Аннотация: Некоторые эпизоды взяты из собственной жизни автора
Она молчала... Будучи босой, стоя на берегу моря она молчала... Тёплый от дневного солнца золотистый песок заботливо укрывал её ступни собою. Поглощая её в себя, он согревал не только их но и душу, ибо рождал воспоминания о незабываемых летних ночах счастья, наполненных жаром любви и страсти, что подарил ей Господь, послав его. Каждая песчинка старалась хотя бы на секунду прикоснуться к её коже: такой нежной... такой юной. Пристально, словно всматриваясь в нечто, она смотрела в бесконечность алого, от заката солнца цвета. Блики зари на водной глади, словно рассыпанное кем-то серебро с алмазно-рубиновым отливом, приковывало её взор, что хранил в себе ни кому не понятную печаль карий глаз, которая манила своей таинственной глубиной, будто скрывала в себе всю боль Мира. И лик её был прекрасен...Лёгкий Бриз заключив в свои объятья, целовал её, оставляя на нежных губах солёный привкус. Медленно, наслаждаясь каждым мгновением, он помогал ей скинуть с себя белую одежду. Она упала на песок, словно не достойная быть на её теле. Обнажённая душой и телом, она вошла в воду по колено. "Боже, как же это приятно...", - подумала она. Подняв голову она взглянула в небо: в нём рождались первые звезды... Рассыпанные так небрежно, словно выпавшие из кармана серебряные монеты, они сверкали одна краше другой. Но время шло... Оно шло неумолимо верёд, напоминая ей об обещании, которое она дала Ему: "всего лишь день и я вернусь, ровно в полночь меня уже не будет там... Выйдя из воды, одевшись, она почувствовала лёгкое недомогание. Но это ощущение заглушила мысль: "А вдруг он не придет ?... нет, я уверена... Я знаю... просто нужно время...". Внезапно дикая боль сковала её тело. Она упала на колени : " Боже, только не сейчас, ещё не время... мне нужно время... он придёт, я знаю...". Но боль не унималась. Она издевалась над бедным девичьим телом. Словно злая ведьма, она пронзала её своими копьями, жгла огнём, скручивала вены, да, так, словно распятая на кресте, она не могла пошевелиться. И всё это с каким-то диким удовольствием на лице, а стоило начать ей сопротивляться, бороться с ней, она приходила в ярость и начинала вопить, да так, что, выступив у неё под кожей, лопались вены, образуя синяки, которые порой кровоточили. Но она не сдавалась. Судорожно стоная от боли, она не позволяла этой ведьме одержать верх без боя. И было Слово Его в разуме её в минуты те: "запомни, страдания твои будут невыносимо тяжелы. Тело не сможет быть в покое, ибо оно бренно, но душа вечна, о ней беспокойся не о плоти. Но готова ли ты вернуться к своим мучениям, ведь они обретут силу вдвое больше прежнего, ибо плоть твоя отныне не во власти твоей?..."
Растерзанная её копьями, расстрелянная её пулями, она находила в себе силы принять положение, которое показал ей доктор ещё в раннем детстве. Именно в таком положении, перераспределив воздух в лёгких, её мышцы могли принимать удары на себя, уменьшая при этом процент восприимчивости сердца к боли, ибо вся атака была направлена именно на него. Казалось, этой агонии не было конца. Но вот, словно кто-то дал ей по шее и, взвизгнув, как собака, Боль пустилась прочь.
Обессиленное тело лежало , не шелохнувшись, чуть дыша. Раны кровоточили... и лишь её любовник Лёгкий Бриз, лаская её тело, старался своими поцелуями заживить их. Она попробовала пошевелиться : боли не было... "Слава Богу, значит, время есть...",- подумала она и, успокоившись, прикрыв глаза, сделала глубокий вдох. Внезапно, она услышала быстро приближающиеся шаги, переходящие в бег. Она приоткрыла глаза и увидела : это был он... Он подбежал к ней... На её одежде не было белого места, ужасные раны, правда уже не кровоточащие, пугающие своим видом, были воспалены. С клонившись над её хрупким тельцем, он прошептал всего одно слово : "не-е-е-т...". Его руки дрожали... Убрав чёрную прядь с её глаз, он прильнул губами к её лбу :
"не-е-т , - повторил он, скуля, вкушая её почти не заметное дыхание,- не смей... слышишь...". Мгновение спустя, он заметил, что длинные густые чёрные, как бархат ночи, ресницы ответили своей дрожью на его мольбу : "ты...Боже...Жива..." Лёгкое подобие улыбки появилось у неё на лице. Её тело было на столько измотано, что сил не осталось даже на то, что бы открыть глаза. Но едва их приоткрыв, она отрывисто прошептала : "Поздно... слишком поздно...". "Ну почему?... не говори так... я же здесь... я пришёл... слышишь?...".
Вот уже три месяца он искал её, после того, как потерпел крушение самолёт, на котором была она, в тот злополучный день. Она, как и ещё три девушки значились в списке пропавших без вести, ибо тела их не были найдены...
"Я не знал, где ты... что с тобой... жива ли...", - говорил он, даря солёные поцелуи ей, лежавшей на песке. И показалось ей на мгновение, что то был тот самый Бриз, что так заботливо ухаживал за ней, да только не был тот привкус морским, а был привкусом отчаянья и страха потерять, так и не обретя любимую.
- Ну что ты, девочка моя, как же это... Господи... Ты держись, слышишь... Да помогите же, кто-нибудь... Лю-ю-ди! ,- прокричал он, озираясь по сторонам...
- Не надо... не зови... - прошептала она, пытаясь привстать,- обними меня лучше, я столько этого ждала... а теперь... пообещай... пообещай мне выполнить то, о чём я тебя попрошу... обещай...
- Прошу не говори так... я не хочу... я не могу... эти три месяца...эти бессонные, сводящие с ума три месяца... каждый день... каждый час... каждую минуту... безысходность... неизвестность... голоса... виденья... тихий бред сумасшествия... я не выдержу...
- Нет, нет... послушай меня... прошу... обещай... ты должен... ради нас...
- Хорошо...
- Повтори...
- Обещаю...
- Ты должен оставить меня ненадолго одну, я всё тебе объясню... но позже... а сейчас, прошу, уйди... мне нужно время...
- Нет, я не могу... я не хочу...здесь...одну...
- слово... твоё слово...ненадолго... минут на сорок...ты всё поймешь,... верь мне...
Он ушёл, оставив её лежащей на песке... "Ну вот... я же говорила, что он придёт,
а Ты не верил... ну что ж...теперь...кажется, время пришло... Господи, успокой душу мою...". И вновь она сделала рывок в жизнь, попытавшись встать, превозмогая собственное бессилие. Внезапно яркий луч света, спустившийся с небес, вальсом летнего снега цвета лиловой лазури и золотого дождя, осветил её, укутав, лёгкой, как сон, дымкой. На этот раз не было боли, не было мучений. И было то наградой ей за веру в Чувство их, за то, что не сдавалась духом своим, ибо было в ней желание Жить, даже несмотря на лицемерное сочувствие Пытки, которая со свойственным ей садизмом, раскладывала пасьянс на время, что сама же и отводила ей на страдания ; но они были последними для неё в жизни. Освещаемая светом, она встала с колен. Тело её успокоилось... Тягостные чувства отпустили, а вместе с тем прошла и обессиленность. Исчезли раны на теле. Одежда вновь стала белой. Лишь странное чувство странного дискомфорта появилось у неё, но и оно покинуло мгновение спустя, ибо то резались крылья. Спустя ещё какое-то время появился и он. Он всё видел... он рвался к ней : то ли из-за долгого чувства разлуки, то ли за ответами на свои многочисленные вопросы. Он подошёл к ней, стоящей в этом благодатном свете. Волна нежно омывала её ноги, а тот самый влюблённый Бриз гладил её чёрный шёлк волос. Молча, не говоря ни слова, они стояли в розово-голубоватой дымке и смотрели друг на друга. "Почему?", - спросил он взглядом. "Такова жизнь...", - отвечала она. "А как же я...как же наше Чувство... как же Мы?..." Приблизившись ровно на шаг, она коснулась своей рукой его растерянного лица : " Я всегда буду любить тебя... я всегда беде рядом... я в твоём сердце...". Они сняли с себя цепочки. На них были обручальные кольца. Они никогда не носили их на руке, как все, потому, что считали лицемерной показухой те правила, клятвы в любви и верности, которые придумывали люди, ибо в большинстве своём они ничего не значат. Они просто любили друг друга... они любили друг друга молча. Не говоря ни слова, обменявшись ими, они стояли обнявшись, словно две половинки одного целого... Внезапно свет стал тускнеть...
"Время ... - сказала она, - пришло...". Сделав шаг назад, их руки разомкнулись, и она пошла... Затем, остановилась, обернулась... "Твой взгляд в этот момент навечно запечатлится в её сердце... в сердце ангела...", - послышалось ему за спиной.
Внезапно телефонный звонок прервал этот кошмарный сон. Холодный пот выступивший на лбу медленно, миллиметр за миллиметром исследовал его тело. Словно сошедшее с ума, сердце бешанно отбывало ритм, да так, что казалось ещё мгновение и, высвободясь из плена груди, эхом пронесётся его стук по спящему городу: тук-тук; тук-тук; тук-тук... Телефон не унимался:
- возьми трубку, - сказала она сонным голосом.
Вздрогнув, он бросил непонимающий растерянный взгляд на неё, лежащую рядом, целую и невредимую.
- ну... возьми...,- повторила она, укрываясь с головой одеялом.
- а-а-а... да..., - выдавил он, начиная приходить в себя, т.к. стал понимать, что это всего лишь кошмар,- алло... минуту... это тебя...
Протянув руку, она взяла трубку:
- да... слушаю...
Он смотрел на неё. На глазах наворачивались слёзы. Такое с ним происходила впервые. Закончив разговор, кладя трубку на место , она сказала:
- это из аэропорта. Всё улажено. Билет у меня. Что с тобой? Ты весь дрожишь?
- а-а-а... нет... ничего... сон... дурной сон... Господи, как же я тебя люблю,- произнёс он, касаясь своей ладонью её лица.
- м-м-мххх... как прия-я-тно-о... да прям с утра пораньше. Почаще бы дурные сны снились.., -сказала она с улыбкой.
- да уж.., - произнес он полушепотом, отворачивая лицо в сторону, дабы она не увидела наполненные слезами его глаз.
- да что с тобой? Неудачная шутка... прости... ну ведь всё прошло... это лишь сон, дурной сон, - тихонько сказала она, прильнув к его груди, вытирала поцелуями его скупые слёзы.
Обняв её крепко, что было мочи, вкушая запах лесной полыни её волос, она продолжил:
- я не хочу... слышишь... Отмени вылет... Поедем на машине, на пароходе поплывём, пойдём пешком, только отмени вылет...
- ну-у-у, мой сладкий...ну-у-у что ты... Что ты видел, откуда такие мысли? Ты же знаешь, я не могу опаздывать. И вообще, мне осталось 5 часов на всё про всё. Я и так уде на день отложила выставку, организаторы с меня шкуру спустят. Ну, расскажи, что ты видел?
- это был странный сон..., - начал он.
Рассказав всё до мелочей, он повторил:
- я прошу... отмени вылет...
- ну я не могу... Я должна успеть... вылет в 14:00. Всё будет хорошо, верь мне, это просто сон. Вот увидишь, завтра я тебе позвоню, буду цела и невредима.
После этих слов от сердца у него немного отлегло.
- да... в самом деле...ты права, - сказал он, сделав при этом глубокий вдох, - это
просто сон...
Встав, одевшись, упаковав последние вещи, он вызвал такси. На часах было ровно 13:30. Они сели в машину, он сказал: "гони...". По дороге они смеялись, разговаривали, от дурных ощущений не осталось и следа.
До самолёта оставалось 10 минут.
- время..., - сказала она, - пришло.
Эта фраза вызвала лёгкое беспокойство в его груди, но он не подавал виду.
- лекарство взяла?
- да... целая аптечка... точнее склад...
- ды я знаю, что склад... Всё своё нашу с собой... черта у тебя такая, - произнёс он, с улыбкой на лице.
- да уж, черта...
- ладно, бельчонок, посадку уже объявили, позвони как только долетишь.
- позвоню, не волнуйся.
Вернувшись домой, он включил телевизор. Зашёл на кухню. Поставил подогревать чайник. Открыв хлебницу, усмехнувшись, подумал: "да уж... Где тут кошмарам не сниться... есть надо меньше на ночь и спать спокойней будешь... Треть буханки осталось... супер...". Налив себе горячий кофе, он прошёл в комнату. Уютно расположившись на любимом диване, включил телевизор: "И посмотреть не чего...", - подумал он и, поднявшись, сел за компьютер. Так прошёл день. На часах было 02:30, когда он отправился спать, выключив везде свет. На утро его разбудил телефонный звонок. Он взглянул на часы, подумав, что это должно быть она.
- алло...
- с добрым утром, пушистый, - произнес любимый до боли голос на другом конце провода.
- привет, бельчонок. Слава Богу , это ты....Как долетела?
- ну... как понимаешь всё хорошо. Кстати достань варённую курицу из морозилки, а то я зубов твоих не досчитаюсь, и на стоматолога придётся тратиться, - произнесла она смеясь.
- курица?...какая?...
- которую вчера ты должен был найти в холодильнике.
На его лице появилась лёгкая улыбка
- ааа, чёрт, а откуда ты знаешь, ты же к тому времени была в самолёте.
- глупенький, неужели думаешь, что за те 5 лет которые мы вместе я не запомнила твоих особенностей?
Он засмеялся.
- ну в таком случаи, я тоже кое-что заметил в тебе. С утра ты всегда путаешь тапочки местами и одеваешь один свой, а затем приватизируешь мой.
- не правда, - произнесла она, состроив при этом гримасу капризного ребёнка, но тут же сменила её на милую улыбку, произнеся:
- ладно-ладно. Вот я приеду.....посмотрим тогда..... я эти тапочки вообще в окно выкину.
- ладно, кидальщица ты моя. Как чувствуешь себя?
После этих слов девушка сменилась в лице.
- хорошо, - сказала, вспоминая при этом, как в самолёте с ней чуть было не случился приступ, как душил этот сердечный кашель, как молоденькая стюардесса, не зная как ещё помочь, проводила с ней любую свободную минутку, - всё хорошо, не волнуйся. У меня открытие через час, а я ещё в душе не была.
- да, да, конечно, ну давай...целую...будь умницей...
- буду...
Положив трубку, глубоко вздохнув, подумал: "ну слава Богу, долетела". Так прошло три недели. Он работал не покладая рук. Возвращаясь смертельно усталым, валясь с ног, порой он ложился даже не раздеваясь. За это время холодильник изрядно опустел. Открыв его в очередной раз, он поймал себя на мысли, что с таким раскладом вещей и дальше, в холодильнике из съестного останется лишь дохлая мышь, по ошибке перепутавшая квартиры, а вместе с тем и холодильники. Внезапно в голову ему пришла мысль: " Боже, сегодня же 12, четверг, завтра она приезжает... вот, блин, а в доме хоть шаром покати...". Пошарив в кармане, он нашёл лишь железный пятак: "как не охота никуда идти, - подумал он,- и когда нам банкомат поставят в этом филиале?". Но делать не чего. Надев чистые спортивные штаны он вышел в магазин. Вернулся с большим пакетом всякой всячины - у холодильника открылось второе дыхание. Зайдя в ванную он остановил взгляд на своём помятом отражении: " ну и на кого ты похож, ударник труда из села Синие Лепяги? Теперь-то я понимаю почему с тебя последнюю неделю никто за проезд не берёт - ну прям бомж...
Зато какая экономия... К тому же всегда свободно в переполненном транспорте. Ну ничего, вот белка вернётся, она-то тебе не позволит бомживать с пропиской в паспорте." Приведя себя в человеческий вид, выйдя из ванны он подошёл к телефону : " ну почему же ты не звонишь?", подумал он, присаживаясь на диван, и тут же вздрогнул от раздавшегося телефонного звонка:
- алло...
- привет пушистый, - донеслось он туда.
- ну наконец-то, бельчонок, я уж начал волноваться. Представляешь, только что подумал о тебе.
- да ну... , - произнесла она удивлённо.
- угу, точно-точно, правда-правда.
Она засмеялась. :-)
- когда ты вылетаешь, - продолжал он, - я тут похудел без тебя на 4 кг.
- я так и знала... Наверное холодильник тоже долгое время был на диете :-). И больше чем я уверена, небось он и до сих пор пустует, или только сегодня слетал в магазин.
- белка - шпионка :-)
- ага, видавшая Колчака... У вас там как с погодой? У нас буря сильная. Сегодня даже все вылеты отменили.
- знаю-знаю, вкурсе... А у нас благодать... Слушай, ты уже с билетом?
- да а что?
- а сдать или обменять его сможешь?
- сдать, обменять - зачем?
- ну не лети ты завтра, подожди с погодой...
- опять ты за старое?
- ни опять, а снова... И не за старое... Я смотрю прогноз у меня волосы дыбом... Я прошу сдай билет...
- ну что за ребячество? Или ты там с тёткой?, - усмехнулась она.
- ага, с двумя. Третьей будешь? :-)
- конечно, тем более, завтра же и вылечу... ну не хорошо дам заставлять ждать.
- да ты не спеши, я их пока подготовлю, разогрею :-). Ну а если серьёзно... ну хотя бы... хотя бы билет на поезд возьми...
Вздохнув и помолчав немного она сказала:
- ладно, пусть будет поезд...
- точно? Правда?
- точно-точно, правда-правда... :-)
- ну вот и ладненько... Слушай, что-то я никак самое главное не спрошу, как выставка?
- о, это долго рассказывать. Но могу сказать, что всё прошло супер! Приеду расскажу. Ладно, пушистый, как возьму билет, позвоню.
- ага, жду. Целую...
Она позвонила на следующий день, сообщила номер поезда, время, номер вагона и что выезжает через день, четырнадцатого.
В эту ночь ему не спалось. За окном пьяный Ветер что-то уныло наигрывал на своём любимом инструменте, а его брат Неугомонный Дождь лунного цвета, вовсе позабыл, что пора бы ему и честь знать, и покинуть при этом радушный приём Звёздной Ночи. Он уснул под утро. Но даже тогда ему не было покоя, ибо сон его был похож на лихорадочный бред : он то и дело то просыпался, то вновь проваливался в бездну сновидений, что старательно пытались запечатлеть свои лики на его подсознании. Проснувшись на утро он чувствовал разбитость, но сна абсолютно не помнил, да и стоит ли, ведь порой такая чушь присниться, что теория Фрейда о том, что сон- это не бывалое сочетание бывалого, заставляет задуматься : неужели в самом деле с нами когда-то происходил весь тот бред, что приснился ночью, ей Богу диву даешься тогда, на сколько замысловато устроено наше подсознание.
Будучи уже на остановке у вокзала он зашёл в цветочный магазин купить букет из её любимых орхидей. Вскоре объявили прибытие поезда. Он вышел на пирон. Из-за поворота показался поезд. Его сердце внезапно стало менять свой ритм, отбивая его в такт музыки многотонного железного оркестра. Вот ещё мгновение и вагон уже у пирона. Остановился... Белые клубы пара, в сопровождении до боли знакомого звука, валили из трубы. "Фш-ш-ш-ш", - доносилось через каждую минуту. Наконец дверца вагона распахнулась. Первой вышла проводница, следом толпа пассажиров. А вот и она... Её глаза были переполнены радостью. Она сразу же увидела его. Подойдя сзади, шепнула на ушко: "хотите белку?" Обернувшись, обняв её крепко, он сказал : "мой бельчонок.... хочу очень..." Именно с этой фразы началось их знакомство много лет назад. "Ну что поехали?",- спросил он у неё. Она ответила кивком головы: "поехали". Взяв у неё сумку, они направились к стоянке такси:
- Вы свободны, - спросил он у водителя.
- Да , куда едим?
- Плачу двойной тариф... сначала в кафе, там нас будите ждать, а потом собственно - домой. Пойдёт?
- за деньги всё пойдёт, а захотите... и на крыльях побежит,- ответил тот.
Сев в машину, получив адрес кафе, водитель включил радио. Лёгкая музыка всю дорогу была их спутницей. За окном мелькали, словно нарисованные картинки, дома, фешенебельные гостиницы, витрины дорогих магазинов, в которые не так уж и изредка то и дело заходили вполне обычные люди вполне с пустыми кошельками. Внезапно их весёлые жизнерадостные лица изменились одночасье... по радио передавали новости: " По сообщению "ПресСлужбы", - сказал диктор, - вчера потерпел крушение самолёт ТУ-742, вылетевший из Франции. Как сообщается, причиной трагедии стало резкое изменение погоды, а точнее молния застигшая лайнер в пути. Все 180 пассажиров, а так же члены экипажа погибли за исключением трёх пропавших без вести, тела которых не были найдены, как предполагается, это могли быть три девушки."
Он побледнел. Его кинуло в жар : 'Ты: ты могла быть среди них...', - прошептал он почти неразборчиво. Посмотрев на неё взглядом растерянного недоумения, с дрожью в голосе, он повторил, взяв её за плечи : 'ты... там... ты могла быть там...'. Она не знала что ответить. От услышанного у неё дрожали руки. Находя в себе силы прийти в себя, она сказала :
- тихо, тихо... я - здесь... я же здесь...я с тобой...
- но ты могла быть там, я видел, я знал...
Обезумевшие глаза нервно искали спасения в её лице, которое он сжимал в своих ладонях.
- ну, успокойся, прошу.., - Затем, сделав неудачную попытку пошутить, она сказала с подобием улыбки на лице, - значит ещё не время...
- прошу, не говори так, меня вообще трясёт от этой фразы!
- ну, прошу, успокойся: я же здесь, я с тобой, а ты со мной...
От этих слов его с ещё большей силой бросило в дрожь, но он не подал виду. Они сидели обнявшись, и тихие беззвучные слёзы солью скатывались по их лицам.
- Вот я, вот ты, и это - мы, - с дрожью в голосе произнесла она тихонько.
- кто я? Я - ты, а ты: ты - я, - крепко обнимая её, продолжил он...
Глядя на эту сцену в зеркало дальнего вида, у водителя навернулись слёзы.
Внезапно раздался сигнал огромной фуры, она неслась им навстречу. Её вело из стороны в сторону. Водитель такси резко повернул... но ... но не успел... Визг тормозов обоих машин раздался перед аварией на пустынной как никогда дороге, за исключением нескольких машин ехавших на довольно приличном расстоянии от них. Ещё мгновение, и звук столкнувшихся машин разнёсся, словно раскатом грома в ясном небе по округе. Их машину подбросило, отнеся в сторону, перевернув при этом дважды. Эхом раздался звук бьющегося стекла и скрежета железа по асфальту. Через мгновение, будучи на ребре, фура взорвалась, охватив пламенем близстоящие деревья. Из окон домов, магазинов, учреждений повысовывались любопытные глаза. Быстро подтянулась толпа зевак, что только и делали: как охали и ахали, лишь беременная женщина, отходя от шока, ибо видела в точности всё, что произошло, достав из сумочки сотовый, вызвала милицию и скорою. Через некоторое время улица была оцеплена, а вокруг места происшествия были люди в белых халатах, приехавшие на двух скорых. По дороге в больницу на некоторое время он очнулся. Приехав, её сразу же повезли в реанимацию: она была жива... Водители скончались сразу же, не приходя в сознание, ещё на месте происшествия. От машин не осталось живого места...
Он очнулся спустя сутки...
Через неделю, заходя в очередной раз, врач сообщил ему, что 20 мин назад, не приходя в сознание, она перестала держаться за жизнь. Потом добавил, что ему повезло, на её месте мог быть он. Видимо эта фраза западёт ему, потом глубоко в душу, ведь весь удар приняла на себя она.
В тот день умерла не только белка, но и те три не найденные в первый день девушки с места крушения самолёта. Их нашли спустя три дня, они были без сознания. Врачи так же не смогли ничего сделать.
Он вышел из больницы через две недели, а через три месяца, под наблюдением психиатра, попав в учреждение закрытого типа, ему был поставлен диагноз маниакальная шизофрения. По его словам, она действительно осталась с ним , но не в воспоминаниях, а в ночных видениях, что заставляли его медленно сходить с ума, ибо заставляли чувствовать себя без вины виноватым. Через год его сердце перестало чувствовать вкус этой жизни. Ровно в 12 часов по полудню его нашли с петлёй на шее. Рядом стояла в белом халате довольная Безысходность. В одной руке сжимая ладонь уверенного в себе Безумия, она держала медицинскую карту в другой. В ней было установлено экспертизой наличие предположительно следов борьбы или самоколечений, отсутствовавших до суицида.
На похоронах не было никого из близких, лишь непонятно откуда-то взявшаяся белка, пристально наблюдала, сидя на ветке, за работой могильщиков.
Жизнь продолжалась...
Пролог.
Наступившее утро заставило его открыть глаза:
Постепенно приходя в себя от безумного кошмара, он начал осознавать неотвратимость судьбы с одной стороны и яростное желание быть её властителем, с другой.
Но было ли его пробуждение реальностью?
Она взглянул на неё, что, так же как и во вне, лежала рядом с ним, целая и невредимая. Поймав себя на мысли, что грани реальности могут довести человека в прямом смысле до с ума шествия, посмотрел на телефон.
Мгновение спустя его звонок заставит его сердце колотиться с бешенным ритмом...