Аннотация: Навеяно песней Мартиэль "Чёрт побери". Попытка представить, как бы это выглядело ;) Первое место на ЕКТП "Скрижали Бездны" за февраль 2008
- Чёрт побери!
Я сморщился и смачно плюнул в чёрное облако, которым фыркнул мне в лицо уползающий с остановки автобус. Погода отнюдь не располагала ни к пешим прогулкам на дальние дистанции, ни к комфортному ожиданию следующего железного ишака.
- Чёрт побери! - я зло ударил кулаком в улыбающийся рекламный стенд. По издевательской надписи "Хочешь быть лучшим?" побежала сеточка трещин.
- Вот чёрт возьми, а!
Раздался хлопок, и остановка снова наполнилась удушливм дымом, хотя никакого транспорта поблизости не наблюдалось. Я хотел было ругнуться, но закашлялся так, что и не сразу понял, что в вонючем облаке кто-то стоит.
Существо передо мной явно предпочитало прямохождение, несмотря на копыта на по-козлиному изогнутых ногах. Нижняя часть туловища была облачена в чёрное с красным галифе, верхняя же, в том числе и хитрая мордашка, заросла чёрной шерстью, плотной и густой. На мордочке блестели тёмно-бордовые глазки-пуговки, чёрный кожаный пятачок носа смешно подрагивал, а довольная улыбка обнажала ровный ряд мелких, острых жёлтых зубов. Подвижные треугольные ушки располагались чуть пониже двух аккуратных рогов. Четырёхпалые руки, чёрные и высохшие, как у старого зулуса, теребили пушистую кисточку на кончике длинного хвоста.
- Из-зыди, б-белочка... - проговорил я, пытаясь себя ущипнуть. Вместо того, чтобы исчезнуть, глюк заговорил хорошо поставленным голосом промоутера из супермаркета:
- Поздравляю! Вы произнесли заклинание ровно 666 раз в течение нынешнего календарного года, и ваше желание будет исполнено!
- Бред какой-то... Офигеть не встать! - я сел туда, где на остановке бывает скамейка. Прошлым летом бомжи умудрились сдать её в металлолом, но я об этом забыл, и, вместо того, чтобы упасть на асфальт, бухнулся на сидение и почувствовал, будто прилип к нему. - Какое ещё желание?!
- Ну как это какое? Вы ровно 666 раз попросили... как бы это сказать... ну... - мой чёрный и пушистый друг явно смутился.
- Что "Ну"?! - взревел я.
- Побрать Вас...
- Чё-орт побе.. э.. хм.. да.
Копытно-рогатый пушистик выжидательно посмотрел на меня.
- Ну.. и. что теперь? - офигело спросил я, в уме прикидывая, что с таким другом откос от армии мне гарантрован.
- Прошу вас последовать за мной! - всё тем же промоутерским голосом произнёс чёртик и, прежде чем я успел что-либо предпринять, всё вокруг завертелось.
Дальнейшее напоминало декорации дешевого юмористического ужастика. Мы возникли всё из того же вонючего облака посреди большого зала. Подсветка была, разумеется, красной и тусклой, как от фонаря для фотопечати. Я всё ещё сидел на жележной скамейке, с которой мне было, натурально, не встать. Открыв было рот, чтобы послать эту скамейку по всем известному адресу, я вздрогнул и замер на полузвуке. Страшненькая перспектива моментально нарисовалась перед моим воспалённым воображением, и я поперхнулся.
Мой спутник, казалось, не заметил моих душевных волнений. Оглядев скамейку, он сокрушенно покачал головой:
- Да.. Офигеть, не встать... Первое у вас получилось даже без нашей помощи... Ну что ж, придётся вам путешествовать по нашим краям сидя!
Скамейка подо мной неприятно завибрировала и поплыла за неторопливо идущим чёртиком вглубь зала. Там, в красном полумраке, что-то потрескивало и булькало. Пахло дымом, серой и растопленным гудроном.
- На нашем производстве трудится приблизительно сто тысяч чертей, - рассказывал он тем временем, и в его тоне слышались интонации советского мастера цеха. - Да-да, это не преувеличение. Видете ли, удовлетворять потребности подсознания совсем непросто... Страшно даже подумать, сколько людей, выросших в атеистическом государстве, подспудно представляют себе ад как помесь котельной с кухней!
Мы проходили (то-есть он-то проходил, а я проезжал) мимо громадных закопчённых чанов, над которыми клубился пар. Обслуживающий персонал, все как один с копятами, рогами и хвостами, явно был в родстве с моим проводником. Многие оборачивались на нас, махали моему провожатому и возвращались к преванному делу.
Мы вышли из зала в Чёрный-Чёрный Коридор (название мне было торжественно объявлено). Из-за плотно закрытых дверей доносились нечленораздельные вопли.
- Туда мы заглядывать не будем, - сказал чёртик, поёжившись, - Не на что там смотреть. Жуткое садо-мазо...
По коридору величественно проплыл огромный, весь в красных прожилках, глаз. Не удостоив нас взглядом, он достиг поворота и скрылся.
- Это что было? Саурон, что ли?
- Да нет, обычный бехолдер, - нахмурился мой провожатый. - Что-то не к добру они тут разлетались...
Тем временем коридор вывел нас в другой зал. Этот был в ином стиле - холодный, синеватый и, как сказала бы моя подружка, "готичненький". В зале было удивительно пусто - только в дальнем конце высился иссиня-чёрный трон, к счастью, без признаков того, кто мог бы на нём сидеть. Чувствовалось, что чёртик старается проскочить этот зал как можно быстрее.
В следующем коридоре мы обогнали Гроб-на-колёсиках, который катил аккуратный скелет в фартуке и галстуке-бабочке. Из гроба доносился характерный звон стеклотары. Я снова придержал свои комментарии, чтобы не вышло чего похуже: мне начинал нравиться бред, царящий вокруг.
Чёртик толкнул неказистую дверь, и она открылась с душераздирающим скрипом.
- Вот, бабка, я привёл его.
Обстановка комнаты была явно позаимствована из русских сказок. На лавочке у грязного, затянутого паутиной оконца, сидела самая настоящая Баба-Яга, с бородавками и крючковатым носом, в выцветшем ситцевом платке и залатанной кофте.
- Привёл - да ить, ить отседова, безьдельних, мы тут с Ванькой-то саме покалякаим... - Ты эт, вставай-ка, милчеловек, неча тута рассиживать!
Скамейка отлипла от моего зада и растворилась в воздухе. Я решительно не знал, что сказать.
- Умё-он, - протянула бабка, поцокав языком. Она смотрела на меня искоса, с прищуром, наклонив уродливую голову к левому плечу.
- Я это... я... в общем, подумал...
- Вот ентова не надо, Ванюшка, лучше не думай! А то думалка занеможет да отвалится, где другую сыщешь?
Я поспешно обхватил голову руками. Повыше висков я нащупал две твёрдые шишки.
- Слухай сюда, меньшой. Ты, ты, меньшой пока побудешь, не зырь на мя! - бабка обращалась явно ко мне. - Я тебя на первый раз отпускаю. Побачу, покумекаю, к чему тебя там пристроить, а как шёрсткой пойдешь - так и возьму тебя, глядишь, и поучу ишшо уму-то разуму... Ну! Раз, два, три! Сгинь!
Глаза резко защипало от едкого дыма, голова закружилась. Затем я почувствовал пронизывающий холод и сильные руки, поднимающие меня.
- Вот они, - сказал второй, придерживая меня за локоть. Он извлёк мой студенческий из заднего кармана джинсов и задумчиво сверял фотографию. - Наркотики употребляем?
Я сфокусировал взгляд на стражах порядка. Шутить они были явно не намерены: вечерело, срывался колючий снег, а я тут заснул прямо на асфальте на остановке у разбитого рекламного щита... Прикинув, что терять мне уже нечего, я улыбнулся, в точности как мой знакомый чёртик, и произнёс:
- Да провалитесь вы!
Посмотрел, как аккуратно затягивается асфальт, подобрал студенческий билет и зашагал к дому, раздумывая, что делать с начавшим пробиваться хвостом.