Аннотация: Воспоминания Константина Паустовского о событиях 1918 г., который писатель пережил в Киеве, став свидетелем трагифарса с многократной "сменой власти", заслуживают внимания и сегодня!
Константин Георгиевич Паустовский, одним из главнейших произведений которого является фундаментальная автобиографическая "Повесть о жизни", к сожалению, получил недостаточное признание как блестящий автор военно-исторической мемуарной прозы. Тем не менее, за его плечами - опыт полевого медика Первой мировой войны, прошедшего со своим санитарным отрядом дорогами отступления Российской императорской армии в 1915 г. из Царства Польского до Несвижа, вынужденное участие в Гражданской войне (сначала мобилизован в армию гетмана Скоропадского, затем - в Красную Армию, оба периода службы кратковременны), а в Великую Отечественную войну - работа военным корреспондентом на переднем крае Южного фронта в самую тяжелую пору - осень 1941-го...
Воспоминания Константина Паустовского о событиях 1918 г., который писатель пережил в Киеве, став свидетелем трагифарса с многократной "сменой власти", заслуживают внимания и сегодня!
"Накануне по городу были расклеены объявления от коменданта. В них с эпическим спокойствием и полным отсутствием юмора сообщалось, что Петлюра въедет в Киев во главе правительства - Директории - на белом коне, подаренном ему жмеринскими железнодорожниками. Почему жмеринские железнодорожники подарили Петлюре именно коня, а не дрезину или хотя бы маневровый паровоз, было непонятно.
Петлюра не обманул ожиданий киевских горничных, торговок, гувернанток и лавочников. Он действительно въехал в завоеванный город на довольно смирном белом коне. Коня покрывала голубая попона, обшитая желтой каймой. На Петлюре же был защитный жупан на вате. Единственное украшение - кривая запорожская сабля, взятая, очевидно, из музея,- била его по ляжкам. Щирые украинцы с благоговением взирали на эту казацкую "шаблюку", на бледного припухлого Петлюру и на гайдамаков, что гарцевали позади Петлюры на косматых конях. (...)
У каждого народа есть свои особенности, свои достойные черты. Но люди, захлебывающиеся слюной от умиления перед своим народом и лишенные чувства меры, всегда доводят эти национальные черты до смехотворных размеров, до патоки, до отвращения. Поэтому нет злейших врагов у своего народа, чем квасные патриоты. Петлюра пытался возродить слащавую Украину. Но ничего из этого, конечно, не вышло. (...)
Так началась в Киеве короткая легкомысленная власть Директории. Киевляне, склонные, как все южные люди, к иронии, сделали из нового "самостийного" правительства мишень для неслыханного количества анекдотов. Особенно веселило киевлян то обстоятельство, что в первые дни петлюровской власти опереточные гайдамаки ходили по Крещатику со стремянками, влезали на них, снимали все русские вывески и вешали вместо них украинские. Петлюра привез с собой так называемый галицийский язык - довольно тяжеловесный и полный заимствований из соседних языков. (...)
При Петлюре все казалось нарочитым - и гайдамаки, и язык, и вся его политика, и сивоусые громадяне-шовинисты, что выползли в огромном количестве из пыльных нор, и деньги,- все, вплоть до анекдотических отчетов Директории перед народом."
Сам "пан головной атаман" - в левом углу - и его вояки.
