Аннотация: Для участия в конкурсе "Укол ужаса - 5". Простой вариант.
Татьяна Минасян
На полной скорости
Сто двадцать километров в час, сто тридцать, сто сорок... Как давно уже Максим не разгонялся до таких скоростей! Кажется, с тех самых пор, как врачи заставили его бросить уличные гонки и все прочие нагрузки на сердце. Нельзя сказать, что он полностью подчинился их требованиям - острых ощущений у него в жизни по-прежнему хватало. Но носиться по ночным улицам наперегонки с такими же любителями быстрой езды он все же прекратил. К счастью, разучиться экстремальному вождению, как и плаванию или езде на велосипеде, невозможно! Сто сорок пять километров, сто пятьдесят...
Максим быстро оглянулся назад - как там съежившийся на сиденье Борис? - и тут же снова стал смотреть на несущуюся навстречу дорогу. Напарник лежал неподвижно и, скорее всего, был без сознания, на серой ткани сиденья вокруг него расплылись огромные бурые пятна. Похоже, перевязал его Максим плохо, полностью остановить кровь не удалось. Надо бы притормозить, наложить новую повязку, но именно этого делать сейчас нельзя! Водитель бросил быстрый взгляд в приклеенное к лобовому стеклу зеркало - преследователи по-прежнему висели у него на хвосте. Хотя все-таки они немного отстали! Есть шанс совсем оторваться от них, если еще увеличить скорость! Максим сильнее придавил педаль газа. Сто пятьдесят пять километров в час, сто шестьдесят... И, наверное, столько же ударов сердца в минуту...
Уходящее за горизонт шоссе было скользким от утреннего инея. Хорошо хоть, что в этом месте оно было прямым, иначе Максим вряд ли смог бы удержать автомобиль от заносов. А на ровной дороге можно было разогнаться по-настоящему - так, что порой водителю казалось, будто бы он не едет, а летит над гладким, не успевшим потрескаться асфальтом. Проносились мимо растущие вдоль дороги редкие деревья и кусты, выплывали из утреннего сумрака и тут же исчезали позади километровые столбики. Если не сбавлять скорость, они домчатся до города за час или даже быстрее! А если еще прибавить газу - будут на месте минут через сорок. Только бы Борис дождался этого момента!
Всего пару часов назад они расстались - взволнованные, но уверенные, что в этот раз, как всегда, все закончится хорошо, что им удастся выполнить задание и благополучно вернуться домой! Но удаче, видимо, надоело их баловать, и она отвернулась от Максима и его напарника. Хотя стоит ли валить все на удачу и слепой случай? Им самим надо было проявить больше осторожности, а они недооценили новых противников! Привыкли, что те только хулиганят, отплясывают на чужих могилах и лазают по памятникам, но физического вреда людям не причиняют. Не поняли вовремя, что от "безобидных" плясок уверенные в своей безнаказанности вандалы не могут не перейти к более страшным действиям. А когда поняли, было уже поздно.
Но какой смысл теперь жалеть о допущенных ошибках? Надо было постараться сделать так, чтобы для Бориса не стало слишком поздно, чтобы эти ошибки не оказались для него роковыми. Да и для Максима тоже - если мчащиеся за ним преступники сумеют их догнать, им обоим вряд ли удастся остаться в живых. К счастью, пока расстояние между двумя летящими по шоссе автомобилями постепенно росло.
Максим снова покосился на зеркало. Отстают, гады! Огни фар их преследователей горели совсем далеко и казались двумя маленькими искрами. "Не умеете вы быстро ездить, и "Жигуль" ваш никуда не годится, ни в жизнь вам меня не догнать! - мысленно закричал Максим. - Только и умеете, что народ на кладбищах пугать и кровососов из себя строить, уроды!" Он знал, что кривит душой. Гнавшиеся за ними люди были по-настоящему опасны. Иначе Борис не лежал бы теперь, скорчившись, на заднем сиденье, не стонал бы от боли, не приходя в сознание, а сидел бы рядом с Максимом, делился с ним впечатлениями об увиденном и прикидывал, какой фразой начать репортаж о шабаше на кладбище. Сам Максим успел увидеть их лишь мельком, и далеко не всех. Но и увиденного ему хватило, чтобы понять: от этих сумасшедших фанатиков надо сматываться. Ни в одной секте, ни в одном "тайном обществе", куда они с Борисом внедрялись раньше, он не встречал людей с настолько пустыми глазами и мертвыми лицами! Обычно даже в самых запущенных случаях у сектантов были заметны хоть какие-то проблески чувств или попытки осмыслить, что происходит. На этих же лицах Максим не увидел даже намека на мысли или эмоции.
Страшнее них была только их предводительница. Молодая - по крайней мере, внешне - женщина с длинными черными волосами, блестевшими при свете факелов, которые держали в руках ее адепты. Ее глаза, подведенные темно-фиолетовыми тенями, были не пустыми, они горели ненавистью и восторгом от власти над собравшимися на кладбище - и таких бешеных глаз Максим тоже никогда раньше не замечал ни у кого из управлявших толпами лидеров. Женщина смотрела на окруживших ее парней и девушек и откровенно упивалась происходящим. Наблюдавший за ней из-за высокого гранитного надгробия Макс видел, как она заглядывала в лицо каждому и как ее взгляд задержался на притворяющемся таким же зомбированным, как и остальные, Борисе. Изображал фанатика он отлично - научился во время прошлых внедрений! - но женщина смотрела на него слишком долго, и Максим понял: она обо всем догадалась. Непонятно каким образом ей это удалось, но она почувствовала, что стоявший перед ней молодой человек - не тот, за кого он пытался себя выдать.
Надо было бежать с кладбища уже тогда. Но Борис то ли понадеялся, что его не раскроют, то ли решил выбрать для побега более подходящий момент, когда предводительница и все остальные будут не так близко. Кто же знал, что такого момента им уже не представится? Кто вообще мог предположить, что все окажется совсем не так, как они ожидали?!
Черноволосая женщина приблизилась к одному из стоявших у покосившегося надгробия парней, наклонилась к нему и что-то прошептала. Под ее взглядом он покорно шагнул к замершей рядом девушке и протянул руки к ее шее. Непонятно откуда в руках у предводительницы появился кинжал с красивой фигурной ручкой - на вид похожий на безопасный сувенир, но в действительности... Взяв кинжал у нее из рук, парень одним резким движением перерезал горло девушке, а потом так же быстро воткнул его в собственную шею. Остальные смотрели на брызжущую во все стороны кровь так же отрешенно, а предводительница разглядывала каждого из них, и на ее лице расплывалась все более довольная улыбка.
Борис тогда тоже лишился и дара речи, и способности двигаться. Взгляд его перепуганных глаз стал таким же сумасшедшим, как и у других сектантов. Ему повезло, что Максим не растерялся и, выскочив из-за надгробия с криком "Бежим!!!" потащил напарника прочь. Тот, к счастью, быстро пришел в себя и помчался к кладбищенской ограде со всей скоростью, на какую был способен. Через довольно высокий чугунный забор они перемахнули одним прыжком, до оставленной метрах в ста от кладбища машины добежали за считанные секунды и почти успели забраться в нее, когда позади грохнул выстрел. У главной сектантки оказалось при себе не только холодное оружие.
Борис охнул и начал заваливаться на Макса, тот затолкал напарника на заднее сиденье и рванул с места на второй передаче. Он успел доехать до шоссе, остановиться, найти аптечку и наскоро перевязать еле слышно стонущего Бориса, прежде чем со стороны кладбища послышался шум мотора. Максим снова прыгнул за руль и, задыхаясь, погнал автомобиль по ночной дороге. Сердце колотилось так, словно должно было вот-вот выпрыгнуть у него из груди, но он старался не обращать на это внимания.
Пытаться понять, что же он увидел на кладбище, Максу было некогда. Надо было следить за дорогой и за потихоньку отстающими, но все-таки еще не отказавшимися от погони преследователями. Уже сто семьдесят километров в час - их с Борисом не догнать, но если автомобиль сейчас попадет колесом в какую-нибудь ямку или его занесет на скользком месте, он вылетит на обочину и наверняка застрянет в чуть подернутой тонким слоем снега грязи. Макс сосредоточенно вглядывался вперед. Руль в сжимавших его руках чуть подрагивал, заставляя машину уклоняться то влево, то вправо от каждого подозрительного пятна на дороге. Борис все громче стонал после каждого толчка, но Максиму было не до напарника. Зато фары мчавшихся за ними сектантов все удалялись, и вскоре превратились в две совсем крошечные светящиеся точки, а потом и вовсе погасли в тумане. Макс отметил это про себя и еще больше увеличил скорость.
Прямая, как стрела, полоса дороги летела под колеса его автомобиля все быстрее и быстрее. Местность вокруг по-прежнему была безлюдной, и когда впереди на обочине вдруг появилась черная точка, Максим в первый момент принял ее за столб. Но уже через секунду машина подлетела ближе, и он разглядел человеческую фигуру, втянувшую руку. Еще полсекунды - и он уже отчетливо видел голосующую на краю шоссе молодую женщину, лицо которой показалось ему смутно знакомым. "Извини, красавица, не до тебя мне сейчас!" - мысленно сказал ей Максим, пролетая мимо. Уже после того, как девушка осталась далеко позади, он удивился: откуда она вообще взялась одна на пустом шоссе? Но уже в следующий миг он снова был сосредоточен на дороге.
Сто восемьдесят километров в час, сто девяносто, двести... Слабая, почти не заметная на фоне всех переживаний боль в груди постепенно растет. Если на такой скорости с машиной что-нибудь случится, они с Борисом не успеют вообще ничего почувствовать. А утро все никак не наступает, вокруг все так же сумеречно, над шоссе по-прежнему стелется туман... А это что там, впереди? Машина? Авария?!
Навстречу Максиму вылетел опрокинутый автомобиль, вокруг которого, размахивая руками, бегала женщина. "Нет, дорогая, прости, - машина Макса, послушная его умелым рукам, не сбавляя скорости, объехала разбитую иномарку и покатилась дальше. - Ты жива, не пострадала, больше в твоей тачке никого нет, ты сможешь дождаться помощи. А Борька не сможет". Двести пять километров в час. И ведь у этой девушки тоже было знакомое лицо... Не была ли она похожа на ту, первую? А первая - на кого? Мысли проносились в голове с такой же огромной скоростью и исчезали так же быстро, как километровые столбы или голосующие девушки. Но одну из этих мыслей Максим все же сумел поймать и придержать - мысль о том, что обе пытавшиеся остановить его незнакомки были похожи друг на друга и... на предводительницу сектантов на кладбище.
"Ерунда это все, показалось, ничего удивительного, что мне теперь все бабы кажутся на нее похожими!" - убеждал он себя, уже понимая, что не верит в это. И когда впереди снова возник из неоткуда человеческий силуэт, Максим еще до того, как его стало хорошо видно, знал: это все та же питающаяся чужими страхами и страданиями женщина.
На этот раз она стояла прямо посреди дороги, расставив руки в стороны. Макс вильнул влево, объезжая ее, чудом не вылетел на обочину и услышал, как что-то ударило в правое переднее стекло - женщина задела машину кончиками пальцев. По стеклу побежали, пересекаясь и сплетаясь в замысловатый узор, тонкие трещины. А фигура преследовательницы уже снова была впереди, снова выплывала из тумана и стремительно приближалась.
- Сдохни! - Макс вцепился в руль, не давая ему случайно повернуться, и направил машину на ненавистную противницу. Она стояла на месте, не двигаясь и опустив руки. За миг до столкновения молодой человек снова свернул, осыпав ее ледяной крошкой, но она так и не шелохнулась. Максим же был уверен, что успел заметить на ее лице саркастическую улыбку.
Еще через пару минут он понял, что больше никаких шансов объехать преследовательницу у него не будет. На шоссе перед ним вытянулась длинная цепь из одинаковых женщин с развевающимися длинными волосами - они стояли, держась за руки, и края их цепочки терялись в клубах тумана далеко за пределами шоссе. Расстояние между ними растаяло в один краткий миг.
- Это не люди. Она не человек. Борис дороже нее, - тихо сказал Максим, снова вцепляясь в руль мертвой хваткой. Двести десять километров в час...
Цепь взявшихся за руки одинаковых и неподвижных, словно сделанные на одном конвейере манекены, девушек врезалась в его автомобиль, и Максим инстинктивно сжался, готовясь к удару. Но удара так и не последовало, женские фигуры растворились, не долетев до капота, в самый последний миг. Водитель выровнял слегка отклонившуюся вправо машину. Двести двадцать километров в час...
Борис на заднем сиденье больше не стонал - там было совсем тихо. Наверное, он был уже мертв, выжить с такой потерей крови, как у него, вряд ли было возможно, но Максим не оглядывался и не пытался проверить это. Мизерный шанс, что напарник жив и что он сможет вовремя довести его до больницы, все еще существовал. А если он остановится и начнет нащупывать у друга пульс, этот шанс наверняка будет упущен.
И снова шоссе впереди перегородила человеческая цепь. Теперь темные фигуры людей стояли ближе друг к другу, почти вплотную, и тоже держались за руки. Максим вжал педаль газа в пол до упора. Он уже не знал, с какой скоростью его машина летит по дороге - стрелка спидометра уперлась в край шкалы, словно притянутая к нему магнитом. Столбы и растущие вдоль дороги кустики проносились мимо так быстро, что их невозможно было разглядеть, расплывались темными туманными пятнами. Макс и представить не мог, что из его автомобиля можно выжать такую скорость!
Цепочка людей приближалась, и водитель опять внутренне сжимался, готовясь к столкновению и успокаивая себя тем, что загадочная женщина и ее двойники и в этот раз растворятся в воздухе. Растворилось же первое такое "оцепление"! Вот только со вторым что-то было не так, оно чем-то отличалось от первого, и не только тем, что людей в нем было больше... Макс наклонился вперед, всматриваясь в летящих навстречу противников. Это были не одинаковые женщины! На шоссе стояли, преграждая ему путь, люди разного роста и телосложения, одетые в разные пальто и куртки. Живые люди...
"Ну? И кто теперь, по-твоему, важнее, Борис или эти..?" - вопрос, вспыхнувший у Максима в голове, тоже мгновенно унесся вдаль, остался где-то позади. Ответа на него не было, потому что не могло быть в принципе.
Предводительница сектантов стояла позади своих рабов и выжидающе смотрела на приближающийся автомобиль.
"Если затормозить, нас обоих убьют. Если не останавливаться, я собью насмерть как минимум трех-четырех человек. Эти люди все равно не в себе. Этим людям, может быть, еще можно помочь. Дышать совсем трудно", - все эти мысли, пришедшие к нему после вопроса, были просто утверждениями, Максим даже не пытался усомниться в их истинности или сделать на их основании какие-нибудь выводы. Он просто знал, что дело обстоит именно так. Остановит он машину или проедет по выстроившимся перед ним людям - он все равно станет убийцей.
Руки Максима сжали руль так сильно, что, казалось, еще немного - и "баранка" начнет гнуться или ломаться под сведенными на нем судорогой пальцами. Люди, выстроенные поперек дороги, были уже совсем близко, у водителя оставалось не больше нескольких секунд, чтобы начать тормозить. Он смотрел на них и уже не сомневался, что не способен ни остановиться, ни проехать сквозь этот живой щит. Очередной вздох дался ему с таким трудом, словно в автомобиле не осталось воздуха.
Как-то отстраненно он отметил про себя, что машину совсем перестало трясти, словно она ехала по идеально-ровной дороге. И шум мотора вдруг стих, сменившись приятной, мягкой тишиной. Только туман все так же клубился по обеим сторонам шоссе - разве что он стал еще более густым и похожим на облака...
А потом Максим внезапно понял, что никаких людей перед ним нет, и что в салоне машины он теперь один. Впереди была совершенно пустая дорога, но он уже не ехал по ней, а летел над заиндевелым асфальтом, поднимаясь все выше и выше, и этому плавному, но стремительному подъему все не было конца...
На старом деревенском кладбище никогда не бывало полной тишины - в густых кронах растущих среди надгробий деревьев шумел ветер и пели птицы. Молодой человек с бледным, болезненным лицом, посидел некоторое время на новенькой деревянной скамейке у недавно поставленного креста, положил рядом с ним две белые гвоздики и уже собрался уходить, когда к могиле подошли еще двое - мужчина и женщина средних лет. Увидев первого посетителя, они пригляделись к нему повнимательнее и вежливо улыбнулись.
- Вы, кажется, из тех ребят, кто в последний день к нам... присоединился? - осторожно спросил мужчина, протягивая ему руку. - Борис, если не ошибаюсь?
- Да, - кивнул молодой человек. - Я - тот, кого он вез. А вы... были на дороге, да?
- Мы были на дороге, - подтвердила женщина и положила на могилу две красных гвоздики.
- И вы... тоже ничего об этом не помните? - неуверенно поинтересовался Борис.
- Почти ничего, - покачала головой женщина. - Мы пришли в себя уже на шоссе, когда ваш друг остановил машину... Я помню только, как один из наших к нему бросился, а потом - к вам. И стал кричать, чтобы кто-нибудь, кто умеет водить, вас в город отвез.
- А как исчезла... та женщина, вы тоже не видели? - уточнил Борис.
- Я видела, - после короткой паузы ответила его собеседница. - Она смотрела на машину и на вашего коллегу... И ее лицо было очень... я бы сказала, разочарованным... А потом оно совсем перекосилось от злости, она стала прозрачной и растворилась в воздухе.
Они еще некоторое время стояли все втроем около могилы Максима, а потом медленно пошли к выходу с кладбища.