Маслов Илья Александрович : другие произведения.

Клинок Арийца

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 5.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    История о юноше и девушке, которым пришлось врослеть в страшное и кровавое время. О полководце, поднявшем меч ради обороны страны, когда все было против него. О странствующем искателе правды, сражающемся невиданным оружием. О Западе, снова идущем на Восток, хранящий его от набегов степных орд...
  
   Ларисе Студениковой
  
  
   Пролог
  
   ...Ярко-кровавое солнце, теряя в пути тревожное сияние, медленно уходило за покрытые лесом холмы у горизонта. Травы едва слышно перешептывались, согласно кивая венчиками цветов друг другу. Изредка налетавший ветерок шевелил раскидистые ветви кряжистых деревьев, высившихся подобно наворопникам или застрельщикам впереди зеленого воинства чащи. Во всем чувствовалась та особенная усталость и легкая печаль, которая наполняет по вечерам сердце почти каждого из нас. Кто скажет, о чем грустим мы в ожидании сумерек? Не о позабытых ли тайнах, что куда древнее человека? Иногда мы близки к тому, чтобы вспомнить, наконец... Но что-то не дает облечь в образы и слова память веков. Да и по силам ли это нам?
   Скоро, скоро эта пора пройдет. Солнце подарит миру последний блеск прощального луча и закатится за кромку горизонта. Эту кромку не видел ни один человек, хотя многие стремились заглянуть в такую немыслимую даль. А на смену вечернему сумраку из края снов выедет на двух волшебных конях госпожа Ночь. Когда-то она правила миром долгие годы, и страшные дела свершались под ее покровом, но Светлые Боги пробудили доброе Солнышко и вновь выпустили на небо, присматривать за неразумными, позабывшими Правду детьми. И Ночи оставили совсем немного времени...Но госпожа снов не обиделась. Она древнее злой Мораны и не стремится оспорить власть Правды. И ее ли вина в том, что под покровом ее плаща чаще всего и творятся непотребства? Ее слуги - сны несут людям отдых и забвение. Во сне все люди, кроме уж совсем беспутных, становятся добрее. Беда в том, что на утро сны улетают, и люди часто забывают виденное ночью. И лишь поэты изредка ловят обрывки образов и пытаются подарить их людям.
   Стаи испуганных птиц пересекли небосвод. Они летели через леса, через холмы и курганы, через реки и озера, над всей Великой Землей, расстилавшейся окрест. Журавлиные клинья двигались с полуночного заката. Оттуда, где изредка поднимались в небо черные столбы дыма.
   Это догорала Русколань...
  
   Старик лежал лицом вниз, последним усилием вцепившись в траву вытянутой вперед рукой. Эти несколько саженей он прополз именно так, уже почти без сознания. Красные бусины застывали на зеленых листьях и стеблях. Белая рубаха на левом боку была разорвана и черна от крови. Но он был жив.
   Он долго не двигался. Наконец веки дрогнули, он приподнялся и перевернулся на спину. Все тело болело так, как будто было покрыто ранами. Бок распух и мешал двигаться. Но из того, кто - было дело! - хаживал с рогатиной на медведя, меряясь силою со Священным Зверем, не так - то просто вышибить душу!
   Мир перестал плясать перед глазами. И первое, что предстало им, были жиденькие дымки над горизонтом. День назад дым застилал едва не весь горизонт, но теперь его струи легко таяли на фоне догорающего заката. Стало быть, город пал!
   И не только пал, но и разграблен, опозорен, и скоро сгорит окончательно, если еще не сгорел. А потом враги двинутся дальше, и остановятся ли где-нибудь?
   Старик застонал. Даже предчувствие собственной смерти не страшило его так, как мысль о том, что ВРАГ ПОБЕДИЛ. Там бились и два его сына. Что с ними теперь? Лежат и смотрят застывшими глазами в небеса, а мародеры снимают с них броню и одежду? Или закованы в цепи и ждут своей участи пред шатром какого-нибудь инородца - господина? В одном он был уверен - они не бежали.
   Он смотрел на дымные столбы, и бескровные губы старика дрожали. Он хорошо запомнил тех, кто пришел разрушить его дом, кто насиловал и грабил, пытал и убивал, наслаждаясь безнаказанностью, кто пьянел от осознания собственного "величия" на фоне беззащитных жертв... Он запомнил и их вождя - закованного в броню с ног до головы, огромного, возвышающегося верхом на черном коне над битвой. Старик видел, как этот гигант сам поднес факел к волосам связанных женщин!
   Умирающий неожиданно резко приподнялся на локте и зашептал проклятия, устремив взгляд в ту сторону, где еще вчера стояла прекрасная Русколань. Но он видел перед собою только ухмыляющиеся рожи захватчиков и каменное лицо их вождя. Старик шептал:
   -Будь проклят! Будь проклят! Будь проклят ты-пес Чернобога! Чтоб ты утонул в болотной жиже, чтоб ты никогда не видел света солнца, чтоб ты никогда не вернулся в свой дом, чтоб ты...
   Силы оставили старика. Он снова упал ничком, и снова отворившаяся кровь густо увлажнила левый бок. Но он еще нашел в себе силы приподнять голову и, как ему казалось, крикнуть, а на самом деле - прошептать:
   -Чтоб тебе умереть... без... чести...
  
   1. Земля в Огне
  
   Дальнее Селище назывался так потому, что между ним и славной Русколанью лежало еще одно селище - разумеется, Ближнее. Однако бранный год прочно угнездился в сердцах сельчан. Когда ранним летом из Русколани прискакал гонец к старейшине трех Родов Военегу с вестью о нашествии неприятелей сразу с Заката и с Полудня, спешно были сыграны свадьбы, чтобы мужчины, уходящие на войну, могли надеяться хотя бы на рождение наследника. Ополчение Дальнего Селища примкнуло к рати боярина Доброведа и ушло на Закат. Чтобы почти до одного человека полечь в страшной битве у Болотной Долины...
   Отец Светолика, Стойгнев, не ушел с ними. Некогда он сам был старшиною селищенского ополчения, но когда поссорились царь Аргор и один из южных князей, Стойгневу пришлось вести своих ратников на соседей. Вражеский князь - недаром породнился с кочевниками! - неожиданно вывел на поле конницу, и храбрый старшина превратился в той битве в однорукого калеку...
   Теперь он все больше жил тем, что по возможности помогал селищенцам в меру своей огромной силы, которая позволяла и с одной рукою творить чудеса. Да и те его жалели, а главное - уважали. Поэтому Светолик рос не в бедности.
  
   Ему шло семнадцатое лето. Вместе со всеми он ходил косить сено на лугах, сторожил ночами лошадей в поле, да и что скрывать - заглядывался на соседскую девчонку Владу. Одним словом, Светолик ничем не отличался от своих сверстников... На первый взгляд. Если бы какой-нибудь кудесник заглянул в его мысли, особенно в те, которые приходили к нему в неясных сумерках между бодрствованием и сном, то немало качал бы после того мудрой седой головой. Да и не мудрено! Парень мечтал о воинских подвигах. Он бредил наяву, видя себя в сверкающем доспехе, верхом на могучем коне, с верным мечом в деснице, мчащимся навстречу врагам Арьяварты и русколаньского царя. Знал бы кто, как жалел Светолик, что не родился в то легендарное время, когда все мужчины Рода проходили через дружинную хоромину, скрытую в глубине леса и становились там членами Воинского Союза! Правда, в ту героическую пору в каждой деревне жил только один Род, а значит, никакую Владу он бы не знал... Но что значило это по сравнению с Путем Воина?
   Но это были лишь мечты. Искусство боя постигают с раннего детства, под руководством опытных наставников. Конечно, у него был отец -настоящий герой, которым гордилось Дальнее Селище, да и дед пал где-то на восходном кроме - пограничье, но этого было мало.
   Он только и мог жить ожиданием события, которое перевернет всю его жизнь. И Светолик ждал.
   В свободное время, которого становилось все меньше и меньше, он бродил по лесам и полям, часто сидел на вершинах холмов или на берегу реки. В ночной темноте Светолик любил вглядываться в пламя костра, и кто знает, что видел он там? Его, оторванного от повседневности, мечтающего о Запредельном, воображающего себя великим героем, но в то же время далеко не самого сильного и ловкого в селище, и сверстники, и взрослые открыто считали по меньшей мере странным. По большей же мере с ним мало кто хотел общаться и совсем уж не было у Светолика друзей. Кроме Влады, конечно, но и то во многом благодаря схожести характеров. Она тоже любила мечтать, и мечты ее были не самыми светлыми. И девушка могла поведать их только Светолику, который, она знала, не будет над нею смеяться. Но родители Влады совсем не одобряли ее дружбы с сыном бывшего воинского старшины, ибо и сами считали дочку безумной.
   А потому Светолику оставалось лишь бродить в одиночестве и мечтать, мечтать, мечтать...
  
   Уже год, как в селище не было ни праздников, ни шумных игрищ молодежи. Как можно было веселиться, зная, что где-то, пусть и далеко, гибнут их братья, воины ариев? А когда враги осадили Русколань, и вовсе настало злое время. Со дня на день взрослые ждали незваных гостей, грабящих округу. А какая оборона, если все сильные мужчины полегли много дней назад? В селище могло набраться пять - шесть молодых и сильных парней, но самые старшие из них - разве семнадцати лет, не больше. Их и оставили - то вне похода не охранять, а помогать! Все же старше семнадцати лежали во прахе за тысячи верст от родного дома.
  
   ************************************
  
   Всадника заметили сразу. Он почти висел на шее коня, покрытый грязью до черноты. Когда он подскакал ближе, стали заметны перевязи, покрывавшие его тело, иной раз - поверх одежды - видно, делались спешно. Одежда, хотя и грязная, говорила о немалом чине всадника. Если не боярин, то уж всяко витязь!
   Селище так и не обзавелось надежным тыном. Точнее, тына вообще никакого не было. Поэтому конь пролетел между домами и встал только при виде идущих навстречу людей. Вперед выступил старейшина Военег:
   -Здрав будь, гостюшка!
   Только тут всадник наконец поднял голову и его бессмысленный взгляд скользнул по селищенцам. Он с видимым усилием разлепил спекшиеся, склеенные кровью губы и выдохнул:
   -Нет больше Русколани!
   Этого усилия оказалось достаточно - тело всадника обмякло, и он рухнул с коня. Через несколько мгновений толпа загомонила, к упавшему кинулись поднимать...
  
   Вечером к Светолику подбежал запыхавшийся Огнесвет - мальчишка шести лет и сказал, что его кличут в общинный дом, да не кто - нибудь, а сам Военег. В таких делах медлить не годилось, и он пошел сразу.
   Старики говорят, что некогда в таких Общинных Домах обитал весь Род - одна большая семья. Теперь же общинный дом, строившийся посреди селища, был просто местом советов и судов. Светолик неуверенно отворил дверь внутрь и шагнул в обширные недра. Внутри не было разделения на комнаты, только лавки по углам да стол посреди. За ним и сидели старейшина Военег и пятеро самых уважаемых и почтенных мужей Рода. Среди них Светолик увидел и отца. Юноша почтительно поприветствовал присутствовавших и замер в ожидании речений старейшины. Тот разгладил бороду, которая далеко еще не означала дряхлости и преклонных лет, и начал:
   -Видел ли ты, сын достойных родителей, гонца, что прибыл к нам утром? Он умер. Умер от раны, которую получил в бою за светлую Русколань, ныне, увы, доставшуюся псам Чернобога. Проклятый Гертольд и его кровожадные убийцы ныне торжествуют. Но скоро они пойдут дальше, чтобы покорить всю Арьяварту и уничтожить всех, кто будет сопротивляться. Войско княжича Рамы ныне идет на Восход, чтобы подготовиться к грядущим боям. Но Гертольд опытный вождь, и послал две рати, чтобы окружить и уничтожить наших воинов. Потеряв Русколань, род ариев еще живет. Потеряв храбрых мужей, мы умрем. Понимаешь ли ты сие, юноша?
   -Да, достойный и мудрый. Но что должен сделать я сам?
   -Ты тот, в кого мы можем вложить наши надежды. Ты никогда не упражнялся с оружием и не посвящен в Дружинном Доме, но в твоих жилах течет кровь воинов. Иди и разыщи витязей Рамы. Сообщи ему об угрозе. Он должен спасти свое войско, чтобы после продолжить борьбу.
   -Но... я никогда...
   -И все-таки ты тот, кому мы только и можем поручить спасти рать ариев. Род верит в тебя. Нельзя терять времени. Смотри - светлое Солнце скоро скроет свой лик! Когда оно взойдет снова, Гертольд двинет свое войско на Восход. Ты должен успеть. В войске Рамы много раненых, но он хороший вождь, и найдет выход из положения. Ты пойдешь один, чтобы никто не мешал тебе.
   Светолик застыл, ожидая приказа идти. Его душа отказывалась принимать такие вести! Он должен совсем один идти в далекий путь, и от него зависела судьба не просто множества людей, а всей Арьяварты! А если его схватят воины Гертольда? Да, Светолик мечтал о подвигах, но в своих мыслях он был витязем на белом коне, одним из великого множества храбрых воинов, а здесь ему придется рисковать совершенно одному, полагаясь лишь на себя...
   На его плечо легла единственная рука отца:
   -Идем, Светолик. Я дам тебе то, чем ты защитишь честь Рода.
  
   Они вошли в их дом. Небольшой, без изысканного убранства внутри, но такой дорогой сердцу Светолика! Отец без лишних слов встал на колени у порога и с силой нажал на половицы. Дерево затрещало и провалилось. Отец достал обломки из открывшегося углубления, а потом подозвал Светолика и указал на длинный сверток из тронутой тлением, но еще крепкой ткани:
   -Достань его.
   Светолик, не веря в реальность происходящего, вытащил сверток из ямы и, еще не открывая, понял, что это такое. МЕЧ!
   И даже не просто меч. Вынутый на свет, очищенный от пыли, он засверкал под лучами заходящего солнца, как новенький. Его холодный цвет поразительно отличался от желтизны бронзового оружия. Светолика кольнула догадка: неужели...
   Отец снова положил руку ему на плечо:
   -Этот меч подарил твоему Предку сам великий Масселл Завоеватель, когда в битве на берегах Итиля тот закрыл государя своей грудью и отбил смертельный удар. Но ковали его в незапамятные времена, когда Род Ариев жил далеко на Закате. Это волшебное оружие, которое режет бронзу, как плоть, а плоть - как воду. Я рад, что могу передать его в руки Воина! Теперь же - прощай, сынок. Тебе пора. Уходи незаметно, чтобы никто из нас, даже под самыми страшными пытками, не мог выдать твоего пути.
   Светолик вдел меч в поданные ножны, укрепил их за плечами, поднял мешок с припасами на дорогу и пошел прочь от дома, оглядываясь через каждые пять шагов. Отец стоял на пороге и смотрел ему вслед. И неожиданно Стойгнев поднял руку с открытой ладонью вперед и вверх - так приветствовали и прощались арийские воины испокон веков. Это было все, чем отныне он мог помочь сыну.
   Больше Светолик не оглядывался.
  
   *******************************
  
  
   Войско княжича Рамы встало на привал на широкой поляне, невдалеке от великой Итиль - Реки. Нарочитые витязи и бояре и простые ратники теперь были наравне - при поспешном отступлении было не до палаток и шатров. Сам княжич и сопровождавшие его князья спали на голой земле, подложив под голову седла. Разумеется, тяжелее всего приходилось раненым - лекари творили настоящие чудеса, но этого было мало, и все чаще на привалах приходилось копать братские могилы. Великие воины уходили к Предкам, не оставив после себя кургана! А маленькие холмики скоро подернутся травой, осядут, и никто даже не подумает, что там, в глубине, спят павшие защитники Родной Земли...
  
   Рама проснулся рано. Что говорить! Вожди и правители давно уже не походили на легендарных Предков, всю жизнь проводивших в походах и редко ночевавших под кровом. Княжич не привык спать на мокрой траве, укрываясь плащом. Но его предками были Масселл Завоеватель и Канишка Справедливый, его род восходил к самому Перуну, и княжич никому не показывал своих трудностей. Подумаешь, бока отлежал! Иным гораздо хуже, а ведь терпят!
   Княжич взобрался на холм и выпрямился, любуясь светлым туманом над рекою. Сейчас ему не хотелось думать ни о поражении, ни о сожженной Русколани, ни о идущем по пятам враге. Его сердце, сердце скорее управителя, а не воина, жаждало покоя. Словно и не он рубился тогда, в день печали, в самой гуще сражения, крича: "За мною! "...
   -Не спится, князь?
   Рама вздрогнул и повернулся. Но так потревожить его мог только один человек во всем войске. Беспокойство на лице княжича уступило место усталой улыбке:
   -Тебе тоже не до сна, Велезар?
   Да, только Велезар мог похвастаться безоговорочным доверием княжича. Но он бы не стал этого делать. Он вообще не любил говорить о своих заслугах, хотя имел полное право гордиться собой. Начав свой путь с воеводы гарнизона на границе со Степью, наследник обедневшего, но старинного и славного рода Велезар своими силами дослужился до предводителя Конной Гвардии. Тяжелую конницу Арьяварты не зря считали несокрушимой. А ее элита сторожила покой государя. В бою она всегда была на переднем краю - шла в прорыв на острие атаки, преследовала отступающих врагов и прикрывала отступление. И Велезар подтвердил свое право быть ее командиром.
   В битве у Болотной Долины Гертольд так и не сумел, не смотря на численный перевес, сокрушить Конную Гвардию. Велезар смог вывести своих людей с поля страшного разгрома с малыми потерями, спасая при этом всех выживших ратников Арьяварты. Под Русколанью он прикрывал отступление войска Рамы, и никто не скажет, что Конная Гвардия плохо исполнила свой долг. Почти половина ее осталась лежать у стен догорающей столицы...
   Боярин помолчал и ответил:
   -Разве ж тут уснешь? Все три ночи я вижу во сне эту битву... Мои парни гибнут, а я ничего не могу поделать! Одно утешение - они пали героями, и я мог бы быть на их месте. Ведь за спины я тогда не прятался...
   -Они пируют сейчас в Небесном Чертоге, на Золотых Лугах.
   -Все это так. Но скажи мне, Рама, что делать дальше? Мы не можем бесконечно отступать! Пора дать новый бой, и в конце концов, нужно подумать о раненых! Их добьют эти переходы! Почему бы не встать лагерем на несколько дней? Пусть Гертольд приходит, посмотрим, как он снова победит нас!
   Велезар начал нервно ходить взад и вперед. Рама молча слушал его, не перебивая.
   -Князь, все наше войско рвется в бой! Одно дело потерпеть поражение тогда, в осажденном городе, а другое - в лесах! Мы легко можем окружить противника и уничтожить его! Князь, я сам поведу моих орлов в бой, и мы не вернемся без победы! Каждым шагом вспять мы плюем себе в лицо! Подумай, что творится там, где сейчас хозяйничает Гертольд со своими извергами? Мы оставим наших людей на верную смерть? На рабство? Мы, арии? Ответь!
   Рама смерил Велезара долгим взглядом, словно видя в первый раз... и вдруг спросил:
   -А... Почему мы не можем бесконечно отступать?
   -Как почему! ? Больше некуда! Скоро кончится Арьяварта, и мы окажемся в степях! Пересечь Итиль - предать Род и Родину! Вспомни, князь, предки называли Итиль еще и Ра - рекой! Ты, Рама, покинешь ли ее? Или... ты хочешь покинуть Арьяварту? . .
   Княжич молча кивнул. Это простое движение словно разом вытянуло из боярина все силы. Велезар как - то болезненно ссутулился, а его руки задрожали. Всего ожидал он, но только не такого!
   -Ты... Князь... Как же это... Мы не имеем права, князь! Мы не можем! Это предательство! . .
   Рама устало повернулся к нему спиной:
   -Мы не будем с тобою спорить. Поговорим лучше с войском: тот, кто хочет идти с тобой, пусть идет. Я же ухожу на Восход, в теплые земли за Степью, о которых говорят нам предания. Идем же к воинам, боярин!
  
   *******************************
  
   Войско встретило весть в молчании. Минувшие дни не оставили в людях ни страха, ни слабости, ни даже желания спорить. Лишь только безграничная усталость и такая же безграничная твердость следовать дальше. Хоть в Пекло - если это будет выходом из положения!
   Рама и Велезар верхом на конях встали бок о бок. Тишину разорвал хриплый, но звучный и ясный голос боярина:
   -Воины! Князь Рама принял решение покинуть земли наших Предков, ибо не верит в возможность спасти их от нашествия псов Чернобога. Он поведет вас на Восход и Полдень, чтобы найти новую землю для жизни. Те, с кем идут их семьи, смогут обрести там новый дом. Другим придется начинать все сначала. Такова воля князя Рамы, которого с этого часа следует именовать царем Рамой! Тот, кто устал от борьбы, может идти с ним.
   Сотни голов разом развернулись к Восходу. Там на миг каждому почудились чудесные земли, подобные Золотым Лугам Небес. Там - покой, там исцелятся раны и пройдет усталость... Велезар набрал в грудь побольше воздуха и продолжил:
   -Те же, кто готов сражаться за свою Землю до последней капли крови, пусть останется со мною! Я поведу вас назад, на смертельную битву с проклятыми захватчиками, разоряющими наши дома и убивающими наших родных! Я не обещаю вам победы, но если мы погибнем, то погибнем со славой, так, как завещали нам наши Предки, которые следят за нами с небес! Кто останется со мной - поднимите оружие.
   Секунда промедления... В молчании подняла мечи Конная Гвардия. Что ж, гвардейцев с детства учили, что Родина - превыше всего. И они никогда не предавали того, во что верили. Вслед за ними поднялись мечи и копья, луки и топоры... Но оставшихся было очень мало. Куда меньше половины. Большинство решило пожертвовать Родиной.
   Рама повернулся в седле. Несколько секунд они с Велезаром смотрели друг другу в глаза. Царь открыто читал во взгляде боярина его мысли. "Предатель! " - говорили эти глаза - "Люди верили тебе. Они пали духом, но это - арии, и по храбрости им нет равных. А ты спасаешь свою шкуру ценой Арьяварты! Предатель...". Рама протянул Велезару руку. И тот не оттолкнул ее.
  
   Две рати двинулись в разных направлениях. Ту, что шла на Восход, к неведомым странам, вел Рама - тот, кто позднее войдет в легенды и сказания, о котором сложат великий эпос. Он стал первым царем Восточных Ариев.
   Ту же рать, что шла на Закат, где пылала в огне войны многострадальная Родина, вел Велезар. От него не останется и следа в сказаниях и былинах, его подвиги не будут занесены в летописи и хроники, а дела позабудутся. Но за своей спиною он чувствовал поднявшийся на битву обессиленный, израненный, но по-прежнему непокорный, гордый и бесстрашный народ - народ Ариев.
   Он стал последним защитником Арьяварты.
  
   ***************************************
  
   Велезар не боялся смерти. Не потому, что был так уж религиозен - скорее наоборот, он предоставлял рассуждать о Богах седым волхвам. Просто он инстинктивно чувствовал, что ТАМ судят по Правде. Боярин не считал себя и великим праведником, но порученное ему волей Неба дело - защиту Родной Земли - он исполнял достойно. И потому не мог предать память тех, с кем бился плечом к плечу, и кто уже успокоился навеки...
   Пока еще у него не было плана действий. В его распоряжении было смехотворно мало сил. Но это были арии. По мнению боярина - самый храбрый народ на лике Земли. И потому за что Велезар уж точно не боялся, так это за их доблесть в грядущих битвах! Но погибнуть мало. И очень легко - бросайся один на двадцать врагов, и погибнешь. А вот победить - очень сложно! Особенно, когда от этой победы зависит судьба народов.
   И потому Велезар гнал из головы все мрачные мысли. Он приложит все усилия, но спасет Арьяварту. Он совершит все возможное и невозможное, но Гертольд будет остановлен! И вот ради этого боярину было бы не жаль отдать жизнь.
  
   Заходящее Солнце опускало кроваво - огненные блики на доспехи воинов. Бронза сверкала, как золото. Реяли знамена с гербом рода Ариев - двуглавым орлом, держащим в лапах венок с руной "мир". Люди молчали. Все было уже давно сказано, и осталась только холодная пустота в груди. Ее можно было заполнить лишь радостью Победы... Или вражьим клинком.
   Те, кто смотрел на своих сыновей с Небес, могли гордиться ими. Арии шли на верную смерть. Шли, ибо не имели права поступить иначе. Но шли без страха. Нет, конечно, страх был. Тот, кто не боится опасности, скорее всего жалкий безумец. Настоящим же героем можно назвать лишь того, кто может побеждать свой страх чувством Долга.
   За Велезаром шли настоящие герои.
  
   2. Дороги воинов
  
   Воины Гертольда на рассвете выехали, наконец, на расчищенное вокруг Дальнего Селища поле. Оно и было предназначено, чтобы к поселению незаметным не подобрался ни зверь, ни человек. Но завоевателям было не к чему скрываться.
   Гертольд ехал впереди. Даже не робкого десятка человек и то невольно попятился бы пред закованным в доспехи воином на вороном коне. И не потому, что тот был высокого роста или мощного телосложения. Нет, великий полководец ничем не отличался от своих воинов внешне... Но от него исходили такая гордость, такое презрение ко всякой слабости, такая самоуверенность, что само его присутствие раздавливало мысль о непокорности в зародыше. Особенно теперь, когда за спиною Гертольда стояла могучая рать преданных ему воинов, жаждавших лишь одобрения повелителя, собственной славы и чужого добра.
   Повелитель Запада прожил нелегкую жизнь. Он был еще не стар, но лоб давно исчертили ранние морщины нелегких раздумий. Он был пятым сыном вождя - райкса одного из бесчисленных маленьких племен, обитавших к закату от Арьяварты, в лесах. Гертольд родился темноволосым, и это значило для его народа - очень некрасивым. С рождения до двадцати лет он жил в атмосфере презрения, смешанного с жалостью, которое исходило ото всех, начиная с отца и заканчивая даже рабами. Даже жалкий мальчишка - чистильщик котлов мог смеяться над безобразным сыном райкса, не боясь наказания! Это продолжалось до смерти отца. Ибо на следующий день после похорон старого райкса безобразный Гертольд покинул дом. А еще через неделю вернулся во главе банды наемников, которые напали на спящее поселение племени и вырезали всех непокорных, включая и четырех братьев.
   А потом потянулась череда кровавых сражений с иными племенами. Сначала - с мелкими кланами, жившими по соседству. Затем - с маленькими княжествами и райксландтами более сильных лидеров. И наконец - великий поход на Закат, в земли Прибрежных Туатов, которые издавна торговали с Альбионом. Когда же жители этой морской державы снарядили флот и попытались освободить своих союзников от власти Гертольда, он сбросил высадившихся на побережье врагов обратно в море, и волны у берега долго были красными от крови.
   С годами у Гертольда только развивались подозрительность и безжалостность. Он прекрасно знал о своем уродстве, и очень редко снимал шлем перед людьми. Руками пленных он выстроил себе в родных дремучих лесах замок, после чего всех их поубивали. Если не было войны, то Гертольд проводил время в своем замке. Он бродил по коридорам, тускло освещенным факелами, и подсматривал... подслушивал... следил... Даже тех немногих преданных и проверенных временем соратников, которые жили вместе с ним, Гертольд подозревал в заговоре. Он не был трусом. Но он хотел добиться всего, о чем мечтал. В сумрачных коридорах полководца окружали тени. Тени воинов и руин, замученных пленников и сожженных городов... Иногда Гертольд казался и самому себе похожим на призрак.
   Он мечтал создать империю, которой не будет равных на земле. Ведь он не был таким же тупым и ограниченным "завоевателем", о которых поют песни его воины! Что могли они? Разграбить пару соседних городов, навьючить на себя добычи и убежать обратно, в свои леса, опасаясь мести сильного соседа? И это "походы"? Глупо и смешно!
   Гертольд не просто завоевывал. Все народы, встреченные на его пути, он перемешивал со своим воинством, делая фундаментом Великой Империи Запада. Кровавым пестом он перетолок мелкие племена и княжества, объединил их, создавая нечто невиданное.
   У Гертольда оставался лишь один опасный сосед - Арьяварта. О, он сотни и тысячи раз слышал о родстве его народа с народом ариев, но в том ли дело? Двум великим империям на столь близком расстоянии друг от друга не бывать! А после того, как поход в самом начале увенчался огромным успехом в Болотной Долине, Гертольд отбросил всякие мысли о почетном мире с ариями. Только завоевание! И чем больше при этом погибнет врагов, тем лучше.
   Его, проложившего себе путь к власти с помощью интриг и обмана едва ли не в большей степени, чем с помощью оружия, раздражал сам характер этого народа - честный и открытый, не примиримый ко лжи... Но глубинные причины ненависти Гертольда к восточным соседям не были известны даже его ближним соратникам.
  
   На пути его войска неожиданно появилась толпа, очевидно - жители этого поселения. Впереди шел высокий старик с длинной седой бородою, еще крепкий и уверенный в себе. Шедшая рядом с ним полноватая женщина несла на вышитом куске ткани круглый хлеб. В десяти шагах от Гертольда люди остановились, и старик сказал по - арийски:
   -Я приветствую вас на земле моего Рода. Разделите с нами трапезу, ибо мы не желаем зла и кровопролития! Мы готовы дать отдых твоим воинам, о вождь, в наших домах. Мы...
   Гертольд поднял руку, приказав ему замолчать. Затем подъехал почти вплотную к женщине, несшей хлеб. Та неуверенно заулыбалась и протянула вперед руки. Неожиданно Гертольд одним взмахом руки в тяжелой боевой перчатке, обшитой металлическими пластинами, выбил хлеб из ее ладоней и угощение покатилось в пыль. Над людьми повисла тишина. Глаза всех жителей поселения непонимающе уставились на Гертольда.
   Среди всеобщего молчания резко прозвучал голос завоевателя. Он не любил говорить громко, и предпочитал, чтобы другие сами напрягали свой слух:
   -Я не гость, чтобы принимать дар от хозяев. Я - твой враг. Я пришел сюда господином, ибо обрел это право в бою. И я не буду ждать от вас подачек. Я сам возьму все, что захочу.
   А через миг воздух наполнился слитным криком десятков терзаемых людей, звоном оружия и радостными криками нападавших.
   Гертольд отвернулся. Он презирал дикарскую страсть своих воинов к грабежам и насилию. Зрелище разгула недалеких рубак - не для истинно великого полководца. Он не глядя кивнул своему старому товарищу Тордваллю:
   -Проследи, чтобы наши "герои" не сожгли деревню до тла! Я думаю, лучше ночевать под крышей, чем в поле или в лесу.
  
   Когда Влада услышала крики, она очередной раз сидела в полутемном уголке родительского дома и плакала. Без Светолика ей было совсем не с кем поговорить. Пока он был рядом, она старалась как можно чаще встречать его. Влада рассказывала своему другу свои сны и то, о чем она любила мечтать. А теперь вокруг были те, кто мог над ней только посмеяться и назвать безумной.
   Сколько она себя помнила, ее всегда преследовала эта слава. Все дело было в том, что Влада любила мечтать о вещах, страшных и неприятных для всякого иного человека. Почему-то она чувствовала странную симпатию к тем таинственным жителям Ночной Темноты, которыми пугали детей. Она часто воображала, как к ней приходит бледный, облаченный в черное ночной скиталец, обнимает, гладит по волосам, его губы ищут ее уста, затем опускают-ся все ниже, следует резкая боль в горле...Ей всегда казалось, что Он вовсе не злой от природы, и несет смерть не от ненависти к людям. Если Влада и воображала себе тот мир, в котором живет ее воображаемый гость, то всегда видела сумеречный лес, тихую речку, бугор над нею, на котором сидит, обняв руками колени и невидяще смотря перед собою, Он. Он же тоже одинок, и Владе было жаль обреченного пить чужую кровь.
   Разумеется, сверстники над нею смеялись, а взрослые поминали Чернобога и Вия. Владу все чаще и чаще посещали мысли о смерти, которая освободит ее от ненависти и насмешек.
   И если что и останавливало ее, то только надежда на встречу с Ним. Придуманным ею самой.
  
   Услышав крики и шум, Влада выскочила из дома и угодила в самую гущу грабежа. Воины Гертольда разили мечами и топорами всех встречных, хватали все, что попадало под руку, а кое-где, не смотря на запрет, уже полыхало пламя.
  -A! Ar"yanen Frikkena!
   Крикнувший это мужик в богатом доспехе схватил ее за плечо и рванул к себе. Инстинктивно она попыталась за что-нибудь схватиться и вцепилась в какую-то палку, прислоненную к стене. В следующий миг эта палка сломалась об растянутую в улыбке харю насильника. Он взревел и выпустил Владу. Кто-то засмеялся. Влада вскочила и побежала прочь.
   Ноги несли ее сами по себе. Через все селение, по расчищенному от леса крому и дальше, между деревьями. Но пришедший в себя мужик бросился вслед за ней и не думал отставать, не смотря на явно не молодые годы и обширное брюхо. Это нисколько не мешало ему медленно, но верно настигать преследуемую. И похоже было, что она выдохнется первой...
   В горячке страха Влада не заметила даже, что отбежала от Селища довольно далеко. Босые ноги, совсем непривычные к голой земле, в отличии от прочих сверстников, уже покрылись ссадинами и ранами. Преследователь почти что мог дотянуться до ее распущенных волос! Она не глядя преодолела очередной холмик...и чуть не налетела на человека, выросшего на ее пути.
   Он показался Владе гигантом. Она попыталась остановиться, чтобы не налететь на него, и время словно остановилось. Девушка успела разглядеть его, хотя бы в общих чертах. Незнакомец спокойно стоял, опираясь не то на посох, не то-на какую-то палку или древко копья-было не разглядеть наконечника из-за травы. Он никак не отреагировал на появление перед ним испуганной девчонки и разъяренного преследователя. Казалось, он смотрел и вовсе поверх их голов, гордо вскинув голову и расправив плечи. И еще-от всей его фигуры веяло несокрушимой силой, но не пугающей, как от Гертольда, а просто готовой в любую секунду пробудиться...
   ...И время потекло по-прежнему. Влада споткнулась, потеряла равновесие и растянулась лицом вниз у ног незнакомца. Она лишь успела заметить, как что-то пронеслось над ее головою, а секунду спустя не услышала, не увидела, а именно почувствовала страшный удар где-то позади.
  В ужасе оглянувшись, она увидела безголовое тело, медленно оседающее на землю. Голова же преследователя отлетела прочь, ударилась о дерево и откатилась в сторону, оставляя за собою темные пятна. У Влады закружилась голова, и она только и успела встать на четвереньки-ее вырвало.
  
   Отдышавшись, она вспомнила о незнакомце. Повернувшись туда, где он стоял, Влада увидела, что он никуда и не уходил. Он по прежнему был на прежнем месте и внимательно разглядывал ее. Однако страха уже не было. Если бы он и хотел причинить ей зло, то уже давно бы мог это сделать. И потому Влада в свою очередь пригляделась к неожиданному спасителю.
   Перед ней стоял высокий воин в кожаной безрукавке на сером меху и таких же штанах. Тяжелые сапоги терялись нижней частью в траве. Грива темно-русых волос лежала на его голове, сбегая на затылок и обрываясь на плечах. Запястья прикрывали металлические браслеты с шипами. Лицо же было неожиданно задумчивым и печальным. От него веяло чем-то, наводящи мысль о дальних странствиях, неведомых землях и...и одиночестве. Особенно поражали глаза. Ярко-голубые, но с каким-то серым отливом, их взгляд походил бы на открытый и чистый взгляд ребенка, если бы не глубокая скорбь, нерушимая и суровая, утонувшая на дне этих глаз. Через весь лоб тянулся длинный шрам с расплывшимися краями, какие бывают у старых уже увечий, полученных в детстве. Оружие его Влада тоже сумела разглядеть: исполинских размеров не то коса, не то секира. Больше всего она напоминала клевец или чекан для пробивания вражеских лат, но только увеличенный в несколько раз и заточенный на нижней грани, как серп. Такое оружие явно было бы трудно поднять даже двумя руками и совсем уж невозможно-одной. Разве что таскать на плече! А уж сражаться им...Владе снова стало не по себе.
   Неожиданно на лице воина сверкнула легкая улыбка, он подошел к Владе и спросил:
  -Ну что? Не устала еще лежать? Ничего, поднимайся. Все хорошо.
   От звуков его глубокого, немного хриплого голоса Влада успокоилась окончательно. Человек, который говорит с такой заботой, с таким добром о совершенно незнакомой ему, некрасивой девчонке, не может быть плохим. Она поднялась. Тут воин улыбнулся совсем уж откровенно. Улыбался он тоже очень по-доброму и совершенно открыто. Даже не поверишь, что только что снес голову здоровому и злому мужику! Теперь он был совсем не похож на того, каким предстал перед Владой сначала.
   Увидев удивление на ее лице, воин улыбнулся еще шире:
  -Ну, что смотришь? Не съем я тебя, не съем...Поднимайся давай.
   И не надеясь уже, что Влада последует его совету, он легко, но и очень осторожно наклонился к ней, взял за плечи и поставил на ноги.
  
   ...И вот тут до нее наконец дошло, что на самом деле случилось! Влада прижалась к груди воина и заплакала. Слез было мало. Всхлипы надрывали сухое горло. Воин молчал. Видимо, он откуда-то знал о нынешней судьбе Дальнего Селища. Дождавшись, когда Влада снова успокоится, он шепнул ей:
  -Все будет хорошо. Ты уж мне поверь. Пойдем-а то еще какие-нибудь придут...
   Осторожно, но настойчиво от потянул ее за руку дальше, в лес. Девушка шла за ним, почти ни о чем не думая. Она была переполнена безразличием, в котором не было места даже любопытству к таинственному спутнику. Ей казалось, что во время бега от преследователя она потратила все силы, что сделает еще шаг-и упадет. Она делала шаг, и всегда оказывалось, что можно сделать еще один. И еще, и еще-так она и шла, пока неожиданно ее спутник не остановился:
  -Пора отдохнуть. Здесь ручей, ты можешь умыться.
  
   *************************************
  
   Светолик второй день шел лесом в ту сторону, которую ему указал старейшина. Ноги болели, исколотые травой и сучьями. Не было отбою от комаров и мошкары, тучами висевшей по вечерам между деревьями. Почему выбор пал именно на него? Из-за того, что самый старший по возрасту? Да с ним легко справились бы и иные, видевшие лишь пятнадцатое лето...
   Однажды он увидел, как мимо лесной чащебы, вдоль речного берега, изрядно вытоптанного в иных местах зверями, промчались четыре всадника, закованные в броню. Вряд ли это были свои, и Светолик предпочел затаиться в переплетении ветвей. Через некоторое время он продолжил путь. Ему пришло в голову:а что, если это были гонцы от одного вражеского войска к другому? И пока он тут ползет, челюсти, ощетиненные бронзовыми зубами, сходятся над окруженным войском ариев, льется кровь, падают воины, и последний их вздох-укор ему: почему не предупредил? !
   Светолик пытался есть мало, ибо не полагался на свои охотничьи навыки. Да и то сказать:какой же из него охотник? Он слабо разбирался в следах, с трудом определял направление пути по разным знакам, да и из прочего похвалиться было нечем. Со своими фантазиями он пренебрегал тем, что по-настоящему было нужно воину, что-смех сказать! -умели все его сверстники уже с седьмого лета! Но почему же все-таки выбрали именно...
  
   Стрела вошла в дерево прямо у его уха. У Светолика хватило ума сначала упасть в высокую траву, откатиться прочь, а потом уже разглядывать стрелявшего.
   Невдалеке стояли двое мужей, облаченных в темную одежду. Один держал в руке длинный лук, у другого такой же был за спиною, и у обоих-на поясе-мечи. Конечно, они стреляли только для того, чтобы напугать-на таком расстоянии не промахиваются. Разбойники-изгои? Вряд ли. Скорее-наворопники Гертольда, рыщущие по лесам в поисках непокорных завоевателям.
   Светолик встал во весь рост. Он знал, что убежать просто не сможет. Но это было, пожалуй, единственное, что он еще понимал. В голове глухо и размеренно стучало: "СМЕРТЬ-СМЕРТЬ-СМЕРТЬ-СМЕРТЬ...". Во рту пересохло, руки и ноги дрожали.
   Стрелявший злобно усмехнулся и пошел к Светолику, на ходу вытаскивая новую стрелу. Случайно его сапог скользнул по мокрой траве-и стрелок потерял равновесие.
   Светолик сам не понял, как меч оказался у него в руках. Он одним прыжком оказался рядом с врагов и изо всех сил ударил его клинком наотмашь. Тот вскрикнул, вскинул руки, словно пытаясь вырвать у Светолика оружие и ничком свалился на траву. Мертвым.
   Дальнейшее запомнилось юноше-арию словно увиденным со стороны. Как-будто чья-то мощьная воля управляла им самим! Увидев, что второй воин попытался достать из-за плеч лук, Светолик со всех ног кинулся к нему. Лучник отступил на шаг и обнажил свой меч. Два клинка встретились и рассыпали искры. Светолик и его противник закружились по поляне, пытаясь достать друг друга. Светолик большей частью лишь уворачивался от вражеского меча, так как парировать удары попросту не умел. Неожиданно лучник снова отступил на шаг, занес двумя руками меч над головой и с криком обрушил его вниз. Светолик невероятно быстро успел закрыться своим-и страшным ударом его швырнуло на колени. Враг же остался...с обломком в руке-древний меч ариев и вправду был тверже бронзы! Не давая ему опомниться, Светолик вскочил и ударил противника клинком по голове. У убитого подогнулись колени, и он медленно осел на землю.
   Светолик стоял над трупами двух побежденных им врагов с мечом в руке. К горлу толчками подкатывала тошнота, ноги и руки болели, словно он целый день лазил по деревьям. Усталый, измотанный, но живой, он поднял глаза к Небу и поблагодарил могучего Перуна за помощь в поединке. Затем бессильно доковылял до края поляны и опустился под раскидистые ветви деревьев. Глаза слипались. Светолик заснул.
  
   Ему приснился лес. Точно такой же, по которому блуждал он сам. Он увидел Владу, устало идущую куда-то. Ее сопровождал огромный волк, одновременно указывавший ей путь и охранявший. Затем Светолик увидел вокруг себя какие-то кроваво-красные облака, и златобородого воина, ехавшего верхом на вороном коне. Он поравнялся с юношей и торжественно поднял вверх золотую секиру, словно приветствуя Светолика. И как-то так посмотрел ему в глаза, что тот понял-все получится, все будет в порядке! И провалился в темноту настоящего сна...
  
   **********************************
  
   Велезар несколько помедлил и снова спросил наворопника:
  -Так ты уверен, что это было именно войско, а не десяток-другой отбившихся от Гертольда грабителей?
  -Да, вождь! И они двигаются сюда. Похоже, что они преследовали нас, надеясь ударить ночью через несколько дней, подобравшись незаметными!
   Велезар, подумав, сказал:
  -Значит, Гертольд не ожидал, что часть войска Рамы повернет назад...Они думают, что мы и дальше бежим, как зайцы, не оглядываясь. Ну что ж! Они узнают, как мы умеем мстить.
   Стоявший рядом сотник заметил:
  -Войско измотано. А враги, надо полагать, каждый день досыта обжираются награбленным в селениях! Если битва затянется, мы просто попадаем от усталости...
  -Ничего! Устали, говоришь? Голодные? Злее драться будем! Я ли не знаю своих орлов? Каждый из них стоит двадцати этих дикарей с Заката!
   С этими словами Велезар развернулся и подозвал остальных командиров. Затем опустился на одно колено и начал чертить на земле:
  -Итак, они без всякого опасения движутся по нашим следам, изредка посылая вперед наворопников, двух-трех легких всадников. На их пути будет большая поляна, которая просматривается, как на ладони. Позади вражеского войска движется обоз, который помешает им быстро повернуть назад, если мы встретим их там.
   Решение было принято. Дальнейшие обсуждения касались расположения десятков и сотен отдельных командиров и совместных действий во время самого боя, когда приказы будет отдавать очень трудно, а приводить в исполнение-и вовсе невозможно. Наконец все было согласовано, и участники совета разошлись к своим воинам. Один Велезар остался на прежнем месте, на вершине небольшого холма, с которого прекрасно просматривались окрестности до самого края лесов, окружавших берега великого Итиля и его притоков.
   В который уже раз полководец задумался о принятом им решении. Что может он противопоставить волне жестоких и яростных врагов, накатывающейся с Заката? Врагов, которые панически боятся своего вождя, и скорее умрут на вражеских лезвиях, чем не исполнят приказа? Страна лежит в руинах, поселки и грады разграблены, а на полудне затаились степняки, которые легко могут включиться в дележ земель своего древнего врага и соединиться с Гертольдом в самом сердце Арьяварты-в этих лесах...Что может сделать одинокий вождь с обескровленной и малочисленной армией?
   Но деятельный разум Велезара не мог долго предаваться таким размышлениям. Итак, завтра он должен одержать победу. Первую победу, которая вселит надежду в ариев, в его воинов. Затем? Затем нужно сплотить вокруг себя все, что осталось от великого государства, вооружить народ, собрать все силы в единый кулак-и сокрушить Гертольда. В нескольких решительных сражениях обескровить его, задержать, остановить. Затем уже думать о будущем Народа и Родины.
   Велезар поднялся с земли и пошел к лагерю. На его плечах лежала ответственность за всех этих людей, которые шли за ним, верили в него. На его плечах была ответственность и за тех, кто вообще называл себя ариями, кто жил здесь, в этих бескрайних просторах, среди лесов и полей, подаренных светлым Солнцем своим любимым внукам...
  
   3. Одинокий Волк
  
   Влада проснулась и сразу поняла, что лежит на земле, закутанная во что-то мягкое. Через секунду она все вспомнила и открыла глаза. Она и вправду была заботливо укрыта истертым плащем, судя по всему-не в одной переделке побывавшим. Ее вчерашний спаситель сидел на поваленном дереве в шаге от нее и, подперев руками подбородок, внимательно разглядывал Владу. И в этом задумчивом, очень печальном взгляде девушке вдруг померещилось что-то звериное, дочеловеческое. Такие глаза могли быть у старого вожака, брошенного в ловушке волчьей стаей. . .
   Воин заметил, что она проснулась, и улыбнулся:
  -Поздорову ли? Боялся-холодно тебе ночью будет, вот и прикрыл плащом. Есть хочешь? У меня в мешке еще запасов полно, не стесняйся!
   Влада помолчала и неуверенно проговорила:
  -Спасибо...
   Ее собеседник в мнгновение ока изменился. Куда и делась его неземная печаль! Он оглушительно расхохотался, и начал беззвучно давиться от смеха, от избытка чувств ударяя себя кулаком по колену.
  -Ох...Ну ты и...Сил с тобой нету...-только и мог выдавить он сквозь смех.
   Влада смутилась и почти прошептала:
  -Прости.
   Это еще больше развеселило воина. Он едва не падал на землю. Наконец он успокоился и проговорил:
  -Благодарить тебе меня не стоит, потому что я помог тебе не для этого. А просить прощения...Те, кто сделал меня таким, прощения не просили. Они расплатились со мною потом. И такой ценой, которую не измеришь в золоте!
   Он снова стал печален. Казалось, в его памяти всплывает что-то очень страшное и трагическое, перед чем даже гибель Рода и родного селища не кажутся верхом горя. Влада села, удобнее закуталась в плащ. Воин истолковал это по-своему, достал из мешка кусок сушеного мяса и протянул ей. Девушка взяла его и спросила, набравшись храбрости:
  -Ты говоришь, что тебя сделали таким. А кто ты?
   Таинственный собеседник помедлил и ответил:
  -Я ищу Правду. Кто-то назвал бы меня странником или воином, но это не так. Я не любуюсь чудесами мира и не нуждаюсь в битвах! Я хожу по Земле, чтобы разобраться в самом себе. Ты можешь называть меня Хортрор.
  -Хортрор? Такие имена носят только цари и волхвы...Что это значит?
  -"Волчий рык". Когда-то подобными именами называли себя наши предки, которые были куда лучше, чем мы. Потом времена стали меняться, и древний язык теперь знают лишь избранные. Правители, которые воплощают в себе народы. Те, кто говорит с Богами. И я...
  -Так кто же ты?
   Хортрор помолчал. Было видно, что он принимает какое-то нелегкое решение. Затем он сказал:
  -Не знаю почему, но я доверяю тебе. Ты-не такая, как другие. В тебе есть что-то, что напоминает мне о прошлом, о том, каким я был сам. Ты...Как мне называть тебя?
  -Влада.
  -Влада, ты знаешь, как тяжело носить в себе память о прошлом? Это больно-помнить о своих несчастьях, и знать, что ты-никому не нужен. Я хочу рассказать тебе о том, как я стал Искателем Правды. Ты будешь слушать?
   Влада кивнула. Идти ей не хотелось-ноги со вчерашнего дня болели, и сил за время сна почти не прибавилось. Почему бы и не послушать историю этого человека, так не похожего ни на кого из виденных ранее?
  
   Он родился в древних горах, к закату от Русколани, на самой границе Арьяварты с Закатными Землями. На сверкающих вершинах веками лежал снег, а ветра продували ущелья насквозь. Мелкие племена яростно дрались друг с другом за малейшую обиду, по любому поводу. Соседи часто устраивали набеги, чтобы захватить пленных и получить крепких и выносливых рабов. Такая жизнь не располагала к слабости...
   Но он был от рождения очень слаб. У него не получалось ни точно попадать в цель из пращи, ни раскалывать бревна ударом каменного молота, ни преодолевать бурные горные реки. И разумеется, его помыслы были далеки от войн и походов. Он слагал песни.
   Но язык кормит лишь великих боянов. Роду своему он был всего лишь обузой. Родись он уродом или калекой, его бы сбросили в бездонное ущелье, а так как он мог трудиться наравне со всеми, его оставили жить. Хотя никто, включая родителей, не выражал радости по поводу его существования. Тем более, что мальчишка рос самоуверенным и острым на язык.
   Такая жизнь воспитала в нем замкнутость и подозрительность. И в то же время-мечтательность. Его богатое воображение уводило его прочь, из ненавидящего его Мира в страну фантазии, которую он видел во сне. И оставаясь один, он слагал песни о Природе и о ее Тайнах, которые стремился постигнуть. И все больше его притягивала именно Ночная сторона Природы.
   Пришел день, когда его одногодкам должны были наречь мужское имя взамен детского и выбрать Бога-покровителя. Это должно было произойти после долгих, трудных и опасных испытаний. Но странный мальчишка, слагавший песни, испугал и разгневал весь Род. Он во всеуслышание заявил, что уже знает своего покровителя, и что это-Чернобог!
   Ответом ему было молчание. Затем мальчишку отвели прочь из священного круга камней и посадили вдали от других. Трудно было бы сказать, что его ждало.
   Но что его ждало, никто так и не узнал. Потому, что в эту ночь Посвящения на поселение Рода напала большая банда наемников. После недолгого боя захваченных врасплох и безоружными варваров связали цепями и повели на закатный полдень.
   Через день пути выяснилось, что кое-кто из пленных так ослаб, что лишь замедлит продвижение остальных, а сам уже не выживет. Таких рабов наемники убивали, всячески перед этим издеваясь. Все это проиходило прямо на глазах у полубезумного, молчаливого мальчишки. Но вот к дереву стали привязывать его мать...
   ...И тут выяснилось, что цепи тоже иногда рвутся. Он взмолился Чернобогу и ощутил, что какая-то сила отрывает его от земли и бросает на главаря работорговцев. Цепи звякнули позади, а секунду спустя его кулак с зажатыми в него звеньями из бронзы врезался в затылок предводителя. И тот почему-то пошатнулся и упал, нелепо задрав подбородок. Удар сломал ему шею.
   Что было потом, мальчишка не запомнил. Все утонуло в сплошном облаке Боли. Наконец он перестал шевелиться, и его бросили. Наемники и рабы на утро двинулись дальше. А он остался.
   Конечно, он остался умирать. Но прошел день, другой, третий-а он жил. Он брел через горы, сам не зная, куда, питаясь тем, что выкапывал съедобные корни и ловил мелких грызунов. И все это время он непрестанно молился своему покровителю, чтобы тот дал ему шанс отомстить. Он воображал, что у него за спиною выросли черные перепончатые крылья, и он взмывает на них в ночное небо и летит на холодных ветрах туда, где его ждут жертвы. Он погружает свои клыки в горло тех, кого ненавидит и пьет их кровь, принося их в жертву Хозяину Ночи...
  
   Таким-погруженным в мир снов, ненавидящим до тупого безразличия-его и нашли волхвы Светлых Гор. Они жили вдали от войн и распрей, храня заветы Богов. Иные ученики покидали горы и отправлялись в странствия, чтобы нести Правду позабывшим о ней людям. Но самое сокровенное знание передавалось лишь самым способным и верным ученикам, и не выходило за пределы Крома Богов, куда и был доставлен голодный и оборванный гость.
   Старейший из волхвов и нарек мальчишку Хортрором-за время скитаний в горах он обрел совершенно волчьи повадки. И потянулись долгие месяцы ученичества, ибо в маленьком варваре острый глаз Говорящих с Богами распознал прямую связь с Иными Мирами и умение размышлять над Тайнами Природы. Хортрор был самым способным из учеников! И он должен был стать Великим Кователем-научиться воплощать в бронзе и иных материалах Силы, правящие Миром. Жрецы убеждали его проститься с прошлым и отказаться от ненависти, ослепляющей разум. И казалось, что Хортрор забудет обо всем, и перестанет плакать во сне, и не будет видеть себя летящим на черных крыльях над беззащитными людьми...
   Но однажды ночью он проснулся в холодном поту, весь дрожащий. Он увидел во сне СЕБЯ-таким, каким он должен был быть:могучим и безжалостным воином, которому нечего бояться ни человека, ни зверя. И страшное оружие, гигантский полумолот-полукоса, в его руках вспарывало воздух, обрушиваясь на врага-неотстранимо! Остаток ночи Хортрор ковал себе увиденное во сне оружие. К утру оно было готово, и с ним в руке юноша покинул кузницу.
   А в Кром Богов прибыли гости. Ночью их сбил с пути снежный вихрь, сбросивший в пропасть часть поклажи, и они едва сумели добраться до волхвов, ибо знали-тут помогут любому, даже самому злобному и жестокому, сыну Богов. И лица гостей, кланявшихся Старейшему, были слишком знакомы Хортрору. Он медленно пошел к ним, поднимая оружие над головой.
   Старейший ничего не мог изменить. Его лучший ученик превратился в Зверя, жаждущего крови, но не в ослепленного ненавистью и потому-бесстрашного, а отчетливо осознающего себя Убийцей. Спасения от него не было. Пять наемников едва успели выхватить мечи-но это было бесполезно! Хортрор сказал только: "За мою мать! "-и ударил. И еще раз. И еще...
   Каменные плиты двора впервые за тысячелетия были обагрены кровью гостей. Хортрор поверг на землю каждого-и долго рубил и топтал уже мертвые тела, а потом только понял, что стоит покрытый кровью, зажимающий рану в боку, тяжело дышащий, между разорванными на части трупами, под осуждающе-чужими взглядами Хранителей Мудрости. В тишине прозвучал голос Старейшего:
  -Ты так и не научился прощать, мой мальчик? Ты так и не избавился от ненависти?
  -Я не знаю, почему должны жить те, кто хотел отнять мою жизнь и кто отнял сотни других! . .
  
   В тот же день он покинул Кром Богов и пошел на Полдень. У него было лишь самое необходимое-одежда, страшное орудие убийства, мешок с запасами пищи. Жажду Хортрор утолял из ручьев и горных речек.
   Он шел искать Правду. Он не нашел ее в обители волхвов, как не нашел ее ранее среди презиравших его людей. Он хотел понять тот Закон, который расставит все на свои места, который объяснит, когда следует убивать, а когда-прощать, когда ненавидеть, а когда-любить. Он снова шел к людям, но уже не полубезумным мальчишкой, а воином, отгороженным от других не стеною презрения, а своей связью со Смертью. Над ним словно все время висел Меч, который грозил в своем падении задеть и окружающих.
   Шли годы. И где он только не побывал! Деньги не интересовали Хортрора, но он часто продавал за золото свое умение драться и исходил полсвета вслед за полководцами страны Сем и Мелуххи. Смуглые жители южных земель со страхом взирали на северного гиганта, то печального, то беспричинно веселого, а в бою терявшего человеческий облик и бросавшегося в самую гущу врагов. Однако служба наемника оставила в сердце Хортрора глубокое презрение к сильным мира сего-за благородными стремлениями завоевателей и заботой о народе реформаторов он видел лишь жадность, самовлюбленность и зависть. Кончилось все это тем, что когда правитель страны Кемет пожелал покорить сильный союз племен чернокожих дикарей, живших на юге, Хортрор безвозмездно встал на сторону последних.
   В той страшной битве он снова был в первых рядах. Он ненавидел этих завоевателей, пришедших грабить и убивать соседние народы, и эта ненависть рождала в нем силу. Страшными ударами он раскидывал нападавших, и это порождало в нем дикую радость, словно он опять мстил кому-то.
   Пехота страны Кемет была обращена в бегство, а колесничное войско рассеяно и уничтожено. Победа была полной. В ночь праздненств, когда победители торжествовали, радуясь спасению своей земли и своих детей, Хортрору вдруг захотелось вернуться на Родину. А во сне он видел родные горы и суровые леса Севера, и откуда-то звучал Голос:
  -ИДИ ТУДА, ГДЕ ЛЕЖИТ ТВОЕ СЕРДЦЕ! ТАМ ТЫ ДОЛЖЕН СДЕЛАТЬ СВОЙ ВЫБОР...
  
   Хортрор вернулся. Он узнал о нашествии Гертольда и о гибели Русколани. Что же хотел сказать ему Тот, Кто обращался к нему во сне? Какой выбор ожидал его?
  
   Хортрор замолчал. Влада тоже не осмеливалась заговорить. Что значили ее беды рядом с одиночеством этого удивительного человека? Нео-жиданно воин снова улыбнулся и совсем другим голосом сказал:
  -Напугал, что ли? Это я умею! Ну что, куда теперь пойдем? Я вот не представляю...
   Влада подумала и ответила:
  -Ты сказал, что Арьяварта пала. Но это не так! Войско княжича Рамы вырвалось из осажденной Русколани, оно движется на восход. Если куда-нибудь и идти, то только к нему.
  -На восход, ты сказала? От того места, где я тебя нашел?
  -Да.
   Хортрор помолчал и сказал:
  -Ладно. Я помогу тебе добраться до войска ариев.
  -А ты сам? Ты же воин...
   Неожиданно Хортрор совсем по-волчьи ощерился и очень хрипло проговорил:
  -Ты предлагаешь мне сражаться за очередного "великого вождя"? Против такого же, но иноземного? А зачем? ! Что у меня общего с ними обоими? Чем твой Рама лучше Гертольда? Что изменится, если этой землей будет править повелитель Западных Земель? Цари и князья сменяют друг друга, а все остается по-прежнему:войны, грабежи, обман, сказки о своем величии и величии подданных...Мне этого не нужно. Я иду туда, куда я хочу, и никто мне не указ "по праву Рода"! Мне не за что сражаться под знаменами твоего княжича!
   Влада даже отодвинулась немного назад, испуганная прорвавшейся злостью спутника. Но тот неожиданно снова улыбнулся и сказал тише:
  -Я не хотел тебя обидеть, Влада. Я помогу тебе в пути. Но я-одинокий волк, и любая стая будет для меня темницей.
  
   ********************************
  
   Гертольд сидел в полутьме своего походного шатра, освещаемый отблесками костра, долетающими сквозь поднятый полог входа. Он мрачно прислушивался к пьяным возгласам лагеря. Он умел сидеть без движения очень долго, погружаясь в свои мысли, и в то же время-все замечая вокруг себя, наблюдая за окружающими, проникая в их души...
   Шатер окружал круг избранной стражи. Каждый из стражников был верен господину, как самому себе, ибо чем-то был с ним связан. Гертольд не доверял романтикам, искателям славы и приключений. Не доверял он и таким, как он сам-поборникам величия Империи. Кто-кто, а он-то знал, к чему приводят долгие мечты:к гордости, желанию самоутвердиться, зависти к тем, у кого все получается лучше. Нет, Гертольду не нужны были такие воины рядом.
   Все награбленное он оставлял воинам. Он щедро наградил каждого из стражников, каждого из командиров и вождей-союзников, каждого из отличившихся в бою. А сам, как и прежде, сидел на собственном плаще у походного стола, на котором и ел, и планировал сражения.
   Великий завоеватель не любил пышности. Он презирал мелких князьков, шедших за ним, которые натаскали в свои обозы горы ненужных им, и потому-бесполезных, плодов грабежа! Сам Гертольд обходился на вершине славы самым необходимым, словно по-прежнему был никому не известным райксом маленького племени. Его тщеславие питалось за счет самой борьбы, создания своей империи, мыслей о том, что пройдут века-но его будут помнить жители богатого и счастливого государства. А больше ему было уже ничего не нужно. В молодости он привык есть мало, не находя радости в одурманивающих разум винах, а что до женщин-так он знал, с каким чувством они отдавались ему-черноволосому уроду. Иногда Гертольд чувствовал себя даже не человеком, а просто воплощением Идеи-идеи Империи.
   Он не имеет права отвлекаться на мелочи. Не хватало еще умереть так же глупо, как болван Тордвалль, погнавшийся за арийской девчонкой и убитый кем-то в лесу. Так умер тот, кого называли правой рукой Гертольда! Позорная смерть. О нет, Гертольд не может позволить себе такой роскоши-умереть в бою! Он должен перед смертью удостовериться, что врагов больше нет, и лишь его Империя, окруженная зависимыми княжествами и платящими дань племенами, царит над известным миром! Тогда он уйдет спокойно.
   Гертольд пошевелился, усаживаясь поудобнее. Блики костра осветили его лицо. Нет, он не любил Свет. И не понимал тех, кто жил ради каких-то "добра", "счастья", "правды". В последнем преуспели именно они, арии. Они постоянно орут "Да здравствует Правда! ", и потому, наверное, не могут договориться ни о чем даже друг с другом. Глупый народ-ставить власть тинга (веча, как они говорят на своем языке) выше власти единого правителя! Глупый народ...Почему только их так трудно покорить? В землях иных народов требовалось два-три крупных сражения, и враг сдавался на милость победителей. Гертольд привык к быстрым победам, и не мог понять, почему арии продолжают сопротивляться. Да возьмет их Черный Господин! Он даже захватил и сжег до тла их столицу, он обратил в бегство их войско и скоро добьет окончательно, а победы-нет...Как будто Гертольд воевал не с людьми, а с самой Землей-со всеми этими лесами, полями, реками, которые в изобилии окружали его лагерь. И лагерь этот походил на монету, уроненную в лесной мох-столь же трудно отыскать его, глядя сверху.
   Гертольд усмехнулся. Ночью он видел странный сон-он видел огромного волка, кравшегося по ночному лесу в свете полной луны. Волк почему-то был белый. И еще-Гертольд откуда-то знал, что волк идет за НИМ. Что хотел сказать ему Повелитель, послав такой сон?
   Как жаль, что даже ближайшие из соратников-одаренные ничтожества, не умеющие мыслить о Вечном! Они, как и все его бесчисленное воинство, молятся Водану, которого иные именуют Владаном и Одхином, Вельтуру, Доннрайксу...Им ли понять, откуда идет истинная сила? !
   Да, Гертольд гордился своими черными волосами. Ибо он знал, почему в семьях Западных Земель иной раз рождаются темноголовые дети. Ведь некогда сюда, с юга, вторглись могучие и безжалостные завоеватели, дети Великого Змея Шейтана! О, они были совсем иными, нежели их изнеженные потомки, ныне населяющие царство Сем! Сколько было пролито крови, сколько запалено костров, сколько стрел, мечей, копий сломано в битвах... Это был народ завоевателей. И вел их настоящий герой, пред которым преклонялся и сам Гертольд-царь Даннер.
   Даннер Великий. Даннер Разрушитель. Вот с кем мечтал сравниться Гертольд! Если бы полчища империи Сем не были остановлены и уничтожены на землях Арьяварты, то ныне вся земля была бы во власти Великого Змея-Повелителя Тьмы и Смерти, Жестоко Карающего, но и Щедро Награждающего! Вот это-Бог, достойный Великого Полководца! И он, Гертольд, повершил дела Даннера, ибо одержал победы там, где Даннер терпел поражения. Что ж, это-долг Крови. Некогда Черный Господин открыл ему во сне, что в его жилах течет кровь самого Даннера!
  
   Великий завоеватель, завернувшись в плащ, вышел из шатра. К нему немедленно подбежал раб-надзиратель и услужливо склонился в ожидании приказа:
  -Мой господин! Презренные не желают отвечать нам, они только кричат!
   Словно в доказательство этих слов, над лагерем разнесся жуткий, нечеловеческий крик боли. Гертольд быстро двинулся к горящим невдалеке кострам.
   У всех пленников, захваченных со дня падения Русколани, захватчики пытались вырвать под пытками одно-куда именно ушла армия княжича Рамы? Одни рыдали и клялись, что ничего не знают, другие-молчали, терпя боль, скрежетали зубами...Не сказал ни один!
   Недавно Гертольду улыбнулась удача:его воины сумели окружить маленький отряд местных жителей, вооруженный копьями и луками. Они давно уже посильно вредили продвижению войска завоевателей, грабя обозы, шедшие с небольшой охраной из захваченных поселений ариев. Пятерых удалось взять живыми. По мнению Гертольда, уж они-то должны были знать о судьбе войска ариев, ибо сражались очень храбро. Зачем такие жертвы, если нет уверенности в победе? Стало быть, пленники имели связь с Рамой и даже наверняка действовали по его указаниям.
   Изуродованные, покрытые кровью тела висели, привязанные к столбам. Четверо лишь бессильно мотали головами, когда палач хлестал их плетью. Один из них был без сознания-он и закричал, обожженный факелом.
  Гертольда они не интересовали. Жалкие ничтожества, холопы, которым страх перед господином мешает спасти жизнь изменой ему. По другому он не брался толковать их упрямство. Гертольд медленно прошел перед ними, каждому заглядывая в лицо. Наконец он остановился перед пятым пленником и скрестил руки на груди.
   Это был могучий богатырь с рельефом хорошо развитых мускулов. Даже голод и пытки не лишили его красоты здорового и сильного человека. Однако все тело пленника было покрыто кровоподтеками и рубцами, волосы обгорели, а половину лица заливала кровь. Он глядел вполне осмысленно, а встретив взгляд Гертольда, богатырь даже чуть заметно усмехнулся-презрительно? Да, это был настоящий воин.
   Рука в черной перчатке поднялась, указательный палец нацелился в грудь пленного:
  -Ты займешь место погибшего в бою с вами сотника, если поклянешься мне в верности. Расскажи, где ваше войско?
   Растрескавшиеся, распухшие губы с усилием раскрылись:
  -Я не знаю, где Рама. А знал бы-не сказал...
  -Ты знаешь, что может тебя ждать здесь?
  -Представляю. Но если...если ты хочешь меня напугать, то это тебе не удастся.
   Гертольд побледнел. До сих пор еще никто не смел с ним так разговаривать. Этот пленник повредился рассудком?
  -Ты знаешь, кто с тобой разговаривает?
  -Да знаю уж. Я не боюсь ни тебя, Гертольд, ни твоих убийц...
  -Ты не боишься даже смерти в муках?
  -Я умру за свою Землю. Вот так, вождь.
   Голова пленника устало свесилась на грудь. Видно было, что он был готов к самой страшной участи. Однако Гертольд лишь чуть заметно кивнул стоявшему сзади палачу и через миг удар ножа под лопатку прекратил страдания несчастного. Великий завоеватель в молчании пошел прочь. Он умел ценить доблесть даже у презираемых им народов.
   Великая армия Западных Земель ждала лишь одного слова своего повелителя, чтобы броситься дальше, на Восход-и грабить, убивать, насиловать во славу Гертольда и его древних Богов, черными тенями склонявшихся над ночным лагерем.
  
   4. Воля Богов
  
   Утренний туман белой бородой лесного деда наползал на лагерь ариев. Близость великой реки давала себя знать-по утрам было ощутимо холодно, и перспектива и дальше спать на голой земле, завернувшись в плащи, вдохновляла мало кого из воинов. Запасы продовольствия подходили к концу. Сегодняшняя битва должна была все решить-вражий обоз, как сообщали наворопники, ломился от награбленного добра. Пополнив запасы, можно будет противостоять Гертольду уже в открытую. Это понимал каждый.
  
   Велезар проснулся. Секунду он не мог понять, где находится, но затем сбросил остатки сна и, поругиваясь сквозь зубы, поднялся, расправляя затекшие конечности. Во сне он снова, спустя многие годы, увидел Ане. Той, какой он всегда помнил ее-и какой любил. Со временем в его сердце отбушевало пламя страстей, и осталась лишь тихая грусть о невозвратном. Быть может, не только из-за любимой. Просто тогда он был куда моложе и безрассуднее. Искатель приключений и храбрый воин, командир гарнизона на границе со Степью...Тогда было иное время. Но сон на голой земле снова напомнил о нем.
   Ане, Ане! Ты-то уж ни в чем не была виновата! Но почему, каким ветром тебя занесло из родных Западных Лесов, где чтят Кернунноса, в дикие просторы Восхода, где запах ковыля зовет в дальние странствия? Ты хотела посмотреть мир? О да, ты всегда была независимой и решительной. Но на твоем пути встали два человека, искавшие твоей любви. Молодой боярин, небогатого, но знатного рода, и странный наемник-бродяга, слагатель песен. До встречи с тобою они называли друг друга братьями.
   Ты предпочла боярина, Ане. Время показало, что зря. И дело даже не в том, что тот должен был жениться на равной себе. Ты могла бы быть его младшей женою, если бы захотела! Но огонь ваших сердец было нечем поддерживать-вы так и не поняли друг друга. И ты ушла от своего Велезара, растворилась в степном мареве, гордая всадница, своевольная и бесстрашная.
  А ему тяжело без маленькой Ане...
  
   Полчаса спустя войско уже было на ногах. Отсутствие обоза хотя бы в этом было Велезару на руку-быстрота сборов была прекрасная. Сотники и десятники давно запомнили свои позиции и план действий. Поляна была абсолютно открытой и ровной. Как знать? Может быть, потому и шли к ней враги, что надеялись устроиться тут на ночлег? Что ж, многие уснут здесь навсегда.
   Войско встало широким полукругом, таясь в зарослях. Впереди, у самого края открытого пространства, цепью стояли лучники и копьеметатели. За их спинами ждали своей очереди воины с мечами и топорами. Копьеносцев и конницу Велезар решил не путать в зарослях без крайней необходимости и расположил позади всех.
   Сам он спешился и встал на небольшом холмике между двумя елями. Рядом с ним стояли и ждали указаний отроки, которых обычно направляли с приказами к командирам, участвующим в сражении.
   Наконец вернулся наворопник, который всю ночь следил за вставшими на ночлег врагами. Измотанный, но радостный, он коротко поклонился боярину и сказал:
  -Так и есть, вождь! Идут по лесу-как в гостях, змеею вытянулись, а иные-и без доспеха! Дозорных даже на ночь не выставили! А позади всех-обозы идут.
   Велезар кивнул и сказал, обращаясь сразу ко всем:
  -Пришло время показать "великому" Гертольду, что он еще не победил в этой войне.
  
   Арии не стали обнаруживать себя сразу, когда враги еще только появились на поляне. Велезар приказал ждать, когда как можно больше воинов выйдет из леса на открытую местность. Те же и в самом деле вели себя беспечно-болтали, смеялись, а о строе и подавно речи быть не могло.
   Передние пешцы уже почти достигли противоположной лесной кромки, как вдруг раздался слитный звук сотен спускаемых тетив. Стрелы и копья густой тучей ударили в шедшую толпу. Раздались крики боли и ужаса.
   Когда на врагов упала вторая туча стрел, началась паника. Конный предводитель, неведомо как уцелевший под смертоносным дождем, крутился на месте и пытался организовать хоть какой-то порядок. Это у него получалось плохо.
   Арии спустили тетивы третий раз, и тут же, со слитным криком "Ура! ", из леса на поляну бросились пехотинцы. Они яростно врубились в бестолково мечущихся врагов, полосуя лезвиями направо и налево. Трудно сказать, что пришло в голову вражескому вождю, но он, вместо того, чтобы организовывать вокруг себя оборону, взмахнул мечом и приказал немногим собранным вокруг себя воинам бежать в атаку. Может быть, он посчитал, что это-столкновение с обычной ватагой ополченцев, или просто хотел умереть "геройски", но из его затеи получилось мало. Как только ряд щитов вокруг него перемешался и поредел, выскочивший на поляну копьеметатель с расстояния в десяток шагов метнул в него свое оружие. На таком расстоянии арии промаха не ведали. Даже сулица-дротик была бы смертельной, а тем более-тонкое, но длинное и крепкое метательное копье. Предводителя врагов вырвало из седла и грянуло оземь, пришпилив к травяному ковру, как жука острой веткой.
   Все было кончено в какие-то мнгновения. Кровавая бойня развернулась лишь у обозов, но сопротивление копьеносцев-стражников быстро смяли и бой был завершен. Победа!
  
   **********************
   Ноги Светолика кровоточили. Он давно уже отчаялся достичь своей цели, так как два дня не находил ни малейшего признака человека, не говоря уже о целом войске. Таперь, правда, юноша чувствовал себя увереннее, так как убедился в своем умении хоть как-то обороняться. Меч снова висел за спиною, и его тяжесть вселяла в сердце Светолика твердость.
   Запас еды становился все меньше. Светолик даже пытался питаться дарами леса, но выяснилось, что одними ягодами сыт не будешь, и после страшной ночи, когда в желудке пылал настоящий костер, Светолик и видеть не мог ярких бусин клюквы.
   Ему померещилось какое-то движение в кустах, он подкрался, раздвинул руками ветви-и возблагодарил сразу всех Богов за дар:перед ним лежал маленький олененок со сломанной ножкой! Трудно сказать, почему рядом с ним не было матери. Может быть, их настигли охотники, не заметившие за возней с крупной оленихой еще и другую раненую добычу? Так, может быть, здесь охотился сам Рама? Светолик опустился на колено и обнажил меч. Конечно, жаль было разделывать добычу благородным оружием, но с другой стороны-разве это не по-воински, использовать в хозяйстве все, что под рукою? Олененок дернулся, но даже не сумел встать...
  -Стоит ли губить жизнь, которая почти не начиналась?
   Светолик крутанулся на коленях, замахиваясь мечом, и обмер. Перед ним стоял седой старик в белой рубахе и холщовых штанах, но с босыми ступнями. Его длинная борода достигала пояса, а волосы серебряной гривой спускались на плечи. На шее у него висел оберег в виде бронзовой уточки, но больше никаких особых предметов не было. И все же юноша сразу понял:перед ним-волхв. Причем-очень могучий, которому уже не нужны чудесные предметы и волшебные обереги, чтобы общаться с Богами. А потому Светолик встал, убрал меч назад и склонил голову:
  -Здрав будь, отец.
   Волхв некоторое время разглядывал его, опираясь на тяжелый посох без всяких украшений, но со странной резьбою. Наконец он ответил:
  -И тебе поздорову, сын славного Рода. Какая дорога привела тебя сюда?
   Светолик отчетливо понял, что ему представилась возможность выяснить, наконец, где войско Рамы. Одним духом он выпалил:
  -Я ищу княжича Раму и его храбрых витязей. Им грозит опасность, о которой я должен их предупредить!
   Старик еще раз внимательно оглядел Светолика с головы до ног и неожиданно указал рукой на поляну невдалеке:
  -Пойдем. Скоро ночь, и лучше тебе провести ее под крышей. Утром я объясню тебе, куда идти. Вожди ариевых родов продолжают борьбу с псами Чернобога, скликая под свои стяги всех, кто хоть чем-то может помочь. Твой меч и твои слова не будут там лишними. Подними только олененка-мы отнесем его в дом, и я вылечу его от хромоты.
  
  -Скажи, отец, почему светлые Боги допускают такое? Почему подобные Гертольду приходят в наш мир?
   Светолик сидел на лавке у стены, завешанной травами и мешочками. У противоположной стены маленького деревянного сруба старый мудрец рассматривал сломанную ножку олененка. Не прерывая своего дела, волхв ответил:
  -Нам трудно понять это, но и Чернобог, и его рабы-всего лишь одна из частей мироздания. Они нужны Великому Роду, чтобы испытывать нас-чтим ли мы Правду, не разучились ли держать мечи...Когда люди помнят заветы Предков, Зло бессильно завладеть их душами. Но стоит только образоваться маленькой трещине-и Тьма приходит. Она поселяется в сердцах людей, и они становятся ее рабами. Конечно, сами себя они будут считать владыками и повелителями, но вся их злоба-от зависти к тем, кто не потерял внутренний Свет. Мы заслужили нынешнее разорение, сынок:мы разучились быть ариями. И винить тут некого. Можно лишь спасти то, что осталось и начинать жить заново.
   Говоря так, он наложил на место перелома крепкие лубки и начал закреплять их, ласково поглаживая дрожащее животное.
   Светолик немного подумал и снова спросил:
  -Отец, ты живешь здесь, в лесу, так далеко от других людей...
   Мудрец только покачал головой:
  -Нет, люди приходят ко мне со своими нуждами. Я лечу их травами, которые мне дарит лес, как я лечу зверей. Но я понимаю твой вопрос. Да, мне трудно жить среди людей и оставаться таким, каков я есть. Отказать им в помощи я не могу. Но быть одним из них слишком тяжело. Такие, как я, всегда чувствуют Приход Тьмы. И я не хочу быть среди тех, кто живет под властью Чернобога, забыв Правду! -голос старика вдруг стал громким и яростным. Но он замолк и секунду спустя продолжил:
  -Но каждый раз, когда мрак накрывал нашу Землю, приходили волоты. И спасали нас.
  -Кто они, отец?
  -Это Звездные Странники, по воле Рода-Творца рождающиеся среди нас для борьбы со Злом и псами Чернобога. Их Дух-Звездный Огонь, освещающий нам путь. Некогда все арии были подобны волотам, и те звали нас своими братьями...Я уже стар, и многие называют меня мудрецом, но я многое бы отдал, сынок, за встречу с одним из них-с воином, чистым душою, с открытым сердцем и ненавистью ко всякому Злу. Если бы они еще рождались среди нас!
   Неожиданно старик протянул руку к Светолику и замер, словно к чему-то прислушиваясь. Наконец он, словно говоря сам с собою, произнес:
  -Ты разлучен с той единственной, которая предназначена тебе Богами. Она избегла смерти, которую несли ей силы Тьмы. Ее спас Великий Герой, который сейчас охраняет ее и ведет туда, где вы встретитесь. Верь ему, сынок-он должен многому тебя научить. Тебя скоро ждут тяжелые испытания, и твоя участь переплетается с участью всех ариев...
   Старик устало откинулся назад, оперевшись спиною о стену. И тут же, словно подтверждая его странные слова, из леса донесся звонкий голос рога.
  
   *********************************
   Влада уже несколько дней шла через лес вместе со своим таинственным спутником. Хортрор заботился о ней, пытаясь помогать буквально во всем. Он был постоянно насторожен, готовясь в любой момент отразить нападение, хотя со стороны выглядел погруженным в раздумья.
   Когда они садились отдохнуть, Влада просила Хортрора что-нибудь рассказать или спеть. Он пел сложенные им песни, и словно вся Природа сливалась в эти мгновения в его голосе:
  
  Когда луна отсвечивает красным,
  И вой волков летит через поля,
  Седым волхвам Перуна уже ясно-
  Рожденья нужно ждать богатыря.
  
  Рожденный ночью, в непроглядном мраке,
  Волками встреченный торжественно, как свой,
  Он станет тем, кто неподвластен страху,
  Сын Вольности, кровавых битв герой.
  
  Но будет он отмечен Келагастом,
  И ночь всегда с ним-за его плечем.
  Как волк-могуч, как волк-бесстрашен,
  На одиночество он обречен...
  
  -Это о тебе, Хортрор? -спрашивала его Влада, сидя у костра с накинутым на плечи плащом.
  -Да как сказать... И обо мне тоже, наверное.-отвечал тот и, подбросив в пламя еще сучьев, начинал новую песню:
  
  Кровью сердечной кропя путь во мраке,
  Правды мечом разрывая Тьму,
  Поднявшись на холм, видя синее небо,
  Я на колени паду.
  
  Взглядом Отца синева в душу смотрит,
  Незачем больше бояться и врать-
  Среди трав твоих раскину я руки,
  И обниму тебя, Мать.
  
   И такая лютая тоска по Родине послышалась девушке в этих словах, даже в самой мелодии, что она не осмелилась что-либо еще спрашивать. Хортрор тоже молчал. Слышалось лишь потрескивание горящего дерева. Наконец Влада осмелилась нарушить тишину:
  -Скажи, ты так все время и был один? Совсем один, Хортрор? У тебя были друзья? И...ты любил девушку? -вопрос прозвучал совсем по-детски, и она смутилась, но Хортрор и не думал смеяться. Он четко и раздельно проговорил, глядя в огонь:
  -Да. Я любил девушку.
  
  Рассказал о тебе мне туман у реки,
  Одному лишь мне - да седым лесам.
  Твои косы напомнил мне солнечный луч,
  Синеву твоих глаз-небеса.
  
  На просторах бескрайних полей,
  Где когда-то я милую встретил,
  Я узнал, где найду я тебя-
  Мне сказал твое имя ветер.
  
   В тот год Хортрор забрел в один из пограничных городов на восходной границе Арьяварты. Он надеялся найти там заработок-может быть, наняться охранником к какому-нибудь купцу, благо рядом шел торговый путь от Закатных Земель и царства Сем до далекой страны Хань.
   Город тот в незапамятные времена был основан переселенцами с полудня. Он долгое время платил дань кочевникам, пока однажды Масселл Завоеватель не пришел на берега Итиля и не присоединил город к своим владениям. До сих пор здесь совмещались пышный стиль сказочных стран Восходного Края и арийские традиции. А если вспомнить, что на этих улочках каждый день сталкивались самые разные люди со всех концов земли...
   Да, это было необычное место. Но на границе со Степью никогда не было спокойно, и ремесло наемника не оставляло воинов голодными. В тот день, когда в город прибыл большой обоз знаменитого купца из Закатных Земель, Хортрор пошел к нему попытать счастья. Там он и встретил Ее.
   Ее звали Ане. На языке родного племени, чтившего Кернунноса Трехрогого и покрывавшего себя татуировками, это означало "добрая". Она, впрочем, не уступала своему отцу ни в гордости, ни в решительности, ни в упрямстве. "Жаль, что родилась девкой! "-говорили иные.
   Их любовь вспыхнула сразу-как факел, как лесной пожар. То время запомнилось Хортрору мимолетным периодом Счастья, которого он почти не знал в своей скитальческой жизни. Ему хотелось носить Ане на руках и кричать: "Любимая! ". Но кто мог предсказать, как все обернется?
   Вышло так, что ближе всех иных сошелся Хортрор с командиром городской стражи-молодым боярином Велезаром. И стали они называть друг друга братьями, ибо чувствовали друг в друге равный Дух-Дух Воинов. Так продолжалось до тех пор, пока Хортрор не уступил любопытству боярина и не показал ему свою любимую.
   И Ане вскоре призналась ему, что Велезар более мил ее сердцу. Хортрор ничего ни ей, ни боярину не сказал. Он просто собрал свои пожитки и покинул город. И три года видел только страшные побоища да кровавые битвы! Он искал смерти, но та все никак не находила уставшего жить воина...
  
   Хортрор замолчал. Влада тоже не произносила ни слова. Она всем сердцем желала бы помочь этому одинокому, несчастному страннику, но не знала, как. Она подняла глаза-и встретила застывший, немигающий взгляд стальных глаз. Хортрор медленно терял всякое сходство с человеком. Перед девушкой был теперь только могучий волк, желавший слиться со своей волчицей в одно целое. Она не успела даже вскрикнуть, когда Хортрор схватил ее за руки и повалил.
   Влада увидела его над собою-огромный черный силуэт на фоне светлого неба и высоких деревьев. Она поняла, что сейчас произойдет, и попыталась вырваться-тщетно. С таким же успехом она могла сдвинуть руками скалу. Двумя руками Хортрор сжимал ее запястья, а коленом пытался раздвинуть ноги. И тогда Влада от бессилия просто-напросто заплакала...
   Железная хватка ослабла. Затем Хортрор выпустил ее. Он снова был прежним-только глаза стали еще более печальными. Он мотнул головой, словно от невыносимой боли, и тихо сказал:
  -Прости меня, Влада. Я знал, что не смогу причинить тебе боль.
   Он встал-и девушке показалось, что он дрожит. А затем она ощутила на поляне странное ПРИСУТСТВИЕ. Будто кто-то смотрел на них, вернее-на Хортрора, а на нее-так, только потому, что она была рядом. Воин сжал голову руками и вдруг крикнул на весь лес:
  -За что? За что, Боги? Чего вы хотите от меня?
  -ТЫ ДОЛЖЕН РАЗОБРАТЬСЯ В СЕБЕ.
  -Как? Зачем?
   Влада не слышала того, что слышал Хортрор, но она понимала, что он разговаривает. И догадывалась, с кем. Воин рухнул на колени, но не от страха, а, как ей показалось, от невыносимого напряжения:
  -Что я должен сделать? !
  -ИДИ И СРАЖАЙСЯ!
  -Нет! Я не хочу! Почему вы лишаете меня Свободы, Боги?
  -ТВОЯ СВОБОДА ЕЩЕ НЕ НАЙДЕНА ТОБОЮ САМИМ. ИДИ И ЗАЩИЩАЙ СВОЮ ЗЕМЛЮ, СРАЖАЙСЯ С ТЕМИ, КТО ПРИНОСИТ СМЕРТЬ! ТАМ ТЫ НАЙДЕШЬ ПРАВДУ!
  -Мне не нужно знать Правду! Я хочу стать обычным человеком! Я устал от войн! . .
  -ЭТО НУЖНО ТЕБЕ САМОМУ.
   Хортрор содрогнулся всем телом и бессильно поник головой. Он чуть слышно прошептал:
  -Хорошо. Я исполню вашу Волю, Боги...
  
   Затем он повернулся к Владе и некоторое время молчал, опустив глаза. В нем ничего не осталось от того зверя, который только что повалил ее на землю. Только печаль, боль и смертельная усталость...
  -Прости меня, Влада. Я прошу тебя-прости. Когда Боги приходят говорить со мною, я сам не знаю, что делаю.
   Влада неуверенно кивнула. Она и в самом деле не чувствовала какой-то обиды. Хортрор продолжал:
  -Я люблю тебя, Влада. Я полюбил тебя в тот самый день, когда впервые увидел. О тебе всю жизнь говорило мне сердце! Я люблю тебя, и буду любить всегда, что бы ни случилось-ты уж мне поверь! -он подошел к ней, обнял за плечи и стал шептать, глядя прямо в глаза:
  -Согласись быть со мною-и я сделаю тебя счастливой! Я знаю, ты тоже не любишь этот мир, несущий нам страдание. Скажи мне "да", и мы вместе уйдем в мои ледяные горы, где шумят вековечные леса и поют бурные реки, где царит вольный Ветер! Я построю для тебя дом, в котором мы будем жить вдали от людей. Я сложу для тебя песню, которой еще не было равных под Небесами, только согласись, любимая, только согласись...
   Влада тоже прошептала чуть слышно:
  -Я не могу.
  -Ты любишь другого?
  -Да.
   Хортрор резко отвернулся. Ей показалось что его плечи странно задрожали. Но когда он снова повернулся к ней лицом, в его глазах горела лишь твердая решимость и весь он светился гордостью:
  -Пусть будет так, как решили Боги! Да, мне не найти счастья с женщиной, но не от этого мне падать Духом! Теперь мне не зачем жить, но по крайней мере, я умру как мужчина-в бою. Я отведу тебя к ариевому войску и сам встану под стяги княжича Рамы. И пусть меня называют безумным, но трусом-никогда!
  
   5. Битва при Колограде.
  
   Велезар выслушал Светолика и задумался, оперевшись на вложенный в ножны меч. Он сидел под открытым небом, чтобы в случае чего ни воеводам, ни простым ратникам не пришлось его долго искать. Слова этого мальчишки, так неожиданно появившегося на пути войска, перевернули все планы предводителя ариев. итак, Гертольд не остался грабить и разорять уже покоренные земли-он движется дальше, окружая непокорное войско, беря его в клещи, чтобы прижать к берегам Итиля и ударить стальным молотом-несокрушимыми, отборными войсками, шедшими за ним. И теперь мог быть только один выход.
   Велезар сбросил задумчивость и обратился к стоявшему рядом воеводе Ингварю:
  -Как думаешь, сможем ли мы побить все войско Гертольда?
   Ингварь родился не на Земле Арьяварты, а далеко на Севере, где еще царствует Великая Зима, побежденная Солнцем в иных местах. Он ответил без промедления:
  -Их слишком много. А если, по словам этого парня, они еще и нападут с разных сторон, то будет еще труднее даже выстоять, а не победить.
   Тогда Велезар поднялся и проговорил, ни к кому не обращаясь:
  -Тогда мы будем нападать сами. И громить их по одиночке!
  
   О ты, моя многострадальная Земля! Вольно раскинувшись в необъятном просторе между двумя морями и двумя горными хребтами, ты пронизана лучами Солнца. Шумят твои леса, и птицы поют над нами счастливые песни о любви. Подобно детским глазам, в которых нет ни следа злобы и зависти, в небо глядят твои синие озера...
   Мудрено ли, что именно ты стала матерью великого, непокорного, вечно чего-то ищущего и бесстрашного народа, который называл себя не иначе, как Внуки Солнца? Могучее и трудолюбивое племя навсегда полюбило тебя, ибо лишь в твоих необозримых далях могла уместиться его Душа. И чего бы не жить и не веселиться было нашим Предкам здесь, на коленях Матушки-Сырой Земли, под строгим и ласковым взглядом Отца-Неба?
   Но разрой осевший, полуосыпавшийся холмик-невидяще взглянут на тебя пустые глазницы воина в пробитой кольчуге. Копни землю поглубже в любом старом городе-и откроются тебе стрелы, наконечники копий, сломанные мечи, разрубленные доспехи, и кости, кости, кости...
   С востока и заката, с севера и юга, тысячелетиями, не зная жалости и сострадания, на нашу землю шли полчища захватчиков. Их жадные руки тянулись, чтобы схватить все, попавшееся на глаза, их не знающее пощады оружие вспарывало животы беременных женщин, ибо Те, кто вел их в бой, больше всего ненавидели наших Предков, мечтая истребить Потомков Солнца. Над городами вставало до небес пламя и истошно голосили полонянки, которых на арканах тащили за собою убийцы их отцов, братьев, любимых. И оставались лишь черные руины да обгоревшие деревья, немо вздымавшие сучья в истошном плаче по мертвым защитникам Родной Земли.
   Тяжело вздохнув, утерев одинокую слезу, выжившие брали топор, рогатину, кистень-и уходили в леса. И каждый раз, когда враг уже считал себя победителем, на бой с ним вставало новое войско. Оно поднималось из дремучих зарослей, словно рожденное самой Землей. И наши Предки сражались насмерть, покуда очередная "великая армия" не сгинет в далях Ариева Простора-"терры инкогнита" для иноземцев.
   И тогда наши Предки возвращались на пепелища, откладывали иззубренное в битвах оружие-и строгали, обтесывали, строили, сеяли, сбирали урожаи, ходили на охоту, бортничали, странствовали, спорили, надрывая голоса, на вече, избирали и прогоняли князей и воевод, пели и плясали на праздниках в честь Богов...Они жили так, как только и могли жить, добрые к друзьям, непримиримые к врагам, не понимая, да и не стремясь понять, почему соседние народы спорят о "тайне их Души" и их "особой миссии".
   О Земля моя, гордая птица, летящая сквозь тысячелетия! Каждый раз ты выходишь из войн и потрясений обновленною и еще более прекрасною. Ты-Богиня. И ты будешь жить вечно. Как бы ни называли тебя:Арьяварта, Гиперборея, Русколань, Русь, Россия...
  
   ***************************
  
   Конные наворопники увидели друг друга одновременно. Некоторое время и арии, и враги смотрели друг на друга, оценивая шансы на победу. И тех, и других было пятеро, и те, и другие были с одинаковыми саблями и круглыми кавалерийскими щитами. Затем вражеский предводитель что-то крикнул, и его воины, поворотив коней, поскакали к своим.
   Узнав об этом событии, Велезар только покачал головой и сказал:
  -Ну что ж...Мы от них прятаться и не собирались.
  
   С холма, на котором утвердилась ставка Велезара, Светолику открылась панорама всего будущего поля брани. Ровное поле, тянувшееся от пройденного ариями дремучего леса до речной глади-Светлой реки, притока Итиля. На берегу ее стоял Колоград, который осаждало северное войско захватчиков, планируя лишить Велезара помощи гражан, снаряжавших встречные обозы. От города тянуло дымом. Похоже было, что арии прибыли в самый раз.
   Осаждающие как раз собирались перейти к штурму-были уже изготовлены даже тараны, укрытые мокрыми кожами, чтобы не загорелись от огненных стрел. Враги разворачивали строй и отходили подальше от стен Колограда, чтобы не быть под стрелами обороняющих. Почему-то у врага не было конницы. Всего лишь копьеносцы, застывшие в линии, за которой застыли лучники, и простые пехотинцы, построеные тремы широкими блоками. И где Закатные Варвары научились таким премудростям? Сколько Велезар их помнил, даже самые большие их орды всегда шли в атаку неорганизованной толпой, пешие с конными, причем предводители были в первых рядах, чтобы не показаться малодушными. Где уж им было командовать...И какая польза была от их храбрости? "Умереть легко! -в который раз подумал Велезар-Умереть, пусть даже "героически", просто. А вот победить...Победить-трудно. "
   А ныне варвары представляли собою не толпу беснующихся воинов, а четкое построение, которое трудно было бы прорвать. Как же быть? Конная гвардия неизбежно вся поляжет на длинных копьях. Пехота? Да, она прорвется, но опять же-потери...Да и лучники у врага явно не в первый раз тетивы натягивают. Как же быть?
   И тут Велезар понял, что делать! Это было так просто, что он даже рассердился сам на себя:что же раньше-то не догадался? ЛУЧНИКИ-ТО У НИХ-ПОЗАДИ.
   Он подозвал Светолика:
  -Скорее беги к Родомыслу и скажи, чтоб он выводил лучников в передние ряды.
   Затем Велезар обернулся к замершему воинству и его голос раскатился над шеломами и стягами:
  -Строиться в линии! По бокам-два квадрата!
  
   Светолик передал приказ лучникам и на обратном пути видел, как арии готовились к бою. Его удивляло, что все происходило как-то буднично. Никто не давал торжественных клятв, не ругал врагов, не возносил молений Богам Войны, как полагалось по мнению Светолика. Напротив, воины, лениво переговариваясь о каких-то пустяках, помогали друг другу облачаться в доспехи и проверяли оружие. Мимо прошагали два ария, шедшие к стягу одного из воевод. Один из них был чуть старше самого Светолика, зато второй годился ему в деды из-за пышной и длинной седеющей бороды и покрытого шрамами лица. Когда они шли мимо, старик хлопнул молодого воина по плечу и сказал:
  -Вот и пришел тебе срок в бою стоять! Так вот и узнаешь, что почем...
   Светолик стиснул кулаки. Он и сам бы сражался с врагами в первых рядах, если бы Велезар не приказал ему быть рядом неотлучно. "Не доверяет! -с обидой думал Светолик-Ладно, еще меч не отнял. ". Откуда ему было знать, что боярин просто пытался спасти его от безвременной гибели?
   Он подбежал к вглядывавшемуся в двигающиеся массы Велезару и, переводя дух, крикнул:
  -Лучники строятся!
   Велезар кивнул ему, не глядя, и указал рукою на место рядом с собою. Стой тут, мол, может еще придется куда бежать. Светолик обиделся еще сильнее:другие будут биться насмерть, а он-с холма смотреть! А ведь сам двоих в лесу положил...
   Неожиданно Велезар вгляделся куда-то вдаль и Светолик с удивлением услышал, как его голос дрогнул:
  -А это что там за облако пыли?
  
   Рассчет боярина оказался правильным. Выбежавшие вперед лучники ариев начали осыпать стрелами ряды врагов. Те не могли ответить, ведь их лучники стояли позади плотного ряда копьеносцев, и выводить их вперед-значит ломать строй! Поэтому в войске варваров заревели боевые рога и под мерный рокот барабанов, отмерявших шаг, противник двинулся вперед.
   Лучники ариев, не переставая осыпать врага смертоностным дождем, разделились на две группы и отошли за строй своей пехоты в специально оставленные для этого разрывы между рядами. Построение тут же сомкнулось. Теперь во врагов полетели еще и метательные копья и короткие сулицы. С лязгом опустились тяжелые копья, вылетели из ножен мечи...А на земле уже лежали те, кто встретил свою смерть по вине стрелы, так и не схватившись с врагом грудь в грудь, так и не совершив подвига. Такова участь простых воинов.
   Сошлись! Светолик ясно увидел, как разом поднялись к небу мечи с обеих сторон-и опустились, круша доспехи, разрывая плоть, ломая кости. Секундой позже поле уже наполнилось звоном и скрежетом оружия, криками ярости и боли, страшным чавканьем металла, входящего и выходящего из человеческого тела. Земля дрожала от поступи тысяч ног.
   Неопытному глазу могло показаться, что все перемешалось, что на поле ничего нельзя разобрать, но Велезар видел то, на что надеялся-фланги его войска и вражеского встретились, но пока передняя линия его бойцов сдерживала натиск, задние растягивались в длину, медленно превращая квадрат в полукольцо...Теперь оставалось лишь дождаться, когда противник окончательно смешает строй-и двинуть на поле Конную Гвардию.
   Однако Велезар еще раз поглядел в поле и понял-нет, бой еще не окончен. Далеко не окончен! Вот почему у врага не было конницы-она, как видно, грабила окрестные села, а теперь возвращается. И вот ее удар может быть смертелен.
   Велезар начал лихорадочно соображать, что же он должен сделать. Но какой-то внутренний голос советовал ему воздержаться от порывистых решений и ждать. Враги мчались без всякого плана, и потому должны были совершить ошибку! Только спустя многие годы, уже поседевшим в битвах воеводой, Велезар понял, что это говорила ему Мудрость Полководца, по которой и отличают настоящих вождей.
   Боярин повернулся к Светолику и сказал:
  -Беги к Ингварю, пусть Конная Гвардия строится и ждет моего приказа!
  
   Два войска яростно перемалывали друг друга жерновами из металла. С холма было хорошо видно, как могучий великан-арий был окружен врагами, как долго отбивался от них, нанося страшные раны мечом, как наконец вздрогнул, покачнулся-и тут же пять или шесть клинков рухнули на него, рубя на куски, и в небо ударил кровавый фонтан. Еще Велезару запомнились два воина, потерявшие или сломавшие в пылу схватки оружие и теперь боровшиеся голыми руками. Варвар попытался неожиданно рвануть своего противника вверх и повалить, но не сумел, лишь руки его скользнули по вспотевшим плечам ария, и тот сам схватил врага за горло, нагнул вниз и нанес страшный удар кулаком под ребра...
   А вражеские всадники тем временем достигли моста через Светлую. Мост был сравнительно узким, и они были вынуждены передвигаться по нему по трое, чтобы не упасть в воду. Переправившиеся быстро строились на другом берегу для атаки. "Ну? -спрашивал себя Велезар-Чего же ты ждешь, боярин? ". Но что-то не давало ему отдать решающий приказ. И лишь увидев, что почти половина врагов переправилась через мост, и на берегу началась неразбериха, так как не всем удавалось быстро встать в строй, Велезар вытащил из ножен меч, поднял его над головою и крикнул, повернувшись к Конной Гвардии:
  -Вперед!
   И лавина пошла.
  
   Воины Конной Гвардии, в отличии от иноземной тяжелой кавалерии, не носили тяжелых и длинных копий. Однако таранный удар был знаком и им. Вот и сейчас они мчались, пригнувшись к гривам, слившись с конем в единое целое, немного выставив вперед тяжелые мечи. При столкновении имел значение не столько клинок, сколько сам воин и его конь. Иной раз вражеский всадник не только вылетал из седла, но и падал вместе со своим конем.
   Окрестности потряс страшный удар. Конная гвардия врезалась в ряды противника, как меч в сугроб. Поначалу ариям даже не понадобилось наносить удары-от силы самого столкновения они поломали ноги многим вражеским коням и спины-их наездникам. Выставленные вперед мечи вспарывали кольчуги, проходя насквозь. Ведший гвардейцев в атаку Ингварь поднял коня на дыбы и ударил сверху вниз мечом-и чья-то голова упала под копыта коней.
   Кавалерийские мечи, в отличии от обычных, делались заостренными на конце, поэтому ими было можно колоть, как копьями. Неудивительно, что почти половина переправившихся пала в момент столкновения! Остальные повернулись и поскакали обратно-к мосту. Сбрасывая друг друга в воду, они прорвались к замершим от ужаса товарищам и захлестнули паникой и их. Когда гвардейцы и сами достигли противоположного берега, вражеская конница перестала существовать...
  
   Предводитель вражеского войска, следует отдать ему должное, понял, что арии заманили его в ловушку. В лагере варваров снова, но на этот раз-тревожно, взвыли рога-и гертольдово воинство начало пятиться, пытаясь выровнять строй и занять оборону. И вот тут сзади, в ряды лучников, врезалась развернувшаяся у реки Конная Гвардия. Строй противника был мнгновенно разрезан пополам. От огромной армии в считанные секунды остались лишь жалкие островки, ощетинившиеся оружием, которые один за другим тонули в потоке ариев.
   И вот тогда Велезар, не стесняясь ни Светолика, ни кого-либо еще, упал на колени, сжимая в руках меч, и крикнул, глядя поверх поля брани, в ласковую синеву, где вились сотни птиц:
  -Слава тебе, Перун! Мы победили! Слава тебе!
  
   Попавший в плен вражеский воевода оказался довольно странным человеком. Когда его привели к Велезару, он бросил свой меч к его ногам, обнаружив при этом незаурядное знание языка ариев, потому что такие слова, которыми он сопровождал сдачу, редко употреблялись даже после крепкого меда и самими ариями.
   После этого он потребовал "жрать", чем разозлил всех окружающих, но когда Велезар приказал ему прекратить придуриваться, ответил:
  -Все равно теперь голову отрубите, так чего же не пожрать...
   На вопросы он отвечал вполне охотно. Да, Гертольд хотел окружить войско ариев у берегов Итиля, так как считал, что те охвачены паникой и уже не оправятся от поражения в Русколани. Да, осталось еще два войска, одно из которых ведет сам Гертольд, другое-один из союзных вождей. Собирается ли Гертольд зимовать в Арьяварте? Об этом у Гертольда и спрашивайте! Все, больше он ничего не знает.
   Велезар приказал дать ему коня и отпустил к Гертольду, чем несказанно удивил самого пленника. Поясняя свой поступок, боярин сказал:
  -Ну не могу я его казнить! Ладно бы еще просто храбрый был, а то-вообще на все ему плевать. А с собою такого таскать-удовольствие тоже маленькое, и так уже своей наглостью надоел...
  
   Воины возвращались. Они несли на себе своих раненых товарищей, с трудом переставляя ноги, зажимая кровоточащие раны. Они исполнили свой долг так, как должны были его исполнить. И пусть они не умели красиво описывать свои подвиги, их победа и была самым великим подвигом из всех возможных. Ибо они сражались за свою Землю.
   Старые хроники испещрены именами полководцев и завоевателей. Об их делах сложены песни и поэмы, написаны толстые книги, в их честь называют своих сыновей в народе. Да, они-великие.
   Но стоит помнить и о тысячах безымянных героев, умиравших в войнах, которые вели эти великие вожди. Ведь только бескорыстный подвиг является настоящим подвигом. А они своей кровью покупали счастье для грядущих поколений. И стоило бы задуматься:не оскорбляем ли мы память своих Предков тем, что живем в чужеземном рабстве? И не потому ли только, что разучились быит такими, как они?
  
   *************************************
   -Боярин! Там в стане какой-то мужик объявился! Сам-здоровенный, как дуб, а с ним-девка. Имени мужик не называет, а сам требует-пусти да пусти его к войска предводителю!
   Велезар недовольно вздохнул:
  -Ну так ведите его сюда! Боюсь я его, что ли? Может, что дельное скажет.
  -Да он сам сюда идет. Разве ж такого удержишь?
   У входа в шатер легла чья-то тень, и через миг внутрь ступил гигант, облаченный в кожаные штаны и безрукавку и тяжелые истертые сапоги. Руки венчали на запястьях два шипастых бронзовых браслета. В одной руке он нес страшное оружие-здоровенный полутопор-полукосу, в другой-мешок, как видно-с продовольствием. Он поводил глазами вокруг и глубоким, хрипловатым голосом спросил:
  -А где княжич Рама? Или он предпочитает скромную одежду? -его глаза остановились на Велезаре.
   Вошедший не узнал его. А вот боярин узнал. Бывший друг не слишком изменился, разве что глаза теперь смотрели совсем печально да на лбу пролегли глубокие борозды. Велезар медленно покачал головой:
  -Княжич Рама решил покинуть Арьяварту со всеми, кто пожелает, и отправиться искать новые земли. Теперь войском командую я, Хортрор.
   Гигант опустил глаза, напряг память...И вдруг насмешливо глянул на боярина:
  -А я и не думал, что ты выйдешь в такие люди, Велезар. -Подумал, и добавил еще:Ну вот и встретились.
   Некоторое время они молчали под недоуменными взглядами стражников. Потом Хортрор сказал:
  -Я пришел в твое войско, чтобы сражаться против Гертольда. Я надеюсь, что ты дашь мне место для ночлега и не прогонишь от общего котла. А о моем умении воевать ты можешь судить сам.
   Велезар ответил незамедлительно:
  -Да, отныне ты пойдешь с моим войском. Но зачем тебе, свободному страннику, воевать под стягами ариев? Если я правильно помню твои слова, то раньше...
   Хортрор устало усмехнулся. Было похоже, что решение далось ему нелегко. Он сказал так:
  -Я ведь тоже родился на этой земле, Велезар.
  
   Влада и Светолик просто стояли посреди лагеря и держали друг друга за руки. Стояли и держали, и им не было дела ни до кого. Они даже не знали, что сказать друг другу. Все это время они только и жили надеждой на встречу друг с другом. Было много раз проговорено про себя то, что будет сказано, если когда-нибудь...Но все слова сразу позабылись.
   Наконец Влада нарушила молчание и сказала:
  -Здравствуй.
   Тут же до обоих дошел нелепый смысл этих слов, и они громко рассмеялись. Светолик прижал Владу к себе и почувствовал, что готов сражаться за нее с кем угодно, со всем воинством Гертольда, со всем миром, с самим Чернобогом, ежели таковой забредет в лагерь и положит глаз на Владу! Их губы нашли друг друга, и они надолго слились в неумелом, но жарком и искреннем поцелуе. О, если бы это могло продолжаться вечно!
   Хортрор молча наблюдал за Владой, нашедшей, наконец, свое счастье. Вот так вот. Вот оно как. Вот ведь как бывает...И все. Других мыслей в голове старого скитальца не было. Не было ни обиды, ни ненависти, ни даже зависти. Да, Владе теперь хорошо. Но не с ним.
   Его пальцы, сжимавшие древко страшного оружия, побелели. Хортрор отвернулся и пошел, незряче шатаясь, между шатрами. И тогда на него навалилась такая тоска, что он застонал и заскрежетал зубами. Кое-как добравшись до леса, он рухнул лицом в мох и заплакал. Это было бы странное зрелище для любого зрителя. Да, когда плачет воин, это страшное зрелище...
   Его губы сами шептали:
  -Боги! Боги! Почему? ! За что вы меня наказываете? У меня отняли все, так почему я не могу даже быть с любимой? Почему я не такой, как другие люди? Кто я?
   Хортрор почувствовал в голове знакомую тяжесть, а через миг громовой голос вдавил его в землю:
  -ТЫ ДОЛЖЕН УЗНАТЬ ЭТО САМ.
  
   6. Нелегкий выбор
  
   -Стало быть, все наше войско на севере уничтожено?
  Гертольд совершенно спокойно произнес эту фразу, лишь немного выделив голосом последнее слово. Всегда, при любых обстоятельствах, он помнил, что ему следует сохранять невозмутимость перед другими. Пусть думают, что он это предусмотрел, что у него наготове план, продуманный еще задолго до гибели северного войска! Но вот когда гонец отсалютовал и покинул шатер, Гертольд не стерпел. Он вскочил, закрыл лицо руками и громко завыл, не заботясь о том, что его услышат. Затем он с ненавистью оглянулся вокруг и, не найдя выхода своей ярости, обрушил кулак на походный столик и отшвырнул его ногой.
   Так. Теперь-собраться с мыслями. Так. Так. Так. Арии победили. Отлично. Теперь он, по крайней мере, может примерно предположить, сколько у них войска. Они выдали свое местонахождение. Так. Неплохо! Что же остается? Собрать все силы в кулак и...и взять штурмом ближайший крупный город. Либо арии с этим, как его, Велезаром пойдут на выручку своим, либо он пополнит запасы продовольствия для продолжения войны. Он, Гертольд Великий, как его уже стали называть, не покинет этой проклятой страны, пока не поставит на колени этот гордый до безумия народ! И тогда...Куда там Готтхарду Кровавому, да и самому Даннеру? Он, и только он, Гертольд, обретет славу Сокрушившего Ариев!
   Гертольд еще немного подумал-и твердо произнес, будто ставя печать:
  -На Тремгород!
  
   ***********************************
   Владе отвели место для ночлега в обозной части стана, среди раненых и семей воинов, следующих за своими кормильцами. Большинству из них было уже некуда возвращаться...О Боги! Как это ужасно-видеть гибель своего Дома!
   Добрая женщина, вдова одного из павших под Колоградом, дала ей полотнище материи, которое и служило девушке постелью. После долгих блужданий по лесам в обществе странного и таинственного бродяги она впервые была в безопасности, среди людей, рядом со Светоликом. Он постоянно должен был быть при Велезаре по особому распоряжению боярина, даже ночевал у шатра-ставки, но все же был рядом. Похлебка, которая была сварена в захваченном у врага котле, приятно грела изнутри... Почему же Владе не спалось? Потому, что она привыкла укрываться старым, истертым в походах и скитаниях, плащем Хортрора.
   Нет, она не любила его. Только Светолик, и никто больше, был в ее сердце. Но когда Влада закрывала глаза, она видела Хортрора, медленно бредущего через мрак, ночь, холод, или сидящего над речкою, на холме и вглядывающегося во мрак...Неужели он и был той Ночной Тенью, которая притягивала раньше все мысли? Он стоял на границе между светом и тьмою, уже сам не зная, кто он-слуга Чернобога? Искатель Правды? Безумец, который не может жить, как другие?
   И еще она чувствовала, что Хортрор тоже думает о ней.
  
   Они встретились рано утром. Влада, проснувшись, сразу хотела бежать к Светолику, прошла между обозными телегами-и натолкнулась на взгляд Хортрора. Он сидел на камне уже давно и, похоже, ждал ее. Влада растерялась. Он же поднялся и негромко сказал:
  -Я хотел бы поговорить с тобой. -Немного помолчал, и добавил совсем уж тихо, каким-то полувздохом. -Любимая...
  
   Они отошли за деревья, скрывшие их зеленой завесой от любопытных глаз. Хортрор повернулся к Владе и сказал:
  -Я сложил для тебя песню. Ты...хочешь послушать?
  -Конечно.
  -Это песня о возлюбленной Велеса. Некогда он спас ее от злого волшебника, и она стала его женою. Об этом еще помнит великая Азов-гора, у подножия которой я поразил в поединке Одвиля Красного Щита. Но Велес-бог, а его возлюбленная-из рода людей. И когда ей пришло время умирать, Азовушка пообещала, что снова, хотя бы через многие тысячи лет, вернется к любимому...Слушай.
   Но Хортрор не запел, а просто негромко заговорил, вторя звукам леса, снова окружавшим их, только их, вдвоем:
  
  Ты была со мной словно краткий миг,
  На века теперь разлучились мы.
  Проводил тебя в небе птичий крик
  Из моей Земли в Королевство Тьмы.
  
  Я люблю тебя, ненаглядная,
  Я Азовушкой называл тебя,
  А теперь-лишь ночь непроглядная
  Паутиною оплела меня...
  
  Там, где Солнца путь и путь Месяца
  За чертой Земли вместе сходятся,
  Только там теперь с тобой встретимся,
  Когда белый свет снова родится.
  
  О Азовушка, лебедь белая,
  Как мне жить без тебя, любимая?
  Обратятся в дождь слезы Велеса,
  Да в туман болот над равнинами...
  
   Некоторое время Хортрор и Влада молчали. Затем он спросил:
  -Стало быть, это Светолик и есть тот, кого ты любишь?
   Уже где-то узнал имя! -Пронеслось у нее в голове.
  -Да.
   Хортрор тяжело вздохнул и вдруг крикнул, вспугнув птиц, щебетавших над ними:
  -Ну почему? ! Чем он это заслужил? Объясни мне, почему?
  -Я не знаю. Просто я его люблю.
   Хортрор резко повернулся к ней спиною. Словно холодный ветер его родных, покрытых вечным снегом гор закрутил вокруг страшные вихри! Влада снова, как и в лесу, ощутила чье-то ясное присутствие, как-будто на них смотрел некто невероятно могущественный. И еще она почему-то поняла, что Хортрору предстоит очень тяжелый выбор.
   О, если бы она и вправду знала, какое пламя разгорелось в сердце странствующего воина! Дикая, кровавая ярость заполнила все его существо. Еще миг-и она выплеснется наружу сплошным потоком, ураганом, вырывающим с корнем деревья. Убивать! Убивать жестоко и беспощадно! Пусть страдают все, если страдает он сам! И вот Хортрор снова увидел, как из-за края горизонта поднимается исполинская Тень. Чернобог. Господин...
   Но произошло чудо. Неимоверным усилием воли Хортрор подавил в себе желание разрушения. И как всегда после прихода Богов, на него обрушилась усталость...Он, не замечая, что шатается, как пьяный, пошел к лагерю.
  -Хортрор...
   Он обернулся. Влада смотрела на него, и в ее глазах читались страх, удивление, жалость, но не любовь. Видя, в каком он состоянии, она подошла к нему сама и заглянула снизу вверх в глаза:
  -Хортрор, скажи, ты помнишь, как тогда, в лесу...
   Он понял, о чем она, и молча кивнул.
  -Хортрор, поцелуй меня на прощание. Пожалуйста!
   Странствующий воин молча отстранил ее. Затем сказал:
  -Теперь Светолик может считать меня своим братом. Если в него полетит стрела, я закрою его своей грудью!
  
   -Эй, крысиный хвост! Ну-ка, иди сюда!
   Светолик от неожиданности даже не сразу понял, что это относилось к нему. Он повернулся на голос и увидел стоявшего подбоченившись молодого воина. Тот снова крикнул:
  -Иди, иди, гниль болотная!
   Светолик подошел, до конца не понимая, в чем дело. Звавший насмешливо окинул его взглядом, словно видя в первый раз, и продолжил:
  -Ну что? Выскочил из леса, в ножках у боярина повалялся, с три короба наврал-и теперь вроде воеводы стал? Вестовой? Приказы носишь? ! .
  -Не валялся я у боярина в ногах! -обиженно ответил Светолик. Но, как видно, молодому воину уж очень было обидно, что не его, а первого встречного боярин приблизил к себе. Он неожиданно толкнул Светолика в грудь обеими руками, и тот упал, потеряв равновесие.
  -А еще хвастался, что один двух победил, сопля! А сам-от ветра падает. И девку себе под стать нашел-сам Чернобог такой морды испугается! У козла иного красивее будет! А...
   Но что хотел добавить к поношениям насмешник, Светолик так и не узнал. Громовой голос позади произнес:
  -Теперь поговори со мною, молодой герой.
   Воин непонимающе повернулся-и какая-то страшная сила подняла его в воздух и заставила пролететь десяток шагов. Несколько мнгновений он лежал, приходя в себя, а затем вскочил и побежал прочь. Прежний голос произнес:
  -Коли б не были в одном войске, убил бы урода этого!
   Светолик поднялся. Его спасителем оказался тот самый великан, про которого ему рассказывала Влада. И тут юноше стало неимоверно стыдно, как всегда бывает, когда мы в миг собственного позора видим, как кто-то с легкостью преодолевает такие же трудности. Он вознамерился уйти, и уже повернулся, когда его остановили слова Хортрора:
  -Если ты хочешь, я научу тебя сражаться.
  
  
   Велезар непрестанно рассылал по всей Арьяварте гонцов, которые звали в войско боярина всех желающих. А их было немало. Плохо вооруженные, без доспех, а то-и вовсе с голыми руками, люди шли, чтобы сражаться за свою Родину. Вражеских соглядатаев Велезар не боялся:если Гертольд знает о местонахождении стана ариев, то пусть нападает первым. Посмотрим, что у него получится!
   А вместе с людьми приходили и вести. Гертольд, по слухам, обошел Велезара с юга, словно не опасаясь за обратный путь, и продолжает разорять Арьяварту. Дойдя до берегов Итиля, он повернул на Полдень. А за ним страшным следом тянулись разоренные поселки, пепелища городов, страшные следы казней...И войско захватчиков, надругавшихся над Великой Землей, медленно таяло в ее лесах. Не потому ли и повернул Гертольд к югу, что уже за каждым деревом мерещился западным варварам враг?
   Завоеватели не ведали жалости. В одном из больших поселений бортников и охотников вражеский воевода подавился медом, поданным дочкой старейшины. Дочку без лишних слов вывели на улицу, заставили всех жителей собраться вокруг и долго насиловали и всячески издевались. Потом несчастной вспороли живот и оставили умирать, приставив караул, чтобы никто не облегчил ее участь.
   Ночью того же дня дома, в которых спали захватчики, запылали в огне. Двери и окна были заложены и подперты бревнами. Если кто-нибудь и выскакивал из огня, то встречал топор или копье.
   Только предводителя оставили в живых до утра связанным. Когда же солнце поднялось над землею, внимательно следя за делами людей и освящая справедливый суд, старейшина, отец замучанной девушки, произнес слова древней Правды:надругавшемуся над женщиною следует измерить шагами собственные внутренности. Что и было исполнено.
   И Гертольд начал уже метаться, словно загнанный зверь, словно отожравшийся хищник-людоед, пытающийся вырваться из селения, в глубину которого он проник в поисках добычи, снедаемый жадностью. А вокруг пылают огни факелов, блестят копья, и зверь понимает, что смерть близка. И от того становится еще более кровожаден.
   Против непрочного союза мелких племен, одни из которых были объединены страхом, другие-жаждой наживы, поднималась вся бескрайняя земля, весь великий народ, больше всего ценивший Свободу и больше всего ненавидящий Рабство.
  
   Хортрор, сидевший на холме и глядевший вдаль, не обернулся на шаги. В них не чувствовалось угрозы, и шедший даже не собирался скрываться.
  -Хортрор!
  -А, Велезар...Или теперь мне нужно называть тебя "боярин"?
  -Да глупость это! Как тебе могло и в голову-то придти?
  -Ну ладно тогда. Чего пожаловал?
  -Ну так мы же с тобой вроде друзьями были...А потом ты взял да и пропал.
  -Были. А пропал-сам знаешь, из-за чего. Да и не по чину ты ко мне пришел. Вроде я к тебе должен. А то если боярин к каждому бродяге ходить будет, неужто ж порядок не рухнет?
  -Да хватит тебе! Кто же виноват, что Ане так захотела?
   Хортрор не ответил. Он смотрел в синее небо, безоблачное и светлое. И ему снова хотелось в дорогу.
  -Видно, такой уж я родился! -наконец сказал он. -Все бродить хочется, по дальним землям странствовать, счастье свое искать...Что теперь с Ане?
   Велезар опустился рядом на землю:
  -Что теперь-не знаю. Не сошлись мы с нею. Почему-не знаю. Но не сошлись. Ну и уехала она со своим отцом. После и я тот город покинул. Вышел в командиры Конной Гвардии. Потом-Гертольд пришел, сражения, битвы. Русколань пала. Рама решил новые земли искать. А я-остался. Ну а ты как жил?
  -А как я мог жить? Исходил всю землю, песни сочинял. Наемничал. Глупо жил. Без смысла. А как со смыслом-не знаю. Вот ты, Велезар, для чего живешь?
   Боярин задумался. Затем он ответил:
  -Не знаю. Боги, видно, знают.
  -А я так не могу! Мне знать нужно.
   Снова повисло молчание. Нарушил его Хортрор:
  -А что, и вправду Гертольд этот такой уж воевода знатный?
  -Да какой воевода? ! Он внезапностью берет, да напором, да страхом. И страх впереди него летит и враги заранее боятся: вот, идет великий Гертольд! А чего в нем великого? Ведь пользы он никому ни на столько не принес! Грабил да разрушал. Привык, что быстро ему покоряются. А у нас-не вышло, в лесу завяз. Вот теперь и зверствует, боится слабость свою показать. Побьем мы его, куда он денется! И не таких бивали.
  -Вон оно как...Ну ладно, Велезар, ступай. Тебя, видно, дела ждут.
   Боярин поднялся. И неожиданно сказал, словно обращаясь к самому себе:
  -Мы называли друг друга братьями...
   Хортрор вздохнул:
  -Да, называли. Я надеялся, что у меня будет любимая, будет и настоящий друг. Но, видно, мне суждено искать Правду одному.
  
   *********************************
   Время шло. Каждый день Светолик и Хортрор поднимались на пологий холм неподалеку от лагеря, и воин-бродяга обучал юношу боевым ухваткам. Разным:и с мечом, и с палкой (то же копье), и голыми руками. Разумеется, сам Хортрор большей частью о таких премудростях не думал-он и без них был страшным противником, но Светолик не мог, подобно своему наставнику, ломать кулаком бревна и рвать серебро пальцами. И потому должен был научиться правильно уворачиваться и падать, правильно стоять в ожидании удара или перед тем, чтобы самому ударить, угадывать намерения противника по малейшему движению, преодолевать оборону...
  -Смотри! -говорил Хортрор, обходя застывшего с мечом в руках Светолика и исправляя ошибки. -Ноги должны быть не шире плеч, одна-впереди другой, а то собьют без такой опоры. Меч-перед собой, закрываешь им и лицо, и грудь. Враг бьет наотмаш-делаешь шаг назад, ловишь его меч, потом-шаг вперед и рубишь наискось, справа налево. Если же колет-шаг в сторону и отбиваешь оружие. Если деревянное древко-то и перерубить можно!
   И так-день за днем, целыми часами. Тут и всякий научится! Однако Светолик и не мечтал сравниться со своим наставником, который как-то на спор приказал принести толстенный столб от захваченного тарана, вкопать его на четверть в землю, чтоб не упал, встал рядом, резко повернулся и ударил, приседая, локтем по деревяшке. Столб переломился и отлетел на почтенное расстояние. Все окружающие, наверное, представили, а каково было бы под таким ударом человеку, пусть и в доспехах...
   А по вечерам, собирая вокруг себя чуть не весь лагерь, Хортрор пел песни, сопровождая их игрою на гуслях, казавшихся совершенно неподходящими для его могучих рук. . Он сложил эти песни сам, когда странствовал в ледяных пустошах и дремучих лесах, сухих степях и пустынях, во время дальних морских переходов и на вершинах гор, где кружат орлы-везде, где ступала его нога. И перед безмолвными слушателями вставали дальние земли, недра позабытых гробниц, развалины древних дворцов и храмов, кровавые битвы и великие герои, мужественно встречавшие и славу, и смерть. Бродяга-наемник складывал песни обо всем увиденном, запомнившемся ему. И все песни были удивительно прекрасны.
   Однажды кто-то попросил его спеть песню, которая нравится больше всего ему самому. Хортрор ничего не ответил, лишь некоторое время поперебирал струны, а затем запел. И словно осенняя мгла, словно полумрак одиночества коснулся каждого из слышавших...
  
  Сто дорог пройдя, да по десять раз,
  Рвал чужую плоть острием меча...
  О себе самом я веду рассказ,
  Как по свету я много лет блуждал.
  
  Как бродил в снегах и в болотах вяз,
  Как песок пустынь ноги жег огнем.
  Выбрал я Судьбу, выбрал сам-и взял,
  И забыл семью, и покинул дом.
  
  Видел войны я, видел чудеса,
  Видел смерть и страх, видел кровь и боль.
  И однажды я захотел назад,
  Но уже нельзя мне придти домой...
  
  Нету места, где я найду приют,
  И никто давно уж меня не ждет.
  Только меч звенит, стрелы вслед поют,
  И печаль меня снова в путь зовет.
  
  Где найду тебя, мой родимый дом?
  Где найду свою ненаглядную?
  Разве только там, где грохочет гром,
  Где дорога в Небо, где радуга...
  
   Над лагерем повисла тишина. Песня Хортрора задела в сердце каждого какую-то особую струну. Каждому, даже старым воякам, похвалявшимся перед молодежью походной жизнью, вдруг захотелось хотя бы на миг-домой. К той, которую, пусть даже много лет назад, называл любимой, с которой прыгал через костер в великое Солнцестояние.
   Хортрор оглядел собравшихся вокруг людей и нашел глазами Светолика и обнимавшую его Владу. "Вот ведь как! У всех людей и любовь, и дом свой есть, и всякие глупости их не волнуют! А он...".
   Тишину нарушил голос одного из ветеранов, помнивших еще поход к Двум Рекам:
  -Ты, брат, не иначе, как сам Велес! Вот петь горазд-и звери лесные заслушаются, не иначе!
   Хортрор покачал головой:
  -Нет. У Велеса была его Азовушка.
  
   Знаете ли вы, какая картина открывается взорам павших героев прошлого, взирающих из небесного Зала Бронзовых Щитов на землю? Леса, поля, реки, озера, степи и ледяные пустоши, горы, за вершины которых цепляются облака, а в пещерах стерегут сокровища ужасные твари... И среди всего этого-люди. Племена, народы, цивилизации. Они мечутся по земле, основывая царства и империи, воздвигая великие храмы Богам, сражаясь по малейшему поводу с соседями. Одни гордо именуют себя полководцами и государями, другие безропотно исполняют их приказы или свергают их. Одни призывают себе в помощь Сатано и Чернобога, разрушая ранее построенное, другие стремятся им помешать во имя Правды и светлых Богов, а третьи больше всего боятся "как бы не стало хуже" и предпочитают быть в стороне от первых и вторых...
   Человечество давно запуталось в самом себе, и часто Боги одних становятся ночными пугалами других, а великие герои и освободители у соседей упоминаются не иначе, как "проклинаемые" и "кровавые". И каждый мир таит в себе новую войну, а война неизбежно окончится миром. Змея, кусающая собственный хвост.
   Но иногда находятся на земле люди, которые не ищут власти и славы, не относят себя ни к рабам, ни к господам, а просто хотят понять: в чем же дело? Как следует жить? Они-искатели Правды и Свободы. Их не интересует мнение толпы, и чаще всего они одиноки. Незавидная участь...Правда, они и не могли бы жить по-другому.
   Но как знать? Не из-за таких ли искателей Истины Боги все еще смотрят на Землю, заботясь о позабывших их народах?
  
   7. Штурм Тремгорода
  
   Вражеские разъезды появились на горизонте неожиданно. Их хорошо было видно с городских стен, высоко вздымавшихся на берегах великого Итиля. Тревожным билом на градской площади собрали народ и градской воевода объявил: враг у ворот. Раздали оружие. Караулы на стенах были усилены. Воду из реки набирали в пузатые бочки и тащили ближе к стенам-чтобы тушить пожары.
   На следующий день по пыли на горизонте стало ясно:приближается все вражеское войско. Гертольд встал двумя лагерями-на двух берегах реки, чтобы подойти к городу с двух сторон. Неведомым образом через Итиль осаждающим удалось переправить даже тяжелые тараны!
   А через ночь кольцо замкнулось. выставленные Гертольдом дозоры полумесяцем встали на достаточном расстоянии от стен, в темноте зажигая факелы: они следили, , чтобы не было вылазок и гонцов. Тремгород, основанный при Масселле Завоевателе и выдержавший осаду войск самого Даннера, теперь был предоставлен самому себе.
  
   Ратибор, тремгородский воевода, так и не ложился спать. Какой сон? В любой миг мог начаться штурм, ведь Гертольд опасался, что войско Велезара придет на выручку городу. Старый воин, поседевший в бесчисленных походах, сидел, обхватив голову руками, над планом города, выложенным на столе из деревянных фигурок. Бронзовые воины, стоявшие на столе, обозначали войска Гертольда и осажденных.
   Дверь скрипнула:
  -Боярин! Там супротивников гонец прибыл-говорить хочет!
   Ратибор поднялся и пошел, тяжело ступая, на городскую стену. Там уже столпились дозорные, вблизи разглядывавшие вражеского воина. Тот, по виду-из легкой конницы (и откуда она у западных варваров? ), безошибочно угадал в подошедшем Ратиборе главного и крикнул:
  -Непобедимый Гертольд подошел к стенам твоего города! Неужели ты хочешь испытать на себе его гнев и мечи его воинов? Если вы откроете ворота и выдадите нам запас продовольствия и воды, признав нашу победу, то мы не будем творить вам зла! Гертольд пойдет дальше, оставив в городе лишь гарнизон и наместника. Мы обещаем сохранить прежние чины всем, кто добровольно признает Гертольда господином!
   Ратибор прикрыл на секунду глаза. Перед взором пронеслись, как в вихре, пожары, насилия, кровь, улицы, заваленные трупами. Затем мелькнуло золотое поле, оседланные кони, Любавушка...И старый воин поднял, держа за ножны, меч, наполовину выдвинутый из ножен, рукоятью кверху. Он показал его Гертольдову гонцу и сказал ровно, но громко и твердо:
  -Вот мой ответ твоему господину! Если он хочет, чтобы наши мечи были обнажены полностью, то пусть придет под эти стены сам!
   Вражеский гонец ничего не сказал и поскакал прочь, туда, где развевался над шатрами черный штандарт Гертольда:дракон, оплетающий скрещенные мечи.
   Золотые солнечные лучи ярко сверкали на поверхности верного клинка Ратибора...
  
   *********************************
   А на следующее утро в лагерях осаждающих заревели боевые рога. Черные фигурки людей двинулись по полю вслед за таранами. Пехотинцы тащили на себе осадные лестницы с крюками на концах, лучники держали на готове факелы на длинных ножках, чтобы воткнуть их по приказу в землю и зажигать о них стрелы. Позади ровным шагом шла кавалерия, которая ворвется в открытые штурмующими ворота и довершит разгром обороняющихся. И смотрящим со стен даже не верилось, что эти маленькие фигурки внизу-такие же люди, и что с ними придется биться насмерть, и что они могут убивать.
   Рога продолжали реветь, переговариваясь друг с другом. Вся система звуковых сигналов была отшлифована столетиями в непроходимых лесах Запада, в постоянных войнах мелких племен, и доработана до совершенства Гертольдом. Он сам, закованный в черный доспех, взъехал на холм, чуть позади линии своих воинов и что-то закричал, поворачивая голову из стороны в сторону. До осажденных донесся хохот врагов. Затем Гертольд взмахнул мечом и указал им на Тремгород.
   Земля дрогнула. Воздух огласился ревом тысяч могучих глоток. В слитном шаге зазвенели доспехи и оружие. Заскрипели колеса таранов. И штурм начался.
  
   Пехота Гертольда вблизи стен побежала вперед, чтобы отвлечь внимание осажденных от подходящих таранов. Защитники Тремгорода встретили их ливнем стрел, целясь в тех, кто тащил лестницы. Раздались страшные крики людей, пораженных страшным ливнем. Одна из лестниц, лишившись сразу нескольких носильщиков, упала, острым крюком вырвав из бедра переднего воина кусок мышцы. Он свалился и, обезумев от боли, закружился на месте, не соображая, куда теперь ползти.
   Лучники штурмующих воткнли шесты с факелами в землю и начали отвечать. Кое-где стрелы втыкались в стены значительно ниже верхнего частокола, но древесина не разгоралась.
   Воины Гертольда достигли стен и начали поднимать осадные лестницы. Сверху полилась кипящая вода и смола, котлы с которыми подогревались близ стен. Воздух наполнился страшным запахом горящей плоти и воплями изуродованных и ослепленных. Некоторым из штурмующих кипяток и смола попадали за доспех, и обезумевшие от боли воины начинали метаться, как раненые звери, пытаясь сбросить с себя броню, забыв, как именно ее снимать...
   К несчастью, воинам, которые опрокидывали котлы, пришлось подняться на стенах в полный рост. Этим мгновенно воспользовались вражеские лучники-и сраженные арии упали со стен. Внизу их, разбившихся иной раз и не до смерти, рвали на части и топтали сапогами.
   Несколько лестниц взмыли в воздух и вцепились крюками в дерево стен. Сразу же в них уперлись палки с развилками на конце, и арии налегли, пытаясь сбросить штурмующих. Одна из лестниц опустилась на стену уже с человеком сверху-он упал грудью прямо на выставленное копье, с хрустом и чавканьем вышедшее у него из спины. Падая, его труп сбил еще одного лезущего вверх, а потом и сама лестница обрушилась, давя и калеча стоявших внизу. Ее снова начали поднимать.
   Тем временем подошли тараны. Укрытые сверху мокрыми бычьими кожами в несколько слоев, они могли не бояться огненных стрел. Однако на них сверху тоже полилась раскаленная смола. Вверх с шипением поднялись облака пара, в иных местах сменявшиеся клубами дыма.
   Лучники Гертольда приближались к стенам, стреляя навесом. То тут, то там падали защитники города, настигнутые упавшей с небес смертью. Вспыхивали пока еще редкие пожары, которые легко удавалось тушить. На стены вышли все, кто мог носить оружие-и мужчины, и женщины. В огне и крови исчезло всякое различие между горожанами, и осталось только одно, объединяющее их, имя-АРИИ.
   Два полукольца штурмующих, разделенные великим Итилем, достигли стен города...сжались...отхлынули...и заплясали вокруг, оставляя на земле горы трупов и искореженное оружие.
  
   Наконец, после долгих усилий, штурмующим все же удалось закрепиться на одной из стен. Они толпились полукругом, закрывая собой лестницу, по которой поднимались все новые и новые воины Гертольда. Арии, иной раз совсем без доспеха, с топорами и копьями в руках, яростно пытались сбросить их вниз. Не удавалось.
   Все меньше и меньше защитников оставалось на городских стенах. Вот уже в трех местах враг поднялся и перелез за частокол...И в это мгновении произошло нечто совершенно невероятное.
   То ли Светлые Боги, понимая, что городу все равно не выстоять, вняли молвам седобородых волхвов, то ли тараны были не рассчитаны на пробивание деревянных, а не каменных, ворот-мы уже не узнаем. Но вдруг изрядный кусок стены, уже "оседланный" штурмующими, покосился-а потом и рухнул прямо на толпящихся внизу и ждущих очереди лезть вверх воинов Гертольда. На земле все перемешалось...Добрая четверть войска великого завоевателя уже никогда не поднимется из-под обломков!
   Но в следующий миг в пролом, на чистые, вымощенные улицы, хлынул поток захватчиков, уже видевших там, в дыму пожаров, свою добычу-добычу мародеров, грабителей и насильников.
  
   На улицах развернулась кровавая бойня. Не имея представления о расположении улиц Тремгорода, захватчики путались в них, давая возможность ариям стойко обороняться даже малым числом. Но все-таки защитники города медленно пятились к центральной площади, к громкому билу, сзывавшему раньше на вече, к гордым образам древних Богов.
   Битва еще шла, но некоторые из варваров, в дикой радости-"остались живыми! "-уже грабили пылающие дома. Некоторые группами по пять, по шесть человек, ловили женщин и здесь же насиловали. Если жертва начинала кричать от боли, это вызывало лишь радостный хохот захватчиков. Сам Гертольд приказал поступать так в знак победы даже еще над нерожденными врагами! И потому "фантазия" насильников не имела границ.
   Боярин Ратибор с немногими оставшимися в живых ратниками долго еще оборонялся от наседающих врагов в самом центре города, пока не упал, пораженный стрелою в грудь. Вражеский десятник отрубил убитому голову и через некоторое время бросил ее под копыта черного жеребца, на котором в поверженный город въезжал Гертольд.
  
   *******************************
   Повелитель Запада с брезгливым презрением смотрел на лежащие вокруг трупы, на насилия и грабежи, творимые его воинством, на обгорелые кучи мусора, бывшие еще недавно домами. "Неужели-в который раз подумал Гертольд-эти ничтожества думают, что это и есть его цель? ". Нет! Он всегда был выше страсти к мародерству и самоутверждению за счет чужой боли. Его холодная игра ума имела единственную цель-Империю. А если к прекрасному дворцу можно проехать только по грязи...Что ж! Таким мир сотворили Боги.
   По страшному полю боя бродили какие-то уродливые фигуры. Распухшие, сочащиеся слизью, завывающие, с вытянутыми вперед руками и скрюченными пальцами, они хватали трупы и умирающих, рвали их на куски и тут же начинали пожирать их плоть, неуклюже пытаясь отобрать друг от друга страшную трапезу. Гертольд отвернулся. Это были гули-безумные пожиратели падали, верящие, что так служат Черному Господину и обретают бессмертие. От пожирания мертвечины они сходили с ума окончательно и теряли человеческий облик. Говорят, где-то на востоке, в горах, есть целая страна гулей, где правят страшные колдуны. Эти падальщики всегда следовали за армиями великих завоевателей...
   О Великий, сидящий на троне Полночи, Повелитель Ночи! Сколько Гертольд повидал глупцов, живущих во имя собственного безумия и называющих это славлением Тебя! Он видывал и мрачных человеконенавистников, рабов собственной слабости и неумения жить, и безумных развратников, совокупляющихся на древних могилах, и магов-шарлатанов...Как глупы люди! Они не желают понять, что Черному Господину нужны лишь сильные-и духом, и телом, что он не прощает слабости, но одаривает могучих стократно! Так, как одарил Гертольда. Ему нужны Железо и Кровь, Ужас и Ненависть, города, обращенные в поля сражений! И великая Империя, созданная Его именем и во имя Его самого.
   Отныне у ариев больше нет крупных городов. Он, Гертольд, прошел всю их страну, повсюду одерживая победы. А впереди-зима. Его войско перезимует в Тремгороде, чтобы весною двинуться в обратный путь. А на будущий год он соберет новые силы и уж тогда-то поставит ариев на колени. Так, сам не замечая того, Гертольд неожиданно ппризнал-в этом году о победе думать нельзя...
   Прямо на его пути лежала мертвая женщина в разорванной одежде, с раскинутыми ногами. В стекленеющих глазах отражались языки пылающего неподалеку пожара. Неподалеку лежал топор, выбитый, несомненно, из ее руки. А кругом-Гертольд придержал коня и непонимающе огляделся, пытаясь собрать мысли в единое целое. Вокруг женщины лежало четверо его воинов-с характерными разрубами на голове и шее. Одна-четырех?
   Гертольд вдруг хлестнул жеребца плетью, и тот понес его дальше, к терему мертвого боярина Ратибора, прочь от страшного места! Завоевателю стало ясно очень многое. На следующий день из разоренного Тремгорода выехал гонец с полотнищем "мирных намерений". Он вез письмо от Гертольда в войско Велезара-с предложением о переговорах.
  
   Но не вернулся ни он, ни другие гонцы...
  
   **********************************
   Зима-Морена снова вступила в свои права. Ветер с завываниями кружил вихри снега в бескрайнем поле, окружавшем павший Тремгород. Снег, снег, снег-и ничего больше, только белая гладь, изредка перемежающаяся с черными ветками кустов, торчащими из-под нее. И холод. Страшный холод, постоянное ощущение холода, лишь изредка отступающее перед огнем очага. Так холодно становится человеку в минуты животного, слепого ужаса, и потому всему войску Гертольда казалось, что они постоянно чего-то боятся. И с этим страхом они так и не свыклись.
   С продовольствием особых проблем не было. Когда оно стало подходить к концу, то захватчики перешли на ловою рыбы на льду Итиля-охотиться было опасно, кто знал-что ждет их в дремучих лесах Арьяварты?
   Потом начались трудности с дровами, и в лес все-таки пришлось отправить отряд из тридцати человек. Они так и не вернулись, а ночью через уцелевшую стену перебросили голову их предводителя.
   В довершении всего началась странная болезнь. Она поражала одинаково и людей, и животных. На них наваливалась слабость, сонливость, им никуда не хотелось идти, все ощущения притуплялись, они не чувствовали голода-и засыпали, чтобы больше не просыпаться. Ложились на снег лошади, рядом с ними умирали люди-Гертольд приказывал содержать больных в особых помещениях, а умирающих-вообще выкидывать на мороз. Но это помогало мало...
   Ни одна битва не была для его армии страшнее этой немой осады, бескровного поединка с холодом и невидимыми духами, насылающими болезни. И великий завоеватель не желал видеть того, что его армия медленно умирает. Он заперся в боярских хоромах, обложился дровами и провизией и поставил у каждых дверей самых верных стражников. Гертольд думал. Но мысли о грядущем перемежались мыслями о прошлом. Где он допустил ошибку? Почему он не смог победить в этой проклятой стране? Из-за того, что не разбил до сих пор армию Велезара? Ерунда! На дне своего разума Гертольд чувствовал, что и этим он не заставил бы ариев склониться. Что же тогда? Что?
   Он вставал с места и начинал ходить, меряя шагами комнату, из которой открывался вид на все те же унылые равнины, наполненные сумраком и смертью. Но Гертольд боялся заснуть, ибо тогда мог погаснуть огонь в очаге, и он остался бы в темноте. А темноты он боялся. Ему, который еще недавно мыслил себя наместником Великого Змея на земле, воплощением величайшего из завоевателей и чернокнижников Даннера, теперь слышались голоса, шепчущие ему угрозы оттуда-из-за черты, где кончался свет очага и где царила Тьма. Ему мерещились там странные, уродливые тени, принадлежащие непонятно кому, и от того-еще более страшные. Это был вернувшийся к Гертольду детский страх темноты. А потом этот страх перестал отпускать его и днем...
   Но он знал, что идти в обратный путь до весны-самоубийство. Его уставшая, павшая духом армия просто не сможет выстоять, если Велезар возьмет и явится на ее пути. И Гертольд сидел и дрожал-не то от холода, не то от страха, -в хоромах погибшего боярина, в полуразрушенном городе, затерянном в бескрайних снежных равнинах, где по ночам воют волки. Сидел и дрожал-месяц за месяцем...
  
   Но все когда-нибудь заканчивается. Закончился и ледяной плен Гертольда. Как только снег начал таять, а солнце-хоть немного греть, он приказал построить свое войско за городскими воротами. И вот он увидел их-так веривших в него, так преданных его идее! А теперь-тощих, грязных, голодных, в тусклых доспехах...Честно говоря, Гертольд ожидал увидеть гораздо меньше человек.
   И все эти люди ждали, что он их спасет! Это свойственно человеку-в безвыходном положении надеяться на того, кого он считает выше себя. И потому Гертольд должен был заставить их снова поверить в успех. Иначе вся его пока еще многочисленная армия в панике разбежится по окрестностям...
   Он приподнялся на стременах и поднял к небу обнаженный клинок:
  -Слава вам, о герои! Вы не только сокрушили непобедимого доселе противника, но и провели зиму в самом его логове! И о ваших делах будут петь песни и рассказывать легенды правнуки ваших правнуков! Я горжусь вами, воины! Слава! ! !
   Они отозвались-нестройным хором смертельно усталых людей. Но Гертольд чувствовал, что пока еще они верят в его всемогущество. И он продолжал:
  -Теперь мы должны вернуться на Родину! Нас ждут там-с победой. Выступаем сегодня!
   И великий завоеватель развернул коня и помчался назад-в город, который они должны были оставить. Он не желал видеть радости на лицах воинов, которые поверили-война кончилась.
  
   *****************************
  
   Гонец обнаружил Велезара в одном из поселений, не подвергшихся нашествию Гертольда. В то время, как основное войско боярина зимовало в уцелевших городках и селениях, сам полководец объезжал местность вокруг Тремгорода и проверял бдительность ополчения. Разумеется, вожди и командиры вражеского войска продолжали посылать разъезды с целью найти хоть что-нибудь взамен надоевшей рыбы. Чаще всего разъезды к ним не возвращались.
   Арии поражались безразличию и вялости, с которыми вражеские воины вступали в бой. Иногда они вообще бросали оружие к ногам выходящих из леса ополченцев.
   Те с ними не церемонились. Обычно пленных вешали на ближайшем дереве, иногда-рубили головы. Но не пытали-не желали уподобляться захватчикам. Жители городов приводили гертольдовцев к волхвам Перуна и Келагаста, и те поили суровых идолов вражьей кровью. Пощады не было. Да и быть не могло!
   Гонец соскочил с коня, бросив поводья стражнику, и стремительно вбежал в покосившийся дом, громко хлопнув дверью.
   Его обдало теплом. В очаге трещали дрова, а напротив сидел сам Велезар и о чем то думал, откинувшись к стене. У его ног лежал крупный пес в шипастом ошейнике-боевой. Увидев вошедшего, собака вскочила и рыкнула. Боярин вздрогнул, выпрямился и сразу понял: очень важное известие. Просто так его бы не стали тревожить без предупреждения! Он весь подался в сторону запыхавшегося гонца:
  -Ну? . .
   Тот одним духом выпалил:
  -Гертольд покинул Тремгород! Старым путем идет-на Закат!
   Велезар встал. По комнате заплясали тени. Полководец обнажил клинок и, взяв за рукоять двумя руками, прижался к верному мечу губами. Затем стремительно пошел вперед и застыл на пороге, глядя в звездное небо. Велезар не знал, какому Богу положено молиться в таких случаях, но все его существо переполняла радость, и ту же радость он чувствовал разлитой во всей Родной Земле. И дрожащим, срывающимся голосом он произнес:
  -Выстояли! Спасен род Ариев...
  
   Роли поменялись. Теперь уже Гертольд стремился избежать схватки, а войско Велезара быстрыми переходами шло ему наперерез. И воины узнавали те места, по которым шли после падения Русколани.
   Влада ехала в обозной телеге, вместе с ранеными. Она пыталась посильно помогать им, чтобы хоть как-то участвовать в борьбе с врагами. На каждом привале к ней приходил Светолик, и они подолгу говорили, а иной раз-просто сидели молча, держась за руки, и никто им больше не был нужен. А о своих прежних мечтах и фантазиях Влада вспоминала теперь с улыбкой-как о безвозвратно ушедшем детстве. Вот только...
   Вот только Хортрор, во время переходов постоянно бывший рядом со Светоликом, к ней больше не подходил. Однажды она сама попыталась с ним заговорить, но он ответил:
  -Когда тебя нет рядом-мне больно. Но когда я вижу тебя-мне больно вдвойне. Чтобы доставить тебе радость, я пытаюсь сделать из Светолика воина. Если бы не любил тебя так-убил бы его...
   Светолику же на ходу, совершенно не показывая неприязни, он рассказывал о тех битвах, в которых участвовал, и о землях, в которых побывал. А иной раз говорил так:
  -Ты, Светолик, песни научись любить. Хорошая песня-как свет в темноте, и утешит, и сил придаст. Коли научится человек Словом владеть-то многое поймет. И в сердце Природы проникнет, и людские мысли разуметь научится. Потому у боянов и жизнь такая нелегкая-Правду они говорить любят да знают слишком много!
   И Светолик иной раз даже пытался сам складывать песни. Да вот беда-строки его получались или слишком корявыми, что и не выговорить, или бессмысленными. Однако слова Хортрора запали ему в душу, и он не бросал своих попыток.
   Войско между тем двигалось. А впереди лежали Серые Холмы, мимо которых текла безвестная речушка, на чьем берегу, выдохшись, словно облезлый, загнанный волк, Гертольд решил дать решающий бой.
  
   8. Битва у Серых Холмов
  
   На равнину, раскинувшуюся у подножия холмов, с берегов реки надвигался туман. Порывы ветра рвали его на отдельные облака, которые неслись дальше и расползались в лучах солнца. В небе с криками кружились птицы, прекрасно знавшие, что означает появление такого большого числа людей и предвкушавшие обильную трапезу...
   Два войска разбили лагеря совсем близко. На таком расстоянии прошедшей ночью можно было расслышать даже слова песен, которые пели воины у костров. И каждый чувствовал, что назавтра предстоит нечто до сих пор неслыханное, что все битвы этой кровавой войны-лишь преддверие будущего сражения. На политом кровью поле должны были взрасти новые побеги. И какие именно-зависело от исхода битвы.
  
   Велезар застыл на вершине одного из холмов, скрестив руки на груди. Он никак не проявлял страшного волнения, которое терзало его сердце-сумеем ли? Войско Гертольда явно готовилось к удару-впереди построились тремя удаленными друг от друга клиньями тяжелые всадники (Гертольд в страшную зиму больше уделял внимания лошадям, чем людям! ), за ними-неровной шеренгой пехотинцы, по флангам-лучники и метатели копий.
   Войско ариев выстроилось двумя длинными линиями, один фланг которых терялся в лесу, другой-упирался в реку. Впереди стояли копьеносцы, позади-лучники. Собственно пехота собралась на левом крыле-чтобы в нужный момент пересечь лес и ударить на врага. На правом крыле, почти на самом берегу реки, стояло многочисленное, но плохо вооруженное ополчение. Позади же всего войска, у подножия холма, на котором располагалась ставка Велезара, застыл четкий квадрат Конной Гвардии в сияющих, до горения начищенных доспехах. Последний резерв. Последний...
   Кто-кто, а уж Велезар понимал, что победа на поле боя чаще всего достигается не количеством войск, а именно верным планом битвы и храбростью и стойкостью воинов при его выполнении. В своих воинах он не сомневался. А стало быть, спрашивать следовало лишь с самого себя. Он должен был найти именно тот единственный путь, который приведет их к победе!
   Но в голову ничего не приходило. Стоять, как построились, ослабить противника яростным сопротивлением и перейти в наступление? Единственный вариант. Но именно этого ждет от Велезара Гертольд. Именно на этом он наверняка и построил свой план. А идти на поводу у врага-залог поражения. "О Боги, Боги! Я же не Масселл! Разве что..."
   Он обернулся к Светолику:
  -Беги на правое крыло, к Ингварю. Когда начнется бой, пусть отходят, но медленно!
   Юноша кивнул и побежал вниз. Итак, теперь вся надежда была на Конную Гвардию и на ополчение. Конечно, что могла сделать толпа мужиков с топорами и рогатинами против профессиональных, жестоких и опытных воинов? Но Велезар верил в успех. Ибо там, на правом крыле, был и его бывший друг-Хортрор.
   Тем временем в войске Гертольда заревели рога, ударили боевые барабаны-и монолит двинулся. С одной скоростью. Шагом. Кони не опережали пешцев. Но почему?
  
   Хортрор закрепил на запястьях шипастые браслеты, встал на колени и закрыл глаза. Нет, это не было страхом перед Теми, с кем он хотел говорить сейчас. Но, как никогда, сейчас воин-бродяга чувствовал величие Богов. Знакомая вибрация появилась в затылке, расползаясь по всему телу. И тогда он зашептал:
  -Повелитель! Я не знаю, кто ты, я не знаю-темный ты или светлый, но я пришел сюда по твоей воле. Но того ответа, который ищу, не нашел. Я не знаю, зачем живу. Но все-таки спасибо тебе! Теперь я знаю, ради чего стоит умирать...
  
   Гертольд обнажил клинок. Он не сомневался в верности своего плана. Арии изготовились в надежде, что он положит конницу на их длинных копьях? Он не дурак!
   Он сам поведет в атаку своих воинов.
  
   Влада поднялась на холм позади Велезара. Сначала он не обратил на нее внимания, но затем обернулся и недоуменно посмотрел. Девушка почти прошептала:
  -Я должа видеть все, что произойдет!
   Боярин нахмурился, но затем снова повернулся к панораме движущихся рядов и бросил через плечо:
  -Если ты о Светолике, то он на правом крыле с поручением.
   Влада пригляделась и увидела знакомую светловолосую голову. А невдалеке-и исполинскую фигуру Хортрора.
  
   Замысел Гертольда стал в мнгновение ока ясен, когда расстояние между его воинством и ариями сократилось до перелета стрелы. Войско снова застыло-и гертольдовы лучники разом натянули и спустили тетивы. Ливень стрел пал на застывших в линии копейщиков. Гертольд мог теперь спокойно перестрелять и левое, и правое крылья под прикрытием своей конницы! И тогда арии медленно начали отходить, пытаясь сохранять строй, и от того-теряя людей еще чаще...
   Велезар до боли сжал рукоять меча. Если это-поражение, то теперь останется лишь кинуться в битву самому и достойно умереть.
   Но Ингварь, командовавший на правом крыле, был опытным воеводой. Гертольд увидел, как у реки часть ариев-копейщиков смешалась, сломала строй и бросилась вспять, позорно показывая спины.
   И великий завоеватель не выдержал! Он яростно вонзил в бока жеребца шпоры, поднял к небу меч и что было силы заорал:
  -Вперед!
  
   Конные клинья врезались в строй ариев. Все перемешалось. Теперь уже даже воеводы не могли бы сказать, где их воины, а где-вражеские. Часть вражеской конницы была принята на копья, упертые концом древка в землю. Они наносили боевым коням, привыкшим наносить таранные удары, страшные увечия, пропарывая насквозь брюхо.
   Через головы пехоты ариев стрелы и копья полетели теперь уже во врага. Гертольдовы лучники опасались стрелять, чтобы не попасть по своим.
   И вот когда Все войско Гертольда-и пехота, и конница-увязло в мясорубке страшного сражения, пехота на левом крыле двинулась через лес, на ходу растягиваясь в рассыпную полулинию. Все, как рассчитал Велезар.
   Оставалось надеяться лишь, что правое крыло сумеет продержаться.
  
   ******************************
  
   Хортрор шел вперед и чувствовал, как снова разгорается в нем знакомая ярость. Но в этот раз она была вызвана уже не завистью к тем, кто живет лучше, не собственным горем, а ненавистью к захватчикам. Нет, оказывается, за многие годы странствований Хортрор не утратил своих понятий о чести. А теперь, когда он защищал Родную Землю, огонь битвы горел в нем как-то чище и светлее.
   Вражеский всадник успел удивиться, когда перед ним вырос гигант едва ли не выше его, сидящего на коне. А затем страшный удар смел воина с седла и бросил на землю-в искореженных доспехах, с кровавой раной через всю грудь. Но боли уже не было-была пустота.
   А затем Хортрора со всех сторон окружили враги-и пешие, и конные. Они в ужасе расступались перед ним, видя, как он раскручивает над головой страшное оружие. И тогда Хортрор рассмеялся и кинулся в самую гущу боя, сметая на своем пути все.
  
   Светолик схватился с каким-то воином, вооруженным двуручным мечом, увернулся от страшного, рубящего удара наискось и ударил того по ногам, а затем-по шлему. Неожиданно на его спину упала тень, он инстинктивно присел-и страшный меч пронесся у него над головой. Светолик развернулся, увидел перед собою страшную лошадиную морду с оскаленными зубами, и яростно рубанул по ней. Пытаясь увернуться от падающего всадника, он сделал шаг назад, его нога скользнула по окровавленой земле, и Светолик упал. Когда же он поднялся, то прямо перед собою увидел встающего с земли Гертольда.
  -Умри! -Четко и коротко сказал тот по-арийски и замахнулся мечом. Светолик отразил удар и ударил сам. Так они и рубились, пытаясь достать друг друга, лавируя между других поединщиков и окровавленных тел. Гертольд то пытался подрезать Светолику ноги, то рубил сверху вниз и снизу вверх, не давая опомниться. Но диво-юноша не просто каждый раз оставался в живых, но и умудрялся сам наносить труднопарируемые удары!
  
   Гертольдово воинство металось в закрывавшейся ловушке. Страшный удар из леса превратил монолит в огромную толпу перепуганных людей, мечущихся в поисках спасения, мешающих друг другу. Некоторые из них сбивались в группы и пытались организовать круговую оборону, но их попросту кололи длинными копьями. Одного из обороняющихся подняли сразу на несколько копий, а затем буквально разорвали в воздухе.
   Велезар теперь ждал лишь того единственного момента, который позволит ему ввести в бой Конную Гвардию и уничтожить врага. Но было еще рано...
  
   Гертольд гордился своим умением владеть оружием. Особенно мечом-тут он не признавал равных! И потому стойкость мальчишки-арийца была для него непереносимой. Он уже не думал об обороне, нанося чудовищные удары и раз за разом не достигая своей цели.
   Неожиданно Светолик попытался рубануть врага по шлему, но Гертольд уклонился и резко ударил мечом снизу вверх. Юноша успел закрыться, но меча не удержал, и подарок отца отлетел в сторону. Теперь Светолик был совершенно беззащитен перед Гертольдом. Тот рассмеялся и поднял меч для завершающего удара.
  
   Хортрор уже совершенно потерял человеческий облик. Он метался по полю боя, сея смерть и панику, его страшные удары пробивали любые доспехи, а хриплый смех заставлял врагов дрожать. Да и как можно было противостоять чудовищному демону, разившему направо и налево гигантским топором? Казалось, вернулись времена сказочных богатырей.
   И тут перед глазами Хортрора мелькнули Гертольд с понятым мечом и Светолик, на спине отползающий прочь. Воин совсем уже не по-человечески взревел и кинулся вперед. На его пути оказался едва ли не десяток врагов-он смел их одним ударом, повергнув наземь с переломанными костями. Боковым зрением Хортрор увидел занесенный меч и не глядя ударил туда кулаком-рука с хрустом вошла в мягкую плоть. Одним прыжком он преодолел последние шаги и встал позади Гертольда, занося оружие над головой.
  
   Гертольд почувствовал сотрясение земли у себя за спиной и стремительно обернулся. Время словно замедлилось, и он хорошо разглядел великана в кожаной безрукавке на сером меху, с темнорусыми волосами, развевавшимися позади и с бездонными голубыми глазами, горевшими странным огнем. И это был даже не огонь ненависти или безумной ярости-из глаз арийского воина на Гертольда глянула сама Вечность. Вечность, перед которой его слава и власть ничтожны...Гертольд начал отводить руку для замаха, видя в потемневшем небе медленно опускающийся полутопор-полукосу, и уже понял-не успеет. Он не успеет даже закричать...
   Со стороны же все выглядело мнгновением. Страшное оружие Хортрора рухнуло на шлем Гертольда. Раздался звук, словно ударили по пустому ведру, надетому на шест. Великий завоеватель зашатался. И тогда следующим ударом Хортрор снес ему голову.
   В одно мнгновение чуть ли не все войско Гертольда бросилось на убийцу их повелителя. Позже они поймут, что все кончено, и война потеряла без Гертольда всякий смысл, ибо велась лишь по его воле, но все это будет позже. А пока была лишь слепая ненависть к тому, кто разрушил их незыблемого кумира.
   И тогда Хортрор распрямился во весь свой огромный рост и глянул поверх голов подбирающихся врагов. Горизонт был охвачен сиянием, и появившаяся в небе фигура пронизывала воина лучезарным взглядом.
  -НАШЕЛ ЛИ ТЫ ТО, ЧТО ИСКАЛ?
  -Я не знаю...Но ответь мне-мы победим? ! .
   Голос, заполнявший собою всю Вселенную, немного помедлил, а затем ответил:
  -ДА, ТЫ НАШЕЛ СВОЮ ПРАВДУ. ТЕПЕРЬ ТЫ МОЖЕШЬ ВЕРНУТЬСЯ ДОМОЙ.
   По щекам Хортрора текли слезы. Сияние удалялось, тускнея, и он теперь знал, что должен идти вслед. Он сглотнул комок в горле и прошептал:
  -Спасибо. Спасибо, Отец...
  
   Все это продолжалось один краткий миг. А затем Хортрор остался лицом к лицу с толпой злобных врагов. Но за его спиною встал Светолик, поднявший с земли древний меч. И схватка разгорелась с новой силой. Удары исполинской мощи сокрушали врагов-только по сторонам летели отрубленные руки, головы, вырванные из тел куски плоти.
   Велезару и Владе с холма было хорошо видно, как Хортрор неожиданно пошатнулся-и начал медленно оседать, все слабее и слабее отражая удары. И вот уже один Светолик встал над телом своего наставника, отбиваясь от наседающих врагов. Влада с мольбою посмотрела на Велезара. Он побледнел и крикнул:
  -Коня!
   Двумя мгновениями позже Конная Гвардия помчалась в битву-туда, где друг на друге лежали великий завоеватель и бездомный скиталец.
  
   И вот, наконец, строй пехоты, растекавшийся позади гертольдовцев с левого крыла до правого, уперся в речку. Враг был окружен. Спасения было ждать неоткуда. Сжавшись в неровную толпу, гертольдовцы молча озирались по сторонам, то ли надеясь еще прорваться, то ли ожидая мирных переговоров. Не вышло.
   Разом упали вниз тяжелые копья. На окруженных со всех сторон нацелился смертельный частокол наконечников. А затем он начал медленно сужаться.
   Не знавшая поражений армия через некоторое время была полностью уничтожена.
  
   ****************************
  
   Хортрор лежал на самой вершине холма, с которого Велезар наблюдал за битвой, и его голова покоилась на коленях Влады. Рядом стояли Светолик и сам предводитель ариев, молча разглядывая покрытое кровью тело поверженного воина. Наконец веки Хортрора дрогнули, и он открыл глаза. Боль не позволяла ему оглядеться, и он через силу выдавил:
  -Мы...победили? . .
   Велезар наклонился к нему:
  -Да, мы победили.
   Хортрор слабо кивнул:
  -Это была...великая...битва...Я рад, что...что мне выпало...умереть на...своей Земле...
   Умирающий немного повернул голову и посмотрел в лицо Светолика:
  -Подойди...Сядь...
   Юноша сел рядом с Хортрором. Тот продолжал:
  -Я...всю жизнь искал...Правду...Дорогую же...цену...я заплатил...заплатил за то, что...что узнал...Правда-это...это борьба...борьба за Свет...борьба за свой Род...за свою Землю...Человек должен...уметь любить...Нужно найти...свою любовь...
   Умирающий замолчал. Он стиснул в своей руке ладони Светолика и Влады-и вложил их друг в друга.
   Светолик, не зная, что сказать, сглотнул и отрывисто выкрикнул:
  -Я сложу о тебе песню, Хортрор!
   На бескровных губах появилась чуть заметная улыбка. Умирающий напрягся и почти прошептал:
  -Я надеюсь...ты понял...мои слова...Влада...спой для меня...если помнишь...ту песню...С ней мне...будет легче...идти Домой...
   Девушка кивнула и, подавив слезы, запела, гладя слипшиеся от пота и крови волосы:
  
  Сто дорог пройдя, да по десять раз,
  Рвал чужую плоть острием меча...
  О себе самом я веду рассказ,
  Как по свету я много лет блуждал.
  
   Хортрор закрыл глаза. А вокруг стояло едва ли не все войско ариев, провожая своего Героя к Северным Вратам, на Золотые Луга Небес.
  
  Видел войны я, видел чудеса,
  Видел смерть и страх, видел кровь и боль.
  И однажды я захотел назад,
  Но уже нельзя мне придти домой...
  
   Он покидал мир, столь неласково относившийся к нему, и уходил в неизвестность, о которой напоминали ему далекие отблески воспоминаний. Обрывки мыслей и видений закружились перед взором умиравшего воина. А потом вдруг ярко вспыхнули звезды, и он вспомнил, наконец...
  
  Где найду тебя, мой родимый дом?
  Где найду свою ненаглядную?
  Разве только там, где грохочет гром,
  Где дорога в Небо, где радуга...
  
  В безоблачном небе прокатился могучий раскат грома. Велезар стремительно наклонился к Хортрору, задержал ухо у его груди-и медленно выпрямился. Сердце больше не билось.
   Сын Звездного Огня вернулся Домой.
  
   *********************************
  
   Светолик и Влада сидели рядом, на берегу реки, в густой траве. После всего пережитого они стали так близки друг другу, что отныне лишь смерть могла различучить их.
   Они не знали даже, о чем говорить. Не верилось, что все злоключения закончились, и страшное время войн позади. Но Велезар распустил большую часть войска по домам и собирался на поиски подходящего места для основания новой Русколани. Позднее он найдет его в южных полустепях, и новой столице ариева рода предстоит простоять там почти две с половиной тысячи лет, пока ее не разрушат новые захватчики с Запада.
   Наконец Светолик обнял Владу и сказал:
  -А знаешь, я понял, почему Хортрор тогда сказал, что любить нужно. Вот полюбят люди друг друга-и родятся у них дети. Воспитают они своих детей в любви-и те так же своих, те-своих...И будут по наследству передавать все, что сами от предков получили. И получится, что люди и не умирают, а в своем Роду живут.
  -У Хортрора-то ни любимой не было, ни детей. Жалко его.
  -Это потому, что он не такой был, как мы. Ну да я тебе потом расскажу...
   Они целовались долгими поцелуями, затем снова о чем-то говорили, затем снова целовались, а потом легли в высокую траву, чтобы обрести счастье в объятиях друг друга.
   А над землей восходило светлое и ласковое Солнце, бескорыстно дарившее свою заботу всем, даже самым злым и жестоким детям Матери-Земли и Отца-Неба. Но внимательнее всего оно наблюдало за своими внуками-за народом пахарей и воинов, мудрецов и путешественников, свободолюбивым и буйным, больше всего прочего преданным своей Родной Земле. И казалось, что светило улыбается.
   Ибо кому, как не ему, смотрящему на наши несчастья и горести с Неба, знать, что все они-быстротечны. А если силы Мрака и Смерти снова задумают погубить Великий Край, то их, как и в давно минувшие времена, остановит грозное оружие стражей Родной Земли-КЛИНОК АРИЙЦА!
Оценка: 5.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"