- Своей задачей я вижу спасение людей от преждевременной смерти...
Посетитель, нервно мнущий черную шляпу, вызывал у Карла противоречивые чувства. С одной стороны, он никого не ждал и вышел к гостю в совершенно неподобающем виде: в домашнем халате и мягких тапочках. С другой стороны, судя по вышедшему из моды покрою сюртука и характерному акценту, господин являлся выходцем из России. Заинтригованный, Карл пригласил посетителя пройти в кабинет и предложил ему кресло напротив письменного стола, в которое тот уселся с видимой опаской на самый краешек.
- Позвольте поинтересоваться, - прервал Карл затянувшуюся паузу, - вы собираетесь спасать всех людей поголовно? Или только некоторых?
- А! Да! Разумеется! Разрешите представиться! - господин словно очнулся от глубоких дум. - Кисловский, Валерий Петрович. Из Петербурга. Путешествую по Европе.
Хозяин благосклонно кивнул.
- Так что о спасении людей? Вы, кажется, хотели высказаться?
Кисловский моргнул, сморщился, но тут же просветлел лицом.
- Да-да-да! Спасение! Разумеется, всех спасти я не могу, - он извиняюще улыбнулся. - Но наиболее достойных - да!
Карл облокотился на столешницу.
- Кого же вы считаете достойным?
- Это простой вопрос! - Валерий Петрович обмахнулся шляпой и продолжил: - Разумеется, тех, кто оставил в истории, культуре, искусстве, науке глубочайший след. Такие люди известны. Более того! Практически все ушли от нас до срока, отпущенного им природой. Вследствие случайных болезней, несчастных случаев и низкого уровня медицинского обслуживания.
- Так вы - врач? - догадался Карл.
- Вовсе нет! - возмутился Кисловский. - Я, скорее, экспериментатор.
Карл покачал головой. Русские всегда казались ему несколько странными и экзальтированными, но при этом интересными собеседниками с необычными идеями и нестандартным взглядом на окружающий мир.
- Хорошо. Не приведёте ли пример такого известного человека, которого стоило бы спасти?
Валерий Петрович задумался. Его взгляд скользил по обстановке кабинета, ничем особенным не отличающейся от другой подобной и никак не отражающей личности хозяина, переехавшего сюда почти три года назад. Обежав пространство кабинета, взгляд сфокусировался на хозяине - молодом кудрявом человеке с небольшой бородкой. Карл уже начинал волноваться: с этими русскими никогда не поймешь, когда следует вызывать доктора, а когда просто подождать.
- Да! - Кисловский неожиданно вышел из задумчивости. - Пушкин! Александр Сергеевич! Великий русский поэт, заложивший основы современного русского языка! К сожалению, погиб на дуэли. Но! - на этих словах Валерий Петрович воздел палец к потолку. - Если бы дуэль с Дантесом не состоялась, какими шедеврами одарил бы нас гений поэта! Или врачебная помощь вовремя подоспела, и Пушкина бы вылечили? А?! А Лермонтов!..
- Подождите, - прервал Карл гостя. - Но ведь этих людей уже нет среди нас, если я не ошибаюсь?
- Нет, - грустно подтвердил Кисловский. - А почему? Потому что им не помог такой человек, как я! Но! Для тех, кто еще жив, не всё потеряно! Например, Эдгар По! Вы его знаете? Американский поэт, писатель, романтик, предтеча разнообразнейших направлений в литературе. Он еще жив. И пишет!
- Никогда о таком не слышал, - признался Карл. Разговор с русским начинал утомлять. Карл никак не мог понять, чего же тот хочет.
- Неважно! - Валерий Петрович резким движением руки отмел возражения. - Не пройдет и двух лет, как он погибнет от рук грабителей, позарившихся на его деньги, вещи и одежду.
- Э-э-э...
Карл не знал, что сказать на подобное утверждение. Как можно заранее знать - когда и как человек погибнет? Кто этот русский? Не он ли сам запланировал убийство американского литератора?
- Вы - провидец? - осторожно поинтересовался хозяин, лишь бы не заронить подозрений в голову жуткого господина.
- Вовсе нет! - отказался Кисловский. - Эти данные можно легко узнать в любом справочнике. Кстати. Как раз с предотвращением смерти Эдгара По будет связана моя последующая деятельность.
Карл облегченно вздохнул. Вероятно, русский господин из сыскного бюро. Тогда всё объясняется. Или не совсем всё?
- Не изволите ли тогда ответить на мой вопрос? Что привело вас сюда, господин Кисловски?
Валерий Петрович подскочил с кресла и начал нервно прохаживаться перед столом, заставляя хозяина равномерно вертеть головой слева направо и обратно, напоминая самому себе китайского болванчика, оставленного владелицей дома на каминной полке.
- Правильно! Именно так! Проклятая забывчивость! Доннерветтер! Я же к вам!
Кисловский неожиданно остановился. Карл опять насторожился. Гость вытянул руку вперед и уставил палец прямо ему в грудь.
- Вы! Великий писатель! Основоположник немецкого романтизма! Куда до вас Гофману или даже вашему другу Гейне?! Вы - столп! Опора! Фундамент! Всей немецкой литературы! Греясь в лучах вашей славы, будущие писатели смогут выдавать лишь жалкие потуги на настоящую литературу! Вы - потрясатель основ! Ваши идеи, изложенные высоким литературным языком, понятным всем и каждому, всколыхнут умы читателей. Достаточно вспомнить роман "Быт и нравы немецкой буржуазии"! А ваши мистические новеллы! "Призраки во тьме", "Унесенный призраками", "По ту сторону смерти". За что бы вы не взялись, на всём лежала печать гениальности!
- Н-но, - начал заикаться Карл от напора русского. - У меня даже в мыслях не было...
- Скромность. Видеть такую скромность у великого человека - что может быть приятнее?
Карл поднялся и упрямо помотал головой.
- Послушайте! Господин Кисловски! Я ничего такого не писал! И даже не собирался!
- Конечно! - ничуть не смутился Валерий Петрович. - Всё это произойдет в последующие десять лет. Но потом... Потом...
Кисловский рухнул в кресло, разом лишившись сил. Он выглядел сильно расстроенным. Казалось, что ему трудно выговорить то, что он собирался сказать.
- Что потом?
- Наверно, это судьба большинства литераторов, - Валерий Петрович говорил слабым голосом, не заботясь о том, слышит ли его хозяин. - Вы станете принимать сильнодействующие препараты, увлечетесь чрезмерным потреблением алкоголя и через десять лет... Нет, я не могу... Через десять лет, после продолжительной пьянки в компании случайных собутыльников, вы выпадете из окна вашей лондонской квартиры на пятом этаже. Или кто-то поспособствует этому - точно не известно. И весь мир останется без ваших книг, которые вы так и не успеете написать.
Карл в полной растерянности стоял перед Кисловским и не знал, что делать. Как относиться к пророчеству? А что это пророчество, Карл не сомневался. Возможно, русскому открылись неведомые знания, и именно поэтому он прибыл поделиться ими? Иначе какая бы выгода? Может, он действительно станет великим писателем? Он, Карл Генрих...
- Обещайте! - перебил мысли Карла Валерий Петрович. - Прошу вас, обещайте! Не употреблять спиртных напитков и опия! Беречься от дурных компаний! Искать поддержку в друзьях, а не в льстивых приятелях! Обещайте!
Кисловский неожиданно вцепился в отвороты халата Карла и слегка его потряс.
- Обещаю, - придушенно ответил хозяин.
Валерий Петрович сразу отпустил руки, чопорно склонил голову и серьезно ответил:
- Мне достаточно вашего слова. Впрочем, если мои дела позволят, я рискну снова напроситься к вам в гости: посмотреть, как вы держите ваше обещание. А теперь извините, мне пора откланяться.
Кисловский поклонился и вышел из кабинета, оставив Карла в смятении чувств.
Поплутав по Брюссельским улочкам, чтобы сбить возможную слежку, Валерий Петрович вытащил из-за обшлага гибкую пластинку, провел по ней пальцем, активируя, и набрал дату: 27.09.1849. Немного подумал и ниже вписал место назначения: Ричмонд, САСШ. Приходилось четко выверять даты: нахождение в прошлом одной личности в нескольких экземплярах в один момент времени категорически не допускалось из-за физического парадокса, приводящего к немедленной деструктуризации путешественника. Валерий надеялся, что на этот раз он выбрал верную точку воздействия, и спасти Эдгара По всё же получится. А не как вышло в прошлые разы с Пушкиным и Лермонтовым. Сегодняшнюю же операцию Кисловский посчитал успешной. В крайнем случае, наведается еще пару раз за десять лет, проверит поведение Карла, и классик немецкой литературы обязательно будет спасен.
Оглядевшись, Валерий удостоверился в том, что за ним никто не наблюдает, и нажал кнопку перемещения...
Карл сидел за столом и уныло разглядывал потолок кабинета. Еще вчера он собирался начать новую статью. Но нежданный визит странного русского сбил и настрой, и мысли. Как ни странно, после некоторого размышления литературный труд начал казаться Карлу всё более заманчивым. "Как там Кисловски говорил? - подумал он. - Мистические новеллы? Про призраков? Может быть, может быть..."
Карл решительно макнул перо в чернильницу и вывел на чистом листе бумаги: