Аннотация: О нравственном развитии личности в различные периоды Российской истории, о смене эпох и взглядов, о семейных ценностях и преемственности поколений.
РОССИЯ В НАСЛЕДСТВО
У кого Россия внутри - тот потеряет ее лишь вместе с жизнью
М. Цветаева
1991
"Продали Россию", - прошептал Иван Михайлович и, закрыв глаза, тихо опустился на подушки. На его тумбочке, вплотную придвинутой к скрипучему дивану, стояла послевоенная фотография смеющейся Маруси, среди старых газет и использованных упаковок лекарств ярким пятном алел партбилет.
Дед умирал. И в его глазах, когда-то жизнерадостных и стойких, застыли ни страх, и ни боль, а удивление и вопрос: "Почему?" Почему рушится то, что было свято для него? Что это за дикий "парад суверенитетов" вместо могущественного Советского Союза? Почему в стране прекращена деятельность компартии - величественной партии Ленина? Он вдруг понял, что прожил жизнь зря...
И как будто в ответ на эту несправедливость, из глубины его изношенного тела выползла, как гремучая змея, тяжелая болезнь, победы над которой не было. Иван Михайлович не ел уже седьмые сутки, с каждым днем все слабел, периодически впадая в беспамятство, а, очнувшись, тянул руки к сыну и шептал: "Продали Россию..."
Михаил Иванович, его 46-летний сын, сидел рядом с отцом на пахнувшем затхлостью и старым котом кресле и молчал. Он помнил отца энергичным и сильным, вечным борцом за справедливость, за дело Партии коммунистов и, казалось, нерушимого Союза!
Иван Полеев - дед
"Я - ровесник Октября!" - шутил обычно дед. И это было, действительно, так. Рожденный в 17-ом году, он с детства был пропитан духом пролетарской борьбы. Мать его умерла при родах в революционной Москве, а спустя год, участвуя в подавлении "эсерского" мятежа, погиб и отец, большевик, работник железнодорожного депо.
Вырастила Ивана тетка, сестра отца, тоже яростная большевичка, которую все называли товарищ Полеева. Она научила его непримиримости и твердости, мужеству и настойчивости в достижении цели. А цель тогда была одна - построение социализма. Иван часто вспоминал, как вечерами, когда они с теткой укладывались спать, она подолгу рассказывала ему, какой счастливой будет жизнь, какими благоустроенными будут города и дороги, какими добросовестными и добрыми будут люди. В жизни, однако, все было иначе. Полуразрушенная страна голодала и всеми силами пыталась выбраться из экономической ямы. Нищета, нехватка специалистов, толпы беспризорников.
В самом начале 30-х тетка отвела Ивана к железнодорожникам, туда, где работал его отец, и тем определила будущую профессию своего племянника. Пройдет очень много времени, и в далеком 1981 году он станет инициатором создания в Москве железнодорожного музея. Глядя на старую технику, будет вспоминать, как мальчишкой прибегал на рассвете в депо, хватался за любую работу, стараясь быстрее всему научиться и одновременно наслаждаясь громкими металлическими звуками, тяжелым пыльным запахом и тем неизменно надвигающимся прогрессом, который вот-вот готов был ворваться в их жизнь. Время шло, и в 39-ом возмужавший молодой железнодорожник Иван Полеев по праву возглавил комсомольскую ячейку одного из подразделений Московской железной дороги...
...Великая Отечественная яростно обрушилась на мирную жизнь, сокрушая все созданное и нерушимое. Тетка с первых дней обивала пороги военкомата, однако, из-за возраста на фронт ее не пустили, а назначили замсекретаря регионального политсовета по агитационно-пропагандистской работе. Ее воодушевленный призывный голос сутками звучал в репродукторах и на заводских митингах, на улицах и в красных уголках. В первые дни войны она дала рекомендации племяннику для вступления в члены ВКП(б) и сказала: "Будь достоин памяти своего отца!"
С чувством высокой ответственности и неизменной верой в Победу советского народа уходил на фронт Иван. Именно в те годы, теряя своих товарищей, превозмогая усталость, а, порой и страх, он ощутил себя подлинным борцом! В 1942 году он встретил свою единственную и настоящую любовь - Марию.
Она работала медсестрой в прифронтовом госпитале, и через ее руки ежедневно проходили сотни больных и раненых, но того лейтенанта с добрыми и живыми глазами, который, находясь в тяжелом состоянии, вдруг прошептал ей: "Выходите за меня замуж", она не забыла, ласково отвечала на его редкие письма, тревожилась, если их долго не было. И когда в 44-ом они с Ваней неожиданно встретились, искренне ответила на его чувства. Стояло последнее лето войны, и молодым снова предстояло расставание, хотя затянулось оно ненадолго.
Трижды орденоносный Иван вернулся в Москву после тяжелого ранения и был направлен начальником отделения МЖД, совмещая основную деятельность с работой парторга. А Маруся приехала в столицу на седьмом месяце беременности, и в победоносном мае 1945-го родила чудесного белобрысого мальчишку, которого назвали в честь деда Михаилом. "Еще один железнодорожник растет!"- гоготал счастливый отец. Но мальчик рос тихим и замкнутым. Увлекался историей и литературой, и семейных традиций не продолжил.
Михаил Полеев - сын
Свое послевоенное детство Михаил вспоминать не любил. Он всегда считал, что поздно родился, что не было на его пути преград и лишений, и некуда было стремиться. Казалось, что отец "отвоевал" за него наперед. Он и сейчас, будучи семидесятилетним, все равно оставался неугомонным: передавал молодым опыт работы, выступал с докладами в московском университете путей сообщения, музей железнодорожный организовал, о войне на слетах и сборах рассказывал. И сына Михаила всюду проталкивал.
Герой послевоенных пятилеток и делегат 19-го съезда партии, он получил квартиру в знаменитой сталинской высотке - на площади Красных ворот. Михаил до сих пор не забыл, как в первый раз они подъехали к этому монументальному дому - самой высокой точке Садового кольца. Холл - как настоящая станция метрополитена. Квартира - просто дворец. Мама Маруся только охала да ахала от красоты и простора. А младшая сестра Галинка трепетно начала уговаривать десятилетнего Мишу поиграть в "прятки".
Михаил хорошо учился, хлопот родителям не доставлял и всячески опекал сестру. Он много читал, пробовал писать рассказы в детские журналы, однако документы после школы подал на исторический. Вопрос о его поступлении в железнодорожный МИИТ отпал как-то сам собой. Отец давно понял, что сын продолжать его дело не сможет, и, особо на этом не настаивал, за что Маруся была ему благодарна.
А в 1964 году случилась беда - нелепо погибла сестренка. Каталась на катке и, упав, разбила голову. Отец попал в больницу с инфарктом, мать целые дни проводила с ним. Михаил совсем замкнулся, все свободное время проводил в институтской читалке. А через полгода неожиданно привел домой молодую девушку.
- Знакомьтесь,- произнес он, - это моя будущая жена - Галина.
- Галина? - мать, пошатнувшись, успела опереться о буфет.
Галина была розовощекой рязанской барышней, умной, грамотной, однако своенравной и упрямой. Хотя Ивану Михайловичу она понравилась. Маруся же деликатно молчала и грустно смотрела на сына. Невестка училась на филологическом факультете, была фанатично предана литературе, каждый день приносила домой кипы книг и устраивала еженедельные литературные чтения. В такие вечера квартира на Красных воротах превращалась в общественное учреждение, где люди перемещались как хаотичное броуновское движение, что-то декламировали и много курили. Мужа обычно дома не было, сын запирался в библиотеке, а добропорядочная Маруся, пытаясь накормить гостей, постоянно натыкалась на холодный взгляд невестки.
Позже, когда Галина забеременела, и, вследствие, тяжелого токсикоза вообще перестала выходить из дома, Маруся попросила мужа на время переехать к ее старой больной тетке.
Так Полеевы-старшие оказались у тетки Василисы в ее перепланированной коммуналке в Столешниковом переулке. Более нелепую квартиру трудно было себе представить! Но Маруся взялась за дело, и очень скоро превратила этот "оплот социализма" в уютное гнездышко. Несколькими шкафами разделила огромный коридор, сделав библиотеку и маленькую швейную мастерскую, из кладовой получился кабинет для Ивана, а заставленный ранее "черный" ход выходил теперь на тенистую площадку с уютной лавочкой посреди цветочных клумб.
Уже давно умерла тетка, а Полеевы не торопились возвращаться...
Иван Полеев - внук
У молодых родился мальчик. В выборе имени умная Галина уступила семье мужа, понимая, что пользуется всеми благами новых родственников... Так появился на свете еще один Иван Михайлович.
Галина гордилась свекром, а тот баловал Ваньку, как только мог. Своей жаждой жизни, своей неугомонностью и настойчивостью внук был больше похож на деда, чем его меланхоличный отец. Дед водил его на Кремлевские елки, в "образцовский" театр, на телевидение, в цирк на Цветном бульваре. В 10-летнем возрасте Ванька побывал в "Артеке". Пожалуй, на этой поездке все его благие порывы и закончились.
Многое от деда скрывали. Многое он терпел сам: пропущенные уроки, сорванные пионерские сборы и позже - комсомольские собрания, драки, жалобы соседей и учителей, блатные "ни-о-чемные" песни и даже растущее год от года откровенное разгильдяйство внука. Первый раз чаша терпения Полеева-старшего была переполнена, когда юный отпрыск утащил из дома Полное собрание сочинений Ленина и сдал то ли в макулатуру, то ли в "Букинист", в любом случае, с целью наживы. Но был своевременно водворен назад участковым. Дед заперся с внуком в кабинете, и два часа то тихо и внятно, то переходя на крик, пытался объяснить отщепенцу, что есть на свете подлинно святые вещи, которые делают нашу жизнь по-настоящему значимой; цитировал Николая Островского: " ...что прожить жизнь надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы...". Ванька торжественно пообещал не позорить отныне семью и взяться за ум, тем более что до окончания школы оставалось полгода.
А 9 Мая, когда счастливый и торжественный дед, заехал после парада домой, чтобы переодеться на чествование ветеранов, угнал от подъезда его машину - новехонькую блестящую "Волгу", на которой совершил умопомрачительный вояж с одноклассниками, и к вечеру оказался в детской комнате милиции.
- В такой день! - полночи хватаясь за сердце, возмущался Иван Михайлович. - Все! В Армию! Может, там из него человека сделают. Пока не увижу результатов, знать его не желаю! - Сказал, и слово свое сдержал: за внука в институте не просил, в военкомате не кланялся, да и извинений его не принял. Ванька пыхтел все лето. Пытаясь нагнать упущенный материал, он подал документы в московский железнодорожный институт, так обожаемый дедом, но экзамены, естественно, провалил. Однако, оказавшись на срочной службе, он не растерялся: быстро разобрался в существующих иерархиях, на рожон не лез, но и спуску другим не давал.
Дед приехал на присягу в парадной форме вместе с отцом, о чем-то долго беседовал с командиром роты, затем подошел к похудевшему Ивану и протянул руку: "Ну, что ж, внучок, порадовал. Не подвел!" Иван Михайлович откровенно и даже как-то по-детски радовался армейским успехам внука, гордился тем, что его перевели служить в ГСВГ - Группу советских войск в Германии. Там Ванька, насмотревшись на Европу, хоть и была она тогда социалистической, понял, КАК он хочет жить: не так, как дед - за идею, но и не так, как отец - без идеи! Теперь он знал, чего хочет!
Вернувшись, Иван достаточно легко поступил в Бауманку, но, отучившись один семестр, объявил родителям, что переводится на заочное. Те, конечно, были против. Но дед молчал, размышляя о последнем разговоре с внуком. Тогда Ваня заявил ему: "Прости, дед, жизнь изменилась, и твои идеалы ничего не значат. Я и мое поколение будем жить по-другому!" Иван Михайлович очень расстроился, но спорить не стал, а крепко задумался: "Как же это можно - по-другому?"
А внук достаточно энергично и весело начал свою трудовую деятельность, работу менял часто, заявляя, что "ищет себя". Поскольку финансово он был обеспечен, а по характеру остался сумасбродным и авантюрным, девушки прохода ему не давали.
- Ванюша, - вздыхала баба Маруся, - они же вешаются тебе на шею, как на новогоднюю елку!
А дед назидательно добавлял:
- В роду Полеевых всегда однолюбы были!
- Вот встречу такую, как Марусечка, и тоже однолюбом заделаюсь, - смеялся Ванька, собираясь на очередное свидание...
И встретил, и влюбился, и песни пел, и Баратынского читал, добиваясь взаимности. Сашенька, как звали невесту, понравилась всем и сразу. Она была открытой и веселой, и в квартире на Красных воротах теперь всегда слышался ее смех. Окончив текстильный институт, работала в швейном цехе известного предприятия, а в выходные участвовала в показах мод и мечтала о манящей профессии манекенщицы, то есть модели, как сказали бы сейчас. Однако через полгода после свадьбы неожиданно забеременела. Молодой муж был счастлив, и Сашенька (к великой радости всех новых родственников) ребенка решила оставить.
Дед - 1991.
Скрипнула дверь, и в комнату с огромным пушистым котом на руках вошла соседка. Почти безжизненный Иван Михайлович вдруг очнулся и почти явно прошептал: "Маруся". У Михаила до боли сжалось сердце. Прошло уже три года, как умерла мама, но отец отказывался в это верить. В последние годы у нее сильно упало зрение, и она была почти беспомощной. Муж всеми силами старался ее поддержать, но она вдруг слегла - сказалась и голодная юность, и война, и смерть дочери, и постоянная тревога за ближних...
- Мишенька, - почему-то шепотом сказала соседка, - я вот Викинга вашего принесла.
Кот мягко, но настойчиво вырвался из ее рук и, привычно принюхиваясь, отправился на диван. Не дождавшись от хозяина ласки, уютно устроился прямо у его правой руки. Пальцы деда слегка шевельнулись... Гулко пробили старые довоенные часы...
Через несколько дней старый Полеев умер, так и не узнав, что 6 ноября Ельцин подпишет Указ о роспуске КПСС и КП РСФСР, продолжится и благополучно завершится развал Союза... Рухнет целая Империя, та, которую он создавал вместе с другими борцами за светлое будущее, так и не наступившее.
А еще через несколько дней родится его правнук. Правда, имени, принятом в полеевском роду, он не получит. Назовут его Антоном Ивановичем Полеевым, и речь теперь о нем и его времени.
Антон Полеев - правнук
Антошка появился на свет в лихие 90-ые годы в разоренной стране, в эпоху, когда криминал подмял под себя практически все сферы жизни, в эпоху глобального пересмотра ценностей, в эпоху начала предпринимательства, эпоху "клетчатых баулов". Это они, жизнестойкие предприниматели, втащили в страну первую жвачку и "Амаретто", пуховики и кроссовки. Это они вкатили через таможню первую сотню иномарок.
Родители Антона упрямо и настойчиво стремились жить в той стране, которая им досталась. Иван, наплевав на полученное в Бауманке образование, получал новое особенное образование на ниве расцветающего российского бизнеса. Заработав первые деньги на перегоне машин из Европы, он открыл небольшую автомастерскую, приторговывал запчастями и иномарками. Однажды угодив в криминальную ситуацию, вовремя одумался, и с тех пор честно создавал и укреплял свой бизнес. Он сделал в огромной красноворотской квартире, потерявшей свой былой лоск, качественный евроремонт, обставил ее шикарной мебелью, и, как когда-то дед, холил и лелеял все свое семейство.
Его жена Сашенька так и не вышла на работу после рождения Антона из-за его болезненности. Однако как только ребенок подрос, без дела не сидела. В той бывшей коммуналке, где жили когда-то старые Полеевы, она вместе с институтской подругой на "вечном Марусином зингере" шила на заказ отличные вещи, используя выкройки из "Бурды" и собственные оригинальные идеи.
Маленький Антошка всегда находился рядом, играя под окнами в маленьком садике, который когда-то создала трудолюбивая Маруся или подолгу зависал в виртуальном мире, созданном игровой приставкой. Он рос настоящим современным ребенком, умело обращался с любой техникой, рвался к отцу в мастерские, да мать не пускала. Уже в пятилетнем возрасте Антон прекрасно понимал разницу между Россией и "заграницей", куда родители успели его свозить, после чего торжественно объявил деду Михаилу, что жить он будет где-нибудь на юге Франции.
А сам Михаил Иванович после смерти отца главой семейства так и не стал, и весь тот груз ответственности, который раньше выполнял дед, лег на плечи его сына. Именно Иван заставил его остаться в университете и принять все перемены, которые произошли. Многие его коллеги, преподававшие историю партии и политэкономию, остались погребенными под обломками развалившейся системы и оказались практически на улице без работы, без денег, без званий. Он же в очередной период своей жизни "ушел в себя", запланировал докторскую и довольно успешно печатался на спонсорство сына.
Галина Николаевна также по совету сына перешла преподавать русский и литературу в первый элитный лицей, где платно учились дети администрации района вперемешку с детьми новых русских и первых успешных российских предпринимателей. Она была настоящим профессионалом русской классической литературы, что же касается социалистического реализма, то с ним было покончено, и отныне она учила своих учеников писать совсем другие сочинения.
Правнук (спустя семь лет) - 1998.
Стояла вторая половина августа. Было воскресенье. Галину Николаевну, несмотря на отпуск, вызвали на работу принять после ремонта класс. Она разговаривала со строителями, указывая на то, что еще бы ей хотелось доделать. По коридору, заставленному новыми партами, гарцевал семилетний Антон. Ему уже все надоело, и он периодически заглядывал в кабинет, делая бабушке многозначительные знаки. Наконец она освободилась и позвала внука:
- Антошка, а хочешь, я тебе твой класс покажу?
У мальчишки загорелись глаза. Он вприпрыжку побежал за бабушкой.
- Ух, ты, круто! Скорей бы, - завизжал Антон, и, посидев по очереди почти на каждой парте, принялся подсчитывать, сколько дней остается до его первого в жизни 1 сентября.
Они вернулись домой к обеду. По коридору тянулся вкусный запах свежей выпечки. Это Александра, решив побаловать мужа, вернувшегося из командировки, испекла пиццу. Из кабинета доносились громкие голоса, причем, голос мужа звучал намного громче. "Господи, он первый раз в жизни так кричит", - подумала Галина Николаевна и открыла дверь.
- Что здесь происходит?
Михаил Иванович, подскочил с дивана навстречу жене:
- Галя! Ты представляешь, он собирается продать эту квартиру! Эту квартиру! - и, в очередной раз набросившись на сына, выдохнул, - Да ты можешь понять, что это за квартира! Это память об отце, это...это...как родовое поместье! Это не продается!
- Ваня, что случилось? - спросила мать.
- Мама, ты должна меня понять. Неделю назад я все продал и вложил деньги в новый бизнес. А сегодня я потерял все.
- История назовет это суверенным дефолтом, - мрачно произнес историк.
- Да какая мне разница, как это назовет твоя история, - продолжал возмущаться Иван. - У нас только один выход - продать эту квартиру.
Галина Николаевна покачала головой:
- Нет, Ваня, это невозможно. Мы, конечно, привыкли жить на твои деньги. Но ничего, начнешь все сначала. С голода не помрем: и зарплата, и пенсия. Давай продадим коммуналку в Столешниковом!
Антон отвернулся к окну, не заметив, как в кабинет вошла жена.
- Не поможет! Мама, я вложил не только свои, но и чужие деньги. Мне очень серьезно пригрозили. Они согласны простить долг, если я отдам им ЭТУ квартиру.
У двери тихо охнула Саша.
- Мы все переезжаем в Столешников, - не глядя на нее, продолжил Иван и быстро вышел из комнаты.
Правнук (спустя десять лет) - 2008.
Одиннадцатиклассники, постоянно перешептываясь и поглядывая на часы и телефоны, лениво записывали под диктовку очередной образец минисочинения для сдачи ЕГЭ по русскому. Учительница Любовь Андреевна, чувствуя, что они устали, настойчиво пыталась продиктовать оставшиеся предложения и постоянно повышала голос.
- Полл, пойдем в "Титанике" потом оттянемся, - зашептал Антону сзади его друг Серж.
- А Анька пойдет? - спросил, не оборачиваясь, Антон.
Любовь Андреевна стукнула книгой по спинке стула:
- Полеев, не отвлекайся. Предыдущая социальная тема тебе, к сожалению, не удалась!
Антон хотел было развить разговор дальше, но раздался спасительный звонок...
Молодые люди потащились по жаркой улице подальше от школы в сторону любимого бара "Титаник" втроем: Полл, Серж и Энн, как они называли свою подругу Анну. Разговор, естественно, был об экзаменах, о навязанном среднему образованию едином государственном экзамене.
- Все, конечно, зависит от темы, - серьезно рассуждала Анна. Как попадется тебе какая-нибудь философия, начнешь рассуждать, развивая ее, да еще ошибок от избытка чувств наделаешь! Лучше бы уж что-нибудь банальное: про любовь и семью, про работу, про Россию, наконец.
- А что про Россию-то писать? - толкнул друга Серж, - валить из России надо, а не писаниной заниматься!
- Ну, ты же русский человек, напишешь чего-нибудь, - лениво отвечал Антон. - А "насчет валить", я, лично, не хочу.
Анна усмехнулась:
- Ой, брось, Полл, не гони. Из-за границы с предками не вылезаешь. И не хотел бы там остаться?
- Нет!- тряхнув головой, упрямо ответил парень.
Антон вспомнил об этом разговоре, подходя к своему дому: "А, действительно, что про нее писать-то, про Россию современную?"
Возле их небольшого двухэтажного домика выстроились в ряд автомобили, и он невольно залюбовался ими: вот мамина красотка - "мицубиси", вот дедушкин старенький, но все такой же элегантный "фордик", а вот и важная отцовская "тойота". Да, и дом у них ничего! Отец купил его у своего компаньона три года назад и, кажется, еще что-то за него выплачивал, а, может, и нет. Бабушка и дед, правда, категорически отказались переезжать и остались в Столешниковом переулке, но в гости приезжали часто, вот как сейчас.
Да, безусловно, Антон предками гордился. Мама со скрипом, но двигает свое модельное агентство, на выставки уже стали приглашать. Отец, тот просто монстр какой-то! Говорят, были у него неприятности лет десять назад в 98-ом, но сейчас ничего, недвижимостью занимается.
- Родители, куда вы все подевались? - посвистел Антон, но никто не отозвался.
Голоса раздавались из гостиной.
- Дефолт 98-го года стал главным фактором будущего успеха России, - рассуждал дед.
- Ага, все (и я в том числе) получили пинок под зад, - усмехнулся отец.
А мама Саша, махнув вошедшему сыну рукой, вопросительно посмотрела на мужа:
- Вань, ты же сам говорил, что сейчас совсем другая ситуация.
- Ситуация другая. Но будет кризис, и нужно быть подстрахованным на всякий случай. Я кое-что придумал. А для этого мне нужны свободные деньги. Учитывая, что цены на недвижимость будут катастрофически падать, квартиру в Столешниковом нужно продавать как можно быстрее. Первые этажи сейчас в цене. Так что, родители, давайте, переезжайте.
- Ничего не остается от прошлой жизни, одни руины, - тихо и безнадежно произнес Михаил Иванович...
...Экзамен шел уже второй час. Антон сидел на последней парте. Основное задание он уже сделал, благо, бабуля натаскала, и с удивлением рассматривал тему своего сочинения "Что значит для вас Россия?". Было тихо, только изредка переминались с ноги на ногу дежурные преподаватели, участливо разглядывая лица выпускников. Энн, оказавшаяся с ним в одном кабинете, о чем-то размышляла и улыбалась, мечтательно раскрыв красивые карие глаза. "Эх, о любви, наверное, пишет", - завистливо подумал Антон. Затем посуровел, придвинул к себе бумагу и уверенно начал писать:
"Россия... Что чувствует современный гражданин Российской Федерации, когда слышит это слово? Мощь, силу, величие? Может быть, он ощущает аромат необъяснимой свободы, царящий в воздухе повсеместно? Не знаю. Боюсь, что на сегодняшний день для многих это слово - лишь комбинация звуков. Что с нами случилось? Наверное, дело в продажности и безответственности властей, значительном упадке культуры и перераспределении ценностей, алкоголизме и наркомании, низком уровне жизни, плохом медицинском обслуживании, ненормальной "дедовщине" в армии, загрязнении окружающей среды, взяточничестве, бюрократии и проституции, издевательствах над сиротами в детских домах.
Главная проблема современного человека - это равнодушие и безразличие ко всему. Мы сдались, опустили руки и молча наблюдаем за происходящим, как будто смотрим фильм-катастрофу в уютном кинозале. Наш народ разучился видеть настоящие таланты, и теперь у него другие герои. Мультимиллионеры, покупающие яхты и спортивные команды; писатели, все чаще использующие ненормативную лексику; журналисты, описывающие гадкие подробности частной жизни знаменитостей; певцы, исполняющие бездарные песни, прославляющие гламур и богатство, в то время как основное население страны с трудом сводит концы с концами...
...Что же такое Россия сегодня? Возможно, это просто огромная красочная декорация, за которой собственно и начинается сама жизнь? Нет, Россия - это, прежде всего, народ. С необъяснимой чистой русской душой, которую так никому и не удалось понять. И погубить. И несмотря ни на что, пока в наших сердцах есть частичка Земли Русской, Россия будет жить, а мы будем за нее умирать, потому что дороже нее у нас до сих пор ничего не было!"