Матвеев Михаил Юрьевич : другие произведения.

На пути к вечности: авторская песня о Великой Отечественной войне

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В очерке анализируются песни российских бардов разных лет, посвященные Великой Отечественной войне. Отмечается сходство и различие в творческих подходах различных авторов и выявляются наиболее распространенные образы и темы. Делается вывод о том, что несмотря на большое количество прошедших лет, по-прежнему сохраняются связь времен и преемственность поколений.
   

М. Ю. Матвеев

      

На пути к вечности: авторская песня о Великой Отечественной войне

 
 

           О Великой Отечественной войне существует множество песен - патриотических и лирических, героических и застольных, звучащих по радио и телевидению и исполняемых в узком кругу друзей. При этом они имеют очень разные судьбы - некоторые из них появились во время войны, другие же были написаны спустя много лет после ее окончания. То же самое можно сказать об известности: одни тексты прогремели на всю страну, другие же помнят лишь отдельные люди. Сказывается и различие в жанрах и стилях: есть песни военных лет, есть эстрадные, есть народные, а есть и самодеятельные, к которым как раз и относится то, что исполняли и исполняют различные барды.

           Однако, прежде чем говорить об авторской песне, следует отметить одно важное обстоятельство: даже за пределами этого жанра песням о войне в бытность СССР приходилось очень непросто. Это относится и к наиболее известным текстам, без которых сегодня не обходится ни одно торжество, связанное с праздником 9 Мая. Так, в частности, песня "День Победы" на стихи известного поэта-песенника В. Г. Харитонова и музыку композитора Д. Ф. Тухманова была подвергнута жесточайшей критике со стороны Союза композиторов, который счел ее "несерьезной", "слишком легковесной" и даже являющейся "пошлым фокстротом". Не помогла даже ее трансляция на Центральном телевидении в передаче "Голубой огонек" в исполнении Л. А. Сметанникова - дело сдвинулось только после концерта в прямом эфире, посвященного Дню советской милиции 10 ноября 1975 г. и соответствующего выступления Л. В. Лещенко (да и то только потому, что песня очень понравилась генеральному секретарю ЦК КПСС Л. И. Брежневу).

           Впрочем, год мытарств создателей "Дня Победы" по сравнению с другими аналогичными случаями выглядел легким недоразумением. "Что-то похожее происходило и со многими другими известными военными песнями. Например, история "Случайного вальса" композитора Марка Фрадкина на стихи Евгения Долматовского имеет прямо легендарный характер. Песня была создана в разгар войны и поначалу имела немного другие слова и совсем другое название - "Офицерский вальс"...

           Первым исполнителем песни стал Леонид Утёсов, хотя при записи не обошлось без вмешательства цензуры. Строгим цензорам показалось, что текст песни звучит несколько легкомысленно и бросает тень на советского офицера, поэтому "офицерский" вальс заменили на "случайный". Кроме того, к тексту, по легенде, приложил руку сам главнокомандующий Иосиф Сталин, которому не понравились строчки: "И лежит у меня на погоне незнакомая ваша рука". Сталин якобы возмутился: "Неужто у нас такие низкорослые офицеры, что рука девушки опирается о плечо первого встречного?" По другой версии Сталин якобы сказал: "Как может хрупкая девушка достать до погона боевого офицера? Он же гигант. Вы хотите унизить нашу армию? И почему вы назвали вальс "офицерский"? Офицер должен воевать, а не танцевать.

           Песня быстро стала популярной, ее исполняли многие артисты, выступавшие на фронте. При этом песню продолжали критиковать. Мол, "Откуда вы это взяли? Офицер приходит в незнакомый дом, танцует там с незнакомой женщиной, говорит, не зная о чем, и чувствует себя, как у родного очага!". Считается, что осенью 1946 года тиражирование и официальное исполнение песни было в стране прекращено, и негласный запрет был отменен только после прихода к власти Никиты Хрущева"[1].

           Однако самый яркий пример такого рода - это стихотворение "Враги сожгли родную хату..." ("Прасковья") М. В. Исаковского, которое он написал в 1945 г. Впервые оно было опубликовано в журнале "Знамя" в 1946 г., однако последствия были неожиданными: "Стихотворение попалось на глаза Александру Твардовскому, и тот посоветовал Блантеру положить его на музыку. Первоначально эта идея не нашла понимания у Исаковского (он считал свое стихотворение слишком длинным для песни), но Блантер сумел переубедить его и вскоре сочинил музыку. Вскоре она прозвучала на радио в исполнении Владимира Нечаева, но практически сразу же была запрещена к дальнейшему исполнению.

           Исаковский позже рассказывал:

           - Редакторы - литературные и музыкальные - не имели оснований обвинить меня в чем-либо. Но многие из них были почему-то убеждены, что Победа исключает трагические песни, будто война не принесла народу ужасного горя. Это был какой-то психоз, наваждение. В общем-то неплохие люди, они, не сговариваясь, шарахнулись от песни. Был один даже - прослушал, заплакал, вытер слезы и сказал: "Нет, мы не можем". Что же не можем? Не плакать? Оказывается, пропустить песню на радио "не можем".

           Стихотворение было раскритиковано "за распространение пессимистических настроений", и на долгие годы песня исчезла из репертуара официальной советской эстрады.

           Возможно, что песня так и осталась бы под запретом, но в 1960 году Марк Бернес рискнул ее исполнить на большом сборном концерте. После заключительных слов зал устроил певцу бурную овацию. Песня "пошла в народ". А в 1965 году на "Голубом огоньке" маршал Чуйков попросил исполнить эту песню, тем самым "прикрыв" ее своим именем"[2].

***

           Таков был "социокультурный фон", существенно повлиявший на становление и развитие авторской песни, посвященной Великой Отечественной войне. В числе ее особенностей можно назвать отсутствие "парадности" и "застольности", лиричность, проникновенность, стремление к философскому осмыслению событий военных лет и, что особенно важно, желание рассказать правду о войне, не обходя "острые углы" и болезненные темы. Именно поэтому она, за немногими исключениями, не приветствовалась властями, хотя и звучала на концертах бардов (здесь, конечно, следует учитывать "смену эпох": расцвет авторской песни пришелся на "хрущевскую оттепель" и первые годы правления Л. И. Брежнева). Сказывались и разные подходы к теме: ей уделяли внимание не все барды, и не все самодеятельные песни были удачны. Здесь, безусловно, следует учитывать тот факт, что бард всегда излагает личную точку зрения на события и пытается донести - а точнее, внушить - ее слушателям, и в этом и состоит своеобразие авторской песни. Немалое значение имеет и то, на какие известные стихотворения ориентировался тот или иной исполнитель и ориентировался ли вообще. А вот теперь начнем с истоков...

***

           Определить, какая авторская песня о событиях 1941-1945 гг. была самой первой, чрезвычайно сложно: некоторые тексты в годы Великой Отечественной войны существовали только в качестве неопубликованных стихотворений и получили известность только много лет спустя. Такова, к примеру, "Песенка о моем друге-художнике" (1941)[3] М. Л. Анчарова. Исполнять ее он стал в 1960-х гг., а ее текст был опубликован только в 1987 г.

           "Мечтал я встретить Новый год
            В двухтысячном году.
            Увидеть Рим, Париж... Но вот -
            Я на Берлин иду.
           
           А ты не забывай о тех
            Любви счастливых днях.
            И если я не долетел -
            Заменит друг меня".
           
           Поцеловал еще разок
            Любимые глаза,
            Потом шагнул через порог,
            Не посмотрев назад.
           
           ...И если весть о смерти мне
            Дойдет, сказать могу:
            Он сыном был родной стране,
            Он нес беду врагу.

           Если же говорить именно о музыкальном исполнении, то можно предположить, что самой первой авторской песней о войне (в широком смысле слова, поскольку на самом деле она была, скорее, строевой) стала "Пыль, пыль" (1941-1943)[4] поэта-фронтовика Е. Д. Аграновича, написанная по мотивам стихотворения Р. Киплинга "Сапоги. Пехотные колонны недавней войны". "Секрет ее артистического исполнения самим автором - в оригинальном совмещении стихотворного текста и попутных прозаических комментариев, органично вписывающихся в общий интонационный рисунок произведения; маршевого ритма (мелодия, "сложившаяся из топота роты и хриплого дыхания"), зримой картины пешего продвижения - с исповедальной глубиной, приоткрывающейся в экспрессии взрывных звуковых "сближений""[5].

           День, ночь, день, ночь,
            Мы идем по Африке,
            День, ночь, день, ночь,
            Всё по той же Африке.
            Только пыль, пыль, пыль
            От шагающих сапог.
            Отпуска нет на войне.
            
            Ты, ты, ты, ты -
            Пробуй думать о другом.
            Чуть сон взял верх -
            Задние тебя сомнут.
            Пыль, пыль, пыль
            От шагающих сапог.
            Отпуска нет на войне.
            
            Я шел сквозь ад
            Шесть недель, и я клянусь:
            Там нет ни тьмы,
            Ни жаровен, ни чертей -
            Только пыль, пыль, пыль
            От шагающих сапог.
            Отпуска нет на войне.

           "Но попробуйте сами взглянуть на параллельный текст - на оригинал стихов Киплинга, а также на первый их перевод, выполненный русской поэтессой Адой Оношкович в 20-е годы.

           У Киплинга - "There's no discharge in the war". У поэтессы: "Нет сражений на войне" (в смысле - есть только пыль от шагающих сапог). А вот Агранович выбрал вариант перевода "Отпуска нет на войне". Действительно, так мог читать стихи Киплинга солдат, прошедший дорогами войны от Москвы 41-го до Кенигсберга и Берлина 45-го. Т. е. не то чтобы "нет сражений" - они есть, и они смертоносны, но есть и что-то другое для солдат на всех войнах.

           Он был совсем другим, этот воин Евгений Агранович, чем маршировавшие по Африке солдаты англо-бурской войны. Но по сути, общее в любой войне - это образ идущего солдата, тяжелейший труд и испытания, выпадающие на его долю"[6].

           В данном случае интересно отметить и тот факт, что подход известных бардов к стихам Р. Киплинга был совершенно иным - подчеркнуто антивоенным, будь то "Солдат Киплинга" Ю. А. Кукина (1965) или "Песни Киплинга" ("Песня шагом, шагом под британским флагом" (1958-1961)) Н. Н. Матвеевой на музыку В. С. Берковского...

           Е. Д. Агранович был автором многих стихов, посвященных событиям Великой Отечественной войны ("Сержант шутит" (1942), "Первый в атаке" (1943), "Старуха" (1943), "Контузия" (1944), "Дожди сороковых годов" (1954) и др.)[7], но они запомнились читателям преимущественно как поэзия. С "вольным переводом" получилось несколько иначе: ""И только пыль, пыль, пыль от шагающих сапог..." - песня Киплинга? Распевалась она на фронтах Отечественной, перелетая из уст в уста, с 41-го, - а музыку ее сочинил запевала истребительного батальона Евгений Агранович. И пели эту песню - стихи [по языку и духу] из Америки, музыка из России - советские и американские солдаты вместе, в 45-м, встретившись на Эльбе. Доброволец, рядовой, военный корреспондент в стрелковой дивизии, лейтенант, ордена. В мирные годы стал членом Союза кинематографистов СССР, а членом Союза писателей так и не стал... Не печатали, так и не был услышан? Был, наверное: в 60-х по всей Москве печатали его "Еврея-священника"... в ⁅самиздатовских⁆ списках. И только в 81-м - страничка в "Новом мире", в 93-м - в "Знамени", "Экран и сцена" - две подборки стихов. И вот книжка - "Шапка на снегу". Почему не "Избранное", не "Стихи разных лет"? Где-то видел, что-то напоминает? След погони, нападения, драки? Упала шапка с головы бегущего? Пьяный уронил? Раненый? Что-то тревожное, знак беды. Чья голова осталась открытой на ледяном ветру? А может, лежит шапка у ног нищего музыканта. Склонилась к гитаре седая голова, а в шапке - одна смятая денежка..."[8]

           Нетипичной была и другая песня военных лет, написанная Е. Д. Аграновичем и тоже мгновенно получившая признание у солдат, - она называлась "Лина" (1942)[9].

           Загорелый, утомленный,
            С автоматом на ремнях,
            В гимнастерке пропылённой
            И в пехотных сапогах
           
           Милый твой по улице пройдет,
            По садам, где не был он давно,
            Лина!
            В сумерках твой старый дом найдет,
            Постучит в твое окно.
           
           Если ж, землю обнимая,
            Ляжет с пулей он в груди,
            Ты не плачь о нем, родная,
            И домой его не жди.
           
           Пусть другой вернется из огня,
            Скинет с плеч военные ремни,
            Лина!
            Полюби его и, как меня,
            Крепко, нежно обними.

           Сам автор писал об этой песне так: "На фронте написал "Лину" - совсем простенькое сентиментальное танго. К моему глубокому удивлению, песня разнеслась по дивизии и армии как степной пожар или, можно сказать, со скоростью анекдота. Без помощи радио и печати, в обход всех рогаток цензуры-редактуры, своим ходом, на своих крылышках облетела песенка фронт. Из окопа в окоп. Ее даже не записывали, с губ сняли. Чем привлекла? Правдой о судьбе солдата, о глубокой любви, которая и под огнем думает о милой: если погибну, не оставайся черной вдовой. Другой, уцелевший боец - это тоже я. Этой нотки в других песнях не было. Сейчас понимаю, что автора успех поддержал крепко. До войны меня нигде не печатали, словно сговорились. В Литинституте учителя и товарищи меня замечали, но отсутствие печатной странички пугало ужасным подозрением: а не ошибся ли я в выборе пути? Это ранит.

           И "Лина" спасла, вынесла раненого с поля боя. Оказывается, можно напрямик, минуя стальной барьер, отдать людям песенку"[10].

***

           Если же говорить об авторской песне в максимально точном смысле этого слова, то первой военной композицией, скорее всего, была "Баксанская" (1943)[11] фронтовиков-альпинистов А. И. Грязнова, Л. Г. Коротаевой и Н. Б. Персиянинова на музыку Б. М. Терентьева. В конце января 1943 г. группа альпинистов получила приказ снять с вершин Эльбруса два фашистских знамени, установленных 21 августа 1942 г. егерями фашистского капитана Х. Грота, бывавшими на Эльбрусе до войны (этот факт впоследствии получил отражение в "Балладе об альпийских стрелках" (1966) В. С. Высоцкого). Советские знамена были установлены на Западной вершине 13 февраля и на Восточной вершине - 17 февраля 1943 г. Под впечатлением этих событий и родилась песня:

           Где снега тропинки заметают,
           Где вершины грозные стоят,
           Эту песнь сложил и распевает
           Альпинистов боевой отряд.
           
           Нам в боях родными стали горы,
           Не страшны бураны и пурга.
           Дан приказ, не долги были сборы
           На разведку в логово врага.
           
           Помнишь, товарищ,
           Белые снега,
           Стройный лес Баксана,
           Блиндажи врага,
           Помнишь гранату и записку в ней
           Под скалистым гребнем для грядущих дней...

           Самого жанра авторской песни тогда еще не существовало, но он все-таки предугадывался и слушателями, и исполнителями. В этом отношении показательно, что авторство "Баксанской" нередко приписывалось поэту-романтику П. Д. Когану, погибшему на фронте в 1942 г. На самом деле он был автором "Бригантины" (1937) - песни о свободе и о пиратах, с которой, в общем-то, и начался данный жанр.

           История бытования "Баксанской" была непростой: в послевоенные годы она воспринималась как "альпинистский фольклор" и на некоторое время вообще была позабыта. Значительная роль в сохранении ее популярности принадлежит Ю. И. Визбору, в то время как попытки предать ее забвению остаются на совести чиновников от культуры, усмотревших в этой песне не перепев танго "Пусть дни проходят" (1938) Б. М. Терентьева на стихи И. Г. Финка, а замаскированный образец белогвардейского творчества времен Гражданской войны. Между тем это танго было весьма популярным и до войны, и в военные годы, и даже послужило основой народной песни "Голуби" ("Жил в Ростове Витя Черевичкин..."), рассказывающей о подвиге подростка-партизана, погибшего в Ростове-на-Дону[12].

           Практически в одно время с "Баксанской" (и под влиянием тех же событий) Н. П. Моренцом была написана песня "Барбарисовый куст"[13], ставшая популярной благодаря тому же Ю. И. Визбору:

           Слышны раскаты далёко,
            Пушечных выстрелов гром,
            Там за хребтами высоко
            Други дерутся с врагом.
           
           Ветер тихонько колышет,
            Гнет барбарисовый куст...
            Парень уснул и не слышит
            Песен сердечную грусть.

           Однако в гораздо большей степени на авторскую песню, посвященную Великой Отечественной войне, повлияло другое произведение - "Батальонный разведчик" (1947-1951) фронтовиков А. П. Охрименко, С. М. Кристи и В. Ф. Шрейберга, в 1950-х гг. моментально ставшее народным. Эта далеко не бесталанная песня была известна во многих версиях, подчас превосходящих оригинал, но при этом вызвала яростные споры[14]. И действительно, хотя "Батальонного разведчика" пели калеки-инвалиды по всей стране, реакция на него была различной: одни люди не могли слушать данную песню без слез, другие же были вне себя от возмущения, полагая ее пасквилем на советскую действительность. Особенно усердствовал в этом отношении известный сталинист, редактор журнала "Октябрь", писатель В. А. Кочетов, назвавший А. П. Охрименко "изрядным сукиным сыном". В своем последнем романе "Чего же ты хочешь?" (1969) Кочетов обрушился на "Батальонного разведчика" с разносной критикой, от нахлынувших эмоций существенно исказив текст[15].

           Так или иначе, но заставляет вздрогнуть уже самое начало песни - и чисто ассоциативно (оно напоминает ироничное стихотворение "Он был титулярный советник" (1859) П. И. Вейнберга), и непосредственно по смыслу:

           Я был батальонный разведчик,
            А он - писаришка штабной.
            Я был за Россию ответчик,
            А он жил [спал] с моею женой.
           
           Ой, Клава, родимая Клава,
            Ужели судьбой суждено,
            Чтоб ты променяла, шалава,
            Орла на такое говно?!
           
           Забыла красавца-мужчину,
            Позорила нашу кровать,
            А мне от Москвы до Берлина
            По трупам фашистским шагать...[16]

           "В четыре [первые] строки уложена вся Россия - располосованная войной, пропитанная любовью и ненавистью. В двух безошибочно очерченных фигурах схвачены ее несходимые края, противопоставленные по безупречно учуянным законам фольклорного параллелизма. В два штриха каждый, с филигранной экономностью и обезоруживающей простотой"[17]. В общем, "На войне как на войне" (в духе В. А. Курочкина), а "В тылу как в тылу" (в духе А. Г. Алексина). Вот так в авторской песне и отразилась одна из болезненных тем той (да и не только той) эпохи, - хотя бардов в этом отношении вряд ли можно назвать первопроходцами. Самым ярким примером здесь служит "Открытое письмо. Женщине из города Вичуга" (1943) классика советской литературы К. М. Симонова, имеющее, кстати, одно существенное отличие от приведенного выше текста: герой А. П. Охрименко, С. М. Кристи и В. Ф. Шрейберга мыслит и действует в одиночку, в то время как у К. М. Симонова выражается коллективное мнение солдат и офицеров, т. е. народа.

           Так или иначе, но создатели "Батальонного разведчика" были не одиноки - в данном случае можно вспомнить хотя бы "Песенку о солдатских сапогах" (1957)[18] Б. Ш. Окуджавы:

           А где же наше мужество, солдат,
            когда мы возвращаемся назад?
            Его, наверно, женщины крадут
            и, как птенца, за пазуху кладут.
           
           А где же наши женщины, дружок,
            когда вступаем мы на свой порог?
            Они встречают нас и вводят в дом,
            Но в нашем доме пахнет воровством.

.          Еще более яркое и подробное воплощение тема измены получила в песне В. С. Высоцкого "Я полмира почти через злые бои" (1974)[19], явно написанной под впечатлением от "Батальонного разведчика":

           Я полмира почти через злые бои
            Прошагал и прополз с батальоном,
            А обратно меня за заслуги мои
            С санитарным везли эшелоном.
            
            Подвезли на родимый порог, -
            На полуторке к самому дому.
            Я стоял - и немел, а над крышей дымок
            Поднимался не так - по-другому.
            
            Окна словно боялись в глаза мне взглянуть.
            И хозяйка не рада солдату -
            Не припала в слезах на могучую грудь,
            А руками всплеснула - и в хату.
            
            И залаяли псы на цепях.
            Я шагнул в полутемные сени,
            За чужое за что-то запнулся в сенях,
            Дверь рванул - подкосились колени.
            
            Там сидел за столом, да на месте моем,
            Неприветливый новый хозяин.
            И фуфайка на нем, и хозяйка при нем, -
            Потому я и псами облаян.
            
            Это значит, пока под огнем
            Я спешил, ни минуты не весел,
            Он все вещи в дому переставил моем
            И по-своему всё перевесил.
            
            Мы ходили под богом, под богом войны,
            Артиллерия нас накрывала,
            Но смертельная рана нашла со спины
            И изменою в сердце застряла.

           Можно упомянуть и более раннюю песню В. С. Высоцкого на ту же тему под названием "Письмо" (1967)[20], в которой бард словно бы дополняет К. М. Симонова, несколько иначе обыгрывая ситуацию: если у Симонова погибший боец так и не узнал из письма об измене, то у Высоцкого - все же узнал. Потому и погиб...

           Там стояло сначала:
            "Извини, что молчала,
            Ждать не буду" - и все, весь листок.
            Только снизу приписка:
            "Уезжаю не близко,
            Ты ж спокойно воюй и прости, если что".
            Вместе с первым разрывом
            Парень крикнул тоскливо:
            "Почтальон, что ты мне притащил?!
            За минуту до смерти
            В треугольном конверте
            Пулевое ранение я получил!"
            Он шагнул из траншеи
            С автоматом на шее,
            Он разрывов беречься не стал.
            И в бою под Сурою
            Он обнялся с землею,
            Только - ветер обрывки письма разметал.

           Но вернемся к "Разведчику", а точнее - к его третьему четверостишью. "Тут, между прочим, в каноническом тексте первые провисы. То есть слова, взятые напрокат из общепринятых схем того времени. "По трупам фашистским..." Да и "опозоренная кровать" - не очень... Для эпоса мелковато, для пародии не так уж смешно. Эту строку, кстати, существенно переделывали. Но не в романе Кочетова, а в стихийном пении"[21]. Хватает несуразностей и в дальнейшем:

           Домой я, как пуля, ворвался
            И бросился Клаву лобзать,
            Я телом жены наслаждался,
            Протез положил под кровать...

           Как пуля? Это про инвалида с протезом (-ами) и костылем?! Смущает и быстрая, прямо-таки постмодернистская смена жанров и стилей: в сознании героя песни образ неверной жены разрастается до образа Родины-матери, а образ ничтожного писаришки - до былинного чудища:

           Штабного я бил в белы груди,
            Сшибая с грудей ордена...
            Ой люди, ой, русские люди,
            Родная моя сторона!

           "Нет, это потрясающе! Писаришка, который только что серым сморчком помирал от страха под кроватью, вдруг вырастает до масштабов Идолища Поганого, на белых грудях которого сверкают награды и от неистребимости которого плачет Русская земля! Идет борьба титанов, столкновение богатырей, война миров, систем, принципов! Апокалипсис!"[22]

           Может быть, и потрясающе, - но вот финал, позаимствованный из народной песни "Когда я на почте служил ямщиком" (1868), написанной на стихи Л. Н. Трефолева, явно подкачал:

           Жену-то я, братцы, так сильно любил,
            Протез на нее не поднялся,
            Ее костылем я маленько побил
            И с нею навек распрощался.
           
           С тех пор предо мною все время она,
            Красивые карие очи...
            Налейте, налейте стакан мне вина,
            Рассказывать нет больше мочи!
           
           Налейте, налейте, скорей мне вина,
            Тоска меня смертная гложет,
            Копейкой своей поддержите меня -
            Подайте, друзья, кто сколь может...

           Отметим и другой факт: герой В. С. Высоцкого, собрав в кулак остатки воли, все-таки ушел по-тихому и без драки... И вот что еще интересно: в отличие от песен военных лет, в авторской песне о настоящей любви поется гораздо реже (возможно, потому, что лирический герой у бардов чаще всего оказывается неудачником в личной жизни вне зависимости от сюжета[23]). В качестве довольно-таки редкого исключения можно упомянуть "Сон в землянке"[24] А. А. Дулова на стихи А. П. Межирова, - но и в этом случае любовь оказывается всего лишь "сном во сне". Да и на ставшую классикой песню военных лет "В землянке" (1941) на стихи А. А. Суркова в исполнении Л. А. Руслановой (кстати, бывшую под запретом из-за "упаднических настроений" вплоть до конца войны) она не очень-то и похожа...

           В землянке, на войне, уютен треск огарка.
            На нарах крепко сплю, но чуток сон земной.
            Я чувствую, ко мне подходит санитарка
            И голову свою склоняет надо мной.
           
           Целует в лоб - и прочь к траншее от порога,
            Крадется на носках, тихонечко дыша,
            Но долго надо мной торжественно и строго
            Склоняется ее невинная душа.
           
           И темный этот сон милее жизни яркой,
            Не надо мне любви, сжигающей дотла,
            Лишь только б ты была той самой санитаркой,
            Которая ко мне в землянке подошла.
           
           Жестокий минет срок - и многое на свете
            Придется позабыть по собственной вине,
            Но кто поможет мне продлить минуты эти
            И этот сон во сне, в землянке, на войне?

           Между тем в "Батальонном разведчике" можно обнаружить и другие "неудобные" сюжеты, проблемы и вопросы. Прежде всего, это уже упомянутые выше "общепринятые схемы". Здесь, в частности, можно отметить тот факт, что в бытность СССР индивидуальные исследования истории Великой Отечественной войны, содержащие данные статистики, в целом не приветствовались, - даже если их пытались проводить герои-фронтовики. И какова, к примеру, была общая грамотность у солдат? Многие ли из них имели за плечами хотя бы восемь классов? Уменьшает ли это величие Победы? Разумеется, нет, - но в то же время в художественной литературе можно обнаружить такие зарисовки, когда недостаток образования у героев все же сказывается, и люди искусства это отлично чувствуют.

           Приведем несколько строк из уже упомянутой песни на стихи М. В. Исаковского:

           "Не осуждай меня, Прасковья,
           Что я к тебе пришел такой:
           Хотел я выпить за здоровье,
           А должен пить за упокой.
          
           Сойдутся вновь друзья, подружки,
           Но не сойтись вовеки нам ..."
           И пил солдат из медной кружки
           Вино с печалью пополам.
          
           Он пил - солдат, слуга народа,
           И с болью в сердце говорил:
           "Я шел к тебе четыре года,
           Я три державы покорил..."

           Ну что же - бывают ситуации, когда пить и рыдать молча не получается. Необходимо высказаться - красиво, веско, торжественно и от души. Но что сказать, если в голове вертятся только газетные штампы и обрывки романсов? Удивительно, но в "Батальонном разведчике" дело обстоит точно так же...

           Еще один вопрос представляется и вовсе "неудобным": а всегда ли герой войны выглядит привлекательно и достойно? Как оказывается, нет. Особенно в ресторане, когда изрядно напьется и начнет считать, что ему все дозволено. Самая известная песня такого рода - "Портрет Героя в ресторане" М. Н. Кочеткова[25] - относится к афганской кампании, однако написана она так, что подходит практически к любой войне. Подобный сюжет - пусть и на заднем плане - присутствует всегда, и В. С. Высоцкий в свое время это отлично понял. Песня называется "Случай в ресторане" (1966)[26], и она о Великой Отечественной...

           В 43-м под Курском я был старшиной,
            За моею спиной такое...
            Много всякого, брат, за моею спиной,
            Чтоб жилось тебе, парень, спокойно.
           
           Он ругался и пил, он спросил про отца,
            Он кричал, тупо глядя на блюдо:
            "Я полжизни отдал за тебя, подлеца, -
            А ты жизнь прожигаешь, паскуда!
           
           А винтовку тебе, а послать тебя в бой?!
            А ты водку тут хлещешь со мною!.."
            Я сидел, как в окопе под Курской дугой,
            Там, где был капитан старшиною.
           
           Он всё больше хмелел, я за ним по пятам,
            Только в самом конце разговора
            Я обидел его, я сказал: "Капитан,
            Никогда ты не будешь майором!"

           Таким образом, под влиянием "Батальонного разведчика" сложилось особое направление авторской военной песни, содержащее тяжелую и горькую правду о войне. И дань ему отдали самые известные авторы, будь то "Дерзость, или Разговор перед боем" (1987)[27] Б. Ш. Окуджавы, "Балладу об отступлении" (1961)[28] А. А. Дольского или "Тот, который не стрелял" (1972)[29], "Песня о конце войны" (1977)[30] и "Штрафные батальоны" (1963)[31] В. С. Высоцкого.

           Много такой правды и в стихотворениях поэта-фронтовика А. П. Межирова, некоторые из которых были положены на музыку. Наиболее удачной из песен на стихи А. П. Межирова считается "Артиллерия бьет по своим" (1956)[32] на музыку А. А. Аграновского в исполнении А. М. Городницкого.

           Мы под Колпином скопом стоим,
            Артиллерия бьет по своим.
            Это наша разведка, наверно,
            Ориентир указала неверно.
           
           Недолет. Перелет. Недолет.
            По своим артиллерия бьет.
            Мы недаром Присягу давали,
            За собою мосты подрывали, -
           
           Из окопов никто не уйдет.
            Недолет. Перелет. Недолет.
            [По своим артиллерия бьет.
            Недолет. Перелет. Недолет.]
           
           Мы под Колпином скопом лежим
            И дрожим, прокопченные дымом.
            Надо все-таки бить по чужим,
            А она - по своим, по родимым.
           
           [По своим артиллерия бьет.
            Недолет. Перелет. Недолет.]
            Нас комбаты утешить хотят,
            Нас великая Родина любит.
           
           По своим артиллерия лупит -
            Лес не рубят, а щепки летят.
            [По своим артиллерия бьет.
            Перелет... Недолет...]

           И опять-таки: в случае философского обобщения, сделанного автором, некоторые тексты оказываются универсальными и подходящими под любые времена, - как, например, "Песня о Земле" (1969)[33] В. С. Высоцкого, написанная едва ли не в духе пантеизма и мистицизма. "Авторская мысль тяготеет здесь к сплавлению временного и вечного: сквозь "разрезы", "траншеи", "воронки" проступают субстанциальные основы жизнепорождающей стихии материнства, тайной музыкальной гармонии мироздания"[34].

           Как разрезы, траншеи легли,
            И воронки, как раны, зияют.
            Обнаженные нервы Земли
            Неземное страдание знают.
           
           Она вынесет всё, переждет,
            Не записывай Землю в калеки!
            Кто сказал, что Земля не поет,
            Что она замолчала навеки?!
           
           Нет! Звенит она, стоны глуша,
            Изо всех своих ран, из отдушин,
            Ведь Земля - это наша душа,
            Сапогами не вытоптать душу!

           Под разные времена подходят и "универсальные' приметы, упоминаемые в некоторых песнях. Довольно много таких примет имеется у Б. Ш. Окуджавы, будь то "Черный ворон сквозь белое облако глянет..." (1987)[35] или "Примета" ("Ворон") (1985)[36].

           Если ворон в вышине,
            Дело, стало быть, к войне!
            Если дать ему кружить,
            Если дать ему кружить,
            Значит, всем на фронт иттить.
            
            Чтобы не было войны,
            Надо ворона убить.
            Чтобы ворона убить,
            Чтобы ворона убить,
            Надо ружья зарядить.
            
            А как станем заряжать,
            Всем захочется стрелять.
            Ну а как стрельба пойдет,
            Ну а как стрельба пойдет,
            Пуля дырочку найдет.

           Подчеркнем, что соответствующие обобщения нередко сопровождаются именно "птичьими" образами, - но отнюдь не журавлями. То, что с войной чаще всего ассоциируются вóроны, в комментариях не нуждается, однако в авторской песне имеются и другие ассоциации. Символами дома, счастья, семьи и мирной жизни являются аисты - и их исчезновение трактуется бардами как очередная горькая примета ("Аисты" В. С. Высоцкого (1967)[37]).

           Дым и пепел встают,
            как кресты,
            Гнезд по крышам не вьют
            аисты. Колос - в цвет янтаря.
            Успеем ли?
            Нет! Выходит, мы зря
            сеяли.
            Что ж там цветом в янтарь
            светится?
            Это в поле пожар
            мечется.
            Разбрелись все от бед
            в стороны...
            Певчих птиц больше нет -
            вороны! И деревья в пыли
            к осени.
            Те, что песни могли, -
            бросили.
            И любовь не для нас -
            верно ведь,
            Что нужнее сейчас
            ненависть?

           При этом барды словно бы предупреждают слушателей от увлечения стихотворными "красивостями", вольно или невольно идя вразрез с небезызвестными "Соловьями" (1942-1944) А. И. Фатьянова и В. П. Соловьева-Седого. У Б. Ш. Окуджавы в "Песенке о пехоте" (1966)[38] есть такие строки:

           Не верьте погоде,
            когда затяжные дожди она льет.
            Не верьте пехоте,
            когда она бравые песни поет.
            Не верьте, не верьте,
            когда по садам закричат соловьи:
            у жизни и смерти
            еще не окончены счеты свои.

           В других "обобщающих" произведениях акцент делается не столько на конкретных образах, сколько на внутреннем мире человека и теме судьбы. А еще (пусть даже и косвенно) - поется о том, что следует изображать поэтическими средствами, а что - нет. Такова песня "Нельзя быть злей, чем на войне" (1979)[39] Е. И. Клячкина:

           Нельзя быть злей, чем на войне,
            но быть нельзя добрее.
            Война рождает грязь и кровь,
            но ценит чистоту.
           Ее в ладонях сберегут,
            от холода согреют,
           но не спасут от одного -
           от пули не спасут.
            
            Война - она и есть война,
           и вот мы все в атаке.
           Но случай скажет, где, кому
           и время умирать:
           кому - свинцовый поцелуй,
           кому - в горящем танке,
           и счастье, мама, что не вам
           всё это выбирать.

           Вполне понятно, что подобные обобщения нравились далеко не всем, и определенная логика у критиков, безусловно, была: "Сегодня, когда открылись глаза на всех без исключения добряков, слушать Окуджаву мучительно. Ты просто видишь ⁅художественные⁆ приемы. Видишь, как бард привлекает внимание гуманистической нотой, а потом вкачивает в сознание тоску, апатию, отстраненность. Как он спекулирует на теме войны. Как, пользуясь доверием к слову фронтовика, описывает то, чего не мог видеть, и наполняет фронтовую лирику плохо скрытой издевкой. Как он под видом пацифизма протаскивает идею капитуляции и доходит в этом до крайности: рисует образ абсолютного зла ("черный мессер") и говорит, что не желает с ним драться. Как противопоставляет ужасным генералам, думающим о войне, правильных лейтенантов, думающих о своих женщинах"[40].

           Имеется, впрочем, и противоположная точка зрения: "Песни Б. Окуджавы о войне, при всем своем антивоенном пафосе, вместе с тем перекликаются с творчеством поэтов-фронтовиков - А. Межирова, Е. Винокурова, С. Гудзенко, Н. Старшинова и др., а также с "лейтенантской прозой" Г. Бакланова, В. Быкова, В. Некрасова, В. Астафьева. Здесь общие мотивы - внимание к "маленькому человеку", правдивое изображение войны, глубоко гуманистическое, проникнутое острым лирическим чувством, отношение к своему герою.

           Пацифизм Окуджавы - выстраданный, воспитанный войной, кровью и смертью близких. Жизнь на войне - это Божий подарок; оставшийся в живых всегда ощущает свой долг перед павшими:

           Судьба ли меня защитила, собою укрыв от огня!
            Какая-то тайная сила всю жизнь охраняла меня.
           И так всё сошлось, дорогая: наверно, я там не сгорел,
            Чтоб выкрикнуть здесь, догорая, про то, что другой не успел"[41].

           В авторской песне случались и откровенные неудачи, вызванные тем, что можно назвать художественными вольностями, небрежным отношением автора к тому, о чем он пишет, а иногда и антисоветскими (антироссийскими) взглядами. При этом сама песня, особенно если она изображала подобие Апокалипсиса, могла производить на слушателей очень сильное впечатление и вызывать самые разные чувства.

           Именно такой была "Ошибка" А. А. Галича про полегшую под Нарвой в 1943 г. неизвестно чью пехоту в каких-то крестах и нашивках (вообще, если понимать эту песню буквально, то можно договориться до того, что она - про солдат Петра I, погибших в 1700 г.). Заметим, что данное произведение вскоре после своего исполнения на концерте в 1968 г. подверглось сильной критике со стороны ветеранов. Вот типичный пример отзыва человека, прошедшего войну: "Мне стыдно за людей, аплодировавших "барду", и за эту песню. Ведь это издевательство над памятью погибших! "Где-то под Нарвой" мертвые солдаты слышат трубу и голос: "А ну, подымайтесь, такие-сякие, такие-сякие!" Здесь подло все: и вот это обращение к мертвым "такие-сякие" (это, конечно же, приказ командира!), и вот эти строки:

           Где полегла в сорок третьем пехота
            Без толку, зазря,
            Там по пороше гуляет охота.
            Трубят егеря...

             Галич клевещет на мертвых, а молодые люди в великолепном Доме ученых аплодируют. Чему аплодируете, ребята и девушки? Тому, что четверть века назад погибли отцы, если не ваши, то чьи-то другие? Он же подло врет, этот "бард"! Да, на войне, говорят, иногда стреляют. На войне, к сожалению, гибнет много людей... Но кто, кроме Галича, возьмет на себя смелость утверждать, что "солдаты погибли зазря"? Каждый сделал свое дело, каждый отдал победе свою каплю крови. И нечего над этой святой кровью измываться. Галичу солдат не жаль. Галичу надо посеять в молодых душах сомнение: "они погибли зря, ими командовали бездарные офицеры и генералы". В переводе это означает: "На кой черт стрелять, ребята! На кой черт идти в атаку? Всё равно - напрасно! Бросай оружие!" Вот как оборачивается эта песенка! Не случайно "бард" избрал молодежную аудиторию: он понимает - спой он это перед ветеранами войны, они б ему кое-что сказали"[42].

           Конечно, кое в чем А. А. Галич прав, - в частности, в том, что война не кончается, пока не похоронен ее последний солдат. И мистических историй на эту тему хватает и в художественной литературе, и у участников поисковых отрядов. В принципе, автор "имел в виду тысячи незахороненных трупов - под Нарвой, в Ленинградской и Калининской областях, забытых вопреки официальному девизу "никто не забыт и ничто не забыто""[43]. Вот только песня "повернута" к слушателю таким образом, что этот аспект не выглядит самым главным...

           Кратко - но объективности ради - следует отметить, что подобные философические "Ошибки", замаскированные под пацифизм и борьбу с тоталитаризмом, встречались и позднее. По разным поводам и о разных войнах[44]. Здесь достаточно вспомнить песни "Свидание с полковником" (1990)[45] и, в особенности, "Идет война. Лютует враг" (1985)[46] М. К. Щербакова. По годам написания понятно, о чем здесь идет речь, но сопоставление с Великой Отечественной войной царапает глаз гораздо сильнее. Настораживает и уровень поэтического обобщения: подобные песни претендуют на универсальность - со всеми отсюда последствиями:

           Идет война. Лютует враг. В опасности Свобода.
            Горит земля. Гудит пожар. Кипит святая месть.
            На смертный бой за отчий край идут войска народа.
            И верим мы, что это так, ведь это так и есть.
           
           Мы твердо знаем, кто не прав, поскольку сами правы.
            Победа к нам благоволит. Свобода спасена.
            Но снова в бой, ровняя строй, идут войска державы.
            И вздор, что кончилась война. Не кончилась она.
           
           Гудит пожар. Гудит земля и кашляет от дыма.
            Кричит труба: "Прощай, прощай!" И стонут провода.
            На смертный бой за вечный рай идут войска режима.
            За громом пушек не слышна чужая правота.
           
           Когда во всем права война, природа виновата.
            Колонны стынут на ветру, знамена шелестят.
            Устало тянутся полки. Идут войска диктата.
            Текут века. Никто не прав. Никто не виноват.

           Иногда бардов подводит и подход "с точки зрения вечности", который, несмотря на поэтические красивости, не всегда оказывается уместным. Здесь примером может служить песня Е. В. Бачурина с характерным названием "Взгляд со стороны" (1972)[47].          


          Всё выходит из строя:
          И машины, и люди.
          Погибают герои,
          И ржавеют орудья.
          
          Всё подвластно износу,   
          Даже гребни Памира,
          Без согласья и спросу
          Обитателей мира.
          
          И судьба поколений,
          И племен проживанье -  
          Это только мгновенья
          На часах мирозданья.
 


Невозможно веками                 
Охватить и измерить,
Как из глины и камня
Вышли люди и звери.

Но в припадке величья
Муравьи-великаны
Намечают обычно
Грандиозные планы:
 
Вечность числить по суткам,
Бесконечность - линейкой.
Бога мерить рассудком,
А блаженство - копейкой.
 

***

           Разумеется, то, что можно назвать критикой социальной действительности, в песнях бардов о войне не стало "магистральным" направлением. В то же время нельзя не признать того факта, что отношение бардов к военной тематике было неоднородным и довольно противоречивым. Кроме того, эпоха, в которую произошел расцвет авторской песни, была уже другой: "Эти песни написаны после войны. Они отличаются от военных, в них уже нет той тревоги, и трагизм, которым они наполнены, скорее напоминает "шрам", оставшийся от тяжелого прошлого, а не живую, еще не затянувшуюся рану"[48].

           Неодинаковыми были и судьбы бардовских песен: одни из них приобрели всесоюзную (и всероссийскую) известность, а другие слушались преимущественно поклонниками жанра. Многое зависело и от способа распространения информации: больше всего повезло тем песням, которые звучали с экрана или исполнялись в спектаклях[49].

           "Так, например, знаменитая песня Булата Окуджавы "Нам нужна одна победа" была написана специально для фильма Андрея Смирнова "Белорусский вокзал" 1970 года, причем Окуджава написал ее после того, как посмотрел в кинозале черновые материалы фильма. Это было его условие. Увиденное настолько вдохновило поэта (который сам прошел войну), что он сочинил, как он ее назвал, "окопную песню десятого десантного батальона", которую в фильме поет под гитару вместе со своими братьями по оружию фронтовая медсестра Рая в исполнении Нины Ургант.

           Песня стала одним из ярких символов шестидесятых - времени оттепели и прихода в большую литературу поколения так называемой "лейтенантской прозы", в отличие от генералов, не гнушавшегося суровой "окопной правды". От бравурных маршей и зачастую пустых ура-патриотических агиток массовое искусство устремилось к искренности и откровенности, которая преодолевала все возможные цензурные преграды. И здесь нельзя не упомянуть другую важную символическую фигуру поствоенного песенного поколения - поэта и актера Владимира Высоцкого.

           Родившийся в 1938 году, Высоцкий, тем не менее, создал и исполнил столь убедительные образцы военных песен, что многие ветераны Великой Отечественной были убеждены, что автор прошел фронт и знает о войне не понаслышке. Высоцкий - автор настоящих шедевров военной песенной лирики: "На братских могилах", "Военная песня", "Штрафные батальоны", "Песня о земле", "Он не вернулся из боя" и других, впервые прозвучавших в фильмах "Я родом из детства" (1963), "Вертикаль" (1967), "Сыновья уходят в бой" (1969), в спектакле Московского Театра на Таганке "Павшие и живые" по стихам поэтов-фронтовиков (1965)"[50].

.           Переход от оркестровых аранжировок к простому гитарному исполнению продолжился и в 1970-1980-е гг., причем песни бардов становились все более разнообразными по своему содержанию. Каковы же были основные темы, затронутые авторами?

           Одна из заметных тем - угрызения совести со стороны живых перед мертвыми. Угрызения, вызванные одним лишь фактом, что кому-то посчастливилось дожить до Победы... Эти песни относятся к наиболее любимым и известным, будь то "Он не вернулся из боя" (1969)[51] В. С. Высоцкого или "Бери шинель, пошли домой" (1975)[52] Б. Ш. Окуджавы. Воспоминания о погибших товарищах продолжают тревожить героев песен и спустя много лет. В "Рассказе ветерана" (1972)[53] Ю. И. Визбора об этом поется так:

           ...Мои года, как поезда, проходят,
            Но прихожу туда хоть раз в году,
            Где пахота заботливо обходит
            Печальную фанерную звезду,
           
           Где солнце жарит, чтоб оно пропало,
            Где не было судьбы у нас другой.
            И я шепчу: "Прости, Виталий Палыч,
            Прости мне, что я выжил, дорогой".

           Эту песню, кстати, можно сопоставить с "Памятью" (1990)[54] Д. А. Волжского. Практически то же самое - но по-своему...

           В 43-м, весной, помнишь, Лёшка, попали в кольцо мы,
            Зеленела вокруг уцелевшая чудом трава.
            Всё так просто: "Ни шагу назад! Экономить патроны!"
            А на нас эти звери пошли, закатав рукава.
            А на нас эти сволочи шли, с перепоя шатаясь,
            Здесь когда-то по лугу я бегал мальчишкой босым.
            Триста душ в полный рост поднялись, хохоча и ругаясь,
            И блестели на солнышке снятые с трупов часы.
           
           Помню я, как последний патрон выбил спесь у фашиста,
            Помню, Сашка Ефремов с гранатой рванулся под танк,
            В рукопашном, жестоком бою полегли коммунисты,
            Но из черных мундиров никто не ушел просто так.
            Сколько лет утекло с той поры, только слабые нервы
            Всё дают себя знать, всё шалят каждый день, каждый год:
            Я опять молодой, и опять на дворе сорок первый
            Вновь проломит двадцатой весной окровавленный лед.

           В творчестве бардов можно обнаружить и несколько иную тему, возникшую после событий 1991 г. Наиболее яркий пример - песня В. Г. Верстакова "Отец, я тебя не забуду..."[55]

           Отец, я тебя не забуду.
            Прости мне до срока вину,
           Что я не сберег от Иуды
           Великую нашу страну.
           
           На кладбище Шуйском старинном,
           Над нашей родною рекой
            Прости согрешившему сыну,
           Что не уберег твой покой.
           
           В боях на Востоке и Юге
            И я не боялся огня.
            Но в жизненном замкнутом круге
            Враги обманули меня.
           
           Не жду ни подмоги, ни чуда,
            Прости лишь до срока вину.
            Отец, я тебя не забуду.
           Отец, я верну нам страну.

           Существуют и песни, написанные от лица погибших, - но не такие, как упомянутая выше "Ошибка" А. А. Галича. Самой известной из них является "Песня о звездах" (1964)[56] В. С. Высоцкого, однако есть и другие, не менее сильные по своему содержанию. В данном случае нельзя не упомянуть "Балладу о без вести пропавшем" (1978)[57] А. А. Дольского.

           И чтоб не видеть глаз моих незрячих,
            в земле немецкой мой недавний враг -
            он закопал меня, немецкий мальчик.
            От смерти думал откупиться так.
           
           А через день, когда вернулись наши,
            убитый Ганс в обочине лежал.
            Мой друг сказал: "Как он похож на Сашку...
            Теперь уж не найдешь его... А жаль".
           
           И я лежу уже десятилетья
            в земле чужой, я к этому привык.
            И слышу: надо мной играют дети,
            но я не понимаю их язык.

           Несколько особняком от военной тематики стоит стихотворение известного поэта-песенника, фронтовика Ю. Д. Левитанского "Ну что с того, что я там был" (1981), ставшее известным благодаря талантливому исполнению В. С. Берковского. Это один из немногих примеров песни, идущей вразрез с известным постулатом "Никто не забыт и ничто не забыто": "Юрий Левитанский, без сомнения, свое личное слово в военной теме сказал. И это его стихотворение произвело фурор в военной лирике послевоенного периода. Это была, ни много ни мало, революция в трафаретном советском мышлении.

           Левитанский впервые в военной лирике выступил с позиций паритета памяти и забвения, и это было сделано столь искусно, что никто не посмел заикнуться о несоответствии такой платформы канонам советского военного патриотизма. "Никто не забыт. Ничто не забыто!" - разве не эти слова серпом и молотом вбивались в сознание советских людей? Однако лет через двадцать-тридцать после участия в военных событиях остается больше ТРАДИЦИЯ ВСПОМИНАТЬ павших, нежели собственно ПАМЯТЬ О ВОЙНЕ. Скажу больше, словами великого философа Мераба Мамардашвили: "Забыть - естественно. Помнить - искусственно". То есть стихи Левитанского возвращают нас к естественному состоянию, из которого нас (с благими целями!) все время пытались вытолкнуть ради общественного блага.

           В какой-то момент память и забвение в человеке почти равновелики, и это особенно заметно, когда речь заходит о такой важной вехе в жизни любого человека, как война. И вот что странно. Несмотря на спасительно-разрушительное воздействие силы забвения, память не дает ничего забыть, мгновенно перевоплощаясь в сознание других людей и даже предметов. Стихотворение Левитанского - очень необычное для советской поэзии. Но важно понимать, что оно написано спустя десятки лет после начала той войны. Когда уже, наверное, можно было говорить вслух и такие вещи. В сущности, поэт в этом стихотворении выступает с пацифистских позиций"[58].

           Ну что с того, что я там был.
            Я был давно. Я всё забыл.
            Не помню дней. Не помню дат.
            Ни тех форсированных рек.
           
           (Я неопознанный солдат.
            Я рядовой. Я имярек.
            Я меткой пули недолет.
            Я лед кровавый в январе.
            Я прочно впаян в этот лед -
            я в нем, как мушка в янтаре.)
           
           Но что с того, что я там был.
            Я всё избыл. Я всё забыл.
            Не помню дат. Не помню дней.
            Названий вспомнить не могу.
           
           (Я топот загнанных коней.
            Я хриплый окрик на бегу.
            Я миг непрожитого дня.
            Я бой на дальнем рубеже.
            Я пламя Вечного огня
            и пламя гильзы в блиндаже.)

           И действительно, "один из главных посылов Левитанского связан с идей жизнеутверждения. Обостренное чувство смерти, привитое войной, противопоставляется чувству жизни, которая, по мысли поэта, "все равно прекрасна". Именно эта мировоззренческая установка и придает стихам Левитанского интонацию человечности, благодаря которой они обретают глубокий спасительный смысл...

           Если в 60-е поэт еще мог написать про "светлое горение", то, чем дальше уходила война, тем отчетливее он осознавал горькие последствия травматичного опыта.

           Праздник 9 Мая Левитанский, как известно, не отмечал"[59].

           Конечно, нельзя сказать, что авторская песня не уделяла внимание "панорамному" видению войны как таковой, но "переход на личности" (т. е. конкретные образы) все же ощущался, - причем в похожем "лаконично-телеграфном" стиле. У Ю. И. Визбора в песне "Помни войну" (1970)[60] это выглядит так:

           Гром поездов. Гром лавин на осеннем Кавказе.
            Падает снег. Ночью староста пьет самогон.
            Тлеет костер. Партизаны остались без связи.
            Унтер содрал серебро со старинных икон.
           
           Помни войну! Стелет простынь нарком в кабинете.
            Рота - ура! Коммунисты идут впереди!
            Помни войну! Это мы - ленинградские дети,
            Прямо в глаза с фотографий жестоких глядим.
           
           Тихо, браток. В печку брошены детские лыжи.
            Русский народ роет в белой зиме блиндажи.
            Тихо, браток. Подпусти их немного поближе -
            Нам-то не жить, но и этим подонкам не жить.

           Несколько иная песня получилась у Б. Ш. Окуджавы ("До свидания, мальчики" (1958)[61]):

           Ах, война, что ж ты сделала, подлая:
            Стали тихими наши дворы,
            Наши мальчики головы подняли -
            Повзрослели они до поры,
           
           На пороге едва помаячили
            И ушли, за солдатом - солдат...
            До свидания, мальчики!
            Мальчики,
            Постарайтесь вернуться назад.

           Здесь же можно упомянуть стихотворение "Перебирая наши даты" (1961) Д. С. Самойлова и его совместный с Ю. П. Любимовым спектакль "Павшие и живые" в Московском театре драмы и комедии на Таганке (1966) с В. Б. Смеховым в главной роли. Это произведение обычно читается как стихи, но часто используется как бардами, так и актерами (наиболее известно исполнение М. М. Козакова)[62].

           Перебирая наши даты,
            Я обращаюсь к тем ребятам,
            Что в сорок первом шли в солдаты
            И в гуманисты в сорок пятом.
            
            А гуманизм не просто термин,
            К тому же, говорят, абстрактный.
            Я обращаюсь вновь к потерям,
            Они трудны и невозвратны.
            
            Я вспоминаю Павла, Мишу,
            Илью, Бориса, Николая.
            Я сам теперь от них завишу,
            Того порою не желая.
            
            Они шумели буйным лесом,
            В них были вера и доверье.
            А их повыбило железом,
            И леса нет - одни деревья.

           Общие размышления о войне, жизни и смерти можно обнаружить и у авторов, пришедших в авторскую песню в последующие десятилетия, - как например, "В письме в конце войны" (1976) Л. А. Сергеева[63].

           Здесь звезды красные, зеленые,
            То снизу вверх, то сверху вниз.
            Здесь все становятся влюбленными
            В одну и ту же даму - Жизнь.
            И мы в забытой Богом Пруссии
            Ее ловили на прицел,
            А наш комбат из Белоруссии
            С ней объясниться не сумел.
           
           Опять погода что-то мается
            И лупит каплями дождя,
            А старшина всё чертыхается, -
            Мол, снова лежа спать нельзя.
            А мы в забытой Богом Пруссии
            Живем два месяца подряд
            И по ночам про степи русские
            Поет другой уже комбат...

           Более распространенный случай - описание конкретного боя (нередко с трагическим финалом). Здесь многое зависит от "степени детализации": чем меньше подробностей, тем более похожими становятся песни различных авторов (в особенности, если есть влияние одного поэта на другого)[64]. Вот два характерных примера.          


          Парашюты рванулись
          И приняли вес.
          Земля колыхнулась едва.
          А внизу - дивизии "Эдельвейс"
          И "Мертвая голова".
          
          Автоматы выли,
          Как суки в мороз;
          Пистолеты били в упор.
          И мертвое солнце на стропах берез      
          Мешало вести разговор.
          
          М. Л. Анчаров
          "Баллада о парашютах" (1964)[65]
 


Ты снова тут, ты собран весь -
Ты ждешь заветного сигнала.
И парень тот - он тоже здесь,
Среди стрелков из "Эдельвейс",
Их надо сбросить с перевала!

Отставить разговоры!
Вперед и вверх, а там...
Ведь это наши горы -
Они помогут нам!
Они помогут нам!

В. С. Высоцкий
"Баллада об альпийских стрелках" (1966)[66]  
 

           Похожим выглядит и "одушевление" военной техники[67] - причем у тех же авторов:           


          И вот среди раздолбанных кирпичей,
           среди разгромленного барахла
           я увидел куклу.
           Она лежала, раскинув ручки,
           в розовом платье, в розовых лентах, -
           символ чужой любви, чужой семьи...
           Она была совсем рядом.
          
          Зарево вспыхнуло, колпак летит,
           Масло, как мозг, кипит,
           Но я на куклу не смог наступить
           И потому убит...
          
          И занял я тихий
           Свой престол
           В весеннем шелесте трав.
           Я застыл над городом,
           Как Христос,
           Смертию смерть поправ.
          
          И я застыл, как застывший бой.
           Кровенеют мои бока...
           Теперь ты узнал меня? -
           Я ж любовь, застывшая на века.
          
          М. Л. Анчаров
          "Баллада о танке Т-34,
          который стоит в чужом городе
          на высоком красивом постаменте" (1965)[68]  
 


Он рвет на себя - и нагрузки вдвойне, -
Эх, тоже мне летчик - ас!..
Но снова приходится слушаться мне,
И это - в последний раз!

Я больше не буду покорным - клянусь! -
Уж лучше лежать на земле...
Ну что ж он, не слышит, как бесится пульс:      
Бензин - моя кровь - на нуле!

Терпенью машины бывает предел,
И время его истекло!
И тот, который во мне сидел,
Вдруг ткнулся лицом в стекло.

Убит! Наконец-то! Лечу налегке,
Последние силы жгу...
Но что это, что?! Я в глубоком пике, -
И выйти никак не могу!

Досадно, что сам я немного успел,
Но пусть повезет другому!
Выходит, и я напоследок спел:
"Ми-и-и-р вашему дому!"

 В. С. Высоцкий
 "Песня самолета-истребителя" (1968)[69]


 

           Здесь можно отметить и тот факт, что под влиянием М. Л. Анчарова образ танка Т-34 как одного из главных символов Победы (и главного действующего лица) получил отражение и в творчестве других авторов, пишущих в разных жанрах[70]. В данном случае можно процитировать песню Е. В. Ломакина "Танк Т-34" (2005)[71].

           Постамент подо мной из гранита,
           И вокруг развлекаются дети.
           На Урале с завода я вышел -
           Из огня, в полымя, в 43-м...
          
           В эшелонах тащили нас к фронту,
           Свежей краскою густо пропахших.
           Мы бросались с платформы в атаку,
           Занимая в строю место павших.
          
           Искореженной грудой металла
           Наши братья геройски почили,
           И война покатилась на запад,
           Рвут на запад "Т-34".

           Похожий образ имеется и в песне группы Shoot Animation Studio "Символ победы" (2016)[72].

           Я врос в постамент и катки проржавели,
           Мотор мой давно не ревет.
           И краска сползла, да и траки не в деле,
           Но вот бы рвануть мне вперед.
          
           Ведь чувствую я, что могу пригодиться -
           Есть силы хоть в гору, хоть в брод.
           Я танк боевой, я как гордая птица,
           Но кто даст команду "Вперед"?
          
           Друзей всех давно на металл распилили,
           Наделав кастрюль и тазов...
           Я с ротой один, я одна единица
           Стою на развилке дорог.
          
           Во сне вспоминаю я чистое поле,
           Снега, грязь разбитых дорог,
           Сгоревшие избы, печные остовы
           и битый кирпич городов.

           Несколько иной эффект возникает, когда автор описывает все неторопливо и подробно - прямо-таки до последней черточки. Едва ли не лучшая песня о боевой машине - "Танк из болота"[73], написанная М. М. Калинкиным, - отнюдь не про "высокий красивый постамент": она все выворачивает наизнанку, но ничего не меняет по сути:

           Меня подцепили за оба крюка,
           Расклеила веки трясина,
           И я увидал над собой облака
           И ветер, шумящий в осинах.
           
           И время мое побежало опять,
           Как будто вчера заводили, -
           И снова услышал я что-то про мать,
           И понял, что мы победили.
           
           И понял - пожить мне еще предстоит,
           Пускай - не герой-победитель, -
           Пробитые немцами братья мои,
           Простите меня и поймите.
           
           Простите - не смог показать мастерство
           Красивой военной работы,
           Из всей из бригады - но лишь одного
           Меня сохранило болото.

           Подробно и обстоятельно может быть описано и поле боя, - как с точки зрения танкиста, так и пехотинца. В первом случае следует упомянуть "Танковую атаку" того же М. М. Калинкина[74]. Совсем не то же самое, что в песне "На поле танки грохотали" с ее народной наивностью и жестокой сентиментальностью. Пожалуй, посодержательнее будет...

           Трассеры снарядов, огненный клубок.
           Вот кому-то рядом залепило в бок.
           Полыхнула разом в небеса свеча.
           Мы за вас, ребята, им дадим сейчас...
          
           Тишина запела звонами в ушах,
           Но еще летела на броне душа.
           На небе гуаши - Господа купель.
           Вся бригада наша - пять машин теперь.
          
           А когда затихли взрывы и стрельба,
           И горела тихо ближняя изба,
           И над черной сушью выжженной травы
           Тихо плыли души мертвых и живых...

           Применительно к пехоте можно упомянуть "Разведку боем" (1970)[75] В. С. Высоцкого и "Этот город называется Полоцк" Ю. И. Визбора[76] (1973). В обеих этих песнях конкретный эпизод войны не столько демонстрирует героику "балладного" события, сколько показывает его ужасающую обратную сторону[77].

           Беги вперед, беги, стальная пехота -
           Двадцать два гвардейца и их командир.
           Драконовским огнем ревут огнеметы,
           Охрана в укрепленьях предмостных сидит.
          
           Да нет, она бежит! В рассветном тумане
           Грохочут по настилу ее сапоги,
           И мост теперь уж наш! Гвардейцы, вниманье, -
           С двух сторон враги, с двух сторон враги!
          
           Четырнадцать атак лавой тугою
           Бились об этот малый десант.
           Спасибо вам за всё, товарищ Григорьев,
           Командир десанта, старший лейтенант.
          
           Вот берег и река, грохотом полны,
           И мост под танками тихо дрожит.
           Товарищ генерал, приказ ваш исполнен,
           Да некому об этом вам доложить.

           Подробно описывает события и О. Г. Митяев ("В осеннем парке городском..." (1982)[78]), - но не речитативом, как Ю. И. Визбор, а скорее, в духе песни "В лесу прифронтовом" (1942) на стихи М. В. Исаковского.

           В осеннем парке городском
           Вальсирует листва берез,
           А мы лежим, упав ничком,
           Нас листопад почти занес.
           
           Занес скамейки и столы,
           Занес пруда бесшумный плес,
           Занес холодные стволы
           И бревна пулеметных гнезд.
           
           А на затвор легла роса,
           И грезится веселый май,
           И хочется закрыть глаза,
           Но ты глаза не закрывай.
           
           "Не закрывай! - кричат грачи, -
           Там сквозь березовый конвой
           Ползет лавина саранчи
           На город за твоей спиной!"
           
           И ахнет роща, накренясь,
           Сорвутся птицы в черный дым,
           Сержант лицом уткнется в грязь,
           А он таким был молодым...

           Еще один пример - горестная песня-размышление "Колоколенка" (1979)[79] Л. А. Сергеева, считающаяся одной из лучших бардовских песен о Великой Отечественной войне:

           На горе, на горочке стоит колоколенка,
           А с нее по полюшку лупит пулемет.
           И лежит на полюшке, сапогами к солнышку,
           С растакой-то матерью наш геройский взвод.
          
           Мы землицу лапаем скрюченными пальцами,
           Пули, как воробушки, плещутся в пыли -
           Митрия Горохова да сержанта Мохова
           Эти вот воробушки взяли да нашли.
          
           Тут старшой Крупенников говорит мне тоненько,
           Чтоб я принял смертушку за честной народ,
           Чтоб на колоколенке захлебнулся кровушкой
           Растакой-разэтакий, этот сукин кот!
          
           Я к своей винтовочке крепко штык прилаживал,
           За сапог засовывал старенький наган.
           "Славу" третьей степени да медаль отважную
           С левой клал сторонушки глубоко в карман.

           Еще более сильный эффект возникает, когда бард описывает реальные бои, закончившиеся трагедией. Такова песня "В 33-ей армии" (2008)[80] Д. А. Волжского.

           Дожидалась армия по углам по лешим,
           Что людьми да хлебушком пособит Москва,
           Но дождалась армия жуковской депеши:
           - Стойте до последнего! - Вот и весь мой сказ.
          
           И стояла армия, падая поротно,
           На потеху вымершим, выжившим - на страх,
           Вдоволь им отсыпали меди пулеметной,
           Надавили танками раненых в лесах.
          
           Где спускалась армия в огненну геенну,
           Нынче пляшут лодочки вдоль Угры-реки,
           А где стрелялся раненый генерал Ефремов -
           Обелиски звездные точно маяки.
          
           33-ю армию достают из грязи -
           Котелок да косточка, смертный медальон...
           33-я армия всё ещё... под Вязьмой...
           Ведь приказ по армии не был отменен.

           А вот кому меньше всего уделяется внимания, так это трудягам войны. Впрочем, барды об этом как раз помнят... Здесь в памяти возникает образ "Рядового ремонтной роты"[81] М. М. Калинкина.

           Отвернул он наконец-то
           Эту бешеную гайку,
           Починил заснувший дизель,
           И тот завелся с полпинка,
           И вперед пошла бригада,
           И освободила город,
           Проявив уменье-храбрость
           Как все советские войска.
           
           И танкистов наградили
           Всех медалью "За отвагу",
           А комбригу Соколову
           Дали "Красную звезду",
           Ну а всей ремонтной роте
           За отличную работу
           Сам главком товарищ Сталин
           Благодарность объявил...
           Благодарность объявил...

           Есть похожая песня и у А. Я. Розенбаума - "На Дороге Жизни" (1987)[82].

           Фары сквозь снег горят,
           Светят в открытый рот.
           Ссохшийся Ленинград
           Корочки хлебной ждет.
           Вспомни-ка простор
           Шумных площадей,
           Там теперь не то -
           Съели сизарей.
           Там теперь не смех,
           Не столичный сброд -
           По стене на снег
           Падает народ -
           Голод.
           И то там, то тут
           В саночках везут
           Голых.
           Не повернуть руля,
           Что-то мне муторно...
           Близко совсем земля,
           Ну что ж ты, полуторка?..
           Ты глаза закрой,
           Не смотри, браток.
           Из кабины кровь,
           Да на колесо -
           ала...
           Их еще несет,
           А вот сердце - всё.
           Стало.

           А теперь скажем о тех сюжетах, получивших отражение в творчестве многих авторов-исполнителей, но не всегда выходящих на первый план. Таких тем как минимум четыре: последние мгновенья мирной жизни (а также первые дни войны и передышки между боями), молодежь 1940-х гг., память о погибших (с точки зрения последующих поколений, спустя двадцать и более лет), дети войны.

           Внимание к последним мирным дням проявляли самые разные авторы, фиксировавшие различные приметы быта - и в этом отношении авторская песня существенно отличается и от эстрадной, и от народной. Различаются, впрочем, и сами приметы - в зависимости от стиля и мировоззрения бардов, изображения природы или изображения города. У Ю. И. Визбора песня "Ночь летнего солнцестояния" ("21 июня") (1981)[83] звучит так:

           Костерок на мокрый луг
           Стелет дым горизонтальный,
           Допризывники вдвоем
           Ловят рыбу у реки.
           Им бы Родину стеречь,
           Строго вглядываясь в дали,
           А они, представь себе,
           Все глядят на поплавки.
          
           И не важно, милый друг,
           Всё, что было накануне,
           Всё, что с нами совершат
           Тишина и высота.
           Только было бы всегда
           Двадцать первое июня,
           Только б следующий день
           Никогда бы не настал.

           Песня с аналогичным заглавием существовала и ранее - в 1970 г. ее сочинил Б. С. Вахнюк[84].

           Еще не гремели раскаты,
           Но край горизонта багров,
           Отчаянно держатся хаты
           За сизые стропы дымов.
          
           Еще не пришел этот вечер,
           И брат мой в последнем броске
           Не ринулся танку навстречу
           С гранатами в мертвой руке.
          
           Но злые орудия где-то
           Глядят в мое детство сквозь тьму.
           ...Когда-то я вспомню все это.
           Когда-то я это пойму.

           Очень похожая песня имеется и у О. Г. Митяева. Она называется "Двадцать второе июня" ("Рассвет") (1986)[85].

           Вот-вот расхнычется роса,
           Грозя с листа сорваться.
           Растет восхода полоса,
           И страшно расставаться.
           Как будто занесли кистень
           Над миром и покоем.
           Сегодня будет теплый день,
           Сегодня будет теплый день -
           Июнь. Двадцать второе...

           Другие авторы поют о погибшей любви, - как например, В. И. Ланцберг в песне "Я оставлю тебе..." (1969)[86]:

           Я оставлю тебе листопад, листопад, листопад,
           Запах майских ночей и помятый в пути треугольник.
           Может, вспомнишь тот взгляд и ответы мои невпопад,
           И с чего - не поймешь, станет грустно и чуточку больно.
          
           И вернутся на миг эхо лестницы, шорох перил,
           Мой звонок в коридоре, несмелый, смешной и короткий...
           Может, вспомнишь слова, что, прощаясь, тебе говорил
           Рыжий парень в зеленой, нелепо торчащей пилотке.

           Не менее трагично звучит и "Песенка о Леньке Королеве" (1957)[87] Б. Ш. Окуджавы:

           Был Король, как король, всемогущ. И если другу
           станет худо и вообще не повезет,
           он протянет ему свою царственную руку,
           свою верную руку, - и спасет.
          
           Но однажды, когда "мессершмитты", как вороны,
           разорвали на рассвете тишину,
           наш Король, как король, он кепчонку, как корону -
           набекрень, и пошел на войну.
          
           Вновь играет радиола, снова солнце в зените,
           да некому оплакать его жизнь,
           потому что тот Король был один (уж извините),
           королевой не успел обзавестись.

           Встречаются и неожиданные примеры, которые, казалось бы, вообще не вписываются в жанр авторской песни, поскольку отражают ритмы давно ушедшей эпохи. Такова "Рио-Рита" ("Городок провинциальный") (1981) на стихи Г. Ф. Шпаликова в исполнении С. Я. и Т. Х. Никитиных[88].

           Городок провинциальный,
           Летняя жара.
           На площадке танцевальной
           Музыка с утра.
           Рио-Рита, Рио-Рита -
           Вертится фокстрот.
           На площадке танцевальной
           Сорок первый год.
          
           Ничего, что немцы в Польше, -
           Но сильна страна:
           Через месяц - и не больше -
           Кончится война.
           Рио-Рита, Рио-Рита -
           Вертится фокстрот.
           На площадке танцевальной
           Сорок первый год.

           Упоминается в песнях и самое последнее мгновение - как например, в песне "Вспомните, ребята" (1977)[89] на стихи Д. Сухарева (Д. А. Сахарова) в исполнении В. С. Берковского и ряда других бардов:

           И когда над ними грянул смертный гром,
           Нам судьба иное начертала -
           Нам, непризывному,
           Нам, неприписному
           Воинству окрестного квартала.
          
           Сирые метели след позамели,
           Все календари пооблетели,
           Годы нашей жизни как составы пролетели -
           Как же мы давно осиротели!
          
           Вспомните, ребята,
           Вспомните, ребята -
           Разве это выразить словами, -
           Как они стояли
           У военкомата
           С бритыми навечно головами...

           Описываются и маленькие паузы между боями, в течение которых вспоминается оставшаяся в прошлом мирная жизнь ("Дай мне минуту" (1982)[90] А. Я. Розенбаума).

           Будто нарисовано
           Голубой пастелью
           Небо над окопами -
           Чистое, бездонное.
           Будь всегда такое же
           Над моей постелью,
           Над землею русскою,
           Мирной и свободной.
          
           Дай мне минуту...

           Изображается в песнях и конец войны - но более индивидуально, чем в "Дне Победы". И более натуралистично и жестко - примерно как в "Балладе о мечтах" (1946)[91] М. Л. Анчарова.


           В германской дальней стороне        
           Увял великий бой.
           Идет по выжженной стерне
           Солдат передовой.
           Конец войны. Река, ворча,
           Катает голыши;
           И трупы синие торчат,
           Вцепившись в камыши.
          
          И ветер падалью пропах,
           Хитер и вороват.
           И охряные черепа
           Смеяться норовят.
           Лежит, как тяжкое бревно,
           Вонючая жара.
           Земля устала - ей давно
           Уж отдохнуть пора.
          
          И вот на берегу реки
           И на краю земли
           Присел солдат. И пауки
           Попрятались в пыли.
 


Легла последняя верста,
Солдату снова в путь.
Но тут усталая мечта
Присела отдохнуть.

И он увидел, как во сне,
Такую благодать,
Что тем, кто не был на войне,
Вовек не увидать.
Он у ворот. Он здесь. Пора.
Вошел не горячась.
И все мальчишки со двора
Сбегаются встречать.

Друзья кричат ему: "Привет!" -              
И машут из окна.
Глядят на пыльный пистолет,
Глядят на ордена.
Потом он будет целовать
Жену, отца и мать.
Он будет сутки пировать
 И трое суток спать.
 

           Из других похожих по смыслу произведений выделяется песня "Так было. Кончилась война..."[92] Б. С. Вахнюка.

           Так было. Кончилась война.
            Плыла над Волгой тишина.
            И знал, какая ей цена,
            Солдат, войною тертый.
           
           Простой солдат, не генерал.
            Три года он сдавал - и брал,
            Три долгих года умирал
            И - выжил на четвертый.
           
           От берегов родных вдали,
            В чужих снегах, в чужой пыли
            Он знал: за Волгой нет земли,
            И нет врагу пощады.

           В то же время в жанре авторской песни имеются и более сложные художественные композиции - о прошлом, настоящем и будущем, о молодежи 1940-х гг. и мировоззрении человека. Характерный пример - песня В. С. Берковского на стихи Д. С. Самойлова "Сороковые" (1961)[93].

           Сороковые, роковые,
           Военные и фронтовые,
           Где извещенья похоронные
           И перестуки эшелонные.
          
           Гудят накатанные рельсы.
           Просторно. Холодно. Высоко.
           И погорельцы, погорельцы
           Кочуют с запада к востоку...

           Интересную мысль можно обнаружить в песне Б. С. Вахнюка "Солдатские сны" (1974)[94]:

           Мне что-то не снится война на войне, -
           Кресты на окне и кресты на броне,
           Приходит опять не война, а весна
           В скупое мгновенье солдатского сна.
           Не грохот я слышу, а гром вдалеке...
           Ну разве позволю я дрогнуть руке?
           Ну разве посмею я, разве смогу
           Отдать мою добрую землю врагу?
          
           Мне что-то не снится война на войне.
           Журавль у криницы скрипит в тишине.
           Мне снится сегодня не завтрашний бой,
           А вербы над Росью в росе голубой...
           А все, что не снилось, но выпало нам,
           Приснится, наверное, нашим сынам.
           Ребятам, родившимся после войны,
           За нас отоснятся военные сны.

           Похожие мысли высказывали и другие известные авторы, в том числе и по поводу своего творчества. В. С. Высоцкий говорил о военных песнях так: "Я пишу так много о войне не потому, что эти песни - ретроспекции (мне нечего вспоминать, потому что я это не прошел), а это песни - ассоциации, хотя - как один человек метко сказал - мы в своих песнях довоевываем. Если вы в них вслушаетесь, вы увидите, что их можно петь сегодня, хотя люди из тех времен, ассоциации тех времен, а в общем идеи наши и проблемы сегодняшние, и я обращаюсь в те времена, потому что стараюсь выбирать для своих песен людей в самых крайних ситуациях"[95].

           Еще более сложный вариант взаимодействия прошлого, настоящего и будущего предлагает М. Е. Трегер в песне "Посвящение молодежи 40-х" (1985)[96]. В этом случае довоенная мирная жизнь выглядит едва ли не как фэнтези, а грядущее - темно и непонятно:           

           Заглянуть бы вперед, хоть на тысячу дней,
           Может, в тысячу раз станет взгляд твой острей.    
           Чтобы ты, словно хлеб, всё заранее вкусил,
           От вершенья судеб до движенья светил.
          
           Но в грядущем темно, и бессилен твой взгляд.
           Остается одно - оглянуться назад.
           И придет к тебе весть от свершившихся лет,
           Ибо прошлое есть, но прошедшего нет.
          
           Мы вряд ли были страшны врагам
           В нашем первом бою.
           Мы знали, в какой стороне Зурбаган,
           В какой стороне Гель-Гью.
 
И были бои, и за ними бои,
Росли бугорки могил.
Мы знали, в какой стороне свои,
В какой стороне враги.

Сдвигались сетки координат,
Вкривь параллели шли,
Мы знали, в какой стороне Ленинград,       
В какой стороне Берлин.

И был действительно страшен врагам
Последний из нас, один,
Который вспомнил про Зурбаган,
Как только пришел в Берлин.
 

           Мотив "неправильности" жизни, ее представление в виде сна или иллюзии, описание сбоя "системы координат" можно обнаружить и у Б. Ш. Окуджавы в песне "Ах, что-то мне не верится, что я, брат, воевал..."[97]

           Ах, что-то мне не верится, что я, брат, воевал.
           А может, это школьник меня нарисовал:
           Я ручками размахиваю, я ножками сучу,
           И уцелеть рассчитываю, и победить хочу.
          
           Ах, что-то мне не верится, что я, брат, убивал.
           А может, просто вечером в кино я побывал?
           И не хватал оружия, чужую жизнь круша,
           И руки мои чистые, и праведна душа.
          
           Ах, что-то мне не верится, что я не пал в бою.
           А может быть, подстреленный, давно живу в раю,
           И кущи там, и рощи там, и кудри по плечам...
           А эта жизнь прекрасная лишь снится по ночам.

           "Среди иных исповедальных стихотворений и песен особенно выделяется философская "новелла" [Е. Д. Аграновича] "Мельница-метелица" (1980). Ретроспективное изображение довоенного эпизода из московской жизни героя с возлюбленной в старом "домишке", память о "ветхом, старом доме" вырастают до масштабов эпически многомерного образа времени, неумолимых "жерновов" судьбы, до философского соотнесения интимно-личностного и глобально-исторического, войны и мира как полярных первооснов бытия. Притчевая глубина связана здесь с ключевой символической деталью, осмысляемой в духе фольклорной традиции древнего эпоса: упущенное из дома тепло оказывается вещим предзнаменованием гибели дома, всей прошлой жизни в пору грядущих потрясений:

           Я же ей доказывал: это не опасно.
           И пока мы рядышком - не замерзнем мы...
           Я еще не знал тогда, что теплом запасся
           На четыре лютых фронтовых зимы..."[98]

           Память о событиях военных лет у бардов различна, равно как и соответствующие образы. С одной стороны, в них звучит тема личной ответственности каждого человека за происходящее, - как в "Песенке о моей жизни" (1957-1961)[99] Б. Ш. Окуджавы:

           А как первая война - да ничья вина,
           А вторая война - чья-нибудь вина,
           А как третья война - лишь моя вина,
           А моя вина - она всем видна.

           Похожие мысли можно обнаружить и в песне О. Г. Митяева "Кино" ("Отмелькала беда, будто кадры кино") (1982)[100]:

           Двадцать лет, тридцать лет, сорок лет
           Рушит хроника стены театров.
           Двадцать лет, тридцать лет, сорок лет
           Нас кино возвращает обратно.
          
           Я не видел войны,
           Я смотрел только фильм,
           Но я сделаю всё непременно,
           Чтобы весь этот мир оставался таким
           И не звался потом довоенным.

           С другой стороны, воспоминания о войне в представлении бардов - совсем не такие пафосные, как те, что звучали с эстрады, по радио и телевиденью[101]. Дело доходит даже до трогательной просьбы солдата той войны (Ю. И. Визбор "Воспоминания о пехоте" (1980)[102]).

           Нас везут в медсанбат, двух почти что калек,
           Выполнявших приказ не совсем осторожно.
           Я намерен еще протянуть пару лет,
           Если это, конечно, в природе возможно.
          
           Мой товарищ лежит и клянет шепотком
           Агрессивные страны, нейтральные - тоже.
           Я ж на чутких врачей уповаю тайком,
           Если это, конечно, в природе возможно.
          
           Перед нами в снегах лесотундра лежит,
           Медицинская лошадь бредет осторожно.
           Я надеюсь еще на счастливую жизнь,
           Если это, конечно, в природе возможно.
          
           Так и еду я к вам в этих грустных санях.
           Что же вас попросить, чтоб вам было несложно?
           Я хочу, чтобы вы не забыли меня,
           Если это, конечно, в природе возможно.

           Прохожие образы можно обнаружить и у современных авторов-исполнителей. Вот как это звучит в песне "На Запад!" (2004) Д. А. Волжского[103].

           На пулеметные распахнутые лапы
           Цигарки скуренной осыпалась звезда,
           Ну наконец-то нам - на Запад, всем - на Запад -
           Мы по ракете начинаем контрудар.
           Когда поднимутся ошметья батальонов,
           В который раз уже сведенные в один,
           Я попрошу в тылу оставленные клены
           Запомнить каждого, кто с нами уходил.
           
           Когда уставшие, голодные и злые
           Шинели вырастут из пепла в полный рост,
           Всмотритесь в нас, покуда мы еще живые -
           Без фоторетуши и без фанерных звезд.
           Какой ценой, сомкнув отбитые высоты,
           На картах линии продвинутся, змеясь,
           Пусть не поймут на Запад брошенные роты,
           В глаза бессмертию от ужаса смеясь.

           Художественные образы в авторской песне тоже далеки от "официальной" риторики. Да и солдатская рать в них несколько иная, чем в "Журавлях" Р. Г. Гамзатова. "По краю воронок" (1967)[104] Ю. И. Визбора звучит не хуже - но гораздо мрачнее:

           По краю воронок - березок столбы.
           По краю воронок - грибы да грибы.
           Автобус провоет за чахлым леском,
           Туман над Невою, как в сердце ком.
          
           А кто здесь с войны сыроежкой пророс?
           Так это ж пехота, никак не матрос.
           Матрос от снаряда имел поцелуй
           И вырос в отдельно стоящий валуй.
          
           По минному полю проходит взрывник,
           По бывшему минному полю - грибник,
           Он в каске, как дьявол, очки со слюдой,
           Бордовая "Ява", как конь молодой.
          
           Несут грибники на закуску грибы.
           Проносит санрота гробы, да гробы, -
           Морская пехота, зенитная часть,
           Саперная рота и два трубача.

           Пафосность влияет и на сами авторские песни - даже если они посвящены одной и той же теме. Что лучше, что хуже, - вопрос сложный. Смотря по какому поводу, для кого и где исполняется песня. Здесь достаточно вспомнить "Братские могилы" (1963)[105] В. С. Высоцкого и "Братскую могилу" (1977)[106] Л. А. Сергеева:

           Холмик небольшой снегом занесен,
           Поpыжелая звезда.
           Бронзовый солдат, небо над плечом -
           Не уйти ему с поста.
           Там, внизу, под ним сорок третий год,
           Там, внизу, под ним - война.
           Hавзничь - значит в грудь,
           Вниз лицом - в живот.
           Ох, какая тишина...
          
           Братская могила,
           Чистый мирный снег.
           Братская могила -
           Смерть сроднила всех.
           Братская могила,
           Братские поля...
           Сыновей укрыла
           Братская земля.

           Что же касается наиболее распространенных вещей и событий, вызывающих воспоминания, то это, как правило, либо кино, либо старые довоенные и военные фотографии, либо само 9 мая.

           Праздник Победы барды описывают по-разному. Иногда это выглядит как авторская (и более лиричная) версия "Дня Победы", - как в песне А. А. Суханова "Я помню тот нелегкий бой" (1983)[107].


            Мы шли за танками в дыму,
            Гудела канонада,
            И я не думал почему
            Идти в атаку надо.
           
           Ждала меня моя земля,
            От пепла неживая.
            В дыму и пламени поля,
            Россия вековая.
           
           Я лейтенантом молодым
            Пехоту вел в атаку.
            Над головой клубами дым,
            Приказ - назад ни шагу.             
 


Глаза не видели мои,
Душа огнем горела, -
Война, кровавые бои
Не для души и тела.

Горячим был мой автомат,
Когда умолкли пули,
И наш передовой отряд
В укрытие вернули.

В миг необычной тишины
Я понял, что невольно
Ждал окончания войны
 И было ждать мне больно.              
 

           Чаще всего, однако, барды описывают ветеранов войны. У А. М. Городницкого в "Дне Победы" (1974)[108] это представлено так:

           Подобье черно-белого экрана
           Скупая ленинградская природа.
           По улице проходят ветераны,
           Становится их меньше год от года.
          
           Сияет медь. Открыты окна в доме.
           По мостовой идут они, едины,
           И сверху мне видны как на ладони
           Их ордена и сгорбленные спины.
          
           С годами всё трудней их марш короткий,
           И слезы неожиданные душат
           От их нетвердой старческой походки,
           От песен их, что разрывают душу.

           Похожее описание имеется и в "Душе ветерана"[109] А. Мысловского (А. Г. Реброва):

           Оркестр играет военные марши,
           В Победы в великий день.
           Война отступает всё дальше и дальше, -
           Но память жива о ней.
          
           Гуляют в саду городском ветераны -
           Всё меньше за годом год.
           И время настанет, когда на гулянье
           Никто из них не придет.
          
           Душа ветерана - открытая рана,
           В ней болью, в ней болью живет война.
           Пути фронтовые, друзья боевые, -
           Горит, горит на груди звезда.
          
           Пути фронтовые, друзья боевые, -
           Блестит, блестит на щеке слеза.
          
           И снова им дарят цветы и награды, -
           Мы все перед ними в долгу.
           Но плачут сердца их, как будто не рады, -
           Они вспоминают войну...
          
           Ах, лучше б забыть те суровые годы, -
           Будь проклята эта война!
           Но разве забудешь бои и походы,
           Погибших друзей навсегда?

           Отметим, однако, и другой момент: чем дальше уходит в прошлое война, тем более разноплановыми становятся воспоминания и эмоции - иногда даже у одного и того же автора-исполнителя, в особенности, если он постоянно и много пишет о войне.


           И с утра до самой ночи
           Отмечают он и я,
           Как мы Запад круто очень
           По, буквально, всем статьям.
           
           Пусть они в бессильной злобе
           Вертят "Властелин Колец",
           Помним мы, как сорок пятом
           Всем им наступил п...ц.
           
           Пусть у них там мерседесы,
           Сименс и Жюльен Бинош, -
           Мы им всем, нерусским бесам,
           Засадили, все равно.
           
           И повсюду повсеместно,
           Флаги славные висят,
           Мы нальем себе по двести
           Или двести пятьдесят!           
           
           М. М. Калинкин "9 мая" (2007)[110]       
 


И всех логик немецких назло,
Бьет "дегтярь", окруженный, из бреда,
Выручая и время, и взвод,
И Генштаб, и Москву, и Победу...

Чтоб и с нашей с тобой высоты
Оказаться наводчиком в танке,
Что под Прохоровкою застыл
От смертельной немецкой болванки.

И, землей забросавши пожар,
Под стрелка стекленеющим взглядом,
Заряжать, заряжать, заряжать,
Пока будут в укладке снаряды...

Чтоб увидеть, осколок схватив,
Как твой ватник становится рыжим,
Но войну эту всё же пройти
И в войне этой все-таки выжить...                

М. М. Калинкин "Вальс 9 мая" (2000)[111]
 

           Что касается старых фотографий, то здесь, конечно, следует упомянуть одну из самых известных песен такого рода - "В сельском клубе" (1985)[112] на стихи Р. А. Ольшевского в исполнении В. С. Берковского:

           В сельском клубе, в вестибюле, на стене -
           Фотографии убитых на войне.
           От черты и до черты, до потолка -
           Полдеревни довоенной, полполка.
          
           Полпогоста, если б падали не врозь,
           Если б дома умирать им довелось.
           Кто в рубахе, кто в пальто, кто в пиджаке,
           Кто с гармошкой, кто с ребенком на руке...

           Еще более известна песня на стихи Е. Д. Аграновича "От героев былых времен не осталось порой имен" ("Вечный огонь")[113] и музыку Р. М. Хозака, исполняемая В. Б. Златоустовским в фильме "Офицеры" (1971).

           Погляди на моих бойцов -
           Целый свет помнит их в лицо!
           Вот застыл батальон в строю -
           Снова старых друзей узнаю.
           Хоть им нет двадцати пяти,
           Трудный путь им пришлось пройти.
           Это те, кто в штыки поднимался, как один,
           Те, кто брал Берлин!
          
           Нет в России семьи такой,
           Где б не памятен был свой герой.
           И глаза молодых солдат
           С фотографий увядших глядят...
           Этот взгляд - словно высший суд
           Для ребят, что сейчас растут,
           И мальчишкам нельзя ни солгать, ни обмануть,
           Ни с пути свернуть.

           Старым снимкам внимание уделял и Ю. И. Визбор ("Военные фотографии" (1979)[114]).

           Так стояли мы с друзьями
           В перерывах меж боями.
           Сухопутьем и морями
           Шли, куда велел приказ.
           Встань, фотограф, в серединку
           И сними нас всех в обнимку:
           Может быть, на этом снимке
           Вместе мы в последний раз.
          
           Кто-нибудь потом вглядится
           В наши судьбы, в наши лица,
           В ту военную страницу,
           Что уходит за кормой.
           И остались годы эти
           В униброме, в бромпортрете,
           В фотографиях на память
           Для отчизны дорогой.

           Отметим и тот факт, что песни Ю. И. Визбора о войне находили отклик и у других бардов. В частности, В. Д. Боков посвятил ему песню "Старая фотография" (1997)[115] о послевоенном детстве:          
          
           Как давно же было это -      
           Детством пахнущее лето,
            Самоделки-пистолеты
            Из немецкого свинца...
           
           Напевала песни мама
            Довоенного экрана,
            А еще болели раны
            От осколков у отца.
 
И как будто бы сквозь вату             
Донеслись до слуха звуки,
В ритме быстрого фокстрота,
Что метался над двором.

На закате танцевали,
Искривившись, как от боли,
Повторял безногий Коля:
 "Живы будем - не помрем"...
 

           И вот здесь будет логично перейти к еще одной важной теме - детям войны. Классикой жанра в данном случае можно считать "Балладу о детстве" (1975)[116] В. С. Высоцкого и "Сретенский двор" (1970)[117] Ю. И. Визбора:

           Здравствуй, здравствуй, мой Сретенский двор!
           Вспоминаю сквозь памяти дюны:
           Вот стоит, подпирая забор,
           На войну опоздавшая юность.
           Вот тельняшка - от стирки бела,
           Вот сапог - он гармонью, надраен.
           Вот такая в те годы была
           Униформа московских окраин.
          
           Много знали мы, дети войны,
           Дружно били врагов-спекулянтов,
           И неслись по дворам проходным
           По короткому крику: "атанда!".
           Кто мы были? Шпана не шпана,
           Безотцовщина с улиц горбатых,
           Где, как рыбы, всплывали со дна
           Серебристые аэростаты.

           Однако самые сильные произведения о военном детстве - о ленинградских детях. Первое, что приходит на ум в данное случае, - это песня В. С. Высоцкого "Я вырос в ленинградскую блокаду..." (1961)[118].

           Я вырос в ленинградскую блокаду,
           Но я тогда не пил и не гулял.
           Я видел, как горят огнем Бадаевские склады,
           В очередях за хлебушком стоял.
          
           Граждане смелые!
           А что ж тогда вы делали,
           Когда наш город счет не вел смертям? -
           Ели хлеб с икоркою,
           А я считал махоркою
           Окурок с-под платформы черт-те с чем напополам.
          
           От стужи даже птицы не летали,
           И вору было нечего украсть,
           Родителей моих в ту зиму ангелы прибрали,
           А я боялся - только б не упасть.

           Здесь нельзя не упомянуть и "Возвращение" (1974)[119] Е. И. Клячкина - одну из самых пронзительных и сильных песен на данную тему. В ней осуществлен синтез самых разных жанров: "это и взволнованное лирическое послание матери, и в то же время диалог с ней ("Да-да, конечно, - это все война"), и песня-воспоминание, построенная на "кинематографическом" совмещении "кадров" настоящего и блокадного прошлого, и точная до подробностей бытовая зарисовка отчего дома, и элегическое раздумье о прожитом, запечатленное в деталях-лейтмотивах..."[120]

           Ну, здравствуй, мама. Что там наш буфет?
           Отец на фронте - в доме тишина.
           И печь, как лед, и хлеба тоже нет.
           Да-да, конечно, - это все война.
          
           Ты плачешь, мама, - младший сын седой.
           Ну что же плакать - внучке в институт.
           Лишь ты одна осталась молодой,
           Ну а для нас, живых, года идут...
          
           Я помню год и месяц, даже день,
           Твое лицо, сухое, как пустырь.
           Из нас в живых остаться мог один,
           И этот выбор совершила ты.

           Сразу две похожие песни есть у В. И. Вихорева. Одна из них - "Воспоминания об отце" (1982)[121].

           Задрав головенку, от счастья немея,
           Ясным, погожим ветреным днем
           С отцом запускаем воздушного змея -
           Вот почти все, что я помню о нем.
          
           Потом мое детство с войны выбиралось
           Блокадной весной через ладожский лед.
           Ему той порою столько досталось:
           Другому кому - на две жизни вперед.
          
           В те годы крутые, дичась и робея,
           Блокадный мальчишка на ноги встает.
           Оборванной ниткой воздушного змея
           Кончилось детство внезапно мое...

           Другая, приобретшая более широкую известность, называется "На фронт трамвай уходил..."[122]

           На фронт трамвай уходил...
           Комкала мать платок.
           Плечо мне ладонью сдавил:
           - Держись на ногах, сынок!
          
           Крест-накрест бумагой окно,
           Сирены простуженный хрип...
           Зимой пришло письмо:
           У Средней Рогатки погиб.
          
           Голод был, как мороз,
           Потом весна, лебеда...
           А я все не верил всерьез, -
           Писем ждал от тебя.

           В то же время следует отметить и другой факт: небольшой "сдвиг во времени", зафиксированный в самой песне, - и интонация может меняться ("Недавно кончилась война" (1989)[123] В. Л. Туриянского). Не у всех исполнителей, конечно, но все-таки...          
          
          Что делать, память - ведьма злая,    
          И не забудешь времена:
          Пожарища, вороньи стаи...
          Недавно кончилась война.
         
          Когда, тоскуя об утратах,
          Пересчитали всех живых.
          И вот конец пятидесятых
          Сменил конец сороковых.
 
И было все: и мор, и голод,                  
Но нам поставят всем в вину,
Что мы тогда ходили в школу
И не успели на войну.

Выходит так, что не успели.
Остались где-то в стороне
Войны свинцовые метели
И лагеря на Колыме.
 

           Отдельная тема - размышления не только о Великой Отечественной, но и о Второй мировой войне в целом, которая описывается как нечто такое, что в принципе не укладывается в сознание человека ("А может, не было войны?" (1990)[124] А. Я. Розенбаума).

           А может, не было войны?
           Не гнали немцев по этапу,
           И абажур из кожи - блеф,
           А Муссолини - дутый лев,
           В Париже не было гестапо?
           А может, не было войны?
           И "шмайсер" - детская игрушка,
           Дневник, залитый кровью ран,
           Был не написан Анной Франк,
           Берлин не слышал грома пушек?
           А может, не было войны,
           И мир ее себе придумал?
           "...Но почему же старики
           Так плачут в мае от тоски?" -
           Однажды ночью я подумал.

           Не укладываются в сознание бардов и действия вождей ("Вальс тридцать девятого года" (1988)[125] А. М. Городницкого).
          
           Полыхает кремлевское золото,
            Дует с Волги степной суховей.
            Вячеслав наш Михайлович Молотов
            Принимает берлинских друзей.
           
           Карта мира меняется наново,
            Челядь пышный готовит банкет.
            Риббентроп преподносит Улановой
            Хризантем необъятный букет.
           
           И не знает закройщик из Люблина,
            Что сукна не кроить ему впредь,
            Что семья его будет загублена,
            Что в печи ему завтра гореть.                 
 
И не знают студенты из Таллинна
И литовский седой садовод,
Что сгниют они волею Сталина
Посреди туруханских болот.

Акт подписан о ненападении -
Можно вина в бокалы разлить.
Вся Европа сегодня поделена -
Завтра Азию будем делить!

Смотрят гости на Кобу с опаскою.
За стеною ликует народ.
Вождь великий сухое шампанское
 За немецкого фюрера пьет.                      
 

           Подобные произведения - не такая уж редкость (вспомнить хотя бы стихотворение "На границе в 41-м" (1999)[126] Д. А. Волжского, написанное в духе небезызвестного "Ледокола" (1989) В. Суворова (В. Б. Резуна)), но при этом опять-таки следует отметить тот факт, что песни песням рознь, - даже в пределах творчества одного автора. Здесь, в частности, можно процитировать "Блокаду" (2013)[127] того же А. М. Городницкого, в которой затрагивается вопрос о менталитете разных народов.
          
           Вспомним блокадные скорбные были,  
           Небо в разрывах, рябое,
           Чехов, что Прагу свою сохранили,
           Сдав ее немцам без боя.
          
           Голос сирены, поющей тревожно,
           Камни, седые от пыли.
           Так бы и мы поступили, возможно,
           Если бы чехами были.
          
           Горькой истории грустные вехи,
           Шум пискаревской дубравы.
           Правы, возможно, разумные чехи -
           Мы, вероятно, не правы.
Правы бельгийцы, мне искренне жаль их, -      
Брюгге без выстрела брошен.
Правы влюбленные в жизнь парижане,
Дом свой отдавшие бошам.

Мы лишь одни, простофили и дуры,
Питер не выдали немцам.
Не отдавали мы архитектуры
На произвол чужеземцам.

Не оставляли позора в наследство
Детям и внукам любимым,
Твердо усвоив со школьного детства:
Мертвые сраму не имут.

                                              И осознать, вероятно, несложно
                                              Лет через сто или двести:
                                              Все воссоздать из развалин возможно,
                                              Кроме утраченной чести.

           В целом, как справедливо отметил Л. А. Аннинский, исторические проблемы Городницкий вроде как "...и не решает. Он их вмещает. Он о них - поет. Хотя чем дальше, тем труднее петь о том, что понимаешь"[128].

           Сопоставляет разные нации и страны и Д. А. Волжский. Подобное сопоставление, в частности, можно обнаружить в песне "Моя страна пережила войну" (2000)[129], в которой автор заодно рассуждает о странных парадоксах памяти и забвения. Но не совсем так, как Ю. Д. Левитанский...
          
          Война рвалась воронкой на пути,
          На выступы ключиц давила скаткой,
          Звенела орденами на груди,
          Тянула жилы рук сорокопяткой.
         
          В багряный цвет кропя за пядью пядь,
          На плоть моталась верстами бинтовок, -
          Ну чья страна смогла бы устоять
          Там, где на роту было семь винтовок?
         
          Моя страна оттралила войну
          Через рога минированных рейдов,
          Она валилась на борт, шла ко дну,
          Ловя под ватерлинии торпеды.                  
 
Да, мой народ перетащил войну
В снегах и гатях, по долам и весям,
И так уж сталось - не ее одну,
Но эта десять прочих перевесит.

Пускай война давно погребена
Под спудом лет - тянуться ей веками,
Пока моя страна населена
Несметными бессмертными полками.

Так знайте вы, чей дом не жгла война,
Потомки заграничных поколений -
Моя страна унижена, бедна,
Но мой народ не встанет на колени.         
 

           Сопоставляются и различные войны - и для размышлений о долге, и для аналогии с бесконечными кругами ада, и для изображения того, что же представляет собой жизнь на планете Земля ("Над простреленной каской" (1995)[130] А. М. Городницкого).          
          
          Над простреленною каской
          Плачет мать в тоске вселенской
          От Германской до Афганской,
          От Афганской до Чеченской.
          
          Пепел кружится, рассеян,
          Над размытыми путями.
          Злая мачеха Расея,
          Что ты делаешь с дитями?
          
          Для того ли их кормили
          Сбереженными кусками,
          Чтобы к братской их могиле
          Мы тропиночку искали?                 
 
Нет житья с добром и лаской,
Нету счастья доле женской,
От Германской до Афганской,
От Афганской до Чеченской.

Опечаленные лица,
Звуки сдержанного мата,
Пыль дорожная клубится
Возле райвоенкомата.

Для солдатской службы честной
Будут мальчики рождаться
От Афганской до Чеченской,
От Чеченской до Гражданской.             
 

           Разумеется, перечисленные примеры не исчерпывают всего того, что написано бардами о войне. Среди их творчества встречаются и уникальные, ни на что не похожие песни, - как например, "Освенцим" (1966)[131] А. М. Городницкого, заметно отличающийся от "официального" "Бухенвальдского набата" (1958) А. В. Соболева и В. И. Мурадели:

           Над проселками листья - как дорожные знаки,
           К югу тянутся птицы, и хлеб недожат.
           И лежат под камнями москали и поляки,
           А евреи - так вовсе нигде не лежат.
          
           А евреи по небу серым облачком реют.
           Их могил не отыщешь, кусая губу:
           Ведь евреи мудрее, ведь евреи хитрее, -
           Ближе к Богу пролезли в дымовую трубу.
          
           И ни камня, ни песни от жидов не осталось -
           Только ботиков детских игрушечный ряд.
           Что бы с ними ни сталось, не испытывай жалость,
           Ты послушай-ка лучше, что про них говорят...

           У того же автора имеется и провидческая песня "Севастополь останется русским" (2007), воспевающая неразрывную связь времен:

           Пахнет дымом от павших знамен,
           Мало проку от битвы жестокой.
           Сдан последний вчера бастион,
           И вступают враги в Севастополь.
           И израненный молвит солдат,
           Спотыкаясь на каменном спуске:
           - Этот город вернется назад -
           Севастополь останется русским!
           - Этот город вернется назад -
           Севастополь останется русским!
          
           Над кормою приспущенный флаг,
           В небе мессеров хищная стая.
           Вдаль уходит последний моряк,
           Корабельную бухту оставив,
           И твердит он, смотря на закат,
           И на берег покинутый, узкий:
           - Этот город вернется назад -
           Севастополь останется русским!
           - Этот город вернется назад -
           Севастополь останется русским!
          
           Что сулит наступающий год?
           Снова небо туманное мглисто.
           Я ступаю в последний вельбот,
           Покидающий Графскую пристань,
           И шепчу я, прищурив глаза,
           Не скрывая непрошеной грусти:
           - Этот город вернется назад -
           Севастополь останется русским!
           - Этот город вернется назад -
           Севастополь останется русским!

           "Первый куплет напоминает слушателям о Крымской войне, когда имела место знаменитая оборона города, начавшая в 1854 году и длившаяся 349 дней. Защитники Севастополя проявляя беспримерное мужество, ценой своих жизней сдерживали штурмы английских, французских и турецких войск. Но, как и поется в песне, от "битвы жестокой" оказалось "мало проку", и русские войска отступили на север, оставив противнику от города одни руины, а менее чем через год отвоеванный Севастополь снова стал русским.

           Второй куплет посвящен славным и трагичным страницам обороны Севастополя в 1941-1942 годах. Защищавшие город моряки предпочитали умереть на месте, не сдав позиции врагу, но строчка о Корабельной бухте и уходе из нее последнего моряка очень символична. Корабельная бухта стала местом стоянки первых кораблей Азовской эскадры вошедших в нее в 1783 году и послуживших основой Черноморского флота России. Поэтому "оставить Корабельную бухту последним моряком" - это как капитану тонущего корабля покинуть свой мостик. Освобожденный в мае 1944 года и отстроенный заново белоснежный Севастополь вплоть до 1968 года был отдельной административной единицей - русским городом, финансово и юридически входящим в состав РСФСР.

           Третий куплет автор посвятил времени, когда была написана песня и когда стиралась память о славном прошлом Севастополя, а восстановление мемориальных комплексов, таких как 35-я батарея, шло не благодаря действиям правительства, а вопреки им, и осуществлялось лишь силами самих ветеранов. Строчки этого куплета пропитаны пониманием того, каково было бывшим соотечественником Городницкого оказаться чужими в родном городе, а также надеждой на лучшие времена"[132]. В конечном итоге эта песня стала неформальным гимном Севастополя, - таким же, каким много лет назад стали его "Атланты" (1963)[133] для Ленинграда / Санкт-Петербурга.

           Другое дело, что в 2007 г. уже можно было строить предположения. А вот раньше - гораздо труднее... И настрой был иным - примерно как в песне В. Г. Простакова "Ах, какая плохая погода!"[134].
          
          Дует ветер с открытого моря,
          нагоняет на сердце печаль.
          Я давно уже с веком не спорю,
          только мне Севастополя жаль.
          
          Под погашенными фонарями
          на Приморском бульваре стою.
          Мы порой Севастополь теряли,
          но впервые вот так - не в бою.              
 
Малороссы и великороссы,
мы забыли, что русские мы.
Снег с дождем, роковые вопросы.
И последние в бухтах дымы.

Ослабевший орел над волною
смотрит в мутно-дождливую даль.
Разве важно, что будет со мною?
Только мне Севастополя жаль.              
 

           Иногда, чтобы песня выглядела оригинально, достаточно немного изменить ракурс, - и сразу же оказывается, что аналогов вроде бы и нет. Именно такова песня "Возвращение победителей" ("Победители 41-го")[135] на стихи В. В. Шостко и музыку А. Н. Краснопольского (наиболее известна в исполнении Н. Г. Простакова)[136].
          
          Победители возвращались
           Еще в сорок первом году,
           Когда вороны предвещали
           Лишь разлуку нам да беду.
           
           Когда в пламени освящались
           Наши древние города, -
           Победители возвращались,
           Возвращались уже тогда.                   
 
Шли они, костылями распяты,
Рукава заткнув под ремень,
Невоинственные ребята,
Большей частью - из деревень.

Возвращались к родным колодцам,
По родным большакам брели,
Большей частью - не полководцы,
 Рядовые своей земли.                             
 

           Иной ракурс получился и в "Березках средней полосы" (1980-е гг.)[137] Л. А. Сергеева, изобразившего места, где недавно шли бои:

           Березки средней полосы развесили сережки
           И не тревожит артобстрел неблизкий горизонт.
           И только снятся по ночам недавние бомбежки
           И фронт вдали, но все же здесь другой остался фронт.
          
           Отвоевавшая земля покоем мирным дышит,
           Но будоражат тишину чужие голоса
           И смерть крадется по кустам слепой летучей мышью,
           И воронье о двух ногах всё бродит по лесам.

           Сопоставление солдат, сражающихся по обе стороны фронта, - это едва ли не самая трудная, противоречивая и "скользкая" тема во всем жанре авторской песни, за которую брались лишь отдельные барды (долгое время, помимо уже упомянутой песни А. А. Дольского "Баллада о без вести пропавшем", ярких примеров такого рода вообще не было). Здесь, конечно, возникает вопрос о том, что именно сравнивать: политику, философию, идеологию, характеры, обыкновенных людей, отнюдь не стремившихся воевать, или что-то еще? И какой бы вариант ни выбрать, он все равно будет субъективным и не отражающим всей картины происходящего. Наибольшие сложности возникали тогда, когда автор рассматривал войну исключительно как Вселенское зло и переносил всю вину на бесчеловечных правителей, ничем не отличающихся по своей сути. Разумеется, такой подход появился только в пореформенной России, - но ныне он все-таки есть. Едва ли не самый заметный пример - песня Д. А. Волжского "Два солдата" (1992-2011)[138].
          
            Отто сын в "гитлерюгенде" встал под знамена,
             Сын Ивана был в галстуке просто орлом,
             Оба маршевым шагом ходили в колоннах,
             Правда, руки тянули под разным углом.               
            
            От шагов почтальона, бледнели, робея,
             Жадно ждали вестей от любимых мужчин
             Двое верных подруг, и на лицах обеих
             Одиночество резало сетки морщин.
            
            Были схожи они - рядовые пехоты,
             Правда, Отто начальственной прихоти для,
             Никогда не бросали с винтовкой на доты,
             И не гнали к высотам по минным полям.
 
Отто брал Могилёв, жег Житомир и Лугу
Ваня страшной ценой обращал его вспять,
С каждым часом они шли навстречу друг другу,
Хоть и глупо друзьями врагов называть.

И сошлись их пути, - нет бы миром, да где там,         
В самой страшной из всех пережитых атак.
Вот и всё... ни звезды, ни креста, ни ответа
На вопрос - почему всё случилось вот так?

Если к этим двоим приписать миллионы,
И за каждым числом разглядеть имена,
Нам откроется всё, что сокрыто в казенном
И давно обезличенном слове "война". 
                

           В авторской песне бывает и так, что военная тема упоминается в песнях, посвященных не столько войне, сколько современности. Один из главных поводов для этого - размышления бардов о том, что такое подвиг и как же выглядят послевоенные поколения по сравнению с поколением 1940-х гг. Характерный пример - песня "По дорогам моей земли" (1966) А. А. Дольского[139].

           Я познал фанатизм и споры,
           Бездорожье и грязь в пути.
           Вырос я из такого сора,
           Где стихи не могли расти.
           И горючие песни наши
           Мне плеснули стыдом в лицо
           Среди сверстников, поминавших
           За убогим столом отцов.
          
           У последнего поколения,
           Понимающего о войне,
           Есть неспешные озарения
           В завоеванной тишине.
          
           И не ждали мы вдохновения,
           Не сжигали корявых строф,
           И всегда было вдоволь "гениев" -
           Мало истинных мастеров.
           Уходили всегда безвременно,
           Не сочтя ни друзей, ни страниц...
           А Россия опять беременна
           Сочинителем небылиц.

           А вот другой пример из песни И. Т. Жука "Баллада о подвиге" (1985)[140], отражающий свое время:

           Мы книги о подвигах в детстве читали запоем,
           Учили на память события и имена.
           Мы знаем, что каждый, конечно же, станет героем,
           Когда становится героем прикажет страна.
           Но жизнь нам по-новому вечные ставит вопросы -
           Она обожает узлы наших судеб вязать:
           А каждый ли сможет лечь сердцем на дот, как Матросов,
           Когда не успеет страна ничего приказать?..
          
           Коварна судьба - и вопросы ее то и дело
           Нас тянут в тупик и в жестокий берут оборот:
           А сможет ли ты, брат, сгореть за страну, как Гастелло,
           Заранее зная, что слава тебя не найдет?
           А если не сможешь - беда уж потешится так-то:
           Не те времена и народ, видно, нынче не тот...
           А каждый ли сможет с лопатой пойти на реактор? -
           А нет, так и завтра с гранатой под танк не пойдет.

           О том же - но ближе к современности - поет М. М. Калинкин в песне "Ветеран" (2000)[141]:

           Через премудрости, через нелепости,
           Очередные политиков "-измы", -
           Хватит ума ли у вас, хватит крепости
           Место свое удержать в этой жизни?
           Это ведь мы, не сгоревшие в танках,
           Выжившие в полевых медсанбатах,
           Это ведь мы, лет свинцовых подранки,
           Это ведь мы, это мы в сорок пятом...
           
           Мы иногда поворчим по-отечески,
           Только поймите, братва или панки,
           Если сумеете по-человечески,
           Значит не зря мы ложились под танки!
           Значит не зря были марши парадные,
           Мертвых с живыми пусть души не маются...
           Главное, жизнь чтоб была у вас ладная,
           И все равно, как она называется.
           
           Это не мы, не сгоревшие в танках,
           Выжившие в полевых медсанбатах,
           Это не мы, лет свинцовых подранки,
           Это ведь вы, только вы в сорок пятом...

           О том же - и уже совсем современно - поется и в песне В. Л. Скобцова "Блокадная" (2015)[142].
          
           Шаг из мальчиков в мужчины,
           Дан приказ: "Готовься к бою!"
           В облаках шеренгой длинной
           Строй с короткою судьбою.
          
           Приползти к тому на паперть,
           Кто на небе ставит свечи.
           Отмолить бы их, отплакать.
           Слезы выплаканы. Нечем.           
 
Еще будет, как когда-то,
Если будем еще целы,
Веселить гроза раскатом,
Плагиатом артобстрела.

Если будет. Я не знаю.
Загадай, пока не поздно.
За окном уже стреляют
В беспилотники и звезды.             
 

           В авторской песне можно обнаружить и такие произведения, в которые можно вкладывать разные смыслы, - но подтекст все же угадывается. В качестве примера можно привести песню В. В. Егорова "Облака (памяти школьников выпуска 1941 года)" (1976)[143].

           Над землей бушуют травы,
           облака плывут, как павы.
           А одно, вон то, что справа, -
           это я...
           это я...
           это я...
          
           И мне не надо славы.
           Ничего уже не надо
           мне и тем, плывущим рядом.
           Нам бы жить - и вся награда.
           Нам бы жить,
           нам бы жить,
           нам бы жить -
           а мы плывем по небу.
          
           Эта боль не убывает.
           Где же ты, вода живая?
           Ах, зачем война бывает,
           ах, зачем,
           ах, зачем,
           ах, зачем,
           зачем нас убивают?..

           Другой пример - песня И. П. Михалева "Россия" (1982)[144]:

           Нет на свете россий - есть Россия. Одна.
           Как она голосит, пробуждаясь от сна!
           И ее эта боль мне с рожденья дана.
           Пусть убога она, да от Бога - одна.
           
           Нет россий на земле - есть Россия. Одна.
           И навечно в седле, и извечно пьяна.
           Но рубаху рванет, если вовсе - хана...
           Пусть в запое она, да для боя - одна.

           Некоторые бардовские песни можно назвать универсальными (и практически вечными), поскольку они подходят к разным войнам. Равно как и их напев - "хрипловатый напев неизвестной войны". Таковы "Запрещенные стихи" ("От боя до боя недолго") (1987) и "Одинокие ноты" ("Офицерский романс") В. Г. Простакова, и его же "Наши звезды и наши кресты"[145].
          
           Побелела звезда жестяная,
           И красны от закатов кресты.
           И витает печать неземная
           Над землею святой пустоты.
           
           Стали черными белые кости,
           Стали черные кости черней,
           На забытом российском погосте
           Породнившись за тысячи дней.             
 
Вся Россия - могилы, могилы,
Пусть на них ни крестов уж, ни звезд.
Неземная, незримая сила
Указует священный погост.

Отчего же, скорбя над пустыней,
Небеса высоки и чисты?
Для чего же все зримее ныне
Наши звезды и наши кресты?                   
 

           Наконец, встречаются и такие песни, в которых тема войны упомянута кратко, глухо и вскользь, как одно из воспоминаний в череде других. Такова "Элегия" (1972)[146] Ю. А. Кукина, повествующая о смерти. В данном случае без авторских комментариев трудно даже понять, к чему же относятся строки о разрушающемся здании. А ведь это - воспоминание детства:

           До свиданья, мои дорогие.
           Я не встречу рассвет, я умру.
           И склоняются ветви тугие
           На последнем холодном ветру.
          
           Неудобное это заданье -
           О последних мечтах рассказать,
           Но когда разрушается здание,
           Книги в нем и игрушки видать.

***

           Какие же выводы можно сделать, исходя из приведенной подборки песен - пусть даже далеко не полной? Общая картина получается сложной и не лишенной противоречий:

***

           И, наконец, зададимся "глобальным" вопросом: а есть ли в военных песнях что-либо общее, характерное для большинства произведений? Здесь, пожалуй, можно выделить три направления: поиски "формулы памяти", рассуждения о подвиге и долге, проверка связи времен. При этом, "наряду с естественной работой памяти, развеивающей дымные следы прошлого", в этих песнях можно обнаружить и "работу вечности", однако "механизм вечности не сработает, если мы сами не станем его соработниками": мы сами должны не забывать события грозных военных лет, навечно хранить их в своей памяти, а также передавать этот "импульс вечности" будущим поколениям[158].

           "Следует подчеркнуть, что сохраняется главное - преемственность, связь с героями последних войн, далекие друг от друга события через песню получают возможность быть представленными как звенья единого и непрерывного процесса жизни и борьбы российского человека. При создании новых песен создается впечатление, что авторы видят главный смысл обращения к текстам известным в том, что они способны передать, в нравственном опыте прошлого люди ищут и находят ответы на вопросы, поставленные нынешним временем: через песню постигают "связь времен""[159].

2025

 

Примечания

 

    1 Донецкий А. Парадокс военной песни: Между маршем и застольем. URL: https://drampush.ru/news/7470.

    2 Враги сожгли родную хату. Музыка Матвея Блантера, слова Михаила Исаковского (1945). Исполняет Владимир Нечаев (1968). URL: https://https://победа.екатеринбург.рф/медиа/песни/пепелище.

    3 Анчаров М. Песенка о моем друге-художнике. URL: https://ancharov.lib.ru/DNEVNIK/o_druge.htm.

    4 Агранович Е. Пыль, пыль. URL: https://www.culture.ru/poems/25812/pyl-pyl.

    5 Ничипоров И. Б. Авторская песня 1950-1970-х гг. в русской поэтической традиции: творческие индивидуальности, жанрово-стилевые поиски, литературные связи: дис. ... д-ра филол. наук / Урал. гос. пед. ун-т. Екатеринбург, 2008. Л. 172-173.

    6 Агранович Евгений Данилович. URL: http://www.bards.ru/archives/author.php?id=2146.

    7 Агранович Е. Д. Библиография / сост. Р. Шипов // Библиография. 1998. ? 2. С. 60-71.

    8 Агранович Евгений Данилович. URL: http://www.bard.ru/html/ph/phAgranovich_E..htm.

    9 "Лина" выносит раненого. URL: https://e-agranovich.narod.ru/texts/song_lina.htm.

    10 Там же.

    11 Баксанская. Музыка Б. Терентьева, слова А. Грязнова, Л. Коротаевой, Н. Персиянинова (1943). Исполняет Юрий Визбор. URL: https://победа.екатеринбург.рф/медиа/песни/баксанская.

    12 Баксанская (песня). URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/Баксанская_(песня).

    13 Моренец Н. Барбарисовый куст. URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=9830.

    14 Охрименко Алексей, Кристи Сергей, Шрейберг Владимир. URL: https://www.avtorskimgolosom.ru/author.php?part=bards&author=Ohrimenko.

    15 Аннинский Л. А. Удар костылем. Дед Охрим и другие // Аннинский Л. А. Барды. М., 1999. С. 16-36; То же. URL: https://lit.wikireading.ru/23003.

    16 Охрименко А., Кристи С., Шрейберг В. Батальонный разведчик. URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=24235.

    17 Аннинский Л. А. Указ. соч. С. 17.

    18 Окуджава Б. Песенка о солдатских сапогах. URL: https://www.culture.ru/poems/14264/pesenka-o-soldatskikh-sapogakh.

    19 Высоцкий В. Я полмира почти через злые бои. URL: https://www.culture.ru/poems/19875/ya-polmira-pochti-cherez-zlye-boi.

    20 Высоцкий В. Письмо. URL: https://www.culture.ru/poems/19022/pismo.

    21 Аннинский Л. А. Указ. соч. С. 19.

    22 Там же. С. 29.

    23 Матвеев М. Ю. Стереотипы, связанные с авторской песней: дискуссионные заметки // Библиотечное дело. 2018. ? 24. С. 38-44; 2019. ? 2. С. 40-42; ? 17. С. 36-39.

    24 Межиров А., Дулов А. Сон в землянке. URL: https://geo.web.ru/bards/Dulov/part123.htm.

    25 Кочетков М. Портрет Героя в ресторане. URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=6536.

    26 Высоцкий В. Случай в ресторане. URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=15607.

    27 Окуджава Б. Дерзость, или Разговор перед боем. URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=10351.

    28 Дольский А. А. Сочинения: поэзия. М.: Локид-Пресс, 2001. С. 409-414.

    29 Высоцкий В. Тот, который не стрелял. URL: https://www.culture.ru/poems/18898/tot-kotoryi-ne-strelyal.

    30 Высоцкий В. Песня о конце войны. URL: https://www.culture.ru/poems/19757/pesnya-o-konce-voiny.

    31 Высоцкий В. Штрафные батальоны. URL: https://www.culture.ru/poems/18847/shtrafnye-batalony.

    32 Межиров А. П., Аграновский А. А. Артиллерия бьет по своим. URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=25497.

    33 Высоцкий В. Песня о Земле. URL: https://www.culture.ru/poems/19053/pesnya-o-zemle.

    34 Ничипоров И. Б. Авторская песня 1950-1970-х гг. в русской поэтической традиции... Л. 284.

    35 Окуджава Б. Черный ворон сквозь облако белое глянет. URL: https://www.culture.ru/poems/14386/chernyi-voron-skvoz-beloe-oblako-glyanet.

    36 Окуджава Б. Ворон. URL: http://www.bard.ru/cgi-bin/listprint.cgi?id=36.145.

    37 Высоцкий В. Аисты. URL: https://www.culture.ru/poems/19525/aisty.

    38 Окуджава Б. Песенка о пехоте. URL: https://www.culture.ru/poems/14241/pesenka-o-pekhote.

    39 Клячкин Е. Нельзя быть злей, чем на войне. URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=45926.

    40 Рокотов В. Общество мертвых бардов // Молоко. 2014. ? 8. URL: http://www.bards.ru/press/press_show.php?id=2989.

    41 Курилов Д. Н. Авторская песня как жанр русской поэзии советской эпохи (60-70-е гг.): дис. ... канд. филол. наук / Лит. ин-т им. М. Горького. М., 1999. Л. 79.

    42 Мейсак Н. Песня - это оружие // Вечерний Новосибирск. 1968. 18 апр. URL: http://www.bard.ru/article/24/22.htm.

    43 Курилов Д. Н. Указ. соч. Л. 96.

    44 Матвеев М. Ю. На полпути к "властительнице дум": причины неудач авторской песни. 2021. ? 10 (388). С. 37-41.

    45 Шербаков М. Свидание с полковником. URL: https://www.deniskhin.ru/scherbakov/htmtexts/1990/svidanie.html.

    46 Щербаков М. Идет война. Лютует враг. В опасности Свобода... URL: https://geo.web.ru/bards/Scherbakov/part138.htm.

    47 Бачурин Е. Взгляд со стороны. URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=35297.

    48 Когда была война... Песни бардов о войне. Поет Санкт-Петербург (2005). URL: https://tunnel.ru/post-kogda-byla-vojjna-pesni-bardov-o-vojjne-pojot-sankt-peterburg-2005.

    49 Галчинский А. В. Военно-патриотическая тема в отечественной авторской песне: воспитательный потенциал // Актуальные проблемы художественно-эстетического и нравственного воспитания и образования детей и молодежи: традиции и новаторство: материалы Всерос. науч.-практ. конф. с междунар. участием. Липецк, 2020. С. 93.

    50 Донецкий А. Указ. соч.

    51 Высоцкий В. Он не вернулся из боя. URL: https://www.culture.ru/poems/19168/on-ne-vernulsya-iz-boya.

    52 Окуджава Б. А мы с тобой, брат, из пехоты... (Бери шинель, пошли домой). URL: https://www.culture.ru/poems/14342/a-my-s-toboi-brat-iz-pekhoty-beri-shinel-poshli-domoi.

    53 Визбор Ю. Рассказ ветерана. URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=16015.

    54 Волжский Д. Память. URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=32533.

    55 Верстаков В. Отец, я тебя не забуду. URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=32533.

    56 Высоцкий В. Песня о звездах. URL: https://www.culture.ru/poems/19047/pesnya-o-zvyozdakh.

    57 Дольский А. Баллада о без вести пропавшем. URL: https://www.dolsky.ru/show_arhive.php?id=130.

    58 karpenko_sasha. "Ну что с того, что я там был..." Эссе одного стихотворения. URL: https://karpenko-sasha.livejournal.com/55044.html.

    59 Кадочникова И. 10 главных стихотворений жизнеутверждающего Юрия Левитанского. URL: https://prosodia.ru/catalog/shtudii/10-glavnykh-stikhotvoreniy-zhizneutverzhdayushchego-yuriya-levitanskogo/.

    60 Визбор Ю. Помни войну. URL: https://www.culture.ru/poems/47710/pomni-voinu.

    61 Окуджава Б. До свидания, мальчики. URL: https://www.culture.ru/poems/14304/do-svidaniya-malchiki.

    62 Самойлов Д. Перебирая наши даты. URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=53283.

    63 Сергеев Л. Письмо в конце войны. URL: http://www.leonid-sergeev.ru/Pesni/Text/text099.htm.

    64 Ничипоров И. Б. Война и мир в песенных балладах Михаила Анчарова. URL: http://www.bards.ru/press/press_show.php?id=318.

    65 Анчаров М. Баллада о парашютах. URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=414. Это произведение повлияло не только на "Военную песню", но и на "Песню о летчике" (1968) В. С. Высоцкого.

    66 Высоцкий В. Военная песня (Баллада об альпийских стрелках). URL: https://www.culture.ru/poems/19452/voennaya-pesnya.

    67 Кулагин А. В. Высоцкий слушает Анчарова // Кулагин А. В. Высоцкий и другие: сб. ст. М., 2002. С. 52-64.

    68 Анчаров М. Баллада о танке Т-34, который стоит в чужом городе. URL: https://www.culture.ru/poems/36278/ballada-o-tanke-t-34-kotoryi-stoit-v-chuzhom-gorode.

    69 Высоцкий В. Песня самолета-истребителя. URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=15265.

    70 Фролов Н. А., Фесенко О. П. Образ танка Т-34 в песенном творчестве разных лет как элемент воспитания патриотизма в рамках языковедческих дисциплин // Проблемы модернизации современного высшего образования: лингвистические аспекты: материалы VIII Международной научно-методической конференции (20 мая 2022 г.). Омск, 2022. С. 74-78.

    71 Ломакин Е. Танк Т-34. URL: https://78.46.205.97/6/Evgeniy-Lomakin/tekst-pesni-Tank-T-34.

    72 Shoot Animation Studio. Символ победы. URL: https://webguitarist.ru/podbory/iz-kinofilmov/simvol-pobedy-shoot-animation-studio.html.

    73 Калинкин М. Танк из болота. URL: https://teksty-pesenok.pro/12/Mihail-Kalinkin/tekst-pesni-Tank-iz-bolota.

    74 Калинкин М. Танковая атака. URL: https://teksty-pesenok.pro/12/Mihail-Kalinkin/tekst-pesni-Tankovaya-Ataka.

    75 Высоцкий В. Разведка боем. URL: https://www.culture.ru/poems/19802/razvedka-boem.

    76 Визбор Ю. Полоцк. URL: http://www.bard.ru/cgi-bin/listprint.cgi?id=6.77.

    77 Ничипоров И. Б. Авторская песня 1950-1970-х гг. в русской поэтической традиции... Л. 280-281.

    78 Митяев О. В осеннем парке городском... URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=9721.

    79 Сергеев Л. Колоколенка. URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=12519.

    80 Волжский Д. В 33-ей армии. URL: https://stihi.ru/2008/12/01/2327.

    81 Калинкин М. Рядовой ремонтной роты. URL: https://teksty-pesenok.pro/12/Mihail-Kalinkin/tekst-pesni-Ryadovoy-remontnoy-roty.

    82 Розенбаум А. Я. На Дороге Жизни. URL: https://rozenbaum.ru/songs/na-doroge-zhizni.html.

    83 Визбор Ю. Ночь летнего солнцестояния (21 июня). URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=16000.

    84 Вахнюк Б. 21 июня. URL: https://www.bard.ru.com/php/search_song.php?name=11059.

    85 Митяев О. Двадцать второе июня. URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=52416.

    86 Ланцберг В. Я оставлю тебе... URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=7878.

    87 Окуджава Б. Песенка о Леньке Королеве. URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=17937.

    88 Шпаликов Г., Никитин С., Никитина Т. Рио-Рита. URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=10133.

    89 Сухарев Д., Берковский В. URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=1436.

    90 Розенбаум А. Дай мне минуту. URL: https://rozenbaum.ru/songs/daj-mne-minutu.html.

    91 Анчаров М. Баллада о мечтах. URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=429.

    92 Вахнюк Б. Так было. Кончилась война... URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=1443.

    93 Самойлов Д., Берковский В. Сороковые. URL: https://www.culture.ru/poems/25089/sorokovye.

    94 Вахнюк Б. Солдатские сны. URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=25345.

    95 Демидова А. С. Владимир Высоцкий, каким знаю и люблю / предисл. А. Смелянского. М., 1989. С. 143.

    96 Трегер М. Посвящение молодежи 40-х. URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=13906.

    97 Окуджава Б. Ах, что-то мне не верится, что я, брат, воевал... URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=10400.

    98 Ничипоров И. Б. Авторская песня 1950-1970-х гг. в русской поэтической традиции... Л. 180.

    99 Окуджава Б. Песенка о моей жизни. URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=10368.

    100 Митяев О. Кино. URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=9713.

    101 Козыбаев А. Отражение истории Советского Союза в авторской песне. URL: http://kostanay1879.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=3806&Itemid=48.

    102 Визбор Ю. Воспоминания о пехоте. URL: https://vizbor.ru/?chrazdel=2&chmenu=3&r=songs&idsong=59.

    103 Волжский Д. На запад! URL: https://stihi.ru/avtor/count13_&book=25#25. https://stihi.ru/2004/03/16-277.

    104 Визбор Ю. По краю воронок - березок столбы... URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=15739.

    105 Высоцкий В. Братские могилы. URL: https://www.culture.ru/poems/19491/bratskie-mogily.

    106 Сергеев Л. Братская могила. URL: http://www.leonid-sergeev.ru/Pesni/Text/text228.htm.

    107 Суханов А. Я помню тот нелегкий бой. URL: https://www.bard.ru.com/php/print_list.php?id=33505.

    108 Городницкий А. День Победы. URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=49952.

    109 Мысловский А. Душа ветерана. URL: https://www.bogoglasnik.ru/load/orthodox_chants/1/aleksej_myslovskij_izbrannoe/140-1-0-2423.

    110 Калинкин М. 9 мая. URL: http://bards.ru/archives/part.php?id=33830.

    111 Калинкин М. Вальс 9 мая. URL: https://www.drivemusic.club/bards/1040841-mikhail-kalinkin-vals-9-maja.html.

    112 Ольшевский Р., Берковский В. В сельском клубе. URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=1462.

    113 Агранович Е., Хозак Р. Вечный огонь. URL: https://www.kino-teatr.ru/kino/movie/sov/4910/song/.

    114 Визбор Ю. Военные фотографии. URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=15966.

    115 Боков В. Старая фотография. URL: http://bard.ru.com/php/search_song.php?name=6445.

    116 Высоцкий В. Баллада о детстве. URL: https://www.culture.ru/poems/19509/ballada-o-detstve.

    117 Визбор Ю. Сретенский двор. URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=44184.

    118 Высоцкий В. Я вырос в ленинградскую блокаду... URL: https://www.culture.ru/poems/19863/ya-vyros-v-leningradskuyu-blokadu.

    119 Клячкин Е. Возвращение. URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=6386.

    120 Ничипоров И. Б. Авторская песня 1950-1970-х гг. в русской поэтической традиции... Л. 172-173.

    121 Вихорев В. Воспоминания об отце. URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=15173.

    122 Вихорев В. На фронт трамвай уходил... URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=15098.

    123 Туриянский В. Недавно кончилась война. URL: http://www.bard.ru/cgi-bin/listprint.cgi?id=128.077.

    124 Розенбаум А. А может, не было войны? URL: https://rozenbaum.ru/songs/a-mozhet-ne-bylo-vojny.html.

    125 Городницкий А. Вальс тридцать девятого года. URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=4430.

    126 Волжский Д. А. На границе в 41-м. URL: https://stihi.ru/2003/04/27-179.

    127 Городницкий А. Блокада. URL: https://gorodnitsky.com/poems/блокада/.

    128 Аннинский Л. А. Горький дым: [Геолог и бард А. М. Городницкий] // Аннинский Л. А. Барды. М., 1999. С. 57.

    129 Волжский Д. Моя страна пережила войну... URL: https://stihi.ru/2002/05/07-202.

    130 Городницкий А. Над простреленною каской. URL: https://gorodnitsky.com/poems/над-простреленною-каской/.

    131 Гороницкий А. Освенцим. URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=4408.

    132 Севастополь останется русским (Александр Городницкий). URL: http://www.bards.ru/press/press_show.php?id=2998.

    133 Городницкий А. Атланты. URL: https://gorodnitsky.com/songs/атланты/.

    134 Простаков Виктор Глебович. URL: https://www.rospisatel.ru/verstakov.htm.

    135 Шостко В., Краснопольский А. Возвращение победителей. URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=44671.

    136 Когда была война... Песни бардов о войне.

    137 Сергеев Л. А. Березки средней полосы. URL: Л. Сергеев http://www.leonid-sergeev.ru/Pesni/Text/text024.htm.

    138 Волжский Д. Два солдата. URL: https://stihi.ru/2002/05/08-188.

    139 Дольский А. По дорогам моей земли. URL: https://www.dolsky.ru/show_arhive.php?id=274.

    140 Жук И. Баллада о подвиге. URL: https://teksti-pesenok.pro/9/Igor-Juk/tekst-pesni-Ballada-o-podvige.

    141 Калинкин М. Ветеран. URL: http://avtomat2000.com/kalinkin.html.

    142 Скобцов В. Блокадная. URL: https://proza.ru/2015/07/02/133.

    143 Егоров В. Облака (памяти школьников выпуска 1941 года. URL: http://www.bards.ru/archives/part.php?id=3667.

    144 Михалев И. Россия. URL: https://www.avtorskimgolosom.ru/opus.php?part=bards&author=Mihalyov&type=songs&opus=Rossiya.

    145 Простаков Виктор Глебович. URL: https://www.rospisatel.ru/verstakov.htm.

    146 Кукин Ю. URL: Элегия. http://www.bards.ru/archives/part.php?id=53590.

    147 Смирнов С. Н. Политические аспекты бардовской песни в современной России // Мир России. 2005. ? 3. С. 142-162.

    148 Колесникова Н. А. Военная песня в духовной жизни российского общества: дис. ... канд культурологии. М., 2002. Л. 134.

    149 Михайловская А. Г. Российская авторская (бардовская) песня (Историко-этнологическое исследование): дис. ... канд ист. наук / Мос. гос. ун-т им. М. В. Ломоносова. Москва, 2006. Л. 220.

    150 Там же. Л. 221.

    151 Там же. Л. 225.

    152 Колесникова Н. А. Указ. соч. Л. 133.

    153 Песни Булата Окуджавы. Мелодии и тексты песен / сост. Л. А. Шилов. М., 1989. С. 44.

    154 Лазарев Л. Нас время учило // Знамя. 1989. ? 6. С. 211.

    155 Колесникова Н. А. Указ. соч. Л. 133.

    156 Волжский Д. Вторая мировая война и ГУЛАГ. URL: https://stihi.ru/avtor/count13_&book=25#25.

    157 Сергеев Л. Последний парад. URL: http://www.leonid-sergeev.ru/Pesni/Text/text266.htm.

    158 Ганжа А. Г. Тематизация времени в советской массовой песне // Логос. 2014. ? 3 (99). С. 41-66.

    159 Колесникова Н. А. Указ. соч. Л. 135.

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"