Аннотация: В данной главе все идет своим чередом: И ноги чисты, и Лиза цела, и Джун напуган. Еще одна участница событий открывается с "неожиданной" стороны. Герои много говорят по телефону, особенно Лиза. А у читателей и автора появляется призрачная надежда на то, что действие когда-нибудь перенесется хоть куда-то с этой тихой базы на берегу моря. )
Глава 9
- Ты извини, Джун, я обычно так не поступаю, - немного виноватым тоном сказала Лиза.
- Как? Ноги людям не моешь? Ну и правильно - пусть грязные ходят или сами моются.
- Да я не об этом. Обычно я не мщу... Пакостей не делаю...
Скептическое выражение на лице Джун заставило уточнить:
- Специально - не делаю.
- Мне сразу стало легче! - буркнула Джун. - Мое величество удостоили стать первой жертвой мстительного цыпленка.
- А скажи... почему ты так хорошо говоришь по-русски? Если не считать некоторых маленьких ошибок, когда ты злишься...
- Я... А тебе вообще зачем? - хитро прищурилась синестопая фея.
- Просто интересно. Не хочешь - не говори.
- Ладно уж... тебе работы еще надолго... так уж и быть - развлеку свою верную рабу сказочкой о красивой жизни.
Лиза плеснула водой из ковшика в лицо соседке-зазнайке. Они расположились в тени дома. Джун, сидя на стуле, опустила ноги в красный пластиковый тазик, на котором огромными буквами было написано, что он предназначен "для стирки". Лиза, стоя на коленях, с бутылью ацетона, полотенцами и прихваченным по настоянию Джун смягчающим кремом для ступней, счищала песок. Рядом была припасена емкость с водой.
Из рассказа кореянки выходило, что ее отец и ее мать долгое время жили в России, так как скрывались от всенародной известности. Они были известным южнокорейским дуэтом танцоров на льду - настолько известным, что выиграли три олимпиады и десять чемпионатов мира подряд. Прекрасной паре было невозможно выйти на улицу: их могли разорвать поклонники. Поэтому они и жили и тренировались в России, так как в Америку надо лететь самолетом, у отца боязнь высоты, а у мамы стюардессофобия. Попутно родились Джин и ее младшая сестра. А потом, когда появилась новая одиночная звездочка-фигуристка, семейство Ли смогло, наконец, вернуться на родину. Лиза слушала-слушала, оттирала синие пятки, а потом спросила о том, что ей показалось странным:
- А что у вас так быстро забывают знаменитостей?
- Не так быстро, как ты доверяешь человеку, который только что тебя разыграл, - рассмеялась Джун. - Слушай, ну как так может быть? Ты же девчонка! Не интересуешься фигурным катанием?
- Э... нет, а должна? И как ты меня разыграла? - удивилась Лиза.
- Ладно, дам тебе еще один шанс. Весь мой рассказ - выдумка, - вздохнула Джун.
- А зачем?
- Да вот занимаюсь благотворительностью: лечу тебя от доверчивости.
- Не надо! - серьезно попросила девушка. - Не надо лечить: мне и так хорошо.
- И что же хорошего в том, чтобы вестись на всякую чушь, которую тебе подсовывают? - странно усмехнувшись, спросила кореянка.
- Но мне нравится доверять людям. Это лучше, чем подозревать всех и каждого в коварных умыслах. И потом, ты не первая, кто пытался меня учить осмотрительности, - улыбнулась всплывшим картинкам прошлого Лиза.
- И кто же так провалил задание?
- Мой папа и пятеро братьев.
Чего-то испугавшись, Джун выдернула свою узкую, но совсем немаленькую ступню из Лизиных ладоней.
- Пятеро братьев? - пробормотала она.
- Не брыкайся, Джун! - засмеялась Лиза. - Мешаешь процессу. Будешь у нас чистенькая-чистенькая. Лучше, чем была.
Пятеро братьев! Как вам это понравится? Джун был перепуган. Кто его за язык тянул, когда он приглашал тихоню первокурсницу разделить с ним кров? Она казалась вполне безобидной, наивной. И совершенно не разбирающейся в жизни и не знающей мужчин. Иначе бы заметила то, что видно невооруженным глазом: как пастушок смотрел на ее подругу с пышными формами. С интересом, со страстью, с нежностью. Нет, нежности там, пожалуй, не было. Но все равно. А на Лизу этот парнишка плевать хотел. Ну... может, плевать и не хотел, но игнорировал ее очень явно.
А у нее пятеро братьев! Да тут хочешь не хочешь - станешь экспертом в мужчинах! И что ему теперь делать, когда разоблачение неизбежно?! Ведь придется жить с ней рядом, на расстоянии вытянутой руки и даже ближе, целых три недели!
Потом Джун немного расслабился. Все-таки она потрясающая простушка. Все-таки он великолепный притворщик. И к тому же у него так много поклонников. Да никто не усомнится в том, что он девчонка. Высокий рост - и то не проблема: некоторые баскетболистки из институтской команды выше его.
- Вот молодец, Джун, хорошая девочка, - ворковала наивная девица, потирая тряпочкой с едкой жидкостью его ноги. Прямо спа-салон на дому.
- Послушная такая, сидит тихо, не мешает, - смыв, наконец, ацетоном большую часть синей краски, принялась Лиза ополаскивать ступни из ковшика. Почему-то, наверное от того, что проклятый растворитель разъел не только краску, но и часть кожи, каждое прикосновение этой девчонки было таким... ощутимым.
- Одну ножку помыли и будем вытирать, - приговаривала Лиза.
- Ты что вытворяешь? - Выдавил Джун, полузадохнувшись, когда настырная сестра пятерых братьев положила его ногу себе на колени, нежно промакнула воду и взялась втирать в ступню крем осторожными движениями.
- Сама же просила смазать кожу! - пожала коварная простушка плечиками и продолжила. - Щекотки ты, я вижу, боишься. Ну потерпи! Зато какая кожа будет - гладкая, шелковая!
Проклятый крем! Дурацкая идея! А хотя... идея в целом неплохая... Нет, хороший крем. Замечательный. Не забыть еще купить баночек сто. А вторую ногу, пожалуйста?! Вот, чудесно. Так и продолжай. Почему только две ноги-то? Мало...
Успокаивающий голос Лизы не усыплял, но как-то разнеживал. Если бы Джун умел, он бы уже мурлыкал.
- Ромочка! - брюнетка подбежала к отдыхающему в одиночестве под полотняным тентом на пляже кудрявому красавцу и грациозно опустилась рядом на свободную часть большого темно-синего покрывала.
- Что? Твоей драгоценной подружки нет рядом? - проворчал Пичугин и шутливо поцеловал девушку в аккуратный носик.
- Ну не сердись, котик!
Инна ласково взлохматила густую шевелюру, светло-каштановую, золотящуюся на солнце, а парень обнял ее и собирался усадить к себе на колени.
- Не надо - увидят же. Рано еще! - нехотя освободилась из объятий соблазнительная красавица в ярком апельсиновом купальнике.
Она с сожалением поглядывала на крепкие руки и красивую линию рта молодого человека, такого близкого, но пока вынужденного быть далеким.
- Инна, я не могу больше сдерживаться. Я все-таки мужчина, и хочу, чтобы все знали, что ты моя девушка.
- Ведь мы с тобой договорились обо всем! Потерпи, ну пожалуйста! Она ведь моя подруга. И очень ранимая. Не могу я такую новость на нее вывалить, - осторожно обняв парня одной рукой за талию и положив голову ему на плечо, пожаловалась девушка.
- Я тоже знаю Самойлову. Да, она странноватая, то слишком простая, то ее не поймешь. Но на фарфоровую статуэтку она не похожа. Ну, подумаешь, узнает, что мы с тобой встречаемся! Быстрее найдет, в кого еще втрескаться! - говоря о Лизе, Роман усыпил бдительность своей, как можно было понять из беседы, девушки и смог поцеловать ее. Некоторое время пара молчала, занятая этим интересным делом.
- Никогда бы не подумал, что получить поцелуй от своей любимой смогу, только уболтав разговором о ее драгоценной подруге, - хмыкнул парень и получил от Инны легкий тычок в плечо.
- Ну не смейся, Ром. Ну такая я дура - не знаю, что делать.
Получилось все, и правда, по-дурацки. Инна это теперь понимала очень хорошо. Красивая девчонка, привыкшая находиться в центре внимания, почувствовала что-то вроде сочувствия к скромной мышке-малышке Лизе. Она была прекрасной свитой для темноволосой звезды курса: не выходила на первый план, не затмевала красотой или талантами и не возражала против своей малозавидной роли. Да что там не возражала - Лиза вообще не замечала, что играет какую-то роль. Она так забавно старалась занять ее Инны поклонников беседами! И эти ее попытки были очень полезны - на фоне простодушных выходок подруги сразу были видны нелепые ужимки одних, пошлые шутки других и ограниченность третьих. Просто какой-то детектор лжи, а не Лиза Самойлова!
Поначалу, когда Лиза поведала Инне о своей великой любви, девушка не поняла, что можно найти в сверстнике, так как предпочитала парней постарше. Ее смешили наивные описания "прелестей" Пичугина в исполнении ее подруги. Инна захотела как-то помочь глупышке, которая только и знала, что таращиться на своего драгоценного Рому издалека. Дала пару советов, а чтобы лучше подобрать для подруги ключик к сердцу равнодушного красавца, стала присматриваться к нему сама. Постепенно девушка начала понимать, что готова подписаться под каждым восторженным эпитетом, которыми щедро награждала своего возлюбленного Лиза. Да, Роман Пичугин был добрым, или, скорее, добродушным. Он редко отказывал в помощи, если его о ней просили. Он был хорош собой, не пытался притворяться, что не знает об этом, но и не выставлял внешность на первый план. Инна, может быть, и не видела в чертах парня каких-то волшебных отблесков или загадочных теней, как Лиза, но зато могла оценить усилия, которые он прикладывал, чтобы просто и элегантно одеваться. Она не застывала на месте, любуясь красавцем, но смотреть ей на него было приятно и сердце трепетало и кончики пальцев покалывало от желания подойти и обнять.
Постепенно Инна поняла, что может сама найти и воспеть еще больше достоинств однокурсника и одногруппника. Начать с того, что он был очень и очень неплохим художником. Не таким, может быть, погруженным в искусство, как Лиза, которая готова была творить дни напролет. Но то, что делал Роман, было интересным и талантливым. И что больше всего удивляло Инну, Лиза на эту сторону парня обращала меньше всего внимания.
Потом Пичугин оказался весьма прагматичным молодым человеком. Он превосходно умел организовать экскурсию в другой город, так чтобы получить максимальную пользу и комфорт с минимумом затрат. Он легко договаривался с преподавателями о переносе занятий. Он мог уладить почти любой конфликт. Он и Лизе, дурочке, пару раз помогал, как раз когда она увлеклась идеей написать иллюстрацию к "Золушке". Иногда на подругу Инны находило что-то, и витающая в облаках кроха могла быть очень упрямой в достижении своих целей. Только на завоевание Романа она не направляла всю свою энергию. К счастью. Когда Инна впервые поймала себя на мысли, что перестала сочувствовать подруге в ее сердечных делах, было уже поздно. Яркая, не испытывающая затруднений в отношениях с мужчинами, предпочитающая опытных и зрелых старшекурсников, а лучше даже и молодых преподавателей девушка вдруг поняла, что влюбилась в человека, далекого от ее идеала.
Она не была коварной и злой особой, полностью зацикленной на себе. Родители ее не баловали неприлично. Она сочувствовала Лизе и искренне желала ей счастья. Иногда даже выдумывала знаки симпатии Пичугина к подруге - пока сама им не увлеклась. Но когда в конце учебного года перед сессией Роман застал ее в библиотеке одну, без Лизы, подсел позаниматься по книге, которая почему-то была в одном экземпляре и так удачно досталась Инне, когда их учебные посиделки затянулись допоздна и галантный однокурсник решил проводить ее до дома, когда она поняла, что симпатична ему и больше чем симпатична, - в тот момент девушка совсем не думала о своей неудачливой подруге и сопернице в любви. Она с радостью согласилась быть девушкой Пичугина.
Инна честно собиралась все рассказать Лизе, волновалась, подбирала слова. И вдруг представилась такая возможность - съездить отдохнуть на море. Роман, как староста группы и активный участник жизни института, знал обо всех интересных возможностях и сообщил о готовящейся поездке. Их факультету отводили целых десять мест, и счастливчики освобождались от обязательной летней практики - групповых выездов за город на пленер, если, конечно, отдыхающие будут не только отдыхать, но и писать этюды.
Домоседку Лизу, наскитавшуюся по разным городам в школьные годы, уговорить было невозможно, но необходимо. Ведь родители Инны не только откуда-то узнали, что она мало того встречается с парнем - к этому девушка приучила своего строгого папу и во всем согласную с папой маму, заботящуюся о своей красоте и уходящей молодости, - нет, родители выяснили, что она едет с этим парнем отдыхать. Одна! Вдали от дома! То, что на базе отдыха будет еще много народу, обеспокоенных Куликовых-старших не успокаивало. Пришлось пообещать разволновавшимся предкам, что едет она не только с парнем, но еще и с подругой и не будет днями и ночами виснуть на Романе. Добыть для отличницы Лизы место было нетрудно - изначально и предполагалось, что едут самые способные студенты. Убедить подругу поехать тоже удалось, хотя Инне и было неприятно использовать своего парня как предлог - но в конце концов все было ради возможности провести с ним незабываемые каникулы.
Организатор поездки вскользь глянула на схему расселения студентов, увидела, что студентка по обмену Ли Джун живет одна, вспомнила, что Самойлова весьма и весьма хорошо знает английский язык, и занесла ее в списки, позабыв, что главным условием умненькой, но своенравной кореянки было отдельное ото всех проживание. А присутствие Ли Джун было очень желательным - это сразу превращало обычную поездку в мероприятие с международным участием, которое и оплачивалось организаторам соответственно. Так что и все капризы азиатской студентки с почти модельной внешностью и ростом с радостью были удовлетворены. Но, повторимся, организатор об этом позабыла, как только желанное финансирование по высшему разряду было перечислено.
Обо всем этом Инна, конечно же, не знала и поняла, что будет жить отдельно от подруги только в день отъезда, когда Рома с сожалением сообщил, что его дорогой Инне придется жить с незнакомками.
- Ладно, девочка моя, я готов еще поиграть в тайных влюбленных, но недолго, - улыбнулся Роман. - Не затягивай с разговором. А я пойду еще окунусь.
На пляж вырвался Федор. Он расхаживал с довольной улыбкой, время от времени отворачиваясь от проходящих девчонок. Его пестрая рубаха в попугаях и малиновые штаны у некоторых модников-дизайнеров вызывали взрыв эмоций. Но повару-практиканту было все равно.
Тетя Катя отпустила парнишку позагорать, покупаться, пока суть да дело. Лишние руки на кухне не помешают, конечно, но Федя был сегодня особенно рассеян. На раздатчицу Олю, светленькую, невзрачную и длиннющую, смотрел во все глаза, а молодую повариху Оксану, справную, черноволосую казачку, обходил по такой дуге, что тетя Катя опасалась: пространства не хватит и сын ее подружки, пристроенный на практику в хорошее место под ее зоркие очи, врежется в стену. Да еще мальчик постоянно выбегал по нужде или охладиться от жара печей. Вот пусть и передохнет.
Федор, воспользовавшись часовым перерывом, пошел разглядывать отдыхающих. Ему ведь было интересно, что за милашку он вчера, по словам гордой красавицы Джун, пропустил. Да уж, Федор был согласен с тем, что о ней говорили: характер у кореянки точно не сахар. Как там было сказано? "Будь осторожен, приятель, она шутит, дурачится, но видит насквозь. Один неверный жест - и ее доверие не получишь никогда. А еще она очень злопамятна". После провала с щедрым жестом за ужином кстати пришлась рыжая сплетница... Эллочка, кажется, которая наболтала тете Кате о том, какая Джун хорошая сводница. Феде было интересно, так ли это, и он решил выяснить у самой кореянки. Ее утренний вид и слова заинтриговали потомственного кулинара, и он решил, что последует совету своей возможной жертвы. Если совет хорош - какая разница, кто его дал?
- Эй, поклонник Джун, поберегись! - раздался оглушительный девчоночий крик, и Федор получил по голове мячом.
- Ай, бл... ин горелый! - всхлипнул рыжий, держась за пострадавший затылок, и сел на песок.
- Что ты ходишь как рак вареный? - спросила одна из четырех окруживших его девиц. - Смотреть же надо!
Остальные три загалдели, спрашивали, в порядке ли он, предлагали приложить к голове что-нибудь холодное.
- Я простудиться не хочу! У меня работа, - отбивался Федя.
- А если работа - чего тогда слоняешься без дела? На девочек в купальниках заглядываешься? - спросила первая. Она была явной брюнеткой, и Федя отвернулся, поерзав по песку.
- Так, соратники мои, преступник остановлен, но не обездвижен, - засмеялась черноволосая. - Сейчас исправим эту оплошность и перейдем к пыткам.
- Ладно, Даш, мы его зашибли, а ты еще ругаешься! Не надо - вон он какой хорошенький, - умилилась девчонка в синем закрытом купальнике с юбочкой, которой не удавалось скрыть огромные проблемы с весом.
- Эй, шеф-повар, вот тебе в качестве компенсации. Подержишь у затылка, а потом можешь съесть, - вчерашняя сплетница и любительница омлетов Эллочка протянула старательно отворачивавшемуся от брюнетки Федору фруктовый лед ярко-малинового цвета. - Бери не бойся, хорошо к штанам по цвету подходит!
Небось под свой купальник выбирала, а теперь цепляется к его одежде!
- О... вот это да! Аллочка добровольно рассталась с едой? Давно такого не было, - всплеснула руками толстая девица. - Откуда угощение?
- Как это откуда? У меня сегодня день рождения - и ко мне прилетел волшебник в голубом вертолете!
- А чего тогда не эскимо? И где остальные 499 штук? - улыбнулся Федя, прижимая холодный цилиндрик в прозрачном целлофане к затылку.
- Вот видите, холод помогает! Пациент вспомнил классику и простейшие математические операции! - серьезно подняла указательный палец вверх девушка.
- Ну извини нас, господин повар, - шутливо поклонилась Дарья, а Федя опять отвернулся и буркнул, что все в порядке. Девицы переглянулись и убежали доигрывать. К ним присоединилась и вчерашняя красавица, которую Ли Джун зловредно обозвала "гусыней Куликовой". Наверное, завидует изяществу и богатому духовному миру большегрудой Куликовой. Сама-то хоть и стройная, и на лицо хороша, но ведь длиннющая же вымахала, как жердь. Федор и не разглядел сперва, а то ни за что бы не согласился поухаживать за ней - сразу бы перешел к плану Б.
- Джун, Джу-ун! - сквозь дрему пробивался к нему звонкий голосок. - Сеанс окончен!
Где это он? На Бали? Какой сеанс? Стоун-терапии? Талассо-терапии? Массажа? Да... судя по ощущениям в ступнях, именно его...
- Красотка, что ты делаешь после работы? - разнежено пробормотал курортник. Обладательница такого нежного голоса просто обязана быть милашкой.
- Что она там разворчалась? Да не спи ты! Обгоришь! Тень-то уже переместилась! - настойчивая сотрудница салона была слишком нахальна, уже считая себя его подружкой, трясла его за плечи и... говорила по-русски.
"Вот на таких мелочах и горят самые опытные разведчики!" - встрепенулся юноша. Дед ему частенько пересказывал сюжеты шпионских романов советских лет.
- Что я сейчас говорила? - открыв глаза и испытующе глядя на сразу отпустившую его Лизу, медленно, чтобы не путаться в глагольных окончаниях, поинтересовался Джун.
- И зачем тебе надо было всех обманывать? - выпрямившись и подбоченившись, сердито спросила малышка.
- Обманывать? - переспросил Джун, чтобы потянуть время. Все-таки Лиза поняла, что он - это он, а никакая не она. Еще бы! Пятеро братьев ведь! Хорошо, что не кричит и не грозит полицией. Разумная девочка. Надо послушать, что она скажет, о чем спросит, чего попросит или потребует.
- Да, обманывать! Кто говорил вчера, что не знает английского? А сама? - хмыкнула Лиза. - Такое предложение сквозь сон выдала! Сама себя красоткой обозвала и что-то там еще про работу было... А, точно! Ты же над чем-то работать собиралась до обеда!
Работа. Он совсем про нее забыл из-за этой дурехи! Джун встал со стула и сказал:
- Приберешь тут все - и гуляй где-нибудь, а мне, правда, надо делами заняться. Смотри не вздумай путаться под ногами!
Вот ведь кошка, которая гуляет сама по себе! Нет, не кошка, пантера! Лиза проводила взглядом плавно и быстро удалившуюся под крышу кореянку и оправила на себе старенький сарафан, который впопыхах накинула на купальник после того, как поиски чудо-техники увенчались успехом. А эта неряха даже не извинилась за свои нелепые подозрения. Надо же было выдумать, что Лиза взяла ее игрушку! И еще Джун так и не ответила, почему она отрицала, что знает английский язык. Скрытная какая! Может, правда, она девушка-суперагент? Или королевская особа инкогнито? Как там в Корее с королевскими особами дела?
Лиза уже нарисовала в воображении занимательную историю. Как давным-давно опальный сын восточного монарха бежал со своей бедной возлюбленной и жил в безвестности, а Джун - далекий потомок этого неравного брака, и ее скрывают от злобных... кого-то...
Улыбнувшись своим фантазиям, девушка собрала вещи и оттащила их внутрь. Джун, развалившаяся на кровати, с которой исчезли кипы одежды, не отрывая взгляда от экрана, буркнула, чтобы Лиза быстрее заканчивала и исчезла с глаз. Она что-то сосредоточенно читала.
"Работа, конечно! Какой-нибудь роман открыла теперь и не хочет, чтобы отрывали", - почему-то засомневалась девушка в трудолюбии соседки, но тут же укорила себя в подозрительности. Она задержалась в ванной, чтобы сполоснуть тазик и ножки стула.
Вдруг в комнате раздался громкий телефонный звонок - самая простая трель, какую услышишь в любой квартире, где есть стационарная линия.
Лизе показалось, что это ее мобильник. Братья вечно меняли ей сигнал - это у них называлось "тренировка реакции". Неудобно было, что громкий звук помешает Джун работать, и девушка поспешила выйти и ответить.
Ее соседка уже не отдыхала лежа - она расхаживала, энергично размахивая руками в такт, жестикулируя. Говорила кореянка на незнакомом Лизе языке, то понижая, то повышая голос, очень мелодично, как будто пела. От обилия согласных в речи казалось, что говорящая или смеялась, или жаловалась, или о чем-то настойчиво просила. Но лицо Джун при этом было серьезным, лишь немного взволнованным и очень увлеченным.
"Как красивы люди, когда полностью погружены в любимое дело!" - подумала Лиза. Хотя почему она решила, что соседка обсуждала работу? Может, ей какая подруга позвонила или парень знакомый? Это ведь только наши парни ей не подходят - а в Корее, может, у нее их сразу десять!
Не заметив появления Лизы в комнате, Джун закончила один разговор и сама позвонила. На этот раз разговор шел на понятном Лизе английском языке. Хотя понятном весьма и весьма приблизительно. Половины слов она никогда не слышала - какие-то выражения странные, какие-то контракты, какие-то обязательства. Понятно было только, что Джун уговаривает какого-то Ричарда не отказываться от выпуска в США какого-то комикса в двадцати томах.
"Она так убедительна, - я бы на месте этого Ричарда еще какой-нибудь комикс - томах в пятидесяти - согласилась издать", - Лиза залюбовалась. Ее соседка совершенно преобразилась. Стала как будто еще выше, но это ее не портило, а наоборот, придавало значительности. По ходу разговора кореянка грациозно и плавно передвигалась по комнате, быстрыми движениями руки, не занятой телефоном, помогая развитию мысли. Ее волосы, частично собранные в высокий хвост, частично спадавшие на шею сзади, сейчас не смягчали четко очерченных скул. Лицо казалось из-за новой прически жестким, но все еще очень красивым. Казалось, Джун ведет какое-то сражение. Девушка-воин... Кого-то она напоминала...
Лиза вздрогнула. Разглядывая соседку, она совсем позабыла о том, что не должна ей мешать. И когда ее глаза были захвачены в плен черными, уверенно смотрящими и сердитыми очами Джун, закончившей разговор, девушка замерла, как кролик перед удавом.
- Подглядываем? Или подслушиваем? - голос соседки едва заметно изменился, став мягче, нежнее, но и ядовитее. - Не можешь отказаться от моего драгоценного общества, цыпленок? А надо! Ты подслушала мою страшную тайну и должна умереть!
- Тоже мне страшная тайна! Комиксы какие-то бесконечные... Ричарды американские... Ой... - девушка прыснула.
- Ты чего? - не понимающе прищурилась кореянка.
- Джун, ты этого своего Ричарда из постели вытащила что ли? - продолжая хихикать, спросила Лиза.
- Вот уж не знаю, чем он был занят... Почему сразу из постели? - пожала плечами деловая женщина Востока.
- Да ведь сейчас день! А в Америке - ночь, - заявила Лиза.
- А в Корее вечер, и что?
- Что-что! Разбудила человека и беспокоишь его своими веселыми картинками, а бедный Ричард спать хочет, но слишком вежливый, чтобы бросить трубку, или ты ему нравишься, - высказала предположение девушка.
- Да... географию ты знаешь, это факт. А с логическим мышлением беда... Если рассуждать по-твоему, то я должен... должна сидеть себе в Сеуле и даже не думать о Крыме?
"К чему она клонит? Причем тут Крым вообще?", - удивилась Лиза. И тут ее осенило.
- Так Ричард что, тоже где-то здесь, неподалеку?
Джун закатила глаза и все-таки ответила:
- Ну... в пределах одного часового пояса, - заметив озадаченность Лизы, уточнила. - Время у них в Додоме такое же.
- Что ты мне голову морочишь? - погрозила шутливо пальцем художница. - Заикаешься - значит, обманываешь. Говоришь, он у себя дома, а дом у него в Америке, а там сейчас ночь! И бедный Ричард спал! А ты его разбудила!
С каждым ее предложением Джун кривилась и поджимала губы, а потом как захохочет. А просмеявшись, объяснила:
- Лиза, ты такая забавная! Да в Танзании твой Ричард дорогой и любимый, в Танзании! На сафари старичок поехал. А Додома - это столица их новая. Он там задержался - ждал звонка от представителя нашего издательства, а то ведь в пустыне связь ненадежная.
- Лучше скажи мне, соседка, почему так пристально меня разглядывала? - вернулась к началу разговора кореянка.
- Ну... ты такая... впечатляющая... когда работаешь, - тщательно подбирая слова, объясняла Лиза. - И я думала, кого ты мне напоминаешь, и вспомнила.
- И кого же? - заинтересовалась Джун. Она присела на край стола и вытянула длинные ноги.
- Мулан! - честно ответила Лиза, вспомнившая, как зовут эту очаровательную героиню китайской легенды, переодевавшуюся юношей, чтобы стать воином.
Только быстрота реакции позволила Джуну удержаться и не грохнуться на пол. Он понадежнее оперся руками о столешницу позади себя. Его кроха-соседка была сегодня в ударе. Надо же! Мулан! Сравнить парня, притворяющегося девчонкой, с девчонкой, притворяющейся парнем!
- Ты всегда такая? Или в честь первого дня совместного проживания меня развлекаешь? - уточнил он, вставая.
- А что такого-то? Ты только не подумай, что ты не женственная, не утонченная. Ты очень даже... - смутилась Лиза и отступила к выходу.
Нет, она его добить решила! Сначала таращилась, как ребенок на новогоднюю ель в ожидании подарков. Потом пилить стала, как... как его мама отца, когда тот приходит с деловых переговоров в подпитии. Бедный Ричард! Если бы не хёны, непонятно куда уехавшие - им, видите ли в Швейцарию на лыжах покататься потянуло или в Австралию захотелось, он бы ни за что не стал связываться с этим бедным Ричардом! Да этот дедуля руки по локоть откусит - покажи ему отпечаток пальца! Снизить процент отчисляемой их издательству прибыли от выпуска перевода суперпопулярной по всей Азии серии про кровавого оборотня, которую его соседка веселыми картинками обозвала! А больше он ничего не хочет? И цыпленок еще жалеет эту акулу издательского бизнеса!
"Sex bomb, sex bomb. You're a sex bomb. You can give it to me when I need to come along..." - запел вдруг посредине размышлений юноши хрипатый британский старикашка.
- У тебя разные мелодии? - фыркнув, спросила коротышка. Ее мелкие кудряшки подрагивали.
- Это твой телефон, вообще-то! - заметил Джун и опять устроился на столе.
Соседка побледнела, ойкнула и быстро приняла звонок.
- Да, папа. Ой... прости-прости, забыла! Нет, папа. Инна позвонила? Да... я ей передам. Да, она молодец. А мальчишки? Не знаешь? Уехали на рыбалку? Ладно. Я тоже. Отдыхай!
Из восклицаний объяснений девчонки, закончившей разговор, стало понятно, что она забыла отзвониться семье. Серьезный проступок!
"Sex bomb, sex bomb. You're a sex bomb. You can..." - опять заурчал телефон.
- Тин-Тин! Вы гады ползучие! Опять мне дурацкий сигнал поставили! Нет чтобы Энию! Старый ботинок вы поймаете, а не рыбу! И пусть он вам песни споет! Что? Не на рыбалке? А где? Когда-когда я узнаю? Ладно-ладно! Хорошо все у меня. Да, красивая. Нет, не в его вкусе.
- Они не на рыбалке! - непонимающе глядя на замолчавшую трубку, прокомментировала сестра пятерых братьев.
- А кто красивая? - полюбопытствовал Джун, в общем-то догадываясь.
- Не скажу, - буркнула Лиза. - И так тут кое-кто зазнаётся.
Ну, значит, он прав, и "красивая" - это он и есть.
"Sex bomb, sex bomb. You're..." - его соседка приноровилась отвечать на звонки все быстрее. И чего так переживает? Веселая песня, хоть и старье.
- Да! - рыкнула с неожиданной силой хрупкая блондиночка и тут же притихла. - Да это я так, Сереж, голос сорвался. Мальчишки? На рыбалке. А где Ванечка - не знаю. В мастерской, наверное, шьет... Что? Льда им за шиворот напустишь? Ваня звонил и просил спасти его от этих обормотов? Куда они едут?
Джун увлеченно наблюдал за сменой выражений на личике девушки. Испуг сменился возмущением и озадаченностью. Но за всеми этими мимолетными чувствами была радость общения с близким человеком.
- Сереж, я им скажу! Желаешь мне попробовать самое вкусное мороженое? Спасибо! Но самое вкусное все равно ты делаешь! Ладно! Хорошо!
- Они похитили Ванечку вместе с его машиной и едут к Пете! - развела руками Лиза и пригорюнилась.
- Я очень сочувствую Ванечке, а еще больше Пете, - серьезно сказал Джун.
- Да Петя будет счастлив! - отмахнулась Лиза.
- А кто они-то?!
"Sex bomb, sex bo", - прогресс опять был на лицо. Скоро малышка будет отвечать до звонка.
- Петя! Мы как раз о тебе говорили! Нет... не с обормотами! С соседкой по номеру. Стены? А что стены? Деревянные вроде бы... Стоят... Проверить, не течет ли крыша? Да нет тут вообще никакого фундамента! А? Нет, я не могу переехать - с таким трудом въехала, - покосилась жертва родственной любви в сторону Джуна. - Петь, ты только сильно не радуйся - они и передумать могут, но вообще-то трое твоих младших братьев скоро тебя навестят... Что? Не хочешь город после них отстраивать? Боишься, Нева из берегов выйдет? Тебя Ванечка уже предупредил! Петь, у меня просьба: поставь ты этим шутникам заставку из "Санта-Барбары" вместо сигнала. Да, обоим!
nbsp;
"Жестокая!" - фыркнул Джун, но промолчал. Он-то приехал уже после всероссийских страданий по вымышленным обитателям вполне реального калифорнийского городка. Но соседка бабушки Ани до сих пор с любовью вспоминала героев и пересказывала особо запомнившиеся моменты. А потом сын соседки научил ее смотреть сериалы в Интернете... Если учесть, что пожилая женщина была немного глуховата и очень любила "Санта-Барбару"... В общем, в течение недели окрестности оглашались знакомыми многим позывными раз пять за день.
Лиза, бегая от своей кровати к двери и обратно, выслушала все, что ей хотел сказать очередной брат, и виновато улыбнулась. Наверное, устала говорить.
- Да, ладно, родственники все такие! - решил быть благородным и снисходительным юноша и понимающе улыбнулся. Но высказаться до конца не успел - его прервал все тот же знакомый, уже до боли мотив.
"Sex bomb, sex bomb. You're a sex bomb. You can give it to me when I need to come along..."
Почему она никак не примет вызов? Хочет еще послушать что ли?
Лиза смотрела на него во все глаза. Да-да, он в курсе, что неотразим. Редкие вылазки в сеульские ночные клубы инкогнито были подтверждением. Но чтобы он так воздействовал на барышень в переодетом виде - это было нечасто. Наверное, с улыбкой перестарался.
- Ответь уже, а то я слова запомню и начну петь под Тома Джонса вместо твоего телефона! - пригрозил Джун.
- Да, - послушно и медленно ответила девчонка на звонок. - Да! Ванечка! Ты как? Почему не надо ракушек? Да не потеряешь ты вдохновение! Что? Они тебя на чертово колесо загнали? Подожди... так ты теперь высоты не боишься? А? Они боятся? Ну так им и надо! Какой сюрприз? Ты мне... что ты сделал? Рингтон сменил? Веселенькая мелодия, говоришь? Спасибо, дорогой...
Отключившись, блондинка пробормотала:
- Надо Пете позвонить, чтоб он этой швее-мотористке "Песенку Голубого щенка" вместо сигнала установил. Набрался от Тин-Тинов глупостей, а еще старшенький!
- Брысь отсюда! - хохоча, еле выговорил Джун. - Работать хочу! А развлекаться потом будем.
- А когда ты мне позировать начнешь? - вспомнила надоеда. - Я тоже работать хочу!
Пришлось пообещать, что после обеда он поступит в распоряжение маленькой художницы.
Пережив шквал семейной любви и заботы, Лиза отправилась навестить подругу, но той на месте не оказалось. Зато "буки", уже скрывшиеся от жарких лучей полуденного солнца под крышей, решили испытать девушку на прочность, точнее на грамотность.
- А ты бы могла быть нашим грамматическим вождем, - улыбнулась Даша, так и не обнаружив ни одной ошибки в тексте, судя по длинным и запутанным предложениям, явно позаимствованном из "Войны и мира" (спасибо, что не из первой главы).
Новые знакомые выслушали запутанную историю с побегом и похищением (в главных ролях: бедные преступники - Константин и Валентин, коварная жертва - Иван, все трое - Самойловы). Протянули Лизе ее вещи, которые своенравная кореянка не дала забрать, утаскивая ее с пляжа. А Лиза так толком и не поплавала! Даже подушку еще не надувала! Рассказали, как Федя ходил зигзагами по пляжу. Наконец объявилась Инна, и Лиза поблагодарила подругу, позвонившую родителям и попросившую тех передать ее семье, что доехали все хорошо и устроились отлично.
- Да ладно! - отмахнулась брюнетка. - А то я тебя не знаю: замечталась о чем-то - и все из головы вылетело! А потом сама бы себя ругала!
Оставшееся до обеда время девчонки провели, строя планы на неделю. Кому-то из соседок Инны, вроде бы Аллочке, Лапиков сказал, что через его тетю можно организовать какую угодно экскурсию, причем чем больше народу удастся сагитировать, тем дешевле обойдется каждому поездка. И теперь неугомонные "буки" и Инна с Лизой, которых, кажется, приняли и одобрили, решали, куда поедут на этой неделе и на что будут уговаривать остальных.
- Шесть голосов - это боевая группа! - убежденно вещала Даша. - Если мы все заодно, то и других уговорим присоединиться!
- А почему шесть, а не семь? - робко поинтересовалась Лиза. - А Джун разве не с вами?
Девчонки наперебой кинулись ее просвещать. Джун, мол, такая индивидуалистка, что шумные и людные выезды не приветствует. Даже сю да добиралась своим ходом.
- Пешком что ли? - не сговариваясь, одновременно спросили Инна и Лиза.
- Нет, вплавь! - усмехнулась Даша.
- На личном вертолете с пулеметом в кабине, - возразила Жизель.
- Вот еще! По засекреченной подземной дороге, оставшейся со времен крымского ханства, по рельсам, спроектированным лично товарищем Сталиным, - быстро проговорила Аллочка и утащила из-под носа зазевавшейся Толстушки шоколадный батончик.
- Да на машине она приехала, - неожиданно не стала соглашаться с подругами и союзницами Вика.
Наконец, маршрут для воскресной поездки был выбран. Коварные третьекурсницы решили, что привлекут в союзники Лапикова. Инна, немного покапризничав, согласилась с этим планом. Пусть начинающий журналист напишет такую агитационную статью для доски объявлений, чтобы от желающих отбоя не было!
- А с вас, красколюбы, завлекательная картинка! - предложила Даша.
- Это к Лизе, - отказалась Инна.
- А ты с другого факультета? - удивилась Жизель.
- Нет, и рисовать я умею, но я не художник, а теоретик, искусствовед. Ценю талантливых людей, сама талантов лишена, - развела руками подруга. Лизе показалось, что она слишком строга к себе.
- Зато красива и стройна, самокритична и умна, - в рифму возразила Вика и подмигнула.
- Вот-вот, - поддакнула поменявшаяся на этот раз с подругой ролями Даша и обе прыснули.
После обеда Лиза, поймав Джун на слове, завладела вниманием кореянки. Восточная красавица на удивление безропотно последовала к месту экзекуции. Лиза нашла на территории базы милый уголок. Цветущие кусты шиповника, высаженные полукругом, небольшой круглый столик и две огибающих его лавки. А самое главное, недалеко была колонка с водой - очень важная вещь для человека, работающего с красками.
Деревянный этюдник, утром, к счастью, не пострадавший и бережно сохраненный Инной, Лиза уже установила. Сидение-ящик для себя раздобыло. Оставалось уговорить свою модель облачиться в подходящий наряд.
- Это без меня, - наотрез отказалась Джун, только мельком взглянув на длинный шелковый пурпурный сарафан в античном стиле, который Лиза с трудом позаимствовала у Инны.