Аннотация: Кризис самореализации на сказочной планете. Опубликовано в журнале "Таллинн", 6/2007.
Гастроном "Олимп"
Шаги раздавались повсюду. Хлюпающие и скользящие в вязкой слякоти ранней весны. Лес дышал усталым беспокойством, но молчал, настороженно наблюдая за странным ночным шествием. Лишь иногда грохот доспехов возвещал об очередной жертве талого снега, звучал короткий отрывистый приказ, и безмолвный поход продолжался.
Плотный кустарник, седой от налипшего инея, вдруг задрожал и раскрылся, выпустив на свободу тщедушного старика в заляпанном грязью балахоне.
- Ещё одна ночь, и с меня хватит, - предупредил он кустарник и осторожно нашарил отсыревшей туфлей тонкую, умирающую тропинку, которая вела к высокому холму, еле заметному в предрассветной мгле.
- Мерзость, мерзость, мерзость - обречённо повторял старик, взбираясь на пологий склон. Он прижимал к груди большую дымящуюся чашу, и, когда привычно заморосил холодный дождь, с чуть слышным вздохом сожаления укрыл её широкополой шляпой.
- Дурак, дурак, дурак, - отвечали ему дождевые капли и весело стучали по лбу.
У самой вершины дождь прекратился. Земля перестала разъезжаться под ногами, туман стремительно отступал, и с каждым шагом утро, казалось, оживало, вбирая новые краски и яркие лучи восходящих светил.
Испустив последний страдальческий стон, старик взобрался на ровную площадку, покрытую мягким золотистым песком, и опустился на колени перед лежанкой из обструганных брёвен. На ней, укрывшись одеялами и неторопливо раскуривая трубку, встречал рассвет великий герой современности, покоритель драконов и обезьян-вампиров - светлый рыцарь Людвиг Нежный.
- Встань, мой добрый друг, - мягко сказал он. - Мне льстит твой благородный жест, но мы с тобой уже давным-давно оставили позади все издержки сословного этикета.
- По-моему, он просто устал, - заметил невысокий жилистый человек в чёрных мерцающих латах. Он делал зарядку, со свистом рассекая воздух коротким мечом с лакированным черепом кролика на рукоятке. Забрало его шлема было плотно закрыто, и разгорячённое дыхание со свистом вырывалось из глазных прорезей.
- Глупости, - Людвиг зажмурился от удовольствия, и тонкие колечки ароматного дыма поплыли в небо. Рассвет был просто прелестный. Две звезды-близнеца - жёлтая и голубая, дружно, словно взявшись за руки-протуберанцы, величественно выходили на дневную смену.
- Какие вести из леса? - продолжил Людвиг, когда старик, наконец, поднялся на дрожащие ноги. - Молоко принёс?
- Да, мой повелитель. В лесу...
- С мёдом? - уточнил Людвиг.
Старый слуга обиженно всхлипнул и протянул заветную чашу.
- Прости, - извинился рыцарь, сделав шумный глоток. - Я был не прав. Так что там с лесом?
- Войска на марше, вот уже вторые сутки. Ходят кругами.
- Маги?
- Не спят.
- Прекрасно, - Людвиг посмотрел на закованного в броню незнакомца. Тот кивнул, и медленно подошёл к старику.
- Передай всем, - хрипло сказал он. Забрало откинулось с ржавым скрипом, обнажив кошмарную ухмылку Чёрного Герцога. - Охота начинается сегодня.
***
Это был странный союз. С одной стороны - бесстрашный герой, хромое воплощение добродетели с орлиным взглядом, огненно-рыжим париком и крайне неудачным именем для действующего рыцаря Света. С другой - эксцентричный злодей, обожающий надевать под шлем неряшливые маски и пугать наивную деревенщину внезапным откидыванием забрала. А ещё он был Герцогом, самым жестоким человеком на планете под амбициозным названием Олимп.
О планете стоит рассказать особо. Кроме прелестных рассветов, похвастаться она могла немногим, даже если бы умела говорить. Разве что прелестными закатами. Типичный провинциальный мирок, затерянный на задворках Сказочной Галактики, он обладал приторно-гладким ландшафтом, способным вызвать острый приступ апатии у самого фанатичного картографа. На планете не было вулканов, ледников, океанских впадин и прочих соблазнов для геройствующих воителей, а населяющие её жители поголовно не знали грамоты. Даже просвещённые маги с трудом разбирали корявый олимпийский алфавит, а считать учились на перепонках болотных лягушек.
С животным миром Олимпу тоже не повезло. Классическим образцам злобной фауны с большой натяжкой соответствовали лишь обезьяны-вампиры, да и тех уже почти истребили герои.
Но главное - на планете не было бога. Или даже божка. Не было духа-покровителя или завалящего демона-хранителя. Ничего не было. И никого. Пусто, абсолютный ноль. По ночам, в ясную погоду, когда молоденькие ведьмы прихорашивались перед первым вылетом за деревенскими простаками, небо оглашали возбуждённые голоса чужих богов. Они стремительно проносились мимо на роскошных колесницах, направляясь к другим мирам в поисках полноценного культурного досуга. А утром возвращались обратно в свои звёздные колыбели, и обитатели маленькой, всеми забытой планеты, встречая очередной прелестный рассвет, с завистью слушали обрывки легенд и пьяный гогот перебравших Создателей.
Больше всех, разумеется, страдали герои. Буйные экстраверты, с рождения они жаждали славы в масштабах галактики, но всё, на что они могли рассчитывать при таком положении дел - сомнительный статус кумиров юных селянок. А саги о поверженных драконах натужно гнусавили на вульгарных пирах заплывшие жиром менестрели.
Впрочем, драконов на планете не было тоже. Их придумали герои, чтобы хоть как-то разнообразить фольклор. Негласный договор приравнивал десяток обезьян-вампиров к маленькому драконёнку, а целый загубленный выводок соответствовал взрослому экземпляру. В конце концов, что за сказочная планета без драконов? Позорище. Даже у провинциального Олимпа была своя гордость.
Кстати, о названии. Оно пришло с неба, в обрывке божественного вопля, слетевшего с проносящейся мимо колесницы. Многие посчитали его знамением свыше - просто потому, что других знамений на планете не случалось. Да и называть планету Планетой давно наскучило даже самым упёртым консерваторам.
Официальная летопись Олимпа гласит, что идея заключить Великий Союз между силами Света и Тьмы возникла спонтанно. Она также упоминает о двух огромных драконах, на поверженных спинах которых встретились два величайших героя современности, но сей сомнительный факт лучше списать на юношескую пылкость летописца.
***
Это случилось на рассвете. Прелестном, разумеется. Рыжий рыцарь Людвиг Нежный свежевал маленькую тушку ревуна-кровопийцы и думал о вечном.
- Довольно! - воскликнул он, вдруг осознав всю постыдную глубину своего морального падения, и решительно отбросил мохнатое тельце в талый мартовский снег.
- Вольно, вольно! - поддержало его звонкое эхо. Стайка опухших от безделья снегирей тяжело посыпалась в сугробы, не выдержав удара звуковой волны; морозный воздух огласили далёкие крики обезьян-вампиров.
- Ты прав, - согласился Герцог, бесшумно появляясь из зарослей ядовитого шиповника. Он работал на соседнем участке, и плотно набитый вещевой мешок таил в себе кровавый эквивалент как минимум одного половозрелого дракона. - Долго так продолжаться не может. Эта безумная гонка... - Герцог устало опустился в сугроб рядом с настороженно замершим рыцарем.
- Обезьяны уходят всё дальше на север, - сказал Людвиг, незаметно нашаривая меч. Охота стирала этические различия, но он всё же чувствовал себя неуверенно в бытовом общении с посланцами Тьмы.
- Скоро всё закончится, - продолжил Герцог. - Уже сейчас попадается одна мелочь. Последнюю гориллу видели прошлой весной. Год, может быть, два - а дальше?
- Анархия, - мрачно ответил рыцарь. - Единственным способом прославиться снова станет убийство другого героя. Я, в общем, не против отдельных стычек во имя Веры, Надежды, Любви и прочих абстрактных идеалов, но с драконами оно как-то поспокойнее. Тем более, когда их нет.
- Уговоры не помогут, - заметил Герцог. - Без Охоты не будет порядка, мы потеряем авторитет, добытый потом и кровью диких мартышек. Никто не любит лидеров прошлого. Уверен, и у вас найдётся восторженная молодёжь, которая в один прекрасный день, налакавшись просроченного эля, устроит бойню во имя "абстрактных идеалов". Ну а дальше...
- Анархия, - снова повторил Людвиг.
Они замолчали. Где-то далеко впереди протрубил рог героя. Ему вторила свора собак, загоняющая обезьяну-вампира, чей жалобный вой висел над лесом с раннего утра.
- Ревун, - отрешённо заметил Людвиг. - Лет пять, не больше.
- Новичок, - глаза Герцога светились холодным презрением сквозь прорези забрала. - Травить собаками беспомощного детёныша, у которого ещё не вышли клыки... Даже в ранней юности я не позволял себе такого. Где смелый вызов равнодушной природе? Где честная спортивная борьба? Азарт, гордость наконец?
- Не говори, - Людвиг задумчиво смотрел на небо, где, вклинившись между неразлучными светилами-близнецами, медленно ползла яркая белая полоса. Это был шлейф колесницы богов, перед которой расступались даже звёзды.
- Я знаю, что нам нужно, - сказал Герцог, проследив его взгляд. - И ты знаешь.
- Знаю, но боюсь, - признался Людвиг. - С другой стороны, что нам ещё остаётся?
- Поймать бога... - медленно произнёс Герцог, словно пробуя фразу на вкус. - Звучит заманчиво. Я в деле.
Вот так, просто и буднично, под нежное чириканье замерзающих снегирей, и был заключён Великий Союз. А драконы... Да не было их там.
***
- Ты за это ответишь, - пригрозил Людвиг, тщетно пытаясь нащупать пульс у потерявшего сознание старика. - Хороший слуга нынче на вес обезьяньей кости.
- Достойный конец достойной жизни, - пожал плечами Герцог и снова надвинул забрало. - Чего, боюсь, нельзя будет сказать о нас.
Волнение нарастало. Сегодня! Заветное слово пронеслось по округе со скоростью опытного почтового голубя. Тут же из Проклятого Леса потянулась унылая цепочка небритых рыцарей. Это было единственное гиблое место на всей планете, но понадобилась целая неделя, чтобы сломить воинский дух и непреодолимое упорство благородной аристократии в совершении монотонных ритуалов утренней гигиены. Людвиг с гордостью оглядел неровный строй.
- Орлы! - воскликнул он в невольном восхищении.
Вслед за рыцарями мимо холма прошли хмурые маги. В отличие от более приземлённых служителей меча и трактирной кружки, они были заметно угнетены неделей без сна, домашних фей и медитативного комфорта в обществе болотных лягушек. Многие кричали, закатывали безумные глаза к воображаемому потолку и рефлекторно потрясали заляпанными слякотью жезлами, посохами, палочками и прочей волшебной бутафорией.
- Превосходно, - Герцог с уважением посмотрел на Людвига, который неторопливо облачался в боевые латы. - Я позову своих.
Тёмное воинство располагалось в небольшом сельском городке на самой границе Проклятого Леса. Для обеспечения должного настроения в канун грядущей Охоты были приглашены лучшие детские клоуны соседних королевств. Ровно семь дней и семь ночей не смолкали шутки, песни, прибаутки и ласковые колыбельные, а на центральной площади стояла волшебная шкатулка, из которой безостановочно лился звонкий смех трёхлетнего ребёнка.
В итоге, после таких испытаний отборный отряд ведьм, колдунов, вурдалаков и безголовых всадников выглядел не лучше своего светлого аналога.
- Друзья! - обратился Людвиг к смешанной толпе, окружившей командный холм плотным дрожащим кольцом. Все стояли вперемешку, на взаимную ненависть ни у кого давно не осталось сил. Кто-то протяжно стонал. - В этот великий день мы будем биться за шанс обрести, наконец, своё место в Сказочной Галактике. Вознестись во славу Олимпа! Обрести покровителя и защитника, войти в легенды!
- Да! Да! - отвечала толпа.
- Я знаю, через что вам пришлось пройти... - Людвиг понизил голос и мягко положил руку на плечо Чёрного Герцога. Тот чуть слышно всхлипнул и содрогнулся от омерзения, но быстро справился с собой и продолжил мерно покачивать головой в такт речи хромого оратора. Никто не мог сравниться в искусстве патетичной риторики с рыцарем Света, и Герцог это прекрасно понимал.
- Но мы сделали это добровольно и вместе, - закончил Людвиг. - Ради светлого будущего.
- Не зарывайся, - прошипел Герцог и успокаивающе помахал мечом подчинённым. - По местам! - прорычал он, и торжественная часть на этом закончилась.
***
И началась работа. Маги, тёмные и светлые, дружно взялись за руки и легли на землю, обвязавшись волшебной верёвкой с продетыми попарно колечками. Помощники и неофиты суетились вокруг, помогая войти в транс хлёсткими ударами волшебных мотыг по ровному кругу просвещённых макушек. Воины выстроились позади, встречая каждое удачное попадание бурными выкриками одобрения.
Всё было готово. Людвиг и Герцог, оба на молодых жеребцах нейтрально-пепельного окраса подъехали к первому Артефакту планеты Олимп. Гигантский кувшин, наспех вылепленный из дешёвой глины, гордо возвышался в центре широкого поля, чуть поодаль от круга лежащих магов. Особое изящество эпическому сооружению придавала ручка, выполненная из обезьяньей кости.
Когда последний маг вздрогнул и затих, устремив мечтательный взгляд в невидимые астральные сферы, герои спешились и преклонили колени. Воины последовали их примеру.
- Начинается, - прошептал Людвиг. В небе, обгоняя рассвет, появились первые колесницы.
- Заткнись, - прошептал Герцог, и, вскочив на ноги, закричал:
- Олимпийцы! Настало время! Вы знаете, что нужно делать, так сделайте же это сейчас!
- Впечатляет, - подавив смешок, Людвиг встал рядом с Герцогом. - Воззвание, достойное построчной цитаты в летописи. Его высекут на каждом городском камне. Дети перед сном будут повторять его наизусть. А когда...
- Заткнись, - беззлобно повторил Герцог.
Они действительно знали, что нужно делать - маги в деталях объяснили тонкости процедуры каждому воину, участвовавшему в Охоте. А потом инструкцию читали вслух. Много-много раз. Дословно она звучала так:
"На рассвете, когда в небе появятся боги, положи руки на макушку близлежащего мага и думай о последней неделе. Думай о том, какой ты бедный и несчастный. И небритый."
Всё было исполнено в точности. Рыцари, вурдалаки и безголовые всадники в едином порыве положили руки на макушки бесчувственных магов. Кто-то заплакал. Кто-то даже завыл, не в силах выразить адекватную степень отчаяния обычным мысленным импульсом.
Маги вздрогнули, затрепетали и вытянули руки с жезлами, посохами и волшебными палочками, наставив их на глиняный колосс. Тонкие струйки энергии протянулись к кувшину, наполняя его чистейшей печалью. А также безнадёжностью, отвращением, и свежим, дымящимся гневом.
- Ловись мартышка, большая и маленькая, - отрешённо повторял Герцог древнюю молитву охотников. Теперь оставалось ждать.
***
Им повезло только к полудню. Кувшин бурлил и раскачивался, зловонный коктейль энергии переливался через край, а колесницы продолжали резво проскакивать мимо.
Ловушка была рассчитана на день. Чем больше проходило времени, тем более раздражёнными становились усталые воины и тем более соблазнительной выглядела смесь в кувшине. Боги любят отчаяние. Это знали даже на провинциальном Олимпе. Оно намного питательнее счастья, и Чёрный Герцог постоянно подкалывал хромого рыцаря Света по этому радостному для тёмного воинства поводу.
Когда одна из колесниц вдруг резко изменила траекторию и вошла в крутое пике, герои неспешно прогуливались вокруг корявого Артефакта и беседовали о светлом будущем. Или тёмном. Но уж точно не скучно-бесцветном.
- Как ты думаешь, каким Он будет? - спросил Герцог, мечтательно изучая горизонт.
- Я очень надеюсь на что-нибудь традиционное, - честно ответил Людвиг. -Покровитель искусства, например. Поднимет нам, наконец, уровень грамотности. Или охоты. Представь, какие откроются возможности...
- Хаос, Мрак, Смерть, Ужас, - отрывисто бросил Герцог, - Всё остальное я буду считать творческой неудачей. Искусство? Не смеши меня. Сделает из нас безумных стихоплётов. Или клоунов.
Низкий вой пикирующей колесницы заставил их прерваться. Упряжка раскормленных белоснежных лошадей, привычных к разреженной стратосфере, беспомощно взбивала воздух стройным рядом позолоченных копыт. Ужас в глазах прекрасных скотин, предсмертное ржание, грохот, пыль, командный холм, разнесённый в летящие клочья. Это было красиво.
И страшно. Поднявшись с колен, герои заспешили к кувшину.
- Х-РРРРР - внезапно сказал кувшин, и герои вновь рухнули на землю.
Из кувшина появился глаз на тоненьком раскачивающемся стебельке и внимательно осмотрел окрестности. Остановился на развороченном холме, изумлённо расширился, разглядев куски разбитой колесницы.
- Кошмар, - уже нормальным голосом сказал бог. Глаз исчез, из кувшина начала появляться фигура.
Бог был огромен. Могуч и всевышен, как справедливо утверждали легенды. Впечатление несколько смазывал обвислый живот и добродушное, почти умильное выражение лица. А чуть выше, над лоснящимся лбом, плотно сидел поварский колпак. Великий Бозбаш, бог кулинарии и покровитель обжорства выпрямился во весь свой великанский рост и сердито посмотрел на застывших героев.
- Повелевай нами, о владыка, - растерянно произнёс Герцог. - Величайший герой современности приветствует тебя.
- Два величайших героя, - вклинился Людвиг.
- Кошмар, - повторил Бозбаш переводя взгляд с одного на другого. - Стоило один-единственный раз заснуть за рулём...
- Тебе понравился наш коктейль? - вкрадчиво спросил Герцог. - Мы приготовим ещё.
- Я заберу его с собой, - отрезал Бозбаш и взял пробу с края кувшина. - В качестве компенсации за разбитый экипаж. Громить ваш убогий мирок, я, так уж и быть, не стану. Да и не мой это профиль совсем.
- С собой?! - в унисон вскричали герои.
- Воистину.
- Останься, владыка, - с нажимом произнёс Людвиг. - Подари нам надежду. Освети путь.
- И властвуй безраздельно, - зашёл с другой стороны Чёрный Герцог. - Кстати, у нас неплохая народная кухня.
- Властвуй... - бог задумчиво слизнул энергетическую пенку, мягко обволакивавшую его колени, которые всё ещё были погружёны в кувшин. - Звучит заманчиво. Свой мир, никто не дёргает, можно спокойно работать. Вместо выездных заказов принимать на дому, устраивать пиры, приглашать гостей...
- Да! Да! Да! - вскричали герои.
- Как называется ваша планета?
- Олимп, о владыка.
- Олимп... - повторил Бозбаш. - Банально, но может сработать. Гастроном Олимп! - торжественно провозгласил он, и, ухватив кувшин за костяную ручку, начал стремительно возноситься в стратосферу.
- Спасены, - прошептал Людвиг. - Сработало!
- С другой стороны, - продолжил рассуждения Бозбаш. Голос, размытый расстоянием, теперь звучал приглушённо, - мирок у вас действительно безобразный. Да ещё и на отшибе. Подыщу-ка я что-нибудь поближе к центральным магистралям.
- Всё пропало, - застонал Герцог. - Всё пропало!
- Спасибо за идею... - пришёл последний, угасающий ответ. - Ловите!
Наступила тишина. Кто-то стонал. Кто-то плакал. Но это, наверное, было не в счёт.
- Ловите... - медленно произнёс Людвиг. - Кого ловить-то?
Герцог пожал плечами. Он устало махнул рукой и пошёл собирать своих людей. Рыцарь долго смотрел ему вслед, понимая, что в следующий раз им суждено будет встретиться на поле боя, под чёрно-белым знаменем войны.
Далёкий, пронзительный крик внезапно ворвался в его мысли. Этот крик он часто слышал во сне, грезил им и тщетно ждал наяву. Мягкий шорох огромных крыльев заставил его вскинуть голову, и, всё ещё не веря своим глазам, Людвиг заплакал.