Свернув с тротуара, Майский направился через дворы домов напрямую к общежитию, где жил Павел Федорович. Обдумывая рассказ Марины, он силился понять, что же на самом деле приключилось с братом, однако вместо ответов у него появлялись только все новые вопросы. Но несмотря на общую неясность ситуации, в одном он утвердился окончательно и бесповоротно - затеянное Романом и Дульцовым дело провалилось.
Психологически для Майского было очень важно убедиться в том, что брат потерпел неудачу, и именно эта сильнейшая внутренняя потребность и разжигала его любопытство в беседе с Мариной. Еще до того как Роман вернулся с Китая, Майскому стало ясно, что предприятие созданное им на пару с Павлом Федоровичем не оправдает их ожиданий и, скорее всего, окажется убыточным и нежизнеспособным. В глубине души понимая это, он невероятно сильно тяготился тем обстоятельством, что потерпел неудачу в бизнесе, тогда как у его брата напротив все пошло как нельзя лучше.
Майский возлагал на созданное им предприятие огромные надежды: его достижения на этом поприще должны были доказать всем, что он ничуть не хуже Романа, который был почти в два раза младше и который, в отличие от него, всегда воплощал собой успех и удачу. Провал же их с Павлом Федоровичем предпринимательских начинаний привел к тому, что его как никогда прежде стало терзать сознание собственной никчемности и бестолковости. В глубине души Майский ощущал себя ни на что не способным ничтожеством, и боль от этих мыслей многократно усиливалась на фоне предпринимательских успехов Романа, которые только подтверждали справедливость его ощущений, за что он проникся к брату такого рода злобой и раздражением, смесь которых принято называть завистью. Если бы еще и поездка Романа в Китай завершилась успешно, для сознания Майского, для его веры в собственные силы это могло бы стать непереносимым ударом, который наверняка окончательно раздавил бы его как личность. Но когда спустя некоторое время брат вернулся домой, то оказалось, что у них с Дульцовым тоже что-то пошло не так и это несколько успокоило Майского. Сейчас же, выяснив наверняка, что Роман потерпел неудачу, Майский почувствовал себя намного лучше. С огромным облегчением воспринял он известие о том, что затея брата провалилась: это развеяло большинство тяготивших его мыслей о собственной несостоятельности и в противовес им к нему вернулось уже почти утраченная вера в себя, в свои силы. С упоением проникся Майский этими забытыми, приятными и столь необходимыми ему ощущениями.
"Из комнаты не выходит. От всего мира спрятаться решил. Первый раз жизнь ударила - и уже сломался. Прогорел в торговле. Ха, - надменно усмехнулся Майский, подсознательно стремясь сейчас ходом своих размышлений и этой насмешкой еще больше усилить возродившееся в нем чувство уверенности в своих силах, придать себе дополнительной решительности. - Слабак! Посмотрел бы я на него, если бы он в этом возрасте руку потерял... А у нас все получится! Сейчас дяде Паше деньги отдам, завтра он за аренду заплатит, и начнем нормально работать. Как раз к сентябрю торговля пойдет!".
Хотя Майский вспомнил о Павле Федоровиче, в этот раз мысли о дяде почти не вызвали того раздражения, которое посещало его еще только час назад. Выговорившись Марине, высказав ей все свои претензии и недовольства, Майский будто по-другому взглянул на ситуацию. Злость на Павла Федоровича уменьшилась, и появилось даже какое-то сочувствие, переживание за него.
"Через месяц отдам Марине долг. Наторгуем точно!.. А если и не наторгуем, - ответил он сам себе на все же замаячившие перед ним сомнения, - так возьму кредит и погашу его в октябре из тех денег, которые вернут с пенсионного фонда за недоплаченную пенсию". Сознание Майского было взбудоражено. Все обстоятельства сложились сейчас у него в голове как нельзя лучше, и он испытал сильнейший эмоциональный подъем.
Немного отойдя от упоительных размышлений, Майский оглянулся по сторонам. Он шел сейчас по двору, ограниченному со всех сторон обступившими его старыми пятиэтажными кирпичными домами. Здесь была детская площадка, на которой играло несколько детей под пристальным надзором расположившихся рядом на лавочке мам и бабушек; вокруг росло большое количество кустов сирени и крупных сосен, поднимающихся своими макушками над крышами домов. "Летом даже и в N-ске красиво, - подумал про себя Майский, глядя на залитый зеленью двор. - Жаль только что всего три месяца в году".
Солнце светило все еще ярко, радуя своими лучами, которые в тоже время, были уже не палящими, а по вечернему мягкими и приятными. Во дворе стояла тишь и спокойствие, нарушаемая только веселым чириканьем птиц да периодически раздававшимся с игровой площадки задорным детским смехом. Прохожих почти не было и только вдоль дома, протянувшегося с другой стороны двора справа от Майского, шла женщина, которая всецело и привлекла его внимание.
Женщина выглядела очень элегантно. Она была одета в зеленовато-желтое летнее платье, оставлявшее полностью открытыми ее шею, плечи, верхнюю часть спины и ноги ниже колен. Платье было сшито из какого-то воздушного, даже полупрозрачного материала и сидело на ней свободно и легко. На ногах у женщины были босоножки с длинным каблуком, которые ничуть не стесняли ее грациозных, но в то же время уверенных движений, а на плече висела маленькая кожаная сумочка, тоже зеленого в тон босоножкам цвета.
Майский был впечатлен и очарован. При первой возможности он перестроился на другую сторону двора и пошел следом за женщиной, держась от нее метрах в пятнадцати, чтобы она не могла слышать шум его шагов и не испытывала дискомфорт от организованного им преследования. Приблизившись, он смог лучше разглядеть ее. Это была блондинка с по-мальчишечьи коротко постриженными волосами, вполне стройной фигурой и, насколько он мог судить со спины, уже довольно зрелая, возрастом, наверное, хорошо за тридцать. Последнее обстоятельство особенно порадовало Майского, и в голове у него родилась безрассудная мысль, что неплохо было бы сейчас проявить инициативу и познакомиться с этой женщиной. Он набрал побольше воздуха в легкие, прибавил шаг и пошел на сближение.
В последние несколько лет Майский совсем перестал знакомиться с женщинами. Он уже даже и забыл, когда прежде предпринимал подобные попытки, хотя гораздо раньше, в юности, проблем на этой почве у него не было вовсе. Несмотря на невзрачную внешность, он всегда привлекал внимание девушек своим напором и внутренней энергией, которая лучилась в его словах и взгляде. За то короткое время, что Майский жил в N-ске после армии, у него появилась и не одна, а сразу несколько подруг. Любая из них готова была стать его женой, да и сам он не раз всерьез задумывался о семье, но в итоге решил для начала подкопить денег, получить квартиру и, по возможности, еще какое-нибудь повышение. Быстрее всего этого можно было бы достичь, поработав несколько лет на севере, в вахте, и в свои двадцать с небольшим он поехал за полярный круг.
Получив на производстве травму и оставшись без руки, Майский на протяжении еще нескольких лет трудился на севере, желая наработать для себя пенсионный возраст и приватизировать выделенную в советское время квартиру. Когда же он, наконец, перебрался в Я-ск, ему только-только перевалило за тридцать, у него была собственная квартира, хорошая пенсия и сильное желание попытаться хоть сейчас устроить свою личную жизнь. Но тут он столкнулся с неожиданными трудностями.
Очень скоро Майский понял, что девушки уже не жаждали, как прежде заводить с ним знакомство, а скорее даже и совсем наоборот. В первое время он предпринимал множество попыток, но ни одна из них не заканчивалась успехом. И если поначалу женщины могли вести себя с ним довольно приветливо, болтать и даже кокетничать, то когда выяснялось, что у него не было одной руки, их отношение менялось самым кардинальным образом. Проявляться это могло по-разному: некоторые смущались до такой степени, что не могли больше ни поднять глаза, ни о чем-либо толком говорить, некоторые всерьез пугались и начинали беспокойно оправдываться, а иные могли даже выказать по отношению к нему явную и ничем не прикрытую неприязнь. Но, несмотря на такое множество эмоциональных реакций, дальнейшее намерение у всех было неизменным и заключалось в том, чтобы как можно скорее отделаться от приставшего инвалида.
В результате, после длинной серии бесплодных попыток завязать знакомство, Майского стали обуревать серьезные комплексы по поводу своего недостатка и, желая лучше скрыть его, он решил постоянно носить костюм с пиджаком. Но и теперь дело никогда не доходило до свидания и в отчаянье его порой стали посещать мысли, что причиной неудач является вовсе и не физический изъян, а это внутри в душе у него что-то надломилось после произошедшего несчастного случая и что тот, прежний Майский, наверняка бы и с одной рукой смог заинтересовать женщину.
Он впал в сильную депрессию. Видеть эмоции девушек, когда они неожиданно узнавали, что у собеседника отсутствует кисть на левой руке, наблюдать их внезапную и оттого очень яркую реакцию было для Майского настоящей пыткой. В такие моменты он ощущал сильнейшее моральное опустошение, каждый раз снова и снова понимая свое несоответствие их представлениям, всецело осознавая собственную ущербность. Все это доставляло ему непереносимые душевные муки, и вскоре Майский неосознанно выработал модель поведения, которая помогла ему исключить риск возникновения подобных ситуаций. Он не только вовсе перестал знакомиться с женщинами, но теперь буквально сторонился слабого пола, так что если вдруг на улице к нему обращалась с вопросом симпатичная девушка или случалось, например, оказаться с таковой в автобусе на соседнем сидении, он обязательно делал недовольную гримасу, хмурился и отворачивался. Подсознание заставляло его вести себя с женщинами нарочито грубо и неприветливо, чтобы ни у них, ни у него самого не возникало даже малейшего шанса на знакомство, которое - он знал наверняка по опыту - неизбежно принесло бы ему вскоре только боль и разочарование.
Но вот сейчас, направляясь этим замечательным теплым августовским вечером к Павлу Федоровичу и повстречав по пути изумительно-грациозную незнакомку в зелено-желтом платье, Майский вдруг решил во что бы то ни стало заговорить с ней. Это внезапно возникшее желание было настолько сильным, что на секунду затмило собой все его внутренние сдерживающие факторы, и он целиком поддался ему, впервые за много лет решив попытаться завязать знакомство с женщиной. Но когда Майский был уже метрах в шести от нее, то вдруг замешкался: идея, которая еще только секунду назад полностью овладела его разумом, сейчас показалась ему уже не столь удачной. Он осекся и остановился.
Сомнения терзали Майского. С одной стороны он испытывал мощный душевный подъем, и какая-то неведомая внутренняя сила настойчиво подвигала его к решительным действиям; но в то же самое время его подсознание в попытке защитить себя от очередных потрясений продолжало сдерживать возникший порыв. Майский был взволнован, сердце его неистово колотилось, он тяжело дышал.
Тем не менее, когда женщина удалилась на приличное расстояние, он снова пошел за ней. За одним из следующих домов, незнакомка повернула направо; Майскому же здесь нужно было налево, но он упорно продолжал идти следом. Он шел за ней, полностью захваченный своим внутренним конфликтом, не в силах, кажется, окончательно решиться ни на то, чтобы подойти познакомиться, ни на то, чтобы развернуться и пойти назад.
"Кольца нет, значит не замужем", - вертелись мысли в голове у Майского. В таких случаях он всегда обращал внимание на наличие у девушки обручального кольца и несколько минут назад, когда в попытке заговорить приблизился к незнакомке, тоже успел подметить про себя эту деталь. "Это хорошо, что не замужем. Обязательно нужно познакомиться с ней. Очень красивая. А какая легкая походка... Да о чем я вообще?! Надо выбросить эти глупости из головы! Неудобно все это, вон и народ вокруг ходит... Ей всего-то лет тридцать пять, а мне уже недалеко и до полтинника. Ну что за ребячество?! Да и как я подойду к ней? Что скажу? "Здравствуйте. Можно с вами познакомиться?". Ну какой бред!", - убедив себя в безрассудстве своего порыва, Майский вдруг остановился.
Он стоял как вкопанный прямо посреди незнакомого ему двора, беспомощно уставившись растерянным взглядом вслед удаляющейся незнакомки.
"Да что это я, в самом деле?! - внезапно опомнился Майский, когда женщина готова уже была скрыться из виду за углом ближайшего дома. - Что я теряю-то?! Ну пошлет куда подальше, ну и что?! Не убьет же она меня... не укусит... не ударит!". Сердце его бешено забилось, разгоняя кровь по всему телу, голова закружилась, в одно мгновение он будто опьянел, погрузился в какое-то эйфорическое состояние и, глубоко вдохнув, принялся догонять незнакомку.
- Девушка... можно узнать, как вас зовут? - спросил Майский, обойдя женщину с левой стороны.
В волнении у него перехватило дыхание, отчего слова прозвучали так рвано, напряженно и невнятно, что он не узнал свой собственный голос. Майский внутренне поморщился, сокрушаясь, что не сумел совладать с эмоциями и своим нелепым обращением смазал первое впечатление, но внешне досаду никак не выказал, а наоборот, насколько мог, придал своему лицу открытое и приветливое выражение.
- Я думаю, не стоит, - ответила незнакомка. Она взглянула на внезапно поравнявшегося с ней мужчину и отчего-то весело улыбнулась.
Майский сразу отметил ее премилую внешность. У нее было небольшое округлое личико, с довольно рельефными скулами и аккуратным подбородком, в центре которого красовалась маленькая ямочка. Нос ее, книзу чуть приплющенный, слегка выпирал вперед, а утонченные губки сложились в нежной полуулыбке. В общем, с самого первого взгляда женщина произвела на Майского очень приятное впечатление. Кроме того он похоже несколько ошибся в оценке ее возраста и ей скорее было уже в районе сорока, что только добавило ему уверенности и укрепило в своих силах.
- Почему же не стоит? - вопросительно и даже удивленно посмотрел он на нее.
- Ну а зачем?
- Не знаю..., - на секунду замешкался Майский. - Мне кажется, нам может быть интересно друг с другом.
- А я в этом не уверена, - ответила женщина, но слова ее прозвучали отнюдь не категорично, как вполне могли бы прозвучать, а даже наоборот - она будто приглашала сейчас Майского еще порассуждать на этот счет, не исключая возможности, при определенном упорстве и убедительности с его стороны, изменить свое мнение. Подано же все было столь хитро и неочевидно, как может изобразить только опытная и искушенная дама, способная тонко чувствовать и вести беседу, так что, даже уловив нарочно оставленный ею намек, невозможно было сказать наверняка, действительно именно это она имела в виду, или собеседнику попросту показалось.
- И зря, - непринужденно парировал Майский, по виду совершенно не теряя своего приподнятого расположения духа. - А куда вы направляетесь, если не секрет?
- На остановку, - кивнула женщина головой и Майский, обратив свой взор вперед, увидел, что действительно не далее чем в двухстах метрах от них был выход на оживленную улицу, где располагалась также и остановка общественного транспорта.
- Все-таки давайте с вами познакомимся. Меня Максим зовут, - попытался форсировать события Майский.
- Очень приятно.
- Ну вот: теперь вы меня знаете, а я все еще не имею представления о вашем имени.
- Я не знакомлюсь на улице, - заметила женщина.
В этот момент они подошли к двум сдвинутым одна напротив другой лавкам, на которых расположилось несколько подростков с пивом и семечками, намереваясь, видимо, хорошо провести предстоящий вечер. Проходя сейчас мимо них, Майскому стало неудобно и даже стыдно за себя, за то, что он, как мальчишка увязался сейчас за женщиной в нелепой попытке завязать знакомство, когда та даже и не пытается остановиться, чтобы уделить ему хоть минуту своего времени. Он замолчал и все время, пока они проходили мимо внимательно наблюдавших за ними молодых людей, просто шел рядом, не произнося ни слова.
- Куда вы собираетесь ехать? - снова обратился он к незнакомке, как только они отошли дальше от скамеек.
- На набережную.
- У вас, наверное, свидание, - досадливо произнес Майский.
- Нет, - возразила она интригующим голосом, как бы дразня собеседника.
- Просто решили прогуляться, развеяться? - сделал он очередное предположение, среагировав на ее кокетство и притворившись, что разжигаем любопытством.
- Нет, - чуть ярче улыбнулась женщина. Ее явно забавляла эта игра в загадку.
- Ну, я тогда не знаю..., - сдался Майский, напустив на себя озадаченный и раздосадованный вид.
- С подругой встречаюсь.
- С подругой?
- Да.
- А как вы смотрите на то, чтобы потом встретиться со мной? Можно даже прямо по набережной погулять.
- Я с незнакомыми мужчинами не встречаюсь.
- Но ведь вы уже знаете мое имя, а значит - я не незнакомец! - оживленно выпалил Майский, радуясь тому, как удачно он обернул сейчас слова собеседницы.
Женщина тоже оценила его находчивость: она развеселилась и даже засмеялась.
- А я, между прочим, так и не знаю, как вас зовут, - сокрушенно добавил Майский, слегка как бы даже укоряя свою спутницу в этом. Он решил перейти в наступление не дожидаясь, пока ее внезапно возникшее веселье сойдет на нет.
- Меня зовут Полина, - смущенно улыбнувшись, представилась женщина.
- Мне тоже очень приятно с вами познакомиться, - просияв в ответ, тихо произнес Майский.
В этот момент они вышли к улице, оказавшись почти у самой остановки. Чуть дальше от них, там, куда подходили автобусы, столпилось множество людей, ожидающих транспорт и готовых в любой момент сходу включиться в борьбу за места. Увидев их, Майский замешкался и снизил скорость, не желая подходить ближе, потому что тогда не смог бы нормально разговаривать со своей новой знакомой, с которой, кажется, только-только сумел установить контакт. Он смутился, но тут же к своей несказанной радости заметил, что женщина тоже не пошла дальше, а остановилась здесь же, неподалеку от него и в стороне от основной толпы.
- Полина, а вы кто по специальности? - спросил Майский, подойдя ближе и встав рядом.
- Я психолог-педагог.
- Вот это да! Психолог? Пока я болтаю, вы, наверное, всего меня уже раскусили! - загорелся Майский, радуясь тому, что смог, наконец, найти вразумительную тему для разговора.
- Конечно раскусила. Я уже успела ваш психологический портрет составить, - с многозначительной улыбкой на лице сказала женщина, так что невозможно было определить, говорит она это в шутку, или на полном серьезе.
- Боюсь даже спрашивать к каким выводам вы пришли и, пожалуй, не буду, - иронично заметил Майский. - Но это конечно шикарная профессия.
- Вы действительно так считаете?
- Ну а как же?! Что может быть более полезным и практичным, чем изучать науку о поведении людей? Мы же все живем в социуме, в обществе, и понимать, как ведут себя члены этого общества, означает держать в руках ключ к успеху! - с этими словами Майский кивнул головой в сторону, где как раз в этот момент в подъехавший микроавтобус, неистово расталкивая друг друга локтями, тщетно пытались поместиться почти все стоявшие на остановке люди.
Он, очевидно, хотел продолжить свою мысль, но как назло, забывшись, крайне неосторожно пошевелил левой рукой, и хотя она только чуть приподнялась в воздух, женщина, уже не раз приглядывавшаяся к этой его части тела, которой ее новый знакомый почему-то старался не шевелить даже во время ходьбы, явно разглядела сейчас полное отсутствие кисти на ней. В мгновение мышцы на всем ее лице напряглись, отчего открытая и приветливая улыбка, озарявшая его прежде, сделалась натужной, настороженной и совершенно неподвижной, а взгляд перестал лучиться радостью и вдруг наполнился тревогой.
- О чем мы общались?.., - подняв глаза на Майского, растерянно с каким-то даже испугом произнесла женщина. - Как же..., - проронила она и отвела взгляд в сторону. Улыбка полностью исчезла с ее лица, а к прежнему тревожному выражению глаз добавилось еще сильное смущение. - Психология это конечно..., - вымолвила она и снова посмотрела на Майского, но вдруг вся вспыхнула, встрепенулась: - А вот и мой автобус!
- Полина может мы встретимся с вами еще? - глядя прямо на женщину, твердо произнес Майский.
- Может быть, - напрягшись всем телом, настороженно ответила она.
- Давайте, я позвоню вам, - предложил он, даже не думая доставать телефон, чтобы записать номер.
- Нет... не стоит.
- Как же мы встретимся тогда? - ядовито ухмыльнулся Майский. - Если вы скажете мне свой номер телефона, я позвоню на днях, и мы сходим куда-нибудь вдвоем.
- Мне надо ехать... Честно... Как-нибудь в другой раз, - запинаясь проговорила женщина, не отрывая взгляда от приближающегося автобуса.
- О каком другом разе вы говорите?! - уже не скрывая своего раздражения, зло выпалил Майский. Его особенно начало нервировать то, что женщина общалась сейчас, почти не смотря на него.
- Ну... может мы еще встретимся.
- Вы что меня за идиота принимаете? - еле сдерживая бурливший гнев, процедил Майский.
- Я пойду... Автобус..., - проговорила женщина, настороженно пятясь назад. - Надо ехать...
Сделав пару шагов, она развернулась и почти побежала к остановившемуся автобусу, к которому уже подтянулась приличная толпа народу, а Майский не медля ни секунды пошел назад, прочь от остановки, желая как можно скорее покинуть это место.
""Как-нибудь в другой раз", "Мы еще встретимся", - негодовал он в злобе, вспоминая слова женщины. - Зачем так говорить, если ты этого совсем не хочешь? Зачем намекать на возможную встречу, выказывать надежду на нее и при этом вести себя совершенно противоположным образом?! К чему это неприкрытое откровенное вранье?!! Издевалась просто! Дураком меня хотела выставить!.. А как она в лице резко изменилась, когда руку увидела. Ха-х, - желчно усмехнулся про себя Майский. - Но даже и тогда продолжила улыбаться в отвращении своей искусственной улыбкой... И сразу сторониться стала. Видно было, что ей стыдно, неудобно не только со мной разговаривать, даже просто от того, что я рядом стоял. Голову начала воротить, будто вообще никакого отношения ко мне не имеет, а под конец уже даже и не смотрела на меня, просто игнорировала! Стоял как дурак, сам с собой разговаривал...".
С этими мыслями Майский приблизился к сдвинутым скамейкам с расположившимися на них подростками. Это была все та же компания, которая сидела здесь, когда они с женщиной проходили мимо несколько минут назад. Майскому вдруг стало стыдно и неловко. Он замедлил было ход, но через секунду резко прибавил шаг, опустив голову, сунув руку в карман и стараясь поскорее пройти мимо. "Ерунда какая. Хожу как дурак туда-сюда мимо них. Как все это глупо выглядит", - думал он сейчас.
Когда Майский уже прошел скамейки, он услышал сзади себя вдруг разразившийся громкий хохот собравшихся молодых людей.
"Надо мной смеются: увязался за женщиной, так что даже не в ту сторону поперся!.. И что на меня нашло? Пошел за незнакомкой, бросив все свои дела, обо всем забыв. О чем я вообще думал?! Познакомиться захотел - дур-рак! На что рассчитывал-то?!"
Майский и вправду ушел несколько в другом направлении от дома, где жил Павел Федорович. Он был сейчас минутах в пятнадцати ходьбы от общежития и на протяжении всего пути, пока добирался до места, то и дело возвращался мыслями к возникшей на остановке ситуации, поминутно сокрушаясь и браня себя за необдуманный поступок.