Вообще я не люблю мягкие игрушки. Плюшевые зайчики, мишки, собачки... на мой взгляд, все это слишком пошло и банально. У меня был Лев.
Настоящий Лев с большой буквы: огромный, с гривой и длинным тонким хвостом, оканчивающимся пушистой кисточкой, бежевый с темно-коричневым - подлинно львиного окраса. Когда отец привез его в подарок из очередной поездки, я испугалась (Лев был больше меня четырехлетней) и обходила его стороной ровно до тех пор, пока не обогнала по росту. Вот тогда он и перекочевал из родительской спальни в нашу с сестрой детскую. И хотя купили Льва именно мне (львенку по гороскопу), мы с сестрой практиковали совместное пользование. И я не помню, чтобы из-за Абама мы когда-нибудь ссорились.
Свое имя Лев получил благодаря появившейся у нас привычке прыгать на него с кровати с воплем "а-а-а-бам!". Еще мы раскручивали его за хвост и бросали (как ни странно, он был легкий), повязав ему пиратскую повязку на один глаз, поили тройным одеколоном (пах он в итоге как завзятый алкоголик эпохи "сухого закона"), накрасили фломастером пасть, распороли шов под хвостом и периодически извлекали оттуда мелкие квадратики разноцветного поролона для изготовления различных пупсиковых аксессуаров, ежегодно стирали и вывешивали во двор сушится, прицепив прищепку на многострадальный хвост. Абам терпел и, что самое удивительное, не рвался, не линял и даже не худел, несмотря на периодические поролонопускания.
Он был большой, поэтому, когда началась война, мы не смогли взять его с собой. Папа обещал, что это ненадолго, и мы скоро вернемся. Бабушка с дедушкой остались, они не хотели оставлять дом, выстроенный собственными руками, как и родители не верили, что это надолго и всерьёз, что больше мы не увидимся.
Когда дедушка умирал и его мучали страшные боли, он попросил бабушку посадить Абама на табуретку в изножье его кровати. Он смотрел на него и вспоминал нас, так ему легче переносить боль, говорил он бабушке. А на другом берегу Ингури, засыпая, я слышала, как мама тихонько плачет на кухне, и тоже плакала молча, стараясь не разбудить сестру. Мы не могли пересечь границу, чтобы приехать к ним, потому что в Абхазии для грузин больше не было места.
Я ни разу не была на могилах бабушки и дедушки. Ничего не знаю о дальнейшей судьбе Абама. Может быть, его сожгли после смерти бабушки с остальными ее вещами, может быть, в опустевшем разграбленном доме его сгрызли оголодавшие крысы, может быть, какой-нибудь мародер унес его и отдал другим детям.