"Мир фар дир" - говорит еврейская бабушка
над кроваткой заболевшего ребёнка.
- А что это?
- Мне за тебя, маленький: если перетягивать друг-дружкины беды,
они просочатся и утекут, словно дождь сквозь песок.
Столетья утекают в песок, а дожди страданий
так же падуют на плечи моего народа.
Огромные, как южная ночь, глаза молодой еврейки
обрамляются впадинами век.
Жизнерадостные юноши со звонкими голосами
становятся сутулыми отцами.
"Мир фар дир" - говорят их рано постаревшие матери
над горячими колыбелями.
"Мир фар дир" - стал повторять я с тех пор,
как первые леденящие капли коснулись и моих плеч.
Тонкие невидимые нити
потянулись от моих ладоней к ладоням близких.
Когда я прикоснулся к их истинным страданиям,
мои мелкие неудачи показались мне нормой.
От этого стало немного легче,
и только горьковатый привкус неутихающих,
неостывающих утрат...
Прощаясь с ускользающей жизнью, поглядел я на небо -
но не небо сияло над головой.
То был сплошной паутиновый клубок,
которым опутал я именно тех, чьи горести так хотел...
И клубок падал.
Я понял это по просвету, божественной голубизной
мелькнувшему где-то сбоку.
Норма?!
Я зубами вцепился в просвет
и рванул на себя.
Вскоре
показалась
земля.
С упрямством тупого колосса я упёрся в неё
и медленно расправил окаменевшие плечи.
"Мир фар мир" - говорю я с тех пор.
Держись за меня, маленький, мы вытянем многих вдвоём.
Надо только научиться честно расплачиваться за свои поступки.
Мир фар мир.
Ты тоже увидишь небо.