Аннотация: 3 июня 2005 г. в "Александр-хаусе" под эгидой отдела политики "Русского журнала" состоялся круглый стол "Философия и власть: итоги IV Философского конгресса". Это - текст моего выступления
Алексей Чадаев. Сейчас я предлагаю сказать пару слов Виктору Милитареву, который известен тем, что он в своем ЖЖ написал яростную оправдательную речь с топиком: "Почему я не пошел на философский конгресс?". Я прошу ответить Виктора на вопрос, почему его, столь естественно смотревшегося бы на многих секциях и круглых столах, не было на конгрессе?
Виктор Милитарев, вице-президент Института национальной стратегии. На мой взгляд, сегодня наша философия находится в самом тяжелом, почти катастрофическом состоянии, в котором она еще не находилась за все два века своего существования. Даже в 20-е годы, когда за философию выдавали "Азбуку коммуниста" Бухарина, а последние профессиональные философы либо становились бухгалтерами, либо эмигрировали за рубеж, не были столь трагичны для нашей философии. Почему это произошло?
Самой главной была та схема институционального перехода от советской к постсоветской философии, которая была протащена нашими научными руководителями. Эта схема очень похожа на то, что произошло с отечественной популярной музыкой. Как мы помним, в эпоху перестройки русский рок был допущен к телевидению и возникла ситуация, в которой русский рок, имея массовую аудиторию и одновременно выход на телевидение, мог бы составить профессиональную конкуренцию старой советской эстраде и даже вытеснить ее. Кланы, державшие тогдашний шоу-бизнес, нашли институциональное решение. Вместо того чтобы бороться с рок-музыкой, они попросту сделали из нее один из жанров постсоветской эстрады, выделив ей небольшую квоту и лицензию на постсоветском телевидении и заставив Гребенщикова делать вид, что он находится в одном сообществе с Пугачевой (и, значит, отзываться о ней не матерно, а как об уважаемом человеке). Тем самым весь новый смысл российской "эстрадной" рок-музыки был выхолощен. В конечном счете десятитысячные аудитории превратились в тысячные и многосотенные. Естественно, русский рок стал подразделением платной российской попсы.
Мы находимся в худшем положении, потому что мы не находимся в ситуации платности, в отличие от плохой эстрады, которая задает тон на телевидении и концертах. Мы никому не интересны. Мы не интересны сами себе. Я подозреваю, что это связано с сохранением старой диссертационной процедуры и старых институтов преподавания. Когда диссертация, защищенная когда-то "об успехе партийной агитации колхозниц такого-то района такой-то области" оказывается институционально приравнена к диссертации о трансцендентальном субъекте или о раннем Хайдеггере. Более того, мы видим, что отсутствие гамбургского счета выражается и в конкретных деяниях. Книга, которую написал Слинин, - "Трансцендентальный субъект", - одна из немногих, которая тянет на мировой уровень, замолчана. Люди с антисоветской стороны не могут простить Слинину, что он был парторгом. Людям с советской стороны книжка тяжела и непонятна. Потому что они привыкли работать или в марксистких и марксоидных традициях, или же в традициях логического позитивизма. Книжка, написанная всерьез в феноменологической традиции, просто непонятна. Аналогично Игорь Михайлов, написавший блистательную книгу о раннем Хайдеггере, получил за нее кандидатскую. Ему сказали: "Мальчик, нечего тебе". Хотя эта книга тянет на полторы докторских.
Это значит, что нет никакой разницы между тремя категориями лиц, именующихся философами. А именно: людьми, конвертировавшими свои старые преподавательские навыки исторического материализма и научного коммунизма на деятельность сегодняшнего профессионального философа; оригинально творчески мыслящего профессионального философа (не важно - марксиста, религиозника, феноменолога и т.д.); и клоунов-грантоедов, которые спекулируют на профанации и вульгаризации французского постмодернизма, которые, благодаря своей крикливости и агрессивности, умудряются выполнять в философском сообществе функцию, аналогичную функции либералов в нашей политической жизни, тогда как постдиаматское большинство исполняет функцию "Единой России".
На этом фоне не примыкающие к этим фракциям настоящие философы оказываются никому не нужными. Хуже того, если они не прошли через нашу институциональную среду, то их никто и не признает. Могут предложить сначала защитить кандидатскую, а не докторскую (сколько бы лет им ни было и какие книги ни были бы написаны). В этой ситуации очень многие сознательно ушли из философского сообщества. Зарабатывают политологами, политконсультантами и так далее, потому что не хотят находится на одном гектаре со своими не только идеологическими, но и профессиональными противниками.
Конгресс не понравился мне, потому что пафос нашего равенства, нашей якобы "общей команды" на нем прозвучал гораздо резче, чем раньше. На фоне вполне пристойных и хороших секций, которые в основном относили к парафилософским дисциплинам - к вопросам психологии, социологии (очень хорошие, кстати, секции были), политическим наукам и т.д., большая часть философских вопросов (то, что касается онтологии, например) были, мягко выражаясь, ниже всякой критики...
Мне не всегда хотелось бы, чтобы вопрос, достоин ли я выступать на том или ином круглом столе конгресса, решали те пожилые господа, бывшие "товарищи", которых я хорошо знаю и имена которых называть не буду. Подчеркиваю, я уважительно отношусь к марксистской философии. Я неуважительно отношусь к профессиональным чиновникам, готовым свою троечность предъявлять десятилетиями, при этом претендуя на роль учителей молодых. Причем в роли молодых выступают не только студенты, но и аспиранты, и состоявшиеся философы. При этом я категорически являюсь противником тех взглядов, которые приписывают, возможно не без оснований, министру Фурсенко. Погром как метод реформы является подлостью. И к тому же глубоко непрофессиональным способом реформы. Если в сообществе большинство посредственностей - это не значит, что сообщество надо разогнать или попытаться выделить из числа посредственностей талантливых людей. Выделятся вовсе не талантливые люди, а самые бойкие посредственности. Те, кто имеет доступ к власти и к кормушке. Это мы видели, например, при реформах кинематографа. Так реформы не проводят.
Из-за того, что мы "совковые", не значит, что нас надо лишить зарплат и помещений, дав их приватизировать всяким негодяям.
Вопрос в другом - нужен правильный способ реформирования. Он заключается в том, что внутри старого уклада создаются один или несколько очагов новых укладов, им даются возможности - потихоньку перетягивать всевозможные ресурсы в инновационный сектор и постепенно этот инновационный сектор разрастается, а старый сектор потихоньку отживает. Кто-то уходит на пенсию, кого-то награждают и т.д. При всей моей резкой критичности, я противник гражданской войны в любой профессии. Как бы я плохо к кому ни относился, я признаю его право работать, если он не делает подлостей.
Что делать? По большому счету, выработать форму самоорганизации. Потому что при том, что провинциальные коллеги часто бывают ниже всякого уровня, но мы хорошо знаем о Ростове, о Свердловске, о Перми, Новосибирске, Томске, Владивостоке. По сути, нужно организовать реальные современные профсоюзы. РФО не справляется пока (к тому же у него непонятный статус). Нужно заняться попыткой выработки гамбургского счета и одновременно работать как с нашими внутренними философскими, так и с внешними властями. Итогом этого должно быть создание альтернативных центров, которые вырабатывают преподавательские программы для будущего, потому что вопрос о том, чему учить студентов как внутри нашей профессии, так и (что особенно важно) в общегуманитарных и технических вузах, не является решенным, и должен быть серьезный конкурс инновационных проектов в методике. Но при этом важно сказать одну вещь. До сих пор, составляя программы (это относится ко всем гуманитарным наукам, кроме истории), мы следовали за плохой советской традицией - портить науку внешними классификациями. Всех тех, кого я называю "непотопляемыми драбантами актуальности и новизны". Я действительно очень плохо отношусь к тем, кто издевается над молодыми людьми, заставляя свести ответы на вопрос к трем критериям, четырем составным частям, пяти источникам, шести определяющим признакам и т.д. (да еще требуют перечислять их в определенном порядке). Эти же господа и товарищи делают это в ходе рецензий на диссертации. Они просто не понимают, как устроено философское знание.
Я помню, когда работал в Академии педагогических наук и был членом экранной комиссии, мои коллеги пеняли мне на то, что хороший видовой фильм я хотел сделать преподаваемым в школе. Они заявляли, что "процесс усвоения" такого фильма "невозможно проконтролировать". Правильный методический продукт, по их мнению, должен характеризоваться дискретными признаками, по которым могут быть даны дискретные ответы. Эта идеология портит наше среднее образование и очень сильно испортила наше гуманитарное образование.
Итак, нам необходимо создать ситуацию, когда действительно талантливые люди являются не врагами нормального массового большинства коллег, а их товарищами, когда создается процесс, при котором нормальные середняки учатся у наиболее способных, наиболее способные реально могут получать более высокий статус, и, главное, когда, несмотря на всю нашу русскую застенчивость и неспособность самоорганизоваться, власть в профессии все-таки достается наиболее способным, а не наиболее способным на все.
А.Ч.Сам Бог велел дать ответное слово Алексею Павловичу Козыреву, ученому секретарю конгресса.
Алексей Козырев, философский факультет МГУ. Я не знаю, насколько это будет ответным словом. Я во многом солидарен с тем, что сказал господин Милитарев. Его слова каким-то образом были посвящены проблеме этики философского сообщества, которая действительно находится на предельно низком уровне. Адвокаты говорят о профессиональной этике адвокатов, о том, что не может человек с преступной репутацией являться адвокатом в суде. К сожалению, мы эту проблему еще не поставили. У нас допустимо быть философом и одновременно за деньги писать диссертации. Или быть известным философом, доктором наук, председателем диссертационного совета и такие диссертации защищать. Это один из моментов, которые нужно сформулировать, заострить, но это не аргумент в пользу того, что раз в стаде есть паршивая овца, то все стадо надо зарезать или отправить на бойню...