Аннотация: Рассказ участвовал в "Конкурсе Фантастического детектива - 4" и занял 11-е место. Раздел соавтора находится здесь.
Павел Виноградов
Татьяна Минасян
Кондрат Оглашающий
Места и впрямь были чудесные. Михаил пружинисто шагал по притихшему сентябрьскому лесу, всей грудью вдыхая вкусный сыроватый воздух, взглядом выхватывая среди палой листвы то коричневую шляпку степенного боровика, то многоэтажную конструкцию из опят, то лукавую лисичку.
Он был рад, что прибыл в эти места не по воздуху, а на машине, ощущая сопротивление дороги, радуясь мелькающим пейзажам. И кроме свидания с не уничтоженной ещё дикой природой, ничего он больше от поездки в тверскую глубинку не ждал. Дело было абсолютно глухим. Если бы не родня и дружки Муромцева...
Местные предупреждали, что озеро возникнет перед ним неожиданно. Несмотря на это, Михаил чуть не вскрикнул от изумления, когда в глаза его плеснул прозрачный свет, словно драгоценная безделушка космической владычицы упала с небес и тихо лежала среди дебрей. Озеро было, как светлое блюдо среди оцепеневшего тёмного леса. Его зеленоватую амальгаму не искажало ни единой морщинки. Как будто так было всегда: белёсые призраки берёз, хмурые сосны, траурные ели и - вечно спокойная водяная гладь.
Здесь было так тихо... Слишком тихо. Тишина эта спустя какое-то время становилась тревожной. Михаил вспомнил рассказы о туристах, среди ночи срывавшихся тут с лагеря из-за беспричинного ужаса. Он пожал плечами - не раз был в "аномальных" местах и видел ещё не такое. "Разберёмся", - с привычной полицейской уверенностью подумал он.
Михаил специально оставил машину в деревне и пошёл к озеру напрямик, хотя знал, что с юга к нему можно было спуститься по большой прогалине, до которой пять минут езды довольно приличным просёлком. Прогалина вела к единственному небольшому пляжу. Озеро Навье возникло несколько миллионов лет назад от падения метеорита и представляло собой почти идеально круглый и глубокий кратер. Во всех остальных местах рядом с берегом можно было сразу уйти на несколько метров под воду, и лишь здесь причудливая эрозия создала сравнительно пологий спуск в глубину. Эту-то прогалину с пляжем и облюбовали туристы после того, как недавно неподалеку пролег участок Великого автопути от Питера до Владивостока. До сей поры и озеро, и близлежащая деревенька Явленка в туристических маршрутах досужих москвичей не значились - добраться сюда было труднее и дороже, чем до Кордильер. Трасса и вдруг нахлынувшая на обывателей Нерезиновой мода отдыхать на родной природе изменили всё. Уже второй сезон Явленка переживала нашествие дорогих авто, и местные с изумлением слушали доносящиеся из ночного леса пьяные мужские голоса и женский визг. Летними ночами небо над озером отражало пламя костров, на облаках зависали причудливые стереокартины, а фейерверки грохотали почти каждую ночь.
Но прохладный сентябрь и ледяная вода Навья отпускников не слишком соблазняли. Хотя кое-кто был, и совсем недавно: Михаил с болью увидел, что прогалину уродуют кострища, кучи мусора и квадраты жухлой травы там, где были надуты походные коттеджи. В кустах часто попадались отходы жизнедеятельности приматов, а в сером песке пляжа поблёскивали контейнеры из-под продуктов и осколки бутылок.
Вечер наступил враз. Сияние вод словно подёрнулось пеленой, в навалившемся ниоткуда стылом тумане растворился лес. Тише не стало, потому что тишина и так была почти абсолютной, но она как бы сгустилась, подобно незримому облаку окутала окрестности. Михаила вдруг пробрала сильная дрожь. Он повернулся к озеру и застыл на месте. Над тёмной теперь водой стояло мертвенное зеленоватое свечение. Было оно не слишком сильным, мерцающим, как будто на поверхности воды плавала тончайшая плёнка фосфора. Но в глухом вечернем лесу зрелище производило впечатление ужасающее. Михаил мельком подумал, что вот и разрешилась загадка сбегавших отдыхающих: увидев такое с пьяных глаз, запросто можно было впасть в панику.
"Только мёртвых с косами не хватает", - сердито подумал Михаил, вспомнив, что прочитал в материалах дела и о свечении, и о мудрёном объяснении этого явления учёных.
Вдруг тишину нарушил негромкий, но резкий звук, и молодой человек снова непроизвольно вздрогнул. Впрочем, тут же пришёл в себя: новое явление уж точно не имело отношения к мистике, просто у озера был ещё один человек. Михаил услышал шлёпающие шаги и невнятное бормотание. И вот среди смутно проглядывающих из тумана деревьев показалась тёмная фигура.
- Черти, черти, вурдалаки, - разобрал Михаил, когда идущий поравнялся с ним, в густом тумане не заметив неподвижно стоящего инспектора. Тот подумал, что прохожий стар - непрерывное бормотание очень смахивало на стариковскую воркотню.
- Чё они тут ездят, чё гадят? Вот уж Матушка им даст, уж она им покажет! И правильно, и нечего супротив духа переть!
Эти речи сопровождались звяканьем стекла и стуком пустых контейнеров и банок из-под пива. Человек бросал их в огромный мешок на тележке, которую с трудом катил по песку. Михаил было решил, что дед собирает тару для сдачи, но тут же понял, что тот просто прибирается на пляже.
- Мало их тут ещё потонуло! - отчётливо донеслось до Михаила, и тот сразу принял охотничью стойку: именно ради этого дознаватель Императорского Следственного Комитета приехал в тверскую глушь.
- Гражданин! - громко позвал он, и бормочущий застыл. - Позвольте с вами поговорить.
Это действительно был старик, однако стоял прямо и дыхание его было ровным. Плащ-палатка с накинутым на голову островерхим капюшоном придавала ему облик монаха. Ниже Михаил с удивлением разглядел грязные босые ноги.
Инспектор показал мерцающую подсветкой пластиковую карточку со своим трёхмерным фото и биометрией. Однако большого впечатления это чудо идентификации на аборигена не произвело.
- Я инспектор ИСК Преображенский, - вновь начал Михаил в надежде пробудить эту статую. Но дед махнул рукой, пробормотал что-то не очень приветливое, резко повернулся и проворно скрылся в тумане. До Михаила доносились лишь удаляющиеся шлепки босых ног и поскрипывание тележки.
- Придурок, - пожал плечами Михаил. - Ладно, никуда не денется, в деревне его допрошу.
Инспектор быстро зашагал по прогалине, надеясь, что топографическая интуиция его не подведёт и выведет на просёлок.
- Миша, ты ведь грибник? - ошарашил его начальник департамента особо важных дел полковник Варенин.
Полковник редко позволял себе с подчинёнными такие вот неофициальные фразы.
- Так точно, - ошарашено ответил инспектор.
- Да брось ты официоз, - махнул рукой полковник и указал на стул. - Садись.
Михаил присел, лихорадочно пытаясь понять, чем шеф его обрадует. Ничего хорошего такое начало не предвещало. Несмотря на свою молодость, инспектор Преображенский вечно получал от своего непосредственного начальника всякие головоломные задачки, и если решал их недостаточно сноровисто, следовали вполне реальные нагоняи.
Предчувствие не подвело.
- Ты слышал об исчезновении депутата Муромцева? - в лоб спросил Варенин и Миша мысленно застонал.
- Да, конечно, - ответил он, гадая, каким образом шеф вляпался в это дерьмо.
Как бы он не слышал, если об этом орали все СМИ. Депутат бесследно исчез, отдыхая на каком-то озере. Свита и охрана сначала не углядели его исчезновения. Скорее всего все очень хорошо приняли на грудь и расслабились на свежем воздухе. А государственный муж полез в невменяемом состоянии купаться и банально утонул.
- Поиски результатов не дали. Нет тела, - Варенин прищёлкнул пальцами. - Ты понимаешь, что это значит?
Миша понимал. Срочные перетасовки в высших политических кругах, где на фигуре Муромцева было завязано очень многое, делёж наследства... Да и не могут у нас такие фигуры просто исчезнуть. Странно, что Служба Безопасности Империи ещё не подключилась: носителя государственных секретов могли похитить враги, он мог инсценировать своё утопление и сбежать сам, да много чего ещё...
- СБИ работает, - заверил Варенин, словно бы прочитавший его мысли. - Но тебя это не касается, ты будешь сам по себе.
- Мы-то тут причём, Николай Петрович? - вырвалось у Михаила. Ему совсем не хотелось соваться в эту банку с пауками.
- При том, - строго обрубил полковник. - Ситуация непростая, сам знаешь.
Варенин взглянул на противоположный конец кабинета, где парил голографический портрет мужчины преклонных годов в короне и горностаевой мантии. Его суровый взор, казалось, пронизывал полицейских насквозь.
- Реформа органов идёт. А у Муромцева связи при дворе, вся семейка - крупные бизнесмены. У меня требуют, понимаешь - тре-бу-ют, чтобы я пустил на это расследование лучшие силы. Вот ты в эту Явленку и поедешь.
- Зачем? Граблями озеро прочёсывать?
- Не получится, - серьёзно покачал головой Варенин, - там семьдесят метров глубина. А на дне - разлом, и никто не знает, куда он ведёт. Может, в самый центр Земли... Люди там пропадали постоянно, только никто этим не заморачивался, пока деревня на отшибе была. Приедет из соседнего села участковый, составит акт и откладывает дело. Лет двадцать назад там экспедиция была, учёные говорят, газы в озере ядовитые, бывают выбросы. Водолазы до дна добраться не могли, плохо им становилось. А как стали ездить туда из Москвы туристы и тоже пропадать начали, тут уж дело особо не замнёшь. Теперь вот ещё этот наш деятель великий... Ты же, Миша, любишь всякую эту хрень - НЛО там, этих, ити их, йети и прочих зомби? Так вперёд, наслаждайся!
- Я, господин полковник, всем этим интересуюсь, пока эти йети не начинают лезть в большую политику, - вполголоса заметил Михаил и тут же получил от шефа по шапке.
- Р-разговорчики, боец! Короче, инспектор Преображенский, твоя задача: всех опросить, записать свидетельства и, если сочтёшь, - эти слова Варенин особо выделил, - что состав преступления отсутствует, подать мне соответствующий рапорт. А я уж тут атаки отбивать буду...
- А если... - заикнулся было Михаил.
- Тогда будешь работать, - сердито глядя ему в глаза, произнёс полковник. - И мы все тут тоже. Так забегаем, будто нам скипидаром задницу смазали. Понял?
- Понял, господин полковник.
- Можешь взять наш самолёт, - расщедрился полковник, - за двадцать минут долетишь.
Михаил упрямо помотал головой.
- На машине поеду.
- Да не дуйся ты, Миша, - господин полковник ненадолго превратился в доброго дядюшку. - Сам он утоп. В случае чего, я всегда на связи. На твои запросы дам распоряжение немедленно отвечать. Действуй! А как дела закончишь, можешь ещё сутки там отдохнуть. Рыбалку не обещаю - в озере этом проклятом не живёт никто, даже водорослей нет. И комаров с мухами в округе тоже. За что ещё его туристы и ценят. Зато грибов, говорят, навалом. На всю зиму напасёшься. И места там чудесные.
В деревню Михаил вышел, когда уже почти совсем стемнело. Длинная вереница старых, рассохшихся от многолетних дождей и морозов, покосившихся и словно бы вросших в землю деревянных домиков за такими же древними и местами почти развалившимися заборами одним своим видом нагоняла тоску. Но инспектор приободрил себя, напомнив, что в этих ветхих домишках люди живут спокойной и размеренной жизнью, едят выращенные на собственных огородах натуральные овощи, пусть мелковатые и гниловатые, но на вкус стократ превосходящие синтетические. В деревне не знают городских проблем вроде пробок на земле и в воздухе, экономии воды, самодурного начальства и растущих налогов. Нет, местные должны были быть во многом счастливее него...
Мужчина, попавшийся ему навстречу, действительно выглядел вполне довольным жизнью, однако когда он подошел поближе, Михаил понял, что перед ним не житель Явленки, а московский земляк - тот был одет в форму МЧС и оглядывался по сторонам, как человек, впервые оказавшийся в этом месте. Сам он тоже пригляделся к одетому в деловой костюм Михаилу и, признав в нем "своего" приветственно замахал рукой:
- Вы тоже из столицы? Сегодня приехали? МВД, надо думать?
- Ну да, из-за чего же ещё, - вздохнул Михаил, решив, что с этим крепким мужиком с открытым лицом хитрить не стоит. - А вы - тоже из-за него?
Спасатель хохотнул:
- Не совсем. Его-то вылавливать уже поздно! Теперь надо сделать так, чтобы больше в этой луже никто не тонул, ни депутаты, ни простые смертные!
- То есть, вы здесь будете работать? - удивился Михаил.
- Не я лично, наверное, - пожал плечами МЧС-овец. - Я мониторю возможность организации спасательной станции, а там - посмотрим, кого из наших сюда отправить, - он вдруг спохватился и протянул Михаилу руку. - Максим.
Михаил пожал жесткую и явно очень сильную ладонь, назвал своё имя, и они вместе зашагали мимо полуразвалившегося забора.
- Вы где остановились? Я у бабки Лукиничны из девятого дома, - сказал Максим.
- Тогда мы почти соседи, - усмехнулся Михаил. - Я - у Дмитриевны из одиннадцатого.
- Тут, похоже, только бабки и деды и живут, - вздохнул Максим. - Жуткое место, с тоски можно удавиться!
- Разве? - пожал плечами Михаил. - Деревня как деревня.
- Ага, другие не лучше, - согласно закивал МЧС-овец. - Я бы долго в таком месте жить точно не смог: зимой из дома носа не высунуть, потому что дверь снегом завалена, летом круглыми сутками в огороде копаешься, чтобы зимой было, что есть - бррр!
Михаил промычал что-то неопределенное - спорить с новым знакомым ему не хотелось, но и согласиться с ним он не мог. Ему ветхие жилища явленцев с каждой минутой казались все более привлекательными.
- Мне сюда! - Максим кивнул на калитку с прибитым к ней жестяным кружком, на котором с трудом различалась нарисованная краской и наполовину облупившаяся девятка. Михаил кивнул и, ускорив шаг, двинулся дальше.
Хозяйка, согласившаяся приютить его у себя на время расследования за весьма скромную плату, встретила равнодушным взглядом, указала на тарелку с вареной картошкой на столе и, усевшись в углу, принялась вязать, тихо щелкая длинными спицами. За окнами к тому времени совсем стемнело, и тесную комнату освещали только тусклая керосинка. Михаил поел с аппетитом - в Москве натуральный картофель был ему не по карману, поблагодарил хозяйку за ужин и уже собрался порасспрашивать её о происшествии с депутатом, но она вдруг отложила свое вязание и подошла к стоящему в другом углу огромному сундуку.
- Я вам на полу постелю, а то больше спать негде, - сказала она, доставая из сундука старый, во многих местах зашитый матрас и яркое лоскутное одеяло.
- А вы уже ложитесь? - уточнил Михаил.
- Конечно, а что же, до утра сидеть? Керосин экономить надо! - отозвалась Дмитриевна, разворачивая матрас на полу.
Несколько минут спустя Михаил ворочался на жестком матрасе, с ужасом думая, что со своей привычкой засыпать после часа ночи, долго не сможет угомониться и здесь. Можно было, конечно, достать суперфон, побродить по сети, пообщаться с друзьями, послушать книгу или погрузиться в фильм, но он опасался, что это вызовет недовольство хозяйки. Потому некоторое время он действительно валялся без сна, слушая, как бабка кряхтит на своей кровати за ширмой, но потом, утомленный долгой ездой и чистым воздухом, все-таки отключился от реальности.
Проснулся Михаил тоже рано - хозяйка встала с рассветом и принялась топать и греметь посудой. Некоторое время следователь пытался дремать, не обращая на шум внимания, но, в конце концов, понял, что уснуть ему больше не удастся, и вылез из-под одеяла.
Первая половина дня прошла в нудных и однообразных опросах свидетелей. Их ответы почти не отличались друг от друга: все жители Явленки ругали "проклятых городских", жаловались, что те своими пикниками и праздниками на озере мешают им спокойно жить, и уверяли, что никого из них не было на берегу, когда тонул Муромцев. Никого не интересовали пьяные купания незваных гостей, все сидели по домам или работали на огородах, и о несчастном случае узнали, когда все уже было кончено. Примерно то же самое они рассказывали и о других погибших в озере отдыхающих.
Подходя к очередному, ничем не примечательному дому, Михаил услышал громкие недовольные голоса двух о чем-то споривших людей. Подойдя ближе, он узнал в одном из ругающихся голосов звучный баритон своего вчерашнего знакомого Максима.
- Плевал я на вашего Кондрата, и на все ваши глупости, и на всю вашу красоту!!! - спасатель явно был в ярости, и Преображенский, заинтересовавшись спором, торопливо подошел к калитке. Максим стоял по дворе, перед покосившимся крыльцом и, отчаянно жестикулируя, кричал на замершую на нижней ступеньке хозяйку дома - сгорбленную старуху, напоминавшую Бабу-Ягу. Хотя вид у нее был не злой - на разошедшегося МЧС-овца она смотрела спокойно и как будто бы с сочувствием.
- Не дадим вам устроить у нас такую же свалку, как в других деревнях, до которых вы уже добрались! - ответила она еще более громким визгливым голосом. - Наше озеро и наш лес вы не загадите.
- Да что же вы совсем меня услышать не хотите?! - снова вспыхнул Максим. - Никто не собирается тут мусорить и портить вашу драгоценную природу, никто не будет трогать вашу лужу! Я говорю только о том, чтобы построить на её берегу спасательную станцию, понимаете вы или нет?! Только один маленький домик, и настил над водой, и несколько лодок! Никакой грязи от этого не будет, а будет только польза вам же самим! И тем, кто к вам в гости приезжает - они тонуть перестанут!!!
- Мы к себе в гости никого не звали, - отозвалась старуха. - Не нравится наше озеро - не нужно в нём купаться.
- Но вы же понимаете, что люди всё равно будут сюда ездить и купаться!
- Не захотят тонуть - не будут. А захотят - как мы можем им в этом помешать?
- Помешаем, если на пляже будет спасательная станция!
Старуха посмотрела на Максима, как на полного идиота и горестно вздохнула.
- Кондрат огласит... Не позволит вам озеро поганить, - сказала она неожиданно тихо и, спустившись с крыльца, медленно, сильно прихрамывая, заковыляла к калитке, вопросительно глядя на Михаила.
- Здравствуйте! Я хочу задать вам несколько вопросов... - начал дознаватель извечную первую фразу в разговоре со свидетелями, протягивая через забор удостоверение.
Максим подошел к калитке, кивнул Преображенскому и вышел со двора. Михаил тоже быстро кивнул в ответ и подошел к старой деревенской жительнице. Она смотрела на него недовольно, но тоже без злости - ей, как ему показалось, просто хотелось поскорее отделаться от всех незваных гостей.
Разговор с ней и правда не занял много времени. Ответы были всё те же, что Михаил уже слышал от других местных обитателей. Выключив диктофон и поблагодарив угрюмую старуху, Преображенский снова вышел на главную улицу Явленки, представлявшую собой раздолбанную пыльную дорогу, и снова зычный голос Максима. Теперь он доносился из соседнего двора, где Михаил уже был. Следователь прошел мимо забора, за которым спасатель так же тщетно объяснял пожилой паре необходимость создания лодочной станции, и собрался уже свернуть к другому ряду домов, где жили еще не опрошенные им явленцы, когда Максим внезапно выскочил со двора, яростно захлопнув за собой калитку. Ветхий забор, построенный не одно десятилетие назад, не выдержал такого жестокого обращения и вместе с калиткой с треском завалился на бок. Хозяева дома испуганно ахнули.
- Черт, - буркнул себе под нос спасатель. Вид у него теперь был виноватый, но не особо удивленный, и Михаилу пришло в голову, что тот уже не первый раз случайно что-то ломает, не рассчитав силы.
- Простите, - повернулся максим к лишившимся забора хозяевам и покаянно прижал руку к груди. - Я вам сейчас же все исправлю! У меня инструменты в машине есть - сейчас принесу, и все будет пучком!
Не дожидаясь их ответа, он бросился в конец улицы, где они с Михаилом припарковали автомобили. Преображенскому он снова молча кивнул и все так же виновато развел руками, словно жалуясь на свое невезение.
- Что, многие против спасения на водах? - сочувственно спросил Михаил.
- Не многие - вообще все! - Максим с досадой пнул попавшийся ему на пути камешек, и тот отлетел на несколько метров вперед. - Природу им, видите ли, жалко! - он плюнул на землю, выругался и пнул следующий камень. - Ненормальные какие-то, юродивые, чтоб их! На то, что живые люди умирают, им пофиг, лишь бы лес да озеро... Похоже, всем им Кондрат здорово мозги промыл, только о нем и твердят, - третий камень, описав над дорогой дугу, улетел в канаву.
- Кондрат? - вскинулся Михаил, которому никто из опрошенных о человеке с таким именем не говорил.
- Да какой-то местный псих, старик, который здесь вроде колдуна - все только на него и ссылаются, - объяснил Максим. - Я сам его ещё не видел, он тут всё время или где-то в лесу бродит, или вокруг озера круги нарезает.
- Кажется, я его вчера, когда приехал, видел, - пробормотал Михаил. - А фамилия у этого Кондрата есть?
- Есть, наверное. Только мне её никто не говорил.
- Ну вот что, МЧС, я тебе сейчас помогу забор поправить, а ты помоги мне этого лешего отловить - он может быть ценным свидетелем. Тебе ведь он тоже нужен - про станцию договариваться, раз уж его тут все так слушают.
- Ага, пойдем по берегу в разные стороны - кто-нибудь на него да наткнется.
Чаща близ озера вновь охватила Михаила тревожной аурой. Продираясь сквозь кусты, обдающие его холодным душем и облепляющие лицо паутиной, ощущая давящую тишину, он всё увереннее подозревал, что заплутал. Умом понимал, что это невозможно, что он всё время движется по-над берегом. Но спинной мозг не признавал этих жалких отговорок, понуждая сорваться в панику.
- Что за чёрт, - инспектор остановился и попытался волевым усилием подавить нарастающую тревогу. Но тут же насторожился и замер - в нескольких метрах явно что-то двигалось.
- Макс, это ты? - позвал Михаил, с неудовольствием отметив, что голос его чуть дрогнул.
Из чащи донеслось жутковатое бессмысленное бормотание, сплетающееся, тем не менее, в некий дикий ритм:
- Ишун-дурун-дурун-дурун-ишан-мишан-угун...
- Это вы, Кондрат, простите, не знаю отчества? - вопросил Михаил мокрые кусты, подсознательно испытывая страх, что сейчас оттуда вывалится бесформенное чудовище.
Бормотание враз смолкло, шаги остановились.
- Выходите! - окрепшим голосом велел инспектор.
Из кустов появился тот, кого называли Кондратом. Он, действительно, напоминал какое-то легендарное существо. На сей раз капюшон был откинут, и Михаил увидел рассыпавшиеся по плечам пегие длинные патлы и огромную, совсем седую бороду. Глаза глядели из этой поросли внимательно и остро. Они были очень светлые и слегка безумные, как у примеривающегося к прыжку кота.
- Кондрат меня кличут, - глухо проговорил старик. - И всё тут. Зачем мне ещё имя, помимо того, под каким я Матушке известен.
- Я следователь... - начал Михаил, но Кондрат прервал его.
- Знаю, кто ты. Сам не зол, да злому служишь. Ищешь, ищешь, а чего, не знаешь. Покайся перед Матушкой, пока Кондрат тебя не огласил для лона ея.
От деда исходили какие-то совершенно явственно ощущаемые флюиды силы и уверенности. Михаил стал сомневаться, что перед ним обычный деревенский дурачок. Между тем Кондрат продолжал говорить, и инспектор с удивлением понял, что не может вставить ни слова. Причудливая речь лилась легко и свободно, а странные словесные конструкции казались ясными и убедительными. Плащ-палатка распахнулась, и Михаил уже без всякого удивления увидел, что под ней старик почти совершенно обнажён - лишь просторные трусы прикрывали чресла. Кожа его была гладкой и блестящей, а тело мускулистым, как у юноши. Он вещал с увлечением, жестикулируя зажатой в руке пустой банкой из-под пива, которую, видимо, забыл положить в мешок.
- Миша, детка, - говорил Кондрат, и столичный инспектор нисколько не возражал против подобной фамильярности, - это глаголет тебе Кондрат Оглашающий. Сердечная просьба к тебе: прими от меня несколько советов. Матушка наша стоит за то, чтобы люди не умирали. Совсем-совсем. Но горе вам будет, людям. Вы всё созданное вами превращаете в шлак, в отбросы, в вонь, и вот за это-то и недолюбливает вас Матушка и наносит вам ущерб. Она ведь терпит это до поры до времени и говорит: "Сегодня ты меня, а завтра я тебя, ты меня огнем, а я тебя водой". И кого огласит Кондрат, того она и...
Михаил с трудом сбросил с себя чары, наложенные этим глухим голосом - последние слова старика пробудили в нём сыщика.
- И кого же она... водой? - тихо спросил он.
Кондрат на миг смолк, а когда вновь заговорил, в голосе его послышался гнев.
- Все лежат в прахе своём и ждут, когда их Огласитель поднимет. Кого ещё возможно спасти, того он словом спасает. А кого уж нельзя, ибо разъело зло до конца, огласит он перед Матушкой, и примет Она того в лоно своё святое. Ибо все тела наши принадлежат Матушке-природе, из неё выходят и в ней же упокаиваются. Ныне же Матушка Кондрата пригласила. Он людей учит, а потом пойдет от них в воду. По воде пойдёт он, ибо раньше дух носился над водами, а теперь окружил он Кондрата и освятил его.
- Кондрат, значит, по воде, а остальные - в воду?! - раздался рядом громкий яростный голос. Михаил резко обернулся. В двух шагах стоял Максим. Несмотря на свои габариты, он подошёл совершенно бесшумно, и, судя по всему, слушал проповедь лесного деда уже несколько минут.
- Изыди, фарисей и лицемер! - заорал на него Кондрат не менее яростно. - Знаю, знаю, чего тут ищешь! Души невинные загубить, на Матушку покуситься. Вот ужо огласит тебя Кондрат!
Дед со злобой отбросил пустую банку и стоял, сверкая глазами из седых зарослей.
- Как тех, что тут утопли?! - выкрикнул Макс.
- Воды матушкины священные загрязняющие да исчезнут, - спокойно и грозно произнёс Кондрат, повернулся и исчез в кустах. До двух тяжело дышащих, как после долгого бега, мужчин, не донеслось не звука.
- Мишка, он это народ топит, точно тебе говорю! - горячо заговорил Максим.
Но Михаил покачал головой. Он словно отходил от тяжёлого сна.
- Тип, конечно, тот ещё. Но только тонуть тут давно стали. Да и в том, что он говорит, много правды...
- Какой правды?! - вскинулся Макс. - Что каждого, кто в их долбанном озере искупается, порешить надо?!
Вместо ответа Михаил стал что-то искать в кустах. Макс с интересом смотрел, как дознаватель поднял отброшенную Кондратом банку и бережно положил её в прозрачный пакет.
Сегодня Михаил не собирался беречь покой своей хозяйки.
- Дмитриевна, - глядя прямо в старушечьи глаза, спросил он, управившись с тарелкой щей из щавеля, - Кондрат - он местный или пришлый?
Попытка старухи сделать вид, что не слышала вопроса, не увенчалась успехом: инспектор начинал злиться на эту круговую поруку.
- Ты уж скажи, - зловеще проговорил он, - иначе, знаешь, ответственность за дачу заведомо ложных показаний никто не отменял. Вы тут не понимаете, что жизни вашей тихой конец пришёл - большой человек пропал, в покое вас теперь не оставят.
- Батюшка для нас не чужак, - тихо проговорила Дмитриевна.
- И давно он тут появился?
- Да ещё когда я молодкой была...
"Сколько же ему лет?", - подумал Михаил.
- А чем живёт? - продолжал он допрашивать.
- Да духом одним! - вдруг яростно выпалила бабка. - Почти и не ест ничего, хоть в любой хате тут его накормят. В лесу живёт, зимой и летом босиком ходит, каждый день ледяной водой обливается. Святой как есть! А главное, батюшка озеро наше бережёт. Оно же живое, Навье наше...
Голос старухи стал вдруг нежным и мечтательным. Но тут же она со злобой выкрикнула:
- И в обиду мы ни батюшку, ни озеро не дадим!
Она отвернулась и начала готовиться ко сну, всем видом показывая, что разговор окончен.
В общем-то, теперь у Михаила не осталось классического вопроса: "Кому выгодно?" Но оставался другой: "Как?" Не обращая внимания на ворчащую за ширмой бабку, он присел к столу, достал суперфон, развернул экран и вошёл в общую базу МВД. Потом достал пакет с выброшенной Кондратом банкой, сканером снял с неё отпечатки пальцев и, вбив допуск, ввёл их в базу. Поиск занял несколько минут. Просмотрев документ, Преображенский присвистнул. Судя по досье (весьма солидному) старик действительно звался Кондратом, а фамилию имел самую простую. И родился он в год первой русской революции... То есть было ему сто двадцать лет!
В тридцать пять лет простой шахтёр вдруг начал проповедовать учение о покаянии людей перед природой, которую называл Матушка, о слиянии с ней и естественном образе жизни. Сам придерживался такового: действительно зимой и летом ходил босиком и в одних трусах, обливался ледяной водой на морозе. В СССР, разумеется, неоднократно сидел и лежал в психбольницах. Постепенно собрал вокруг себя группу последователей, а после ухода коммунистов стал главой мощного движения. Но, неожиданно для всех, бесследно исчез в середине лихих девяностых. Надо думать, именно в это время он поселился в Явленке. Удивительно, но за все эти годы его никто не нашёл, хотя он не особенно скрывался. Никто не мог предположить, что исчезнувший знаменитый гуру и полусумасшедший деревенский знахарь - одно лицо. Да и явленцы, надо думать, в рот воды набрали, оберегая своего "батюшку".
Ходили слухи, что исчез Кондрат не просто так: было, вроде бы, уголовное дело по факту исчезновения некоторых адептов его секты, подозревали человеческие жертвоприношения. Но самые тщательные поиски Михаила по базе ничего не дали - никаких упоминаний об этом деле не было. Впрочем, это не говорило ни о чём: среди последователей Кондрата были весьма влиятельнее люди, вполне способные в годы межвластной смуты изъять это дело из всех архивов. Поклонники же Кондрата уверены, что он взят живым на небо и почитают его, как воплощение Бога.
Михаил прочитал несколько принадлежащих Кондрату вероучительных текстов, хмурясь всё больше. Восприятие его двоилось: с одной стороны он вполне мог разделить идеи жизни в природе. Но с другой его отталкивала холодная жестокость к людям, которые, судя по всему, для Кондрата были ничем по сравнению с мощью и благостью Матушки.
Из-за ширмы давно доносился храп Дмитриевны. Михаил выключил суперфон и лёг на свой матрац, тараща глаза в темноту. Хорошо, пусть Кондрат топит людей в озере. Но, во-первых, каким образом, а во-вторых, почему успешный лидер крупной секты вдруг решил сделаться отшельником? Поговорив с Кондратом, Михаил не сомневался, что тот совершенно искренне рвётся возвращать людей к природе, а в этой маленькой деревне у него не было нужной аудитории для проповедей. Значит, или он действительно боялся уголовного преследования, что маловероятно: этот человек в своё время не испугался Ежова, который лично допрашивал его на Лубянке. Или есть в этих местах нечто, что привлекло его и заставило остаться.
Михаил не сомневался, что в районе озера расположена аномальная зона. За прошедшие десять лет уфология из предосудительного развлечения сумасшедших сделалась солидным занятием серьёзных людей. С тех пор, как патриарх бокса Николай Валуев лично доставил в Москву из сибирской тайги первого йети - живого и здорового, лишь слегка им помятого в процессе поимки, многие считавшиеся фантастикой факты получили убедительное подтверждение. Было доказано несколько случаев посещения Земли инопланетянами, а поселенцы международной деревни на Марсе обнаружили артефакты мощной древней цивилизации. В Церкви уже несколько лет шла работа по богословскому обоснованию существования инопланетного разума. Так что, если в деле замешаны некие неведомые пока силы, это не освобождало инспектора от необходимости закончить расследование.
Утром хозяйка дома с мрачным видом поставила перед своим постояльцем тарелку пшённой каши и, не сказав ни слова, вышла на улицу. "И чего она дуется? - удивился Михаил. - Что я могу сделать их обожаемому Кондрату? К несчастным случаям он точно не причастен. Если в чём и виноват, так это в том, что радуется смертям "осквернителей природы". А это, с точки зрения Уголовного кодекса, не наказуемо..."
Позавтракав, он ещё покопался по базам, подумал и, переключив суперфон на защищённый визуальный режим, сделал доклад полковнику Варенину. Посидев ещё немного, вышел из дома и зашагал к озеру. По дороге ему встретился Максим, но МЧС-овец лишь холодно кивнул ему и с хмурым видом стал стучать в очередную калитку. "Тоже надулся, - мысленно пожал плечами Преображенский. - Ну да этого следовало ожидать, такие, как он, ради своих дел не то что одно озеро - всю планету в асфальт закатают и никого слушать не будут..."
На берегу было пустынно. Михаил прошелся по пляжу, на котором больше не было мусора - Кондрат собрал всё до последней бумажки - и двинулся дальше сквозь растущие у самой воды колючие кусты. Он был уверен, что старик бродит где-то возле воды и что если идти вдоль берега, они обязательно встретятся...
Кусты кончились, и берег начал резко подниматься вверх. Вскоре Михаил уже шёл по краю крутого обрыва, а вода плескалась далеко внизу. Он остановился и посмотрел вдаль. Озеро было почти совсем спокойным, и в нём отражался заросший деревьями противоположный берег. Отражались густые зеленые кроны и белевшие среди этой зелени толстые берёзовые стволы. По воде пробегала только совсем лёгкая рябь, делавшая отражение слегка размытым. А потом оно вдруг заискрилось яркими бликами от выглянувшего из-за облака солнца.
- Красотища... - не удержался от восхищённого возгласа Преображенский.
- Ты это понял, детка! - радостно прозвучал за его спиной голос Кондрата.
Михаил обернулся. Старик стоял совсем рядом с ним, и на его лице играла довольная улыбка.
- Матушка наша очень красива, это каждый замечает, кроме тех, кто только себя видит, - почти ласково продолжил ворчать Кондрат, и Михаил, почувствовав, что, как и накануне, поддается странному очарованию его голоса, не стал ни искать возражения, ни пытаться прервать старика и задавать ему вопросы. Он просто слушал его и понимал, что согласен с каждым его словом. Вся его прошлая жизнь в городе, среди автомобильных выхлопных газов, излучений от техники и яда искусственной еды была фальшивой. Но теперь он вырвался из той жизни, теперь он там, где его давно ждали, где его любят, рядом с Матушкой...
- ...даже эти, которые не хотели меня слушать, которые гадили, тоже были счастливы, даже им Матушка милость свою оказывала, когда к себе забирала! - продолжал вещать Кондрат. Преображенский машинально кивнул, соглашаясь и с этим, но где-то в глубине его сознания вдруг слабо зашевелилась протестующая мысль: "Те, кого она забирала... утонувшие... депутат Муромцев... Но ведь ещё другие были - студенты, молодые парни с девушками. И один ребенок, мальчик восьмилетний!"
- А дети-то чем провинились? Да и взрослые? - спросил Михаил и удивился как жалобно и просительно прозвучали его слова. Он так хотел поверить Кондрату, так хотел полностью с ним согласиться и чувствовал себя виноватым, что не может понять одну вещь: за что Матушка так жестоко обошлась с теми, кто просто веселился на озере?
- Ничего ты не понял, ничего! - вспыхнул в ответ Кондрат, и теперь его речь стала звучать угрожающе. - Не наказывала их Матушка, а милостью своей одарила, к себе взяла, от них самих, от их скверны спасла!
- Да какая в них скверна могла быть - в детях, в девчонках?! - наваждение от слов Кондрата рассеялось полностью, и на его место пришли воспоминания об отчётах о несчастных случаях на Навьем озере - имена, фамилии, фотографии жертв.
- Да ты такой же, как все! Оглашаю тя! В лоно Матушкино изыди!!! - прокричал Кондрат и шагнул к инспектору, явно намереваясь обхватить его огромными руками. Михаил отступил назад, уклоняясь, но внезапно земля под его ногами поползла вниз - сначала медленно и плавно, а потом всё быстрее и быстрее. Преображенский попытался ухватиться за ветку растущего рядом дерева, но немного промахнулся. А в следующее мгновение он вместе со своим противником уже летел в пустоту.
Ледяная вода сразу охватила его. Михаил инстинктивно заработал руками, стараясь вынырнуть, но хотя он прекрасно умел плавать, что-то мешало ему сделать это. В первый момент инспектору показалось, что он запутался в каких-то сетях. "Что за чёрт?! - успел он изумиться. - Здесь же рыбы нет, да и Кондрат бы ловить не позволил!" Он открыл глаза и завертел головой, пытаясь понять, что его держит и в какой стороне находится поверхность воды, и тут ему стало страшно. Никаких сетей вокруг него не было. Не было вообще ничего, кроме холодной прозрачной воды. Но что-то невидимое мешало его рукам и ногам двигаться, тянуло его вниз, в глубину, и как он ни старался вырваться из этих призрачных пут, вода вокруг становилась всё темнее, всё холоднее...
Дикая зудящая мелодия возникла в его голове и сознание его погрузилось в мутное зеленоватое марево. Из этого марева стали выступать лица мужчин, женщин, совсем юных девушек, маленького мальчика... Лицо Кондрата, какой-то старухи... Их было великое множество, и на всех отражалось спокойствие смерти. Они обступали его и давили, а мелодия продолжалась, и на фоне её негромкий настойчивый голос всё повторял: "Войди и спи, спи и лежи, тут хорошо, тишь и покой, ляг-полежи, глаза закрой..." Михаил больше не мог сопротивляться этому ласковому призыву, он перестал бороться. "Упокойся в лоне ея", - шепнул напоследок голос и настал мрак.
...Он катался по мокрому песку и никак не мог прокашляться и отплеваться от выливающейся из него воды. Её было слишком много, и Михаил был уверен, что она никогда не кончится, что он так и будет до конца жизни ползать по берегу озера и плеваться...
Потом он стал понемногу осознавать, что происходит вокруг. Для начала - услышал, как рядом громко плещется вода. А потом к этому звуку добавился очень знакомый голос:
- Проклятый старик! Не донырнуть, глубина, чтоб её...
Михаил снова зашелся в кашле, но нашёл в себе силы поднять голову и посмотреть на плюхнувшегося рядом с ним на землю мокрого задыхающегося Максима.
- Там, в озере... - начал было говорить инспектор, но внезапно замолчал, не зная, как объяснить, что с ним только что произошло.
- Тебе повезло - не успел слишком глубоко уйти, я сразу до тебя донырнул, - по-своему понял его Максим. - А вот Кондрат... Сейчас я ещё раз за ним!..
Он встал и шагнул было к озеру, но внезапно отшатнулся назад и испуганно выругался. Михаил повернулся к воде и смог лишь негромко охнуть. Озеро бурлило - в нём вдруг непонятно откуда появилось множество огромных водоворотов, хотя ветра по-прежнему не было. На берег начали накатываться все более высокие волны, а потом вдруг откуда-то из центра озера, из глубины, раздалось низкое, режущее слух завывание - как будто выло от боли огромное животное.
- Не ходи туда! - крикнул Михаил МЧС-овцу. - Кондрату не поможешь, его уже нет. Он уже там, у Матушки...
- У какой, едрить... матушки?! - заорал Макс, с ужасом глядя, как из бурлящей воды подымается нечто, для человеческих глаз немыслимое.
Более всего это напоминало вершину зеленоватой прозрачной пирамиды. И это действительно была пирамида, поднимающаяся всё выше. Словно бы все воды озера собрались в колоссальную фигуру, посередине русского леса выглядящую чем-то чудовищным. В то же время неведомым чувством оба мужчины понимали, что перед ними живое существо, которое СМОТРИТ на них. У него не было глаз, но в глубине переливающихся струй зелени угадывались фигуры, тысячи, сотни тысяч голых человеческих фигур. А с вершины пирамиды огромный старик с мокрой спутанной гривой и бородой протягивал к ним руки.
Вой становился выше, вот он поднялся до самой высокой октавы и вдруг разом стих. Пирамида словно бы обрушилась сама в себя, утащив вместе с собой пленённых людей, да и само озеро Навье, оставив лишь пустое место среди дрожащих от ужаса деревьев. Но так только показалось - через мгновение перед потрясёнными друзьями вновь простиралась ничем не потревоженная водная гладь, окружённая тихим лесом.
- Ну да, явно пакость какая-то космическая, - с отвращением проворчал полковник Варенин с экрана суперфона. - Пусть учёные работают, а нам тут делать нечего.
Михаил сох и приходил в себя у Дмитриевны. Впрочем, хозяйки дома не было: вся деревня сбежалась на берег озера.
- Полная жуть, - рассказывал другу вернувшийся оттуда Макс. - Молча стоят и смотрят на воду. Словно своего Кондрата там видят. Вот ведь старый!.. - МЧС-овец прибавил короткое непечатное слово, и Михаил кивнул, соглашаясь.
- Как бы ни кинулись на нас, как вернутся, - забеспокоился Максим.
- Не кинутся без приказа, - заверил Михаил, - а отдать его уже некому... Знаешь, - задумчиво продолжил он, - я их понимаю...
Максим вскинулся, готовый возразить, но Михаил его прервал.
- Нет, он, конечно, старый сукин сын, хоть и верил сам себе. А когда на эту гадость наткнулся, практически перестал быть человеком. Я тут покопался в базах для служебного пользования - было уже такое. Все знают, что катастрофы в Бермудском треугольнике вызываются неким космическим существом, обитающим там на дне океана. Но мало кто слышал, что существо это способно воздействовать на психику - потому люди в безумии покидали суда и кидались в воду. Есть и другие примеры. Скорее всего, там, в Навьем, что-то вроде животного, такой межзвёздный хищник, питающийся эмоциями разумных существ, занесённый к нам с метеоритом. Правительство разберётся. Но Кондрат... Он ощущал себя единым не только с землёй - его Матушка была ВСЕМ, в том числе и космосом. И с его точки зрения всё было вполне логично - просто он выбрал свою сторону в войне.
- Человек не воюет с природой, - твёрдо заявил Макс, - а он предавал людей ЭТОМУ.
Михаил кивнул и тихо сказал:
- Космос не Бог, а...
- ...дом, где живут люди, - подхватил Максим.
Михаил рассмеялся, весело и искренне.
- Только бы влажную уборку в этом доме почаще делать...
Теперь рассмеялся и Максим.
- Ты можешь тут ещё на сутки задержаться? - спросил его Михаил.
- Запросто, - пожал плечами Макс, - только зачем? Теперь дело в руки возьмут всякие закрытые имперские институты, местность закроют, людей переселят, скорее всего... Так что на спасательной станции можно крест ставить.
- Да понимаешь, - замялся Михаил, - мне шеф отгул обещал после дела на сутки. А тут такие места грибные... Завтра бы с утреца в лес сходили, натушили бы белых, посидели на озере...
- А у меня в рюкзаке как раз пара бутылочек вискаря завалялась... - расплылся в улыбке Макс.