Михайлов Александр Евгеньевич : другие произведения.

Сага о Кевеле. (первые главы)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Не важно, о ком и о чём я рассказываю... О себе, о своём предке, о своём потомке, о своём враге или друге... О том, что было, есть или будет...Главное, это то, что я рассказываю, что будет в этом мире, пока светит солнце. О том, что даже если завладеешь всей властью земной, но повредишь хоть малую часть души своей - не будет тебе в том проку... А что до имени... Имя только зеркало, которое для каждого лишь его отражение.

    Эта книга рождалась дважды и единожды умирала. Но, видимо, она всё же нужна кому-то из Вас, раз она появилась снова, когда я на это уже и не надеялся. Поэтому, я решился представить её Вашему вниманию. Не судите меня строго, если увиденное Вами отражение, покажется Вам искажённым. Я ведь тоже не совершенен.

    В тексте использованы стихи Вероники Долиной и того, кто именует себя эльфом Вилареном. Я им очень благодарен за их творчество, надеюсь, оно Вам тоже понравится.
    К.Айвендейл

    Произведение распространяется только в электронном виде. По вопросам публикации обращаться к автору по адресу: ivandale@mail.ru


  
   Сага о Кевеле
  
   Вместо предисловия
  
  
  
  
  
  
   Я с нетерпеньем жду ночей -
   В них ждёт меня простор степей,
   Холодный блеск стальных мечей,
   Горячий храп гнедых коней.
  
  
   Я с нетерпеньем жду ночей...
   С мечом я становлюсь сильней.
   Мне кровь волнует блеск огней,
   И стан в кольчуге мой стройней.
  
  
   Я с нетерпеньем жду ночей...
   Горячка битв и звон мечей.
   Там пыль погони, храп коней -
   Мне сердцу ближе и милей.
  
  
   Я с нетерпеньем жду ночей -
   Где глаз красавиц блеск сильней.
   Где меч вернее всех друзей...
   Я с нетерпеньем жду ночей...
  
  
  
  
  
  
  
   Не важно, о ком и о чём я рассказываю... О себе, о своём предке, о своём потомке, о своём враге или друге... О том, что было, есть или будет...Главное, это то, что я рассказываю, что будет в этом мире, пока светит солнце. О том, что даже если завладеешь всей властью земной, но повредишь хоть малую часть души своей - не будет тебе в том проку... А что до имени... Имя только зеркало, которое для каждого лишь его отражение.
  
   Эта книга рождалась дважды и единожды умирала. Но, видимо, она всё же нужна кому-то из Вас, раз она появилась снова, когда я на это уже и не надеялся. Поэтому, я решился представить её Вашему вниманию. Не судите меня строго, если увиденное Вами отражение, покажется Вам искажённым. Я ведь тоже не совершенен.
  
   В тексте использованы стихи Вероники Долиной и того, кто именует себя эльфом Вилареном. Я им очень благодарен за их творчество, надеюсь, оно Вам тоже понравится.
  
  

Книга первая

  
  
  
  
   Глава 1
  
   Меч короля Нектора со звоном упал на пол.
   - Кевел, ты меня просто убиваешь.
  
   - Чем, Ваше Величество?
  
   - Чем - чем... Мне ни разу не удавалось продержаться больше минуты. А я, как говорят, не плохо владею мечём.
  
   - Значит, я владею немного лучше.
  
   - М-да... Вот бы мне с тысячу, которые немножко лучше.
  
   - Вы что, с Леглондом воевать собрались? И зачем вам это надо? Чем не нравится Валузия?
  
   - На кой чёрт мне Леглонд! - Подорвался Нектор. - Я не знаю, что мне делать с Алвизоном. Его королю Дербелю, так и мерещится крон - гравство Валузия, куда он сплавляет своих ублюдков!
  
   - Но, пожалуй, на Алвизон тысячи не хватит.
  
   - Да мне бы Норделек успокоить, а то он через пару лет выйдет на границу Валузии. Мы их тут недавно крепко отколошматили. Но, они не успокоились и по-прежнему мечтают о войне и гивдам спокою не дают.
  
   - Ну, это я могу сделать и сам. Своей мохнатой лапой.
  
   Кевел любовно оглядел свою ладонь, которая была в два раза шире, чем у Нектора. Нектор насторожился, заметив усмешку.
  
   - Это как? А ну, давай выкладывай! Если что, я тебе и с войсками и с оружием помогу. Главное: был бы хорошим план.
  
   - Зачем вести сражение, если можно и без этого обойтись? Тем более что Брендон не плохо сражается с ними и так.
  
   - У Брендана едва хватает силы на оборону. Поэтому Норделек ему не одолеть.
  
   - Это пока не одолеть... А я вот берусь сделать его доступным Брендану. А вы назначаете меня в посольство в Леглонд.
  
   - Посольство отправляется через три месяца. Управишься - милости просим. Правда, зачем тебе туда? Ты там, вроде бы, вне закона!
  
   - Я надеюсь на дипломатическую неприкосновенность.
  
   - Ох, какой шустрый! А сколько тебе надо войск?
  
   - Нисколько, я справлюсь один.
  
   Нектор сочувственно посмотрел на меня:
  
   - Головка не бо-бо, может лейб-медика позвать? А то, я смотрю, что ты недужен головой.
  
   - Я не спятил. Алвизон создал хорошую систему, но и у неё есть слабости. Вот я их и собираюсь использовать.
  
   - В одиночку захватить Норделек!.. Ты спятил.
  
   - А зачем его захватывать? Норделек находится в поясе пагоса, который прекрасно защищает Алвизон. Но вот сам пагос не защищает никто. Это очень лакомый кусочек: быть герцогом намного выгодней, чем принцем крови. Он, конечно же, старше, чем герцог, но веса у герцога куда больше, чем у принца. Так что на пагос много желающих. А где много желающих, там конкуренция, а значит идёт борьба. Я просто направлю её в нужное русло - для этого надо немного: убить пару графов, найти отчаявшегося принца крови и помочь ему спихнуть герцога. А там они и сами всё доделают и, что характерно, им будет не то что до нас, но даже не до гивдов. А там они мышцу подкачают, и может даже, захватят пару графств.
  
   Нектор задумался, почесывая переносицу:
  
   - И ты просто подойдёшь к графу и убьёшь его?
  
   - Для такого благородного деяния есть благородный рыцарский турнир.
  
   - А герцог так и уступит тебе свой трон.
  
   - Ну, тут, наверно не обойтись без насилия. Но война план подскажет. Самое сложное - добыть принца крови, но эту проблему надо решать на месте
  
   - И все?
  
   - Не совсем. Вы в это время продадите мечи, в том числе и булатные, Брендану.
  
   - Может, объяснишь способ обойти Булатный Закон - отменить я его не в силах.
  
   - Он не запрещает продавать оружие друзьям, воюющим с общим врагом. Гивды с нами не воевали. Три года как они именуются союзниками. Объявите, что Норделек угрожает Валузии и дело в шляпе: они окажутся друзьями, воюющими с общим врагом, сразу после объявления войны Норделеку. И на основании Закона продадите им оружие.
  
   - Да уж... - проворчал Нектор - хочешь обойти булатный закон, обращайся к булатному кузнецу. Кевел, а почему ты воюешь? Ты же великолепный кузнец.
  
   - На это есть сугубо личные причины. Значит договорились? Тогда, дай мне двадцать гривен и я поехал.
  
   - Однако шиковать любишь... Собирайся - тебе их принесут.
  
  
  
   ***
   Через четыре дня я был в Ализе. Городе, где можно купить всё. Городе, где встречаются купцы отовсюду. Столице торговли. В Ализе можно и затеряться, и узнать всё, что тебя интересует.
   Я сидел в харчевне и упорно спаивал купца. Он уже не держался на ногах, но за то и совершенно не следил за своим языком, и он с пафосом превозносил правящую династию Алвизона.
  
   Пора поинтересоваться принцами. - Подумал я. - А то у него и язык скоро откажет.
  
   - Да, - Глубокомысленно изрёк я, - хорошо быть принцем крови... Обязанностей никаких, а прав хоть отбавляй!
  
   - Ну, парень, это не всегда так. - Язык купца начал заплетаться, и он безбожно тянул гласные. - Многие из них считают, что лучше быть герцогами, чем бедными родственниками. Правда не всем, и не всегда это удаётся.
  
   - Не получилось один раз - получится в другой. - Сказал я, пожимая плечами.
  
   - Э, Милейший, герцоги тоже хотят быть герцогами, а не бездомными бродягами.
  
   - Да, но кто посмеет тронуть принца крови, Милейший?
  
   - Х-мм, Любезнейший, закон о неприкосновенности действует только в метрополии, а в пагосе герцоги вольны в своём праве.
  
   Я изобразил удивление и недоумение.
  
   - Что, и в правду могут наложить руку на принца крови?
  
   Купец в пьяном азарте начал, загибая пальцы, перечислять всех принцев попавших в тюрьму и на эшафот.
  
   - Вот, например: У герцога Бельского уже лет пять сидят два принца - Сейфил и Гизбург. И ничего.
  
   - Да, но герцог Бельский всегда был негодяем. - Попытался я не согласиться. - Может он за них слишком много хочет, а ему вообще ничего не дают. А вот такой благородный сеньор, как герцог Норделек, никогда бы не осмелился.
  
   - Ха, наивнейший! Вы глубоко ошибаетесь. У этого благородного сеньора в Эйте, сидит принц Сейвиш. А в тюрьме Людонтека второй год сидит принц Кейл.
  
   На сей раз, моё удивление было не притворным:
  
   - Что, сидит как бродяга в городской тюрьме?! И даже не удостоился чести быть заточённым в башню? Безобразие!!!
  
   - Именно. Сидит как миленький!.. - пьяно захихикал купец.
  
   ***
   Утро Людонтека встретило меня колоколами. Эту ночь я повёл на постоялом дворе, выясняя: кто есть кто в Норделеке. И выяснил, что пограничных графств здесь пять - Сейгал, Пьент, Людонтек, Пельмонт и самое старое - Дерби. Все названы по замкам. Есть ещё внутренние вице-графства - Пироль, и Вейстер. И вице-герцогство Норделек. Значит, выбор велик - четыре графа, пятый - граф Людонтек., он же герцог Норделек.
   Вообще, система пагоса оригинальна. Любое пограничное графство может стать вице-герцогством, как только вице-герцогство, предок данного графства, превратиться в вице-графство. То есть, не имеющее границ с внешним миром. Как только это произойдёт, здесь появятся четыре новых потенциальных герцогства: Сейгал, Пьент, Пельмонт и Дерби. В герцогстве Норделек останутся вице-графства Пироль, Вейстер, Норделек, и крон- графство Людонтек. Причём, в Табели о рангах, герцоги распределятся так: Крон-герцог Норделек, герцог Дерби, герцог Пьент, герцог Сейгал, герцог Пельмонт. Правда, герцог Дерби может остаться вице-графом, если у него не будет внешней границы.
  
   А пока, граф Сейгал - Голенд - брат герцога, граф Пьент - Трудоль - племянник герцога, граф Людонтек - сам герцог, а граф Дерби - Гароль - его сын. Только граф Пельмонт не был родственником сего почтенного семейства. Графский титул он выдрал себе при помощи меча и ума, выйдя из десятников - в генералы. Вице-граф Пирол - Лард - сын герцога, А его брат Гериз - вице-граф Вейстер. Ещё один брат - Велез - не имел графства.
  
   Закон о пагосе, очень интересно распределил титулы. И каждый граф хочет быть герцогом, а каждый герцог хочет стать крон-герцогом. И действия по исполнению этих желаний совпадают. Так вот, лишь одно не даёт герцогу Норделек стать крон-герцогом - гивды, которые упорно дерутся за свои земли, и которых хочет сохранить Валузия. Да, Валузия - не большая страна, но с которой, там не менее, приходится считаться всем, ибо воины её сильны, а мечи их крепки. Золото Валузии привлекает многих, но всех пока останавливают её мечи. Две вещи не дают герцогу Норделек стать крон-герцогом. И обе он ненавидит. Валузия и гивды, которые не хотят отдать ему свои земли.
  
   Я не стал искать трений между ними. Сейчас главная цель - городская тюрьма и принц Кейл.
  
  
   ***
  
   Городская тюрьма Людонтека была примечательным и оригинальным сооружением. В центре стояла городская водонапорная башня. Сорокаметровая махина, принимающая воду из акведука, который начинался в двадцати километрах к югу, в отрогах Салевых гор. В озере, лежащем на довольно приличной высоте. Верхние десять метров башни занимали три этажа охраны и техперсонала.
   Вокруг неё, на расстоянии двадцати метров, стояли три башни, высотой в двадцать два метра. Верхний этаж занимала охрана, а ниже шло пять этажей камер.
  
   Пространство между башнями занимала тюрьма, высотой в одиннадцать метров, в которой было двести камер. Общие камеры, на тридцать человек - для пленных - были в подвале.
  
   Из камер тюрьмы ни одна не имела окон. Поэтому, содержание в башне было великой привилегией. Но, башни выполняли ещё одну функцию, о которой мало кто догадывался. Внутренние трубы башен, на которые опирались винтовые лестницы, были вентиляционными каналами тюрьмы. Без них в этом склепе не возможно было бы дышать.
  
   Башни охранялись как у входа, так и с крыши. Камеры были сделаны очень надёжно: стальные, кованые двухслойные двери, мощные петли заложены в толщу перегородок, опадные внутренние замки с крюками. При этом замки опирались на массивный штырь в косяке. К штырю крюки притягивались мощной пружиной, поэтому любые отмычки ломались в замке. Усиленные кованые косяки со штырями, крепящими их к стене, довершали дело.
  
   Считалось, что убежать из этой тюрьмы очень сложно, а без помощи охраны - невозможно. Для того, что бы уменьшить и эту возможность, имелись засовы, запирающиеся навесным замком. Ключи хранились у разных служащих.
  
   М-да... Я чесал затылок, разглядывая это сооружение и вспоминая рассказы. Ну, допустим, я обойдусь без помощи охраны... Так помощь мне всё равно понадобится, хотя бы для того, что бы найти Кейла. Попасть туда лучше с тем, кому это разрешено. А кому это разрешено?
  
   Согласно тюремным правилам, доступ к заключённым имеют родственники. Ну, отец отпадает сразу. Братьям на него наплевать... А вот мать, за то, мечтает, что бы её сын был чем-то большим, чем Голубой дворянин. И, значит, она где-то по близости. Но найти принцессу Гейлу просто. Куда труднее к ней попасть...
  
  
  
  
  
   ***
  
  
  
   Через день я был в окрестностях замка Дерби.
  
   Там гостила принцесса Гейла со свитой. И в честь гостьи устраивали турнир. Вот случай встретиться с принцессой. Надо продемонстрировать свои качества, а там, если она интересуется судьбой сына, она сама ко мне придёт. Пойду-ка я к капитану турнира и запишусь как... как метр Люс. Звучит...
  
   Я так и сделал. Теперь я претендент на звание оруженосца. И я его получу, если побью пятерых, таких же безродных. М-да...
  
   Это хуже, чем я предполагал, но это даст мне надёжную легенду. Надо купить пару копий и щит - нечего выделяться. Да, ещё колонтарь.
  
  
  
   Да, вот это турнир! На нём сразу видно стремление выйти в люди. Нас, простолюдинов, семьсот двадцать семь человек. Для многих это шанс выбиться наверх. Из всех нас выйдет максимум двадцать три оруженосца. Значит, у нас должно быть семьсот четыре боя в пять этапов. Но бои идут на четырёх полях, так что к вечеру должны управиться. Я выступаю на первом поле - в броне и пешком. Третье без брони, но с мечами. Эти расходятся плохо. Четвёртое - там драка на дубинах. Эти, максимум, попадут в солдаты.
  
   Победители могут участвовать в рыцарских поединках. Но очень редко кто-то проходит во второй тур, а значит, получает рыцарское звание. Я сочувствую своей группе, но мне надо попасть к принцессе Гейле. А они могут подождать и следующего турнира.
  
  
  
   - А ты молодец, метр Люс, - сказал капитан поля, вручая мне белый плащ оруженосца и выдавая белую карточку, - ты сегодня, я думаю, станешь рыцарем.
  
   Вот она, белая карточка - кусок стали, на котором выбита печать графа Дерби и вытравлено моё имя. Это моё удостоверение оруженосца. В правом верхнем углу - изображение всадника в броне. Теперь надо идти к гравёру, что бы вытравить мою подпись и к капитану поля.
  
   Теперь я могу участвовать в рыцарских боях. О, начали собираться знатные дамы и господа. Трубят в рог один раз. Я в первой группе, значит, пора на поле. Сейчас начнётся жеребьёвка первого круга...
  
   Первые три круга мне просто везло - попадались оруженосцы. Четвёртым был рыцарь, но не очень умелый. Сейчас мне скажут имя противника, и победив, я смогу стать рыцарем Дерби. И уж тогда, смогу принять участие в турнире герцогства.
  
   - Сэр Пендрагор, барон Нобели! - Объявил герольд.
  
   - Да, - покачал головой капитан, - не повезло тебе, сынок. Не бывать тебе сегодня рыцарем. А мог бы!
  
   - Почему, Ваша милость?
  
   - Сэр Пендрагор - чемпион турнира Ализа. Ему нечего делать в Нобели, поэтому он шатается по пагосу. Тебе, сынок, не светит. Но не горюй - может он возьмёт тебя к себе в оруженосцы.
  
   - Я постараюсь потрепыхаться подольше. - Заверил я его.
  
   - Ну-ну... Я желаю тебе удачи. И, приезжай ко мне Сэром Люсом...
  
  
  
   ***
  
  
  
   Не зря меня пугал капитан. Сэр Пендрагор имел второе время побед - это общая продолжительность поединков. И, если у меня это объясняется оруженосцами, то у него в противниках были даже золотые рыцари. Да и сам он очень силён и ловок. Справиться с ним будет трудновато... Но... Мой выход!
  
   Этот бой я запомню на долго.
  
   Линия старта. Трубят в рог. Вперёд!
  
   Сэр Пендрагор размахивается и бьёт. Я, движением своего копья вправо, отбиваю его копьё в сторону. Подхватываю его щитом и, разворачиваясь вправо, бью его копьём, продолжая тем самым отводить его оружие. Снова замахиваюсь и, с разворота влево, бью его краем щита в шлем. Одновременно, наношу удар копьём в бок, разворачиваюсь вправо и бью его вдогонку сзади в правый бок.
  
   Разворот.
  
   Сэр Пендрагор явно не ожидал такого отпора и совершенно взбешён. Тем лучше для меня.
  
   Мы сшиблись. Он поднял лошадь на дыбы и, высоко вскинув руку, желает попросту насадить меня на своё копьё. Я заставил своего коня собраться, и отбив его копьё вправо, подхватил щитом. Как только его лошадь со всего маху коснулась копытами земли, я ударил его в правое бедро выше колена. Удар, усиленный встречным движением моего коня, был настолько мощным, что ремни доспехов сера Пендрагора не выдержали. Чешуя посыпалась наземь, и бедро оказалось вспоротым чуть не до самого паха. Второй удар пришёлся в забрало.
  
   Послав коня в прыжок, я нанёс ещё один удар в шлем. В результате, оказавшись справа от сэра Пендрагора, я ударил краем щита в его щит. Ещё прыжок с ударом щита...
  
   Сэр Пендрагор вылетел из седла. К нему тут же кинулись оруженосцы и маршалы поля. Сняли доспехи, перетянули бедро. Лицо сэра Пендрагора просто ужасно - правая щека разорвана до самого уха, на лбу глубокая рана - во всю ширину лба...
  
  
  
   - Да, парень, вернее, сэр, пусть треснет моя голова, если завтра ты не получишь золотую карточку. Но, берегись, сэр Люс, Сэр Пендрагор будет тебе мстить. - Остро глянул на меня капитан поля.
  
   Вот она - рыцарская карточка! На куске стали - сложная, тонкая гравировка. На ней выбита и зачернена печать графа Дерби. На другой стороне - моё имя и подписи капитанов поля и турнира. Теперь там надо вытравить мою подпись и - спать.
  
   Из шестидесяти четырёх рыцарей осталось четыре. Всего верхом на двух полях - сто двадцать рыцарей: некоторые записывались на два поля. Значит, осталось четыре пары конных. Завтра у меня свободный день. А послезавтра шестнадцать счастливчиков будут драться за две серебряных карточки и одну золотую. Затем - общая свалка.
  
   А сейчас - надо выспаться. Да и мой жеребец отдохнёт за день.
  
  
  
   Правильно говорят - человек предполагает, а Бог располагает. С утра за мной явился паж и мило прочирикал:
  
   - Сэр Люс, Вас ожидает принцесса Гейла.
  
   Принцесса оказалась красивой, стройной женщиной. Чувствовалось, что она уже в летах, но возраст на моложавом лице определить довольно трудно.
  
   - Сэр Люс, Ваше Высочество!
  
   - Садитесь, Сэр.
  
   - Ещё вчера его звали метр. - Насмешливо заявил рыцарь из свиты.
  
   - А Вас, дорогой, и через год не назовут сэром Пендрагором. - неожиданно вступилась за меня принцесса. - Вы откуда родом? - обратилась она ко мне.
  
   - Из Ализа, Ваше Высочество.
  
   - Из Ализа? А кто был ваш отец?
  
   - Шорник, Ваше Высочество.
  
   - А кто учил Вас владеть оружием? Это был выдающийся воин!
  
   - Отец, Ваше Высочество.
  
   - Отец?!
  
   - Да, Ваше Высочество.
  
   - А кем он был до того, как стать шорником?
  
   - Он был воином графа Керриблю, Ваше Высочество.
  
   - Понятно... А не хотели бы Вы, найти себе положение надёжнее, чем звание рыцаря?
  
   - Об этом я ещё не думал, Ваше Высочество.
  
   - Да, конечно... Но, извините за настойчивость. Вы хотели бы заслужить звание графа?
  
   - Это, смотря как и где, Ваше Высочество. Звание графа Керриблю не спасло Нокбурна от петли.
  
   - Ну, например, здесь, в герцогстве Норделек. Как Вам нравится графство Дерби?
  
   - Извините, Ваше Высочество, но граф Дерби - сын герцога Норделек.
  
   - А если герцог Норделек не будет отцом графа Дерби?
  
   - Ваше Высочество, Вы предлагаете мне участие в заговоре против герцога Норделек. И за это обещаете второй по значимости титул? А дело, естественно, стоит этого титула?
  
   - Вы - догадливы. Хорошо. Не будем ходить вокруг да около. Я хочу, что бы Вы, сэр Люс, помогли мне освободить сына из тюрьмы Людонтека. И устранить герцога Норделек. За это я даю Вам указ о назначении Вас графом Дерби с момента вступления на престол принца Кейла.
  
   - Ваше Высочество, Вы извините, но подобные указы может издавать только сам герцог. И, кроме того, у меня есть ещё дела. И я не смогу участвовать в гражданской войне, которая наверняка вспыхнет.
  
   - А вы, оказывается, трус, метр Люс! Я прошу Вас только освободить моего сына и устранить герцога Норделек. Дальше можете заниматься своими делами. А поскольку мой сын не женат, то указ, подписанный мною, имеет равную силу с указом, подписанным им.
  
   - Хорошо. Тогда я согласен. Давайте указ. И Вы меня зачислите в свою свиту. Послезавтра едем в Людонтек. Там Вы потребуете свидания с сыном и возьмёте меня с собой. Я должен на месте посмотреть, что можно сделать. Да, и Ваш сын так же подпишет данный указ, Ваше Высочество.
  
   - Хорошо... А позвольте полюбопытствовать, сэр, какие у Вас дела?
  
   - Семейной чести, Ваше Высочество.
  
   - Понятно. Бедный граф Керриблю.
  
   - А вот этого, я не говорил, Ваше Высочество.
  
   - Ну, конечно. Указ Вы получите после посещения принца Кейла. А теперь, можете идти.
  
   - Нет, ещё не всё, Ваше Высочество.
  
   - Что Вам ещё угодно?!
  
   - Один из рыцарей Вашей свиты, пусть наберёт отряд. Тут, на третьем и четвёртом полях, найдётся волонтёров на целую армию. И пусть приведёт его в леса графства Людонтек, и оборудует там лагерь. Оттуда и будем сталкивать герцога с престола.
  
   - Хорошо. Я жду Вас послезавтра, после утренней мессы. Будьте готовы.
  
   - Я буду. Разрешите удалиться, Ваше Высочество?
  
   - Пожалуйста... - А в пол голоса добавила, - Проваливай, мужлан...
  
  
  
  
  
   ***
  
  
  
   Сегодня мне предстояло четыре поединка и, судя по всему, мои противники горят желанием умерить мою прыть, а то и прослезиться на заупокойной службе. Пендрагор мечется в горячке, и лекари угрожают ампутацией. Дамы по этому поводу слёзы пускают, кавалеры кулаками трясут - прямо мелодрама, да и только. А я в качестве главного злодея, которого ждёт кара небес. Щас, бегу и тапочки теряю: я ещё хочу увидеть одну милую девушку. Так что, небеса с карой подождут.
   Линия старта. Рог. Мы встречаемся на середине, но противник предпочёл не ударить самому, чем позволить мне провести завязывание: пример Пендрагора многому его научил. Он наносит маховой удар подтоком. Закрываюсь щитом и от души угощаю его в бок. Ага, кольчуга пропорота и капает кровь. Это впредь тебе наука: нельзя победить не атакуя. Я увернулся от удара в голову и приласкал его по боку. Отбросив щитом руку с мечом, и ударил по наручу мечём вдогонку. Наруч выдержал, но моя кисть отлетела далеко в сторону, едва удержав меч. Я поднялся в стременах и, придерживая его меч щитом, со смаком рубанул в тот же многострадальный бок - не убью, так рёбра поломаю. Не знаю как рёбра, но стремя не выдержало и он свалился в пыль. Но встал. Ну и ну! Надо было бить его по голове - глядишь, в дырочку не много ума залетело бы... А так он, кряхтя, но встал. Уворачиваюсь от удара и отбиваю меч в сторону. Бью мечом по правому плечу, а щитом по шлему. Никакого эффекта. Я едва успел отпрыгнуть от его удара с разворота. Его поворачивает ко мне спиной и я, наверное, уже с отчаяния, бью его мечом в шлем, а щитом по шее. Ну, наконец-то, его колени подгибаются и он выпускает меч. Хвала Всевышнему - он не поднялся.
  
  
  
   Линия старта. Рог. Этот, видно, ждал отбива копьём, а я его разочаровал - принял копьё на щит и угостил прямым в корпус. Отбивая копьё вверх, приласкал его в бок и ещё разок вдогонку, чтоб не выпендривался, а как все вперёд наклонялся. Разворот. И вот тут я провёл долгожданный отбив: зачем огорчать хорошего мальчика? Кулак вверх и удар в забрало. Кажется, оглушил. Но для порядка долбанул ещё пару раз, что бы уж наверняка. И точно - свалился и не дрыгается: хороший мальчик.
  
  
  
   Линия старта. Рог. Я отбил копьё противника вверх и ударил щитом по шлему. Копьё зацепило край его щита, и тот вырвался из рук хозяина. Я отбросил свой. Сейчас я покажу тебе Кузькину мать - будешь без хлеба куковать. Разворот, и прыжком сокращаю расстояние. Отбив вверх и удар. Ещё один. Перевод, удар, отбив. Размашистый удар подтоком по шлему и, в довершение - короткий тычок подтоком по забралу. Благородный сэр Ривертор выпустил копьё и ухватился за меч. Разворот и блок. Обвёл меч вокруг головы и рубанул в скулу. Противник не успел довершить блок и его отбросило в сторону. Отвод меча и восходящий в забрало. Под лязг и грохот благородный сэр свалился на грешную землю. Интересно, а когда Денница падал, то грохотал так же? И в какое место на земле он угодил? Мореходы говорят, что на западе был то ли остров, то ли материк, и он утонул в великом грохоте и буре. Наверное, туда и приземлился Светоносный, когда Святой воитель ссадил его с небес. Э, что это я? Трубят. Вперёд!
  
   Но этот решил схитрить: метнул копьё и отскочил в сторону. Разворот, и моё копьё отправилось ему во след. Я выхватил меч и приголубил его по шлему. И ещё раз - хуже нет убегать от врага в конном бою. Хитрец упал на шею коня и тихо сполз под копыта.
  
   Я очнулся от горячки боя, когда капитан турнира пытался мне что-то сказать и совал в руку какую-то бляшку. Я никак не мог сообразить, чего он от меня хочет, но тут, будто вынули затычки и в уши проникли звуки. Подождав немного, когда стихнет противный звон, я понял, что он меня поздравляет, и я теперь Золотой рыцарь сэр Люс. Наверное, это должно меня обрадовать, но противный звон сожрал все чувства, кроме вязкого отупления. Девять раз башкой об угол и трижды пяткой об забор!!! Очнись, дубина! Ещё предстоит общая драка! Это немного взбодрило, и я смог осознать, что меня ждут две приятные вещи: я стану графом Дерби и, что куда интересней, отправлюсь в Леглонд!.. Правда, для этого надо пережить общий бой.
  
  
  
   Линия старта. Рог.
  
   Стоим в три ряда. Нас девяносто человек - многие не смогли принять участие, в чём есть и моя заслуга. У нас расстояние между рыцарями - копейная сажень. Это пространство для ударов копьём в стороны - две руки и пол копья. Я стою в первом ряду, за мной в колонне ещё двое. Такой же строй у противника. У нас плащи синие, у них белые...
  
   Первую пару я обманул: от правого принял удар на щит, а левому саданул копьём в бок, хотя по не писаным правилам, каждый атакует противника только из своей колонны. Плевать.
  
   Во второй паре правый замешкался и приотстал, но за это поплатились оба. Опередившего его левого, я достал копьём, оттянул оружие назад и, продолжая движение, ударил правого в забрало, одновременно отбивая его копьё. Левый выстоял, а правый полетел под копыта.
  
   В третьей паре правый задержался из-за падения впередистоящего, я снёс левого, добрался до него и развернул коня. Мы прорвали фронт. Стоявшие за мной, пробились следом и мгновенно пристроились по бокам, признав во мне предводителя. Мы ударили во фланг - почти по всему фронту шла рукопашная на мечах, а мы атаковали почти беззащитного противника со стороны щитов.
  
   Я выхватил меч и почувствовал - пошло...
  
   На меня часто в бою находит э т о... Я не знаю, что это такое, но это не бешенство. Хотя, взрывной потенциал похож. Но голова, при этом, остаётся ясной, возрастает скорость реакции и управляемость мышц - в то время как в приступе боевого безумия мускулы выдают всегда полную энергию, но при этом плохо управляются.
  
   И вот - пошло...
  
   Наш удар создал сумятицу. Образовалась общая свалка, где каждый дрался сам за себя, а своих узнавали по плащам.
  
   Герол взметнулась в воздух, и я упился боем.
  
   Чьи-то ударом с меня сбило шлем, я бросил коня в прыжок, занося клинок для удара. Виновник закрылся от меня мечом. Идиот! Моя Герол разбила эту штуковину как стеклянную. А заодно с ней разнесла шлем владельца, и череп тоже. Удар, ещё удар...
  
   Я не защищался - нападал, и только нападал. Когда защищаешься, то невольно становишься мишенью, а я был мечом - и каким! Герол была лучшим творением мастерской моего отца. Я вложил в железо всё умение, всю страсть к оружию и бою. Вышла она - моя Герол. В бою мы были непобедимы!
  
   Мне как-то раз объясняли, что любовь - это страсть, это слияние двух душ в одну, когда жаркие объятия превращают двоих в единое целое и получается - Одно. Если любовь - это действительно такое, то в бою мы любили друг друга: жадно, страстно. Мы были одним целым. И это целое уже не было Кевелом и Герол - это было новое. Это был ком силы и смерти. И он сокрушал любого, кто пробовал встать на его пути. Так если это - любовь, то я понимаю тех, кто стремится к ней, но сам я признаю её только с Герол. Я верный влюблённый...
  
   Удар, ещё удар...
  
   Мы с Герол неразлучны. И мне плохо, когда мы расстаёмся хоть ненадолго. Надеюсь, и она грустит без меня...
  
   Меня медленно отпускало - кажется, всё. Да, бой был настоящий - не выдерживали даже турнирные латы. Много было трупов в белом. И у многих из них был знакомый развал ран - это плод нашей любви.
  
   Капитан решил, что я стал чемпионом. Теперь я могу принять участие в турнире в Ализе. Далее - путь в метрополию. Да уж, в пагос попасть легко, а вот назад - трудно.
  
   Когда я подъехал к свите, почти все собрались. Ждали принцессу. Некоторые из сопровождающих были в чёрном - от нашей любви рождаются вдовы. Мужчины на меня поглядывали со злостью, а женщины - с грустью и страхом. Странно получается - я всегда гордился, что не воюю с женщинами, но, убивая или калеча их мужей, я ранил их сердца. Их благоверным уже всё равно, а им сколько страдать...
  
  
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Принц оказался приятным молодым человеком. Пока мать с ним разговаривала, я с отрешённым видом вышагивал по камере. Он подписал указ, и мы вышли. Вскоре принцесса Гейла вызвала меня к себе.
  
   - Итак, когда вы намерены выполнить наш договор?
  
   - Как только будут готовы все необходимые заказы, Ваша Светлость.
  
   - Ваша Светлость?
  
   - Вы же теперь герцогиня, а не принцесса.
  
   - И когда же сие случится?
  
   - Вот этого я не знаю. Когда выполнят все заказы.
  
   - А, что вам нужно? Я могу и поторопить.
  
   - Нет, Ваша Светлость. Как раз этого делать не нужно. Заказы от такой известной женщины на такие странные вещи, обязательно вызовут подозрения. Так что, заказывать буду я. Ведь, здесь меня никто не знает. А тем более о том, что я связан с вами. Вы мне дадите тридцать гривен, и я сделаю всё сам.
  
   - Тридцать гривен? А вы не исчезните с ними, милейший?
  
   - Ваша Светлость, те куски стали, что висят у меня на шее, стоят гораздо больше. Я не размениваюсь по мелочам.
  
   - Хорошо. Вы получите нужную вам сумму. Но, Вы гарантируете успех?
  
   - Да, Ваша Светлость.
  
   - В таком случае - до встречи, Сэр.
  
   - До встречи, Ваше Сиятельство.
  
  
  
  
  
   Я откинулся назад, что бы передохнуть. Кирпич сверлить легко, но закручивать в него штыри было просто пыткой. А стучать я не мог, иначе, о моей затее будет осведомлена вся тюрьма. Кроме того, в этой дыре дышалось с трудом.
  
   Я примерился - выходило, что я уже залез на второй этаж. Осталось одолеть ещё шесть метров, и я буду почти на месте. Правда, там метра три ещё осилить придётся, но это уже мелочи.
  
   Я уже неделю готовился к побегу - залез в тоннель водоснабжения и выяснил, что вентиляционные каналы начинаются возле водонапорной башни. Аккуратно разобрал кирпичи и сделал решётку открывающейся. Проложил путь сюда, в южную башню, на высоту четырнадцати метров. Теперь ещё не много и, если я сегодня закончу, то уже завтра вечером принц Кейл будет на свободе.
  
   Я закрепил люльку и свесил верёвку до самого дна. Мне оставалось аккуратно сделать ход на площадку, причём так, что бы никто его не заметил. Тюремщики сделали большую ошибку, не оштукатурив стену. Я просверлил тонкое отверстие и, загнутой на конце проволочкой, измерил толщину стены. Тридцать восемь сантиметров... Строили надёжно, но явно не рассчитывали на взлом.
  
   Наметив будущую дыру, я просверлил четыре отверстия. И на растворе вделал в них две пары проушин - на них я подвешу на верёвке кусок стены, когда буду выволакивать Кейла. А потом на них же вставлю штанги и, если даже произойдёт невозможное, и нас засекут, мы успеем убежать хоть до Леглонда, прежде чем эту штуковину выломают. Рядом я укрепил домкрат, что бы не таскать его с собой - уж больно тяжёлый. Завершив работу, я отправился домой - отсыпаться...
  
  
  
   Я пропилил раствор и вынул блок, оставив его висеть у стены. Захватив пилу и домкрат, выбрался на лестницу. Камера Кейла - сто сорок седьмая - оказалась прямо напротив дыры. Замок, конечно, крепкий, а с наружной стороны ещё добавлен засов, но тут снова сделали не большую ошибочку - скобу засова использовали для штыря, на который накидываются крюки замка. Я упёр домкрат в дверь. Дальше оставалось только молиться, что бы не оторвался штырь, иначе придётся разбирать стену.
  
   Так, пошёл родимый... ну и халтурные у тебя кузнецы, Людонтек! Есть - выдрал. Мощная пружина тут же втянула крюки в дверь. Это было сделано для того, что бы крюки не погнулись, если кто-то надумает захлопнуть не взведённый замок. Итак, принц Кейл, вы вольны выйти из камеры...
  
   - Принц, переодевайтесь и быстро за мной!
  
   Тот ошарашено уставился на меня.
  
   - Как вы открыли дверь?
  
   - Молча. А теперь вы последуете моему примеру и замолчите. А так же будете делать то, что я скажу. Сейчас вы переоденетесь в это тряпьё и подождёте на лестнице. А я пока починю вашу камеру. Не хорошо оставлять после себя беспорядок.
  
   Я быстро развернул отверстие в косяке и примерил принесённый с собой штырь. Как раз. Вставив в штырь цепь и засов, я замазал всю полость цементом и убрал крошки. Принц, наконец, вышел. Я прикрыл дверь, вставил штырь на место и закрыл её. Крюки легли на штырь и я окончательно угнездил его в цементе. До утра он схватится так, как будто всегда был тут. Жаль, что не получится так же удачно починить стену. Убрав внутрь трубы инструмент, я подвесил Кейла к люльке, нанёс на шов раствор, вставил блок на место и закрепил его двумя штангами. Теперь не вынут, даже если очень захотят.
  
  
  
   Утром весь город гудел, обсуждая исчезновение принца Кейла. Его хватились только потому, что завтрак, который подают заключённым под дверь, не был съеден. Сначала решили, что он заболел. Когда же он не отозвался на крики, попытались открыть дверь, но замок заело. Пришлось разбирать стену и выволакивать дверь вместе с косяками. Как не загадочно, принца внутри не оказалось. В предательстве сразу заподозрили охрану, поскольку без её помощи не возможно было достать ключи. Дыру в вентиляции, как я вскоре выяснил, не обнаружили. Так как каменщики, открывавшие камеру, решили, что это они сами испортили стену ломами и быстренько всё заделали, что бы не получить нагоняй.
  
   Как он сбежал, не понял даже сам Кейл. Он не сообразил, куда мы лезли, и не догадался, откуда вылезли. Рано утром два молодых человека прошли заставу ещё до поднятия тревоги. И один из них уехал в сопровождении десяти рыцарей, а другой пошёл в трактир, что бы послушать новости, появившиеся за время его жизни.
  
   Самой главной новостью было похищение Эльги, дочери герцога Норделек. В начале подозревали, а теперь и знают точно, что это дело рук графа Пельмонт. Но воевать с ним герцог не может, так как гивды постоянно нападают. И вскоре граф Пельмонт станет зятем герцога.
  
   Я поинтересовался у рассказчика:
  
   - А кто видел Эльгу в Пельмонте?
  
   Должно быть, получилось у меня не доверчиво, поскольку рассказчик так и взвился:
  
   - Да я сам видел! Её держат в донжоне - самой старой башне, в верхней комнате. Донжон чуть ниже, чем верхняя тюремная башня, и днём ей разрешают выходить на боевую площадку. Вот я её там и видел.
  
   Этот шанс упускать было нельзя - когда ещё получится столкнуть лбами герцога и его генерала? Расспросив трактирщика о дороге в Пельмонт, я отправился спать.
  
  
  
   А утром по дороге в Пельмонт шёл одинокий паломник. По седой бороде и сгорбленным плечам его можно было принять за старика. Но шёл он бодро, опираясь на посох, и к вечеру должен был дойти до замка. Везёт же мне! - приговаривал он иногда. - Видно, в Леглонде меня ждёт виселица!..
  
  
  
   Глава 2
  
  
  
   Седобородый старик остановился у камней, ограничивающих замковые ловушки, и спрятал рядом с ними свой меч - в замок с ним не попасть.
  
   Я оглядел себя: коричневый балахон, деревянные сандалии. Простой посох... Ну, допустим, не совсем простой, но о его содержимом догадаться довольно трудно.
  
   И как я дошёл до жизни такой?..
  
   А, не вспоминай. Ты - пилигрим, и должен сделать дело, а грусть оставь для ночёвок под луной, когда никого нет рядом, сказал я себе. Сгорбился и вперёд - к замку...
  
   Ну, вот и ворота. Таки ж поспел до ночи, не придётся спать под открытым небом. Постукивая посохом, я бодро поковылял мимо стражи.
  
   - Кто такой? - Лениво поинтересовался охранник.
  
   Как и полагает паломнику, я смиренно отвечаю:
  
   - Подайте, добрые господа, смиренному паломнику на пропитание! Иду замаливать грехи пред Господом нашим.
  
   И шапочку, эдак, им подношу.
  
   Сунул я им шапочку, они туда по монетке бросили, я подходящую случаю молитву пробормотал, монетки убрал, шапку надел и собрался идти дальше. Тут сзади грозный окрик:
  
   - Кто такой? Что надо?
  
   Ну, деваться некуда, я поворачиваюсь и вижу - стоит предо мной строгий, блистающий латами господин. С чего бы это, думаю, граф так нервничает, что даже паломников сам сенешаль допрашивает? Но, как положено паломнику, кланяюсь и отвечаю:
  
   - Я бедный паломник. Иду замаливать грехи пред Господом нашим.
  
   Он пощупал мой балахон с лева, и говорит:
  
   - А ну, пойдем, я тебя графу покажу. Уж больно ты мне не нравишься...
  
   Удивил, - думаю. - Что я тебе, девка, что бы нравиться? Но про то, что я паломник, не забываю, и всем шапку по нос сую. Ну, пока шли, я полную шапку набрал. Завёл меня сенешаль к графу, смотрю - в главном зале к торжеству готовятся. Не соврал тот рассказчик - торопится граф со свадьбой... Тут меня позвали, захожу в кабинет и вижу - сидит в кресле чёрного дерева эдакий христолюбивый сеньор. Я ему с поклоном:
  
   - Многая лета и процветания, вельможный пан, тебе и твоему роду.
  
   Аудиенция закончилась тем, что меня в прихожей накормили и спать уложили в уютной кладовке, что б после свадьбы о вечном договорить, а снаружи, чтоб никто не украл, поставили стража. А то разговоры пойдут: мол, зажилил граф паломника-то...
  
   Ну, а я проспал часиков, эдак, до двух ночи и чую - выйти мне позарез надо. Поднялся, хвать посох - и к двери. А там стоит воин, красавец такой, но один недостаток имеет: шея у него плохо поворачивается, а с места начальник сходить не велел. Вот и стоял, бедняга, на одном месте всё время, пока я спал.
  
   Я высунулся за дверь. Подтянул он подбородок к плечу и спрашивает:
  
   - Чего надо?
  
   А я вижу, что говорить ему так не удобно - шея дальше плохо вертится. Я, как человек вежливый, решил ему помочь: взял за затылок и подбородок и не много к себе повернул, чтоб ему беседовать было удобнее. А он вдруг возьми и рухни - переутомился, наверное... Ой, думаю, плохо дело. Совсем касатик измаялся. Надо бы ему отдохнуть, а к утру, глядишь, и отоспится.
  
   Уложил я его на свою постель, а самого нужда гонит. Я ему сказал:
  
   - Поспи, касатик, а у меня мочи нет, спешить надо!
  
   И побежал по нужде.
  
   Бегу, смотрю - башня. Ну, думаю, туда мне и надо. Вынул два штырька с тросиками и стременами и, с Божьей помощью, полез наверх. К Господу поближе. Вытаскиваю штырьки и забиваю их, ну совершенно необходимым для паломника предметом - кастетом.
  
   Залез наверх, а там решётка из толстых прутьев. А за ней, как в сказке, красна девица. Ну, думаю, вот где нужда-то моя! И давай щипцами с пилами на губах эту самую решётку пилить. Девице говорю:
  
   - Радуйся, красавица, я к тебе! Сейчас мы графу-то первую брачную ночь обломаем.
  
   А она, как увидела этакого молодца писаного, в начале вскрикнула тихонько - от радости, наверное, потом побелела - от нетерпения, думается, легла на пол и ждать стала. Но не закричала. Ой, думаю, понравился.
  
   Срезал прутья, кроме крайнего, прицепил к нему верёвку, залез на башню, а лапушка моя спит, умаялась ожидаючи. Я смотрю - светать скоро будет, решил красавицу с собой взять: в дороге к святым местам всё пригодится, а она такая маленькая, что в случае чего я её под балахон спрячу, и только ноги будет видно. Ну, я скажу - Господь покарал, иду отмаливать.
  
   Приторочил я её себе за спину, и вниз, вниз, а то кто ни будь увидит, позор-то девке какой будет! Смотрю, а подо мной трое касатиков сели и гутарят. Я и думаю: ежели на них, шутки ради, забавы для, с саженной высоты спрыгнуть, от них не убудет. Сказано - сделано.
  
   Один, я ему прямо на голову приземлился, а он, видать, от неожиданности, сознание потерял. Второй вскочил, а я, даром, что девка лёгкая, но всё же покачнулся и ногой зацепил его... за рёбра - он тоже упал, от возмущения должно быть. А третий - бежать. Выронил кинжал и орёт - от огорчения, что потерял, наверное. Ну, я ему кинжальчик и кинул, чтоб не расстраивался. Он вскрикнул - обрадовался, наверное, что нашёл, - и больше не шумел.
  
   А девка от шума проснулась. Ну, я с ней бегом не конюшню. Смотрю, а конюх-то дежурный спит. Я его решил разбудить и пару раз его по голове посошком и тюкнул. А он, видать, совсем разомлел, спит и просыпаться не думает. Ну, решил я, сам справлюсь. Оседлал двух лошадей и девке дал их вести. Идём к воротам, а время уже к рассвету. Смотрю, два привратных стража в кости играют. Тут уж моё сердце просто зашлось от возмущения. Покарать я их решил - за невыполнение обязанностей. Подошёл к ним тихонечко сзади, ухватил за волосья на затылках и рванулся сам назад. Они лбами-то треснулись и сникли. Видать, решили, что это старшой посты проверяет и со страху лишились своих грубых чувств вовсе.
  
   Ну, думаю, пропал граф-то, совсем всех распустил. Делать нечего, раскрыл калитку и вперёд с девкой к камням. Тут кто-то во дворе заорал - видать, блоха за особо чувствительное место укусила. А девка-то совсем раззадорилась, говорит:
  
   - А я дочь герцога. Айда к моему батеньке, успеешь к святым местам.
  
   А я гляжу - из ворот уже выезжают и говорю ей:
  
   - Какой тут батенька, какой айда, сейчас меня поймают, задерут мой балахон и всыпят мне, как бурсаку, на старости лет, что бы к девкам не приставал. Езжай пока одна, а я пойду, попробую умиротворить их Божьим словом, да старческим посохом. А уж потом я тебя, ягодка ты моя, с Божьей помощью найду под кровом родного батеньки.
  
   Отдал ей лошадей, а сам старческой рысью к камушкам тем, а девица моя ненаглядная, на кониках дёру даёт. Подбежал, встал промеж камней и вижу - сам граф на боевом коне за нами в погоню скачет. Ой, думаю, обеспокоил всех своей похотью старческой.
  
   Граф подъехал и кричит:
  
   - Что, пилигрим, в святых местах за девок отпущение грехов дают?
  
   А я думаю - нельзя говорить, куда девка-то подалась. Соврать надо. Господь простит. Кричу ему:
  
   - Окстись, охальник! Девка-то к родному батьке побёгла. Хочет с ним повидаться, ибо сказано в Писании: не разлучай отца и мать с чадами родными. И она выразить батеньке своё почтение хочет. Ибо сказано в заповедях Божьих: почитай отца и мать свою. А меня Господь, слабосильного, избрал орудием своим, ибо сказано: Бог не в силе, а в правде! Изыди с дороги Божией, ибо сказано: покарает вас меч Господень!
  
   Ну, думаю, сейчас уйдёт, ибо велика сила слов святых. Граф-то, может быть, и уехал бы, ибо сердца владык в руце Божией, и с ними Господь говорит, и властен он над ними. Но его слуги, язычники поганые, ринулись на меня. И решил я их напугать. Говорю:
  
   - Господи, дай мне в руки меч, дабы покарать врагов Твоих!
  
   И вынул из посоха-ножен меч.
  
   Ну, тут все так и заблажили.
  
   - А! - говорят - Сейчас мы покажем тебе, кто слуга Божий! Пойдёшь на руках грехи замаливать!
  
   Ну, думаю, нельзя людей в такой искус вгонять. Решил ещё раз соврать. Говорю им:
  
   - Я свой грех уже замолил. Я стражник её отца. И по моей вине вы похитили её, окаянные. Теперь кровью своею закрою дитя Божье от вас, ироды!
  
   Тут они на меня и кинулись.
  
   Подрался я с пешими, а тут гляжу - сам граф на меня с латниками едет. Ну, думаю, этот меч их не возьмёт. Вставил его на место. Вытащил свой, что в камушках-то был, и давай их сшибать. Сшиб самого графа, ну, думаю, теперь надо догонять девицу. Запрыгнул я на коня графского - знатный, я вам скажу жеребец, - ни один мужик с ним не потянет, - посыпал сзади себя дорогу чесноком, и айда оттуда с Божьей помощью, подгоняя жеребца пятками - сандалии слетели еще, когда к камням бежал.
  
   Проехал, надо думать, километров пятнадцать. Передохнул, напился - и дальше. Еду, смотрю - замок стоит. Большой, добра много, девок, по всей видимости, тоже. Подъезжаю.
  
   Выпархивает павлин эдакий разодетый и говорит:
  
   - Его герцогское высочество просит вас к себе.
  
   Я слез с коня, взял свой посошок, и в залу. А там народу - уйма. Все орут, едят, пьют. Краля моя сидит счастливая. Отец её важно так заявляет:
  
   - Садись, добрый человек, к столу. Порадуйся вместе с нами.
  
   Посмотрел я на столы - дворня, купцы, дворяне сидят, пьют, и говорю:
  
   - Нет, Ваше Высочество, стола для нас, пилигримов.
  
   Он мне отвечает:
  
   - Садись за наш стол.
  
   Я ему:
  
   - Нет, Ваше Высочество. Ваши купцы и дворяне оскорбятся той честью, которую Вы мне оказываете. У меня нет ни кошелька, ни меча, - на счёт кошелька верно, а вот один меч в посохе - его не видно, а другой я под балахоном ношу.
  
   - Всё равно - садись. Никто из них не спас мою дочь.
  
   Сидим, жуём, пьём. Тут его высочество интересуется:
  
   - А не хочешь ли ты, святой человек, в рыцарском турнире принять участие?
  
   Ну, это он явно своей дочки наслушался. Ох уж мне эти девки! Вечно через них одни неприятности... На что, впрочем, я и рассчитывал.
  
   Однако ж отвечаю:
  
   - Нет, Ваше Высочество. У меня есть только конь, да и тот чужой. Да посох мой старческий. А на турнире и бронь надо, и оружие. Да и не гоже в Божьей одежде в таких делах участвовать. Суета всё это, а Божья одежда - для вечного.
  
   Но герцога было уже не удержать:
  
   - Всё дам! Иди одевайся. Через час турнир будет. Ты - в первой паре.
  
   Делать нечего. Пошёл, переоделся, нацепил свой меч, взял копьё, посох завернул в балахон и вышел.
  
   Меня герцог встречает.
  
   - Что, пилигрим, боишься украдут?
  
   - Нет, Ваше Высочество, но он мне принесёт удачу.
  
   И лезу на коня.
  
   Паж подал мне копьё и щит.
  
   - Нет, любезный, - говорю, - у нас щиты не делают, и пользоваться я им не умею. Не нужен он мне...
  
  
  
  
  
   Мой противник готов. Герольд трубит, и мы бросаемся на встречу друг другу. Я держу копьё в левой руке, противник заметил это и едет с правой стороны. И мне пришлось положить копьё по диагонали, остриём вниз.
  
   Мы встретились на рыси, и как только его наконечник попал мне на древко, я дуговым отводом отбил его в сторону, нанёс удар в шею и добавил вдогонку. Разворот. Соперник уже развернулся и рвётся в бой - кудри так и вьются - шлем слетел, но голова, вроде бы, цела. А жаль. Ничего, сейчас поправим.
  
   Отбив, и удар в грудь: этот умник закрыл щитом голову. Копьё с хрустом ломается, но кудрявый заваливается на лошадиный круп.
  
   Прошло четыре поединка. Я вышел во второй тур. Нас пятеро и один по жребию будет драться сразу в финале. Повезло Гофду, начальнику гвардии герцога. У меня - вторая пара. Против меня - Трудоль, граф Пьент, племянник герцога. Везёт сегодня на герцогов и графов...
  
   Мой выход. Трибуны настроены явно не в мою пользу. Граф - красавец, совсем молод, лет двадцати, но уже успел широко прославиться. Все желают ему победы, девушки кидают ему цветы, бросают венки под ноги коня.
  
   Линия старта. Все орут ему: Убей его, убей! Что ж, я выполню вашу просьбу.
  
   Воцаряется тишина. Ага, это вышел герольд. Надо же, совсем ещё ребёнок, и двенадцати, наверное, нет, а тоже машет графу. Они все привыкли драться со щитом, и совсем не умеют владеть копьём по тальски, когда удары отбиваются не щитом, а древком. К тому же, я левша, и мой удар идёт со стороны, которая плохо закрыта. Он может надеяться только на то, что я сломаю копьё о его щит. И тогда пойдут в ход мечи. Ничего, пусть надеется...
  
   Старт. Скачем на встречу друг другу. Дистанция копейного удара. Отбив его копьё, я по дуге отправляю своё копьё ему в забрало, оно трещит и ломается. Ничего, он же так этого хотел.
  
   Выхватываю меч и, отбив его копьё с размахом и оттягом бью ему по голове. Успел закрыться. Бью рукоятью в щит и, навалившись всем телом, толкаю его. Он, наконец-то, выхватил меч. Я его скоренько отбиваю вниз. Разворачиваю коня на передних ногах, и его голова упирается графу в спину. И, последний штрих - Герол со свистом врезается ему в затылок. Ну, вы же так об этом просили!!!
  
   Краем глаза вижу, что герцог в ярости. И что-то говорит Гофду. Похоже, ещё один поединок, и я испытаю крепость его костей.
  
   Передо мной второй противник - сенешаль. Здоровый, откормленный и злой как чёрт. Его не проймёшь как этого мальчишку - напором. Он и сам, пожалуй, так попробует. Надо быть к этому готовым.
  
   Старт. Дистанция удара. Я повторяю удар, который получил герцогский племянник. Но, опускаю острие в живот. Удар вышел отменный - этот идиот закрыл голову. Я добавляю ещё один удар - под правую руку.
  
   Разворот. Прыжок, прямой удар - отбил, но и сам не ударил. Ничего себе! После такой обработки - и так дерётся. Шаг вперёд. Я ударил пяткой копья по щиту - не сильно, но на нервы действует. Бросаю копьё и выхватываю меч. Удар - успел закрыться и выхватил свой. Не зря его герцог пригрел... но это тебе не поможет.
  
   Удар в шлем назад. Я не даю ему развернуться - это громадное преимущество. Даю ему возможность закрыться щитом и бью снизу вдоль щита ему в грудь восходящим ударом. Вытягиваю меч к себе, обношу вокруг и повторяю удар в затылок. Получай!..
  
   Шлем не выдержал. Там ещё, конечно, кольчужный капюшон, но его мозги не так прочны, как металл. И он валится под копыта.
  
   Гофд был силён, но быстрая расправа над графом и сенешалем его впечатлила. Опытный воин быстро оценил угрозу. Мы трижды съезжались но никто не смог нанести следующий удар. На четвертый Гофд решил атаковать коня. Я размашистым отбивом отвёл угрозу от Ротвела и попал в бедро Гофда. Наконечник пробил бедро и брюхо коня. Под общий вздох зрителей конь рухнул на землю, придавив всадника.
  
   Ну вот, я чемпион. Слезаю с коня, иду на балкон к герцогу. И вот, только теперь замечаю, что вокруг стоит гробовая тишина. Все молчат и даже никто не шевелится.
  
   И я их понимаю - их непобедимый воин, сокрушитель заезжих рыцарей, лежит под ногами коня смиренного пилигрима, что совсем недавно скромно входил в замок в пропылённом балахоне.
  
   У герцога, того и гляди, глаза из орбит повылезут, будто он увидел привидение.
  
   - Кто ты? - только и выдавил он.
  
   - Я смиренный паломник, идущий по своим делам, и сменивший рясу на латы, а посох - на копьё.
  
   Я забрал приз - кольцо с гранатом размером с хорошую черешню - и спустился вниз. Забрал посох с балахоном, сел на коня и уехал в трактир, где ночевал в позапрошлую ночь.
  
   В замке стояла тишина.
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 3
  
  
  
  
  
  
   Я устало обдумывал свои сегодняшние похождения, безразлично уставившись в закопчённую стену харчевни. Рядом, в общей зале, только и разговоров было, что о сегодняшнем турнире, где неизвестный странник уложил восемь рыцарей, при этом не получив ни одного удара.
  
   Да, это было делом моих рук. Вчера вечером я услышал историю о том, что граф Пельмонт похитил дочь герцога Норделек, и что граф, похоже, станет зятем герцога. Последний же, из-за постоянной опасности на границах, не мог затевать ссору со своим лучшим генералом. И вот, сегодня всё изменилось. А к чему - неизвестно...
  
   Неизвестный странник украл птичку из клетки и был таков. Герцог обрадовался дочери, но не знал, что графство Пельмонт осталось без защиты. Только после турнира стало известно, что этот странник убил графа у самых границ укреплений замка, перебил едва не половину гарнизона, и теперь Пельмонт непременно подвергнется нападению гивдов во главе с Бренданом. Так что, получить долгожданную приставку крон к титулу герцога Норделек, означающую независимость от метрополии и статус союзника, ему вряд ли удастся. А большая война с Валузией, собравшей в свои сокровищнице богатства неудачливых посетителей Врат Народов, вряд ли будет успешной.
  
   Самым обидным здесь было то, что Валузия начала открыто поддерживать гивдов в борьбе с Норделеком после неудачной войны три года назад, когда воины короля Нектора своими булатными мечами оббили позолоту с воинов Норделека, а его дипломаты заявили, что уничтожение гивдов противоречит безопасности Валузии.
  
   К Брендону потекли булатные мечи, а для того, что бы он мог их купить, отекла кровь подданных герцога. Да, булат - основа богатства и силы Валузии. После того, что принято называть Великой Гекатомбой, вот уже триста лет она держит в своих руках секрет этого грозного умения.
  
   Теперь мечи у Брендона. Значит, Валузия воюет с Норделеком его руками и своими мечами. Да, плохие настали времена для герцогства. Хотя старожилы ещё помнят времена, когда было только графство Норделек, а земли, которые оно занимает теперь, населяли родичи гивдов глоблы. Остатки этого племени ещё живут среди гивдов и ненавидят Норделек.
  
   И вот, теперь убит граф Пельмонт, а потом узнали, что граф Пьент - этот красавец, любимец народа, - лежит с раной на затылке, куда меч смиренного пилигрима вогнал звенья кольчуги, и выживет ли он, известно только Всевышнему. Тот же пилигрим уложил на месте начальника гвардии герцога. Теперь два графства лишены защиты и опять начнутся смуты. Да, сам дьявол вложил умение владеть копьём в этого монаха...
  
   Вот и всё, что мне удалось выудить из разглагольствований посетителей. Неизвестно, кто решил, что я монах, но до сих пор в Норделеке зачинатель этих событий известен как Чёрный монах. И вот, виновник всех этих трагедий, то бишь я, спокойно сидит за столом в одной из харчевен Людонтека, под самым носом у взбешённого герцога, и слушает сплетни о себе самом.
  
   Кстати, что-то уж больно странный разговор завёл вон тот купец, что, похоже, лучше машет мечом, чем щёлкает на счётах:
  
   - ...А я говорю - правильно поступил этот монах! Когда этот самый щенок Трудоль, который перепортил всех девок в округе, поднял руку в ответ на крики толпы, монах, видно, решил, что тот собирается его убить. Он просто защищал свою жизнь.
  
   - Да? Ну, а Сейл тут при чём? - спросил здоровенный мужик, запах от которого выдавал валялу. - Он не обещал толпе его убить, а этот слуга Господень наделал в нём дыр больше, чем сам Всевышний. В первой стычке - ну, ладно, в бою на копьях всё бывает. А когда на мечах сошлись? ализский шлем не выдержал, и череп разнесло едва не до половины лица. Его - то за что?
  
   - Ничего-то ты, кислая душа, не понимаешь! Ну, погорячился, старик.
  
   - На турнире всё бывает, - продолжал купец. - Например, где отец нашего герцога преставился? В Ализе, на турнире в честь принцессы Семилы. Так что же теперь, граф Дейл - тоже убийца?
  
   - Ну, уговорил. Это всё по закону. А почему тогда, перекрыты все дороги? Почему нельзя ни куда пойти, что бы у тебя чуть ли не всю шерсть на причинном месте пересчитали? Что, хочешь сказать, это герцог себе так нового начальника гвардии ищет? - возмутился валяла.
  
   - А почему бы и нет? Вояка он хоть куда - все это видели сегодня в замке, а что монах, так его наш капеллан за два часа разрешит от обета. А что мужику надо после длительного воздержания? Девки - так их в замке пруд пруди. Так что, будет жить припеваючи.
  
   - Тогда зачем...
  
   Я перестал слушать.
  
   Значит, меня ищут. Причем, многие. Но найти меня может только тот, кто меня видел. Остальные просто не опознают меня в толпах пилигримов, собравшихся в Людонтеке. Войск в замке, по моим прикидкам, было тысячи полторы. Значит, замок остался без гарнизона. В окрестностях бродит принц Кейл во главе шайки головорезов. В метрополии ему не светит. Вот он и подался в пагос, в надежде отхватить себе кусочек. Его желания удивительно совпадают с моими обещаниями Нектору. Сегодня же ночью я превращу Норделек в кипящий котёл...
  
   Ну что же... что бы занять тех, кто меня ищет, нужно устроить бунт, а при таких страстях он получится сам собой из любой потасовки. Осталось её спровоцировать. Пока что, всё идёт как нельзя лучше. Нектор может быть спокоен - я выполню своё безумное обещание победить Норделек в одиночку. Ради поездки в Леглонд я мог наобещать - и выполнить - не только это.
  
   А поможет мне этот индюк...
  
   - А я тоже думаю, что человек, уложивший за несколько минут столько народу, будет хорошим начальником гвардии. Он, в отличии от Гофда, не побежит, когда запахнет жареным.
  
   - Ты чего городишь, сопляк?! Это ты где видал, что бы Гофд бегал, а?! - зарычал валяла.
  
   В Валузии, - пожал я плечами. - Рассказывали, что три года назад, когда Нектор с дружиной ударил по гвардейцам, Гофд сбежал и бросил своих. Может и врали, - но тогда с чего бы это третий год набирают людей в гвардию на всех турнирах? А? Раньше - только чемпиона герцогства брали, и то не всегда, а теперь всех подряд подметают, даже не серебряных - простых рыцарей.
  
   Я всегда знал, что факты - вещь упрямая. Против них не попрёшь. Особенно, если они всем известны. Крыть валяле было нечем, но он попытался оправдать своего кумира:
  
   - Ну да, побили их в Валузии, но при чём здесь...
  
   - Да при том, - перебил я его, - что каждый третий лежит в могиле, а Гофд третий год живой бегает. Хотя, по обычаю и уставу, он должен быть впереди и вести отряд на врага. А он чесал во все лопатки, пока дружинники Нектора убивали его бойцов.
  
   Я видел, как купец кивнул одному типу, и тот исчез - за стражей, наверное. Теперь надо создать недовольство гвардейцами, и тогда драка будет на славу. И не известно, будет ли победа за мной, но герцог проиграет наверняка.
  
   - Ах, вот ты где, сукин сын! - заорал гвардеец, вваливаясь в харчевню и кидаясь на меня с поднятым мечом.
  
   Я не стал ждать продолжения, а ухватил свой табурет и, развернувшись через плечо, вмазал гвардейцу ногой в колено. Тот споткнулся и приземлился носом в стол. Удар табуретом по шее довершил дело.
  
   Следующей жертвой, этого оружия выпивох, стал купец, который шустро вытащил откуда-то длиннющий кинжал, но отлетел к стене с разбитой челюстью, не сумев увернуться от тяжёлой кабацкой артиллерии.
  
   Далее, этот угрожающий предмет полетел в возникшую у входа толпу гвардейцев, чем наглядно опроверг утверждение, что табуретки не летают. Причём гвардеец, оказавшийся на пути его следования тоже полетел. Правда, не далеко, всего метра на полтора. Но, гвардейцы тоже не голуби! Меч гвардейца и кинжал купца отправились вслед за табуретом, чем ещё больше способствовали свалке.
  
   В харчевне разгорелся не шуточный бой. Против мечей, вполне успешно, шли в ход бутылки, кружки, табуретки, вертела и поленья. При чём многие не понимали, зачем и по какому поводу идёт потасовка, но от этого гвардейцам не становилось легче, и они послали за подмогой. Это было уже не по плану - если эту драку подавят, то другую развязать мне не дадут. И тогда у Кейла ничего не выйдет.
  
   Схватив со стола бутылку и перечницу, я отправил последнюю в физиономию гвардейца, уверенно прокладывавшего себе дорогу мечом. Облако перца накрыло всю окружающую его честную компанию, и там стало малость потише, а гвардеец, поймавший вслед за перечницей ещё и бутылку, отправился в гости к Морфею.
  
   Я подобрал меч, ринулся к выходу и снёс голову тому, кто пытался прорваться внутрь. В двери образовалась пробка, и через пару минут в харчевню было не войти.
  
   А бой разгорался уже на улице. Пьяницы выскакивали в окна, двери и затевали или продолжали потасовки с гвардейцами на улицах. Но тут, лишённые боепитания, они стали выдыхаться. Помощь пришла с неожиданной стороны - жёны, видя, что мужьям приходится туго, применили секретное оружие всех жён на свете: летающие тарелки и сковородки. Видя, что эффект слабый, они пустили в ход более тяжёлые предметы: горшки с цветами, кастрюли с супом и другие увесистые вещи, вплоть до кирпичных печей, которые, благодаря известным только женщинам заклинаниям, чудесным образом проникали в окна и сыпались на головы гвардейцам. К последним бежали на подмогу товарищи, а к жёнам - соседки. Они встречали гвардейцев на подходах своим не менее эффективным волшебством.
  
   Один совсем одуревший пьянчуга, залетел в стан к паломников с криком: Гивды! Гивды! Тут уж всполошились паломники. Они вдруг вспомнили, что их ждут святые места, и с воплями: Господи, спаси! ринулись к ближайшей заставе, переполошив всё население. Наиболее смелые мужчины вооружались и шли воевать с гивдами, а попадали под мечи гвардейцев. Решив, видимо, что гвардейцы их предали, городское ополчение Людонтека, под командованием мастеров гильдий, пошло в атаку на гвардейцев.
  
   В это время паломники, сандалиями и камнями разогнав стражу у ворот, и открыв оные, доблестно рванули к святым местам. С явным намерением добыть себе титул имперских конных гвардейцев Голуби Господа. Небольшой отряд гвардейцев, спешивший в город, был превращён святыми пятками и посохами в пергаментные листы. Некоторые из паломников, решив, видимо, что это кратчайший путь к Гробу Господню, прорвалась в герцогский замок, и рассказали там совершенно жуткие вещи: будто бы гивды, во главе с Бренданом, ворвались в город, разогнали гвардейцев и городское ополчение и начали вешать паломников за ноги на заборы, что бы к утру осоловелых праведников обращать, почему-то, в магометанство. Герцог такого попрания прав святой апостольской католической церкви допустить не мог. И выступил со всем гарнизоном на помощь городу. Что и заметили наблюдатели Кейла.
  
   Решив, что более удобного случая не будет, он приказал захватить штурмовые лестницы и идти к замку. Его воины подхватили эти длинные штуковины и, распевая псалмы для ритма, рысцой рванули к замку. Сие зрелище повергло в изумление святых путников, но, поразмыслив и решив, что это они дали обет дойти таким способом до самого Иерусалима, паломники вознесли молитву во славу Господа, и святые пятки дружно застучали в дробной рыси.
  
   Кейл без труда занял замок и объявил себя герцогом Норделек. Экс-герцог Норделек разогнал городское ополчение и вернулся, но было поздно. Он остался без гвардии и без замка. Единственное, что ему оставалось - это собирать войска и воевать с Кейлом.
  
   В это время я скакал в Ализ. Там я сяду на купеческое судно и вернусь в Валузию. А потом... потом я снова увижу Леглонд.
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 4
  
  
  
  
  
  
   Ну и кто же я такой?
  
   Я - Кевел аль Везла, что означает - сын кузнеца Везлы. Я второй его сын, чему очень рад - по закону Валузии, старший и младший сыновья кузнеца, тоже должны стать кузнецами. Вы не думайте - я очень люблю металл, люблю ковать мечи, но вот стучать ими по головам мне нравится значительно больше.
  
   Что я из себя представляю? Да ничего особенного. Среднего роста, крепенький, но не богатырь, ловкость есть, но не гимнаст.
  
   Что умею? Да многое помаленьку: не много владею мечом, копьём, не много езжу верхом, не много кую, а так - опять же, ничего особенного. Человек я безалаберный, сую свою глупую башку во все дыры, но пока Бог миловал. Видно, правду говорят люди, что пьяного и дурака Господь бережёт.
  
   Вот и сейчас - ну куда тащат меня черти?
  
   В Леглонд, скажете вы. И будете правы. Но, для вас - это страна моряков, солёной воды и пива. А для меня - это нечто совсем другое. Это место, где я набедокурил так, что король Готфрид, многая лета ему, поклялся, что повесит меня на заборе, словно собаку, как только поймает.
  
   И я с ним вполне солидарен. По крайней мере, если у него это получится - я на него буду не в обиде. И даже сильно возмущаться не стану, но постараюсь не попасться.
  
   За что он обещал меня повесить? Э, нет, дорогие мои, этого я вам не расскажу. Но сообщаю вам, что, хотя я многим доставил неприятности, однако за такое сам кого угодно бы повесил.
  
   Самое отвратительное здесь то, что король Готфрид - милейший человек, чем я очень подло не преминул воспользоваться. Я очень жалею и сочувствую ему - такого и врагу не пожелаешь. Но, если начать всё с начала, то я, наверное, поступил бы точно так же.
  
   И опять меня туда черти тащат. Вернее, мои собственные мозги. Правда, еду под чужим именем и в составе посольства, но мне от этого не легче. Если король Готфрид меня узнает, то сочтёт это насмешкой, а я его очень уважаю.
  
   Ну, вот показался Сьез. Теперь тосковать поздно. Я в посольстве и надо работать. Хотя, это громко сказано. Я записан военным советником, и в мои обязанности, в основном, входит охрана послов в походах под красными фонарями, выбирать для них девок и слушать в замочную скважину, о чём говорят. А потом всё жёнам рассказывать. Вот, почти, и вся работа. Там, правда, ещё смотреть надо, что бы послов не украли.
  
   Но, наш посол Керок, так обширен и тяжёл, что эту часть работы можно считать формальностью: даже ализские тяжеловозы и те не всегда могут выдержать его на своей спине. Это в нём хитрость так проявляется, ибо, не смотря на все свои проделки, я просто ребёнок по сравнению с ним. И то, что я больше успел натворить, заслуга моего недалёкого ума и большей подвижности. Поэтому и послом назначили его, а не меня.
  
   По дороге я развлекал Керока рассказами о некоторых своих проделках, чем поднял его боевой дух. Так что, источником всего надо считать славный и приветливый город Сьез. И, хоть нападала на меня временами грусть, это было от позднего раскаяния, что я сам сюда напросился.
  
   Но, что случилось, то случилось. Этого не вырубишь даже моей Герол. Нечего ныть. Авось пронесёт. Пойду надевать боевые латы. Для других - это знак мощи Валузии, а для меня - предосторожность, поскольку, если узнают, то будет громкий скандал. А этого я допустить не могу, поскольку являюсь послом Валузии, а Валузия - единственное место, где я до сих пор ещё не набедокурил. Да и то, наверное, потому, что оставлял весь свой творческий заряд за её пределами. Но, как бы то ни было, а я не хочу ссорить Готфрида и Нектора - двух людей, уважаемых мною больше всех остальных, после отца.
  
   Первые два дня прошли относительно спокойно. Керок болтал без умолку, а я молчал как рыба - вот если б ещё и не трепыхался, будто сел на крючок, было бы совсем замечательно. Но, мой нос чуял неприятности, а Керок, вроде бы, щупал их руками. И я стал исчезать по вечерам. Вёл я себя безобразно: являлся среди ночи, притаскивал какие-то бумажки, а к утру относил их обратно, после чего отсыпался весь день, как сурок. Обычно это проходило без эксцессов, но однажды я, всё таки, влип.
  
   Дело было так: пришёл я в один приличный дом, где был громадный секретер из булата - его подарили одному королю из Фелдрии, уж не припомню какому, а тот эту штуковину ещё кому-то одолжил. Так вот, навострился я этот секретер отмычкой открывать, которую сделал по слепку с ключа, каковой однажды ночью оказался в замочной скважине. Видно, чтоб замок не пылился, а то ведь скрипеть начнёт. В общем, очень предусмотрительно. Если бы все так поступали - замки реже ломались бы.
  
   Так вот, брал я оттуда рукопись - не иначе приключенческий роман, а то и эротический. От этих писателей всё ожидать можно. Во всяком случае, все писцы нашего посольства кидались на эти бумаги и читали всю ночь на пролёт. И глаза у них при этом горели похотливым масляным блеском. Как можно, ума не приложу! Старые развратники!..
  
   Ну, раз как-то, пошёл я туда, и только стал искать новую часть, как меня кто-то сзади по плечу похлопал. Ну, видно, тоже любитель романов пришёл. Я, эдак, под руку себе посмотрел - а он молодой, здоровый. Тут у меня совесть просто заголосила: Ну ладно, мои писцы - они уже давно только так девками интересоваться могут, но он! - да они все его одного не стоят! И такую пошлость читать?!
  
   Возмутился я - так за девок обидно стало, - а кричать нельзя, вдруг автор проснётся, застесняется и начнёт в другое место рукописи прятать. И решил я его проучить: повернулся, не выпрямляясь, да хвать его за... пояс и то, что ниже, да за бороду его юношескую, поднял и засунул на пустую верхнюю полку. Нашёл рукопись, шкафчик запер - и к писцам. А пачка толстая попалась, так они, бедняги, едва за ночь-то прочитали.
  
   Отнёс я рукопись назад, положил на место, а молодой-то не угомонился за ночь, ругаться начал, людям спать не давать. Я его в подбородок тюкнул, за глотку его бесстыжую хвать, да и выволок из секретера, а то он ногами по стенкам стучать надумал - ишь, затейник какой! Взвалил я его на плечи, секретер закрыл и пошёл с этой ношей на улицу - не мусорить же в приличном доме! Ну, и выкинул его в канаву у ближайшего борделя, чтоб в другой раз знал, где развлечений искать, извращенец...
  
   С неделю опять было тихо, и я на радостях облазил все окрестные дома - это ж надо, сколько писателей-то развелось! ...Эх, зря я напортачил потом, страсть люблю книжки читать.
  
   Неприятности пришли от алвизонского посла, имперского графа Петена, чтоб ему вовек книг не читать, жмот несчастный! Как-то раз на приёме он сильно нервничал. Потом выяснилось, что одного писца, за неуместную разговорчивость Керок брехуном назвал. А тот обиделся и пожаловался Петену, что, мол, книжки читаем, а делиться впечатлениями не дают. Вот Петен и занервничал, будто его книжки-то.
  
   Ну вот, стал Керок справедливо обличать перед королём Готфридом происки Алвизона против гивдов и объяснять, что мечи гивдам проданы не для нападения на Леглонд - как утверждал Петен, - а исключительно из сочувствия гивдам и для защиты их существования, а нападать на Леглонд у гивдов нет ни сил, ни времени, ни желания. Мудро, одним словом, сказал, я бы так не сумел.
  
   Так вот, в завершение этой блистательной речи вышел граф Петен, назвал Керока гнусным вором и плюнул ему в лицо. Этого я стерпеть не мог. Что бы плюнули в лицо человеку, который был ко мне так добр, который следил, что бы я питался регулярно, который прощал мне все мои выходки и, не смотря на то, что весил раз в пять больше меня, зная мою слабость - хорошо поесть, - пытался кормить меня наравне с собой. Не смотря даже на то, что я отбивался, временами даже силой?!
  
   И я поступил так, как поступил. Хотя, Нектор потом сильно этого не одобрял и выпорол бы меня ... если бы смог.
  
   Я выхватил Герол и с силой припечатал ею плашмя губы Петена. Он так сильно её поцеловал, что я приревновал и потом долго сомневался в её чувствах. На её красной с золотистым отливом щеке остались его нежные губки. Едва ли не целиком.
  
   Несколько рыцарей из свиты Петена кинулись к Кероку, но я, как доблестный страж, заслонил его своим телом, помахивая Герол, на смуглом теле которой красовалось доказательство любви Петена. Видно, это и остановило их - не устраивать же бойню, когда возлюбленная их сюзерена на моей стороне, да ещё перед королём - это уж совсем не прилично - на глазах всего двора приставать к чужой даме сердца.
  
   Граф Петен, от избытка чувств, лишился сознания, но быстро очнулся, и, шлёпая пунцовыми губами, потребовал у короля Готфрида моего ареста. Что, согласитесь, имело бы для меня роковые последствия. Но, за что я всегда уважал Готфрида, так это за его приговоры. Я всегда говорил, что он самый справедливый судья на сто километров вокруг Янтарного моря. Ведь даже в моём деле, не смотря на то, что он был пострадавшей стороной, он вынес приговор, с которым я полностью согласен.
  
   На этот раз приговор гласил: поскольку граф Петен нарушил этикет, а я выполнял свои обязанности, то король Готфрид не находит здесь преступления против законов Леглонда. Поэтому граф, буде у него возникнет желание, за оскорбление, может вызвать меня на поединок в частном порядке.
  
   Петен был в ярости, что привело потом к большим неприятностям, и заявил, что я в его лице оскорбил всю свиту, и каждый рыцарь, присутствовавший при этом, вызывает меняна поединок. В конце этого представления, если я побью их, он сам постоит за свою честь.
  
   Вот то, что люблю больше всего, потому, что там не надо думать головой. Правда, хорошо, что рыцарей было только трое, а то развлечения было бы на целую неделю. В общем, завтра с утречка во дворе королевского заика будет поединок.
  
   Все придворные дамы заулыбались, повеселели. Ну, я, как вызываемая сторона, заявил, что драться будем пешком на мечах. Дамы заохали, сочувственно глядя на меня - граф и его свита слыли непобедимыми бойцами. Это, заметил Керок и сказал, что, мол, не горюй, может, всё обойдётся.
  
   Я ответил. Смысл сводился к тому, что пусть готовят четыре гроба, причём, не по моей мерке. Керок испугался и уговорил меня не убивать графа - о чём мы потом все сильно сожалели. Больше я в таких делах не слушаю совета - моя Герол сама знает, кого и как обнять.
  
  
  
  
  
   ***
  
  
  
   На утро я встал на южной стороне двора и стал ждать. Вот они, мои славные. Припёрли с собой оруженосцев, а те сильно возмущаются, потому, что я один. На то несколько причин: во-первых, к чему он мне - этот оруженосец? Следить за моими ботинками? Так сушить их надо почаще, чтоб ноги от сырости не выросли - никуда они тогда не убегут. А если кто возьмётся мою Герол точить, так я ему сам голову оторву. А во-вторых, зачем тащить на верную смерть юношу? Так что, я один справлюсь с рыцарями, а потом, если они захотят, могу и оруженосцев прибить.
  
   Хватит болтать, идёт первый.
  
   Ой, дам сколько... и все, бесстыжие, этому хлыщу хлопают. Одна королевская дочка на меня посмотрела, но лицо кислое. А алвизонцы, так просто на ушах стоят. С чего бы это они? Что, сам король со мной биться будет, что ли? Так со мной один только Готфрид связывался, да и тот повесить, а не побить обещал... А Герол надо будет цветы подарить. С колечком каким нибудь...
  
   Трубят в рог. Мы начали нарезать круги. Алвизонец попробовал спровоцировать меня на удар. Не на того напал. Я сделал подставку - когда меч скатывается по клинку - перенёс вес на правую ногу и сделал вид, что бью вертикальным с плеча. Не довёл, сделал перевод вокруг головы. Алвизонец успел вытянуть гардой вверх свой меч.
  
   Я спустился в верхнюю треть, захват и круговой перевод. Удар пошёл по дуге снизу в живот. Противник отбил в сторону. Я подтянул меч к правому плечу и ударил сверху в шею. Опять успел! Ну, шустрый...
  
   Он пробовал ударить сверху, имитируя мою тактику. Я скатил его меч и ударил в плечо. Захватил его меч, отбил вниз по диагонали, развернулся влево и ударил в грудь. Он снова ушёл.
  
   Продолжая мах, я отбил меч вниз и повторил удар, но в голову и с шагом вперёд. Ага, развернулся вправо и уклонился. Замах, шаг вправо и удар в затылок. Алвизонец растянулся на земле. Из разрубленного шлема хлещет кровь. Готов.
  
   Дамы возмущаются, недовольны. Только принцесса слабо улыбнулась. Слава Богу, хоть одну порадовал!.. Добавлю к кольцу ещё и брошь.
  
   Второй оказался малость того... не в форме. Не знаю, кто его так перепугал, но он принял для храбрости и, должно быть, не менее половины винных запасов какой нибудь харчевни.
  
   Я замахнулся из атакующей стойки, он попробовал провести укол, явно сомневаясь, который из меня на самом деле перед ним. Я шагнул влево и ударил по мечу влево, после чего продолжил движение и нанёс вертикальный удар по шлему. Да, Герол жарко обнимает - не каждый выдержит её объятия. Этот хомяк выпустил меч, а теперь стоит на коленях и, видно, молится о том, что бы его разбрызганные мозги собрались вместе. Нет, братец, второй гроб твой. А меня ещё граф ждёт, так что, ступай с миром... в мир иной.
  
   Дамы опять недовольны. Готфрид, кажется, тоже - что-то удивлённо поглядывает... Чёрт, не дай Бог, узнает! Боже, дай графа прибить, а там твори волю Твою, но не попусти нахалу порадоваться моей смерти!
  
   Нет, вроде, пронесло. Керок заметил неладное и что-то ляпнул, видно, подействовало. Готфрид перестал меня разглядывать, как диковинного жука в куске янтаря, и то ладно.
  
   Третий вышел с двуручным мечом. Вот идиотов-то алвизонская земля рождает! Это против Герол-то - лучшего кара-табана на моей памяти - с этой стекляшкой! Да этот двуручник после первого же блока перелетит...
  
   Видно, Господь карает за самомнение. Меч этому паршивцу из трофейного булата ковали. Булат, конечно, испортили, но не разлетается, подлец!
  
   Правда, боец куда хуже меча... Шаг вперёд, Влево, блок, шаг влево, удар по колену сзади, замах, и его голова катится куда-то мне за спину. Наверное, я ей обзор закрываю, а без ног неудобно перемещаться.
  
   Молчат, гады. Все уже поняли, что я шутить не намерен и готов и графа Петена разделать по всем правилам мясницкого искусства. И без малейшего почтения к его титулу. Керок грозит мне кулаком и строит страшные рожи.
  
   Я поднял руку с Герол. Отяжелела... Ох, смотри, Кевел, а то ведь ещё один гроб ждёт своей добычи. С графом надо быстро кончать.
  
   Я опустил меч и замер, отдыхая и дожидаясь, когда граф соблаговолит начать поединок. Он в броне - насмотрелся, и боится, нацепил всё, что только можно, а это слишком много, что бы выиграть. Вот я его за это и накажу.
  
   Рог. Я шагнул вперёд, одновременно проведя горизонтальный удар в грудь, Петен развернулся вправо и выставил блок. Это он зря. Окат, шаг вперёд, и я у него за спиной, замахнулся и ударил в бедро. Набедренник прогнулся и лопнул. Граф завопил от боли и возмущения, а моя птичка взлетела над его головой.
  
   - Стой! - заорал Готфрид. - Бой кончен! Унесите графа Петена!
  
   Делать было нечего, с королём не поспоришь. Я побрёл с поля, всем видом выражая своё недовольство. Ко мне подошёл маршал замка.
  
   - Может ещё оруженосцев их побить? - кровожадно поинтересовался я у него.
  
   Маршал пришёл в ужас:
  
   - Остановись, пожиратель младенцев!
  
   Как же, нашли младенцев... В начале вон как орали, что я один! Видно, хотели прибить юнца одного вчетвером и великую славу в своей Шакалии за это получить!
  
   Мы как раз проходили мимо оруженосцев, а поскольку я ещё не остыл, то орал как следует, а они, видимо, услышали. И затихли.
  
   - Чем ты ещё не доволен? - пытался утихомирить меня маршал. - Уложил троих наповал, ранил графа. Что тебе ещё нужно? Чего злишься? - допытывался он.
  
   - Не дали дело доделать! - огрызнулся я. - Я ему хотел ещё хотя бы руку оттяпать, а не дали... И моя Ласточка, крови не досыта напилась.
  
   - Ничего себе ласточка! - охнул маршал. - Да я лучше под секиру Вульфа - она Орёл зовётся - голову подставлю, чем под твою Ласточку!
  
   Тут он вспомнил про свою роль миротворца и снова ринулся меня уговаривать:
  
   - Да не злись, добыл же себе славу...
  
   Я взъерепенился пуще прежнего:
  
   - Какую ещё славу?! Хоть бы одна похлопала! Того и гляди, половина дам, неделю в чёрном ходить будет! Проклятые алвизонцы... Они моих братьев бьют, а их, видишь ли, и пальцем не тронь!
  
   - Так ты гивд? - оживился маршал.
  
   - Да, - неохотно признал я. - Меня Нектор прислал для наблюдения.
  
   - Ну, тогда понятно... Да, - спохватися он, - а откуда у тебя булатный меч? Валузия ведь не продаёт оружие соседям!
  
   - А я почём знаю? - вполне резонно заявил я. - Они нашли там какую-то лазейку и продают - и пускай продают. Я не против. Где бы я ещё такое сокровище добыл? Моя Ласточка в три раза больше золотом стоила, чем сама весит, но я за неё, если бы запросили, ещё столько же отдал бы.
  
   - Ну, ладно, бывай. - Заторопился маршал.
  
   - Пока.
  
   Я даже не стал смотреть, куда же он помчался. И дураку ясно - пошёл докладывать Готфриду. Вот и пусть докладывает. А мне работать пора, и без того из-за этих крикунов столько времени потерял...
  
  
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Так продолжалось две недели, пока я не взмолился о пощаде. Керок сжалился и дал мне выходной, предварительно прочитав мне лекцию о правилах безопасности в незнакомом городе. Я покорно её выслушал и отправился в упомянутый город с твёрдым намерением сделать всё наоборот - как оказалось в последствии, совершенно напрасно. Но тогда мне некому было напомнить о том, что старших иногда следует слушаться. К тому же у меня был с собой Элед - лёгкий острый меч, которым хорошо драться против не закованного в латы противника. У меня было хорошее настроение, и потому, когда на городской улице мне меня окликнула девушка, я остановился и заговорил с ней. Радость во мне просто бурлила - но, наверное, недостаточно сильно, что бы быть заметной для окружающих. И какие-то до сих пор не известные мне друзья, решили, должно быть, что я недостаточно весел. И один из них угостил меня бутылкой фелдрийского - самое крепкое из всего, что я знаю, - и показал мне фейерверк. Созерцание чудес пиротехники сильно меня утомило, и я уснул - буквально через секунду, не успев даже обернуться и посмотреть: кто там такой добрый? Но мои друзья оказались столь любезны, что позаботились и о ночлеге.
  
   Очнулся я в какой-то странной гостинице - без окон, да ещё и руки связаны. Какой-то тип пощупал мою головушку - надо сказать, она просто раскалывалась от боли - видать, с похмелья, ну, это мне впредь наука - не пить в незнакомой компании всякую дрянь. Головная боль не помешала мне все-таки услышать, как этот тип сказал кому-то, что этот гивд скоро поправится, и через пару дней его можно будет допрашивать.
  
   Мне гостиница что-то совсем разонравилась, да ещё и в животе волки целой стаей соревнуются, кто громче взвоет. Ну, со жратвой меня быстро утешили - в окошечко внизу двери просунули кружку, ломоть хлеба и бутылку. За этим последовала миска каши и ложка.
  
   Есть со связанными руками очень неудобно, но на мою вежливую просьбу позволить мне воспользоваться плодами местного гостеприимства ответили очень грубо - официант просто нахал. Пришлось смириться и заняться исследование поданных блюд. Так, в миске сухая гороховая каша - издеваются, что ли? Её же проглотить ни какой слюны не хватит. В кружке вода. Но её мало не только для того, что бы кашу запить, но даже просто жажду утолить не хватит. А у меня такое ощущение, что меня в пустыне на солнцепёке целый месяц держали. В бутылке... ого, конопляное масло! Я сразу стал много лучшего мнения о местной кухне. Конечно, есть кашу, заправленную этим маслом, можно только зажав нос, что со связанными руками будет проблематично, но вот последнее теперь очень даже поправимо. Через несколько минут мои руки блестели от масла, а верёвка валялась у моих ног. Теперь оставалось поесть, раз уж угостили - и, пожалуй, я тут загостился. В гостях хорошо, а дома лучше.
  
   Слопав приправленную остатками вонючего масла кашу, я начал корчиться, кататься по полу и орать дурным голосом. Изумлённая неожиданным концертом стража расхлебенила двери и рванула ко мне, даже не сообразив, что я не связан. Двое ухватили меня под руки и подняли, по ходу дела пытаясь выяснить, что именно с моей точки зрения было отравлено и где у меня болит. Третий попытался осмотреть меня спереди, я вспомнил, что ноги у меня как раз не связаны, и стража обнаружила, что моё отравление заразно: третий схватился за разбитый кадык и сам начал корчиться, выворачиваясь наизнанку. Второго я лягнул в пах, а ещё одного, уцепив за глазницы и предмет мужской гордости, перекинул через плечи на подозрительно хрустнувший хребет второго, после чего вернулся к третьему и подлечил его - не умирать же бедолаге от удушья.
  
   Все-таки я сильно ослабел - несколько минут мне пришлось потратить на то, что бы отдышаться. Переодевшись и вооружившись, я запер за собой камеру и двинулся по коридору. Дверь я отыскал довольно быстро, но она оказалась запертой снаружи на засов. Ну, что ж, должны же они менять стражу, а я могу и подождать...
  
   Я успел соскучиться к тому времени, когда послышались шаги. Идут, голубчики, идут! Двое. Вот и чудненько - прежняя стража оставила мне в наследство два кинжала. Открывают...
  
   Я подхватил тела, что бы не загремели, аккуратно уложил их на пол, осторожно прикрыл за собой дверь и пошёл наверх. У ворот башни, как и следовало ожидать, стоял караул. То, что я один, их несколько озадачило, но они даже не присматривались к моему лицу.
  
   - А где остальные? - больше для порядка буркнул один из часовых.
  
   - Помогают развлекаться пленному, - отозвался я, придав голосу некую брезгливость.
  
   - Да, бедный король, - вздохнул его напарник. - Может, хоть из этого гивда что-нибудь вытрясут...
  
   - Может быть, - согласился я и заспешил к Кероку. Болтать языком было некогда. Что-то случилось с Готфридом.
  
  
  
   В посольстве от меня шарахались как от привидения. Керока я нашёл в его кабинете, увидев меня, он долго не мог прийти в себя. Наконец, к нему вернулся дар речи, а то я уже начал опасаться, что потрясение оказалось для него слишком серьёзным, и это навсегда.
  
   - Ты жив?!
  
   - Не знаю! - рявкнул я. - Но у меня трещит голова, значит - не покойник. Да ещё жутко жрать хочу!
  
   Упоминание о еде окончательно отрезвило Керока. Через пятнадцать минут, уплетая стряпню его личного повара так, что только за ушами пищало, я слушал новости.
  
   Я пропал двенадцать дней назад. За это время граф Петен поднялся на ноги, и позавчера король Готфрид, по такому поводу, пригласил всех послов, и в том числе Петена, на кабанью охоту. Что там произошло, толком никто не знает, но, когда хватились: Готфрид, Петен и вся его свита исчезли. Телохранители Готфрида были найдены убитыми.
  
   - А мы думали, тебя давно рыбы слопали! - завершил свой рассказ, с трудом верящий в моё воскрешение Керок.
  
   - М-да-а... Лучше бы я прикончил этого слизняка и отправился туда, куда Готфрид давно уже обещал меня отправить, - глубокомысленно изрёк я, с сожалением оглядывая пустые тарелки.
  
   - Это куда? - заинтересовался Керок.
  
   - На забор.
  
   Керок вытаращил глаза:
  
   - В смысле?
  
   - Он меня обещал повесить на заборе.
  
   - Это Готфрид?!
  
   - Он самый.
  
   - И за что? Не могу поверить, что бы он такой приговор вынес. Он справедлив!
  
   - Я тоже так считаю. И вполне согласен с приговором.
  
   - И давно?
  
   - Шестой год пошёл.
  
   - Так за что? - не унимался Керок.
  
   - За дело, - я встал из-за стола. - Так, мне нужны деньги, проездные документы и две лошади. Оружие у меня своё.
  
   - Ты куда собрался? - опешил толстяк.
  
   - Керок, ведь знаешь, что отвечу. Зачем спрашивать о том, что и так очевидно? К Готфриду, куда же ещё.
  
   - Да, но забор!
  
   - Туда мне и дорога. Так ты мне всё сделаешь, и завтра с утра я еду. А пока, пошёл спать. И не пытайся меня отговаривать.
  
  
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Я сидел в харчевне и наблюдал за молодым оруженосцем. Это был один из тех четверых и, если память мне не изменяет, то графский. Повезло... Теперь надо было дождаться его ухода и тихо его обработать.
  
   Долго ждать он меня не заставил - кинул несколько монет на стол, поднялся и пошёл к двери. Двое приятелей последовали за ним. Эти были лишними, и их придётся убрать. Как, впрочем, и этого щенка. Правда, в отличии от своих друзей, он умрёт не раньше, чем расскажет мне всё...
  
   Подкараулив подвыпившую троицу в переулке, я бесшумно возник сзади. Два кинжала погрузились в спины его приятелей, а когда оруженосец Петена обернулся на шум их падения, я ухватил его за воротник и от души боднул его лбом в переносицу. Связав его и заткнув рот, что бы не орал, когда очнётся, я отволок трупы в тупичок за мусорную кучу, взвалил закутанную в плащ добычу на коня и поехал в лес.
  
   Уже месяц я кружил по Алвизону, разыскивая Готфрида, но не мог напасть на след. А поганец Петен, словно чуя не ладное, нигде не задерживался подолгу, и я никак не мог его поймать, что бы вытрясти из него нужные сведения, и раз и навсегда окоротить ему лапы. И вот - случайная удача. Знать Господь вознаградил за долготерпение... Теперь этот слюнтяй мне всё выложит...
  
   Забравшись поглубже в чащу, я снял пленника с заводного, развязал его и вынул кляп. На меня тут же обрушился поток ругательств:
  
   - Ты кто такой, мужлан?! Как ты смеешь поднимать руку на оруженосца графа Петена?! Он с тебя шкуру спустит!
  
   Если он рассчитывал, что после этой тирады я побледнею, бухнусь на колени и взмолюсь о пощаде, то зря он это делал. Я попросту усмехнулся. Должно быть очень нехорошо усмехнулся, поскольку оруженосец попятился назад, почему-то, сам сильно побледнел. Глядя на это, я ему посоветовал:
  
   - Очухайся, птенчик. С графом твоим я как нибудь потом разберусь, а с тобой мы сейчас потолкуем, и ты мне расскажешь как найти короля Готфрида.
  
   - Я не знаю его!
  
   - Знаешь, милый, знаешь, - утешил его я. - Он по своей доброте спас твоего графа от моего меча, а Петен ему за это такой подлостью отплатил. Тоже мне, рыцарь... Шакалия - она и есть Шакалия, как бы вы её не называли.
  
   Оруженосец побледнел так, что покойника краше в гроб кладут:
  
   - Это ты, гивд?! Но граф говорил, что ты умрёшь!
  
   - Вы малость перестарались, треснув меня бутылкой по голове, так что я и впрямь чуть не помер, и очень долго не годился для пыток. А когда я очнулся, то просто ушёл. Но, про свои похождения я тебе рассказывать не буду - мал ещё про такую похабщину слушать. А вот сам я с удовольствием послушаю, куда вы дели Готфрида.
  
   - Я не скажу!
  
   - Скажешь, - заверил я. - У меня и не такие как ты дроздами пели. Да и выбора у тебя нет. Или ты скажешь, или я месяц буду резать тебя по суставчикам. У меня времени много и терпения тоже. Да и опыт в таких делах не маленький. А вот у тебя ни того, ни другого, ни третьего. Да и у Готфрида тоже. Так не проще ли сократить муки и себе и ему?
  
   - Ты можешь убить меня, но я не выдам тайны! - гордо заявил оруженосец.
  
   Он думал я снова начну его пугать, но я кивнул и без дальнейших разговоров влепил ему такую пощёчину, что он повалился на траву, оглушённый и ничего не соображающий. Он спал и видел себя рыцарем - но рыцарей не бьют по морде. Что-что, а уж ломать психику я умел лучше многих...
  
   Верёвочная петля перелетела через сук и повисла над ним, покачиваясь и задевая верхушки травы. Оруженосец уставился на неё в немом ужасе - я собираюсь подвергнуть его позорной казни простолюдинов! Но так дёшево он от меня не отделается...
  
   Я связал руки ему за спиной и продел их в петлю. Потянув верёвку, я заставил его согнуться, будто в поклоне, и он взвыл от бессильной ярости и унижения. А когда его голова показала на горизонт, я ударил его ногой в поясницу, одновременно падая и натягивая верёвку. Оруженосец повис на вывернутых руках и снова завыл - на этот раз от боли.
  
   Я встал, закрепил верёвку на стволе соседнего дерева и поинтересовался:
  
   - Ну как, скажешь?
  
   - Нет! - прохрипел он, покачиваясь в петле.
  
   - Хорошо, малыш. Продолжай в том же духе и мы с тобой не плохо развлечёмся. - Я подарил ему самую обаятельную улыбку на которую был способен.
  
   Он опять потерял сознание. Я пошёл собирать хворост для костра.
  
   Когда оруженосец очнулся костерок уже во всю горел, весело потрескивая и стреляя угольками, а я грел на углях устрашающего вида кинжал, который вытащил из-за пояса пленника когда связывал его в первый раз.
  
   Когда сталь клинка приобрела приятный малиновый оттенок, я снял его с углей и подошёл к оруженосцу. Интересно, почему люди склонны считать, что пыточный инструмент раскаляют для того, что бы причинить жертве как можно больше страданий, хотя делается это исключительно ради человеколюбия? Ну, во-первых: не истечёт кровью - раскалённый металл заваривает рану. Сами знаете - ожги не кровоточат. Во-вторых: инфекция не попадёт. Хотел бы я посмотреть на такую заразу, которая способна выжить на светящемся от жара клинке! Но пленнику моему этого явно никто не объяснял, а своих мозгов у него не хватало. Во всяком случае, моей заботы он не оценил и смотрел на кинжал в моих руках как на подкаменную гадюку.
  
   - Скажешь? - спросил я скорее для порядка, нежели рассчитывая услышать положительный ответ.
  
   - Нет!
  
   Я стащил с его ног сапоги и поплёвывая на кинжал - сталь постепенно становилась вишнёвой, остывая, но мне хватит.
  
   - Ну, как?
  
   - Нет!
  
   Над лесом раздался вопль, на столько дикий, что наблюдавшие за этим спектаклем вороны с карканьем взлетели с облюбованных веток.
  
   - В Велезе, замке графства Петен! Он тут верстах в тридцати...
  
   Я же предупреждал его, что запоёт...
  
   - Куда его поместили в замке?
  
   - Не знаю! У-оу-у...
  
   Я отрезал второй большой палец. На этот раз на левой ноге.
  
   - Где?
  
   - В каменном мешке под угловой башней. Она одна выложена из гранитных блоков.
  
   - Гарнизон?
  
   - Семьсот человек.
  
   - Охрана мешка?
  
   - В башню можно попасть только со стены. Пост только там...
  
   - Когда его кормят?
  
   - Раз в день по утрам.
  
   - Он в цепях?
  
   - Да. Но ты, поганец, ничего не добьёшься, и граф с тебя сдерёт шкуру!
  
   Ах, вот оно что, Паршивец пытался запугать меня, надеясь, что я откажусь от безумной, по его мнению, затеи. Ну, что ж, одну безумную идею, я уже провернул - Норделек кипит до сих пор...
  
   - Сдерёт шкуру? - задумчиво повторил я. - Чепуха. Меня сам Готфрид, как-то раз, обещал повесить на заборе. Пять лет уже прошло. А всё ещё живой.
  
   Оруженосец забыл про боль в изувеченных ногах:
  
   - И ты идёшь в эту крысоловку, что бы его выручить?! Да ты двинутый!
  
   - Да нет. Я просто очень его уважаю и, пожалуй, даже люблю. А граф... Твоего графа я за это дело живым сварю, - пообещал я. - В масле...
  
  
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Велез я нашёл быстро. Щенок не врал - это действительно был мощный замок: высокие башни, толстые стены, глубокий и широкий ров. А вон и гранитная башня... Оставалось пройти и проверить, не соврал ли оруженосец про всё остальное. В замок, конечно, идти не стоит, а вот в харчевню заглянуть стоит.
  
   Подпоенный мною солдат раскололся сразу и помимо груды военных баек, выдал, что в гранитной башне кого-то держат, и даже посочувствовал неведомому узнику - мол, граф туда сажает личных врагов, для которых желает найти наказание похуже смерти. На мой резонный вопрос, что же за несчастный и чем насолил графу, солдат пожал плечами - не знаю, мол, господа с нами не делятся, да и не наше это дело. Все сведения, полученные от оруженосца, он подтвердил, и вскоре я ушёл из харчевни, оставив вконец опьяневшего солдата валяться под столом. Убивать его не было нужды. К утру он не вспомнит даже, что говорил с кем-то, а уж о чём и с кем - и подавно...
  
   И вот, теперь я упорно ковыряю стену рва, каждую ночь немного удлиняя тоннель. В начале я работал с тростинкой, потом, когда полость в стенке рва увеличилась, натаскал бурдюком воздуха, и сделал что-то вроде воздушного пузыря. За неделю я добрался до фундамента башни, киркой разбил кирпичи и проник внутрь. Остались сущие пустяки - прокопаться на верх. Тут всего-то метра два...
  
  
  
   Готфрид, два месяца назад бывший королём Леглонда, а ныне узник Алвизона, получил свой обычный завтрак - он же обед и ужин - бутыль воды и кусок хлеба. Его медленно морили голодом, и с каждым днём он становился всё слабее и слабее. На сей раз, едва затих скрип ворота и хлопнула дверь в башню, откуда-то появился посетитель. Его лицо было смутно знакомо, но Готфрид не мог припомнить, где же он его видел.
  
   Посетитель бросил вниз верёвку и ловко спустился в мешок. На ходу вытаскивая из карманов всякие принадлежности, он подошёл к королю, присел перед ним на корточки, обмотал цепи сальным бинтом и принялся их пилить. Шума почти не было. Впрочем, как не было сил у Готфрида что бы удивляться.
  
   Я его очень хорошо понимал, поэтому трудился молча, давая Готфриду возможность прийти в себя. С ошейником я управился быстро, осторожно опустил цепи на пол, что бы не гремели, и взялся за ручные кандалы. Король начал подавать признаки здравомыслия:
  
   - Кто ты?
  
   - Ты знал меня под именем Шелет, вежливо ответил я, продолжая сосредоточенно пилить. Готфрид попытался вскочить, но тут же бессильно осел на пол:
  
   - Шелет?!
  
   - Не кричи, - попросил я. - Да, это я.
  
   - Что ты тут делаешь, источник моего позора?!
  
   - Пилю цепи.
  
   - Но, зачем?
  
   - Ты начинаешь задавать глупые вопросы, Готфрид.
  
   Я аккуратно уложил цепи поверх уже спиленных. На очереди были ножные кандалы.
  
   - Чего ты хочешь? - спросил Готфрид.
  
   - Отвезти тебя в Леглонд.
  
   Король явно ожидал услышать перечисление наград, которые я рассчитываю получить за его освобождение, поскольку не сразу понял смысл сказанного. С минуту поразмыслив, он осторожно заметил:
  
   - Но ведь я прикажу...
  
   - Ну, не воспользуешься же ты моей неосторожностью, - пожал я плечами и вернулся к своему занятию. - Ты же король.
  
   - Зачем ты это делаешь, Шелет?
  
   - Я виноват перед тобой. Если бы не моя глупость, ты не попал бы сюда. Я просто исправляю свои ошибки, - честно признался я.
  
   - Ты-то тут при чём? Ты меня опозорил - да, но это...
  
   Если бы я не послушал тебя, а разбил голову этому клопу, а сам отправился бы туда где должен быть, то ты не сидел бы здесь.
  
   - Это когда?
  
   - Помнишь поединок с рыцарями графа Петена? Ты остановил меня, когда мой меч чуть не разнёс ему голову.
  
   - Это был ты?! Что ты делал! Что тебе нужно?!
  
   - Ты это знаешь не хуже меня, Готфрид.
  
   - Ты хочешь моего позора... Лучше убей меня здесь!
  
   - Не шуми. И я вовсе не желаю тебе несчастий. Я пытался забыть. Честно пытался. У меня не получилось. Ты можешь держаться за верёвку?
  
   - Нет... Но, скажи - зачем?
  
   - За тем, что я уважаю тебя и по своему люблю. За тем, что ты мне дорог. За тем, что я ненавижу алвизонцев, и мне было больно видеть твоих придворных, аплодирующих им. За тем, что ты был единственным, кто не поддерживал их. За тем, что ты близок мне и я уважаю тебя как отца. Этого достаточно? Или нужны ещё причины?
  
   - Хорошо уважение, нечего сказать!
  
   - Плох тот сын, который не доставляет огорчений отцу, - я снял с него последние цепи и в первый раз посмотрел ему в глаза. - Я не могу забыть то лето. Не могу. И вообще, хватит. Полезли.
  
   Я втащил Готфрида наверх, уложил его на пол и слез в подкоп.
  
   - Съезжай вниз, я тебя подхвачу.
  
   Готфрид сполз в яму. Дав ему отдышаться, я повёл его по тоннелю, и вскоре мы оказались в воде.
  
   - Нужно нырнуть и выплыть в ров, - сказал я, обернувшись к нему. - Помочь в этом я тебе не могу, но тут совсем чуть-чуть. А там мы уплывём по ручью в озеро.
  
   - А сколько с тобой воинов? - вдруг спросил Готфрид, представив, видно, что за пределы Алвизона придётся прорываться с боем. Пришлось его разочаровать:
  
   - Один. Я.
  
   Готфрида чуть удар не хватил:
  
   - Ты один?! Ничего себе... В одиночку проникнуть в имперский замок! Клянусь, в метрополии об этом очень скоро узнают!
  
   - Я всегда был один, Готфрид. Мой характер не даёт мне подолгу задерживаться на одном месте и обрастать друзьями. Ну, так мы плывём? Я две недели ковырял эту дыру, и мне очень хочется поскорее отсюда выбраться.
  
   Когда мы прибыли на постоялый двор, я заметил, как хозяин подозрительно на нас косится. Его можно понять: когда к тебе приезжает двое, закутанных чуть не по уши, всадников, кто угодно заподозрит не ладное. Я не сомневался, что он пошлёт за солдатами, как только мы поднимемся в комнату. Но у меня не было выбора - Готфрид нуждался в отдыхе.
  
   Как я и ожидал, нам отвели комнату, в которой оконные рамы были крепко прибиты к косякам. Готфрид тут же повалился на постель, а мне пришлось остаток дня и почти всю ночь возиться с оконными скобами. Я был выжат, как лимон, но Готфрид успел отдохнуть.
  
   Я уже допиливал последнюю скобу, когда на дворе показались солдаты.
  
   - Так, это по наши души. Король Готфрид, могу я попросить вас об одном одолжении?
  
   - Пожалуйста.
  
   Я протянул ему приз герцогского турнира:
  
   - Передайте этот перстень принцессе Герол. А теперь спускайтесь в окно, выводите лошадей и уезжайте. А я с ними пообщаюсь.
  
   Король разглядывал перстень.
  
   - С кого ты его снял?
  
   - Фу, как грубо? Я выиграл его на турнире у герцога Норделек в честь возвращения его дочери. А что, не могу, что ли?
  
   - Я слышал, его выиграл монах.
  
   - Это басни. Выиграл я. Вы его передадите?
  
   - Хорошо. Это опять разобьёт ей сердце, но сейчас я не могу тебе отказать. Ты мне расскажешь об этом турнире?
  
   - Обязательно... если встретимся там, где нет заборов ваших подданных. Давайте быстрее.
  
   Король вылез в окно, а я выхватил Герол и кинулся вниз по лестнице, на встречу солдатам. Снова в бой. И опять запела свою песню моя Ласточка - Герол. И я смеялся от счастья, слушая её...
  
  
  
   Глава 5
  
  
  
  
  
  
   Я гнал Ротвела вперёд. Гнев и ярость клокотали во мне. А как хорошо всё начиналось...
  
  
  
   Готфрид приехал к Нектору и старательно не узнавал меня. Он мог потребовать у Нектора выдачи преступника Шелета, но не мог требовать выдачи приближённого к тому булатного кузнеца, личного мечника короля, Кевела аль Везлы. Керок, приехавший на родину отъедаться и отдыхать, старательно избегал попадаться мне на глаза, хотя я и так уже догадался, кто меня выдал. Но, исправить уже ничего было нельзя. Я ещё надеялся, что всё обойдётся.
  
   И тут разразилась гроза.
  
   Даже мысль об этом разговоре жгла моё сердце обидой - за что?! Ведь я же хотел как лучше... Но Нектор и Готфрид вдвоём взяли меня в оборот, и мне пришлось не сладко.
  
   Начал Нектор.
  
   - Кевел, я всегда знал, что в Леглонде тебя приговорили к смертной казни. Но я не знал за что. Теперь знаю.
  
   - Я уже понял, Ваше Величество.
  
   - Понял?! Я слышал много о твоих проделках, и они сходили тебе с рук, но этого я не потерплю. Ты что себе позволяешь?!
  
   - Я позволил, но не позволяю.
  
   - Ты мне зубы не заговаривай. Я думал, что Готфрид вынес не справедливый приговор, но теперь я с ним согласен.
  
   - Я тоже.
  
   Нектор временно выбыл из игры, но эстафету принял Готфрид:
  
   - Парень, я могу понять твои чувства, но и ты мои пойми. Ты довёл её до шока. Она стала сама не своя... Так зачем ты её мучаешь?
  
   - Я не мучаю.
  
   - Да? А перстень? Ты рассказал мне весёлую басню о том, как ты его добыл. Я ей, правда, не верю - Гофд был славный воин, и не тебе его убить. Но, ладно. Передал я его и рассказал как вышел из башни. Да, глаза у неё просто светились. Но, с тех пор она ведёт себя просто не разумно. Ухаживания графа Керриблю, вроде бы, принимаемые ранее, теперь отвергаются. И к ней теперь не подступиться. Ты что наделал? И я туда же... старый дурак!
  
   Я поднял голову.
  
   - Она во время поединка такая несчастная была, а когда я уезжал в Алвизон, на неё просто смотреть страшно было. У меня сердце просто кровью обливалось. Вот я и решил её порадовать.
  
   - А что же не обрадовал до отъезда? Никто бы не помешал.
  
   - А когда бы я тогда уехал? Я ведь месяц с гаком вас искал. А мог бы и больше. Зачем же ей сердце рвать? Оно ведь не железное.
  
   Тут опомнился Нектор.
  
   - Вот что, Кевел. Я прощал тебе твои похождения, но на сей раз объявляю, что ты приговариваешься к изгнанию. Тебе запрещается находиться на территории Валузии, и любой, кто увидит тебя здесь, обязан убить.
  
   Я отшатнулся:
  
   - За что, Ваше Величество?!
  
   - За то, что ссоришь Валузию и Леглонд в такое время. Ты хороший воин, Кевел. Но ты не стоишь Леглонда.
  
   Я всё ещё не мог поверить услышанному.
  
   - Нектор, ты предаёшь меня? Я уже недостаточно хорош для тебя?
  
   - Ты недоволен положением королевского любимчика и желаешь стать членом королевской семьи? - спросил Готфрид. - А потом, может, и на корону будешь претендовать?
  
   И я опомнился.
  
   - Готфрид, Готфрид... Я считал тебя справедливым, как сам Господь, а ты только человек - очень хороший - но человек. Ведь для того, что бы стать твоим зятем, мне надо было подождать всего пол года, и тебя бы объявили бы умершим. А поскольку твой сын слишком молод, что бы править, выбрали бы нового короля, и это препятствие отпало бы само собой. Если бы я хотел оставить всё по-прежнему, мне достаточно было бы не говорить тебе, что я был в посольстве. Но я хотел, что бы ты понял меня и не мучился благодарностью к подлецу. Я сделал, что сделал. И каяться поздно.
  
   Я повернулся к Нектору.
  
   - Согласно закону, у изгнанника конфискуется всё имущество. Я прошу оставить мне коня и меч. Завтра я буду за пределами Валузии.
  
   Нектор с минуту смотрел на меня, словно надеялся, что я скажу что нибудь, что позволит ему отменить свой приговор. Но я молчал.
  
   - Хорошо, - ответил он. - Это против закона, но за твои прошлые заслуги я оставлю их тебе.
  
   - Спасибо, Ваше Величество.
  
  
  
   Граница давно осталась позади, но я продолжал ехать дальше. Ярость, которую не на ком было сорвать, гнала меня вперёд. В округе не было ни одного живого существа, кроме жеребца, а издеваться над ним - было бы глупо. Оставалось издеваться над собой. И я продолжал вспоминать...
  
  
  
   ... Я шёл вниз, почти ничего не видя перед собой. И на встречу мне попались дети Нектора - Элен и Сигурд. Элен было лет двенадцать, и она обещала превратиться в сущего дьяволёнка в юбке, а Сигурду шёл семнадцатый год, и он старательно строил из себя настоящего мужчину.
  
   - Ты опять куда-то уезжаешь?
  
   - Да, Сигурд.
  
   - Надолго?
  
   - Навсегда.
  
   - То есть как... Ты не вернёшься?
  
   - Нет.
  
   - Почему, Кевел? - заверещала Элен. - Я тебя чем-то обидела и ты уходишь от меня? Ну, хочешь, я попрошу прощения? Можешь даже меня отшлёпать, я не обижусь, и никому не пожалуюсь...
  
   - Нет, девочка. Твой папа приговорил меня к изгнанию.
  
   - За что?!
  
   - Маленькая ещё слушать такие похабные истории. Прощай Эл. И ты, Сигурд, тоже.
  
   Сигурд, как настоящий мужчина, мужественно ответил:
  
   - Прощай.
  
   И удрал вверх по лестнице, пока возбуждённая принцесса щебетала:
  
   - Кевел, ты всё равно приезжай. Мы с тобой опять будем играть. А папу я уговорю - он добрый!
  
   - Вряд ли у тебя это получится. Будь счастлива...
  
   И пошёл вниз...
  
  
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Я тупо смотрел на неожиданно возникшее на моём пути препятствие в виде юноши весьма нахального вида, неосторожно прервавшего мои самокопания. Слева на обочине дороги стояла чалая кобыла под седлом, рядом переминался какой-то рыцарь, а между ним и мной нагло ухмылялся ещё один юнец, державший под узцы двух, как на подбор, сивых меринов. Не дожидаясь моих вопросов, юноша заявил:
  
   - У благородного рыцаря лошадь потеряла подкову, и...
  
   - Что, он рассчитывает, что я могу прибить её кулаком? - поинтересовался я. - Пусть едет в кузницу, там её поставят по всем правилам.
  
   - Нет. Он считает, что ваш жеребец для него подходит. Вы возьмёте его кобылу и поедите дальше. Благородный рыцарь спешит. Да и не к чему вам рыцарский конь. Только портить животное.
  
   Ярость заклокотала во мне так, что я чуть не лопнул. Эти подонки из Алвизона отобрали у меня родину и друга. А теперь им ещё и жеребца подавай?!
  
   - Передай этому вислоухому сыну шлюхи, что, если он не уберётся с дороги, в ближайшей кузнице я его самого подкую. А если он не в состоянии заметить, что подкова вот-вот отвалится - пусть ходит пешком и не портит хороших лошадей. А то эта чалая кляча даже для него слишком хороша. А тебе, нахал, если ты ещё хоть раз рот откроешь, я язык к штанам пришью.
  
   Рыцарь прямо таки взорвался. Он выхватил меч и кинулся на меня с криком: Ах ты, навоз старого осла! По всей вероятности бедняга решил, что я безоружен. Он стоял слева, где все нормальные люди носят мечи, а я левша и ношу мою Герол справа. Но, это уже его проблемы... Я откинулся назад, выхватил меч и рванул поводья на себя. Ротвел взметнулся на дыбы и развернулся влево, уступая нажиму колена, а я отбил меч противника назад и бросил повод, припадая к конской шее...
  
   Вы даже представить себе не можете того блаженства, которое испытал я, когда вся ярость, боль, горечь ушли через меч. Какое я испытал счастье, ощутив всем телом скрежет кольчуги врага, хруст его костей, ломающихся под лезвием моего меча. И увидев, как валится под копыта моего коня, разваленный до желудка тот, кто мгновение назад мнил. Что он выше меня как Бог и ему принадлежит весь мир.
  
   Оруженосцы закрылись от меня щитами и выставили копья, ожидая своего смертного часа и надеясь подороже продать свои жизни. Но ярость ушла в один удар, а на этих недоносков её уже не осталось. Пусть живут. Убивать их просто так - слишком много чести.
  
   - Выкладывайте оружие, деньги, доспехи. Скатайте всё в тюк и приторочте к седлу вон того мерина, он вроде бы покрепче, и давайте сюда поводья.
  
   Перепуганные до смерти они выполнили всё быстро и тихо.
  
   - Эту падаль увезите в город. Там есть костёл. Думаю, кобылы хватит на уплату за погребение.
  
   - Всё сделаем, сэр, в лучшем виде. Где нам потом вас искать?
  
   Сэр?! Ярость снова начала заливать меня. Но тут, как обухом по голове, меня осенило: а ведь ты теперь действительно - сэр. Господин, алвизонская свинья и числишься среди рыцарей этих свиней. Один из которых набрался наглости ухаживать за Герол - как его тал... Керриблю, кажется... А, это тот ублюдок, который занял место Нокбурна - единственного приличного человека во всём Алвизоне. Когда этот негодяй Пален начал говорить всякие гадости про Герол, Нокбурн единственный из этой своры, и, в конце концов, вызвал его на поединок. За что я ему был крайне благодарен, так как сам сделать этого не мог, по вполне понятным причинам. Правда, скандала избежать не удалось, но главный виновник догнивает уже шестой год. А Нокбурн, напомнил я себе, уже третий. Похоронили и то не по-людски. У него сын, вроде, был - Дэвид. Так он до сих пор в башне сидит. Как раз в Керриблю. А мне как раз заняться нечем и страсть кому нибудь нагадить хочется. Тут я вспомнил про оруженосцев. Они терпеливо дожидались моего решения. Велев им проваливать и больше не попадаться мне на глаза, я отправился в город. Надо было продать это барахло и купить себе кольчугу - не отправляться же на подвиги, прикрывая пузо медным тазиком. Ну, что ж, Нокбурн, ты отомстил за меня и Герол, а я и Герол отомстим за тебя. За одно и её избавим от нахального ухажера: уж если я ей не пара, то он уж тем паче. Я же говорил, что я ревнивый любовник.
  
  
  
  
  
   - Власть надо почитать. Она от Бога, - говорил мне кузнец, ловко выковывая наконечник копья. Вообще-то хороший человек попался - за две кольчуги этих щенков дал мне усиленную кольчугу как раз по размеру, а за три меча махнул арбалет и сотню болтов - их как раз споро ковали его помощники.
  
   - То-то, я гляжу, ты ее почитаешь, - поддел я его, разглядывая тем временем, шрам у него на боку Ребра то, небось, не жена вертелом пропорола.
  
   - Что вы, милейший, я и не выходил из кузни, почитай всю жизнь.
  
   - А что же тогда машешь кувалдой так вертикально? Года наверняка еще не прошло, как получил копьем в бок. И не в армии ты был - через кольчугу так не располосует. Вдоль ребер листом резануло.
  
   Кузнец попытался сменить тему, признав во мне коллегу:
  
   - А ты, я гляжу, сам кузнец? Откуда родом?
  
   - Из Валузии. А ты, если не ошибаюсь, гивд. Брендену оружие куешь, а? И разведчиком ему временами служишь?
  
   - Ну что вы милейший! -возмутился кузнец.
  
   - Да? А вон там, за чаном, новая франциска лежит, еще не закаленная, -ее для какого рыцаря сделал?
  
   - Опасно говоришь, милейший...Из Валузии, значит? А кузнецом тоже там был? И куешь неплохо?
  
   - Да как тебе сказать...Стучать по железу мне нравится, и получается вроде бы неплохо, но стучать по головам мне интереснее. Но учился я там.
  
   - А здесь что делаешь? - как можно невиннее поинтересовался кузнец.
  
   - Перед тобой сижу и гутарю, - не менее невинно ответил я.
  
   - Говорить не хочешь?
  
   - Не хочу.
  
   - А кольчуги где взял? - продолжал интересоваться кузнец. Кажется, мы поменялись ролями.
  
   - Верстах в пяти отсюда один рыцарь хотел коней махнуть. Ну, я его и стукнул по голове. А с его оруженосцев и снял это барахло. Ты смотри , владельцы по свету ходят и очень злы на меня.
  
   - Ну, это меня не волнует. А с рыцаря почему кольчугу не снял?
  
   - А что я с этой рванью делать буду?
  
   - Ну, дырку и залатать можно...
  
   - Там на месяц работы. Я его мечом ниже лопаток развалил.
  
   У кузнеца глаза полезли на лоб:
  
   - А не врешь?
  
   - А зачем?
  
   - Да-а...Теперь я понимаю, зачем валузский кузнец машет мечом... - он вдруг остановился. - А что, если тебе к Брендену поехать? Там таких, как ты, с радостью берут...Ты надолго?
  
   - Надолго.
  
   - А что так? Изгнанник?
  
   - Да.
  
   - А за что выгнали?
  
   - За длинный язык и шашни. В общем, за отсутствие ума в голове и в заднице.
  
   - Там большие деньги заработаешь, - уговаривал кузнец. Чай, булат варить умеешь, да и ковать тоже, небось? А? Семью заведешь...Не горюй.
  
   - Варить, может, и умею, да закон запрещает делать это за пределами Валузии.
  
   - Но ты же изгнанник! Значит, законам Валузии подчиняться не обязан!
  
   - Законам Валузии - не обязан. Но я остался кузнецом.
  
   - А вот оно что... Все время забываю что вашим кузнецам и король не всегда указ... А копья, стрелы покупаешь - что, воевать с кем-то собрался? Опять же, иди к Брендену. Он тебя пригреет.
  
   - Мое дело одному надо делать.
  
   - Так он поможет.
  
   - Если б мог помочь, я б давно уже не с тобой, а с ним гутарил... Да, за два шлема один на мой размер скуешь?
  
   Кузнец подошел ко мне с мерным шнурком: - Давай головушку... Но помни, у Брендена тебя всегда примут... Ты малость подожди, я за час управлюсь. Тебе ведь без насечки?
  
   - Да, простой. А я пока пойду, барышнику лошадей сплавлю.
  
   - А если понадобятся? Неужто своего красавца портить будешь?
  
   - На дорогах еще достаточно рыцарей.
  
   - Отчаянный малый, отчаянный, - Расскажу о нем Брендену. О таком головорезе надо знать...
  
  
  
   ***
  
   Я подъезжал к Керриблю, графскому замку на имперской земле. По ранжиру он, пожалуй, наравне с герцогским - а имперские герцоги обычно младшие братья короля.
  
   Керриблю оказался большим замком ... Ну и везет же мне, - думал я, подъезжая к воротам, - видно, Господь в Алвизон мне тропу указал! Что ж, против воли Господней идти грех - поеду. Мысли мои были прерваны суматохой во дворе замка - явно шло какое-то торжество, и всё было открыто нараспашку. Ну, тем лучше. Правда, пока мне нужен Дэвид, а с владельцами замка я разберусь потом...
  
   Тут я чуть не завопил от радости - по двору важно вышагивал граф Петен. Ну, воистину, на ловца и зверь бежит! Ладно уж, пусть пока живёт эта гнида, вот Дэвида вытащу, тогда поглядим...
  
   Вскоре я затащил в подвал старого ключника и начал потчевать его графским вином, справедливо рассудив, что граф задолжал прежним владельцам и должен потратиться для восстановления справедливости. Старикан оказался крепким, рассказывать очень любил, и я определял его кондицию по количеству убитых им рыцарей. Когда перевалило за сотню, я решил, что он достаточно созрел и попросил рассказать историю замка.
  
   Надо признать, я узнал много полезных сведений, особенно по части привидений и прочей нечисти, но зато старикан проговорился, что в восточной угловой башне держат Дэвида, вместе с Сейвелом - младшим братом второй жены Нокбурна.
  
   Ещё он поведал, что в упомянутой башне, только один обитаемый этаж, разделённый пополам коридором, куда выходили комнаты из каждой половины, закрывающийся двумя крепкими дубовыми дверями. Одна половина, внутренняя, была пуста, а во внешней - жили пленники. В коридор с двух сторон башни вели две низкие двери, обшитые железом. У каждой из них стоял пост из одного человека. Вот и вся охрана. Оставалось только удивляться, как это до сих пор ни кто не украл у графа его драгоценных пленников.
  
   Я подошёл к одному из стражников и вежливо поинтересовался, по какому поводу торжество? Тот ошалело ответил, что по поводу вступления в права нового графа - должно быть я был единственным человеком в замке, кто не знал этого. Видя мою почтительную рожу, стражник не утерпел и похвастался, что сторожит наследников бывшего графа - Нокбурна, казнённого за организацию заговора с целью - страшно подумать! - убийства короля.
  
   Выразив бурный восторг по поводу его назначения на столь ответственный пост, я попросил показать мне сих опасных личностей: а вдруг их так никогда и не казнят, и мне не придётся увидеть, как выглядят заговорщики - с рогами, поди? Посмеявшись, стражник любезно выполнил мою просьбу: открыл дверцу, впустил меня, зашёл сам и прикрыл за собой дверь. Показав мне пленников в глазок - к слову, это были совсем молодые люди, Дэвиду - около двадцати, а Сейвелу лет двадцать пять, - сей любезный страж разместился со всеми удобствами в соседней камере.
  
   Камера Дэвида была закрыта на простой крюк, который удерживался навесным замком. Ключей при стражнике не оказалось и, хотя сбить замок было делом минутным, шуметь я не хотел - мог всполошиться второй стражник. Я приоткрыл дверцу за его спиной, выждал, когда на доступном обзору двора не осталось ни одного человека, воткнул в затылок стражнику стилет, подхватил тело и разместил его рядом с напарником. У этого горе стражника нашлась не большая секира, ей я сшиб замок.
  
   Я открыл дверь камеры и увидел две пары глаз - пленники не могли е слышать моей возни и теперь гадали, зачем я к ним заявился.
  
   - Дэвид, Сэйвел, выходите, но без шума.
  
   - Вы кто? - в один голос спросили они.
  
   - Друг вашего отца и зятя.
  
   - Все друзья моего отца были казнены! - заявил Дэвид.
  
   - Я жив, значит не все. Хватит болтать. Пора сваливать отсюда.
  
   Они подчинились. Я закрыл дверь на крюк, накинув крюк на входную дверь и, привязав нитку, управился со второй. Осторожно спустившись вниз, мы, как ни в чём ни бывало, пошли в комнату, отведённую мне гостеприимным хозяином.
  
   - Переодевайтесь, - я вывалил на кровать целый ворох припасенной одежды. - Будете моими оруженосцами.
  
   - Позвольте сперва узнать ваше имя, - встопорщился Дэвид.
  
   - Люс.
  
   - Где вы получили рыцарство?
  
   - Герцогство Норделек, графство Дерби.
  
   - Но, я не слышал, что бы у отца был друг по имени Люс. Да и молоды вы для этого.
  
   - Тогда я ещё не был сэром, и хватит вопросов. Ты хочешь жить на свободе или в этой клетке сидеть ещё лет тридцать? Ну, так ещё не поздно тебя в неё назад отвести! - не выдержал я.
  
   - Но я должен знать к кому поступаю в оруженосцы! - возмутился Дэвид. - Не могу же я допустить, что бы сын Нокбурна стал оруженосцем... никому не известного рыцаря!
  
   - Милый, или ты заткнёшься, или тебя повесят за твой длинный язык. Можешь проваливать куда хочешь, как только мы выедем за границу Керриблю, но до этого, ты будешь паинькой, или тебя убьют, и все мои старания спасти сына Нокбурна пойдут прахом только по тому, что для этого сына, видите ли. Золотой рыцарь Дерби не достаточно хорош в качестве освободителя!
  
   - А...
  
   Я уже собирался заткнуть ему рот подушкой, но тут в дверь постучали. Я открыл. На пороге стоял сенешаль. Увидев пополнение, он вытаращил глаза:
  
   - А это кто?
  
   - Мои оруженосцы, - заявил я с восхитившей даже меня самого наглостью.
  
   - Но, сэр! Вы же приехали один!
  
   - В одной небольшой стычке они потеряли коней, поэтому шли пешком, - невозмутимо пояснил я.
  
   Сенешаль, должно быть, прикинул размеры небольшой стычки, где теряют коней, но после этого всё-таки уходят, причём противник явно не препятствует этому - должно быть, по весьма уважительным причинам, а я, к тому же, позволяю оруженосцам самостоятельно добираться - в полной уверенности, что ничего с ними не случиться!
  
   - Да? Тогда вам ещё интереснее будет выслушать предложение графа Керриблю! Он приглашает вас принять участие в ристалище. Там ваши оруженосцы смогут добыть себе коней. Приз - чудесный боевой конь... может и не такой чудесный, как у вас, сэр, но весьма не плох, - и двуручный меч, изумительной работы. Победитель поединка получает коня, латы и оружие побеждённого. Вы согласны? Ваши оруженосцы могут принять участие в поединках слуг господ рыцарей. Я жду вашего решения.
  
   Так. Понятно. Кто-то положил глаз на моего Ротвела. Ему придётся разочароваться - зря я, что ли тогда столько плясал вокруг этого графа Пельмонт, опасаясь ранить подобное чудо.
  
   - Я согласен. У вас есть оружейная лавка? У меня от копий остались одни наконечники. А эти недотёпы даже щиты потеряли.
  
   - Конечно, милейший! - ещё немного и он решит. Что мы сражались против всей королевской гвардии, с таким восторгом он уставился на моих недотёп. - На первом этаже, в самом торце правого крыла вы найдёте всё, что вам будет угодно. А теперь извините, но мне надо спешить. Ристалище намечается славное.
  
   - Конечно, - вежливо ответил я. - До скорой встречи. Я буду на ристалище.
  
   - Спасибо.
  
   Дверь захлопнулась. Дэвид с Сейвелом перевели дух. Я повернулся к ним и завопил:
  
   - Вы переоденетесь или нет?! Быстро!!!
  
   Они заторопились, путаясь в рукавах и штанинах.
  
   - Сейчас пойдём к оружейнику, - проворчал я, - надо вас прибарахлить. Поучаствуем в драках и гордо удалимся, а там пусть ищут сколько захотят.
  
   Они замялись.
  
   - Ну, что ещё?
  
   - У нас нет денег, сэр, - в первый раз после выхода из камеры подал голос Сейвел.
  
   - Они есть у меня.
  
   - Но, мне, сыну графа Керриблю, не прилично брать взаймы у неизвестного сэра Люса!
  
   - Дэвид, ты своими приличиями доведёшь меня до белого каления. Я уже каюсь, что вытащил тебя из этой клетки. Надоел! Ты - мой оруженосец и я должен тебя вооружить. Если уж тебя так задевает необходимость брать у меня в долг, вернёшь мне оружие после турнира - не думаю, что твой отец вырастил рохлю, не способного обеспечить себя всем необходимым на турнире, тем более в поединках со слугами. А теперь, марш за мной. И не отставать.
  
   В оружейной лавке действительно было всё. После оголтелого торга, доставившего обеим сторонам огромное удовольствие и убедившего ершистую парочку, что я таки ж кое-что смыслю в оружии, я купил оруженосцам кольчуги, шлемы, щиты и копья. На это ушло более половины тех денег, что одолжили мне встретившиеся по дороге и оказавшиеся через чур нахальными рыцари, но я рассчитывал восполнить траты за счёт турнирной добычи. Как оказалось впоследствии, рассчитывал не зря...
  
  
  
  
  
   ***
  
   Ристалище и впрямь было хоть куда - сорок рыцарей собрались, что бы покалечить ближних своих. Особенно отличался некий сэр Олав - рыцарь, слывший очень умелым. Его противники слетали с сёдел обычно в первой же сшибке. Граф к нему относился очень тепло и подзуживал рыцарей:
  
   - Сто гривен золота тому, кто побьёт Олава!
  
   И от души хохотал, когда очередной претендент на графские гривны летел на землю.
  
   Дэвид и Сейвел дрались не плохо, особенно если учесть, что три года они провели в заточении. Я сшиб пятерых и обратил на себя внимание тем, что не использовал щит. Граф несколько раз поглядывал на меня, будто замышляя какую-то каверзу. И вскоре ко мне подбежал паж и пригласил подъехать к трибуне, где сидел граф со своими приближёнными. Я с достоинством принял приглашение и подъехал сопровождаемый оруженосцами, что было великим нахальством с их стороны.
  
   - Рыцарь, назови своё имя, - повелел граф.
  
   - Сэр Люс, рыцарь графства Дерби, герцогства Норделек.
  
   - Сэр Люс? Что-то знакомое... Вы не помните, где я о нём мог слышать? - обратился он к своему сенешалю.
  
   - Вам о нём говорил сэр Кессел, граф Дени.
  
   - Ах, да. Вспомнил. Это вы покалечили сэра Пендрагора?
  
   - Я, ваша милость.
  
   - Похвально. Сэр Пендрагор очень известен даже в метрополии. А не хотели бы вы испытать свои силы в единоборстве с сэром Олавом? Вам, как победителю сэра Пендрагора, я подарю двести гривен. Берётесь?
  
   Я пожал плечами:
  
   - А почему бы и нет? Только придётся часть из них потратить на покупку лошади, а иначе как я их увезу? Не на боевого же коня их грузить!
  
   - Вы так уверены в победе? - нахмурился граф.
  
   - Конечно, ваша милость.
  
   - А вы нахал... Хорошо. Если вы победите сэра Олава, вы получите двести гривен, и я объявлю вас победителем ристалища. Если же вы проиграете, вам всыпят двести плетей, и боевой конь вам уже не понадобится.
  
   Я замер, боясь поверить в такую удачу. Ему приглянулся Ротвел! Чёрт с ним, он сам даёт мне повод отомстить за Нокбурна! Не быть мне кузнецом, если я не заставлю его пожалеть об этой неосторожности! И я медленно, внятно произнёс:
  
   - За такие обещания, граф, вызывают на смертный поединок.
  
   - Ты мне угрожаешь?!
  
   Он всё ещё не понял, в какую ловушку сам себя загнал...
  
   - Нет. Напоминаю кодекс чести. - Я подождал, пока до него дойдёт, и спросил: - Надеюсь, нет нужды бросать вам в лицо перчатку?
  
   Отказаться от поединка он уже не мог. Я обвинил бы его в трусости. Всё, что ему оставалось - это принять вызов.
  
   - Хорошо, сэр Люс. Я выйду на бой. Но, только после сэра Олава.
  
   - И после меня. - Добавил граф Петен, наполнив моё сердце ликованием. - Как гость, я обязан защитить честь хозяина.
  
   - Если кто ещё хочет, пусть говорит об этом сразу, - заявил я. - У меня нет желания слышать после каждого поединка: Я тоже буду! А вы, ваша милость, готовьтесь к поединку и готовьте гривны.
  
   Я развернул коня и направился к стартовой линии, спиной чувствуя ненавидящий взгляд графа. Я лишил его последней возможности избежать поединка, намекнув на то, что он пытается попросту измотать меня боями, спрятавшись за спины своих подданных и гостей. После моих слов, любой, кто посмел бы высказать намерение драться со мной перед графом, поставил бы под сомнение его способность постоять за себя и тем самым нанёс бы ему оскорбление.
  
   Но ради возможности в один день разделаться и с похитителем Готфрида, и с преемником Нокбурна, я бы и не такую подлость подстроил, клянусь Жезлом Шашвы!!! Да простит меня Господь за эту клятву - я всё-таки кузнец, хоть и христианин...
  
   Сэр Олав вежливо поклонился. Он, собственно, не плохой парень, но если уж встал вопрос кому умереть, то я, всё-таки, предпочту, что бы это был он. Своя жизнь как-то роднее и дороже.
  
   Звучит рог, и мы рванули на встречу судьбе. Отбив и гранёный наконечник со скрежетом врезается в забрало. Рывок на себя, и его стальное жало вонзается в кольчугу прямо в пройме кирасы. Рывок, и копьё бьёт в спину. Это, кажется, только жест презрения: наконечник только оцарапал металл кирасы. Разворот.
  
   Сэр Олав, кажется, понял, что я не бычок у мясника и не бочка на цепи: решётка забрала разворочена добрым валузским ударом, а в дыре кольчуги, кажется, стало сочиться.
  
   Звучит рог, и мы опять летим друг другу на встречу, прямо как нетерпеливые любовники. Отбив, и моё копьё врезается ему в грудь с правой стороны. Копьё разлетелось в щепки и я едва успеваю закрыться щитом от их града. Тут они для меня опасней стрел, сколько неразумных погибло от острых щепок своего же оскепища, пронзённые как кинжалами. Разворот. Ко мне бежит Дэвид с новым копьём.
  
   - Сэр! Вы ранили его в первой сшибке, точно! А во второй, прогнули кирасу на кулак! Рёбра точно сломаны - он выронил копьё после вашего удара!
  
   - Не трещи как векша. Этого борова надо протыкать насквозь.
  
   - Ещё один удар, сэр, и он вылетит из седла!
  
   - Сплюнь.
  
   Звучит рог. Я решил применить ещё одну тальскую штучку: чуть ли не с двух саженей метнул копьё. Олав закрылся щитом и пригнулся к гриве. Я обошёл его справа и с оттягом рубанул по спине мечом, а правой поймал копьё. Разворот. Сэр Олав с трудом разогнулся: он готов умереть, но не сдаться, хотя щит держит с трудом, а копьё положил поперёк холки своего коня.
  
   Сигнал к атаке. Я сначала шёл к нему слева, но в последний момент саданул Ротвела коленом и шпорой. Жеребец мячиком прыгнул вправо, а я метнул копьё в щит. Олав не успел перевести копьё и мой меч врезался в искалеченное забрало. Олав слетел на землю и из его шлема стала натекать тёмная лужа.
  
   - Снимите с него латы, отсчитайте деньги и навьючьте ими коня сэра Олава, распорядился я и повернулся к Сейвелу. - Ты проследишь за этим и возьмёшь меч и коня. Доспехи тебе пока великоваты, выкупать их некому, поэтому пусть пока лежат, когда-нибудь сгодятся.
  
   Подбежал паж от графа Петена. Тот вполне разумно решил, что в бою на копьях я ему просто не дам нанести удара, и сообщил, что выбирает бой пешком и на мечах. Ну, прямо перст судьбы какой-то - я как раз не люблю не доделанных дел, ну так теперь всё будет как в прошлый раз, только останавливать меня будет некому.
  
   Я начал бой ударом сверху, Петен сблокировал, напросившись на одну стандартную комбинацию - шаг вперёд, захват клинка противника и мулене вправо вниз. Пока Петен прикидывал, хватит ли у него сил удержать меня в таком положении, я выпустил его меч из захвата, размахнулся и ударил по шлему. Крепкий шлем оказался, а может, это у Петена ещё меньше мозгов было, чем я думал, но только он перешёл в атаку. По всей видимости, он решил применить ко мне мою же тактику, поскольку начал с удара сверху. Я решил не выяснять на сколько он хороший ученик, скатил удар и от всей души приголубил его по плечу. Пока он возмущённо таращился на меня, осмысливая моё не куртуазное поведение, я шагнул влево, ударил по локтю и с размаху - горизонтальным в забрало.
  
   Граф Петен упал.
  
   Я наклонился над ним, вытащил кинжал и открыл забрало, срезая ремни шлема.
  
   - Пощади! - прохрипел он.
  
   - Ну, уж нет, дорогой, - покачал я головой. - Тебя щадить нельзя, поскольку тебе не знакомо чувство благодарности. Готфрид тебя пожалел, и за это чуть не поплатился.
  
   - Готфрид мёртв!
  
   - Нет, дорогой. Он в Леглонде, на свободе, очень даже жив и ещё больше зол!
  
   - Нет...
  
   - Да, милый. А я - тот самый гивд, с которым ты дрался в Леглонде, и сейчас ты умрёшь. Пойдёшь отвечать перед Господом.
  
   - Нет! Спа...
  
   Удар кинжала оборвал его вопль.
  
   На возмущённый вопрос графа Керриблю, почему я не пощадил побеждённого противника, я пожал плечами и ответил, что уже давно поклялся его убить как только встречу. На вопрос о причинах столь лютой ненависти, ограничился замечанием о делах семейной чести, после чего заявил, что перед поединком хочу отдохнуть и перекусить. Это все сочли уместным, тем более что проголодаться успели многие, и поединок объявили отложенным на два часа.
  
  
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   - Вы его убьёте? - обратился ко мне Дэвид, как только за нами закрылась дверь моей комнаты. За последний час я сильно вырос в его глазах и возможность быть моим оруженосцем уже казалась ему честью.
  
   - Обязательно, - я присматривался и примеривался к секире одного из моих прежних противников. Граф Керриблю, учтя печальный опыт своих предшественников, выбрал бой на секирах. Секиры у меня не было, но её нашли среди моей добычи и спешно привели в божий вид.
  
   Теперь Сейвел готовил обед, поскольку мои оруженосцы, осмелев от безнаказанности и собственной удали, во всеуслышание заявили, что не позволят сэру Люсу питаться с графского стола из опасения лишиться своего господина. Дэвид приставал ко мне, а я приноравливался к секире.
  
   - А меня восстановят в правах графа Керриблю? - не унимался Дэвид.
  
   - Нет, милый. Ты по-прежнему враг короля и государственный преступник. В этот замок через пару месяцев въедет сын какого-нибудь имперского герцога. И если ты по неосторожности попадёшь к нему в руки, тебе попросту открутят голову.
  
   - А как же закон?
  
   - Дорогой, то, что тебя держали взаперти здесь, на территории метрополии, где действует закон о вольностях голубого дворянства доказывает, что на тебя всем наплевать... кроме меня, пожалуй.
  
   - А что же мне тогда делать? - растерянно спросил Дэвид.
  
   - Возьми себе новое имя и поучаствуй в турнирах. Возможно, тебе удастся получить рыцарство. Тогда, ты сможешь поступить на службу - и, может быть, когда-нибудь ты станешь вице-графом.
  
   - А может быть?
  
   - Может быть, станешь покойником.
  
   Дэвид ненадолго затих. Я не мешал ему размышлять, и вскоре он скромно попросил:
  
   - А можно я поеду с вами?
  
   Я пожал плечами:
  
   - Это как хочешь. Я своё дело сделал - вытащил тебя из тюрьмы. Дальше ты сам себе хозяин. Но, если ты пойдёшь со мной, то тебе придётся участвовать в моих проделках, а они частенько припахивают верёвкой или тюрьмой.
  
   - Это вроде сегодняшнего ристалища? - понимающе кивнул Дэвид.
  
   - Это ристалище - святое паломничество против того, что будет дальше.
  
   - А я поеду к сестре, - заявил Сейвел. - Её новый муж не откажется взять меня на службу.
  
   - Счастливого пути, - отозвался я.
  
   - Но, я буду помнить о тебе, сэр Люс.
  
   - Лучше забудь. Ничего хорошего ты не услышишь.
  
   - Это почему?
  
   - Потому, что чуть больше полугода назад, на турнире в Дерби, я представился как мэтр Люс.
  
   - Это не ваше имя, - вдруг убеждённо сказал Сейвел. - И учились владению оружием вы не в Алвизоне. Ваша техника слишком не похожа на рыцарскую, а копьём у нас так владеть не может никто. Это явно тальки вас учили. Я уж молчу по ваш меч - мне сложно придумать, на каком турнире вы могли бы получить его, потому, что валузский тёмный булат может себе позволить иметь не всякий сын короля, и уж точно не в Алвизоне.
  
   - Это моё имя, - тихо сказал я, но Сейвел почему-то вдруг побледнел, глядя мне в глаза. - А делать такие выводы очень опасно: я ведь могу решить, что ты можешь меня выдать.
  
   Сейвел чуть не выронил кастрюльку и я забеспокоился, что он оставит меня без обеда.
  
   - Чтоб я на вас донёс после того, что вы для меня сделали?! - завопил он. - Да ни за что!!!
  
   Я снова пожал плечами:
  
   - Один человек может решить так, а когда их много иначе...
  
   Пока я отдыхал, граф Керриблю уже успел приготовиться и ждал. На нём была кольчуга и шлем без забрала с бармицей. На правой руке - наруч, на левой - стальной шит с острым краем.
  
   Я надел поножи, кольчугу и шлем, взял щит с бляшками и отправил Сейвела покупать лошадей. Их у нас было четыре, чего явно не достаточно при такой поклаже. Графу немедленно доложили о моём распоряжении, и результат не замедлил сказаться.
  
   Бой вышел не долгим. Граф очень торопился, видно, пример Олава его не вдохновил. Он решил напасть. Я принял удар на щит и резким рывком отбросил его вправо. Шаг вперёд, щит к щиту и моя секира срывает бармицу с его шлема. Граф, пытаясь выиграть время, нанёс удар с разворотом щитом, но острый край завяз в коже и я рывком отбросил его вверх. Ногой блокировал руку с секирой, не давая сделать замах. Сам же нанёс маховый горизонтальный удар по шее. Тяжеленная секира снесла голову не хуже, чем на эшафоте. Она отлетела в сторону, разбрызгивая чёрный шлейф. Я отпрянул, пытаясь уберечь глаза от крови, фонтаном хлынувшей из шеи.
  
  
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Через неделю мы подъезжали к Ализу. Пробираться на прямую было опасно, так как я всем объявил, где получил рыцарское звание. Поэтому мы поехали в Алуз, где могли обменять графские гривны на оружие для моей армии.
  
   Да, армии. Я решил драться за подаренное мне графство Дерби и набирал армию. Сейчас за мной идут триста семьдесят человек. Из них пара сотен имеет своих лошадей, ещё семеро едут на моих и двадцать три одеты в латы, одолженные по дороге.
  
   В самом начале, когда на графском коне уехал Сейвел, а за мной шли только шестеро, нас пробовали облегчить с десяток рыцарей с лизоблюдами, решившие, что двести гривен для нас - слишком тяжёлый груз. Мои вояки попрятались, и нам с Герол пришлось исполнять сольный концерт.
  
   Отмыв латы от крови, и подобрав комплектами различные части от панцирей, я одел всех в кольчуги и посадил на коней. Лошади были мне нужны, и поэтому, в отличии от хозяев, не пострадала ни одна. В поклаже лежало ещё с десяток изрубленных лат. Я тогда пригрозил своим, что трусов в следующий раз буду или выгонять, или рубить буду самолично. С тех пор моя армия ещё ни разу не подвела меня в стычках. Она росла, и первые показывали последующим латы, свои и изрубленные, и делая красивые глаза, рассказывали о той схватке.
  
   В дороге я убедился, к великому своему удивлению, что они меня уважают и даже любят, а некоторые попросту боготворят. Они готовы были идти за мной в бой на любого противника. Когда нас окружила дружина Кебрского наместника, я предложил желающим уйти. Ответом мне был грозный клич: Веди нас!. Не смотря на трёхкратное численное превосходство, противник не выдержал и побежал, настигаемый нашими стрелами. На поле боя, среди прочих, валялось с десяток особо красивых клиентов, отведавших ласк Герол. Некоторые из них были развалены чуть не до поясницы, а один был просто перерубленный поперёк двумя половинками. Панцири с них решили не надевать на себя, что бы не вызвать беспокойства и не нужных пересудов у населения.
  
   Я мог не волноваться за верность своей дружины. Мои люди видели во мне свою опору в этом зыбком мире, в моей ярости и ожесточённости видели твёрдость, в хитрости - мудрость, в ненависти - бесстрашие... А я в них, готовых умереть за меня, вижу только орудие достижения своей цели...
  
   Я ехал и молил про себя - Господи! Прости меня, грешного, наставь и образумь меня! Дай покоя моему сердцу, не дай мне погубить тысячи ради себя! Услышь меня, Господи! Спаси душу мою от огня лютого! Спаси от ещё большего греха. На тебя одного уповаю, грешный, ибо нет сил противостоять соблазну. Зачем Ты мне дал увидеть?! Спаси нас, Господи...
  
  
  
   Мы встали в десяти верстах от города. Лагерь укрыли в лесу, армия занялась своими делами, а мы с Дэвидом - вернее с Крагором, - отправились в Ализ. Оттуда мы привезли копья, мечи, луки, стрелы, и с десятком солдат остались ждать следующего дня. Мы прибыли как раз к большому турниру, и я мог без особых проблем набрать ещё тысячу солдат. Тогда я сравнялся бы по силе с самим герцогом Кейлом. Что же делать - люди не любят тех, кому должны, А он мне задолжал не мало - целое графство.
  
   На утро мы с Крагором отбирали на третьем и четвёртом полях всех, кто более или менее подходил мне. Когда набиралась способная привлечь внимание группа, один из моих солдат не заметно выводил волонтёров из города. Соглашались почти все - даже оруженосцы, получившие карточку на этих полях, едва ли могли рассчитывать на большее, а уж проигравшие - и подавно.
  
   К вечеру у меня уже было тысяча четыреста человек. Из них четыреста латников и двадцать конных латников, и ещё пятнадцать были верхом, но без лат.
  
   До Людонтека верхом я добирался пять дней. Значит, четыре дня у меня в запасе. И за это время мы должны дойти до Дерби, а там либо я разобью Гароля, стану графом Дерби де-факто и заставлю всех признать себя таковым де-юре, либо меня втопчут в грязь. Бежать мне некуда.
  
   Я собрал свою армию и объяснил солдатам, что Кейл, герцог Норделек, подписал указ о назначении меня графом Дерби, но то ли забыл изгнать Гароля, то ли забыл обо мне. Так что, я решил напомнить ему о своём существовании, и либо мы захватим Дерби, разобьём Гароля и я стану Люсом де Дерби, либо нас всех перевешают. Всё это надо было выполнить за четыре дня. Отсюда до Дерби пятдесят шесть километров. Кто не желает участвовать в этой авантюре, может уйти сейчас, но если из оставшихся кто-нибудь струсит в бою, убью самолично.
  
   Если честно, то я ожидал, что разбежится половина. Но, похоже, за время моего пребывания в Ализе мои волонтёры подверглись обработке со стороны ветеранов - увидев, в каком количестве привезено оружие и прибывает пополнение, те, должно быть, сообразили, что им предстоит не мелкая потасовка, а крупная война, где можно заслужить и славу, и титул, и воспрял духом. Во всяком случае, не ушёл ни один. Ответом мне был дружный рёв:
  
   - Веди нас!!!
  
   Я разрывался надвое. Одно дело - в одиночку провернуть афёру, не рискуя ни чем, кроме своей шкуры, и совсем другое - вести на убой тысячи, что бы эту самую шкуру спасти. Веди, а куда, родные? Ведь при обычном марше три дня уйдёт на дорогу, и у нас останется только один день. На следующий же день, если Гароль не дурак, нас зажмут в тиски и растопчут. Вы этого можете не знать, но я-то знаю! Куда вы идёте? Я веду вас на смерть! Воткните мне копьё в спину и бегите!
  
   Нет, не воткнут - любого за меня разорвут на куски. Я для них - спаситель. Если мы победим, они будут меня славить. А если проиграем, то проклинать будет некого и некому. Вот она, сладость власти, да только почему-то в горле дерёт...
  
   Они шли не жалея себя. К обеду второго дня мы перешли границу Дерби. Это был подвиг - за полтора дня в полном вооружении одолеть сорок три километра. И здесь мы встретили первые войска Дерби - сто пятдесят латников и шестьсот человек пехоты.
  
   Я схватился за голову от ужаса при виде подобного безрассудства - Гароль опомнись! Ты же сам подставляешь мне свою глупую шею! Подожди помощи от Кейла, и мы твои, хотя и тогда я буду драться до последнего! Гордость... А излишняя гордость - это глупость. Прости меня, Гароль, я использую твою ошибку - ты сам меня к этому принудил. Я буду драться и побью их, ведь сдаться без сопротивления - равносильно самоубийству.
  
   Я отступил под натиском авангарда между двух длинных песчаных грив, между которых пролегала дорога. Первыми отступили пехотинцы, за ними латники, а последней шла конница - её я всю одел в панцири. Мы короткими ударами осаживали отдельных особо прытких рыцарей: вас впятеро больше, чем нас, но драться мы умеем ни чуть не хуже.
  
   В конце грив я построил латников клином, выставив угол вперёд. Приказал Хароду - командиру латников - погибнуть, если придётся, но выстоять, иначе нам всем конец. Он ответил, что трусов оставили ещё до границы.
  
   Я возглавил конницу и встал с ней сзади, лёгкую пехоту разделил на два отряда и приказал им скрытно занять гривы. Теперь оставалось только ждать, когда воины Дерби соблаговолят на нас напасть, и отдыхать, пользуясь моментом - на этот отряд мы нарвались прямо на марше.
  
   Сеглар, начальник отряда, видно, очень сильно нас презирал. Настолько, что не увидел простенькой ловушки и прямиком рванул между гривами, отправив вперёд рыцарей. А за ними поставил пехоту... Ну, раз ума нет, то незачем ему на свете жить. Если я не выиграю, то Гароль выиграет вдвойне - избавится от претендента на своё графство и от тупицы военачальника, и неизвестно, кто хуже.
  
   Дав им втянуться в долину между гривами, я приказал латникам идти вперёд, пока будет возможно. Но не в коем случае не давать врагу прорваться, а сам скорым маршем обогнул гривы и устроил засаду в тылу. Рыцари решили, что мы струсили и ринулись на латников. Рассчитывая с ходу смять их, и догнать беглецов.
  
   Латники угрюмо стояли, выставив сариссы. Разогнавшись, латники налетели на частокол саррис. Оставив на копьях с десяток трупов, откатились для нового удара. Но, клин продвинулся вперед, и разбег получился ещё меньше. Тут их атаковала лёгкая пехота сверху: на рыцарей полетели камни, брёвна, стрелы. Рыцари заметались и попытались снова атаковать. Схлестнулись. Откатились. Лошади понесли, и конница втоптала в пыль собственную пехоту. Не даром Нектор говорил: Сила конницы в движении и манёвре. Замани её в место, где нет простора и грош ей цена - передавят как курей! Но, выйти на простор у них не получилось. Им на встречу летел плотный строй моей конницы. Они не успели собраться, и их растрёпанный строй не выдержал удара. В панике рыцари подались назад, добив остатки собственной пехоты. Всё. Они сдались.
  
   Теперь моя пехота - латная, и ещё восемьдесят человек сядут на коней. Мои потери: двадцать семь легко и шесть тяжело раненых. Потери Гароля: из семисот пятидесяти человек - шестьдесят три пленных, остальные мертвы. Между тем ко мне присоединились ещё сто тридцать человек, и у меня теперь полторы тысячи латной пехоты и сто двадцать конных латников. Гароль - это твой смертный приговор. Я отпущу рыцарей, что бы они рассказали тебе об этой битве, и ты пойдёшь мне на встречу. Силы у нас почти равны, у тебя около двух - двух с половиной тысяч пехоты и около четырёхсот рыцарей. Но, за мной победа, а твои лежат. Теперь я выиграю, если только не подоспеет Кейл. Но, у меня есть ещё два дня и я сумею их использовать, я буду воевать, Гароль, ты слышишь?!
  
   Гароль меня не услышал, но услышал своих рыцарей и решил меня наказать, используя мою же тактику. Мы переходили вброд Дерби - это была тихая, спокойная речушка. Очень мелкая - коням на переправе воды было по бабки, - но очень широкая, с хорошим дном из песка и плоской гальки, и на месте брода имела удобные пологие песчаные берега.
  
   Первой перешла конница, что бы прикрыть дорогу спереди. В заслон я выставил Харада. Должны были начать переправу отряда Вайды и Деля, и в это время ударил Гароль. Мальчик, глупенький... Вайда и Дель перекрыли подступы к берегу и дали мне возможность переправить обоз, Харад отступил ближе к воде и занял место Вайды. Тот перешёл реку и прикрыл обоз.
  
   Я приказал Хараду прикрыть переправу Деля, самому стоять и никуда не отступать, а сам отправился с конницей. Мы вошли в реку довольно далеко от брода, как только начал переправу Дель, и скрылись за берегами. Кони стояли в воде по грудь, но до переката было уже рукой подать и, что гораздо важнее, Гароль нас здесь не видел. Как только Дель перешёл реку, рыцари, обтекая Харада, понеслись на отряд Деля .ещё не построиться после переправы.
  
   Но тут ударила моя конница. Мы ударили слева, и рыцари - твоя надежда и опора, Гароль! - были разбиты нами. Оставив Деля добивать их, мы развернулись и прижали к Хараду отряд пехоты.. Обтекая его справа, мы врезались в центр пехоты, а Харад со своими латниками доделал то, что не успели сделать мы.
  
   Пехотный стой оказался разрезанным на двое, и правая часть побежала. Мы её не трогали. Мы повернули вправо и, загнав вторую половину в реку, которую успел перекрыть Дель, смяли её.
  
   Я оглядел поле боя. Итак, Гароль, у тебя около тысячи деморализованной пехоты, которую ещё надо суметь собрать, и около сотни рыцарей, которых спасла только быстрота их коней. Ты проиграл. Я со своей конницей буду у замка Дерби уже сегодня, и, либо запру тебя там с горстью людей, либо отрежу тебя от замка. Завтра к обеду подойдёт моя пехота, и тогда Кейлу придётся играть со мной на равных. У него тысячи три пехоты и около пятисот рыцарей, которые будут утомлены после перехода и деморализованы рассказами о моих победах. Я могу рассчитывать на тысячу пехоты и сотню всадников - надо же будет кому-то караулить Гароля в его гнезде. Силы, конечно, не равны, но их уравнивает суточный отдых и две победы за нашими плечами. За мной - разгром превосходящей армии, а у Кейла пока ничего...
  
   К вечеру я был у Дерби, замка, где я стал мэтром Люсом, а потом и сэром Люсом. Теперь одно из двух - или он сделает меня ещё и сэром Люсом де Дерби, графом герцогства Норделек, или я погибну...
  
   Гароль не успел даже сюда. Его стража, приняв мой отряд за отряд хозяина, впустила нас в крепость без боя. Теперь я мог воевать с Кейлом, опираясь на Дерби, и наши силы окончательно уравнялись.
  
   Я осмотрел свою конницу. Ранены только семеро, из них один - серьёзно. Нектор был прав, неожиданность - сильное оружие. Значит конницы у меня сто двадцать человек.
  
   Я распорядился подготовить замок к приёму войск - завтра подойдёт моя пехота, её надо встретить, разместить, накормить, оказать помощь раненым, если таковые будут. Кейл появится только послезавтра, к нему, скорее всего, присоединится Гароль с остатками своих войск. Они нагонят ещё больше страху на солдат Кейла. И нам придётся встретить противника, превосходящего нас в четверо.
  
   Я взял свою казну и пошёл в донжон. Нашёл казнохранилище - не плохо, деньги есть. Я положил к ним свои сорок три гривны. Сто пятдесят семь гривен, что бы стать графом - а сколько нужно, что бы им остаться?
  
   Я забрался выше - здесь был кабинет графа. На стене висели две отличные карты - герцогства и графства. На столе - карта с окрестностями замка. Нужная вещь...
  
   Я склонился над ней. Вот эта долина - самое подходящее место для пехоты. Надо завтра съездить и посмотреть самому. И назначить Крагора сенешалем...
  
   Место действительно оказалось отличным - подкова километра в полтора длиной и метров семисот шириной, образованная широкими и не очень крутыми холмами высотой метров по тридцать-сорок. Котловину пересекала река, между холмами узкая и с обрывистыми берегами, а в самой долине разлившаяся песчаными плёсами.
  
   Вот здесь, на холме, я и устрою лагерь. За день как раз сумею управиться. Пехоту я осмотрел, выяснил, что у меня сто семьдесят раненых и убитых. Получается, я разбил Гароля практически без потерь со своей стороны...
  
   Раненых я отправил в замок и добавил к ним ещё с десяток сильно уставших. Весь гарнизон - сто двадцать человек. Нелегко будет Крагору... лёгок на помине - и сильно не доволен.
  
   - Сэр, вы меня оставляете в замке?!
  
   - Да, Крагор.
  
   - Но, сэр!.. Я не трус, вы имели возможность убедиться в этом! Так почему?! Разве я плохо дерусь?
  
   - Хорошо. И оставляю я тебя именно потому, что ты сможешь отстоять Дерби даже с этим инвалидным гарнизоном. Пойми, замок мне очень нужен. С ним мы сила, даже если я проиграю завтрашнее сражение, - Кейлу придётся с нами считаться.
  
   - Проиграете?! - судя по физиономии Крагора, я сказал нечто неправдоподобное. - Вы разбили Гароля почти без потерь - эти шестьдесят семь убитых ничто по сравнению с потерями Гароля!
  
   - Не забывай, что есть ещё Кейл и пять графств ,где все графы - родичи Гароля. И у одного только Кейла войск в четыре раза больше, чем у меня. Кроме того, Гароль - законный владелец замка, а я - узурпатор. Хорошо, что скоро зима и дороги развезёт, а не то нам конец. И до апреля нам надо найти союзника, или нас сомнут. Так что, сохрани мне замок, Крагор, иначе мы погибнем.
  
   Он понял меня и поклонился:
  
   - Хорошо, сэр.
  
   - Вот и умница...
  
  
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Я играл в азартную игру с Кейлом. Тот, наслушавшись всяких ужасов от разбитой мною армии Гароля, остановился на границе Дерби. В этом была его главная ошибка. Доверив Крагору охранять замок, а Хараду - набирать и обучать пехоту, я, Кевел аль Везла, я же Люс граф Дерби, взял свои сто двадцать копий конницы и затеял эту игру.
  
   Я неожиданными налётами перехватывал обозы, истреблял отставших, нападал на переходах, атаковал лагеря, я появлялся, откуда меня не ждали, и исчезал туда, где меня не находили. Я второй месяц водил за нос своего герцога и за это время изрядно подсократил его армию. В то время, как Крагор и Харад набирали мне ещё две тысячи пехотинцев, я истреблял разбойников, что бы они не присоединились к Кейлу, а население приписывало это, яко бы, моим благородным побуждениям.
  
   Это был не передаваемый азарт - сто двадцать против пяти тысячной армии! Я выводил их из самых тугих передряг, и они были готовы идти за мной в огонь и в воду. Раненые, отправленные в Дерби, хвастали своими подвигами на зависть домоседам, и назначение в мою конницу было высшей наградой для любого из них. За эту честь готовы были драться, как не дрались ни на одном турнире за звание золотого рыцаря.
  
   Кейл понял, что проиграл, ещё не вступив в борьбу, но упорно искал мою армию по всему графству, при этом грабя и разоряя сёла, после чего его обозы, чаще всего, попадали именно туда, как моя помощь. Это вызывало преданность и симпатию ко мне со стороны жителей.
  
   Постоянными налётами я истребил почти всех разбойников, те, которых я не нашёл, сами предпочли убраться подальше, и все не могли дождаться, когда же я доберусь до последнего - герцога Кейла.
  
   Кейл проиграл, но надеялся на туза в рукаве - вице-графы Пирол и Вейстер, братья Гароля, собрали армии и шли на соединение с Кейлом. Это был его последний шанс - шёл ноябрь, и скоро дороги развезёт - и я буду графом Дерби минимум до апреля.
  
   Я не осуждал моих противников. Я был раковой опухолью на теле герцогства: Пьент, Людонтек и Пельмонт задыхались от натиска гивдов, а я оттягивал на себя более половины войск. Но, мне моё графство было обещано, и у Кейла было только два выхода: либо признать меня, либо изгнать. Изгнать пока не получалось, а признать не было возможности: Гароль был родственником пяти графам, и признать меня означало оттолкнуть от себя Сейгал, Пьент, Пельмонт, Пирол и Вейстер. Следовало выбрать либо меня, либо их. Кейл выбрал их. Мне, как отвергнутому любовнику, оставалось только выиграть эту войну и доказать, что я сильнее - или уйти. Идти было некуда. Оставалось только драться.
  
   Это понимали и мои противники. Никто не знал, что это я прикончил на турнире Трудоля и фактически убил герцога, погибшего при штурме собственного замка, но обстоятельства делали нас непримиримыми врагами. Я имел все права на Дерби, но эти права мне необходимо было доказать. Я должен был силой заставить всех считаться со мной, поскольку не хотел становиться изгнанником.
  
  
  
  
  
   Ну вот, свершилось. Армии Пирола и Вейстера присоединились к армии Кейла, походившей больше на разбойничью банду. Наступил финал: кто кого?
  
   Я стал более настойчив - напав, вёл за собою погоню. Так, перемещаясь километров по десять за раз, я привёл их к моему основному лагерю. Кейл, видимо, слишком обрадовался такой удаче, что бы понять, куда он попал.
  
   Утром я вывел свою пехоту и построил её тремя прямоугольниками, разместив их в виде подковы и оставив между ними проходы. Строй опирался на реку. Конницу я разделил и одну часть спрятал в холмах за подковой, а другую - мой закалённый партизанский отряд - вывел перед фронтом и построил треугольником.
  
   У меня было три с половиной тысячи пехоты и триста копий конницы. У противника - три тысячи конницы и две с половиной - пехоты. Я смотрел на них и качал головой - надо было вытащить из тюрьмы какого нибудь другого принца. Кейл, прости меня, но ты никудышный полководец. Ты не вынес из своего поражения ничего, кроме злобы. Она затмила твой разум, если ты, увидев убегавшую от тебя цель, бросил рыцарей, цвет и славу герцогства, на саррисы моей пехоты, даже не построив их как следует!
  
   Три тысячи рыцарей пошли лавой. Я подпустил их на восемьдесят метров и повёл свой отряд вперёд. Закалённые в боях и спаянные дисциплиной, мои воины прошли лаву насквозь, оставляя за собой трупы. Цвет рыцарства был встречен градом стрел и саррисами. Рыцарям пришлось обходить первый отряд справа, не нанеся ему вреда. Тяжелее всего пришлось второму отряду, которым командовал Харад - его не смяли только потому, что рыцари слишком мешали друг другу. Но, закалённые бойцы выстояли, и весь громадный поток конницы прошёл через два узких прохода - между вторым отрядом и котловиной.
  
  
  
  
  
   Первый поток попал под перекрёстный огонь и угодил в ловушку - все мои отряды сошлись к центру, заперев рыцарей под градом стрел, и у тех остался только один путь - через реку.
  
   Мой отряд, тем временем, напал на пехоту противника. Метая франциски и коля копьями, мы раззадорили её и отступили при первом же ответном натиске. Ломая строй, она кинулась за нами. Мы опрокинули её коротким встречным ударом и рысью вернулись назад. Наш налёт полностью расстроил боевые порядки пехоты, а то, что должно было произойти дальше, превратит её в кашу.
  
   Первый поток рыцарей переплывал реку, когда на него напала моя конница, укрытая на том берегу. Промчавшись вдоль кромки воды, она смела пытавшихся выйти на берег рыцарей и остановила их, держа в холодной воде. В сторону рыцарей полетели франциски и стрелы. Я знал, что у нас больше не будет шанса победить и поэтому стрел не жалели. Из тех, кто вошёл в реку, на берег не вышел ни один.
  
   Загнав в реку попавших в западню, подкова начала распрямляться и рыцари не выдержали её натиска. В начале медленно, а потом всё быстрее они начали откатываться назад. Мой отряд пристроился им в тыл и значительно сократил их численность. Но, недобитой конницы оказалось достаточно, что бы их же собственная пехота оказалась втоптана в землю.
  
   Это был разгром. У Кейла и графов Пирол и Вейстер осталось около тысячи деморализованных рыцарей. Без пехоты. И не было времени собраться с силами вновь. Им нужно было уходить, пока я не начал охоту на них: два графа и герцог - богатая дичь!
  
   Всё. Я граф Люс де Дерби. До весны. Потом нужно будет вновь доказывать свои права. Итог войны - герцогство полностью обескровлено. Но, это поправимо. За зиму все вновь наберут рыцарей, у которых нет шансов в метрополии. Если ты не майор, в Алвизоне тебе один путь - в пагос.
  
  
  
  
  
   - Чёртов Люс! За грехи мои навязался на мою голову!
  
   Герцог Кейл был в бешенстве. Принцесса Гейла, ныне герцогиня, с ироничной сожалеющей улыбкой смотрела на его метания по кабинету, продолжая свою тираду:
  
   - Да, сынок, мы просчитались с этим выскочкой. Надо было оценить его по достоинству и пожертвовать ещё одним графом. Тогда Люс воевал бы с гивдами, а не с тобой!
  
   - Мама, ты сама подумай, ну как я мог пожертвовать Гаролем! Они же все тут родственники. Они бы тогда все ополчились на меня!
  
   - Ну и что с того?!
  
   - Как что, я снова оказался бы там, откуда меня вытащил этот самый Люс! Только теперь, как мне кажется, навсегда.
  
   - Если бы ты его принял, то там бы ты уж точно не оказался. А теперь метр Люс именует себя графом Дерби и не очень то считается со всей вашей весёлой компанией. Следует признать - он много сильнее любого из твоих графов, а умный не станет ссориться с сильным.
  
   - И что же ты предлагаешь? Признать его права на Дерби?
  
   - Слишком поздно, сынок. Теперь этому мешает нарушенное тобой слово, бесславная компания, принесшая столько смертей, бесчинство твоей армии в сёлах Дерби, осиротевшие дети и поруганные девушки ... Уже поздно...
  
   - Но, мама...
  
   - Сядь! Я знаю, ты тоже тут отличился... Но Люс сам сейчас не в лучшем положении. У него очень мало шансов остаться тем, кем он является сейчас. Но, если теперь он заключит с тобой мир, то его не поймут ни армия, ни население, которое почитает его как благодетеля, а тебя проклинает как убийцу и разорителя. Он крепко сидит на своей земле. Народ его уважает, армия любит. Его кавалерия - вчерашние висельники и крестьяне, ездят и похваляются своими подвигами перед юными красавицами, и многие женятся на благородных девицах, хотя ещё полгода назад те с ними даже за один стол бы не сели. Они ездят и хвастают, как смелый рыцарь граф Люс де Дерби разбил твою пятитысячную армию, как нерадивая служанка фарфоровую чашку - походя. Сядь!!! И всего с одной сотней! Молодые люди начинают бредить им, как героем баллад, и рыцари предпочтут службу у него, а не у тебя. Он смелый воин и талантливый полководец. Но, у него есть один недостаток: его звезда слишком быстро взошла на небосклоне славы, и на этом пути он нажил себе не мало врагов. Вспомни, например, сэра Пендрагора, что жаждет ему отомстить. Я, кстати, пригласила его на должность маршала.
  
   - Но, мама, я сам хочу...
  
   - Вот и продолжай хотеть. Война - не детское развлечение. Ещё один подобный разгром, и гивды превратят Людонтек в руины. Юный граф Петен, именем Господним, поклялся отомстить убийце отца, новый граф Керриблю горит не меньшей ненавистью. Вот они то и станут твоими союзниками. Надо только получше поискать и, Бог даст, найдётся кто нибудь ещё. К весне наберём новую армию, и граф Люс де Дерби станет либо просто сэром Люсом, либо отслужим по нему заупокойную службу...
  
  
  
   Я невольно улыбнулся, слушая изображаемый Крагором диалог в лицах.
  
   - Что ещё новенького?
  
   Крагор пожал плечами и сказал, что моя персона пользуется большой популярностью у молодых дворян. Они пересказывали друг другу совершенно невероятные истории о моём, предполагаемом прошлом, пока на одном из балов их не услышал вице-граф Ребле. Послушав их немного, старый сэр Арнольд заявил:
  
   - Не говорите чепухи, молодые люди! Я сам был капитаном поля, когда этот Люс де Дерби получил белую карточку. Это было меньше года назад, в том же самом Дерби.
  
   - Меньше года назад?! - взвился кто-то. - Но я точно знаю, что он - золотой рыцарь!!! Когда же это он успел?! На каком турнире?!
  
   - Вот что я вам скажу, дамы и господа... но если вы будете ссылаться на меня, то совершенно напрасно, так вот, по моему мнению, этот турнир у него далеко не первый. Я этого сэра Люса приметил ещё в первый день, когда он шутя побеждал претендентов на карточку оруженосца. Вот этот, говорю, станет рыцарем. И даже поспорил на золотой с маршалом поля. И точно - четыре боя он провёл играючи. Но, когда по жребию ему выпало драться с сэром Пендрагором, я решил, что плакал мой золотой... Уж с кем-кем, а с сэром Пендрагором ему не тягаться. О чём ему и сказал. Но, что бы вы думали, он и Пендрагора решил отправить на доклад к Всевышнему.
  
   - Это того хромого типа, - спросила одна из девушек. - Со шрамом через всё лицо? Страшен, как Божий суд!!!
  
   - Нет, дорогая леди, тогда он был не менее красив, чем теперь страшен. Его уродство - это следы как раз той самой драки. Так вот, стали они съезжаться, а парень... - и далее последовало подробнейшее описание того поединка. У девушек разгорались глаза, молодые люди слушали и мотали на ус. Все, за исключением молодого графа Керриблю, который в возмущении вскочил с кресла:
  
   - Как вы можете превозносить этого негодяя?!!
  
   - Граф, ну зачем так грубо? Я понимаю, что в вас говорят родственные чувства, но ваш батюшка обещал выдать ему двести плетей, а за это каждый вызовет любого на смертный поединок. Потому, что подобные оскорбления смываются только кровью. А как бойцу равных ему найти довольно тяжело даже в метрополии. Я могу вспомнить только двоих или троих...
  
   - Это выскочке-то?!.
  
   - Я повторяю вам ещё раз, граф, что как боец - он один из лучших... А что касается его происхождения, то многие рыцари после неприятностей меняют свои имена и начинают всё с начала. Вот, у вас самого, граф, куда-то пропали два пленника. Про одного говорят, что он живёт у мужа сестры, а второй пропал... Думаете, он в реке утопился? Ничего подобного! Ездит каким нибудь Мандрагором.
  
   - Я его ненавижу!
  
   - Так вызовите его на поединок!
  
   - Поединок с этим выскочкой?!
  
   - Ну, во-первых, по титулу он вам ровня, а во-вторых, ваш покойный батюшка не погнушался с ним драться - за что и поплатился, к стати. Признайтесь, что вы просто его боитесь...
  
   - Ничего, я до него по другому доберусь...
  
  
  
   Я поморщился.
  
   - Крагор, оставь свои сплетни, надоело. Да, они меня превозносят, пока. А потом навалятся всей кучей. Я должен выбраться из этого тупика!
  
   С Крагора сразу слетела его весёлость.
  
   - Ну, съезди к кому нибудь, поговори. Ведь вокруг полно владений!
  
   - А толку что? Самое большее, чего я добьюсь - это их обещание не вмешиваться. Но этого мало. Если графы всего герцогства накинуться на Дерби, нас передавят как тараканов.
  
   - Но, у тебя пятитысячная армия.
  
   - И что с того? Один Кейл соберёт не меньше. А их там шестеро. Да ещё в союзники кого-нибудь найдут... Да того же Керриблю... вот и считай.
  
   - Да, но осенью ты бил пятитысячную армию сотней!
  
   - Вот именно, что сотней. А такую армию не спрячешь. Её рано или поздно поймают. Да, конечно, такая тактика возможна, но это не выход. Надо что бы хотя бы половина не выступила... Думай, Крагор, думай.
  
   - Ну, есть, конечно, ещё один выход: пойти и напасть первому.
  
   - После этого на меня все соседи накинуться. И тогда, хоть у гивдам уходи.
  
   - К гивдам? - недоумённо переспросил Крагор.
  
   И тут меня осенило:
  
   - К гивдам, Крагор, к гивдам!
  
   - Ты хочешь оставить графство?
  
   - Нет. Мы поедем к ним и договоримся о совместных действиях. Тогда и гивды получат своё, и мы живы будем. Едем!
  
   - Да, но как на это посмотрит народ? Гивды ведь враги!
  
   - А кто этому народу скажет? Мы поедем вдвоём.
  
   - А если нас там убьют?
  
   Я пожал плечами:
  
   - Днём раньше - днём позже, какая разница? Без этого союза нас точно убьют, а так, есть не большой шанс выжить...
  
  
  
   - Эгей! - закричал наш проводник, в котором я заподозрил дружинника Брендена. - Смотрите, кого я привёл!
  
   - Голар, как тебе это удалось? - спросил кто-то из набежавшей толпы.
  
   - А они, видать, заблудились, в город всё просили привести. Ну, я и привёл - да, видно, не совсем в тот, что им нужен!.. Что, господин хороший, не туда попал? - обратился он ко мне. - Ну, извиняйте, теперь придётся погостить нашего доброго вождя Брендена! Что, не по нутру, господин? Ну, уж тут ничего не поделаешь!
  
   - И где он? - поинтересовался я.
  
   - Ба, да господин по-нашенски понимает!
  
   - Так где Бренден?
  
   - Ну, где там ваш алвизонец? - раздался мне в ответ властный, мощный бас.
  
   - Вот он, здесь.
  
   - Ну что, сэр, зачем пожаловали? - поинтересовался Бренден.
  
   - Поговорить.
  
   - Поговорим о выкупе?
  
   - Это ты Бренден? - поинтересовался я, старательно не узнавая его. Нет, ну, в самом деле, как может алвизонский граф знать в лицо вождя гивдов?
  
   - Я, а что?
  
   - Я - граф Люс де Дерби. А это - мой сенешаль, - представил я себя и Крагора.
  
   - Граф, значит? Так я тебя менять не буду, нет. Я тебя, как пугало, на кол посажу и в огороде поставлю.
  
   - Хорошее выйдет пугало, - кивнул я. - Ни один вор не залезет. Даже если заткнёт нос, будет вонять через уши.
  
   - А ты смелый.
  
   - Хватит трепаться. Я должен вернуться послезавтра. Я уехал тайно.
  
   - Ты что, такой наивный, думаешь, что думаешь - я тебя отпущу?! Да твой замок стоит на костях моих предков! Твои родственники бьют нас, а ты думаешь, что я тебя отпущу?! - гневу Брендену не было границ, впрочем, как и его сомнениям в моих умственных способностях.
  
   - А ты ори громче, может кто испугается, - посоветовал я ему.
  
   - Ты, граф Дерби, четыре года назад прошёл здесь со своими головорезами и перебил всех стариков, женщин и детей, и ты думаешь, что я тебя отпущу! Да я тебя прикажу сейчас разложить и всыпать тебе плетей!
  
   - Четыре года назад я не мог здесь пройти. Я не был тогда графом Дерби. Но, сейчас я - сэр Люс де Дерби, и я могу накостылять и тебе и твоим дружинникам, что стоят за тобой. Но, будем считать, что я этого не слышал, а то за подобную угрозу я отрубил голову графу Керриблю.
  
   - Когда?
  
   - В конце лета, примерно.
  
   - Врёшь. Месяц назад граф Керриблю напал на газлов.
  
   - Это новый граф Керриблю.
  
   - Как новый?
  
   - Керриблю - это не имя, это название замка. И его владелец получает к имени приставку Керриблю. А поскольку замок находится в графстве и даёт своему владельцу права на это графство, то и владелец получает имя граф Керриблю. А это был, наверное, его сын. Он молод, примерно лет двадцати...
  
   - Да, молодой, говорят.
  
   - Так пошли, поговорим.
  
   - О чём?
  
   - О том, как насолить моим родственникам.
  
   - Каким?
  
   - Графам, ты же считаешь, что они мои родственники.
  
   - Но, вожди бывают родственниками, хотя не обязательно.
  
   - Графы тоже.
  
   Мы прошли в просторную избу и сели за стол. Вокруг столпились дружинники и любопытные.
  
   - Нет. Так дело не пойдёт. Оставь только своих советников. А всех посторонних - вон.
  
   - Ты что, им не доверяешь?
  
   - Я не доверяю даже своим. В замке никто не знает, что я уехал. Если узнают, что я ездил сюда, меня сожрут с потрохами.
  
   - Хорошо. Выйдете... Ну, и что ты нам хочешь сказать, граф-ф.
  
   - Я хочу договориться с вами о совместных действиях против графа Пельмонт.
  
   - А чем он вам не угодил?
  
   - Ну, это внутренние дела.
  
   - А при чём тут мы? Ты думаешь я за тебя вступаться буду?
  
   - За меня вступаться не надо. Ты, я вижу, горишь желанием вернуть себе земли предков? Ну, так возвращай. Почему бы, не начать с Пельмонта?
  
   - А не хитришь ли ты, двуязычная лиса? Может, ты хочешь нас вместе собрать и истребить разом? А наши земли - себе! Что молчишь?
  
   - Ты вождь, а не баба. Дела решают умом, а не языком. Я тебе подсказываю, как лучше сделать. Что бы тебе было понятнее, я сообщу тебе, что большинство войск Норделека с весны будет в Дерби. Вот и пользуйся этим. За одно и другим скажешь, кому следует, что, мол, давай совместно, в одно время нападём.
  
   - В Дерби, говоришь... А что они там будут делать? За девками бегать?
  
   - Нет. Бегать они будут за мной.
  
   - А зачем?
  
   - Ну, всяко, не за тем, за чем за девками бегают.
  
   - Но, ты ведь тоже граф. Так почему?
  
   - Граф-то я граф, да не тот.
  
   - Этот как?
  
   - Это тебе лучше Нектор объяснит. До весны время есть, так что к нему ещё не раз сбегаешь.
  
   - А ты откуда это знаешь?
  
   - Это у тебя на боку написано.
  
   - Ты что, опять словами играешь?
  
   - Да нет. В прошлую компанию у тебя был обоюдоострый меч. Теперь висит односторонний. Эти мечи куёт - вернее ковал, я о нём давно не слышал, - Кевел аль Везла. Они, у знатоков, очень ценятся. И они все идут в арсенал самого Нектора. И выдать такой меч может только он сам. Отсюда следует, что ты был у Нектора в этом году, и он подарил тебе меч. Поскольку летом и осенью ты портил кровь моим родственникам, то, значит, ездил ты зимой.
  
   - Ох, хитёр пёс, хитёр...
  
   - Так вот, я тебе говорю, что мы будем развлекаться. Но, что бы они не увлеклись, их надо пощипывать. Для этого нужен ты. Далее, мы берём взаимное обязательство о перемирии: я не участвую, и не предоставляю территорию, не снабжаю ни какие действия против гивдов, а вы оставляете в покое Дерби. Мне хватит забот с моими родичами на всё лето. Только смотри, есть ещё один граф Дерби.
  
   - Это как?
  
   - Это тот, у кого я отобрал замок. Вот с прошлой осени мы и выясняем, чей же он. Ведь ни разу не нападали на Дерби с прошлой осени?
  
   - Да. Было.
  
   - Вот. И я даю обещание, что мои войска не перейдут границу для войны с гивдами до следующей зимы. Если, конечно, вы будете выполнять те же условия. Единственная проблема, что с моей территории могут пройти другие графы, а их много - целых шесть, и я не за всеми смогу уследить. Так вот, если вы будете получше поколачивать другие графства, то я, может быть, услежу за всеми. Следующей зимой опять встретимся и обсудим наши дальнейшие отношения.
  
   - Так, значит, предлагаешь?
  
   - Да.
  
   - Вы, я помню, любите подписывать пергаменты.
  
   - Нет. Дадим клятву на мечах.
  
   - Ты уважаешь этот обычай?
  
   - А почему бы и нет? Всё, что я имею, я добыл своим мечом.
  
   Я вынул свой меч. Бренден тоже. Он заворожённо смотрел на мой клинок. Я положил правую ладонь на лезвие:
  
   - Я, граф Люс де Дерби, даю клятву выполнять наш договор.
  
   - Я, Бренден, вождь газлов, даю клятву выполнять наш договор...
  
   Утром, мы с Крагором, в сопровождении пяти дружинников, отправились к границе Дерби. Вечером мы уже были в замке.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 6
  
  
  
  
  
  
   Весной я разослал разведчиков по всем графствам, выставил посты на всех дорогах и границах. Я готовил армию к обороне графства и ждал, кто решиться напасть первым.
  
   Самым нетерпеливым оказался вице-граф Вейстер. Горя желанием отомстить за прошлогодний разгром, он вёл свою трёхтысячную армию скорым маршем к Ведле - реке, служившей границей наших графств. Разлив ещё не спал, и переправа была возможна только по каменному мосту у деревни Улво.
  
   Вейстер вёл свои войска к этому мосту, надеясь одолеть его внезапным налётом. Я даже позволил ему это сделать. Он перешёл Ведлу. Его войска выстроились в колонну, и походным маршем вошёл в лес. Из леса они не вышли. Его дозорные никого не обнаружили, но, тем не менее, его армия была окружена, и им предложили сдать оружие. Что они и сделали. На сей раз, обошлось без кровопролития.
  
   Гериз, вице-граф Вейстер, попал в плен и был доставлен в Дерби. Куда так стремился, в качестве почётного пленника. Его солдаты и рыцари были освобождены. Около семисот человек пожелало вступить в армию Дерби, все остальные были выставлены в Норделек - запугивать армию Кейла.
  
   Один из противников вышел из игры. Но эта бескровная победа прозвучала сигналом - охота открыта! Кто следующий?
  
   Следующий был Велез, граф Пельмонт. Он хорошо потрудился за зиму и собрал громадную армию в семь тысяч человек, из них около тысячи рыцарей. Нет, с конницей он явно перестарался - Дерби лесистая местность, и здесь лучше была бы пехота.
  
   Его армия двигалась тремя колоннами по разным дорогам. Я думаю, он был слишком самоуверен: колонны по четыре человека маршировали почти без разведки - впереди ехал отряд рыцарей, за ним двигался авангард из двухсот человек, а дальше шла основная колонна. Так себя не ведут во владениях мятежного графа...
  
   Все три колонны были атакованы по очереди, но везде по одному плану: пропустив отряд рыцарей, на дорогу выходил отряд латников и перекрывал её. Отряд конницы в сто человек сминал авангард и атаковал колонну. С двух сторон на колонну набрасывались латники и, разорвав её в нескольких местах, окружали разрозненные группы не готовых к бою солдат, к тому же утомлённых переходом. Рыцари бросались на выручку, но их встречали мои латники, и тем приходилось уходить, бросив пехоту на мой произвол. Что отнюдь не добавляло солдатам Пельмонта любви к своему сюзерену.
  
   Велез лишился армии за несколько часов. Несколько дней подряд к его личному отряду в тысячу человек стягивались остатки его разбитого войска. Всего набралось едва за три тысячи человек. Охотник потерял почти четыре тысячи солдат, так и не встретив своей предполагаемой жертвы. Сообразив, что после ещё одного такого боя Пельмонт останется без зашиты, Велез решил отступить, предоставив разбираться с законностью моего правления кому нибудь другому. Пройдя маршем до опушки, он вздохнул свободно - впереди Изва, а за ней начинался Пельмонт. Осталось пересечь луг...
  
   Вот это ему как раз и не удалось. Едва они вышли из лесу на пару километров, как из луговых балок появились отряды моих латников и заняли боевой порядок. Первые ряды составляли перебежчики - им предстояло доказать свою преданность Дерби, но они, почему-то, посчитали это проявлением величайшего доверия с моей стороны. К тому же они успели сообразить за кем сила в этой странной войне, где дичь и охотник поменялись местами. И взялись оправдывать моё доверие с большим рвением.
  
   Велез решил прорываться: Выстроив свои ряды клином, рыцари снаружи, а пехота внутри, он повёл их в атаку. Мощный удар, подкреплённый отчаянием, сначала прогнул, а затем и прорвал строй моих латников. Мощный клин сам влетел в ловушку: монолитный на первый взгляд строй оказался каре. С тылу его атаковал отряд конницы, довершивший дело: противник был окружён и дезорганизован. Войска, не способные к сопротивлению, сдались на милость победителя. Многие перешли в мою армию, в том числе и кое-кто из рыцарей. Многие из оставшихся намекали на правило благородного поведения и пытались договориться о выкупе, но все не желавшие служить у меня, были отправлены под конвоем в Норделек. Я оставил себе только одного пленника: Велеза, графа де Пельмонт. Двумя ударами я расчистил дорогу гивдам аж до самого Норделека. У меня сидело в плену два графа и была семитысячная армия. Поспорить со мной могли теперь только Лард де Порол и Кейл Норделек. Но им скоро будет не до меня, как и Пьенту и Сейгалу, которых уже вовсю атаковали гивды. Кроме у обоих армии были меньше моей.
  
   Вот так, глядя друг на друга волками, мы прожили аж до середины июня. Гивды без труда захватили Пельмонт и Кейл с трудом удерживал границы Людонтека и Вейстера, даже не пытаясь отбить захваченное графство. Но в середине июня прибыли новые игроки: графы Керриблю и Петен привели каждый по пятитысячной армии. Кейл воспрял духом и перешёл в наступление. Но был разбит и отступил за Изву. Следующим прибыл Пендрагор Хромой, с семитысячной армией. Он занял должность маршала герцогства и организовал успешное наступление на гивдов. Я решил, что оставлять гивдов без помощи не разумно, поскольку следующим объектом атаки буду я.
  
   Пендрагор решил отрезать гивдов от тылов и прижать их к Изве. Наступление вели две армии: одна, под командованием Керриблю, шла с юга, а другая, под началом самого Пендрагора, шла с севера. Кейл и другие графы связывали гивдов многочисленными стычками и боями.
  
   Желая незаметно обойти гивдов и показать заодно своё презрение ко мне, Керриблю перешёл Ведлу и направился к Изве. К Изве он не подошёл, его к ней прижали. Его армия была расколота в нескольких боях и отдельные части сдавались в плен. Многие переходили на сторону удачливого графа Дерби, который громил превосходящие силы противника с малыми для себя потерями. Не присоединившиеся выдворялись в Норделек. Остатки армии были прижаты к реке и под угрозой полного истребления сдались на милость победителя. А моя коллекция пополнилась ещё одним графом. Я уже подумывал: может заказать для них витрины...
  
  
  
  
  
   ***
  
  
  
   Пендрагор был взбешён: он проклинал всех, и Керриблю с его дурацкой самонадеянностью, и Дерби сего агрессивным недоверием. В результате их непонимания гивды ушли к себе и вывезли всю добычу. Он решил утихомирить слишком зарвавшегося графа. Для этого он создал два корпуса. Один из которых, во главе с Петеном, отправил грабить Дерби. Второй, под началом Кейла, стал тревожить мои западные окраины. Мне тоже пришлось разделить армию: Харада я отправил ловить Кейла, а сам отправился за Петеном. Петена за три дня я загнал в Ведлу, но он успел переправить свои войска на заранее приготовленных плотах и лодках. И тут разведка сообщила о приближении семитысячной армии Пендрагора. Отступать не имело смысла. Люди устали и было от чего. Пятитысячную армию Петена мы сократили почти втрое. Я вызвал Крагора:
  
   - Садись на коня и приведи Харада. За два дня он успеет.
  
   - Но, сэр, я тоже хочу участвовать в бою!
  
   - Не волнуйся. На твою долю тоже хватит. И чем быстрее ты вернёшься, тем больше тебе достанется. Так что вперёд, и аллюр три креста!
  
   Он не стал больше спорить, но уехал с явным сожалением. А мы заняли долину между двумя обрывистыми холмами. Если не случится ничего неожиданного, то уж два то дня мы продержимся.
  
   Пендрагор ждал, оценивая поле противника и давая отдохнуть своим войскам. Но мы тоже не теряли времени и укрепляли свою оборону: стрелки заняли холмы, готовили еду, запасали воду, проверяли оружие и амуницию. Мы готовились к двухдневному бою.
  
   Пендрагор принял решение и по сигналу его войска построились для атаки. Мы тоже построились - клином, любимым строем газлов. Первой атаковала конница, но пробить строй панцирной пехоты не удалось. Рыцари откатились и на смену им пришла пехота: теперь нам предстоял упорный бой - слишком уж похожи противники и тут уже всё решает личное умение. Строй противника приблизился к нашему строю и в нас полетел рой дротиков. Мы закрылись щитами. Воспользовавшись этим, противник броском сократил расстояние, намереваясь смять первые ряды клина. Но эта быстрота расстроила их строй и разомкнула щиты, и мы не упустили свой шанс: в бреши полетели франциски - не большие, такие, увесистые топорики - на такой дистанции промахнуться очень сложно, а мощный удар прорубает даже рыцарские латы. Атака сорвалась и наш клин встречным ударом отбросил противника назад. Подобрав оружие, мы отступили - при следующей атаке мы непременно открыли бы свой фланг, чем непременно воспользовалась бы конница. И мы отступили в глубь прохода - спешить нам было некуда, а за два дня успеем ещё навоеваться до тошноты.
  
   Вторая атака была более осторожной: они подошли почти в плотную, а мы их встретили атакой - опять сбили спесь, но на сей раз соприкосновение произошло по всему фронту.
  
   Я стоял на левом фланге вместе со всеми. Я решил, что устраивать длительный бой не разумно, и собирался опрокинуть и отбросить противника именно на левом фланге, куда собрал лучших бойцов. Пока мы соревновались с противником в фехтовании, выясняя манеру их боя. Вдруг я заметил брешь в обороне противника и мощным ударом пробил ему горло. Поворот копья, толчок вперёд и древко на себя. Прыжок и подток копья заставляет закрыться левого. Вслед за мной прыгают мои соседи, закрывая мои фланги. Волна движения прокатилась по всему фронту и стой стремительно выбросил зубец. Сосед с лева, перехватив саррису в левую руку, пехотным мечем, закалывает своего противника, а я подтягиваю свою саррису. Удар, и мы опять прыгаем, наши соседи подтягиваются и вытесняют солдат первой и второй линии в третью. Они смешивают ряды и мешают друг другу. Задние оттаскивают раненых и убитых. Наши стрелки с холмов, заставляют противника закрываться от их стрел. Прорвав третью линию, мы стали прижимать часть первых двух линий к откосу, из-за чего наша атака замедлилась и противник отхлынул назад, пытаясь сохранить дистанцию и выровнять ряды, но из-за сокращения фронта им это не совсем удалось - плотность строя всё же увеличилась на треть. Щиты находили друг на друга и им их пришлось развернуть под углом. Я вынул вторую франциску и метнул её вправо в щель между щитами. Моему примеру последовали остальные и наш центр двинулся вперёд. Он легко прорвал прореженные францисками ряды и продолжил атаку дальше, сжимая левый фланг. Его ряды смешались и мы атаковали: закрываясь щитами, мы просто выталкивали противника, не способного, из-за тесноты, сопротивляться. Тут многие не выдержали и побежали. Мы, с яростными воплями, гнали их ударами копий. Стрелки старательно опустошали свои колчаны. Левый фланг был опрокинут, правый прижат к холму и судорожно пытался отступить. Но, мы навалились на них и, практически, истребили полностью. Будь нас на пару тысяч больше, мы бы загнали их в реку. Но пока пришлось довольствоваться большими потерями с их стороны. Небо на западе начало багроветь. Скоро ночь. Пендрагор оставил нас в покое - ему надо привести в порядок пехоту. Мы собрали оружие, трупы, раненых. Трупов противника мы насчитали две тысячи семьсот с хвостиком и сложили их стеночкой на выходе - завтра перед боем им придётся их убирать, что вряд ли поднимет их боевой дух. У нас - триста двадцать убитых и четыреста раненых. Похоже, в этом походе я потерял половину своего корпуса. У Пендрагора не меньше шести тысяч, а у меня - меньше двух.
  
  
  
   Мы спали посменно. Я сидел у костра вместе со всеми. Солдаты были веселы и не унывали. После победы они верили, что завтра они так же легко разделаются с противником.
  
   - Дядя Рив! Расскажи какую нибудь легенду... Старую.
  
   Рив из Бель, был великолепный рассказчик. Он знал сотни легенд, саг, повестей, анекдотов, и сказок. В Бель преуспевающим торговцем пушниной с белгами. Как он избежал виселицы - неизвестно, но вот не любил он имперскую жандармерию сильно...
  
   - Ладно, братцы! Вот мы тут стоим - две тысячи остолопов, а старый граф Тиль Горный один держал проход в Стене.
  
   - Тиль Горный?!
  
   - Да, там, в личном домене короля есть графство Тиль. Так оно по нему и названо.
  
   - Это когда же было?
  
   - Во времена стародавние... Расскажу-ка я легенду о нём.
  
   Вокруг костра все притихли, а Рив достал цитру и взял первые аккорды:
  
  
   На юной царице богатый наряд.
   Факелы светят и чаши стоят.
   И льются баллады под звуки зурны.
   Довольны все беки - опора страны.
  
  
   Вышел к царице сын франкской земли,
   На блюде подарки - прекрасны они.
   Сияют каменья как кровь голубей.
   Сейчас он колени преклонит пред ней.
  
   Ласковой речью омоет ей слух.
   Покорен тот рыцарь как нищий пастух.
   Принёс он ей дружбу залесной страны.
   Обиды, набеги теперь прощены!
  
   По знаку царицы выносят ответ:
   Булатную саблю, как дружбы завет,
   Де юных рабыни, как клятву любви -
   Как звёзды с луною прекрасны они.
  
   Браслеты и жемчуг и сотня коней!
   О!... Дар сей достоин гордых князей!
   Прекрасные девы сбрую несут:
   Царица и беки мир вам дадут!
  
   Радость и гордость гонит коней.
   Посланец предстал пред очами князей:
   О, мой повелитель! Пришёл я сказать,
   Что беки царицы хотят торговать.
  
   Вот сабля - знак мира, вот конь - знак судьбы
   И кровь не прольётся на тропах войны.
   Вот жёнам браслеты, вот жемчуг мужам.
   Такие ответы отправлены вам!
  
   И князь - повелитель - ответствовал так:
   - Ты, славный воитель прославил свой стяг!
   Теперь в пограничье ты службу неси,
   Чтоб ворог не ведал там больше пути!
  
   И рыцарь отвесил глубокий поклон -
   В далёкие горы сослан был он.
   Там, в замке далёком он обнял рабынь:
   - Ну, этот подарок будет моим!
  
  
  
   Сегодня познаю я прелесть их ласк.
   И старой служанке отдал приказ.
   В спальню к сеньору дева пришла
   И мышкой покорно на ложе легла.
  
   Обнял он нежную девичью плоть
   Но, ангел несчастной решился помочь:
   Лишь только очнулся со светом сеньор
   И думать забыл о насилье с тех пор.
  
   И пленниц своих он нежно любил,
   Гулять вечерами их к дубу водил.
   Но, как-то гроза там застала его -
   Увидел он свет, а потом - ничего.
  
   Сквозь храма огонь он увидел жреца,
   Он видел себя, но не видел лица.
   Юные девы покрыли алтарь.
   Их жертва священной считалася в старь.
  
   Грозную клятву о вечной любви
   Для юноши вместе дали они.
   Юноше чашу служитель поднёс,
   И тот отрешённо рану нанёс.
  
   Смешали все кровь и напиток любви
   Все пятеро вместе пили они.
   Накинула на таинство ночь,
   Но, тьма от желанья не сможет помочь.
  
   Очнулся вновь рыцарь, в свете луны.
   Призналися девы в вечной любви.
   Ночи тянулись, сменялись они,
   Девы остались на долго одни.
  
   Рыцарь на север ушёл воевать.
   А осенью вышли с младенцем встречать.
   Годы проходят, растут сыновья.
   Теперь уже в замке большая семья.
  
   Седеющий рыцарь вышел в дозор.
   За ним сыновья, как один на подбор.
   Широкие плечи и тяжки мечи -
   Гордые дети суровой страны.
  
   Вышел на встречу им грозный отряд.
   Наставлены копья, но кони стоят.
   - О, страж пограничный! Нам дверь отвори
   И груды каменьев будут твои!
  
   - О, юноша глупый, я старый уже.
   Я столб приворотный на этой меже!
   Рая не купишь на груды камней,
   А честь как была, так и будет моей.
  
   - Так здесь ты подохнешь! Старый кобель!
   Страна За Лесами будет моей!
   - Дети мои, отходим назад,
   Туда, где столбы, как ворота стоят!
  
  
  
   Старый воитель вытащил меч.
   - О, дети мои! Вас надо беречь!
   Я здесь остаюсь, а вы же, сынки,
   Скликайте для мести лихие полки!
  
   - Опомнись, родитель! Твои сыновья
   Тебе, а не трусам паршивым родня!
   - Богом мне данною властью скажу:
   Службу последнюю Здесь я служу!
  
   Вы принесите мести клинок,
   Чтоб враг моей смертью гордиться не мог!
   Ваша же гибель - подмога ему!
   Со смертью венчаться мне здесь одному!
  
   Старый воитель встал меж столбов
   И меч оказался прочнее оков.
   Ущелье заполнили вражьи тела,
   Но гордый старик стоял как скала.
  
   Но, жизни его отмерен был срок
   И в битве не равной старик изнемог.
   Острою сталью был он сражён.
   Не знает никто где он был погребён.
  
   Его сыновья изрубили врагов
   И сало ущелье заставой сынов.
   Но, люди шептались, что в грозные дни
   Со стражем ущелья встречались они...
  
  
  
   Все ещё долго молчали уже после того, как Рив закончил играть.
  
   - Не слышал я что-то такой легенды. И что за князья такие?
  
   - В старые времена страна была союзом двенадцати княжеств, и управлял ею совет князей. Само название говорит об этом Ал-визон - единогласие. Но князь Теглион Великий создал систему пагоса и, в скоре стал хозяином всех княжеств.
  
   - То есть Алвизоном правят потомки предателя?
  
   - Нет. Приёмный сын Теглиона, Эклюэль, умер бездетным, и после десятилетней войны на престол сел Эклеон Первый - сын Канара Ужасного, казнённого за пристрастие к чёрной магии и Синей книге.
  
   - Рив! Откуда ты всё это знаешь?!
  
   - Я когда-то носил имя Иклимет и был главным архивариусом империи. Меня приговорили к виселице за книгу по истории Раннего Королевства. Но мне удалось сбежать, и вот я Рив из Бель.
  
   - А почему ты нам признался?
  
   - А кто может утверждать, что завтра увидит звёзды? Считайте, что это моя исповедь.
  
   - Живы будем - не помрём!!! Дядя, спой, а то душа плачет... - Рив опять взялся за цитру:
  
  
  
   Уйди из-под этой крыши.
   Ты вырос выше.
   Ты вырос слишком.
   Уйди же, слышишь!
  
   А дом твой отходит брату.
   Ты в нём ничего не трогай.
   Иди своею дорогой
   И забудь дорогу обратно.
  
   А землю твою разделим:
   Ведь мы за неё радеем.
   А ты - всё равно бездельник.
   Ведь ты ж бродяга, брательник!
  
   А невесту твою - другому.
   Да он и покрепче будет.
   Она, как уйдёт из дому,
   Поплачет и всё забудет.
  
  
  
  
  
   Ко мне подошёл разведчик:
  
   - Ваша милость, Пендрагор встал в излучине. Дозоры только в её горле.
  
   - Ясно. Отдыхай. Дель, за мной!
  
  
  
   Да что ж ты стоишь, постылый!
   Уйди, помилуй!
   У ней, ведь, уже колечко.
   Иль хочешь держать им свечку?!
  
   Ведь там уже свадьба тоже!
   А он, уходя - в окошко:
   Прощай, - кричит, - моя крошка!
   Прости, - кричит, - меня Боже!
  
  
  
   Летело нам вслед.
  
  
  
   Я взял две самые надёжные сотни, приказав каждому, кроме оружия, прихватить ещё по фашине из сломанных оскепищ. Мы подошли к Ведле выше лагеря.
  
   - Так, Дель, ты со своей сотней атакуешь сразу и с большим шумом прорываешься к лодкам и уходишь назад. Захватываешь стрелы и подвергаешь лагерь обстрелу. Я со своей, захватываю коней и атакую лагерь через посты. После чего отступаем к лагерю.
  
   Мы разделились. Сотня Деля поплыла к кострам лагеря противника, а я вывел свою сотню прямо к постам и стал ждать. Дель не слишком заставил себя ждать. Вскоре посыпались стрелы и его молодцы с воплями и гамом стали прорываться к причалам, ломая и круша всё, что попадалось по пути. Прорвавшись, они отвязали все плоты и пустили их вниз по течению, а сами на лодках отправились вверх по реке, обстреливая лагерь.
  
   Переполох, надо сказать, вышел знатный. Солдаты метались по лагерю мало соображая, что же случилось. Пылали палатки и шатры, кроме того, Пендрагор лишился всех плавсредств. Пендрагор собственноручно наводил порядок в лагере, кляня небо, святых, чертей, тупиц и солдат, а присно с ними их матерей и отцов. Клял меня и мою наглость - Уйти у него из-под носа на его же лодках и плотах!
  
   Надо сказать, мне эта идея понравилась, и я отправил к Делю связного с приказом направить лодки на встречу Хараду. Тем временем, переполох стал стихать. Последствия налёта были устранены, и тут снова появился Дель - этой наглости не ждали даже от меня - и начался массированный обстрел лагеря. Паника вспыхнула вновь с ещё большей силой. Мы, прорвав линию постов, бросились к лошадям. Оседлав лошадей и вооружившись копьями, мы устроили рейд по лагерю противника. Паника достигла апогея! Многие принимали друг друга за противника и в лагере начались стычки. Мы прорвались к обозу и подожгли его и ещё раз прошлись по лагерю. Прорвав посты, мы благополучно вернулись в свой лагерь.
  
   Утром Пендрагор вывел едва четыре тысячи утомлённых и деморализованных солдат и не поверил своим глазам, когда мы вышли ему на встречу. Он рассчитывал, что мы уже далеко за Ведлой, и готовился уходить, а не сражаться.
  
   В нашем беспокойном герцогстве в результате года войны и грабежей получилась странная вещь: многие жители Дерби перестали считать себя подданными Норделека и числили себя чуть ли не жителями вольного княжества. Старосты разграбленных деревень гордо заявляли, что подадут жалобу не герцогу Норделек, а графу Люсу. Несчастья, терзаемого гивдами Пельмонта, жители Дерби считали справедливой карой Небес за предательство. Пендрагор отлично понимал, что заставить меня забыть может только моя смерть. Но, кажется, с этим придётся повременить. Моя армия вполне боеспособна и после разгрома его армии у меня есть не плохой шанс стать герцогом. Всё-таки, кто сильнее - тот и прав!
  
   Я решил, что так любимое таллами чёртово колесо подойдёт и мне: посадив всех стрелков на коней, и приказал им обстреливать пехоту Пендрагора, не вступая в бой с конницей. Латники выстроились клином и пошли на сближение. Стрелки на галопе приближались к фронту, выпускали стрелу, и отворачивали в сторону. Пехота Пендрагора оказалась под плотным обстрелом, вынужденная думать о том, как укрыться от стрел, чем о предстоящем бое. За щитами они не успели заметить приближение моей пехоты и её атака была очень неожиданной и действенной: мощный удар расстроил фронт каре. Пендрагор понял, что битва проиграна и решил прорываться за Ведлу. Конные стрелки бросились вслед за ним, но часть рыцарей развернулась и атаковала их, дав тем самым Пендрагору уйти за реку. Пехота, видя предательство командира, бросила оружие и сдалась. Многие из них присягнули на верность Дерби.
  
   Теперь у меня была мощная восьмитысячная армия, с которой никто не мог поспорить на равных во всём герцогстве. Я решил, что достаточно долго оборонялся и пора начать нападение самому. Объявив армии и населению о том, что я хочу отомстить за грабежи и разграбление своих деревень, я с четырёхтысячным корпусом перешёл Ведлу у Улво. Теперь мы стали доделывать в Вейстере то, что не доделали гивды. Харад, оставшийся в Дерби, набирал и обучал войска.
  
   Во время этого приятного занятия, я получил сведения о том, что Кейл Норделек Лард де Пироль и Пендрагор Хромой, оставив меня в покое, отправились в Пироль воевать с гивдами, которые за время их охоты за мной, успешно превращали графство в руины. Вейстер остался совершенно беззащитен и я спокойно грабил склады и население. Был август, и запасы в моих амбарах пополнялись стремительно. И я решил в этом году не взимать в Дерби подати. Только в конце августа, оттеснив гивдов за границы Пельмонта, Кейл и Лард отошли в свои графства, оставив в Пельмонте графа Пендрагора. Это было очень разумно, но не мудро: образовался ещё один узел противоречий и конфликтов. И если его разумно использовать, то очень облегчало мне жизнь. Герцогство было почти разорено, все устали от войны и оставили меня в покое. Я отвёл армию в казармы и, особо отличившимся, предоставил трёхмесячный отпуск. Я стал ждать, пока мой любезный герцог и сюзерен - Кейл, совершит ещё одну ошибку и даст мне снова воевать чужими руками. Уже в двух местах. Долгожданное событие произошло в начале октября: Кейл собрал совет графов. Где заявил, что уже полгода из-за самозванца герцогство не видит мира и покоя, а вице-графство Вейстер не может оставаться пустым и беззащитным. И он своим указом назначает Гароля вице-графом Вейстера. С чем все охотно согласились. Совет графов так же утвердил Пендрагора в роли графа Пельмонта.
  
   Получив копию указа, каковые были развешаны на всех столбах герцогства, я отправился к моим пленникам, дабы сообщить об облегчении их ноши и разжигания их праведного гнева, тем более, что они и так пылали им сверх всякой меры. Но, пока только на меня.
  
   Встретили они меня восторженно. И то сказать, сидеть было скучно, а новости узнать можно только от меня.
  
   - Добрый день! - сказал я, входя.
  
   - Долго ещё мы будем здесь сидеть?! Ты, бесчестный узурпатор! Это просто невероятно - нас до сих пор не освободили!!!
  
   - Спокойнее, Гериз, ты ещё пока мой пленник.
  
   - Да, но только пока! Клянусь, скоро ты заплатишь за это!
  
   - И кто же, интересно, заставит меня это сделать?
  
   - Все остальные графы!
  
   - Ну-у, им теперь не до вас. Сейгал и Пьент до сих пор воюют с газлами. Пироль и Людонтек едва ли оправятся от нашествия гивдов. Граф Пельмонт до сих пор не развязался с ними...
  
   - Как это - граф Пельмонт? Кто же я по твоему?
  
   - Ты? Велез.
  
   - Но, тогда, почему ты говоришь, что граф Пельмонт отбивается от гивдов? Я же здесь!
  
   - Но ты, ведь, не граф Пельмонт.
  
   - А кто же я, по-твоему?!
  
   - Я же сказал - Велез!
  
   - Вот именно - Велез де Пельмонт!
  
   - Вот не знал!.. Если мне не изменяет память, графа Пельмонт зовут Пендрагор.
  
   - Как Пендрагор?!
  
   - Именно. Его герцогское высочество Кейл Норделек за героические действия на ниве борьбы с гивдами назначил сэра Пендрагора графом Пельмонт. Уж третий месяц пошёл...
  
   - А как же я?
  
   - А что ты? Ты по собственной гениальности потерял армию, попал ко мне и оставил без защиты сои земли и подданных. А Пендрагор всё лето выполнял за тебя твои обязанности. У него есть армия. А что есть у тебя? Ты - ничто и никому не нужен. Вот так-то, милый. Совет графов вынес решение отправить тебя в тюрьму Людонтека, как только тебя поймают.
  
   - Люс, ты пришёл для того, что бы насмехаться над нами? Мы твои пленники, но это не даёт тебе такого права. На сколько я тебя знаю, ты и мне приготовил подарок? Как теперь зовут графа Вейстер?
  
   - Гароль. Гароль де Вейстер.
  
   - Гароль?!
  
   - Да.
  
   - Как он мог принять его?!
  
   - А почему нет? Он год проходил в приживалах, надоело, поди.
  
   - Но, ведь я защищал его интересы!..
  
   А я свои. Я решил, что вы теперь для меня не опасны. Вы - просто рыцари. Завтра я вас отправлю в Норделек. Готовьтесь.
  
   - А если мы армию соберём?
  
   - Вы плохо воюете. И вы простые рыцари, так что, больше двух тысяч вы не наберёте. Значит вы мне не соперники. Поэтому я вас и отпускаю. Спокойной ночи.
  
   Они выждали, когда я скроюсь за дверью:
  
   - Ай да Гароль, ай да Кейл... Допомогались. Мы - на бобах, а он опять вице-граф! Докатились!
  
   Но, за то мы свободны. Я сижу уже около полугода, и мне надоело. А выйдем и на совете этот вопрос и поднимем.
  
   - И ты считаешь, что он выгонит Пендрагора? Чтоб он к Люсу переметнулся? Они же всё герцогство между собой поделят. Привыкай - теперь ты не граф.
  
   - Да, но я не отступлюсь!
  
   - И что дальше?
  
   - Я воевал за чужое, а уж за своё сам Бог велел. И драться я буду с Пендрагором.
  
   - А мне, что, собственного брата убивать?
  
   - Он тебе больше не брат. Такое предательство даже родне не прощают.
  
   - И что дальше?
  
   - Поживём - увидим...
  
  
  
   Ну вот, дожили до октября, хвала Всевышнему! На земли герцогства Норделек снизошёл покой. Все приходили в себя после бурных событий весны и лета. Все поняли, что отобрать графство Дерби у сэра Люса будет очень сложно: Всем приходилось считаться с его десятитысячной армией, которая мало чем уступала всем объединённым силам герцогства. Население Вейстера с ужасом вспоминало его молниеносный рейд, после которого последовал налёт гивдов. От этой бессмысленной войны устали все. Населению было всё равно, кто ими правит. Лишь бы был мир и спокойствие. И многим из графов в голову всё чаще стала приходить, крамольная ранее мысль: а не признать ли этого Люса, и не позволить ли ему взять то, что он просит, пока он не захотел большего. Тем более что многие из побывавших в Дерби с завистью рассказывали о благоденствии жителей графства. И о страхе гивдов перед его грозной армией, опасаясь саррис которой они даже не пытались вступить на эту территорию. Жители соседних графств обвиняли своих правителей в том, что из-за их упрямства граф Люс и гивды стали не вольными союзниками. Но, кто мог обвинить графа, отбивающегося второй год от соседей? И они восхваляли его мудрость и миролюбие, за то, что он воспользовался случаем и не поступил с соседями так, как они пытались поступить с ним. Многие из стариков вспоминали историю вольного княжества Эндори, которым семьдесят лет назад правил приговорённый за измену к виселице принц Эней, и который для спасения своей страны заключил союз с бельгами. Тогда их объединённая армия осаждала Ализ, и только предательство двух его генералов спасло город от захвата. Всех пробирала дрожь от мысли, что Люс может повторить путь Энея. Совет старейших Вейстера и Пельмонта объявил, что их ополчения будут выступать на стороне Дерби. И их графы, скрипя зубами, согласились. Война с Дерби приносила больше убытков, чем возможный доход. Наместник герцогства Норделек даже не пытался вмешиваться в эту междоусобицу. У него было мало желания расстаться со своим тёплым местом только из-за упрямства графов и герцога, не желавшего выполнять своё же обещание. А лишившись армии, ввязавшись в эту войну, он оставил бы население вице-герцогства без защиты, чем не преминули бы воспользоваться гивды. Все признавали, что война бессмысленна, и проще смириться с текущим положением дел.
  
   Я позволил переселяться в Дерби разорённым крестьянам Вейстера и Пельмонта, которые, стремясь найти покой и защиту, в большом количестве пересекали мои границы. Пендрагор и Гароль, видя это, скрипели зубами, но поделать ничего не могли. Им, надеяться собрать армию больше трёх тысяч человек, опираясь на свои ресурсы, было абсолютно не возможно. Надо было искать союзников, но слава об удачливости нового графа Дерби разнеслась уже далеко, и ни кто не хотел попасть в ту же передрягу, что и граф Керриблю, о котором говорили, что тот бесславно погиб в одном из сражений. Варвары, ободренные примером гивдов, участили свои набеги и графство Петен без помощи соседей ждала та же участь, что и Керриблю с Пельмонтом.
  
   Я решил разумно распорядиться полученными от набегов средствами, приказав расширить и замостить тракт идущий по югу Дерби. Гивды с почтением относились к купцам, и единственным тормозом в торговле была распутица. Многие разорённые крестьяне пошли на строительство, что бы заработать деньги на обустройство нового хозяйства. За три месяца было сделано основание дороги, а примерно треть была покрыта булыжниками и плитами. Купцы быстро оценили мои старания. По южному тракту до империи добраться было на много быстрее, чем через Алуз и в результате - рождественская ярмарка выдалась на славу. Особенно отличилась гильдия алузских кузнецов. В пагосе кузнецов было мало, а изделия их были дороги и очень плохого качества. Хорошие кузнецы редко едут туда, где не спокойно. Ярмарка получилась на столько удачной, что за зерном приехали даже купцы из Ализа и Алуза. Мы пожинали плоды побед и наслаждались покоем.
  
   Мои усилия тоже принесли свои плоды: ко мне приехал долгожданный Велез.
  
   - Граф, могу я попросить вас об одной услуге?
  
   - Граф?! Да, молодой человек, произнесите вы это месяцем раньше, и я бы обратился к вам так же. Так о чём же вы хотите меня попросить?
  
   - Простите, граф, но моё дело требует конфиденциальности...
  
   - Ну, это всегда пожалуйста, - сказал я, и мы вышли на башенную площадку. - Говорите смело. Здесь нас ни кто не подслушает.
  
   - Граф, одолжите мне денег, и позвольте набрать и обучить армию на вашей территории.
  
   - Набрать армию? Велез, Вам не надоело воевать? Кто же на этот раз ваш противник? Неужели опять я? Или с гивдами? Так это вы совершенно напрасно. Они меня не трогают, границы графства расширять я, пока, тоже не намерен - населения у меня маловато... А понапрасну дёргать их за усы я не намерен.
  
   - Я не собираюсь трогать ни вас, ни их.
  
   - Тогда с кем?
  
   - Я хочу вернуть себе Пельмонт и прошу вас быть моим союзником.
  
   - Хм... Велез, а вы не думали, зачем мне это может понадобиться? И какие доходы мне принесёт этот риск кроме неприятностей? Я - самый сильный, хоть и не признанный официально, граф в герцогстве, и без особого труда мог разгромить своих противников на их территории, а не держать оборону своих границ всё лето. Теперь я - миротворец, защищающий своих подданных...
  
   - Но...
  
   - Не перебивайте меня, граф. Я объясняю вам моё положение... В следующем году соперников в герцогстве у меня уже не будет. В случае гибели герцога, я - первый кандидат на его корону, как владелец самого древнего и могучего графства. Меня, конечно, не пригласили в совет графов, но и с моего теперешнего места спихнуть уже не пытаются. Все смирились с тем, что я хозяйничаю в Дерби, а чуть погодя, привыкнут графом меня называть. Моё положение очень прочно. Я признан моим населением как защитник. Население герцогства так же считает меня правым. Советы старейшин Вейстера и Пельмонта прислали депутатов с мольбой не нападать на их графства. В случае же нападения на Дерби со стороны других графств, их ополчения преградят дорогу нападающим и позовут меня на помощь. И я с ними этот договор заключил. Они не хотят войны со мной. Теперь ко мне являетесь вы и просите позволения набирать армию на моей территории... Как, по вашему, это будет выглядеть? Население Пельмонта сочтёт это нарушением договора, и в их глазах я буду разжигателем гражданской войны. Это будет моя война с ними, но вашими руками. Далее. Пендрагор более умелый военачальник нежели ты. У него хоть и осталось около трёх тысяч армии, вы с четырьмя - пятью тысячами, что я могу позволить вам набрать, ему не соперник. Даже я не смог его полностью разбить. Исход вашей битвы понятен. Но, вы оба ослабеете и станете лёгкой поживой для гивдов. И виноват в этом буду я. И кроме того, будьте готовы к тому, что вас не поддержит ни кто, включая меня. А Пендрагора поддержат в первую очередь Кейл Норделек и Гароль де Вейстер.
  
   - Гароль? Но, он же мой брат!!!
  
   - Да, но он же ещё и вице-граф. А если Пельмонт падёт, то и его разорённое графство попадёт под удар. И, в конечном итоге, он, как и ты, может его потерять. Поэтому он поддержит Пендрагора. Кроме того, увеличение протяжённости моих границ мне не выгодно. Из этого следует, что вы наверняка проиграете, а вместе с вами и я. Так что такого вы можете мне предложить, что бы я мог поставить в этой игре на вашу лошадь?
  
   - А если это будет корона герцога?
  
   - Вы её не сумеете добыть, что я могу сделать без особого труда. Итак, в любом случае вы проиграете.
  
   - А что, по вашему, нужно, что бы выиграть?
  
   - Прежде всего, вам нужен надёжный тыл. Без этого вы проиграете в любом случае. Далее, вам нужны союзники. И большая удача.
  
   - Ну, тыл - это довольно просто!
  
   - Да?
  
   - Им ведь может стать Вейстер.
  
   - Я же вам уже говорил, что Гароль получил вице-графсто и не захочет его потерять. Он поддержит Пендрагора.
  
   - Тогда, Дерби.
  
   - Это принесёт мне больше хлопот, чем выгоды. Я тоже не стану на вашу сторону. Я предпочитаю придерживаться нейтралитета, и, если меня не будут трогать, то дела за Извой меня не касаются.
  
   - Вы это мне обещаете твёрдо?
  
   - Да, но не пытайтесь снова натравить на меня Пендрагора - я не буду искать виноватых, а вышибу дух из обоих. Я не буду вмешиваться, но с гивдами разбирайтесь сами.
  
   - Хорошо. Остаётся Людонтек...
  
   - Кейлу хватает проблем со мной и Гаролем. Ему не нужен ещё один сэр Люс. Он тоже поддержит Пендрагора. Правда, есть ещё гивды... но, с ними вам не справиться, а договориться - не выйдет.
  
   - Почему?
  
   - Они слишком нас ненавидят...
  
   - Но, вы?..
  
   - Единственное, что я могу вам твёрдо пообещать - это возможность вам попасть в Норделек, если вы проиграете. И это всё. Да и это - что бы досадить Пендрагору...
  
   - Союзники...
  
   - В Норделеке вы можете попробовать договориться с Сейгелом, Пиролем и Петеном. И можете считать большой удачей, если сумеете договориться хотя бы с одним из них. Союзники из вне - вот это совершенно исключено. Они уже набили себе синяков в драке с моей армией, и вряд ли захотят побороться ещё и с Пендрагором. Кроме того, Пельмонт - не Дерби. Туда можно попасть только через Людонтек, Вейстер, и Дерби. До Людонтека есть ещё и Пирол. В Дерби я никого не пущу. Да никто и не захочет этого делать. Смерть Керриблю многих в этом убедила. Остаётся Вейстер. Но, Гароль, опять же, поддержит Пендрагора. Остаются гивды... Но, армия Пендрагора, потрёпанная мной, всё ещё сила. Так что, и они отпадают.
  
   - То есть, из Вейстера даже пытаться не стоит?
  
   - Да уж. Вам только и остаётся надеяться, что Гароль опять начнёт воевать со мной, и я его отправлю к праотцам.
  
   - А если Гериз тоже будет отстаивать свои права?
  
   - Проблемы те же, но велика возможность потери союзников и в герцогстве. Но мой нейтралитет будет вооружённым. И, если я решу, что кто-либо из вас, меня не уважает, то на орехи получат все...
  
   - Почему?
  
   - Перспектива иметь половину моих границ в огне гражданской войны меня не устраивает. И герцога, да и графа Пирол - тоже. Кроме того, в прошлом году гивды уже оторвали от Пельмонта и Людонтека изрядный кусок. А тут есть опасность падения ещё и двух графств. Правда, после этого я стану Люсом Норделек, а Кейл Крон-герцогом Людонтек, но это повышение нас вряд ли обрадует. Получить герцогскую корону таким способом мне не хочется. Так же как не хочется брать под свою опеку ещё и Норделек. Я предпочитаю графский шлем. Есть ещё предложения?
  
   - Наша с Геризом поддержка и утверждение в совете графов.
  
   - Вас двое против четверых. А совет, рано или поздно, меня всё-таки признает. Они никогда не переступят через Гароля.
  
   - Переступили через нас - переступят и через него.
  
   - Всё может быть... Что ещё?
  
   - А чего хотите вы?
  
   - Я?
  
   - Именно. Каковы ваши условия? Не виляй как уж под вилами!!!
  
   - Так прямо и все?
  
   - Именно.
  
   - Хорошо. Я хочу образования нового вице-герцогства на границах Пирола, Вейстера и Людонтека. И хочу получить его для себя.
  
   - И как же вы будете в нём управлять?
  
   - Назначу вице-графа.
  
   - И кто же это будет?
  
   - Да кто захочу.
  
   - Зачем это вам?
  
   - В совете графов нас будет уже двое, и мы сможем заблокировать не нужные нам решения.
  
   - Ладно. Что ещё?
  
   - Ещё? Все земли западнее Дерби, в Норделеке.
  
   - А это ещё зачем?
  
   - Ну, образую ещё одно графство. Тогда нас будет трое против шести.
  
   - Вы хотите сказать - вице-графство?
  
   - Нет - графство. С внешней границей в пару километров. Так вот, если вы добьётесь согласия ещё двух графов на эти условия, и в совете графов они пройдут, то я вам обещаю: Во-первых: не появляться за Ведлой, и, во-вторых: весной сократить армию Пендрагора вдвое. Тогда вы сможете вступить с ним в борьбу. Но, если вы этого не добьётесь, то я буду стоять на стороне Пендрагора и Гароля, а уж потом, по праву сильного, получу всё сам. Так что, уговаривайте двух графов, один из которых, желательно, Лард де Пирол, и Гериза вступить в борьбу за Вейстер. Вот тогда нам будет о чём поговорить. Мне абсолютно безразличны и вы, и Гериз, и Гароль, но я хочу иметь твёрдое положение в совете, а ввязываться в игру, где не выиграю ничего, я не стану.
  
   - Хорошо. Я постараюсь заручиться их согласием.
  
   - Вот тогда и будем разговаривать.
  
   - Но, вы даёте своё обещание?
  
   - Не ловите меня на слове, молодой человек. Вам не удастся обвинить меня в государственной измене.
  
   - Я этого делать и не собирался. Я только хотел спросить: если я это устрою, то...?
  
   - Вот тогда и поговорим. Ступайте...
  
   - До встречи.
  
   - Прощайте.
  
   - Вы мне не верите?
  
   - Верю. Но вряд ли вы сумеете это провернуть.
  
   И Велез отправился к Геризу.
  
  
  
   - Да что ты всё?! Он даёт нам шанс. Мы можем набрать армию и снова стать графами.
  
   - Но, Гароль!..
  
   - Что Гароль? Он занял твоё место, когда ты, воюя за его земли, попал в плен. И угрызениями совести не мучается! Если не может стать де Дерби, пусть идёт завоёвывать новые земли. Хочешь, я выпрошу у Люса обещание дать ему денег и солдат, а сам прямо сейчас даю клятву, что помогу ему всем, чем смогу.
  
   - Хорошо. Я буду бороться за Вейстер. Но только если мы добьёмся от Люса клятвы помочь Гаролю.
  
   - Он не даёт никаких клятв, но это такая малость, что он её выполнит.
  
   - Ладно, тогда я согласен.
  
   - Уф-ф... - Велез впервые за трёхчасовой разговор с Геризом вздохнул с облегчением. Да, не легко отвоёвывать назад графство. А какого же его завоёвывать?
  
   Теперь надо было протолкнуть в совете графов требования Люса, попытаться договориться с Лардом и найти поддержку у Сейгала и Петена. Кейла надо заставить сократить свои владения!
  
   Тут Гериз снова засомневался:
  
   - Но, если он назначит графа и вице-графа, то как владелец первого графства, станет крон-графом! А это по рангу почти Герцог! И тогда он станет председателем совета!
  
   - Можно подумать, что он и так здесь не самый сильный! И если что - не станет герцогом!
  
   - Верно... Ну, поехали. Я беру на себя Сейгал и Петен, а ты езжай в Пирол и уговаривай Ларда.
  
   - Отлично. Удачи тебе!
  
   - И тебе тоже...
  
  
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Заседание в совете графов проходило напряжённо и бурно. Случились то, чего ни кто не ожидал: Люс де Дерби выпустил Велеза и Гериза сразу, как только узнал о новых назначениях. Положение вышло приинтереснейшее: фактически есть семь графств, и их владельцы имели в совете по два голоса. Но теперь, появились ещё и два бывших графа, и по уложению, они имели по одному голосу, так как их владения не были захвачены и их не лишали титула за преступления. Но, при голосовании по требованию вернуть им права на владения, выяснилось, как и предсказывал Люс де Дерби, что ни кто не хочет иметь неприятности с Пендрагором и Гаролем. Получить ещё двух Дерби, к уже имеющемуся, ни кто не желал.
  
   Велез выразительно посмотрел на брата. Они оба решили, что теперь будут держать сторону Люса: тот очень силён и умён, а где ум и сила, там нужно быть и тем, кто ищет счастья и удачи. Вот почему они, предав родичей, перешли в стан их врага.
  
   Тут встал Лард де Пирол, и объявил, что им получено требование от Люса де Дерби о рассмотрении его предложений и перечислил их. Все возмутились, но Кейл, как председатель, заявил, что Люс, как владелец Дерби, может выставлять любые предложения, и поставил вопрос на голосование. Все попросили время на то, что бы обдумать создавшуюся ситуацию.
  
   Велез и Гериз будут голосовать белыми шарами, потому, что их шанс - это Люс де Дерби. Поскольку сам Люс имеет два голоса, и вынес этот вопрос на голосование, то он тоже - за. Для положительного решения надо иметь больше восьми голосов. Четыре уже есть. Надо ещё пять...
  
   Графы сошлись на том, что по каждому вопросу будут голосовать отдельно. Первым поставили на голосование требование земель в Норделеке. Все понимали, что Норделек, практически, в его власти и ему надо только захотеть стать герцогом... Правда тогда Кейл станет крон-герцогом... Но, Люс попросил только часть. Он не хочет раскалывать герцогство, и не претендует на герцогскую корону. Что ж, пусть получит, что хочет. С этим варваром лучше договориться... Так, или почти так думали все. И голосование прошло единогласно.
  
   Все посмотрели на Кейла - он уступил. Значит, может и ещё раз уступить...
  
   Второе шло труднее. Пирол вспомнил встречу с Велезом. Он тогда открыл ему свой замысел помощи Геризу в захвате Вейстера. Это перевесило всё. Получить себе в соседи полыхающий Вейстер он не хотел, и предпочёл не много поделиться землями, чем иметь их полностью разорёнными. Кроме того, он, как и все остальные, думал, что Люс просит эти два куска для Велеза и Гериза, чтоб заручиться их голосами и привязать их к себе. Тогда они будут голосовать отдельно, и только после окончательного решения будет голосовать крон-граф - всеми шестью шарами. Лард де Пирол решил уступить.
  
   Дерби имел уже шесть голосов. Сейгал и Пьент так же решили, что лучше отдать немного на добровольных началах, чем сделать то же самое, но под остриями копий. Кейл - воздержался: один чёрный, один белый. Итог голосования - одиннадцать на пять.
  
   Похоже, что все купились на сказку о двух кусках. По их мнению, они махом избавлялись от двух огромных проблем: во-первых, дать лен безземельным графам; и, во-вторых, избежать раскола герцогства. Но, вопреки их мнению в этой ситуации выигрывал только Люс. Он, фактически, был признан членом совета, утверждён во владении графством, становился кронграфом. Кроме того, он стал председателем совета, владельцем почти трети голосов и прорвал дипломатическую блокаду. А кроме всего прочего ещё и заимел двух верных союзников. Вот ради этого итога и стоило идти на весь этот риск. Успокоенный совет перешёл к обсуждению других вопросов, подписав чистые бланки герцогских назначений на графство, описание земель и разрешение назначать графа и вице-графа...
  
   А в это время, я был при дворе графа Эледа - мужа вдовы Нокбурна. Граф встретил меня милостиво и принял как дорогого гостя. После пира, на котором было вдоволь и сияния глаз красавиц, увидевших знаменитость, и восторженных приветствий юношей, желающих мне служить, я оказался в тесном семейном кругу графа Эледа, его жены и шурина Сейвела. Вместе со мной был неразлучный Крагор.
  
   - Я понимаю, граф, - начал де Элед, - что вы приехали сюда не развлекаться. Пиры и девушки - это, конечно, хорошо, но вы прибыли сюда явно не за этим. Я хотел бы поговорить с вами откровенно. У вас, я слышал, довольно сложное положение...
  
   - Я бы уже не назвал его сложным. За эти два года я прочно взял бразды правления в Дерби и довольно сильно потрепал моих противников. Моя армия - сильнейшая во всём герцогстве. Самое не приятное во всём этом - меня упорно не желают признавать в совете графов.
  
   - Вы приехали за советом?
  
   - Нет. Мне нужен Сейвел.
  
   - Сейвел? Не ужели вы думаете, что он заставит признать вас в совете графов?!
  
   - Вот именно для этого он мне и нужен...
  
   - Но, каким образом?!
  
   - Войдя в совет графов, конечно...
  
   В глазах Эледа явно читался вопрос. Я пояснил:
  
   - Я послал в совет предложение образовать вице-графство и передать мне право назначать его владельца.
  
   - Вы серьёзно рассчитываете на удачу? Они никогда на это не пойдут!
  
   - Именно. Они даже с гивдами с трудом справляются, а уж до меня у них, всяко, руки не дойдут. Они прекрасно знают, что я легко могу завладеть герцогством, но я хочу, что бы они поняли, что мне это не нужно. Мне достаточно Дерби. И я больше не хочу войны.
  
   - И на место вице-графа вы прочите Сейвела?
  
   - Верно.
  
   - А почему именно его?
  
   - Скажем так - он мне больше нравится.
  
   - А мне он рассказывал, что вместе с вами уехал Дэвид - сын Нокбурна. Я о нём давно уже не слышал. Почему бы вам, не отдать этот титул ему?
  
   - Во-первых, Дэвид до сих пор является государственным преступником и он просто не может предстать под своим именем. А если я его проведу под чужим, то все решат, что он такая же выскочка, как и я. Ваш шурин, в этом смысле, в более выгодном положении. Во-вторых, он из другого графства и его не сразу свяжут со мной. И его не встретят предубеждённо. Ну, и, в-третьих, Дэвид мне нужен для других целей.
  
   - А где он? - спросил Сейвел. - Я его, после того, как вы уехали не видел. И даже не слышал о нём.
  
   - Сидит напротив тебя и смотрит по сторонам.
  
   - Это - Дэвид?!
  
   - Нет, конечно. Теперь он - Крагор, сенешаль замка Дерби.
  
   - Да, Дэвид, - вздохнула герцогиня, - ты сильно возмужал. Теперь в тебе уже не узнать того восторженного мальчика, каким ты был только четыре года назад.
  
   - Юноши быстро взрослеют в боях. А он стал очень хорошим воином. Совсем, как отец.
  
   - Вы знали его отца?
  
   - Да. Я имел честь быть с ним знакомым.
  
   - И где?
  
   - Простите, но я не хотел бы открывать своего прошлого.
  
   - ... Значит, вы хотите спросить согласия Сейвела?.. Когда подпишут назначение?
  
   - Я думаю - послезавтра.
  
   - И вы, назначите его сами, как крон-граф?
  
   - Точно.
  
   - Сейвел, ты как, согласен?
  
   - Так вот, как только будет известно о его назначении, он прибудет.
  
   - Хорошо. Но, вам, граф, придётся позаботиться о нескольких необходимых каждому графу вещах...
  
   - Это, каких?
  
   - Ему нужна армия, тысячи две, больше он вряд ли прокормит, и оружие для неё. Все думают, что я стараюсь пристроить Велеза и Гериза, но, как узнают о назначении, шуму будет!.. Так вот, я, как только подпишу назначение, пошлю к вам гонца с бумагами, а объявлю о нём только через две недели. За это время Сейвел должен будет подойти к углу границ Пирола и Вейстера. Я его, конечно, поддержу, но он сам доказать свои права на графский титул. Это покажет, что он - личность, а не моя марионетка.
  
   - Вы ведёте странную игру, граф.
  
   - Нет... Я просто хочу остаться в Дерби.
  
   Мы ещё долго разговаривали, а рано утром я отправился домой.
  
   На следующий день я получил все бумаги, и Крагор отправился в Элед в звании графа Керри за Сейвелом. Тот ускоренным маршем двинулся к Норделеку. Крагор же, должен был набрать себе армию и потому, отправился на турнир. Через две недели я объявил о своих решениях на совете графов.
  
   Велез и Гериз, уже мнившие себя вновь графами, были потрясены. Они поняли, что я держу своё слово и не двинусь от него ни на шаг. И, поразмыслив, отправились со мной в Дерби. Здесь я вручил им по сотне гривен, и приказал набирать свою армию в Норделеке, где уже набирал свою Крагор. И именно поэтому их действия не будут столь очевидны.
  
  
  
   Скоро зима... Но, наученные горьким опытом графы готовились к весне уже сейчас. Сейвел строил замок и всё старался понять, в какую же игру он попал. Другие тоже не теряли времени и набирали армии и укрепляли замки. Особенно усердствовали Пендрагор и Керриблю, твёрдо намереваясь всё-таки отомстить за свои поражения. Нектор и Готфрид напряжённо следили за событиями в Норделеке, пытаясь предсказать, что же сварится в этом бурлящем котле. Вообще-то события складывались куда выгоднее для них, чем они предполагали в начале года. Яростная междоусобица графов Норделека поглощала уйму людских ресурсов, в результате чего давление империи на газлов, в западной её части, сильно ослабло. Более того, газлам удалось отбить некоторые из потерянных ими земель и сильно разорить многие пограничные графства. Вождь гивдов, Брендон, сообщил о странном союзе с графом Дерби из Норделека, с гивдами и о его фактической помощи в разорении многих графств своего герцогства. Конечно, это могло быть тактическим манёвром, с целью расправиться со своими политическими противниками, тем более, что по донесениям шпионов и купцов, всё увеличивающаяся армия Дерби начитывала уже около пятнадцати - восемнадцати тысяч. А сам он, в внутри герцогства, вовсю сколачивал коалицию, ставя на посты графов своих сторонников. Практически, под его контролем находилось уже три графства, положение которых позволяло перекрыть приток людских ресурсов на всю остальную территорию герцогства. У Готфрида, тоже была своя головная боль: маркизаты Товад и Мерилл соприкоснулись с его границами и ускоренными темпами строили флот, который мало походил на торговый. Если теперь герцогством Норделек завладеет энергичный и решительный граф Люс, то экспансия Алвизона в районе Норделека, будет угрожать не только Валузии, но и Леглонду, поскольку газлы, отрезанные от Салевых гор, будут вынуждены переселяться. И их пути пройдут через Леглонд и Валузию. И из союзников могут превратиться в опасных противников. И тогда это будет прелюдией к большой войне, где сойдутся сильные. И не будет мира между ними, пока кто нибудь из них не падёт...
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 7
  
  
  
  
  
  
   Я мерил шагами боевую площадку башни и ярость во мне просто бурлила. Пожалуй, я не испытывал такого бешенства с момента моего изгнания. Но это уже было слишком. Даже война предполагала какие-то правила приличия. А то, что случилось в Керриблю, назвать иначе как подлостью, было не возможно. Нет, этот юный граф с мамашей, просто нарываются на неприятности!.. Под их гостеприимным кровом пропал мой верный соратник Крагор, граф Керри. Этот юный граф всю осень провёл в хвастовстве и шашнях. И вот, наконец, доигрался... Всё, что я сумел понять из сбивчивых объяснений его свиты, это то, что последний раз его видели в обществе юной прелестницы Кегелер, состоящей в свите вдовствующей графини Керриблю, матери нынешнего владельца замка. Они не нашли ничего странного в желании двух юных персон уединиться... И забеспокоились только через пол часа после возвращения Кегелер. Единственным результатом их поисков был кинжал Крагора, обнаруженный за одной из портьер комнаты, в которой были заметны следы драки.
  
   После получасового приступа бешенства я начал успокаиваться. Это были явно интриги хозяев, и было абсолютно глупо и безнравственно использовать бедную девушку в этой грязной игре. Ловить рыбку в этой мутной луже надо было начинать с неё. А далее, если не получиться, то первые кандидаты в покойники граф и графиня Керриблю.
  
   Ночью я покинул замок и отправился в Керриблю. Вы сами стали на эту тропу плаща и кинжала. И да хранит Вас Бог!!!
  
  
  
  
   ***
  
  
  
   Дом был подходящий: большой, трёхэтажный и хозяин за гривну сдавал его на месяц. Теперь я снова Кевел - граф Дерби не может себе позволить запятнать своё имя в столь сомнительном предприятии. Но я уже отвык от него. Маска Люса прилипла и не хотела сниматься. Приходилось надевать на неё маску Кевела.
  
   Двор Керриблю вовсю веселился и развлекался. Балы, охоты, ристалища, маскарады сменяли друг друга в бесконечной феерии зимы. Приближающийся великий и светлый праздник Рождества Спасителя заражал всех весельем и радостью, как осень - простудой. На первой же медвежьей травле очередной кавалер Кегелер - граф Лард - хлыщ, разодетый в шелка и горностай, услышав от егеря, что тот нашёл медвежью берлогу, увлёк её в лес. Они привязали лошадей и пешком, проваливаясь в глубокий снег, побрели за егерем. Мрачный, широкоплечий, сам чем-то похожий на медведя, егерь ловко утоптал снег перед берлогой.
  
   - Ваша милость, может, позовём кого на подмогу?
  
   - Я сам справлюсь!!! Лапушка, ты сейчас увидишь, что я годен не только для бала!!!
  
   Граф стал перед лазом с рогатиной, а егерь с охотничьим копьём залез на берлогу и ловко ткнул в продых. В ответ раздалось рычание, но хозяин не хотел покидать уютного ложа. Егерь ткнул ещё раз и медведь со страшным рёвом выскочил из берлоги и ринулся на Ларда. Рогатина птицей вылетела из его рук и косолапый хозяин леса подмял его под себя. Полетели клочья шёлка и волос. Кегелер завизжала. Последнее, что она увидела, прежде чем упасть в обморок, презрительную ухмылку егеря, прыгнувшего на спину медведя с двумя кинжалами в руках.
  
   Егерь вытер и спрятал кинжалы: медведь был мёртв. Лард, похоже, тоже. Егерь поднял Кегелер и отнёс к лошадям, где уложил её поперёк седла и накрыл епанчёй из волчьего меха. Неспешно сел в седло и шагом, щадя коня, уехал. По дороге, встретив егерей, рассказал им о Ларде и медведе. Больше его ни кто не видел.
  
  
  
   Кегелер очнулась в незнакомой комнате и на неё сразу навалились воспоминания и ужас пережитого на охоте: Лард - весельчак и любимец дам, подмятый медведем и превращённый в кровавое месиво... И ухмылка егеря... Эта гримаса была пострашнее медведя! Почему? Она не совсем понимала, но сердце судорожно сжималось при воспоминании о ней. Кегелер поднялась с постели и оглядела комнату. Бедно обставленная, с окнами закрытыми прочными ставнями. На негнущихся ногах она подошла к двери - заперто. То, что это было похищение, она поняла давно, но ни как не могла понять, кто этот безумец? Она никогда не была столь неприступна, что бы кто-то решился на такой отчаянный поступок. Для этого надо было сгорать от страсти и совершенно потерять всякую надежду. Оставалось только постучать и выяснить, кто этот пылкий обожатель.
  
   Дверь открылась практически сразу: её стука, видимо, ждали. Но то, что появилось из-за двери заставило её пожалеть о том, что она очнулась. Это был высокий, седой старик с бородой, прикрвывавшей ужасный шрам на правой щеке и сильно хромавший на правую ногу.
  
   Кегелер попятилась:
  
   - Кто вы?!! Я вас не знаю!!!
  
   - Мы действительно не были представлены, но я не рассчитываю на светский раут, а только на короткую беседу и поэтому так экстравагантно пригласил Вас к очагу. Вы мне отвечаете на несколько вопросов и мы расстаёмся, может быть навсегда.
  
   - И всё? Если Вы желаете чего - то большего, то Вы мне отвратительны.
  
   - На любовь и взаимное чувство я не рассчитываю - Вы мне безразличны.
  
   - Я рада. Так что же Вас так интересует, что ради этой беседы Вы убили Ларда?
  
   - Меня интересует некий граф, который уединился с Вами перед тем, как бесследно исчезнуть. Откройте его местопребывания, пожалуйста.
  
   - Я не знаю.
  
   - Вы были последней, кто его видел. Раз Вы сами целы и невредимы, то похитители Вас не опасались. То есть Вы сами участвовали в похищении. А это грех - отбирать свободу у дворянина. Поэтому раскройте мне сию тайну добровольно, не из страха или принуждения.
  
   - Вы угрожаете мне пытками?!
  
   - Нет, только намекаю на такую возможность. Судьба Ларда Вам подскажет, что я настроен серьезно.
  
   - Вы убили Ларда, только для того, чтобы предать весомость угрозам в мой адрес?! Мне, любимой фрейлине графини Керриблю?!
  
   - Именно. И Ваша госпожа посетит сию уютную комнату во след Вам, если Вы отправитесь к первому из судий.
  
   - Да Вас повесят!
  
   - Меня не повесил даже столь любимый Вашим сюзереном Люс. А вот мужа Вашей хозяйки он быстро отправил к первому из ангелов. А её старшенького скормил живьём собакам.
  
   - Вы сумасшедший!!! И откуда Вам знать такие подробности? Уж не рога ли в Вашей шевелюре, Мессир Леонард?
  
   - Я - Пендрагор, именуемый Хромым. И знаю я это от Крагора, моего агента. И я не позволю всяким юным олигофренам мешать мне. А уж если он намерен это делать и далее, то я сам уже повешу его за ноги, как и его старшего братца в клетке с голодными псами.
  
   - Вы лжёте!!!
  
   - А меня это не волнует. Мне нужен Крагор.
  
   - Можете меня пытать, но я Вам ничего не скажу!!!
  
   - Не забывайте, что графа и графиню ждёт та же участь.
  
   От ужаса у Кегелер подгибались ноги. Этот старик вызывал у неё отвращение и ужас: он готов растоптать любого, бросить его труп себе под ноги, лишь бы достичь своей цели. Его, наверное, не любили женщины, и он возненавидел весь мир. Такой способен и женщину пытать и ребёнка убить. Её тело и душа трепетали при одной мысли об этом. Но, графиня ей так сильно доверяла и она ни за что не предаст её доверия. Да, будет больно, а она так боится боли, но это надо выдержать... Главное - победить нарастающий в груди ужас. Она видела, как пытали бандитов на эшафоте. Ломали кости, загоняли под кожу раскалённые спицы, отрубали руки... Но она лучше умрёт от боли, чем предаст свою госпожу! А до графини ему не добраться. Только бы победить комок ужаса - он сжимает спазмами желудок и подгибает колени, но боль поможет его преодолеть...
  
   - Я даю вам три часа. И если оно Вам не поможет, то будем искать другие средства изменить Ваше мнение.
  
   - Я лучше убью себя!
  
   - А я вам этого просто не дам сделать. Сейчас я вас раздену и привяжу к кровати - так лучше думается.
  
   Он подошёл к ней. Кегелер от страха застыла, руки налились свинцом. Старик развязал узел шнуровки её корсета. От этого прикосновения Кегелер передёрнуло, и она очнулась. Ярость вспышкой залила её разум и она в исступлении вцепилась холёными ногтями в его руку, с наслаждением ощущая, как они погружаются в его плоть. Обернулась и отпрянула как от удара, увидев его усмешку: он не ощущал боли! Следом её настигла оглушительная пощёчина и она провалилась в беспамятство.
  
   Очнулась она на той же кровати, но была абсолютно обнажена, руки и ноги привязаны к спинкам кровати, во рту вставлена верёвка.
  
   Как в эротическом романе госпожи Дюбарри, - пронеслось у неё в голове, - сейчас он будет стегать меня плетью, а потом, распалённый моими стонами и беззащитностью, овладеет мной. А верёвка не даст мне прокусить язык. Она опустила глаза и ужаснулась: он смотрел на неё, но не глазами похотливого извращенца, а как мыловар на кусок падали, прикидывая, сколько же мыла выйдет из этой кучи вони! Ужас разросся и стремительно ударил в низ живота и стремительно заполнил ослабевшее тело. Он так созерцал её тело!!! Тело, вызывавшее страсть и безумие у мужчин, было для него лишь сосудом, где спрятан так нужный ему медяк! Многие были готовы отдать жизнь за взгляд на неё, а этот, готов был изломать его, лишь бы достать стёртую монетку! Если бы сейчас он набросился на неё и овладел бы ею силой, то она поняла его и простила, как бы это не было гадко и противно, как любого человека. Но, это не был человек. Он не просто не любил женщин - он просто не воспринимал их как таковых! Отчаянию, которое это вызвало не было предела.
  
   Она была готова влюбиться в него, простить его, ласкать его даже после пыток, что он ей приготовил, за одну только каплю теплоты и страсти, пусть извращённой и садисткой, но - человеческой!!! Но, эта ухмылка говорила: Ты - прах у ног моих! И ты вздумала мне сопротивляться?! Я сотру тебя в пыль!!! Сердце её сжалось и билось у самого горла. Ужас зашевелился и готов был вырваться на свободу. Теперь она уже не пыталась ему сопротивляться - эта ухмылка парализовала её волю...
  
   - Я даю вам три часа на размышления, - сказал он полным безразличия голосом и поставил на прикроватную тумбочку песочные часы. - Далее я применю более щадящие меры.
  
   Он повернулся и вышел. Ужас полыхал в груди. В голове бились глупые мысли, а перед глазами стояла его усмешка. Она пробовала подготовить себя, представляя, предстоящее ей. Таким образом она хотела загнать страх поглубже, что бы он не покинул своего логова. Она смотрела на часы - они просто притягивали взгляд - и Кегелер просто физически ощущала, как вместе с песком тает её уверенность в себе, но, отведя глаза, через минуту снова смотрела на них.
  
   С падением последней песчинки вошёл Он, катя перед собой сервировочный столик.
  
   - Ну, так Вы просветите меня?
  
   Собрав последние силы, Кегелер отрицательно качнула головой.
  
   - Жаль, придётся не много потрудиться...
  
   С леденящим душу спокойствием и точностью, он разжёг камин и поставил на таганок греться ковш масла. Кегелер решила, что сейчас он будет поливать её кипящим маслом.
  
   Кегелер даже обрадовалась этому, мысленно пытаясь подготовить волю и душу к тому, что сейчас её обожжёт раскалённая струя. Это помогло загнать отчаяние и ужас в одну точку. Масло закипело. Он подошёл и одел ей на лицо плотную полотняную повязку. Значит, он хочет обварить ей лицо! После этого лучше умереть... Значит, надо выдержать только первые мгновения, а дальше всё уже будет безразлично. Он вернулся к столику.
  
   Кегелер знала, что с дьяволом шутки плохи, но не предполагала до этого дня на сколько. Того, что этот погубитель душ придумал, она не могла даже предположить. Рядом с часами он поставил таганок с маслом и занялся воронкой. Внимательно осмотрел её и смазал жиром. Поставил между её ног подставку. Ужас зашевелился и стал плотным. Она ещё не понимала, что идёт не так, но сердце уже отчаянно билось, стеная о её ошибке. И только когда воронка аккуратно вошла в храм блаженства, она всё поняла, но готовиться к этому было уже поздно: Отчаяние бешеным псом сорвалось с цепи, и окончательно придушила её и без того слабую волю. Она попыталась закричать но, маска и верёвка мешали ей и поэтому, получился только полу придушенный крик.
  
   - Вы скажете мне?
  
   В ответ Кегелер бешено замотала головой. Нож перерезал преграды на пути её слов и они, подгоняемые страхом и более не удерживаемые волей, рванулись на свободу:
  
   - Замок Келензор!!! Он на самой границе! Я всё скажу, только не делайте этого!!! - ужас перед огненными когтями боли в храме, дарившем ей столько наслаждений, гнал её, не давая солгать или остановиться.
  
   - Где в замке?
  
   - Под донжоном есть трёх этажная тюрьма. Он на втором этаже - граф боится подкопа.
  
   - Замок большой?
  
   - Нет. Там пятьдесят рыцарей и двести солдат. Они охраняют мост через Тотву.
  
   - Похищая графа, твой хозяин хотел насолить Люсу?
  
   - Да.
  
   - Он оказал ему услугу, как лучший друг. Теперь я поеду за Крагором, а Вы подождёте здесь - он поднялся и пошёл к двери.
  
   - А верёвки? - крикнула Кегелер. Но палач не обернулся. Кегелер снова провалилась в небытие
  
  
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   То, что я издали принял за башню замка, оказалось самим замком. Да, имперская граница охраняется куда лучше, чем пагос. Но, это и понятно: имперские земли уже давно обжиты. И замки успели не только отстроить, но и укрепить. Хоть и прокладывали газлы себе дорогу сквозь пагос своими псами, но в империю вторгались очень редко. Замок представлял из себя круглое сооружение примерно двадцати метров высотой, где роль башен выполняли трапециевидные бастионы. И над всем этим, ещё метров на шесть-семь, возвышался донжон. Замок охранял переправу через Тотву. Это было единственное место переправы на несколько десятков километров в округе. Поскольку везде берег был обрывист и крут. За Тотвой начинался пагос. Замок стоял на обрывистом холме. Слева от торгового тракта. Через дорогу был перекинут мост, соединяющий холм и отдельно стоящую сторожевую башню. Сам мост защищал трехметровый зубчатый парапет. А мост проходил на высоте около десяти метров.
  
   - Ничего себе замок, - присвистнул я, почёсывая затылок, пытаясь таким образом ускорить шевеление мозгов. - Да-а, надёжный домик - сильно любят!!!
  
   Я пытался придумать способ попасть на мост - самую низкую часть замка.
  
   - Ага, кажется, вот здесь можно... - радостно заметил я, разглядывая мощные м-образные зубцы парапета. - Святые Угодники, да они ещё и с отбортовкой! Прям для меня старались!
  
   Я отправился на постоялый двор, расположившийся в двух десятках километров отсюда. Вокруг располагался торг с огромным разнообразием товара. Я хотел купить ригеля - тоненькая такая конопляная верёвочка, всего с мизинец толщиной, но способной запросто выдержать вес человека. Делают его из волокон недоспелой конопли, из-за чего ценится почти как шёлковый. Но, если шёлковой тесьмой шнуруют дамские корсеты, то ригелем обшивают паруса.
  
   Под вечер я отправился обратно к замку, а подъехал к нему уже затемно. Осторожно свёл коня в придорожную канаву и привязал его там.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Подарок.
  
  
  
  
  
   Я отправился к Брендену на переговоры. Поскольку Крагор был не в форме, я отправился один, прихватив с собой только подарок для газлов. Подарок лежал поперёк шеи Ротвела, прикрытый епанчёй и издавал какие-то нечленораздельные звуки. Перед самой границей я решил не рисковать и обул Ротвела в охотничьи лыжи, подбитые камусом, старая тальская хитрость. Пустив коня иноходью, я углубился во владения гивдов. Добравшись до ближайшей тропы, я снял лыжи, спрятал их на дереве и преспокойно отправился по тропе к городку Брендена. В городке было очень много гостей: лошади, собаки, лоси были привязаны в самых разных местах, так что на меня никто не обратил внимания. Я спокойно подъехал к крыльцу их дружинной избы и привязал там Ротвела. Когда я вошёл в горницу, она уже была забита народом до отказа.
  
   - Удачи тебе, хозяин, и гостям твоим.
  
   - Ты один, граф! - удивлённо приветствовал меня Бренден.
  
   - Один. Крагору накостыляли, чтоб за девками не бегал - теперь отлёживается.
  
   - Так ты совсем один?! - удивился Бренден.
  
   - А чему ты удивляешься? Я и в прошлый раз был без свиты.
  
   - Я вообще-то приказал своим ребятам тебя встретить и на совет доставить, чтоб никто не обидел.
  
   - Ну, за свои дряхлые кости я сам уж как нибудь постою.
  
   - Да, но как они тебя не нашли?
  
   - Это ты сам у них спрашивай - я их тоже не видел.
  
   - Бренден, это что за птица такая?
  
   - Это мой союзник - граф Люс де Дерби
  
   - Я теперь, вообще-то, крон-граф. Поздравь меня.
  
   - Граф, а ты помнишь меня? - обратился ко мне один из вождей газлов.
  
   - Помню, Керебей, помню.
  
   - Так значит ты помнишь. А помощник твой, что не приехал, уж не тот ли, за которым ты в Келензор приходил?
  
   - Он самый!
  
   - Вот этот колдун, - сказал он своим, указывая на меня пальцем. - Я же выполнил свою клятву - не назвал тебя по имени.
  
   - Ох, и хитрец, Киребей! А где твой отец? Я ему подарочек привёз.
  
   - А вот он, - показал он на весьма крепкого подлетка.
  
   - Вот это да! Видно, правду говорят - воздух родины молодит. Я думал ему за восемьдесят, а на нём ещё и пахать можно, как на хорошей кобыле.
  
   - И что ж ты мне подарить хочешь, любезный?
  
   - Пойдём во двор - подарок там.
  
   Когда я вышел во двор, один из вновь прибывших заорал:
  
   - Алвизонцы!!! К оружию!!! - и обрубил постромки своего ездового волкодава.
  
   Громадный пёс ничтоже сумняшись направился ко мне с явным намерением отобедать. За ним бежал хозяин, размахивая топором. Не добежав несколько метров, пёс прыгнул. Я шагнул в сторону, нанося горизонтальный удар мечом. Мимо меня, брызгая кровью, пролетела обезглавленная туша.
  
   - Сейсал, ты что, с ума сошёл - ты же на совете!!!
  
   - А я смотрю - алвизонец. Думал нападение.
  
   - Нет. Это мой союзник.
  
   - Ну, так бы сразу и сказал. А то зря только собаку убили. А ножик хороший. Острый. Может продашь?
  
   - Нет уж, - я отбросил епанчу и снял подарок с шеи Ротвела. Это оказался молодой человек, обвязанный верёвкой. - Вот тебе, отче, столь желанный тебе граф Керриблю. Мне он страшно надоел, так что, делай с ним что только пожелаешь.
  
   - А ты мразь, Люс. Мало того, что ты подлый убийца и не верный вассал, ты ещё и изменник королю. Ну, ничего. Мой брат тебе отомстит.
  
   - Зря надеешься. Твой брат вот уже две недели как мёртв. Вот ты с гивдами так страстно друг друга любите, так, что я решил не разлучать любящие сердца. Иди к ним. Я умываю руки.
  
   Гивды подхватили несчастного графа и утащили куда-то в толпу. Бренден, мрачно глядя им в след, сказал:
  
   - Ладно, пошли в избу - на совет.
  
   В избе чувствовалась напряжённость. Тут Сейсал мрачно сказал:
  
   - Пусть граф говорит то, что надо и уезжает. Остальное, мы договорим без него.
  
   - Да, действительно, граф, - с облегчением вздохнул Бренден, - Поведай нам, что опять удумал твой лисий ум.
  
   Я расстелил карту на столе, когда стукнула дверь, и вошёл дружинник Брендена.
  
   - Не приехал граф-то, вождь. Видать испугался.
  
   - А вы хорошо искали? - грозно поинтересовался Бренден.
  
   - Ещё как хорошо. Всю границу от Норделека до Пельмонта проверили. Да ещё и не раз. На лошади никто не проезжал.
  
   - Да? Это кто там сидит? - поинтересовался Бренден со злой ехидцей, показывая на меня.
  
   Дружиннику понадобилось какое-то время, что бы осознать увиденное.
  
   - Ты что, по воздуху прилетел?! - ошарашено спросил он меня.
  
   - Да нет. По земле, верхом. Как все приличные люди.
  
   - А где?
  
   - У Клоба.
  
   - И вдобавок шагом, да ещё одного поперёк седла привёз, - добавил Бренден.
  
   - Ну, лиса и то бы так не прошла... - покачивая головой, дружинник вышел.
  
   Теперь к настороженности прибавилось удивление. Мастерство следопытов Брендена было известно, и то, что я умудрился пройти у них под носом, да так, что те не заметили, поразило всех. Если раньше рассказ Кирибея о его освобождении воспринимался как сказка, особенно когда он отказался называть имя, выпустившего его колдуна, то теперь он приобрёл материальность и, даже, некий зловещий оттенок. Кажется, я несколько перестарался.
  
   - Ну, говори, граф, - Бренден был мрачен и подавлен.
  
   - В Норделеке появилось новое графство - Неледи, - я ткнул пальцем в точку на карте. - Это мой союзник. Я предлагаю возобновить клятву о взаимном не нападении. В неё входит Неледи, а так же Норделек.
  
   - А что нам? - поинтересовался Бренден.
  
   - Вам - всё остальное. У нас там намечается небольшая внутри-усобная заварушка, которая вам сильно облегчит дело. Я весной нападаю на графство Пельмонт и сильно треплю его армию.
  
   - Это ты делаешь для своего союзника?
  
   - Ну, в некотором роде - да. Хотя, ни что не мешает вам воспользоваться плодами моей победы. Это будет где-то в конце мая. До этого вы можете нападать на Вейстер. Его армия насчитывает около четырёх тысяч. И, кроме того - своя междоусобица. После того, как я разбиваю Пендрагора, я отхожу за Ведлу. Все остальные земли - на ваши усмотрение. Включая Людонтек.
  
   - И мы окажемся в кольце.
  
   - Я не перейду Ведлу, и дела на той стороне меня не касаются. И постарайтесь убедить остальных, что ко мне соваться, тоже не стоит.
  
   - Мы согласны, - сказал Бренден. Остальные вожди мрачно кивнули. - Пошли я провожу тебя, и мы вместе повторим нашу клятву.
  
   Мы вышли за околицу вместе с Бренденом.
  
   - Граф, не играй с огнём. Ты слишком хитёр, что бы тебе было можно доверять.
  
   - Я это учту. До встречи.
  
  
  
  
  
   ***
  
  
  
  
  
   Я ехал по так называемому Южному тракту. Дороге идущей неизвестно откуда - неизвестно куда. Дороге, как утверждают, сохранившейся со времён Гекатомбы. До прихода Алвизона эту дорогу активно использовали для торговли, теперь же она находилась в запустении и использовалась только восточная её часть, идущая к границе Валузии и таллам. Я решил заехать в Клоба, где жило много ветеранов. Мне хотелось их навестить. Подъезжая к околице, я услышал шум праздника и весёлый гомон: наверное свадьба, а может и несколько. По югу был обычай: справлять несколько свадеб сразу, поскольку считалось, что чем веселее свадьба - тем более счастливой будет жизнь молодожёнов. Вот и гуляли всем селом. А что бы было не так накладно, справляли их чуть не десяток сразу. Хороший повод для встречи. Да и новобрачных поздравить не грех. Но на въезде, меня остановил дозор, встретивший меня копьями и криками:
  
   - Стой, кто идёт!!!
  
   - Я - сэр Люс крон-граф Дерби! В чём дело?! - грозно поинтересовался я, демонстративно положив руку на рукоять меча.
  
   Караул смутился и поднял копья, избегая смотреть мне в глаза. Что за чудеса такие? Далее я услышал лай собак. Это были не алвизонские волкодавы, а настоящие гивдские боевые лайки. Ничего себе... Когда я подъехал к пирующим, смех стих и оборвались музыка и пение. Все настороженно смотрели на меня, а невесты начали скрываться за спинами женихов и гостей.
  
   - В чём дело, чёрт вас возьми?! Тут что дочерей выдают за отцов и мне грозит отлучение?! Или я приношу несчастье?! Что вы прячетесь от меня?! Дракон вас дери!!! Я - крон-граф Люс де Дерби, что здесь происходит?! Кто нибудь мне объяснит?!
  
   Вышел один из женихов. Я его узнал - сотник из отряда Харада. Кажется, Тебором зовут.
  
   - Тут, господин, ну... понимаешь, свадьба тут. Вот... Ну, сам понимаешь, девок у нас в селе нехватка... А тут дело молодое... Ну, мы и нашли себе невест. Только они оттуда... Заграничные...
  
   - Не понял, вы что, дворянок наворовали?!
  
   - Да не... Девки они простецкие, но, того... Заграничные.
  
   Тут я осознал ещё одну странность этой свадьбы: чуть не половина гостей были гивдами.
  
   - Ну, так ты вразумительно объясни из-за какой границы ваши простецкие иностранки?
  
   - Из-за южной, граф...
  
   - А-а. А то я уж думал тут какие нибудь непотребства творите. Показывайте невест!.. Право первой ночи отменяется, тем более, что оно уже больше сотни лет не используется...
  
   Смущённые девицы стали выходить на середину круга. Молодые, крепкие. На счёт коня не знаю, но горящая изба для них препятствием не будет.
  
   - А я-то считал, что как истинные алвизонцы вы их терпеть не можете...
  
   - Да мы ж уже два года не воюем. И к тому ж они соседи... Вот и породнились...
  
   - Конечно, то, что иностранки - это не порядок. Но, с другой стороны, где девок взять... Так я не понял, где моя кружка?
  
   После моих слов напряжение спало и гости стали рассаживаться по своим местам. Мне быстренько освободили почётное место рядом с новобрачными и поставили передо мной чашу с вином, размером с хороший таз. Я осторожно поднял её и приготовился произносить речь.
  
   - Тебор, ты был хорошим воином. Надеюсь, таковым и останешься. И ласки нежной жены тебя не испортят. За эти два года войны я многое понял. Посмотрите, несколько поколений своими мечами и кровью расширяют границы Алвизона, но какой прок от этого нам? Стоит нам захватить кусок пожирнее, как тут же являются Голубые дворяне с имперскими крестьянами и забирают у нас то, чего мы добились кровью и потом. А нас гонят дальше - за новыми землями на встречу нашей гибели. И, кажется, нет конца этой погоне за призраком счастья. Мы захватили почти все земли газлов и перед нами лежит рубеж - Валузия... Я не хочу сказать о вас ничего плохого, - обратился я к гостям - гивдам. - Но ваше племя не в состоянии выставить более двух-трёх тысяч воинов. Вы сильны и отважны. Вы любите свою землю, но перевес всегда был на нашей стороне. Мы были похожи на плуг, поднимающий плодородную целину, но теперь, если мы двинемся дальше, нам предстоит штурмовать отвесный гранитный утёс. Армия Валузии не менее тридцати тысяч. Нам предстоит, поливая ту землю своей кровью, завоёвывать её для очередного потомка правящего дома. Я хочу остановиться. Я не безумен на столько, что бы бороться против судьбы. Я хочу, что бы Дерби для ваших детей стало Родиной, а не очередным леном, где они получают жалование от очередного графа. Я хочу жить в мире с гивдами и газлами. И надеюсь, что эта свадьба поможет нам забыть взаимные обиды. Я думаю, что теперь вам будет сложнее воевать с ними, убивая братьев и отцов своих жён. А гивды будут милосердны и не решаться оставить своих дочерей вдовами. Я поднимаю эту чашу за счастье молодых! - и хорошим глотком осушил добрую половину своего сосуда.
  
   - Господин, пока я жив, в Дерби будет только один граф - Люс!!!
  
   Все закричали, поддерживая Тебора. И радостное веселье свадьбы наконец-то вошло в свою колею.
  
  
  
  
  
   ***
   (продолжение следует)
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"