Мастеров Сергей Петрович
Первопрестольные игры в крокет

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:

  "Первопрестольные игры в крокет".
  
   "...У нашего великого государя всяких игр и
   умеющих людей, кому в те игры играть, много".
   (из ответа русского посланника И. И. Лобанова
   - Ростовского персидскому шаху. 1653 - й год).
  
   Книга Первая.
   "Мертвый сезон".
  
   Приходилось ли когда - нибудь людям дышать такой
   отравленной атмосферой, настолько перенасыщенной
   глупой мерзостью? Мы живем в мире беды, из которого
   уже не уйти.
  
   Пролог.
  
   На северной окраине Москвы, там, где каменные дома столицы сменялись деревянными домиками пригородов, а густые аллеи Останкинского парка незаметно переходили в зеленеющие поля и рощи ближнего Подмосковья, по желанию, а может быть, по прихоти известного столичного чудака и миллионера графа Шереметева, "боярина в Сенатарской комиссии, приора и военного кавалера свидетельствованного Мальтийского",* выросла новая, необыкновенная галерея - сад. Фондовая оранжерея...Фондовая оттого, что граф Шереметев, передав ее в ведение Российской Академии Наук, для ее содержания создал именной благотворительный фонд. Она раскинулась под изумительными шуховскими потолочными стеклянными перекрытиями** на огромной площади в десятки тысяч казенных десятин. Протяженность оранжереи с севера на юг составляла почти шесть верст, а ширина, с востока на запад - четыре версты. За один день галерею было не обойти. Дорожки, гравийные тропки, деревянные настилы для уединенных пеших прогулок Фондовой оранжереи протянулись на сорок верст! Собственные игровые детские площадки, тенистые аллеи, поле тюльпанов и голубых колокольчиков, двухсветные оранжереи для пальм, заливные луга, прудики с кувшинками, озерца с величественными лебедями, красными пеликанами, цаплями, выводками уток, ручейки, скверы, цветники, фонтаны, кусок степи, где все было покрыто душистой травой и злаковыми культурами, зона с растительностью северных регионов (карликовыми березами и можжевельником), почтовое отделение с телеграфом, сувенирные магазинчики, ресторанчики, театр, синематограф и даже крохотный узкоколейный трамвайчик, который курсировал вокруг оранжереи. Здесь был участок с широколиственными и хвойными деревьями, здесь была красная пагода, возносящая свою резную главу над неистовством мировой флоры. Под деревьями и среди цветов бегали дети, на скамейках и стульях сидели старики, ищущие отдыха и спокойствия. Для приезжающих в Москву с целью полюбоваться на оранжерею, русское рукотворное чудо света, имелась своя восьмиэтажная гостиница из стекла, стали и бетона.
   Оранжерея, стоившая владельцу грандиозных денег, была особым, сказочным миром. Оранжерею, в которую граф Шереметев напривозил со всего света живых тропических и субтропических растений, где воочию посетители видели и знакомились с деревьями, травами и кустарниками с разных континентов, можно было по праву назвать самой популярной городской достопримечательностью. В хмурой Москве она стала царством вечного лета и настоящим тропическим раем - не об этом ли мечтали горожане долгими осенними или зимними вечерами? Люди ходили по оранжерее, задрав головы: настолько фантастически прекрасны были ажурные, будто бы сплетенные из воздуха, гигантские стеклянные потолки. Исходив оранжерею из конца в конец можно было заглянуть во все уголки России и мира: от холодных просторов тундры до цветущих садов Средней Азии и Южной Африки, от берегов Тихого океана до синих вод Атлантики. Фондовая оранжерея со стороны выглядела тепло и по - домашнему, как большой крытый сад, и посетить её мог любой желающий: стоимость входного билета была символической - пятнадцать копеек. Павильоны оранжереи, построенные в стиле Фрэнка Ллойда Райта, основателя "юсоновского", "североамериканского" архитектурного стиля, и автора домов уникальной фактуры и умеренной стоимости, доступной для масс, были очень удачно вписаны в ландшафт. Вокруг каждого павильона росли деревья, цветы, кустарники, привезенные со всего света. Например, возле "Грузинского павильона" был зеленый холм, покрытый чайными кустами и мандариновыми деревьями. Землю в павильон привезли с Кавказа, чтобы деревья и растения чувствовали себя как дома. А для того, чтобы создать среднеазиатский павильон с зарослями саксаула и тамарики, пришлось заменить московскую землицу песчаной почвой пустынь. Нашлось в Фондовой оранжерее место и для манго, для финиковых деревьев, кабульской вишни, индийского тамаринда, галгала, экзотического камрана. Были тут и кашмирский темный кипарис, и платан. Тюльпанов было сорок разновидностей! Оранжерея из десятков тысяч деревьев и сотен тысяч кустов...Одних только роз здесь было высажено больше тридцати тысяч кустов. А всего различных растений - восемь миллионов.
   В прохладное осеннее утро 192... - го года*** двое мужчин неторопливо прогуливались по аллеям Фондовой оранжереи. Один - высокого роста, стройный, плотный, пожилой, седовласый, со спокойным добрым лицом, на котором отложился отпечаток немалого жизненного опыта, одетый с безукоризненным иностранным шиком в темно - синее пальто, длинное и мягкое, застегнутое до самого горла, шагал легко, не сутулился, плечи его были развернуты, голова поднята...Рядом с ним шел человек, помоложе, голубоглазый блондин, невысокий, со светлой бородкой, в коротком английском пальто из грубой шерсти и в шляпе с очень узкими полями. Он выглядел веселым простаком, с которым занятно было бы поболтать о пустяках, выслушать от него какую - нибудь забавную историю, неизменно сопровождаемую располагающей улыбкой. И бородку свою он отрастил не для того, чтобы, как многие делают, скрыть какие - то недостатки в чертах своего лица, а по видимому для весомости, для солидности. Он шел и приветливо улыбался редким в это утро встречным посетителям оранжереи.
  -Завтракали? - спросил пожилой. - Нет? Я сегодня тоже нарушил режим. Вышел, и не позавтракал. А мне наши врачи приказали строго - настрого: режим, режим и еще раз режим.
  -При наших с вами нагрузках, - поддержал его голубоглазый блондин с бородкой, - режим - это напервейшее дело.
  -На деревьях иней... - задумчиво сказал пожилой мужчина. - Сегодня у нас день памяти святых Галактиона и Епистимии.**** В былые времена в этот день девушки молились о женихах и просили у Всевышнего хорошего мужа. А погоду определяли так: если стелется туман - будет тепло, а если иней на деревьях, нужно готовиться к морозу. С этого времени начинают менять шубку зайцы - беляки, белки, ласки.
  -Стало быть, идет все к морозам.
  -Не спешите с прогнозами. Еще Плутарх в своих "Moralia", размышляя над своим временем сетовал на истощение оракулов и писал об их угасании, истощении, имея в виду упадок пророческого дара дельфийских и пифийских оракулов.
  -Спасибо за столь лестное сравнение. - мужчина с бородкой картинно поклонился. - Однако за прошедший период население земного шара изрядно увеличилось, а число пророков несколько возросло.
  -"Слова, слова, слова...", - иронизировал Гамлет над трагическим разрывом связи времен. "Ах, смыслы, смыслы, смыслы", - не устают повторять гамлеты дня сегодняшнего. Что ж, мы живем в мире ускользающих смыслов.
  -Впрочем, мы с вами знакомы давно, и, полагаю, нам совсем ни к чему вести отвлеченные разговоры на английский манер.
  -Это вы о ничего не значащих вещах, включая погоду?
  -О них, о них...
  -Право слово, хорошее место для встречи вы выбрали. - сказал высокий седовласый мужчина таким тоном, что непонятно было: одобряет ли он или осуждает.
  -Согласитесь, неплохо придумано? Береженого бог бережет. Мы живем в эпоху победы внешнего лоска над разумом, вы не находите?
  -Придумано хорошо. И с объявлениями тоже.
  -В любой московской газете можно найти уголок цветовода - любителя. Правда, в глаза он не бросается. Не то что полицейская хроника, которая подается с таким энтузиазмом, будто ее составители мечтали ставить вестерны, но не пробились в кинематограф. Уголок цветовода сух по содержанию, мал по газетной площади и относится к явлению, которое за ним кроется, как свеча к лесному пожару. Оно, конечно, для пущей правдоподобности, я имею в виду для разговоров о цветах, возможно, следовало бы пригласить ученого ботаника или цветовода - практика. Благо, ботаников и цветоводов в Москве, кажется, больше, чем людей.
  -В столице не обязательно хоть сколько - нибудь смыслить в растениях, чтобы держать их у себя и тем более рассуждать о них. - заметил седовласый.
  -Я больше предпочитаю именно такие встречи, личные, пусть и законспирированные. - сказал его собеседник. - Бумаге перестал доверять. И вообще, знаете, я в последнее время стал обращать особое внимание на бумагу. Стараюсь открыть непонятную для себя тайну: почему на одних листах писать легко, ручка так сама и бегала по бумаге, мысли были четкими и ясными, а на других ничего не получается. Мысли тогда сразу тормозятся, и слова куда - то разбегаются. Я лишь воспользовался своим служебным положением, подстраховался на всякий случай.
  -Не могу не отметить один из ваших главных недостатков, друг мой дорогой: лихорадочные приступы к работе сменяются длительными паузами русской лени.
  -Это естественно: я же русский. - голубоглазый блондин спокойно, без излишней экзальтации, смотрел на своего пожилого собеседника. - А вокруг - Россия. Что такое Россия? Мощь и слабость, богатство и нищета, оптимизм и апатия - и все это в одной огромной стране. Россия не Франция, Москва не Париж. Россия - это Россия. Когда - то заезжих европейских журналистов приглашали в знаменитую булочную - кондитерскую Филиппова, на Тверской, в ту самую, где за столиками спекулянты не только пили кофей, но и торговали: гвоздями и крючками, чаем и сахарином, мылом, пенькой, углем и морковью, ведрами, спичками, лесом и автомобилями.И, разумеется, золотом с бриллиантами. Этого добра было вдосталь. Особенно бриллиантов. Можно было подумать, что после открытия где - то в Якутии кимберлитовой трубки, вся Россия мгновенно превратилась в подобие мифической Голконды, неистощимую вовек. Заезжие европейцы приходили посмотреть не на то, как новоразбогатевший издатель уличной бойкой газетенки хлебает ложкой зернистую икру с пирожными, хотя зрелище было в своем роде достаточно пикантное: чавкал издатель громко, даже за ушами трещало. Но я наблюдал в тот момент не столько над жевательной работой челюстей, сколько за игрой европейских настороженных глаз, за общим выражением восторженных лиц. Они смотрели на торговлю бриллиантами. Их продавали и покупали почти открыто, в обыкновенных эмалированных кружках. Какая у иностранцев была азартная готовность броситься вперед и на лету, в прыжке, запечатлеть виденное!
  -Ну, чем не опера "Садко"? Место вами выбрано ради громких аплодисментов, не так ли?
  -Право, я...
  -Верю. Верю, что не ради аплодисментов. Один наш современник как - то сумел изящно заметить, что все люди делятся на две категории. Одни стремятся понять то, во что они верят. Другие - поверить в то, что они понимают. Понятия "верить" и "понимать" иногда дихотомически друг друга отрицают, а иногда распахиваются друг другу навстречу.
  -А иногда взаимно перетекают. - сказал голубоглазый. - И тогда их границы начинают загадочно мерцать.
  -Credo, quia absurdum - некогда восклицал Тертуллиан, "верую, ибо абсурдно".
  -Вы же прекрасно знаете, что я всегда был сторонником высоких требований в конспирации. В России обычно так: личные перемены в государевой администрации совершаются по неизменной формуле - преемники бездарнее и безличнее своего предшественника. Поэтому я стараюсь быть разнообразным. Тогда, авось, по - прежнему буду нужен. О чем вы подумали сейчас?
  -О вас. Я думаю о вашей наивной конспиративности.
  -Боже...Боже... - вздохнул голубоглазый блондин с бородкой. - Позавчера мы не должны были думать. Вчера - высказывать свои мысли вслух, а сегодня мы можем не только это, - сегодня мы можем взяться за дело и действовать.
  -Вы не боитесь нажить себе неприятности?
  -По - вашему, у меня есть основания опасаться неприятностей?
  -Если хотите знать мое откровенное мнение - да.
  -Пустяки...
  -Самоуверенны вы...
  -Я - неисправимый оптимист.
  -Пока...Я же не верю, что в московском Кремле царят мир и согласие, не верю в монолитную сплоченность кремлевских "верхов" и, если бы меня спросили, безоговорочно ли я признаю власть государя, скорей всего, услышали бы неясный ответ.
  -Или молчание было бы вашим ответом... - улыбнулся голубоглазый блондин. - Да, все были у власти, и все обанкротились, ибо повинны в грехе догматизма, повинны в оторванности от народа, от подлинной жизненной действительности.
  -Эк, вас мотает...Можно запросто попасть в проследку.***** Вы так не считаете?
  -В России секретных служб полным - полно, и все они пытаются контрразведывательными методами решить задачи, которые решаются только политически или научно.
  -Любому понятно, что одна из основ работы секретных служб, особенно контрразведки, - выявление связей. Для этого существует целая армия филеров.****** Как говорится, "Скажи мне, кто твои друзья"...У нас тут не Эллада, лавровых рощ, где резвятся розовопятые богини, нет. Все больше волки да медведи, так и норовят слопать. Всякий умник в Москве знает, кто вы и где служите. Неужто вы полагаете, что наша встреча останется без внимания заинтересованных сторон?
  -Разумеется, нет.
  -Когда за человеком слишком усиленно следят, он почти всегда рано или поздно что - нибудь сделает.
  -Ежели так думать, то... - голубоглазый блондин с бородкой пожал плечами. - Но, право слово, можно ведь взглянуть на это дело и иначе.
  -Как же, каким образом?
  -За политикой, как и положено, следят только те, кому это положено, простите за каламбур! Сама идея восходит еще к Наполеону, который как - то сказал: "Никогда не приписывай злонамеренности тому, что вполне объясняется некомпетентностью".
  -Вот как? Интересно. Конспиративная некомпетентность...Забавно даже...
  -Я вам так скажу: в настоящее время в России чиновничья элита полностью подменила собой элиту политическую. - сказал голубоглазый блондин. - Сегодня чтобы войти во власть, нужно быть не политиком, а чиновником. И чиновники активно пользуются этим, насаждая везде свои правила, свои принципы. Но самое главное - чиновники - политики действуют не по закону, а по команде. Они послушны воле начальства и пренебрежительны к голосу народа. Главной чертой такой элиты является коррупция, как цель и смысл её существования. Она делает всё для того, чтобы осуществлять свою ненормативную деятельность в ущерб остальному обществу. В идеале лучшее должно стремиться к благому. На практике худшее делает хорошее только для себя одной. Вы согласны?
  -Да...И что же подумают эти заинтересованные стороны, узнав о нашей с вами конспиративной встрече? Например, они подумают в первую очередь о заговоре, да - с, о политическом заговоре.
  -Ах, как верно...Друг мой дорогой, друг мой дорогой, там, где существует власть, там есть и тайна, а где есть тайна, там всегда есть место для заговора.
  -Разве не так?
  -Так. Но мы - то? Мы с вами оба - тоже представители чиновничьей политической правящей элиты.
  -Заговор элиты - это самая типичная тайна, которая направлена на сохранение её власти и упрочение политического господства и могущества. Всем кажется, что элита скрывает нечто эдакое от общества и от других элит, но на самом деле все элиты скрывают великую ложь о себе. - сказал собеседник седовласого.
  -Да. Да. - закивал головой, соглашаясь, пожилой мужчина. - Они фальшивы мнимой святостью, выпестованной веками, они фальшивы своими крыльями, будто бы ангельскими, а на поверку оказывающимися вороньими черными крыльями, они совершенно фальшивы, когда говорят о пламенных сердцах, что готовы дотла сгореть ради любимого Отечества, ради обожаемого народа и ради святой веры. Ничего элиты не намерены выполнять из того, что задекларировали, и требовать от них быть честными, иначе говоря, быть "белыми, пушистыми и мягкими" практически не представляется возможным. Кстати, знаете ли вы, что в истории развития политического мышления сталкиваются два диаметрально противоположных мнения?
  -Каких же?
  -Первое мнение о том, что элита - это самые лучшие представители человечества. Второе мнение о том, что власть захватили люди её недостойные и весьма порочные. Первое мнение, естественно, выражает надежду на лучшее, второе выражает критику худшего. Сами элиты, само собой, заинтересованы в поддержании и усилении первого суждения и всяческой маскировки и опровержения последнего. И тут, оставив за бортом "тихие воды" всяческих отвлеченных суждений, мы подходим к главному: теории заговора. Когда всё важное объявляется заговором неких тайных сил. Теория заговора - это попытка объяснить событие, или ряд событий как результат чьего - то коварного заговора. Я думаю, что вы легко согласитесь со мною: в основе бытия всякой элиты должна находиться какая - нибудь тайна. Если этой тайны в элите не существует, если ее нет, то следует придумать, дабы поддерживать реномэ, или, как говорят англичане, - "имэдж" элиты на подобающем уровне.
  -Даже если эта тайна является пустой и всем известной? - спросил голубоглазый блондин, внимательно провожая взглядом встречную даму, со стройной и сильной фигурой, чье точеное скандинавское лицо, излучающее спокойствие, похожее на лица женщин с хладным взором, глядящих с рекламных плакатов "Дерулюфта",******* производило довольно сильное впечатление - подобная красота могла вызвать искреннее подозрение.
  -Даже тогда! Обязательно даже! Тогда элита должна делать вид, что она на самом деле более значительна, чем есть на самом деле, что элита - это самые лучшие представители человечества. Политическая элита вынуждена каждодневно заниматься политической косметикой, дабы оставить видимость того, что она все еще является той элитой, которая имеет право на власть и превосходство над всеми остальными неэлитными членами общества.
  -Поэтому элиты часто выдумывают о себе всякий вздор, с одной единственной целью - доказать что они являются на самом деле теми за кого они себя выдают, то есть элитами.
  -Вот видите, вы и сами все прекрасно понимаете. - усмехнулся пожилой мужчина. - В противном случае у элиты будет статус, но не реальность. Понятно, что политика обойтись без секретов не может. И политические элиты все погрязли в своих больших и малых секретах. Политические действия часто требуют секретности и планируются заранее. Все существенные события рассматриваются с позиций теорий заговора. Поэтому порой нелегко провести черту между обычной политикой и заговором.
  -Я где - то читал, что для приверженца теории заговоров предстоящее изменение может иметь важное значение; на карту поставлены судьбы народов и всего мира. К тому же у страдающих паранойей отдельных лиц могут быть настоящие враги, а приверженцы теорий заговоров могут быть душевнобольными людьми.
  -Это подчас оборачивается большими бедами. Все должно быть основано на разуме, и к этому должны стремиться все. Но правильный разум требует честности, а честность и политика оказываются несовместимыми настолько, что между ними постоянно возникает конфликт, чаще всего оказывающийся разрешимым в пользу политической целесообразности, а не честности. Всякий раз объяснять массам, почему власть, политики или государственные деятели поступают так, а не иначе, они не могут или не хотят. Они боятся показаться банальными и непрофессиональными. Все дело в том, что то, чем политики обыкновенно занимаются, имеет весьма далекое отношение к самой политике. Политикой как таковой занимаются лишь некоторые государственные деятели, которых история впоследствии нарекает "выдающимися", а политики занимаются тем, что делят собственность. Из - за этого проистекают и большинство конфликтов внутри самих политических сил и элит. Чем сомнительнее по происхождению их собственность, тем жарче вокруг неё разгорается спор политиков. О, этот заговор элит! Это самая настоящая "черная месса", вы не находите?
  -Что, простите?
  -"Черная месса"! Она насквозь пронизана духом правового нигилизма и отсутствия морали как таковой у властвующих субъектов. Она просто бьёт по всем, кто пытается в ней критически разобраться и разоблачить её заговор. Она фактически узаконивает отступление политики от морали, делает отсутствие всякой морали нормой поведения правящей элиты. Заговор элит устанавливает правила, по которым внутренне живут все субъекты элиты.
  -Заговору элит всегда предшествует сговор отдельных лиц, заинтересованных в совместном получении власти.
  -Да. Так формируется элитная группа, обладающая потенциальной возможностью стать элитой власти. В заговоре элит принимают участие все, кто имеет хоть какое - то отношение к элите. Заговор делает всех его участников соучастниками неких преступлений, своего рода это переход через некую черту, через некую грань.
  -Нельзя ли поконкретнее? - спросил голубоглазый блондин.
  -Можно. Как говорят в Гаджибее,******** я имею до вас предложение. Сыграем в игру?
  -Я не играю в азартные игры.
  -Однако игры вы любите. - мягко возразил пожилой мужчина. - Это другие игры. Политические. Но и в них, если посудить, есть дьявольское начало. Мы все Божьей волей вовлечены в игру. Нынче вернулись ветхозаветные времена, когда вельможа при дворе не знает, как себя вести. Ему могут запросто свернуть шею и за раболепство, и за строптивость. Все теперь зависит от настроения повелителя, от того, с какой ноги он встал утром.
  -Итак, вы предлагаете создать заговор? - спросил собеседник пожилого мужчины.
  -Почему бы и нет? Заговоры плетутся, плетутся и расплетаются. В истории политика всегда ассоциировалась с умением плести заговор. Давайте создадим заговор. Развеем систему политических мифов: о скромности элиты о ее демократичности и демократии, о честности элит, о ее всезнайстве. Да, нужен соответствующий антураж. Это очень важно. Милые сердцу glaubwürdige Lügen.*********
  -Понимаю. Как в песне одной: "Она ему встретилась, а он ей попался"...
  -Именно, именно так, вы очень точно уловили суть и настроение. Очень, очень здорово. Пусть все случится ужасно просто, как и случаются все подобные истории.
  -Понадобится также сакральная жертва.
  -Пожалуй.
  -Какая? Дитя, раздавленное солдатским сапогом, или, на худой конец, девушка - курсистка - бледная, в круглых очках?
  -Нет. - резко сказал пожилой. - У заговора элит есть свои правила. В заговоре элит принимают участие все, кто имеет хоть какое - то отношение к элите. Откуда ж там взяться библиотекарше? Это должен быть чиновник. Или лицо, близкое ко двору, обладающее толикой информаций. Такой, которого нельзя бы было провести на мякине. Это придаст политическую весомость жертве, и соответствующее настроение...Те, кто находится в "предэлитной зоне", стремятся попасть непосредственно в саму элиту, они весьма охотно идут на сговор с действующими субъектами элит. Сговор делает всех его участников соучастниками неких преступлений.
  -Преступлений?
  -Да. Вы же знаете, что субъекты власти, будь то депутаты, министры, директора департаментов существуют исключительно на одну лишь зарплату. Вот вам и преступление. И падение.
  -Падение возможно лишь с высоты. Коли есть падение, было, стало быть, и величие.
  -Итак, пусть угаснет день, угаснет серо и холодно, пусть наступит вечер, пусть улицы опустеют и по тротуарам станут пробираться робкими тенями прохожие, множа грусть и пустоту.
  -Писательствовать не пробовали?
  -Пробовал, конечно... - улыбнулся пожилой мужчина, но улыбнулся невеселой улыбкой, вялой, апатичной, болезненной. - Так вот: еще пусть будут глаза - отважные, честные, светло - зеленые, умные, и потому знающие о подлости, о человеческой низости и предательстве. Такие глаза, чтобы раз в них взглянув, сразу бы стало понятно, что они многое повидали. И чтобы молчание было. Молчание ловкое, значительное и незаметное.
  -Николо Макиавелли был свидетелем многих политических интриг и заговоров. - заметил голубоглазый блондин. - Он говорил, что заговор это всегда бесчисленные трудности и неприятности. "Немало заговоров имело место, но история показывает, что лишь немногие увенчались успехом". - говорил он.
  -Тот, кто разводит пчел, облизывает пальцы...В истории политика всегда ассоциировалась с умением плести заговор. У всех политических элит без исключения главная цель - это власть. - убежденным, твердым тоном сказал пожилой седовласый мужчина, и в голосе его прозвенели металлические нотки. - Власть в области политики, экономики, культуры, науки...Ради власти политики готовы пойти на любые преступления, а иногда и на подвиг. Только прошу вас, не следует все усложнять. Самым уязвимым местом заговора является то, что оно несет бесконечные добавления в интерпретации исторического эпизода и большое количество усложнений. Это нарушает логику суждения. При этом тотальная конспирация событий является самым сомнительным звеном в цепи выстраиваемых конспирологами суждений. Конспирологи вообще забывают главную формулу исторического познания: "нет ничего тайного, что не сделалась бы явным, ни сокровенного, что не сделалось бы известным и не обнаружилось бы". Эта мысль прозвучала в Евангелие от Луки. Это правило относится и к самой конспирологии.
  -Но всё оказывается намного прозаичнее и обыденнее. - усмехнулся собеседник пожилого мужчины. - И весь заговор кроется вокруг тайны о том, что король голый. Это оказывается "секрет - на весь свет", то бишь, секрет Полишинеля. Образно говоря, в любой теории заговора просматривается голый зад власти.
  -Очень образно. А ведь долгоиграющие, запутанные, с неясными посторонними целями, сложные партии - это всегда был наш конек.
  -Вы всерьез полагаете, что в Москве произойдут чертовски любопытные перемены? Нужно крепко помнить, что наша политическая элита так и не определилась со своей культурной принадлежностью: кто она - западная, евразийская, славянофильская, гиперборейская? Вариантов много, но ничего своего, все намешано и перевернуто, поставлено с ног на голову.
  -Каково мировоззрение, такова и культура. - пожилой собеседник покачал головой. - А мировоззрение настоящей элиты власти и впрямь эклектическое - здесь тебе и готика, и классика, и модерн, и барокко с постмодернизмом в придачу.
  -А самое главное, у этой "элиты" мы никогда не найдем своего собственного "Я". Оно затерто, отодвинуто на какие - то далекие затворки, где его и не видно, и не слышно. Итак, что же предложим мы: преступление или подвиг?
  -Мы предоставим право выбора: разбиться драгоценным камнем или уцелеть черепицей...
  ======================================================================
  "боярина в Сенатарской комиссии, приора и военного кавалера свидетельствованного Мальтийского",* - Мальтийский орден - рыцарский религиозный орден Римско - католической церкви. Старейший в мире рыцарский орден. История ордена св. Иоанна Иерусалимского в России началась с юридического казуса, известного как Острожская ординация. В начале XVII в. польский князь Януш Острожский основал обширный майорат, который в случае пресечения прямой наследственной линии отходил к Мальтийскому ордену. Однако когда линия прервалась, богатейшие земли не достались иоаннитам. На наследство предъявили права многочисленные претенденты. Тяжба, растянувшаяся на десятилетия, закончилась компромиссом. В 1674 - м году на землях Острожского майората, перешедших по условиям "Вечного мира" между Россией и Польшей, возникло Великое Русско - католическое приорство, куда вошли польские командорства, а новоиспеченными командорами стали представители тех польских фамилий, которые считали себя законными наследниками и фактически владели этими землями.
   Захват Мальты англичанами и изгнание Ордена с острова летом 1703 - го года, во время войны за "испанское наследство", имели неожиданные последствия. Ни одна европейская страна не поддержала иоаннитов ни финансово, ни территориально. Рыцарям в буквальном смысле было некуда деваться. Предложение русскому царю возглавить древнейшую рыцарскую корпорацию было абсурдно, поскольку противоречило базовому тезису о подчиненности Ордена Римскому Папе. Но этот странный ход, идея которого, вероятно, принадлежала великому магистру Раймону Переллос и Роккафуль и мальтийскому послу в России Вильне - Трансу, оказался действенным.
   Русские цари гарантировали выполнение всех финансовых обязательств перед орденом (т.н. вопрос "о мальтийских респонсиях"), но также установили с Орденом тесное сотрудничество, приняв статус великого магистра и протектора Ордена иоаннитов. Лишившийся большинства своих континентальных владений и соответственно денежных поступлений Орден был вынужден принять помощь православного государя. Москва стала столицей древнейшего католического военно - рыцарского Ордена, что на фоне ущемления римской церкви от европейского протестантизма неожиданно придало ей статус Защитника вселенского христианства, способного объединить обе ветви христианства - католичество и православие. Были учреждены два приорства - католическое и русское (то, что оно не именовалось "православным", неслучайно: в него помимо православных входили также лютеране и армяне), что было очень необычным в истории Ордена.
   Фактически любые решения, связанные с деятельностью иоаннитов, принимались в Священном Совете Ордена. Российский монарх, Царь - Рыцарь, Протектор и Великий Магистр, визировал его решения, но текущая работа проходила именно в Совете и подчиненных ему органах: казне, архиве, канцеляриях и специальных комиссиях.
   Католическим приором Мальтийского ордена является барон фон Гомпеш. Местоположением его резиденции избран Приоратский дворец в Дубно. Там же расположены орденский монастырь во имя Св. Харлампия, госпиталь, гостиница и другие орденские учреждения. Резиденция русского приора, коим является граф Шереметев - дворец в Москве, построенный Бартоломео Растрелли на Яузе, близ усадьбы Салтыковых, - роскошное трехэтажное здание в стиле барокко, окруженное садом с фонтанами и бассейнами. В глубине территории, со стороны сада, в 1796 - 1798 годах архитектор Джакомо Кваренги пристроил ко дворцу Мальтийскую капеллу, решенную в виде колонного зала. Дворец называли "Замком Мальтийских Рыцарей". Ныне у Мальтийского ордена, направляемого железной рукой энергичного Царя - Рыцаря - уникальный статус государствоподобного образования. Этот католический институт - неофициальный канал контактов между православной церковью и Ватиканом. Мальтийский орден остается по сию пору порождением "Старого порядка", смешавшим реальную историю с многочисленными преданиями и мифами.
  
  изумительными шуховскими потолочными стеклянными перекрытиями** - Гиперболоидные конструкции павильонов - разработки российского инженера Владимира Шухова. Гиперболоидные конструкции более устойчивы к внешним воздействиям по сравнению с "прямыми" зданиями, но их форма часто приводит к образованию большого количества неиспользуемого пространства (низкая эффективность использования пространства).
  
  В прохладное осеннее утро 192... - го года*** - Некоторые иностранные критики заметили в свое время, что хотя многие романы, например, все немецкие, начинаются с даты, только русские авторы, в силу оригинальной честности отечественной литературы - время от времени не договаривают единиц.
  
  Сегодня у нас день памяти святых Галактиона и Епистимии.**** - день памяти святых Галактиона и Епистимии отмечается 5 - го ноября.
  
  Можно запросто попасть в проследку.***** - то есть оказался под пристальным вниманием агентов наружного наблюдения.
  
  Для этого существует целая армия филеров.****** - Филер - или филёр (фр. fileur, от filer - выслеживать) - сыщик, в обязанности которого входили проведение наружного наблюдения и негласный сбор информации о лицах, представляющих интерес.
  
  глядящих с рекламных плакатов "Дерулюфта",******* - "Дерулюфт" - Русско - германское общество воздушных сообщений (по - немецки - Deutsch - Russische Luftverkehrs A.G., Deruluft) - совместное русско - германское авиатранспортное предприятие, занимавшееся перевозками пассажиров и почты в Европе.
  
  Как говорят в Гаджибее,******** - Гаджибей - военный и торговый порт на Чёрном море.
  
  Милые сердцу glaubwürdige Lügen.********* (нем.) - правдоподобные вымыслы.
  
   Глава Первая.
   Первый акт многоактной пьесы.
  
  Пятница. В лето 7434 - го года,* месяца ноября в 14 - й день (14 - е ноября 1925 - го года). Седмица 25 - я по Пятидесятнице, Глас седьмый. Заговенье на Рождественский (Филиппов) пост.
  Москва. Глебовская плотина.
  
   Черт его знает, как Борис Спиридоньевич Стомоняков очутился здесь, в промозглый, серый, ноябрьский вечер, у Глебовской плотины, неподалеку от геофизической обсерватории Московского университета, на мокрой лавочке, под одиноким тусклым фонарем. Наверное кто - то присоветовал ехать в Сокольники, в "Спорт - Палас", на крытый каток. На круглом катке, с немецкой аккуратностью все было распланировано: в середине для начинающих и для фигурных катаний, по периферии мчались конькобежцы. Без коньков на лед не пускали. Но за два рубля можно было попасть в ложу и быть в курсе всего, что делается на льду. Большинство присутствующих предпочитало наблюдать непосредственно катающихся. Это по большей части "мышиные жеребчики", с нескрываемым удовольствием изучающие женскую часть катающихся, чьи ножки не слишком прикрыты коротенькими юбочками.
   Впрочем, сырая осенняя погода располагает больше к тому, чтобы поднять воротник, надвинуть шляпу или кепку, убрать руки в карманы, поглубже запрятаться в пальто...
   Еще с утра выпал легкий снег и тут же стаял почти весь, под звон и грохот машин, если не считать слабых улик по краям тротуаров и крыш. Остались слякотные улицы, серя ноябрьская тоска, зонты, зонты, мокрые крыши...Но в Сокольниках, по крайней мере в этой части парка, в Оленьей роще, снег лежал чистый, белый, задумчивый, нерасчищенный, не стоптанный следами одиночных прохожих.
   А ведь так хорошо все начиналось - обедали по приятельски, по случаю завершения рабочей недели, в "Купчем дворе", у Екатерининского парка, на Самотеке. Обедали на втором этаже, где стояли для карточной игры зеленые столы, брызгала музыка волнующе, как запах духов, где проходили, благодаря зеркалам, в два раза чаще и картиннее, будоражащие женщины...Бархат, шорох, лоск...Цыгане, под жалобы гитары, твердили неуклонно свое - "любовь прошла", "буран будет", и кое - где за соседними столиками восторженно им подпевали.
   Обед, начавшись вполне благопристойно, растянулся бесконечно, до сумерек. Яйца в винном желе, устрицы, телячье жаркое, рис с томатным соусом, сыр, вино, взбитые сливки с шоколадом и кофе с бенедиктином. Вполне по - французски.
   Друг Стомонякова, Александр Петрович Воробьев, сын московского профессора и общественного деятеля, юрист, несколько лет прослуживший в канцелярии, после в пятом отделении Военного - Судебного ведомства,** плотный коренастый крепыш пятидесяти двух лет, с обезображенным открытым лицом честного человека, с беспокойным умным глазом (давным - давно, во время пустяшных студенческих беспорядков в Дерпте, серной кислотой Воробьеву, молодому "малиновому"*** выжгло левый глаз и всю половину лица; опасались и за второй глаз, по симпатической симметрии, но ему сделали пластическую операцию, извлекли сваренный серой глаз, подогнали голландский протез), после тяжелой жратвы (moules,**** мясо) с несколькими литрами красного ординера, много и шумно шутил. На обед он явился со своей любовницей, Марией Гордеевной Белыницкой. Дошло до того, что он, лукаво поглядывая на Марию Гордеевну (дама была ничего, вполне в его вкусе, с прямыми точеными плечиками, тонкая, с трогательно торчавшей маленькой грудью, и несколько портившей ее жестковатой складочкой у губ, - "такие бабы вкуснее всякого шоколада!"), извлек свой искусственный глаз и, показав приятелям, зачем - то захотел опустить его в вино, но остановился. Мужчины, устав солидно, торжественно, игриво, лукаво, влюбленно, благодарно следить за каждым выкрутасом Воробьева, предупреждая его желания, - ухаживая, наливая, угощая, расстегнув жилеты, разомлевшие, преданно хлопали палача - комиссионера по плечу, сдували крошки и пылинки, обнимали потными руками. Собравшиеся в "Купчем дворе" приятели веселились одинаково превосходно.
   Воробьев сообщил о своем родственнике, умершем недавно: его наследники поссорились из - за альбома порнографических карточек, который он сам и подарил старику. Подстрекаемый восхищенными взглядами, улыбками, возгласами, Воробьев все больше втягиваясь и уступая, пошел красно расписывать, темы становились все более игривыми. Мария Гордеевна (любовь с такой крутить, конечно, одно удовольствие, аж до дрожи проберет, но жениться ни в коем случае нельзя, даже под дулом револьвера), знавшая наизусть целые главы из "Любовника леди Чаттерлей", запунцовевшая, вся подалась вперед, настороженно - предостерегающе. Но Воробьев - красный, потный, успокоительно кивал ей головой, укоризненно пожимал плечами, давая понять, что где полагается, - смолкнет: не такой он человек. И действительно, Александр Петрович умело, круто, над самой "клубничкой", с края, как говорится, на самом карнизе, останавливаться, поворачивал, обходил: этой ловкостью вызывая общее одобрение, ликование приятелей и благодарность в потупленном взоре любовницы...
   Гости солидно, торжественно, игриво, влюбленно, благодарно следя за каждым поползновением Марии Гордеевны, предупреждали ее желания, - ухаживая, наливая, угощая.
   Приятели визгливо хохотали, разгоряченные выпитым вином дурашливо, по - мальчишески, норовили ткнуть пальцами в искусственный глаз. Борис Спиридоньевич, согласившийся на обед исключительно ради того, чтобы с глазу на глаз переговорить с другом - юристом и получить у него консультацию по весьма и весьма щекотливому делу, порывался затеять серьезный разговор, но Воробьев, будто бы нарочно, тотчас рассказывал комический случай или очередной анекдот, например про то, как к богатому жестокосердому еврею пришел бедняк за пятью рублями - крайняя нужда. А богатый решил: "если ты отгадаешь, какой у меня глаз искусственный, я дам три рубля". Бедняк не задумываясь показал: "вот этот, левый". Богатый поразился. Бедняк объяснил: "Когда я говорил о своем, то в правом глазе - ничего; а в левом я заметил какой - то огонек милосердия и сочувствия".
   Серьезного разговора так и не случилось. Обед был почти кончен, но в ресторации, на первом этаже, начались танцы (новомодная штучка, американская, дансинг) и Мария Гордеевна предложила потанцевать. Допив кофе и докурив сигару, Борис Спиридоньевич Стомоняков тяжело поднялся и прошел с дамой на первый этаж. Что было дальше, он решительно не помнил, танцевал ли он, демонстрируя нелюбовь к дансингу, прощался ли с приятелями, заказывал ли таксомотор - все вылетело из головы напрочь. Будто и не было ничего...
   ...По Яузе катились волны, с утробным хлюпаньем бились об опоры моста, о гранит набережной и пенными языками распластывались под стенами Глебовской плотины. Кругом не было ни одного путника. Борис Спиридоньевич стоял, опустив голову, лицо его охолодело. Он стал теребить на переносице крупную, с ягодину, бородавку, и чувствовал, как у виска, заросшего серым кудрявым пухом, попрыгивал мелкий тик. Борис Спиридоньевич начал набивать трубку, глядя в сторону остановившимся взглядом, так что половина табака у из - под вслепую двигавшихся пальцев сыпалась на асфальт.
   Он чиркнул спичкой и чахлый огонек взметнулся возле трубки. Вдохнул едкий, пахучий крепкий табачный дым и свежий ночной воздух.
  -Дозвольте прикурить! - сказала женщина в сером пальто, в темных, очень гулких "оксфордах",***** остановившись перед ним, и подмигнула - так подмигивают решительно все проститутки, еще и задом при этом вихляют.
   Она явилась из ниоткуда. Папироса в ее губах крутилась будто прикушенный червяк. Нагнувшись прикурить, она зацепилась взглядом за его глаза, потащила их словно крючком. Протянувшая спичку рука дрогнула, - и женщина с довольством удачливого охотника усмехнулась косенькими углами рта.
  -Прикурите! - ответил он нагловато, чтобы скрыть волнение, какое всегда, вероятно, овладевает мужчиной в присутствии незнакомой, но доступной женщины. И вдруг подумал с досадой: "Вот сволочь! Руки дрожат...".
   Женщина прикурила медленно, так, чтобы Стомонякову видны были ее налакированные ногти и недурной профиль.
  -В одиночестве скучаете? - прищуриваясь, спросила женщина и хозяйственно, словно уже дождалась ответа, присела рядом.
   Борис Спиридоньевич Стомоняков искоса взглянул на нее. Неуловимо напоминавшая американскую кинокрасавицу Луизу Брукс, она была определенно красива той неправильной красотой, которая зовет за собой и заставляет людей на улицах оборачиваться вслед. Легкость в походке, в дыхании, в жестах. Лицо матовой смуглости, неверные вспыхивающие глаза, горячая удлиненная рука, высокий подъем сухих породистых ног...На матово - бледном лице, с тонкой линией овала, резко выделялись большие карие глаза и, подведенные кармином сильно чувственные губы. Темно - рыжеватые волосы, быть может, подкрашенные, обрамляли лоб из - под полей большой шляпы. Все это, обтянутое в крупную сетку вуалетки под цвет волос, было изящно и необыденно. Из - под вуалетки, по углам скошенных губ свисала большая, застывшая в какой - то раз навсегда запомнившейся печали улыбка. И если бы не эта непомерная, не шедшая к ее простенькому, профессионально - задорному лицу улыбка - ей можно было бы дать лет двадцать пять.
  -О чем думаете?
   О чем он думал? О многом. Ему давно не приходилось сидеть так близко с проституткой. Нет, женщины у него бывали. Слишком много горячего сочувствия он находил на стороне: приятельница - актриса на Остоженке, хорошая знакомая на Таганке, и женщины каждого дня...И женщина - на завтра, на послезавтра. А проститутки...Впрочем, была одна, с год назад. Чистокровная евреечка, семнадцать лет на вид. Сложена как статуэтка, все умела, где и когда только успела выучиться? Такое показывала, с ума сойти. Сирота, с пятнадцати лет по рукам пошла. Но было на что посмотреть...
   И от того ли, что мысли его были взбудоражены, и она, подсевшая, казалась женщиной, такой же, как все, или от того, что она была новой, - она была заманчивой и желанной, как любая новая женщина. В тело начинало входить горячее одиночество, мышцы зазвенели. "Славны бубны за горами"...
   ...Она коснулась его ноги ботинком, но он не отодвинулся, сидел молча, не зная, что ей сказать, и от того робея. И тогда женщина, улавливая эту робость, и по этой робости догадываясь, что он не имел дела с проститутками, или давно не имел дела с проститутками, а может быть, совсем не знает женщин, и сама загораясь темным, злорадным любопытством проститутки к "невинненькому", сказала приглушенно, но очень раздельно и настойчиво:
  -Пойдемте, что ль! Что ж так сидеть!
  -А куда? - спросил Борис Спиридоньевич, окончательно теряясь.
  -Да чего ж куда? Покажу, что я умею делать. Недалеко, в кустики. - тихо засмеялась женщина, и добавила построже, - Три рубля...
   От этих слов ее о деньгах он смутился. Но сейчас же колыхнулось опасение, что она уйдет, подумает, что у него нет денег, и засмеется. И она, действительно, улыбнулась, - в этой улыбке было презрение проститутки к мужчине, у которого нет денег. Тогда он заторопился, сказал с деланным равнодушием:
  -Ну, что ж, идемте! Ласки захотелось. Не видел ее давно.
   Но теперь тянула женщина, догадавшаяся, что он уже не уйдет. Словно заговорило в ней самолюбие женщины, обиженное тем, что он легко согласился, и она сказала:
  -Деньги вперед!
   Борис Спиридоньевич с покорностью полез в карман, нащупал пачку серебра, обернутую в столбик, шелестнул ассигнациями, но, взявшись за деньги, с отчаянием подумал, что лучше сейчас же уйти, взять таксомотор, сесть в автомобиль и уехать к себе домой, на Тверскую.
  -А вот сюда под фонарь, - сказала женщина, - тут виднее...
   Они вместе встали под фонарь, он достал серебро, стал отсчитывать пятиалтынные****** в протянутую ладонь женщины, - она неотступными глазами следила за монетами, холодно ложившимися в ее руку.
  -Полтора? - спросил он.
  -Полтора, - подтвердила проститутка, шевельнув рукой.
   Рука женщины несколько разочаровала его - плебейская, красноватая рука, с короткими невыразительными, хотя и ухоженными пальцами.
  -Ну, вот три... - сказал он, отсчитав вторую половину.
  -Идите теперь за мной... Тут городовой давеча следил..., а как сверну в кустики, так вы и заворачивайте... - она испытующе посмотрела на него, и глаза ее в желтеньком свете уличного фонаря сверкнули обманывающе, словно она раздумывала, - закричит ли новенький, если она даст тягу?
  -Хорошо...Идите, я за вами...
   Борис Спиридоньевич Стомоняков подумал, что совершает мерзость, покупает тело незнакомой женщины для удовлетворения своих потребностей. Подумав так, он на мгновение остановился, ухватившись за лавку. Но опьяняющее настроение с новой силой толкнуло его вперед.
  -..."Ты бледна, ни кровинки, повисло безмолвье, а лицом овладела застывшая грусть. Запрокинуты руки узлом в изголовье, взгляд совсем отрешен. - он бессмысленно пуст""... - продекламировал Борис Спиридоньевич.
   Женщина остановилась и поманила его пальцем. Он подошел ближе, уже не боясь, что она уйдет, спросил в тон ей - тихим, срывающимся баском:
  -Сюда, что ли?
  -Сюда... Сюда... да тише! Не оступитесь.
  -Погоди! - он вдруг остановился, часто задышал. - Погоди! Чего в кустах - то? Не могу в кустах. Нескладно выходит. Комнаты нет?
  -Откуда? В гостиницу не пускают, а ко мне нельзя.
  -Тогда идем...
   Она взглянула ему прямо в глаза, и еле заметная ироничная, как ему померещилось, улыбка проплыла по ее губам. Ее разделенные под пальто и под вязаным платьем, прямо вперед торчащие, небольшие острые груди, вздрогнули. Он робко запустил руки под пальто, зашарил по ее платью, ладони предательски задрожали, наткнувшись на упругую, почти девичью грудь, на неровный катышек ее соска.
  -Смелей, смелей! - глаза ее поблескивали, рот улыбался.
  -Может быть, вы сами? Я всегда стараюсь относиться к женщинам корректно. - хрипло сказал он.
   Он оттолкнула его руку, рассмеявшись.
  -Если начистоту... - сказал он с интонацией, словно собирался поведать проститутке некую тайну. - Мне вы казались более искушенной, что ли...Более...
  -Развратной?
  -Нет, скорее, изощренной.
   Женщина смиренно опустила глаза, пытаясь, наверное, представить, куда он клонит.
  -В номерах почище. - сказала проститутка. - Но и тариф другой.
   Он почувствовал, как его член напрягся и уперся в брюки.
  -Обрезанный? - вдруг спросила она и сжала накрашенные губы.
  -А что? - неожиданно озлился он. - Необрезанным дешевле выходит? Работай лучше и почувствуй разницу, как говорилось в одной навязчивой рекламе, которую крутили по радио. Смелей, смелей!
   Глаза его поблескивали, рот улыбался. Проститутка мгновенно соскочила вниз, попыталась расстегнуть ремень на брюках.
  -Сыро. - сказала женщина вдруг.
  -Очень сыро. - тяжело дыша, сказал он и осторожно приподнял ее голову. - В жизни всегда должно быть немного дождливой погоды. Пусть за воротник покапает.
   Он захотел облизать пересохшие губы, но во рту было сухо. Он ощутил всю прелесть этой женщины. Шея, лицо...Бесовски хороша... Она возбуждала его сексуальную тоску, жажду ласки.
  -А чувствуете, как пахнет? Я ужасно люблю вот такой мелкий дождь. Как должно быть сейчас хорошо в лесу... - она улыбалась так, будто знала что - то такое, чего не знал никто на белом свете, но при этом глаза ее не отвечали улыбке. В них постоянно было беспокойство; иногда они желтели и сразу становились злыми.
  -Дитя природы? - усмехнулся Борис Спиридоньевич Стомоняков, подтягивая и застегивая обратно брючный ремень. - Пушкинская Татьяна с поправкой на современность и с "желтым билетом"?*******
  -Не нравится?
  -Нравится. Я ожидал худшего. - ответил он. - И как вас угораздило заняться проституцией?
  -Чем задаром отдаваться мужикам и быть посудомойкой, лучше делать это за деньги и стать проституткой. - Кажется, стало холодать, вы не против пройтись?
  -Нет, только рад.
  -Давайте пройдем, ну хоть немножечко? - неожиданно, умоляюще, сказала она, и в голосе ее определенно почувствовался крик души.
  -Вот и хрен, не болит, а красный... - пробурчал Борис Спиридоньевич под нос.
  -Что?
  -Ничего. К слову просто.
  -Давайте, кавалер, отойдем подальше, в парк...
   Он искренне обрадовался возможности разогреть ноги.
  -Выпить бы чего, - вдруг сказал Борис Спиридоньевич, - без дринка, ******** чую, любовь у нас не пойдет. Настроение таково, что я готов на какую угодно шалость, но мне не везет сегодня адски.
  -Есть и выпить. Есть коньяк. Коньяк неплохой, кстати.
   "Вот, женщины, как же они изобретательны", - восторженно подумал он.
  -Только чур - всяк знай меру. Или чувство такта. - сказала проститутка и отвела взгляд. - Мера есть особенность, или характеристика воздействия одного человека на другого...
  -Ишь ты! Это прямо демонстрация какая - то!
  -Есть такая немецкая поговорка: "Май жизни цветет однажды, и больше никогда".
  -Точно она звучит так: "Жизни май цветет один раз и не больше". Цитата из поэмы "Resignation" Фридриха Шиллера. Может, вы еще и иностранными языками в совершенстве владеете?
  -Недавно заполняя анкету для биржи труда на вопрос: "Каким языком владеете, кроме русского?", я ответила: "английским, немецким, французским и литовским". - ответила проститутка с вызовом. - Пока что иностранные языки мне не понадобились.
   Проститутка хихикнула по - птичьи, будто пискнула, и - не оглядываясь, как бы не сомневаясь больше в клиенте, двинулась вперед. И Борис Спиридоньевич Стомоняков покорно пошел за ней. Вытянув вперед руки, он провалился за женщиной в темноту парка.
  -Да где же вы пропали? Идите сюда...
  -Куда же сюда? - обиженно спросил он, раздражаясь.
  -Идите скорей...Неравно помешает кто...
  ===============================================================
  В лето 7434 - го года* - то есть "по старому счету" - счет годов по новому европейскому стилю ("От Рождества Христова") был полуофициально введен в России с 1680 - го года. Старый счет времени велся от мифического "сотворения мира", которое якобы произошло в 5508 - м году до н.э.
  
  несколько лет прослуживший в канцелярии, после в пятом отделении Военного - Судебного ведомства,** - В Главном Военно - Судебном управлении были сосредоточены распорядительная часть всего Военно - судебного ведомства и все производство по делам, подведомственным Главному военному суду. Оно состояло из пяти отделений, которые ведали: 1 - е отделение - военно - судебным законодательством; 2 - е отделение - судоустройством и военно - судным делопроизводством; 3 - е отделение - пересмотром приговоров военных судов; 4 - е отделение - рассмотрением жалоб и ходатайств частных лиц, военной и гражданской администрации; 5 - е отделение - политическими и крупными уголовными делами. Важным подразделением центрального аппарата Военно - Судебного ведомства также являлась канцелярия.
  
  молодому "малиновому"*** - Военно - судебное ведомство в армейских кругах называли "малиновым" по цвету кантов и лампасов на погонах, фуражках, мундирах, брюках и других предметах военной формы одежды
  
  moules,**** (фр.) - моллюски.
  
  в серых, очень гулких "оксфордах",***** - "Оксфорды" считались повседневной обувью для женщин в 1920 - х годах. Строгие туфли на шнуровке часто имели низкий каблук в стиле милитари или Луи, что делало их практичной повседневной обувью. "Оксфорды" изготавливались из гладкой натуральной кожи и парусины.
  
  пятиалтынные****** - Алтын - счетно - денежная единица, монета, равная трем копейкам. Пятиалтынный - пятнадцать копеек.
  
  с "желтым билетом"******* - "Желтый билет" - документ, выдававшийся в России проституткам взамен паспорта. Официальное название - заменительный билет. Желтый билет давал женщине право легально заниматься проституцией, работая в борделе. К заменительному билету прилагался медицинский билет, где ставились отметки о медицинском осмотре и уплате государственной пошлины.
  
  без дринка******** - drink (англ.) - пить, испить, выпивать, выпить. Дринк - это стандартная порция алкоголя в любом напитке, который содержит около 14 граммов чистого алкоголя (около 0,6 жидких унций или 1,2 столовые ложки).
  
  Пятница. В лето 7434 - го года, месяца ноября в 14 - й день (14 - е ноября 1925 - го года). Седмица 25 - я по Пятидесятнице, Глас седьмый. Заговенье на Рождественский (Филиппов) пост.
  Москва. Сокольники.
  
   ...В пятницу, вечером, простой малый Михаил, сапожник, начистил ботинки, набросил на плечи пиджак, поверх него короткое черное полупальто, нахлобучил на голову чистенькую шапку, повязал свою шею искристым самовязом. Ему хотелось, чтобы голубая полоска обязательно была наверху узла, чтобы ее все видели, но полоса упорно пряталась. Он завязывал, развязывал галстук, разглаживая его, снова завязывал то одинарным, то двойным узлом, и вдруг, как яркая гусеница, сверкнула и вытянулась поверх узла узкая голубая полоска. Получилось! Дело за малым: он пересчитал в кошельке заветные шесть рублей с мелочью, и отправился на прогулку. Празднично настроенный юноша устремился на товарную станцию Московско - Казанской железной дороги, и по дороге встретил веселую компанию знакомых ребят, обсуждавших последний футбольный матч "Униона" и "Сокола":
  -Увлекательное зрелище! Два наших края пасутся в офсайде, как телки, беки норовят схватить мяч руками, а центровая тройка митингует у ворот...
  -Батя мой, шатаясь, ушел со стадиона. Его бил озноб. Четыре - ноль от "Униона"! Не видать нам Кубок Фульда!
  -Ленсманов с хорошим бегом нет...
  -Но это же какие - то богадельщики... Я наживу с нашей командой неврастению. Вот если бы...
  -Я слыхал, что накануне матча наш иркутский хавбек категорически отказался играть, требуя прибавки зарплаты и выплаты разницы...
  -Здорово, бояре! - сказал Михаил весело, подходя к ребятам и девушкам, здороваясь, нещадно тискал всем пальцы. - Моя душа жаждет влаги.
   Ему представили краснощекую, кокетливую Тамару, конторщицу с сортировочной станции, с прической "Dutch bob",* в девичьем полупальто и в ботиночках. Не в калошах, и то ладно. Давеча одна такая, Катька Лыткина, вырядилась в новые калоши: блестят, говорит - то, хорошо, - как зеркало. В них даже, говорит, глядеться можно: сняла калошу, поднесла к лицу - и гляделась. Правда, гляделась она, да кончик носа немного и запачкала пылью. А девки видели, да не сказали нарочно. Ребята и теперь над ней смеются. Ну, да эта, видно, не дура, не Катька Лыткина - близко к лицу калошу не поднесет...
   Мамзеля местная, живет на Сокольничьем шоссе. Михаил знал, отец у нее богатый: длинный жердяга, голова клином, глаза рысьи, узенькие, хитрые; весь рыжий и лицо, веснушками усыпанное, и борода, и волосы рыжие. Зимой - валенки рыжие, а летом - сапоги такие же, шуба лисья. Язва. Хитрый. Ах, хороша девка, шило, хохотушка! Ей бы все смеяться, дурашливой. Симпатичная девица. Года самые подходящие. Лицо круглое, с румянцем во всю щеку, - не поддельный, видать материнский. Волосы светлые, густые, с отливом золотца, на лбу ободком, челкой спустились. Сама тоненькая девица, но, видать, развитая "во всех отношениях". на редкость хорошенькая. Она следила за собой, имела подтянутую фигуру и белоснежную улыбку. И челку. Какую - то особую миловидность, даже красоту эта челка придает. Видишь Тамару, - красивая такая, а почему - не объяснишь. Смотришь с ног - так себе, а взглянешь на голову, остановятся глаза на челке, - другая, красивая. И глаза прилипали. Михаил тоскливо мечтал о краснощекой девушке со стрижеными волосами и подпоясанной в талию лаковым пояском.
  -Бюристка?
  -Нет.
  -Красильщица?
  -Нет.
  -Диспетчерша, что ли?
  -Не диспетчер,** а конторщица. На фабрике Швабе работаю. Где зал с бассейном, знаешь?
  -А - а... - Михаил про фабрику "Акционерное Общество Ф. Швабе",*** элегантный конструктивистский комплекс, выстроенный напротив чулочно - носочной фабрики "Колор", конечно же, слыхивал. У самого в комнате ходики этой фирмы имелись, на стенке висели...И про фабричный бассейн, а на втором этаже спортзал, тоже слыхивал - соединялись они люком, чтобы прямо из спортзала можно было попасть в воду... Только не работал бассейн из - за сущих мелочей - в районе том не было ни водопровода, ни канализации...
   ...Небось, в ящике под кроватью у нее девичьи принадлежности, и платье висит на стене, тщательно обернутое простыней.
   Он решительно потряс руку новой знакомой, и они уже вместе отправились к трамвайному кругу на площади Сокольнической заставы, а оттуда - в Сокольничью рощу, к Фонтанному павильону.
   На кругу было многолюдно вечером в пятницу. Там и тут шатались праздно гуляющие, местные люмпены с легким туманом в голове и куском, похожим на колбасу, в грязных руках. Когда - то они тоже работали, но за постоянную пьянку были рассчитаны и теперь, "пропившись в доску", они торчали у главного входа в надежде "подстрелить" у какого - нибудь старого знакомого двугривенный, чтобы лакнуть лишний раз пива, водки или самогона. Некоторых неразумных вылавливали тут жены, иные - с детьми. У трамвайного круга пиво продавали не только в пивных, но и в различных столовых, чайных и прочих "живопырках". В подобные места многие приходили со своим алкоголем: водку покупали заранее в казенной винной лавке, а в "заведениях" мешали с пивом или лимонадом под нехитрую закуску.
   Хорошо, хорошо в пивной -
   Шуму, гомону сердце радо,
   Мозг качает зыбкой волной
   Огневого, хмельного яда!
   Времяпрепровождение здесь, в Сокольниках, было лишено какой - либо цели. Девушки расхаживали звеньями в три - четыре или в пять - шесть человек, и на руках у шагающих за ними ребят гордо, как трепещущие лебеди, пели гитары, двухрядки, балалайки и мандолины. Визгливо и надсаженно вторили треньканью мандолин и гитар, пронзительному реву двухрядок голоса ребят и подпевающих девушек. Время от времени они визжали от шуток и легкомысленных намеков. Девушки были разряжены и разодеты в лучшее. Шелковые чулки цвета "загара" и "беж", "цинкового" и "тельного", с яркой стрелкой, крикливо лоснились на девичьих ногах. Модные "молочные" осенние туфли без каблуков, эффектные, кокетливые джемпера, вязаные платья, пальто и короткие прически "фокстрот", пудра, одеколон, кармин, белила, подведенные брови являлись важнейшей принадлежностью их внешности на прогулке. От девушек не отставали и ребята. Они также изощрялись в неуместном щегольстве. Надевали новые с "иголочки" черные костюмы, пиджаки с "обхваткой", с манжетами, короткие полупальто, напоминавшие морские бушлаты, остроносые желтые туфли, цветные или полосатые носки, хрустящее белье и модные клетчатые английские кэпи с Петровки, из магазина Бирюкова, с форсом - с огромным прямоугольным козырьком, кашне "а ля апаш". Молодежь тискалась в тесной человеческой массе и чихала от пыли, взметаемой собственными ногами, бестолково шлялась и орала.
   Михаил принялся делать то, что делали все; он заставлял хохотать свою спутницу, щедрой рукой сыпал на ее ладонь семечки и даже сбегал в буфет за шоколадом. Тамара все больше и больше приходила в восторг от своего ухажера. Она поддерживала разговор, делала комплименты, смеялась и как бы невзначай дотрагивалась плеча Михаила, делая вид, что снимает с него пылинки. Он же поглядывал на нее с нежным упреком, рассматривал ее сформировавшееся тело и думал: "Бормочи, бормочи, притворяйся девочкой, а я знаю, что твое воодушевление только поможет мне. Ну, Мишка, теперь, не зевай!". Сначала он угостит ее мороженым, затем поведет в синематограф.
   Ноябрьский вечер, неожиданно теплый, выдался удачным. Желтые листья, кое - где уцелевшие на ветках деревьев, встрепенулись. Чуть приободрилась пожухлая трава. Ощущения были такие, что вдруг все еще могло вернуться, снова настало бы лето, а зиме на Москве не бывать.
   Осенний ветерок лениво приподнимал тенты торговых палаток. У круглого Фонтанного павильона слышался звонкий говор. Слышались отдаленные звуки вальса - это на "веранде танца", за Питомником, завели патефон с усилителем.
  "В вихре вальса все плывет,
  Весь огромный небосвод..."
   Тамара подскочила, глаза ее заблестели:
  -Идем! Довольно без толку таскаться по парку и нюни распускать! Танцуем?
   Они взялись за руки и побежали на веранду. По дороге Тамара мурлыкала: "Твоя песня чарует...". В перерывах между танцами они болтали обо всем: о знакомых, о волейболе, о погоде, о танцах...
  -Танцуешь неплохо. - заметил Михаил. - Сама научилась?
  -Нет, подруги поднатаскали...Знаешь, за больницей Бахрушина бывают специальные показы танцев мастерами. Или бывают конкурсы. Так вот там мы и схватываем хорошенькие па. Смеху сколько было, когда училась!
  -Все бы тебе танцевать...
  -Танцевать - хорошо. Но лучше всего - это хорошо жить. Просто хорошо жить, и чтобы тебя любили, и не скучать, и чтобы было все, что нужно. И хорошие платья, и туфли, и театр, и так далее.
  -Стой, а работа?
  -Ну, можно и немножко работать.
   Она смеялась, но в смехе ее уже не чувствовалось непосредственности.
  -Все же неважно здесь, - сказала Тамара. - Патефон! Гораздо лучше, когда на площадке джаз. Вот у Бахрушинской больницы - одно удовольствие! "Дружбу" и "Расставание" играют. Классически. А как там "Кукараччу" играют!
  -А по - моему, все равно - что джаз, что патефон.
  -Ну, много ты понимаешь! На всех хороших верандах всегда играют оркестры. Притом там комбинированное освещение: то красный свет, то зеленый, то еще какой - нибудь. Получается уютность...А патефон...Что патефон? Был у нас дома патефон, берлинский, "Виктрола". По десять раз подряд вертела на нем "Сумасшедшую девушку", "До колен" или "Черную страсть". "Виктрола" гремела до рассвета. В конце концов я устала. Я попросту взяла и разбила берлинские пластинки! Патефон же отныне украшает кухню.
  -Все равно, не вижу разницы.
  -Во - первых, не смотри так пристально в глаза собеседнику при разговоре: собеседнику делается неловко. Смотри лучше всего в какую - нибудь точку на лице, а в глаза заглядывай лишь изредка. А, во - вторых, неужели тебе нужно доказывать, что джаз лучше патефона?!
   Окончательно стемнело, толпа разбрелась, в тень деревьев скрывались пары, и простой малый Михаил (он делал все то, что делали другие) пригласил знакомую в ближайший клуб, что за церковью святого Тихона! Там сегодня пинг - понг или гимнастика. Или диспут на тему полового вопроса... Тамара сделала "фи". В клубе, наверное, и сыро и галдеж нестерпимый. И хулиганья полно; давеча вот, взяли где - то щуку, настоящую, вполне себе живую, да и пустили в аквариум, в клубе. А она, представьте, съела всех рыбок! Форменный переполох. В клубе подняли целую бучу: "Хулиганство! Порча имущества!", околоточного вызывали...Тогда он предложил в синематограф. На фильму "Роковая месть". Но Тамара не согласилась. "Роковую месть" она уже видела, притом синематограф был далеко. Михаил настаивал: картина всегда строится на любви и разных увлечениях; кино для того и создано, чтобы дочиста любовь показывать и освещать разнообразие жизни. Такую картину следует смотреть несколько раз, чтобы уяснить ее драгоценный смысл, и синематограф уже не так далеко, и что значит дорога для той, кто шествует под его охраной? Это живая школа, где бы еще увидеть французов, англичан, арабов, кроме кино?! Может, тогда, например, "Багдадский вор"? Ах, какая красивая выдумка! Хотя и знаешь, что неправда, а все же очень красиво. Но Тамара урезонила: в любой деревенской сказке больше фантазии, чем в "Багдадском воре". А вот в пятницу так вместо одной картины другую стали показывать. Деньги сорвать сорвали, а надули, черти, здорово. Тогда, может, глянуть картину "А в сердце ее был яд, или любовь Луизы - танцовщицы" - драма в семи частях? Он был очень доволен своей затеей пойти в хорошую киношку и по - настоящему отдохнуть в выдавшийся свободный вечер. И они пошли в синематограф. В парке был хороший кинотеатр - "Тиволи". При нем был сад - ресторан, прекрасное фойе, где было и радио, и шахматный кружок, и уголок газет и журналов.
   У темного прямоугольного проема - открытого входа в киношку, хохотали девицы. Смех их был светлым и непринужденным. Пожилые дамы сидели под пледами на скамейках, лаяли собаки. Пахло сырой бумагой, старыми окурками и апельсиновыми корками.
   Возле кассы стояла жизнерадостная парочка. Если приглядеться к ней, то непременно можно подметить, что парень был одет неважно: брюки его на коленях вытянуты, суконное пальто застегнуто доверху, и не выглядывает из - под него белый воротничок. А девушка - как раз наоборот. Из - под светло - серого аккуратного пальто с французскими пуговками выглядывает у нее кружевная кофточка, толковая юбчонка на ней с длинными хвостами, на чулках - живописные стрелки, туфли - белые с синим резиновым ободочком.
   Тихий парень безразличным движением достал трехрублевку. Она мило взглянула на него. Парень в вытянутых брюках приблизился к кассе и просунул в окошко трешку.
  -Я куплю, Милочка, - сказал он душевным голосом.
   Выяснилось, что идет бытовая картина "Окраина", а после нее начнется "Под крышами Парижа". Но Михаилу, собственно, было все едино. Цель похода - отдых. С дальнейшими "последствиями". Они осмотрели стены, потолок, люстры в синематографе. Как будто оба смотрели на все такое впервые. Михаил впивался в витрины очередных картин, а Тамара стояла у зеркала то и дело охорашивалась, будто весною птица. Тоже чистосердечно обрадовалась сверкающей чистоте и теплому, прекрасному уюту. Освещенное до блеска фойе, напоминало пышную ярмарочную карусель. Парами, тройками и больше ходила кругом разряженная публика, растворяя в воздухе пудру, одеколон, духи. Михаил взял девушку под руку и они тоже завертелись в общем кругу. Потом походили в фойе, потрогали шахматы, полистали газеты и журналы и опять закружились в людском потоке.
   Они не заметили, как пролетело время. Даже как будто еще и не нагулялись в фойе, а уж и в зал пригласили. Они с удовольствием заняли свои места. Свет погашен. Экран открыт. Чуть шелестящий мотор пущен. Рояль невидимо играет в углу. На экране загорелись надписи. Михаил неожиданно раскрыл перед девушкой коробку леденцов. Тамара, стихнув, смотрела фильму внимательно.
   После фильмы они пошли к Оленьим прудам, и простой малый Михаил буквально выпрыгивал из штанов, в надежде произвести на девушку впечатление. Вел себя изумительно, шел нарочито плавно, немного сутулясь из желания быть более модным. Свободной рукой плавно и красиво размахивал, как поэт, и переставал жестикулировать только тогда, когда тайно от девицы заправлял под костюмом выбившуюся сорочку. И в это время нужно было видеть его лицо, чтоб понять все огорчение, какое доставляло ему это занятие. Шли они очень шагисто, не один раз на ходу наталкивались на прохожих. Из десятка мест слышались бессвязные отрывки "цыганочки", "страданья" или "мы на лодочке" и "ламца - дрицы". Изредка, вместо припевки, чьи - то голоса отчеканивали самые откровенные площадные ругательства, семиэтажная брань, слышались перебранки и ссоры:
  -Эй, ты, карамель копеечная, подходи, не бойся!
  -Хах - халь какой, подумаешь!
  -Сама вались... барахло!
  -Твою - то душу мать! Старьем, что ли торгуешь?
  -Проваливай, треска недовареная! Уж больно ты фасониста, когда поешь, - в рот футбол влететь может!
   В веселой нарядной толпе, в самых людных местах стали попадаться пьяные. Кое - где вспыхивали ссоры. Оживленная молодежь сторонилась, обходила разгулявшихся буянов, а где - то в глубине парка гнусаво голосили песню:
   Отец мой пьяница,
   Гудит и чванится.
   Мать к гробу тянется
   Уж с давних пор.
   Кокетливо ухмыляясь, Тамара слушала речи храброго спутника в кепке о любви, о предрассудках; однако разговор ей не шибко нравился, такие речи она слыхала неоднократно - всегда при всех прогулках кавалеры говорили ей одно и то же. Глаза у девушки блестели, она неестественно громко смеялась и, хотя откровенно называла Михаила "пустозвоном", но видно было, что он ей нравится. К ним присоединился незнакомый пьяный гармонист, вдруг заоравший на всю улицу: "Шумел камыш, деревья гнулись, а ночка темная была".
   Когда парочка миновала чуть не весь парк и дорога свернула в перелесок, к круглому пейзажному, слегка запущенному Большому Оленьему пруду, Михаил остановился и грубо схватил Тамару за руку. Очень просто, до обыденного просто, он потребовал известно какого "настоящего" конца прогулки. Но лишь последовал отказ, как Михаил тотчас обиделся. Он был справедливо обижен. Ешкин кот, что еще за китайские церемонии, он ведь не первый раз угощал шоколадом и вел девушку в синематограф?! И что вообще себе позволяет эта неблагодарная Тамара, хладнокровнейшим образом съевшая плитку шоколада и по всей вероятности успокоившаяся на этом? Он нахмурился и стал делать то страдающие, то презрительные, то злые глаза. Миновали один павильон, второй, свернули на боковую аллею. Наконец, Михаил, простой малый, рабочий, вышел из себя. Черная неблагодарность возмутила и потрясла его до глубины души. Оглянувшись по сторонам и убедившись в том, что вроде бы кругом нет никого, простой малый в искристом самовязе накинулся на Тамару, поволок в кусты, у самого берега пруда, ее возможные вопли он предупредил носовым платком. Воду, едва взятую легким, прозрачным, тоненьким ледком, рябило от легкого ветерка, рядом пели птицы. Самое интересное ждало теперь: тихое остервенение борьбы с пальто, с шелковыми чулками, несколько минут возни, сопения и бессвязного бормотания по пути к вожделенному курчавому треугольнику междуножья...
   Он желал как можно скорее и для себя и для нее, расставить все точки над "и", но вышла не точка, а весьма сомнительная клякса.
  -Михаил, что это с тобой, на самом деле? Какой дурак тебе это присоветовал? Я тебе не турецкая крепость, чтобы ты меня так штурмовал! - высвободившись из объятий Михаила, сказала девица Тамара.
  -Ах, черт!
   Тамара была уверена, что своей тонко дозированной назидательностью она сохранит и упрочит, таким образом, статус - кво. Как говорится, шашки убраны, доска сложена.
   Однако ж вышло не так. Сначала возникла маленькая заминка, Михаил униженно помолчал, но потом, решив, что слова, сказанные только что девушкой - это прямое указание, прямой призыв к решительным действиям, тяжело засопел, скинул полупальто, не жалея, на землю и, для начала обняв, стал целовать и потихонечку заваливать Тамару. Она с усилием отвела его руку с платком, всхлипнула жалобно. Михаил полез Тамаре за пазуху, слегка стервенея от похоти. Он снова попытался зажимать Тамаре рот носовым платком. Дальше играть в кошки - мышки было невозможно. Игра не должна закончиться в ничью.
  -Понимаю... не хуже тваво...Чиво ломаешься - то? - и Михаил оскалил зубы.
   Концу "обыкновенной" прогулки помешал длинный полицейский свисток в отдалении. Ошарашенный Михаил по инерции все еще продолжал зажимать Тамаре рот носовым платком. Девушка медленно отвела его руку, приподнялась с земли, застонала и упала на землю опять. Что - то щекотало ее лоб. Она махнула рукой - зеленое с желтым, - ухажерский галстук - самовяз и тихонечко стала подвывать...Снова пронеслась над Оленьей рощей полицейская трель. Михаил поднялся рывком, помог подняться Тамаре. Она его не оттолкнула, потому что тело не слушалось, руки не поднимались, а все вокруг вращалось, как вертушка на скворечнике...Но это продолжалось недолго, какие - то мгновения. Нахлынул вкусный холодный ноябрьский воздух. В девичьем теле, едва не разбитом в эту бессонную ночь, снова вступил в права здоровый рассудок: по - деревенски расчетливый, скупой и упрямый. Распускать нюни на потеху паскуднику? В конце концов, она всего лишь девятнадцатилетняя девчонка, и сколько девятнадцатилетних девчонок "ошиблось" с кавалером? Но ей повезло.
   Да что она, не может защищаться? Вместо того, чтобы назвать его бесчестным человеком, разъяснить низость его едва не совершенного поступка, вместо того, чтобы сказать ему, что он - недостойный наследник пролетариев - родителей, что он выскочка, верхогляд и недоучка, Тамара вспомнила свои раскачивающиеся в воздухе безжизненные ноги и...наградила пребывающего в некоторой прострации от увиденного, широкоплечего детину Михаила увесистой пощечиной.
   Эх, мужчины...Себялюбивый народец. Любого из них можно оскорбить, оттолкнуть, обидеть, если сообщить, что ты не теряешь с ним головы. Уверены, что влюблены в них страстно, до самозабвения, до потери пульса, до глубины души в этом уверены, а как видят, что нет этого в помине, пока не отошьешь, прямо, тяжеловесно, уже и обида, потрясение, искреннее недоумение, даже злоба и остервенение. Ну и народ!
   "Черт косолапый! - с досады Михаил чертыхнулся про себя. - Зачем я связался на ночь глядя с этой недоношенной цаплей? Мало, что ли, других девчат, посговорчивее?! Сам виноват - выбрал недорубленную конину с длинными ногами!"
   Глаза Михаила блуждали, и, услышав от девицы Тамары негромкое, но прозвучавшее в ночной тиши веско:
  -Остолоп и болван! Кто дал тебе право делать такие гнусные предложения? Разве для этого я училась в гимназии и имею пятьсот червонцев приданого, чтобы под этим кустом стать твоей женщиной? К чему ты мне сдался, когда мой жених почтенный коммерсант?
   Он поперхнулся.
  -А если и дальше ты будешь приставать ко мне, то мой отец на тебя подаст в суд. - прибавила Тамара решительно. - Упечем в каторгу! И вообще, что за мерзкая и нахальная выдумка, сразу тащить девушку в кусты? Презираю!
   Слава богу, ее девичья честь не поругана, ее человеческое достоинство сохранено. Она отряхнулась, стала торопливо оправлять оборванные тесемки, свое полупрозрачное платьице. Дырка на чулке и подвязка на земле напомнили происшедшее. Чулок расползался на глазах. Просто безобразие, какое гнилье продают! Совести у людей нет! С большим удовольствием, не говоря ни слова, Тамара от души врезала несостоявшемуся насильнику вторую пощечину и, испугавшись колебаний, заторопилась, заспешила прочь. К ней вернулись ее прежнее спокойствие, ее невозмутимый душевный порядок.
   Михаил промямлил вослед Тамаре про то, что она была дура и позволила себя увлечь, что оскорбительно и то, что он с ней едва не сделал, что сколько тысяч его сверстников благополучно кончают хождение в кино, и сколько тысяч девушек не подают счетов за просыпавшуюся пудру и разорванную кофточку, бормоча, вперемешку со словами извинений, о неврастениках, о психопатах, о том, что разве от этого стало презреннее человечество...Бесполезно, мамзель порывисто удалялась прочь и не слушала его...
   Городовые, проезжавшие в этот ночной час по аллеям парка на велосипедах, конечно же, рассмотрели девушку, ее растрепанный вид, порванный чулок, смятое платье, грязное пальто. Все рассмотрели, ухмыляясь, но останавливаться не стали. Лишь старший городовой, про себя, по привычке примечать на службе всякое, отметил, что вроде видел девицу не раз, не два, все больше на танцплощадках.
   ...Михаил зачертыхался и в это время со стороны дачи Меерсона, известного на всю округу хирурга, показался автомобиль. "Делагэ",**** произведенный в Реутове.***** Шурша шинами, он миновал киоск с немудреным лавочным ассортиментом - бутербродами, папиросами, газетами, открытками с видами, писчими принадлежностями и газированной водой, и внезапно съехал с дороги чуть ли не к самому пруду, у посадки акаций. Асфальта здесь не было, берег у пруда был пологий, основательно утоптанный. После нескольких морозных дней половина пруда уже покрылась тоненьким прозрачным льдом, и взбаламученные шумом утки скользили по нему неуклюже. Машина загасила фары. Михаила крайне удивляло то обстоятельство, что из машины никто не выходил.
   Наконец, минуты через три, из машины вышел мужчина, в расстегнутом пальто, без шапки, сделал несколько шагов к пруду, споткнулся, упал. Тотчас из автомобиля выпорхнула женщина, на руках у нее были изящные, по последней французской моде, шерстяные женские перчатки черного цвета, из бифлекса.****** Она быстрыми шагами приблизилась к упавшему, подхватила за правую руку...Мужчина с ее помощью медленно, словно во сне, поднялся, не издавая при этом ни звука, снова прошел вперед, заботливо сопровождаемый под руку женщиной, вошел в воду, ломая ледок, лег плашмя, головой вниз, забулькал, захрипел, пустил пузыри, сделал несколько нелепых взмахов руками и вскоре затих...
   Михаил, как завороженный, онемев, смотрел из кустов на происходящее. Женщина с минуту постояла у кромки воды, едва слышно произнесла несколько длинных, заковыристых слов и, не оглядываясь по сторонам, села в машину. Автомобиль аккуратно сдал от пруда назад, тяжело, размашисто развернулся и медленно проехал в сторону частно - владельческих огородов, разбросанных вдоль Яузы.
   Простой малый Михаил, вконец обалдевший от всего увиденного и от пощечин, еще какое - то время как вкопанный смотрел на плавающее в прудике тело мужчины, потом подхватил свое короткое черное полупальто и бросился бежать туда же, куда удалилась его разгневанная пассия Тамара...
  ==========================================================
  с прической "Dutch bob".* - Прическа "Dutch bob" (голландский боб), впервые ставшая популярной в САСШ в 1921 - м году, после того, как ее стала носить Мери Турман, к 1926 - му году стала самой желанной среди женщин, ведь ее сделали себе Коллин Мур и Луиза Брукс. Эта прическа стала каноном моды не только в Америке, но и в Европе, и в России в 1920 - х г.г.
  
  -Не диспетчер,** а конторщица. - "Диспетчер" - одно из самых юных слов в русском языке. Оно перекочевало в русский словарь с американского континента. Глагол "dispatch" означает: отправлять, отсылать, спешить, торопиться... Поэтому диспетчера можно назвать отправителем. Но он не только отправляет поезда: поездной диспетчер - дирижер движения.
  
  Михаил про фабрику "Акционерное Общество Ф. Швабе",*** элегантный конструктивистский комплекс, конечно же, слыхивал. - Предприятие выпускало хирургические, геодезические, физические, оптические, химические приборы и инструменты, ортопедические приспособления, стерилизаторы, автоклавы, камеры дезинфекционные, предметы для ухода за больными, медицинскую обстановку, часы стенные, будильники, ходики и т.п., а также учебно - наглядные пособия для гимназий, кадетских корпусов и университетов (фирма была поставщиком Казанского и Киевского университетов). Фирма Швабе также являлась представителем в России двух германских фирм: George Buttenchon и Sartorius.
  
  "Делагэ",**** - легковой автомобиль "Русского Акционерного Общества Делагэ" (Delahaye).
  
  произведенный в Реутове.***** - в подмосковном Реутове располагался автомобильный завод "Русского Акционерного Общества Делагэ", русское дочернее предприятие французской автомобилестроительной компании Soсiete des Automobiles Delahaye ( Delahaye S.A.), основанной Эмилем Делайе в 1894 году. Завод производил легковые автомобили, грузовики, автобусы кабриолеты разной компоновки, ставшие неотъемлемым атрибутом российских курортов, мест религиозного паломничества, и на междугородних перевозках, шасси для грузовиков, автобусов и специальной техники (мусоровозы, поливальные машины, автоцистерны), прекрасные по своим эксплуатационным характеристикам пикапы для перевозки продуктов, почты, промтоваров, стройматериалов и много чего другого. И кроме того, завод в Реутове выпускал пожарные машины, пожарные мотопомпы и лестницы, самосвалы, передвижные радиостанции, коммунальные машины, топливозаправщики, грузовики, оснащенные компрессором для запуска авиадвигателя, тягачи для буксировки самолетов, многочисленные передвижные мастерские и т.д. Реутовский автомобильный завод "Русского Акционерного Общества Делагэ" завоевал репутацию одного из самых надежных поставщиков автомобилей специального назначения для ВВС, а также для гражданского воздушного флота.
  
  из бифлекса.****** - Бифлекс - это шерстяная ткань с необычными характеристиками, используемая для пошива танцевальных, гимнастических, купальных и плавательных костюмов. Название бифлекс образовано от двух английских слов "bi" и "flexible", что означает "два" и "растягивающийся", а буквально переводится как "то, что тянется в обе стороны". Впервые ткань открыла Коко Шанель - французский модельер и основательница модного дома Chanel. Шанель шила из трикотажа не только платья и предметы повседневного гардероба, но и спортивную одежду. Она вдохновлялась трикотажем шотландского острова Фэр - Айл.
  
  Суббота. В лето 7434 - го года, месяца ноября в 15 - й день (15 - е ноября 1925 - го года). Седмица 25 - я по Пятидесятнице, Глас седьмый. Начало Рождественского поста.
  Москва. Сокольничье шоссе. Сокольнический полицейский дом.
  
   Помощник участкового пристава Четвертого Мещанского полицейского участка Сокольнической полицейской части Егоров неторопливо пил чай из большой глиняной кружки с надписью "Ижевские минеральные воды"* в своем кабинете, расположенном на первом этаже в здании Сокольнического полицейско - пожарного дома.
   Красно - кирпичное здание полицейского дома, относившееся к типовому образцу "кирпичной архитектуры", было стилизовано под готический замок. Архитектор - немец Геппенер постарался, использовал как типичные приемы стиля, так и нестандартные решения. Элегантная круглая башня пожарной каланчи, как бы вырастала из массивного четверика, украшенного декоративной балюстрадой с готическими башенками по бокам, которые увенчаны бронзовыми пожарными касками, напоминающими рыцарские шлемы. Башня - типичная средневековая европейская ратуша, заканчивалась фигурным шпилем, на котором вывешивались флаги, сигнализирующие о величине пожара. Столичные выдумщики, любители городских легенд приписывали задумку самому Федору Михайловичу Достоевскому, инженер - поручику, ставшему впоследствии писателем, публицистом и философом, - будто бы самолично исполнившему чертежи во времена службы в чертежной части Московской Военно - Инженерной Академии аж за двадцать лет до постройки здания. Однако ж находились те, кто верил в эту выдумку: вот мол, одно из двух строений, к коему Достоевский собственную руку приложил, а второе в Кузьминках, офицерский флигель при военно - ветеринарной школе...И верили, и цокали языком...
   Композиция в целом получилась, с одной стороны, сдержанной, а с другой - очень выразительной. Внутри постройки разместился полицейский участок и пожарная часть, в которой несли службу сорок человек личного состава. На вооружении у Сокольнической пожарной команды было четыре автомобиля, девять лошадей, линейка, рукавный возок, две водовозные бочки и прочие приспособления.
   Сам кабинет, а вернее сказать - кабинетик полицейского чиновника, следившего за "наружным порядком" и "внутренним надзором за народонаселением" вверенного ему участка, был невелик и не представлял чего - то из ряда вон выходящего. Обыкновенная комната была обставлена скромно - сейф, письменный стол, накрытый пожелтелой бумагой, на столе - чернильный прибор, телефон, возле стола - два стула: один для хозяина кабинета, второй - для посетителя, у окна - жесткое кресло, шкаф с книгами. Пожалуй, тяжелая старомодная мебель красного дерева делала кабинет несколько мрачным. Книжный шкаф мутно поблескивал зеленоватыми стеклами. В кабинете, несмотря на рассвет, бьющий в окна, было почти темно. Горела маленькая зеленая лампа на письменном столе.
   Прошедший вечер и ночь прошли, на удивление, спокойно. Это ведь только со стороны хорошо смотрится и слышится: парк, парк, Сокольники...Сонное осеннее время...тихие прогулки людей, какая - то осенняя тишина, когда уже не слышно птиц, а практически морозный воздух начинает "хватать" буквально через десяток минут после начала прогулки. Красота...
   Сокольничьи рощи начинались сразу же около городских строений и улиц. Четыре трамвайных маршрута: шестой, десятый, четырнадцатый, двадцать девятый, и два автобусных, - шестой и сороковой, - подбегали почти вплотную к "Сокольническому кругу", который как бы образовывал собой лесные ворота. А рядом была еще станция метрополитена - "Сокольники". От "круга" лучеобразно прохлестывали лес длинные просеки, на "кругу" гремела и плескалась музыка, а около трамвайных остановок и палаток с квасом и фруктами шумели толпы вновь приезжающих москвичей. Толпы эти растекались по лесу и наполняли его пестротой и гомоном. Идиллия...Ан нет...
   Это в Париже почти все парки функционируют как городские учреждения: они имеют регулярную структуру, воспроизводящую рациональную геометрию города, обнесены оградой и запираются на ночь. Даже Булонский лес, который парижанами воспринимается как настоящий, в действительности является обширным английским парком, густо (уже по схеме парка французского) прошитым пешеходными дорожками, а также автодорогами со светофорами на переходах и сервисной сетью. Там нет заброшенных углов, разваливающихся построек, зарослей бурьяна, которые были бы доступны для приватного и несанкционированного освоения. Отдых в парке, на этой подчиненной городу природе, скрывается от взглядов в значительно меньшей мере, чем в Москве. Он имеет кодифицированный и публичный характер, подобно обеду в кафе или ресторане. В Москве же, наряду с компактными парками, которые, впрочем, редко приближаются по степени упорядоченности к французскому, имелись лесные массивы с нерегулярной структурой.
   Егоров, служивший в участке второй год, знал и другое. Молодежь ближайших окрестностей пренебрегала лесной тишиной, чистым воздухом и уютом тенистых рощ. Она ежевечерне стекалась на площадь около трамвайных остановок и неизменно оседала тут, среди базарной толкотни, криков, пылищи и сутолоки. На выщербленно - каменных панелях короткого бульварчика и многочисленных дорожек между "кругом" и городской площадью косяками мелкой рыбешки "шлифовали мостовую" ребята и девушки.
   Здесь существовали свои этические нормы и правила, свой бытовой кодекс. Тут толкнуть, наступить на ноги, хлопнуть по спине, спихнуть чужое лицо дымом от папироски, покряхтывать, подкашливать, "сплюнуть" по адресу проходящего - зазорным отнюдь не считалось. Это было в порядке вещей. Но если кто - нибудь попросит неприлично не выражаться, не приставать со скабрезностями и сиволапыми ухватками, - того осыпали насмешками, ругательствами, беспощадно бранили и выживали совсем с гулянья. Здесь властвовали свои герои, вожди, коноводы и распорядители. Пока их нет, гуляющие как бы не знали, что делать. Людские потоки двигались медленней, движения были вялы, разговоры серы и сонливы. Но вот появлялся какой - нибудь "он", и все оживали сразу. Толпы расшевеливались и окружали "его", крики начинали расти, как на пожаре, и стада девушек и ребят неотступно двигались за "ним" по пятам. Интерес начинал охватывать каждого, потому что "он" гулял "не просто так", а организовывал и затевал громоздкие истории, драки, "классические" перебранки со своими противниками и потешные преследования их. Заурядным хулиганам и начинающим забиякам тягаться с "ним" не приходилось. У "него" в арсенале было самое "достигающее" средство: семиэтажная брань. "Он" неуязвим, неустрашим, смел, силен и предприимчив. "Его" не перекричишь и не переспоришь, его не сразишь, потому что за ним стояли могучие рати "учеников" и последователей. "Он" охотно помогал товарищу "отомстить" счастливому сопернику или организовать травлю "охладевшей симпатии". С "ним" не страшны были ни яузские, ни черкизовские, ни преображенские ребята, отчаянно задиравшие на прошлом гулянье. "Он" был готов разметать, расчистить вокруг себя широкое поле, и мирно стоящий за трамваями городовой редко когда успевал своевременно прекратить побоище.
   Те же, которые не тащились по пятам коноводов и вожаков, уныло и бесцельно шлялись по пыльной панели, зевали или почесывались от безделья и скуки. На лавочках им давно уже надоело сидеть, проходящие почти все "взяты на заметку" скабрезными подковыриваниями, новости истощились, разговоры потухли. И те, у которых еще осталось желание говорить, перебрасывались вялыми замечаниями о звездном небе и лягушиной икре, о синематографе, о бане и новых фасонах платья или кэпи, вспоминали про хорошие организованные гулянья в других околотках, снова позевывали и, наконец, решали чем - нибудь убить оставшееся время медленно тянущегося вечера.
   Некоторые пускались "ухлестывать за новой", другие мозолили руки, испещряя и уродуя деревья и скамьи вырезанными надписями. Третьи воровато собирались партиями и, расположившись где - нибудь в укромном местечке, за кустиком, отчаянно резались в "зернь", проигрывая непрожитые и непрокуренные остатки карманных денег. Карты нередко кончались потасовками или повальной бесшабашной пьянкой, а "ухлестывания за новой" - банальным насильничанием...Территория парка огромная, к тому же почти вплотную примыкает к Лосиному острову - огромному, заповедному лесному массиву. Полиции для патрулирования не хватает, а парк на ночь не закрывается, посетители иной раз до утра не уходят, да и в заборах дырок множество, шныряют все кому не лень и откуда придется.
   Однако, не лучшая участь приходилась на долю и тех, кто ни в карты не играл, ни вырезал надписей, ни составлял армию сокольнических героев. Эти, также осточертевши от скуки и безалаберности, находили свое призвание в отыскивании и подслушивании уединенных парочек, за которыми потом устраивались погони, оглашающие мирную лесную тишину воплем и диким ржанием. Подобные облавы распространялись и на всех остальных, отдыхающих уединенно.
   Городовому, стоящему у Сокольнического круга, приходилось довольно часто выслушивать жалобы о хулиганских выходках и безобразиях. Но административные методы здесь утрачивали свою силу, - на огромном лесном пространстве можно сколько угодно нахулиганить и безнаказанно скрыться.
   А совсем рядом, на Стромынке, в сумерках тускло горели фонари, освещая окружающую местность - деревянные домики, вросшие в землю бараки, огородики, чахлые деревья. Слякоть, бедность и вековая патриархальность времен царя Гороха, до которой не добрался всепожирающий столичный Молох. В домах шла своя ночная жизнь. Здесь ютились шинкари, за рубль снабжающие своих клиентов разбавленной наполовину водкой. Сюда, из центра, приезжали в шелковых чулках, шуршащих шелковых платьях, с массивными ожерельями на шее девушки с манерами проститутки и их кавалеры - в лаковых ботинках, ярко - красных галстуках, в серых тройках. Здесь, обычно, по ночам - скандалы, драки, женский истеричный визг и... полицейские свистки.
   Так из вечера в вечер гуляла молодежь в Сокольниках. Спрашивается - почему никто до сих пор не похлопочет превратить это несуразное, дикое времяпрепровождение в организованное и культурное гулянье? Ведь есть же в Сокольнических рощах хорошо оборудованные стадионы и спортивные площадки! У самых трамвайных остановок есть хороший кинотеатр. В самом парке также синематограф, "Тиволи", есть открытый летний театр, где часто выступали симфонические и струнные оркестры. Но почему - то вход туда установлен платный, а культурные начинания не распространялись за черту парка. Может быть, потому, что сюда стекалась молодежь не только с разных заводов и фабрик, но и из разных частей Москвы? Но разве нельзя было создать объединенный центр, который сумел бы организовать сравнительно культурное гулянье, более рациональное и достойное активной и развитой молодежи!? Энергия и досуг отдыхающих пропадали зря, поневоле выливались в хулиганство.
   Впрочем, дни у Егорова бывали и иные, в их шуме и движении рассеивались ночные беспокойства, дни бывали в шутках, прибаутках, в злословии. Ахнула давеча в совершеннейшем восхищении вся Четвертая Мещанская часть, ахнула - и зашумела - ничего подобного до сих пор еще не было, когда узнала, что в иске почтальонши Щукиной, упавшей с трамвая, против трамвайного общества, была вписана статья: "за прерванные супружеские сношения в течении двух месяцев - двести рублей!". Ахнула и загоготала! Это было ново и еще непревзойденно! А местные шутники, после маленького подсчета карандашом, прикинув годы счастливого супружества Щукиных, пришли к заключению, что никогда еще, ни во времена Царицы Савской, ни во времена Клеопатры, любовь не стоила таких денег! Да почтальонша, с молоду не бывшая красивой, а после родов раздавшаяся и отяжелевшая - оплыло лицо, огрубели руки, по мнению все тех же шутников, за любовные ласки в объятиях мужа должна была сама приплачивать...
   ...Как сумасшедший зазвонил телефон на письменном столе. Телефонный звонок вывел Леонтия Андреевича из задумчивости. Он вздохнул и с неохотой взялся за трубку. Звонил околоточный надзиратель Мякинин, отвечавший за Оленью рощу и всю прилегающую к ней территорию. Околоток, что и говорить, хлопотный, однако и штат городовых у Мякинина усиленный. Да и сам околоточный территорию свою держал крепко.
   Голос у Мякинина был низкий, с басовыми нотками, и взволнованный:
  -Леонтий Андреевич, срочно нуждаюсь в ваших распоряжениях.
  -А, Мякинин? Жив - здоров, значит? - переспросил Егоров. Это, собственно, и хотел узнать.
  -Жив...- околоточный помедлил в раздумье.
  -Чаевничаешь, поди?
  -Чаевничаю. Видите ли, с вечера маковой росинки во рту не было - некогда. Обойдешь свой околоток, спешишь на службу. Из околотка бы следовало домой забежать - никак не возможно. И опять в околоток надобно. Весь день на ногах...
   Егоров понятливо закивал завздыхал в трубку: он знал, что верность служебному долгу требовала от околоточного с месячным окладом содержания семьдесят рублей, даже известного рода аскетизма. Один из параграфов инструкции околоточным надзирателям прямо указывал - при посещении публичных гуляний и садов, они не должны были занимать мест за столиками среди публики, а равно проводить там время со своими знакомыми в качестве частных посетителей; им воспрещается посещать трактиры, рестораны и тому подобные заведения с целью препровождения времени, а разрешалось заходить в них только лишь для исполнения обязанностей службы. Одни только обязанности "по наблюдению за наружным порядком" насчитывали пятнадцать пунктов, да еще девять "по надзору за народонаселением". И все они предписывали "досконально знать" о происходящем в околотке. Честно говоря, для Леонтия Андреевича так до сих пор и оставалось загадкой, кто из полицейских мог изо дня в день выполнять все требования "Инструкции околоточным надзирателям Московской столичной полиции". Либо он должен был быть неким "чудо - богатырем", не знающим ни сна, ни отдыха, либо постоянно иметь упущения по службе, которые ему всеми доступными способами приходилось скрывать от начальства. Лично Егорову подтверждений существования в реальности идеальных околоточных надзирателей найти пока не удалось.
  -Дело тут такое...
  -Пустяк, верно? Ну, да нас не проведешь. На Мякинина не клюнет даже старый воробей. - с ленцой хохотнул Егоров. - Позже, позже. Я сейчас очень занят. Попробуй обойтись без меня, братец...
  -Тут у нас закавыка...
  -Что ж ты, братец, - с легкой укоризной ответил Егоров, - говорили, мол, что службу свою знаешь туго, а теперь в мандраже кидаешься, "атанду" поднимаешь....Опять щуку в аквариум залепили?
  -Нет.
  -Излагай, черт с тобой...
  -Дело, говорю, тут такое...
  -Подожди. - перебил его Леонтий Андреевич. - Докладывай все по порядку.
  -Да тут...Ну, знаете, всего ожидал...
   Волнение околоточного надзирателя передалось Леонтию Андреевичу.
  -Да говори, что стряслось? - нетерпеливо сказал он.
   Околоточный надзиратель Мякинин старался говорить в телефонную трубку без особых эмоций, подробно перечисляя все, что произошло. Леонтий Андреевич по своей давней привычке во время доклада околоточного постукивал по письменному столу кончиком карандаша.
   ...Переговорив с Мякининым, Егоров с телефонной трубкой в руке долго сидел в раздумье, стараясь оценить сообщенные околоточным факты, прикидывая, не упустил ли он чего там, на месте. Нет, пожалуй, и он действовал бы так. Наконец он повесил трубку, поднялся и в замешательстве прошелся по кабинету. Егоров всего ожидал, но теперь, после доклада околоточного надзирателя ясно представил себе, что завертится нешуточная кутерьма, и ничего хорошего от этого в ближайшее время не предвидится.
   Тикали часы, да позванивало где - то стекло от ветра. "На чердаке, - прислушавшись, определил Егоров. - Эх, все руки не доходят, а только и надо, что залезть наверх да пару гвоздиков всадить". Тут он вспомнил, что и крышу в участке давно пора латать: осень с дождями придет - опять все потечет. Но не лежала нынче душа у Леонтия Андреевича к служебно - хозяйственным хлопотам, руки не поднимались приказать сделать что - то. Да и, чего уж греха таить, просто обрыдло ему все здесь, в Сокольнической части.
   "Ладно, наконец решил он, - утро вечера мудренее. Доложу приставу, чего начальство решит, то и будет". И Егоров принялся телефонировать на квартиру непосредственному своему начальнику, участковому приставу Кноррингу...Пристав лежал дома с приступом острой подагры, в его отсутствие дела в части вел Егоров, но сейчас он попросту не хотел принимать ответственное решение...
   Он снял трубку и позвонил по прямому номеру Кноррингу. Тот не отвечал. "Вроде бы должен быть на месте, дома", - подумал Егоров. Положил трубку, поднялся и нервно заходил по кабинету. В это время загудел зуммер телефонного аппарата.
  -Вы звонили, Леонтий Андреевич? - спросил Кнорринг. - Я только - только засыпать начал, весь нынешний вечер промаялся.
  -Да, звонил. Разрешите посоветоваться? По одному делу...
  -Валяйте, Леонтий Андреевич. - вздохнул Кнорринг. - Выслушаю внимательно, я давно уже привык к тому, что вы один из лучших специалистов на участке, по пустякам не тревожите.
   Он слушал внимательно.
  -Я очень путано говорю? - и Егоров виновато вздохнул.
   Кнорринг на другом конце трубки вздохнул тоже:
  -Не путано, Леонтий Андреевич. Мне только непонятно пока, к чему вы клоните.
  -Как быть? Совет нужен...
  -Всякий случай должен быть изложен в сжатой, но ясной форме, не допускающей каких - либо сомнений или неправильного толкования! - отчеканивая каждое слово, сказал в трубку Кнорринг. - И я его вам, так и быть, дам...Но наперед дайте указание срочно поднять судмедэксперта, эксперта - криминалиста, проводника служебно - розыскной собаки и поставьте в известность прокуратуру, чтобы немедля направили судебного следователя...Поезжайте и вы, сами.
  ==================================================================
  с надписью "Ижевские минеральные воды"* - Ижевские минеральные воды расположены в пятидесяти трех верстах от Елабуги, близ пароходной пристани Инское устье на реке Кама. Климат там сухой, континентальный, жаркое лето, суровая зима.
  
  Суббота. В лето 7434 - го года, месяца ноября в 15 - й день (15 - е ноября 1925 - го года). Седмица 25 - я по Пятидесятнице, Глас седьмый. Начало Рождественского поста.
  Москва. Сокольничье шоссе.
  
   Женщина остановилась возле уличного телефона - автомата, у "Европейского центра" - самого высокого здания Москвы, где помещался "Русский Телеграф". Все горело огнями, отсвечивающимися в окнах магазинов, в лужах у бортов тротуара. Все эти огни - красные желтые, синие, золотые, зеленые, постоянные горизонтальные мигающие, косые, размещенные всюду, где только можно было их устроить, говорили только одно: купи и возьми. Она задумалась. Шагнула в стеклянную будку, достала конверт, убедилась в том, что шифрованная записка внутри него, набрала номер.
  -Да. Где вы? - человек на другом конце провода узнал ее мгновенно, хотя и не слышал ни единого ее слова в трубку: ждал, что ли ее звонка?
  -Утро доброе, Роман Яковлевич. Извините, что беспокою вас в неурочный час. Беда у нас приключилась. Вы же знаете, тетя Анна у нас такая мнительная особа. Вообразила, что может заболеть. Да, сегодня, совсем недавно. Я опасалась, что в любой момент случится с нею неожиданный приступ. Так и произошло. Не знаю, что и делать теперь...Хотелось бы с вами посоветоваться. Болезнь пока неизвестна. Вдруг что - нибудь заразное?
  -Пусть вас не волнует этих глупостей. - проворчал, совершенно по - южнорусски, человек на другом конце провода. - Обратитесь к врачу. В наши дни врачи умеют лечить депрессию. Используй модитен.
  -Что это?
  -Очень эффективный медикамент, действующий на центры высшей нервной деятельности.
  -За подсказку благодарю.
  -Не надо бояться.
  -Мне нужна встреча. - нарочито приподнятым голосом ответила она. - Срочно.
  -Затрагивается нечто большее, чем флирт? - человек на другом конце провода пытался пошутить, но в голосе его проскользнули суховатые нотки.
  -Не знаю. Может быть. Это не телефонный разговор.
  -Хорошо. Где вы?
  -Я у "Европейского центра". Не хотите спросить, как все прошло?
  -Полагаю, все прошло в высшей степени натурально и основательно правдоподобно. Как вы и умеете. Ну, хорошо, спрошу. Между нами, так сказать...Как все прошло?
  -Нормально.
  -Было противно?
  -Омерзительно.
  -Ждите. Я подъеду минут через десять - пятнадцать. Возможно, через двадцать.
   Автомобиль и в самом деле подъехал к "Европейского центру" через двадцать минут. Она шагнула к машине и тотчас, с молниеносной расторопностью, за ее спиной возник приземистый, плотный, с седыми подстриженными усами, человек в кожаном шлеме и в пальто летчика "Общества воздушных сообщений Юнкерс - Дессау".*
  -Браво. - медленно, нехотя, сказала женщина.
  -Сударыня, не могу не отметить ваше развитое чувство поглощать опасность. - в ответ шепнул ей на ухо летчик. - Осмелюсь спросить, пользуясь случаем: вам в самом деле так хочется манить за собой дышащих в затылок охотников?
  -К сожалению, не все из ваших доблестных охотников достойны моего темперамента. - женщина открыла глаза, посмотрела на летчика, но посмотрела как будто сквозь него, взгляд ее был застывший, пустой, странный, словно она пыталась решить для себя что - то важное, именно сейчас, в эту секунду. - Но вы достойны.
  -Спасибо.
  -О, das ist wundervoll.**
   Человек в кожаном шлеме и в пальто летчика "Общества воздушных сообщений Юнкерс - Дессау" открыл дверцу автомобиля. Женщина села в салон.
   Господин, сидевший на заднем сиденье автомобиля, был некрасив, на впалых плохо выбритых желто - бледных щеках и змеистой, тонкой верхней губе у него темнели реденькие темные волоски; большой плотоядный рот был ощерен, обнажая два ряда неровных крупных зубов; под серыми глазами лежала синь. Сразу в нем чувствовался себялюбец до мозга костей и что - то хищническое, волчье, особливо по женской части. Женщины наверняка были его альфой и омегой, а его жизнь, по всей вероятности, являлась сплошной охотой на них, циничной и откровенной. На нем было пальто из - под которого виднелся серый грубошерстный свитер из английской шерсти, с высоким валиком воротника, казалось, его крупная голова посажена прямо на плечи.
  -Доброй ночи, сударыня. Прежде всего такой вопрос: вы голодны?
  -Французы говорят: "Кто спит - тот ест", то есть выспаться - все равно, что плотно поесть.
  -Стало быть, не голодны. Понимаю. Вы, конечно, предпочли бы парижское кафе возле Маллэн - "Роаяль" или что - то подобное, дорогое и редко посещаемое русскими эмигрантами.
  -Бывали в Париже и вам не понравилось? - тотчас парировала женщина, бросив на некрасивого господина заинтересованный взгляд.
  -Я, между прочим, несколько лет прожил во Франции и могу сказать, что французы держат русских за низший класс, вообще не здороваются и смотрят, как на букашку.
  -Неудачный опыт, понимаю...
  -Опыт, говорят, лучший учитель. А уж если он горек, цена ему вдвойне выше. Пословица утверждает, что за одного битого двух небитых дают.
  -А вы веселый человек...
  -А что? Квартира есть, харчи продаются, тряпки носим, радио работает. Живи себе... - и он состроил задумчивое лицо.
  -Я задумчивых не люблю. - сказала женщина, улыбнулась и уставилась в собеседника живыми глазами: поймет ли?
   Тот улыбнулся в ответ и она сразу почувствовала тихий прилив злости то ли на себя, то ли на него.
  -Красивая женщина, к несчастью, вынуждена знать такие вещи, какие дурнушке и в голову не придут. - сказал он, кривя рот в идиотской ухмылочке.
  -Дурнушке известны только тупость дураков и жестокость грубиянов, а красавице знакома также глупость умников и подлость людей благородных. - с улыбкой Моны Лизы ответила женщина.
  -Итак, вы хотели встречи и разговора, я правильно понимаю? На ночь - то глядя?
  -Утро вечера мудренее, однако и откладывать в долгий ящик не стоит.
  -Вы так думаете? А мне кажется, есть что откладывать. Появились минусы...
  -Минусы? Какие минусы?
  -Теперь выясняется, что все прошло не слишком гладко.
  -Что это значит?
  -Пока не имею достаточной информации на этот счет. Мне известно, что вы оказались не слишком осторожны. Впрочем, вы не могли предвидеть того, что вас заметят.
  -Меня заметили?
  -И вас, и нашего дорогого друга. Машину вы где бросили?
  -Как и было условлено. У Яузы, у огородов. Ваш человек должен был машину забрать.
  -Не волнуйтесь. Забрал. А вы...Автомобиль вы брали в прокате?
  -В прокате.
  -На свое имя?
  -Нет, конечно.
  -Уже хорошо. Однако в поле зрения тех, кому такими вопросами надлежит заниматься, вы все же попадете. Сейчас наша с вами общая задача - подумать над тем, как ваши минусы обратить в ваши плюсы. - властно сказал некрасивый господин. - Я не считаю вас умалишенной, поэтому задавайте свой вопрос.
  -Полагаете, у меня есть вопрос к вам?
  -Есть. Он настолько явственно читается в ваших глазах, что...
  -Хорошо. Какой вопрос?
  -Вы хотите спросить меня: что дальше?
  -Верно. Что дальше?
  -Нашего дорогого друга больше нет, но, кажется, прошло все не совсем чисто, и теперь вы не только никому не нужны, а может быть, даже опасны.
   Он вдруг положил ей на плечо руку, и губы его шевельнула грустная, слегка ироническая улыбка.
  -Кому же я опасна? - спросила женщина не без волнения.
  -Хотите знать?
  -Я из любопытства спрашиваю, из простого женского любопытства.
  -Любопытство - это не то чувство, которое испытывает человек, когда ему грозит опасность. Мне не очень верится в вашу лихую забубенность.
  -Вы меня пугаете, чтобы я стала более разговорчивее?
  -А вы не пугаетесь? И сердце не екает?
  -Не екает. А должно?
  -Должно.
  -Что вы говорите? Уверяю вас, ваши опасения беспочвенны.
   Женщина с глазами пламенными, словно огонь ада, смотрела на собеседника. Черное пламя ада! Видывал он женщин, видывал. С такими глазами видел первый раз. Она молчала, уставившись глазами на носок своего изящного женского сапожка, - признак того, что мыслительная деятельность под прической продолжалась.
  -Вы чего ради мне тут Лазаря поете? Я вас не узнаю.
  -Какого Лазаря?
  -Язык на то и дан человеку, чтобы лгать - это кто сказал, не знаете? Впрочем, сие неважно. Но одно дело - охотничьи и рыбацкие рассказы, ложь о несчастной любви и бедной жизни, а еще ложь, когда человек лжет словом, и телом, и помышлением - это ложь любовных историй, слова в которых так однообразны и приемы не оригинальны, что им поверит или ребенок или дурак, и уж совсем другое дело - это ложь о неопровержимых доказательствах. Эх, сейчас бы вас в застенок, да подвесить, да пройтись хорошим кнутиком раз - другой, да спросить с пристрастием.
  -Вы пугаете меня. У вас сейчас только пугают? - недоверчиво хмыкнула она. - Только попугать можете, чтобы похолодало между лопаток...
  -А что, не похолодало? Знаете, что самое утешительное? Нет? Самое утешительное: все кончается. А самое безутешное?
  -Не знаю...
  -А самое безутешное: кончается все...Вы и так напуганы, вижу, вижу. Я просто предупреждаю вас. Аристотель видел в человеке "политическое животное", христианское средневековье хотя и считало человеческую природу подпорченной из - за первородного греха, но все же сотворенной по образу и подобию Божьему. Представители Просвещения рассматривали человека как носителя Мирового Разума. Романтики воспевали героическую личность. А как обстоит дело сегодня? Сегодня грош цена Homo sapiens...Вы слышали, на Западе, на некоторых свинофермах свиней сильно мучают перед тем, как убить? Говорят, их мясо от этого приобретает особую сладкую горчинку. Есть у нас мастера и изобретательные специалисты. Например, у одного такого мастера имеется один любопытный инструмент - длинная ременная, с цинковой проволокой плеть, а на самом конце - кусок свинца со спичечный коробок; через плечо, вперехват, она достает до поясницы. Бывалоча, зайдет к кому - нибудь в камеру, так просто, поговорить. "Ну, здорово". - говорит, - "Как мил - друг?" и плеточкой малость подметет. "Ну, как характеризуешь положение"? - и снова плеточкой...А еще есть способ, у него же - сажает, стервец, человека на шомпол и делает это, надо отдать справедливость, поистине с детским увлечением. За каких - то полтора, а может быть два, последующих часа вы погрузитесь в туман болезненных мыслей, где все отчетливее будет вырисовываться одна навязчивая - бездна, вы летите в бездну, и камни сыплются вам вслед. Вы станете подавлять крик, тщетно ища спасения в ускользающем сознании. Мозг вас больше не будет успокаивать, не будет управлять вами, а будет пугать. Вы станете метаться, панически боясь, что вот - вот вас станут снова и снова терзать, подвешивать на блоках, а потом увезут, чтобы умертвить вдали от дома и от родных. Время будто бы перестанет существовать для вас. Но вдруг, внезапно, как молния, в темный мир безумия и отчаяния вернется мысль. Извиваясь на полу подвальной камеры, как бы исполняя чудовищный акробатический этюд, голая, в стеблях соломы из разорванного матраца, вы все увидите вновь - эту же камеру, меня, равнодушно взирающего, широкоплечего экзекутора...Увидите себя - обнаженную, в одних чулках, дрожащую и всхлипывающую...Вы почувствуете сладкую, томительную боль ссадин на теле...
   Он притянул женщину поближе к себе, пальцами - указательным и большим - взял ее за подбородок, чуть приподнял, разглядывая лицо.
  -Что же вы сразу угрожать?
  -Так быстрее доходит. Уж не взыщите. - пожал плечами некрасивый господин.
  -Не боитесь, что кто - то начнет рассказывать обо всем том, что вы вытворяли?
  -Нет. Уж столько про наши застенки понаписано, правдивого, а больше все же лживого, что одним свидетельством больше, или меньше - не суть важно.
  -В самом деле не боитесь со мною так откровенничать?
  -Не боюсь. Я же борьбу веду со скверной. С открытым забралом веду, заметьте. Давайте поговорим в практическом русле. На вашем месте, голубушка моя, я не зарекался бы. Выдержки и наигранного спокойствия у вас надолго не хватит. Я, знаете ли, сначала люблю ягодки, и только потом цветочки, да...Господи, почему красивые женщины так упрямы? Всякий раз задаю себе этот вопрос и не нахожу ответа. Может, мало драли? Таких как вы, я достаточно повидал в своей жизни. И женщин, и крепких ребят, прямо скажу. И башковитых, и хитрых. И изворотливых. Даже упрямых видывал, с характером. И характера было у них до черта. И упрямства не занимать. Но есть у меня паренек, который усталости не знает. Может он работать с утра и до вечера. Сутки. Двое. Надо будет - трое суток. А в случае чего, найдутся еще люди, кто не против заняться этим делом. Поймите, некогда мне с вами политесы разводить.
  -Что вы хотите от меня? - серьезно спросила женщина.
  -Спокойствия. Для вас и для меня. Для нас обоих - спокойствия.
  -Господи, разве вы не имеете его?
  -Имел. Теперь не имею. И в этом немалая ваша вина. Спокойствия нет, а есть опасность. И источник опасности - вы.
   В ее глазах закипела желтая соленая ненависть.
  -Ну, так что же?
  -Теперь?
  -Да.
  -Хочу еще большего спокойствия. Покоя.
  -Покой - это смерть. - грустно возразила женщина.
  -Не всегда. Покой - это источник творчества. Ковшик менный упал на нно, оно хошь и досанно, ну да ланно - все онно...
  -Это вы по - каковски сейчас со мною?
  -Смеются так, про вологодских. Неужто не слыхал такой присказки?
  -Я разное слыхивала.
  -У нас же теперь казнят редко. У нас теперь делают иначе: подвальная камера с земляными полами, без печи, без оконца, с единственной щелью в двери, достаточной для того, чтобы просунуть снаружи кружку с водой и ломоть хлеба. Из всех вещей в камере - тюфяк с перегнившей соломой. Ни прогулок, ни свиданий, ни писем, не посылок с воли. "Неисходная тюрьма", слыхали? В лютую вологодскую зиму она свое дело делает. Расправа по своей жестокости не уступает смертной казни государевых преступников. Понимаете, дорогая моя, мы ведь не репу сеем. С волками боремся. А волков грудью кормят, вскармливают зверя крупного, матерого. У меня противники посерьезнее вас все же; пусть с ними и возни побольше. Но тем выше и мне цена, когда удается одолеть их, наизнанку со всеми потрохами вывернуть и к ответу призвать.
   Она увидела близко - близко устремленные на нее рысьи глаза. Он не отводил глаз и она вынуждена была принять этот поединок столкнувшихся взглядов. Но ненадолго - на десяток секунд: зыркнул он так, что она, устрашившись, скосила свои глаза в сторону.
  -Моя аргументация произвела на вас некоторое впечатление. - сказал собеседник. - Хорошо. Хочу же я от вас, дорогуша, сущего пустяка - чтобы вы исчезли.
  -Жестоко.
  -Жестокость - не есть ли высшая форма милосердия? Я принес вам жестокость правды, сам готовый смириться под ее жестокостью...Ах, какое безумие! Вы слышите, какое прекрасное безумие зацветает кругом? Шел претворенный, одетый в человеческие одежды день, и этот день раздет ныне бесстыдством преступления. И вот в наготе развенчанного дня видишь равноценную закономерность правды и лжи, одинаковость мыслей и поступков, набитых между шляпой и ботинками! Ваши поступки перерастают вас.
  -Я очень ценю ваше душевное движение... Мне только смешно, что утешаю я, а не вы...
  -А я и не утешаю. И впредь не надо выкидывать подобных номеров. У меня, знаете ли, тоже нервы. Но я помогу вам в этом, заодно обеспечу ваше дальнейшее существование на бренной земле.
  -Или под землей?
   Она уже поняла, о чем разговор. Поняла и испугалась. Осенней сыростью повеяло. Дрожь пробежала.
  -Глупость вы сейчас сморозили, голубушка. - мягко ответил некрасивый господин. - Но я буду с вами терпелив, вежлив и откровенен. В шведской конспирологии кто - то выдвинул понятие "кучности смертей". Если террористы расстреливают чиновника - атакован человек, представляющий конкретную страну. Если уничтожается несколько чиновников, - это группа людей из одного, так сказать, "департамента". То же самое и ваша смерть. Она укладывается в расправу над весьма конкретной группой лиц. Вы понимаете, что мы вам вполне доверяем, но на вашей совести большая ответственность. Мне ваша смерть практически ничего не дает, одни лишь хлопоты. В общем, ваша смерть будет бесполезна. Да, убрав вас, я таким способом устраняю потенциального опасного свидетеля. Положат ваше тело в гроб, отправят на кладбище, но без слез, речей и лент на венках. И без сплетен, разумеется. У гроба вашего не побушуют страсти, не прольются слезы, не прогремят слова, некому будет умиляться и скорбеть. Допускаю, кто - то озлится, кого - то ваш гроб укорит. Но будет одно сплошное равнодушие. Никого вы не тронули, никому вы не нужны, никто о вас не вспомнит и не узнает. Однако ваша смерть освободит меня от обременений.
  -Значит, решили меня все - таки убить?
  -Но разве я зверь? - он усмехнулся. - Разве этого я вам желаю?
  -Чего же вы желаете? Вы, смешивающий в яичницу человеческие жизни?
  -Чудно и капризно разламывается жизнь, не правда ли? Но, давайте сделаем выводы. Ваша смерть - это практично. Концы в воду. Но, убив вас, дорогуша, я обязательно начну нервничать. Так ли вас убил, хорошо ли спрятал концы в воду и так далее. Начав нервничать, я начну делать глупости. Поэтому, ваше исчезновение из Москвы, куда - нибудь на юг, к морю, например, было бы желанным. И своевременным. И понадобится всего лишь пустяк - деньги и паспорт.
  -Деньги. Только деньги. - быстро сказала она. - Паспорт у меня есть. Такая "ксива", что пальчики оближешь. Есть у меня один человечек. Ума не хватает, а руки золотые. Навострился, шельма, "липу" мастырить. Немецким инструментом работает. Печати, штампы, или подпись какая.
  -Хорошо. Деньги получите сию минуту. Половину оговоренной суммы вам переведут в заграничный банк, на ваш счет. Что, по - вашему, является наиболее надежным стимулом?
  -Страх?
  -Страх - единственный стимул. Но он не очень надежен. Страх и заинтересованность в хорошем вознаграждении - это и есть надежные стимулы. На этом держится мир. Телефончик мой, настоятельно прошу и требую, забудьте.
  -Перестаньте корчить из себя властелина.
  -Раньше я заставил вас жить моей жизнью и мыслить моими мыслями. Почему же не повторить? Тем паче, вы перестали чувствовать власть...
  -Вашу? - она скосила на собеседника насмешливые глаза.
  -Мою. - неожиданно резко бросил собеседник.
  -А вы стали другим...Развратным, что ли...
  -Всякая власть развращает. Абсолютная власть развращает абсолютно. Так, кажется, говорил лорд Эктон. Много фактов подтверждают эти слова лорда Эктона. Абсолютная власть сбивается в разврат и вызывает бунт. Вы решили стать бунтовщицей?
  -Может быть. - женщина кокетливо пожала плечами.
   Он сразу вспомнил ее, он все помнил, все до последних мелочей - и родинку у нее на спине, и выбившуюся из - под американских телесных трусиков курчавость лобка, и что кофе она пьет без сахара...
  -Не мешало бы испробовать вам мою власть еще раз.
  -Я не допускаю этого.
  -Допустить все можно. Нас вечно подталкивает инерция выхода из принуждения. Так надоедает принуждение, так осточертевает, что время от времени все может разлететься вдребезги. Не скажу, что это чисто русская особенность, но она у нас выражается довольно ярко. Скажу вам, как на духу - я уже начал испытывать к вашей персоне не профессиональный, а психологический интерес. Вы интересны мне как личность. Я постарался изучить вашу деятельность детальнейшим образом.
  -Вы психиатр?
  -Психиатр? Да, пожалуй, в какой - то мере. Во всяком случае, опыт есть. Но моя профессия - это спасение человеческих жизней, а не душ. По - вашему не так? Я спасатель. Спасатель до такой высокой степени, что вас мне почти непреодолимо хочется убить.
  -Эдак мы с вами погрузимся в пучины патологии...
  -Вам кажется, что я запудриваю вам мозги? Понимаю. Понимаю.
  -Что же дальше? - без всякого выражения спросила она. - Неужели я не могу теперь рассчитывать на собственное женское счастье, на крупицу его?
  -У нас говорят: не ищи себе благополучия на земле. - вздохнув, кротким голосом сказал господин. - Все проходит и все подвержено тлению
  -Кому верить? Каких основ придерживаться?
  -Какие уж тут крупицы, какое уж тут женское счастье? В бездне пребываю, в яме.
  -Из любой ямы можно выбраться, а из вашей бездны никогда. - засмеялся некрасивый господин. - Может, в том и есть наше предназначение - быть для всех бездной? Каково жить в бездне? Ничего. Весело. Все время падает сверху что - нибудь интересное.
  -Я знаю, что вы, вероятно, правы, я под каждым вашим словом готова подписаться, но мне не нужна ваша правота, я хочу быть сама собой.
  -Вы одна на всех путях. Возвращения к прежнему уже не будет. - да, их разговор был достаточным предостережением; она заглянула в глаза собеседнику, ища в них ответа: все ли я правильно поняла, правда ли, что они по - прежнему партнеры? "Конечно, конечно, - отвечали ей умные глаза, - мы - двое умных людей, мы видим друг друга насквозь. Я не стану мешать и вредить, если только вы мне не напакостили".
  -Не будет. Фанфар вы не услышите, но теперь есть возможность обеспечить собственную дальнейшую жизнь. Мне будет достаточно вашего слова, ваших гарантий. И поезжайте в Крым, и делайте, что хотите.
  -Что ж в Крым - то? Вы про сезон на Ривьере слыхивали когда - нибудь?! А про пляжи в Биаррице, автомобили марки "ройлльс - ройс", манто из чернобурки, белые яхты у причалов Монако?
  -Так поезжайте туда. А почему бы не в Ригу? Вы ведь уроженка Инфлянт?***
  -Вы же знаете, что я только представляюсь уроженкой Инфлянт. На самом деле моя родина не там.
  -Поезжайте на родину, и пришлите мне оттуда вот эту открытку. - господин вынул из внутреннего кармана толстый коричневый конверт и быстро вытащил из него обычную почтовую открытку с видом Малого дворца Радзивиллов**** и небрежной короткой подписью: "Целую. Вера".
  -Хотите отправить меня в лапы "Полевого контроля"?*****
  -Хм - м, пожалуй, вы правы...Литовскую контрразведку натаскиваем мы, русские. Такова традиция с незапамятных времен. И я знаю, что литовцы, даже учившиеся у вас, пока сопляки в сравнении с настоящими профессионалами. В серьезных случаях на них полагаться не следует. Однако...Они почти европейцы. Как не смешно это звучит, но они старательны по - европейски. Мы же в России привыкли везде и во всем выезжать на вдохновении и порыве.
  -Вильна небольшой город, все на виду.
  -Но все ж таки Литва - это все же, какое - никакое небольшое государство. "Маленькая аномалия на фоне жизни великих держав", как говорил Франц Кафка...Ладно...Некогда мне с вами политесы разводить. Каждый сам правит своей лодкой.
  -Не знаю отчего, но я вам верю. Хочу верить.
  -Верьте.
  -Хотя бы ради перемен в своей жизни.
  -Я жду перемен с равнодушием, ибо печалится в жизни тот, кому есть что терять.
  -Вы уж не подумайте чего. Я хочу вам сказать, дорогой мой, что вы - выдающаяся личность. Общаясь с вами, я получаю удовольствие. Я истосковалась по сильным людям. Мне нравится ваша манера: чуть суховатая, без всяких эмоций - карты на стол, дело есть дело, никакой суетливости и высокое чувство самоуважения. Я рада, что наши деловые устремления не расходятся.
  Кажется, я помогаю вам сделать карьеру?
  -Не в коня овес. - горестно вздохнул господин. - Не из того теста меня слепили, из которого выпекают делателей карьеры. Не в те дрожжи положили.
  -Не прибедняйтесь. Вам рукой подать до высокого чина.
  -Высоких чинов пекут из другого теста.
  -Вы хотите, чтобы я ушла немедленно? - стараясь быть спокойной, спросила она.
   Он не ответил.
  -Вы победите. Вне всякого сомнения вы победите. - сказала она. - Но будет ли это та победа, которая рисуется вашему воображению?
  -Не сомневайтесь вы так. Все будет идти по кругу, все вновь будет разрушаться и вновь возникать, и так будет до самого конца...
  -До какого конца?
  -До конца истории, до Большого Апокалипсиса...
  -Ежели я вам нужна, зачем вы так жестоко меня ломаете? - тихо спросила она.
  -Голубушка, не ломаю я вас, что вас ломать? Вы свою прежнюю жизнь знаете лучше, она у вас и так сплошь ломаная.
  -Тогда зачем так?
  -Я желаю заставить вас выстрадать согласие на сотрудничество. - вздохнув, кротким голосом сказал собеседник. - Полнота истощания предваряет полноту совершенства...
  -Вы пожалеете об этом. - сказала она и вылезла из машины.
   Он пожалел сразу же, как она закрыла за собой дверь. Но пожалел не о ней, пожалел, что в эту самую минуту никто не знает, что он, сидевший сейчас на заднем сиденье представительного лимузина, увозил тайну, разбившую уже две, по крайней мере, жизни.
  =========================================================================
  человек в кожаном шлеме и в пальто летчика "Общества воздушных сообщений Юнкерс - Дессау".- Общество воздушных сообщений Юнкерс - Дессау (нем. Junkers Luftverkehr Russland) - немецкая авиакомпания, транспортное подразделение Junkers Flugzeugwerke, выполнявшая полёты внутри России в 1922 - 1924 годах, затем из Персии под названием нем. Junkers Luftverkehr Persien регулярные рейсы между Тегераном и Баку.
  
  О, das ist wundervoll.** (нем.) - это чудесно.
  
  Вы ведь уроженка Инфлянт?*** - Инфлянты (польск. Inflanty) - польский историографический термин, примерно отождествляемый с искаженным немецким названием Ливонии - Livland (Лифлянт). Также - "историческая область по Двине и Рижскому заливу, перешедшая в средние века под власть Ливонского ордена, и населённая балтийскими и финно - угорскими племенами, с давних времён находившихся под влиянием немецкой и скандинавской культуры. Также - губерния в составе России, образованная из исторических областей: Инфлянты польские и Инфлянты шведские. Административный центр губернии - город Рига. Включает двенадцать уездов.
  
  обычную почтовую открытку с видом Малого дворца Радзивиллов**** - Малый дворец Радзивиллов - дворец эпохи ренессанса и барокко, с элементами классицизма в декоре, в Старом городе Вильны. В начале XVII века готические постройки были соединены в одно здание с двухэтажной галереей со стороны двора.
  
  -Хотите отправить меня в лапы "Полевого контроля"?***** - Полевой контроль - служба в структуре Департамента охраны края (ДОК) - литовской тайной полиции. Занимается государственной и политической охраной Великого Княжества Литовского.
  
   Глава Вторая.
   Начинается работа.
  
  Суббота. В лето 7434 - го года, месяца ноября в 15 - й день (15 - е ноября 1925 - го года). Седмица 25 - я по Пятидесятнице, Глас седьмый. Начало Рождественского поста.
  Москва. Петровский переулок. Здание Московского уголовного сыска.
  
   Телефон пробуравил густую тишину кабинета. Секунду - другую Карл Иванович Петерс смотрел на аппарат, предаваясь тоске, когда раздражение всем достигает наивысшего предела. Он наслаждался тоской, и ему доставляло удовольствие раздражать себя, растравлять свою тоску, нагнетая ее мелкими деталями, телефонной ли трелью в ранней утренней тиши кабинета, видом ли деревьев за окном, или грязными носками собственных туфель.
   Потом он аккуратно поднял трубку:
  -Слушаю, Петерс.
  -Карл Иванович, здравствуйте, - раздалось на другом конце провода, и Петерс сразу узнал голос Директора Департамента полиции князя Ивана Алексеевича Лопухина. - Не отвлекаю я вас от неотложных дел?
   Лопухин был старшим сыном в старинной дворянской семье, одной из наиболее древних коренных русских фамилий. Лопухины вели свой род от полулегендарного косожского князя Редеди. Как и все такие семьи, Лопухины не могли похвастаться особенными богатствами. Но и к оскудевшим их причислить было трудно: Лопухины по - прежнему владели крупными наделами земли на Орловщине и Смоленщине. Не принадлежали Лопухины к "оскудевшим" и по уму, способностям, по воле к житейской борьбе. Все они были наделены большой долей честолюбия.
   Иван Алексеевич Лопухин в двадцать два года окончил Московский университет и был зачислен на службу по ведомству министерства юстиции. Он быстро зашагал по карьерной лестнице. По своим университетским и личным связям Лопухин был близок к умеренно - либеральным кругам родовитой дворянской молодежи, но либеральные симпатии отнюдь не мешали ему свою карьеру делать на политических делах, наблюдать за производством которых приходилось в качестве представителя прокурорского надзора. В тридцать восемь лет Лопухин стал директором департамента полиции, одного из важнейших учреждений министерства внутренних дел, вплотную подойдя к самым вершинам государственной власти. Перед ним, молодым, честолюбивым и амбициозным открывались заманчивые перспективы - прямой путь вел в кресло министра внутренних дел...Петерс знал, что в Кремле князя Лопухина считали потешным малым, чему способствовали его веселый нрав, любовь к остротам, слегка неряшливый вид и скрываемые занятия научными исследованиями, но не без основания полагали, что у него вряд ли возникнут проблемы с исполнением служебных обязанностей - многие замечали страсть Лопухина к той необычной работе, которой занималось министерство внутренних дел, хотя сам он нередко отзывался о службе с иронией, говоря, что государева служба - это место, где человек скован по рукам и ногам. Поговаривали еще, но так, мимоходом, злые досужие языки, что Лопухин путается с какой - то потрясающей женщиной, но это лишь поднимало акции князя. И как заведено было по русскому обычаю в "Верхах", наличие протекций и родовитость Лопухиных были зачтены князю в актив.
  -Нет, Иван Алексеевич, не отвлекаете...
   К трем часам ночи Карл Иванович Петерс вернулся в Петровский переулок из Троице - Лыково. Это было одно из самых дорогих мест столицы. Район золотых ватерклозетов. Виллы, коттеджи, особняки, небольшие готические замки. В глаза они не бросались и выглядели с виду скромно, потому что были скрыты за живыми изгородями, глухими хаборами, спрятаны в глубине небольших парков и садов. Здесь жили настоящие богатеи, фантастические богачи, чьи богатства были надежно укрыты. Каждая семья из русской высшей знати считала своим долгом иметь особняк в Троице - Лыково. Или летнюю резиденцию в Серебряном Бору, куда аристократы могли приезжать, чтобы отдохнуть от шума и столичной суеты.
   Ночью туда был срочный вызов - самоубийство, совершенное при подозрительных обстоятельствах. В такое дорогое место надо было ехать самолично главе московского уголовного сыска, разобраться и доложить начальству.
  -Ну, что там, в Троице - Лыково? - спросил князь Лопухин.
  -Подозрение не подтвердилось. Пожилая женщина давно мучалась грудной жабой, приняла два десятка таблеток сильнодействующего снотворного и не проснулась. - доложил Петерс сухим, канцелярским тоном. - Таково заключение полицейского врача. Обнаружено прощальное письмо, написанное собственноручно - бедняжка заблаговременно готовилась умереть.
  -Нет, стало быть, теперь, неотложных дел, а вы все же на месте, да в столь ранний субботний час? Осваиваете новый кабинет и новое здание?
   ...Новое здание столичного уголовного сыска, расположившееся в Петровском переулке, на месте бывшей огромной усадьбы Долгоруких, позади театра Корша и шести почти одинаковых доходных домов, выполненных по проекту архитектора Обера, только - только было отстроено и теперь постепенно обживалось сотрудниками и службами. Асимметричное здание, отделенное от красной линии большим садом с прудом, отличалось исключительной целесообразностью и архитектурного замысла, и его исполнения. Здание было возведено как стальной каркас с железобетонными потолками. Балюстрады выполнены из монолитного бетона. Шесть этажей здания соединяли грузовые и пассажирские лифты. Основная лестница, видимая из панорамного окна над главным входом, представляла из себя железобетонную конструкцию, вмонтированную во внешнюю стену. Ступени и лестничные площадки покрыты гранитным покрытием, стены и потолки - твердым гипсом. К зданию примыкали два флигеля. Тёмный природный камень, из которого были сложены флигели, удачно оттенял оштукатуренный главный блок...
  -Приходится. - ответил Петерс, чуть помолчав, - новое здание ему не нравилось.
  -Итак, час ранний, Карл Иванович, но вы уже не спите, бодрствуете?
  -Ну, бодрствую. Что еще старику вроде меня делать? - хохотнул Петерс, потирая правое колено.
   Колено болело теперь постоянно, с прошлой недели. Болело пугающе - нудно, неприятно. Обычно устранить боль с воспалением Карлу Ивановичу помогала растирка на спирту, основу которой составлял горький перец. Надо было взять чайную ложку с сабельником, эту траву залить стаканом кипящей воды, и настаивать несколько часов. Еще можно было мелко натереть картошку, смешать ее с корневой частью хрена. Еще - смешать равные пропорции горчичного порошка с медом, содой. Накладывать компресс на пораженный участок на ночь...
   Всевозможными народными рецептами его от души снабжала квартирная хозяйка, женщина милая, чуткая, но несколько старомодная, все время надеявшаяся на русский авось, мастерица готовить всякие снадобья (собирала по лесам, полям и окрестным паркам травки, сушила их, выписывала журналы с рецептами лечебных настоев и травяных заварок), и большая любительница послушать "радио" - конусный бумажный диффузор, укреплённый на металлических держателях, совмещённый с электромагнитным механизмом. Его все называли просто "радио", хотя это было неправильно. Настоящее радио, то есть ламповый вещательный приемник, не был большой редкостью, и при желании Карл Иванович мог бы его приобрести за небольшие деньги, но постоянно откладывал покупку. Массовая модель громкоговорителя проводного вещания его устраивала. Электрического сигнала, поступающего по проводам, было достаточно - квартирная хозяйка целыми днями могла слушать новостные программы, репортажи со всевозможных спортивных соревнований, концертные записи, радиоспектакли...
  -Бдение начальника - лучшее спокойствие подчиненных: прозорливость оного побеждает нечаянности. - сказал князь Лопухин. - Так говорил полководец Суворов, кажется.
  -А я ведь даром, что работаю по восемнадцати часов в сутки. - сказал Петерс сварливо. - При случае оцените мои жертвы, Иван Алексеевич.
  -При случае непременно оценю. Самые сильные и крепкие люди способны напрягаться только до известного предела, а там - силы их покидают и они изнемогают. - заметил князь Лопухин. - Про Сократа рассказывали, что он двадцать четыре часа стоял неподвижно на одном месте, размышляя о чем - то. И это уже граничит с фактическим, с чудесным. А на сорок восемь часов и Сократа не хватило бы!
  -Я не Сократ, и в двадцать четыре часа не верю. - парировал Карл Иванович. - Мне за глаза хватает моих восемнадцати часов. Я сплю нынче четыре часа в сутки. И это не бессонница, а привычка.
  -Сводку ночных происшествий по городу еще не просматривали?
  -Пока нет. - солгал зачем - то Петерс, - читал, конечно читал сводку происшествий за ночь с пятницы на субботу, если честно, его порадовавшую, и которую, по - хорошему, следовало бы обсудить детально: с десяти вечера в семимиллионной Москве было совершено всего одно убийство, произошли три грабежа, четыре кражи, одна поножовщина в Лаврушинском переулке (пьяный квартирант набросился на хозяйку, распорол ей финским ножом живот, а мужу ее, бросившемуся на помощь, пырнул шесть раз в бедро) и две - в Сокольниках, дебош в Четвертой Градской больнице у Данилова монастыря - один больной высунулся из окна и стал бросаться хлебом, потом принялся плеваться, а в конце избил до полусмерти поленом дежурного врача, пожилую сиделку и дежурную сестру милосердия), разбой в Измайлове (уже и раскрыли по горячему следу - "работал" известный бандит - рецедивист Сережка Большой, он после себя привык оставлять "зубровку", бутылку которой он всегда недопивал после совершенного ограбления), хищение пряжи на фабрике Товарищества шерстяных изделий "Торнтон", побег двух душевнобольных пациентов с Канатчиковой дачи,* шесть изнасилований и одна попытка изнасилования, четыре самоубийства в разных концах города и без малого с десяток хулиганских выходок.
   ...Ох, уж эти московские хулиганства...Парижу, как говорится, не чета. В кабачках Парижа, где прожигает жизнь золотая молодежь, пользуется большим успехом танец "апаша". Танцор со зверским видом и угрожающими телодвижениями носится вокруг партнерши - изображает убийство, а публика захлебывается от восторга... "Апаш" - парижский хулиган. Хулиган - профессионал, распрощавшийся с честным трудом. Почти бандит. С низким лбом и выдающимся подбородком, с мутным осадком на дне большого города. Жизнь - мачеха не приветила его, не окрылила отравленного алкоголем и кокаином сердца.
   Мода на "апашей", конечно, проникла и в Россию: рубашка "апаш" - с отложным воротником, несомненно, ведет свою родословную от парижских потрошителей животов и карманов из кварталов нищеты и с веселых бульваров. Но вот само хулиганство имеет совершенно иное обличие. Доморощенные отечественные лингвисты могли бы попытаться объяснить, что заимствованное на самом рубеже XIX и XX веков слово "хулиган" (употреблявшееся в рапортах полиции Лондона уже с 1898 - го года) происходит не от почтенной ирландской фамилии Хулиган, а от двух русских слов "хулить" и "гадить", что слово "хулиган" вытеснило "бездельника шалыгана" и прихватило с ним еще "шамаргана" - пустого человека, по определению составителя "Толкового словаря живого великорусского языка" Владимира Ивановича Даля, что слово "хулиган" время от времени приобретало политическую окраску.
   Московский хулиган - белая ворона. Дерется он всегда, как мученик (за что страдали?), пьет горькую из - за скуки (душе разгуляться негде!), насилует девушек во имя борьбы с мещанством (свобода любви!); хрюкая и утопая в грязи, он жадно хватается за высокие и гордые слова, в диком сочетании, пляшущими буквами занося их на свое знамя. Московский хулиган свое ухарство и озорство считает вопросом чести. Этот тип хулигана, пожалуй, не ищет оправдания каждой отдельной выходке: эти выходки для него просто единственно мыслимый образ поведения. Не толкнуть женщину с ребенком, не пустить матом по адресу проходящей девушки, не бить в морду возражающих, не гадить, не ломать, не шуметь может только "шляпа", "задрыга", одним словом, никчемный, достойный только презрения, отщепенец. Но московский хулиган чаще всего "случайный", еще не вошедший во вкус этого замечательного занятия. Такой хулиган открывает себя после обильной выпивки вкупе с бестолковым временем провождения свободного времени. И какой - нибудь совершенно мирный конторщик или рабочий внезапно становится на несколько часов грозой бульвара или мирного переулка, во все горло распевает "Накинув плащ и с финкой под полою,//Я к пустырям ночной порой спешу.//И разбужу я дракой удалою//Спокойный сон городового на посту", а наутро, выспавшись, хлопает глазами от удивления, что очутился в полиции...
  -Что - то архиважное? - Карл Иванович Петерс отложил трубку, достал очки, привычно утвердил их на носу, затем вынул из папки скрепленные листики уже просмотренной им ночной сводки происшествий, снова взял телефонную трубку, прижал ее к уху.
  -Не читали? Ну, и не ищите. И верно, свежая сводка еще в стадии подготовки...Да, уж и так служба невыносима, ибо принуждают даже Шаббат лишать святости**... - пошутил Лопухин, и Карл Иванович подивился тому, как легко князь шуткует на еврейскую тему.
   В стольном городе крупные преступления вроде убийств или групповых грабежей воспринимались как чрезвычайные происшествия, а криминальный ландшафт состоял в основном из мелких преступлений и правонарушений, и пока Петерс не знал, к чему клонит Директор Департамента полиции.
  -Так и знал, Карл Иванович, что мой звонок вы расцените, как "нужный"***... - рассмеялся Лопухин. - Но, однако, дело прежде всего, ублаготворяться**** мы с вами потом будем.
  -Ясно.
  -Есть известие...
   -Что за известие, Иван Алексеевич?
  -Известие, иначе говоря, - свежее происшествие, которое могло бы вызвать, да скорее всего, и вызовет, некоторое политическое потрясение: Борис Спиридонович Стомоняков, полчаса назад найден мертвым.
  -Стомоняков? Я, признаться, про такого и не слыхивал.
  -Плохо, что не слыхивали. Ответственный чиновник Министерства Государева Двора и Уделов. Его должность каким - то образом связана с финансами Дворцового ведомства. Он из числа тех, кто не так часто, но все же вхож к государю, и даже удостаивался личных аудиенций.
  -Та - а - к...
  -Именно, Карл Иванович. Так. Стомоняков мертв. И найден он не в собственной квартире, а в одном из прудов в Сокольническом парке.
  -Чертово место эти Сокольники! - в сердцах бросил Петерс.
  -Да. Поэтому смерть Стомонякова в высших кругах будет в любом случае воспринята болезненно, вплоть до пожеланий вести расследование предельно тщательно и в кратчайшие сроки его завершить. Черт, не знаю, как вы, но меня лично напрягает уже, когда я об этом парке слышу. Или я сгущаю краски?
  -Не сгущаете .- невозмутимо ответил Петерс. - Убийство?
   Ах, слово..."Убийство"! Это слово действовало, как щелчок бича, как спусковой крючок в сложном механизме готового к бою оружия. Старый сыскарь готов был поклясться, что в воображении Директора Департамента полиции в этот самый миг услужливо закрутилась соответствующая картинка: люди бегут по двору к нетерпеливо рокочущему двигателем оперативному автомобилю темно - синего цвета, укладываются штативы с переносными лампами, скулит и заходится в азарте всеобщего порыва служебно - розыскная овчарка, одышливо семенит старенький эксперт - криминалист, и вот уже летит машина, полная тех, кто четко знает свои обязанности, с визгом вписывается в крутые уличные повороты, ввинчивается в темные глухие переулки...
  -Нет. - помедлив, сказал Лопухин. - Не убийство. И не акт террора. Мне доложили, в сводке не указано прямо, но есть все основания полагать, что произошло самоутопление. - князь Иван Алексеевич намеренно выделил голосом последнее слово. - Однако, смерть Стомонякова, как вы понимаете, справедливо может вызвать подлинное политическое потрясение.
  -Еще бы... - пробормотал Петерс.
  -Ерничать изволите, Карл Иванович? Не ерничайте.
  -И в мыслях не держал ерничать.
  -Многие весьма ценили серьезность и компетентность Стомонякова. Фигура значимая, поэтому смерть чиновника может породить множество противоречивых слухов и версий, еще более подогревающих любопытство. Вы меня хорошо понимаете, Карл Иванович? - спросил Лопухин.
  -Не совсем.
  -Я поручаю вам проверить все обстоятельства смерти Стомонякова, принимая во внимание его должность при дворе. Всех будет интересовать два вопроса: был ли убит Стомоняков или он сам лишил себя жизни, и не является ли его гибель только инсценировкой самоубийства? Не "прикнокали" ли его?
   "Прикнокать" - новое словечко из столичного жаргона..."Прикнокать" - значит дискредитировать кого - нибудь, сломать карьеру, уволить с поста, убить, в конце концов...
  -Уголовному сыску сплошь и рядом ребусы приходится разгадывать. Иногда такая шарада подзакрутится...
  -Вокруг этого Стомонякова в последнее время ходило множество слухов, сплетен...Якобы, нечист на руку, якобы замешан в каких - то махинациях...Есть кое - какие материалы на Стомонякова и про его коммерческие кунштюки.*****Словом, делу постараются придать политический окрас - это ясно как божий день. - сказал Лопухин.
  -В политике я ни бельмеса не смыслю и не желаю смыслить, Иван Алексеевич.
  -Это стыдно.
   Петерс ответил суховатым тоном:
  -У меня есть один знакомый...так, поросенок. Встретил меня давеча на улице, и дышит на меня дымом, пристает: "Чувствуешь, что я курю, чувствуешь?". Я говорю: "Табак". - "Да, впрочем, - говорит, - разве ты смыслишь что - нибудь в сигарах". Я говорю: "Дурак", говорю.
  -Что вы говорите?
  -То и говорю. В политике я не смыслю, и не желаю смыслить...Все это мелкая возня...
  -Мелкие гадюки тоже могут быть ядовиты...
  -Раз у людей избыток времени, потому что нет нужды работать, то они скучают. Скука - мать развлечений, а политика - развлечение. Я стараюсь держаться от таких дел подальше.
  -Я вас понял. Политические убеждения каждого, по идее, являются его священным правом и осуждать кого-либо за них нельзя. Правда, у нас, в России, так бывает не всегда...Что ж, ценю вашу осторожность. Осторожность - великое дело, но все хорошо в меру. Чтобы не оставалось никаких сомнений относительно обстоятельств смерти Стомонякова, министр юстиции отдал приказ о проведении расследования. Разбирательство доверено курировать прокурору московской судебной палаты Сабанееву.
  -Ого!
  -Да, ого! - ответил Лопухин. - "Гранит и железобетон", - так, кажется, называют этого пятидесятитрехлетнего сурового правоведа?
  -Звезда судебного небосклона Москвы. - подтвердил Петерс. - Ему поручаются наиболее важные или запутанные дела.
  -Я предполагаю сделать следующее: будут созданы две параллельные группы расследования. - проговорил Лопухин. - Департаменту полиции надлежит заняться выяснением мотивов происшествия. Или преступления. Вы, Карл Иванович, со своей стороны, со стороны сыскной полиции, ведете расследование, как и полагается, именно как по обычному уголовному преступлению. Связь я буду осуществлять лично. Вся получаемая сыскной полицией информация должна передаваться мне.
  -Трудно вести политическое дело, как обычное уголовное. - сказал Петерс. - Ведь я не занимаюсь политикой, я занимаюсь уголовщиной. Это правда.
   На его счету было немало громких задержаний. Он лично, с перестрелкой, "брал" титулованного налетчика князя Белосельского - Белозерского - сиятельный бандит вместе с очаровательной сообщницей производил грабежи зажиточной публики. Петерс задерживал биржевого маклера Берлиона, продавшего братьям Спиридовичам акции несуществующей антрацитовой компании. Петерс схватил фальшивомонетчика Шнейдера, имевшего в Москве пять подпольных типографий, печатавших деньги. Петерс лично взял бандита Зеленого, насиловавшего и убивавшего свои жертвы - на счету душегуба, любившего содрать кожу со спины, было тринадцать человек...Были еще бомбист Раух, бросивший бомбу в буфете московского ипподрома после крупного проигрыша на тотализаторе, графиня Уварова, из ревности травившая горничных, изящный вор Ступин, цыган Мишка Бурнацэ, обманным путем завладевший драгоценностями у одной венценосной особы на семьсот тысяч рублей...Тучный, шумный, не очень - то сдержанный в выражениях, способный подчас и накричать, Карл Иванович пользовался уважением. Подкупали в нем смелость в решениях, их продуманность. Да и резкость старого сыскаря почти никогда не была обидной, так как он старался ругать за дело и, зная свою горячность, умел загладить вырвавшиеся несправедливые слова. В сыскной полиции у Петерса сложилась репутация удачливого сыщика. Ему частенько доставались тяжелые и запутанные дела, от которых открещивались другие. А он впрягался и рыл, и гиблые дела доводил до суда. Он не боялся крови, грязи и долгих, утомительных розысков.
  -Я знаю.
  -Дело Стомонякова, скорее для Департамента Государственной Охраны.****** - с некоторым сомнением в голосе заметил Петерс; ему было ясно, что князь Лопухин страховался. - Мы сыскари, наши клиенты - это обычная уголовная шушара. А политика - хлеб департаментский. У Гохрана наверняка есть возможности, которые, вполне вероятно, могут помочь расследованию всех обстоятельств смерти этого, как его...Стомонякова...Он наверное, шпион?
  -Господь с вами! С чего вы взяли?
  -Даже ваших намеков достаточно, чтобы сделать вывод: дело, едва начавшись, уже превращается в политическое.
  -А вы не втягивайтесь в политику. - после паузы, едва уловимой, сказал Лопухин. - Это иногда плохо заканчивается или оборачивается нежелательными последствиями. Вспомните дело Бурнацэ...
   ...Да уж, дело Бурнацэ было путанным. За мошенника вступился кто - то на самом верху. Министр внутренних дел князь Ромодановский вмешивался в дело бриллиантового афериста самым беспардонным образом. Ясное дело, вмешательство это было не его личной инициативой, он лишь выполнял чье - то указание, отводил от кого - то удар. В конце концов, когда ниточки дела протянулись за границу, Ромодановский вызвал к себе Петерса, наорал и потребовал немедленно прекратить расследование. Карл Иванович послал министра по латышской матери и едва не был уволен по третьему пункту.*******
  -У нас в России секретных служб полным - полно, каждый станет норовить раздуть дело до размеров государственной важности и, несомненно, пожелает свести к нулю шансы обнаружить истинные мотивы происшедшего. Немыслимо, как у нас по сию пору заведено: каждый в своем уголке, каждый в свою дудку дудит, да по - своему...Поди, разбери, что он там дует - надувает...Так что ведите дело осторожно и аккуратно, старайтесь не наломать дров. У вас будут соответствующие полномочия. Все материалы, полученные в ходе расследования, предоставьте в распоряжение представителей министерства юстиции. Но вы докладывайте о ходе расследования и лично мне...Но, разумеется, аргументы пусть нанизывает судебное следствие. Пусть следствие работает и растущие сомнения превратит в обвинения. Не хватало еще, чтобы на нас обрушился гнев профессионалов корпуса юстиции, которые выразят свое возмущение тем, что мол, министр внутренних дел указывает виновных или что - то еще в таком роде. А то начнут задаваться вопросами: не стоит ли за этим стремление замять нежелательный политический скандал, не преподносят ли общественности скроенную по заказу версию происшествия, призванную умерить, или же наоборот, разжечь, страсти? Об этом нам всем необходимо помнить сейчас, Карл Иванович...Как вы знаете, конечно, вы прекрасно знаете, но в последние годы министерство внутренних дел, с политической точки зрения занимает крайне уязвимое положение. Церберы в Земском Соборе только и ждут, чтобы полиция превысила свои юридические полномочия. Если будет брошена хоть тень подозрения на человека, близкого к государю, к трону, не располагая при этом неопровержимыми свидетельствами его виновности, от всех нас живого места не останется. И, как я считаю, справедливо. Мы должны доказать, что не пытаемся мешать политическим процессам, что нам можно верить. Как жена Цезаря, полиция должна быть вне подозрений.
  -Я понимаю. Но не получится ли так, что в этом деле я стану козлом отпущения?
  -С чего бы это? - искренне удивился Лопухин.
  -У меня есть сомнения. Дела, в которых замешаны люди политики, всегда приводят к неприятностям. Я опасаюсь возможных последствий. Все это дело обернется, мягко говоря, неприятностями.
  -Беспокоитесь за свою судьбу?
  -Я? А как же! В любом случае, заявляю это прямо и сейчас - какую бы позицию по этому делу вы ни заняли, меня это не касается.
  -Не могу понять, откуда взялась эта мода - с ходу отказываться от порученного дела? Один раз, другой, третий...
  -Дело в любом случае относится к разряду государственного охранения.
  -А совесть? Совесть надо иметь?
  -Да я...
  -Перестаньте артачиться, Карл Иванович и принимайтесь за работу. - скрипуче проговорил Лопухин.
   Это было внове для Петерса. По всему выходило, что Лопухин уже успел с кем - то, где-то посоветоваться и этот кто - то указал князю на Карла Ивановича: "Отдайте это досье Петерсу. Честнейший служака, от правды не прячется. Пусть аргументы нанизывают судебное следствие и глава уголовного сыска Петерс. Пусть они работают и растущие сомнения превратят в обвинения". Невероятно...
   Русская служилая бюрократия выносила наверх людей двух основных типов. Одни выплывали потому, что умели плавать, другие - в силу собственной легкости. Целый ряд славных имен украшает собой великое прошлое русской государственной службы, и было бы большой несправедливостью думать, что служилое чиновничество не рождало государственных людей в подлинном значении этого слова. Однако, одновременно, каждое поколение сменявшихся у власти служивых людей знало множество представителей и другого типа: попадавших наверх по малому своему удельному весу.
   Механика этого движения была своеобразна, но вполне объяснима. Эти представители не связывали себя ни с каким крупным делом, которое могло удастся, но могло также и не удастся, тем самым скомпрометировав их. Зато подобные типы усваивали политическую окраску, позволявшую принимать их, как серьезных государственных деятелей с программой и мыслями, и вместе с тем, при переменах в личном составе бюрократических верхов, как - то оправдывало обращение к ним. Находясь у власти они попадали в налаженный порядок, принимали доклады, подписывали бумаги, глубокомысленно изрекали банальности, обладая достаточным навыком и знанием государственного механизма, чтобы не делать заметных ошибок, и чтобы избегать нагружать себя какими - либо серьезными замыслами. Все их внимание было устремлено наверх, к лицу монарха, и не с тем, чтобы вести его к поставленным ими государственным целям, а с тем, чтобы в минуту, когда бывшие у власти люди более крупного калибра начинали государя утомлять своей величиной, он вспомнил о них и инстинктивно чувствовал в них людей более сговорчивых и менее утомительных, легковесных и гибких. У людей подобного типа был служебный формуляр вместо дельной служебной биографии, политическая роль вместо политических убеждений, чутье обстановки вместо подлинного знания государственного дела. Таков был и Лопухин. Он, правда, выглядел нерешительным человеком. Князь по многу раз мог откладывать решение вопроса, запрашивал "мнения" вышестоящих, днями не отвечал на срочные телеграммы и телефонные звонки, брал себе документы на ознакомление и правку и подолгу держал у себя, так что подчас невозможно было их получить обратно. Лопухин был всегда недоволен работой своих сотрудников, говорил, что все делается ими не так, а как надобно делать - не говорил, не учил, видимо, и сам не зная, что нужно.
   И вдруг - такой напор...Получается, что...Получается, что кто - то срочно вышел прямо на Лопухина, кто - то заторопился это дело закрыть, причем его, Петерса, руками. А торопиться потому, что кто - то другой торопится таким же макаром, но только в обратном направлении - дело открыть и дать ему ход. А Карл Иванович, получается, угодил между жерновов. "Нашим - вашим, мордвам - чувашам"...
  -Сдается мне, что вы просто лишней работы боитесь, а? - спросил Лопухин.
  -Да, боюсь. - возразил Петерс. - Лишней работы всегда надо опасаться. Это же потеря времени, темпа. Нас, сыскных, то и дело норовят в сторону отвести, отвлечь внимание.
  -Экий вы лентяй, Карл Иванович. Словом, посмотрите на месте сами, что там можно и нужно сделать. И еще: в деле следует соблюдать конфиденциальность.
  -Да - да... - Петерсу уже было ясно, что Директор Департамента полиции явно затеял какую - то крупную игру, причем не со своей подачи. Ему ее подали. Скверное дело, ох скверное, попахивает скверно...
  -Не будем искать побудительные мотивы всех действий, направленных на спуск на тормозах этого дела.
  -То есть? Не совсем вас понял, Иван Алексеевич...
  -Я просто хотел сказать, что за происшествием со Стомоняковым стоят не только одни опасения за честь мундира и узковедомственные интересы.
  -А что же еще? - спросил Петерс.
  -Как что? Единство политической линии, полагаю...Разумеется, от министерства вы там, на месте, будете не один. Департамент Государственной Охраны также направит своего представителя. Министр уже дал указание.
  -Ого! Уже и министр в курсе происшедшего?
  -А вы что хотели? Не каждую ночь труп ответственного чиновника, которому государь руку тряс, из пруда вытаскивают.
  -Да уж, не забулдыга подзаборный...
  -Карл Иванович, снова прошу вас перестать ерничать! Не хватало еще, чтобы на нас обрушился гнев профессионалов корпуса юстиции, которые выразят свое возмущение тем, что мол, министр внутренних дел указывает виновных или что - то еще в таком роде. А то начнут задаваться вопросами: не стоит ли за этим стремление замять нежелательный политический скандал, не преподносят ли общественности скроенную по заказу версию происшествия, призванную умерить, или же наоборот, разжечь, страсти? Из прочего: усилить контроль на границе, расследованию этого дела будет отдано предпочтение перед всеми другими. Это уж мы сделали. Любые сведения в газеты давать тщательно дозированно, все они безусловно подлежат цензуре. Легко представить, что газеты начнут оказывать давление на следствие, а обстоятельства происшедшего по всей видимости таковы, что могут вызвать различные домыслы и слухи.
  -Какие?
  -Господи, да какие угодно! Измена, предательство, богоотступничество...Любое гнусное дело.
  -Так...
  -Ох, чувствую, длинная дорожка у этого дела будет.
  -Почему же? - Карл Иванович решил сыграть под простачка - начальство любит разжевывать бестолковым подчиненным всякий пустяк, оно тогда преисполняется чиновничьей значительностью и важностью.
  -Потому, что чиновники высокого ранга обычно стреляются, а не лезут в пруд топиться. - назидательно ответил Лопухин. - Пусть ваше присутствие на месте будет носить скорее протокольный характер. Одним словом, от вас требуется составить отчет, как вы это умеете. Без литературных витиеватостей, превращающих многословный нескладный рассказ в содержательную прозу, а лаконично. Приготовьте короткую, бледную отписку. Не надо многостраничности, явных и скрытых намеков, оговорок и туманных перспектив, не надо адвокатского красноречия и внушения начальству определенной линии поведения. Вы меня поняли?
  -На практике это означает, что предстоит выполнить уйму изнурительной работы.
  -Я не собираюсь пичкать вас всякой там чепухой о государстве, об обществе, которые нуждаются в защите, о долге перед престолом и родиной и так далее - это все детские байки. Не лезьте в бутылку. У вас будут достаточные основания и законный повод начать предварительное следствие, но здесь требуется соблюсти формальность и сделать так, как об этом попросят. У ведомства юстиции есть свои специалисты, вполне, полагаю, надежные люди, но согласитесь, мы имеем право на особое внимание к подобного рода инцидентам?
  -Разумеется. Я тоже так имею убеждение считать. - откликнулся Петерс с характерным акцентом прибалтийца.
  -Будет правильно, если вы поможете советом профессионала, а если почувствуете необходимость - предложите посильную помощь в организации дознания силами столичного сыска. Но не настаивайте на ней. Если министерство юстиции представит свою версию, что - то вроде официально утвержденной истины, пусть так и будет. Но любые попытки изменить или опровергнуть ее мы должны будем расценивать как неповиновение власти, то есть вышестоящему начальству.
  -А такие основания могут возникнуть?
  -Могут. Смерть Стомонякова может нанести удар по и так уже пошатнувшейся власти, и по государю. Мы все прекрасно знаем темные стороны некоторых особ и понимаем, что ни одна из них не заинтересована в том, чтобы полиция и газеты долго копошились в затянутом тиной прошлом Стомонякова. Пусть в сомнительном прошлом и темных делах покопаются судебные следователи, пусть разберутся в деле, пусть заглянут в скрытые от постороннего глаза уголки, приоткроют завесу над некоторыми тайнами.
  -Надеетесь отыскать "дымящееся ружье"?********
  -Бывает так, батенька мой, что и конь о четырех ногах спотыкается. Давайте будем исходить из этой мудрости. Что делать, человеческой природе свойственны заблуждения.
  -Игры, игры...
  -Словом, нет гербовой, напишем на простой. В молодости я верил, что мир управляется секретными службами и тайными операциями. Но теперь я понимаю, что миром правят случайность и глупость. И ни одна комбинация не выходит за стадию двух шагов, потому что потом начинаются неучтенные факторы и непреодолимые помехи. Игру начинают разные люди со своими представлениями и установками и думают, что они будут делать одно, но потом поток событий подчиняет их, и они вынуждены делать совершенно другое. Подготовьте мне коротенькую справочку. - и, после короткой паузы, добавил. - Сопроводиловку. Разменяйте на рубль пятаков.
  -Как это?
  -В русском человеке удивительным образом сочетаются немецкий гений и татарский размах. Оттого и наш мировой триумф...Поэтому написать надо просто. - сказал Лопухин. - Громкие рубленые слова нужно разменять на простые и доходчивые. Для кого сие пишется? Для ветхих старцев, значит, - и Петерс вдруг явственно увидел, почувствовал, как невидимый князь сделал выразительный жест рукой, быстро раскрыв до отказа кулак, натянув ладонь и откинув далеко в сторону большой палец: сами, мол, понимаете... - Только толковый, короткий и внятный анализ - и никакой "воды". Аналитический принцип дает отличные результаты, но приводит к перекосу в сознании. Говорят, что только волнистые попугайчики воспринимают человека по частям. Отдельно руки, отдельно голову. Однако, человек, в отличие от попугайчика, видит части целого вполне сознательно. Наш мир - это не нагромождение независимых друг от друга элементов. Элементы образуют связанные между собой и вложенные друг в друга системы. Когда мы стремимся понять сложную систему, мы делим ее на части и изучаем их по отдельности.
  -В переводе с древнегреческого слово "анализ" означает "расщепление". - заметил Петерс.
  -Браво, Карл Иванович. Решили блеснуть передо мною эрудированностью?
  -Разве это запрещено? И разве мои слова неверны?
  -Верны. Древние греки и были первыми аналитиками. - сказал Лопухин. - И вот, кажется, что разбери любую проблему или систему по винтикам, и сразу поймешь, как она работает. Но поведение системы отличается от поведения ее частей. И это часто сбивает с толку, когда берешься за управление сложной системой. Иногда требуется предпринимать совершенно неочевидные действия - обратные тому, что подсказывает интуиция. Анализ - лишь первый шаг в изучении системы. Нужен еще и синтез, позволяющий понять, как взаимодействуют элементы системы.
  -Многое зависит от системы.
  -И вот еще, дорогой Карл Иванович...И повторю - постарайтесь по делу не давать газетчикам никакой информации.
  -Это сложно. Для столицы любой чих - событие.
  -Да, такое дело привлечет всех искателей дешевых сенсаций. - согласился князь Лопухин. - Тем не менее, следует по возможности избежать мельтешения вокруг дела и около него типичных представителей "револьверной прессы".*********
  -Я буду производить полный порядок. - сказал Петерс. - Я буду делать самое большое старание.
  -Не сомневаюсь. Будем исходить из обстановки. И пожалуйста, будьте осторожны, не распускайте язык. Я буду вам очень признателен, если вы воздержитесь от каких - либо комментариев и пространных рассуждений на тему случившегося. Здорово не увлекайтесь. Текущих дел у вас и так хватает и работу эту кому - то надо исполнять. Ко мне прошу обращаться в любое время, по любому вопросу.
  -Мне стоит взять кого - то с собой и поехать? - спросил Петерс.
  -Никого с собой не берите. Поезжайте один. - ответил Лопухин и, после небольшой паузы, добавил. - Там чинов и без того слетится немало...
  ===================================================================
  побег двух душевнобольных пациентов с Канатчиковой дачи,* - Канатчикова дача - название местности по фамилии купца Канатчикова, во владении которого она была. В 1835 - м году усадьбу с главным домом, парком с оранжереей и прудом, зимним садом и птичником, ранее принадлежавшую коллекционеру Ивану Петровичу Бекетову выкупил купец Козьма Иванов Канатчиков, в результате чего за местностью закрепилось название Канатчикова дача. В 1889 - м году местность была выкуплена городской управой и на частные пожертвования здесь была построена и открыта психиатрическая больница. В народе больница называлась "Канатчикова дача".
  
  И так уж служба невыносима, ибо принуждают даже Шаббат лишать святости**... - иначе говоря, заставляют работать по субботам. Слово "шаббат" буквально переводится как "суббота" и означает "отдыхать", "покоиться", "прекращать". Но для иудеев это не просто день недели и не просто выходной. В Шаббат нужно оставить обычные повседневные дела, любую работу, посвятив его Богу и общению с близкими. Предписание о соблюдении Шаббата - одна из десяти заповедей, полученных Моисеем от Бога на горе Синай, и, соответственно, один из наиболее строгих религиозных законов иудаизма.
  
  мой звонок вы расцените, как "нужный"***... - в России с XVI века уж так повелось, что слово "нужный" означало "приносящий нужды, беды", или "вызванный принуждением", иначе говоря, неприятный.
  
  Ублаготворяться**** - получать полное удовлетворение от чего - либо.
  
  про его коммерческие кунштюки.***** - Кунштюк - это ловкий прием, фокус, забавная проделка.
  
  -Дело Стомонякова, скорее для Департамента Государственной Охраны****** - Департамент Государственной Охраны Министерства Внутренних Дел, сокр. ДЕПО, разг. Гохран.
  
  едва не был уволен по третьему пункту.******* - Увольнение по решению вышестоящей инстанции без прошения и без пенсии. На такое распоряжение уволенные не могут жаловаться, и все их жалобы, а также "просьбы о возвращении к прежним должностям не должны быть вовсе принимаемы к рассмотрению, но оставлены без всякого действия и движения". Увольнение по третьему пункту обратилось в выдачу чиновнику "волчьего паспорта". Мера применялась только к чиновникам неспособным или неблагонадежным и не могла быть применяема к чиновникам способным и нравственно безупречным, если они почему - либо неугодны начальству или если именно их нравственная порядочность служит помехою каким - либо неблаговидным расчетам начальства. На деле третий пункт применялся сравнительно редко.
  
  -Надеетесь отыскать "дымящееся ружье"?******** - "Дымящееся ружье" - английская идиома, означающая самую горячую очевидную улику по делу.
  
  избежать мельтешения вокруг дела и около него типичных представителей "револьверной прессы".********* - "Револьверная пресса" (от нем. "Revolverpresse") - термин, появившийся в Германии 1870 - х годов и обычно применявшийся по отношению к газетам, которые существовали за счет скандальных разоблачений, шантажа и т.п.
  
  Суббота. В лето 7434 - го года, месяца ноября в 15 - й день (15 - е ноября 1925 - го года). Седмица 25 - я по Пятидесятнице, Глас седьмый. Начало Рождественского поста.
  Москва. Петровский переулок. Здание Московского уголовного сыска.
  
   Дежурный чиновник, вызванный Петерсом держался перед главой столичного сыска молодцевато, с достоинством, шелестел бумажными свертками.
  -Вечер добрый, ваше превосходительство.
  -Ночь. - хмыкнул Петерс, поднимаясь из - за стола навстречу дежурному и здороваясь с ним крепким рукопожатием.
  -Почти что утро. - осторожно возразил дежурный чиновник.
  -Что это? Что вы там удумали, милейший? - поинтересовался Петерс, закуривая "бриннеровскую сигару".*
  -Я чего - сь подумал: верно кушать желаете? Весь день давешний не емши и ночь почти всю...
  -Ну, и что? - дежурный, в - общем, был неплохой малый, сосланный на нынешнее, безобидное место службы за феноменальные составления протоколов осмотра мест происшествий - формулировал он бесподобно, навроде такого: "Был обнаружен труп мужчины средних лет, со множественными поражениями; одна рана величиной с гривенник, другая с пятиалтынный, а всего ран на рубль двадцать". Карл Иванович как - то не удержался, сделал копию, чтобы было чем друзей и начальство развеселить.
  -Я давеча в пахомовскую ресторацию отлучался, пока вы....того, взял чего - нито перекусить... - дежурный сноровисто выложил из свертков снедь, бутерброды с холодной ветчиной, с сыром, с настоящей федоровской колбасой,** достал дьюаровский термос.***
   У Пахомова, в ресторации, помещавшейся недалеко от Большой Якиманки, возле дома купца Игумнова, на первом этаже доходного дома, кормили круглосуточно, а к завтраку обычно подавали не только московскую прессу - были и варшавские газеты, и берлинские, были и парижские, выписываемые прямо на столики и доставляемые ежеутренне железнодорожным экспрессом.
  -Что в термосе?
  -Кофе. С настоящими мологскими сливками****...
  -Тэк - с..., - кашлянув, сказал Карл Иванович. - Уж утро близится, а...Голодны?
  -Я давеча уже перекусил бутербродами и кофе. Но кофе слабый, Карл Иванович, не обессудьте. Единственно, чтобы не заснуть, и только. Дома - то я варю турецкий, крепкий, с сахаром. Быстро и хорошо.
   Петерс неторопливо вгрызся в бутерброды. Он любил хорошо поесть, в меру выпить (но не слишком, так как во всем, что касалось еды и алкоголя с некоторых пор ценил умеренность), у него была образцовая семья и он искренне старался оставить свой след на ниве охранения престола от преступных посягательств. С аппетитом поедая бутерброд, Петерс размышлял о том, что сытость, восходившая из бездны желудка, достигала мозга, погружала его в сладостную сонливость. В голове зашумело, мешало сосредоточиться. А остаток ночи и утро предстояли загруженные...
  -Есть что - то новое в сводке происшествий?
  -Точно так. На Самотеке в три часа ночи шведского купца обокрали. - начал докладывать дежурный чиновник, знавший прекрасно о "слабости" Петерса смаковать подробно анекдотические служебные ситуации.
  -Шведского? Надо же...
  -Купец из Стокгольма. Собственно, и не купец он, больше коммивояжер...Фамилия его - Суменсон. В Стокгольме имеет торгово - посредническую фирму, занимающуюся лесом и пиломатериалами. Сняли с него шубу, он крикнул "караул!", городовые, заместо помощи, сняли с него же портки, пиджак и лаковые штиблеты. По розыску установлено, что дежурили городовые Слякоть и Умнов...
  -Чудеса. Как таких орлов виноватить, а? Слякоть, Умнов - портки и штиблеты с купца сняли...Боже ж мой...Просвещенная Европа про такие кунштюки слыхом не слыхивала, а? Украденное вернули?
  -Точно так. - почтительно склонив голову, скрывая улыбку, ответил дежурный.
  -Надо расписать сию бумагу по Корпусу Городовой Стражи, там пусть разберутся, разжалуют и уволят к чертовой матери. - сказал Петерс. - И присовокупите, посоветуйте ненавязчиво, мол есть мнение, чтобы делу дальше хода не давать.
  -Слушаюсь.
  -Что еще? Излагайте далее...
  -Только что: разбойное нападение на продуктовый киоск, расположенный на автобусной остановке в Гольяново. В скверике у Крестовского переулка, что возле Антроповых ям,***** найден труп новорожденного младенца. Еще: в Сокольниках, в Оленьем пруду, обнаружен труп.
  -В Оленьем пруду?
  -Точно так. Возле дачи Меерсона, неподалеку от "семидетчт".******
   Петерс кивнул - он знал, что такое "семидетчт". Свой парадный вход, свой дворик, свой черный ход. В таких "семидетчт" и отдельных "хоумах" жили бесчисленные представители более или менее обеспеченных москвичей. Именно в таком вот "семидетчт" Петерсу пришлось заарестовывать некоего Буковского, систематически завлекавшего себе на квартиру детишек, преимущественно мальчиков, давал им "конфекты", несколько копеек и книжку - раскраску, и удовлетворял с ними свою распущенную похоть в самых извращенных формах. Развращал не только физически, но и нравственно: показывал детишкам порнографические карточки, растолковывал им разные гнусности. Как относился Буковский к детям? Петерсу он при аресте похвастался, указывая на фотокарточки растленных им детей: "Вот товар, который мне больше нравится, с ними все можно...". Во время процесса дважды меняли состав присяжных заседателей. Чтобы не допустить расправы над Буковским в суде, его охранял усиленный наряд полиции, в тюрьме он содержался в одиночной камере. Не помогло - Буковского нашли в одиночке повесившимся...
  -Ни с какого бока труп не наш. - по лицу дежурного невозможно было прочесть, о чем он сейчас думал. - Самоутопленник.
  -Прошу внимания. - сказал Петерс, шумно сморкнулся в батистовый платочек, и это не только для того, чтобы выиграть время, - у него со вчерашнего дня начался насморк: - Не просто самоутопленник. Чиновничья шишка, возле которой сейчас начнутся брожения, толки и перетолки. Высокое начальство решило отдать это дело нам. Поэтому: мне сейчас же машину, толкового агента.
  -Может, лучше двух?
  -Лучше одного Гаврикова. Где он?
  -В дежурной части. Спит. Он сейчас под впечатлением поединка американца Джо Луиса и нашего Королева.
  -Как и вся Москва. - кивнул Петерс, тоже слушавший недавно трансляцию боксерского матча по радио.
   Только в конце шестого раунда, когда до финального гонга оставались считанные секунды, Королеву удалось провести чистый нокаутирующий удар. Трудно сказать, сколько весил этот удар. Очень предположительно, тренер Королева Константин Васильевич Градополов называл вес этого удара - пудов восемнадцать, а то и поболее. "Черный бомбардировщик" Джо Луис сказал, что у него во время боя было ощущение, будто на него падает крыша стадиона.
  -Великий английский поэт Джордж Гордон Байрон когда - то записал в своем дневнике: "Этим утром я делал для упражнения спарринг с Джексоном и думаю продолжить мое знакомство с боксерскими перчатками. Моя грудь, руки, дыхание в очень хорошем состоянии, и у меня нет лишнего мяса". - продекламировал чересчур спортивный дежурный. - Во время тренировки развиваются все мышцы тела боксера.
  -Ринг всегда полон неожиданностей, и обычно побеждает тот, кто меньше рассчитывает на слабость противника. - нравоучительным тоном проговорил Петерс. - Нынче настало время, когда у всех высоких начальников есть свой, ими облюбованный вид спорта. У царя и наследника - скачки и парфорсная охота, у великих князей - теннис, новомодный волейбол, у начальников рангом пониже - футбол, лыжи, а у иных - французская борьба. У кого - то шахматы, у кого - то - бокс, "благородное искусство самозащиты" - как называют бокс англичане. Спортивные пристрастия есть предмет гордости, начальники расхваливают достижения свои и своих подчиненных, хвалятся начальники напропалую своими Алехиными, Буденными, Мельниковыми...******* А нам, подчиненным, приходится, увы, соответствовать спортивным увлечениям руководителей.
   Дежурный послушно кивал головой.
  -Разбудите Гаврикова.
  -Собаку?
  -Нет. И прошу действовать побыстрее. - энергично произнес Петерс, прихлопнул ладонью по столу, после чего секунду помедлил, как бы прикидывая что - то, и наконец заключил: - Это указание директора департамента полиции. Я еду в злополучный парк, на место происшествия. Будем работать.
  =====================================================================
  закуривая "бриннеровскую сигару"* - "Бриннеровские сигары" - сигары из второсортного табака островов Ява и Борнео, изготовлявшиеся табачными предприятиями владивостокского купца Бриннера. Имели чрезвычайно широкое распространение среди населения Дальнего Востока.
  
  с настоящей федоровской колбасой,** - Федоровская колбаса - сорт русской деликатесной колбасы.
  
  достал дьюаровский термос.*** - Дьюаровский термос - сосуд, предназначенный для длительного хранения веществ при повышенной или пониженной температуре. Изобретение Джеймса Дьюара, шотландского химика и физика.
  
  С настоящими мологскими сливками****... Мологский уезд в северо - западной части Ярославской губернии имел исключительно сельскохозяйственную специализацию, и главным его достоянием были заливные луга, сочная зелёная трава на которых достигала высоты по грудь человека. Сена здесь собирали по восемь миллионов пудов. Помимо использования на корм скоту, оно считалось и важным предметом сбыта. Мологское сено приобреталось для государевой кавалерии. Мологское сено вывозилось на продажу и стоило в два раза дороже обычного из - за своего отменного качества. Питательность мологского сена из-за малого наличия осок, была очень высокой. Молоко, сливки, масло, полученные от коров, выкормленных на мологском сене, так и назывались - "мологскими".
  
  возле Антроповых ям,***** - Антроповы ямы - местность в Москве, в районе Селезневских парных, состоящая из пустыря и двух прудов, используемых для разведения рыбы. Кроме того, воду из этих прудов использовали для парных на Селезнёвской улице.
  
  "семидетчт"****** - от англ. "semi" - наполовину, "detached" - отделенный, изолированный.
  
  хвалятся начальники напропалую своими Алехиными, Буденными, Мельниковыми...******* - Александр Александрович Алехин - русский шахматист, третий чемпион мира по шахматам. Алехин вошёл в число сильнейших шахматистов мира перед Большой Коалиционной войной, заняв третье место на московском турнире 1911 - го года, в 1919 - м году стал чемпионом России, а в 1921 - м году выиграл матч за звание чемпиона мира у считавшегося непобедимым Хосе Рауля Капабланки;
  Семен Михайлович Буденный - Родился в 1883 - м году в семье крестьянина на хуторе Козюрин области Войска Донского. Служил в кавалерии. Помощник начальника офицерской кавалерийской школы в Москве. Многократный победитель соревнований по подготовке спортивной лошади и в преодолении препятствий трудного класса. Осуществил ряд рекордных конных пробегов, групповых и одиночных, сверхдальних и скоростных. На строевой лошади по кличке Лорд, неизвестного происхождения, но по типу похожей на полукровную, преодолел за 23 часа 30 минут дистанцию в двести пятьдесят верст. Затем вновь осуществил рекордный пробег по маршруту Москва - Тверь - Москва, пройдя триста шестьдесят верст за 33 часа 50 минут. Установил рекорд и завоевал первое место в пробеге на сто верст, преодолев это расстояние за 4 часа 37 минут. Под его руководством был подготовлен и проведен сверхдальний скоростной групповой пробег. Расстояние в тысячу двести верст всадники прошли тогда за 240 часов, то есть за десять суток без дневок. Четырехкратный победитель соревнований по преодолению препятствий в Лондоне, обладатель главного приза - золотого кубка короля ( 1911, 1912, 1913, 1922);
  Яков Фёдорович Мельников - многократный чемпион России, многократный победитель различных дистанций чемпионатов страны (1915, 1917-1919, 1921, 1922, 1924, 1927). Установил 27 национальных рекордов;
  
  Суббота. В лето 7434 - го года, месяца ноября в 15 - й день (15 - е ноября 1925 - го года). Седмица 25 - я по Пятидесятнице, Глас седьмый. Начало Рождественского поста.
  Москва.
  
   ...Карл Иванович вышел на крыльцо, шагнул во двор, к машине, и тотчас откуда - то вынырнул личный шоффер, Филипп Медведь, преданный, неизменный, служивший при Петерсе уже лет пять.
   Шоффер, в кожаной куртке, в кожаных крагах, в шлеме, выглядевший пришельцем из другого мира, устремился вперед, открыл дверцу начальством, потом закрыл ее за Карлом Ивановичем, и на немецкий манер щелкнул каблуками.
   Петерс недовольно поморщился:
  -Филипп, что ты все время каблуками норовишь щелкнуть? Оригинальничаешь?
  -Не могу знать, ваше высокопревосходитство. - дурашливо ответил Медведь, заводя машину. На правах "своего" человека в ближайшем окружении Петерса, он иногда позволял себе фамильярничать с начальством. Впрочем, меру знал, лишнего не позволял...
  -Поезжай - ка, Филя, в Сокольники. Только я тебя умоляю слезно: вези не по брусчатке, вези по асфальтированной дороге. С твоей ездой я нередко прихожу со службы домой с отбитой печенкой.
   На переднее кресло плюхнулся сыскной агент Гавриков - крупный мужчина с широким лупоглазым лицом, в картузе черном, в брезентовом плаще и ботинках на толстенной подошве.
  -Карл Иванович, ну Карл Иванович... - с ходу захныкал агент. - Ну, что же это, а? Мне еще мокрый "гранд" в Ростокино разматывать надо, сутки на ногах, нарочно остался сегодня в сыске, чтобы кемарнуть хоть пару часиков, а тут срывают ни свет ни заря на какого - то самоубийцу...
  -Ничего. Размотаешь еще свой мокрый "гранд". И хватит сопли жевать. - отрывисто приказал Петерс.
  -У меня дел висит, как репьев на деревенской собаке...Да там горы бумаг надо исписать, допросов провести с десяток, опознания, очная ставка. Невозможно громоздкое дело.
  -Попозже с этим.
  -В прежние времена все девки норовили на себя руки наложить. - продолжал хныкать Гавриков. - В омут или в реку...От большой любви больше. А нынче - не то. Уже и чиновники с приличным окладом моду взяли: то стреляются, то вешаются, а этот в пруд полез...Эх...
  -Ну, хорош гусь! И как я тебя раньше не раскусил?
  -Под самый роздых бьете... - сыскной агент Гавриков замолчал, обиделся, заскорбел даже вроде бы...Как же, рот затыкают.
  -"Под самый роздых бьете" - передразнил агента Петерс. - Роздых! Вот ты, Гавриков, друг ситный, знаешь, что интересного может быть в таком простом слове? Знаешь? То - то! Каждая часть его кажется знакомой: "роз" - приставка, "дых" - корень. Оно напоминает другое русское слово - "отдых". Оказывается, не так это просто. Прежде всего, слово "роздых", чтобы ты, Гавриков, знал, заимствовано из немецкого языка. Появилось оно, подобно многим другим заимствованным словам, в федоровскую эпоху и впервые стало употребляться в военных документах. Но писалось оно в первое время "растах", это от немецкого слова "Rasttag", что значило "дневка", "отдых в шути". Со временем из воинских приказов слово "растах" переселилось в живой, разговорный язык солдат. Здесь - то "растах" и изменился на звучащее более привычно слово "роздых".
   Уняв агента, Карл Иванович продолжил:
  -Я на месте покручусь. А ты, Гавриков, потряси окрест и насчет свидетелей. Сокольники нынче как проходной двор. Все под протокол. Строго.
  -Карл Иванович, давно уж спросить вас хотел... - подал голос шоффер.
  -Ну, спрашивай, Филипп, коль давно хотел...
  -Правда ли, что "Афродита Каллипига" с древнегреческого переводится как "Афродита Прекрасных Ягодиц" или "Афродита Прекраснопопая"?
  -Ты что, Филя, змею съел? Что мелешь?
  -Опять норовите вы меня, Карл Иванович, в лужу мордой ткнуть. - теперь уже обиделся шоффер.
   Реакция его была выразительной и эмоциональной. И вполне искренней.
  -Дурак.
  -Где уж нам дуракам чай пить! - завздыхал Медведь.
   Карл Иванович оглядел своего водителя с ног до головы, как бы заново увидев его. Невысокий, крепкий, круглый как орех, Филипп Медведь носил короткую стрижку, был громогласен, почти никогда не пил и верил в укрепляющую индийскую гимнастику. Еще он терпеть не мог собак...А теперь вот решил блеснуть познаниями в древнегреческом...
  -У тебя, братец, рыбья кровь, ты совершенно бесчувственный человек. И вдруг - обиды...Ладно, не обижайся Филя...Ты дурак, но дурак, преданный мне...Верноподданный дурак, так, пожалуй, будет лучше. Правда про древних греков. Правда...
  -Ежели правда, выходит, древние греки, судя по всему, и впрямь понимали толк в... женщинах?
  -Молчи, дурак...
   Автомобиль, рыча, вырвался через Петровку в Рахмановский переулок, оттуда по Неглинной на Рождественский бульвар. С Неглинки, ставшей одним из украшений центральной части столицы во многом благодаря стараниям городского головы Николая Александровича Епанчина, выигравшего "санитарную войну", словно из открытого погреба, ощутимо тянуло свежестью и холодом - речку, помимо волжской воды из Екатерининского канала, подпитывали Сущевские и Бутырские подземные ключи.
   ...Едва стало обнаруживаться, что речка Неглинка по всему своему течению от Трубной площади до Кутафьей башни превращается в зловонную клоаку, заражающую воздух, предпринято было, одновременно с ее очисткой, расследование причин этого явления. Обнаружилось, что владельцы домов, прилегающих к Неглинной, люди богатые или интеллигентные, или и то и другое вместе, во избежание лишних расходов на ассенизацию своих имуществ, соединили ватерклозетные трубы с водосточными и посредством этого фокуса устроили для своих нечистот и отбросов прямое сообщение с руслом Неглинки.
   Домовладельцы, а с ними и некоторые ушлые торговцы - промышленники вздумали было противостоять предъявленным санитарным требованиям и взысканиям. Они обратились за поддержкой к Епанчину, всегда благоволившему им, и отнюдь не просто так. Но из Кремля недоуменно рыкнули и городской голова, вовремя смекнув, что нынче ветер дует не туда, жахнул тысячными штрафами, административными арестами и высылкой нескольких нерадивых торговцев - промышленников вон из Москвы. Дан был двухмесячный срок на исправление выявленных нарушений санитарно - гигиенических требований. По прошествии срока, всех вновь выявленных нарушителей санитарных правил Епанчин обложил уже многотысячными штрафами, арестами, закрытием предприятий и высылками. Троих или четверых даже закатали в каторжные работы. Против городского головы поднялась кампания, завопили о грубом произволе и самодурстве. Однако в Кремле, а затем и в Земском Соборе, Епанчина, своевременно затеявшего "санитарную войну", поддержали. Москва ахнула и тотчас бросилась исправлять нарушения санитарных правил. Повсеместно. Неглинка стала чистой и уютной речкой, по обеим берегам которой, от Самотеки до Петровской площади разбили роскошные скверы с аккуратными дорожками, выложенными плиткой, со скамейками и урнами повсюду.
   Хотелось спать, нестерпимо. Но поспать не получится. Служба есть служба.. Это только корифеям рифмы удается смешать сон со службой..."Подайте сон на гербовой бумаге"...* Кто написал? Черт его щнает...Весь путь до Сокольников Карл Иванович Петерс был тосклив и полон всяческих мыслей и беспокойных предчувствий, жаловался шофферу на учащенное сердцебиение и дурное настроение, глядел в окно.
   В Москве этим ранним ноябрьским утром было хорошо. Замечательно было. Аршинные плакаты призывали пить крымские вина, союзы потребительских обществ предлагали всевозможные колониально - гастрономические деликатесы, заграничные сигары, сельскохозяйственные машины, коммерческие банки обещали кредиты, с торгов продавались подряды на строительные работы. В Охотном ряду на прилавки выкладывали балыки и банки с зернистой икрой. Гроздья колбас и груды румяных окороков аппетитно маячили на стойках мясных лавок и магазинов. Булочники выставляли лотки с кренделями, сайками и ситным, развешивали потрясающие воображение размерами связки бубликов и баранок. Со всех углов зазывали вывески артелей, паевых товариществ, кооперативов, акционерных обществ с ограниченной и солидарной ответственностью. "Ленаголдс" - русско - английская золотодобывающая компания предлагала организациям и частным лицам в аренду старательские участки. Германо - русское акционерное общество торговли нефтяными продуктами "Дероп" нахваливало условия сбыта бензина, керосина и мазута. Бородатые швейцары в ливреях, обшитых галунами, распахивали двери круглосуточных рестораций на Арбате, на Мясницкой, на Сретенке, на Страстном бульваре. К ресторанам подлетали таксомоторы на дутых шинах. Модные костюмы, нарядные женщины...Афиши фильмов, афиши театральных премьер...Предлагали, завлекали, обещали, льстили, гарантировали, покупали и продавали...Хотелось не спать, а жить!
   ...Прогрохотал по Домниковке трамвай, четвертый номер, усиленно рекламировавший "Уродонал", прогрохотал и замер, как вкопанный, на остановке, неподалеку, заподмигивал, осветив улицу и окна близлежащей купеческой лавки с лоснившимися грудами сахара и булок, тусклым светом. Огромные кучи мусора, наваленные вперемешку с грязными листьями, попахивали. Воздух был пропитан прогорклым запахом. Ближе к Каланчевке воздух был посвежее.
   Петерс вздохнул. На Домниковке и близ Каланчевки, близость трех московских вокзалов давала о себе знать не только гудками паровозов. Здесь были распространены дома терпимости и притоны (откуда эта традиция устраивать кварталы красных фонарей и прочие весёлые дома близ вокзалов, ему, латышу, до сих пор было непонятно, ведь традиция эта не собственно московская).
   Свернув с Домниковки, миновав семиэтажное, из стекла и бетона, тяжеловесное, "бульдожистое", серое здание "Русского Уайта" - автомобильного концерна, производившего дизельные грузовики по американской лицензии и русские тягачи, скопированные с "Клайд - Дойл - 300", чей дизайн делал граф Алексей Владимирович Сахновский, Медведь повернул налево, на Каланчевскую площадь. Ехать оставалось всего - ничего...
   Полусонные торговцы разгружали коробки, возились у дверей и мыли стекла еще безлюдных лавок; немногочисленные прохожие безучастно поглядывали на витрины, дворники дометали вчерашний мусор. Уличные продавцы открывали грязные, ржавые двери лавок с обрывками предвыборных плакатов, разгружали картонные коробки с овощами, раскладывали их на прилавках, рядами или амфитеатром, кричали, пересказывали новости, переругивались.
   Машину встряхнуло, надсадно взвыл мотор. Впереди, под железнодорожным путепроводом, на выезде на Каланчевскую площадь мелькнул шлагбаум и красный фонарь на нем. Взвизгнули тормоза. Автомобиль замер, едва не врезавшись в огромную кучу песка.
  -Вляпались! - в сердцах сказал Медведь. - Дорогу ремонтируют.
  -Нарочно, что ли, поехал здесь? - пробурчал Петерс, осуждающе глянув на шоффера.
   Медведь шумно вздохнул и выразительно - отрицательно покачал головой.
  -И где мы только объезд проморгали?
  -Разворачивайся и шпарь в объезд, через Новую Басманную, через Елоховскую площадь и Нижнюю Красносельскую. - предложил Петерс.
  -Чтоб вам повылазило! - к машине подскочил рабочий с фонарем. - Носит тут всяких!
  -Что же вы дорогу перекрыли и не предупреждаете! - в свою очередь заорал шоффер.
  -Это как же не предупреждаем! - завопил рабочий. - Объезд взади, глаза разуй.
  -Где "взади", где? - орал Медведь. - Кончай свою наглую речь!
  -Хватит болтать, Филя. - приструнил его Карл Иванович. - Езжай в объезд.
   Однако развернуться оказалось не так - то и просто. За машиной Медведя набились уже автомобили, желавшие проскочить под путепроводом на Каланчевку, к вокзалам. Стояли "мерседес - бенц" почтенной давности, тихоходный дребезжащий "опель", чья юность восходила к первым временам изобретения автомобилей. Были могучие красавцы - два одинаковых опаловых француза "ситроена". За ними - автобус. Автобус был английский, фирмы "Лейланд". Как Карлу Ивановичу как - то объяснял какой - то чиновник из столичного градоначальства, их сделали англичане для перевозки солдат в Большую Коалиционную Войну и потом, за ненадобностью, несколько, штук восемьдесят, продали в Россию. Эти машины были очень высокими, с выносными радиаторами спереди и с боков слегка расширялись кверху. Окрашивались они внизу в темно - коричневый цвет (почти черный), а вверху, на уровне окон, - желтым. Входили в них и сходили с них по трем висящим спереди и сзади металлическим ступенькам, держась за блестящие медные поручни ("золотые"). Шоффер сидел спереди слева. Отделка лейландовского автобуса внутри поражала красотой. Потолок (довольно низкий) во всю длину был набран из длинных лакированных деревянных планок - в вершок каждая: желтая, коричневая, желтая, коричневая. На специальных маленьких металлических скобках к потолку был подвешен длинный ремешок, дергая за который в разных местах автобуса, кондуктор давал отправление - звонок. Пол был из деревянных узких реек с промежутком между ними. Окна в автобусе, как тогда и в трамвае, опускались за ремни вниз (это еще шло от окон карет). Двери были складные, выше ступенек их открывали и закрывали по мере надобности кондуктор или пассажиры. Салон автобуса, очень светлый из - за больших окон, был перегорожен пополам небольшими полупростенками со вставленными в них непрозрачными желтыми пупырчатыми стеклами (эти полупростенки придавали, видимо, конструкции большую жесткость). У обеих стен стояли кожаные сиденья на двоих, и проход между ними был, соответственно, мал. Вмещали "Лейланды" двадцать девять пассажиров и развивали скорость до тридцати верст в час. Они курсировали по маршрутам от Каланчевской площади до Преображенской площади и от Балтийского вокзала к Новодевичьему полю.
   Откуда - то из - за угла, со стороны Казанского вокзала оголтело вылетел автомобиль. Следом за ним другой, третий, четвертый, - целая свора частных таксомоторов. Без предупреждающих сигналов, пьяные и вихляющие задами, голосящие "Алеша, ша! Возьми полтоном ниже! Брось арапа заправлять!", они понеслись по Краснопрудной улице в сторону Красного Села. В окне одного из такси можно было разглядеть груду хризантем и женскую фигуру в белом облаке шифона и газа. Свадьба. Эх, Москва, Москва, асфальтовая Россия...Бессонная, "колесная" кавалерия выезжает на рассвете...Шуми, мотор, крути Гаврила...Нравы "Растеряевской улицы" с бесшабашной удалью пьяных "молодцов" до сих пор не выветрились здесь, среди приземистых домиков, выстроившихся неровной линией кривых переулков, и подчас находили своих неуклонных последователей. Сейчас эта ватага таксомоторов пронесется в Кривой переулок, в ресторан Баранова. И там загулявшаяся свадьба будет вкушать.
   По длинному, накатанному до глянца треку, один за другим, словно связанные веревочкой, докучливо тянулись первые извозчики, шли ранние, немногочисленные прохожие, и казалось, что они стоят на месте, и непонятно, для чего с такой натужливостью перебирают ногами. Походка прохожих стала медлительнее. Проурчали груженные дровами под завязку дизельные "ярославцы".** Паровое отопление в московских домах середины 20 - х годов не считалось редкостью, оно было почти повсеместно, лишь на окраинах топили преимущественно дровами. Но почти в каждом доме имелись печи - русская или голландка, выложенная белыми изразцами, или камины, - не Европа, не Лондон, не Париж, - русская зима иной раз так заворачивала, что дерево трещало...
   Впереди шла тяжелая американская машина.
  -Что за машина? "Бьюик"? - спросил Карл Иванович вяло.
  -Нет, кажется, "Форд". - ответил Медведь.
  -Ну, "Форда" нам не нагнать, - скептически заметил Петерс.
   Его уже забавляла внезапно возникшая ситуация. Шоффер, наоборот, напрягся.
  -Обгоним, ваше превосходительство. - спокойно и решительно сказал Филипп Медведь. - "Форд" - это машина для прислуги.
  -Чего?
  -Сейчас чуть ли не любая уважающая себя московская буржуазная семья имеет три автомобиля: один - лимузин - для городских визитов, другой - открытый - для загородных прогулок и третий - "Форд" - для прислуги, отправляющейся на базар за покупками. - пояснил шоффер. - Нам не пристало тащиться за машиной прислуги.
  -Ну, хватил: "чуть ли не любая", - и Карл Иванович махнул рукой. - Мели больше, Филя...
  -Между прочим, каждый американский фермер и громадное большинство квалифицированных рабочих держат "дорожную вошь", как прозвали в Америке автомобиль Форда. И даже безработные сельскохозяйственные рабочие и негритянские фермеры - издольщики, эта самая обездоленная часть полупролетариата, сплошь и рядом имеют свои машины.
  -"Дорожная вошь"? - Петерс заулыбался. - Как интересно. И в чем секрет такой популярности?
  -Секрет этого распространения автомобиля прост, ваше величество. - ответил словоохотливый Медведь и принялся объяснять. - Прежде всего, подержанный "Форд" можно купить в рассрочку за пятьдесят долларов. А во - вторых, по подсчетам американцев, стоимость путешествия пешком на двадцать процентов выше стоимости поездки в автомобиле. Поэтому расчетливый американец и приобретает автомобиль, считая, что он не настолько богат и расточителен, чтобы ходить пешком или - избави бог! - "пользоваться лошадью". У нас тоже постепенно приходят к этому выводу...
   Автомобиль главы столичного сыска почти навис на кузов противника. Медведь нажал кнопку сирены, но противник не хотел уступить дорогу. Медведь почти насел на него сзади. Противник еще минуту колебался и потом, нехотя, поддаваясь неумолимости напора автомобиля отошел немного в сторону. Медведь обогнал "Форд" и помчался со скоростью восемьдесят верст в час. Встречный ветер хлестал в переднее стекло, точно кнутом. В уши лился шум осеннего ветра, похожий на гудение пропеллера.
  -Но ночь на дворе, а машин на улицах полным - полно. - проворчал Петерс.
  -Что же вы хотите, Карл Иванович? - тотчас откликнулся Медведь, выруливая из - под очередного путепровода. - Мы, конечно, не в Париже живем, где одних таксомоторов тринадцать тысяч насчитывалось в прошлом году, что в среднем составляет тридцать два экипажа на десять тысяч жителей, или один на триста восемь жителей, а в Москве, но у нас тоже столица, не провинция. У нас жизнь ночная кипит как в парижском вертепе. Машин хватает, хоть и в три раза меньше, чем в Париже. У нас, в Москве, один таксомотор приходится на каждые тысячу с лишним жителей.
  -Ездят все кому не лень. - Петерс продолжал ворчать. - Баб, прости господи, женщин, развелось.
  -И это объяснимо, Карл Иванович. - немедленно вставил пояснение Медведь. - Каждая машина теперь снабжается полным набором инструментов, позволяющих подвинтить развинтившиеся части, крюком для приподнимания автомобиля в случаях, когда надо сменить колесо. Любая женщина, управляющая автомобилем, может запросто, сама, без особого усилия, поднять машину, "поддомкратить", переменить колеса.
  -Лучше, Филя, помолчи. - сказал Петерс. - Сил уж нет слушать твой вольный пересказ журнала "За рулем"...
  ============================================================
  ..."Подайте сон на гербовой бумаге"...* - из стихотворения Михаила Айзенберга.
  
  Проурчали дизельные "ярославцы".** - Дизельные грузовики производства Общества Ярославского автомобильного завода "Лесснер и Лебедев".
  
  Суббота. В лето 7434 - го года, месяца ноября в 15 - й день (15 - е ноября 1925 - го года). Седмица 25 - я по Пятидесятнице, Глас седьмый. Начало Рождественского поста.
  Москва. Сокольнический парк. Большой Олений пруд.
  
   Из автомобиля Карл Иванович Петерс вышел, тяжело опираясь на вычурную трость, покряхтывая и морщась. Он всегда старался выезжать на место происшествия, ибо знал, что материалы, собранные по горячим следам в первые часы расследования, наиболее достоверные. И лучше, если их сразу пропустить через себя, чем потом мучительно вылавливать в сухих и порой коряво, безграмотно составленных протоколов.
   ...Летом и ранней осенью в Сокольниках много людей, аллеи забиты гуляющей публикой, но сейчас, ранним ноябрьским утром, здесь царила тишина. Было темно.
   Возле Большого Оленьего пруда, на проезжей части и прямо у воды, стояло не меньше десятка самых разных автомобилей: черный "майбах W5" Дворцового ведомства, - немецкий автомобиль класса люкс, который собирался с учётом спецификаций заказчика, из - за чего цена его была непомерно высока, тяжелый, служебный "мерседес" прокурора Московской судебной палаты Петра Михайловича Сабанеева, новехонький, как с рекламной картинки, "делоне - бельвилль" окружного судебного следователя, модели S6 (Карл Иванович где - то читал, что машина, хотя и выглядела несколько архаично, была оснащена сервоприводом передних тормозов, ручником, воздействующим на задние колёса и трансмиссией, управляемой педалями), поставленный впритык к павильону, - в стороне от стеклянного подсвеченного изнутри входа, где торчала какая - то древняя массивная тумба - балда, шведский "сааб" судебно - медицинского эксперта, разъездной, невзрачный "фиат" участкового пристава, черный "Форд" - труповозка, чей - то спортивный "Бьюир" и праворульная фиатовская карета скорой помощи. Отдельно стоял черный автомобиль - крупная, старомодная модель "Hispano-Suiza Т48" с кузовом английской фирмы Мюлинер, традиционно больше использовавшаяся в государственных учреждениях, так как считалась надёжной машиной с низкими эксплуатационными характеристиками. Карл Иванович ухмыльнулся - ни одной отечественной машины у пруда не оказалось...
   Картина была для Петерса знакомая: среди автомобилей стояли и прогуливались люди, поблескивали седины, в глазах зарябило от золотой мишуры на мундирах - собралось человек пятнадцать, не меньше...Чиновный люд, призванный обеспечить правопорядок в державе и в столице...Суетились, мешали друг другу...Цирк. Театр абсурда...Таперича явились все кому не лень, и эк, как обрадовали! В Москве с умным человеком разве раз в год удается поговорить, да и то в високосный, а нынче же набежало.
   К некоторому удивлению Карла Ивановича вокруг почти не было представителей прессы, так, крутилось двое или трое с явными пронырливо - журналистскими физиономиями. Никто не общался с вездесущими репортерами, гоняющимися за столичными сенсациями, никто не давал комментарии и интервью. Некому было задавать свои вопросы. Но нет, нашелся - таки один, прыткий, в чесучовом пальтишке, вынырнул откуда - то сбоку, прямо из - под руки, худощавый, с явными семитскими чертами на лице, и затараторил:
  -Здрасте, я журналист, вот моя карточка...
   Репортер готов был только ужом не извиваться, стараясь услышать из уст Карла Ивановича хоть что - то, хоть слово, хоть крупицу информации. Петерс - благообразный старик, седой, голубоглазый, с вечным прибалтийским румянцем на щеках, державшийся спокойно и стойко, обдал его столь ледяным взглядом, что журналист и чесучовое пальтецо скукожились одновременно. пальто, кстати, сидело на нем как на корове седло.
  -Что вы мыслите предпринять в связи с происшедшим? - сконфуженно промямлил журналист - коровий кавалерист.
   Карл Иванович не отказал себе в удовольствии и негромко, неторопливо, но весьма выразительно, послал журналиста к такой - то и такой - то матери. На латышском, разумеется, языке. Прыткий журналист, видно ученый уже не дожидаться более серьезных последствий, после весьма энергичного вопроса Петерса: "Тэв иепист?", предпочел мгновенно исчезнуть, оставив за собой тяжелый аромат дешевой мужской туалетной воды.
   Карл Иванович снял теплую шляпу, сдержанно перекрестился, тяжелым ломаным языком поздоровался со старшим полицейским врачом Петром Ильичом Нечаевым, который с ледяным спокойствием, в одиночестве, стоял, словно аршин проглотив, у департаментского "мерседеса", и морщась, как от зубной боли, приблизился к мундирной мишуре. Представитель Департамента Государственной Охраны генерал Лаврентий Ксенофонтович Брюханов, во всем облике и в манере поведения которого проглядывала крестьянская основательность, сухо кивнул Петерсу. Это был несколько странный чиновник при Департаменте Государственной Охраны. Странный тем, что, будучи причисленным к Гохрану, он ничем определенным там не занимался и вообще неделями мог не бывать на службе. Но вместе с тем он мог оказаться причастным к самому важному делу Департамента. Генерал чем - то волновал, иногда почти раздражал. Он был хитрецом. А быть хитрецом на Москве - не профессия, но призвание. Нелегкое, ох нелегкое, дело приводить в действие рычаги реальной власти в огромной стране, где дистанция от всемогущества до пули в затылок или петли нередко измерялась в иные времена всего несколькими саженями пути между двумя служебными кабинетами...Высокого роста, плотный, немножко, может быть, тяжеловесный; лицо не отличалось особой красотой, но приятное, потому что в нем виделась доброта, особенно когда он смеялся. И в то же время, во всем его облике было что - то немыслимо холеное, нездешнее. Брюханов был медлителен. Говорил он тоже неспешно, очень обдуманно и подробно. Если ему задавали вопрос, отвечал не сразу, не смущаясь паузой, не торопясь обдумывал ответ. Ходили слухи, что ему почти шестьдесят, но выглядел он гораздо моложе. За свою долгую департаментскую карьеру он уже успел познать благорасположение и немилость тех, кто занимал высокое положение, побывал в опале, но смог удержаться на плаву, поскольку считался незаменимым в делах, грозивших многими неприятностями. Лучший специалист по щекотливым вопросам. Карл Иванович Петерс был знаком, хоть и не близко, с генералом - вместе им довелось сотрудничать по одному щекотливому делу одного лесозаводчика, некоего Коновалова, Николая Ильича.
   Дело начиналось, как уголовное, как мошенничество. Николай Ильич Коновалов по молодости лет побывал в "царских застенках", чем одно время очень гордился. Отсидка, правда, ограничилась двумя месяцами в Киевской Лукьяновской тюрьме, где порядки были достаточно вольные: двери камер не запирались до полуночи, большую часть времени арестанты проводили на воздухе, благо и погода тогда стояла теплая, совсем летняя...Лесозаводчик, ворочавший огромными деньгами, отправлявший за границу пароходы отборного пиловочника и мачтовой пинежской сосны, близко знакомый с английским банкиром Тэлботом, был подобен пробке - много раз падал и взлетал, прошел огонь, воды, закаленный в бурях коммерции, маринованный в бедах, с неизменным удивленным взглядом дитяти, сделавшем пакость. Кто - то из знавших его дельцов, утверждал, что если господина Коновалова раздеть догола и бросить в Москва - реку, в Темзу или в Сену, то через полчаса Николай Ильич позвонит в дверь и будет в цилиндре, во фраке и в белом жилете. Он проворачивал ловкие сделки с акциями, в финансовых кругах о Коновалове говорили как об удачливом дельце. Ему не хватало великосветских манер, Николай Ильич выступал как темная лошадка, без особых связей, явившийся из ниоткуда. У него имелся особняк, вилла на Рижском взморье, собственный "выезд" - роскошный лимузин, купленный у разорившейся теннисной звезды.
   Коновалов погорел на сущей ерунде. На жульничестве с лесом и пиломатериалами. Его фирма получила займ. Займ был истрачен на поставку рудничной стойки для шахты в Макеевке, на Донбассе. Шахта должна была быть введена в строй не раньше, чем через два года, а туда уже вовсю гнали лес под рудничную стойку. Склада не было, хранить приходилось под открытым небом. Когда шахта должна была начать работать, весь крепеж бы сгнил, и тогда невозможно было бы проверить качество поставленного материала. Поэтому отгружалась заведомая гниль и труха. И тут выяснилось, что уголовное дело по факту мошенничества вполне себе приобретает политический окрас: несколько инженеров, специалистов, призывали к свертыванию работ по так называемой Берсеневской выработке, на Донбассе. Проходка была бесперспективная, акционеры, среди которых были французы, шведы, голландцы и несколько англичан, намеренно раструбили об угольных пластах, чтобы выпустить новые акции и хапануть деньги. "Берсеневское угольное товарищество" имело основного капитала без малого пять миллионов рублей.
   Но нашлись честные специалисты. Совестливые люди. Они запротестовали против работ по Берсеневской выработке. Акционеры натравили полицию, инженерам пришлепнули ярлык мошенников, однако дело самым неожиданным образом всплыло и до Москвы докатилось. До Департамента Государственной Охраны. Начали клубок распутывать.
   Фирма Коновалова, получившая займ, была устроена в задней комнате подвала на Шелепихе, где располагалась артель "Спутник" по ремонту квартир и конторских учреждений. Имелась и соответствующая вывеска, малеванная по жести. С виду ничего особенного - квартира с тремя - четырьмя комнатами, бухгалтерским кабинетом...Юрист, бухгалтер, секретарь, курьер и зиц - председатель. Вот и все "коммерческое общество". Однако деньгами это "общество" крутило немалыми. У умных людей текли коверкотовые реки в коверкотовых берегах. Сделки на сотни тысяч рублей. Связи со шведами и англичанами. Шведы поставляли топоры, пилы, запасные части к лесопилкам, но все поставки шли через коммерческое общество Коновалова, авуары немедленно превращались в золото. Десятки тысяч рублей без какой бы то ни было фактической деятельности. Чистые проценты за фантастические поставки. А все средства Коновалов черпал из казны, по фиктивным подрядам на поставку лесоматериалов на экспорт. Все сделки были покрыты туманом. Некто Гельфанд, полушвед, получухонец, заполучивший как посредник, немалый куртаж, сумму, способную на несколько лет обеспечить безбедное существование, отправился в Париж, и там, на радостях, что ли, стал болтать лишнее. Широкая натура, игрок, швырял деньги, проиграл пятнадцать тысяч золотом в Монте - Карло. В Париже - всегда скачки, женщины, роскошная жизнь. При нем секретарь, жена секретаря для интимных услуг. Каждый вечер - дансинг, шампанское, марафет, если угодно. В итоге самоубился - вывалился из окна квартиры на третьем этаже в доме 29 на рю дё Лярбр - сэк, что в переводе на русский значило - "улица засохшего дерева"...Несколько символично получилось...
   Почувствовав, что власти могут его "прихватить", Николай Ильич Коновалов спешно пытался бежать в Англию от "ужасов царизма", а больше испугавшись привлечения к суду за финансовые махинации. Побег готовился им как сказка, как красивая легенда: с бриллиантами и ассигнациями, зашитыми в кальсоны. Он знал природу русской власти, ее беспощадность, решительность и жестокость по отношению ко всем своим противникам легкомыслия. Смешно подставлять щеку тому, кто сносит и голову. Непозволительно вести себя в России так, как в европейском обществе.
   Однако уголовный сыск начал свою охоту и господину Коновалову пришлось перейти на нелегальное положение.
   В квартире лесозаводчика сыскные агенты никого, разумеется, не застали. Бумажный пепел возле камина подсказал, что вожак коммерческого предприятия оказался человеком предусмотрительным. Карл Иванович вел поиск с остервенелой старательностью, сетуя негласно на неудобство некоторых нынешних порядков: допросить бы всех причастных с пристрастием! Но об этом нечего было и думать, указания на этот счет имелись крепкие. Подлежало найти необходимые доказательства не поступаясь буквой закона. Оставив в квартире засаду, Петерс поехал в Гохран - были неясные сведения, что Коновалов мог обратиться к знакомому англичанину, торговцу из "Московской Английской Компании", от которого - то и пошла утечка. Сыскной полиции пришлось обратиться за помощью к Департаменту Государственной Охраны - необходимо было подключать аппарат политической полиции, коль на горизонте вырисовывался англичанин, с которым контактировал лесозаводчик Коновалов...Тогда - то и познакомились Карл Иванович и Лаврентий Ксенофонтович...
   Глядя тогда на хмурое лицо Петерса, генерал Брюханов поинтересовался:
  -Где же он может скрываться?
  -Москва большая, можно в такую дыру забиться, что не скоро отыщешь.
  -А может, он уже катит в поезде?
  -В этих условиях лесозаводчик не мог отказаться от плана побега за кордон. На месте Коновалова стали бы вы забиваться в незнакомую нору?
  -В незнакомую не стал бы... - ответил на это Брюханов. - Но ему - то надо укрыться в таком убежище, где он был бы в курсе событий...
   Работали четко, слаженно: сыскари раскидывали сети по столице, Гохран перекрывал возможности побега за кордон и отслеживал контакты английского предпринимателя.
   Коновалов же в это время, возле Рогожского кладбища нашел дом, в котором сдавались места для приезжих богомольцев. Там он провел две ночи. Обладатель приличного счета в лондонском банке, делец, ворочавший тысячами, лежал в затхлой конуре с ободранными обоями и тоскливо ждал облавы. Утром, так и не сомкнув глаз, расплатился с хозяйкой и наугад пошел по московским улицам. Вышагивал по извилистым окраинным переулкам, упирался в тупики и поворачивал назад. К вечеру, совсем обессилев от усталости, страха и нервного напряжения, беглый лесозаводчик вдруг обнаружил, что ноги привели его к дому англичанина, обещавшего "помощь". Там - то его и прихватил Брюханов - не без элегантности, рисовки, самолично, подкатив на дорогущем, хотя и несколько старомодно смотревшимся, семидесятипятисильном "ролльс - ройсе", типа "Сильвер Гоуст ту" - "Серебряном Духе - 2", двумя неделями назад доставленным из Англии через Архангельск. Латунные ручки "ролльс - ройса", петли, рожки сигналов, маленькие фонарики у лобового стекла всегда так весело блестели, начищенные старательным шофером. Тончайшая замша подушек была готова принять в свое лоно седока. Мягкость сидений удачно сочеталась с двойными рессорами задней оси, создававшими поистине королевский комфорт. Брюханов потому и заказал себе такой автомобиль, что знал - британское королевское семейство пользуется только произведениями фабрики компаньонов Ролльса и Ройса. И он не прогадал. Авто было действительно чудом британской техники. Впрочем, и дороговизны. Одно только шасси стоило около тысячи восьмисот фунтов стерлингов - состояние. Кузов - седан, выполненный за особую цену лучшим каретником Манчестера Джозефом Кокшутом, работавшим на Ролльса и Ройса, настоящее произведение искусства.
   Передавая неудачливого утеклеца за кордон в руки сыскных, Брюханов позволил себе отечески пожурить лесозаводчика:
  -Куда ж вы собрались бежать? В Лондон? А там англичане. Темнота, дождь, кругом одни свиные рыла, в которые хочется двинуть кулаком, а потом застрелиться. Скука смертная, тоска. Дальше только петуха пускать, неприличного. Будущего нет.
  -А теперь есть? - огрызнулся на эти слова ушлый делец.
  -А теперь вам предстоит самоотверженно подвижничать, во имя будущего, в таежных далях...
   По делу лесозаводчика Коновалова вскрылись преинтересные факты, и даже глава Лесного департамента Петр Иванович Делль не отделался легким испугом - шесть месяцев отбыл в арестантском доме в Хамовниках, с ежедневным выводом на пилку дров: потеха для всей Москвы, Эдуард Тиссэ и Давид Кауфман, знаменитые кинооператоры, приезжали снимать чиновника с двуручной пилой...
   Прокурорский Сабанеев снял шапку, поклонился Петерсу, учтиво и небрежно качнув набок расчесанный старательно, волосок к волоску, пробор. Раскланялся и Петерс. Предстояло выслушать "благие пожелания". Так и случилось: товарищ министра Государева двора и Уделов князь Всеволод Николаевич Шаховской из древнего княжеского рода, хотя и восходящего к династии Рюриковичей, но, однако, не причисляемого к Тридцати родовитейшим,* бывший гардемарин, сухопарый, рыжеватый, с тонкими прямолинейными, сходящимися без просвета над переносицей бровями, выглядевший мальчишкою, с решительными жестами, с походкой быстрой, с суетившимися вокруг него, как дельфины вокруг корабля, двумя адъютантами - чиновниками, больше смахивающими на дельцов, оглаживая черное, стильное пальто, кивнул приветливо, но степенно, глянул поверх Петерса и брякнул ни с того ни с сего:
  -Что вы скажете? Эх, не уберегли, не уберегли...Или сам не уберегся? А? Меня, во времена моей практики на яхте "Штандарт", наш боцман Минутко не раз поучал: "Жизнь, Сева, как мокрая палуба. Чтобы на ней не поскользнутся, обязательно передвигайся не спеша. И всякий раз выбирай место, куда ногу поставить". Да -с...
   Петерс даже напрягся - до того неожиданно было услышать эти слова из уст князя Шаховского, но тотчас успокоился - дальше товарищ министра понес обычное: про то, что он придает большое значение происшествию, что надобно раскрутить дело в кратчайшие сроки, что дело надо делать не жалея ни сил, ни средств. Рутина - "высшие сферы" и близкие к ним всегда заинтересованы в кратчайших сроках, для убедительности говорят на повышенных тонах, иногда кричат, топают ногами, грозятся, придавая лицу значительное выражение. Петерс терпеливо и сухо покивал головой князю Шаховскому. Он ничего не имел против кратчайших сроков расследования, но считал, что в деле главное все - таки результат. А результат приходит после малоинтересной и кропотливой работы, на две трети состоящей из сбора фактов, к делу обыкновенно не относившихся и сумасшедшей беготни.
   Карл Иванович был вынужден выслушать князя Шаховского, старательно изображая беспредельную преданность, внимание и доверие, но, как водится, держа в кармане фигу. Князь, к министерству внутренних дел никакого отношения не имевшего, все же был высоким начальством и, несомненно, считал себя более компетентным в прояснении и расследовании любого рода дел, даже и уголовных, нежели глава столичного уголовного сыска. Но Петерс был хитрецом. А быть хитрецом на Москве - не профессия, а призвание. Нелегкое, ох нелегкое, дело приводить в действие рычаги реальной власти в огромной стране, где дистанция от всемогущества до пули в затылок или петли нередко измерялась в иные времена всего несколькими саженями пути между двумя служебными кабинетами...
  -Буду рад вас видеть в кабинете и оказать помощь по любым вопросам. - сказал князь Шаховской, стараясь выглядеть как можно более искренним.
   Получилось плохо. Он, видимо, и сам это понял, и вдобавок пожалел про опрометчивое обещание, о котором впоследствии можно было бы горько пожалеть.
   Петерс, никого не спрашивая, закурил. В Москве, да и в России курили все желающие, но в свободной продаже табака и папирос днем с огнем было не сыскать. Курение относили к одному из смертных грехов, а табак, как повелось с XVII века, по - прежнему называли "проклятым дьявольским зельем". В России табак производили, но исключительно на экспорт, поэтому процветала контрабандная торговля китайскими, бразильскими, кубинскими, американскими табаками. Курили все, не особо скрываясь. Однако нужно было помнить о всяческих запретах - запрещено было курение на улицах и площадях, а также в конюшнях, на сеновалах, на чердаках, в общественных местах. Закон от 1649 - го года никто из царей так и не удосужился отменить, а там черным по - белому было прописано: "А хто дважды или трижды будет приведен с табаком, тех пытать неоднократно, а после бить кнутом на торговой площади, а за многие приводы ссылать тех в отдаленные места".
   Папироса от долгого лежания в кармане полурассыпалась, быстро потухла и Петерс с сожалением откинул ее на землю.
   Генерал Брюханов долго извлекал из кармана портсигар с папиросами, медленно закурил, держа папиросу толстыми пальцами, предложил закурить Карлу Ивановичу. Портсигар был с монограммой. Вынимая ароматную абхазскую папиросу, предложенную Брюхановым, Петерс мысленно прикинул, что за портсигар отвалено было не меньше тысячи рублей. Он слыхивал, что некоторые государственные чиновники отказывались брать "барашка в бумажке", но снисходительно принимали в благодарность всякие памятные "пустячки": булавки с бриллиантом для галстука, кольцо с изумрудом для "дражайшей половины", золотой портсигар с крупным рубином...
   Вообще, Карл Иванович не любил контрабандных папирос, которые спокойно можно было купить на Мясницкой, и предпочитал набивать их сам, по собственному рецепту, изготавливая смесь табаку и "ингредиентов" - к абхазским или виргинским сортам он добавлял болгарские (и иногда чабрец).
   Петерс снова закурил. Курил он редко, но всякий раз истово, глубоко вдыхая едкий густой дым папиросы. Табак помогал ему сконцентрировать мысли, сосредоточиться. Раскуривание папиросы целиком поглотило Петерса. В этот момент старый сыскарь смотрел на весь окружающий мир, как на одно сплошное непотребство. Папироса с золотым ободком казалась непривычно крепкой, зато сразу перебила запах земляничного мыла, которым пользовался князь Шаховской. Карл Иванович с удовольствием отметил, как прокурор Сабанеев - с генеральскими петлицами на форменной "осиновой" шинели,** с золотым университетским орлом на правой стороне груди, высокий, красивый, но сосредоточенный и малоразговорчивый, призванный своими глазами удостовериться в происшедшем, недовольно поморщился.
   Петерс пальцем поманил к себе агента Гаврикова:
  -Работы у тебя будет много. Причем срочной. Сразу прикинь - справишься ли один?
  -Карл Иванович, не справлюсь один, так попрошу у вас помощи. Чай, не откажете?
  -Не откажу. Видишь, Гавриков, тех двух гавриков? - скаламбурив, Петерс указал рукой на двух городовых, куривших чуть поодаль. - Небось, получили приказание дожидаться окончания работы следователя. Возьми их и приведи двух понятых.
  -В такую - то рань?
  -Делай, что я велел.
   Посмотрев, как агент Гавриков удалялся вглубь парка, Петерс подошел к полицейскому врачу, взял его под руку и повел к парадно - мундирной толпе, по пути задавая пустопорожние вопросы:
  -Давно вы здесь?
  -Полчаса как. - Петр Ильич Нечаев, низкорослый седой старичок, тяжко вздохнул.
  -Из постели выдернули?
  -Естественно. - елейным, приторным голоском ответил врач. - Полицмейстер звонил лично на квартиру. Машину прислали. Всем хорошо известно, что при надобности во враче во всех внезапных и несчастных случаях, при травмах ли, при отравлениях и прочем, а также в ночную пору необходимо обращаться в ближайшую полицейскую часть, зная, что полицейский врач не смеет не поехать, то есть вся ночная практика лежит исключительно на полицейских врачах. Вообще, полагаю, подняли всех, кого могли: меня, следователя, эксперта - криминалиста, проводника служебно - розыскной собаки...
  -Думаете, дело выеденного яйца не стоит?
  -Нас всех, по - моему, собрали здесь только и исключительно из - за личности утопленника.
   Карл Иванович, отвернувшись, брезгливо поморщился...Про старшего полицейского врача Нечаева ходили неявные и неясные слухи, что он - де, на руку нечист, за мзду, бывалоча, подмахивал нужные заключения, например, по делам щепетильным, наследственным. Доказательств, однако, не было, а на слухи и сплетни Петр Ильич только качал головой, демонстрируя оскорбленную невинность.
  -С формальностями я так понимаю, уже закончили, Петр Ильич? - Петерс посмотрел в сторону пруда - от воды шел жиденький утренний туман.
  -С моей стороны - практически. Остались некоторые нюансы и писанина.
  -И что можете сказать? - поинтересовался Петерс, аккуратно подводя Петра Ильича почти вплотную к Шаховскому.
  -Все как всегда. - пожал плечами врач. - Труп на ощупь холодный. Трупное окоченение хорошо выражено во всех группах мышц. Трупные пятна красно - фиолетового цвета. Они расположены по всей поверхности тела, при надавливании окраски не изменяют, это на момент извлечения и осмотра, произведенного в четыре часа пять минут. Температура тела, измеренная термометром +4,25№С, температура окружающей среды +16,03№С. Кожные покровы лица и шеи синеватого цвета. Кожа кистей рук и стоп белесоватая, мацерированная. В области отверстий носа красно - серая пенистая жидкость. Из полости рта при наклоне головы выделяется прозрачная желтоватая жидкость. Рот закрыт, язык в полости рта. Волосы на голове русые, прямые, короткие. Глаза закрыты, зрачки расширены, серо - коричневого цвета. Кости скелета на ощупь целы. Сжатия пальцев в кулак, наличия в нем песка или ила, ссадин со следами скольжения на тыльной поверхности кистей, содержания под ногтями пальцев рук песка, ила и прочего не выявлено. При осмотре трупа видимых телесных повреждений не обнаружено. Ну, есть на лице покойного несколько ссадин: на переносице, у левого глаза, на правом веке...
  -Ссадины на лице?
   Врач Нечаев помедлил с ответом, но в глаза не смотрел, а только усмехнулся:
  -Ссадины могли появиться в результате падения, которое предшествовало смерти и не являются достаточным основанием для того, чтобы предполагать преднамеренное нанесение телесных повреждений до наступления смерти.
  -Вы сейчас в состоянии определить хотя бы примерную причину смерти? - спросил Сабанеев.
  -Нужно вскрыть тело, - с некоторым раздражением ответил врач. - До вскрытия и исследования тела ничего нельзя сказать. Медицина пока ничего точно без вскрытия установить не может.
  -После вскрытия обычно тоже толку бывает мало. - съязвил нестерпимо скучным тоном Петерс и поинтересовался. - Убийство или самоубийство?
  -Вскрытие, конечно, добавит деталей, но полагаю, смерть наступила в результате самоубийства путем утопления.
  -Можно отправлять тело в морг. - сказал прокурор судебной палаты Сабанеев. - Единственно, о чем прошу вас, - поторопитесь со вскрытием.
  -Сделаем! - деловито, энергично кивнул врач. - Желаете взглянуть? Перевернуть тело на спину?
  -Не нужно. - ответил Карл Иванович.
   То ли от сырости, то ли от усталости и напряжения, по спине старого сыскаря пробежал озноб. За годы службы в розыске он перевидал немало трупов, но по возможности старался к ним не приближаться, тем паче не дотрагиваться.
   Петерс с хорошо скрываемым удовольствием наблюдал за реакцией чиновника Дворцового ведомства.
  -К сожалению, я должен вас оставить. - настроение у князя Шаховского резко изменилось: выражение крайней озабоченности, словно влажной тряпкой, стерло с лица скорбь и печаль.
   Князь Шаховской торопливо раскланявшись, почти бегом бросился к своему "майбаху W5" - смотреть на тело Стомонякова ему не хотелось.
   Петерс проводил участливым взглядом ретировавшегося чиновника Дворцового ведомства, негромко бросил вослед, голосом незнакомо проникновенным:
  -Москва - город тихий...Богомольный город. Сорок сороков церквей. О крамоле слыхом не слыхивали. Мертвецы в диковинку, да...
   Прокурор судебной палаты Сабанеев поднял голову, насторожился - дерзость была острая, она пахла намеком, но не стоило возбуждаться раньше до срока, пока не выяснены правила начавшейся игры.
  -На Москве не осталось никаких представлений о дружбе. - продолжил Петерс. - Моя квартирная хозяйка обожает днем по радио слушать радиопостановку. "Знакомые незнакомцы" называется...
  -Чиновники, хотя и проявляют иногда смелость, не теряют рассудка. - сказал Сабанеев.
  -Конечно. - кивнул Петерс. - Они быстро понимают, - особенно в такой сфере, как правосудие, - когда почва становится опасной. Отсюда предосторожности, двусмысленности. Словом, тонкая игра, в которой каждый с опаской оглядывается на других.
   Генерал Брюханов, молчавший до сих пор, обратился к врачу:
  -Когда наступила смерть?
   Петерсу вспомнилось вдруг, кто - то из департаментских рассказывал, как однажды был приглашен к Брюханову на семейный обед и уловил, что тот, оторвавшись от застольной беседы, негромко напомнил своей жене: " - Оленька, скажи, чтобы горошку не забыли в суп положить"...
  -Когда наступила смерть? - повторил врач, почёсывая нос. - Я полагаю, что, принимая во внимание условия температуры, время наступления смерти можно определить лишь приблизительно, и даже после вскрытия трупа вряд ли удастся это сделать точнее. Пока могу сказать только предварительно... Ну, около двух часов ночи, полагаю. Или трех часов. Два - три часа назад...
  -Налицо все признаки самоубийства или несчастного случая. - сказал Сабанеев. - Остальное - дело следствия.
  -В - общем, пока мы уверены только в одном: в том, что мы ничего не знаем. - сказал Петерс. - Ничего!
   Увидев жиденькую толпу любопытных зевак, начинавших помаленьку скапливаться неподалеку, Петерс рассердился:
  -Это что за зрители? А ну, гнать всех отсюда!
   Городовые из оцепления немедленно зашевелились.
  -Вы какого черта все здесь собрались? - заворчал Петерс на агента сыскной полиции Гаврикова, который выдернул двух понятых и стоял в сторонке, что ‑ то записывая у себя в блокноте. - Ну ‑ ка, бегом все лишние отсюда! Давайте, займитесь опросом всех возможных свидетелей происшествия. Все очень подробно. Все бумаги - мне в руки лично. Кто тут из криминалистов?
  -Обольянинова. - мгновенно ответил Гавриков, убирая блокнот в карман плаща.
  -Обольянинова? Ого.
   Станислава Станиславовна Обольянинова была экспертом - криминалистом московской городской полиции. Своего рода свидетельство эмансипе, явления, уверенно набравшего ход в России. Петерсу не однажды доводилось с ней работать и всякий раз она пугала его своим ледяным спокойствием, терпеливостью и скрупулезной, без суеты и потерь, дотошливостью. К тому же она умела заводить перспективные знакомства, но никогда не теряла головы. Петерс понял, что расследование вероятно, будет продвигаться черепашьим шагом.
  -Да вот и она сама идет. - агент сыскной полиции Гавриков восторженно - преданно готов был поесть начальство глазами.
   Петерс бросил на Гаврикова быстрый взгляд. Он уже давно знал его и научился безошибочно определять состояние: всегда глаза выдавали. Известно было, что для него в жизни не было большей радости, чем видеть свою жену, смотреть, как она управляется с домашними делами, а когда, вернувшись домой позже обычного, заставал ее в постели - румяную, разогретую, с рыжими распущенными на белоснежной подушке волосами, он просто возносился на небеса. Кобелиный восторг читался на его лице даже сейчас.
   Дама была прелесть - высокая, молодая, с узкой спиной и какой - то пеной из взбитого шелка спереди, чернобровая, в шубке, в изящных осенних ботиночках, без шапочки и с распущенными волосами, с необычайным сиянием волос, бело - золотистых, воздушных, и коричневыми горячими глазами. В ее плавных, чуть замедленных движениях и во всей ее осанке легко распознавалось то, что привыкли в обществе называть "породой". В ее взгляде была легкая задумчивость, от которой над правой бровью, у самой переносицы, появилась нежная ямочка. В руке - экспертный чемодан, сделанный на заказ. Она выглядела эффектно, она это прекрасно знала, и она улыбалась.
   Петерс кашлянул, и тогда женщина улыбнулась, обнажив на мгновение зубы, слишком крупные, распахнула шубку, представив на обозрение хрупкую фигурку и ноги, в тонких шелковых чулках, привычным движением одернула шерстяное платье.
  -Вам нравится ваша служба? - неожиданно спросил прокурор судебной палаты Сабанеев.
  -Служба? Служба - это моя жизнь. По крайней мере, так было еще недавно. - ответила Обольянинова, даже не посмотрев в сторону представителя прокуратуры.
   А там было на что посмотреть. Прежде чем пойти на службу в прокуратуру, Петр Михайлович Сабанеев успел побыть тренером по английскому рэгби и русской лапте в Военно - Юридической Академии. Между прочим, чтобы заполучить место тренера, нужно было, не иначе, самому хорошенько играть в рэгби и быть профессионалом. Рэгби - игра жесткая, там о милосердии и прочих христианских добродетелях не слыхивали...
   Обольянинова служила уже четвертый год, у нее была прелестная улыбка и она была себе на уме. Внезапно Карл Иванович Петерс понял, что она ему, именно ему, что - то говорила, и теперь наслаждалась моментом, принимая его внутренние размышления за замешательство мужчины, который общается с красивой женщиной, а она - яркая, призывно - манящая и фигурка у нее хоть куда, и...
   Петерс солидно откашлялся:
  -Вы что - то сказали?
   Ответная улыбка Обольяниновой была ослепительной - улыбалась она дьявольски.
  -Знаете, меня всегда привлекали красивые умные женщины. Как вы думаете, это что - нибудь говорит обо мне? - тотчас отыграл Сабанеев.
  -Что вы водку не пьете почти, и в церковь не ходите. - элегантная Станислава Станиславовна Обольянинова позволила себе мягкий, с оттенком неподчеркнутого превосходства тон.
  -Верно... - циничный, живой, веселый прокурор, охочий до хорошеньких женщин и гоночных автомобилей, был немного ошеломлен.
  -Между прочим, это нетипично для русского и церковная консистория не должна пройти мимо такого человека, как вы. - добавила Обольянинова, все так же отказываясь смотреть на Сабанеева.
  -Слушайте, сегодня мы с вами с головой в этих делах. Но потом? Не желаете позавтракать?
  -Рассчитываете в перерыве между антрекотом и кофе найти виновных? - улыбнулась Обольянинова Петру Михайловичу, и, наконец, соизволила царственно повернуть в его сторону голову. - Впрочем, буду рада. Хотя убийство или самоубийство аппетита не прибавляет.
  -Заканчивайте пустые разговоры. - внезапно разозлился Петерс и, повернувшись к Сабанееву, сказал, вернее, даже, просипел. - У госпожи Обольяниновой антипатия на мужчин, разыгрывающих из себя профессиональных любовников или героев. С ней вам может быть трудно.
  -Благодарю за своевременное предупреждение. - прокурорский, по - видимому, обиделся на Петерса, и обиделся крепко. Или сделал вид, что обиделся. Насмешливые искры в глазах Сабанеева сменились заметным презрительным гневным блеском.
  -Что скажете, Станислава Станиславовна?
  -Из воды был извлечен труп мужчины, на вид около сорока лет. Труп находился на животе, руки вдоль оси тела, не разведены. Труп головой был обращен середине пруда, ногами - к южному откосу пруда. Ноги трупа были согнуты в тазобедренных и коленных суставах, стопами соприкасались с дном. Туловище до уровня поясничного отдела было погружено в воду. Одежда на видимой части тела присутствует. После извлечения трупа из воды без применения подручных средств осмотр продолжен на южном берегу пруда. Труп мужчины правильного телосложения, удовлетворительного питания. На трупе надеты нижнее белье из ткани голубого цвета, серые носки, черные кожаные ботинки со шнурками черного цвета, брюки с кожаным ремнем, рубашка белая хлопковая, синий галстук, пиджак черного цвета. Одежда и нижнее белье повреждений не имеют. С места происшествия после предъявления участникам осмотра и фотографирования изъяты образцы воды из пруда в месте обнаружения трупа (раздельно с поверхностного и придонного слоев), каждый из которых помещен в стерильную однолитровую стеклянную бутылку, закрытую крышками. Две бутылки снабжены бирками с пояснительными надписями и подписями лиц, участвующих в осмотре, опечатаны печатью номер четырнадцать окружного судебного следователя Московского судебного округа. Что еще вы хотите знать, Карл Иванович?
  -Вы, Станислава Станиславовна, как всегда работаете выше всяких похвал. Шпарите как по учебнику криминалистики. Следы, отпечатки и прочие окурки - спички? И пощелкали тут все?
  -Уже... - эксперт Обольянинова открыла свой чемодан, вынула "титан", отличную отечественную модель фотоаппарата и продемонстрировала фотоаппарат.
  -Добавлю еще, что обстановка на месте происшествия и труп фотографировались методом линейной панорамы, места фотосъемок отмечены на схеме. - сказала она. - Всего изготовлено семнадцать снимков. По результатам осмотра изготовлена схема на один лист, которая приобщена к протоколу. Я просила бы оформить надлежащим образом: пусть понятые проверят и засвидетельствуют своими подписями.
   Петерс обратился к окружному судебному следователю:
  -Простите, бога ради, как вас звать - величать?
  -Михаил Францевич Геттель.
  -Ах, Геттель? - многозначительно и несколько удивленно протянул Петерс, еле выдавив из себя улыбку.
   Следователь, пшют курляндский, занюханный остзеец, квелый дурак, простоватый, обыкновенный, выглядел как человек, неудачно вышедший из запоя, и пустынно поблескивал глазами. Лет ему было на вид тридцать, но он уже изрядно полысел и заметно раздался вширь. Он почти не прилагал усилий для того, чтобы держаться в рамках приличий, и видимо с самого утра пребывал не в духе. Проснулся он с похмелья очень рано, похмелье медленно проходило, но головная боль, правда, никуда не исчезла. Стеклянное состояние, когда кажется, что от малейшего шевеления все со звоном посыплется, постепенно отходило куда - то на задний план.
  -Портится погодка. - пожав влажную от мелкого моросящего дождика руку судебного следователя, сказал Петерс.
  -Дождик как слеза. Чистенький. - отозвался тот, доставая портсигар с небольшими английскими сигаретками и неторопливо закуривая. - Да и мы не сахарные, не растаем.
  -Дело вы будете вести? - деловито спросил Петерс и посмотрел на следователя, будто одарил золотым рублем, но вслед за тем такую скорчил гримасу, словно приготовился объявить, что нет в том рубле счастья.
  -Не знаю. - следователь Геттель и в самом деле не знал пока, кому поручат дело об обнаружении трупа.
   Как судебный следователь, состоявший при окружном суде, он производил предварительное следствие в пределах своего участка. А вот судебные следователи по особо важным делам, приступавшие к должности лишь по предложению прокурора или распоряжению министра юстиции, получали право производства следствия на всей территории России, следователи же по важнейшим делам - по предложению министра юстиции имели право действий в пределах всего судебного округа.
  -Не знаете? - Петерс сбоку заглянул в желтое недовольное лицо Геттеля.
  -Зависит не от меня.
  -Но на разрешение экспертизы вопросики уже поставлены?
  -Поставлены.
  -Не соблаговолите ли меня с ними ознакомить?
  -Стандартная процедура, чего уж там... - ответил следователь, но лист с вопросами для экспертизы все же Петерсу протянул.
  -Тэк - с...
   Вопросов было несколько, и все они действительно были составлены по стандартной процедуре: Геттель дело свое знал туго, это стало ясно Карлу Ивановичу по перечню вопросов, едва он начал вчитываться в текст.
   "На разрешение экспертизы могут быть поставлены следующие вопросы:
  1. Наступила ли смерть от утопления или другой причины?
  2. Если смерть от утопления только предполагается, то какие другие причины могли повлечь ее? Не имела ли место травма позвоночника, и если да, то не произошла ли она при прыжке или падении в воду?
  3. В какой жидкости (среде) произошло утопление?
  4. Возможно ли совершение данного происшествия в условиях той обстановки, в какой обнаружено мертвое тело?
  5. Не имеется ли каких - либо причин, которые могли способствовать утоплению?
  6. Как долго труп находился в воде? (Для выяснения этого вопроса эксперту необходимы сведения о температуре воды, характере водоема, времени обнаружения трупа и т.д.).
  7. Не было ли брошено в воду мертвое тело? Если да, то в результате каких причин наступила смерть?
  8. Если на трупе имеются повреждения, то каков их характер, локализация, механизм, возникли они прижизненно или после наступления смерти?
  9. Не могли ли какие - нибудь причины способствовать утоплению (травма, опьянение, заболевание и т.д.)?
  10. Какие заболевания были обнаружены при исследовании трупа? Не явились ли они причиной смерти в воде?
  11. Употреблял ли покойный незадолго до наступления смерти алкоголь или лекарства?
  12. Исходя из конкретных обстоятельств дела, нельзя ли считать, что смерть наступила от недостатка кислорода во вдыхаемом воздухе?"
  -Толково. План расследования уже наметили? И, наверное, самое главное, предварительно оценили собранные улики?
  -Да улик - то покамест нет...Есть что - то...Хотя информация неточная, но все же лучше, чем ничего. Есть над чем работать.
  -Это пока нет версий. - сказал Петерс, предпочитавший держать судебных следователей в неведении и вводить их в курс дела в самый последний момент. - Это пока мало конкретики и много предположений. Поначалу завсегда так: говорливо и бестолково. Потом пойдет как положено. Определим направление работы, договоримся о связи, раздадим поручения, создадим группы, подготовим план мероприятий, распишем на бумаге красиво и витиевато. Поделитесь предварительными результатами с сыскарем?
  -Вы уверены в том, что имеете право давать мне какие - либо указания? - спросил Геттель.
  -Уверен ли я? - усмехнулся Карл Иванович. - Я ни в чем не уверен. Но что же теперь делать, ежели такова государственная необходимость? Версия о несчастном случае прямо - таки лезет сама, назойливо лезет, спасу нет, как лезет. Что же меня смущает в ней? Собственно ничего не смущает. Я готов с ней согласиться, пожалуйста, я не против...
  -Напомню вам, что производство следствия обо всех преступлениях и проступках, подлежащих юрисдикции судебных мест, отдано в ведение чиновников Министерства юстиции, каковыми являются судебные следователи. - ледяным тоном сказал судебный следователь. - Прежде всего, я имею в виду собственную независимость при осуществлении процессуальных полномочий. Я могу показаться нравоучительным, но постараюсь избежать педантизма. Обязанность судебного следователя: допросить, выяснить ход событий, прилагая к этому все усилия. Если окажется, что поступки определяются государством как преступление, дальнейшая задача - возбудить дело в суде. Как того требует закон.
  -И верно, и правильно. - покладисто кивнул Петерс. - Вы лицо процессуально самостоятельное. Судебный следователь на месте происшествия - главное лицо, ему подчиняются все. Но лучше бы вам со мной полюбовно. А то, видишь ли, на дыбки сразу, как медведь. Так и порешим. Хорошо еще, погодка мягкая, не столь зазябли.
  -Я могу показаться нравоучительным, но постараюсь избежать педантизма. - в разговор вмешался прокурор Сабанеев. - Обязанность судебного следователя: допросить, выяснить ход событий, прилагая к этому все усилия. Если окажется, что поступки определяются государством как преступление, дальнейшая задача - возбудить дело в суде. Как того требует закон.
  -Петр Михайлович, и не спорю, и не настаиваю. - успокоительным тоном сказал Петерс, хотя ему не понравилась уверенность Сабанеева - он не привык, чтобы с ним разговаривали таким тоном. - И ни в коей мере я вмешиваться в прерогативу судебного следствия не предполагаю, а даже наоборот, всячески обязан содействовать вашей работе. Дело - то делаем одно. Деятельность всякого человека имеет смысл, если он ставит перед собой какие - то цели и преследует их. И деятельность сообществ людей приобретает смысл и вообще становится деятельностью, если она определяется некой общей целью. Правильно я излагаю? Указания, кому и что делать, дали? Вот и вы, господин прокурор здесь, в порядке надзора, так сказать...
   Сабанеев степенно кивнул. Прокурорский надзор обеспечивался правом присутствия прокурора при всех следственных действиях, осуществляемых судебным следователем, и достаточно широким кругом полномочий по проверке законности и обоснованности действий и решений судебного следователя.
  -Вы, Петр Михайлович, человек способный, хотя и увлекающийся. - проговорил Петерс, но в голосе его прозвучали на этот раз стальные нотки, и у прокурора удивленно вытянулось холеное лицо, горестно обтянулось и закачалось из стороны в сторону, а губы скорбно и дрябло повисли, словно приспущенный в знак государственного траура флаг. - И разговариваю я с вами столь любезно, потому как считаю, что мы с вами поладим, к вящему обоюдному согласию. И ко взаимной пользе. Посему, прошу не увлекаться игрой в самостоятельность. Живем - то в России. По старинке все еще продолжаем оказывать почти безграничное доверие действиям МВД по производству дознаний. Прекрасно же знаете, что при неизбежных столкновениях судебных следователей с полицейскими чиновниками министерство юстиции решительно станет на защиту полиции в ущерб достоинству следственного института. Прошу, не забывайте об этом.
  -Не забываю. - ответил Сабанеев и насмешливые искры в глазах прокурора сменились заметным презрительным гневным блеском. - Жизнь так устроена, что целесообразность и необходимость принимаемого решения не обязательно совпадают с его порядочностью и справедливостью.
  -Сразу видно умного и образованного человека. - сказал Петерс зло, желая, кажется, продолжить начавшуюся пикировку. - Побольше бы таких, и общество наше прогрессировало бы куда быстрее.
  -Я просил бы вас не зачислять меня в вашу компанию "критически мыслящих личностей". - сказал Сабанеев.
  -Но почему? Критически мыслящие личности - это не худшая часть интеллигенции. Вы согласны, Петр Михайлович?
  -И зачем вам этот тон? - шагнув к Петерсу, вкрадчиво спросил Сабанеев. - Зачем понапрасну вы начинаете собачиться из - за пустяка, тем самым осложняя дело, и без того достаточно, э - э, сложное, где - то, в чем - то?
   Следователь молча переглянулся с Сабанеевым, тот еле заметно кивнул, молча пошевелил губами. Казалось, он проговорил какие - то неуслышанные Петерсом слова. Следователь открыл служебный портфель, переложил походную, с позолотой, чернильницу, достал аккуратную синюю картонную папку - "дело об обнаружении трупа", и демонстративно медленно вручил ее Карлу Ивановичу. Петерс бегло пролистал папку. В ней, среди бумаг - обычный протокол места происшествия. В протоколе методично было описано положение рук, ног, туловища и прочая неизбежная формалистика. С такой же педантичностью перечислены немногие вещи, оказавшиеся в карманах мертвого чиновника.
  -Прекрасно составлено. И слава богу. - сказал Петерс и пристально посмотрел на Сабанеева.
  -Сарказм...Чувствую сарказм...Камень в огород прокуратуры. - констатировал Сабанеев. - Но тут скажу вам, чья бы корова мычала...В вашем департаменте бардак творится.
  -Знаю, знаю. Полицию в чем только не винят, чего только не говорят. - ответил Петерс. - И взяточники мы, и лентяи, и пьяницы горькие. Еще говорят, особливо про нас, про сыскных, что мы с уголовными вась - вась, спелись с ворами и налетчиками. Знаю...
   И Карл Иванович ласково улыбнулся, да так, что мороз по коже прошел у Сабанеева от той улыбочки. Словно не с человеком дело имел, а с хитрой машинкой, где каждый винтик смазан и все механизмы - шестеренки притерты друг к другу. С такой улыбкой можно и нож под ребра всадить...
  -Любители захватывающих детективных историй будут разочарованы - наш покойник - самоубийца. - сухо сказал Геттель, не глядя в глаза Петерсу. - Тело обнаружено полицией в трех саженях от берега, в пруду. Окоченевший труп плавал на мелководье лицом ко дну. Никаких следов насильственной смерти. На строгом темно - синем костюме нет никаких следов беспорядка. Даже узел галстука затянут безупречно.
  -Сомнения имеете, Карл Иванович? - Сабанеев позволил себе язвительную усмешку. - Излагайте сомнения свои...
  -У нас пустяков, к сожалению, не бывает. - вздохнул Петерс. - У меня никакой романтики и детективного интереса в помине нет. Есть служба, за которую я несу ответственность. Рядовой налет шпаны на квартиру или убийство с целью ограбления подчас могут оказаться нитью к опаснейшему преступлению. Случается и наоборот. Первоначальные материалы заставляют насторожиться, заподозрить хорошо организованную группу, а на поверку оказывается - элементарнейшая уголовщина.
  -Не наигрались в Шерлока Холмса, Карл Иванович? - с легкой издевочкой спросил Сабанеев.
  -Игра в Шерлока Холмс или Ната Пинкертона, родной мой, мне боком выходит. - Петерс ребром ладони провел по горлу. - Она у меня тут сидит!
  -Полагаю, что и вы обеспокоены этим происшествием? - спросил прокурорский недовольным тоном.
  -Обеспокоен, как же без этого?
  -Поражаюсь способности вашего ведомства выискивать в ерунде душещипательность. Дело же не стоит выеденного яйца.
  -По службе полагается.
  -Ну вот, махина государева сыска завертела свои жернова. - засмеялся прокурор. - Что рассчитываете высосать?
  -Знаете, у персов есть поговорка: "Дурак говорит, мудрец думает". - усмехнувшись, ответил Петерс.
   Он выразительно посмотрел на часы - давая понять, что у него есть более важные дела, чем разговор о вещах, уже известных. Перешёл Карл Иванович в категорию слышавшего. Да и то вполуха, а потому ни соглашаться, ни уж тем более разделять высказанное прокурором, он никак не мог.
  -Вы уже столько намолчали, лет на десять, наверное, мудрее стали. - тотчас парировал Сабанеев. - Теперь скажите что - нибудь, дайте установку. - и добавил издевательски. - Я всегда верил в свежесть реакций и наблюдений профессионалов.
  -Ждете от меня установок? - спросил Петерс, пропустив, или сделав вид, что пропустил колкость Сабанеева мимо ушей. - Но я никаких установок не даю. Я только обмениваюсь мнениями, господа. А установки - это по по вашей части, господин прокурор. Верю, что вы обеспечите тесное взаимодействие с органами сыска, мы ведь тоже бросили на это дело лучшие силы.
  -Вас не разберешь, хвалите вы или смеетесь. - обидчиво ответил Сабанеев
  -Господь с вами! - вскинулся Петерс. - Да где же смех? Я всегда от души говорю: что на уме, то и на языке у меня. Я человек простой.
  -У следствия имеются многочисленные данные, благодаря которым нетрудно восстановить обстоятельства драмы. - веско сказал следователь.
  -Ишь ты - подишь ты... - вяло отозвался на это Карл Иванович. - При первичном осмотре места происшествия ничего решить нельзя.
  -Дальнейшее следствие ответит на все вопросы.
  -Что ж, пойду пошепчусь с местным Пинкертоном... - бросил Петерс рассеянно и добавил небрежно. - А потом мы еще раз, наново, осмотрим место происшествия. Не возражаете? Личная заинтересованность всегда лучше того, когда по казенной надобности номер отрабатывают. Станислава Станиславовна, есть еще что - нибудь интересное?
  -Практически ничего. По берегу, у самой воды, и возле автомобиля имеются следы.
  -Чьи? Покойного?
  -Не его одного.
  -Ну, так наследили поди, успели.
  -От женской фасонной обуви. Размер тридцать седьмой. Следы свежие. Слепки я сделала.
  -След женской туфельки? - Петерс покачал головой. - И все?
  -Еще автомобильные следы. Свежие. У самой воды. По всей видимости автомобиль приехал со стороны дач. И туда же он уехал. Стояла машина недолго, след протектора не оплыл, очень четкий. Пока это все. - невозмутимо ответила Обольянинова.
   Петерс покосился на помощника участкового пристава. Тот стоял у "фиата": в форменном пальто и форменной фуражке набекрень, с бакенбардами на плечах, в пенснэ, с ноздрями как у селедки...Егоров выглядел как эффектный служака, да к тому же, тотчас предположил Карл Иванович, наверняка серцеед - горничные все от него без ума. Петерс зашагал к нему, на ходу сыпал вертевшемуся рядом сыскному агенту указания - основательно все еще раз обыскать кругом; носом рыть, искать очевидцев, свидетелей; искать следы. Словом, надобно было идти по горячим следам.
  -Карл Иванович, кому поручите работу по установлению всей картины происшедшего? - бросил ему в спину Сабанеев.
   Как бы на секунду отвлёкшись на лёгкий шум за спиной, Карл Иванович остановился, повернул голову в сторону, чуть - чуть, ну совсем незаметно:
  -Намеренно избегаете говорить - "место происшествия"? Вам ли не знать, что по сложившейся следственной практике факт обнаружения трупа человека рассматривается как происшествие? Место обнаружения трупа всегда считается местом происшествия.
  -Спасибо, что напомнили.
  -Кстати, я получил распоряжение взять это дело под свой личный контроль. - сказал Петерс и оборотился к сыскному агенту. - Ну?
  -Что, ну? - отозвался Гавриков и, предчувствуя нелегкую задачу, тупо уставился в землю.
  -Не нукай! Тут тебе лошадей нет!
   Где - то вдалеке пьяненько запели, загнусавили:
   "Едет, едет Вандер, Вандер,
   Его встретим веселей,
   Из лакеев он английских
   Всем лакеям он лакей".
   Петерс ощутил тревогу и сомнение. По всему телу пробежал неприятный холодок: верный признак скорых неприятностей, томление неизвестно откуда взявшегося предчувствия, беспокойство. Как собака, нюхом он ощутил, что неспроста возникла тревога. Что - то должно произойти, что - то должно было случиться. Или уже случилось.
  ======================================================================
  не причисляемого к Тридцати родовитейшим,* - Тридцать родовитейших старобоярских фамилий России имели почти безусловное право и особые привилегии при дворе, в знак традиции соблюдения знатности происхождения и влиятельности. Это Долгоруковы, Барятинские, Лопухины, Хитрово, Ромодановские, Куракины, Воротынские, Голицыны, Мстиславские, Морозовы, Одоевские, Пронские, Романовы, Темкины - Ростовские, Буйносовы - Ростовские, Репнины, Трубецкие, Урусовы, Хованские, Вельяминовы, Сабуровы, Салтыковы, Воронцовы, Бутурлины, Черкасские, Шеины, Оболенские, Шуйские, Стрешневы и Шереметевы
  
  с генеральскими петлицами на форменной "осиновой" шинели,** - "осиновый", т. е. бледно - зеленый цвет.
  
  Суббота. В лето 7434 - го года, месяца ноября в 15 - й день (15 - е ноября 1925 - го года). Седмица 25 - я по Пятидесятнице, Глас седьмый. Начало Рождественского поста.
  Москва. Сокольнический парк. Большой Олений пруд.
  
   Тяжеловесный лицом, медлительный, любивший все взвешивать без горячки, но основательно, чем иногда раздражал и начальство и подчиненных, помощник участкового пристава Егоров представился Петерсу не сразу, а выдержав продолжительную паузу:
  -С кем имею честь?
  -Недавно, что ли, служите? - чуть насмешливо поинтересовался Карл Иванович, и добавил негромко, буднично. - Начальство, хоть и не непосредственное, нужно знать в лицо.
   Однако помощник частного пристава не заробел:
  -Документ извольте предъявить...
  -Экий вы...Прошу...И верно, понимаю, знать меня откуда вы можете? Московская сыскная полиция...Петерс, Карл Иванович...
   Он улыбнулся приветливо и радушно, протянул документ и сразу же протянул руку для рукопожатия. Его рукопожатие было крепким, сердечным и дружеским, его улыбка - неотразимо благожелательной, приветливой и радушной, вот только лицо было усталое. Он снова оглядел полицейского, и по всей видимости остался доволен.
  -Егоров, Леонтий Андреевич...Помощник участкового пристава Четвертого Мещанского полицейского участка Сокольнической полицейской части. Здравия желаю, ваше превосходительство.
  -Побеседуем?
  -Как прикажете.
   Егоров явно не хотел разговаривать с Петерсом. Это старый сыскарь понял. И напрягся.
  -Стало быть, это у вас на участке утопленника обнаружили?
  -Точно так. У меня в участке много чего обнаруживается, ваше превосходительство. - степенно ответил Егоров. - В попечении еще Сокольнический парк, как - никак. Работы по горло. Работаешь и днем и ночью, и утром и вечером. И за тем наблюдай и за этим. И везде я виноват. За все с нашего брата взыскивают.
  -Ну, дык и утопленник у вас не простой, а непростой? - со значением сказал Петерс.
  -Точно так. В парке всякого с избытком, простого, непростого...Давеча вот чей - то сенбернар ни с того ни с сего вскочил и укусил барышню, а барышня та - не фабричная девка, а полковничья дочь. Производи, стало быть, Егоров, дознание: чья собака и не бешеная ли, и первый ли это случай нападения на прохожих.
  -Тело в пруду...Кто обнаружил?
   Последовала длинная - предлинная пауза. Петерс терпеливо ждал, в этом отношении он был самый настоящий прибалт, медлительный герой анекдотов.
  -Околоточный надзиратель Мякинин. Во время обхода околотка.
  -Кому - нибудь еще вы докладывали о произошедшем? - поинтересовался Петерс.
   Егоров снова помедлил с ответом. Не помогал, а искал выгодный для себя ответ. Соображал.
  -Доложено участковому приставу Кноррингу. Он и посоветовал мне немедленно снестись с Департаментом полиции.
  -Хорошо, что вы решили сначала посоветоваться. - осторожно, с одобрения, начал Петерс. - Весьма толково поступили.
  -Ничего не попишешь, - просто ответил Егоров, - неписанная субординация, с ней всегда следует считаться.
  -А где он сам - то, пристав ваш?
  -Болен. Подагра.
  -Кнорринг, говорите, фамилия пристава? Слыхивал. Знаю. Наш полицейский мир, оказывается, весьма мал и тесен: то с одним встречался, то с другим водку пил.
   "Ишь ты!" - подумал про себя Егоров. - "Слыхивал! Знает!". Участкового пристава Кнорринга в Москве всякий знает.
   И Карл Иванович Кнорринга знал. Знал, что тот всегда отличался чрезмерной осторожностью. Он был трусоват, на взгляд Петерса, хотя несомненно умен и дальновиден. У него не было достаточной широты государственного взгляда, педант, немец, риск для него - страшное слово. Но тут даже он догадался, что дело государево.
  -Пристав Кнорринг знает, как работает департамент, ваше превосходительство - все будет держаться в строжайшем секрете. - заступаясь за свое начальство, сказал Егоров.
  -Безопасность - дело серьезное. - сказал Петерс с неожиданной строгостью. - А секретность - самое элементарное требование в нашей службе.
  -Знаете, ваше превосходительство, секретность, особливо чрезмерная, может подвести. - подобие улыбки мелькнуло на лице полицейского чина. - И вас и нас приучили обо всем думать с позиции государственных интересов. Эдак недалеко до паранойи.
  -Вы, Леонтий Андреевич, мне нравитесь все больше и больше. - неожиданно сказал Петерс. - В наше время не так часто можно встретить человека, да в службе государевой, да со своим мнением и независимостью в суждениях и взглядах, не тушующегося перед начальством. Я на государевой службе давно. Двадцать лет в сыске. На моих глазах он вырос в солидное учреждение. То, что так горячо любимые всеми нами должностные лица называют государственными интересами, на самом деле - местечковые свары, местнические интриги. Местничество черт знает, когда отменили, искоренили. А вот поди ж ты: по - прежнему норовят друг другу показать, кто на стенку, простите великодушно, выше писает. Да, вам близки государственные интересы, мне - тоже. Ну - с, приступим...Рассказывайте, что и как...
   Помощник участкового пристава кратко изложил, что и как.
  -Что предприняли, какие меры?
  -Приказал выловить тело. Это во - первых. Во - вторых выставил пост. В - третьих, сообщил куда следует. Старший врач московской полиции, эксперт, дежурный судебный следователь и сыскные, должно быть, уже выехали на место. Все ж таки воскресенье, самое утро. Сами понимаете, ваше высокопревосходительство, из постелей их вытаскивать, верно, пришлось...
  -Понимать - то понимаю. - вздохнул Карл Иванович. - Такая теперь кутерьма начнется. Тут бы не одно место расчесывать по укоренившейся российской привычке, а расторопность завидную проявить. Чуточку бы больше ответственности.
  -Мое счастье в том, что я прагматик, ваше превосходительство. - спокойно ответил Егоров. - Сознание и воля мои ограничены.
  -Не творите словоблудие.
  -Какое уж словоблудие? Словоблудием я в официальных документах занимаюсь, в рапортичках речевыми оборотами расцвечиваю: "Я, такой - то, проходя по вверенному мне участку и имея неустанное наблюдение, чтобы все обстояло благополучно, принял энергичные меры". А сейчас я о другом. Воля расшатана. Такое шатание без следа не проходит.
  -Ишь вы какой! Штучка! И не боитесь такое говорить мне!
  -Я - то, что, ваше превосходительство? Живу с воздержанием, кротостью, смирением, братолюбием, как "Домострой" учит.
  -Хотите унаследовать жизнь вечную? - спросил старый сыскарь. - Ну - ну...Вы, случаем, не по протекции?
  -Какое там! - Леонтий Андреевич махнул рукой.
   Петерс прищурился: со стороны было видно, что Егоров, рано располневший мужчина, обрел свое достойное место и вполне доволен своим положением, твердо знает, что выше нынешнего положения ему не прыгнуть, в начальники не выбиться и тянуть лямку он будет до самого пенсиона. Настоящая жизнь проскальзывала мимо него, раздувала ноздри где - то рядом, а его существование было таким, что до тошноты не хотелось задумываться.
  -Не пугайтесь, сейчас я впаду в гражданскую скорбь и буду сетовать на то, что на Руси чересчур большое значение имеет происхождение и протекция. Служишь, трубишь? Верой и правдой на одном стуле сидишь, а приходит какой - нибудь хан Брысь - Нахичеваньский, глядь - и переплюнул всех. Нету бабушки, нету тетушки - и не родись лучше!
  -Не по протекции, исключительно, полагаю, по своим заслугам. - Егоров смотрел на Петерса спокойно, открыто, без боязни.
   Служба в полиции Леонтия Андреевича не сильно тяготила. Обязанности были простыми и понятными: следить за порядком, ловить шушеру. Убийства случались, чаще бывали драки и поножовщина, но за редким исключением происходили они у всех на глазах, и свидетелей хватало, и раскрывались такие преступления по "горячим следам", быстро. Была, конечно нервотрепка, но Егоров старался не жаловаться, тянул лямку старательно и честно.
  -Действительную служили?
  -Меня ведь с четвертого курса из университета вытурили, за неблагонадежность.
  -Даже так? А учились где?
  -В "Кадашах",* на юридическом. Но пришлось идти служить в армию, в вольные лесные стрелки...
  -Вижу, в егерях изволили служить?
  -Точно так. В Двадцать Седьмом егерском Ладожском полку...
  -Впечатляюще. - произнес Петерс. - Нет, правда, я сейчас совершенно искренен...
   ...Из поколения в поколение Приладожье поставляло профессиональных солдат: ладожских егерей, охотников, лесных стрелков. Ладожский регулярный полк, впервые образованный в 1635 - м году, нередко становился одним из тех, кто вносил решающий вклад в победу русского оружия. Ладожский полк обрел в русской армии особый статус: вольных лесных стрелков. Они сами выбирали удобную позицию, - хоть на дереве, хоть за скалой, - и вели оттуда, на свой страх и риск меткий, жестокий, прицельный огонь.
  -Так вы лихо закручиваете, Леонтий Андреевич, что ни с какой стороны к вам не подступишься. - моргнул Петерс, и с откровенным интересом уставился на Егорова: на его служебном кителе он давно заметил знак отличия - "Ледяной поход"; исключительно редкий, штучный, вдобавок - номерной. - В лапландской кампании участвовали?
  -Точно так...
   ...Лапландская война или "Лапландская кампания", случившаяся во время Большой Коалиционной войны, стала первым серьезным военным столкновением между Россией и Швецией после более чем столетнего перерыва. Кампания продолжалась сто пять дней, она больше походила на удивительные и опасные северные гонки, о которых очень хорошо написал когда - то американский писатель и журналист Джек Лондон. Русские и шведы отправили свои войска в некоторые пункты и местности Лапландии. Периодически вспыхивали эпические схватки в тундре, перестрелки в буранах, в метелях, на собачьих упряжках; были даже атаки в конно - оленьем строю...Олени спасали каждый день. На нартах подвозили снаряжение, провиант, боевые припасы, эвакуировали раненных и обмороженных. Русские первыми сформировали олене - лыжные отряды, а под конец войны развернули в Лапландии, в Саамской тундре, целую олене - лыжную стрелковую бригаду. Отряды эти наносили внезапные удары, ходили в разведку, проникали до самого Ботнического залива...Лапландская война породила песни, фольклорные зарисовки, легенды...
   ...Ладожский полк отличился в самом эпичном столкновении той войны, собственно, ее и закончившем: в сражении за Кюмень - город, старенькую крепость, с сухопутного пути прикрывавшую "Королевскую дорогу" и шведский укрепленный порт Роченсальм на берегах Финского залива. Преодолев за шестнадцать часов пятьдесят верст по колено в воде по мартовскому Финскому заливу, в пять часов утра, ладожцы подошли к Кюмень - городу, что на острове Кюменсаар, и в полуверсте от него встали на привал. Через три часа был отдан приказ о фронтальной атаке крепости. Однако солдаты не реагировали ни на приказы, ни на огонь шведов; они засыпали на ходу, в ледяной воде, покрывшей лед. В полдень, прикрываясь дымовой завесой, к шведам из Роченсальма подошло подкрепление, и тотчас началась контратака. Ладожцы стали отступать. Командир полка решил отвести людей, дать им отдохнуть, а с наступлением темноты атаку повторить. Однако вскоре пошел дождь, который продолжался четыре с лишним часа. Люди промокли до последней нитки, они вторые сутки были без пищи и сна. Усталые солдаты падали в воду и засыпали. Требовались усилия, чтобы поднять стрелков, и они были воистину нечеловеческими. В конце концов командир ладожцев сумел - таки поднять полк. Услышав запах кухни и тепла печей, стрелки остервенело бросились в атаку. Пленных, разумеется, не было, - всех шведов вырезали в Кюмень - городе до последнего человека. За отличие знак "Ледяного похода" был вручен тысяче ста двенадцати офицерам и нижним чинам Ладожского полка...
  -Да - с...Похвально. Достойно. А то у нас некоторые служилые люди предпочитают придерживаться правила: "Дай бог великому государю служить, а сабли из ножен не вынимать"...
  Неожиданно Егоров продекламировал:
   "Томишься в зале ты
   Ненужной верой,
   И чувства залиты
   Тоскою серой".
  -Любите стихи? - спросил Петерс.
  -Ежедневное чтение стихов столь же полезно для ума, как гимнастика для тела.
  -Поэт неплохой, но вот удивительно, что книжку таким диким способом издает - на гектографе...Поэт, не нашедший типографии, в наше время не поэт. Как и артист, не нашедший подмостков, не артист.
  -Я где - то читал, или слышал где - то, что процесс стихосложения не только приносит радость, но и значительно повышает самооценку. - ответил Егоров.
  -На диво вы служака. - сказал Петерс. - Натура у вас, как я убедился, действительно разносторонняя.
  -Ваше превосходительство, что вы имеете в виду? - насторожившись, несколько торопливее, чем полагалось, спросил помощник участкового пристава.
  -Вы все же немного наивны.
  -Это устранимо, полагаю.
  -Друзей у вас много?
  -Пожалуй, нет, - ответил Егоров медленно. - Ни по сути, ни по содержанию. Без друзей легче живется.
  -А вы человек, подающий большие надежды. - усмешливо произнес Карл Иванович и добавил. - Талант.
  -Талант, ежели верить одному скрипачу - есть великая посредственность. - тотчас парировал помощник участкового пристава Егоров. - А гений - величайшая.
  -Палец вам в рот не клади... - еще в начале разговора Карл Иванович решил, что помощник участкового пристава неглуп и ухо с ним нужно держать востро, потом понял, что такая характеристика не слишком точна - в убегающих глазах Егорова ощущалась не простая недоговоренность, а предусмотрительная обдуманность ответов. - Уверен, вы из тех, кто умеет считать на три хода вперед, как шахматный гений, гроссмейстер Алехин. Кстати, готов доказать, что все победы Алехина - результат его способности считать и просчитывать. На фоне вековечного российского разгильдяйства эта способность уникальна. Да вы кладезь просто. Находка. И службу несете, как следует и далеко за полночь, и до утра. Трудолюбивы, стало быть...Хотя до Густава Флобера вам далеко. Вы, кстати, знаете, как он работал? В пору работы над романом "Госпожа Бовари" Гюстав Флобер обычно придерживался следующего распорядка дня: сон с четырех до десяти утра. С десяти до полудня он просматривал газеты, корреспонденцию, выпивал стакан холодной воды, принимал горячую ванну и беседовал с маменькой. - генерал сказал это так весело и добродушно, что Егоров не выдержал, улыбнулся.
  -С маменькой...
  -Что? Не расслышал...
  -Я говорю, это так мило - беседовал с маменькой...
  -А? Да...Так вот. В полдень Флобер слегка перекусывал и выпивал чашку горячего шоколада. Затем следовала часовая прогулка, и ещё в течение часа Флобер давал уроки. С трех дня до семи вечера писатель читал. Ещё два с половиной часа уходили на ужин и разговоры с маменькой. Наконец, в половине десятого вечера писатель садился непосредственно за свою литературную работу, которая продолжалась пять с половиной часов, до четырех до утра. Такого распорядка Гюстав Флобер придерживался на протяжении пяти лет, пока шла работа над романом "Госпожа Бовари".
  -Ваше превосходительство, откуда у вас столь глубокие знания о Флобере? - спросил Егоров.
  -Увлекался им в свое время, интересовался творчеством. Ну да ладно, черт с ним, с Флобером! Время идет, время капает...Зубки вы показали, верно. Но умно ли сие?
  -Ежели хотите от волков уберечься, ищеек следует беречь, даже охранять, след им показывать, а не помоями поливать, ваше превосходительство. Иначе останетесь с волками нос к носу, а волки сильнее, стаями держатся.
  -Очень вы интересный чин. - усмехнулся Петерс. - В Москве настоящих интеллектуалов не осталось. Ну, почти не осталось. У них здесь нет времени стать настоящими: много ходят, много говорят, много буянят, думают же мало. Во Владимире, в Киеве, в Ярославле - там, в тихом омуте, черти сидят, тихо копят, по крупинке знание собирают, тяжелое русское знание, когда в одном рту необходимо для холодной истины жевать Восток и Запад. Там для нас настоящая опасность...
  -Вы же хотели услышать от меня правду, а не заверение в верноподданнических чувствах?
  -Разумеется. Но может, вы все - таки ленивы? Хотя не очень - то вы на лентяя похожи. Устали вы, понимаю. - мягким, успокаивающим голосом сказал Петерс. - Но что делать? Служба бешено изнашивает нас всех. А передышки мы позволить себе не имеем права. В нашей службе, к сожалению, мы пустяками не занимаемся. Лень на службе - это из ряда вон выходящее явление.
  -Однако, есть еще мнение, что лень служит стимулом всех нововведений, облегчающих труд, и потому является "истинной матерью изобретений". - спокойно ответил Егоров. - Слышали об английском мальчике Хемфри Поттере?
  -Нет.
  -Поттер был приставлен к машине Ньюкомена, чтобы следить за давлением пара. Ему надоело скучное занятие, и однажды он прицепил веревочку от крана, выпускающего пар, к балансиру. Так был создан первый в мире автоматический клапан. - пояснил Егоров.
  -Кутерьмы и возни будет много. - сказал Петерс. - Поэтому мне хотелось с этой минуты быть полностью в курсе происшедшего. Раньше всех. Вы меня поняли? Не желаете ли папироску?
  -Желаю.
   Предложенную папиросу помощник участкового пристава взял правой рукой.
  -Вы случаем не из тех, что старых религиозных постулатов придерживается? - спросил Петерс. - Смотрю, берете правой рукой...
  -Все с левой стороны имеет отношение к нечистому. - очень серьезно ответил Егоров, протягивая Петерсу сжатую в кулак левую руку....
  ======================================================================
  -В "Кадашах",* - "Кадаши" - Московский университет, расположенный в Замоскворечье, в бывшей Кадашевской слободе. "Кадаши" - это, конечно, не Итон в Англии, но тоже почти государство в государстве. Старейший университет России. Выпускник "Кадашей" становится прежде всего питомцем университета, и только потом - подданным государя российского. В годы учебы там студент имеет значительно больше возможностей для расширения своего кругозора, преподавание ведется на самом высоком уровне.
  
   Глава Третья.
   Предварительные наметки.
  
  Суббота. В лето 7434 - го года, месяца ноября в 15 - й день (15 - е ноября 1925 - го года). Седмица 25 - я по Пятидесятнице, Глас седьмый. Начало Рождественского поста.
  Москва. Сокольники. Большой Олений пруд.
  
   ...Утро выходило скверным. Следователь дописал постановление, и в утренней осенней тишине слышно было, как в последний раз скрипит "вечное перо" по бумаге. Подошли, опасливо покашливая и оглядываясь, санитары в осенних тулупчиках с носилками - Стомонякова они, по всей видимости, считали умершим "неправильной смертью": к таковым спокон веку относились самоубийцы; люди, скончавшиеся при неизвестных обстоятельствах - например, убитые, утопленники, замёрзшие на улице; пропойцы; некрещёные покойники, в том числе младенцы, убитые своими матерями; умершие без покаяния; неопознанные покойники. Невежественные суеверные люди считали, что на таких мертвецах лежит грех, а поэтому их "земля не примет". Один из санитаров тотчас выдернул откуда - то из - под тулупчика пачку папирос "Север" и нервно закурил, отстраняясь от ветра, дождя и Петерса, узкими ладошками защищая огонь.
   Карл Иванович покосился на мортусов.* Те находились не в самом благодушном настроении, глаза у них блестели.
  -Ну, чего вы тут торчите? Грузите, сказано же вам! - вдруг озлился Петерс, всем телом поворачиваясь к санитарам. - Нечего столбами тут стоять, мешаете только. Я вас встряхну, как молдованин свитку, чтобы пыль вытрусилась!
   Куривший санитар резким ожесточенным движением откинул папиросу.
  -Эх, ма...Русский Филат завсегда виноват... - пробурчал он, но Петерс тотчас прикрикнул на него:
  -А ну, поговори мне тут!
   Мортусы перевалили труп на носилки и понесли в карету скорой помощи. Петерс несколько мгновений смотрел им вслед.
   Когда тело Стомонякова отправили в морг, городовые свернули переносные лампы, уехали с места происшествия врач и судмедэксперт, генерал Брюханов взял Петерса под локоток, повел его в сторону от пруда, при этом он старался выглядеть как можно более искренним, но получалось это у него плохо. Лаврентий Ксенофонтович, видимо, и сам это понял, и замолчал, остановившись.
   Сегодня Брюханов, несмотря на свое крестьянское происхождение, был изящен: в хорошо скроенном пальто, при галстуке, повязанном "виндзорским узлом", баснословно, сумасшедше дорогущем. Он был поджар, ослепительно улыбчив, однако потрепанный, облезлый кожаный портфель в руке, совершенно не контрастировал с "сэлфриджской" внешностью генерала.
   Портфель и в самом деле выглядел удручающе. Местами кожа на нем отслоилась и смотрелась так, будто портфель только что драли бродячие собаки. Портфель был дорог генералу Брюханову прежде всего как талисман, служивший ему верой и правдой уже больше десяти лет, и как память о блестяще проведенной в свое время разведывательной операции по изъятию некоторых важных бумаг Жана Дельпэ де Бре, французского аристократа из знатного рода Монморанси, давшего Франции двенадцать маршалов и коннентаблей, промотавшего состояние своей первой жены, считавшейся когда - то самой богатой невестой в Париже, и перебивавшегося случайными куртажами, банковским посредничеством и элитным сводничеством.
  Слухи о сексуальных оргиях в его салоне в Париже поражали воображение, французские газеты в смущении отказывались сообщать какие - либо подробности происходившего (будто бы участниками "вечеринок", помимо французских высокопоставленных особ, были министр иностранных дел Польши князь Сапега, британский газетный магнат лорд Ротермир, леди Хьюстон - снобистская, эксцентричная миллионерша с крайне правыми взглядами, королевский конюший Миткалф, леди Синтия Керзон, советник Арнольд Лиз, известный ловелас и серцеед, большой болтун, любивший поразмышлять о том, что внешняя политика Великобритании выглядит парализованной, сэр Роберт Брюс Локхарт, бывший посланник в Стокгольме, один действующий министр и, о Боже!, кто - то из Виндзоров). Лорд Ротермир, любивший красивых женщин (увы, не в силах при этом похвастаться особым успехом), хорошие сигары и политическое вмешательство, после вечеринок у де Бре пребывал несколько времени в благостной прострации и даже забросил дела своей газетной империи...
   Сто восемнадцать документов о личных и доверительных отношениях де Бре с рядом высокопоставленных лиц Франции и Великобритании были благополучно изъяты Брюхановым, погружены в портфель и вывезены. Неизвестно, как он сделал прощальное "au revoir"** Парижу и вывозил эти бумаги из Франции. Говорили, что для этой цели был зафрахтован германский дирижабль. Факт, однако, остался фактом - бумаги исчезли бесследно, а глава французской политической контрразведки Анри Дантенвилль, так и не успевший снять копии с ценных бумаг, и министр внутренних дел Маршан подали, один за другим, в отставку, официальный Париж со сдержанной яростью пытался смягчить эффект от "дела с портфелем", и через шесть дней машина правосудия Франции окончательно застопорилась.
  -Завтра, вернее, уже сегодня, известие, полученное по телефонным линиям и подхваченное газетами и радиостанциями, всколыхнет столицу. - сказал Петерс. - Но оно, однако, не вызовет политического потрясения.
  -Или, скажем так: оно не должно вызвать. - ответил Брюханов.
   Петерс догадывался, что Брюханов был чужд сомнениям и интеллигентскому, как он не раз презрительно оценивал это явление, самоисследованию. Он знал твердо, чего хочет и что может в настоящий момент. Этому, несомненно, способствовали, по мнению Петерса, по крайней мере, три обстоятельства: происхождение, кровь и крестьянское прошлое.
  -Впрочем, насчет потрясений и я не знаю, но то, что смерть этого чиновника породит множество противоречивых обвинений и версий, подогревающих любопытство, не сомневаюсь. - раздумчиво, медленно проговорил Брюханов.
  -Немудрено. - Петерс пожал плечами. - Когда чиновник Дворцового ведомства кончает жизнь самоубийством - это все - таки представляет проблему.
  -Криминал исключаете? - спросил Брюханов.
  -У Стомонякова все на месте: часы, портсигар золотой, бумажник, деньги, кольцо обручальное. Вряд ли это было ограбление.
  -А что - нибудь экзотическое? Например, женщина?
  -Что женщина?
  -У французской полиции выработалось правило во всяком преступлении "Cherchez la femme!",*** ибо женщина в значительном большинстве случаев является той исходной точкой, откуда исходят нити зла. Вот я и спрашиваю: версию про женщину, падшую женщину, или девочку, от которой чернилами пахнет и панталончики падают, предполагаете?
  -Вряд ли.
  -Самоутопление, полагаете?
  -Полагаю. - с заминкой ответил Петерс. - Пока в это сложно поверить, но давайте мы будем опираться на факты. Ничего в этом деле не указывает на наличие состава преступления. Первоначальное полицейское расследование покажет, что смерть была вызвана утоплением.
   Последняя фраза далась Карлу Ивановичу с видимым трудом. Брюханов глядел на старого сыскаря с сочувствием. Почувствовав на себе его взгляд, Петерс встряхнулся, приосанился.
  -Разглядываете?
  -Не без этого.
  -Само по себе мертвое тело вовсе не означало преступления. Все подозрительные случаи смерти полиция расследует в официальном порядке, и зачастую оказывается, что она имеет естественный характер или речь идет о несчастном случае или самоубийстве.
  -Закурим еще по одной? Под дымок и разговор вкуснее выйдет, не так ли?
  -Безусловно. Однако, я не буду. Курево это и...Нервишки, знаете ли...Стал подмечать, что устаю жутко.
  -Отдыхать все же надо, дорогой Карл Иванович. Наша служба нуждается в людях здоровых, с крепкими нервами. Итак, тихое дело и ни одной приличной версии?
  -Ну, почему же? Одна версия, версия самоубийства, у следствия есть. - возразил Петерс.
  -На ней бы и остановиться, не правда ли, Карл Иванович?
  -Я никак не могу привыкнуть к тому, что у вас в Гохране распоряжения и приказы отдаются не открытым текстом, а витиевато, при помощи намеков, игры слов и двусмысленностей. - сказал Петерс. - Оно и понятно, всякий выгадывает и тянет свое, всякий занят собственным делом...
  -У всякого потаенного на душе и в мыслях хватает..."С ношей тащится букашка, за медком летит пчела"...
  -Разговоры с вашим братом все время мне напоминают ребус или кроссворд, как в смешном журнале "Будильник".
  -Карл Иванович, в смешном журнале "Будильник" все больше смеются над тещами, над кухарками, над купчишками мелкой руки и незадачливыми слесарями. - ответил Брюханов. - А у нашего, как вы изволили только что выразиться, брата, дела выходят не сильно веселые. Карл Иванович, глянул я на вас давеча и самого озор берет - уж как вы зыркнули на этого, облезлого, с физиономией непроспавшегося "фитиля" - запивохи, что трется около Сабанеева.
  -Вы про следователя, что ли?
  -Про него, про него. - закивал головой генерал Брюханов. - Про окружного судебного следователя по фамилии Геттель. Из немцев он или?
  -Остзеейский.
  -Курляндец? То - то и он на вас волком зыркает. Земляк...Не любите немчуру?
  -Вы знаете, я ведь тоже из незнатных. Тоже из крестьян. Сын латышского крестьянина. А что есть для немца, немецкого барона латыш? Для немца, для остзейца всякий латыш есть скот, свинья, навоз. Да и русский для немца то же самое. Когда латыш - крестьянин, даже не батрак, а свободный крестьянин, приходил в дом к немецкому барону, к помещику, он должен был ему руку целовать. И он не смел говорить с ним по - немецки, потому что это есть господский язык и будет позор, если им будет говорить мужик, латыш.
  -Вижу, крепко вы курляндскую кровь не любите.
  -Крепко. Ничего хорошего от немца не жди. У нас, у латышей, так поется:
   Все вились поблизости
   Два залетных сокола
   И во льну сграбастали
   Нашу куропаточку.
  -Понимаю. - деловито покивал головой Брюханов. - В Курляндии**** всего три категории подданных: русские шпионы, английские шпионы и все остальные шпионы. Анекдот слышали? Стало быть, в мировом суде разбирается дело. Судья спрашивает обвиняемого: "Такой - то и такой - то, вы обвиняетесь в том, что вследствие ссоры с соседом вашим, немцем Шмидтом, назвали свою собаку его фамилией и назло ему то и дело зовете с добавлением разных прозвищ". А обвиняемый судье в ответ: "Извините, господин судья, но тут фокус. Спору нет, собаку свою я так и назвал, но мой сосед Шмит, пишется через "т". А моя собака Шмидт пишется через "д", а это большая разница".
  -Смешно.
  -У меня секретарь - настоящая немка, фрау. Фрау Вольпе из Кенигсберга. Что поразительно - она носит английское. Пенснэ без ободков, на английский манер, и лайковые, до локтей, перчатки...Знаете, мне не понравилась уверенность следователя. Геттель...
  -Сидит в кабинете, бумажки пишет, протоколы заполняет, но считает, что главнее его никого нет на свете. - проворчал Карл Иванович. - Он, похоже, жеребец дурковатый. Но опасный. Хотя...времена нынче такие, что базар цену диктует. На что спрос, на то и цена. А вам он как показался?
  -Он три дня кряду пьянствовал. - буркнул осведомленный Брюханов (и когда успевал все узнать, не сходя с места?), - К трезвому к нему не подступишься: педант и пунктуален, всю юридическую тарабарщину знает отменно. Одно слово - немец. Но когда под мухой - очень даже, знаете, и человек. Не без таланта. Было время, до женской части падок, но теперь поостыл. Только горькой упражняется. С винта срываться стал часто. Просохнет маленько и снова человек. Взяток он не берет, о деньгах, о личной выгоде никогда не думал, но говорил так: "Там, где деньги, там дьявол. Родина требует себе служения настолько жертвенно чистого, что малейшая мысль о личной выгоде омрачает душу и парализует работу". Каково? Между прочим, этот Геттель в принципе следствие может заканчивать и дело закрывать, а он отсюда сразу на вскрытие поедет. Здесь недалеко, в Екатерининскую больницу, что на Матросской Тишине. Пешком пройти всего - ничего. При исследовании трупа в морге имеет право присутствовать следователь или по его поручению другое лицо, участвующее в работе по делу.
  -Знаю.
  -К сожалению, этим своим правом следователи не пользуются даже в случаях сложных убийств, не говоря уже о более простых.
  -Но почему сегодня? - недоуменно спросил Петерс. - Как правило, работа с трупом в морге проводится на следующий после доставки день. По правилам исследование трупа с вскрытием полостей тела можно проводить только по прошествии двенадцати часов с момента установления смерти человека.
  -Если только это не экстренный случай. - заметил Брюханов.
  -Экстренное вскрытие трупа, сразу по поступлении в морг может быть проведено в случаях необходимости, диктуемой обстоятельствами конкретного случая. Обычно это делается только в тех случаях, когда следствие имеет веские основания рассчитывать, что при экстренном исследовании трупа будет получена информация, которая позволит раскрыть преступление по "горячим следам". А также в тех, когда есть основания считать, что затяжка времени негативно повлияет на возможность установления причины смерти.
  -Уверяю вас, Карл Иванович, следователь будет иметь эти основания. Непременно. Вот, например, яд, которым был отравлен человек, за время отсрочки исследования трупа разложится в организме и не будет обнаружен. Геттель, мне кажется, человек дотошный. Но только, прошу, не стройте насчет следователя иллюзий. Человек он ломаный, без хребта. Не более того. Однако он умеет молчать. Люди, умеющие молчать, не станут болтливы и со временем, в угоду сиюминутным соображениям.
  -Это неплохо, полагаю.
  -Эх, Карл Иванович...Мы принадлежим к особому типу людей одного круга. Не предаем себе подобных, верно? И нам бы с вами посидеть где - нибудь хорошенечко. Надергаться, напиться вдрызг, а?
  -В такой - то час? Уж не в "Славянский базар" хотите зазвать? Там любят "позавтракать до журавлей".*****
  -Какой уж "Славянский базар"? Я не богат, мне хвастаться нечем. Знаю одно такое местечко, в Химках...
  -Этих местечек в столице хватает...Ну, наплакались друг другу в жилетку и хватит.
  -Пожалуйста, бросьте употреблять выражение "плакаться в жилетку" - от него за версту еврейством несет. - сказал Брюханов.
  -А вы не любите евреев?
  -С евреями ведь как? - усмехнулся Лаврентий Ксенофонтович. - Русские болеют, а с температурой идут на прием к врачу. А евреи требуют врача на дом. Управы на них нет. Посудите сами. Что ни маклер, так обязательно или немец. Или, того хуже, иудейского роду - племени. Эти уж как собаки, везде снюхаются. Какой - нибудь паршивый Соломон, год назад имел один галстук и одну пару брюк, да вязаные кальсоны, а теперь он от сотенных купюр прикуривает. А ведь еврейская молодежь заговорила по - русски всего лишь лет пятьдесят назад. Но и сейчас у нее сохраняется кому смешной, а кому ненавистный еврейский акцент. Единственная дошедшая до нас фраза, написанная собственноручно участницей покушения на государя нашего Федора Алексеевича, тогда еще и не государя, а наследника престола, Гесей Гельфман, я позволю себе процитировать, звучала дословно так: "Геся Гельфман поповду настоячего предъявления прашу записовайть мои показани". А? Каково? И лозунг "Шма Исраэль!" на Измаильских куртинах не делал Крымскую войну событием национальной истории еврейского народа. Он попросту там не звучал.
   Лаврентий Ксенофонтович извлек из внутреннего кармана затрепанный карманный справочник "Все телефоны Москвы за 1923 год".
  -Вот, прошу, взгляните. - он протянул справочник Петерсу. - Взгляните, взгляните, сколько в этой телефонной книжке Певзнеров, Левинсонов, Бланков и Симановичей. А ведь телефон - это свидетельство достатка или хорошего служебного положения. И, заметьте, в 1923 - м году в Москве на семь миллионов жителей приходилось двести тридцать две тысячи евреев. Сейчас их больше. И все они желают устроиться на высокие и престижные должности, на всякие хлебные места и местечки. Сделать это не слишком трудно, учитывая, что их соплеменники, приехавшие в Москву раньше, уже успели пустить корни, обзавелись должным положением и нужными связями. Молодая еврейская интеллигенция настойчиво рвется в русские объятия. В Москве евреям принадлежит половина аптек, парфюмерных магазинов, тридцать процентов галантерейных лавок. Из пяти тысяч купцов человек восемьсот - евреи. Двадцать процентов студентов в столице - евреи. Сорок процентов студентов - медиков - это евреи.
   Из гущи Оленьей рощи раздалось громкое, до неистовости фальшивое пение:
   А наутро резвые олени
   Увезут в неведомую даль,
   Уезжала ты одна по Лене,
   Увозила радость и печаль.
  -Вы знаете, что до Большой Коалиционной Войны из России выехал почти миллион евреев, из них в Палестину - пятьдесят тысяч, остальные в Америку, в Аргентину, в Канаду. А ехал кто? Портные, молочники, кустари, те, кто не снискал ни особого успеха, ни достатка. Хоть бы один профессор плюгавенький, какой - нибудь стоматологический гений, классный инженер поехал бы. Нет! Поехали неудачники, словом. И при этом умудряются кричать: "Сейчас наступила пора нашего национального расставания", очевидно, подразумевая под этим эмиграцию евреев. Галдят, что, кажется, вот - вот, появятся и пресловутые христианские младенцы, намекая тем самым на ритуальные убийства! Кстати, словарь русского языка разъясняет слово "пресловутый" так: широко известный, нашумевший, но сомнительный или заслуживающий отрицательной оценки. Попробуйте взглянуть на нашу прогрессивную прессу глазами нормального здорового человека. Сколько всего случилось за этот год! Ужас! Армянский погром в Баку, волнения в Тургае, резня русских поселенцев в Голодной степи, учиненная басмачами, где вместе с русскими резали армян, курдов и еврев...С живых людей сдирали кожу, жгли на кострах! По газетам же получается: главное событие года - скандал в еврейском ресторане! Или я ничего не понимаю, - скажет нормальный читатель, или тут что - то не так. Это в лучшем случае он так подумает, а в худшем - поскребет затылок и промолвит: "А может, правы те, кто говорит, что евреи захватили газеты, радио, телеграф?". А между тем, Карл Иванович, к шести миллионам евреев в Россию за последние два - три года въехало еще триста тысяч. И по всей России рассосалось, ибо у нас никому в голову не приходит евреев громить, бить, всячески притяснять. В Молдавии какой - нибудь, в Валахии, могут сказать: "Утопим русских в еврейской крови". И говорят. Говорят! Здесь же они могут достичь успеха, пусть не такого быстрого, как в Америке, зато стабильного и спокойного. Между прочим, знаете, что теперь через Курляндию в Россию въезжает ежедневно тысяча евреев из Польши и Германии, а через наш Измаил на Дунае - почти тысяча венгерских и молдавских евреев?
  -Нет. Не знаю. - Петерс притворно виновато покачал головой. - Знаю анекдот. - Один еврей, в Дерпте еще, пардон, в Юрьеве, рассказывал презабавный случай...Идет он по улице. Безлюдье. Пять утра. А принял изрядно. Дошел он до скверика. Сел на скамеечку. Ну, на воздухе, как водится, его развезло больше прежнего. Слышит, на соседней скамейке разговор троих, по виду из мастеровых: "Пьяный. Еврей. Вот и евреи пьют". Он встает, решительно так к ним подходит и говорит: "Нет, евреи не пьют. Но у меня мама русская, она все дело испортила". Один из мастеровых натурально ему в морду сунул и говорит: "Мерзавец", говорит... Смешно, правда?
   Лаврентий Ксенофонтович вдруг как - то озорно, ребячески взглянул на столичного сыскаря и продекламировал, довольно выразительно и смешно:
   Вдруг трамвай на рельсах встал,
   Под трамвай еврей попал.
   Евреи, евреи, - везде одни евреи.
  -Я тоже знаю песни. - усмехнулся Петерс. - "Зашел ко мне Шапиро, мой защитничек старик, сказал - не миновать тебе расстрела"...
  -Москательными, химическими, аптекарскими и парфюмерными товарами торговали в Москве триста сорок пять предприятий, в основном мелких. - проговорил Брюханов, продолжая еврейскую тему в разговоре. - Все принадлежат лицам иудейского вероисповедования, к коим я отношу и караимов, правда, в Москве их, ежели верить последней переписи, всего - то около тысячи шестисот человек. А потом спрашиваем друг друга: как так? Как и, главное, откуда появились все эти Абрамы Терцы и Андреи Круглянские, литературные критики и переводчики поэзии. Которые сочиняли еще и омерзительного характера пасквили на августейшую фамилию и переправляли потом в Европу через дочку военного агента Франции в Москве Элен Пелетье? Слава богу, пресекли, оба теперь в Пресненских "Крестах"****** пребывают. Ничего, получат скоро свое: годиков по шесть каторжных работ в "местах не столь отдаленных".*******
  -Такие разговоры меня будируют.******** В России двести тридцать девять миллионов человек населения, из них почти двести миллионов - великоросы, малоросы и белорусы. Что там каких - то триста тысяч евреев? К тому же, говорят они по - русски.
  -А разве нет охоты понять. Кто же он такой - еврей?И вообще, что из себя представляет еврейская нация? Это нация беспомощно - идиллического стремления к спокойной жизни или нация - демон? Консервативная, по своей сути, или ей не чужды диалектические основы бытия и самопостроения?
  -Начните мне еще про жидо - масонский заговор рассказывать.
  -А вы придирчивы, Карл Иванович. А как обойдешь основное утверждение о том, что евреи, будучи сами немногочисленны, используют тайные масонские организации как инструмент для целенаправленного разложения христианского мира его же руками, с целью установления своего мирового господства? И, если, по - вашему, масонские ложи не играют прежней политической роли, то к чему тогда масонам эти ложи в России?
  -Я не утверждаю, что масонство не играет никакой политической роли. Все - таки оно широко представлено
  в правящих кругах Запада и как любая организация оно стремится расширить свои структуры, освоить новые территории. Думаю, тут тоже проявляется и старая инерция, и традиция. Но я не придаю этим фактам открытия лож в России большого значения. Мне это ни к чему. Меня этот вопрос как - то не интересует и не занимает. Меня занимает другое: на днях был вскрыт сейф в механических мастерских завод Бромлея в нагатино. Четвертое ограбление по Москве за последние шесть месяцев. До этого были ткацкая фабрика на Дербеневской и две таксомоторные конторы.
  -Четыре ограбления? Ай - яй - яй... - генерал Брюханов сочувственно поцокал языком.
  -Четыре. Это уже дерзость, уверенность в безнаказанности. Во мне злость закипает за то, что так долго и так умело проворачиваются подобные дела. Я жажду вступить с преступниками в единоборство и как можно скорее. Я желаю заниматься не пустяками. Я ясно выразил свое мнение?
  -Куда уж яснее...А вот я вынужден заниматься пустяками: делом сербских студентов, проверять сведения о готовящемся взрыве полотна железной дороги Звенигородской линии. Департаментская мышь родила гору.
  -Понимаю. Работаете на износ.
  -Я исключил из своего лексикона это скучное, серое слово. К слову, уже видели "Антигону"? Нет? Болтает весь московский демимонд.********* Там действие перенесено в Москву и, вдобавок, в еврейскую девчушку влюбляются два русских мальчика, изображающих по режиссерской задумке, сына Кремонта. Говорят, надо бежать смотреть, пока не запретили. Это не в театре...Собрались молодые актёры и поставили...Показывают, где придётся...
  -Кто постановщик?
  -Какой - то Шифферс...
  -Я, право, не очень светский человек...
  -А меня масонство больше интересует не как политическая структура, а как духовное явление. - ответил Брюханов.
  -А при чем тут наш утопленник? Он что же, жидомасон? Один из тех таинственных мудрецов, что контролируют все и вся для своих целей? Куда - то вас, Лазарь Ксенофонтович, заносит не туда. Всяческие подобные домыслы могут приобрести живучесть лишь при наличии каких - то реальных оснований.
  -Масонство возникло как организация тайная - не в том смысле, что она скрывает факт своего существования, а в том, что скрывает свои цели. Во всяком случае, провозглашённое "материальное и моральное улучшение человечества" утаивать не было необходимости, и принесение масонской клятвы с угрозой мести за её нарушение - заставляло предполагать наличие иных целей или методов, которых не одобрило бы окружение. То есть уже сама секретность вызывает подозрение.
  -Тайные организации существовали всегда - людям свойственно объединять усилия для достижения поставленных задач.
  -Ну, бог с ними, с евреями и масонами... - генерал Брюханов махнул рукой. - Карл Иванович, я хотел бы с вами потолковать. Подышим воздухом или?...
  -Думаю, дело не ждет, а свежий воздух от нас никуда не денется.
  -Давайте - ка, не дожидаясь "адмиральского часа",********** сядем ко мне в автомобиль, пошушукаемся?
   ...На заднем, пассажирском сидении "Hispano-Suiza Т48" у генерала Брюханова был оборудован маленький ящичек с напитками в небольших пузатых бутылочках - графинчиках, наполненных разноцветными напитками. Тут же присутствовали серебряные рюмашки чуть побольше наперстка, и уршельские зеленые стаканчики,*********** маленькие, будто из игрушечного набора посуды взятые. Ящичек был украшен стилизованным изображением Георгия Победоносца.
  -Добро пожаловать в логово. - сказал Брюханов и сердито добавил, злясь на погоду и на загадочность случившегося происшествия. - Эх, погодка, черт бы ее побрал!
   Петерс, приглашенный генералом в машину, кивнул.
  -Здорово у вас тут все устроено. Не ожидал, признаться.
  -А что ожидали увидеть: песьи головы - символ опричников царя Ивана Грозного? Стараемся жить в ногу со временем. Аккуратно.
  -Вижу.
  -С чего начнем, с зубровки или с рябиновой? - спросил Лаврентий Ксенофонтович, взявшись прозрачно - желтой рукой за один из графинчиков. - Вы, я слышал, старой закваски: с зубровки с родной все начинаете!
  -Попрошу, пожалуй, рябиновой. - сказал Петерс.
  -Дамской? Охо - хо! Портится свет, как я вижу! Может все - таки водки? У меня отец коньяка сроду не потреблял, а водка...Ее же и монахи приемлют.
  -Водка?
  -Есть "Посольская".************ - генерал Брюханов сказал это таким заговорщическим тоном, будто вымолвил конспиративный пароль.
  -Да уж давайте, лучше водку! - решительно сказал Петерс. - Привычней, знаете... - после этих слов он сконфузился и махнул рукой.
  -Ну, будем?
   Себе Брюханов налил, однако, рябиновой. Выпил, крякнул. Петерс поцокал языком, осторожно, словно живую, взял рюмку двумя пальцами и опрокинул рюмку сразу, выдохнул одним глотком, совершенно по - русски.
  -Нет сил уже пить. - сказал он. - Знаете, некоторые женщины говорят, что раз мужчина пьет, значит, ему нравится. Да кому ж водка нравится? Разве ее с удовольствием пьют? Только давятся. Водка - вещь горькая.
  -Смотря сколько пить. - Брюханов зевнул.
  -Это точно.
  -Рюмашенцию еще дернете? - предложил вдруг Брюханов и облизнул сухие губы. У него был грустный немигающий взгляд человека, знавшего больше других. Благодаря этому взгляду женщины, по - видимому, позволяли ему сделать с ними что угодно.
  -Нет. - твердо ответил Карл Иванович. - Мне еще работать.
  -И то верно. - сказал Брюханов, потирая руки. - Я вообще предпочитаю следовать заветам старины, - и генерал Брюханов запросто процитировал "заветы", - "Держись лучше во всем среднего состояния, которое от многих за наипокойнейшее почитается". Эх, грехи наши...Остренького, горячего чего и рюмочку водочки бы. День в грехе, ночь во сне.
  -Ну, начинайте удивлять. - сказал Петерс.
  -Чем?
  -Ну, не анекдотами и сплетнями.
  -Слухи, сплетни, анекдоты...Иногда популярный анекдот может сказать о настроениях в державе больше, чем целый том социологических исследований.
  -Опыт работы в уголовной полиции позволяет мне почувствовать приближение затруднений.
  -Вы человек дела, склонны совершать поступки, нюансы улавливаете верно, к интригам равнодушны, устройством карьеры не занимаетесь и перед начальством зря не выпячиваетесь, до пенсиона годика два осталось. - ответил Брюханов.
  -Полтора.
  -Хорошо, полтора года до пенсии...Завидую.
  -Завидуете? Мне?
  -Раньше к своей службе я относился как к увлекательной, захватывающей игре - пусть трудной, пусть опасной; с почти ребяческим азартом отдавался хитроумным затеям конспирации: паролям, кличкам, явкам, условным сигналам, и не было для него большей радости чем натянуть нос незадачливому какому - нибудь иноземцу. - проговорил, тяжело, устало вздохнув, генерал Брюханов. - Привораживало еще и чувство опасности, заставлявшее постоянно быть начеку. Ныне же многое переменилось. Я как бы оказался на иной ступени, и с этой высоты по - новому виделись ему и жизнь и работа. Спал романтический флер. Уже не до "игр" стало. Смешны люди, очень уж серьезно относящиеся к перипетиям своей драгоценной жизни, нет, глупо это. Пошло. Тут один лишь достойный выход - хорошая порция самоиронии...Но у меня другая напасть теперь: мне временами становится неприятно все, что происходит, и не только в нашем департаменте.
  -Терпите. Я тоже терплю. Когда много начальства, не знаешь, кого слушать.
  -Куда ни глянь - всюду одни спасители Отечества. Только нет от них спасения России. Думают они о своем барыще и о том, как бы на высоком месте усидеть. До всего остального им нет дела.
  -Терпите. - повторил Петерс. - Эк, вас разбрело, Лазарь Ксенофонтович. Служить грешно, прислуживаться тошно?
  -Грубо, но в самую точку.
  -Рано или поздно происходит очищение. Знаете, в Японии в стародавние времена назначался в году день удаления от скверны. Это такой синтоистский ритуал запретов. В эти дни не покидали свой дом, не принимали гостей, воздерживались от увеселений, не ели мяса, чтобы появиться перед богами "чистыми от скверны", или чтобы избежать беды. Вот и постарайтесь считать себя избавленным от беды.
  -Хорошо. Хорошо.
  -Дивлюсь я на державу нашу, священную корову, Третий Рим... - сказал Карл Иванович. - То явит похвальную вездерукость, то под самым носом не видит смрадного копошения.
  -Ситуацию понимаете? - спросил Брюханов.
  -Не совсем. Но понимаю, что во всем крамола вам видится, генерал.
  -Каждый - муравьишка, и каждый несет свою песчинку. А складываются они в общую кучу.
  -От куч обыкновенно дурно попахивает...
  -Всяко бывает. И попахивает, как вы верно заметили. Могу я с вами говорить напрямки?
  -Мне нужно быть осторожным. - сказал Петерс. - Вы посвящаете меня в некоторые вещи, которые, строго говоря, не моего ума дело.
  -В некотором роде, - да. Знаете, в контршпионаже главное не наблюдение, хотя и оно важно, не подслушивание, не переодевания, и уж тем более, не погони по крышам, с перестрелками и драками. Главное - это тактический и стратегический анализ. И сделанные на его основе выводы. Есть такое выражение: "беспочвенные подозрения"...Слышали? В деле контршпионажа беспочвенных подозрений не может быть. По мере того, как накапливаются разоблачения и выбалтываются кое - какие фактики, начинает складываться истинная картина...
  -Да - да, в Гохране лучше известно о силах, подтачивающих государство. - с усмешкой сказал Петерс.
  -Представьте себе картину: ежедневный прием посетителей в нашем посольстве на улице Гренель в Париже подходит к концу. - тяжело, медленно проговорил генерал Брюханов. - В вестибюль входит среднего роста худощавый господин, одетый в дорогую темно - серую тройку. Гость называется русским политическим эмигрантом. Дождавшись, когда дежурный чиновник закончит разговор по внутреннему телефону, он обращается к нему с просьбой: так мол и так, милостивый государь, я хотел бы обязательно встретиться с господином послом по вопросу, не терпящему никаких отлагательств. Речь идет о заговоре. Меня зовут Борис Николаевич Неандер. Само собой разумеется, слово "заговор" действует магически, и гостя сразу же проводят в отдельный кабинет. Он удобно устраивается в кожаном кресле и просит листок бумаги. Надев пенсне, он неторопливо достает из бокового кармана автоперо и пишет: "Настоящим я заявляю, что, являясь противником существующего в России политического строя, ныне решительно изменил свое отношение к российской власти. Обязуюсь охранять, защищать и служить интересам России, государя и его правительства".
  -Но каким боком все, только что рассказанное вами, относящееся к вопросам государственного охранительства имеет отношение к самоутоплению человека, пусть и чиновника, в Оленьем пруду? Неужто из - за этого заговор активизируется и революция свершится?
  -Любая революция - это ведь просто борьба за власть, дорогой мой. А вообще - то, во время революции власть остается за теми, в ком больше злодейства. Я, знаете ли, сижу повыше вас и могу продемонстрировать свое умение мыслить не только тактически, но и стратегически. Я вижу ситуацию в целом и под правильным, смею вас уверить, углом, ибо именно такие качества необходимы для соответствия занимаемой мной должности. Я чувствую приближение шквала. Он может разметать нас всех, в щепы, всю Россию в щепы, Россию, над вековым строительством которой благоговели наши отцы, деды, прадеды. Высокопарно получилось? Как думаете? Еще и глупо?
  -Пока не так глупо. Итак, вы хотите меня уверить в том, что некоторые склонны верить в существование тайного сговора.
  -Не такие уж это тайны...Тайна, - усмехнулся Брюханов, - глупая шутка, которая в один, в два дня облетает все уголки, квартиры, конторы, города. И так было до телефона, телеграфа, радио. Секрет человеческого общества, не чуждый, вероятно, и муравьям.
  -На этом тоже можно шею сломать. - Петерс шевельнул толстыми пальцами. - Это ни к чему, совсем ни к чему.
  -Разве не ведомо вам, как скверна разъедает наше государство?
  -Вы ей мстите?
  -Скверне не мстят, ее вычищают. Работа нашего ведомства неблагодарна в личном отношении, но ответственна в государственном. Работа такая. Грязная.
  -По этой грязи вы и идете.
  -Ну, хотя бы вы не начинайте богоискательствовать, отыскивать общечеловеческие ценности и прочее. Мало вы сами хребтов сломали, что ли? Знаете, что жизнь одних покупается ценою смерти других. Закон такой. Суровый, но закон. Остальное - мелочи и нюансы.
  -Мелочи, нюансы. Помнится, с одним моим предыдущим начальником сыграли злую шутку через все эти мелочи и нюансы...Тот на первом же совещании заявил: "Трепаться не люблю. Или службу подниму, или меня на кладбище отвезете". И что же? Через полгода отвезли. Подпоили на каком - то сабантуе, взвалили на пролетку и отвезли на кладбище.
  -На весь Департамент опозорили, получается?
  -Да что там Департамент - опозорили на все министерство!
  -Сюжет. - генерал Брюханов покачал головой, не то одобрительно, не то осуждающе. - Уж на что мы с вами крепкой веревочкой связаны, а ведь и у нас разговоры с уверточками. Я свое темню, вы собственное тоже до остатка не вываливаете. По - волчьи живем...По - волчьи...Разве я вам зла желаю? Если б вы знали, как мне этого не хочется. Я тоже немножко соображаю, кто чего значит для России...Поэтому вынужден вас оберегать.
  -Ай, спасибо...Я лишний раз убедился, что оказался прав.
  -В чем правы?
  -В полезности нашего знакомства.
  -Скажу вам не по службе, а по дружбе - вот все вот это дело...Вам, королю столичного уголовного сыска, уже намекнули, что дело следует, как бы это помягче выразиться, быстренько похерить? Не разводить турусы на колесах, а, со своей стороны, профессионально, четко и коротко подтвердить выводы, которые сделает окружной судебный следователь, что состав преступления не обнаружен, расследование следует считать нецелесообразным, дело закрыть?
  -Допустим.
  -С одной стороны все верно. Мы, русские, ленивы и нелюбопытны, еще Пушкин по этому поводу жаловался. - беззаботно, запьянцовски сказал Брюханов. - Потому что по инерции живем. В России вообще одна из бед - это инерция. Велика она. Ее побороть почти невозможно. Она как кадушка с квашней: сунь руку хоть по локоть, после вынь - останется едва заметная ямка, да и та на глазах затянется. Это дело может быть опасным, Карл Иванович.
  -Отчего?
  -Вы видите, что творится? Самоутопленник, а всякого начальственного народа съехалось словно на Крестный ход. А чем больше людей будет привлечено к расследованию, тем больше возможность ошибки. В данном, конкретном случае всякая ошибка будет еще и раздуваться. Дело сие - политическое. Или его таковым сделают. Мое ведомство сделает. В вашем кругу хотят дело замять, а в нашем кругу желают полной ясности. - сказал Брюханов и Карлу Ивановичу стало ясно, что эти слова больше, чем простая откровенность генерала Гохрана. - Утопленник - это не просто чиновник, близкий ко дворцу. Стомоняков, между прочим, личный бухгалтер августейшего наследника престола. Чуете, куда веду?
  -Чую. - Петерс, уже имевший с Лопухиным беседу по телефону, все это, и примерно в тех же выражениях уже слышал.
  -Я ведь не просто так вам про Абрама Терца рассказывал. Смерть Стомонякова могут использовать для дискредитации государя, для очернения власти. Я вам об этом говорю. И держу пари, что ваш Лопухин либо уже сказал про это, либо скоро скажет про опасность очернения трона. А, Карл Иванович? - и генерал Брюханов озорно, залихватски, совершенно по - мальчишески подмигнул Петерсу.
   Петерс кротко вздохнул.
  -Карл Иванович, Лопухин с вами ведь разговаривал? Он, ежели не ошибаюсь, богослову Лопухину, автору многотомной "Толковой библии", предложившему "визионерскую теорию" для предотвращения конфликта между Библией и наукой, правнуком приходится, по отцовской линии?
   Петерс пожал плечами.
  -М - да, вот и он уже политикан. - вздохнул Брюханов. - Но не законченный. Но скользкий.
   ...Совсем недавно князь Лопухин чуть было не стал участником громкого скандала, благо пикантных подробностей утекло немного: молодой и перспективный чиновник изменял жене с ее родной младшей сестрой. Оно, конечно, все девушки хороши, но откуда берутся злые жены? В семье Лопухина тучи сгущались давно. Много меньше стало разговоров по душам, обсуждений о происходящих в семье больших и маленьких событиях. Теперь это уходило, кажется, уходило безвозвратно. Как человек, имевший какой - никакой жизненный опыт и разбирающийся в женщинах, Лопухин понял, что у жены появилась еще одна жизнь. Это его не обеспокоило. Но он наверняка понимал, что рано или поздно жена закусит удила и начнет новую жизнь без него. Причем сделает это в не самый подходящий момент. Почему - то со всеми женщинами отношения у Лопухина складывались сложно и нервно. Где - то в архивах Департамента Государственной Охраны, в его личном формуляре записано что - то вроде такого: "К женщинам эротически неравнодушен, время от времени при общении и при отношениях с оными испытывает обостренное чувство самолюбия и честолюбия". Лопухин затаился. Он не стал прямолинейно выяснять отношения, хотя и порывался несколько раз поговорить. Сдержался. Смолчал. И неожиданно закрути с младшей сестрой жены...Измены не редкость, особенно среди мужчин. Поход в публичный дом вообще предосудительным перестал считаться. Вопрос был в том, чтобы внебрачная связь не происходила открыто. Намного хуже было отношение к разводам. Это всегда считалось пятном на репутации всей семьи. Жену могли перестать принимать в обществе, мужу развод затруднял продвижение по карьерной лестнице. Интрижка Лопухина не составляла большой тайны для посвященных, но оказавшись на страницах газет, тем более - иностранных, она грозила превратиться в грандиозное скандальное действо и стоила бы князю карьеры, развода, краха амбиций.
  -Он же не прожженный, Карл Иванович? На повороте, ежели что, прихватить можно, а? Он почти не обнаруживает ликования по поводу обладания властью. Расчетлив даже. Или ошибаюсь?
  -Ваш шеф, можно подумать, совсем не такой?
  -Ну, Карл Иванович, а то вы моего шефа не знаете!
  -Знаю, знаю...Он не из тех людей, кто признает свои ошибки. Он поправок не делает.
  -И в политику он не играет, а живет ею. Как показывает мой опыт, внешняя политика является сферой интересов элит, а не широких масс. - сказал Брюханов после долгой паузы. - Однако существует область, где так называемый "элитный" характер внешней политики уступает место массовой политике. Это национальный престиж. В одном ваш Лопухин прав...Начнется межведомственная свара. На словах скажут обычнейшую чепуху, что все мы делаем одно дело и так далее. "Каждый молодец ест йогурт на свой лад", как говорят в Турции.
  -Обыкновенно секретные службы желают одного - замять дела без лишнего шума, уладив по - семейному.
  -Не всегда. Мое ведомство станет распутывать обстоятельства, а на меня будут давить со всех сторон, вмешиваться, торопить, ставить палки в колеса, подсказывать, ругать, а ваше - прятать и без того перепутанные концы...
  -Уверены?
   Генерал Брюханов вместо ответа только развел руками.
  -М - да...Стомонякова, что ли, подозревали в работе на контору с Чаринг - Кросс?*************
  -Пока только вилами на воде...
  -Чушь! - Петерс вздохнул, шумно выпуская воздух, и оттопырил нижнюю губу, словно хотел сдуть с кончика носа надоедливого комара; так вздыхал он всякий раз, когда был чем - нибудь недоволен. - Если у кого - то возникнет желание попытаться понять причины самоубийства Стомонякова, ему следует покинуть сферы высокой политики - "заговоры", "государственные интересы" и пристально всмотреться в саму жертву.
  -"Смерть превращает жизнь в судьбу", - так , кажется, писал француз Мальро?*************
  -С поэзией у меня всегда было туговато. На ум идет одна лишь проза. Связываться с иностранными секретными службами - это последнее дело. Не такой уж этот Стомоняков дурак. Хотя...Все в нашем мире теперь возможно.
  -Вы по земле ходите и ее роете носом. А я в высоких сферах витаю.
  -Я примерно так и думал. - кивнул Петерс. - Если уж начистоту говорить - полиция не должна расследовать политические дела, ее область - это обычные человеческие страсти. Например, ревность.
  -Но, слава Богу, у нас есть люди, которые не обращают внимания на политические игры, а продолжают делать свое дело. Карл Иванович, вы профессионал, вы знаете, что такое цепь непредвиденных последствий. Ввязавшись в это дело, вы не сможете контролировать ситуацию, одно потянет за собой другое и неизвестно, куда занесет. Однако ж, вы это дело ухватите. А мы подстрахуем. Поможем. Лжецы приносят зло. Вы согласны?
  -Да.
  -Поэтому крайне важно, чтобы люди знали правду, одну только правду, а не ее эрзацы.
  -Меня совесть замучает. Я надеюсь.
  -Вас подагра пристава Кнорринга куда как больше мучает. Верно?
   Петерс быстро, остро глянул на Лаврентия Ксенофонтовича.
  -Я стараюсь нашему разговору соответствующее ускорение придать, а не топтаться вокруг да около. - сказал Брюханов.
  -Умно и справедливо. - наморщив лоб, изображая напряженную работу мысли, ответил Карл Иванович. - Но звучит как - то грустно.
  -Я старый. Мне все грустно. - сказал Брюханов. - Весна - грустно, зима - грустно, и осенью мне грустно. Не хочется смотреть вперед. Да приходится, Живем - то в мире действительности, а не в мире грез и воспоминаний.
  -Утерли вы мне нос, а?
  -Уж не взыщите, Карл Иванович. Я - как пустота. Так давно иссяк источник моих оперативных вдохновений, что при всяком успехе я теперь только беспощадно каменею. К тому же у меня принцип: не тянуть кота за яй..., хвост, и никуда я от него не отойду.
  -Принцип - это хорошо. Это всегда хорошо. Не сшибешь, не запутаешь. - чугунно ответил Петерс и поморщился, - фраза не слишком понравилась ему самому.
  -Принцип - это вещь хорошая. Мерило нравственности. Однако, необходимо видеть не только мерку, но и то, что собираешься ею измерять.Итак, подагра...Камчуг...
  -Что? Камчуг?
  -Первая русская грамматика, составленная иностранцем, англичанином, изданная в Оксфорде, написанная на латинском языке, в 1626 - м году, давала перевод этого слова как подагра. - устало улыбаясь, пояснил генерал Брюханов. - Древние греки дали самое меткое название болезни - подагра, "капкан для ноги". Слово "камчуг" же и поныне употребимо, но исключительно в народном языке, и обозначает оно разного рода болезни, кожные и ревматические. У боснийцев подагру лечат так: ведут больного к кусту боярышника и, проведя топором по телу вниз, ударяют им по стволу, тем самым "засекая" болезнь на боярышнике.
  -Уверен, что лечение подобным способом крайне действенно. - улыбнулся Петерс.
  -Вы ему посоветуйте еще яйцо. - сказал Брюханов. - Только не последнее.
  -Яйцо? Как это?
  -У бойков балканских есть поверье, что переступив через последнее снесенное курицей яйцо можно заболеть. Они поступают так: идут вместе с этим яйцом на межу, ломают терновник и шиповник и сжигают все это вместе с яйцом в лесу, под вывернутым бурей деревом...
  -И все - то вы знаете. Большой вы человек...
  -Я уверен, что в ходу у иностранцев нет такого определения - "большой человек". "Большой человек" - это не просто почетное звание. Демонстрируя щедрость, обладатель этого титула получает нечто большее, чем просто почет и уважение. В нашем цивилизованном обществе репутация является не просто мерой уважения и признания со стороны соплеменников. Это капитал в самом прямом смысле этого слова. Мы не папуасы, в конце концов. "Большой человек" открывает нужные двери, он получает со скидкой то, что другим даже не предлагают. Это гарантия, что с тобой захотят иметь дело. И еще у "большого человека" всегда много друзей, через которых всегда можно уладить какие - то дела: удачно выдать дочь замуж, оказать поддержку в случае финансовых затруднений, пристроить родственников. Да много чего можно уладить. Вы меня понимаете?
  -С этим мне трудно не согласиться. - кивнул Петерс.
  -Сейчас успеха добиваются деловые люди. Нужны не сомнительные авантюры, а порядочная коммерция, солидное дело.
  -Люди, сфокусированные на собственной выгоде, редко достигают вершин.
  -Пусть вас не волнует этих глупостей. - проворчал, совершенно по - южнорусски, представитель Гохрана. - надеюсь, мы друг друга поняли, Карл Иванович? Вы служака честный. Нос по ветру умеете держать...
  -Вы тоже хотите мне сказать, чтобы я не рыл копытом землю?
  -Я? Нет. Наоборот. У англичан, есть замечательная поговорка: "никогда не говори - все кончено".
  -Ох, уж эти англичане...Чопорные снобы,*************** даже если далеки от аристократии.
  -Американцы говорят просто: "кэректер ассасинейшн" - "убийство репутации". Какое нынче настроение господствует в столице? Слово какое воспринимается нынче как пароль, символ, опознавательный знак? Слово, которое все время всплывает в разговорах с людьми, посвященными в тайны московской жизни? "Боюсь". Его произносят нынче все: политические деятели, министры, чиновники департаментов и ведомств, редакторы газет. А вы не замечали, что мы живем почти так, как живут мухи или воробьи? Нельзя не удивляться этой поразительной беспечности человеческой! Не зря знаменитый оптинский старец Амвросий когда - то так сказал: "Если на одном конце деревни вешать начнут, то на другом будут еще плясать, - говоря: до нас не скоро дойдет".
  -Никак я в толк не могу взять, что же вы хотите от меня? Строите мне тут куры - ответил Петерс и не смог удержаться, залился долгим противным смехом. - Ох! Что вы хотите, чтобы я сделал: способствовал тому, чтобы дело похерить, или же, наоборот, вести расследование, которое, по вашим же, дорогой мой Лазарь Ксенофонтович, утверждениям, может быть для меня опасным?
  -Ну, полноте вам болтать, Карл Иванович...
  -Рад бы поменьше болтать, да не выходит. - сказал Петерс. - Каюсь, грешен. Помнится, у Иоанна было знаменитое "В начале было Слово...". Но святоотеческие труды ведут взыскующую мысль через творение умной молитвы к священнобезмолвию: "Молчание есть таинство будущего века, к подвижнику уже и теперь доносится его весенняя сила". Тем более, бывают в жизни такие положения, что лучше высказаться, чем молчать. Вы словам верите?
  -Не очень.
  -И верно. Словам, хотя люди очень много пишут и еще больше говорят, не слишком - то верят в нашу эпоху. На речь смотрят в пределе как на "пустые звуки" и "сотрясание воздуха", впрочем, иногда способные нечто сделать, привести к деятельному результату, но не столь уж важные сами по себе, разве только для филологов. Слово нынче рассматривается как стратегия обмана. А хотелось бы чуда.
  -Какого чуда? - спросил Брюханов.
  -Чуда молчания.
  -Вы говорите это в стране, где людям велено молчать.
  -Это трагедия связанных языков. Им велено молчать. Нам всем велено молчать.
  -Но все болтают без умолку. Никакой гармонии.
  -Гармонии молчащих языков? В том учреждении, откуда вы приехали, все делают четко и быстро. Громада...Настороженно и чутко следите вы за всеми днем и в ночной тиши. И все никак у вас ваша настороженная чуткость не проходит. Гигантский прирученный зверь, готовый в любой момент рвануть и каменной лапой смахнуть любого.... - медленно проговорил Петерс, тяжко вздохнул, шумно выпуская воздух, словно из мехов, горестно и покачал головой. - Для меня, как вы понимаете, дело это не является особо приятным и приоритетным. И под этим я имею в виду, что сие дело не сможет заставить отложить другие дела.
  -Вот и хорошо. - генерал Брюханов удовлетворенно потер руки. - Я знал, что разговор наш не пройдет даром. Ведите расследование. Вас, вашу аккуратную седую шевелюру и несколько старомодную манеру вести разговор, знают многие, вашу компетентность и серьезность ценят, вам, как говорится, карты в руки, у вас все полномочия. В самом деле, не в "Кредит - контору"**************** же обращаться? Смех, да и только. Вы человек культурный, обладаете наблюдательностью к мелочам, - самым, казалось, незначительным, потому что "незначительность" мелочей - это незначительность кажущаяся, обманчивая, как раз она - то обычно и дает больше всего информаций. Смотрите внимательнее, как вы умеете. Нет ли тут чего - нибудь? Чтобы потом вам никто не посмел лыко в строку вставить. Если что - то есть, что цепляет вас, то...
  -Я предпочитаю иметь дело с проверенными фактами. - тихо сказал Петерс. - Это первое. И второе: я честно работаю. Политика - не моя область. Тем более заговоры. Я не имею ни малейшего желания ввязываться во всю эту политическую кашу.
  -Ваше появление здесь означает, что вы все же ввязались.
  -Я всегда стараюсь играть по правилам.
  -Правила заучивают многие, но почему - то предпочитают пользоваться исключениями из них. Ну, да ладно. И не забывайте о самой малости - вы уж будьте так добры, иногда сообщайте и мне о ходе расследования, ладно? А я вам чего - нито подкину. Смелее, поувереннее...Одно дело делаем, согласитесь. Вас я во враги не записываю, Карл Иванович. Выкармливать из вас ручного воробушка, которого так легко задавить, не собираюсь. Цените это.
  -Ценю. Так вам надобен союзник?
  -Да. Даже больше - нужен друг. Главный капитал любого дела - это люди. Всегда важно и нужно окружать себя помогающими профессионалами и друзьями. И еще мне нужно, чтобы трон был неколебим, чтобы династия оставалась на месте, а главой правительства всегда был царь. Помните, во время Большой Коалиционной войны бросили лозунг: "Родина - мать зовет!"? То был символ. Никого из нас Родина не звала, но она была в опасности. Эта опасность осознавалась нами, она создавала атмосферу, в которой мы действовали.
  -В современном мире дружба, как и любовь - явление кратковременное, призрачное, длится пока выгодно и до первых неприятностей. - заметил Петерс.
  -Ох, умны же вы, Карл Иванович.
  -Это плохо?
  -Быть умным сейчас не обязательно.
  -Искрометное остроумие тем более ни к чему.
  -Мое ведомство, конечно, предоставит вам сведения о Стомонякове. Так сказать, для полноты картины...
  -Когда?
  -Когда вам будет угодно. В любое время. Скажете сегодня - значит, предоставим сегодня.
  -А если я скажу - сейчас? - и Петерс скосил глаза на потрепанный портфель Брюханова.
   Лазарь Ксенофонтович деланно засмеялся:
  -Сейчас не получится. Но вы, вероятно, уже располагаете некоторыми простыми фактами? Предварительные, так сказать, наметки, у вас имеются?
  -Картинка строится из мелких деталей.
  -Карл Иванович, дорогой мой, всем известно как делается бублик: берется дырка и обкладывается тестом. Опыт показал: чем меньше теста, тем больше дырка. Изобретение сие - российское, но оно не патентовано.
  -Я честно работаю, а от разговора с вами, простите, чувствую какую - то горечь во рту, словно какая - то дьявольская сила одолевает, вероятно, за грехи мои великие..
  -У нас в России многие работают честно, не выходят за рамки общепринятых приличий, подстраиваются под интересы общества, принимают внешние правила игры и не дают повода обуревать себя чувством вины. Полагаю, и вы так можете.
   Генерал Брюханов многозначительно смежил веки, давая Петерсу оценить важность сказанных слов.
  -День предстоит трудный. - предупредил он. - Меня учили, что начинать работу надо с неприятных дел. Желаю вам, Карл Иванович, сделать работу без излишних неприятностей для себя...
  =========================================================================
  Карл Иванович покосился на мортусов.* - Мортус - (от лат. mortuus) - служитель при больных эпидемическими болезнями, уборщик трупов.
  
  он сделал прощальное "au revoir"** - au revoir (франц.) - до свидания.
  
  "Cherchez la femme!",*** (франц.) - французское выражение, которое буквально означает "ищите женщину".
  
  В Курляндии**** - Курляндия - фактически марионеточное государственное образование, вассальное герцогство, существующее на территории трех исторических областей: Курляндия, Семигалия и Селония. Правители Курляндии из династии Кеттлеров. Кеттлеры (нем. Ketteler) - вестфальский дворянский род. С 1561 - го года - род герцогов Курляндских и Семигальских. Полный титул герцогов Курляндских из рода Кеттлеров звучал так: "Божей милостью, герцог Курляндии и Семигалии". Члены рода связали себя брачными узами c правящими европейскими домами: Мекленбурги, Гогенцоллерны, Грифичи, Нассау, и Веттины. В недавнем прошлом Курляндия являлась подлинным эталоном меркантилистского государства. На протяжении практически всей истории герцогства правители Курляндии из династий Кеттлеров признавали себя вассалами Великого княжества Литовского, пришедшей ему на смену Речи Посполитой, а с 1688 - го года - России, приняв обязательства пропускать через Курляндию русские войска, не вступать ни в какие сношения с врагами России, оказывать веротерпимость православным и разрешить постройку православного храма в Митаве. Столицей герцогства является Митава. Представительный орган местного самоуправления - Курляндский ландтаг (Kurländischer Landtag), состоявший из приходских уполномоченных (Kirchspielsbevollmächtigter, Konvokant) избиравшихся по сеймовым приходам (Landtagskirchspiel, Parochie) приходскими собраниями (Kirchspielsversammlung), в которых могли участвовать все крупные землевладельцы прихода, избиравший для ведения своих заседаний маршала сеймовых депутатов (Landbotenmarschall). Курляндия - преимущественно аграрная страна. Имеются металлургические предприятия в Балдоне, Ангерне, Бушгофе, Нейгуте, работающие на привозном сырье, медно - плавильный завод в Туккуме, оружейный завод в Шрундене, судоверфи в Либау и Виндау, а также дегтярни, лесопильные и бондарные заводы, стеклянные и мыловаренные предприятия, селитроварни, писчебумажные и суконные фабрики. Курляндия обладает торговым флотом более чем в 60 крупных судов. В порту Виндау установлена новейшая техника, к примеру, зерносушилка, которая является первой зерносушилкой подобного рода в мире. Заказы на постройку судов на курляндских верфях поступают даже из Франции. Треть русской балтийской торговли приходится именно на курляндские порты.
  
  Там любят "позавтракать до журавлей".***** - В ресторане "Славянский базар" на Никольской улице ужин плавно обыкновенно мог перетечь в завтрак, который часто сопровождался коньячком. Стоил он огромных денег - пятьдесят рублей. В конце трапезы клиентам, заказавшим коньяк, преподносили в дар "журавль" - хрустальный, расписанный журавлями графин. Из - за этого появилась поговорка "завтракать до журавлей". Московские купцы собирали "Журавлей", демонстрировали гостям и хвастались их количеством. Нередко даже разгорались нешуточные споры, кто же заберет графин.
  
  оба теперь в Пресненских "Крестах"****** пребывают. - "Кресты" - следственная "образцовая" тюрьма, построенная в 1893 - м году на Пресне, состоявшая из двух крестообразных по форме корпусов, на 417 одиночных камер (42 - женские, а остальные - мужские), а также 168 общих камер и карцеров (всего рассчитана на 900 заключенных). Рядом с "Крестами" был выстроен административный корпус с церковью, дома для надзирателей, кухня с пекарней, четыре больничных корпуса, инфекционный корпус, баня, котельная с электрогенератором, ледник, кузница - всего двадцать отдельно стоящих зданий, часть которых была связана переходами или чугунными трапами.
  
  в "местах не столь отдаленных".******* - "Места не столь отдалённые" распространённая метафора для тюрем и других исправительных учреждений. "Места не столь отдалённые" - это официальный термин российского законодательства. Наряду с "местами не столь отдаленными" существуют "места отдаленнейшие". К "отдаленным местам" относятся Туркестан, Сибирские губернии, Якутская губерния и остров Сахалин. Что касается "не столь отдаленных мест", то они располагаются в Европейской части России. К ним относятся также Мурманская губерния, Карелия, Архангельская и Вологодская губернии, Урал.
  
  -Такие разговоры меня будируют.******** - будировать - (устар.) - дуться, сердиться на кого - либо; выражать недовольство кем - либо; быть настроенным против кого - либо, быть в конфликте с кем - либо.
  
  весь московский демимонд.********* - Демимонд (устар.) - среда кокоток, подражающих образу жизни аристократок; полусвет.
  
  не дожидаясь "адмиральского часа",********** - "Адмиральский час" - устаревшее русское шуточное выражение (фразеологизм), означающее "полдень как время для завтрака или раннего обеда", в том числе с выпивкой. Фразой "адмиральский час наступил" или "...прошёл" могут сообщать о своём желании выпить рюмку водки. Выражение употребляется с начала XVIII века.
  
  и уршельские зеленые стаканчики,*********** - Уршельские стаканчики - гранёные стаканы Уршельского стекольного завода, емкостью в "кабацкую чарку" (1/10 штофа = 130 мл). В уршеле располагался крупный стекольный завод Акционерного Общества братьев Свиклиных. Это было передовое производство, обеспечивающее стеклом, стеклянной посудой всю Европейскую часть России. Неподалеку, в Тасовском Боре был завод по производству бронестекла и оптических приборов, также принадлежавший братьям Свиклинам. На Свиклиных работало свыше десяти тысяч рабочих, для них братья - заводчики выстроили изумительные рабочие поселки, фактически - небольшие города. Заводы и поселки обслуживала двухпутная двадцативерстная железнодорожная линия, ответвляющаяся от станции Черусти. Имелось прямое железнодорожное сообщение с Москвой и Шатурой.
  
  -Есть "Посольская".************* - Водка "Посольская" считалась лучшей. Хотя правильно проведенная ректификация и так давала чистый спирт, "Посольскую" дополнительно очищали через систему обратного осмоса обезжиренным сухим молоком, которое удаляло из водки примеси. Сырье для нее использовали, разумеется, только зерновое. Водка "Посольская" (40%) - это абсолютно прозрачный напиток с лёгким водочным ароматом. Мягкий бархатистый вкус без оттенков. Пьётся легко, не обжигает, не оставляет привкуса. Подают охлаждённой до +8-10 №С.
  
  Стомонякова, что ли, подозревали в работе на контору с Чаринг - Кросс?************** - Чаринг - Кросс - штаб - квартира британской секретной разведывательной службы Интеллидженс Сервис. Расположена на Чаринг Кросс роуд, в Вестминстере, недалеко от знаменитого вокзала Чаринг - Кросс.
  
  -"Смерть превращает жизнь в судьбу", - так , кажется, писал француз Мальро?************* - Жорж - Андре Мальро - французский писатель, поэт и культуролог. Учился в лицее Кондорсе и Национальной школе восточных языков, где очень рано увлёкся естествознанием, и в частности антропологией, археологией, а также историей. В 20 - е годы сблизился с различными авангардистскими группировками, в частности под влиянием дадаизма написаны его первые литературные опыты ("Бумажные луны", 1921). В 1923 - м году участвовал в преступном вывозе культурных ценностей Ангкор - Вата, за что в 1924 - м году был приговорён к трём годам тюрьмы, однако сумел добиться пересмотра дела и избежать заключения. Прибыл в конце 1924 - го года в Москву, принимал участие в деятельности русских авангардистских групп, организовал в Париже весной 1925 - го года выставку русских художников - авангардистов, помог в выпуске сборника русских авангардистских стихов во Франции.
  
  Чопорные снобы,************** - слово "сноб" происходит от аббревиатуры "S.Nob" - "Sine Nobile", которой в Кембридже и Оксфорде помечали незнатных студентов.
  
  В самом деле, не в "Кредит - контору"*************** обращаться? - Крупнейшей универсальной конторой, специализирующейся на информационно - аналитической деятельности, с огромным штатом агентов и осведомителей, была компания Соломона Клячкина "С. Клячкин и сыновья", которая имела правление в Москве, шестнадцать отделений, в том числе четыре заграничных, три агентства, а также соглашения о сотрудничестве с пятью иностранными справочными фирмами. "Кредит - контора" занималась сбором сведений о кредитоспособности фирм и их финансовой состоятельности, подготовкой справок об организациях, готовила отчеты о финансовом балансе фирм, о случаях непогашения задолженности, о репутации фирм в торговой среде, о биржевой активности, представляла биржевые справки и рекомендации для заказчика - о согласии или отказе от сделки. Кроме того, фирма занималась и коллекторской деятельностью - принимала заявки от клиентов на возврат долгов по векселям и распискам или же перекупала долговые бумаги и сама занималась взысканием этих средств. Помимо штатных решершеров, при местных конторах, у Клячкиных имелась целая армия корреспондентов, многие из которых служили в банках, финансовых органах и учреждениях связи. "Кредит - контора", стремясь извлечь доход из своей информационно - аналитической деятельности, использовало почти шестнадцать тысяч штатных и внештатных агентов, добывавших данные на интересовавшие их персоны или хозяйствующие коммерческие субъекты.
  
  Суббота. В лето 7434 - го года, месяца ноября в 15 - й день (15 - е ноября 1925 - го года). Седмица 25 - я по Пятидесятнице, Глас седьмый. Начало Рождественского поста.
  Москва. Улица Матросская Тишина. Екатерининская больница.
  
   ...От тела на прозекторском столе пахло дешевой галантереей и, неожиданно, чистыми волосами. На лице трупа - девушки лет девятнадцати, застыло сосредоточенное выражение.
   Прозекторское отделение больницы располагалось в старинном здании, выстроенном еще в середине прошлого века. Некогда оно было странно - приимным домом и хранило величавую и сдержанную монументальность: коридоры были длинными и гулкими, потолки - недосягаемыми. Сама Екатерининская больница находилась недалеко от Сокольников. Места были изумительные, к тому же четыре из семи корпусов больницы были деревянными. Запах дерева, свежий воздух, прекрасный сад...В окна палат прямо - таки заглядывали ветки сирени, жасмина, вишни. Летом - райское место...
   В анатомической, насыщенной ароматом карболки и формалина, было светло и просторно. Окружной судебный следователь Михаил Францевич Геттель невольно сощурился - в глаза ударил резко свет дневных ламп, ослепительно - яркий и холодный...
   ...Возле оконца, за приставным столиком, хорошенькая, но чересчур надушенная молодая женщина, с безучастным видом печатала на "ремингтоне".
  -Вы, Вера Витальевна, сегодня выглядите на сто рублей. - пошутил полицейский врач и, по совместительству, прозектор,* Петр Ильич Нечаев, обращаясь к надушенной женщине.
   Он достал из медицинского халата портсигар - настоящий Артикль де Пари,** намереваясь закурить "латакию".***
   Окружной судебный следователь Геттель, куривший исключительно папиросы "Кинь грусть" - самую настоящую отраву по пятнадцати копеек за пачку (марку не менял принципиально), безучастно втянул носом воздух мертвецкой - от самого Нечаева, застывшего в двух шагах от прозекторского стола, приятно пахло одеколоном марки "Соваж".
   Карие, с приметной горячинкой, глаза следователя на мгновение метнулись в сторону легкого женского платья с глубоким вырезом, отороченным каймой дорогих брюссельских кружев. Печатавшая на машинке женщина подняла глаза. В ее взгляде была только легкая задумчивость, от которой над правой бровью, у самой переносицы, появилась нежная ямочка. Она обдала Геттеля таким взглядом, словно выплеснула под ноги ушат кипятка. Следователь немного виновато улыбнулся в ответ.
   Что ж, внешность у Михаила Францевича была самая заурядная, и, можно сказать, несимпатичная. Наверное ему хотелось казаться значительным, он напускал на себя важность, но она явно не шла к его невзрачному и затерханному лицу с мягкими, словно бы стертыми чертами. Однако ж, в своем деле он был мастер. Может быть, именно внешность помогала в его нелегком ремесле. Никто поначалу не воспринимал его всерьез, а потом, по прошествии времени, иные спохватывались, да уж поздно бывало.
   Следователь потер выбритый подбородок, и женщина хищно улыбнулась, обнажив на мгновение зубы, слишком крупные, поднялась с места, представив на обозрение хрупкую фигурку и тонкие ноги, привычным движением одернула платье цвета тирийского пурпура.****
   -В чем причина такой веселости? - спросил Геттель. - Удивительно, как вы спокойны. Перед вами лежит тело мертвой девушки, а вы так спокойны и даже. Я бы сказал...несколько развязны. Я, знаете ли, вообще стараюсь придерживаться золотого правила этики, которое звучит, как: "Поступай с другими так, как хотел бы, чтобы поступали с тобой".
  -Патанатомия - самая азартная часть медицины. Самая бешено азартная. Все патологоанатомы ужасно азартные люди, вы не знали? - с усмешечкой ответил Петр Ильич Нечаев - низкорослый седой старичок, профессорского типа, поблескивавший очками на морщинистом лице, без особых примет, - столкнешься с таким на улице и тут же забудешь. - Я вам вот что скажу: всякая деятельность мало - помалу вырабатывает в человеке привычку к таким явлениям, которые в обыкновенной жизни вызывают волнения и даже отвращение. В правиле вашем есть исключения: нет смысла продолжать поступать так с теми, кто не проявляет подобных качеств в ответ.
  -Все предельно ясно. - усмехнулся Геттель.
  -Принимаете такое? С товарищами прокурора и судебными следователями, со студентами первых курсов медицинского факультета случаются чуть не обмороки, когда они присутствуют впервые на вскрытиях. Для судебного врача такие вскрытия настолько обыкновенны, что не производят никакого впечатления. Кстати, главное заблуждение, что патологоанатомы работают только с телами умерших. На самом деле, этот процесс занимает всего порядка десяти процентов рабочего времени. Все остальное время мы заняты тем, что исследуем ткани, жидкости, опухоли живых людей. Все, что вырезается в больнице, идет к нам. Приносят в баночках, ведерках, кто в чем.
   Окружной судебный следователь беспрерывно вертел головой, будто хотел вывинтить ее из плеч и при этом продолжал шумно вбирать в себя воздух, словно не мог им надышаться вдосталь:
  -М - да, запах. Нежели к нему можно привыкнуть?
  -Большинство людей шарахается от запаха морга. И правильно. К запаху этому привыкнуть сложнее всего. И знаете, что особенно сильно его впитывает? Волосы.
  -Что ж, "будь готов к непогоде", - учил японец Рикю, выросший в эпоху "брани княжеств".
  -Жизнь течет своим чередом, но ничто не должно поколебать внутреннего равновесия истинного мастера. У нас в Бухаре такое бывало, знаете ли...Однажды в Кулябе в такую дыру пришлось добираться - пять суток на лошадях. Верхом, по горным тропам, да по висячим мостам, да в снегопад страшнейший. Вспомнить сейчас, и то страшно.
  -Черт же понес вас в Бухару?
  -Рад, что вы не воскликнули: "Молодец! Хорошее дурацкое дело затеял"! Понимаете, есть такая немецкая поговорка: "Май жизни цветет однажды, и больше никогда". ***** Русские люди - кочующие люди. Все время в дороге, в пути. Разноплеменный российский люд кочует, словно перелетная птица следует своим таинственным маршрутом. Ныряет русский мужик в поезд, чтобы вынырнуть на другом конце света, подальше от родных мест, от повинностей. Колесит без отдыху по России, добираясь до сказочных "вольных земель" в Урянхайском крае, в Трехречье,****** на Крайнем Востоке, оказывается на Алтае, на Аляске, в туркестанских землях, даже на голых горах Памира и в ущельях Сванетии...Русские люди рождены для опасных забав. Покушения, тюрьма, опала, казни, репрессалии...Ничего иного не найдешь на страницах русской истории, да - с...О, великий, несчастный русский народ, наш илот! Когда перестанешь ты мучить себя? А ведь надо. Надо и помучиться и помучить! Маленькая жертва ради крупного куша не помешает...Встал я однажды перед трюмо. Взглянул на себя, полюбовался, каков я есть и решился. Романтики захотелось, работы, чтобы непочатый край, трудностей...Я ведь и врач, и паталогоанатом, и швец, и жнец и на дуде игрец. Да и оклад от бухарского эмира мне тогда посулили приличный. А ехать пришлось на выбор, в Гарм или в Куляб, а в Душанбе, на десять тысяч жителей семнадцать врачей без меня, восемнадцатый, стало быть, не нужен был. Я выбрал Куляб. И отработал там пять лет.
  -Жалеете? - спросил сыщик.
  -Не очень. Практика приличная, с окладом не обманули.
  -То есть, определенный куртаж******* все - таки был? - уточнил Геттель и одарил врача властно - рассеянным взглядом.
  -Разумеется. - уклончиво ответил полицейский врач. - Получал я золотом, бухарскими тиллами, но часть жалованья выплачивали и серебряными таньгами. Один наш рубль - это пять таньга.
  -Эге.
  -Впрочем, бывало, платили и банкнотами, из шелковой материи. Это, я вам скажу... Доподлинно неизвестно как происходил процесс изготовления заготовок для банкнот, но, к примеру, надписи и изображения на них наносились с помощью клише, изготавливавшихся из древесины карагача.
  -Ого, интересно. - Геттель смотрел на прозектора с такой открытой, милой и добродушной улыбкой на лице, что со стороны могло бы показаться, что они знакомы тысячу лет и дружки - приятели такие, что просто не разлей вода, хотя на самом деле следователь увидел Нечаева сегодня впервые.
  -Приехал ко мне неделю назад, в выходной день, друг из Ташкента. - доктор Нечаев вдруг подхватился, затараторил. - Ну, поздоровались, вспомнили о товарищах, выпили чаю с плюшками - все, как полагается. После этого оглядел друг мою комнату, повел носом и сказал: "Знаешь что, смотрю я на твою обстановку, на твой выходной наряд и поражаюсь, куда ты деньги деваешь?" А обстановка у меня в квартире, надо прямо сказать, неважнецкая: стол слегка перекосило, лампа без абажура, под диван подложено два полена, чтобы не завалился. Костюмчик на мне потрепанный. "На уровне" у меня находятся только кепка и пальто. У меня сейчас туго с монетой, - паталогоанатом покосился на Веру Витальевну и понизив голос до шепота, задышал Геттелю буквально в ухо, - каждый раз дней за пять до выплаты жалования беру я у товарищей взаймы. Покупать красивые вещи и откладывать деньги на сберкнижку в связи с этим не приходится. Все это я откровенно рассказал товарищу.Тогда он стал меня расспрашивать о разных мелочах жизни. Я нынче зарабатываю в среднем сто сорок рублей. На руки в двухнедельную получку получаю рублей восемьдесят. Шесть дней назад выдали мне зарплату за первую половину месяца, но в кошельке моем лежит только пятнадцать рублей. Куда же девались деньги? Начинаю вспоминать: на семнадцать рублей роздал долгов, которые по мелочам набрал перед самой получкой: на буфет, на папиросы и прочее. Если же говорить начистоту: выпили и закусили с ребятами; на брата пришлось по пять рубликов. Живот и голова болели на другой день сильно. Дальше, когда деньги в кармане есть, особенно не подсчитываешь: то квасу выпьешь, то пива, то конфет купишь, то папирос получше возьмешь, то у чистильщика сапоги почистишь - так трешка в день, считаю, что улетучилась, а за шесть дней - восемнадцать рублей долой! На трамвай - два рубля, шесть обедов по рублю - шесть рублей. Что же еще? Книг не покупал, в театр не ходил...Хм - м, не скрою, чего скрывать, очень люблю я всякие красивые штуковины покупать...Да, хлеб: через день три фунта белого, три фунта черного - за шесть дней три рубля. Масла и колбасы взял на четыре рубля за все. До выплаты жалования девять дней, а за квартиру и за электричество еще не плачено. А ведь мог бы я, пожалуй, и книги приобретать, и в театр почаще ходить, и на велосипед деньги откладывать, и не стрелять по трешке у всех родных и знакомых. Но как же тут подсчитать, как урегулировать и уравновесить? У меня сберкнижка, конечно, есть, но на ней лежит уже второй год рубль с четвертью.
  -Да уж...Давно это было?
  -Давно. Еще до Ферганской резни.********.
  -Ах, вот как?
  -Но, скажу вам, и условия работы в Кулябе были поистине спартанские, мягко говоря: здание амбулатории глинобитное, в сезон дождей крыша, крытая камышом, течет. И пол раскисает.
  -Да уж...
  -Однако, скажу вам, это все ерунда. Просто не хотелось потерять ориентацию в нашем меняющемся мире. Человек, потерявший ориентацию, только очень редко хватается за то, что само по себе вечно. Чаще он привязывается к церкви, или к чему - нибудь еще. А чаще, добрая половина общества нашего готова ухватиться за все, что угодно - хоть за купчиху семипудовую, за животных, за ужин в семь часов.
  -Между нами, по поводу купчих, - Геттель понизил голос до доверительного шепота, - у тамошних мужиков, у них, что же, у всех гаремы, или по несколько жен?
  -Нет, что вы, не у всех, конечно же. Но тяжелое положение женщин там в глаза бросается, господа, да -с...Она по сути, бесправная и терпеливая, носит тройной гнет - муллы, мужа, его родни. Женщина там настолько изолирована от внешнего мира и лишена самостоятельности, что даже не имеет права сама обратиться к врачу. Поначалу больных было не более семи - восьми человек в день - сказывалось недоверие местного населения к приезжим. Надо было завоевать авторитет у жителей. И стал я ежедневные обходы практиковать. С санитарной сумкой и необходимым набором лекарств, попутно осваивая разговорный таджикский язык. Так удалось сломать лед недоверия - на прием приходило по семьдесят человек в день. Приезжали отовсюду. Со всей округи, из отдаленных кишлаков. У меня там случай был презанятный. В моей врачебной практике...Пришла женщина - маленькая такая, худенькая, беременная. Страдала комбинированным пороком сердца. Предыдущие роды были очень тяжелы. Я ее уговаривал не тревожиться, прислать за мною в любое время суток. Однако позвали меня спустя сутки после родов...это что - то с чем - то...Бедная хатенка, маленькая кибитка, родильница лежит на полу, на старых одеялах, рядом с ней новорожденный...около больной сидит бабка. Запах - ужасный. Все смердит. Родовая рана присыпана золой. Оказалось, не отошел послед. Состояние больной угрожающее. Выдавить послед не удалось. Решиться на ручное отделение в такой обстановке? Везти больную в амбулаторию? Нетранспортабельна. Да и положеньице, скажу я вам: в случае гибели женщины тотчас бы сказали: "позвали русского врача, а больная умерла". И я решился! С соблюдением доступной антисептики сделал ручное отделение последа, оставил больную под наблюдением акушерки, периодически вводил сердечные препараты. А утром следующего дня - бац, у кибитки толпа народа. Женщина выздоровела. И буран такой начался, что три дня на улицу носа не показывал.
  -М - да, это вам не Канарские острова... - вздохнул Геттель.
  -А что такое?
  -На Канарах перепад зимних и летних температур всего четыре градуса, а с океана дуют ровные и теплые ветры... - мечтательно ответил следователь.
  -Бывали на Канарских островах? - со странным металлом в голосе, деланно поинтересовался Нечаев, стараясь незаметно вытереть на лбу пот.
  -Да нет, что вы, бог с вами! Рассказывали...
  -Побывавшие там? С вами откровенничать опасно...
  -Но, простите великодушно, в таком случае непонятно, зачем же люди уезжают оттуда? - конфузливо пряча глаза, спросил Геттель. - Неужели же ностальгия?
  -Плоха ли, хороша ли Россия, но другой у нас нет, и мы предпочитаем ее всем прочим образцам. Да, возможно не все в ней ладно, возможно, многое надо исправлять, но, со всеми своими недостатками и слабостями Россия все - таки бесконечно лучше, чем все другие. Ну, а про веселость вы ошибаетесь. Веселого мало. - и полицейский врач кивнул на мертвое тело девушки, лежавшее на прозекторском столе, в чулках и в коротенькой грязноватой ночной рубашке, из - под которой проглядывали соски крохотных девичьих грудей. - Вот, еще одна жертва будущей революции. Все захотели поиграть в революцию, не так ли? Кажется, это сейчас модно у просвещенных особ и даже дамам либеральные слова головы нынче кружат. А иным - до смерти. Вы знаете, что в конце прошлого века к экстремистам все более охотно стали примыкать женщины? Вера Витальевна, потом запишите в акте судмедэкспертизы - "грудные железы развиты недостаточно хорошо"...
  -Почему вы решили, что женщина, лежащая на столе, непременно экстремистка? - спросил следователь, продолжая разглядывать маленькие, скромные груди мертвой девушки. - Как можно быть уверенным в наши времена? Бывает и конь о четырех ногах спотыкается.
   Петр Ильич Нечаев осторожно кашлянул:
  -Намекаете, что я неправ? Что ж, давайте будем исходить из этой народной мудрости. Но не думаю, что сможете мне сейчас доказать, будто человеческой природе свойственны минутные заблуждения. Тут впору утверждать обратное, не будем с вами кривить душой и полагать случившееся с этой девушкой совершенно случайным фактом. Оно далеко не случайно, да - с...Надеюсь мы с вами поймем друг друга. Культурные и образованные люди всегда говорят на одном языке. Так вот, об экстремистках...В основном это были представительницы высшего и среднего класса. Не только в России, такова была общая тенденция, в Европе тоже...
  -Отчего? - безо всякого интереса в голосе отозвался Геттель.
  -Стремление к самоутверждению. Эмансипе, как говорят французы. Женщинам все труднее было оставаться дома, доступ к высшему образованию был не то, чтобы доступен, но несколько ограничен. Да и в политической жизни мест для них было мало, не у всех имелись возможности реализовать свой интеллектуальный потенциал. Все это приводило женщин в ряды радикалов, где среди соратников - мужчин они встречали большее уважение, чем в любых традиционных и законопослушных слоях общества. Таким образом, женщинам предоставлялись широкие возможности самоутверждения путем участия в подпольных организациях и сопряженных с опасностью действиях. К тому же, не забудьте также и о русском парадоксе. - глуховатый, хорошо отрепетированный баритон патологоанатома невольно успокаивал.
  -Что за парадокс? - следователь вскинул голову, и глаза его ожидающе застыли на лице Петра Ильича, явно поощряя к откровенности.
  -Женщины были готовы жертвовать собой ради своих убеждений, как бы проецируя православный идеал женщины - мученицы. На более чем светскую область - в сферу политического радикализма. - пояснил полицейский врач.
  -А как быть в таком случае с еврейками? - спросил следователь и хорошо выбритые щеки его взялись неровными пятнами. - Чуть не половина доморощенных радикалисток - еврейки.
  -Их готовность к терроризму можно частично объяснить тем, что приходя к радикалам, они порывают со своими семьями и культурными традициями на более глубоком уровне, чем мужчины. - ответил Нечаев, мягко и вкрадчиво улыбаясь: вкрадчивая улыбка не шла к породистому, исполненному достоинства лицу, и это противоречие отчего - то отчетливо заметил Геттель. - Вступая в революционно - радикалистские движения, еврейская девушка не только отрекалась от политических взглядов своих родителей, но и отвергала одну из фундаментальных основ еврейского общества - предписываемую ей традицией роль матери семейства.
  -Ладно, с этой дамочкой вы как - нибудь после, и не мне втолковывайте. У меня дел висит, как репьев на деревенской собаке...Да там горы бумаг надо исписать, допросов провести с десяток, опознания, очные ставки. Сейчас же меня интересует труп господина Стомонякова.
  -Мне без разницы. Трупы и вещественные доказательства, поступившие в морг, регистрируются в специальном журнале. Труп получил регистрационный номер. И все.
  -Стало быть, вскрытие будете проводить вы?
  -Я. Вы будете присутствовать? - ровно и теперь уже совершенно бесстрастно, поинтересовался патологоанатом, под мерный стук пишущей машинки деловито раскладывая инструменты: дуговую ножовку, металлический молоток с загнутой на конце ручкой, малые ампутационные ножи и прочее...
  -Сколько времени вам понадобится для полного патологоанатомического исследования?
  -Вскрытие - это забор органов. Как правило, в этом ничего сложного не бывает. В традициях отечественной медицины патологоанатомы достают все внутренние органы человека - так врач видит, где и какой патологический процесс происходил и как он распространялся на соседние области. Каждый орган исследуется отдельно.
  -Что там у вас по плану? - спросил следователь.
   Стук пишущей "ремингтона" обвивал голову горячей усталостью. Мысли Геттеля копошились, словно воробьи - разбегались, вспархивали внезапно, торопились. Голова болела и нельзя было понять сразу, что больше мучило, - боль или усталость.
  -Хм - м, по плану...Сначала окончательно разоблачить тело, в смысле, избавить от одежды...Далее...Судебно - медицинское исследование в полном формате предполагает снятие с трупа одежды, наружный осмотр и вскрытие трех полостей: черепно - мозговой, грудной и брюшной. Помимо этого неизменно проводится исследование полости рта, области шеи, мышц и костей. При наружном осмотре тело умершего переворачивают на спину и живот, определяют степень окоченения и объем движений верхних и нижних конечностей в плечевых, локтевых, тазобедренных и коленных суставах...
  -Увольте от подробностей. - следователь дернул бровью, поморщился и посмотрел в окно. Рассвет уже опалял окна, ночные тени отступили в углы, утренняя тишина затаилась за дверью. - Пожалуй, подожду снаружи...Когда будет готов протокол патологоанатомического вскрытия?
  -Чуть позже. - сказал Нечаев. - Вера Витальевна, добавьте в акте: "Трупные пятна фиолетового цвета, окоченение сохранено во всех группах мышц...".
  -Сообщите, как будет готово.
  -О! Интересно. Псу под хвост...- забормотал Нечаев. - Ну, у меня уже есть кое - что для вас...
  -Что?
  -Под левым соском имеется прокол. - сказал полицейский врач.
  -Что? Что - что?
  -Прокол. Очень тонкий. По - видимому, сделан медицинской иглой. Смерть, не исключено, могла наступить в результате этого прокола. На месте проникающего ранения - крохотное отверстие, на палец ниже соска левой груди, - незначительное кровоизлияние.
  -То есть, это не самоутопление?
  -Как там писал один поэт, не вспомню уж кто: "Есть лишь убийства на свете, запомните. Самоубийств не бывает вообще...". Думаю, что налицо отравление.
  -Час от часу...Какой яд? - быстро спросил Геттель.
  -Вероятно, это не мышьяк. - Петр Ильич Нечаев пожал плечами. - Может быть атропин, зрачки как будто расширены...Как пишет Тарханов в энциклопедии Брокгауза и Ефрона - атропин - есть яд сердечный. Атропин способен вызывать паралич периферических нервов. От этого паралича и зависит значительное учащение пульса, расширение зрачков, сухость во рту и зеве, сухость кожи и замедление кишечной перистальтики. Действие на сердце сказывается резким учащением его биений. При сильном отравлении возникает сонливость, она резко переходит в крепкий сон без фазы психомоторного возбуждения. Но, черт его знает, может это и сантонин. При превышении дозы сантонин мог вызвать сильные приступы судорог с остановками дыхания. Это выяснит исследование желудка. Очень важен химический анализ.
  -Антропин? - переспросил следователь.
  -Атропин. Ну, атропин стал широко применяться в медицине. Он используется как глазной препарат, его стали теперь капать в глаза для расширения зрачков, как противоядие при отравлениях фосфорорганическими соединениями, а также как средство для лечения различных сердечных и желудочно - кишечных расстройств. Также атропин нашел применение в военной медицине как средство против химического оружия - зарина, зомана и других.
  -Какова смертельная доза для человека?
  -Летальная доза для человека составляет примерно полграмма. На языке юристов, вероятно, это можно было бы выразить так: улики дают основания для серьезного подозрения. Совершенно точно и определенно: самоубийство или скоропостижная смерть исключаются.
  -Понимаю...Ах, какой реприманд неожиданный...******** Обстановка такова: имеется серьезное подозрение, что совершено обстоятельно подготовленное убийство - одним или несколькими лицами. - сказал Геттель.
   Он достал из папки чистый протокол, прижал его к столу и записал: "В связи с серьезными подозрениями на совершение убийства неизвестными лицами или лицом. Постановляю: начать по данному факту следствие".
  -Дело за малым - найти преступника или преступников. Сorpus delicti.********* - сказал Петр Ильич. - Я правильно понимаю?
  -Угу. Завтра.
  -Завтра?
  -Да, завтра. - кивнул головой Геттель. - Седьмой день - день Господен. "И совершил Бог к седьмому дню дела свои, которые он делал, и почил в день седьмой от всех дел своих, которые делал. И благословил Бог седьмый день и освятил его".
  -Пока же можно отложить одни минусы?
  -Ну, да ничего...Начнем копать, обязательно что - нибудь да раскопаем. Только это будет не как в синематографе, где заморские пинкертоны вмиг криминал наизнанку выворачивают. Одно и то же. Умный детектив, глупый вор, ловкий налетчик, зловещие комнаты, петушиное наследство, погоня и пальба из бутафорских револьверов...Скука. - пробурчал Геттель, и яростно нахлобучил на голову шляпу под "борсалино".**********
  ===============================================================================
  пошутил прозектор,* - Прозектор (в буквальном смысле производящий вскрытие или упражняющий учащихся в производстве их) - prosector (лат. - рассекатель)) - так называлось еще в средние века лицо, производящее вскрытие или расчленение тел умерших. В более позднее время под прозектором стали подразумевать специалистов, главным образом врачей, непосредственно руководящих вскрытием тел животных или человека независимо от цели, при этом преследуемой; ученая должность, соответствующая ассистентству, при кафедрах, связанных с изучением анатомии, хирургии, гистологии, зоологии и др., При больших больницах полагаются по штату прозекторы для вскрытия трупов с целью проверки прижизненного диагноза и для производства гистологических исследований.
  
  настоящий Артикль де Пари,** - составляющие славу французской, по преимуществу, кустарной промышленности предметы потребления, для производства которых требуется особый художественный вкус и изобретательность: тончайшие ювелирные изделия, игрушки, безделушки, кружева, вышивки, зонтики, поделки из металла, дерева, кожи и т.д.
  
  намереваясь закурить "латакию".*** - "Латакия" - ароматный и крепкий сирийский табак.
  
  одернула платье цвета тирийского пурпура.**** - Тир - древний финикийский островной город, знаменитый производством пурпура.
  
  -Есть такая немецкая поговорка: "Май жизни цветет однажды, и больше никогда". ***** - "Жизни май цветет один раз и не больше" - цитата из поэмы "Resignation" (опубликована в 1786 - м году в журнале Thalia) немецкого поэта Шиллера Фридриха (1759 - 1805).
  
  в Трехречье,****** - Трехречье - район Северной Маньчжурии в пределах сев. Барги, занимающий бассейн трех рек - правобережных притоков рек Аргунь: Ган, Дербул и Хаул с их притоками. Русские забайкальские казаки, в основном из приаргуньских станиц, посещали практически незаселённое Трёхречье с давних пор, перегоняя сюда свои стада и табуны на пастьбу. В летний период они косили здесь сено, иногда производили распашки целинных земель; зимой жили на заимках со своим скотом, в лесной зоне охотились на копытных и пушных животных. Отдельные русские хутора появились в Трёхречье ещё в конце XIX в. Область русской колонизации.
  
  -То есть, определенный куртаж******* все - таки был? - Куртаж - прибыль, торговая выгода.
  
  Еще до Ферганской резни.******** - Ферганская резня - кровавые события в Ферганской долине Кокандского ханства, в сентябре 1909 - го года. 12 и 13 - го сентября в Маргелане и в ряде русских переселенческих поселков в Ферганской долине происходили драки между русской и туземной молодёжью. Драки утром 15 - го сентября возобновились и переросли в крупные столкновения, которые продолжались два дня. В них участвовало несколько тысяч человек. Кокандцы нападали на семьи русских переселенцев, а также курдов, персов, армян, жгли живьем, вспарывали животы, насиловали. Убийства происходили открыто, демонстративно, словно кто - то проверял: что сделает хан Кокандский и как ответит Россия? Москва ответила незамедлительно: в Ферганскую долину вошли туркестанские стрелки и семиреченские казаки, была применена артиллерия. Убийц и погромщиков, застигнутых на местах совершения преступлений, вешали немедленно и безо всякого суда, задерживаемых позже - предавали военно - полевому суду и вешали уже по приговорам. В результате резни в Ферганской долине погибло свыше ста тридцати русских переселенцев, в том числе несколько женщин и детей, двенадцать армян, двадцать курдов и семь персов, свыше двухсот человек получили ранения. В ходе подавления беспорядков было убито четыреста девятнадцать кокандцев, казнено по приговорам военно - полевых судов семьдесят восемь туземцев. Свыше двух тысяч кокандцев были переданы для суда ханским властям.
  
  Ах, какой реприманд неожиданный...******** - Реприманд (устар. разг.) - неожиданность, неожиданный оборот дела.
  
  Сorpus delicti.********* (юр.лат.) - "тело преступления" - вещественные доказательства, улики или состав преступления.
  
  яростно нахлобучивая на голову шляпу под "борсалино".********** - "Борсалино" - это итальянская фирма, с середины XIX века выпускающая шляпы. Название "борсалино" со временем стало нарицательным, и так начали называть мягкую фетровую шляпу - федору с шелковой лентой на тулье и тремя вмятинами. "Борсалино" - это особый элитарный стиль, который в течение многих десятилетий служил отличительным признаком высших кругов итальянской и французской мафии. У этой шляпы широкие поля, и изготавливается она из черной или белой кроличьей шерсти. Борсалино - это шляпа, которая изготавливается из специального, необычного материала - самого тонкого фетра и только вручную. Прежде чем выставить шляпу на продажу, ее расчесывают вручную не меньше десяти тысяч раз.
  
  Суббота. В лето 7434 - го года, месяца ноября в 15 - й день (15 - е ноября 1925 - го года). Седмица 25 - я по Пятидесятнице, Глас седьмый. Начало Рождественского поста.
  Москва. Ладожская улица.
  
   За Яузой, далеко, в Измайлово начали проступать очертания Татлинской башни,* подсвеченной разноцветными огнями. Геттель почувствовал себя голодным, злым и невыспавшимся. Живот урчал, его, кажется, изрядно замутило и подташнивало. Разбуженный с похмелья очень рано, Михаил Францевич долго пробовал поднять тяжелую голову, но обессиленный, то и дело ронял ее на подушку. Кое - как, с трудом разлепив веки, преодолевая волну боли в голове от движения зрачков, Геттель выпил рассолу и почти протрезвел от прохладной пряной остроты. Потом подумал, хотел выпить рюмку водки, удержался, хотел закусить дымящимися суточными жирными щами, но в этот момент его чуть было не вырвало. Накатила тоска от мысли, что когда - нибудь действительно наступит самый - самый последний час, не похмельный. Стало ужасно жалко самого себя. Похмелье медленно проходило, но головная боль, правда, никуда не исчезла. Стеклянное состояние, когда кажется, что от малейшего шевеления все со звоном посыплется, постепенно отходило куда - то на задний план...
   Он решил, прежде чем ехать к себе, необходимо немедленно перекусить. Завтракать он отправился в "Ладугу".
   На Ладожской улице, на пересечении ее с Сенявинским переулком, сохранилось еще старое здание, в котором раньше находился трактир "Ладуга". Теперь вывеска над входом в заведение извещала, что здесь находится столовая автотранспортной артели "Грузы - ветром". В захудалом ресторанчике, по традиции называемом "питейным домом", в обломке старины, работавшем до семи утра, меню по - прежнему выписывали на грифельной доске, посуду использовали деревянную и стоила она дешево, однако пиво подавали "гораздо крепче и гуще" обыкновенного, с осадком, в глиняных кружках - "чарках". Днем в столовой подавали щи, супы, борщи, каши, капусту и плиточный чай. В восемь вечера в зале гасили свет, перевертывали стулья и тогда избранные и посвященные по одному тянулись в тупичок, проходили в узкую дверь, спускались по крутой лестнице и попадали в заднюю комнату. А там...
   Снобы** в бывшую "Ладугу" не заглядывали. Геттель очень любил иногда закусить здесь, предпочитая в одиночестве разглядывать обветшавшую обстановку и людей и пораскинуть мозгами. Померковать*** стоило.
   В столовой было темно, сыро и душно. Здесь стояли широкие столы и длинные лавки. Время было утреннее, и сейчас, перед завтраком, заведение было почти пустое: было занято только два стола. Заняты они были постоянными посетителями бывшего кабака, проводившими здесь много времени. Как правило, это были отставленные от службы, выпавшие из общества люди, разорившиеся, полукриминальные элементы. Где они бывали вне кабака, откуда находили деньги, случайным ли заработком, милостыней или криминалом, это никому неизвестно, да и никого не волновало.
   Михаил Францевич не боялся, что в столовой на него начали бы коситься и говорить как о богоотступнике: "Вон он какой сидит - и в пост - то жрет говядину", и поэтому не стал с ходу заказывать щи, "печонку" - репу, запеченную в золе, с постным маслом; грибов с капустой и огурцами, а на десерт - холодное сладкое блюдо - "кислуху", в которую добавляли репчатый лук, бруснику или мелко нарезанную свеклу, морковь, брюкву, тоже запаренные в печи.
   Геттель был посвященным в ночные тайны столовой. Он окинул залу рассеянным взглядом, остановился на одном из посетителей - пожилой мужчина с шарообразно обстриженной головой и с бородой, скрывающей квадратный подбородок, не снимая темно - зеленого пальто, сердито хлебал постные щи, кроша в них краюху черного хлеба, подливая луковый взварец - соус, не обращая внимание ни на застрявшие в бороде хлебные крошки и щишные капли, ни на Михаила Францевича. Геттель не сводил с него взгляда. Дохлебав щи до дна, пожилой мужчина отставил от себя деревянную тарелку, протер руками бороду и взялся за глиняную чашку с бурым пивом. Он сделал еще глоток из кружки, щелкнул пальцами, наконец, заметил пристальный взгляд Геттеля, торопливо и несколько испуганно поднялся, шумно отфыркиваясь, бросил на стол смятую рублевку, и направился к выходу.
   Геттель уселся за стол в дальнем углу и дождался, когда к нему подскочит хозяин заведения.
  -Давненько не были - с... - засуетился вертлявый, с масляными глазками заведующий артельной столовой. - Грешно забывать, грешно...Мигом соорудим...Селедочка есть, грибки, ветчинка...
  -Все на стол мечи - селедку, грибы, ветчину. Все тащи. И водки.
   Михаил Францевич вздрогнул, когда над головой его прозвучало глуховатое, с выраженным прибалтийским акцентом:
   Старику скажу спасибо,
   Научил лихому делу:
   Научил ловить девицу
   Спозаранку в день туманный,
   Спозаранку в день туманный
   На горе, где подмаренник.****
   Геттель почувствовал, что вспотел в одно мгновение; когда его прошибал настоящий страх, он всегда потел - капля покатилась от шеи по спине вниз, и рубашка через минуту взмокла...Боль в груди полыхнула, как всегда, внезапно, отдалась под лопаткой, жгуче стрельнула в локоть, поползла вверх, затрудняя дыхание. Голова закружилась и стала неправдоподобно легкой. Михаил Францевич расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и ослабил галстук...
  =========================================================================
  очертания Татлинской башни,* - Башня Татлина - проект башни в свое время был представлен на конкурсе зданий заводоуправления "Невских верфей" художником - авангардистом Владимиром Евграфовичем Татлиным. Проект башни представлял собой совокупность двух наклонных металлических спиралей, состоящих из расположенных одно над другим зданий различной геометрической формы, но при этом гармонично связанных между собой. Между тем, уменьшенная в сорок раз по сравнению с задумываемым оригиналом, башня Татлина, высотой в пятьдесят саженей, в конце концов, была установлена в Измайлове, возле стадиона "Санитас", и служила в качестве парашютной вышки. С нее по воскресным и праздничным дням сигали все желающие, оглашая окрестности восторженным матерком и истошно - радостными криками.
  
  Снобы** - Слово "сноб" происходит от аббревиатуры "S.Nob" - "Sine Nobile", которой в Кембридже и Оксфорде помечали незнатных студентов.
  
  Померковать*** (устар.) - то есть обдумать, порассуждать.
  
  подмаренник.**** - трава, которую использовали латышские крестьяне для крашения пряжи.
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"