Часть 1

Утро.

Хмурое небо тащило над заледеневшей рекой бесконечную вереницу туч. Снег, то усиливался до крайности, да так что в пяти метрах не увидишь стоящую на светофоре тачку, то прекращался совсем, становилось как то совсем тихо. На пару минут появись Солнце, словно подглядывая за стоящими в снегу елями, но тут же снова исчезало.

Насторение у сидевшего за рулём иномарки, Виталия Весёлого упало ниже плинтуса. Позитивная фамилия не помогала ни на йоту. Ещё бы, понимание ужаса охватившего его сознание, напрочь убивало все жизненно важные ощущения. Он чувствовал себя каким то задубевшим мертвеющим деревом, лежащим посреди леса, лет триста, не меньше. Ноги словно каменные болванки нажимали на педали, а голова прокручивала один и тот же мрачный сюжет.

Его гроб стоит на кладбище в окружении родственников, рядом военные с карабинами приподнятыми в сторону небес, салютуют, но как водится в последний раз. Стылая земля падает на красное сукно, люди идут не глядя друг на друга, а он, взирает на них сверху. Хрен ли не трагический финал, ещё бы.

Эй, вы! Не стоит лить слёзы. Боль истерзанного осколками тела давно ушла в небытие, душа с любопытством витала над городом высматривая таких же героически павших воинов. Сколько же их ещё? Десять, двадцать, тысяча? Нет, нет, гораздо больше.

Страшное видение распалось призрачным туманом, когда Виталий очнулся от сигнала стоящего сзади авто. Куда то спешащая дамочка высунулась в окошко своего заморского "коня", резко переходя на визг, она вещала в окружающее пространство свою интерпритацию ПДД. Виталий включил заднюю передачу и чуть тронулся, ему вдруг до коликов в животе стало смешно. Вот дура. Впереди раскорячился самосвал гружённый грунтом. Он стоял накренившись на правый борт, спущеное колесо превратилось в жабу. Истеричка словно ей, только что подожгли пятую точку, истошно завопила, увидев что его машина трогается назад. Виталий переключил селектор коробки на D, чуть подождал, когда встречки перестанут закрывать проезд и газанул оставив сбалмошную автоледи в полном недоумении. Впереди открылась пустая дорога ведущая к дому. Всего каких то 15 минут и он окажется в самом безопасном месте на земле. Так он хотел, но судьба распорядилась иначе. мелодией, на связь вышел его старый друган Тимоха. Во, даёт. Сколько лет, сколько зим. Да не сосчитать пожалуй. Вот было время. Как мы жили, что да как. Воспоминания нахлынули океанской волной, полностью захлестнув действительность. Стоп. Ничего хорошего этот звонок не предвещал. Виталий знал это, плюсом сработала чуйка. Та самая которая никогда его не подводила.

- Привет, братишка! Ну ты как там?

Тимоха говорил непрерываясь почти минуту.

- Вы ошиблись номером. - ответил Виталий каменным голосом.

Да, так бывает, когда твой давнишний знакомый хочет от тебя то, чего тебе не надо. Виталий знал, что этот звонок не к добру. Знал он и то, что Тимоха вечно одержим разнообразными желаниями и поиском приключений. Но не в этот раз.

Из его короткого монолога Виталий понял самое главное. Началась война. А число сегодня какое? Кажись 23 февраля. Праздник всех кто в форме.

О, господи! Как он хотел быть лишним на этом пире смерти, кто бы знал. Именно он лично, совсем не так давно, паковал своих боевых товарищей в пластиковые пакеты. Именно он, помогал отправлять их на грузовом борту отлетающим далёкую холодную Родину.

Война была всегда. Она ждала любого, она брала всё что ей захочется, в любых количествах, не смотря на протесты и слёзы. Её солдаты задыхались от ненависти и дыма, она лишь улыбалась наслаждаясь бесконечной жатвой, убивая невинных.

К горлу подступил противный, мерзкий ком, его чуть не стошнило от того самого запаха смерти, про который никогда не говорят политруки первых каналов на телевидении. Чёртов гламур, проклятые правила, из за которых общество не знает, в каком неведении пребывают его граждане. Лишь только те, кто по призванию, либо по работе обязан ежеминутно рисковать своей жизнью, в полной мере осознают всю опасность происходящий событий. К чёрту. Он выключил телефон и ускорился, до дома оставалась какая то минута пути. За третьим светофором, левый поворот, супермаркет и он дома.

Чуйка, она и в этот раз не подвела. Возле дома стоял армейский джип, тут же рядом, сидя на ограде полисадника курили трое. Менты проехали мимо н их не останавливаясь, пепээсники явно не хотели вступать с суровыми военными ни в какие переговоры. Да, хрен с ними что машина заехала на тротуар. Главное не "заразится" и не попасть на войну. Они вдарили по газам словно за ними гналась сама смерть. И это правильно, ибо было от чего. Примета плохая, вечером перед окончанием смены, встретить вооружённых до зубов десантников. Молодость закалённая рутиной обыденности бунтовала. Она не хотела умирать ни за какие идеалы, она дышала жизнью, как дышит воздухом победивший соперников стайер. Менты скрылись за поворотом, прощально мигнув светодиодами стоп сигналов.

Вот чума! Виталя издали узнал сидящего на ограде Тимоху. Я так и знал. Можно было даже не отвечать на звонок. Этот кентяра достанет мышь из шахты глубиной в два километра, разговорит её, ну а после будет рассказывать всем что поймал горностая. Иногда его можно было просчитать на раз, два, а бывало что он становился критически непредсказуем. Именно это качество давало ему громадную фору, в те самые моменты, когда выбор то, был один на миллион. За это его и ценили все, начальство, боевые друзья, но не враги конечно же. Эти погибали с полным непониманием рухнувшей в тар тарары жизни. Казалось бы, ну не должно так произойти, ан нет. Многие считали его законченым везунчиком. Они были правы, как никогда.

Хлоп. Хлоп.

Прошло каких то два года после расторжения контракта с Армией. Патриотизм, долг, офицерская честь, гордость за своих сослуживцев отважно прошедших боевыми дорогами Ближнего Востока. Всё это можно сказать в прошлом. Воспоминания он старался затереть по максимуму. Они попросту мешали жить на гражданке. Виталий постоянно сравнивал, примерял, взвешивал на солдатских весах гражданскую мораль и поступки. Зачастую он не принимал действия людей с которыми вынужден был контактировать по долгу службы или работы. Ещё бы. Атмосфера алчности и рвачества витала в окрестностях, как тополиный пух вначале лета. Было от чего разозлится. Вроде бы как самому хочется просто жить, но так что бы без нервотрёпки, та к что бы по честному. Эх, если бы. Не сам, так втянут или того хуже заставят принимать то, чего не хочется.

Ровно через час его соседка Вера со слезою на глазах стояла в двери, прощально позвякивая ключами Ильюхиной квартиры. Женское сердце заныло, сдавливая дыхание, но только на миг. Женщина разозлилассь сама на себя.

- Да никуда он не денется, выживет как в тот раз. Этот красавчик и не такие передряги перетёр. День правда сегодня стрёмный. Типа праздник у вояк, а тут такое. Дверь парадного противно хлопнула два раза, хлоп, хлоп.

Ровно сто человек сидели по обоим бортам грузового Ил - 76, в полном боевом снаряжении. Каждый первый думал примерно так.

- Это пиздец какой то, ещё вчера я лежал в это время со своей тёлкой, а завтра буду убивать. Да базара нет, я не пацифист какой то драный, нет. Родина прикажет, да хоть на Вашингтон. Хотя лучше для начала Берлин штурмануть. Ура патриотизм мирного времени, как правило преобладал в армейской среде, но лишь до того момента пока не появлялись первые потери. Но сейчас, все будущие герои, или вся грудь в крестах, или голова в кустах. Бравые спецназовцы потихоньку начинали кемарить, ещё каких то пару часов и придётся вступить в бой. Каждый всё же думал о своём, но ни один о смерти.

Время стирает всё.

Именно эта метафизическая величина проистекает в совершенно разные стороны.

Река времени бесконечна, как сам Космос, она летит со скоростью света и выстреливает тысячной долей секунды, обрывая чью то мега короткую жизнь. Растворившись во времени, как соль в морской воде, мы все становимся вечностью. Немного запутано, но в этом есть рациональное зерно. - так думал командир десантного Ила, пытаясь отвлечься от надоедливых бытовых проблем, оставшихся там далеко внизу.

Под крылом Ила проплывала пока ещё мирная жизнь его родной страны, там внизу спали ничего не подозревая обычные люди- мирняк. Так их назовут чуть позже, а сейчас мысли командира экипажа вертелись вокруг да около, его будущей пенсии. По сути то, оставался какой то несчастный год с небольшим и прощай грузовой борт. Там на гражданке, его ждала другая жизнь. Но, не сегодня, не в этот раз. Вероятность того, что этот полёт станет боевым самоматериализовалась, как только он сел за штурвал самолёта. Двигатели Ила разгоняли тяжёлую махину в небеса, неминуемо приближая тот самый роковой час, для всех кто летел на встречу судьбе. И чем ближе борт подлетал к цели своего полёта, тем сумрачней становилось на душе у его пассажиров. Десантура старательно делала бравый вид, что им всё фиолетово до степени какой обладают буддисты 80 го уровня. Штурма лежала вповалку, прямо на своих баулах пытаясь хоть как то поспать . Ещё какой то час и борт стремительно начал снижаться на полосу. Это был тот самый афганский способ посадки, дающий неплохой шанс на выживание в зоне, где противник ждал своего часа вооружившись любой доступной ему ЗРК. Но как водится, Бог не выдаст, свинья не съест. Борт уверенно коснулся колёсами полосы бетона.

- Эй хуторяне! - крикнул плешивый штурмовик, летевший из госпиталя за ленточку.

- У кого бабло с собой, то и лучше мне отдайте. то заговорённый, верну еси чё. Остапа понесло и он в явном мандраже сделал первый шаг по аппарели. Дорога ведущая в ад, - подумал Виталий. На кой бес я согласился на эту новую авантюру. Мало мне было сирийских пакетов. По ходу пьесы память мухлюет. Прячет в дальние уголки все стрёмные воспоминания, сегодня вообще обнаглела. Напялила на меня розовые очки и фигачит, на право и налево баб, да файлы из юности.

Виталя посмотрел вслед удаляющему плешивому в форме штурмы. Тот весело клянчил сигареты у необстрелянного бойца средних лет. Тут, в среде где каждый день пахнет смертью очень легко определить вояку, бывалый или только с учебки. В ста метрах от борта, в старом ангаре в котором когда то стоял 29 Миг тихо переговариваясь курили пятеро военных в сером камуфляже. Вроде бы и зима, а так то и не скажешь. Снега ка пятьдесят лет назад, днём с огнём не нароешь. Небо затянуло, подул северняк и зарядил противный, унылый дождь. Вот надо же, как настроение, такая же и погода. Сама природа в скверном состоянии, а что тут говорить за народ.

- Здорова славяне, - протягивая руку к стоящим сказал Виталя.

- Тут один плешивый из штурмы не проходил мимо?

- Ага, был какой то балагур. Просился к нам в развед взвод. Так я ему говорю, ты блин ящик вискаря подгоняй и дело в шляпе. А он, грит, ладно, мол через неделю накопычу и к вам.

- Да ну, гонит. Где он в этих краях ящик вискаря надыбает? Тут не факт что живой останется. В том месяце один, такой на мину наступил, и чё, щас костылями машет, видосы шлёт. Ждите мол, меня. Да народ на всю голову контуженый. Какой пёс сказал, что в разведке безопасно и жир? Дорога на передок. Да разное бывает, думаешь, загадываешь, молишься, а тут на тебе дядя прилёт. Три дня назад, снайперская пара ушла на ноль, как сквозь землю провалились. Неделю ни слуху, ни духу. Вернулись оба на багги. Расказали, что спалились, выйти не смогли. Крыли их артой, пока в трубу под дорогой не заползли, там и сидели. В общем надоело, пошли через поле. А хрен то там. Три эфпивишки сразу, не поняли, все три мимо. Там овраг небольшой, туда нырк и залегли. Первый номер смотрит под маскировочной сеткой что то стоит. Ёкарный бабай, багги. А рядом два кренделя лежат, у обоих ноги перебиты. Походу подорвались. Наши пацаны, прыг в неё и по газам. Так на ней рэб рабочий стоял. Летят они по полю, красота. Справа вспышка, сзади, слева. Это уже наши дронщики хреначат. Второй что рядом, в рацию орёт, мол какого буя? Так с матерком и долетели до пэтэркашников. Тоже, шмалять приготовились, думали деэргешники обкуреные летят на них... Виталик постепенно удалялся от травящих байки разведчиков, у него самого таких вот историй целый походный рюкзак, да ещё на закусь. Умирать как всегда, он не торопился. Бог войны Марс в данный момент занимался своими делами на другом участке фронта. Тут же, временное затишье, перегруппировки, ротации, комбинации, разные махинации. Иначе как без, этого? Кому война, а кому мать родна. Одного садят, другой уже в очереди стоит. То боевые не посчитают, то вообще запишут хрен пойми куда, чть ли не в тыловую часть, а пацаны в полях, да в грязи. Эх, штабные крысы. Виталя вспомнил старую песню, и по тихой прочитал пару строк Я был батальонный разведчик, я был за Россию ответчик А ты спал с моею женой Да именно, эти черти танцевали на гробах его боевых товарищей, которые навсегда ушли в небеса и оттуда печально взирали как гибнут вновь прибывшие. Этот конвейер смерти ни на секунду не тормозил, забирая с обеих сторон всё, больше и больше солдат. Снова натянуло серые облака, запахло снегом, полетели первые снежинки. На душе снова зашкребло чёрными ночными кошмарами, снова появилось это противное чувство без исходности. То самое, которое стараешься отбросить подальше, но ничего сделать не в силах. Липкая противная субстанция обволакивает сознание, ни на секунду, ни на минуту, казалось что это состояние длится целую вечность. Звонок телефона прорубил брешь в этом гадком душевном заборе. Надо же, банальные спаммеры, хоть сейчас от них толк появился. Отвлекли от мрачных мыслей. Снег начал усиливаться, видимость упала до минимальной. Завыло так, что кроме ветра и колючего обжигающего лицо снега вокруг ни осталось ничего. Чуть правее закончивющийся бетонной полосы Он увидел старый пункт кпп, решительно свернул в ту сторону и через минуту был внутри. Располага да и только. В небольшом коридоре стояла фляга с водой, несколько пар обуви, в основном немецкие армейские ботинки. Виталий открыл дверь в диспетчерскую, так было написано на ней. Справа и слева вдоль стен стояли двух этажные нары, на которых лежали бойцы неопределённого рода войск и возраста. - Здарова славяне, - произнёс Виталя. - Что, разрешите мне тут у вас переодеться, а то на полосе никак, дубарилово, да снег повалил. - Вон, там в углу кресло стоит, падай, - раздался голос с верхнего этажа нар. - Меня Колян кличу, погоняло Золотой. Будем знакомы. Остальные спят. Досталось нам вчера, отдыхают. Одного нашего задвухсотило миной, злые мы нынче брат. Ты уж звиняй, еси чо, перекидывайся. Виталя сбросил снарягу на пол, достал из рюкзака офицерские сапоги с высоким голенищем. Протектор как на тракторе подошва толстая, внутри мех. Полу унты, полу сапоги. Пропитаны какой то хренью, вода не проникает. Колян сверху заинтересованно свесился, наблюдая как Виталя переобувает невиданную для него обувь. - Что братишка? Заинтересовало? Это блин, спец заказ. Не замерзнешь, не намочишь, не сгоришь. Это тебе не ваши смешные берцы, в которых грязь месить не алё, по воде никак, особенно в такую сырую погоду, немного тяжеловат, зато хоть маслом, хоть бензином лей, всё одно ничерта им не будет. Это брат проклятое наследие коммунистического прошлого. Виталя усмехнулся. - Мы сейчас воюем на этом наследии, почти всё совковое, танки, калаши, мотолыги, грады, смерчи Тополя. Так вот, ну и сапоги купил вот по случаю, офицерские. Разнашивал правда тяжеловато, а так, идеально для войны. Смотри. Виталя ловко намотал на ногу зимнюю утеплённую портянку и в одну секунду засунул ногу в сапог. - А ты, пока зашнуруешься в своих берцах, так я уже в Херсоне буду. - он невесело хмыкнул, натягивая второй сапог. Колян лёжа кубатурил, что это было, такой сноровки он не видел. Поколение пепси достал телефон и начал гуглить, что да как. А я вот за тридцаточку фирменные взял, - сказал он, пока не жалуюсь. Лёгкие, крепкие, копыта в нихне потеют - Да базара ноль, вот только до грязи дойдёшь и сразу достанешь резиновые, а в них, хоть и вкладыши, один чёрт не разгонишься, как не крути. Ты ваще на передок в резине бегал? Я нет, ибо стрёмная тема. Нога болтается, а в твоих берцах мембрану грязью залепишь, нога вспотела, носки вонючки и только про ноги и думаешь. Так что братан я склоняюсь к этим. Ничего не имею против твоих, и то если они фирменные. А киты подделывают, только впуть.

- Но это как водится, слухи энд сплетни летят быстрее луча света.