Жила-была Смерть. Иногда была, иногда жила, смотря по обстоятельствам. Некоторые полагали, что её настоящее имя Любовь. И были неправы. Не совсем правы. Другие думали, что она просто Смерть. И тоже слегка заблуждались. Потому что и Смерть, и Любовь - это лики Жизни, которая сама в себя перетекает и сама же к себе возвращается. Но это уже метафизика и прочее мракобесие. Нас пока интересует вполне конкретная Смерть. Обыкновенного вида, безносая. Провалы глазниц налиты темнотой, челюсть клацает, костяные сочленения погромыхивают. В общем, знакомый портретно-сюжетный персонаж.
Занималась Смерть тем, чем ей и положено. Положено - только одним. Работы много, взгляд перевести некогда. А взгляд-то куда зорче орлиного, даром что глазницы пустые. И попалась как-то взгляду этому высокая-превысокая гора, лесом дремучим покрытая. И невольно взгляд заскользил к вершине горы той, что облака подпирала. Увиделось Смерти: давно уже стоит эта круча, никем не тронутая. А на вершине дымок чуть курится, вроде вулкана. И стало нашей Смерти любопытно, прямо смерть как любопытно, что же это за горушка такая, вниманием не первый век обойдённая? Начала Смерть карабкаться в гору, оставив все прочие дела у подножия первого уступа. Внизу тем временем вздохнули посвободнее, от гнёта крылышки расправили. Воробьи даже что-то зачирикали о пользе социальных реформ: дескать, вон, срок жизни увеличился, хоть на воробьиный скок. Вороны помалкивают. У прочих забот о пропитании хватает, некогда о глупостях рассуждать.
А Смерть между тем всё выше поднимается. Вот и вершина горы: пещерка, откуда дымок тянется. Заглянула смерть туда глазницами пустыми и видит: невелика пещера, да зато всю её тулово чешуйчатое заняло. Драконье тулово, и из ноздрей дымок вьётся. Спит дракон. Давно и сладко. Ни обвал, ни землетрясение разбудить не сумеют. Потому и смерти не попадался, что поспать любил. Последний из всех драконов остался.
Смерть постояла немножко, да и говорит вполголоса:
- Вставай, пришла пора умирать.
В ту же секунду распахнулся желтоватый глаз с золотым ободком, никогда не мигающий глаз.
- Нет, это пришла пора любить! - воскликнул дракон и взвился в небо. Смерть проводила его задумчивым взглядом.Последний дракон... Такой забавный и такой... смертоносный. Три ряда зубов-лезвий, ядовитый язык, когти, роговые пластины. И прочая, и прочая. Включая дыхание огнём. А Смерть - что ж, она ведь ещё и Любовь. И тоже - в небо, пташкой порезвиться. Дракон тем временем - р-раз! - пламенем дохнул, деревеньки из десятка домишек как не бывало. Ещё разок - и стайка жаворонков комочками обугленными наземь попадала. Три - болотце вместе с лягушками закипело, испариной горизонт заволокло. Словом, истребитель, каких и не снилось. Мечта любого диктатора. Да только дракон и сам диктатор - попробуй, подчини! Смерть невозмутимо качается рядом в пасмурном, безжизненно-сером небе.
Сколько так продолжалось бы, никто, пожалуй, и не знает. Только прорвался как-то сквозь высокое облако солнечный луч. Упал он на длань костлявую, плотью едва прикрываемую. И та, чьё второе имя Любовь, вспомнила своё первое имя. А первое имя её вам уже известно. Подумалось Смерти: развлечения развлечениями, однако же и о деле надо думать. И ещё подумалось, что в первую очередь она всё-таки Смерть. Упорядочиватель жизни, бестолковой и суетливой. Это значит: по порядку, а не все сразу. Не всей стаей, не целым городом, не парой континентов. Исключения же на то и даны, чтобы правила (читай, законы) подтверждать.
На этом раздумия Смерти закончились. Опустилась она на землю и привычным делом занялась. Там уже без неё золотой век объявить готовы, кабы не дракон. А дракон по-прежнему реял в небе, то неся разрушение и хаос, то просто зависая молчаливой угрозой. Теперь никому не под силу заставить его сложить крылья.
- Так уж и никому? - по старческому обыкновению, сама у себя, Смерть переспросила. И - дёрнула за одной ей видимую ниточку. Огромный воздушный змей в виде чудовища рванулся было, шкуру до костей обрывая, но слезли перепонки. Как мокрая бумага. Рухнул змей на землю. Потух желтоватый глаз с золотым ободком. Грязно-зелёная шкура горкой лохмотьев сложилась, враз красоту свою потеряв. А драконий дух ящеркой мохнатой выскользнул, наутёк припустил, меж камней петляя.
- От себя не убежишь, - молвила Смерть и ящерка, лапками последний раз дёрнув, затихла, одеревенела.
Смерть окинула взглядом горушку, чем-то знакомую. Вроде порядок... и дымок не курится нигде. Пошла себе дальше.
***
Эту сказочку я услышал от старой вороны в нашем дворе. Той, которая живёт на свете тысячу лет и больше. А может, врёт. Она запойная.