Аннотация: WK. Твои мысли... Они опьяняют меня.... Скажи, почему? Почему я хочу летать, когда улавливаю очередные глупости по поводу забитого мяча? Почему? Я даже не хочу прерывать это! Неужели я схожу с ума, как и предсказывал Кроуфорд?
Короткий свисток возвестил об окончании тренировки.
Проводив взглядом гомонящую толпу мальчишек, Кен Хидака улыбнулся и, перекинув через плечо сетку с мячами, направился в раздевалку. Обычно, он всегда провожал своих питомцев, и те были рады побыть в обществе своего обожаемого сенсея еще немного, но сегодня... По правде говоря, Кен и сам не понимал, почему сегодня он не пошел с ними. Хотелось побыть одному.
Когда он вышел из раздевалки, на всей территории школы уже царила предвечерняя тишина. Кен поднял голову, залюбовавшись лучами закатного солнца, теряющихся в густых кронах деревьев, окружавших школьный двор. Глубоко вдохнул воздух, сладко благоухавший весной - и неторопливо пошел со школьного двора. Мысли текли на удивление спокойно и безмятежно. Подумалось о том, что скоро настанет праздник любования цветущей вишней и, пожалуй, стоит рискнуть и попросить у Айи отпуск на денек... Риск в данном случае был оправдан - миссий в ближайшем будущем не предвиделось, и к тому же, Фудзимия уважал традиции...
Он уже вышел за ворота школы и вдруг остановился. Сердце ёкнуло - возле ворот стояла подозрительно знакомая красная машина.
Тонированное стекло опустилось с тихим урчанием, явив взору Сибиряка знакомую ухмылку и длинные рыжие пряди, немедленно подхваченные шаловливым весенним ветерком.
- О, Вайс! Какая встреча!
- Ты?! - выдохнул Кен. Взгляд молнией метнулся по окрестностям, но присутствия остальных Шварц вокруг не наблюдалось.
- А где радушное приветствие? - поинтересовался немец. - Как невежливо. Неужели я не заслуживаю того, чтобы доблестный Охотник Света сказал мне: "Привет, Шульдих!". Ну, или "Привет, Шу!"?
- Кончай издеваться, - буркнул Кен. - что тебе надо?
- Мне? Ничего, - пожал плечами Шульдих. - Поверишь ли, я ехал домой, но просто не смог удержаться и остановился здесь.... Чистые и беззаботные детские чувства играют и пьянят, как шампанское... - он мечтательно прикрыл глаза. - Но особенно меня пленили мысли о грядущем празднике любования цветами, который, увы, придется провести в одиночестве, а не с любимым человеком, о чем так давно мечтаешь...
Щеки Кена вспыхнули румянцем - Шульдих озвучил то, в чем Кен не признался бы никому...
Прикусив губу и вздернув подбородок, Кен собрался было пойти мимо, но тут дверца машины внезапно распахнулась и Кена втянули внутрь. В следующую секунду он понял, что сидит на переднем сиденье, душноватый салон наполнен запахом табака и какого-то фруктового ароматизатора, а в лицо сияет ослепительная улыбка рыжего Шварца.
- Попался, Вайс, - промурлыкал он, захлопывая дверь. - Ну, теперь не жди пощады...
Кен обмер. И надо же было попасться в такую глупую ловушку! Он на какой-то миг закрыл глаза - Что-то тугое перехватило грудь, послышался негромкий щелчок, а его губ коснулось что-то сладкое и липкое.
- Это что?
- Апельсиновый леденец, - послышалось в ответ. - Будешь?
Кен изумленно открыл глаза.
- Уважаемые пассажиры, не забудьте пристегнуться ремнями до того момента, как наш лайнер наберет высоту, - объявил Шульдих тоном заядлой стюардессы и завел мотор. - И не надо на меня так смотреть. Я всего лишь хочу подвезти тебя.
Кен чуть не подавился.
- Что?! Я... Я не хочу! Отпусти меня!
- А я разве спрашивал твоего согласия? - осведомился Шульдих. - Не забывай, я ведь Шварц... И всегда делаю то, что хочу. Так что сиди смирно, когтистенький.
Обескураженный Кен не нашелся, что ответить и удовлетворился мыслью, что у Шульдиха от переизбытка детских эмоций мозги окончательно перегрелись.
Некоторое время ехали молча. Наконец Шульдих заговорил снова:
- Ты в самом деле собираешься пойти на праздник?
- Не знаю, - нехотя буркнул Кен. - Как скажет Айя...
- Еще конфетку?
- Ну надо же, какой ты добрый сегодня.... - саркастически хмыкнул Кен.
- Верно, - миролюбиво кивнул Шульдих. - Прямо сам себя не узнаю... И, между прочим, виноват в этом ты, котенок...
Кен изумленно уставился на него.
- Твои мысли... Они опьяняют меня.... Скажи, почему? Почему я хочу летать, когда улавливаю очередные глупости по поводу забитого мяча? Почему? Я даже не хочу прерывать это! Неужели я схожу с ума, как и предсказывал Кроуфорд? Черт тебя пробери, Вайс, что ты делаешь!
Последние слова он выпалил почти с ненавистью. Взвизгнули тормоза. Шульдих подался с водительского сиденья к Кену. В его синих глазах горел сумасшедший огонь.
- Я хочу знать лишь одно, - его голос прозвучал неожиданно мягко. - Твои губы такие же сладкие, как твои мысли?
В следующий миг его губы уже касались губ Кена, точно парализованного яростным блеском глаз Шульдиха. Прикосновение было легким и нежным - и вместе с тем, требовательно-пытливым, точно Шульдих стремился навсегда удержать в памяти тепло и вкус губ Сибиряка, впечатать его в свое сознание, не позволить ему быть унесенным бесконечным потоком чужих чувств, образов и мыслей.
Теплая капля. Соленый вкус на губах... Глаза Кена удивленно расширились.
"Шульдих... плачет?!"
Но сомнений не было: на щеке телепата светлела влажная дорожка.
"Почему... Почему, Шульдих?"
"Знаешь, что такое "безответная любовь", котенок?" - Шульдих подвинулся еще ближе, и Кен невольно уткнулся лицом в мягкие рыжие волосы
"Ты не можешь любить!"
"Ты в самом деле в это веришь?"
Не в силах сопротивляться захлестнувшей его волне нежности и сладкой истомы, Кен прошептал:
- Это всего лишь весна...
- Да, весна. И любовь, котенок... Я тебя люблю. Втрескался по уши, как сопливый подросток, понимаешь ты это?
"Я тебя люблю"...
Сердце Кена замерло. Он так ждал этих слов, ждал, уже без надежды когда-либо услышать! И вот он слышит их - но от кого? От врага, от наглой рыжей Твари Тьмы! От Шульдиха!
Всё это пестрой лентой промелькнуло в голове Хидаки. Шульдих медленно отстранился, повернул ключ в замке зажигания - и снова машина неслась по дороге, а ветер, врывавшийся в полуоткрытое окно трепал рыжие волосы...
Машина остановилась в паре сотен метров от "Конеко". Шульдих молчал, Кен тоже не мог придумать, что бы такое сказать...
Он уже вышел из машины, когда вдруг послышался голос Шульдиха.
- Послезавтра в парке Уено. В девять утра. Я присмотрю тебе местечко.
- Хорошо, - кивнул Кен.
- Увидимся, Кен.
Хидака удивленно смотрел вслед удаляющейся машине. Шульдих назвал его по имени?!
- Увидимся... Шу, - тихо прошептал он и направился к магазину. Щеки горели, а сердце билось взволнованно и часто.
На улицах Токио царила весна.