|
|
||
|
Мы так близки к тому, чтобы стать богатыми. В этом мире каждый может быть адски богат. Забитые массы в Индии перестали бы крутить педали велорикш и стали бы тащить "Лиар-джеты*" по улицам Калькутты. Индейцы в бразильских дождевых лесах пели бы в дожде. Исчезающая фауна надела бы узкие бикини: "Спасите девушку из Ипанемы..."**. Эскимосы прекратили бы забивать палками детёнышей тюленей и посвятили бы арктические просторы подготовке команды по фигурному катанию олимпийского уровня. Если бы мы все были богатыми, Салли Струтерс*** в приложении к журналу появлялась бы с заголовком "ВЫ МОЖЕТЕ ПОСЛАТЬ ЭТОГО РЕБЁНКА В ЛЕТНИЙ ЛАГЕРЬ ДЛЯ СНИЖЕНИЯ ВЕСА ИЛИ ПЕРЕВЕРНУТЬ СТРАНИЦУ". В гуманитарных пакетах CARE имелись бы вилки для устриц и трюфели. А музыканты давали бы благотворительные концерты, чтобы поднять денег для отправки "Роллинг Стоунз" на пенсию. ----------------------------------- *Lear-Jet - небольшой реактивный самолёт, сделаный одноимённой компанией **"Девушка из Ипанемы" - международный хит, по количеству римейков на втором месте после "Yesterday" группы "Биттлз". Ипанема - элитный пляжный район Рио-де-Жанейро. ***Салли Струтерс - кинозвезда 80-х, активистка благотворительных организаций ----------------------------------- Деньги не решат всех наших проблем. Но деньги дадут нам выбор, разрешат нам выбирать проблемы, которые мы хотим иметь. Туристические компании могут открыть франшизы в Боснию и Герцеговину, где мусульмане и сербы могут расстреливать друг друга в пейнтбольных войнах. Саморазрушительные индивидуумы будут существовать и дальше, но вместо того, чтобы умирать от передоза наркотиков в кабинках платных туалетов, они испускали бы дух в роскоши Шато Мермонт, как Джон БелушиIV. Фундаменталисты из "Талибана" смогут и дальше держать женщин взаперти, но они смогли бы открыть для этого в Кабуле универмаг Bergdorf Goodman's. Тогда они никогда больше не увидели бы своих жён. Всё это возможно, потому что современная индустриальная экономика работает. Видимо, она работает в одних местах лучше, чем в других. Но она работает, и даже на самых бедных территориях. Кот-д'Ивуар сейчас производит почти такое же богатство на душу населения, которое производили Соединённые Штаты, когда была объявлена доктрина Монро*, а Египет производит ещё больше. Америка не считала себя бедной страной в 1820-х, и, на самом деле, в то время она была одной из самых процветающих наций мира. По истории этой самой индустриальной экономики были сделаны обширные исследования, большей частью Организацией Экономического Сотрудничества и Развития. ОЭСР была основана странами-учасниками плана Маршалла после Второй Мировой войны, и о её цели говорит её название. ОЭСР хочет сделать каждого адски богатым, хотя она никогда не признаётся в этом открыто в своей литературе. В 1995 году ОЭСР опубликовала книгу экономиста Ангуса Мэддисона "Обзор мировой экономики за 1820-1992 годы". Мэддисон изучал экономический рост с 1950-х годов, и он проверил и взвесил статистику предмета и статистические оценки. В силу этого Мэддисон высчитал, что до Промышленной революции экономический рост был ничтожен. Измеренный в долларах США 1990 года, мировой Валовый Внутренний Продукт (ценность всего, произведенного на Земле) увеличилось с 565$ на человека в 1500 году до 651$ на человека в 1820 году. Это означает увеличение благосостояния на 27 центов в год. Но после Промышленной революции случилось что-то чудесное. Общий мировой ВВП вырос с 695 миллиардов долларов в 1820 году до почти 28 триллионов долларов в 1992 году. Эта планета имела то же количество пахотной земли в 1992 году, что и в 1820 году, и (что спорно) меньше природных ресурсов. К тому же, население выросло от немногим более одного миллиарда до около 5,5 миллиарда. Но даже при этом мировой ВВП на душу населения вздулся от 651$ до 5.145$. Процветание увеличивалось на 26$ в год. Благосостояние росло в сто раз быстрее, чем до Промышленной Эры. Современная экономика работает, и мы знаем, как заставить её работать лучше. Свободные рынки максимально успешны. Это видно каждому, кто смотрит. Гонконг с 6,5 миллиона человек на 402 квадратных милях (1041 кв.км) имеет годовой ВВП 163,6 миллиарда долларов. Танзания, с 29,5 миллионами человек на 342 000 квадратных милях, имеет ВВП 18,9 миллиарда долларов. Даже свободный рынок с большим багажом налогов и регуляторных перепон намного лучше рынка, который не свободен. В Швеции почти столько же пахотной земли, что и на Кубе, и тот же уровень природных ресурсов, и климат хуже, и на пару миллионов меньше людей. Но ВВП Швеции более чем в одиннадцать раз больше размера кубинского. Свободный рынок даёт фору образованию и культуре. Северная Корея имеет уровень грамотности 99%, дисциплинированное, трудолюбивое общество и ВВП 900$ на душу населения. Марокко имеет уровень грамотности 43,7% и общество, которое проводит весь день за питьём кофе и дониманием туристов, чтобы те купили какие-то тряпки, и ВВП 3.260$ на душу населения. Мы знаем, что делать, и мы знаем, как делать. Но тогда что же с этим миром не так? В какой-то степени, то же самое, что и со мной. Потому что прозаический, удручающий и несколько постыдный факт заключается в том, что секрет движения вперёд как раз и состоит в том, о чём говорили мне мои родители. Всё чудо современной индустриальной экономики основано на вещах, которые наши родители старались вбить в наши головы до того, как мы уйдём в колледж отращивать баки и волосы на ногах (или, в современном случае, прокалывать брови и делать тату на шее). Это совет, который мы получали за обеденным столом, пока плавился желатиновый десерт, а наши друзья ждали нас в супермаркете. Это была неуклюжая отрывистая речь наших родителей с глазу на глаз, и им приходилось подпрыгивать к нам, когда мы уже вырасли. Это то, что мы слышали в повышенных тонах, когда приносили домой одни четвёрки или разбивали машину.
Конечно, под "тяжёлым трудом" наши родители не имели в виду тот тяжёлый труд, в котором заключается работа бедных людей во всём мире. Немногие родители надеются, что их дети будут иметь работу носить на голове сорока-фунтовые вёдра с водой. Наши родители хотели, чтобы у нас была тяжёлая работа, которая была бы интеллектуальной, наполненной и обещающей продвижение по жизни. (Хотя они также хотели, чтобы мы покосили лужайку.) Тяжёлая работа была связана с образованием. Однако, миллиарды людей не имеют возможностей получить образование, а некоторые из них, такие как религиозные фундаменталисты и колледжские профессора-деконструкционисты, не верят в образование, когда они его уже получили. Это одна из причин, почему тот родительский совет за обеденным столом трудно применить к бедным массам земли. Есть также миллиарды людей, у которых нет прав собственности, не говоря уже о самой собственности. Или права собственности непостоянны, и собственность может забрать любой, у кого есть пистолет или положение в правительстве. Эти миллиарды людей обеспокоены, будучи ответственными, потому что быть ответственным означает думать о будущем. Они его не нашли. Правление закона жестко. И это должен быть хороший закон, а не албанский "Закон Лека". Поэтому для того, чтобы то, что говорили нам наши родители, было действенно для всего земного шара, маме и папе нужно привести мировых лидеров в нашу столовую. Всем президентам, премьер-министрам, диктаторам, генералам, председателям идиотских политических партий, сумасшедшим партизанским вождям и фанатическим главам религиозных сект нужно будет потесниться вокруг фанерной имитации красного дерева королевы Анны (с увеличенным количеством фанерных листов) и поговорить по-настоящему. Здесь мы говорим о демократии. Демократия - это защита от тирании, если не считать того, что демос становится тираном. Народ может проголосовать за то, чтобы быть бедными, что, кажется, стараются делать шведы. Сейчас все люди на планете приходят в этот дом. И когда они попадают туда, они собираются делать... точно то же самое, что делали мы. Они собираются не слушать. Во всём мире существует упрямство в вопросе денег. Существует намеренное и даже воинственное невежество относительно путей и средств. Налицо сердечный и почти вселенский отказ понимать основные экономические принципы, стоящие за созданием благосостояния. Не всё это невежество иррационально. Некоторые люди наживаются на экономической нужде. Например, экономисты. Джон Мейнард Кейнс не смог бы стать большой шишкой, управляющей правительственной интервенцией в бизнес и финансы, кроме как благодаря Великой Депрессии. И Алан Гринспен нашёл успех, потому что мы все потеряли свои кошельки, когда инфляция напугала наши трусы. Мы боимся власти других над собой, а богатство - это власть. Мы боимся, что Кэйти Ли Гиффорд собирается заставить нас шить костюмы для бега трусцой за тридцать центов в час. Но действительно ли богатые скупее, чем бедные? Прогуляйтесь в полночь по шикарному району, затем прогуляйтесь в полночь за несколько кварталов от американского Капитолия. Конечно, можно попасть в неприятности и в Монте-Карло. Можно проиграть в рулетку. Можно пострадать в тёмном бизнесе с бывшим мужем принцессы Стефани. Но более вероятно быть обворованным в Округе Колумбия. Не то, что мы должны завидовать преступлениям этих бедных людей. Они просто занимаются политикой в малом масштабе. Если бы они слушали своих политических лидеров, они бы опустили пистолет и взяли бы урну для голосования, и воровали бы у всех нас вместо одних из нас. Политические системы любят бедность (и они так много её производят). Бедные люди - более лёгкая цель для демагога. Ни Мао, ни даже Цзян Цзе Минь, похоже, не поднялись бы на площадке Нью-Йоркской Фондовой Биржи. И политики в демократиях также наживаются на нужде. Соединённые Штаты тридцать лет имели широкий ряд программ борьбы с бедностью. Эти программы провалились. Миллионы людей всё ещё бедны. И эти люди голосуют за политиков, которые поддерживают сохранение программ борьбы с бедностью. Об этом что-то как-то рассказывает теория заговора Мэта Драджа. Многие религии призывают восхищаться бедностью. А некоторые религии даже защищают практику быть бедным. Хотя все эти религии, похоже, желают принимать большие пожертвования наличностью. Может, вы думаете, что бизнесмены в поисках новых потребителей будут всегда против безденежья? Но Кейти Ли Гиффорд - не единственная в своей зависимости от нуждающихся рабочих, ищущих очень низкооплачиваемую работу. Затем есть определённая часть защитников окружающей среды, которые думают, что лишения человека означают благосостояние растений и животных. Танзанийский опыт туристов, субсидирующих носорогов против убивающих носорогов нуждающихся браконьеров, доказывает обратное. А Азия, где каждый мужчина мог бы позволить себе "Виагру", была бы лучшим событием для носорогов. Но многие "зелёные" продолжают верить, что увеличение процветания неправильно. Например, известный защитник контроля над рождаемостью Пол Эрлих сказал: "Дать обществу дешёвую обильную энергию... будет равносильно тому, чтобы дать ребёнку-идиоту пулемёт". И наконец, всеобщая бедность благоприятствует богатству особого рода. Если большинство людей в нищете, это прекрасно для немногочисленных богачей. Они получают дешёвую домашнюю прислугу, низкие цены на унаследованную недвижимость, а по Мартас Вайнъярд не гуляют толпы. Это объясняет наличие маленьких гадких плутократий в бедных странах. Наверное, это также относится к богатым социалистам, сияющим на политическом пейзаже последние два столетия. Я начал эту книгу вопросом, почему одни части света богаты, а другие бедны, и я, естественно, имел предубеждения о том, какие будут ответы. Я отдавал преимущество свободному рынку, и не потому, что я что-то знал о рынках, а потому, что я живу в свободной (или почти свободной) стране, и я свободный человек (постольку, поскольку я могу часто звонить домой), и он для меня работает. Я скептически относился к возможности политики благоприятствовать экономике, потому что я что-то об этом знал. Я писал о политике дома и за рубежом в течение многих лет. У меня было низкое мнение о торговле и о тех, кто ней занимается. И я считал, что культура, как экономический фактор, это шутка. Как может балет сделать танзанийцев богатыми? Я был глупо удивлён, узнав, насколько важен закон. Закон, конечно, исходит от политики. А политическая система - это конечный продукт ребуса культуры, состоящего из общественных отношений, идей и убеждений. Что привело меня обратно к свободному рынку. Я начал смотреть на свободный рынок с точки зрения его действенности, "эффективности", как сказал бы экономист. Я перестал смотреть на свободный рынок как на систему нравственности. Моё изначальное предубеждение заключалось просто в одном уважении. Важнейшая часть свободного рынка - это та часть, которая свободна. Экономическая свобода не может быть не повязана со свободой других видов. Вы можете иметь свободу религий, если рабби сможет проводить ночные службы в пятницу. Вы можете иметь свободу собраний, но куда вы все собираетесь, если идёт дождь? Конституция США (по крайней мере, я на это надеюсь) - это утверждение американских культурных ценностей. Первая Поправка подразумевает свободный рынок. Шесть из оставшихся девяти статей Билля о Правах с разных сторон защищают частную собственность. Две другие говорят о правах, закреплённых за людьми, некоторые из которых - определённо экономические права. Мы - нация свободного рынка, хотя избиратели и избираемые иногда это забывают. Вера в свободный рынок означает веру в то, что люди имеют незыблемое право на плоды своих стараний, а право использовать эти плоды по своему усмотрению продолжается до тех пор, пока гнилой персик не окажется на лице других людей и т. п. Есть люди, которые в это не верят. Некоторые из этих людей просто плохие. Они крадут. Некоторые из этих людей - "националисты", и думают, что хорошо забирать вещи у других людей, если они живут дальше, чем летит персик, или говорят на другом языке, или у них другая религия, или у них смешной вид. А короли, императоры и им подобные, которые правили человечеством большую часть его истории, были под впечатлением, что всё принадлежит королям, императорам и им подобным. Сейчас короли и императоры застрелены или низведены до жалких церемониальных постов, и самый общий довод, чтобы не верить в экономическую свободу, это то, что свободный рынок несправедлив. Социалисты, социал-демократы, американские либералы и все другие виды экономических регуляторщиков думают, что необузданная промышленность, сельское хозяйство и коммерция ведут к эксплуатации людей, которые в них не так преуспели. Предположительно при этом создаётся небольшое безнравственное богатство и огромное количество невообразимой бедности. Адам Смит в "Богатстве наций" (опубликованном по счастливому совпадению в 1776 году) был тем, кто начал доказывать, что свободный рынок хорош для всех. Смит, похоже, был первым, кто понял, что все добровольные обмены увеличивают процветание. Благосостояние создаётся любым перемещением. Это может показаться равноценной торговлей, но каждый торговец отдаёт то, что стоит меньше, чтобы получить то, что стоит больше. Отсюда возрастает богатство обоих торговцев. Когда изготовители копий в эпоху неолита совершали обмен с плетельщиками корзин, изготовители копий получали возможность носить вещи способом более удобным, чем нанизывание их на наконечники копий, а плетельщики корзин получали возможность убивать мастодонтов способом более эффективным, чем забрасывание их корзинами. Прибыли свободного рынка выгодны всем. Это нравственно. И в этой нравственности красиво то, что нам не нужно быть хорошими, чтобы её достигнуть. В самом, возможно, единственном знаменитом отрывке из книги по экономике Адам Смит утверждает: "Мы имеем свой обед не от доброй воли мясника, пивовара или пекаря, а от их заботы о своём собственном интересе." Смит увидел, что эгоистическая забота человека о своём собственном благосостоянии на самом деле благоприятна для общества. "(он) преследует только собственную выгоду," - писал Смит, - "и он в этом ... ведом невидимой рукой, продвигающей вперёд некую линию, что не является частью его намерений." Эта линия - это то, о чём эта книга: это экономический прогресс. Основная нравственность свободного рынка, однако, не отвечает на следующее особое обвинение в несправедливости. Экономическая свобода приводит к разностям в благосостоянии. И эти разности огромны. "Разрыв в доходах" является предметом критических дебатов в экономике. Восприятие несправедливости - это причина, почему огромное число порядочных и доброжелательных людей во всём мире, фактически большинство из них, не рвутся с объятиями к свободному рынку в его полноте. Полная экономическая свобода означает такую систему, как в Гонконге при Копертвейте, без барьеров для торговли и движения капитала, а также без барьеров для потока рабочей силы, без минимальной зарплаты, без контроля цен и без попыток создать справедливое общество. Это устрашающая перспектива, и она пугает не только шведов и Фиделя Кастро. Социалисты и капиталисты естественно оказываются по разные стороны в вопросе, какой должна быть справедливая экономическая жизнь. Но то же происходит с разными политическими партиями, которые провозглашают себя про-рыночными. То же происходит с теологами и философами. И то же происходит с обычными людьми, когда они голосуют за статьи школьных сборов или решают насколько врать, платя налоги. Справедливость - это мощный эмоциональный выход, но как обеспечить справедливость? Экономическую систему, которая обеспечивала бы экономическую справедливость, построить тяжело. Карта мира полна провалившихся попыток, так же, как и эта книга. Когда правительство контролирует и экономические возможности отдельных лиц, и принудительную мощь государства, мы получаем в лучшем случае Шанхай. Любой бизнесмен ищет, чтобы у одного из его держателей акций были танки, артиллерия и реактивные истребители. Это нарушает основополагающее правило счастливой жизни - никогда не позволять людям со всеми деньгами и людям со всеми пушками быть одними и теми же людьми. Есть другая трудность политического контроля над экономикой, которая препятствует даже самым лучшим правительствам хорошо использовать ресурсы. Эту проблему объяснили экономисты Милтон и Роза Фридман в своей книге "Свобода выбора". Фридманы доказывают, что есть только четыре способа тратить деньги:
Если вы тратите свои деньги на себя, вы ищете наиболее ценное за наилучшую цену - отпадные Pings на распродаже "Гольф по дешёвке". Если вы тратите свои деньги на других людей, вас продолжает беспокоить цена, но вы можете не знать (или вас может не заботить), чего хотят другие люди. Поэтому ваш сводный брат получает на Рождество книгу Дипака Чопры. Если вы тратите деньги других людей на себя, тяжело сопротивляться тому, чтобы не прийти домой с настоящими Pings, новой кожаной сумкой, оранжевыми штанами с маленькими клюшечками на них, и парой Foot-Joy Spikes. А если вы тратите деньги других людей на других людей, какая на хрен разница, что они с этим потом будут делать, и хрен с ним, сколько оно стоит. Почти все расходы правительства попадают в категорию четыре. Вот поэтому благодарные жители Украины получили Чернобыль. К тому же, если важна справедливость, что действительно справедливо? Мы можем сказать что-то вроде: "Люди имеют право на еду, право на жильё, и право на хорошую работу за хорошую зарплату". Но, с точки зрения экономиста, все эти права подразумевают производство ограниченного количества товаров, встречающее неограниченный спрос. Если справедливое общество не порождает бурный экономический рост (что сделать проблематично в обществах, где на первом месте справедливость), товары будут проходить через перераспределение. Попробуем перефразировать утверждение о правах следующим образом: "Люди имеют право на мою еду, право на моё жильё и право на мою хорошую работу за мою приличную зарплату". Принятие свободного рынка позволяет нам избежать политического унижения и злоупотребления финансами, которые неизбежны при попытке сконструировать справедливую экономику. Это также позволит нам увидеть, что экономики нельзя конструировать. Экономическая наука - это мера того, как человеческая природа преобразует материальный мир. Рынок "бессердечен". Так же, как часы и линейки. Сказать, что экономические проблемы - результат провала свободного рынка, это всё равно, что поправиться на десять фунтов и сказать, что ванные весы врут. Адам Смит выяснил, что рынки самоорганизуются. Человек имеет "общую предрасположенность к разного рода торгу и обмену", - писал Смит. Если люди защищены от принуждения со стороны других людей, и со стороны сообщества других людей, известного как государство, человеческие мозги и жадность создают экономический рост. " Сила мастифа ничуть не поддерживается быстротой серой гончей или сообразительностью спаниэля", - писал Смит, - "Среди людей - наоборот: самые несходные дарования служат друг другу". Я думал, что экономические проблемы были результатом невежества в экономике. Я снова был неправ. Я спросил друга, имеющего знания в этой области: "Почему концепцию "невидимой руки" так трудно понять?" Он сказал: "Потому что она невидима." Труднее всего понять в экономике то, что она не нуждается в том, чтобы её понимали. Мои балбесы-друзья и я, будучи в колледже, совершенно справедливо тратили нашу интеллектуальную энергию на любовь и смерть вместо денег. Но было одно, что нам нужно было выучить. И нужно до сих пор. И эта часть знания, кажется, противоречит психологии, жизненному опыту и диктату сознания: Экономика - это не нулевая сумма. Нет фиксированного уровня благосостояния. Это значит, что если у вас слишком много кусков пиццы, мне не надо есть коробку. Ваши деньги не являются причиной моей бедности. Отказ поверить в это лежит в основе наихудших примеров экономического мышления. И действительно, в любой отдельно взятый момент вокруг много богатства. Но богатство основано на производительности. Без производительности не было бы никакой экономики, никакой экономической мысли, плохой или хорошей, и никакой пиццы или чего- либо ещё. Мы сидели бы и смотрели на скалы, и, возможно, позднее у нас что-то появилось бы на обед. Богатство основано на производительности, а производительность можно увеличивать. Фактически производительность можно сказочно увеличивать, как показал Ангус Мэддисон в "Обзоре мировой экономики". Кто-то, кто беспокоится о справедливости, ещё может посмотреть на цифры Мэддисона и сказать, что это лишь средние цифры. ВВП на душу населения не показывает нам, кому на самом деле досталась вся наличка. Этот радетель о справедливости может процитировать старую песню: "Богатые стали богаче, а бедные..." "...увлечены историями о разводах богатых людей в журнале People." Не так хотел закончить своё предложение наш радетель. "...платят более низкие проценты залога, потому что у банков есть больше денег, чтобы давать ссуды." И не так. "...получают лучшие рабочие места, потому что есть больше капитала, чтобы инвестировать в бизнес." Нет, вот его клише: "Богатые становятся богаче, а бедные беднее." Но только этого не видно в новейшей истории. ВВП на душу населения - обманчивая цифра, и она не рассказывает нам о благосостоянии отдельных людей. Но есть другая статистика, у которой нет тех же проблем усреднённости. Средняя продолжительность жизни и уровень детской смертности рассказывают нам, как обстоят дела у простых людей. Не важно насколько богата элита нации, её члены не собираются жить до 250 лет, и их число очень ограничено. И никакая страна не может показать фальшивую детскую смертность, взяв несколько богатых детей и позволив умереть всем бедным детям. Исследование ООН "Перспективы Населения Мира: Обзор 1996 года" содержит историческую статистику средней продолжительности жизни и детской смертности. Цифры даны для самых развитых регионов, менее развитых регионов и наименее развитых регионов. Последние - это действительно бедные страны, такие как Танзания. В начале 1950-тых самые богатые страны имели средний уровень уровень смертности младенцев 58 смертей на 1000 живых рождений. К началу 1990-тых этот средний уровень опустился до 11. В течение того же периода уровень смертности младенцев в беднейших странах упал со среднего уровня 194 смерти на 1000 до 109 на 1000. Уровни детской смертности уменьшились и в богатых и в бедных странах, и также сократился разрыв в этих уровнях. Разница в 136 смертей на 1000 уменьшилась до разности в 109 смертей через сорок лет. Это всё ещё слишком много мёртвых младенцев (и трудно себе представить число мёртвых младенцев, которое не было бы слишком большим, если только обеспокоенный справедливостью является также ревностным защитником права выбора). Но уровни смертности младенцев дают нам некоторую обнадёживающую информацию о мировом экономическом росте. Да, богатые становятся богаче, но бедным от этого не становится хуже. Они становятся родителями. Продолжительность жизни говорит нам то же. В начале 1950-тых люди в богатых странах жили в среднем 66,5 лет. К началу 1990-тых они стали жить 74,2 года. В беднейших странах средняя длительность жизни увеличилась с 35,5 года до 49,7года (что, и это немного нервирует, было как раз моим возрастом когда я писал это предложение, и я был рад, что живу не в Танзании и не должен умереть этой ночью). Как бы там ни было, а разница между средней продолжительностью жизни богатыми и бедными этого мира увеличилась на 6,5 года. Богатые становятся богаче. Бедные становятся богаче. И все мы становимся старше. Таким образом, богатство - это не всемирный воробей, который ворует кошельки, и если то, что делает вас богатым не делает меня бедным, зачем нам вообще заботиться о справедливости? Мы не должны. Справедливость хороша при женитьбе и в детском саду. Это милая маленькая домашняя добродетель. Но любовь к справедливости - не благородное чувство. Справедливость не идёт в одном ряду со щедростью, любовью, долгом или самопожертвованием. В стараниях сделать так, чтобы всё было по справедливости, всегда есть оттенок искания собственной выгоды. Не старайтесь примерить её на меня. Как основа политической системы справедливость вообще не может иметь никакой ценности. Ветхий Завет ясно говорит по этому поводу. Библия может показаться неподходящим местом для экономических исследований, особенно для того, кто ходит в церковь примерно раз в год, и только потому, что моя жена говорит, что пришёл Пасхальный Кролик. Однако я размышлял (с социо-экономической точки зрения) над Десятой Заповедью. Первые девять заповедей содержат теологические принципы и общественный закон: не делай себе резных образов, не убивай, не кради и т. п. Достаточно справедливо. Но затем следует Десятая Заповедь: "Не пожелай дома ближнего твоего, ни жены ближнего твоего, ни слуги его, ни служанки, ни его вола, ни его осла, и ничего того, что у ближнего твоего." Это основные Божьи правила о том, как мы должны жить, очень короткий список священных обязанностей и высоких нравственных предписаний, и как раз в конце этого всего: "не возжелай коровы дружбана своего." Что это здесь делает? Почему Бог, сказав Моисею лишь десять заповедей, выбрал в качестве одной из них заповедь о ревности к благосостоянию за соседней дверью? А ещё подумайте, как важна для благосостояния сообщества эта Заповедь. Если вы хотите осла, или вы хотите примус, или вы хотите уборщицу, не грызите себя тем, что есть у людей на другой стороне улицы. Идите и добудьте своё собственное. Десятая Заповедь - это послание социалистам, эгалитаристам, людям, озабоченным справедливостью, кандидатам в президенты 2000 года - всем, кто считает, что богатство должно быть перераспределено. И послание ясно и кратко: Идите к чёрту. Если мы хотим, чтобы весь мир был богат, мы должны начать любить богатство. В разнице между бедностью и изобилием проблема не в разнице, а в бедности. Богатство - это хорошо. Вы знаете это о вашем собственном богатстве. Если вы стали богатым, это здорово. Вы можете улучшить свою жизнь. Вы можете улучшить жизнь своей семьи. Вы можете купить образование, путешествовать, получать знания о мире. Вы можете инвестировать во что-то стоящее. Вы можете давать деньги на благородные цели. Вы можете помогать друзьям и соседям. Если вы станете богатым, ваша жизнь станет лучше. Жизнь людей вокруг вас станет лучше. Ваше богатство - это хорошо. Тогда почему богатство всех других - это не хорошо? Богатство хорошо, когда оно есть у многих людей. Оно хорошо, когда оно есть у немногих людей. Потому что деньги - только инструмент, и больше ничего. Вы не можете есть или пить деньги или удобно одевать их, как нижнее бельё. Но богатство (денежные накопления) - набор инструментов. Инструменты могут быть использованы, чтобы причинить вред. Вы можете вломиться в дом, направив вилку погрузчика в окно. Вы можете ударить кого-то гидроэлектрической турбиной по голове. Но всё равно инструменты - это хорошо. Когда у столяра много инструментов, мы не говорим ему: "У тебя их много. Ты должен дать что-то из своих молотков, пил, шурупов и гвоздей парню, который готовит омлеты." Зарабатывание денег тяжёлым трудом и мудрыми инвестициями - прекрасные занятия. Другие пути зарабатывания денег тоже не так плохи до тех пор, пока все те, кто в деле, участвуют в нём добровольно. Как бы ни были ужасны албанские финансовые пирамиды, албанские бунты были хуже. И Гонконг при Джоне Коупертвейте показывает, что даже самая чистая система свободного рынка заставляет частные средства использоваться для общественных нужд. Если бы Соединённые Штаты радикально сократили размер своего правительства, упразднили бы все субсидии, контроль цен и "корпоративное благосостояние" и отменили бы свои программы гарантированных выплат, мы бы всё равно платили налоги. И эти налоговые поступления тратились бы (в идеале) на такие разумные вещи, как школы, дороги и национальную оборону, в том случае, если британцы вторгнутся снова и попытаются передать Уолл-Стрит красному Китаю. Или возьмём реальный жизненный пример двух ребят, которые с отличием закончили колледж. Один из них восхищённый идеалист. Другой весь в делах. Идеалист вступает в "Друзья Земли" и приковывает себя цепью к секвойе. Деловой идёт работать в инвестиционный банк и продаёт рыбные деривативы, зарабатывая 500.000 $ в год. Даже учитывая то, что эгоистичный молодой банкир обманывает налоговую службу IRS (а он это делает), он в конечном счёте будет платить 100.000 $ налогов в год: налог на прибыль, налог на собственность, налог с продажи и т. д. Пока восхищённый идеалист спас одно дерево (если у лесозаготовительной компании не оказалось болтореза), пират в галстуке отдал обществу 100.000 $ на школы, дороги и ВМФ США, не говоря уже о Департаменте Внутренних Дел, у которого достаточно фондов, чтобы спасти сколько угодно деревьев и молодых идеалистов, прикованных к ним. А если бездушный яппи обманывает IRS так хорошо, что оставляет себе целых пол-миллиона? Эта наличка не будет лежать в его ящике для запонок. Потраченные или сохранённые эти деньги окажутся куда-то инвестированными, и возможно эти инвестиции приведут к созданию нового вида плуга XXI века, микрочипа или "мока латте". Общество выиграет. Богатство приносит миру большую выгоду. Богатые люди - герои. Они обычно так не думают, но это их проблемы, а не наши. Почти каждый человек в мире сейчас признаёт, что свободный рынок говорит нам экономическую правду. Экономическая свобода порождает богатство. Экономическое подавление порождает бедность. Бедность - это школьница, которая занимается проституцией, чтобы прокормить своих родителей на Кубе. Бедность - это Джон, который ночью носится на машине всю ночь, ища доктора, в то время как его дочь умирает. Это бабушки, просящие милостыню на улицах Москвы. Но как бы там ни было, бедность не печальна. Бедность приводит в бешенство. Такие вещи не должны происходить. Такие условия не должны существовать. Мы не можем решить всех жизненных проблем, но мы можем решить проблему огромных мирового масштаба материальных лишений. Решение не работает идеально. Решение не работает одинаково. Тем не менее решение работает. Если мы не можем достичь всего, давайте достигнем лёгкой цели. Мы знаем как избавиться от бедности. Мы знаем как создать богатство. Но по причине лени, страха, благодушия, любви к власти или глупого идеализма мы отказываемся делать это. Мы думаем, что мы можем поиграть в свободу - разрешить какие-то из этих свобод и оставить наши любимые ограничения на месте. Мы думаем, что мы можем покрутиться вокруг свободного рынка, пренебречь его ценами и всё равно получить его блага. Есть анекдот, который, как я думаю, рассказывал президент Рейган, чтобы проиллюстрировать отношение некоторых людей к благам, которые они получают от свободы и частной собственности. Если Рейган не рассказывал этот анекдот, он мог бы его рассказать. Он может не помнить, к чему он... Без сомнения, сейчас он забыл всё, что касается экономики. И я в этом вместе с президентом. Я намереваюсь начать забывать об экономике так скоро, насколько смогу, оставив в уме, однако, несколько рудиментарных воспоминаний, таких как вот это - о бродячем торговце, который остановился на ночь в семье фермера. Когда эта семья села за стол обедать, на стуле за столом сидела свинья. У свиньи на шее висели три медали на ленточках, и у неё была деревянная нога. Торговец говорит: - О, я вижу, с вами за столом обедает свинья! - М-да, - говорит фермер. - Это потому, что это очень особенная свинья. Вы видите эти медали у неё на шее? Ну, первая медаль за то, что когда наш годовалый сыночек упал в пруд и начал тонуть, эта свинья нырнула, выплыла и спасла ему жизнь. Вторая медаль за то, что когда наша маленькая дочка оказалась в ловушке в горящем амбаре, эта свинья забежала внутрь, вынесла её и спасла ей жизнь. И третья медаль за то, что когда нашего старшего сына в загоне зажал в угол разъярённый бык, эта свинья пробежала под забором, схватила зубами быка за хвост и спасла мальчику жизнь. - Да, - сказал торговец, - я вижу, почему вы разрешили этой свинье сидеть за столом и обедать с вами. И я понял, почему у неё медали. Но как получилось, что у неё деревянная нога? - Ну, - сказал фермер, - свинью, такую, как эта, нельзя съедать всю за один раз. |
|