Невежда (1995-1997)

Оглавление

Брату. (август 1995 г.) ...Здравствуй, брат! Я не видел тебя так давно
*** (сентябрь 1995 г.) ...Пора возвращаться туда
Желтая стрела (сентябрь 1995 г.) ...Через стекло влетела стрела и пробила мне сердце:
*** (сентябрь 1995 г.) ...Пять лет назад я был в метели
*** (сентябрь 1995г.) ...Это новая песня серого города
*** (сентябрь 1995 г.) ...Темно. Тихо. Поздний вечер. Снег
Осень (сентябрь 1995 г.) ...В прозрачной стене ночного неба
*** (вроде 1995 г.) "...Нет, нет никого,
*** (октябрь 1995 г.) ...Вьюга танцует в поле
Девяносто пятый. (октябрь 1995 г.) ...Столбы вдоль дороги стоят строем
*** (октябрь 1995 г.) ...Синее-синее небо, и солнце
*** (октябрь 1995г.) ...Как-то однажды, вместе с дождем
*** (октябрь 1995 г.) ...Смотри, как падают листья
Юрьев-Польский (октябрь 1995г.) ...Поле, поле, поле, поле, поле...
*** (октябрь 1995 г.) ...Я смотрю на часы - еще двое суток
*** (октябрь 1995г.) ...Сейчас здесь - я, и утра семь часов
Дарящий покой. (октябрь 1995г.) ...Никогда не верь свету звезд сквозь атмосферу
Письмо К.П. (октябрь 1995 г.) ...Привет тебе, живущий в стране чудес!
Все красное. (октябрь 1995 г.) ...Плачет, стонет и рычит
*** (октябрь 1995 г.) ...Я - наркоман табачного дыма
Я (октябрь 1995 г.) ...Мой цвет - черный, как снег
Снег. Метель. (2 ноября 1995 г.) ...Лег снег.
Демон смеха. (10 ноября 1995 г.) ...Когда рождается сила из ветра и пыли
Харэ, Кришна! (ноябрь 1995 г.) ...Горами, долинами, быстрыми реками
Шут (ноябрь 1995 г.) ...Закрой мне глаза
Человек без мыслей и пес. (ноябрь 1995 г.) ...Качаются зеленые листья под фонарем
*** (ноябрь 1995 г.) ...Старый дворник площадь метет
911 (ноябрь 1995 г.) ...Я - скорая помощь,
Некто. (3 декабря 1995 г.) ...Светлый и сильный он бродит по улицам
*** (декабрь 1995 г.) ...Чудесный новогодний вечер
*** (декабрь 1995 г. - январь 1996 г.) ...Сегодня я стал таким
Искусственный интеллект (1995-1996) ...Я не вижу человека на Луне
Про глупого поэта - Петрушку, ставшего гражданином. (1995-1996) ...Один поэт писал стихи
Красное облако. (1-2 января 1996 г.) ...Тень красного облака
Про воду (2 января 1996 г.) ...Как сказал один поэт:
Голосом Евтушенко... (2 января 1996 г.) ..."Пикет номер шесть с заковыкой
*** (январь 1996 г.) ...Бледно-розовой полоской рассвета
*** (январь 1996 г.) ...Расскажи мне про ветер
***(8 января 1996 г.) ...Море зеленое бьется о берег
*** (январь 1996 г.) ...Упаси меня Стена бороться с заблуждением
*** (январь 1996 г.) ...О! Как же я люблю Некрасова!
*** (январь 1996 г.) ...Я ушел под землю
О живых и мертвых. (январь 1996 г.) ...Каждый из них хотя бы знал свое место
Закрытые глаза. (январь 1996 г.) ...Здрасте, здрасте дорогие
*** (февраль 1996 г.) ...Плывет в сером небе моя
Сны. (февраль 1996 г.) ...Сны были утомительными
О "коллегах" (февраль 1996 г.) ...Они думают, что их место
*** (февраль 1996 г.) ...Я могу тебе помочь -
*** (февраль 1996 г.) ...Быть психом, шутом без чести
Снова о смысле жизни, на этот раз, устами классиков (март 1996 г.) ...Ищут пожарные, ищут горнисты
Реинкарнации (март 1996 г.) ...Это, правда, ночь
*** (март 1996 г.) ...Скучен, как нотариус
*** (март 1996 г.) ...Солнце яркое -
*** (март 1996 г.) ...Цепляясь за жизнь, как старый пес
*** (март 1996 г.) ...Я, как ни странно, курю 'Кент'
*** (март 1996 г.) ...' Что было, то было - прошло...'
*** (март 1996 г.) ...Удивительно видеть ответы
*** (март 1996 г.) ...Теплый след тела
*** (31 марта 1996 г.) ...Шуршат листья, гаснет свет
*** (29 апреля) ...Последний день осени тянется медленно
*** (апрель 1996 г.) ...Прощай, мое старое тело!
*** (май 1996 г.) ...О, лето! Со всех сторон растет гроза
*** (май 1996 г.) ...Мой ангел был болен -
*** (май 1996 г.) ...В грязном стекле вагона
Тихо сам с собою... (май 1996 г.) ...Ткань, за которой только стена
*** (май 1996 г.) ...Днем - рок-н-рол, ночью - джаз
*** (май 1996 г.) ...Священные псы моей войны,
О том, как вымирают моллюски вида Nautilus Pompilius..." (май 1996 г.) ...Несмелые ангелы тесным клином
Иуде Искариоту (май 1996 г.) ...Он был единственным апостолом
*** (май 1996 г.) ...Медленно качается ветка на ветру
*** (июнь 1996 г.) ...Стучит по рельсам бронепоезд, из труб валит дым
*** (июнь 1996 г.) ...От моей пустоты не остается следа
Эта страна (июнь 1996 г.) ...Я вижу за окном странный мир
Больше не раб Солнца (июнь 1996 г.) ...Красные цветы - заката блики
*** (июнь 1996 г.) ...Все чаще яркие проблески сознания
*** (20 июня 1996 г.) ...Сегодня здесь - лето, все понятно:
22 июня (22 июня 1996 г.) ..."...Двадцать второго июня, ровно в четыре часа
*** (июнь 1996 г.) ...Утром глаза совсем другие
*** (конец июня 1996 г.) ...Я всегда знал, что мне есть, что терять
Красное дерьмо (июнь 1996 г.) ...Посмотри назад - что ты видишь там
"Дом, который построил Свифт" (июль 1996 г.) ...Однажды дебил-рабочекрестьянин
Я отдыхаю (июль 1996 г.) ...Дом без стен - дворец без крыши
*** (июль 1996 г.) ...Жара. В тени - плюс тридцать пять
Стена Мира (июль 1996 г.) ...В никакой пустоте, за пределами звезд
*** (июль 1996 г.) ...Мне сегодня не до плача:
Про ботфорт и ракетоносец (июль 1996 г.) ...Ты прозаичен, как аккорд
***(июль 1996 г.) ...Темно...
*** (июль 1996 г.) ...Здравствуй, серость утреннего неба!
*** (август 1996 г.) ...Я заклинаю водой воду
Магия (август 1996 г.) ...Это - как мелодия, звучащая в голове
Приступ безысходности (6 августа 1996 г.) ...Я здесь - словно смерч
*** (26 августа 1996 г.) ...Крадучись ползет по стенке белое пятно
Наркоз (сентябрь 1996 г.) ...Когда тает пятнами темнота
*** (сентябрь 1996 г.) ...Дождь, дождь, дождь - там, в темноте
Что-то (сентябрь 1996 г.) ...Что-то течет в мерцающем воздухе
Башня Будды (январь 1997 г.) ...Толстый слой седой пыли
*** (январь 1997 г.) ...Мороз на стеклах, хочется спать. Конец января
*** (февраль 1997 г.) ...Несколько лет созерцая Стену
*** (март 1997 г.) ...Пенопластовые горы, алюминиевое небо
*** (30 марта 1997 г.) ...Сегодня я вешу немногим больше, чем дым
*** (март 1997 г.) ...Я ищу в глазах отражения
*** (начало апреля 1997 г.) ...Солнце, вольное небо апреля
*** (апрель 1997 г.) ...Близится время сражения
*** (апрель 1997 г. ) ...Мой конь - безумный шатен
Платочек (апрель 1997 г.) ...Черная метка в твоих руках
Если...(апрель 1997 г.) ...Будет ветер, будет Солнце в облаках
*** (апрель 1997 г.) ...Тонкая нитка на кафельной плитке
На работе (апрель 1997 г. ) ...Я смотрю на облака - небо в клетку
Каменный Демон (апрель 1997 г. ) ...Сегодня у Исполина дернулось веко
*** (апрель 1997 г. ) ...Я слышал голос Мандельштама...
*** (апрель 1997 г. ) ...Так просто не уснуть - тяжелая одежда сновидений
*** (вспоминая Б.Г.) (16 мая 1997 г.) ...Сидя на песчаном холме
*** (май 1997 г.) ...Я вижу в зеркале лицо
Возвращение (май 1997 г.) ...Здравствуйте, мастер! Вы мне писали

Тексты

Брату.
(август 1995 г.)

Здравствуй, брат! Я не видел тебя так давно
Что солнце успело сгореть, и настала ночь.
Я - как дикий зверь среди темных деревьев
Крадусь, осторожно ступая лапами, след в след...

Я забыл язык, на котором поет твой дождь
И, поэтому, просто молча стою напротив
Посреди поляны, на мягкой траве, и кисточка на хвосте
Дрожит. Голос ветра поет на высокой ноте.

Твое лицо затерялось в холодной весенней воде
И лишь иногда, когда приходила осень
Я слышал звон твоего меча на хрупком утреннем льде
Когда часы замирали на цифре восемь

А я - все также смотрю на небо
Где облака плывут по кругу
На белом песке - мой дом
В который нельзя войти наполовину


***
(сентябрь 1995 г.)

Пора возвращаться туда
Где медленная вода
Падает сверху на серые камни
И светится в темноте зеленым
Где старый злой дракон
Черной тенью плывет
Среди белых лилий
Глупый и сильный


Желтая стрела
(сентябрь 1995 г.)

Через стекло влетела стрела и пробила мне сердце:
Я посмотрел на запад - среди грязно-оранжевых туч
Зеленой лужей светился осколок неба.
Где-то там, в вышине, таял последний луч
Усталого солнца.

Синяя кровь медленно и липко стекает на пол
Я вижу свое лицо рядом с драконом, чья белизна
Пугает людей востока как малых детей
Я уже почти забыл, когда это было...

Сейчас я всего лишь тень в серой одежде
С черной водой вместо сердца и звездой в рукаве
Я - не великий и мудрый: Невежда
Это мое имя, спрятанное в листве

Синяя тень на столе устала ждать и ушла совсем
Серое небо и желтая грязь с дождем - за окном
И нет стрелы - только память о том, чего никогда
И нигде не могло быть - моя жизнь.

Этой ночью будет тихо. Не будет Луны
Ни фонаря, ни песенки, ни проблемы.
А в глазах - веселый блеск, и в ушах - смех
Время не может вечно быть в петле


***
(сентябрь 1995 г.)

Пять лет назад я был в метели
Колючего снега и воя ветра
И вот оказался в серой воде
Меж стен арктических льдов
И если б я был Огненной птицей
То вмиг превратился бы в пепел
А был бы Ветром - поднялся бы ввысь
Над холодной и скучной землей
А был бы Землей - затаив свой блеск
Ждал бы теплых дней...

...Но моя вода прорвала плотину слов
Я жду осенних дождей.


***
(сентябрь 1995г.)

Это новая песня серого города
В котором нет места тем, кто светел
Который не пустит тех, кто темен
И безразличен к тем, кто пуст
В странном свете фонарей и окон
Слепнут привыкшие к ночи глаза
На мокрой земле в час быка
Рождается невидимой птицей осень
Под широкими крыльями низких туч
В блеске глаз и медленной боли
Пустое сердце бьется ровно
И кружат листья над головой
В эти дни, когда с неба льется вода
В эти ночи, когда без конца идет дождь
Скользкая полоска металла ждет
Своей секунды рывка из ножен:
Взвейся!


***
(сентябрь 1995 г.)

Темно. Тихо. Поздний вечер. Снег
Откуда-то сверху падает мягкими хлопьями
Желтый на фоне окон и белый на черной земле
Кружится между деревьями. Влажно и грустно.


Осень
(сентябрь 1995 г.)

В прозрачной стене ночного неба
Гаснут огни большого города
И белые строки песни ангела
Прячутся в темных провалах дворов
Тень упала на мокрые улицы
Пряным запахом старого лета
И в шуршании листьев слышится
Приближение времени снов.

На грани начала и разрушения
Плачет женщина в сером платье
Тот, кто смотрит ей в лицо
Видит ее глаза - лед
А тот, кто касался ее руки
Знает что значит "быть мертвым"
Что же тогда сказать о тех,
Кто смел ее любить?!


***
(вроде 1995 г.)

"...Нет, нет никого,
Кроме бога одного..."
Эту песню мне пропела
Та, кто по-небу летела
Свет мой, девица, скажи
Про кого твои ножи?

Ой, мой неземной
На пружинке заводной
Радостный ряженый
Клоун напомаженный
Что ты смотришь на меня
Медью в рукаве звеня?
Я давно не вижу смысла
В этой шутовской игре:
Свет лампадки на заре
Встанет утро раннее
И радостное ржание
Огласит окрестности
Лошади на местности
Разбежались, кто куда.
А про бога - ерунда!


***
(октябрь 1995 г.)

Вьюга танцует в поле
Копны седых волос
Развеваются по ветру
Трещит под ногами мороз
Сжимая остывшую реку
Холодным обручем льда
Под белым саваном снега
Когда-то бежала вода.


Девяносто пятый.
(октябрь 1995 г.)

Столбы вдоль дороги стоят строем
Их серые лица - безмятежны
Стучат подковы, летят искры
Звездами гаснут в темноте
Метеориты. Стелется влага
Синим туманом среди кустов
Придорожной канавы. Луна.

Белые блики играют на камне
Серебряной флейтой лесных эльфов
Звон колокольчика - шелест ветра
В жухлой траве - тихий и нежный.
Желтыми пятнами падают листья
Белыми мотыльками - снег
Ложится на замерзшую землю.

Это мое время - ноябрь
Когда от лета не осталось памяти
А в весну еще не верится
Белым конусом в штреке светится
Луч фонаря. В голове вертится
Старая песня революции...
"Время менять имена" - бережно
Каждый звук осторожно приходит
Крадется из глубины доломита
И язык произносит слова
Не моего народа. Старые.
Как будто случайно рожденные здесь
Такие нужные почему-то.
Странные. Этим понятиям
Нет места в двадцатом веке
Девяносто пятого года.

Северный ветер шумит над обрывом
А у реки тишина. Холодно.
Белые звезды светят пронзительно
Из черноты зимнего неба
На плоском камне - четыре свечи
Символизируют дом и покой
Плавающей походкой вечность
Теряется в поворотах системы
Одно из двух ее лиц
Смотрит на меня и смеется.

Ранним утром вышел в поле
Земля стучит под ногами
Далеко впереди маячит город
Он не ждет моего появления
Он - просто место моей прописки.
Тонкий лед на лужах светится
И ломается под сапогами
Старый двор, разбитая лестница
Хлипкая дверь моего сарая.

Вряд ли все начнется заново
Зеркало на стене - спит
По его дрожащей поверхности
Бегут волны далекого моря
Теплого ветра, горького запаха...

Больше нет никакой власти
У этих масок и этих стен
Кроны деревьев пусты надолго
И только сны остались прежними:
Я вижу облако над горизонтом
И группу лиц неясной наружности
Над открывшейся вниз долиной
Звенящих мечей и сверкающих лат...
Но песня волынки давно отзвучала
Теперь там лишь ветер колышет траву
Скрывая кроликов от охотников
Что парят высоко в контрсвете
Черными силуэтами. Гордые.

А мы опять стоим над обрывом
Светлые и беспредельно близкие
И даже крик ястреба в ясном небе
Кажется чем-то прекрасно вечным...

Это конец двоичной системы
Безжалостного противопоставления
Летит над горами смех просветления
Эхом ложась на полотна стен
В самой северной части неба
Точка Полярной звезды мерцает
Ее отражение в наших душах
Делает невозможной смерть.


***
(октябрь 1995 г.)

Синее-синее небо, и солнце
Светит от желтой стены напротив
Осенний день - ни облачка
В вышине холодного воздуха
Железные крылья чертят полосы
Исчезающего тумана...

Ветер приходит - листья сыплются
Сверху вниз шелестящим дождем
Под ногами - миллионы
Собирай, и бегом в гастроном
Купи нам пол-литра. Славненько...

Слышишь? Далеко на севере
Что-то движется, приближаясь
Несет воде твердость и сон
А кому-то - заботы о топливе

Моя голова давно пуста
И свободна от мудрых мыслей
Пронзительно холодно голубеет
Полуденный кристалл атмосферы.


***
(октябрь 1995г.)

Как-то однажды, вместе с дождем
Пришел и повис в воздухе
Ничего не говоря. Ни в чем.
Да и незачем - бесплотный ведь.
А за окном - моросит мелко
В луже плавает скрученный лист.
Судороги октября. Без ответа
Задаю вопрос - стена тишины.
Молчу. И только к рассвету
Ушел туда, где нет времени
И ничего не изменилось
Даже листок не утонул.
Я заснул.


***
(октябрь 1995 г.)

Смотри, как падают листья
Сверху вниз, и светятся желтым
В прозрачной голубизне
Под светом старого солнца
На земле, сырой и холодной
Старые газеты свалены в кучу
Скачет огонь от строки к строке
Глотая абзацы, а невдалеке
Сидит ворона - внимательно смотрит
Как стелется дым по реке.


Юрьев-Польский
(октябрь 1995г.)

Поле, поле, поле, поле, поле...
Я смотрю на юго-запад
Где за бескрайней пустотой
Маячат каменные стены
И над свинцовою рекой
Порывы ветра греют сердце
Почти исчезнувшей тоской
По вольной северной воде

В туманном небе над Москвой
Где грязно-желтые разводы
Угасают с высотой
В ночном молчании домов
Там, за панельною стеной
Возможно, помнит обо мне
Тот одинокий домовой
На грязной лестнице куря


***
(октябрь 1995 г.)

Я смотрю на часы - еще двое суток
До моего появления в странном месте
С привычной улыбкой и набором шуток
В нагрудном кармане черной куртки

Я слишком мрачен, чтобы быть серьезным
И слишком устал, чтобы быть сильным
Но в этой пустоте всегда найдется место
Для тебя и твоих снов.


***
(октябрь 1995г.)

Сейчас здесь - я, и утра семь часов
Миллионы человек выходят из подъездов
И идут на работу вместе со мной
С дурной головой понедельника
Кто-то выпил пива или кефира
А кто-то мыслит о судьбах Мира,
Вселенной, Бога (и это - с утра?!)
Потому, что не может думать о другом.

В зеркале - мое лицо
Хоть это и кажется странным,
Но может быть объяснено
Тем, что я в него смотрю.
Наверное, надо поесть...
Но вилкой или ложкой?
Где-то должен быть ответ
В англо-русском словаре...

Знаете, каково пробираться
По минному полю к синей розе
За дальним концом полупространства
Вверху, между свечками на окне?
Я, может быть, почувствую реальность
Если она проснется во мне.


Дарящий покой.
(октябрь 1995г.)

Никогда не верь свету звезд сквозь атмосферу
Ясной ночью я поднялся высоко вверх
И увидел их неподвижный взгляд
Холодного блеска далекой плазмы
Не мерцающий, ровный.
Помни про холод, что между нами, брат!

Я - сын пустоты и ночного света
Родившийся на похоронах лета
На границе льда и мерзлой земли
Когда рвутся в небе серые тучи
В клочья, и дождь сменяется снегом
Когда вода меняет движенье на твердость...
Тень идет за мной следом, круша мосты
Раненым зверем ревет река, бросаясь с обрыва вниз
Водопадом на скалы.

Плачущий бог кармы
Сквозь смех улыбнулся мне в ответ
А вспышки молний напомнили блеск стали...

О, железный мой!
Мне без тебя тоскливо
Как чайке в степи
Как камню в стене
Как парусу в штиль.
Не было и нет во мне покоя
С того теплого вечера
Когда я болтался в гамаке
Без боя.

На моем столе, спиной ко мне
Рыцарь в зеркале оргалита
Сиреневый свет вечернего неба
И бледное пятно свечи.
Там мы вместе - две черные тени
На гаснущем поле у темного леса
Среди тишины. Молча. Так будет...

Не верь звездам, которые ласково шепчут, мерцая
Они не лгут - лишь поднимись вверх
Над облаками, выше душного воздуха тает
Стирается след реактивной струи.
Стук моего посоха все ближе
В мою руку ложится твоя...
Но пока это только сон:
Чувство приближения
Как колокола в ушах звон
К шее прикосновение
Острой грани вечности
Холодного края боли
Сводной сестры бесконечности
Там, в угасающем поле...


Письмо К.П.
(октябрь 1995 г.)

Привет тебе, живущий в стране чудес!
Чем ты дышишь, солнечный бес?
Что ты пишешь, и о чем поешь?
Все еще носишь красно-черные клеш?

Я помню что-то про смиренника-Христа
Не дает покоя высота
Бледной Луны?

Недавно слышал чей-то смех в Зазеркалье
Такой хрустальный - это что-то...
Где-то между свинофермой и роддомом
(Ты знаешь это место под эшафотом)
Там еще в прошлый раз цвела слива
В цветочном горшке у камина
Она, в конце концов стоит не просто так
Не так ли, Джельсамино?

В театре осени вакансия клоуна занята, я знаю.
Я рад, что ты есть, чего и тебе желаю.


Все красное.
(октябрь 1995 г.)

Плачет, стонет и рычит
Круг искусственного света
На стене того же цвета -
Словно баба голосит
Тянется руками к горлу
Пальцы щелкают, хрустят
А глаза - глаза грустят.
Слабый месяц в небе спит.

Сей, кума, сорнячки пыльные
Красные да острые, как стекло
Растеклась по полю, расплескалась в омуте
Темная кровь - все залило.
Эй, братва! Надевай кресты
Да айда гулять - пировать
Души крушить, да сук целовать

Птице не видать с высоты
От нее остался только голос
А ярко-неприятно-красный колос
Уже покрыл поля хрустальным звоном
Земля...

Идет снег, начинается утро
Яростным маршем врывается в комнату
Музыка позднего октября
Лица в зеркалах горят
Над серым морем
Звериным воем
Промчался ветер - дай мне волю!
Кончается двадцать третий год затмения...

По лесам, старым дорогам
Мимо сосен струится дым пожара
Кровавые травы здесь!
Со смехом вдыхая вонь угара
Купаясь в струях болотного пара
Зреет, зреет месть
Под крышей церкви, в храме любви
В мутных лужах, в черной крови
Над перелесками и полями
Стелется запах тлена
Ложась на землю саваном пепла
Белым прахом замерзших озер
В багровой цепи гор.

Ляг, встань - какая разница
Когда русалка наготой дразнится
Небо на закате поет ласково
Вьюгой по желтым обрубкам трав.
Скажи мне, пастырь мой,
Разве ж я не прав?
Разве ж я должен жить по-божески
Если в этом - убожество
Разве я должен кланяться дьяволу
Я, прохожий криворожистый?
Нет во мне вашей крови, нет!
Любовь вселенская непонятна
Вам самим. Призрак всевышних...
Или всенижних ? А, может, всеближних?
"...серебро господа моего..."

Слышится, близится эхо
Далекого боя в весеннем саду
И Солнце вам не помеха...
Но я найду тебя даже в Аду
Пусть раскаленный кусок железа
Пусть только вздох листвы
Когда ты один - бесполезен
Когда один я - нет головы

Боль прокатилась лесами
Боль и страх - огонь уже здесь
Догорает небо над нами
А мальчик в золе измазался весь
Играя...


***
(октябрь 1995 г.)

Я - наркоман табачного дыма
Блеска стали и мрака зеркал
В яркости Солнца наполовину
Скрыт моего клинка оскал

И тихие струны далеких звезд
Почти не слышны в пустой синеве
Когда день поднимает тост
За завтраком на посеревшей траве

Веселый танец
Глубокий старец
Исполняет во сне
На белом коне
Каков засранец!
Тень на стене
Извивается в такт
И смеется мне
Ах... Уже антракт?
Взаправду невтерпеж
Узнать, что дальше
Поменьше б фальши
А так, ничего, хорошо поешь.

Танец на воде голода
Летит по волнам
Летит к небесам
Под аккомпанемент оводов
Диким кострам
И темным лесам

Дождь пляшет на золе
Пулями капель
Бьет кашель
Громом катится по земле
Рождая поток
Рок.


Я
(октябрь 1995 г.)

Мой цвет - черный, как снег
Тяжелый, как дым
Светлый, как смерть

Моя кровь - красна, как вода
Тверда, как стекло
Остра, как слеза

Мои глаза - бледны, как Солнце
Чисты, как навоз
Смешны, как Ад

А сам я - весел
Как камень - подвижен
Как шут - откровенен
Как палач - свят

Если ты видишь в этом
Только противопоставление
Значит, подобен подзорной трубе
Тогда жаль - я открылся тебе
Как есть.

Если же ты понял мой бред
Значит знаешь - который век
Его нет ...


Снег. Метель.
(2 ноября 1995 г.)

Лег снег.
Как будто упало на землю
Белое небо моих снов
И осталось лежать лицом вниз.
С утра - метель
Вместо простыни душу стелет
Рассекает кожу и вновь
Зовет на карниз

Каждый вдох
Наполняет легкие льдом.
В мятежном воздухе носится
Стон Госпожи Холода
Рожденный огнем
Сексуального голода
Табачного дыма - днем
Дрожащего мрака - ночью
Смеемся, пока живем...

Ничего не осталось - только усталость
Нет обиды, лишь птицей жалость
Плачет и жмется к теплу. Звенят,
Звенят ее хрустальные крылья
Никто не верит ей, все бранят
И бесятся от бессилья...


Демон смеха.
(10 ноября 1995 г.)

Когда рождается сила из ветра и пыли
Кто сможет остаться таким, как был?
Колодцы солнца в ночь застыли
Как души тех, кто когда-то жил.

Здесь, среди этих стен и холода
Проснулся демон. Скучный и темный.
Не обладающий больше властью
Слишком пустой, чтобы быть черным
Слишком старый, чтобы позволить себе умереть
Он стоит один, он уже способен смотреть
Но не может видеть. Окаменевший на треть
Никак не сдвинется с места.
Медленно текут мысли
Набирая силу среди снежного теста
Под монотонный вой трубы
Вьюга - его невеста
И Ветер - хозяин Судьбы
Бросают своих подданных
К его гранитным ногам
Как будто это храм...

И тогда, подобно великой тени
Туманной горой забытого эха
Он поднимается над землей -
Непобедимый Демон Смеха.
Когда все надежды - сгинули в раз
Там, куда облака уплыли
И больше нет мечты... в тот час
Рождается сила из ветра и пыли.


Харэ, Кришна!
(ноябрь 1995 г.)

Горами, долинами, быстрыми реками
Двигалась армия Белого Лотоса
На юго-западе став калеками
Коротая ночи с гомосеками


Шут
(ноябрь 1995 г.)

Закрой мне глаза
Чтоб я не видел, как он умрет
Единогласно "за"
И на рассвете он встанет на эшафот
Перед лицом толпы
Которую он развлекал и любил
На развалинах дома
В котором он жил.
По приговору тех
Кто потешался над его колпаком
Он им дарил смех -
Они расплатились топором
Мне ли не плакать? Ах-ах...
Затихло все вокруг.

-"Ну, сколько же можно ждать?"
Услышали чей-то голос вдруг
Замолчавшие люди
И ветер взъерошил волосы
На голове шута
Еще не лишенной тела
-"Какая высота!
Всего в один человеческий рост
(Если без шляпы)
А как далеко видно!
В самом разгаре Великий Пост
А вы собрались на мясное блюдо...
Кому-то на небесах обидно!
Мадам! Вы бы надели монокль
Мне больно смотреть на вашу пытку.
Месье! У вас на плече - моль
Пришпильте ее, паразитку,
Ведь шпага у вас для чего-то висит!
Мальчик, не надо слез!
(Это - мне, я не успел прикрыться)
Который день стоит мороз
Недолго и простудиться!
Эй, палач! Разрежь веревки!
Я хочу станцевать на своих костях.
Не хочешь или нет сноровки?
Стесняешься при гостях?

Не стерпев, человек в красном
Разрезал ремни и поднял с колен
Жалкого комедианта. Ужасно!
Как можно смеяться, и над чем...
А шут плясал, как на свадьбе
У барона год назад
Плюя в лицо своей судьбе
И всем казалось, что он рад
Возможности повеселиться снова
Пусть даже и в последний раз
Он пел - но никто не понял ни слова
Из скрепленных смехом фраз...

Прошло так много лет. Я стар,
И уже не могу покинуть кровать
В моей груди бушует пожар
Пытаясь сердце разорвать.
За окном умирает осень -
Подходящее время года
Близко рассвет, отступает тень,
Стоит дождливая погода.

Сырой от пота мой ночной колпак
Я сжимаюсь в комок при мысли о Ней
И до сих пор не понимаю, как...?
И с каждой минутой боль сильней.
А когда терпеть уже не было сил
Я поднялся на ноги, шатаясь,
Подошел к окну и ставни открыл
От огня внутри задыхаясь.

В комнату ворвался дождь
И вместе с ним вошла смерть
Я упал лицом вниз. На кафельной плитке
Не осталось даже следа улыбки.


Человек без мыслей и пес.
(ноябрь 1995 г.)

Качаются зеленые листья под фонарем
В теплом воздухе - легкий запах цветов
Человек без мыслей покидает дверной проем
Он выходит наружу и больше не помнит слов

Навстречу, из темноты возникает пес
Смотрит задумчиво и провожает взглядом
В котором, похоже, содержится вопрос
А, может быть, просто желание быть рядом

Вот так они и идут: человек - впереди
А пес - шагах в десяти, осторожно, сзади
И уже не скажешь, что кто-то из них - один
Хотя и не скажешь, что двое - чего ради?

И эта бессмысленность так мила и понятна
Чего ради здесь что-то определять?!
Устав от прогулки, пес повернет обратно
Вернувшись домой, человек ляжет спать

Утро будет солнечным и шумным
Ночной запах уступит место гари
Человек без мыслей проснется, глядя в небо
А пес побежит воровать еду на базаре

Эту июльскую сказку про двоих
Мне спела утром ноябрьская пурга
И я в тот же вечер напрочь забыл о них -
У меня все еще нет покоя в ногах...


***
(ноябрь 1995 г.)

...Старый дворник площадь метет
И бродят голуби по тротуару
Еще невидимая, растет
Сверхновая в траверзе над бульваром...


911
(ноябрь 1995 г.)

Я - скорая помощь,
Служба спасения
Девять одиннадцать.
Без воскресений
Без перерывов на обед -
Звоните, когда хотите
В любое время суток
Лечу подстреленных уток
Найду пропавшие вещи
Подправлю мозги, выну клещи
Из задницы, выпью пива,
Поговорю о большом и красивом,
Перекую проститутку,
Поймаю попутку,
Посижу с ребенком минутку,
А, может, и часок -
Разве это - срок?

Я - "доктор твоего тела"
Но мне эта песня осточертела
Хочется достать пулемет
И врезать по уютным окнам
Длинной очередью... Не в счет
Потери среди мирного населения
Начинается представление:
Кто не спрятался - я не виноват...
Кому повезет?

Когда разбегаешься
На все четыре стороны
Нужно иметь восемь ног
Или послать всех на...
Кто первый позовет?


Некто.
(3 декабря 1995 г.)

Светлый и сильный он бродит по улицам
Облаком пара, искрящимся в свете фар
Вихрями снега перед лицами кружится
Не грустен, не весел, не молод, не стар
И соленые лужи, смеясь над морозом,
Невольно участвуют в его представлении
В котором неудачников лечат склерозом
А счастливчиков - размышлением.


***
(декабрь 1995 г.)

Чудесный новогодний вечер
С морозом, легким снегом и Луной
Ждущей чего-то вместе со мной
И так же не вечной... Ветер
Весело треплет волосы
И воет высоким голосом
За упокой мечты
В которую веришь ты

Мой ледяной трон
Тает с каждым днем
Под солнечным огнем -
Слышен капели звон

Добрые молодцы машут кувалдами
Строя царство счастливого рая
В стране зазеркальных чудес играет
Музыка молний над головами

А трехголовый пес у реки
Все так же охраняет свой мост
От подобных мне существ -
У него ответственный пост.


***
(декабрь 1995 г. - январь 1996 г.)

Сегодня я стал таким
Как старая роза на асфальте
Приходит циклон, и вместе с ним
Я кричу мертвым богам - "Давайте!
Вырвите сердце из тела осени
Вставьте его в оправу боя!
Забудьте о тех, кого вы бросили
И оставьте меня в покое!
Я буду доживать свою старость
Без сил, без имени и оружия
Мне нужно только самую малость -
Спрятаться, чтобы не обнаружили
Отдать свои миражи - смерти
Посмеяться в лицо Дьяволу
Поплясать на костях Христа
И жить, как живет каждый из ста
Умереть, когда придется
И выживать, когда получится
Сегодня в мутном небе рвется
Ржавая проволока благополучия
А вместе с ней - мои цепи
Славься, музыка разрушения!
Пришел циклон, и вместе с ним
Струится запах разложения
Между осыпавшихся берез
Вдоль посыпанных солью дорог
Первой зарницей зимних гроз
Он вплетается между строк
Моего крика вам, мертвые боги
Вставайте, если можете жить
Сражайтесь, если выдержат ноги
Ведь вас невозможно убить!!!"

...В сером небе нет движения
Я стою посреди площади
И даже в лужах отражения
Безнадежно серые, с проседью.


Искусственный интеллект
(декабрь 1995 г. - январь 1996 г.)

Я не вижу человека на Луне
Даже когда надеваю очки
И в подзорную трубу,
И в огромный телескоп
Я не могу разглядеть то, чего не вижу

Никакой умный дядя не докажет мне
Глубокими словами или взмахом руки
Что Гоголь вертится в гробу
И что был потоп
И что "небо с каждым днем становится ближе"

Моя дорога - пряма,
По ней летит паровоз
Я отвечаю только правдой
На заданный вопрос
Не надо пудрить мне мозги
Рассказами про бога -
Я верю только в смерть
И в дурную погоду
В существование того, что можно пощупать
В съедобность того, что можно скушать
И не сдохнуть при этом.
Приходи за ответом
Только вряд ли будешь рад -
Я болтаю невпопад
Я забыл принять таблетку от словесного поноса
Ты поешь мне свои песни
Про блокадный Ленинград
Но едва ли способен дать голодным птицам проса

Да! Я ужасный моразматик
Нет! Я нисколько не фанатик
Бей мне морду, если хочешь
Но помни, что можешь умереть

Я люблю всех кошек и собачек
Но могу пустить им кровь за один лишь взгляд
Посмотри и ты увидишь: я - мальчик-зайчик
Но неужели ты веришь в этот маскарад?!

О-о-о-о, блямс...
(Сработал переключатель,
Программа "Материалист-убийца" прервана
Возврат в систему, перехват управления
Запуск программы "Романтика")

Когда не было верха и не было низа -
Лишь чернота и яркие точки звезд
Я тоже был там, и тоже это видел
Внутри - тепло, снаружи - мороз

Теперь все - так смутно, так много жизней
Прошло с тех пор, как я прирос к Земле
Но в каждую ночь каменных ливней
Я слышу солнечный ветер в вышине

Кому-то когда-то повезло
С этим голубым миром
Да вот, со временем, ноги свело
За бесконечным пиром
И даже Луна в ночном небе
Недосягаемо-далека
Руку к ней протянуть мне бы
Да только слишком уж коротка...

Я плыву зимой по Гольфстриму в Канаду
На старом каноэ с граблей и тяпкой
Я взрываю тысячи стен кряду
И притворяюсь старой тряпкой
В поисках точки отрыва от скуки
В погоне за мечтами и пеплом
В ожидании красок застыли руки
А звуки смешались в жажде ветра

Рвется в космос дух воина
Тянет в могилу тело дряблое
Я разлетаюсь на четыре стороны
Оставаясь на месте...

...скргхтбррдрр...
(Щелкнул переключатель
Зафиксирована ошибка по переполнению.
Адрес изменен, вектора настроены заново,
Запуск программы "Просветление")
За окном - темно, холодно, желтый свет
Оттеняет голые ветви деревьев
В ванной течет вода, меня нет
Ни здесь, ни там, нигде...

Плавно и шумно катятся волны
Мерцающего океана домов
Телу спокойно, мыслям - вольно,
Исчезла необходимость слов
Не то, чтобы все стало ясно -
Просто, ничего не стало
Часы в тишине звучат прекрасно
А воздух - как пуховое покрывало

Жаль, что действовать в этом нельзя
Пытаюсь схватить - но пальцы скользят...

(Детектор отметил появление личности,
Прерывание по ошибке,
Выход в систему...
Мне надоело писать про это
Наверное, пора менять тему
И так все ясно...)


Про глупого поэта - Петрушку,
ставшего гражданином.
(декабрь 1995 г. - январь 1996 г.)

Один поэт писал стихи
Возможно, даже недурные:
С терзаниями расписными
И крепким запахом сохи

В родном краю, не отличаясь буйным нравом
Сумел поэт до восемнадцати дожить
И вот, отправлен Родине служить
В связи с почетным конституционным правом

Все мы - Отчизны должники
Над нами - Бог, а позади - Москва
Мы с легким сердцем танки на штыки
Поднимем... В чем-то ты права
Что в Красной Армии и без Петрушки обойдутся
А внутренности с гусениц счищать
И грудью амбразуры закрывать
Пожалуй, героично... и охотники найдутся!

Однако, наш поэт - Петрушка
Пошел в военкомат, сменив жену на пушку
Гусиное перо - на автомат, костюм - на комуфляж
Готов солдат!

Да на беду случилась заварушка
В какой-то стороне...
(То ли в Татарии, то ли в Чечне)
Он сам не знал, за что пропал...
Но - "На войне - как на войне!" -
Сказал полковник на похоронах
"Нет, не забудет Родина Петрушку!"...
(ему я верю - чтоб играть "в войнушку"
Должна быть строгая учетность в паспортах)

В могиле экс-поэт лежит
Гражданским долгом насмерть связан
"Поэтом можешь ты не быть
А гражданином быть - ОБЯЗАН."


Красное облако.
(1-2 января 1996 г.)

Тень красного облака
Сползла с камня лица
Ушла в страну тумана -
Казалось, не будет конца
Ее власти над летом
Когда под багровым светом
Безрадостно и покорно
Цветом литого свинца
Ложились на берег волны
Великого моря скорби

Поднялись со дна те
Чей прах развеян по-ветру
Их рваные флаги реют на высоте
По-прежнему гордо и смешно
Я знал их имена. Давно...
Славные демоны топора
И ангелы каменных коридоров
Вернулись из забытого вчера
Восстали по моему зову

Сверкает солнечный луч
На дарящем покой лезвии
Сквозь пелену багровых туч
Отражается в голубизне неба
В нарастающем звуке трубы -
Нелепейшего символа судьбы
Растворяется тень облака
Как будто и не было никогда
Если не разглядеть следа
Погасшей звезды на сердце
И белого тумана в снах
Боль ушла, но остался страх:
В этом мире, где плачет осень
По голым деревьям серым дождем
Где часы застывают на цифре восемь
Зимним вечером на перекрестке
Темных улиц Смерти и Льда
И, кажется, что никогда
Не будет весны - пение птиц,
Тающий снег и теплый воздух
Греют кровь, но не способны
Расплавить маски моих лиц
А душным летом в пыльной комнате
Нет ничего, даже отдыха
Ветер приносит запах пороха
Из выхлопных труб машин...

Это было в том мире
Где красное облако
Выжимает по каплям кровь
И поит дурманом голову

Но теперь в моих венах - яд
А в руке - полоска стали
За спиной - бесконечный ряд
Тех, кто из праха встали.
Хотел бы я посмотреть
На того, кто придумал смерть!

Я - сын ветра и пыли
Когда мои реки застыли
А сон превратился в жизнь
Я, как дух - живее всех живых
И, как вещь - мертвее всех мертвых
Мой колокольчик - дзэн-дзынь:
Пляшет на костях святых

Я не могу биться с облаком
Но способен лишить его власти
Грохочет над черной землей колокол
Тает тень багровой масти.


Про воду
(2 января 1996 г.)

Как сказал один поэт:
"притомился мой орел
В небесах летая
Выпил на ночь димедрол
И к утру растаял..."
Как добиться чистоты
У высокой частоты?
Я спросил бы у Меладзе
Да боюсь, что не ответит

Жаль процессор перегрелся
От несущей свет культуры
По самые ушки наелся
Эстрадной макулатуры


Голосом Евтушенко
(или Рождественского?
или Вознесенского?
ну, а, впрочем, какая разница...)
(2 января 1996 г.)

"Пикет номер шесть с заковыкой
Как старуха клюкаста судьба
Инженера-горемыки
Интеллектуального раба..."


***
(январь 1996 г.)

Бледно-розовой полоской рассвета
В моей темноте просыпается утро
Жемчужно-серые тени сюжета
Бродят по комнате. Здесь как будто
Есть жизнь для их тел
И покой для их воли
Об этом ли пела мне метель?
В том сиреневом поле
На листе оргалита
Беззвучной музыкой свирель
По траве разлита -
Стихла птицы трель
Многоголосым шумом пожара
Алеет восток. Шальная пара
Летучих мышей прячется в тень
Над чашкой с чаем - облачко пара
Избитой рифмой приходит день.

Я вижу сквозь сон яркий свет над собой
Хотя на часах - три ночи
А это значит, я вступил в бой
Непонятно с кем, и очень
Хотел бы знать цвет его крови
Стиль его сердца и звук голоса.
Я, глядя в зеркало, хмурю брови -
В нем отражаются лишь неба полосы.

Слово "бой" здесь неправильно
Но "игра" не передаст опасности
Все, что есть, на кон поставлено
А правила не имеют ясности
Они меняются по Закону,
Которого я не понимаю
В какую теперь отправлюсь сторону?
Заранее не знаю...


***
(январь 1996 г.)

Сквозь пальцы течет песок
Я улыбаюсь и жду
Смотрю на мутный поток
Бурлящий у самых ног
Я помню - в прошлом году
Тоже была весна
К лету оставив на дне
Хрустальный шар

Тает в утреннем свете
Убывающий полумесяц
Сгорает в попсовом фальцете
Просыпающегося дня
Будильник разбудит меня
И голосом Будды встретит
Текущая в руки вода
Твоего суда.

В глубине хрусталя - темно
Пока что темно, пока...


***
(январь 1996 г.)

Расскажи мне про ветер
Который гуляет в моей голове
И разносит мысли
Как осенние листья по раскисшей земле.

Дай мне голос и небо, полное звезд
В котором я стал бы свободен и счастлив.
Ты веришь в полет - я верю в огонь
И беспокойную воду, несущую лед
Мимо снежных равнин белесой пустыни
Потерявшей имя в складках морщин.

Когда черной бабочкой к костру рассвета
Тянет ночь холодные пальцы
Ты скрываешь свой блеск в хвосте кометы
Ты теряешься в звоне стеклянных танцев...

Тревожен день, и плачут лица
Моих отражений в пыльных стеклах
Я прятался в тень под стеной психбольницы
Пока моя смерть наконец не сдохла.


***
(8 января 1996 г.)

Море зеленое бьется о берег
И оседает пеной на скалах
Там, где цветет розовый вереск
Там, где шумит ветер в дубравах
В древней стране моего сна
Серые камни смотрят в небо
Над ними в тумане как тень бледна
Тает искра костра. Мне бы
Хотелось встать на влажный песок
Сразу за полосой прибоя
Чтобы плащ до кожи промок
Промытый соленой водою...

...На стенах крепости блеском солнца
Застыл отпечаток той войны
Которой нет места в песнях потомков
Которую помнят только сны
Опаленных огнем камней домов.
Даже ветер, развеявший пепел тел
Серой поземкой среди холмов
Запоминать не хотел...


***
(январь 1996 г.)

Упаси меня Стена бороться с заблуждением
Общественное мнение - это что-то страшное
Я вполне доволен собственным горением
И это, между прочим, самое важное...


***
(январь 1996 г.)

Я ушел под землю
Осталась одна голова
А в волосах дремлет
Серебряная сова
И колокольчик голосом
Похожим на звон стекла
Тревожит мой сон -
Тень на лицо легла
В ее когтях - дым
Когда небо полно дождя
Я падаю вместе с ним
Каплями янтаря
Где я вчера был?
Где я теперь есть?
Дождь без следа смыл
Весь мой грим, весь!
На темной коже лица
Заморожен взгляд
Вытек из-под венца
И начался звездопад
В северной части неба
Там, где сгорает боль
Мне бы не околеть бы
Как этого требует роль.

Не еретик я, господи!
Просто сам по себе
Сочиняю проповеди
И не верю тебе.
Вместе с дружком рогатым
В виртуальной борьбе
Вы заигрались, ребята!
Оставьте меня судьбе!
Мне нравится это место
Где с неба течет вода
И слышится гром оркестра -
Забудьте дорогу сюда!


***
(январь 1996 г.)

... О! Как же я люблю Некрасова!
(Того, который не поэт, а гражданин)
Да здравствуют стихи не личные, а массовые!
Упокой, земля, его тело, да черт с ним...


О живых и мертвых.
(январь 1996 г.)

...Каждый из них хотя бы знал свое место
Я же не знаю даже его
Под презрительным взглядом с высоты насеста
Я каждую секунду не теряю ничего

Мог бы быть хотя-бы грязно-алой птицей
Так нет, скорее зеленый, как сукно
"Умер тот, кому выпало в Империи родиться"
Напишу я в стенгазете - не все ли мне равно?!


Закрытые глаза.
(январь 1996 г.)

Здрасте, здрасте дорогие
Сердца тучного стада
Удивительно живые
Безо всякого труда.
Примелькались, закружили
В голове солнцеворот
Те, кто с ведьмами дружили
Свято, и наоборот.

Не могу глаза закрыть -
Сразу вместо лиц напротив,
Приказавших долго жить,
Возникают тени в плоти
И навязчивый мотив
Режет внутреннее ухо
Где-то за пределом слуха
Тянет душу на разрыв.

Перепутались в куплете
Все страдания на свете
Жалко, слов не разобрать
Остается лишь гадать:
Про какого Арлекина
Напомадилась Мальвина?
Смотрит в зеркало, и плачет:
Как же угодить шуту?!
Может как-то он иначе
Понимает красоту?

Вдруг меняется картина
На застывшую Мальвину
Наползают строчки текста
Недописанной программы -
Жадно поглощают даму
И жестокий алгоритм
Разбивает песни ритм...

...Через полчаса мучений
В битве с бесконечным циклом
Утомленный ощущеньем
Нескончаемого крика
Я, открыв глаза, вернулся
В этот мир, нормальный с виду.
В телевизор окунулся -
И опять пошла коррида...


***
(февраль 1996 г.)

Плывет в сером небе моя
Ярко-оранжевая тень
А когда закончится день
Я сяду, и буду смотреть
Как сверкает на стеклах иней.
Холодный вечер. Зимний.
Там - только тьма и снег
И сон ледяной пустыни -
Спокойная ночь пустоты
В ярких точках звезд.


Ангел бездны.
(февраль 1996 г.)

Лунный город в перекрестьи
Моего прицела стынет
День за днем сюда стекались
Толпы нищих духом тел
А теперь потоком хлынет
Кровь, которой я хотел

Больше здесь не будет света
Ни Луны, ни Солнца - страх
За словами ждет ответа
Тень на глиняных ногах

Мгла накрыла город с моря
Принесла соленый дождь
Вмиг заливший мостовые
По самые крыши. Горе!
Скорбь и отчаяние
Ужас и крик
Питают силу того, кто велик
И не видит своих отражений.
Его пустые глаза - огромны.
О, почитатели Абадонны,
Где же теперь ваше мужество?
Кто поднимет свое лицо
Чтобы встретить мой взгляд?
Ничтожные черви, корм червей
Оставляющие после себя смрад
Дети свиней!
Этот маленький маскарад -
Игра в дочки-матери и бизнес,
Покорение себе подобных и любовь,
Поклонение богам и жизни
Имеет один конец - кровь.
Выжившие вздыхают с облегченьем
И снова приносят мне дары
Я улыбаюсь, и удаляюсь
Следуя правилам игры
Чтобы вернуться по их же зову
Брать их души и рвать плоть
И улыбаться снова и снова:
Еще никто не смог побороть
Моих глаз гипнотическую плеть -
Еще никто не смел в них посмотреть
Прямо и твердо.


Сны.
(февраль 1996 г.)

Сны были утомительными
А пробуждения - мучительными
Странный танец без музыки
Не отпускал тела без боя
Хотел быть как меч - решительным
Как молния в небесах - стремительным
Но сон одел цепи на руки
И накрыл с головою.


О "коллегах"
(февраль 1996 г. , ВНИИЖТ)

Они думают, что их место
Стоит дороже, чем стопка водки
Они ценят свою жизнь,
Они любят чужие шмотки
И зависть толкает их вперед -
Делать деньги и карьеру
Падение ближних - их взлет.
Люди, не стоявшие у барьера
Не видящие мира вокруг
Ни света, ни смерти, ни движенья
Твердые локти вместо рук
А вместо глубины - скольженье.

Мое небо полно фантазий
Тогда как земля - голый лед
Но даже он многообразней
Чем их бессильной мечты полет.
Мир, созданный ими - мой ад
Где приходится танцевать под марш
Так мало тех, кто мне - брат
Но, все-таки, этот театр - наш

Марионетки своих иллюзий
Пусть кружатся среди декораций
Я вспоминаю бульварный роман
В котором цитируется Гораций:
"Куда, куда стремитесь вы, безумцы?!"


***
(февраль 1996 г.)

Я могу тебе помочь -
Если хочешь быть здоров
Сунь свой череп под бульдозер
И в стихах воспой коров
Выпей литр цианида
Все святое - растопчи
Заспиртуйся в пирамиде
А проснувшись - не кричи
При рожденьи пой о смерти
Умирая - улыбайся
А когда расскажет ветер
Сказку о песке и пальцах
Ты почувствуешь, что значит
Вечно течь от формы к форме
Тише!... Кто же это плачет
О запутавшейся норме?


***
(февраль 1996 г.)

Быть психом, шутом без чести
Мужем без чина, мечом без мести
Рвать свою душу и пить кровь
Целиться словом не в глаз, а в бровь
Верить всем и быть добрым
Читать по небу и спать коброй
Красть у смерти день за днем
Падать на зонты кислотным дождем
Чистить сапоги надутым господам
И корчить рожи зажравшимся богам


Снова о смысле жизни,
на этот раз, устами классиков
(март 1996 г.)

Ищут пожарные, ищут горнисты
Ищут проктологи и культуристы
В песнях Акына, в грунтовой среде...
В общем, по-моему, ищут везде.
С великим упорством копают навоз
И строят самый большой паровоз
Или в антракте меж медитаций
Плетут макромэ из астральных фракций...

...А я
Никогда не искал его
Я
Всегда любил свое тело
Грязное, как дерьмо
И скользкое, как лед...

...Ты можешь быть сильным
Ты можешь уметь сказать:
'Руки прочь, прочь от меня!'
Ты можешь быть умным
Скажи мне, зачем тебе жить?
Но что будет стоить тысяча слов
Когда важна только крепость руки...
И тут я согласен, падая в воду
Время решать: тонуть или плыть?...

...Но ты возьмешь меня за галстук
Ты посмотришь в глаза
Так проникновенно, что навернется слеза
Живи же хорошо, не скучай,
А мне пора в последний путь.
Детка, прощай!...

...Ищут ученые, ищут юристы
Даже крестьяне и контрабандисты
Ищут уже не одну сотню лет
Смысл того, чего в сущности, нет.

...Это чем-то похоже на бред
Чем-то на пулемет
Чем-то на Красноярский край
Чем-то на огромный живот
Чем-то на тетю Симу
Чем-то на похоронный пир
Но в этом всем нет чего-то такого
Чем можно вылечить мир.
Все это- Кащенко!!!


Реинкарнации
(март 1996 г.)

Это, правда, ночь
Или просто я ослеп?
Ветер унес прочь
Мой истлевший склеп
И нежно гладит волосы
Ласкает голое тело
И на ухо, в пол-голоса
Шепчет, что солнце - село.

Тихо и беспросветно.
Кружится голова.
Холодной росой одета
Касается ног трава
Нет никого больше
Из тех, кто меня знал
Не смог с ними быть дольше
Пытался, но так устал...

Вечный неравный бой
С сами собой - надоел
Жалок античный герой
Оказавшийся не у дел
У этой плоскости нет
Как у Земли края
Тонет в песке след
Ушедших в поисках рая.
Они, как и я - глупцы
Хоть по другому смотрят
В сотканный из пустоты
Хрустальный шар мечты
Наверное, как и моя
Их души покоя просят
Но следуют ли за звездой?
Для всех ли покой и бой
Сливаются воедино?
Чувствовать сталь рукой
И не действовать наполовину!
Я трижды прошел сквозь строй
Не прикрывая спину
И что же? Героем был
И был рабом безвольным
Как будто лишился сил
Но, все же, остался вольным.


***
(март 1996 г.)

Скучен, как нотариус
И верен, как Искариот
Никогда не греша, но каясь
Чтобы не слишком злить народ
Смеясь над своим убожеством
И презирая свои долги
С их неоплатным множеством
Традиций крепостного слуги

Среди карнавальных масок
Вы не узнаете его
Это - злодей из сказок
Не скрывающий ничего
В мире условных клеток
Где каждый боится своей черты
Под видом марионеток
И 'гениев чистой красоты'
Скрываются паразиты -
Инородные тела
Для них мое сердце открыто
Пока его плесень не сожрала

Они не включаются в процесс
Но при этом двигают прогресс
Потому, что лишь тот - гений
Кто свободен от предубеждений
По причине иммунитета
Или просто другой структуры ума...
Да к черту все! Скоро лето
Мне так надоела зима!!!


***
(март 1996 г.)

Солнце яркое -
Даже жарко мне
Исчезает снег -
Хорошо б навек!


***
(март 1996 г.)

Цепляясь за жизнь, как старый пес
Не потому, что 'страх', а потому, что 'против'
Хватаясь за корни, чтобы не унес
Поток половодья эту душу к черту
Я пою о черном небе
Я сплю с кулаком в руке
И я молюсь на холодном железе
За всех, кто растаял в этой реке
Мне их жаль - мы с одного конвейера
И даже тусклая сталь когтей, нацеленных в грудь
И ветра шум, и свист боевого веера
Не дают мне сдаться
Не позволяют просто взять и заснуть!


***
(март 1996 г.)

Я, как ни странно, курю 'Кент'
Хотя по-прежнему без чина
Мой одинокий аплодисмент
Тем, кто ищет во всем причину
Конечно, есть,
Но как ее съесть?
Конечно, нужна,
Но она ли одна?
Хоть мой унитаз и голубой
Это случилось само собой
Чтобы стремиться к общественной цели
Нужно держать людей на прицеле
А я не хочу!


***
(март 1996 г.)

' Что было, то было - прошло...'
Здесь нет морали
Пока мы спали
Солнце взошло
И как назло
В моей спирали
Возникли дали -
Вот повезло...


***
(март 1996 г.)

Удивительно видеть ответы
В дешевых фильмах и пьяных спорах
Вместо чтения по облакам
Созерцать тараканов в старых норах
По серым струпьям весеннего снега
Танцевать, как по цветам
Растворяться в прокуренном воздухе
Превращая санузел в храм

В этом небе вечного дыма
Так пронзительно видно звезды!
Прохожу, и гляжу мимо
Может быть, я сам их создал?

Мир во власти антициклона
Я - болею весенней спячкой
В моей плоскости нет наклона
Просто слишком достала качка...


***
(март 1996 г.)

Опять зима, опять снег, все еще март
Снова солнца на небе нет - только тучи
По прежнему серо-коричневые деревья стоят
И растет на привычном месте помойная куча

Далеко... еще нет ни малейшего звука
Ни в сером небе, ни в мокром ветре - нигде
Но я знаю, она всегда приходит без стука
Ее сапоги бесшумно скользят по воде.

А мне - наплевать. Там, где нет воздуха
Навек запечатаны мой страх и боль
В моих руках есть пара небесных всполохов
Дорогая моя, если хочешь прийти - изволь!


***
(март 1996 г.)

Теплый след тела
В этом куске мела
Может быть, птица села
На крепостную стену?
Стала совсем белой
И, вспыхнув ярко, исчезла...
Может быть, улетела?
Была такой красивой!
Жалко, что не допела...


***
(31 марта 1996 г.)

Шуршат листья, гаснет свет
Кометы, которой больше нет
Тень бледной зимы тает
С последним ледяным дождем
Шорох лавиной нарастает
В этой безбрежной пустоте
Приходят люди - да все не те
Лишь кто-то по огню читает
Неузнаваемый в маскараде
Такой обыденный при параде
Такой бесценный наедине

Я в себе - как в броне из дыма
Неуловимо непобедимый
Неясно чуждый для других
Опасно слабый для себя
Туман - не плоть, поразить нельзя
Жаль только, что опереться - не на что
По бесконечности скользя
Эта реальность кажется сном
А сны - наркотическим дурманом
Слишком уж много всего в одном
Человечке заводном


***
(29 апреля)

Последний день осени тянется медленно
Ползет от утра к вечеру стрелка часов
Во внешнем мире как и должно быть - ветрено
На гудящем фоне машин и голосов

Скоро сирень снова придет в сердце
Слегка отодвинув белую пелену
Солнце придет - в его лучах согреться
Оставить назавтра дождь и тишину

Ветер... в его руках - пыль
Дорога в лучах заката вдоль стены
Империя масок мне диктовала стиль
Будут еще слова, но они - не верны

Еще не закончился круг, пока нет сил
И кровью впечатан след на каждом метре
Но я дополз до окна, и ставни открыл
И улыбнулся, подставив лицо - ветру


***
(апрель 1996 г.)

Прощай, мое старое тело!
Твой прах уже остыл
Его разнес ветер -
Рассеял среди могил
Каменные надгробия
Старых страстей стоят
На унылом просторе
По ним дожди моросят.
Новая кровь - черна
Как бархат ночных небес
В потемках морского дна
Скитается мой бес.


***
(май 1996 г.)

О, лето! Со всех сторон растет гроза
Приближаясь темным облаком бури
То здесь, то там - низкий рокот
Так непохожий на крик птицы
Поет о несущем покой в сердце
Бешенном ритме, где молний спицы
Рассекают злой сон Поднебесной
И эхом играют в стенах тесной
И погруженной во мрак квартиры

Ветер швыряет обрывки писем
Портреты газетных вождей и листья
Прямо в лицо, и вместе с грязью
Стекают по мокрому телу мысли
О жалком тепле бытового счастья
О несправедливости и пороке...
Они на асфальте рисуют строки
Впечатанных в серость следов.


***
(май 1996 г.)

Мой ангел был болен -
Когда светил месяц
Он рвался с постели
Взлететь над равниной
Чтоб хоть на секунду
Увидеть горы
Сквозь саван метели
Сквозь снега перину...

...И только тяжелое одеяло
Держало его, словно цепи
Ведь ангелы - птицы теплолюбивые
И очень мерзнут зимой.


***
(май 1996 г., платформа Фроловская)

В грязном стекле вагона
Танцует тень в погонах
Смеется по чью-то душу
Нестройный рэп электрички
Я не хочу его слушать
Мне надоел этот ритм
Очень несложно быть героем
Еще проще стать святым

По платформе ветер катит песок
И носится тополиный пух
Хочется произносить вслух
Что-то, что может сдвинуть Землю
Но я просто сижу, отгоняя мух
Под погашенным на день фонарем
И неспокойная серость неба
Вползает в меня дождем

С утра было много суеты
По поводу хлеба и нищеты
Но время взяло под белы ручки
И вывело в прошлое болтунов
Потом была гульба по откосу
Вверх-вниз, вверх-вниз
И многочисленные вопросы
В моей голове паслись

Теперь нет места для ритуалов
Нет больше ни Дзэна, ни меча
Да их и не было, наверно
Как нет ни шута, ни палача
Театр закрыт. Бледнеет вечер.
Неслышно ползет по стене муха
От сигарет во рту сухо
Плакать не о чем, думать незачем


Тихо сам с собою...
(май 1996 г.)

Ткань, за которой только стена
Приоткрылась, пропуская меня
Как жаль, что я не был шахтером
А то прихватил бы отбойный молоток

А так - что поделать? Нарушая здравый смысл
Придется проходить сквозь атомы решетки
Перекручивая губы, подобно капризному
Но все-таки очень милому ребенку
Углы этой решетки попортят вам колготки
Если вы отважитесь последовать за мной
Через минное поле шахматной доски
На котором нарисована пустая страница

Веселей бей в бубен, розовый карлик!
Мы с тобой вместе читали в агонии
Скрытую в листве великую книгу
О том, как нужно и не нужно умирать
И не так уж плохо, что я не смог понять
Ни единой строчки. Слетают с петель
Искореженные лица моих иллюзий
Мне совсем не хочется вернуться в метель
Но вокруг уже давно не осталось ничего
Кроме снега... Так прозрачно и тихо
Что хочется взлетать и падать на пики
Молодого бамбука - он пророс сквозь меня
И теперь хочет листьями коснуться Солнца...

Это - только дороги со скрипящим инеем
На крыльях твоей небесной колесницы
Я не сплю, и мне страшно при виде зарницы
Которую твой конь топчет копытами
О, светлый ангел с огнедышащим мечом!
Не устал ли ты коптить это бедное небо?
Я смотрю снизу-вверх из далеких глубин
Где темнейшие силы стреляют спички

Человек с ружьем - я твои мать с отцом
Только жаль, что ты об этом не знаешь
Я приходил к тебе помочь не быть глупцом
Но всегда не успевал - ты навскидку стреляешь
Прямо в сердце, очень метко - давай на бис
С каждой смертью я все тоньше - смотри не промахнись
А когда от меня не останется следа
Изо всех твоих дыр брызнет красная вода

Конечно, я жалок, без сомнения слаб
И не крепчаю, когда ты в меня попадаешь
О, Великий Охотник, Ворошиловский стрелок!
С каждой пулей во мне ты себя возвышаешь
Чтобы сдохнуть высоко на горе из костей
И протухшего мяса, на самом верху
Ближе всех нас к Солнцу на пол-микрона
Но зато как блестит во рту корона
Золотых зубов!


***
(май 1996 г.)

Днем - рок-н-рол, ночью - джаз
В этой киноленте так много лиц...
Я брожу среди них и встречаю Вас
Уважаемый магистр игры в блиц

Вы, как всегда, в черном фраке
С холодным взглядом в тени волос
За Вашей спиной тонут во мраке
Лица тех, для кого Вы - босс

Сегодня я здесь ловлю удачу
Рваным сачком из паутины
Врядли я что-то для Вас значу
Но в мире больных звезд едины
Неразлучимы, как Бог и Зверь
Черные силуэты могил
И слепящая солнцем дверь
В высоты чужих светил


***
(май 1996 г.)

Священные псы моей войны,
Вскройте мой череп и войдите в разум!
Найдите там белого червяка
Который разносит по плоти заразу!

В моей крови - никотин и порох
Зачем мне реки и ржавые крыши?
В страшном лабиринте зеркальных комнат
С каждым шагом становится тише
И слышится вязкое безмолвие
В котором нет ни конца, ни начала
Сегодня мне снилась белая молния
Она извивалась и в глаза сияла

Под венцом из костей и тысячелистника
Застыла маска безумного зверя
Я бил себя в грудь и смотрел завистливо
На тех, кто умеет творить, не веря,
А также на тех, кто красиво машет
Железным посохом над головой
И, вообще, на всех, кому не страшен
Стучащий по ночам сапогами конвой

Разорви мое тело, о, птица пламени!
В нем слишком много углерода
Чернеет коса на оранжевом знамени
И плавится в стекло порода

Затем ли я взялся из ниоткуда
Чтобы делать из денег деньги?
На днях на вокзале встретил Иуду:
Он обрывал кусты сирени
Он спросил меня, но я не ответил
А просто кивком поклонился ему
Он был слишком болен и очень светел
И улыбался неизвестно чему


О том, как вымирают моллюски вида Nautilus Pompilius,
или "Где твои крылья ?.."
(май 1996 г.)

Несмелые ангелы тесным клином
Летели над сонною землей
Как на юг перелетные птицы
Оставляя свет за собой
Мимо людей, ждущих помощи
Мимо собак, зовущих хозяев
Мимо охотника в тростнике
Который сегодня открыл сезон...

...Охотник поднял ружье
Ружье пустило свинец
Свинец прошел навылет
И наступил конец...

Где твои крылья, о, божественный страж?
Как несуразно закончился твой пилотаж!
Земля все ближе...


Иуде Искариоту
(май 1996 г.)

Он был единственным апостолом
Единственным, кто понимал безумца
Когда все вокруг распевали псалмы
Он поступал единственно верно:
Делал из чистой воды - вино
Организовывал исцеления
За счет небогатых приношений
В золото превращал дерьмо...
А когда его возлюбленный брат
Бесповоротно сошел с ума
Он понял, что нет никого вокруг
Кто принес бы себя в жертву

О, мой несчастный Искариот!
Неужели так можно любить?
Сделать богом того, кто врет
Своей кровью его сотворить
Не оставить себе ничего
Кроме вечных плевков и проклятий
На века прославить того
Кто умер при виде распятья...

Он умер от страха, твой кумир
Не успели вбить в тело гвозди
Оставив после себя мир
В котором плюют на твои кости!

Великий фокусник и пройдоха
Мой милый Иуда - великомученик
Верный до последнего вздоха
Тому, кто топтал тебя ногами
Я приклоняю меч к земле
В том месте, где ты умер тихо
Увековеченный в золе
Зеркалом брошенного блика
.

***
(май 1996 г.)

Медленно качается ветка на ветру
Иногда на ней воробей поет
Я довольно часто на нее смотрю
На нее смотрю который год
На ее рождение из зимы в лето
И на консервацию с лета до зимы
Как темнеют листья с угасаньем света
И сверкают днем, когда темнеем мы

Я вижу ее сквозь тяжесть
Воображаемых стен
Которые стали легче, чем воздух
Когда ветер стал нем
Я верил в этот серый кирпич
И в слабость своих рук
И в виртуальный паралич
И в заколдованный круг
Пока вдруг не стал холоднее стали
Пока, как-то раз, не свалился с Луны
Пока не купил сирень на вокзале
Пока не оглох от тишины
Пустого, набитого пылью мозга
Пустого, залитого кровью сердца
Пустого, заплывшего жиром тела
Пустого, уставшего спать лица
В глазах которого отражались
Плакали, пели и смеялись
Любили, работали и развлекались
Другие, такие же, как я

И вдруг все зеркала - разбились
Я осмотрелся вокруг - краски
Они успокоились, и сложились
В зеленую кофту ручной вязки

И сразу же время сошло с плеч
Остановились часы на стенке
Теперь я могу спокойно лечь -
Никто не поставит оценки.


***
(июнь 1996 г.)

Стучит по рельсам бронепоезд, из труб валит дым
Я хочу сегодня лечь и проснуться другим.
Догорает солнце и день вместе с ним
С разбегу падает с моста таким молодым...

Пыль на стеклах, пыль в легких
Пыль в воздухе, в мыслях - ветер
Пыль в глазах, желтые листья
Плывут по столу, как будто он - вода


***
(июнь 1996 г.)

От моей пустоты не остается следа
Всякий раз, когда я падаю с крыши
От старых афиш из сухого льда
С безумными крыльями летучей мыши
Спит яркая ночь в тумане огней
Я в ней, как в зеркале, вижу тень
Чтобы бороться, нужно быть злей
Нужно бы быть... да что-то лень.

Закрываю глаза - вижу девять квадратов
Они ждут приказа, они ждут цели
Как бриллианты в миллион каратов
Все эти звезды с небес слетели
Прямо вниз. Внизу - так тихо!
С достоинством принцев падают капли
В раскрытые рты моих ладоней
В тугие животы смешных агоний

Гаснут в шипящем пару глупости
Растворяются и стекают
В бездонный котел великой скудности
Меру которой лишь ветер знает


Эта страна
(июнь 1996 г.)

Я вижу за окном странный мир
Эту маленькую страну
Где дети среди всех других игр
Предпочитают войну
Где солнце встает далеко в океане
И пол-дня плетется к столице
Где Библия растворена в Коране
А Будда не смог родиться
Вечная грязь отсталой империи
Здесь вместо дорог - направления
Здесь каждый мужик в тупом опьянении
Способен на богооткровения

Здесь армии гибнут под первым ударом
Но возрождаются из резерва
Здесь все обсуждается базаром
А планы заменяет вера
В то, что все на-авось получится
В водку - лекарство на всякий случай
В волчий вой, когда крутятся
В сером небе снежные тучи

Мне этот народ по прописке - родной
По документам, по языку...
Что же тогда я такой злой
Когда деревья стоят в снегу?
От чего же тогда посреди болот
Я слышу 'Зеленые рукава'?
Зачем этой серой цапли полет
Рождает китайские слова?
Почему я так ненавижу баню
И обжорство на похоронах,
Пение хором, попов и сани,
Тройки, Конфуция и страх?

Может быть тот, кто рожден свободным
Предрасположен быть безродным?


Больше не раб Солнца.
(июнь 1996 г.)

Красные цветы - заката блики
Я плыву по ним вдогонку Солнца
За спиной, удлиняясь, чернеют тени
Сплетенные до потери лиц.
Я поднимаю глаза вверх -
В небе нет ни одной звезды
Нигде-нигде... Вечный вечер
С бледным пятном Луны.
Скоро она тоже станет черной
И канаты огня исчезнут
Солнце зайдет, а я - останусь
С полной тревоги головой
С мутным взглядом исподлобья
С подкосившимися ногами
С нарастающей болью в сердце
Но свободный, как никогда
Я провалюсь в сон проклятья
Где буду скитаться по мертвым вершинам
Кружиться в кровавых водоворотах
Биться телом о камни бездны
Чтобы проснуться, открыв глаза
Чтобы забыть о синей розе
Впиться легкими в чистый воздух
И, возможно, пойти на юг
Не думая о прекрасном и ярком
Но очень далеком ближайшем светиле
Освещать дорогу глазами
Когда в небесах темно


***
(июнь 1996 г.)

Все чаще яркие проблески сознания
Секундой ясности в самых дальних углах
Чистая сила почти забытого знания
Сияющий, но не слепящий шар в руках:
Полет комара виден в каждом взмахе
Звуки двора разносятся бесконечно
Хочется жить, не гадая по черепахе...
Но все еще иногда, и так быстротечно!


***
(20 июня 1996 г.)

Сегодня здесь - лето, все понятно:
Прекрасный дождь, теплый воздух - светло
Зеленые листья что-то бормочут невнятно
Сквозь случайно вымытое стекло

Прицельно выжженная пустыня в этой душе
Замороженная расчетливо и надолго
Порочный круг разрубания узлов
Нарушил почти все связи - да что толку?

Да, на меня завистливо смотрят мещане
Им нравится независимость и блеск
Битого стекла в помойной яме
Горящих сучьев шелудивый треск

Привлекать к себе людей совсем не трудно
Нужно быть немного необычным
Прыгнуть чуть-чуть за край их разумения
Разок, другой - и вот оно, 'уважение'

Любой человек не лишен стремления к лучшему
Я тоже именно так делаю выбор
Но, право слово, так редко бывают случаи
Когда бы я нравился самому себе
И причина - в этой дикой пустыне
Где ливень смывает все попытки роста
Где солнце сушит в пепел слабые всходы
А ночь к утру в волосах оставляет иней

Три моих бога - Солнце, Дождь и Холод
Камень, ветер, хрусталь и звезды - мои сердца
Сталь, вата и воск - мои мысли
А в теле - Та, У Которой Два Лица

Если б только умерить богам силу
Если б сердцам объединиться в одно
А так - я хожу дураком и машу кадилом
Мечтая, чтобы все вокруг расцвело

Я могу быть указателем на пути
Или флюгером, или утренним ребенком
Неужели я до сих пор пытаюсь найти
Того, кто возьмется стирать мои пеленки?
Я ищу ответы в звездах и тараканах
Я без врагов гибну в вечной борьбе
Я смотрю, как ложатся чаинки на дно стакана
Я ищу где угодно, но не могу в себе

В редких вспышках кадров засвеченной ленты
На этой равнине колышется ковыль
Но я опять закрываю глаза зачем-то
Наверное, это ветер поднял пыль...


22 июня
(22 июня 1996 г.)

"...Двадцать второго июня, ровно в четыре часа
Киев бомбили, нам объявили, что началася война..."

А несколько раньше, первого сентября
И далеко не в сорок первом году
Мы поделили на две половины Польшу
Так сказать, разломили хлеб с солью
Да только соли вышло немного больше
Она до сих пор удобряет наши поля
И до сих пор мужчин чуть меньше, чем женщин
Хотя в школах сменили курс языка
С немецкого на английский... Эта земля
Не может прожить и века без штыка

Здесь все смешалось: кони, танки, люди
Татары, турки, французы и литовцы
Шотландец Лермонтов, чьи тысячи орудий
Пороховыми тучами затмили Солнце
И полу-негр Пушкин величайший
Что памятник себе воздвиг (нерукотворный)
И возлюбивший крепостных Некрасов
Который не поэт, а гражданин притворный
И тысячи других, забытых нами
(Их нет в образовательной программе)
Но так же, как Шекспир и Такуан
Шельмец Конфуций и шутник Гораций
Они не знают о границах стран,
Их политических ориентаций,
И цвета кожи коренного населения
И чистоты арийского происхождения
И чуть картавого произношения
Такой значительной для многих буквы 'Р'

Среди людей, идущий на работу
Мечтающих о мясе и покое
От понедельника стремящихся к субботе
Всегда находятся Великие Герои
Чьи души выжигает эта страсть
Неутомимая, безудержная жажда
Им ничего не нужно - только власть
Пока они ничтожны, но однажды...


***
(июнь 1996 г.)

Утром глаза совсем другие
Они после сна еще не знают
Что где-то вокруг есть реальность
Ни формы, ни цвета не различают


***
(конец июня 1996 г.)

Я всегда знал, что мне есть, что терять
И всегда делал вид, будто это не так
Я в зеркальной комнате стою опять -
Здесь с каждой стены в душу смотрит враг

Голыми ногами круша лед и стекло
Я рисую свое небо багрово-красным
Замело мою улицу белое зло
Лишь фигуры стоят на снегу безучастно:
Мой король агонии и безумий
Моя королева боли и гнева
Тощие кони похожи на мумий
Под офицерами из хлева
Солдаты валяются под забором
Истекая вчерашней брагой
Их глаза глядят с укором
На ящик НЗ со священной влагой...
Можно помучиться еще немного
И безо всякого суицида
Пятками вперед направить ноги
В царство усталого Аида

Пока голова полна расчетов
В то время, как сердце о чем-то воет
Пока над пустыней гуляет ветер
И 'буря мглою небо кроет'
Не будет шага без возвращения
Низкие тучи - но нет дождя
Кажется вечным это затмение -
Я не вижу себя


Красное дерьмо
(июнь 1996 г.)

Посмотри назад - что ты видишь там
Кроме потрепанных красных знамен
Обнимающих нежно пречистый храм
Снесенных голов и звездатых погон?
Кроме раненых глаз и мечты по ночам
О груди, на которой горит медаль
Кроме пьяных дворов и престарелых дам
Выжигающих серой на теле мораль!
Смердящее небо Великих Строек
И грохот сапог по унылым лестницам
Здесь каждый с рождения должен быть стоек
Перед портретами падая в грязь лицом.

Мое поколение моральных уродов
Рожденных в капусте под 'марш Славянки'
Играло на дудках в пустоте переходов
И в поисках водки бросалось под танки
Да, 'вскормлены пеплом великих побед'
Да, выжжены в пыль лицемерной любовью
Мы мечемся по камере, которой нет
Рисуя шедевры собственной кровью

Трудно зашить разбитое сердце
Непросто поднять из моря сушу
Но где та метла, которая вычистит
Дерьмом перепачканную душу?


"Дом, который построил Свифт"
(июль 1996 г.)

Однажды дебил-рабочекрестьянин
И шизофреник-интеллигент
Смотрели на заходящее солнце
Это был именно тот момент
Когда оно таяло над горизонтом
Оставив небо пылающе-алым...
Секунду стояли два человека:
Солнце село, и их не стало...


Я отдыхаю.
(июль 1996 г.)

Дом без стен - дворец без крыши
Снуют в траве полевые мыши
В облаке белой, как пена, вишни
Голод забыт и страх - лишний

В кружеве солнечных пятен тени
Несут мне сон счастливой лени
Все, что было - сожрал склероз
Трещеткой кружащихся стрекоз

В себя как в зеркало гляжу
И манную кашу нахожу
Сегодня почти середина лета
В ярких цветах дневного света
Я не могу от него устать
Но хочется спать так, что трудно встать

Я стал безобиден, как ребенок
Я стал до полупрозрачности тонок
Перетекая с кровати на пол
С пола - на кресло, с кресла - ввысь
Вчера из крана на кухне капал
Синий раствор, похожий на слизь
Он был соленый и очень теплый
Очень знакомый и очень страшный
Я смотрел на него, вытирая сопли
Которые ветер давил из глаз...
Смешные сказочки про драконов
Пьяные рыцари в погонах
Бредовые звезды на потолке
И черная метка в кулаке
Все это двигалось по обоям
Строгим киноленточным строем
Траурным маршем шагали трупы
(Тоже актеры моей труппы)
За ними гордо катили танки
Чем-то похожие на жестянки
Потом пошел снег, и все исчезло
Как будто кто-то взмахнул жезлом.
Я отвернулся, пожав плечами
Набрал воды в кухонном кране
И лег под вишню, забыв дела...

Я знаю, что она отцвела
И что уже середина июля
И что у Земли нет края
Но сейчас мои зеркала - заснули
Они крепко спят, а я - отдыхаю


***
(июль 1996 г.)

Жара. В тени - плюс тридцать пять
Позавчера, и вчера опять
Сегодня стало чуть прохладней -
С Петрозаводска идет циклон
Я медленно таю и улетаю
Под жиром проступает что-то
Очень горячее на солнце
И леденящее в темноте.
Это не сталь и не резина
Не динамит и не бетон -
Очень странное вещество
В ответ не рождающее звон

Без отрицания - с утвержденьем
Твердости водяных паров
Ни для кого, и не для меня
Стремящегося жить звеня
Не для меня, больного скукой
И не для вас, гордых собой.
Только для тех, кто увидел звуки
С плахи скатившейся головой

Мне страшно смотреть в глаза этой осени
Года отчаянного рожденья
Того, что сильнее моей блевотины
Того, что светлее иступленья
Я еще плачу - каждая клетка
Рвется на волю из оболочки
Панцирь треснул, как на креветке
И лишняя масса уходит в точку


Стена Мира
(июль 1996 г.)

В никакой пустоте, за пределами звезд
Отражая свой блеск прячет тень стена Мира
В ночь, когда я построил последний форпост
Далеко впереди был конец Вселенной

Сотни ангелов бились о стену лбом
Возвращаясь светом упавших звезд
Толпы темных троллей грызли ее
Но крошились алмазами крепкие зубы

И стекал черной нефтью в глубины пот
Голубая кровь оседала глиной
Вперемешку с болотной водой и тиной
Сверху вниз, а не наоборот


***
(июль 1996 г.)

Мне сегодня не до плача:
Я придавлен сам собой
Если только что-то значит
Хруст песочка под ногой

Как спокойно тянут баржу
Бурлаки - мне так легко!
Я выращиваю спаржу
Под гранитным потолком

Я стекаю со ступенек
Утром, в восемь двадцать пять
Чтоб намыленную пеньку
До отбоя расплетать

Мне, наверное, опять
Захотелось умирать...
Как смешно! Хотеть то можно
Даже то, что невозможно


Про ботфорт и ракетоносец
(июль 1996 г.)

Ты прозаичен, как аккорд
Разгневанного рогоносца
Как жидкость, что блаженно пьется
Немного обжигая рот
Как в ствол заложенный патрон
Который убеждать умеет
И как полковник, что бледнеет
Под красной плесенью знамен

Зачем ты хочешь лошадей
Ты, кто умрет без унитаза,
Скажи, ты сможешь жить без джаза?
Без ярких городских огней?
Без теплой ванны, без газет
Зато с чумою и Ван-Гогом
Без магазинов по дорогам
Без сигарет и без котлет?

О, мой отшельник, о, мудрец!
Борец за бытовую радость
Ты льешь на струны свою слабость
В обмен на лавровый венец?
Ты хочешь научить нас жить?
А, может, передать свой опыт?
Мне кажется, уместней шепот
Когда не можешь говорить!


***
(июль 1996 г.)

Темно...
Загорелся ангел мой
И замер.
Небо травы залило
Слезами
Ветер бьется над рекой

Был первым
У последнего поста
Стал желтым
Впереди лишь пустота
Да звезды
Что спешат над головой
Суетливою толпой
Синих мух

Когда, как прежде
Тает в мусоре мой шаг
И по одежде
По силуэту второпях
Стекает время
Стекает потом и водой
От крови сине-голубой
В ветвях зимы

Я грею руки
В безумном жаре лихорадки
Слышу звуки
Как стоны ведьмы-психопатки
Мне странно
Что этим летом я живой
И без наркоза пью настой
Ясных глаз


***
(июль 1996 г.)

Здравствуй, серость утреннего неба!
Нет в тебе величия заката...
И не надо - от него глаза устали.


***
(август 1996 г.)

Я заклинаю водой воду
Я заклинаю небо ветром
Я знаю, что будет день
Когда закончится ночь

Я так увлекся своей силой
Что одел наизнанку трусы.


Магия
(август 1996 г.)

Это - как мелодия, звучащая в голове
Так неуловимо, что голос не может повторить
Легка и глубока, как отражение в серебре
Как летящая ввысь паутины нить


Приступ безысходности
(6 августа 1996 г.)

Я здесь - словно смерч
Вращаюсь в облаке Сансары
Из-под колес голова - с плеч
Со звоном выпитой стеклотары
Кажется, Будда сошел с ума
Когда решил лечить мой голос
В мире, где столько лет зима
Его улыбка - как сирень

О, милые солнечные бесы!
Ваши копыта скользят по льду
В белом тумане снежной завесы
Я уже не ползу, я - иду

Пускай в костях трещит иней
А глаза не видят ничего
Кроме огненной сети линий
Кровью набрызганных на стекло
Мое отчаяние - быстротечно
Возможно, я в самом деле слаб
Может быть, я и не верю в вечность
И даже своего тела раб
Но если я и умру сегодня
Исчезну полностью, навсегда
То лишь потому, что не все понял
В месте, где с неба текла вода


***
(26 августа 1996 г.)

Крадучись ползет по стенке белое пятно
В сетке старых трещин плесень - прочно и давно
Яркий свет на ней играет красно-голубым
В сумерках она растает - серым и больным

Длинный день. Усталый шар садится за дома
Летний вечер. Чтобы выжить я сойду с ума
Стоит лечь - и все осколки замедляют бег
И ложатся цепью связей, как на слезы снег


Наркоз
(сентябрь 1996 г.,
20-я больница)

Когда тает пятнами темнота
На потолке кривятся стены
Тяжелый айсберг у живота
И в тоже время в другой вселенной
Я открываю глаза на звук
А он плывет белесой дымкой
Между пальцами вязких рук
Очень громкий и слишком зыбкий


***
(сентябрь 1996 г.)

Дождь, дождь, дождь - там, в темноте
Вода обрывает звуки струн
Мой голос спит на белом листе
Записанный буквами вместо рун


Что-то
(сентябрь 1996 г.)

Что-то течет в мерцающем воздухе
Неуловимое, словно дым
Легкое так, что впору смеяться
И улетать в золотые сады
Той осени, где лишь серые камни
Напоминают о плеске волн
Дикого моря негаснущей жажды
Над которым безумствует горн

Как-то раз я стоял на палубе
Толи баржи, толи Голландца
Я наблюдал полет светлячков
Между огнями Святого Эльма
Стала вода слишком соленой
От лишней крови, слез и пота
Вспышки молний очень ярко
Блестят на мокром лице судьбы

Ты слышишь ? Как странно звучит волынка...
Мои слова для тебя темны
Как небо сумасшедшего ветра
В котором нет места для Луны
Я серебром по тихим улицам
Рассыпаю свои шаги -
Так спокойно ложатся мысли
Засыпая под звук пурги

Ты можешь не слышать и не видеть
Ты можешь не верить своим снам
Ведь этот рисунок цветных линий
Я часто считаю бредом сам
Но что-то сегодня есть в воздухе
Что растворяет мою защиту
И там, под этим набором масок
Есть что-то безумное, то, что скрыто


Башня Будды
(январь 1997 г.)

Толстый слой седой пыли
В этой комнате на полу
Его уже сотни лет не мыли
С тех пор, как хозяин утонул

Я стою и смотрю сквозь грязь стекла
На мутную зелень больших деревьев
Густая тень от Башни легла
На летнюю свежесть их веселья

Стало тихо, замолкли птицы
И ветер как будто в страхе замер
Я спустился по лестнице и очутился
В одной из сырых подвальных камер

Там было темно, и лишь капли воды
Нарушали безмолвие вечных стен
Я сложил свой груз у холодной плиты
Закрепил детонатор и встал с колен

Я вышел из башни, не оглянувшись
И лишь спустившись в долину услышал
Как слабое эхо ушей коснувшись
Растаяло в воздухе: тихо-тихо.


***
(январь 1997 г.)

Мороз на стеклах, хочется спать. Конец января
В окне напротив синий квадрат - телевизор
Это - романтика... Уши заложены ватой - болят
Отпуск кончается, что начинается? Нет...

Просто нет - это утверждение
Не усталость и не сожаление
Дымка от вечного недосыпания
Блеклый туман существования

Шаг за шагом - хватит ли времени?
Так и живу - вечно беременный
Вроде смеюсь - и это странно:
Псих на воле - и без охраны

Странно смотреть на перемены:
Все как бы также, но по другому
Море по-прежнему по-колено
Светлому и величайшему гному


***
(февраль 1997 г.)

Несколько лет созерцая Стену
Я жег ее взглядом галлюцинаций
Огненным комом плавились мысли
А она оставалась холодной

Мой голод требовал снов и крови
"Красивой песни свободной воли"
Когда я сидел и хмурил брови
От острого приступа паранойи


***
(март 1997 г.)

Пенопластовые горы, алюминиевое небо
Слезы падают как ртуть
На покрытый пылью путь
Все забыто до весны, или, может быть, до лета
Я скитаюсь до рассвета
Тщетно мучаясь заснуть

Мысли тянутся устало - заползти б под одеяло...


***
(30 марта 1997 г.)

Сегодня я вешу немногим больше, чем дым
Завтра я буду похож на маску Пьерро
Снег, падая с неба, тает - и леший с ним
Я чувствую, что наконец-то мне повезло:
Пепел побед, свет поражений
Тяжесть смертей и боль воскрешений -
Циклы, казавшиеся пустыми
Рождают ветер, что пыль поднимет
В этой пустыне, где был лишь лед
Плавятся реки и слива цветет
И что с того, что совсем нет сил?
Я заплатил за то, что просил

Сегодня я вспоминаю, как пьется воздух
Завтра я буду почти таким, как вчера
Но в этот раз, когда статуя сменит позу
Я буду готов к тому, что уже пора...


***
(март 1997 г.)

Я ищу в глазах отражения
Оранжево-черного жжения
Где крыльями машет птица
Перелетая со спицы на спицу

Повсюду - солнечный день
Яркие краски везде-везде
Теперь я знаю - весна
Пора возвращать себя из сна

Птица или летучая мышь
Летит сквозь пламя без потерь
Смеешься или молчишь
Я знаю, где я теперь


***
(начало апреля 1997 г.)

Солнце, вольное небо апреля
Зимние тучи сползают с плеч
Грешного тела Полишинеля
Чтобы водой по земле течь


***
(апрель 1997 г.)

Близится время сражения
Пламени и разложения
Чистит птица черные перья
А белый дракон пьет кровь
Исчерпан колодец сомнения
Нет шага без наступления
Низкие тучи - будет ливень
Что останется после него?!


***
(апрель 1997 г. )

Мой конь - безумный шатен
Солью из рваных вен
Орошает цветы водой
Ослепительно-голубой
Танец туч над плоскими крышами
То, что вы видели, но не слышали
То, что было само собой
Но при этом не стало тобой
Кажется, здесь - только безумие
В пасти жадного полнолуния
Будет битва без гарантий
Но зато без ливрей и мантий

Пусть до рассвета мечется сила -
Она не может меня достать
Ведь та метла, что ее породила
Еще не способна летать.


Платочек
(апрель 1997 г.)

Черная метка в твоих руках
"Прощай, детка, жаль, но это так"
Когда в глазах - пусто, темно
Всяко бывает...

Ладонь крепко вцепилась в сталь
Стреляй метко, больнее жаль
В твоем крике так много того,
Что просит любви...

Черт с ней, с болью - я мог бы дать
Все, что ты хочешь - но ты не можешь взять
Твое небо слишком черно,
А я устал быть огнем...

Прощай, детка: жаль, но это так
Ты не атлетка, а я - не маг
Послушай ветер: скрытый в листве
Тихо играет...


Если...
(апрель 1997 г.)

Будет ветер, будет Солнце в облаках
Будет песня, будет небо голубым
Будет больно, если ты про все забудешь...
Будешь... Будет... Если я вернусь живым.


***
(апрель 1997 г.)

Тонкая нитка на кафельной плитке
Как мое тело на ней висело?
Слушало Шнитке (в качестве пытки)
Пока это дело не осточертело

Просило простора, держась забора
Хотело воли в крепостной доле
Искало разговора с вежливостью вора
Пеклось о престоле в огуречном рассоле

Теперь все не так - такой пустяк
Как долгий снег на руках калек
Уже не тревожит - всего дороже
Секунда ясности в потоке частностей

Все время хочется отложить
Необходимость жить...


На работе
(ВНИИЖТ, апрель 1997 г. )

Я смотрю на облака - небо в клетку
Я смогу пройти сквозь решетку в любой миг
Правда, смешно?... Я - непокорный и кроткий
И нет птицы, и больше не слышен крик

Я не способен думать, но это - секунда:
Весенний холод, простуда, тревожный дым
Я обладаю твердостью корунда
Не веря, что алмаз - недостижим

Камень моей души скоро треснет
Взрыв неизбежен, точка близка - шаг
Где ты, запропастившийся Буревестник?
Пора предупредить сторожей и зевак!


Каменный Демон
(апрель 1997 г. )

Сегодня у Исполина дернулось веко
Я наблюдал за ним уже столько лет...
Казалось, он окаменел до скончания века
Я думал, только почудилось - но нет!

Я оглянулся - тихо, но краем глаза
Заметил какой-то шорох в листьях ивы
Когда посмотрел прямо - все пропало
Застыло, как прежде: недвижимо-красиво

Вдруг кто-то коснулся моей щеки - чуть заметно
Воздух замер, нет никого - кто ты?
Провел по лицу ладонью - просто пылинка
Откуда она тут? Я не знаю. Смешно...

Два слова пришли на ум: 'Я здесь'
Три птицы вдруг появились: Аист, Дракон и Феникс
Каждая пела свою ноту о четырех началах
Трое о четырех - камень молчал

Я протер глаза - нет никого
По-прежнему тихо, и Великан неподвижен
Смотрит куда-то вдаль: кто знает
Видит ли что-нибудь, хоть глаза и открыты

Я знаю: эти трое еще вернутся
Может быть тихим ветром, дождем и искрой
Может быть смерчем, цунами и сверхновой
Или просто женщиной в сером платье

Стелется сизым плащом ритуальный дым
Тает под солнечным светом последний лед
Камень стоит без движенья, и я - с ним
А может быть, он со мной? Кто разберет...


***
(апрель 1997 г. )

Я слышал голос Мандельштама...
Точнее, слушал, но не слышал:
В ушах жужжала пилорама
И тихо дождь шуршал на крыше

Я истязал И-Цзин допросом
Бессмысленным от суеты
Мои нелепые вопросы
Ложились краской на цветы

Открою окна облакам
Пускай они водой прольются
Назло зарвавшимся богам
Тем, над которыми смеются
Мои сердца, слова и камни
Мое испачканное небо.
Я - в суете, несвязны мысли
: Смешались, скомкались и скисли
.

***
(апрель 1997 г. )

Так просто не уснуть - тяжелая одежда сновидений
Не хочет просто так меня принять и убаюкать
Я снова видел на снегу тот санный след оленей
На фоне звезд и вьюги воющего звука
Он болью в сердце отзывается. Тиха,
Морозно-скованна и велика равнина
Крестьяне крестятся и молят петуха
Скорей запеть фальцетом херувима.


***
(вспоминая Б.Г.)
(16 мая 1997 г.)

Сидя на песчаном холме
Я часто вижу сон об удивительном сне
Когда не будет дела до количества женщин
И силуэт косы не будет видеться мне
Когда проснется зелень неба в глазах
И линии устанут вопить на руках...


***
(май 1997 г.)

Я вижу в зеркале лицо
С блестящими глазами старца
Майский воздух этого года
Слишком полон запахом лука
И трескотня бестолковых звуков
И размышления перед сном
Без оттенков красно-серого
Вроде о чем-то и ни о чем
Пыль усталости в ветре будней
Ожидание теплых дней
Я не могу связать двух слов
Даже в убогую рифму - жду...


Возвращение
(май 1997 г.)

Здравствуйте, мастер! Вы мне писали
О дереве, что будет цвести на вокзале
Мы встретимся снова - я буду гол
А Вы, возможно, предстанете ветром
Мне трудно понять пыль в Вашей ладони
Наверное, это от недосыпанья
А, может быть, просто песок холма
Слишком тяжел моему желудку.

Усталость... Я улыбаюсь Вам
В конечном счете, что же еще?
В поисках себя по чужим домам
Я чуть не прошел мимо - смешно...

Тянется дымом сегодняшний вечер -
Еще немного, еще совсем чуть-чуть
Хлопнула форточка - помню, помню...
С шестой позиции - в добрый путь!


***
(июнь 1997 г. )

Моя старая ряса, мой меч,
Мой кошель, мой кувшин с вином...
Четыре стрелы, четыре зверя,
Четыре мешка с дерьмом...
Есть во дворе подходящее место
Но, мне кажется, там так тесно...
Плохо пахнет - машина уже в пути

Здравый смысл, где ты, ау - ну, ну!
Я опустошаю себя на всю глубину
Ресурс исчерпан, двенадцать ночи
Хочется спать очень и очень
Я чувствую холод спиной -
Пустота там стоит стеной

Я ищу пятый угол,
Но в плоскости его нет

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"