Аннотация: Любопытный факт из биографии сказочника Андерсена.
В гостях у Ханса Кристиана
av31@list.ru
- Читаешь? - Никита глянул через Настино плечо.
Устроившись удобно в постели со сказками Андерсена в руках, Настя в пятый раз перечитывала "Дюймовочку", свою самую любимую сказку.
- В смысле, Андерсена читаешь? Читай-читай. А у бедняги ведь сегодня день рождения, и никто его не поздравит...
- Какого бедняги? - огляделась Настя. - И почему "сегодня""?
- Потому что Ханс Кристиан Андерсен родился второго апреля - а какое сегодня число? А бедный был... Ну подумай сама, можно ли назвать его богатым, если отец Ханса Кристиана был башмачник, а мать за деньги стирала бельё?
- И откуда ты только всё это знаешь? - удивилась сестра.
- Надо читать предисловия к книгам. А не только сказки, - важно произнёс Никита и вышел из комнаты.
А Настя открыла книгу на первой странице.
Ну-ка, ну-ка, чего там за предисловие... Ага.
"2-го апреля 1805 года в городке Оденсе (на острове Фиония, в Дании) в бедной каморке башмачника появился на свет Ханс Кристиан Андерсен. Уже в раннем детстве мальчик отличался невероятной фантазией, придумывал различные истории, ставил пьесы в своём домашнем кукольном театре..." - прочла девочка.
И задумалась: интересно, какую из своих знаменитых сказок он придумал ещё в детстве? И вообще, любопытно было бы познакомиться с мальчиком Андерсеном, взглянуть хоть одним глазком на его кукольный театр...
Настя зевнула и с любопытством принялась читать дальше. Скоро веки её начали слипаться, строчки "поплыли" перед глазами, а в ушах зазвенел... колокол: бимм, бимм, бимм...
Вы догадываетесь, конечно, что девочка заснула. А колокол звенел не в ушах, а во сне, ещё точнее - в Дании, в городе Оденсе, в начале 19-го века, недалеко от дома башмачника Андерсена, в котом Настя внезапно объявилась.
Но вы никогда не догадаетесь, в качестве кого она там объявилась. Вот это был сюрприз так сюрприз...
На Насте было длинное розовое платье. Широкий алый пояс завязывался на спине огромным бантом. Волосы заплетены в косички, которые "баранками" - по моде того времени - закрывали уши. На ногах поблёскивали шёлковые алые туфли.
"Вау! - подумала она. - Совсем неплохо выгляжу." И поискала глазами зеркало. Но не нашла. Зато увидала только что вбежавшего в комнату мальчишку. Худющего как жердь, в штанах до колен, белой рубахе и яркой жилетке поверх. Кудрявые волосы его спускались до плеч, а нос по своей длине напоминал... м-да, нос главного персонажа из сказки "Гадкий утёнок". Мальчишка с таким восторгом глядел на Настю, что на минуту та почувствовала себя польщённой.
- Эта? - указал он на Настю.
"Ого! - подумала она. - Да меня, оказывается, тут ждали."
- Эта, - улыбнулась женщина за его спиной - в длинном платье и переднике с оборками.
По щекам у мальчика внезапно покатились слёзы.
- Какая прелесть! - выкрикнул он, рванулся вперёд и... схватил Настю в руки.
Вот это был номер. Уж чего девочка не ожидала, того не ожидала. Она оказалась маленькой - такой маленькой! - размером с ладонь. И мальчишка вертел её в руках - ну прямо... ну прямо как куклу!
- Замечательна, самая красивая кукла на свете, - говорил мальчик, сияя и вытирая слёзы. - Спасибо тебе, мамочка!
- Ведь я знала, - женщина поцеловала мальчика в макушку, - я знала, что такой подарок ко дню рождения придётся тебе по душе. Ну, играй...
И она вышла из комнаты.
А Ханс Кристиан - что то был Ханс Кристиан, Настя больше не сомневалась - поставил её перед собой на стол. Слёзы уже успели высохнуть на его щеках. (Впоследствии девочка узнала, что Андерсен был чрезвычайно впечатлительным ребёнком и по любому поводу заливался слезами.) Он довольно оглядел её со всех сторон. Поправил платье и "баранки" на голове...
Все эти вольности новоявленная "кукла" терпела только из уважения к личности великого сказочника.
Вдруг взгляд его загорелся. Выудив откуда-то корону из золотой фольги, он водрузил её девочке на голову.
- Будешь принцессой?
- Не буду! - сказала та громко и раздельно.
Он не удивился. Даже не испугался, что кукла - живая и разговаривает.
- Ну, это глупости. Какая же кукла не мечтает быть принцессой? Тебе понравится! - шепнул он ей. Аккуратно двумя пальцами взял за бант на спине и опустил на пол.
Настя оказалась в углу между кроватью и окном. О, тут было симпатично. Вдоль стен стояли разукрашенные куски картона - один с изображением величественного замка, другой - с синим озером и лебедями, третий - с морем и кораблями у причала... А лес изображали собой берёзовые ветки с только что распустившимися листочками. Они принесли с собой в дом пронзительный запах весны. И запах этот смешивался с запахом талого снега, проникавшим в комнату через открытое окошко.
Внимание девочки привлёк сундук, старый и облезлый. Из-под приоткрытой крышки торчали яркие лоскутки и выглядывали раскрашенные мордочки кукол.
- Это мой театр, - объяснил ей Ханс Кристиан. - И сегодня ты - примадонна в главной роли. Не волнуйся, твоя роль до смешного проста. Вот послушай... слушайте все! - повысил он голос.
Внезапно сундук зашатался. А Настя обмерла и попятилась: вот так да-а! Пища, бранясь и толкаясь, ожившие куклы полезли из сундука. Трубочисты и танцовщицы, королевы и лавочники, свинопасы и принцы спрыгивали на пол и разбегались по комнате.
- Новая пьеса... новая пьеса!.. - гомонили одни.
- Новая примадонна, - поглядывали на Настю другие.
- Какое платье, какой пояс! - стонала, пожирая её глазами, танцовщица.
- А платье-то сшито из старого хозяйкиного, - не приминула заметить королева.
- Тише! - взмахнул руками Ханс Кристиан. - Тише! Сейчас я расскажу сказку, которую придумал этой ночью. А потом мы все вместе её разыграем.
И все затихли. А мальчик уселся на пол, подогнул под себя ноги в залатанных на пятках носках и начал:
- Жил-был принц...
Он говорил, и от волнения у Насти на глаза навернулись слёзы. Жил-был принц. Ну да, эту сказку она слышала, наверное, раз сто. Не меньше. А Ханс Кристиан придумал её только сегодня ночью...
Принц сидел и горевал. А бедные король с королевой ходили вокруг да около, пытаясь утешить сына.
- Подумаешь! - восклицала королева. - Из-за какой-то принцессы и так горевать. Вот, взгляните, Марианна-Аделаида - у неё длинные-предлинные чёрные волосы. А вот Бригитта - у неё осиная талия. У Кристины глаза на пол-лица. А у Илоны платье с голубыми цветочками...
Все куклы-принцессы выстроились в ряд, улыбаясь принцу. Но тот только отмахнулся.
- Простите, мамочка, но мне нужна настоящая - понимаете, настоящая - принцесса.
- Интересно, где Вы такую найдёте, - нахмурилась королева.
И тут... в дверь картонного замка кто-то постучался. Старый король вприпрыжку побежал отворять.
У ворот стояла Настя. Боже, на что она была похожа! На девочку, промокшую до нитки. И это не удивительно: ведь на улице шёл дождь как из ведра. (Для вящей убедительности Ханс Кристиан щедро плеснул на примадонну водой из ведра.) Вода капала с её волос и платья прямо в носки башмаков и вытекала из пяток, а она всё-таки уверяла, что она настоящая принцесса.
- Самая настоящая! Самая что ни на есть! - уверяла Настя, скрестив за спиной пальцы.
- Ну, это мы ещё проверим, - скривилась королева и пошла стелить постель.
Ночь прошла как пять минут. И хотя горошина была настоящая, позаимствованная Хансом Кристианом на кухне из мешка... увы, Настя ничего не почувствовала. Это наводило на грустные мысли, ах... Но грустные мысли были прерваны вошедшей королевой.
- Ну, как вы почивали, моя милая? - ехидно осведомилась она. - Хорошо ли вам спалось?
- Ах, очень дурно! - ответила Настя раздельно и со значением. - Бог знает, что у меня была за постель. Я лежала на чём-то твёрдом, и теперь всё тело у меня в синяках! Не горошину ли случайно вы мне подложили?
Мама подошла как раз к концу пьесы. Все куклы тут же попадали на пол и лежали там деревянными чурками, глядя в потолок.
- Ханс, прибери кукол в сундук, вечно они у тебя валяются по всей комнате. Скоро обедать.
Мама снова ушла, Ханс Кристиан спрятал кукол, а новоявленную примадонну посадил сушиться у печки. Сидя так в тепле и слушая капель за окном, они разговорились.
Ханс Кристиан признался, что мечтает стать актёром. В Оденсе был свой театр. И раз однажды побывав на представлении, Кристиан так впечатлился яркими декорациями и игрой актёров, что просто "заболел" театром. Настя удивилась, что мечтой Андерсена не было стать писателем.
- Да что ты - писателем! - ужаснулся он. - Какой из меня писатель, если в школе я хуже всех по грамматике. В каждом слове у меня по две ошибки, и учитель замучился бить меня за это по пальцам.
Ханс Кристиан вытянул перед собой длинные худые руки. Вид распухших от битья пальцев потряс девочку.
- Но твои сказки, - напомнила она. - Ведь ты сочиняешь замечательные сказки...
Ах, что сказки, отмахнулся он. Их соглашаются слушать лишь старушки из богадельни. Да старый кот Карл. Когда же Андерсен пытался рассказать свежесочинённую историю сверстникам, над ним лишь зло смеялись. А иногда и били. Нет, сказки - ерунда. Он хочет быть актёром. Выступать на сцене, вдохновлённый образом нового героя - какой счастье! Но всё равно ничего не получится. Родители Ханса этой идеи резко не одобряли. И чтобы "дурь побыстрее выветрилась из головы" мечтательного мальчугана, мать договорилась с одним портным.
- Теперь я хожу к нему учиться шить. Каждый день. Но, Боже, всю жизнь шить для кого-то платья... - какой ужас! - Ханс Кристиан в волнении замахал руками, затряс головой и... внезапно заплакал.
Насте было страшно неловко, и она решила поскорее сменить тему. Тем более что вопрос этот с некоторого времени не давал ей покоя:
- Послушай, а как это получается, что все куклы в твоём театре - живые?
Он тут же перестал рыдать. Посмотрел на меня сквозь слёзы. Даже улыбнулся.
- Да очень просто! - И принялся вдохновенно объяснять. Если приглядеться, то можно увидеть, что все вещи, нас окружающие - и стул, и чайник, и часы, и старая штопальная игла... - все живые. Нужно лишь внимательно посмотреть. Очень внимательно. Вот, например, иногда - ночью или когда родителей нет дома - Ханс беседует с шифоньером, тюльпанами на окне или с этой вот печкой. Как-то шифоньер пожаловался, что у него ужасно болит дверца. Поэтому она так скрипит. Ханс Кристиан смазал петли дверцы, и шифоньер сообщил, что дверца болеть перестала. То же и с куклами. Кукол вырезал из дерева отец, и все смотрят на них и думают, что это просто деревянные чурки. Но ведь это не так. Если взглянуть на них особым взглядом - как на живых - они оживают. При Хансе Кристиане они всегда живые. А вот когда кто-нибудь заходит в комнату, тогда - всё. Да ты и сама знаешь...
- Погоди, - перебила девочка. - Как раз я-то и не кукла. Я по-настоящему живая.
Настя ожидала, от такого сообщения он упадёт в обморок. Ничего подобного.
- Конечно, конечно, - закивал он, улыбаясь, - ты по-настоящему живая...
- Да нет же, - возразила та, увидев, что он ничего не понял. - Я - не кукла. Я самый что ни на есть настоящий человек.
Ханс расцвёл в улыбке.
- Разумеется, - сказал он, и погладил её пальчиком по голове. - Для меня ты - всег-да человек!
"О-о-о-о! - застонала Настя про себя. - Похоже, мне не удастся его убедить в том, что я - из будущего. Хотя, с другой стороны, пускай. Даже хорошо. Неизвестно ещё, чем бы кончилось, поверь он мне. Может, ему расхотелось бы на всю жизнь писать сказки."
И она сказала просто:
- Знаешь, а ведь я могу смотреть в будущее. И хочешь - верь, а не хочешь - не верь, но ты станешь самым великим сказочником мира. Твои многочисленные сказки переведут на все языки. Даже через двести лет каждый ребёнок будет знать, кто ты такой. А в Дании тебе ещё при жизни поставят памятник.
Рот Андерсена приоткрылся, а глаза загорелись.
- Нет, правда?! - воскликнул он. Всхлипнул, вытер глаза. - Нет, ты говоришь правду?!
- Самую настоящую, - подтвердила девочка.
И хотела добавить что-то ещё - про книгу с его сказками, что лежала в будущем у неё на кровати, про "Принцессу на горошине"... но он уже умчался вон из комнаты.
- Мама! - услыхала я его взволнованный голос из кухни. - Мама, мне предсказали великое будущее, я прославлюсь! Мама, отпусти меня в столицу, в Копенгаген - я должен попытать своё счастье!
- И кто же тебе всё это напредсказал? - раздался недовольный голос мамы..
Внезапно и вдруг Настя поняла, что пора исчезать.
И не успела она об этом подумать, как...
Что такое? Снова очутилась в своей комнате на кровати. Через открытое окно в комнату проникал чудный запах талого снега - запах весны. На постели лежала книга со сказками Андерсена.
Ах вот в чём дело. Она просто заснула!
Девочка села и принялась читать предисловие. И вот что за интересную вещь она вычитала...
Ханса Кристиана готовили в портные. Он уже научился прилично кроить и шить, когда некто однажды предсказал ему, что он прославится. Взволнованный Ханс прибежал к матери и в слезах уговаривал её отпустить его в Копенгаген попытать счастья. "Я прославлю тебя! - твердил он. - Я стану великим актёром!" И мать уступила. Собрала в узелок его вещи и проводила до почтовой кареты.
Пытаясь пробиться в актёры, Андерсен долгие годы жил в крайней нищете. Увы, актёром он так и не стал. Зато стал писать пьесы для театра. А много-много позже, уже будучи известным драматургом, снова возвратился к увлечению своего детства - сказкам. Именно сказками - их было написано около ста - Андерсен прославился на весь мир. Их полюбили не только дети, но и взрослые.
Настя захлопнула книгу. И тотчас кое-что вспомнила. Найдя оглавление, она заскользила пальцем по заглавиям. "Свинопас", "Калоши счастья", "Бронзовый кабан", "Снежная королева"... Где же, где же это?.. Ах, вот! "Принцесса на горошине".