Проходя мимо почтового ящика, она бросает мимолётный взгляд, надеясь на то, что ничего нет. Но с завидной постоянностью там появляется зазывная квитанция на бандероль. Вика с таким же упорством разрывает ненавистную бумажку.
И крутится небольшой пакет в почтовом мире, то спеша к адресату, то возвращаясь к отправителю. И мало кто обращает внимание на одинаковые имена и на совпадение адресов. А внутри пакета послушно курсирует по кругу отвергнутое письмо-изгой, ненужное ни отправителю, ни адресату...
Белеющие в глубине ящика бумаги Вику напугали. Дрожащей рукой открыла маленький замочек, вздохнула облегчённо: всего лишь рекламки да счет за квартиру. Но, пожалуй, ещё и рановато. Когда она отправила бандерольку? Кажется, в пятницу, да, да. В пятницу. Четыре дня. Квитанция придет не раньше субботы. Вика облизала губы, подумав, как было бы хорошо, чтоб этот пакет, наконец-то, потерялся. Бывает же такое, многие жалуются.
Заварив кофе и накормив хомячка, Вика присела к столу, обмахиваясь рекламками. Задумалась. Когда-то они были очень близки с автором письма, не могли и дня прожить друг без друга. Потом...
Она тряхнула пушистыми кудрями. Всё. Про Это больше нельзя. Прошло, быльём поросло. Разошлись, как в море корабли, и хорошо. И замечательно.
Черт, какой кофе горячий... Обжигает...
Вот такие же жаркие были у Игоря губы и руки, зимой согревавшие вечно мёрзнущую Вику. Она встала, подошла к зеркалу, глянула на себя в упор:
- Расклеилась, дурочка? Мы ж договорились: всё! И точка.
Та, в зеркале также упрямо тряхнула кудрями - да, да. Договорились. Забыли навсегда. Это в первые месяцы было плохо, тоскливо, холодно. А потом... Потом ещё долго было и плохо, и тоскливо, и холодно. А сейчас всё заледенело. Всё... Кроме жгучей незаживающей раны где-то там, в сердце.
И вдруг пришло письмо, кинув Вику в круговорот воспоминаний.
Она долго думала, что же сделать с этим посланием: вертела в руках, отталкивала, швыряла на шкаф, даже собиралась разорвать. Но никак не решалась просто выкинуть. Нет, она не собиралась распечатывать конверт и читать запоздалые объяснения. Один лишь раз, когда только занесла письмо в дом, провела рукой по конверту, погладив буквы когда-то родного имени. А потом бандеролью отправила себе, и так несколько раз. По кругу.
Резкий звонок в дверь заставил вздрогнуть. Разом похолодев, Вика осторожно открыла замок. На пороге стояла незнакомая девушка.
-Вы - Виктория Воронцова?
-Да, а что случилось?
-Я оператор из вашего почтового отделения. Понимаете, случайно я испортила вашу бандероль, она все вымокла и её нужно перепаковать. Я боюсь, не испортилось ли то, что внутри.
- Не переживайте. Оставьте. Я всё сделаю сама,- Вика расписалась в получении отправления. Каблучки оператора затихли, а Вика всё сидела, неподвижно глядя на мокрый пакет. Потом решительно встала, открыла бандероль и разорвала конверт.
Она не хотела это читать! Не хотела. Хотела сжечь, выкинуть, разорвать, чтобы больше никогда... Но руки сами освободили из длительного плена маленький смятый листочек.
"Вика, родная! Любимая! Ты нужна мне, Вика. Каждый последний четверг я буду ждать тебя в нашем кафе, в то самое время.
Твой Игорь"
Вика машинально глянула на календарь.
Сегодня... четверг. Кафе "Домино"?!
Она бежала по улице, безуспешно пыталась поймать такси и, конечно же, как всегда, немного опоздала. Но ведь это не страшно, Игорь, он не уйдет, он обязательно дождётся.
Он дождался бы...
Если бы не корявая надпись через всю дверь: "РЕМОНТ"
Вика молча смотрела на криво написанные буквы, глотая дождь, смешанный со слезами. Ремонт.
Вся промокшая, понуро плелась обратно, не замечая луж. Завтра она снова запечатает и отправит себе бандеролью это письмо. Ну, с чего она решила, что он будет так долго ждать?
В кафе ремонт. Кафе - не человек...
А всего лишь минутой раньше так же понуро завернул за угол вымокший и разочарованный, влюблённый в Вику Игорь. Шел, ругая себя за то, что так и не решился нажать кнопку звонка - ни разу за все эти восемь месяцев, а ведь каждый последний четверг подходил к ее дому, да что там, к ее квартире. Идиот! Хотя... кто знает, может, она уже давно не одна, иначе пришла бы, непременно пришла в "Домино". Или хотя бы ответила на его письмо.
Он выкурил сигарету, прячась от дождя под навесом остановки, посмотрел на часы, прикинув время до ближайшей электрички, подумал: "А ведь, успеваю",- и решительно шагнул под потоки беснующегося ливня.
А Вика, вернувшись домой, передумала отправлять письмо завтра. Сегодня, сейчас она выкинет его в мусорный бак - вон в тот, на улице, чтобы потом не пытаться вернуть.
Напялила мокрые холодные туфли, скомкала ставший ненужным листок и выскочила из квартиры. В снятую с бдительного домофонного ока дверь сразу пролез какой-то мокрый мужик, буркнул Вике:"Спасибо",- и помчался по лестнице вверх.
"Придурок",- беззлобно ругнулась Вика, поёживаясь добежала до мусорных баков и... Остановилась, рука с письмом зависла над баком.
Голос! Господи, это же...
Туфли скользили по мокрому асфальту, Вика запнулась о поребрик, содрала, упав, ладони. Она должна успеть, она должна убедиться, что это не он.
Впервые за прошедшие месяцы Игорь решительно жал на кнопку звонка. Тишина за дверью пугала. Зря. Всё зря. Он развернулся и вызвал лифт. Просто уже не было сил идти по лестнице. Вниз всегда тяжелее.
Хлопнула подъездная дверь, кто-то лёгкий застучал каблучками в коридоре.
- Игорь! - он уже успел шагнуть в лифт, нажать на нужный этаж. Отменить! Лифт дёрнулся, остановился. Вика стояла, уперевшись лбом в стену и беззвучно плакала, не слыша ничего вокруг.
- Я не успела, не успела,- прошептав эти слова, девушка достала ключи от квартиры.
- Успела. Мы успели, Вика,- он обнимал её и целовал мокрые от слёз щеки, а она думала, какие у него горячие губы, и как ей тепло...