такому фонтану крови я готов не был. Она буквально заливает все вокруг: мои руки, грудь, лицо, стекает с кинжала, брызжет струей дальше за спину. Девочка тоже вся в крови и когда я вынимаю кинжал и тело падает на помост я оборачиваюсь к ней.

     Девочка сидит и улыбается своей бело-красной маской. И она смотрит на меня и пытается что-то сказать. К эшафоту уже бегут стражи с мечами наперевес. Первый, второй, третий, четвертый.

     - Никогда не называй его по имени! - кричит девочка и волосы ее развеваются как на сильном ветру, - никогда не называй его имени!

     Что хреново началось, то хреново и заканчивается.

     Началось все с этой поездки непонятно куда, а закончилось тем, что я душил извивающегося черного уродливого.... да все равно никто не поверит. Вот как все было.

     ***

     Пришел я домой, да не раздеваясь и рухнул на кровать, так и вырубился.

     А потом мне снился довольно мерзкий сон в котором я был кем то вроде палача. Помню,что я ещё на казнь опаздывал, типа как кролик в Алисе. «О, боже я опаздываю! Королева отрубит мне голову!» Что то в таком стиле творилось, ещё армянин приснился, который на карете таксовал и баба эта страшная. Маленькая девочка, которую я должен был казнить и море людей перед эшафотом". Бред, конечно, полный но не бредовее того, что со мной произошло в реальности. Или это тоже был сон?

     Странные скачки в поле наперегонки с волками, странная деревня и то, что мы делали потом.

     Это было во сне или наяву?

     Я долго лежал пытаясь сообразить что вообще происходит пока не вернулись родители.

     ***

     Все нормально? — спросил батя, подозрительно оглядываясь. Кресло я успел на место оттащить и пока они переодевались таблетки на полу ванной собрать, но ружье пришлось под кроватью спрятать. Даже не знаю как объяснить зачем мне это если что, да ещё круг в комнате.

     Мама уже возилась на кухне, что-то рассказывая а папа подозрительно осматривался. Чувствовал, что в его сейфе копались.

     Ты устало выглядишь, Ванька. Как будто ночь не спал. Может девок водишь?

     Хмыкание было самым красноречивым ответом. Он ещё раз осмотрелся, но ничего подозрительного не нашел и кажется успокоился.

     Как на работе?Нормально, — ответил я. Не рассказывать же о том, что день прогулял. Жить будешь?А куда денусь.Ну, занеси тогда пакет матери на кухню, а я в душ.

     Вскоре он довольный фыркал под душем, мама на кухне устроилась а я мокрой тряпкой затирал меловой круг в комнате и пытался размышлять.

     Что со мной произошло? Помутнение рассудка, не иначе. Кстати шрам на плече болеть перестал и почти пропал, я его еле в зеркале разглядел. Белюсенькие ниточки на месте вчерашних порезов.

     Вот то, что вчера было оно мне приснилось или как? Я покрутил оба сна в голове и мысленно пожал плечами. Ну поездка ночью в деревню выглядит реалистичнее эшафота. Кони, сани, зима, погоня это ещё куда ни шло. А то, как я вышагивал в роли палача маленькой девочки а потом зарезал бомжа в роли хранителя- это перебор. Точно сон или за мной уже выехали. Что там в конце девочка кричала? И почему я так отчётливо помню её слова?

     " Никогда не называй его по имени«

     Кого? Почему не называть? И вообще, почему я так хорошо помню сон, всю жизнь забываю мгновенно, а тут такая яркая картинка.

     Честно говоря вся эта фигня выглядела бредово и может быть даже мужика с ножом никакого и не было. В конце концов вокруг Интернет, смартфоны, Илон Маск и его космический туризм, а мы тут плюшками балуемся.

     Черти что и с боку бантик! — сказал я вслух и ружье выстрелило.

     ***

     Хорошо, что ствол смотрел мимо меня и оставил только дырку в стене. Я отделался не таким уж и лёгким испугом, чуть правее и остался бы без колена, а если ещё правее то и без ноги. Влетел отец и выслушивать пришлось более часа нотации, пока мама бегала по этажам успокаивая соседей. У нас ведь считай пенсионеры одни живут, ещё подумают, что война началась или теракт. Этим бдительным недолго позвонить в полицию, а мне оправдывался потом.

     Когда папа переставал орать, он судорожно проверял меня на предмет ранений и опять продолжал воспитывать. Типа зачем мне вообще оружие понадобилось под кровать прятать и тем более заряжать. Я глупо плечами пожимал и молчал. Ничего придумать не получалось. На этом и закончили. Злой как демон отец ружье забрал вместе с патронами и ушел, пообещав, что ремонт в комнате я сам буду оплачивать и вообще давно пора самостоятельно начинать жить, а не под маминой юбкой.

     Гроза стихла под вечер и когда обо мне забыли, я подхватил куртку (кинжал все таки был в кармане) и вышел на улицу покурить.

     На скамеечке под подъездом ни одной бабульки, зато сидел Лешка студент с хорошим музыкальным вкусом. Он медитировал на чернеющее небо и подвинулся, но долго молчать не смог.

     Ну ты выдал сегодня.Ага, — говорю, — стреляли.По тебе? И как? Не попали?Чего? — говорю я и тут начинаю вспоминать, а сосед подливает масла в огонь.Видел я как за тобой менты погнались. Думал все, по соседу. Поймают, а ты обдолбанный в хлам. Я же видел, как тебя носило, как в коляску чуть не влетел. А раньше танцы тут устраивал во дворе. Чувак, не знаю, что ты употребляешь, но завязывай.

     Я посмотрел на дымящийся окурок и выбросил его в урну. И правда. Что-то мне подсыпают и вполне может быть, что в сигареты. Это была последняя раковая палочка в моей жизни.

     ***

     Я ещё осторожно поспрашивал у соседа о произошедшем и отправился погулять, подумать. Не хватало теперь и с полицией проблем. Надеюсь, что они меня не запомнили.

     Вечером батя вдруг решил вызвать на откровенный разговор.

     Не то чтобы он никогда моей жизнью не интересовался, но и не лез особо, а теперь на тебе. Разговоров захотелось.

     Вызвали меня на кухню, там уже мама ждала и на стул посадили. Хорошо хоть супчика насыпали, хоть поем нормально.

     — Я давно хотел с тобой поговорить, — отец сел напротив и мама ему тарелку поставила, — Не нужно, Валентина. Не голоден, потом поем. Ты слушаешь, Иван?

     — Угу.

     — Как у тебя жизнь? Как дела?

     — Нормально.

     — Как в личной жизни?

     — Нормально.

     — Как на работе?

     — Нормально все.

     Он вдруг замолчал и начал глубоко вдыхать-выдыхать.

     — Спокойнее, Коля, — сказала мама, — не нужно так нервничать. Ванечка дать добавки?

     — Еще с этим не закончил, спасибо, мамуля.

     Нужно было быстрее с едой заканчивать и в комнату прятаться, как-то они серьезно настроены. Но горячий суп, как никогда сегодня.

     — Мне сегодня звонили из бюро Занятости. Ты на работу перестал ходить.

     (Не знал, что у папы есть там знакомые. Все было бы намного проще)

     — Я заболел, — говорю, — нехорошо мне было. Вот и пропустил день. Я бригадиршу предупредил. Что мне теперь умирать на этой работе?

     — Пропускать нельзя, — вставила свои пять копеек мама, — ты кушай, пока горячее.

     — Если тебя с работы, которую бюро предоставляет выгонят за прогулу могут быть проблемы, понимаешь ты или нет? Катя мне по секрету сообщила.

     (Катя?)

     — Да ладно, — отвечаю я, — тоже мне важная работа. Да и не выгоняет никто из-за одного прогула.

     Батя вдруг как грохнет кулаком по столу, аж посуда подпрыгнула и суп чуть на скатерти с клубничками не оказался. Я тоже испугался, ну его, никогда таким злым не видел.

     — Никогда у нас прогульщиков в семье не было и не будет! Тебе это понятно? Понятно? Чего молчишь? А ну отвечай!

     Если честно, у меня просто суп в горле комом встал и я боялся глотнуть. Ну их, этих «припаренных».

     — Да понятно, — говорю и встаю, — Все, начальник?

     Мама охнула и отца за плечи схватила, а он вдруг покраснел и раздулся как Шалтай-Болтай.

     — Какой я тебе начальник! Я честный человек и всю жизнь трудился, а не бумажки перекладывал!

     Он еще раз как приложится кулаком об стол и кружка закружилась, мама успела на краю поймать.

     — Еще раз Катя мне доложит, что ты прогуливаешь можешь идти куда хочешь, тунеядец! Я тебе покажу начальника! Понятно тебе или нет?

     Я даже испугался его немного. Вот любят родители из-за таких мелочей переживать. «Пустяки, дело-то житейское.» Поэтому я осторожно молчал и старался не пререкаться, хотя можно было поспорить о важности работы дворником в моей жизни и важности «трудовой» в моей будущей пенсии тем более. Правда отца потом фиг остановишь.

     

     Мама осторожно молчала, дала ему выговориться и вставила свои пять копеек.

     Сынок на работу нужно ходить, это все таки деньги и трудовой стаж.Чего молчишь? — рявкнул папа, — набычился и сидит. Тунеядец!

     А вот это было уже обидно.

     Сам ты, тунеядец, — говорю и вскакиваю — Тоже мне успешный прожигатель жизни нашелся. Сидишь всю жизнь на одной зарплате, мать и то больше зарабатывает!

     Зря, конечно, сказал такое отцу. Просто бывают такие моменты, когда нужно остановиться, а ты не успеваешь и улетаешь со всей силы в неприятности. Иногда лучше жевать, чем говорить. И ещё добавил сверху: «Да идите вы к черту оба».

     В этот момент как бахнет и свет вырубило по всему дому. Звук неприятный был, я на секунду подумал, что газ взорвался как в соседнем городе. Там кто-то закурил не вовремя и на фотках в интернете в доме огромную дыру видно, три этажа шириной. Но у нас обошлось.

     Забыли на время про скандалы и отец побежал на счетчик смотреть, а мама в окно — что там у соседей. Я тем временем под шумок в свою комнату проскочил и там закрылся. Звуки я слышал интересные, как будто движение и даже голос.

     " Я тута«

     ***

     Ваня,- стучал отец в дверь чуть позже. Свет появился, сам собой а отец решил, что был не прав и лез выяснять отношения (Хорошо, что я закрылся на ключ) — Ты чего, обиделся? Давай договорим!Папа, я уже сплю! Мне на работу завтра! Давай спать!Так я вижу, что у тебя свет горит! Ты испугался? Ну перенервничал немного, бывает. Давай поговорим!

     Мама бубнила тоже что-то неопределенное еле слышно, но открывать я не собирался. То, что сидело сейчас на подоконнике не разрешало. Такие дела.

     ***

     На десять минут раньше.

     

     Вхожу в комнату на ощупь, по стенке. Стараюсь не смотреть в сторону окна, только краешком глаза вижу красные отблески. Две красных точки и силуэт. Кто-то здесь есть и это точно. Я слышу шипение. Разве у змей светятся глаза в темноте? Осторожно нащупываю куртку, которую бросил на зеркало и запускаю руку в карман. Вот и холодная ручка кинжала — то, что нужно. Осторожно вытягиваю и чувствую, как она вибрирует. Кинжал светится и уже нет смысла скрываться — оно меня видит. Красные глаза смотрят в упор. Я вытягиваю кинжал вперед лезвием вниз и шипение усиливается. Что сказать-то нужно?

     

     Отец с матерью общаются с соседями, похоже что света нет во всем доме. А мы с красными глазками смотрим друг на друга освещенные только светом ножа.

     

     «Говорили тебе не упоминать мое имя всуе.»

     

     Я затаил дыхание и до боли вцепился в свое оружие. Здесь точно был посторонний. Хотел что-то ответить и только открыл-закрыл рот, как рыба на суше. Если честно казалось, что если скажу хоть слово — тишина будет нарушена и оно бросится.

     

     — Ну, чего молчишь, пан? Напугался? Молодец, что меня позвал, выдернул из Зазимья как мертвяка из гроба. Подойди ближе, познакомимся, пан.

     

     Я помотал головой. Хрен тебе, а не знакомство.

     

     — Да ты не бойся, я тебе ничего сделать не могу. Повязаны мы с тобой, пан, одной ниточкой. Сейчас свет вернется, так ты рот не открывай, я дверь закрыл, но все равно не нужно.Понял или еще объяснить?

     

     И зажегся свет. Я шагнул назад, чуть не опрокинув спиной зеркало, одной рукой глаза закрываю от яркого света, а другой размахиваю стараюсь не подпустить к себе пока ослеп.

     

     — О, хох — хо!

     

     Собеседник даже захрюкал от удовольствия, но ко мне не бежал, чего я подсознательно боялся. В дверь уже стучал отец.

     — Ваня! Ты чего обиделся? Давай договорим!

     — Папа, я уже сплю! Мне на работу завтра! Давай спать!

     — Так я вижу, что у тебя свет горит! Ты испугался? Ну перенервничал немного, бывает. Давай поговорим!

     Мама бубнила тоже что-то неопределенное еле слышно, но открывать я не собирался. То, что сидело сейчас на подоконнике не разрешало.

     

     Я затаил дыхание и до боли вцепился в свое оружие. Здесь точно был посторонний. Хотел что-то ответить и только открыл-закрыл рот, как рыба на суше. Если честно казалось, что если скажу хоть слово — тишина будет нарушена и оно бросится.

     

     — Ну, чего молчишь, пан? Напугался? Молодец, что меня позвал, выдернул из Зазимья как мертвяка из гроба. Подойди ближе, познакомимся, пан.

     

     Я помотал головой. Хрен тебе, а не знакомство.

     

     — Да ты не бойся, я тебе ничего сделать не могу. Повязаны мы с тобой, пан, одной ниточкой. Сейчас свет вернется, так ты рот не открывай, я дверь на ключ закрыл, но все равно не нужно.Понял или еще объяснить?

     

     И зажегся свет. Я шагнул назад, чуть не опрокинув спиной зеркало, одной рукой глаза закрываю от яркого света, а другой размахиваю стараюсь не подпустить к себе пока ослеп.

     

     — О, хох — хо!

     

     Собеседник даже захрюкал от удовольствия, но ко мне не бежал, чего я подсознательно боялся. В дверь уже стучал отец.

     — Ваня! Ты чего обиделся? Давай договорим!

     — Папа, я уже сплю! Мне на работу завтра! Давай спать!

     — Так я вижу, что у тебя свет горит! Ты испугался? Ну перенервничал немного, бывает. Давай поговорим!

     

     Мама бубнила тоже что-то неопределенное еле слышно, но открывать я не собирался. То, что сидело сейчас на подоконнике не разрешало.

     — Открывай!

     

     «Не впускай его!»

     

     — Открывай, а то мать переживает!

     

     — Ванечка, да что с тобой! Не хочешь не ходи на эту чертову работу!

     

     «Курва!»

     

     С треском распахнулась дверь и отец ввалился в комнату, тяжело дыша.

     

     — Вы чего замки ломаете? — я сделал шаг в сторону и оглянулся. Он сидел на подоконнике и кулаком мне грозил.

     

     — Не знаю, — голос отца звучал растерянно, — само собой вышло. Даже и не задумываясь плечом врезался. А ты почему не отвечаешь? Мать может переживает, как думаешь?

     

     — Да что со мной будет, — (оно все еще сидело там), — замок я вставлять не умею. Вызывай кого-то.

     

     — Да я сам вставлю сынок. Ты только не обижайся на меня. Я ведь только добра хочу....

     

     Выгнать их удалось не сразу. Отец еще долго бессвязно оправдывался и как бы ненароком комнату осматривал. На зеркало занавешенное посмотрел, на кровать незаправленную. Мать куртку подняла и на крючок повесила, как бы ненароком застелила постель и открыла окно. Существо скользнуло в сторону молча, не мешая, а я смотрел на него не пытаясь даже включить логику. И страха тоже не было.

     

     Это был человечек. Человеческое существо небольшого роста. Я хорошо его разглядел. У нас таких называют карликами, но этот... У карликов непропорционально большие головы обычно, а этот выглядел естественно маленьким, как будто нарисованный по всем правилам анатомии. Персонаж из мультика, написанный рукой злого художника. Черный, как цыган и, волосатый и непричесанный.

     

     — Пусть проветрится, — сказала мама и села рядом с ним, почти коснувшись карлика рукой, — душно у тебя, надо же следить за собой, Ваня. Ты так себе девочку не найдешь.

     

     Существо хмыкнуло и на маму посмотрело: «О девочках ему не скоро думать придется, поверь мне, пани.»

     

     — Ну чего ты молчишь, Ваня? Расстроился? Думаешь, что теперь на всю жизнь дворником останешься? Поверь маме — это временные трудности. Ты еще молодой, а возможностей перед тобой очень много, как и трудностей.

     

     Отец ушел за инструментами, а я вместе с разговорчивым карликом выслушал целую мотивирующую речь. Мама обычно молчаливая разговорилась не на шутку, такую «телегу» толкнула, что я сразу мотивировался, как и этот рядом с ней. Он слушал внимательно, кивал в особенно понравившихся местах и даже прошелся по комнате перед мамой, уперев руки в боки, а она все продолжала рассказывать.

     

     — Светочка сказала, что у нас скоро открывают завод по производству аккумуляторных батарей, будет очень много рабочих мест. Она поспособствует, отправит тебя на курсы и пойдешь сразу в мастера, на линию. Просто сейчас тебе нужно пересидеть на этой работе — полезно для репутации, если не будешь скакать по вакансиям.

     

     «Светочка — кокеточка. — закоцал языком человечек и подмигнул мне. — Светочка, хочет конфеточку. Поможет Ванечке за его пипеточку»

     

     — Куда ты все время смотришь? — спросила мама, — Я тебе серьезные вещи говорю, а ты смотришь куда попало, только не на меня. Совсем маму не уважаешь?

     

     «Маму не уважаешь, — паясничал карлик, — ко-ко-ко. Давай уже заканчивай базар, пан — надоело».

     

     Он вдруг упал на спину и задрыгал ногами противно сюсюкая:

     

     " Ванечка не уважает мамочку. Ванечка не любит папочку и девочек. Нехороший мальчик Ванечка — непослушный дворник!«

     

     — Иван, ты будешь со мной разговаривать?

     

     — Я и говорю. А ты и правда ничего не видишь?

     

     — Что я должна видеть?

     

     — Валя! Валя иди сюда, — позвал отец с кухни, — где запасные лампочки? На кухне сгорела.

     

     Мама посмотрела на меня с обидой и прошла мимо, чуть не наступив на черноволосого карлика, катающегося по земле. На кухне они завели разговор о своем, на время забыв о обо мне, а я прикрыл дверь и повернулся к гостю. Тот уже сидел на кровати, свесив ножки.

     

     — Ну что, готов общаться серьезно, Ловец?

     

     Он смотрел на меня поджав губы. Черное лицо ярко выделялось на фоне белоснежной постели.

     

     — Кивни, если готов.

     

     Я кивнул, совершенно неосознанно.

     

     — Хорошо.

     

     Он вдруг выудил из-за спины листок бумаги, свернутый в трубочку и бережно развернул его. В книгах по истории такие вещи называют свитками. Это обычно папирус или пергамент свернутый в рулон, на котором написано какое-то особо важное послание. Свиток еще запечатывали сургучом и связывали шнурками.

     — Ну, тогда здесь распишись, друг. Только кровью нужно, можешь ножичком палец кольнуть,даже больно не будет. Чего задумался?

     Ищи дураков.

     — Кто ты, — говорю негромко, — и что делаешь в моем доме?

     — Хочешь все знать? Все расскажу, только договор подпиши кровью.

     — О передаче души? Кажется я начинаю догадываться что ты такое.

     

     — Ладно, ладно. Спокойно. Ножик убери, шеф. Ты что, вечера на хуторе близ Диканьки не смотрел? Пошутил я, пошутил.

     Он моментально спрятал листок и губы обиженно поджал. В стекле он отражался... На улице уже вечерело, в домах напротив люди начали включать свет и курить на балконе, начиналась понемногу ночная жизнь. Кто-то возвращался с работы и готовил ужин, кто-то сидел с ребенком за уроками, а кто-то за телевизором. Вот кажется и сосед по подъезду музычку включил, на этот раз негромко. Реальный мир вокруг живет и дышит, а что со мной происходит?

     — Чего завис, шеф? Работать будем или как? У меня сущность не бесконечная.

     Он вдруг сделал пару быстрых шагов вперед и взял меня за руку, я не успел отдернуть да так мы и замерли.

     — Реальный я, шеф. Я не мираж и не призрак, чувствуешь?

     Я действительно чувствовал его руку, он держал меня за запястье. Крепкая хватка, уверенная, но не до боли. Маленького роста, практически мне в пояс упирается и смотрит снизу вверх.

     — Чего дрожишь, как будто мы любовнички? Тьфу,срамота европейская.

     Карлик убрал руку и скривился, пальчиками потряс как будто воду стряхивал, забрался с ногами, на кровать и сел на подоконник. Мне показалось или? Нет, наверное оказалось, ничего там не мелькало.

     — Освободи зеркало! — вздохнул пришелец и властно махнул рукой на зеркало все еще прикрытое. — Давай не тормози, шеф! Мало времени. Печать ждать не будет.

     Не знаю почему я еще продолжал его слушаться, но приказ выполнил. Давно надо было эту штуку в комнату родителей перетащить, всегда она только под ноги лезла и по ночам пугала.

     — Да, — сказал карлик кивая, как будто понял о чем я думаю, — Мощная штука. Красивая. Знаешь как говорят? «Зеркало — это зад дьявола!» Нравится!

     

     Последнее он выговорил по слогам четко, красуясь и наслаждаясь одновременно. Даже глаза прикрыл от удовольствия. Циркач одним словом. Как есть — циркач.

     

     -Чего смотришь как баран на новые ворота? Кинжалом круг проведи, путь открой.

     

     — Чего?

     

     — Ну острием по зеркалу. Чего вам все показывать надо?

     

     Он вдруг резво соскочил с подоконника бормоча «не рассказывай, а показывай» и подбежал к зеркалу. Я непроизвольно в сторону шарахнулся, неприятно опять с ним сталкиваться. Только сейчас дошло, что пальцы у него холодные, проверять не хочется. Человечек заметил это и хмыкнул, но ничего не сказал, только косо посмотрел и указательным пальцем по зеркалу провел. Даже не пальцем а когтем, я бы сказал. Для обычного ногтя он слишком уж длинный и закрученный.Вот этим самым когтем как указкой он и прочертил большой круг по зеркалу, по самому краешку а по следу, где проходил палец разлеталась синева. Он оставлял за собой след: искрящийся-синий , блестящий и искрящийся. Он рисовал на зеркале, оставляя 3d след просто на плоти этой «задницы дьявола» и я уже видел, что мне напоминает итог. Тот круг на стройке, тот из которого вывалился умирающий мужик, чей кинжал я приватизировал и который запустил этот маятник непонятных пока еще событий. Будь честен перед собой блин, Ваня. Это произведение рук пришельца напоминало телепорт, как его в компьютерных играх изображают.

     

     — Чего глаза вытаращил? Шагай!

     

     Он смотрел на меня зло ухмыляясь, рассматривая мое нежелание делать что-либо противоестественное, как само собой разумеющееся и трусливое.

     

     — Ладно. Давай за мной.

     

     Раз и он шагнул прямо в зеркало. Сначала левой ногой и она провалилась внутрь, потянув за собой часть тела и вторую ногу и туловище и руки и последней исчезла голова. Его больше не было в комнате, а в зеркале чернел темный круг с небесно голубым ободочком.

     

     «Давай за мной» — это последнее, что я услышал от странного пришельца. Подумал над его словами и накрыл зеркало курткой.

     Не знаю в наказание или из жалости, но на этот раз меня заставили убирать площадь перед мэрией. Там конечно не самая огромная территория - это же не Москва, провинциальный город, но ответственность наверняка огромная. Не уберешь нормально, тут тебе и конец. Начнет съезжаться начальство, губернаторы всякие, начальники, зам.начальники, секретарши, начальники полиции и прочая нечисть .... Ухх... Аж мурашки по коже. Они с утра все злые, недовольные, от жен убежали и детей избалованных ищут к чему бы "докопаться" а тут разорванную пачку сигарет ветром принесло на стекло машины или пакет из Макдональдса. Вот тогда он может и позвонить (пуская от бешенства) слюни кому следует, а тот уже по цепочке узнает, кто убирал территорию. Так меня припугнула Анатольевна и укатила оставив любимый инструмент дворника - метлу и всякое вспомогательное типа ведра и мешков для мусора. Перчатки забыла дать почему-то.

     А перед этим мне еще пришлось выслушать лекцию о вреде прогулов и о том, как люди могут разочаровать и о том, что кое с кем на бирже лучше не ссориться. Я стоял опустив голову и покорно выслушивал все что обо мне думает бригадир, а сам искоса ловил взгляды теток-напарниц. Жалеть меня явно никто не собирался. Да и черт с вами, у меня других проблем хватает, чтобы бояться чьих-то насмешек.

     Теперь у меня появилось время подумать. Раннее утро, народ спит, даже машины не проезжают - тишина и спокойствие. Есть время подумать. Что со мной творится последние пару дней и почему я стал воспринимать все это как само собой разумеющееся? Все эти бабки бегающие в позе кракозяброго дроздофила, телепорты в зеркалах, старики - разбойники, восточные перевозчики и на закуску карлики как из Твин Пикса, только более цыганского вида. Даже и не знаю радоваться мне или нет такому разнообразию в жизни. И да. Почему я воспринимаю все это как само собой разумеющееся? Это ведь ненормальные картинки, это больше похоже на бред больного воображения человека скрученного смирительной рубашкой в грязной палате. А мне уже норм.

     Я оглянулся по сторонам на всякий случай, не подползает ли со стороны очередная нежить. Очень уж эта тишина нервирует. Подумал “гробовая тишина” и содрогнулся. Хоть бы еще кого оставили со мной, не так бы жутко было. А то только тени от фонарей служат собеседниками. Черт, ну страшно же.

     

     Прикольно я вчера выдал. Раз и закрыл портал. Думал сейчас мою куртку туда засосет или этот тип назад вылезет, но портал просто со временем угас и потух, как спичка на ветру. Зеркало стало обычным зеркалом, а карлик не вернулся и теперь меня это немного беспокоило. А если он вернется? Точнее, когда он вернется, будет ли карлик сильно расстроен? Надеюсь он не сильно обиделся.

     

     Чтобы отвлечься пришлось взять метлу. Двадцать первый век на дворе - люди в космос машины запускают, вирусы обрушивают на планету а я все с деревянной метлой по старинке. Так еще при царе работали. Мне бы еще сапоги, фартук, бороду и картуз буду как призрак из прошлого.

     

     Вжух - вжух и поднимается пыль если неправильные движения делаешь. Даже в такой мелочи нужно быть профессионалом иначе накосячишь. Вот бы эта метла могла что-то делать интересное: например временем управлять: вправо махнул и на час отмотал ленту жизни назад, влево махнул и на час вперед прыгнул. Ходишь махаешь своим деревянным инструментом, а перед тобой люди как картинки на кинопленке дергаются, то вперед то назад. Ляпота.

     

     Задумался я над этими вечными вопросами и время пошло быстрее. Главное голову во время этих тупых однообразных занятий отключать и не успеешь очнуться, как они закончатся. Вжик-вжик. Уноси готовенького.

     

     Вжик - вжик. И еще раз и по кругу. Осмотреться на предмет появления старухи или карлика и опять. Вжик- вжик. Светлеет. Еще часик и за мной приедет машина. Работа на сегодня закончена и можно целый день спать. Вот за что я люблю ее. Если бы платили больше, можно и остаться. Вжик - вжик!

     

     Прошелся по всей площади. Кажется все. Мусор нигде не валяется. Синенькие пакеты с мусором из урн достал и связал, а на их место новые, чистенькие положил. Старые заберет машина. Кажется все, уже ни к чему не докопается Анатольевна. Дело мастера боится. Разве что этот ком земли у скамейки.

     

     По правую руку от центрального входа врыта в землю скамейка для отдыха граждан. слева от нее урна, которую я уже чистил и убирал рядом, но вот того шара там не было, точно помню.

     

     Может пропустил? Нет, точно не было. Что-то круглое размером чуть больше футбольного мяча, но не мяч, примостилось у мусорки. Мячи не бывают такое неправильной формы, то ли шар помятый, то ли вздувшийся горшок, то ли воздушный шарик надутый хреново. А еще у футбольных мячей не бывает шерсти, а этот зарос бледными сивыми прядями, как викинг или мой друг-бомж. И что-то на иглы похожее, лежит вокруг, прижавшись к телу. Ежик что ли чернобыльский?

     

     Руками до этого комка грязи дотрагиваться не хотелось и я перевернул метлу черенком вверх, а прутьями вниз и осторожно попытался дотронуться до этого мутировавшего муравейника. Раздалось такое громкое и яростное шипение, что закончить дело не удалось. Комок вдруг зашевелился и я отстранился. Из муорки поднимался еще один шар.

     

     Сначала показалась только верхняя серо-волосатая часть и я уже подумал, что шарик решил полететь, но это был не шарик, это была голова. Волосы поредели я появились огромные надбровные дуги, которые прикрывали ярко-красные злые глаза с черными вертикальными палочками зрачков, дальше подобие носа и наконец пасть,которую оно сейчас открывало. Пасть наполнена сотнями мелких острых зубчиков, как в сошедшей с ума фантастической бензопиле, а когда пасть с шипением открылась пошире стало заметно, что зубы расположены в несколько рядов.

     

     Зашевелился второй шар, расправляясь и выпячивая иглы в разные стороны - это тоже была морда, а никакой не ежик. Только этот еще страшнее был. На иглах застряли листья, комья земли с торчащей травой и даже вездесущие окурки. Существо вполне осознанно посмотрело на меня и оскалило паст, в точности как собрат из мусорки. Этот сразу показал, что его-то точно стоит опасаться. Первый ряд клыков был красный, а не белый как у друга и помятый длинный язык тоже был окровавлен. А еще мое сознание сфотографировало деталь под его животом - красные разорванные куски чего-то серого с хвостом. Этот ежик как раз завтракал, когда я решил в него деревяшкой потыкать. Вкусная крыса попалась, только если бы не этот дворник, который завтракать мешает.

     

     Второй ежик зашипел еще яростнее, чем первый. Теперь они делали это в унисон. Я шагнул назад… и еще раз. Желания тыкать метлой в этих тварей уже не возникало. Вокруг ни души, город еще не проснулся. Я развернулся и побежал к дверям. Где-то там должен был спать охранник! Он обязательно поможет!

     

     Правая нога натыкается на что-то мягкое, но большое и сильный удар под колено в левую и я полетел вниз. Приложился коленями о землю, а клацнули зубы - еле успел руки выставить вперед, чтобы лицом не приложиться. Метла покатилась в сторону и мимо пролетел волосатый шар, я с воплями отшатнулся и увидел краем глаза второй. Они прокатились вперед метров на пять и развернулись, мордами ко мне. Похоже это они меня с ног били.

     Потом резко рванули.

     

     Ладно! - крикнул я и встал, - Суки! Давай!

     

     Услышь меня охранник. Услышь мои крики, сонный дурак. Это же твоя работа.

     Два шара летели на меня параллельными линиями, не оставляя даже следов на плитке, хорошо я поубирал. Метла! Где метла!

     

     Я увидел ее и нагнулся, чтобы поднять, когда левый шар вдруг прыгнул, да так высоко, что приземлился на уровне плеча и вцепился мне в куртку в клочья разрывая ткань. Тут уже было не до метлы, с омерзением и страхом одновременно я вцепился в длинные седые волосы и оторвал урчащий комок от своего тела. Лишь бы не успел добраться до тела, лишь бы не успел укусить своими корявыми клыками за плечо.

     

     “Иди на хер!” - заорал я и швырнул визжащий колобок в сторону, когда взорвалась от боли левая нога. Инстинктивно отдернул ее, но боль в лодыжке не прекратилась, а усилилась. Быстрый взгляд вниз, так и есть, второй монстр висит у меня на ноге и жрет её. Первый катился прочь, наверное хотел набрать разгон, значит пару секунд еще есть. Я шагнул здоровой ногой вперед и подтащил вторую , которая боли уже не издавала. Быстро наклонился и поднял метлу, прицелился и древком метлы врезал ежика по затылку, вставил палку между ногой и пастью - дернул и оторвал тварь на время, а потом еще и пинком ускорил.

     

     “Воспользуйся кинжалом!”

     

     Вернулась боль в ноге. Ощутимо между пальцев потекла кровь. Штанина разорвана в клочья, кровь оставляет лужу на земле и окровавленные куски джинсовой ткани тоже рисуют свои круги. Я грязно выругался и беспомощно осмотрелся. Охранника не видать. Один колобок замер вдалеке, второй переворачивается медленно рядом в одном шаге. У калитки стоял вчерашний типок и смотрел на меня. В правой руке он держал кинжал, который ярко светился синим сейчас. Карлик заметил, что я смотрю на него и помахал рукой с оружием: “Воспользуйся кинжалом!” а потом кинул его аккуратно, держа за острие.

     

     Кинжал со звоном упал на плитку, повертелся и замер, как замерли и два волосатых колобка, смотря на него.

     

     Ага, сейчас, - сказал я и с размаху палкой от метлы влупил по ближайшей твари. Сверху вниз как мечом точно между глаз попал волосатому уродцу, тот завыл так что должны были стекла в округе вылетать, а я только со страха еще больше разогнался и нанес второй удар туда же. Лупил и лупил изо всех сил и с поражающей точностью, будто надвое расколоть его хотел.

     На земле осталась кровавая тряпочка, когда я закончил. Наступила тишина, опираясь на метлу я отошёл в сторону подволакивая ногу. Где следующий?

     Я же говорил воспользуйся кинжалом! - человечек у ворот пританцовывал, хихикал и кланялся мне, делая вид, что снимает в поклоне шляпу. - Гордость тебя погубит ловец.

     Я наклонился и поднял кинжал. Вроде как похож на мой или просто из одной серии дурацких стилизованных под старину ножей.

     Осторожно! Обернись! Сзади! - хохотал карлик, продолжая свой безумный танец. Тряпочка надулась как парус на ветру и дрожала, ручейки крови стекались как на обратной кинопленке, кусочки кожи подпрыгивали как листья на ветру. Ну ясно. Я занес метлу и шагнул вперед, когда мощнейший удар сбил с ног откидывая от возрождающегося колобка. Кинжал вылетел из руки и звякнул невдалеке, а я уже лупил локтем сбившего меня с ног бешеного ежа. Метлой его метлой! Ты же дворник!

     И правда. Отшвырнул я его уже черенком метлы, которую уже успел полюбить. И опять удалось. Завывающий комок шерсти отлетел в сторону а я вставал, опираясь на деревяху. Березовые прутья торчали в разные стороны, как волосы на голове сумасшедшей старухи, инструментом уже не придется работать по назначению. Если вообще я работать смогу. От потери крови мутило и кружилась голова, но катающиеся головы расслабиться не дали. Они вертелись друг вокруг друга, рычали и посматривали в мою сторону - планировали нападать еще раз.

     Может поможешь, раз уж все равно здесь?

     Карлик хохотнул:

     Неа, все сам, шеф. Никто тебе не поможет, привыкай.

     Колобки крутились все быстрее и я вцепился в метлу крепче. Ну давайте, сволочи. Они резко пошли с двух сторон одновременно.

     Опа! Хоккей!

     И это был он. Шайба! Удар! Завывающий колобок полетел влево и с разгона впечатался в цементную урну, да там и замер красным пятном. Второй тем временем прыгнул с другой стороны, но промахнулся, а мне везло. Разворот и наподдал метлой, не так сильно как хотелось, но ускорение придал.

     Кинжал! - крикнул советчик, - сади их на перо! Да послушай ты меня, пан! Достал!

     Я подхватил лежащий кинжал и “пошкандыбал” к урне от которой отклеивался зубастый шар жалобно урча. Послушаю на этот раз.

     

     ***

     Ну что, Иван, - сказала бригадирша, - в моих глазах ты реабилитировался. Молодец. А что с метлой?Перестарался, - я шутливо спрятал инструмент за спиной, - не знал, что сильно мести нельзя. Прутики эти ненадёжные оказались.Ничего, завтра новые выдадим. Ты опять пешком или с нами поедешь?Поеду, сегодня.

     Я втиснулся в кабинку грузовика между водилой и бригадиршей. Мимо проносились первые машины просыпающегося города. Хотелось спать.

     Я оглянулся через плечо чтобы убедиться. Карлик сидел в кузове как и грозился, заметил мой взгляд и подмигнул. Радуется, домой я его позвал. Поговорить нужно - помог его совет.

     

     Послушал я его и кинжал в колобка “воткнул” - он как завоет, это надо было слышать, а мне сразу хорошо стало. Синяя волна потекла по лезвию в мою руку и боль отступила, кровь остановилась и пропал волосатый шар. Кровь на земле испарилась, нога зажила и даже разорванная штанина кажется восстанавливаться начала.

     Я нож выдернули смотрел как белеют останки странного существа и растворяются в воздухе, как будто и не было никого. Потом встал метлу подхватил и зашагал ко второму шару. Тот уже не нападал, а метался из стороны в сторону и гавкал как пес перепуганный, а сам глаз от кинжала не отрывал.

     

     ***

     

     “Все нормально? - спросила бригадирша, - ты с нами?”

     

     Даже и не заметил, как приехали. Автобуса, который развозил рабочих по домам еще не было, но народ весь в сборе - ждут.

     Да, - говорю, - замечтался, простите.Бывает, - сказал шофер и засмеялся, - я так когда-то чуть в остановку не въехал, автобусную. Заснул за рулем, прикинь? Еле успел по тормозам дать и вывернуть. Да и не было никого на остановке. Иначе сидел бы до сих пор, прикинь?

     Я кивнул и вылез вслед за бригадиршей. Потянулся зевая, кивнул своим теткам и в сторону отошел. Курить хочется, особенно после недавней драки, но кто-то обещал себе бросить. Может тогда и все что творится вокруг меня перестанет происходить. Я ненароком осмотре одежду - как будто ничего и не было.

     

     Не верится?

     

     Карлик кажется уже и не карлик ходил среди зевающих работяг и в глаза им заглядывал. Пальцами щелкал, руками перед лицами махал, а они не реагировали и продолжали общаться, вздыхать, зевать, дышать, курить или подкрашиваться. Не видели они моего собеседника, хотя в росте он явно прибавил и вел себя специально понаглее, еще и на меня оглядывался.

     

     Не верится, шеф? Это нормально. Это адаптация. Никто не верит до поры до времени. Думают, что болеют они, видениями страдают или сны наяву видят. Или шаман порчу навел, думают. Или бог какой разгневался. Или умер уже, считает. А правда она совсем в другом. В Ловца тебя приняли и назад дороги нет. Как плечо, не болит?

     Я машинально потрогал рану, не болело уже давно как будто и не было тех шрамов., но отвечать ему не стал. Люди ведь кругом. Точно в дурку упекут.

     - Не болит потому что ты сущность из нежити выкачал, понимаешь?

     

     - Нет.

     - Скоро поймёшь.