Аннотация: Юмористические, короткие рассказы о богах с героями, которые -- внезапно -- подвержены тем же самым невзгодам, что и мы с вами. Эдакий СССР навыворот.
Чертовщина
Нет, сам-то я человек простой. Вина и водки не пью, разве что по праздникам. Прилежно вкалываю на консервном заводе. Банки закатываю. Футболы с хоккеями даже по телику не смотрю. Да; больше, вроде, за пределами дома и завода ничего не видал - АБ-СО-ЛЮТ-НО. Чтоб вдруг ТАКОЕ стряслось, и именно со мной - этого, товарищ сержант, быть не могло. А без протокола скажем: таки было...
Всё в округе перепуталось. Выйду с утра за хлебом - вместо знакомой тропинки к ларьку под ноги сама собой попадается проклятая дорога. Уж пятый раз, вроде, вижу эти классики на асфальте; бочку с квасом, у которой никого нет, даже продавца; сырой, слежавшийся песок под обочиной. На небе - как в старой телепрограмме - куриные окорочка плывут, дорогу в "Союзконтракт" ищут. Никто по ним не стреляет; ни деда, ни внука больше нет.
Но! Есть - девчонка. Высокая, тощая, голенастая. В лиловых шароварах и кепи. В одном ботинке (почему-то). Узрев меня, сразу принимается костерить по матушке. А я что, виноват? Я эти законы физики не придумывал; не я отвечаю за то, что в нашем районе творится.
"Так ты бы", - шепчет настырный внутренний голос, - "ей это сказал!"
Я и сказал... О-ох, как она вспылила! Всё, что было до этого, детским лепетом может показаться. Я аж покраснел; на слезу прошибло (так-то, конечно, не комильфо - мне за пятьдесят, а она...)
-- Ладно, - говорю. - Отношения потом выяснять будем. Главное - мы с тобой двое остались. Какие будут предложения?
Она как понесла... Я мало что понял. Вроде где-то, в другом измерении, какой-то Великий Воин прибил Дракона (это ж надо, блин. Дракона! Я говорю: "Ты хоть одного дракона в своей жизни видала?" А она: "Не перебивай, дед, не суть это важно!") И вот то, что он его прибил, странным образом нарушило Баланс Вселенной. Потому-то и имеем такое... с позволения сказать... статус-кво. Девчонку выкинуло в мой мир, босую. Я - в трёх соснах заблудился. А продавец кваса вообще улетел на Марс. Или не на Марс (она путано выражается; не очень я, честно говоря, уразумел, как ту планету называют). Ну, короче, улетел. Хлебный же ларёк в чёрную дыру ухнул. Больше нам ничего с этим не поделать, придётся тут, в Хаосе, век вековать.
Объясняла, объясняла, ругалась - а потом хлоп на асфальт, и давай реветь. Глаза трёт, макияж по лицу размазывает. "Я тоже", - говорит, - "домой, к папе-маме хочу".
В общем, примерно час я деву утешал. У самого на душе кошки скребут, а туда же, гляди - утешаю! Наконец она призналась: у неё хобби такое - по чужим реальностям туда-сюда прыгать. Но что проход в её мир окажется замкнут, сама не ожидала. Перепугалась до смерти. Потом вроде отошла чуток, но всё равно ведь - нервы "сдатые".
Обнял я её. По ирокезу погладил. "Ну-ну", - говорю. "Не маленькая, не хрен плакать".
А она мне: ой, дедуля, не знаю даже, как и сказать... Я: ну, перво-наперво, не называй меня дедулей. Не того я ещё возраста, до пенсии добрых восемь лет ждать! И вообще, довольно крепок я. А потому такие инсинуации...
Девчонка, тем временем, в меня вцепилась мёртвой хваткой, снова плачет, но уже сквозь смех; "дедуля, дедуля..." Наконец говорит: "Ты ж меня спас, чёрт-те дери! И всех нас спас!" От моего, видите ли, прикосновения у неё в утробе зародился могучий Богатырь. "Сто лет пройдёт, я его рожу - и тогда..."
Не дослушав её, я кричу: как это - могучий Богатырь? Как это - в утробе?! Ты мне, малая, не приписывай, чего я не делал. А то ведь так и под статью можно попасть.
Нет, - отвечает, - ты не понял, де... дядя. Век спустя, оно совсем по-другому будет; много чего интересного случится! В том числе и наш с тобой отпрыск великие подвиги совершит. Небо с землёй перевернёт, горы своротит, но равновесие порушенное восстановит - мир опять встанет на свою ось, и начнёт вращаться, как обычно. "Так что, дядя, ты - можно сказать - основал вместе со мною новое человеческое общество!"
Я: приехали!.. Нашла Адама, понимаешь. А она улыбается. Серьгой в ухе позванивает, меня по лысине треплет. Ласково так...
И вдруг - пропала. Без всяких огненных вспышек, без рыка, воя. Просто - нет её; секунду назад была, а теперь куда-то делась. Даже следов от ботинка на асфальте не видать.
Тут, смотрю, за спиной у меня какое-то "ж-ж-ж" раздаётся. Я сразу Винни-Пуха вспомнил: это "ж-ж-ж" неспроста! Оглянулся - и точно: в полметрах от бочки с квасом белая "Мазда" едет. И выстрелы из-за той "Мазды" глухо звучат - не иначе, дед с внуком опомнились, окорочка по новой сбивать начали!
Я на саму бочку смотрю - а там уже человек в белом халате появился. И так деловито салфеточкой вытирает краны (клиентов ведь всё равно пока нет). Значит, отпустил его Марс проклятый. Мы с девкой не зря старались; что уж она там сделает в будущем, когда Богатырь родится, я не знаю - а только наше... э-э-э... настоящее, слава богу, наконец в норму пришло.
И послышалось мне: дудят пионерские горны, машут красные флаги. Пополам с триколорами. Помотал головой. Стряхнул наваждение. "Значит", - думаю про себя, - "можно идти, куда хочу. Хоть за хлебом, хоть за овощами. Пространство-то больше не замкнуто..." Ну и пошёл себе. А по дороге оглядываюсь: может, девка ещё, хоть на миг, появится? Уж слишком жаль её стало. Целый век Богатыря вынашивать - не шутка, знаете ли. Да и как она его вскормит, в одиночку-то... Снова на слезу прошибло! Но нет, не появилась. Исчезла; как говорится, канула в нети. С кепкой, ирокезом и единственным ботинком.
Смахнул я слезу, промокнул глаза платочком, и пошёл в скверик. Где статуя барона Мюнхгаузена. Тоже, если вспомнить, спец по всякой чертовщине был...
А про себя думаю: не померещилось ли?
Очень, главное, девчонка мне приглянулась.
На пиру у Плутона
1
-- Здравствуй, милая Диана! Что-то ты сегодня слишком бледна. Не идет тебе быть такой усталой... Весь твой прекрасный лик - в пятнах и щербинах. Говорил ведь - не ходи по ночам к сонливому оболтусу, не ходи; до добра такая страсть не доводит. Исхудала, опять же - скоро от тебя один тоненький серп останется...
2
-- Радуйся, Дионис. Ты сегодня тоже, смотрю я, не в лучшей форме. Что, опять за краем Ойкумены приключений на свою задницу искал? Дай отгадаю. У Семи Мудрецов из лампады жара просил, чтоб на весь тамошний Номос войну разжечь? Как - "нет"? А что тогда? А-а, в Шумере был! Ну, там тоже неплохо. И кем ты там подрабатываешь, если не секрет? Нергалом? Мардуком?.. Ох, даймон меня побери. Я в ТАКОЕ просто не верю, Косматый. Будем считать, что ты этого не говорил, а я не слышал. Проходи уж; там тебя ванна из фалернского вина дожидается...
-- Персей и Андромеда. Боги, - такая красивая, дружная пара! "Как узнал"? Ну а как вас можно не узнать? Ведь ваши тела - это россыпь звезд. Золотых звезд...
-- Смуглянка, с миндалевидными глазами, на запястье - браслет из китового уса... Ты кто ж такая будешь? Дай угадаю. Гесиона, троянская царе... Как "не царевна"? Простая троянка? Не может быть. А-а, всё ясно! Морское чудовище - оно ведь и простого народу тоже кучу сожрало, прежде чем Геракл явился! О'кей. Проходи.
3
-- Агаменмнон и Ифигения! До чего я рад вас видеть, это... это просто слов нет. Что? не Агамемнон? И не Ифигения?.. Боги, ведь надо ж было так обознаться! Нет, ваш греческий я понимаю; это вы, похоже, сами не понимаете, что говорите.
Старик, твоя дочь... ЭТО - мальчик?! Как его зовут? Ицик? Имя какое-то странное; не наше... О, все понятно; вам во-он туда! Атем месукан шалиах. Шабат шалом. И не отвлекайте меня больше, я и так слишком занят.
-- Здравствуй, Полифемушка. Да ты пьян!.. Это ж надо, чего придумал - заявиться ко мне в таком виде. Что значит "девочек не обижай"? Почему "они со мной?" Киклоп, тут нет никаких менад! Это у тебя глюки... Нет, и Силена тоже нет. Ты ослеплен хмельным угаром.
Чего?.. "Силена не прогоняй, а девки, так и быть, пусть себе идут?" Гермий, объясни-ка ты ему. Я уже устал. И да, может быть, Киклопу сейчас недостает хорошего глазника?..
-- Здравствуй, Орест. Да, я тебя узнал и в облике дракона. Это ведь всем известно - что фиванский дракон, убитый Кадмом, был воплощением безумного Ореста. Который мать свою зарезал, от Фурий получил по первое число и умер, несчастный, скитаясь по Экумене... что-о?! Я все путаю? Снова обознался!.. Ну, не Орест, а кто?
Ч-чёрт!.. Прости, Эниалий. Пардон, племянничек. Видно, впрямь я уже заработался. Мозгов не хвата... Так у вас, это, имена похожи. Вот и сбился!
4
-- А вот тебя, дед, я просто видеть не хочу. И слышать - тоже. Девчата?.. Ну, девчатам можно. Тем более, они с тобой намучились, настрадались. А ведь я нарочно их предупредил. Через Лукавого. Не послушались... Дуры! Но мне их жалко.
Почему не жалко - тебя?.. А потому что ты лгун отъявленный. "Хотел помочь людям..." Скажи, дед, правду: сатирам и титанам! На людей ты чихать хотел; это все знают, но молчат в тряпочку. Нет, нет. Не делай наивные глаза. Это только народ на Земле верит, что ты - "пламенный революционер". Говорят, какой-то рапсод Андрос из Сарматии даже песню о тебе сложил. Мерзкую и отвратительную; но в лицеях учат. В общем, ты понял?.. Пошёл прочь отсюда. А океаниды пусть проходят - к ним у меня претензий нет.
...Так. Кажется, все собрались. Можно начинать гулянку. Как там в песне поется: "Пир благопристойно провесть - это ближайший наш долг! Но - без нелепой брехни, выдумок прежних людей, будто боролись с богами титаны, гиганты, кентав..."
-- Дядюшка, дядюшка, вас опять заносит!!
-- Ой, правда твоя, Лукавый. И ведь это я еще не пьян вовсе... Ну да ладно, пойдем к народу. Авось как-нибудь.
Ловец призраков
"Химера проносится по тучам легко и быстро, как ветер.
Бог Дождя мчится за ней верхом на чёрном скакуне, кутаясь в бородищу. Старому богу холодно. Больше всего на свете он хотел бы домой. На печь. И чтоб бабка Снежница сварганила на ночь грелку.
"Впрочем, можно и не грелку", - думает он. - "Можно два-три фунта соли в тряпочку завернуть... Как хорошо было бы!"
Тёмные тучи влажны и рыхлы. Копыта скакуна часто поднимают брызги.
Созвездия на пути у бога хитро подмигивают. Перешёптываются меж собой. Указывают ему, куда направить жеребца; их тонкие, изящные руки светятся изнутри.
Над головой хохочет Гром.
Чёрный скакун углубился в дебри туч. До сих пор тут не бывал никто из небесных жителей.
Тут уже просто была несусветная тьма. И несусветная мокреть. Но бледный призрак Химеры, как и раньше, мелькал впереди. Бог Дождя опять вскинул копьё".
Я дописал последний абзац (пока последний!), отшвырнул перо и, раздосадованный, пошёл в сени - переодеваться. Издатель требует к сроку новый романтический рассказ, желательно "не про нас", чем страннее и причудливее, тем лучше. А я... Я просто не понимаю: ну вот зачем я всё это пишу? Где связь с реальной жизнью?
(На самом деле, мне и не хотелось бы о жизни писать. Она скучна, мерзка и грязна. Но сентиментальные сказки, пожалуй, надоели ещё больше... Охота на фантомов приносит столько же пользы, сколько и выдуманная мною охота на химер).
Я оставил домашний халат висеть в сенях и, облачившись в поношенный сюртук, вышел на улицу. Там всё было как всегда: лил жуткий ливень. По лужам бегали детишки-упырята. Их отцы, морща зелёные рыла, курили свой специфический дурман - порошок из людских костей.
В небе медленно проплывал грузовой дирижабль. Молодая женщина в берете, с золочёной шпагой у бедра, грустно усмехалась мне на его борту. "Что, пан", - прочёл я в её взгляде, - "вас тоже вся эта поганая рутина допекла?"
Кроме того, в небе летали драконы. Клевали друг друга в морду, рвали перья из хвоста. Фу. Не люблю я их. Знаю, что это плохо, но ничего поделать с собой не могу.
Подняв голову чуть повыше, я увидел просвет в тучах.
Там скакал верхом кто-то старый, толстый и бородатый.
- Хо, хо, хо! - крикнул он, увидев меня. (Сущий Санта-Клаус). - И вам доброй ловитвы, охотник за призраками! Хо, хо, хо!
Но я лишь пожал плечами...
Лабиринт
Первый (Арг):
... они изменяются при каждом шаге моём, эти стены... они поют, то вспыхивая розовым - нежным-нежным - светом; то вдруг это розовое, так же, медленно-медленно, переходит в светлую синь... и у меня при этом такое ощущение, что вокруг, и под подошвами сапог, и там, куда я - в робкой надежде, что стена расступится всё же, словно усилия воли для этого достаточно! - тяну руку, - там будто бы и нет никаких стен, а просто течёт, струится вода...
Но это не вода, и не жидкий кристалл... Да полно, уж не грезится ли это?
Стен нет, и всё же - они есть. Заперт в клетке веков. Я - противник Рыцаря, однажды проигравший ему и с тех пор выпавший из игры навсегда.
Как я томлюсь по этому взгляду, по карим, обманчиво мягким зрачкам, что способны запылать ослепительным огнём... Я помню звон его клинка (словно из холодного чёрного льда глыба - но нет, это не лёд, это застывший на какой-то ничтожный промежуток в Вечности нашей вселенной - свет...), я помню, с какой лаской чёрный меч касался моего - простого, стального... и с тех пор он тоже томится, - томится по его клинку...
Ушло, миновало... словно смыло холодным и быстрым потоком времени, налетевшим с тех вершин, имя которым - эоны вечности...
Теперь у него новый противник. Такой же бессмертный, каким я был когда-то. Ведь я уже умер, и давно...
И - только слово, краем уха услышанное, откуда-то в памяти всплывает, прорезая безжалостную пустоту лабиринта веков, и повисает где-то в глубинах мультикосмоса, за пределами моей клетки:
- Город Магов...
"Город Магов? Что это?" И нет конца раздумьям... и всё брожу, брожу - я, вечный пленник, и всё стараюсь не касаться стен своей темницы (потому что я знаю - ничего хорошего из этого не выйдет)... Откуда-то я знаю: я как-то связан с Магами.
Если бы я догадался... о, если бы я догадался... Кажется - ещё немного, ещё последнее усилие - и я пойму. И тогда я вырвусь на свободу, - если нащупаю этот смысл, этот ключик, эту заветную тропку, ведущую к Магам, - к загадочному источнику... чего? Силы? Жизни? Моего происхождения, чёрт побери?!
Но пока - нет... нет... нет... Пока - блуждай, вечный странник, мёртвый призрак, на одном месте... на одном месте... и не сходи с него... не сходи... не... сходи... не... схо... ди...
Тишина царит в лабиринте...
... вот уж который век...
Второй (Ойзен):
... Он там по своему лабиринту бродит... ему легко. Легко жаловаться на судьбу, ни капельки труда на то, чтобы эти жалобы оправданы были, не израсходовав...
А в моих глазах на дне застывает, сворачивается, тягучими, жгучими, тёмными и тяжкими струями, - она...
Да, она. Она самая. То, о чём ты подумал... И ведь знаю же я, что ни за что, нипочём на свете, не брошу этот Меч - а уж как не хочется его нести...
Последнее, что помню: луг, стена замка за моим плечом, и какая-то, незнакомая вроде бы, девушка...
Вот ради неё и не брошу меч. Ради неё - потому что она единственная из них из всех, кого я запомнил. Пусть мельком, пусть краем глаза - так, бледный силуэт, скорей даже контур платьица, чем девушка, - а всё равно запомнил. Пусть даже только это, пусть! но ведь и это - со мной...
И ради этого я буду пытаться. Хоть знаю: ничего это мне хорошего не сулит, - а всё же...
Старые сказки на новый лад
1
- Пока у людей огонь Прометея, - сказал орел Зевсу, - они неуязвимы!
- Это плохо, - покачал головой Зевс.
Разразился потоп. И один юноша пожертвовал своей долей Прометеева дара, чтобы оживить утонувшую девушку.
- А это ещё хуже, - впервые серьёзно нахмурился Владыка богов.
2
- Что это за прекрасная девушка, - спросил Персей, - и почему она прикована к скале?
- Это Андромеда, - объяснили ему. - Её отдают в жертву Морскому Змею.
- Бедняжка, - посочувствовал Персей. - Ну нет, я этого не допущу!
И показал Андромеде голову Горгоны.
3
Получив от филистимлян обещанное золото, Далила задумалась:
"А ведь стрижкой тоже можно зарабатывать..."
4
-- Лучшее блюдо на свадебном столе - сама невеста! - ухмыльнулся Змей Горыныч, дожёвывая косточки Василисы..
5
Вначале было Слово.
И Слово было убого.
Ибо было это Слово -- из трёх буков...
Трубадур
Нежная, кроткая, капризная... попросил хворосту на привале собрать для костра - поранила ручки. Блох у кота вычесать - и то нет. Противно ей, видите ли.
Ну, терпи, брат, терпи. Уже ничего не поделать.
(А с Атаманшей, блин, было бы лучше!..)
Сказка
...и много-много лет с тех пор все боялись зайти во двор замка.
А потом пришел он: парень в холщовых штанах. Больше на нем ничего не было.
Злые псы кинулись к нему.
...Один лизнул в лодыжку. Остальные повернулись и побежали в нору.
-- А... А как ты... - спросил кастелян.
-- Не знаю, - растерянно улыбнулся тот. - Я просто чувствовал - бояться нечего.
Про Кырмызу
Пани Кырмыза - прославленная героиня земель Балканских и Верховины - от рождения слыла девицею скромной, надоедать окрестным парням не хотела и о своей внешности имела не лучшее мнение. Так что за пределы родной кухни не выглядывала ни разу. Зачем куда-то стремиться, лететь в неизведанные края, если можно с тем же успехом путешествовать от двери до печи...
Ночью наша пани вела содержательные беседы с прусаками. Днём ходила в угол, посмотреть на веник (что само по себе - аттракцион не хуже Мавзолея!) Или пускала кораблики в тазу, где мыла до этого ноги. Ну а сколько всего занимательного можно найти в горшке - уж и говорить не стоит; кто в теме (так сказать, "рубит фишку"), тот и так понимает прекрасно.
...И продолжалась бы уютная, размеренная жизнь Кырмызы - но стряслось вдруг несчастье. Пришёл на кухню парень, по имени Петря. Человек вежливый, общительный; увидев дивчину, тут же попробовал с нею заговорить. А Кырмыза-то весь век просидела на пятой точке, гулять не ходила... и, само собой, по-молдавски ни бум-бум. Да и вообще ни по-каковски ни бум-бум. Раскрывает рот, а сказать нихрайна не может. Обозлился Петря, пошёл в райисполком телегу катать. И решило начальство - надо дивчину из тёплой кухни срочно переводить туда, где суровый климат. Например, в тундру или в тайгу. Но это, разумеется, уже другая история.
Про Ивриану
А Ивриана была воровкой. Жила в трущобах, на задворках большого города, питалась на мусорке отбросами. И однажды украла у Имррира - он в этой стране работал министром культуры - жёлтый рог. То есть, вообще-то у Имррира было целых два рога - жена бывшая наставила - а пожелтели они от времени. Ну, вот она один и украла. Ох, как он тогда разозлился... Пошёл в воинскую часть, велел всем носорогов седлать: "Я, - кричит, - не хочу с таким государством, где все всё у вся воруют, в дружеских отношениях быть!"
Ну, Ивриана-то на помойке пересидела, пока носороги маршем через весь город шли... а потом смотрит - стоят себе митингующие у Белого Дома, и с места ни шагу. Носороги уже есть хотят, а Имррир всё равно никого домой не пускает, говорит - "до ночи будем стоять". Тогда Ивриана тихо прокралась на зады ихнего лагеря и украла из палатки Имррира шахтёрскую каску, которой он об асфальт стучал.
Утром просыпается Имррир - а каски-то нету, стучать уже больше нечем и, главное, не на кого, потому как и армии нету - до ночи все достояли, как он велел, а потом ушли. Лагерь брошен, палатки ветром снесло... С горя наш генерал и сам не заметил, как весь спирт, что у него в НЗ оставался, до дна допил. Чем ему дальше заняться, он не знал, а потому женился на... ком бы вы думали? Ивриане, конечно - и жили бы они долго и счастливо, если б не вырос у Имррира новый рог... но это уж совсем другая история.
Про товарища Зеленцова
Начальник райисполкома, товарищ Зеленцов, очень любил галушки с маком. Да только - вот беда - мака в хозяйстве не было. Потому что надо же чем-то откупаться от нариков, чтоб не лезли... Нарики - дело такое; это более чем серьезно... Короче, выбора не было. А то, что у товарища Зеленцова от недостачи мака голова болит, в животе свербит и вообще кабздец - это никого не волнует. Хоть ты тресни!
От такой беды товарищ Зеленцов умом тронулся, и стал народ уверять, что у него прямая телефонная связь с XXIII веком. " Захочу", - говорит, - "позвоню Шварценатору, он придет и всех вас за ужином скушает!" Народ говорит: "Ой, не надо, товарищ, никакому Шварценатору звонить... Без того у нас, сирот горьких, бед по уши". А он все долдонит одно и то же. Тогда его кухарка сообразила: надо Зеленцову чуток масла в галушки влить. Авось не заметит, что там проблемы с маком! Так и сделала; но Зеленцов, как назло, заметил. Расердился, а уж потом... Впрочем, это совсем другая история.
"Ведьмак" по Д. Хармсу
"В одном старинном замке жил Геральт, а с ним Лютик. Этот Лютик был страшный пьяница. Всё пил: и водку, и вино, и коньяк, и портвейн, и дихлофос, и денатурат, и бензилбензоат, и тринитротолуол. Про него даже песню сочинили:
— Самуил, есаул, толуол, караул
Заменили собой коммунизм!
А Геральт, напротив, не пил даже чаю; он траву курил. Всякую траву: бандж, гашиш там, марихуану, коноплю. (Правда, гашиш, марихуана и конопля — это одно и то же... но он всё равно это всё курил).
И вот приходит к нему как-то невеста, Циви из города Сациви, и говорит: "Tы бы и мне бы дал бы". А жених Геральт говорит: "Что же я тогда курить-то буду, тьху!" Срациви от злости — тресь личиком в пол! Всё личико себе расшибла, лежит на полу и плачет. А Геральт пошёл к себе на башню. Там у него клетки стояли: он, видите ли, драконов разводил. Вот пришёл он, значит, на башню, а там рептилии кричат, свежей человечинки требуют. Один даже ржать начал.
"Это что же, — говорит ему ведьмак, — я тебя должен самим собой кормить?! Нет уж, обойдёшься!" Дракон то, что ему чисто русским языком говорят, не понимает (он вообще компрене только по-польски) и продолжает ржать. Вот и выходит, значит, что Геральт истерикует, дракон в клетке шумит, а Сациви внизу слезами горькими заливается — одним словом, обычный трудовой день в Рывии..."
Вот какой рассказ сочинил пан Сапек. Уже по этому рассказу можно судить, что пан Сапек замечательный человек. Пану Сапеку надо срочно Сталинскую премию дать. Можно, говорят, деньгами, а лучше — натурой.
Про Корума, или Заводной парень
Жил на свете некто Корум: очень заводной парень. Такой заводной, что в его честь даже часы назвали. Правда, он этого не знал, потому что всю жизнь левой ногой копался в запчастях от наших, советских, будильников "Слава" с шестью камнями. А потом его по пьянке таким вот будильничком с камнями грохнули, он и вырубился; а когда пришёл в себя, оказалось, что у него украли и пиджак, и часы, и левую ногу (а он-то и не знал, что от рождения протез носит!!!)
Корум унывать не стал: похромал в гастроном за палитрой. Или за политурой... (он всегда в этих названиях плохо разбирался). Но заблудился, потому что гастроном-то был в Халуиг-нан-Ваке, а стоило только нашему принцу спросить любого прохожего: "Извините пожалуйста, как пройти в Халиуг-нан-Вак", как его самого посылали... туда же.
Пришёл он в конце концов на хутор, где жили три эльфа-колхозника - Финрод, Финалгон и Феофилакт. У них была большая беда: напали снеговики-упыри зубастые, весь урожай поморозили. Корум сказал: "Не беда, найдём мы и на них управу"; закрылся в сарае, долго там что-то клепал, сваривал и чем-то стучал... Через неделю выходит, и предъявляет им рефлектор-обогреватель. Ожили духом колхозники, стали Корума прославлять, до небес превозносить...
И пропал мужик! Возгордился, то есть... ну совсем. Начал задирать нос - мол, "что б вы без меня делали". Уже никто не знал, как его и усмирить. Всему посёлку указывал: тут надо гречиху посеять, тут овёс... (а то, что на эльфийских широтах ни овёс, ни гречиха не растёт - это ему и дела нет, видите ли!) И решили колхозники на пленарном заседании - следует призвать Мудрого Калатина, пусть он с Корумом управится. Но только заклинание у них сглючило, и явились вместо Калатина аж два прославленных хитреца из союзных республик: Хитрый Пётр и Хитрый Байбурак. Стали думать и гадать, как им Корума одолеть... но это, разумеется, история уже другая.
Джентльмен в синем
Джентльмен в синем - Томас Брэдли - пришел в гости к своей возлюбленной леди, чтобы в тихой, мирной и приятной обстановке выпить чаю. Но эффект согревающего напитка и уютного дома временами творит чудеса, поэтому наш джентльмен стал позволять себе лишние намёки. И закончился этот вечер для него путешествием на один этаж вниз. Если точнее - на перила нижнего балкона.
Прошла ночь. Взошло солнце. Его тёплые розовые лучи впитались в синий сюртук, и джентльмен Брэдли понял, что, когда (или - если!) он наконец попадёт домой, ткань будет вся в разводах. А это о-очень неприятно...
"Что же я могу сделать?" - решил про себя джентльмен. - "Пожалуй, ничего. Не слезать с перил; не возвращаться домой... Просто, как настоящий рыцарь, висеть здесь, на солнце, стоически принимая свою судьбу".
Так и висит.
Волки Тху
Гавань - последний из свободных городов, падших под натиском Владыки Волков - лежал в развалинах. Немногие уцелевшие корабли плыли сквозь ночь (теперь уже - вечную), и никто не знал, доберутся ли они до другого берега. Даже - есть ли этот берег вообще.
По земле, укрытой густым слоем пепла, медленно брели существа в чёрном. Они пели - грустно, немелодично. "Холодей, рука, сердце, цепеней..."
Земля погружалась в сон.
И снилось ей вот что.
Лиловые сумерки, тени на лесной опушке... Из окон дома исходил желтоватый свет; казалось, это не дом, а большая крынка с простоквашей, и "дышит" всеми боками, источая уютный тёплый запах.
-- Значит, мы все умерли, - вздохнул хальфлинг.
-- Умерли, - подтвердила светлокудрая женщина в простом зеленом платье до колен. - Война проиграна, друг мой. Тху и его Волки пируют на останках городов Запада; Край поглотила тьма. Ничего не остаётся, кроме как смириться с этим.
Старый Лис, свернувшийся калачиком у босых ног женщины, на секунду приоткрыл глаз, проворчал что-то вроде "Н-н-не надо роптать, дорогой Дерри...", и снова погрузился в сон.
-- Не надо, - кивнул струннобородый старик в синей шляпе; жеребец, шедший с ним рядом в поводу - благородное, изящное создание - лишь молча склонил голову. - Воистину...
-- Но кто же ты? - удивился Дерри, глядя на женщину. - Постой, постой. Неужели та самая, о которой старина Том когда-то пел? "Ярче дня была лицом, а теперь забыта". Это твою брошку он подарил Златарине! В Доме Альвов... я помню, я читал... в Северных анналах! Был день - воистину, проклятый день: Волки и Кот-Чудовище сожрали всю вашу семью.
Однако незнакомка не отвечала, лишь, как прежде, сосредоточенно глядела на дверь дома. "Ох, что это я, в самом деле", - подумал хальфлинг. - "А если, например, она - сама Тиндомерель? Или кто-нибудь из родственников Галадримы? Вернее... вернее, родственниц, конечно. Смотри, Тэбинс, не сядь в лужу. Старайся не загадывать наперед, коль толком не знаешь..."
-- О, открывают, кажется, - вдруг промолвил маг.
-- Слава Модсогниру! - приземистый темнолицый мужичонка в красном колпаке нервно подпрыгивал на месте...
Широкая дверь отъехала в сторону; Златарина - как всегда, изящная, грациозная и очень хорошо выглядевшая в своем серебристом наряде - чуть смущенно улыбнулась им.
-- Мы вас не ждали так рано. - Она смахнула непрошеную слезу. - Края жалко... И свободных городов. Ну, да не стоит горевать. У нас гостям всегда рады.
-- Ужин готов, - пробасил кто-то из дома. - Входи, мой Дерри! Входите, друзья!
![Cover art by: [StarryAI.com]](/img/m/minstrell_m_a/multiwersum-1/2-yggdrasil111.png)