Мельников Игорь Александрович : другие произведения.

Vii ступень Акта Творения Российской цивилизации

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  VII СТУПЕНЬ АКТА ТВОРЕНИЯ РОССИЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ
  
  (со 2 марта 1269 года по 2 марта 1341-го)
  
   "И создал Бог твердь; и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И стало так." (Быт. I: 7)
  
  
  Последующее, седьмое уплотнение Духовных Умов "Господства" российского этнического Разума на VII ступени Акта Творения IV Российской цивилизации образует материальную форму своих Духовных Умов, которые называются "Начальства". Эти умы составляют Верхний чин в Нижней иерархии Духовных умов.
  В целом, деятельность всей Нижней иерархии Духовных Умов направлена на закрепление и укрепление духовных знаний, обретенных на предыдущих двух иерархиях Духовных Умов, через непосредственное применение их на практике. Соответственно, Верхний чин Нижней иерархии, Духовные Умы "Начальства" выполняют направляющую функцию, указывая конкретное направление и область применения, обретенных ранее духовных знаний.
  
   "И создал Бог твердь; и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И стало так." (Быт. I: 7) - читаем мы в Священном Писании о седьмой ступени.
  Нижняя иерархия Духовных Умов отличается от предыдущих двух тем, что Они являются посредником между Духовными Умами двух верхних иерархий и умами земными, они имеют сообщение и с духовной природой, а также сообщаются непосредственно с миром материи. Сей посредник между Духовным миром и земным, состоящий из низших планов Духовной Природы Российской цивилизации, Духовных Умов ее Разума: "Начальства", "Архангелы" и "Ангелы" и является той Твердью, поставленной Богом, чтобы исключить губительный для обоих прямой контакт. Низшая Иерархия небесных Умов призвана принимать от вышестоящих Духовных Умов Божественные знания, и, после соответствующей обработки, необходимой для того чтобы данный энергоинформационный поток в чистом виде не убили несовершенную материю, посылать их нижестоящим, земным планам. Так же и в обратном порядке. Информация, поднимающаяся от земных планов разума, предварительно очищается Духовным Светом, содержащимся в Духовных Умах Нижней иерархии, и только после этого передается выше.
  
  Духовные Умы "Начальства" представляют собой тонко материальную субстанцию, которую уже может воспринимать обычный человек в виде интуитивного озарения или пророчества Божьего. Такие люди способны ясно видеть прошлое, настоящее и будущее. Их, в зависимости от степени развитости их персональных Духовных Умов "Начальства", называют предсказателями, оракулами, прозорливцами, ясновидящими, прорицателями и даже пророками.
  
  На этой ступени происходит укрепление взаимоотношений, результатом чего становится и укрепление своих позиций как отдельно взятого ума, так и всего Разума цивилизации в целом. На седьмой ступени появляется прецедент первичного гармоничного существования между разрозненными частями, как пример благоустройства.
  На этой ступени происходит посвящение в таинство Истинной веры в Единого Бога, и обретение человеком еще одного способа познания Бога - сверхъестественного, через принятие Божественной благодати в виде духовного озарения.
  
  Также на седьмой ступени завершается формирования тверди, предохраняющую Россию от чуждого ей вторжения извне, или того, что сейчас называют буферными зонами, и начинается формирование непосредственно центра управления государства. Седьмая ступень внешне наиболее спокойный отрезок инволюционного периода Акта Творения. На ней никогда не совершается каких-либо внешних глобальных реформ, переворачивающих всё с ног на голову, значительных войн и потрясений, вся работа в основном происходит внутри творимого образа и направлена на его укрепление и благоустройство.
  Как у плода в утробе матери на седьмой ступени начинается интенсивный процесс развития внешних и внутренних органов, особенно половых, так и у отдельно взятой цивилизации на седьмой ступени начинается интенсивный процесс развития ее неповторимой индивидуальности, цивилизация начинает рождаться как личность. И в первую очередь это касается ее церкви, как основания строящегося здания. Проследим, как это происходило.
  
   []
  1 СТУПЕНЬКА - со 2 марта 1269 года по 26 июля 1271-го - время закладки первого камня в основание всей ступени, как отдельного акта творения, и получения директивы основных направлений решения его задач.
  
  В 1269 году Магистр Ордена собрал новые силы и, придя на судах и с конницею в область Псковскую, сжег Изборск, осадил Псков и думал сравнять его с землею, имея множество стенобитных орудий и 18000 воинов (число великое по тогдашнему времени). Отто грозился наказать Довмонта, ибо сей князь был страшен не только для Литвы, но и для Немцев. Как раз незадолго до того времени он истребил их отряд на границе.
  Мужественный Довмонт, осмотрев силу неприятелей и готовясь к битве, привел всю дружину в храм Святой Троицы. Благословенный игуменом Исидором (который собственною рукою препоясал ему меч), Князь новыми подвигами заслужил удивление и любовь псковитян. Десять дней бился с Немцами и ранил Магистра.
  Между тем новгородцы с князем Юрием Андреевичем приспели и заставили Рыцарей отступить за реку Великую, вошли в переговоры с ними и согласились дать им мир. Те и другие остались при своем, потеряв множество людей без всякой пользы.
  
  Тогда Великий Князь Ярослав Ярославович, брат Александра Невского прибыл в Новгород и, досадуя на многих чиновников за сию войну кровопролитную, хотел их сменить или немедленно выехать из столицы. Граждане решительно возразили против смены, и молили князя остаться, ибо мир, заключенный с Немцами, казался им ненадежным.
  Чиновников не сменили, однако ж, в угодность Князю, граждане избрали в тысяцкие одного преданного ему человека, именем Ратибора, и начали готовиться к войне. Князья Суздальских уделов и полки Ярослава собрались в Новгород, куда приехал и великий Владимирский баскак, татарин Амраган.
  Сей чиновник Хана - имея, кажется, участие и в наших государственных советах - одобрил намерение Россиян идти к Ревелю, но Датчане и Немцы не захотели новой войны и, добровольно уступив нам все берега Нарвы, обезоружили тем Ярослава.
  
  В 1270 году, оставив в покое Эстонию, Великий Князь хотел было вести полки свои в землю Корельскую, чтобы утвердить ее жителей в послушании. Новгородцы просили его не тревожить этих бедных людей, и Князь отпустил войско, не предвидя для себя опасности. Уверенный в преданности некоторых чиновников, а может быть и в покровительстве татар, он худо исполнял заключенный им договор с новгородцами, действовал иногда как Государь самовластный: слышал ропот и не уважал его.
  Общее неудовольствие возрастало. И вдруг, к изумлению Князя, ударили в Вечевой колокол, и люди со всех сторон бежали к Св. Софии решить судьбу отечества, как они думали. Первым определением сего шумного Веча было изгнать Ярослава и казнить любимцев княжеских: главного из них умертвили, другие ушли в церковь Св. Николая и на Городище, к Ярославу, оставив дома свои в жертву народу, разломавшему оные до последнего бревна.
  Именем Новгорода вручили Князю грамоту обвинительную, в которой были описаны все прегрешения Князя перед новгородцами.
  Великий Князь уехал, а новгородцы отправили посольство к Димитрию Александровичу, думая, что он с радостью согласится княжить у них, но Димитрий отрекся и велел им сказать: "Не хочу престола, с коего вы согнали моего дядю".
  
  Отказ огорчил новгородцев. В то же время они получили известие от Василия Ярославовича, меньшего брата Ярослава, что Великий Князь, пылая гневом, готовится идти на них с полками монголов, с Димитрием Нереславским и с Глебом Смоленским (сыном Ростислава Мстиславича).
  "Но будьте спокойны - писал к ним Василий - Святая София есть моя отчина; я готов служить ей и вам".
  Он поехал в Орду, где любимец Великого Князя, Ратибор, тысяцкий Новгорода, вооружил Хана против своих земляков, оговорив их.
  Обманутый Хан послал войско, чтобы смирить ослушников, но Василий Ярославич вывел его из заблуждения, объяснив ему, что новгородцы ничем не оскорбили монголов и что неудовольствия их на Великого Князя справедливы. Тогда Хан велел полкам своим возвратиться, а Василий, оказав столь важную услугу новгородцам, надеялся стать их князем.
  Готовые умереть за права вольности, они укрепили столицу с обеих сторон высоким тыном, сносили имение в средину города и ждали неприятелей.
  
  Ярослав приблизился к самому Городищу, но видя там всех жителей вооруженных, конных и пеших, повернул к Русе и, заняв ее своим войском, прислал оттуда боярина с дружелюбными предложениями в Новгород.
  Новгородцы ответили ему чрез посла, что не желают его своим князем. Вслед за послом двинулось к Русе их войско многочисленное, в коем находились ладожане, корелы, ижорцы, вожане и псковитяне.
  Стан их был на одной стороне реки, Ярославов на другой: неделя прошла в бездействии. Тогда новгородцы получили грамоту от Митрополита Кирилла. Пастырь Церкви именем отечества и Веры заклинал их не проливать крови, ручался за Ярослава и брал на себя грех, если они, в исступлении злобы, дали Богу клятву не мириться с Великим Князем.
  Слова добродетельного старца тронули новгородцев, и послы Ярослава, прибыв к ним в стан, довершили благое дело мира. Написали договор: Великий Князь утвердил оный целованием креста.
  На белой стороне сей хартии, к коей привязана свинцовая печать, написано, что послы Хана Татарского, Чевгу и Банши, прибыли с его грамотой в Новгород возвести Ярослава на престол.
  
  Ярослав жил потом несколько месяцев в Новгороде. Не любя Довмонта, он дал Псковитянам иного Князя - но только на малое время - какого-то Айгуста, и зимою уехал во Владимир, поручив Новгород наместнику, Андрею Вратиславичу. Великое Княжение Суздальское было спокойно, и народ благодарил Небо за облегчение своей доли, которое состояло в том, что преемник Хана, или Царя Берки, брат его, именем Мангу-Тимур, освободил Россиян от насилия откупщиков Харазских.
  
  
  2 СТУПЕНЬКА - с 26 июля 1271 года по 20 декабря 1273-го - время, когда происходит осознание своего разотождествление с образом, созданном на предыдущем акте творения, на предыдущей ступени, что всегда выражается в попытке реставрации порядка существовавшего на предыдущей ступени.
  
  Великий Князь Ярослав, следуя примеру отца и брата своего Александра Невского, старался всеми способами угождать Хану и подобно им кончил жизнь свою в 1272 году на обратном пути из Орды, куда он ездил с братом Василием и с племянником Димитрием Александровичем. Тело его было отвезено для погребения в Тверь.
  Летописцы не говорят ни слова о характере сего Князя, только упоминают, что Ярослав не умел ни довольствоваться ограниченной властью, ни утвердить самовластия смелой решительностию. Что он обижал народ и обвинялся им как преступник, не отличался ратным духом, ибо не хотел сам предводительствовать войском, когда оно сражалось с Немцами, не мог назваться и другом отечества, ибо вооружал Монголов против Новгорода.
  
  * * *
  Но всё же при Ярославе произошли некоторые перемены в частных Уделах Великого Княжения. Так Василий Всеволодович, внук Константинов, умерший еще в 1249 году, оставил на престоле Ярославской области супругу Ксению и малолетнюю дочь Марию, которая после сочеталась браком с Феодором Ростиславичем Черным, внуком Мстислава Давидовича Смоленского, Удельным Князем Можайска. Считая себя обиженным старшими братьями, Глебом и Михаилом, он переехал в Ярославль, наследие супруги его, и княжил там вместе с тещею.
  К сему известию летописцы прибавляют следующую повесть: "Феодор, быв в Орде, мужественною красотою и разумом столь пленил Царицу Монгольскую, что она желала выдать за него дочь свою. В то самое время Мария скончалась в Ярославле, и народ, объявив ее сына, Михаила, Владетельным Князем, уже не хотел повиноваться Феодору, который, лишившись супруги и престола, согласился быть зятем Хана, или Царя Капчакского. Все препятствия исчезли: Хан позволил дочери креститься, и Константинопольский Патриарх торжественною грамотою утвердил ее благословенное супружество, а тесть построил для Феодора великолепные палаты в Сарае и дал ему множество городов: Чернигов, Херсон, Болгары, Казань; по смерти же юного Михаила Феодоровича возвел сего любимого зятя на престол Ярославский, наказав его врагов. Супруга Феодорова, названная в крещении Анною, построила в Ярославле храм Архистратига Михаила и заслужила имя добродетельной Христианки".
  Из этого следует, что, вероятнее всего, Феодор был зятем не Мангу-Тимура, а Ногая, женатого на Христианке и не хотевшего принять Веры Магометанской.
  
  Димитрий Святославич, Князь Юрьева Польского, двоюродный брат Ярослава, умер в 1269 году; и с того времени 70 лет не упоминается в нашей истории о Владетелях Юрьевских. Сей набожный Князь принял Схиму от Епископа Ростовского и, закрывая глаза навеки, сказал ему: "Святый Владыко! ты совершил труд свой и приготовил меня к пути дальнему, как доброго воина Христова. Там, в жизни вечной, царствует Бог милосердия: иду служить Ему с Верою и надеждою".
  
  К этому же времени историки относят возобновление древней Феодосии, или основание нынешней Кафы. Возможно Генуэзцы уже и ранее купечествовали в Тавриде вместе с Венецианцами, но в царствование Императора Михаила Палеолога они старались исключительно пользоваться торговлей и с дозволения Монголов, завели там гостиный двор, амбары и лавки. Сначала, выпросив небольшую часть земли, обвели ее рвом и валом, а после начали строить высокие дома, присвоили себе гораздо более отданного им места и сделали каменную стену, назвав сей укрепленный, прекрасный город, Кафою. Затем овладели Судаком, Балаклавою, нынешним Азовом, или Танаисом, выгнали оттуда своих опасных совместников, Венециан, и стеснили древний Херсон, где (в 1333 году) находился уже Латинский Епископ. Имея иногда ссоры и даже войну с Монголами (в 1343 году), Генуэзцы господствовали там до падения Греческой Империи и были наконец истреблены Турками.
  
  * * *
  Меньший брат Ярослава, Василий Ярославович Костромской, наследовал престол Великого Княжения и немедленно отправил послов в Новгород, куда вместе с ними прибыли и Димитриевы. Те и другие остановились на Дворе Ярослава, те и другие ходатайствовали за своего Князя: ибо и Василий и Димитрий Александрович желали присвоить себе Новгород, избыточный, сильный и менее других областей угнетенный игом Татарским. Димитрий надеялся на славу мужества, изъявленного им в битве Раковорской, и еще более на память отца, Героя Невского; а Василий на услугу, недавно оказанную им в Орде Новгороду.
  Посадник Павша взял сторону первого, и сын Александров, признанный Князем Новгородским, поспешил в сию столицу. Василий, сведав о том, послал вслед за ним Воеводу, чтобы схватить его на пути, а сам хотел взять Переславль, но обратился с войском к Торжку и, заняв сей город, оставил там своего Наместника, или Тиуна. Князь Тверской, Святослав Ярославич, помогая дяде, опустошал между тем берега Волги, Бежецк, Волок. Надлежало прибегнуть к мечу или к договорам: новгородцы хотели употребить оба средства и, собрав войско, послали Бояр к великому Князю, чтобы укротить его гнев словами мирными. Но Василий, приняв послов с честью, не согласился на мир, и Димитрий с сильными полками выступил к Твери зимою.
  И вдруг сделалась перемена. "Дружба Великого Князя для нас необходима - думали многие новгородцы - купцов наших грабят теперь в земле Суздальской, мы лишены подвозов и терпим нужду в хлебе. Не лучше ли, вместо кровопролития, исполнить желание Василиево, согласное с народною пользою?"
  Это мнение было, наконец, всеми одобрено: остановясь в Торжке, войско не хотело идти далее. Сам Димитрий не противился общей воле и дружелюбно расстался с новгородцами, которые, сменив верного ему посадника Павшу, объявили Василия своим Правителем. Таким образом Великий Князь достиг цели; приехал в Новгород и, в знак миролюбия забыв недоброжелательство боярина Павши, согласился, чтобы народ возвратил ему сан Посадника. Сей чиновник ушел было из Торжка к Димитрию, но, боясь на старости лет остаться изгнанником, прибегнул к Василиеву великодушию и до кончины своей пользовался любовью сограждан.
  
  
  3 СТУПЕНЬКА - с 20 декабря 1273 года по 14 мая 1276-го - время образования основы данного акта творения, проявления света его основного замысла.
  
  В 1275 году, чрез два года, спокойные для России, Великий Князь отправился к Хану. В то время Монголы ходили на Литву, приглашенные к тому Львом Галицким. Преемник Шварнов, свирепый Тройден, несколько лет быв союзником Данииловых сыновей, нечаянно взял Дрогичин и безжалостно умертвил большую часть жителей. Лев, озлобленный его вероломством, обратился к Хану Мангу-Тимуру, желая истреблять врагов врагами. Глеб Смоленский и Роман Михайлович Брянский, тесть сына Василькова, Иоанна-Владимира, соединились с Татарами, долго терпев набеги Литовцев, которые опустошили за Днепром самые отдаленные места Черниговского Княжества. Но сей поход имел для России более вредных следствий, нежели благоприятных, ибо Князья поссорились между собою и, взяв одно предместье Новогродка, не захотели идти далее в Литву, а Моголы на обратном пути разорили множество наших сел, под именем друзей отнимая у земледельцев скот, имение, одежду.
  
  Оставленные союзниками, Князья Галицкие взяли в Литве два города, Турийск на берегу Немана и Слоним (где жили Пруссы, которые искали там убежища от притеснений Немецкого Ордена). Хотя Лев и Владимир, сын Васильков, заключили было мир с Тройденом, но гордый Ногай, недовольный худым успехом Монгольского оружия в Литовской земле, прислал новую рать в Галицию и велел им идти с нею против Литвы. Они повиновались. Моголы осаждали Новогродок, Россияне Гродно, но те и другие взяли единственно добычу в окрестностях, потеряв много людей. Гродненские Пруссы в особенности бились мужественно и в нечаянном нападении пленили лучших Бояр Галицких; однако ж должны были освободить их, когда Россияне, овладев главною башнею крепости, предложили честный мир жителям.
  
  Великий Князь по возвращении из Орды преставился в Костроме (в 1276 г.) на сороковом году от рождения, к горести Князей и народа, чтивших в нем Государя умного и добродушного.
  В его время чиновники Монгольские сделали вторично общую перепись во всех Российских областях для платежа дани.
  
  К главным достопримечательностям княжения Василия принадлежит Собор, бывший в 1274 году, когда Митрополит Кирилл приехал из Киева во Владимир с Архимандритом Печерской лавры Серапионом, чтобы посвятить его там в Епископы. Кирилл, знаменитый миротворец князей и друг отечества, сведав о многих беспорядках в делах церковных, ревностно желал исправить их и созвал для того Епископов во Владимир. На соборе присутствовали Далмат Новогородский, Игнатий Ростовский, Феогност Переяславекий, или Сарский, Симеон Полоцкий, с ними Кирилл издал церковные правила, харатейный список коих находится в Синодальной библиотеке.
  "Доныне - пишет Митрополит - уставы церковные были омрачены облаком еллинской мудрости; ныне же предлагаются ясно, и неведение да не будет извинением. Уклоняясь от истинных правил Христианства, какое мы видели следствие? Не рассеял ли нас Бог по лицу земли? не взяты ли грады наши? не истреблены ли Князи острием меча? не отведены ли в плен семейства? не опустошены ли церкви? не томимся ли ежедневно от ига безбожных и нечестивых врагов? Се казнь за нарушение уставов церкви!"
  Уверенный, что нравственность мирян во многом зависит от нравов Духовенства, Кирилл повелевает давать священный сан единственно людям непорочным, коих жизнь и дела известны от самого детства, соседи и знакомые должны засвидетельствовать их честность, трезвость, добрые склонности. Житель иной области (следственно, неизвестный в той Епархии), раб неосвобожденный, гражданин, не платящий дани, господин жестокий, ратник, или многоклянущийся, лжесвидетель, убийца, хотя и принужденный, мздоимец, безграмотный, незаконно женатый, отчуждаются от сего сана. Иерею надлежит иметь 30 лет от рождения, Диакону 29. Епископам строго запрещается брать с них деньги за поставление, кроме определенных Митрополитом семи гривен для крилошан. Всякая мзда, так называемая посошная и другие отменены. Далее сказано:
  "Мы сведали, что некоторые иереи в странах Новгородских от Пасхи до недели Всех Святых празднуют только и веселятся, не крестят никого и не отправляют службы Божественной: такие да исправятся или да будут извержены! Един достойный Пастырь лучше тысящи беззаконных. Известно нам также, что многие люди держатся древних языческих обыкновений, сходятся в святые праздники на какие-то бесовские игрища, криком и свистом сзывают подобных себе пьяниц и бьются дрекольем до самой смерти, снимая с убитых одежду: отныне кто не престанет тешить Диавола такими гнусными забавами, да будет отлучен от церквей Божиих; да не приемлют от него никаких приношений, те есть ни просфор, ни кутьи, ни свеч; когда же умрет, да не отправляют по нем Божественной службы, и тело его да лежит далеко от святых храмов!"
  В числе многих обыкновений, противных уставам церковным, Кирилл осуждает обливание при крещении, говоря, что оно беззаконно и что крестимый должен быть всегда погружаем в сосуде особенном. - Таким образом, приписывая государственное бедствие разврату народа и заблуждениям Духовенства, Митрополит Кирилл хотел искоренить их мерами, согласными с образом мыслей своего века.
  
  
  4 СТУПЕНЬКА - с 14 мая 1276 года по 8 октября 1278-го - время разделения света основного замысла на отдельные составляющие его части, проявление ими своей индивидуальности. Время первого религиозного переживания.
  
  После страшной грозы Батыевой отечество наше как бы отдохнуло в течение лет тридцати, будучи обязано внутренним устройством и тишиною умному правлению Ярослава Всеволодовича и Св. Александра. Некоторые частные грабежи Монголов, некоторые маловажные распри Князей и самая утрата государственной независимости уже казались легким злом в сравнении с общими бедствиями минувших лет, еще свежими в памяти народа. Войны внешние были довольно счастливы: победа Невская и Раковорская свидетельствовали, что Россияне еще умеют владеть мечом, а торговля, ободряемая даже грамотами Ханскими, доставляла и купцам и земледельцам способ платить дань без затруднения. В таком состоянии находилось Великое Княжение, когда Димитрий Александрович восшел на престол оного, к несчастию подданных и своему, к стыду века и крови Героя Невского.
  
  Новгородцы тогда же признали Димитрия своим Князем, следуя, во-первых, древнему правилу, что Глава России есть и Глава Новгорода, а во-вторых, и для того, чтобы он покровительствовал их важную торговлю в земле Низовской и не мешал им иметь свободное общение с Заволочьем.
  
  Димитрий немедленно отправился в Новгород, а другие Князья - Борис Ростовский, Глеб Белозерский, Феодор Ярославский и Андрей Городецкий, сын Невского, брат Димитриев - повели войско в Орду, чтобы вместе с Ханом Мангу-Тимуром идти на Кавказских Ясов, или Алан, из коих многие не хотели повиноваться Татарам и еще с усилием противоборствовали их оружию. Князья наши завоевали Ясский город Дедяков (в южном Дагестане), сожгли его, взяв знатную добычу, пленников, и сим подвигом заслужили отменное благоволение Хана, изъявившего им оное не только великою хвалою, но и богатыми дарами. Феодор Ярославский и зять его, Михаил, сын Глебов, ходили и в следующий год помогать Татарам, или единственно исполняя волю Хана, или желая добычи, коею Монголы охотно делились с Россиянами, пользуясь их мужеством. Татары воевали тогда в Болгарии с одним славным бродягою, свинопасом, известным в Греческих летописях под именем Лахана: сей человек приманил к себе многих людей, уверив их, что Небо послало его освободить отечество от ига Монгольского; имел сперва удачу и женился на вдовствующей супруге Царя Болгарского, им злодейски умерщвленного; но был наконец разбит Татарами и лишен жизни в стане Ногаевом.
  
  
  5 СТУПЕНЬКА - с 8 октября 1278 года по 2 марта 1281-го - время обретения своего статуса каждой разрозненной частью. Время передела территории и сфер влияния, а, соответственно, и время зарождения будущего лидера.
  
  Между тем Великий Князь Димитрий наказал данников Новагорода, Корелов, взяв их землю на щит, то есть разорив оную и пленив многих жителей за ослушание или явный бунт: в надежде, может быть, на помощь Магистра Ливонского или Короля Шведского, они хотели свергнуть иго, возложенное Новгородом на их предков.
  Чтобы Немцы и Шведы не могли свободно приставать к нашим берегам Финского залива, Димитрий заложил каменную крепость в Копорье, где прежде находилась деревянная, в его же время срубленная. Сия крепость сделала раздор между Князем и народом: первый хотел присвоить оную лично себе и занять своею дружиною, а граждане не позволяли Князю владеть чем-нибудь в области Новгородской, особенно же местом укрепленным и Димитрий, с досадою уехав во Владимир, начал готовиться к войне. Тщетно Посол, Архиепископ Климент, преемник Далматов, уговаривал его оставить гнев на людей, привыкших соблюдать древние права свои: Великий Князь пошел с войском в область Новгородскую, начал неприятельские действия разорением многих селений и стал на Шелоне. Там Архиепископ Климент вторичным молением и дарами склонил его к миру: новгородцы согласились поручить Копорье дружине Княжеской, но с того времени невзлюбили Димитрия, ожидая случая отмстить ему за сие насилие, который скоро и представился.
  
  В начале 1281 года Димитрий, оставив своего чиновника в Новгороде, возвратился во Владимир быть посредником в ссоре Князей Ростовских. Борис Василькович еще в 1277 году скончался в Орде, где была с ним и супруга его, Мария. Глеб Белозерский, наследовав Ростов, через несколько месяцев тоже умер. Сей меньший Васильков сын от юности своей пользовался отменною милостью Ханов и служил им на войнах усердно, чтобы тем лучше служить отечеству: ибо угнетаемые Моголами Россияне всегда находили заступника и спасителя в великодушном Глебе, вообще благотворительном, щедром, отце сирых и бедных. Но его кончине сыновья Борисовы, Димитрий и Константин, господствуя в Ростове, отняли у Глебова сына, Михаила, наследственную Белозерскую область и скоро поссорились между собою. Поэтому Константин поспешил прибегнуть к Великому Князю, а Димитрий Борисович начал собирать полки, но Великий Князь отвратил ненавистное кровопролитие: сам ездил в Ростов и посредством тамошнего Епископа, Игнатия, уговорил братьев жить согласно.
  
  
  6 СТУПЕНЬКА - со 2 марта 1281 года по 26 июля 1283-го - время определения приемлемой формы взаимоотношений друг с другом, с соседями и с Богом.
  
  В конце 1281 года меньший брат Великого Князя, Андрей Александрович, Князь Городца Волжского, действуя по совету злодея, Семена Тониглиевича, и других недостойных Бояр, вздумал овладеть Великим Княжением, вопреки государственному уставу или древнему обыкновению, по коему старший в роде заступал место отца.
  Лестью и дарами задобрив Хана, Андрей получил от него грамоту и войско, подступил к Мурому и велел всем Удельным Князьям явиться к нему в стан с их дружинами. Никто не смел ослушаться: Феодор Ярославский, Михаил Иванович Стародубский (внук Всеволода III) и даже Константин Ростовский, облагодетельствованный Димитрием, соединились с Андреем.
  Изумленный сею внезапною грозою, Великий Князь искал спасения в бегстве, а, тем временем, Андрей с дружинами князей и при поддержке татарского войска, которое дал ему Менгу-Тимур, пользуясь случаем, совершил грабительский набег на юго-восточную окраину Руси, с тем, чтобы доказать Руси свое право на великое княжение. Муром, окрестности Владимира, Суздаля, Юрьева, Ростова, Твери, до самого Торжка, были разорены ими. Переславль, Удельный город Димитриев, хотел обороняться и был ужасным образом за то наказан: не осталось жителя (по словам летописи), который не оплакал бы смерти отца или сына, брата или друга. Сие несчастие случилось 19 декабря 1281 года. Андрей, злобный сын отца столь великого и любезного России, праздновал один с Татарами и, совершив дело свое, отпустил их с благодарностью к Хану.
  
  [1282 r.] Димитрий Александрович бежал к Новгороду и думал заключиться в Копорье. Новгородцы многочисленными полками встретили его на озере Ильмене. "Стой, Князь! - говорили они: мы помним твои обиды. Иди, куда хочешь". Они взяли дочерей и Бояр Димитрия в залог, дав слово освободить их, когда дружина Княжеская добровольно выступит из Копорья, где находился тогда и славный Довмонт Псковский, зять Великого Князя. Доброхотствуя тестю, он с горстью воинов вломился в Ладогу, взял там казну его, даже много чужого, и возвратился в Копорье, но пользы не было, ибо новгородцы немедленно осадили сию крепость и, принудив Довмонта выйти оттуда со всеми людьми княжескими, срыли оную до основания.
   Внутренне, может быть, гнушаясь злодеянием Андрея Александровича, но жертвуя совестью ради выгоды, новгородцы призвали его и возвели на престол Св. Софии.
  
  Между тем, Димитрий возвратился в Переславль, где жители изъявляли к нему усердие, и начал собирать войско. Андрей, видя опасность, спешил в Орду. Новгородцы также не могли быть спокойны. Имея недостаток в съестных припасах и, боясь, чтобы Димитрий не занял хлебного Торжка, вверили защиту сего важного места надежному боярину, Семену Михайловичу, велели ему доставить оттуда весь излишний хлеб водою в Новгород и соединились с друзьями Андреевыми, меньшим его братом, Даниилом Московским, и Святославом Тверским. Они хотели изгнать Великого Князя, но встретив его готового к битве, в пяти верстах от Дмитрова, остановились и заключили мир на всей воле своей, то есть Димитрий отказался от Новгорода и дал слово никогда не мстить его жителям.
  
  Но Андрей не захотел мириться с братом, а снова обратился за помощью в Орду к Менгу-Тимуру, и тот вторично услужил Андрею, дав ему отряд, с которым князь вторично отметился разорением великого княжения. Они напали со всех сторон на Суздальские области и стремились к Переславлю, означая свой путь кровью и пожарами. Димитрий не мог противиться и бежал к сильному Ногаю, который, быв прежде воеводою Ханским, находился в несогласии с Менгу-Тимуром, и в то время, отделившись от хана, самовластно господствовал от степей Слободской Украинской и Екатеринославской области до берегов Черного моря и Дуная.
  
  Димитрий не обманулся в надежде, Ногай возвратил ему престол и власть не мечом и не кровопролитием, но одною повелительной грамотою. Андрей не дерзнул быть ослушником, ибо сам новый Хан, Тудан-Мангу, боялся Ногая. Братья примирились, хотя и не искренно, меньший отказался от Великого Княжения и даже не мог защитить своих друзей от мести Димитриевой.
  Великий Князь послал двух бояр умертвить Семена Тониглиевича, главного советника Андрея, коему летописцы дают имя коварного мятежника, в Костроме, где он жил спокойно, надеясь, на заключенный между братьями мир. Бояре, тайно схватив этого вельможу и убили его.
  
  
  7 СТУПЕНЬКА - с 26 июля 1283 года по 20 декабря 1285-го - время мирного благоустройства, время отделения Божественного от земного.
  
  В 1283 году Андрей молчал и, не смея ни в чем спорить с Димитрием, уступил ему Новгород, хотя, будучи в Торжке, незадолго до сего времени дал клятву новгородским чиновникам жить или умереть с ними. Он ходил даже вместе с Великим Князем и с Татарами смирять новгородцев, не хотевших повиноваться его брату. Чтобы не раздражить Монголов и спасти свою область от разорения, они согласились, наконец, зависеть от Димитрия, уступив ему Волок.
  Андрей, стараясь доказать Великому Князю свое раскаяние и миролюбие, действовал как лицемер.
  
  В то время другое бедствие разразилось в области Курской, где господствовали Олег и Святослав, потомки древних Владетелей Черниговских: первый в Рыльске и Ворголе, а второй в Липецке. Баскаком сего княжения был Ахмат Хивинец: взяв на откуп дань Татарскую, он угнетал народ, не исключая ни бояр, ни князей, и завел близ Рыльска две слободы, куда стекались негодяи всякого рода, чтобы, снискав его покровительство, грабить окрестные селения.
  Олег с согласия Святослава пожаловался на то Хану Телебуге, который, дав ему отряд Монголов, велел разорить слободы Ахматовы, князья же, исполняя в точности приказ его, вывели оттуда своих беглых людей, а других оковали цепями. Ахмат находился тогда у Ногая и, слыша, что сделалось в области Курской, описал ему Олега и Святослава разбойниками, тайными его неприятелями. Сие обвинение имело некоторую тень истины, ибо легкомысленный Святослав, еще прежде возвращения Олега из Орды, тревожил Баскаковы селения ночными нападениями, похожими на разбой.
  Олег не считал себя виновным, ибо исполнил только волю Хана, но, боясь клеветы Ахматовой, не захотел ехать к Ногаю, который, будучи раздражен его ослушанием, послал войско наказать мнимого неприятеля. Мог ли князь двух или трех ничтожных городков думать о сопротивлении? Олег бежал к Хану Телебуге, Святослав в леса Воронежские, а Монголы, разорив Курское владение, схватили 13 бояр, также несколько странников и предали их скованных в жертву злобному Баскаку. Он злодейски умертвил первых, освободил странников и, подарил им окровавленные одежды казненных бояр.
  Разоренные Ахматовы слободы вновь наполнились жителями, скотом и другими плодами повсеместного грабежа в Курской области: люди бежали в пустыни, несмотря на жестокость зимы, города и села опустели так, что слуги Баскаковы, возя повсюду головы и руки убитых бояр, видели, что некого было стращать сими знаками его ужасной мести.
  Однако ж Ахмат боялся ушедших князей и сам поехал к Ногаю, оставив вместо себя двух братьев для охранения слобод. Что он предвидел, то и случилось. Бродяги, жители Баскаковых деревень, скоро должны были все разбежаться, ибо Святослав возвратился, стерег их на дорогах и несколько человек умертвил, не заботясь о следствиях. Тогда же приехал из Орды и родственник его, Олег, собрать, успокоить народ и с Христианскими обрядами воздать честь погребения убитым боярам, коих искаженные трупы еще висели на деревах. Желая отвратить новую беду от земли Курской, сей князь торжественно объявил Святослава преступником. Но Святослав не слушал ни упреков, ни советов его. Тогда Олег поехал с жалобою к Телебуге и, ревностно исполняя волю его, умертвил Святослава!
  Достойное замечания, что Летописцы сего времени нимало ни винят убийцы, осуждая безрассудность убитого: столь рабство изменяет понятия людей о чести и справедливости! Святослав казался злодеем, ибо, отражая насилие насилием, подвергал Россиян гневу сильного тирана, а жестокий Олег, вонзив меч в сердце единокровного Князя, не заслужил их укоризны, ибо тем спасал себя и подданных от мести Татарской...
  Но все-таки себя не спас: брат Святослава, Александр, убил его вместе с двумя сыновьями и нашел способ умилостивить Монголов. В Орде требовали единственно повиновения и даров, оставляя нашим князьям право резать друг друга.
  
  Ногай защитил не только Димитрия, как ни странно но и Андрея от тоже защищал. Андрей, князь Городецкий, живя два года спокойно, в 1285 году призвал к себе какого-то царевича из Орды, и начал явно готовиться к важным военным действиям против Димитрия. Но Великий Князь опередил их: соединившись с Удельными Владетелями, он выгнал царевича и пленил бояр Андреевых.
  Сие действие могло оскорбить Хана. Но Великий Князь, обязанный всем покровительству Ногая, и видя его благосклонность к сбе, мог быть спокоин. Чтобы тем более угодить ему, он послал в Орду сына, юного Александра (который там и скончался).
  
  Набеги Литовцев продолжались, особенно на области Тверскую и Новгородскую. Не только жители Волока, Торжка, Зубцова, Ржева, Твери, но и Москвитяне с Дмитровцами долженствовали вооружиться в 1285 году и, соединенными силами поразив толпы сих хищников, убили их Князя, именем Домонта.
  
  
  8 СТУПЕНЬКА - с 20 декабря 1285 года по 14 мая 1288-го - время рождения лидера и установления межличностных отношений. Время генеральной уборки. На этой ступеньке происходит своеобразная чистка, время избавления от всех накопившихся негативов во взаимоотношениях с лидером, которые мешают дальнейшему развитию. Время материального проявления Света данного акта творения.
  
  В 1287 году и Ногай с Телебугой с новыми силами тоже явились на берегах Вислы. Герцог Лешко бежал из Кракова, поскольку никто В Польше даже не мыслил обороняться, но, к ее спасению, вожди Татарские боялись и ненавидели друг друга, они не стали действовать сообща и, без битвы пленив множество людей, удалились.
  Телебуга на возвратном пути остановился в Галиции у князей, вместе с ним ходивших за Вислу. Дружинники князей Галицких и монгллы принесли с собою из Польши язву, от коей умерло в одних Львовских областях 12500 человек. Это бедствие уверило Льва Данииловича, что должно не призывать, а всячески отводить Монголов от покушений на Запад, ибо Галич и Волынь, служа им перепутьем, страдали в таком случае не менее тех земель, куда стремились сии варвары.
  
  Вот подробные сказания Волынского Летописца о происшествиях его отчизны и известием о болезни и кончине Владимира-Иоанна Васильковича, любителя правды, кроткого, милостивого, трезвого и за особенную ученость по тогдашнему времени названного Философом.
  Сей добрый Князь Владимирский четыре года страдал как Иов. Нижняя губа его начала гнить, лекарства не помогали, но, снося терпеливо боль, он занимался делами и ездил на коне. Недуг усилился: вся мясная часть бороды отпала; нижние зубы и челюсти выгнили. Предвидя смерть, Владимир собрал все драгоценности, золотые и серебряные пояса отцовские и собственные, монисты бабкины, материны, большие серебряные блюда, золотые кубки, слил их в гривны и роздал бедным вместе с Княжескими стадами.
  Не имея детей, он в Духовном завещании объявил наследником своим Мстислава Данииловича, мимо старшего Льва и сына его Юрия (женатого на дочери Ярослава Тверского): ибо не любил их за лукавые происки. Так Лев, сведав о тяжкой болезни Владимира, прислал к нему Святителя Перемышльского, Мемнона, чтобы выпросить у него Брест, на свечу для гроба Даниилова, как говорил сей Епископ. Но Владимир ему Бреста не дал, посчитав, что с того довольно будет и трех Княжеств: Галицкое, Перемышльское и Бельзское.
  Тщетно и Юрий притворно жаловался ему на отца, будто бы лишенный им Удела, и надеялся вымолить у дяди сию же область. Умирая, Владимир отказал супруге, именем Елене, город Кобрин, поручил ее наследнику своему, равно как и юную питомицу их, неизвестную княжну Изяславу, взятую ими в пеленах от матери. И преставился в Любомле (в 1289 году), а погребен, обвитый бархатом с кружевами, в Владмире, в церкви Св. Богоматери, Епископом Евсегением.
  
  * * *
  Новгородцы при Димитрии не пользовались ни внутренним, ни внешним миром, в 1287 году смененный посадник, Симеон Михайлович, несправедливо обвиняемый во злоупотреблениях власти, был осажден в доме своем шумными вооруженными толпами, но Архиепископ спас его, проводив в Софийскую церковь, куда мятежники не дерзнули вломиться. На другой день всеми признанный невинным, посадник умер с горести, наблюдая легковерие и жестокость сограждан. Поднялась смута, конец восставал на конец, улица на улицу: так называемая Прусская была вся выжжена за боярина Самуила Ратьшинича, убитого ее жителями на дворе Архиепископском.
  
  
  9 СТУПЕНЬКА - с 14 мая 1288 года по 8 октября 1290-го - время обретения сил для заявления о себе, как о полноправной части Вселенной.
  
  Между тем Димитрий, смирив брата и новгородцев, хотел, как видно, разделаться и с теми княжествами, которые помогали Андрею против него. В 1288 году Димитрий вместе с ростовским князем и новгородцами пошел на тверского князя Михаила Ярославича наследовавшего брату своему Святославу, неизвестно когда умершему; но Михаил встретил Димитрия с полками у Кашина, и дело кончилось без боя - миром.
  
  
  10 СТУПЕНЬКА - с 8 октября 1290 года по 2 марта 1293-го - время рождения основной идеи данного акта творения, время обожествления, и возвеличивания земного статуса. Эта идея потом будет питать собой земные умы, при их формировании и одухотворении на данном акте творения.
  
  Неизвестны подробности, как Димитрий поступил с другими князьями, известно только то, что в 1292 году отправились жаловаться на него в Орду князья: Андрей городецкий, Димитрий ростовский с сыном и братом Константином углицким, двоюродный брат их Михаил Глебович белозерский, тесть последнего, Федор Ростиславич ярославский, с ростовским епископом Тарасием. В орде Волжской Тудай-Менгу был свергнут четырьмя племянниками своими, внуками Тутукана, которые скоро в свою очередь были истреблены сыном Менгу-Тимура Тохтою, или Токтаем. Тохта, выслушав жалобы князей, хотел сначала послать в Русь за Димитрием, но потом раздумал и отправил туда большое войско. Переяславцы, узнавши о приближении татар, все разбежались, и Димитрий должен был бежать из своего города сперва на Волок, а оттуда во Псков. Татары же с Андреем городецким и Федором ярославским взяли Владимир, разграбили Богородичную церковь, взяли потом 14 других городов и опустошили всю землю. Тверь наполнилась беглецами со всех сторон, которые уговаривались не пускать татар дальше и биться с ними, но татары хотели идти с Волока к Новгороду и Пскову, тогда новгородцы послали к предводителю их Дуденю богатые дары, и варвары, удовольствовавшись ими, отправились назад, в степи.
  Союзники - Андрей городецкий и Федор ярославский - поделили между собою волости: Андрей взял себе Владимир и Новгород, Федор - Переяславль, сына Димитриева Ивана вывели в Кострому. По удалении татар Димитрий хотел было пробраться из Пскова в Тверь, ибо Михаил не нарушал с ним мира и не показан в числе жалобщиков на него. Сам Димитрий успел проехать в Тверь, но обоз его был захвачен Андреем и новгородцами с новым посадником их Андреем Климовичем, заступившим место Юрия Мишинича, как видно вследствие торжества городецкого князя.
  
  * * *
  В 1291 году в Новгороде поднялась новая смута, на этот раз гнев новгородцев был обращен против немецких купцов. Народ опустошил богатые лавки купеческие: вследствие торжественного суда, утопил двух главных виновников сего злодейства. - Немцы часто тревожили новгородцев, разбивали их суда на Ладожском озере и хотели обложить данью Корелу. Новгородцы, в устье Невы победив Немецкого воеводу Трунду, истребили большую часть его шнек и лойв, или судов. Шведы, раздраженные нападением отряда Новгородского на Финляндию, приходили разорять земли Ижерскую и Корельскую. Их было 800 человек: ни один не спасся, жители этих областей сами управились с ними.
  Но в следующий год (1293) Шведы заложили крепость на границах Корелии, нынешний Выборг, и Новгородцы, приступив к ней с малыми силами, возвратились без успеха. Король Шведский, Биргер, желал утвердиться в Корелии для того, чтобы обуздать ее свирепых жителей, непрестанно беспокоивших его северо-восточные владения и грабивших суда купеческие на Финском заливе. Он хотел также укоренить в ней Латинскую Веру и присвоить себе господство над торговлею Немцев с Новгородом: чему свидетельством служит грамота, данная Биргером Любеку и другим городам приморским, в коей он, обещая им покровительство, строго запрещает их купцам ввозить оружие и всякое железо в Россию.
  
  
  11 СТУПЕНЬКА - со 2 марта 1293 года по 26 июля 1295-го - время появления неформального лидера, появление своего мировоззрения, своего уклада жизни, его внутренней духовной и идеологической подоплеки.
  
  Димитрий принужден был просить мира у брата, который и принял предложение. Как видно взявши Владимир, Андрей уступил старшему брату опять Переяславль, ибо встречаем известие, что Федор ярославский пожег этот город, вероятно с досады, что должен был отступиться от своего приобретения, и после видим в Переяславле сына Димитриева, Волок был возвращен новгородцам. Но Димитрий не достиг своей отчины: он умер по дороге в Волок в 1294 году, погребен же, по обычаю, в своем Переяславле.
  
  Наконец властолюбивый Андрей уже мог назваться законным Великим Князем России; никто не спорил с ним о сем достоинстве. Константин Борисович, по кончине старшего брата, сел на престоле Ростовском, отдав Углич своему сыну, Александру. Великий Князь и Михаил Тверской женились на дочерях умершего Димитрия Борисовича, и два года протекли в тишине.
  
  
  12 СТУПЕНЬКА - с 26 июля 1295 года по 20 декабря 1297-го - период структуризации, время переосмысления мироустройства на всех уровнях - на бытовом, идеологическом и духовном, и приведение его к объективному, с точки зрения данного плана рассудка, рационально-утилитарному пониманию. Время жертвоприношения I степени, когда приносится в жертву то, что не жалко.
  
  В тогдашних обстоятельствах Руси Великому Князю надлежало бы иметь превосходную душу Александра Невского, чтобы не именем только, но в самом деле быть Главою частных Владетелей, из коих всякий искал независимости.
  Михаил Тверской и Феодор Ярославский приобрели оную в княжение Димитрия, а Даниил Московский и сын Дмитрия Александровича, Иоанн Переславский, хотели того же при Андрее. В 1295 году открылась распря, дошедшая до вышнего судилища Ханова: сам великий Князь ездил в Орду с своею молодою супругою, чтобы снискать милость Тохты.
  Посол Ханский, избранный быть миротворцем, созвал Князей во Владимир. Они разделились на две стороны: Михаил Тверской взял Даниилову (Иоанн же находился в Орде; вместо его говорили бояре Переславские), Феодор Черный и Константин Борисович стояли за Андрея. Татарин слушал подсудимых с важностью и с гордым видом, но не мог удержать их в пределах надлежащего смирения. Разгоряченные спором князья и вельможи взялись было за мечи. Епископы, Владимирский Симеон и Сарский Исмаил, став посреди шумного сонма, не дали братьям резаться между собою. Суд кончился миром, или, лучше сказать, ничем. Посол Ханов взял дары, а Великий Князь, дав слово оставить братьев и племянника в покое, в то же время начал собирать войско, чтобы смирить их как мятежников. Желая воспользоваться отсутствием Иоанна, он хотел завладеть Переславлем, но встретил под Юрьевом сильную рать Тверскую и Московскую, ибо Иоанн, отправляясь к Хану, поручил свою область защите Михаила Ярославича. Вторично вступили в переговоры и вторично заключили мир, который, сверх чаяния, не был нарушен до самой кончины Андреевой. Князья иногда ссорились, однако ж не прибегали к мечу и находили способ мириться без кровопролития.
  
  
  13 СТУПЕНЬКА - с 20 декабря 1297 года по 14 мая 1300-го - время создания единого организма с централизованной системой управления всеми его органами.
  
  В этот период древние Сеймы Княжеские, учрежденные Мономахом при Святополке II, возобновились, в обстоятельствах подобных и с тем же добрым намерением, ибо ни Святополк, ни Андрей не мог силою обуздывать частных Владетелей, и словесные убеждения, за недостатком иных средств, казались нужными. В сих торжественных собраниях присутствовали и знаменитые Духовные особы, как толкователи святых устоев правды и совести.
  Первое из оных, по смерти Феодора Ярославского, было в Дмитрове, где Андрей с братом Даниилом, с племянником Иоанном и с Михаилом кончил все дела дружелюбно, но где Князья Тверской и Переславский не могли в чем-то согласиться, доселе действовав единодушно. Хитрый Михаил привлек было на свою сторону и новгородцев, заключив с ними договор, по коему они взаимно обязывались помогать друг другу в случае утеснений от Великого Князя и самого Хана. Новгород обещал правосудие всем Тверским истцам в его области, а Михаил отступался от закабаленных ему должников новгородских, и проч.
  Андрей не мог помешать сему оскорбительному для него союзу и без сомнения был доволен размолвкою Михаила с Иоанном, которая уменьшала могущество первого.
  
  * * *
  Ливонские Рыцари (в 1299 году) неожидаемо осадили Псков и, разграбив монастыри в его предместья, убивали безоружных монахов, женщин, младенцев. Князь Довмонт, уже старец летами, но еще воин пылкий, немедленно вывел свою дружину малочисленную, сразился с Немцами на берегу Великой, смял их в реку и, взяв в добычу множество оружия, брошенного ими в бегстве, отправил пленников, граждан Эстонского Феллина, к Великому Князю. Командор Ордена, предводитель Немцев, был ранен в сем несчастном для них сражении, о коем Ливонские Историки не упоминают и, которое было последним знаменитым делом храброго Довмонта. Он преставился чрез несколько месяцев от какой-то заразной болезни, смертоносной тогда для многих псковитян, и кончина его была долгое время оплакиваема народом, самыми женами и детьми.
  Довмонт, названный в крещении Тимофеем, хотя родился и провел юность в земле варварской, ненавистной нашим предкам, но, приняв веру Спасителеву, вышел из купели усердным Христианином и верным другом Россиян. Тридцать три года служил Богу истинному и второму своему отечеству добрыми делами и мечем: удостоенный сана Княжеского, не только прославлял имя Русское в битвах, но и судил народ право, не давал слабых в обиду, любил помогать бедным.
  Женатый на Марии, дочери великого Князя Димитрия, не оставлял сего изгнанника в несчастии и готов был положить за него свою голову, по смерти же Димитрия свято наблюдал обязанности Князя Удельного и в рассуждении Андрея. За то граждане Пскова любили Довмонта более всех других Князей, воины, им предводимые, не боялись смерти.
  Он укрепил Псков новою каменною стеною, которая до самого XVI века называлась Довмонтовою и которую после (в 1309 году) Посадник Борис довел от церкви Св. Петра и Павла до реки Великой. Историк Литовский пишет, что Довмонт господствовал и над Полоцкою областию, но в 1307 году Литовцы купили оную у Немецких Рыцарей, ибо какой-то из тамошних князей, обращенный в Латинскую Веру, отказал сей город Рижской Церкви, не имея наследников.
  
  
  14 СТУПЕНЬКА - с 14 мая 1300 года по 8 октября 1302-го - время проявления своеволия и свободомыслия, время нигилизма. Время, когда обостряется сверх чувствительность, которая позволяет прочувствовать ситуацию изнутри.
  
  Шведы, основав в Корелии Выборг, в 1295 году заложили и нынешний Кексгольм, воеводою их был Витязь Сигге. Новгородцы взяли приступом сию крепость, не оставили ни одного шведа живого, срыли вал и, чувствуя необходимость иметь укрепленное место на берегу Финского залива, возобновили Копорье.
  Чрез пять лет, в 1300 году, сильный флот Шведский, состоящий из ста одиннадцати больших судов, вошел в Неву. Сам Государственный Правитель, или Маршал, Торкель Кнутсон, предводительствовал оным и начал строить новый город, в семи верстах от нынешнего Санкт Петербурга, при устье Охты, употребив для того весьма искусных Римских художников и назвав сию крепость Ландскроною, или Венцем земли.
  Летописец наш говорит только, что Великого Князя не было тогда в Новгороде и что шведы, оставив в крепости войско, удалились. Но историки шведские пишут, что Россияне, имея намерение сжечь их флот, хотели при сильном ветре пустить несколько горящих судов из Ладожского озера в Неву. Но у них из этого, по каким-то причинам, ничего не вышло. Тогда новгородцы, видя неудачу, вышли из лодок, напали на Шведов и с великим уроном отступили. Знаменитый Матфей Кеттильмундсон, бывший после опекуном Шведского Короля Магнуса, гнался до самой ночи за нашими всадниками, громогласно вызывая на поединок храбрецов русских, но никто из них не принял его вызова.
  Сие известие может быть отчасти справедливо, ибо невероятно, чтобы новгородцы беспрепятственно дали Маршалу основать и довершить крепость на берегу Невы. Чувствуя важность сего места, они убедительно звали к себе Великого Князя Андрея, который, долго медлив, наконец весною 1301 года пришел с полками Низовскими. С ним они и осадили Ландскрону.
  Изнуренные голодом и болезнями Шведы все еще бились мужественно, под начальством славного Витязя, Стена, храброго, но беспечного или слишком надменного, ибо он не хотел заблаговременно требовать помощи от Короля Швеции. Россияне огнем и пращами в несколько дней истребили большую часть внешних укреплений и, не слушая никаких предложений Стеновых, готовились к решительному приступу, при котором Витязь Стен был изрублен победителями.
  Новгородцы взяли крепость и сравняли ее с землею, пленив горсть Шведов, которые долго оборонялись в погребе. Сей успех остался в летописях единственным достохвальным делом Андреевым, по крайней мере он участвовал в оном, думая о безопасности отечества. Михаил Ярославич также хотел идти к берегам Невы, но узнал на пути, что страшная Ландскрона уже не существует.
  
  Успокоенные со стороны Шведов, новгородцы отправили за море послов и заключили мир (в 1302 году) с Королем Датским Эриком VI, чтобы прекратить свои частые войны с Эстонией, его областью.
  Впрочем, не надеясь пользоваться долговременною тишиною, опасаясь и внешних врагов и князей русских, шведы в тот же год заложили у себя большую каменную крепость, ибо вольность их ограждалась дотоле одним бренным деревом. Умножение опасностей требовало защиты твердейшей: умножение частных и казенных прибытков доставляло правительству способ воздвигнуть оную, без излишней тягости для граждан.
  
  * * *
  В 1300 году Даниил Александрович, князь Московский, основал в Москве монастырь в честь своего небесного покровителя преподобного Даниила Столпника (Свято-Данилов монастырь). Примерно в это же время резиденция митрополита переезжает из Киева во Владимир, хотя кафедра митрополита по-прежнему оставалась в Киеве.
  В княжение Андреево (в 1299 году) Митрополит Максим оставил навсегда Киев, чтобы не быть там свидетелем и жертвою несносного тиранства Монголов, и со всем клиром переехал во Владимир, даже большая часть киевлян разбежалась по другим городам. После Ярослава и сына его, Александра Невского, великие Князья уже не имели никакой власти над странами Днепровскими. Кто из потомков Св. Владмира господствовал в оных, неизвестно (в летописях упоминается только о Князе Поросьском Юрии, служившем Мстиславу Данииловичу). Лев Галицкий не заботился о древней столице своих предков, оставленной, таким образом, в жертву варварам. Любимый, оплаканный подданными, он скончался мирно и тихо в 1301 году, дожив до глубокой старости и велев предать земле тело свое без всяких знаков пышности. Монахи одели его в простой саван и вложили ему в руку изображение креста.
  
  
  15 СТУПЕНЬКА - с 8 октября 1302 года по 2 марта 1305-го - время конкретных дел и решений. Время свержения существующих властителей.
  
  Иоанн, названный в летописях тихим, или кротким, тем согласнее жил с дядею своим, Даниилом, и в 1302 году, умирая бездетен, отдал ему Переславль. Князь Московский, въехав в сей город, выгнал оттуда бояр Андрея, который считал себя истинным наследником Иоанновым, и, негодуя на властолюбие меньшего брата, поехал с жалобой к Хану.
  Область Пepeславская вместе с Дмитровом была по Ростове знаменитейшей в Великом Княжении, как числом жителей, бояр, людей военных, так и крепостью столичного ее города, обведенного глубоким, наполненным водою рвом, высоким валом и двойною стеною под защитою двенадцати башен. Сие важное приобретение еще более утверждало независимость Московского Владетеля. Даниил же, за два года перед тем, победил и взял в плен Рязанского Князя, Константина Романовича, убив в сражении и многих татар: смелость удивительная и не имевшая никаких последствий. Таким образом, Россияне начинали ободряться и, пользуясь дремотою Ханов, издалека острили мечи свои на конечное сокрушение тиранства.
  
  Между тем как Андрей искал суда в Орде, Даниил в 1303 году внезапно скончался, однако ж успев принять Схиму, по тогдашнему обыкновению людей набожных. Он первый возвеличил достоинство Владетелей Московских и первый из них был погребен в сем городе, в церкви Св. Михаила, оставив по себе долговременную память Князя доброго, справедливого, благоразумного и передав Москву во княжение Владимиру.
  
  Сведав о кончине Данииловой, Переславцы единодушно объявили Князем своим сына его, Юрия, или Георгия, у них бывшего, и даже не дозволили ему ехать на погребение отца, боясь, чтобы Андрей вторично не занял их города. Георгий, успокоив народ и, будучи уверен, или в покровительстве, или в беспечности Хана, не только без страха ожидал Андрея, но хотел еще и новыми приобретениями умножить владения Московские. Он соединился с братьями, завоевал Можайск, Удел Смоленский, и привел пленником тамошнего князя, Святослава Глебовича, Феодорова племянника.
  
  Наконец Великий Князь, быв целый год в Орде, возвратился с послами Тохты. Князья съехались в Переславле на общий Сейм (осенью в 1303 году). Там, в присутствии Митрополита Максима, читали ярлыки, или грамоты Ханские, в коих сей надменный повелитель объявлял свою верховную волю, да наслаждается Великое Княжение тишиною, да пресекутся распри Владетелей и каждый из них да будет доволен тем, что имеет. Андрей, Михаил и сыновья Данииловы возобновили договор мира, но Георгий удержал за собою Переславль, и, следственно, Великий Князь, хвалясь милостью Тохты, не достиг своей цели.
  В сих Княжеских съездах не участвовали ни Рязанские, ни Смоленские, ни другие Владетели. Нашествие Монголов уничтожило и последние связи между разными частями нашего отечества: Великий Князь, не удержав господства над собственными Уделами Владимирскими, мог ли вмешиваться в дела иных областей и быть, даже если бы и хотел, душою общего согласия, порядка и справедливости? Как в Великом, так и в частных Княжениях единокровные восставали друг на друга. Александр Глебович, отразив (в 1298 году) дядю своего, Феодора Черного, от Смоленска, хотел (чрез два года) взять Дорогобуж, город Смоленской области, ему непослушный. Он отнял у жителей воду, но, разбитый ими с помощью Князя Вяземского, Андрея, его родственника, отступил, исходя кровью от тяжелой раны. Роман Глебович, брат Александров, также был уязвлен стрелою, а юный сын последнего пал мертвый на месте сражения.
  
  * * *
  Великий Князь Андрей скончал жизнь свою схимником в 1304 году, 27 июля, заслужив ненависть современников и презрение потомства. Никто из Князей Мономахова роду не сделал столько зла отечеству, как сей недостойный сын Невского, погребенный в Волжском Городце, далеко от священного праха родительского.
  
  Как жизнь, так и кончина Андреева была несчастием для России. Два Князя объявили себя его наследниками: Михаил Тверской и Георгий Даниилович Московский, но первый с большим правом, будучи внуком Ярослава Всеволодовича и дядею Георгиевым, следственно, старейшим в роде. Сие право казалось вообще неоспоримым, и бояре Великого Княжения, предав земле тело Андрея, спешили в Тверь поздравить Михаила Государем Владимирским.
  Новгородцы также признали его своим Главою, в уверении, что Хан утвердит за ним Великое Княжение. Михаил обязался, подобно отцу, блюсти их уставы, восстановить древние границы между Новгородом и землею Суздальскою, не требовать бывших волостей Димитриевых и Андреевых, купленные же им самим. Княгинею или боярами его в земле Новгородской отдать на выкуп или прежним владельцам или Правительству, не позволять самосуда ни себе, ни княжеским судиям, но решать тяжбы единственно по законам, отправлять людей своих за Волок только из Новгорода, в двух ладьях, и проч.
  
  Добрый Митрополит Максим тщетно уговаривал Георгия не искать Великого Княжения, обещая ему именем Ксении, матери Михаиловой, и своим собственным любые города в прибавок к его Московской области. Дядя и племянник поехали судиться к Хану, оставив Россию в несогласии и в мятеже. Одни города стояли за Князя Тверского, иные за Московского. Георгий едва мог спастись от друзей Михаиловых, которые не хотели пустить его в Орду и думали задержать на пути в области Суздальской, а Бориса Данииловича, приехавшего в Кострому, схватили и послали в Тверь. Но второй Георгиев брат, Иоанн, разбил Тверян, хотевших взять Переславль, и Воевода их, Акинф остался на месте сражения в числе убитых.
  Наместники Михаиловы хотели въехать в Новгород, но жители не впустили их. В других областях господствовало безначалие и неустройство. Граждане Костромские, преданные Михаилу, ненавидя память Андрееву и злобствуя на бывших его любимцев, самовольно их судили и наказывали, а чернь Нижнего Новгорода, вследствие мятежного Веча, умертвила многих бояр как мнимых врагов отечества.
  Князь Нижегородский, Михаил, сын Андрея Ярославича, находился в Орде: он там женился. Вернувшись в свой Удел, он казнил виновников сего беззаконного Веча, ибо чернь не имела власти судебной, исключительного права Княжеского.
  
  Так Великим Князем Владимирским, при поддержки хана Тохты, стал Михаил Ярославич Тверской, племянник Александра Невского. Во время княжения Михаила произошло ряд событий, которые сыграли решающую роль в образовании будущего Московского государства.
  
  * * *
  После несчастной для Немцев осады Пскова Россияне жили в мире и в тишине с Орденом Ливонским. Магистр в 1304 году призывал в Дерпт всех своих чиновников и Епископов на Сейм, где они единодушно положили всячески избегать войны с нашими Князьями, прекращать ссоры дружелюбно и не вступаться за того, кто своевольно оскорбит новгородцев или псковитян и тем навлечет на себя месть их.
  
  
  16 СТУПЕНЬКА - со 2 марта 1305 года по 26 июля 1307-го - время революций, государственных переворотов, смена власти, время смены формального лидера.
  
  В 1305 году Михаил приехал с Ханскою грамотой во Владимир, где Митрополит возвел его на престол Великого Княжения. Зная неуступчивость врага своего, он хотел оружием смирить Георгия и дважды приступал к Москве, однако ж без успеха. Кровопролитный бой под ее стенами усилил только взаимную их злобу, бедственную для обоих, как увидим впоследствии.
  Летописцы винят только одного Князя Московского, который в противность древнему обыкновению спорил с дядею о старейшинстве. Сверх того Георгий заслужил всеобщую ненависть и, едва утвердясь на престоле наследственном, гнусным делом изъявил презрение к святейшим законам человечества. Здесь речь идет о судьбе Рязанского князя, Константина, плененного Даниилом: он шесть лет томился в неволе. Княжение его, лишенное Главы, зависело некоторым образом от Московского. Георгий велел умертвить Константина, считая сие злодейство нужным для беспрекословного господства над Рязанью, и ошибся, ибо сын убиенного, Ярослав, под защитою Хана спокойно наследовал престол отеческий как Владетель независимый, оставив в добычу Георгию из городов своих одну Коломну. Меньшие братья Георгиевы, дотоле служив ему верно, не могли с ним ужиться в согласии. Двое из них, Александр и Борис Данииловичи, уехали в Тверь, без сомнения недовольные его жестокостью.
  
  Михаил несколько лет властвовал спокойно и жил большою частью в Твери. Его наместники правили Великим Княжением и Новгородом, коего чиновники относились к нему во всех делах государственных. Так, они письменно жаловались Михаилу на двух княжеских вельмож, Феодора и Бориса, бывших начальниками во Пскове и в области Корельской: первый, сведав о нашествии Ливонских Рыцарей (в 1307 году), уехал из города, принудив тем оставленных без вождя псковитян заключить с Магистром, Гертом фон-Иокке, не весьма выгодный мир, и разорил многие села Новгородские. Второй, утесняя Корелов, заставил их бежать к Шведам и силою брал, что ему не принадлежало. Новгородцы желали навсегда избавиться от таких недостойных правителей, вносили деньги за села, купленные в их областях сими боярами, и предоставляли себе право самим договариваться с Князем о прочем. Тот ездил из Твери к Святой Софии и был принят гражданами с обыкновенными знаками усердия, однако ж не хотел сам предводительствовать ими, когда они, построив новую крепость на месте нынешнего Кексгольма, ходили на судах в Финляндию до реки Черной, или Кумо.
  
  * * *
  В 1305 году преставился митрополит Максим, и Великий Князь Михаил решает поставить на этот пост своего человека. С этой целью он посылает без согласования со светскими властями Владимира и духовными лицами к Константинопольскому патриарху "искать себе поставления на Русскую митрополию" игумена Геронтия.
  Этот поступок очень не понравился многим и особенно Волынскому князю Георгию Львовичу. Не желая видеть первосвятителя в лице властолюбивого Геронтия и, может быть, недовольный переселением Киевских митрополитов на север России, Георгий "восхоте Галичскую епископию в митрополию претворити" и убедил Ратского игумена Петра ехать к Цареградскому патриарху с письмом от князя и с его послом.
  Петр же, читаем мы о нем в "Житие преподобного Петра", двенадцати лет поступил в монастырь и отличался кротостью, смирением и высокими подвигами поста и молитвы. Здесь он сильно пожелал научиться иконному письму "и бысть иконник чуден". Иконы свои он раздавал чрез своего наставника братии и некоторым христолюбцам, посещавшим обитель, а иногда и продавал, чтобы творить милостыню нищим. Чрез несколько лет после своего пострижения он удостоился за свое благочестие сана диаконского, а потом и пресвитерского, не переставая по-прежнему служить братии. Еще спустя несколько времени, по благословению своего наставника, удалился из обители и, обходя окрестные пустыни, нашел уединенное место на реке Рате, где построил церковь и основал монастырь. Новая обитель вскоре наполнилась иноками, и Петр, сделавшись ее игуменом, до того прославился своими духовными подвигами, что сделался известным и князю, и вельможам, и всей Волынской стране. Потому-то, без сомнения, и пал на него выбор князя, да и отцы церкви одобрили его кандидатуру. Божьей волей Петру удалось на несколько дней прибыть к Константинопольскому Патриарху Афанасию раньше Геронтия. Патриарх Афанасий, прочитав письмо от князя галицкого и выслушав его посла, с любовью принял Петра, немедленно созвал Собор для избрания его в митрополита Русского и рукоположил его.
  
  
  17 СТУПЕНЬКА - с 26 июля 1307 года по 20 декабря 1309-го - время пробуждения духа, время Иоанна предтечи - время принятия самостоятельных решений, время высвобождения от обременительной опеки.
  
  Так Петр в 1308 году стал митрополитом Киевским. Геронтий же лишь облизнулся и затаил большую обиду на Петра, как и великий князь Михаил. Князь Галицкий Георгий, также не удовлетворил свои честолюбивые планы - хотя волынский игумен Петр и стал митрополитом, но епископия Галицкая так и не была возведена в степень особой митрополии.
  Поселившись во Владимире, митрополит Петр вел свое архипастырское служение по вере, согласно церковному уставу, чинно и гладко.
  
  
  18 СТУПЕНЬКА - с 20 декабря 1309 года по 14 мая 1312-го - время переоценки ценностей. Время жертвоприношения II степени, когда приносится в жертву то, что дорого. Время появления духовного лидера.
  
  Но завистники митрополита Петра, состоявшие в основном из тверского окружения князя Михаила, перешли к активным действиям и стали плести против Петра интриги. Все это закончилось тем, что в 1310 году на митрополита Петра князю Михаилу поступил донос, в котором архипастыря обвинили в грехе симонии, то есть во взяточничестве, в продаже церковных должностей - преступлении очень серьезном, но для того чтобы низложить митрополита, требовалось решение собора.
  Собор, рассматривавший дело митрополита Петра, состоялся в 1311 году. На него съехалось множество мирян из Владимира, Ярославля, Москвы, Костромы и других городов, которые и заставили Князя и собор оправдать Петра.
  После всего случившегося митрополит Петр старался больше не приезжать в Тверь, а больше путешествовать в другие монастыри и приходы. Во время своих путешествий Петр узнал скромный городок Москву и сильно полюбил княжившего в ней Иоанна Даниловича Калиту, милостивого к церквам и нищим, очень сведущего в святых книгах и послушного Божественному учению. Почему и начал проживать в Москве более, чем в других местах.
  
  * * *
  Новгородцы в 1311 году ходили на судах в Финляндию до реки Черной, где сожгли город Ванай, осаждали Шведов в замке, на скале неприступной, и разорили множество селений. У бедных жителей, по словам летописца, не осталось ни одной рогатой скотины, ибо Россияне истребили там все, чего не могли увести с собою.
  В 1312 году Совершив благополучно сей дальний поход, новгородцы начали ссориться с Князем, жалуясь, что он не исполняет договорной грамоты, но когда оскорбленный Михаил, заняв войском Торжок, не велел пускать к ним хлеба, народ встревожился и, несмотря на весеннюю распутицу, отправил в Тверь своего Архиепископа, Давида, чтобы обезоружить Великого Князя. Мир заключили скоро, ибо искренно желали его с обеих сторон, Новгород, опустошенный в сие время пожаром, имел необходимую нужду в подвозах и, лишенный оных, мог быть жертвою голода, а Михаил долженствовал немедленно ехать в Орду. Хан Тохта умер, сын его, юный Узбек, воцарился, славный в летописях Востока правосудием и ревностью к Вере Магометовой, восстановленной им во всех Монгольских владениях, ибо Тохта был, кажется, язычником и не следовал учению Алкорана. Историк Абулгази пишет, что многие Татары, в знак особенной любви к сему Царю, назвались его именем, или Узбеками, доныне известными в Хиве и в землях окрестных.
  
  
  19 СТУПЕНЬКА - с 14 мая 1312 года по 8 октября 1314-го - время обработки информации, полученной с предыдущих ступенек, и на ее основе построения своей схемы понимания окружающего мира. Это период, когда ничего нового не придумывается, а берется лучшее из старого. Время соглашательства, подписания договоров, перемирий, союзов и прочего.
  
  В 1313 голу, взяв с новгородцев 1500 гривен серебра, Михаил возвратил им своих наместников и, поехав в Орду, жил там целые два года. Столь долговременное отсутствие, без сомнения невольное, имело вредные следствия для него и для России.
  Шведы в 1314 г. сожгли Ладогу: корелы, впустив их в Кексгольм, умертвили там многих россиян. Хотя новгородцы отомстили и тем, и другим, под начальством Михаилова наместника выгнали шведов и казнили изменников корельских, но винили Михаила, что он, пресмыкаясь в Орде у ног Хановых, забывает отечество.
  Георгий Московский не замедлил воспользоваться сим расположением: родственник его, князь Феодор Ржевский, приехал в Новгород, взял под стражу наместников Михаила и так обольстил легкомысленных граждан, что они, признав Георгия своим начальником, объявили даже войну Великому Князю. Едва не дошло до битвы: на одном берегу Волги стояли новгородцы, на другом сын Михаилов, Димитрий, с верною Тверскою ратью. К счастью, осенние морозы, покрыв реку тонким льдом, удалили кровопролитие, и новгородцы согласились на мир, а Князь Московский, обещая им благоденствие и вольность, сел на престоле Святой Софии.
  
  
  20 СТУПЕНЬКА - с 8 октября 1314 года по 2 марта 1317-го - время окультуривания быта, заключение его составляющих в некие рамки правил, ритуалов, время выработки эстетических и этических стандартов и правил, время принятия волевых решений.
  
  Скоро позвали Георгия к Хану дать ответ на справедливые жалобы Михаила. Он поручил Новгород брату своему Афанасию и, взяв с собою богатые дары, надеялся быть правым в таком судилище, где председательствовало алчное корыстолюбие. Но Михаил уже нес обнаженный меч и грамоту Узбекову. Сильные полки Монголов окружили его и вступили в Русь с Воеводою Тайтемером. Сия грозная весть поколебала, однако ж не смирила новгородцев. Исчисляя в мыслях все одержанные ими победы со времен Рюрика до настоящего и вспомнив, что сам Михаил великодушной решимостью спас Тверь от нашествия Монголов, они вооружились и ждали неприятеля близ Торжка. Прошло шесть недель. Наконец явилась сильная рать Михаила, Владимирская, Тверская и Монгольская. Переговоров не было: 10 февраля 1316 года вступили в бой, жестокий, хотя и неравный. Никогда новгородцы не изъявляли более мужества, чиновники и бояре находились впереди, купцы сражались как герои. Множество их легло на месте, остаток заключился в Торжке, и Михаил, как победитель, велел объявить, чтобы новгородцы выдали ему князей Афанасия и Феодора Ржевского, если хотят мира. Слабые числом, обагренные кровью, своей и чуждой, они единодушно ответствовали: "Умрем за Святую Софию и за Афанасия; честь всего дороже". Михаил требовал по крайней мере одного Феодора Ржевского: многие и того не хотели; наконец уступили необходимости и еще обязались заплатить Великому Князю знатное количество серебра. Некоторые из Бояр новгородских вместе с Князем Афанасием остались аманатами в руках победителя, другие отдали ему все, что имели: коней, оружие, деньги.
  Написали следующую грамоту: "Великий Князь Михаил условился с Владыкою и с Новгородом не воспоминать прошедшего. Что с обеих сторон захвачено в междоусобие, того не отыскивать. Пленники свободны без окупа. Прежняя Тверская Феоктистова грамота должна иметь всю силу свою. Новгород платит Князю в разные сроки от второй недели Великого Поста до Вербной, 12000 гривен серебра, засчитав в сей платеж взятое в Торжке у бояр новгородских имение. Князь, приняв сполна вышеозначенную сумму, должен освободить аманатов, изрезать сию грамоту и править нами согласно с древним уставом".
  
  Сей мир, вынужденный крайностью, не мог быть истинным, и Великий Князь, сведав, что послы новгородские тайно едут в Орду с жалобой на него, велел переловить их. Он отозвал наместников Княжеских из Новгорода и пошел туда с войском. Новгородцы укрепили столицу, призвали жителей Пскова, Ладоги, Русы, Корелов, Ижерцев, Вожан и ревностно готовились к битве, одушевленные любовью к вольности и ненавистью к Великому Князю. Он имел еще друзей между ими, но робких и безмолвных: ибо народ свирепо вопил на Вече и грозил им казнью. Свергнул одного боярина с моста за мнимую измену, а другого, совершенно невинного, умертвил по доносу раба, что господин его в переписке с Михаилом. - Такое ужасное остервенение и многочисленность собранных в Новгороде ратников изумили Великого Князя: он стоял несколько времени близ города, решился отступить и вздумал, к несчастию, идти назад ближайшею дорогою, сквозь леса дремучие. Там войско его между озерами и болотами тщетно искало пути удобного. Кони, люди падали мертвые от усталости и голода, воины сдирали кожу со щитов своих, чтобы питаться ею. Надлежало бросить или сжечь обозы. Князь вышел наконец из сих мрачных пустынь с одною пехотою, изнуренною и почти безоружною.
  
  В 1317 году новгородцы прислали в Тверь Архиепископа Давида, без всякой надменности моля Великого Князя освободить их аманатов, предлагали ему серебро, мир и дружбу. "Дело сделано - говорили они: желаем спокойствия и тишины". Михаил отвергнул сие предложение, стыдясь мира бесчестного, хотел победить и даровать мир сам.
  
  
  21 СТУПЕНЬКА - со 2 марта 1317 года по 26 июля 1319-го - время объективности, время расширения душевных возможностей, познания наивысшей правды земной жизни.
  
  Шел 1318 год, Георгий жил в Орде, три года кланялся, дарил и приобрел наконец столь великую милость, что юный Узбек, дав ему старейшинство между Князьями Российскими, женил его на своей любимой сестре Кончаке, названной в крещении Агафьей: дело не весьма согласное с ревностью сего Хана к Вере Магометовой!
  Провождаемый Монголами и Воеводою их, Кавгадыем, Георгий возвратился в Россию и, пылая нетерпением сокрушить врага, хотел немедленно завоевать Тверь. Михаил отправил к нему послов.
  "Будь Великим Князем, если так угодно Царю, - сказали они Георгию именем своего Государя: - только оставь Михаила спокойно княжить в его наследии, иди в Владимир и распусти войско".
  Ответом Князя Московского было опустошение Тверских сел и городов до самых берегов Волги. Тогда Михаил, предводительствуя войском мужественным, встретил полки Георгиевы, соединенные с Татарами и Мордвою, в 40 верстах от Твери, где ныне селение Бортново. Началась битва. Казалось, что Михаил искал смерти: шлем и латы его были все исстрелены, обсечены, но Князь оставался цел и невредим, он везде отражал неприятелей и наконец обратил их в бегство. Сия победа (22 декабря) спасла множество несчастных россиян, жителей Тверской области, взятых в неволю Татарами: смотря издали на кровопролитие, безоружные, скованные, они помогали своему Князю усердными молитвами и, видя его торжество, плакали от радости.
  Михаилу представили жену Георгия, брата его Бориса Данииловича и Воеводу Узбекова, Кавгадыя, вместе с другими пленниками. Великий Князь запретил воинам убивать Татар и, ласково угостив Кавгадыя в Твери, с богатыми дарами отпустил его к Хану. Сей лицемер клялся быть ему другом, обвинял себя, Георгия и говорил, что они воевали Тверскую область без повеления Узбекова.
  
  Князь Московский бежал к новгородцам, которые, еще не знав об успехе его в Орде, дали Михаилу слово не вмешиваться в их распрю. (В сие время они мстили Шведам за разбитие наших судов на Ладожском озере: воевали приморскую часть Финляндии; взяли город Финского Князя и другой - Епископов, или нынешний Або.)
  Узнав торжество Михаила, новгородцы вступились за Георгия: собрали полки и приблизились к Волге. На другой стороне ее развевались знамена Тверские, украшенные знаками свежей победы, однако ж Великий Князь не хотел вторичной жестокой битвы и предложил Георгию ехать с ним в Орду. На сем основании сочинили договорную грамоту, в коей Георгий именован Великим Князем и по коей новгородцы, в ожидании суда Узбекова, могли свободно торговать в Тверской области, а Послы их ездить чрез оную безопасно.
  К несчастию, жена Георгиева скоропостижно умерла в Твери, и враги Михаила распустили слух, что она была отравлена ядом. Может быть, сам Георгий вымыслил сию клевету: по крайней мере охотно верил ей и воспользовался случаем очернить своего великодушного неприятеля в глазах Узбековых. Провождаемый многими князьями и боярами, он вместе с Кавгадыем отправился к Хану; а неосторожный Михаил еще долго медлил, послав в Орду двенадцатилетнего сына, Константина, защитника слабого и бессловесного.
  
  Между тем как враг его ревностно действовал в Сарае и подкупал вельмож монгольских, Великий Князь, имея чистую совесть и готовый всем жертвовать во благо Руси, спокойно занимался в Твери делами правления, наконец, взяв благословение у Епископа, поехал. Великая Княгиня Анна провожала его до берегов Нерли: там он исповедался с умилением, и, вверяя Духовнику свою тайную мысль, сказал:
  "Может быть, в последний раз открываю тебе внутренность души моей. Я всегда любил отечество, но не мог прекратить наших злобных междоусобий: по крайней мере буду доволен, если хотя смерть моя успокоит его".
  Михаил, скрывая сие горестное предчувствие от нежной супруги, велел ей возвратиться. Посол Ханский, именем Ахмыл, объявил ему в Владимире гнев Узбеков. "Спеши к Царю, - говорил он: - или полки его чрез месяц вступят в твою область. Кавгадый уверяет, что ты не будешь повиноваться". Устрашенные сим известием, бояре советовали Великому Князю остановиться. Добрые сыновья Михаила, Димитрий и Александр, также заклинали отца не ездить в Орду и послать туда кого-нибудь из них, чтобы умилостивить Хана, но Михаил их не послушал. Он написал завещание, распорядил сыновьям Уделы, дал им отеческое наставление, как жить добродетельно, и простился с ними навеки.
  
  Михаил нашел Узбека на берегу моря Сурожского, или Азовского, при устье Дона; вручил дары Хану, Царице, Вельможам и шесть недель жил спокойно в Орде, не слыша ни угроз, ни обвинений. Но вдруг, как бы вспомнив дело совершенно забытое, Узбек сказал вельможам своим, чтобы они рассудили Михаила с Георгием и без лицеприятия решили, кто из них достоин казни. Начался суд. Вельможи собрались в особенном шатре, подле Царского; призвали Михаила и велели ему отвечать на письменные доносы многих Баскаков, обвинявших его в том, что он не платил Хану всей определенной дани. Великий Князь ясно доказал их несправедливость свидетельствами и бумагами; но злодей Кавгадый, главный доноситель, был и судиею! Во второе заседание привели Михаила уже связанного и грозно объявили ему две новые вины его, сказывая, что он дерзнул обнажить меч на Посла Царева и ядом отравил жену Георгиеву. Великий Князь всё отрицал. Судьи не слушали его, отдали под стражу, велели оковать цепями. Еще верные бояре и слуги не отходили от своего злосчастного Государя: приставы удалили их, наложили ему на шею тяжелую колодку разделили между собою все драгоценные одежды Княжеские.
  
  Узбек ехал тогда на ловлю к берегам Терека со всем войском, многими знаменитыми данниками и Послами разных народов. Вся Орда тронулась, вслед за нею повлекли и Михаила, ибо Узбек еще не решил судьбы его. Несчастный Князь терпел уничижение и муку с великодушною твердостью. На пути из Владимира к морю Азовскому он несколько раз приобщался Святых Таин и, готовый умереть как должно Христианину, изъявил чудесное спокойствие. Ночи проводил он в молитве и в пении утешительных Псалмов Давидовых.
  Орда находилась уже далеко за Тереком и горами Черкасскими, близ Врат Железных, или Дербента, подле Ясского города Тетякова, в 1277 году взятого нашими Князьями для Хана Мангу-Тимура. Кавгадый ежедневно приступал к Царю со мнимыми доказательствами, что Великий Князь есть злодей обличенный: Узбек, юный, неопытный, опасался быть несправедливым; наконец, обманутый согласием бессовестных судей, единомышленников Георгиевых и Кавгадыевых, утвердил их приговор.
  Георгий и Кавгадый остановились близ шатра, на площади, и сошли с коней, отрядив убийц совершить беззаконие. Всех людей Княжеских разогнали: Михаил стоял один и молился. Один из них, именем Романец (следственно, христианской веры), вонзил ему нож в ребра и вырезал сердце. Народ вломился в ставку для грабежа, позволенного у Монголов в таком случае.
  Георгий и Кавгадый, узнав о смерти Святого Мученика - ибо таковым справедливо признает его наша Церковь - сели на коней и подъехали к шатру. Тело Михаила лежало нагое. Кавгадый, свирепо взглянув на Георгия, сказал ему: "Он твой дядя: оставишь ли труп его на поругание?" Слуга Георгиев закрыл оный своею одеждою.
  
  Злодей Кавгадый чрез несколько месяцев кончил жизнь свою внезапно, Провидение наказало и жестокого Георгия, а память Михаила была священна для современников и потомства, ибо сей Князь, столь великодушный в бедствии, заслужил славное имя отечестволюбца. Кроме одних новгородцев, считавших его опасным врагом народной вольности, все жалели об нем искренно, но всех более верные, мужественные Тверитяне: ибо он возвеличил сие Княжение и любил их действительно как отец.
  
  
  22 СТУПЕНЬКА - с 26 июля 1319 года по 20 декабря 1321-го - время, когда эго-сознание полностью уступает место ясности духа, время прозрения. Время расширения возможностей и первые шаги применения их на практике.
  
  Утвержденный Ханом на Великом Княжении и взяв с собою юного Константина Михайловича и бояр Тверских в виде пленников, Георгий приехал господствовать во Владимир, а брата своего, Афанасия, послал наместником в Новгород. Услышав о том, нежная супруга Михаила, сыновья, Епископ и вельможи изумились: они еще не знали происшедшего в Орде, но, угадывая свое несчастие, велели гонцам спешить в Москву, чтобы разведать там о судьбе Великого Князя. Гонцы возвратились с подробным известием о всех ужасных обстоятельствах кончины Михаила. Горесть была общая: Церковь и народ делили оную с Княжеским семейством. Чрез несколько дней, посвященных слезам и молитве, Димитрий, как старший сын, наследовав власть родителя, отправил посольство во Владимир. Меньший брат его, Александр, и бояре Тверские престали Георгию в одежде печальной; не хотели укорять его: молили только отдать им драгоценные остатки Князя, равно любезного супруге, детям и народу. Георгий согласился с условием, чтобы они прислали ему на обмен тело жены его, Кончаки, сестры Узбековой. Вдовствующая великая Княгиня Анна и Димитрий Михайлович с братьями выехали по Волге в ладиьх навстречу ко гробу Михаилову: Епископ, Духовенство, граждане ожидали его на берегу. Зрелище было умилительно. Народ вопил, стремился к телу и громогласно звал Михаила, как бы надеясь воскресить его. Знаменитые чиновники несли медленно раку и поставили перед монастырем Архангельским, где бесчисленное множество людей теснилось лобызать оную. Сняв крышку, с несказанною радостию увидели целость мощей, не поврежденных ни дальним путем от берегов моря Каспийского, ни пятимесячным лежанием в могиле. Народ благословил Небо за сие чудо, и погребение казалось ему уже не печальным обрядом, но торжеством Михаиловой святости. Чувствительная, набожная Княгиня Анна отказалась от мира и кончила дни свои Монахинею; а Димитрий и Александр, отерев слезы, думали только о мести.
  
  
  23 СТУПЕНЬКА - с 20 декабря 1321 года по 14 мая 1324-го - время, когда понимающая мощь внутреннего видения больше и непосредственней, чем осознающая сила мысли. Время огромной жизненной динамики, самостоятельности и не внушаемости, время разрядки накопившейся энергии, время передела мира. Время сверх могучих вождей человеческого стада, способных управлять коллективными энергиями. Время неуемной жажды власти.
  
  В 1320 году Георгий ходил с войском к Рязани и, заставив тамошнего князя, Иоанна Ярославича, согласиться на все его предложения, готовился к нападению на Тверскую область, уверенный в справедливой ненависти к нему сыновей Михаиловых. Димитрий не боялся войны, но хотел прежде освободить брата своего, Константина, и бояр Михаиловых, бывших аманатами во Владимире. Он послал Тверского Епископа, Варсонофия, в Переславль и заключил мир, дав Георгию 2000 рублей и слово не спорить с ним о Великом Княжении. (Заметим, что здесь в первый раз упоминается о рублях. они были не что иное, как отрубки серебра, без всякого знака или клейма, весом около двадцати двух золотников.)
  Обманутый коварным миром, Георгий успокоился и поехал в Новгород, коего чиновники звали его предводительствовать войском: ибо Шведы старались овладеть Корелией и Кексгольмом. Георгий приступил к Выборгу и хотя имел с собою шесть больших стенобитных орудий, но осаждал сию крепость без успеха от 12 августа до 9 сентября 1322 года. Злобясь на Шведов, Россияне вешали пленников.
  
  По возвращении в Новгород Георгий оплакал кончину верного брата, Афанасия, и сведал, что Князь Иоанн Даниилович, быв в Орде, приехал оттуда с Послом Узбековым, Ахмылом, который, объявив намерение учредить благоустройство в областях Великого Княжения, лил кровь людей. Он взял Ярославль как неприятельский город и с торжеством отправился назад к Хану дать ему отчет в своем успешном посольстве.
  Вторая весть была для Георгия еще горестнее: Димитрий Михайлович нарушил данное ему слово, выходил для себя в Орде достоинство Великого Князя, и Царь Узбек прислал с грамотою Вельможу Севенч-Буга возвести его на престол Владимирский! Тщетно Георгий молил новгородцев идти вместе с ним ко Владимиру, в конечном счете, он вынужден был ехать туда один и на пути едва не попался в руки к Александру Михайловичу Тверскому, отнявшему у него обоз и казну. Георгий бежал во Псков, где чиновники и народ, помня завещание Александра Невского, приняли его ласково, но не могли дать ему войска, готовясь действовать всеми силами против Немцев.
  Эстонские Рыцари, несмотря на мир, убивали тогда купцов и звероловов псковских на Чудском озере и на берегах Нарвы. Озабоченный собственной безопасностью, Великий Князь уехал в Новгород.
  А псковитяне разорили Эстонию до самого Ревеля, взяв несколько тысяч пленников и не пощадив святыни церквей. Предводителем их был Князь Литовский Давид, славный в истории Немецкого Ордена под именем Кастеллана Гарденского. Заслужив благодарность псковитян, он возвратился в Литву и скоро имел случай оказать им еще важнейшую услугу. Немцы собрали весною многочисленное войско, осадили Псков, придвинули стенобитные орудия и, в 18 дней разрушив большую часть укреплений, уже готовили лестницы для приступа. Хотя Наместник Изборский, Евстафий (родом Князь), нечаянно ударив на обозы Немецкие за рекою Великою, освободил бывших там Российских пленников; однако ж граждане находились в крайности и посылали гонца за гонцом в Новгород, требуя помощи. В сие время приспел мужественный Давид Литовский, соединил дружину свою с полками осажденных, разбил Немцев наголову, взял в добычу стан их и все снаряды. Следствием победы был выгодный для Псковитян осьмнадцатилетний мир с Орденом.
  
  Сведав, что Димитрий Михайлович, сверх покровительства Узбекова, имеет сильное войско в Великом Княжении и что народ, любив отца его, изъявляет усердие и к сыну, Георгий решился на некоторое время остаться в Новгороде, ибо мог отсутствием утратить и сей важный престол. Новгородцы ходили с ним к берегам Невы и там, где она вытекает из Ладожского озера, на острову Ореховом, заложили крепость Ореховскую, или нынешний Шлиссельбург, чтобы Шведы не могли свободно входить в сие озеро. Услышав о том и желая прекратить войну, столь часто бедственную для Шведской Корелии и Финляндии, юный Король Магнус прислал Вельмож в стан Георгиев с дружелюбным предложением, соответственным обоюдной пользе. Оно было принято. Россияне, заключив договор с послами, в своей новой крепости торжествовали мир, коего главное условие состояло в восстановлении древних пределов между обеими Державами в Корелии и в Финляндии.
  
  Новгородцы должны были в сие время управиться с Устюжанами, грабившими их купцов на пути в Югорскую землю, и с Литовцами, которые злодействовали в окрестностях Ловоти. Разбив последних, они взяли Устюг, но, довольные сделанным там опустошением, на берегах Двины заключили мир с князьями Устюжскими, наместниками Ростовского. Тогда Георгий, заслужив искреннюю признательность новгородцев и обнадеженный в их верности, дружески простился с ними, он поехал к Хану, чтобы вторично снискать его милость, низвергнуть Димитрия и вновь утвердить за собою Великое Княжение. Сие путешествие достойно замечания тем, что Георгий ехал от берегов Двины чрез область Пермскую, сел там на ладью и рекою Камою плыл до нынешней Казанской области.
  
  
  24 СТУПЕНЬКА - с 14 мая 1324 года по 8 октября 1326-го - время интуитивного прозрения, расширения сознания, повышенного, пунктуально выполняемого чувства долга. Время расширения пространства влияния.
  
  В следующий, 1325 год, отправился к Хану и Димитрий. Там они увидели друг друга, и сын, живо представив себе окровавленную тень Михаила, затрепетав от ужаса, от гнева, вонзил меч в убийцу. Георгий испустил дух, а Димитрий, совершив месть, по его чувству, справедливую и законную, спокойно ожидал следствий... Так одно злодеяние рождает в мире другое, и виновник первого ответствует за оба, по крайней мере в судилище Вышнего!
  Тело Георгиево привезли в Москву, где княжил брат его, Иоанн Даниилович, и погребли в церкви Архангела Михаила. Митрополит Петр с четырьмя Епископами совершил сей обряд печальный. Князь Иоанн и самый народ проливал искренние слезы, умиленные столь бедственною кончиною Государя хотя и не добродетельного, однако ж знаменитого умом и славными предками. Новгородцы сожалели об нем: Тверитяне хвалили дело своего Князя, с беспокойством ожидая суда Узбекова.
  
  Хан долго молчал. Друзья Князя Московского без сомнения представляли ему, что убийство столь наглое, совершенное пред его глазами, требует наказания, или будет пятном для чести Царской, знаком слабости и поводом к новым опасным своевольствам Князей Российских, что Хан, сверх того, должен вступиться за Георгия как за своего зятя.
  Прошло десять месяцев. Брат Димитриев, Александр, спокойно возвратился из Орды с Ханскими пошлинниками, надеясь, что дело уже кончилось и что Узбек не думает о мести. Но вдруг вышло грозное повеление, и несчастного Димитрия убили (15 сентября 1326 г.) в Орде (вместе с Князем Новосильским, потомком Михаила Черниговского, обвиненным также в каком-то преступлении). Сия весть, равнодушно принятая в Москве и в Новгороде, огорчила добрых Тверян, усердных к государям и видевших в юном своем Князе славную жертву любви сыновней. Димитрий Михайлович, прозванием Грозные Очи, смелый, пылкий, имел только 27 лет от рождения; женатый на дочери Князя Литовского, Гедимина, он не оставил детей.
  
  * * *
  В 1325 году Митрополит Петр окончательно переезжает жить в Москву. Однажды угодник Божий дал совет любимому князю соорудить в Москве каменную церковь Пресвятой Богородицы и для убеждения его сказал пророчески:
  "Если ты послушаешь меня, сын мой, то и сам прославишься более иных князей с родом твоим, и град твой будет славен между всеми городами русскими, и святители поживут в нем, и кости мои здесь положены будут".
  Церковь была заложена и быстро воздвигалась, святитель успел устроить в ней для себя гроб собственными руками близ жертвенника, но не дожил до окончания ее строительства и предал дух свой Богу 20 декабря 1326 г.
  
  
  25 СТУПЕНЬКА - с 8 октября 1326 года по 2 марта 1329-го - время обширнейшего расширения сознания. Время преображения человеческих отношений, ломка старых законов и традиций и появление новых. Время объективности, ответственности и долга. Время возникновения новых законов, новых знаний.
  
  Несмотря на казнь Димитриеву, Узбек в знак милости признал его брата Великим Князем Российским: по крайней мере так назван Александр Михайлович в договорной грамоте, коей новгородцы, не имея тогда главы и терпя от внутренних неустройств, обязались ему повиноваться как законному своему властителю. Сия грамота, писанная в 1327 году, есть повторение Ярославовых и Михаиловых с прибавлением, что новгородцы уступают Александру села, им самим или боярами его купленные, если княжеские дворяне, господствуя в оных, не будут вмешиваться в судные дела иных волостей и принимать вольных жителей на свою землю. Но милость Узбекова и верность новгородцев скоро изменились.
  
  В конце лета 1327 года явился в Твери Ханский Посол, Шевкал, сын Дюденев и двоюродный брат Узбека, со многочисленными толпами грабителей. Бедный народ, уже привыкнув терпеть насилия Татарские, искал облегчения в одних бесполезных жалобах, но содрогнулся от ужаса, слыша, что Шевкал, ревностный чтитель Алкорана, намерен обратить Россиян в Магометанскую Веру, убить Князя Александра с братьями, сесть на его престоле и все города наши раздать своим Вельможам. Говорили, что он воспользуется праздником Успения, к коему собралось в Тверь множество усердных Христиан, и что Монголы умертвят их всех до единого. Сей слух мог быть неоснователен, ибо Шевкал не имел достаточного войска для произведения в действо намерения столь важного и столь несогласного с Политикою Ханов, хотевших всегда быть покровителями Духовенства и Церкви в набожной России. Но люди угнетенные обыкновенно считают своих тиранов способными ко всякому злодейству, самая грубая клевета кажется им доказанною истиною.
  Бояре, воины, граждане, готовые на все для спасения Веры и православных Государей, окружили Князя, юного и легкомысленного. Забыв пример отца, великодушно умершего для спокойствия подданных, Александр с жаром представлял Тверитянам, что жизнь его в опасности, что Монголы, убив Михаила и Димитрия, хотят истребить и весь род Княжеский, что время справедливой мести настало, что не он, а Шевкал замыслил кровопролитие и что Бог есть надежда правых.
  Граждане, усердные, пылкие, единодушно требовали оружия: Князь на рассвете, 15 августа, повел их ко дворцу Михаилову, где жил брат Узбеков. Общее волнение, шум и стук оружия пробудили Татар: они успели собраться к своему начальнику и выступили на площадь. Тверитяне устремились на них с воплем. Сеча была ужасна. От восхода солнечного до темного вечера резались на улицах с остервенением необычайным. Уступив превосходству сил, Монголы заключились во дворце, Александр обратил его в пепел, и Шевкал сгорел там с остатком Ханской дружины. К свету не было уже ни одного Татарина живого. Граждане умертвили и купцов Ордынских.
  
  Это дело, внушенное отчаянием, изумило Орду. Монголы думали, что вся Россия готова восстать и сокрушить свои цепи, но Россия только трепетала, боясь, чтобы мщение Хана, заслуженное Тверитянами, не коснулось и других ее пределов. Узбек, пылая гневом, клялся истребить гнездо мятежников, однако ж, действуя осторожно, призвал Иоанна Данииловича Московского, обещал сделать его Великим Князем и, дав ему в помощь 50000 воинов, предводимых пятью Ханскими темниками, велел идти на Александра, чтобы казнить Россиян Россиянами. К сему многочисленному войску присоединились еще Суздальцы с Владетелем своим, Александром Васильевичем, внуком Андрея Ярославича. Тогда Князь Тверской мог умереть великодушно, или в славной битве, или предав себя одного в руки Монголов, чтобы спасти подданных, но сын Михаилов не имел добродетели отца. Видя грозу, он пекся единственно о собственной безопасности и думал искать убежища в Новгороде. Туда ехали уже наместники Московские: граждане не хотели об нем слышать. Между тем Иоанн и Князь Суздальский, верные слуги Узбековой мести, приближались к Твери, несмотря на глубокие снега и морозы жестокой зимы. Малодушный Александр, оставив свой добрый, несчастный народ, ушел во Псков, а братья его, Константин и Василий, в Ладогу.
  Началось бедствие. Тверь, Кашин, Торжок были взяты, опустошены со всеми пригородами; жители истреблены огнем и мечем, другие отведены в неволю. Сами новгородцы едва спаслись от Монголов, дав их послам 1000 рублей и щедро одарив всех Воевод Узбека.
  
  Шел 1328 год. Хан с нетерпением ожидал вести из России: получив оную, изъявил удовольствие. Дымящиеся развалины Тверских городов и селений казались ему славным памятником Царского гнева, достаточным для обуздания строптивых рабов. В то же время казнив Рязанского Владетеля, Иоанна Ярославича, он посадил его сына, Иоанна Коротопола, на сей кровью отца обагренный престол и, будучи доволен верностью Князя Московского, дал ему самую милостивую грамоту на Великое Княжение, приобретенное бедствием столь многих Россиян.
  
  * * *
  Южные области Руси, быв некогда лучшим ее достоянием, с половины XIII века они сделались как бы чужды для нашего северного отечества, коего жители принимали столь мало участия в судьбе Киевлян, Волынян, Галичан, что летописцы Суздальские и новгородские не говорят об ней почти ни слова. Тем не менее, народ бедный, дикий, платя несколько веков дань Руси, и более ста лет умев только грабить, научился за это время от нас и от Немцев военному и гражданскому искусству. В грозном ополчении выступил из темных лесов на театр мира и быстрыми завоеваниями основал сильную державу.
  Речь идет о Литве, ставшей уже достаточно влиятельной при Миндовге.
  В 1251 году Миндовг и его жена Марта были крещены. Литва была признана папой римским Иннокентием IV как католическое государство.
  В 1253 году, 6 июля, Миндовг и его жена по поручению папы Иннокентия IV были коронованы как литовские король и королева.
  Именно с 6 июля 1253 года ведут отсчет истории своих цивилизаций сегодняшние Литва, Латвия, Эстония и Белоруссия
  
  Гораздо сильнейшей Литва стала при Гедимине. Сей человек, разума и мужества необыкновенного, был Конюшим Литовского Князя Витена или, вероятно, Буйвида, злодейски умертвив Государя своего, он присвоил себе господство над всею землею Литовской. Немцы, россияне, ляхи скоро увидели его властолюбие. Гедимин искал уже не добычи, но завоеваний - и древнее Пинское Княжение, где долго властвовали потомки Святополка-Михаила, было силою оружия присоединено к Литве. Союзы брачные служили ему также способом приобретать земли. Выдавая дочерей за Князей Российских с одним благословением, он требовал богатого вена от сватов. Он дозволил сыновьям, Ольгерду и Любарту, креститься, женил первого на княжне Витебской, а второго на Владимирской на Волыни. Ольгерд наследовал по смерти тестя всю его землю, а Любарт получил Удел в Волыни.
  Юрий Львович, Галицкий и Волынский, скончался около 1316 года, ибо в сие время уже господствовали там Андрей и Лев, вероятно сыновья его, коих имена известны нам единственно по их сношениям с Немецким Орденом и которые в грамотах своих назывались Князьями всей Русской земли, Галицкой и Владимирской. Один из сих князей, как надобно думать, был и тестем Любартовым. Историк же Литовский именует его Владимиром, рассказывая следующие обстоятельства:
  
  "Опасаясь властолюбивых замыслов Гедимина, Князья Российские, Владимир и Лев, хотели предупредить их, и в то время, как он воевал с Немцами, напали на Литву. Владимир опустошил берега Вилии, Лев взял Брест и Дрогичин, бывшие тогда уже во власти Гедимина.
  Сей мужественный витязь, в 1319 году победою окончив войну с Орденом, немедленно устремился на Владимир (где княжил тесть Любартов). Под стенами оного началась битва, в коей Татары стояли за русского князя против Россиян, ибо Гедимин имел полочан в своем войске, а Князь Владимирский наемную Ханскую конницу. Густые толпы Литовцев редели, осыпаемые стрелами Татарскими, но Гедимин, поставив в ряды пехоту, вооруженную пращами и копьями, обратил Монголов в бегство. Россияне замешались. Тщетно жены и старцы, зрители битвы, с городских стен кричали им, что она решит судьбу отечества: Князь Владимир, оказав мужество, достойное героя, пал в сражении, и войско, лишенное бодрости, рассеялось.
  Город сдался. Гедимин, поручив его своим наместникам, спешил к Луцку, откуда Лев, устрашенный несчастием Владимира, бежал к Брянскому князю, Роману, своему зятю: граждане не оборонялись, и победитель, изъявляя благоразумную кротость, уверил всех Россиян в безопасности и защите. Утружденное войско его отдыхало целую зиму. Наградив щедро полководцев, он жил в Бресте и готовился к дальнейшим подвигам.
  
  Как скоро весна наступила и земля покрылась травою, Гедимин с новою бодростию выступил в поле, взял Овруч, Житомир, города Киевские и шел к Днепру. В Киеве властвовал Станислав, один из потомков Св. Владимира. Имея достаточно время, он призвал Монголов, соединился с Олегом Переяславским, с изгнанным князем Луцким Львом, с Романом Брянским. Верстах в 25 от столицы, на берегу Ирпени, встретил неприятеля и долго спорил о победе, но отборная дружина Литовская, ударив сбоку на россиян, смяла их. Олег положил голову на месте битвы, Лев также. Станислав и Роман ушли в Рязань, а Гедимин, отдав всю добычу воинам, осадил Киев.
  Еще жители не теряли надежды и мужественно отразили несколько приступов, наконец, не видя помощи ни от Князя Станислава, ни от Татар и зная, что Гедимин щадит побежденных, отворили ворота. Духовенство вышло с крестами и вместе с народом присягнуло быть верным Государю Литовскому, который, избавив Киев от ига Монголов, оставил там наместником племянника своего, Миндова, князя Голшанского, Верою Христианина, и скоро завоевал всю южную Россию до Путивля и Брянска".
  
  Сие повествование историка не весьма основательного едва ли утверждено на каких-нибудь современных или достоверных свидетельствах. Оно тем сомнительнее, что Баскаки Ханские, как видно из наших летописей, до самого 1331 года находились в Киеве, где господствовал тогда не Миндов, а Князь Русский.
  До подлинно не известно, когда именно Литовцы овладели странами Днепровскими, знаем только, что Киев при Димитрии Донском уже был в их власти (без сомнения и Черниговская область). Таким образом наше отечество утратило, и надолго, свою древнюю столицу, места славных воспоминаний, где оно росло в величии под щитом Олеговым, сведало Бога истинного посредством Св. Владимира, прияло законы от Ярослава Великого и художества от Греков!..
  Что касается до Княжения Владимиро-Волынского, то оно, в противность ложному сказанию Литовского Историка, вместе с Галициею еще несколько лет хранило свою независимость и силу. Владетели его, Андрей и Лев, преставились около 1324 года. Об них-то Король польский, Владислав Локетек, говорит в письме к папе Иоанну XXII: "Извещаю Ваше святейшество о кончине двух последних Князей Российских, бывших для нас твердою защитою от свирепости Татар. Сии жестокие враги Христианства без сомнения пожелают ныне овладеть Русью, смежною с нашими землями, и мы будем в величайшей опасности".
  Но Андрей и Лев оставили малолетнего наследника, именем Георгия, праправнука Даниилова. В дружеских Латинских грамотах к Великим Магистрам Ордена Немецкого, скрепленных печатями Епископа, Княжеского пестуна и Воевод Бельзского, Перемышльского, Львовского, Луцкого, он писался природным Князем и Государем всей Малой России, обязываясь предохранять землю Рыцарей от набега Монголов, употреблял печать Юрия Львовича, своего деда, и жил то во Владимире Волынском, то во Львове.
  Бояре, в малолетстве его управляя Княжеством, не дерзнули остановить гибельных для южной России успехов Литовского оружия, довольные тем, что Гедимин не отнимал собственных областей у Георгия (Любартова шурина, как вероятно) и надеясь, может быть, что сей честолюбивый завоеватель, расширяя свои владения к востоку и сближаясь с Татарскими, обратит на себя грозную силу Хана, или погибнет или счастливым противоборством ослабит ее, то и другое следствие могло казаться благоприятным для нашего отечества.
  
  Но хитрый Гедимин умел снискать дружбу Монголов, по крайней мере никогда не воевал с ними и не платил им дани. Властвуя над Литвою и завоеванною частью Руси, он именовал себя Великим Князем Литовским и Русским, жил в Вильне, им основанной, правил новыми подданными благоразумно, уважая их древние гражданские обыкновения, покровительствуя Веру Греческую и не мешая народу зависеть в церковных делах от Митрополита Московского. Он украшал новую столицу свою, ловил зверей в дремучих лесах и, желая прекратить всегдашнюю, кровопролитную и бесполезную войну с Немецким Орденом, изъявляя желание жить с ним в мире.
  Иоанн, обрадованный столь благословенным известием, отправил в Литву Епископа Алетского Варфоломея, и Бернарда, Игумена Пюйского, но Гедимин, вновь раздраженный неприятельскими действиями и вероломством Прусского Ордена, вдруг переменил мысли, встретил Послов Иоанновых весьма немилостиво и сказал им: "Я не знаю вашего Папы и знать не желаю. Исповедую Веру моих предков и не изменю ей до гроба".
  Потупив глаза в землю, они должны были удалиться; и с того времени Гедимин слыл в Европе коварным обманщиком. Впрочем, история отдает справедливость многим его похвальным делам и качествам. Он старался образовать народ свой; дозволял Ганзейским купцам торговать в Литве без всякой пошлины; призывал людей ремесленных, серебренников, каменщиков, механиков. На десять лет освобождал всех новых поселенцев от дани, ручаясь им за безопасность личную и целость собственности, которую они приобретут своим трудом, давал им гражданское право Риги и все возможные выгоды. Построил для Христиан церкви в Вильне и Новогородке и, не терпя Монахов, под видом набожности скрывающих злое корыстолюбие и сердце развратное, любил Иноков добродетельных, не мешая им распространять Веру Иисусову. Любил хвалиться верностью своих обещаний и ставил себя Христианам в пример честности. Сии обстоятельства известны нам по грамоте, данной им в 1323 году Любекским, Ростокским, Штетинским и другим Немцам, за его Княжеской печатью.
  
  Нет сомнения, что вся древняя область Кривская, или нынешняя Белоруссия, уже совершенно зависела от Гедимина; но, держась правил умеренности в своем властолюбии, он не хотел изгнать тамошних князей и, довольствуясь их покорностью, оставлял им Уделы наследственные. Так в 1326 году с братом его, Воином, приезжали из Литвы в Новгород, для заключения мира, Князь Полоцкий Василий и Минский Феодор Святославич, вероятно, потомки Св. Владимира от племени Рогнедина сына, Изяслава.
  
  * * *
  Приемник Петра, Митрополит Феогност в 1328 году окончательно переносит митрополию из Владимира в Москву, что способствовало приобретению Москве особого статуса и значительного авторитета.
  Но на этом череда счастливых стечений обстоятельств, способствующих укреплению Московского княжества, не закончилась. У Даниила было двое сыновей - законных наследников великокняжеского стола, старший из них, Юрий, люто ненавидел Михаила Тверского за то, что он стал великим князем в обход его, как наследника.
  Юрий в борьбе с Михаилом первым делом заручился поддержкой в Орде у хана Узбека, сменившего хана Тохту - покровителя князя Михаила, женившись на сестре Узбека. В результате Юрий получил от хана ярлык на Великое Княжение.
  Но и Юрий не долго проходил в Великих Князьях. Очень скоро он случайно повстречался в Орде с сыном Михаила, Дмитрием Грозные Очи, и молодой тверской князь зарубил Юрия. За этот самосуд Дмитрия казнили тут же, в Орде, так как право суда и казни в Орде принадлежало исключительно хану.
  В результате младший сын Михаила, Александр, отказался от традиционного союза с Ордой, а ярлык на великокняжеский стол в 1328 году получил младший брат Юрия - Иван, прозванного Калитой. Калитой на славянском языке называлась мужская сума через плечо, в какой обычно купцы носили деньги, так как карманов в мужской одежде того времени еще не было. Калитой князя Ивана прозвали за его хозяйственный ум и умение считать деньги. Князь Иван старался покупать у обедневших удельных князей их земли, что позволило ему значительно расширить границы Московского княжества.
  Так же он проводил мудрую политику терпимости к инородцам, что обеспечило большой приток в Московское княжество людей из других краев. В Москву стекались в поисках службы татары из Орды, противники арабской веры, недовольные гонениями на не мусульман, которые учинил хан Узбек в обход Ясе Чингисхана о веротерпимости. Прибывали и православные литовцы из-за давления, которое на них оказывали католики в Литве, язычники со всех краев и простой люд, чье богатство состояло из коня да сабли. Силой, связующей всю эту разношерстную братию стали авторитет князя и православная вера, так как обязательным условием поступления на московскую службу было добровольное крещение. Таким образом, Московское княжество укреплялось и духовно, и территориально, и людьми. Твердь, состоящая из авторитарного взаимоуважения, укреплялась теперь единством веры, что и выделяло Московское княжество среди других княжеств, как личность и способствовало нарождающейся индивидуальности российской цивилизации в целом.
  
  Святой Феогност, как пастырь мудрый и ревностный, употреблял все меры, чтобы, с одной стороны, содействовать московскому князю, стремившемуся к благу России и православной Церкви, а с другой, - чтобы во всех русских епархиях, находившихся теперь в трех различных царствах, сохранить единство веры и древний церковный порядок.
  
  
  26 СТУПЕНЬКА - со 2 марта 1329 года по 26 июля 1331-го - время, когда большую роль играет воля коллектива, причем, лучше всего проявляется она в экстремальных ситуациях - обязательного условия для развития. Происходит максимальное расширение сознания и, как следствие - умирание в старом и рождение в новом.
  
  В 1329 году митрополит Феогност прибыл в Новгород, где находился тогда Великий Князь Иоанн со многими другими князьями по очень важному делу. Хан, отпуская из Орды Иоанна и новгородских послов, обязал их, чтобы они представили ему тверского князя Александра Михайловича, не пожелавшего заключать союз с Ордой. Александр бежал в Псков и псковичи не хотели выдать его, несмотря на все убеждения Новгородского владыки Моисея и послов великокняжеских и новгородских. Великий Князь, чтобы предотвратить гнев ханский от себя и от России, двинулся на непокорных с войском. Но, не желая проливать крови, упросил митрополита подействовать на них силою церковной анафемы, если они не прекратят своего упорства. Псковичи смирились. Александр уехал в Литву, и митрополит, разрешив их от клятвы, преподал им свое благословление.
  Вскоре, однако ж, жители Пскова снова приняли к себе Александра и даже признали его своим князем, отделившись от Новгорода. А чтобы отделиться от него и в церковном отношении, избрали себе особого епископа Арсения, которого и послали для поставления к митрополиту. Просьбу их поддерживал, кроме Александра, сам Великий Князь литовский Гедимин. Но митрополит не согласился исполнить волю псковитян, действовавших вопреки московскому князю, и изменить древний распорядок епархий, тем самым предотвратил разделение митрополии на независимые епархии.
  Галицкое княжество, давно мечтало иметь свою независимую митрополию. Пользуясь смутами, случившимися в Константинопольском Патриархате, Галицкие князья упросили Константинопольского Патриарха, и тот в 1331 году дает Галицкому епископу Феодору титул митрополита. Но в 1332 году усилиями митрополита Феогноста Галицкая митрополия была упразднена.
  В это время митрополит Феогност чаще находился в южных пределах Руси, в Киеве, или в земле Волынской. Оттуда он призвал новоизбранного владыку Новгородского и рукоположил его во Владимире Волынском. В рукоположении участвовали епископы почти всех юго-западных епархий, т. е. не только Владимирский и соседние Холмский и Перемышльский, которые могли быть приглашены собственно для этого священнодействия, но и Галицкий, и даже Полоцкий - собрание всех их митрополитом, без сомнения, имело целью устроение церковных дел их собственного края. Там же поставил Феогност и епископа Тверского Феодора.
  Как видим, на седьмой ступени укреплялся не только будущий центр управления России, но также объединялось и укреплялось духовная власть Руси, а по единству веры сплачивались и крепли сами россияне.
  
  
  27 СТУПЕНЬКА - с 26 июля 1331 года по 20 декабря 1333-го - время религиозно-философского осмысления своего предназначения в жизни.
  
  Между тем как Иоанн, частыми путешествиями в Орду доказывая свою преданность Хану, утверждал спокойствие в областях Великого Княжения, Новгород был в непрестанном движении от внутренних раздоров, или от внешних неприятелей, или ссорясь и мирясь с Великим Князем. Зная, что новгородцы, торгуя на границах Сибири, доставали много серебра из-за Камы, Иоанн требовал оного для себя и, получив отказ, вооружился, собрал всех Князей Низовских, Рязанских; занял [в 1333 г.] Бежецк, Торжок и разорял окрестности. Тщетно новгородцы звали его к себе, чтобы дружелюбно прекратить взаимное неудовольствие: он не хотел слушать Послов, и сам Архиепископ Василий, ездив к нему в Переславль, не мог его умилостивить. Новгородцы давали Великому Князю 500 рублей серебра, с условием, чтобы он возвратил села и деревни, беззаконно им приобретенные в их области, но Иоанн не согласился и в гневе уехал тогда к Хану.
  
  Сия опасность заставила новгородцев примириться с Князем Александром Михайловичем. Уже семь лет Псковитяне не видали у себя Архипастыря: Святитель Василий, забыв их строптивость, приехал к ним со своим Клиросом, благословил народ, чиновников и крестил сына у князя. Желая иметь еще надежнейшую опору, новгородцы подружились с Гедимином, несмотря на то, что он в сие время вступил в родственный союз с Иоанном Данииловичем, выдав за его сына, юного Симеона, дочь или внучку свою Августу (названную в крещении Анастасиею). Вероятно, Гедимин изъявил новгородцам желание видеть Нариманта их Удельным Князем, обещая им защиту, или они сами вздумали таким образом приобрести оную, опасаясь Иоанна столь же, сколько и внешних врагов: политика не весьма согласная с общим благом Государства Российского, но заботясь исключительно о собственных выгодах, новгородцы искали способ устоять в ее падении с своею гражданскою вольностью и частным избытком. Как бы то ни было, Наримант, дотоле язычник, известил новгородцев, что он уже Христианин и желает поклониться Святой Софии. Народное Вече отправило за ним послов и, взяв с него клятву быть верным Новгороду, отдало ему Ладогу, Орехов, Кексгольм, всю землю Корельскую и половину Копорья в отчину и в дедину, с правом наследственным для его сыновей и внуков. Сие право состояло в судебной и воинской власти, соединенной с некоторыми определенными доходами.
  
  
  28 СТУПЕНЬКА - с 20 декабря 1333 года по 14 мая 1336-го - время, когда цель данного акта творения уже проступает в своих очертаниях, поэтому внимание, в основном сконцентрировано на этой цели. Это время собраний и обсуждений, время для проявления организаторского таланта, разработки стратегических планов.
  
  Однако ж Новогородцы все еще старались утишить гнев Великого Князя и наконец в том успели посредством, кажется, Митрополита Феогноста, с коим деятельный Архиепископ Василий в 1334 году имел свидание в Владимире. Иоанн, возвратясь из Орды в Москву, выслушал милостиво их послов и сам приехал в Новгород. Все неудовольствия были преданы забвению. В знак благоволения за оказанную ему почесть и приветливость жителей, умевших иногда ласкать Князя, Иоанн позвал в Москву Архиепископа и главных их чиновников, чтобы за роскошное угощение отплатить им таким же.
  В сих взаимных изъявлениях доброжелательства он согласился с новгородцами вторично изгнать Александра Михайловича из Руси и смирить псковитян, исполняя волю Татар, или следуя движению личной на него злобы. Условились в мерах, но отложили поход до иного времени.
  
  Спокойные с одной стороны, новгородцы искали врагов в стенах своих. Еще и прежде, сменяя посадника, народ ограбил дома и села некоторых бояр: в 1335 году река Волхов была как бы границею между двумя неприятельскими станами. Несогласие в делах внутреннего правления, основанного на определениях Веча или на общей воле граждан, естественным образом рождало сии частые мятежи, бывающие главным злом свободы, всегда беспокойной и всегда любезной народу. Половина жителей восстала на другую, мечи и копья сверкали на обоих берегах Волхова. К счастью, угрозы не имели следствия кровопролитного, и зрелище ужаса скоро обратилось в картину трогательной братской любви. Примиренные ревностью благоразумных посредников, граждане дружески обнялись на мосту, и скромный летописец, умалчивая о вине сего междоусобия, говорит только, что оно было доказательством и гнева и милосердия Небесного, ибо прекратилось столь счастливо - хотя и ненадолго. Чрез несколько времени опять упоминается в Новгородской летописи о возмущении, в коем пострадал один Архимандрит, запертый и охраняемый народом в церкви как в темнице.
  
  
  29 СТУПЕНЬКА - с 14 мая 1336 года по 8 октября 1338-го - время, когда вскрываются все негативы накопившиеся на данном акте творения. Время избавления от них и от всего, что препятствует дальнейшему развитию. В это время разрешаются самые наболевшие вопросы, которые, как правило, и вскрываются именно в это время.
  
  В 1337 году согласие с Великим Князем было вторично нарушено походом его войска в Двинскую область. Истощая казну свою частыми путешествиями в корыстолюбивую Орду и видя, что новгородцы не расположены добровольно поделиться с ним сокровищами Сибирской торговли, он хотел вооруженною рукою перехватить оные. Полки Иоанна шли зимою: изнуренные трудностями пути и встреченные сильным отпором двинских чиновников, они не имели успеха и возвратились, потеряв множество людей. Сие неприятельское действие заставило новгородцев опять искать дружбы Псковитян чрез их общего Духовного Пастыря: Архиепископ Василий отправился во Псков, но жители, считая новгородцев своими врагами, уже не хотели союза с ними. Они приняли Владыку холодно и не дали ему обыкновенной так называемой судной пошлины, или десятой части из судебных казенных доходов. Напрасно Василий грозил чиновникам именем Церкви и, следуя примеру Митрополита Феогноста, объявил проклятие всему их городу. Псковитяне на сей раз выслушали оное спокойно, и разгневанный Архиепископ уехал, видя, что они не верят действию клятвы, внушенной ему корыстолюбием или Политикой, несогласной с духом Христианства.
  
  Впрочем, Великий Князь, испытав неудачу, оставил новгородцев в покое, встревоженный переменою в судьбе Александра Михайловича. Жив около десяти лет во Пскове, Александр непрестанно помышлял о своей отчизне и средствах возвратиться с безопасностью в ее недра.
  Псковитяне любили его, но сила не соответствовала их усердию: он предвидел, что новгородцы не откажутся от древней власти над ними, воспользуются первым случаем смирить сих ослушников, выгонят его или оставят там из милости своим наместником. Покровительство Гедимина не могло возвратить ему Тверского престола, ибо сей Литовский Князь избегал войны с Ханом. Александр мог бы обратиться к Великому Князю, но, будучи им издавна ненавидим, надеялся скорее умилостивить грозного Узбека и послал к нему юного сына своего, Феодора, который (в 1336 году) благополучно возвратился в Россию с Послом Монгольским. Привезенные вести были таковы, что Александр решился сам ехать в Орду и, взяв заочно благословение от Митрополита Феогноста, отправился туда с Боярами. Его немедленно представили Узбеку.
  Свирепый Хан смягчился, взглянул на него милостиво и с удовольствием объявил вельможам своим, что "Князь Александр смиренною мудростию избавляет себя от казни". Узбек, осыпав его знаками благоволения, возвратил ему достоинство Князя Тверского.
  
  В 1338 году Александр с восхищением прибыл в свою отечественную столицу, где братья и народ встретили его с такою же искреннею радостью. Тверь, в 1327 году опустошенная Монголами, уже возникла из своего пепла трудами и попечением Константина Михайловича, рассеянные жители собрались, и церкви, вновь украшенные их ревностью к святыне, сияли в прежнем великолепии.
  Добрый Константин, восстановитель сего княжения, охотно сдал правление старшему брату, коего безрассудная пылкость была виною столь великого несчастия, и желал, чтобы он превосходством опытного ума своего возвратил их отчизне знаменитость и силу, приобретенные во дни Михаила. Александр призвал супругу и детей из Пскова, велев объявить его добрым гражданам вечную благодарность за их любовь, и надеялся жить единственно для счастья подданных. Но судьба готовила ему иную долю.
  
  Благоразумный Иоанн, видя, что все бедствия России произошли от несогласия и слабости Князей, с самого восшествия на престол старался присвоить себе верховную власть над князьями древних Уделов Владимирских. И действительно в том успел, особенно по кончине Александра Васильевича Суздальского, который, будучи внуком старшего сына Ярослава, имел законное право на достоинство Великокняжеское, и хотя уступил оное Иоанну, однако ж, господствуя в своей частной области, управлял и Владимиром. Так, говорит один летописец, сказывая, что сей Князь перевез было оттуда и древний Вечевой колокол Успенской Соборной церкви в Суздаль, но возвратил оный, устрашенный его глухим звоном.
  Когда ж Александр (в 1333 году) преставился бездетным, Иоанн не дал Владимира его меньшему брату, Константину Васильевичу, и, пользуясь благосклонностью Хана, начал смелее повелевать Князьями, выдал дочь свою за Василия Давидовича Ярославского, другую за Константина Васильевича Ростовского и, действуя, как глава Руси, предписывал им законы в собственных их областях.
  Так Московский боярин, или воевода, именем Василий Кочева, уполномоченный Иоанном, жил в Ростове и казался истинным Государем: свергнул тамошнего градоначальника, старейшего боярина Аверкия. Он вмешивался в суды, в расправу, отнимал и давал имение. Народ жаловался, говоря, что слава Ростова исчезла, что князья его лишились власти и что Москва тиранствует! Сами Владетели Рязанские долженствовали следовать за Иоанном в походах, а Тверь, сетуя в развалинах и сиротствуя без Александра Михайловича, уже не смела помышлять о независимости.
  Но обстоятельства переменились, как скоро сей Князь возвратился, бодрый, деятельный, честолюбивый. Быв некогда сам на престоле Великокняжеском, мог ли он спокойно видеть на оном врага своего? Мог ли не думать о мести, снова уверенный в милости Ханской? Князья Удельные хотя и повиновались Иоанну, но с неудовольствием, и рады были взять сторону Тверского князя, чтобы ослабить страшное для них могущество первого: так и поступил Василий Ярославский, начав изъявлять недоброжелательство тестю, заключив союз с Александром. Боясь утратить первенство, лестное для властолюбия, и нужное для спокойствия Государства, Иоанн решился низвергнуть опасного совместника.
  
  В сие время многие Бояре Тверские, недовольные своим Государем, переехали в Москву с семействами и слугами: что было тогда не бесчестною изменою, но делом весьма обыкновенным. Произвольно вступая в службу Князя великого или Удельного, Боярин всегда мог оставить оную, возвратив, ему земли и села, от него полученные. Вероятно, что Александр, быв долгое время вне отчизны, возвратился туда с новыми любимцами, коим старые Вельможи завидовали: например, мы знаем, что к нему выехал из Курляндии во Псков какой-то знаменитый Немец, именем Доль, и сделался первостепенным чиновником двора его. Сие могло быть достаточным побуждением для Тверских Бояр искать службы в Москве, где они без сомнения не старались успокоить Великого Князя в рассуждении мнимых или действительных замыслов несчастного Александра Михайловича.
  
  
  30 СТУПЕНЬКА - с 8 октября 1338 года по 2 марта 1341-го - время рождения новой веры, которая станет отправной точкой для начала следующего акта творения. Время жертвоприношения III степени, выражающееся в самопожертвовании.
  
  Иоанн не хотел прибегнуть к оружию, ибо имел иное безопаснейшее средство погубить Тверского Князя. В 1339 году отправив юного сына, Андрея, к новгородцам, чтобы прекратить раздор с ними, он спешил в Орду и взял с собою двух старших сыновей, Симеона и Иоанна, представил их величавому Узбеку как будущих надежных, ревностных слуг его рода; искусным образом льстил ему, сыпал дары и, совершенно овладев доверенностью Хана, мог уже смело приступить к главному делу, то есть к очернению Тверского князя.
  Нет сомнения, что Иоанн описал его закоснелым врагом Монголов, готовым возмутить против него всю Русь и новыми неприятельскими действиями изумить легковерное милосердие Узбеково. Царь, устрашенный опасностью, послал звать в Орду Александра, Василия Ярославского и других князей Удельных, коварно обещая каждому из них, и в особенности первому, отменные знаки милости. Иоанн же, чтобы отвести от себя подозрение, немедленно возвратился в Москву ожидать следствий.
  
  Хотя Посол Татарский всячески уверял Александра в благосклонном к нему расположении Узбековом, однако ж сей Князь, опасаясь злых внушений Иоанновых в Орде, послал туда наперед сына своего, Феодора, чтобы узнать мысли Хана, но, получив вторичный зов, должен был немедленно повиноваться.
  Мать, братья, Вельможи, граждане трепетали, воспоминая участь Михаилову и Димитриеву. Казалось, что самая природа остерегала несчастного князя: в то время, как он сел в ладью, зашумел противный ветер, и гребцы едва могли одолеть стремление волн, которые несли оную назад к берегу. Сей случай казался народу бедственным предзнаменованием. Василий Михайлович проводил брата за несколько верст от города, а Константин лежал тогда в тяжкой болезни: чувствительный Александр всего более жалел о том, что не мог дождаться его выздоровления. Вместе с Тверским князем поехали в Орду Роман Михайлович Белозерский и двоюродный его брат, Василий Давидович Ярославский. Ненавидя последнего и зная, что он будет защищать Александра перед Ханом, Великий Князь тайно отправил 500 воинов схватить его на пути, но Василий отразил их и ехал в Орду с намерением жаловаться Узбеку на Иоанна, своего тестя.
  
  Юный Феодор Александрович, встретив родителя в Улусах, со слезами известил его о гневе Хана. "Да будет воля Божия!" - сказал Александр и понес богатые дары Узбеку и всему его двору. Их приняли с мрачным безмолвием. Прошел месяц: Александр молился Богу и ждал суда. Некоторые Вельможи Татарские и Царица вступались за сего князя, но прибытие в Орду сыновей Иоанна решило дело: Узбек, подвигнутый ими или друзьями хитрого их отца, без всяких исследований объявил, что мятежный, неблагодарный князь Тверской должен умереть.
  Еще Александр надеялся: ждал вестей от Царицы и, сев на коня, спешил видеть своих доброжелателей; узнав же, что казнь его неминуема, возвратился домой, вместе с сыном причастился Святых Таин, обнял верных слуг и бодро вышел навстречу к убийцам, которые, отрубив голову ему и юному Феодору, расчленили их по составам. Сии истерзанные остатки несчастных князей были привезены в Русь, отпеты во Владимире Митрополитом Феогностом и преданы земле в Тверской Соборной церкви, подле Михаила и Димитрия: четыре жертвы Узбекова тиранства, оплаканные современниками и отмщенные потомством! Никто из Ханов не умертвил столько Российских Владетелей, как сей: в 1330 году он казнил еще Князя Стародубского, Феодора Михайловича, думая, что сии страшные действия гнева Царского утвердят господство Монголов над Русью. Оказалось следствие противное, и не Хан, но Великий Князь воспользовался бедственною кончиною Александра, присвоив себе верховную власть над Тверским Княжением, ибо Константин и Василий Михайловичи уже не дерзали ни в чем ослушаться Иоанна и как бы в знак своей зависимости должны были отослать в Москву вещь по тогдашнему времени важную: Соборный колокол отменной величины, коим славились Тверитяне. Узбек не знал, что слабость нашего отечества происходила от разделения сил оного и что, способствуя единовластию Князя Московского, он готовит свободу Руси и падение Царства Капчакского.
  
  Новгородцы, столь безжалостно отвергнув Александра в несчастии и, способствовав его изгнанию, тужили о погибели сего князя, ибо предвидели, что Иоанн, не имея опасного соперника, будет менее уважать их вольность. Между тем они старались обеспечить себя со стороны внешних неприятелей.
  Мир, в 1323 году заключенный со Шведами, продолжался около пятнадцати лет. Король Магнус, владея тогда Норвегиею, распространил его и на сию землю, нередко тревожимую новгородцами, которые издавна господствовали в восточной Лапландии. Так они, по летописям Норвежским, в 1316 и 1323 году опустошили, пределы Дронтгеймской области, и Папа Иоанн XXII уступил Магнусу часть церковных доходов, чтобы он мог взять действительнейшие меры для защиты своих границ северных от Россиян. Вельможа сего Короля, именем Гаквин, в 1326 году, Июня 3, подписал в Новгороде особенный мирный договор, по коему Россияне и Норвежцы на десять лет обещались не беспокоить друг друга набегами, восстановить древний рубеж между обоюдными владениями, забыть прежние обиды и взаимно покровительствовать людей торговых.
  Но в 1337 году Шведы нарушили мир: дали убежище в Выборге мятежным Российским Корелам, помогли им умертвить купцов Ладожских, Новгородских и многих Христиан Греческой Веры, бывших в Корелии, грабили на берегах Онежских, сожгли предместие Ладоги и хотели взять Копорье. В сей опасности новгородцы увидели худое к ним усердие Нариманта и бесполезность оказанной ему чести: еще и прежде (в 1335 году), несмотря на его княжение в их области и на родственный союз Иоаннов с Гедимином, шайки Литовских разбойников злодействовали в пределах Торжка, за что Великий Князь приказал своим воеводам сжечь в соседней Литве несколько городов: Рясну, Осечен и другие, принадлежавшие некогда к Полоцкому Княжению. Хотя сии неприятельские действия тем и кончились, однако ж доказывали, что дружба Гедимина с Россиянами была только мнимая. Когда же Новогородцы, встревоженные нечаянною ратью Шведской, потребовали Нариманта (бывшего тогда в Литве) предводительствовать их войском, он не хотел ехать к ним и даже вывел сына своего, Александра, из Орехова, оставив там одного наместника.
  Но Шведы имели более дерзости, нежели силы: гордо отвергнув благоразумные предложения новгородского Посадника Феодора, ушли от Копорья и не могли защитить самых окрестностей Выборга, где Россияне истребили все огнем и мечем. Скоро начальник сей крепости дал знать новгородцам, что предместник его сам собою начал войну и что Король желает мира. Написали договор, согласный с Ореховским и через несколько месяцев клятвенно утвержденный в Лунде, где Послы Российские нашли Магнуса. Они требовали еще, чтобы Шведы выдали им всех беглых Корелов, но Магнус не согласился, ответствуя, что сии люди уже приняли Веру Латинскую и что их число весьма невелико.
  Окончив дело со Шведами, новгородцы отправили обыкновенную Ханскую дань к Иоанну, но Великий Князь, недовольный ею, требовал с них еще вдвое более серебра, будто бы для Узбека. Они ссылались на договорные грамоты и на древние Ярославовы, по коим отечество их свободно от всяких чрезвычайных налогов Княжеских. Прошло несколько времени: Великий Князь ждал вестей из Орды. Когда же Хан отпустил его сыновей с честью и всех других князей с грозным повелением слушаться Московского, тогда Иоанн объявил гнев Новгороду и вывел оттуда своих наместников, думая, подобно Андрею Боголюбскому, что время унизить гордость сего величавого народа и решить вечную прю его вольности со властью Княжескою. К счастью новгородцев, он должен был обратить силы свои к иной цели.
  
  Хотя мы не видим по летописям, чтобы Князья Смоленские когда-нибудь ездили в Орду и платили ей дань: но сему причиною то, что повествователи наших государственных деяний, жив в других областях, вообще редко упоминают о Смоленске и его происшествиях. Возможно ли, чтобы Княжение, столь малосильное, одно в России спаслось от ига, когда и Новгород, еще отдаленнейший, долженствовал повиноваться Царю Капчакскому?
  В Смоленске господствовал тогда Иоанн Александрович, внук Глебов, с коим Димитрий, князь Брянский, в 1334 году имел войну. Татары помогали Димитрию, однако ж ни в чем не успели, и князья, пролив много крови, заключили мир. Вероятно, что Хан не участвовал в предприятии Димитрия и что сему последнему служила за деньги одна вольница Татарская, но Иоанн Александрович ободрился счастливым опытом своего мужества и, вступив в союз с Гедимином, захотел, кажется, совершенной независимости. По крайней мере Узбек объявил его мятежником, отрядил в Россию Монгольского воеводу, именем Товлубия, и дал (в 1340 г.) повеление всем нашим Князьям идти на Смоленск. Владетель Рязанский, Коротопол, выступил с одной стороны, а с другой сильная рать Великокняжеская. Под знаменами Московскими шли Константин Васильевич Суздальский, Константин Ростовский, Иоанн Ярославич Юрьевский, Князь Иоанн Друцкий, выехавший из Витебской области, и Феодор Фоминский, князь Смоленского Удела. Не имея особенной склонности к воинским действиям, Иоанн Даниилович остался в столице и вверил начальство двум своим воеводам. Казалось, что соединенные полки Монголов и Князей Российских должны были одним ударом сокрушить державу Смоленскую, но, подступив к городу, они только взглянули на стены и, не сделав ничего, удалились! Вероятно, что Россияне не имели большого усердия истреблять своих братьев и что воевода Узбеков, смягченный дарами Смолян, взялся умилостивить Хана.
  
  Сим заключилось достопамятное правление Иоанна Данииловича: остановленный в важных его намерениях внезапным недугом, он променял Княжескую одежду на мантию Схимника и кончил жизнь в летах зрелого мужества, указав наследникам путь к единовластию и к величию. Но справедливо хваля Иоанна за сие государственное благодеяние, простим ли ему смерть Александра Тверского, хотя она и могла утвердить власть Великокняжескую? Правила нравственности и добродетели святее всех иных и служат основанием истинной Политики. Суд Истории, единственный для Государей - кроме суда Небесного - не извиняет и самого счастливого злодейства, ибо от человека зависит только дело, а следствие от Бога.
  
  Несмотря на коварство, употребленное Иоанном к погибели опасного совместника, Москвитяне славили его благость и, прощаясь с ним во гробе, орошаемом слезами народными, единогласно дали ему имя Собирателя земли Русской и Государя-отца, ибо сей Князь не любил проливать крови в войнах бесполезных, освободил Великое Княжение от грабителей внешних и внутренних, восстановил безопасность собственную и личную, строго казнил татей и был вообще правосуден. Жители других областей Российских, от него независимых, завидовали устройству, тишине Иоанновых, будучи волнуемы злодействами малодушных князей или граждан своевольных. Так в Козельске один из потомков Михаила Черниговского, князь Василий Пантелеймонович, умертвил дядю родного Андрея Мстиславича, так Владетель Рязанский, Коротопол, возвращаясь из Орды перед Смоленским походом, схватил по дороге родственника своего, Александра Михайловича Пронского, ехавшего к Хану с данию, ограбил его и лишил жизни в нынешней Рязани; так Брянцы, вследствие мятежного Веча, умертвили (в 1340 году) князя Глеба Святославича, в самый великий для Россиян праздник, в день Св. Николая, несмотря на все благоразумные убеждения бывшего там Митрополита Феогноста.
  Тишина Иоаннова княжения способствовала обогащению России северной. Новгород, союзник Ганзы, отправлял в Москву и в другие области работу Немецких фабрик. Восток, Греция, Италия (чрез Кафу и нынешний Азов) присылали нам свои товары. Уже купцы не боялись в окрестностях Владимира или Ярославля встретиться с шайками Татарских разбойников, милостивые грамоты Узбековы, данные Великому Князю, служили щитом для путешественников и жителей. Открылись новые способы мены, новые торжища в России. Так в Ярославской области, на устье Мологи, где существовал Холопий городок, съезжались купцы Немецкие, Греческие, Итальянские, Персидские, и казна в течение летних месяцев собирала множество пошлинного серебра, как уверяет один писатель XVII века: бесчисленные суда покрывали Волгу, а шатры - прекрасный, необозримый луг Моложский, и народ веселился в семидесяти питейных домах. Сия ярмарка слыла первою в России до самого XVI столетия.
  Добрая слава Калиты привлекла к нему людей знаменитых. Из Орды выехал в Москву Татарский Мурза Чет, названный в крещении Захариею, от коего произошел царь Борис Федорович Годунов; а из Киева Вельможа Родион Несторович, предок Квашниных, который был вызван Иоанном еще во время Михаила Тверского и привел с собою 1700 Отроков или Детей боярских. Летописец рассказывает, что сей Родион, возведенный Московским Князем на первую степень Боярства, возбудил зависть во всех других вельможах. Что один из них, Акинф Гаврилович, не хотев уступить ему старшинства, бежал к Михаилу Тверскому, с сыновьями своими, оставив в челядне, или в людской избе, новорожденного внука Михаила, прозванного Челяднею. Что усердный Родион спас Иоанна Данииловича в битве с Тверитянами под городом Переславлем, в 1304 году, зашедши им в тыл, и, собственною рукою отрубив голову Акинфу, привез оную на копье к Князю; что Иоанн наградил его половиною Волока, а Родион отнял другую у новгородцев, выгнав их наместника, и получил за то от Великого Князя еще иную волость в окрестностях реки Восходни. Сии обстоятельства прописаны также в челобитной Квашнина, поданной Царю Иоанну Васильевичу на Бутурлиных, потомков Боярина Акинфа, во время несчастных споров о Боярском старейшинстве.
  
  * * *
  Смерть Иоаннова была важным происшествием для Князей Российских: они спешили к Хану. Два Константина, Тверской и Суздальский, могли искать Великого Княжения: другие желали им успеха, боясь исключительного первенства Московских Владетелей. Но Симеон Иоаннович (во время кончины родителя быв в Нижнем Новгороде) также поехал с братьями в Орду, представил Узбеку долговременную верность отца своего, обещал заслужить милость Царскую и был объявлен Великим Князем: прочие долженствовали ему повиноваться как Главе или старейшему.
  Без сомнения, не красноречие юного Симеона и не дружба Ханова к его родителю произвела сие действие, но другая, сильнейшая для варваров причина: корысть и подкуп. Любимцы прежних Ханов искали завоеваний, любимцы Узбековы требовали взяток и продавали его милости, а Князья Московские, умножив свои Доходы приобретением новых областей и новыми торговыми сборами, находили ревностных друзей в Орде, ибо могли удовлетворять алчному корыстолюбию ее вельмож и, называясь смиренным именем слуг Ханских, сделались могущественными Государями.
  
  Симеон, в бодрой юности достигнув Великокняжеского сана, умел пользоваться властью, не уступал в благоразумии отцу и следовал его правилам: ласкал Ханов до уничижения, но строго повелевал Князьями Российскими и заслужил имя Гордого. Торжественно воссев на престол в Соборном храме Владимирском, он при гробе отца клялся братьям жить с ними в любви, иметь всегда одних друзей и врагов, взял с них такую же клятву и скоро имел случай доказать твердость своего правления.
  Считая себя законным Государем Новгорода, он послал наместников в Торжок для собрания дани. Недовольные сим действием самовластия, тамошние бояре призвали новгородцев, которые, заключив наместников Княжеских в цепи, объявили Симеону, что он только Государь Московский, что Новгород избирает Князей и не терпит насилия.
  Симеон, не споря с ними о правах, готовил войско. Новгородцы также вооружались, но чернь требовала мира, а жители Торжка взбунтовались: выгнали от себя новгородских чиновников и бояр своих, убив одного знатнейшего и разломав домы прочих. Они освободили наместников Симеоновых и усердными восклицаниями приняли Великого Князя, окруженного полками Московскими, Суздальскими, Ярославскими и другими. Все Удельные князья и бояре их составляли его Двор воинский. Тут же был и Митрополит Феогност.
  Встревоженные новгородцы велели областным жителям идти в столицу для ее защиты, послали Архиепископа с боярами в Торжок требовать мира, уступили Симеону всю народную дань, собираемую в области сего пограничного города, или 1000 рублей серебра, и были довольны тем, что Великий Князь, следуя обыкновению, грамотою обязался наблюдать их древние уставы.
  
  В 1341 году, согласив честь Княжескую с обычаем народа вольного, Симеон распустил войско и вдруг услышал, что Ольгерд, сын Гедиминов, Князь Витебский, осадил Можайск с намерением завоевать его для Владетеля Смоленского, союзника Литвы. Великий Князь не успел сразиться с неприятелем: Ольгерд выжег предместие, но видя крепость города и мужество защитников, отступил, может быть и для того, что в сие время умер славный Гедимин, отказав каждому из семи сыновей особенный Удел. Ольгерд, второй сын, превосходил братьев умом и славолюбием, вел жизнь трезвую, деятельную, не пил ни вина, ни крепкого меду, не терпел шумных пиршеств, и когда другие тратили время в суетных забавах, он советовался с Вельможами или с самим собою о способах распространить власть свою.
  
  В тот же год умер и знаменитый Хан Капчакский Узбек, памятный в нашей истории разорением Твери и бедствиями Михаилова рода.
  
  Этим заканчивается VII ступень Акта Творения Российской цивилизации.
  
  (продолжение следует)
  
  
  ЛИТЕРАТУРА:
  
  Ипатьвская летопись.
  Новгородская летопись Нового извода. Комиссионный список.
  Карамзин Н.М. "История государства Российского", том 4.
  Соловьев С.М. "История России с древнейших времен", том 3.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"