Бывают тихие минуты,
Когда в окошке ветер слышен:
То сыпанет ненужным снегом,
То взвоет, прошлое кляня;
Качнется чья-нибудь антенна
На потускневшем скате крыши,
И стих нечаянный родится
У ветра или у меня.
Опять в неубранной квартире
Магнитофонная кассета
Мне хриплым голосом выводит
Полузабытые слова;
Передо мной опять всплывает
Незавершенная беседа
Из края, где волна прозрачна,
А с неба льется синева.
На полуострове Флорида
Есть удивительная вилла,
Где радость трогают руками:
На пляже, корте, пикнике...
Там было множество французов,
И мы грассировали мило
На непонятном и далеком,
Смешном английском языке.
Я редко посещаю шоу.
И мне ни капельки не жалко,
Что их безумные наряды,
Порой, сверкают для других,
Поскольку в городе актеров
Любой бульварный попрошайка
Заслуженных артистов ярче
И выразительнее их.
Ах, театральные забавы,
Что ваше счастье иль несчастье? -
Ведь рядом, в польском ресторане
Вполне съедобный эскалоп;
Ведь я живу в столице мира,
Живу в ее центральной части,
Гуляю ночью по Бродвею,
С кровати вижу небоскреб...
Бывают грустные минуты
Наедине с листком бумаги,
Когда прожитая неделя
Не теребит напрасный стих.
Я начинаю день с сабвея,
Где на скамейках спят бродяги:
Худые, рваные, босые...
И может, я - один из них.
Я рассекаю турникеты,
Открытый сплетням и усмешкам.
Меня умчит вагон подземный
С двумя огнями впереди.
Мой плащ, английского пошива,
Меня считает преуспевшим;
Мой шарфик, тоненького шелка,
Повязан бантом на груди.
Нью-Йорк, 1987