Чтобы добраться до Горностая, Славе пришлось сделаться самозванцем. Патрулям и блок постам он говорил , что он - человек Горностая, совершенно не задумываясь при этом, как странно это звучало - человек Горностая. Впрочем , учитывая обстоятельства, в которых людям , кажется, вот-вот придется потесниться на троне, венчающем трофическую пирамиду, может оно было и не так уж странно. Когда Слава добрался до ставки, он был полон сил, ярости и решимости сделать все возможное чтобы уничтожить , раздавить этих гадов. Как часто бывает в нашей жизни , это было уже совершенно не нужно. В ставке еще царило оживление, но опытный взгляд различил бы дух безнадежности, скользивший во всех действиях штабных. Нет, нет, все что они планировали и предпринимали было безусловно правильно и оправданно, но... поздно. А, как говорится, опоздавший врач помогает смерти.
Не только в России, по всему миру людям с каждым часом становилось ощутимо легче дышать. Так становится легче падающим в лифте. Военные администрации не смогли преодолеть инерцию экологического мышления и принять решение на уничтожение захваченных храйдами объектов с помощью тяжелого вооружения. Такое решение могло быть принято в России, чьи жители всегда отличались нестандартными ходами в моменты испытаний. Но этому помешал подземный взрыв, чудовищный по масштабу и тактической нелепости, он несколько смешал в головах аналитиков представления о том, с кем, собственно, они имеют дело, и чего можно ожидать о этого кого-то. И, в конечном счете, это отняло время. Самое дорогое, что есть у человека. Если не считать его близких. Почти у каждого, кто работал сейчас в Генштабе в заживо сожженной и похороненной Москве были семьи. Получить какие-то сведения об их судьбе не было возможности.
- Так ладно, - сказал Богатырев устало и раздраженно, - а теперь прекратите меня запугивать и быстренько, слышите, быстренько, дайте мне оптимистический прогноз!!! - и подняв глаза на замерших перед ним в некоторой когнитивной фрустрации аналитиков, - он гневно рявкнул, - да не стойте вы как лотова жена, мать вашу!!! Быстро, быстро, говорите мне , что делать!!!
Аналитики переглянулись. Старший немо принял на себя ответственность.
- Въе...ать... - вкрадчиво сказал он.
-Что?!! -
- Въе...ать!!!! - рявкнул аналитик не хуже президента. - Ядерным боеприпасом по этим долбаным АЭС. Все, больше ничего не успеваем. Х... уже с ним, с кислородом, статистика , б... нехорошая. Связь осталась только со Штатами, Вьетнамом, Голландией и Швейцарией. Остальные коллеги заткнулись нах... Так что въе...ть, и не только по нашим , - по всем въе...ть.
- Кхе... - президент закашлялся. - А нам потом обратно не прилетит?
Аналитик моргнул.
- Ну... Если прилетит... В нашей ситуации этому можно будет только радоваться.
- Ладно, готовьте... - согласился президент.
Слава уже подходил к помещению штаба, миновав последние посты, когда послышалась стрельба. Стрельба была беспорядочной, суматошной и быстро приближалась. Затем, совершенно неожиданно, выстрелы прекратились, и из-за ближных деревьев выскочили храйды. Слава впервые видел бабаек, но уже наслышался порядочно. Поэтому он не стал суетиться, бряцать оружием и все такое, а поспешно прилег. Бабайки проскочили над ним, так что лицо его обдало ветерком.
Слава осторожно развернулся головой в сторону здания штаба, выставил ствол автомата и стал наблюдать. Похоже было что сейчас непобедимых бабаек ожидало разочарование - блицкрига у них не вышло. Здание было подобрано со вкусом - небольшие окна с крепкими решетками, укрепленные двери, оборудованные для стрельбы. На крыше укрепленная огневая точка. Стремительные маневры, которыми обычно побеждали палеоохотники здесь не рулили. Пометавшись под окнами , и потеряв четверть состава, охотники поспешно оступили и укрылись за деревьями. Оттуда они предприняли попытку длинными воздушными прыжками-перелетами прорваться на крышу. Но там их ждали. Пулеметную точку приятно дополнял снайпер-кукушка, укрывшийся где-то на ближнем дереве. При оборудовании позиции снайпера, были учтены вкусы гостей - запаха не было. На этой авантюре бабайки потеряли еще четверть своих и надолго задумались.
Персонал штаба был впрочем далек от того чтобы радоваться этой небольшой победе. Скорее здесь был повод задуматься , как эти твари оказались здесь, и что случилось с теми, кто оказался у них на пути. Но штабным не пришлось подумать и об этом. Их несколько отвлекло необыкновенное явление. Явление, представлявшее собой старика необыкновенно благородной и приятной наружности самоуверенно разместилось в кресле президента и с достоинством разглядывало окружающих, как бы ожидая, что сейфчас кто-нибудь спросит - а ты кто, мил человек. Никто, однако, вопросов не задавал, и старику пришлось начинать разговор самому.
- Закурить не найдется? - спросил он.
Богатырев, с любопытством наблюдавший за ним, протянул ему пачку. Старик, явно без намерения курить, брезгливо взял сигарету двумя пальцами и поднял на Богатырева ясные по-детски глаза.
- Огня! - попросил он и получив в руки зажигалку поднес ее к сигарете и лишь тогда чиркнул, высекая пламя. Едва огонек зажигалки коснулся сигареты, - она вспыхнула как бенгальский огонь, и разбрасывая искры за секунду сгорела, оставив в воздухе удушливый липкий запах.
Богатырев поднял брови. Горностай, напротив нахмурился.
- Видите? Все достаточно плохо! - сказал старик.
- Кому плохо-на? - поинтересовался президент. - в голосе его явственно читалась претензия.
- Всем плохо. - ответил старик и со значением посмотрел на президента. От его взгляда главнокомандующему захотелось в туалет - так защекотало в двенадцатиперстной кишке. - Вам плохо , потому что курите. Плохая привычка. А им плохо, что вперлись сюда. И радуются. И так боятся что вы, испортите им весь день рождения, что даже не хотят позволить вам умереть своей смертью. Этот фокус с сигаретой, говорит о том, что в помещении слишком много кислорода. Да что в помещении, во всей Европе... Собственно, в Мексике час назад начались случаи кислородного опьянения. В течении суток там слягут все. К следующему утру живых людей и других млекопитающих там не будет. К полудню, думаю, процесс завершится по всей планете. Вы проиграли. Это плохо.
- Понятно-на, - сказал президент, буравя старика взглядом. - Ну, а им-то почему плохо?
- А это сложно объяснить. - старик испытующе посмотрел на президента и на Горностая (поймут ли). Видали эту штуку в небе?
- Видели, так что же?
- На самом деле это не в небе. Это как бы маркер пространства. Нет, скорее титр. Как же вам объяснить-то? Ну вот знаете лакмус, да? Прилили в раствор кислоты - раз, бумажка тут же покраснела! Вот сигнал - внимание , кислота! Вот и здесь то же самое. Ваши гости в химии пространства - кислота. А та штука в небе - индикатор. Тревожная сигнализация, если хотите. Но это сигнал не вам , вам уже поздно, а им. Это сигнал, что Мир разрушается у них под ногами. Они принесли сюда то, отчего бежали из своего мира. И они никак не хотят это признать. Правильно, ведь это не от того , что они есть, в от того что у них в головах. Смысловая саркома, черт побери! Но сейчас не время заниматься метафизикой. Вы - моя последняя надежда.
Президент вдруг улыбнулся:
- А ты кто такой будешь, мил-человек?
Старик улыбнулся в ответ:
-Законный вопрос . Ху а ю, фо факинг лекче ми? Законный вопрос, господин президент. Ну что ж, этого не избежать, хотя это тоже своего рода метафизика. Я здесь что-то вроде шерифа. Я стою у истоков этого мира, я охраняю его, я слежу за его развитием. И не спрашивайте меня кто поручил мне это дело. Меня называли Прометеем, меня звали Азазелем, я - Фу Си, я - Кетцалькоатль. Я дал вам кукурузу, томаты, картофель и табак, динамит, пулемет и атомную бомбу. Вот так , где-то если представляться вобщем.
- Кого Вы представляете? - напряженно спросил президент.
Старик нервно покривился.
- А вы кого представляете? - осведомился он. - Поймите, сейчас в этом мире уже никто никого не представляет. Все уже сами по себе. Вы можете льстить себе иллюзиями, что Вы командуете кем-то, контролируете что-то. На самом деле, все уже кончено. Вы опоздали. Вы позволили им приготовиться, Вы играли с ними, думая что в любой момент можете выйти из игры. Я не требую от Вас доверия или подчинения. Позвольте мне только открыть для вас путь.
- Какой путь? - спросило президент.
- Путь спасения. В ближайшее время вам понадобится выход из этого помещения. Я вам его дам. Если захотите, потом , я дам вам пару советов. Сейчас у вас есть еще минут пятнадцать - попробуйте воспользоваться Вашим ядерным оружием. Я думаю это была хорошая идея. Часа два назад.
У президента дернулась щека.
- Свяжитесь с дежурным... - нервно приказал он офицеру связи. - Тот, козырнув, скрылся в другой комнате. Через минуту он появился с округлившимися глазами.
- Нет связи...
- То есть как нет связи? Этого не может быть... - он, не глядя, потянулся к небольшому чемоданчику, стоящему у его ног , около кресла.
- Это не поможет. - сказал аналитик, пристально глядя на руку президента. - нужен не общий запуск, у нас должны стартовать несколько перенацеленных ракет, а кто их теперь перенацелит?
В течение двух часов Слава тихо-тихо переползал по нескольку метров, плавно приближаясь к зданию штаба. Слава старался не привлекать к себе внимания бабаек. Тем не менее бабайки его заметили, заинтересовались и несколько раз пытались подползти чтобы свести с ним знакомство поближе , видимо. Этим попыткам препятствовал пулемет на крыше, который начинал плеваться короткими очередями всякий раз, как начиналось какое-то движение в направлении штаба. Бабайки тогда замирали, но так или иначе , они мало-помалу приближались. Слава впрочем расчитывал, что успеет добраться до здания раньше, но вот насколько раньше? Он был уже у самых окон, когда почуствовал животом вибрацию земли. После недавнего взрыва, ощущение показалось ему очень неприятным, но он сдержался в проявлениях, и , прижавшись ухом к земле стал слушать. Из-под земли доносились роющие звуки.
- Во как?!! - подумал Слава, перекидываясь на бок и поудобнее пристраивая автомат. - Значица, фундамент мы разбирать ленимся, мы, значица, прямо в окна будем прыгать. А решетки-то как же?
И тут бабайки полезли из-под земли. Двое одновременно отрылись, и мотая головами отряхивали землю с глаз.
- Хы, поднимите мне веки, - подумал Слава, затем он короткими очередями , по три патрона, скосил двоих, третий ткнулся снизу ему прямо в живот, и Слава, отодвинувшись и задрав автомат как отбойный молоток, выстрелил прямо в плоскую черную макушку. - Наверное, хватит с меня подвигов? - подумал он - типа , один в поле не воин, да? Он резко вскочил и метнулся под стеной здания к двери, крича на бегу:
- Пацаны, от окон отойдите, они в окна счас полезут, отойди...
Услышав этот крик, президент встал и обернулся к окну. Горностай потащил из кобуры пистолет. Те стрелки, стоявшие у окон, кто услышал крик Славы, успели отойти от окон в глубину комнат, и успели прикончить по одному раптору, появившемуся в проемах окон, те, кто не услышал не успели даже испугаться, не то, что почувствовать боль. Черные охотники мгновенно проникли в здание. Решетки их не остановили. Собственно, это был конец - на коротких дистанциях они были неотразимы. Слава, на пару секунд оставшийся без внимания противника, проскольнул в выбитую храйдами дверь и держа перед собой автомат (сколько там осталось в магазине?) быстро пошел в глубину помещения.
Черными молниями храйды ворвались в комнату, где находился президент и... мясорубка почему-то не сработала. Старик поднял руку и черные молнии замерли.
- Что это ? - спросил Горностай - его голос прозвучал гулко , словно в пещере, - он непонимающе смотрел на растянутые, размытые в движении черные силуэты рапторов. Зрачки его расширились.
Старик кивнул куда-то в угол. Там пульсировало, переливалось, расплывалось мутное белесое пятно.
-Это дверь. - сказал старик. - Уходите. На той стороне я скажу Вам что делать дальше. Если захотите. - и он подмигнул Горностаю.