Mirash : другие произведения.

Трудная профессия: Жизнь, Глава 2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Воспитанники продолжали кричать и плакать, один мальчик начал в страхе биться головой о спинку кровати. Меньше всего мне хотелось пугать несчастных больных детей, но другого выхода я не видела. Бросив на них полный раскаяния взгляд, я на всякий случай переместилась к Ларисе Иванченко, убедилась, что Славки там тоже нет, вернулась обратно. Персонал к тому времени уже успел навести порядок, нянечки побрели на пост, и я двинулась за ними, надеясь выяснить хоть какие-нибудь детали.
      
       Автор выражает глубочайшую признательность бета-ридеру Рикке за ценные замечания и терпение :)))
       КОММЕНТАРИИ ОТКРЫТЫ В ОБЩЕМ ФАЙЛЕ
  
  Я уже испытывала это.
  Два с половиной года назад я не нашла Славу в его доме и несколько страшных недель не могла выяснить, где он и что с ним. Вот и сейчас в таком же смятении стояла посреди темного дворика интерната, пытаясь успокоиться и понять, что мне делать. Я абсолютно одна. Меня даже никто не может увидеть, а я не могу никого разбудить и потребовать ответов на свои вопросы. Что же могло случиться с ребенком? Знает ли вообще персонал, что Славы нет в кровати?! Я вернулась к его спальному месту, чтобы с грохотом обрушить тумбочку. Проснулись и закричали перепуганные дети, прибежали заспанные дежурные нянечки, принявшиеся их успокаивать. На пустую кровать не обратили внимания... значит, отсутствие Славы не новость. Сложно сказать, хорошо это или наоборот.
  Воспитанники продолжали кричать и плакать, один мальчик начал в страхе биться головой о спинку кровати. Меньше всего мне хотелось пугать несчастных больных детей, но другого выхода я не видела. Бросив на них полный раскаяния взгляд, я на всякий случай переместилась к Ларисе Иванченко, убедилась, что Славки там тоже нет, вернулась обратно. Персонал к тому времени уже успел навести порядок, нянечки побрели на пост, и я двинулась за ними, надеясь выяснить хоть какие-нибудь детали.
  - Да что же за день сегодня такой! То с Иванченко беда, то тумбочку кто-то опрокинул. И кто сделал, не признается, паршивец! - в сердцах сказала новенькая, которую я видела позавчера вечером.
  - Это ты к нашим условиям не привыкла, - осадила ее опытная Галина. - Тут тебе не в обычном детском садике с нормальными детьми работать. У нас и аутисты, и олигофрены, и шизофреники... полный набор. Тот, кто тумбочку опрокинул, сам ничего не понял, только испугался. Дурачков ругать не надо, им от этого толку нет.
  - Терпеть, что ли?
  - Терпи или увольняйся. У нас не все работать могут, молодых девок вообще не берем. Насмотрятся, потом рожать боятся. Думаешь то, что они сегодня поорали, это самое страшное? Вот кто-нибудь из них помрет у тебя на глазах, тогда поговорим...
  Я была не согласна с Галиной. Лучше бы наоборот, брали молодых до того, как они бездумно решали сами завести ребенка. Может, тогда было бы меньше таких несчастных детей, а появившиеся не так часто оказывались брошенными. Но в одном она была абсолютно права, - как бы ужасно это ни было, крики безумных напуганных детей еще не самое страшное.
  - А Иванченко потом назад вернут? - сменила тему несколько смущенная напором Галины вторая нянечка.
  - Да кто знает... Порежут для начала, а там посмотрят...
  Я уже привыкла за пару лет к грубоватой манере речи персонала интерната и поняла, что речь идет, скорее всего, о хирургической операции. Получается, Славка заболел, и его отправили в больницу. Это было ужасно. Напуганный, больной, не умеющий общаться ребенок в совершенно чуждой ему обстановке. Но где именно? Какая из детских больниц сегодня дежурила и принимала детей по скорой помощи?
  В интернате мне больше нечего было делать, я переместилась на улицу недалеко от дома и достала мобильный телефон, набрала справочную. Выяснила адрес дежурной на сегодняшний день больницы, переместилась туда. Что дальше? Огромное учреждение, в котором детское отделение занимает два корпуса. Где и как искать Славку? Походив по приемной я, наконец, осознала бессмысленность своего присутствия в таком виде. Мне нужно было вернуться домой, переодеться и снова появиться здесь уже видимой, попытаться поговорить с персоналом.
  Дома я стянула короткое ярко-красное платье, которое успешно послужило в клубе, но едва ли подходило для моих новых целей. Для них лучше пойдут джинсы в комплекте c простой хлопковой рубашкой и скромные туфли без каблука. Я избавилась от макияжа, вычесала из волос лак, после собрав их в скромный пучок. Все, нужно придумать, что говорить в приемной, и идти. Но тут в комнату постучали, после моего недовольного "войдите" появилась Настаревита.
  - Где ты была? - требовательно спросила она.
  - Наста, в личное время я была там, где хотела, по личным делам, - отрезала я. - Как идет дежурство?
  - Дежурство? Обычно тебя оно мало волнует. Но раз спрашиваешь, то все как обычно. Алир, меня не устраивает твой образ жизни.
  - Чем именно? - поинтересовалась я, упаковывая в сумку кофту. - Я плохо выполняю свой долг?
  - Нет... - она несколько смешалась.
  - Не вношу своевременно свою долю оплаты за дом или, быть может, прошу оплачивать мне тот самый образ жизни, который тебя так не устраивает?
  - Нет, но все же...
  - Все же оставь меня в покое, - несколько резко ответила я. - Ты старшая, и я не пойду против твоего мнения в том, что касается нашей работы. Но на мою личную жизнь твое влияние не будет распространяться.
  - Но ведь ты способна сообщать, куда идешь? Ты можешь понадобиться в любую минуту, - попыталась зайти с другой стороны Наста.
  - В любую не могу. Нарушится баланс - буду в твоем распоряжении, на дежурство буду. В остальное время - извини.
  - А наши общие бытовые дела?
  - Планируй их заранее и ставь меня в известность.
  Не дожидаясь ответа, я переместилась. На всякий случай не сразу в больницу, - мало ли, разозленная Наста вполне может последовать за мной. Подождав несколько минут, когда след перемещения потеряется окончательно, я направилась в приемный покой.
  У меня не было особого плана. Я не шпион и не опытная мошенница, понятия не имею, как действовать в таких случаях. Единственное, что я смогла придумать, - представится заботливой сотрудницей интерната, узнавшей о несчастье своего воспитанника.
  - И что вы хотите от меня? - спросила дежурная в приемной.
  Она была немного раздраженной, но это не относилось конкретно ко мне, а было следствием ее усталости. Я постаралась говорить как можно убедительнее и вежливее.
  - Понимаете, Иванченко особый мальчик. Он не умеет разговаривать и общаться, будет очень испуган обстановкой. Я смогу хоть немного его успокоить, и мне нужно убедиться, что с ним все хорошо.
  - Аутист, что ли? - спросила дежурная уже добрее.
  - Нет, из неблагополучной семьи. Просто очень запущенный ребенок.
  - Ясно. А почему вы не знаете, с каким диагнозом он поступил и точно ли к нам?
  - Сегодня нянечка ночная... не очень... сообразительная, - вывернулась я. - Ничего не поняла и не запомнила, сказала только, что на скорой увезли.
  - Ладно, попробую выяснить, поступал ли он к нам, и что с ним, - решилась медсестра. - Ждите здесь.
  Выяснила она подробности довольно быстро, сообщив, что Славка действительно здесь, и ему назначена экстренная аппендэктомия.
  - Может быть, вас к нему завтра допустят, а сейчас нет. Но у него очень хорошая врач, Вольхинова, так что не переживайте. И успокоительное дадут, он ничего не поймет.
  Попрощавшись с дежурной, я вышла из больницы, подобрала укромное место, что бы стать невидимой, и отправилась на поиски Славы. На это ушло много времени, нашла я его уже в разгаре операции. Я немало раз видела, как делали кесарево сечение женщинам, не способным родить самостоятельно. Да и естественные роды не всегда проходят легко и просто, всякое случается увидеть. Так что меня не испугать ни скальпелем, ни окровавленными простынями. Но все же я не привыкла к виду операций другого рода, тем более, когда на операционном столе лежит дорогой мне маленький человечек.
  Руки хирурга тем временем аккуратными и точными движениями делали свое дело. Пожалуй, эта Вольхинова действительно хороша. Я не разбиралась в хирургии, но ее уверенная и даже красивая работа производила хорошее впечатление.
  - Все, - немного устало сказала она наконец. - Отправляйте в послеоперационную и пусть дежурная особо внимательно смотрит. Судя по документам, мальчик с отклонениями, лучше быть с ним осторожнее...
  Слава мирно спал под действием лекарств, будто и не случилось ничего. В палате было еще двое детей с мамами. Я сидела и смотрела на мальчика, понимая, что мне разумнее пойти отдохнуть и вернуться утром, но не была в силах выполнить это. Казалось, стоит отвернуться на секунду, и он снова исчезнет. Я вздохнула, перевела взгляд на открывающуюся дверь. Наталья осторожно подошла к ребенку, осмотрела, поправила одеяло и снова ушла. Она приходила далеко не в первый раз, я была очень рада, что никому не нужному Славке в кои-то веки повезло хотя бы с врачом.
  Видимо, ничего особенно страшного в физическом отношении с ним не произошло и скоро он вернется обратно в интернат, где все пойдет по-старому. Лишь бы не замкнулся окончательно, не перестал разговаривать и со мной тоже. Тогда у нас будет надежда на то, что когда-нибудь в его жизни появится реальный близкий человек, а не только я. Сколько я еще смогу быть с ним? Я понимала и то, как мало способна ему дать...
  Вскоре рассвело, в больнице начали свою работу уборщицы и повара, затем появились врачи и начался обход. Наталья в компании нескольких других врачей снова осмотрела еще спавшего Славу, умудрившись при этом не разбудить. Затем они перешли к другим детям, и я неслышно двинулась вслед за ними. После обхода Вольхинова сделала записи в истории болезни мальчика, из которых я практически ничего не поняла, назначила ему кучу анализов и осмотров разными специалистами, затем занялась другими больными. Я поспешила обратно к Славе, со страхом ожидая его реакции, когда он проснется.
  Мои страхи были не напрасны. Примерно через полтора часа он открыл затуманенные глазенки, сонно обвел взглядом палату. Он еще был в полусне, не осознавая действительности.
  - Слава, солнышко, - нежно позвала его я. - Посмотри на меня.
  Я надеялась, что он сосредоточится на мне, и это убережет его от истерики. Но, несмотря на то, что Святослав меня увидел, в его глазах заплескался ужас. Он в страхе завертел головой по сторонам, убеждаясь, что находится в незнакомом и пугающем месте, задрожал и попытался схватить меня за руку. Когда у него это не получилось, он закричал, заплакал, повторяя снова и снова бесполезные попытки.
  - Слава, хороший мой, зайчонок... - умоляла я его. - Успокойся, пожалуйста! Все хорошо, ты просто немного приболел. Успокойся! Как только все выйдут, я тебя обниму, я обещаю. Малыш, прошу тебя, не кричи...
  Сцена напугала присутствовавших соседей Славки по палате и их мам, готовившихся к переходу в обычную палату. К счастью это были обычные и достаточно взрослые дети, поэтому они не впали в панику, но выглядели очень испуганными. Вбежали медсестры, одна из мам начала кричать, что ее сын не должен лежать в одной палате с "таким психом". Старшая медсестра принялась успокаивать родительниц, прилагая титанические усилия, чтобы максимально быстро переместить их в обычную палату. Другая медсестра тем временем безуспешно пыталась успокоить Славу, который продолжал заходиться криком, уже перестав тянуться ко мне, теперь словно не замечая. Позвали Наталью, она торопливо вошла в палату, с сочувствием и беспокойством глядя на сходящего с ума от страха мальчишку.
  - Наталья Андреевна, кольнуть ему успокоительное? - спросила Вольхинову дежурный анестезиолог.
  - Давай попробуем иначе, - покачала та головой. - Не держать же его все время на лекарствах.
  Наталья отправила за дверь медсестер, подошла к кричащему Славе, которого уже била крупная дрожь. Взяла на руки - от страха тот даже не мог сопротивляться, только сильнее зайдясь в крике, - и очень крепко сжала в объятиях, одновременно осторожно прижав место повязки ладонью. Слава боится прикосновений незнакомых людей, он и знакомых-то с трудом терпит! Но сделать я ничего с этим не могла, оставалось только смотреть, как она мучает ребенка. Однако к моему удивлению через пять-семь минут крики стали ослабевать, пока он устало не замолк. Вольхинова раскачивалась и негромко напевала повторяющийся ритмичный мотив от силы из трех нот, заунывный и надоедливый. Так они сидели не меньше получаса, пока Слава не перестал судорожно всхлипывать и не замер.
  - Ты меня понимаешь? - вдруг спокойно спросила она.
  Слава встрепенулся и принялся нервно выворачиваться из ее объятий, словно наконец осознал, что кто-то его касается. Наталья не препятствовала этому, быстро уложив его обратно в постель и отодвинувшись.
  - Мне нужно тебя осмотреть, можно? - спросила она, чуть выждав.
  Он молчал, только испуганно закрывшись руками и следя за Вольхиновой затравленным взглядом.
  - Хорошо, я посмотрю позже, - не стала настаивать она. - Сейчас сюда вернуться медсестры, не пугайся их, они тебя не тронут. Потом принесут завтрак, а когда ты поешь, я вернусь и осмотрю тебя, чтобы ты выздоравливал.
  Наталья говорила со Славой вовсе не так, как привыкли с ним разговаривать в интернате, а как с обычным ребенком или даже скорее взрослым. Очевидно, она скоро присмотрится к нему лучше и изменит свое поведение, но пока это было очень кстати, Слава прислушался к ее словам и немного успокоился. Когда Наталья вышла, он посмотрел на меня, и его глаза снова наполнились слезами, но это уже была не истерика. В палату опасливо заходили мамы пациентов-соседей, заводя своих детей. Славка все смотрел на меня.
  - Маленький, потерпи, скоро ты вернешься домой. Потерпи, ладно? - он едва заметно кивнул.
  - Вот и хорошо, умница. Я постараюсь быть с тобой как можно больше, когда улучу минутку, обязательно обниму тебя. Ты же знаешь, я не могу появляться при других людях. Не сердись на меня, малыш.
  С тяжелым сердцем оставив его, я снова направилась к Наталье, надеясь услышать что-то, касающееся Славы. Сперва она отдала распоряжения медсестрам наблюдать за ним, но не пугать и не трогать, затем села за свой рабочий стол и сделала пометки в блокноте, наконец, задумчиво покрутила ручку в руках и направилась в кабинет заведующего отделением.
  - Владимир Алексеевич, можно к вам?
  - Наташа? Заходи. Слышал, у тебя тяжелый пациент. Ты ночью хоть немного поспала?
  - Подремала на диване, все нормально. Я как раз хотела об этом пациенте поговорить. Мальчик из специнтерната, насколько понимаю? Дежурная в приемном сказала, ночью девушка приходила оттуда, но больше не появлялась.
  - Вот как? По телефону интернатские мне ничего не сказали. Вроде там мать есть, но пускать не велено. Может эта девушка та самая непутевая мамашка?
  - Кто ее знает... Владимир Алексеевич, я бы хотела мальчика подержать подольше в отделении, пролечить, как следует. Не уверена, что ему в интернате обеспечат должный уход, да и заодно обследуем максимально, вдруг у него еще какие проблемы есть.
  - Считаешь нужным? Оставляй, сейчас места свободные есть и финансирование как раз дали. Только чрезмерно не увлекайся и обоснование подготовь, а то потом не отчитаемся. Назначения ведь уже есть? - он хитро прищурился.
  - Полный комплект, - улыбнулась Вольхинова старику-профессору. - Ладно, побегу, дел еще много.
  Следующие дни я старалась проводить со Славой как можно больше времени, иногда мне удавалось его обнять и поговорить, но чаще я могла только присутствовать рядом, видимая и слышимая для него одного. Он изо всех сил пытался вести себя спокойно, но ему было тяжело с незнакомыми людьми, тем более многие процедуры были болезненны. Его осматривали разные врачи, находившие многочисленные отклонения от нормы, но к счастью, ничего серьезного. Консультировал Славку и детский психиатр, безжалостно испещривший историю болезни диагнозами. Впрочем, Наталья, вдумчиво беседовавшая с ним добрых полчаса, была в целом довольна результатами.
  Вольхинова мне все больше нравилась, как и Владимир Алексеевич Востоков, заведующий отделением. Они на удивление прониклись теплыми чувствами к Святославу и прилагали все усилия, что бы мальчику было хорошо. Его перевели в обычную палату, где он лежал один, - пока в отделении были свободные места, к нему никого не подселяли.
  - Здравствуй, Слава. Как ты себя сегодня чувствуешь? Можно тебя осмотреть? - спросила Наталья, входя к нему.
  Она как будто не заметила, что он даже не кивнул, продолжая говорить, как ни в чем не бывало.
  - Сейчас сниму повязку, тебе нужно будет полежать спокойно, хорошо?
  Я никак не могла понять, действительно ли Вольхинова научилась понимать Славу, или срабатывала пресловутая женская интуиция. Я-то хорошо знала, что он отвечает на обращенные к нему вопросы, как умеет. Его ответы читались по взгляду, по движениям рук, позе... Я научилась их читать и понимала его, даже когда он не мог ответить мне словами из-за присутствия других людей. Но как это удавалось Наталье? Она почти всегда безошибочно угадывала его настроение и старалась не действовать вопреки желаниям мальчишки.
  К концу недели можно было сказать, что дела идут вполне неплохо. Славка постепенно поправлялся, он адаптировался к больнице и получил хороший уход. Но я чувствовала себя ужасно вымотанной. С одной стороны, несомненно, хорошо, что события пришлись на отпуск. Но я очень рассчитывала на отдых, а вместо этого только еще больше устала. В предпоследний день перед выходом на работу я попрощалась со Славой, объяснив, что вряд ли появлюсь в ближайшую пару дней. И в субботу утром с облегчением переоделась из джинсов в красивое платье и туфли, сделала нормальный макияж и прическу. Я направлялась на день рождения старой, еще со школьных времен, подруги. Мне нужно было отвлечься от проблем и немного отдохнуть перед выходом на работу, а для этого не было ничего лучше общества Лины.
  
   Бросить в автора тапком )))
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"