И вот перед ним теперь та же брошь. Бриллиантовые цветы. Рубиновые плоды. Изумрудные листики. Основа - платинова. Все вместе - красы неземной. Иль - чуть другая? Или такая же?
И сразу тут в дверь стук - сотрудник фельдсвязи. Кладет он на стол Степе сводку заказанную. Откланивается.
Читает ту сводку Степа. И понимает, что не та совсем это сводка, что он в приемной полчаса назад читал. В той сводке было убийство девушки 18-19 лет возле Цветного бульвара. Убийство жестокое, холодное и расчетливое. Через вскрытие горла - когда жертва ни крикнуть не может, ни на помощь позвать, потому как связки голосовые перерезаны. Умирает - в минуту от кровопотери. Степа и сам так умеет. Учили. И потому - знает.
А в этой, новой, сводке ничего про убийство нет.
Странно.
* * *
Еще раз трубочку селекторную Степа поднял.
- Секретариат слушает, добрый день.
- Мне, пожалуйста, во-первых, все городские сводки за последние три... нет - пять месяцев. Во-вторых, затребуйте из Управления кадров Наркомата обороны всю информацию на майора Байсарова, Мусаиба Джуоровича, сотрудника Главного управления ВВС Красной Армии, ныне - замначальника штаба ВВС Западного особого военного округа. В-третьих, мне нужно знать, с кем из руководства штаба ВВС я могу поговорить в ближайшие два дня.
- Будет сделано. В течение часа.
Положил трубочку Степа, а сам - вновь в кабинет товарища Романченко отправился, благо рядом он - через коридор. Правда, сам товарищ Романченко Степе не нужен. Ему нужен адъютант. А адъютант - тут как тут, за столом в приемной сидит, скучает. Вытянулся адъютант за столом рабочим при виде Степы.
- Слушаю, товарищ следователь...
- Еще раз сводку сегодняшнюю покажи.
- Слушаюсь. Только я ее уже в папку общую подшил. Сейчас покажу.
Открыл адъютант шкаф высокий, бумагами забитый. Папочку крайнюю желто-картонную вынул, да на стол положил перед Степой.
- Пожалуйста, товарищ следователь...
Читает Степа сводку - и вновь нет ничего в сводке про то убийство. А ведь было. Сам читал.
Очнулся Степа. Стряхнул с себя оторопь сонливую. Спросил адъютанта быстрого:
- А эта та самая утренняя сводка?
- Так точно. Та самая. Как вы ее прочитали - никто после вас ее не брал. Я ее тут же в папку и определил.
- А точно это?
- Товарищ следователь, вы меня обижаете! Точно. Абсолютно. У меня муха не пролетит.
* * *
Через час и остальные материалы подоспели. Углубился Степа в чтение сводок. Удивляется Степа. Помнит он все сводки, которые им в отделение присылали. И с тем, что ему сейчас принесли, сравнивает. Интересно как! Выходит, есть сводки для простых оперов да рядовых милиционеров - и есть особые сводки, для начальства. И не совпадают те сводки по содержанию своему. Не все в сводочки для отделений-то попадало. Кое-что и придерживалось. Но то, что Степе для работы нужно, то и там - и там есть. Это главное.
Выписывает Степа в блокнот самое интересное.
9 января - угон автомашины от подъезда дома номер пять по улице Грановского. Марка - "Форд". Найден в апреле в пруду за городом Люберцы.
14 февраля - угон автомашины от дома номер один по улице Серафимовича (1-й Дом Советов). Марка "Форд", кабриолет. Обнаружен в ДТП через час на Садово-Кудринской.
5 марта - угон автомашины "Форд" от Дома писателей в Лаврушинском переулке. Автомобиль найден утром следующего дня во дворе дома на Большой Якиманке. Незначительно поврежден.
20 марта - угон автомашины от дома номер 27 по улице Пятницкой. Марка - "ГАЗ - М-1". Автомобиль найден в песчаном карьере на двадцать пятом километре Горьковского шоссе.
1 апреля - угон автомашины "Мерседес-Бенц" от дома на углу улицы Горького и Тверского бульвара (Дом с балериной, он же, в просторечии, дом под юбкой). Найден во дворе на Малой Бронной через два дня. Пробиты скаты, других повреждений нет.
28 апреля - угон автомашины от Дома Главсевморпути (Дома полярников) на Никитском бульваре. Марка - "ГАЗ - М-1". Не найден.
Последнюю запись Степа обвел тщательно в рамочку - ведь дом полярников аккурат напротив дома журналистов расположен. Через бульвар.
Это одна страница. А вот и другая:
17 января - нападение на инкассатора у сберкассы в районе станции метро "Сокольники". Нападавшие были на автомобиле "Форд", вооружены револьвером "Наган" армейского образца. Похищено - сто тысяч рублей. Нападавшие скрылись, розыск не увенчался успехом.
29 марта - нападение на бухгалтера Главстройтреста. Бухгалтер вез зарплату в трест, преступники были на автомобиле "ГАЗ - М-1". Похищено 57899 рублей, пятьдесят копеек. Розыск нападавших результатов не дал.
6 мая - ограбление коммерческого магазина на улице Герцена. Нападавшие были на автомобиле марки "ГАЗ - М-1". Похищено товаров на сумму около 40 тысяч рублей, включая товары иностранного производства, в том числе пять фотоаппаратов и две ручные кинокамеры.
И на третьей странице:
9 апреля - убийство в районе Лялина переулка, между 23-00 и 00-00 по Московскому времени. Жертва - девушка 18-19 лет. Точнее, не девушка, поскольку жертва, похоже, промышляла нелегальной проституцией. Социальным злом, то есть. Перерезано горло, но сперва жертва была оглушена ударом тяжелого предмета в затылок. Преступник не найден.
24 апреля - убийство в районе между улицей Воровского и Трубниковским переулком. То же время. Опять девушка 18-19 лет. Район общежития Училища имени Гнесиных, жертва - студентка. Из Перми. Опять - горло. И опять удар в голову. Преступник не найден.
8 мая - убийство на улице Зацепский вал. Опять то же время. Опять - девушка 18-19 лет. Пела в коммерческом ресторане. Содержала отца-инвалида и двух малолетних братьев. Собиралась поступать в музыкальный техникум этой осенью. Все остальное - как под копирку...
И, наконец - 23 мая. То ли небыль, то ли быль... Записал Степа по памяти: убийство девушки 18-19 лет возле Цветного бульвара. Почти у входа в цирк. Убийство жестокое, холодное и расчетливое. Через вскрытие горла. Перед вскрытием - удар в затылок. Все то же. Почерк - один.
* * *
Тут и папочка из Наркомата обороны пришла. Материал на Байсарова Степа пока отложил - еще успеет ознакомиться, тем более, здесь наверняка уже особисты поработали. А вот список телефонов штаба ВВС тут же к себе придвинул. И диск аппарата черно-тяжелого крутить начал.
- Девушка, прошу номер В-6-09-90.
- Соединяю.
Щелк!
- Слушаю.
- Штаб Военно-воздушных сил Красной Армии?
- Так точно, коммутатор.
- Следователь Прокуратуры СССР Васнецов. Прошу начальника штаба ВВС генерал-майора авиации товарища Володина.
- Сожалею, товарищ следователь, но он сейчас в служебной командировке. Будет через пять дней.
- Тогда его заместителя.
- Соединяю.
Щелчок!
- Адъютант заместителя начальника штаба ВВС лейтенант Макаров.
- Здравствуйте, младший лейтенант милиции Васнецов, следователь Прокуратуры СССР. Прошу соединить с товарищем генералом.
- По какому вопросу, товарищ следователь?
- По государственному...
- Сейчас доложу... - молчание... щелчок... - Соединяю.
Снова щелчок.
- Замначальника штаба ВВС генерал-майор Юсупов!
- Здравствуйте, товарищ генерал, младший лейтенант милиции Васнецов, следователь Прокуратуры СССР.
- Слушаю.
- Товарищ генерал, мне нужно с вами поговорить. О Байсарове.
- Я уже говорил с сотрудниками 3-го Управления Наркомата обороны.
- У меня есть ряд вопросов...
- Надо - так надо. Твое дело такое, - генерал быстро, привычно и плавно на "ты" перешел. - В общем, так. Я к тебе не поеду, и ты ко мне - не езжай. Надо поговорить - будем говорить без свидетелей. Сегодня в семь вечера на Гоголевском бульваре. У памятника Гоголю. Жду минуту и ухожу. На разговор - десять минут максимум. Ты понял?
- Так точно.
- Все!
Что ж - в семь, так в семь. Зато у Степы время есть в общежитие сгонять, помыться, переодеться - и поспать хоть чуть-чуть.
Впрочем - какой тут спать. Тут надо думу думать да дело делать.
И - поесть не мешало бы.
А то ведь с утра - кишка кишке да по башке.
* * *
Но перед обедом - еще раз список тех девчонок убитых положил между собой Степа и в единую колонку все даты выписал: 9 апреля, 24 апреля, 8 мая, 23 мая. Мысленно попытался с датами угонов сопоставить. Никакой связи. На первый взгляд. Но, с другой стороны - связь какая-то есть. Чувствует он, что есть. Шестым своим чувством ощущает: есть связь.
Но - какая?
Понимает Степа, что ему не девками теми заниматься надо, а машиной Байсарова. Но чувствует он и то, как влечет его к списку убитых сила неведомая. Еще и еще раз на списочек тот Степа посмотрел. И еще раз. И увидел. Есть в датах какой-то ритм трудноуловимый. Дата третьего убийства - на единицу меньше даты первого. А дата четвертого - второго. И в сумме первое (число и месяц) и второе равны третьему и четвертому (9 + 4 + 24 + 4 = 8 + 5 + 23 + 5). И суммы крайних и средних дат тоже - равны.
А всего между убийствами проходило ровно пятнадцать дней.
Но - почему пятнадцать? Понятно, если бы три шестерки было. Или еще что-то.
А так... ни с чем таким число пятнадцать не связано. Даже республик в Советском Союзе - шестнадцать.
Пока.
* * *
Народному комиссару государственной безопасности Союза ССР
комиссару госбезопасности 2-го ранга тов. МЕРКУЛОВУ В.Н.
1-му заместителю НКГБ СССР
комиссару госбезопасности 3-го ранга тов. СЕРОВУ И.А.
Заместителю НКГБ СССР
комиссару госбезопасности 3-го ранга тов. КОБУЛОВУ Б.З.
СС. ОВ.
ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА
Довожу до Вашего сведения, что 23 мая 1941 года по сообщению ИСТОЧНИКА в ресторане Центрального дома журналистов адьютант для особых поручений ГУ ВВС РККА майор тов. БАЙСАРОВ позволил себе контрреволюционные высказывания в адрес партии, ее руководящих органов, критически отзывался о советской действительности, а также делал намеки на скорую войну в будущем. Развивал пораженческие настроения, критически высказывался о новых образцах авиационной техники, в том числе, секретной. По словам тов. БАЙСАРОВА, эти взгляды разделяют многие лица из высшего командного состава Красной Армии, прежде всего, среди бывшего и настоящего руководства Военно-воздушными силами.
Начальник 2-го Управления НКГБ СССР
старший майор госбезопасности ФЕДОТОВ
Отложил товарищ Меркулов бумагу в сторону. Да на своих самых близких кунаков глянул. В этот кабинет в новом здании, окнами на Фурукасовский переулок, абы кого не зовут. Только замов и первых замов. Да и вот они: справа - комиссар госбезопасности 3-го ранга товарищ Серов, слева - комиссар госбезопасности 3-го ранга товарищ Кобулов. А еще чуть дальше у края стола - еще один. Плотный, голубоглазый, тонкогубый (ну, в общем, бабам нравится), с ромбами в краповых петлицах гимнастерочных. На груди - Орден Боевого Красного Знамени, орден Красной Звезды да знак - "Почетный сотрудник".
И говорит именно ему товарищ Меркулов голосом добрым, сиплым, наркомовским:
- Товарищ Владзимирский, вам слово.
Поднялся товарищ Владзимирский. Росл, ладен товарищ Владзимирский. Торс подтянут. Плечи силой налиты. Заведует товарищ Владзимирский, майор госбезопасности, в свои тридцать пять лет не кухней и не баней - а Следственной частью НКГБ СССР. Для того, твердо знает товарищ Владзимирский, нужна горячая голова, чистые ноги - и еще что-то. Что? А хрен его знает. Позабыл товарищ Владзимирский. Но ничего. Он стольким врагам кости поломал да ребра сокрушил, что его любая советская власть завсегда простит.
- По данным, добытым нами в ходе расследования дел по вредительству в наркоматах боеприпасов и вооружений и подтверждаемым показаниями ряда подследственных, в руководстве Красной Армии существует группа, сформировавшаяся в основе своей еще в Испании в 1936-1937 годах из состава направленных туда военных советников и специалистов. Группа представляет собой спаянную тайную организацию, связанную с рядом лиц, привлеченных к уголовной ответственности в 1937-1938 годах, признанных виновными в участии в военно-фашистком заговоре, причастности к нему, а также связях с многочисленными вражескими организациями, в том числе троцкистско-зиновьевского толка. Зафиксировано, что указанные лица из высшего военного руководства ведут провокационные...
Перебил его нарком грозный:
- Мне нужны конкретные данные. Есть ли заговор? На кого опирается? Имена. В войсках! В Красной Армии! И в войсках НКВД! В милиции, в органах, в особых отделах! И...
Передохнул товарищ Меркулов, воды прохладной со льдом из графина глотнул (здесь следят, чтобы чиста да прохладна водица в графинах наркомов была, да и не водица там частенько, а водочка столичная). А передохнув, продолжил:
- Нужно не просто заговор обезвредить. А выяснить, кто за ним стоит, чего они хотят, как будут действовать. Сейчас не тридцать седьмой, можно работать не столь стремительно и спешно, но работать нужно. И у меня главный вопрос - есть ли заговор? Или же мы имеем дело с халатностью, вредительством, раздолбайством?
Умолк товарищ Меркулов, сообразив, что тайны государственные он выдавать начал, да те тайны, что даже для ушей его замов не предназначены. Собрался товарищ Меркулов. И закончил красиво:
- Наша задача - не спешить, но сделать!
- Есть проблема, товарищ нарком, - вновь голос подал товарищ Владзимирский. - Мы не можем напрямую расследовать дела о военном заговоре, поскольку эти дела относятся к ведению 3-го Управления НКО СССР. Приходится, расследуя действия военных, опираться на тех же военных.
Усмехнулся товарищ Меркулов:
- Товарищ майор госбезопасности, эта-то проблема как раз легко решается. Мне представление - на стол, я обо всем позабочусь. Товарищ Михеев из НКО против возражать не будет. Вы, главное, свою часть работы сделайте.
- Мы... Сделаем, товарищ нарком!
Встал товарищ Владзимирский и вышел. Его часть совещания закончилась. А товарищ Меркулов совсем серьезным голосом произнес:
- А вот теперь - к делу! Вам слово, товарищ Серов!
* * *
При социализме работает принцип: от каждого по способностям, каждому - по труду. А если по труду судить, то Степе много чего в тот обед положено. Потрудился ведь он в то утро на славу.
Приехал Степа в общежитие свое. Прошел коридор да ступени лестницы скрыпучей. Слышит - вроде бы вода в душе плещется. Это хорошо, когда вода в дУше есть. Хотя душ всего один на весь коридор. Но зато сейчас он - свободен. Минут через пять.
Снял Степа в комнате полевую сумку тяжелую. Сбросил гимнастерку, фуражку, сапоги с галифе да портупею. В душ торопливо по коридору прошлепал, обернув полотенце вокруг бедер крутых.
Ух, до чего ж хороша водица холодная, хоть и течет плохо. Падает вода с тела степиного на пол грязно-плиточный бисером прозрачным. Стоит Степа под струей ледяной. До дрожи. До ногтей синих.
У-у-у...
А после дУша - еще есть больше хочется. Точнее - жрать.
Вошел Степа в кухню - а в кухне дым и гул стоит. Суббота. Завтра у всех - выходной, полноценный. А кое у кого - и сегодня уже. Весь состав женский общежития на керогазах да примусах обеды наготавливает - супчики картофельные, щи постные, котлеты из моркови да каши разные. Кто-то, кому повезло, мясо серо-сизое в фарш мясорубкой перекручивает с хлебным мякишем - на пельмешки да котлетки свежие. Кто-то тесто бледно-серое замешивает. Кто-то мясо варит в кастрюльке эмалированной - да лучше б и не варил, вонь стоит от того мяса как в больнице-госпитале Лесной Городок, где Степа от обморожения лечился.
И еще вонь стоит от маргарина дешевого сковородой раскаленного да масла подсолнечного. Даже не вонь - а чад сиреневый.
Но желудку молодому голодному запах тот - не помеха. А скорее - утеха даже.
* * *
Сел Степа за стол клеенчато-скатерный на табуретку прожженную, достал из авоськи в углу буханку хлеба да банку бычков в томате желто-жестяную. Это паек у него свой, милицейский. В дополнение к столовой, к котловому довольствию. Расстелил Степа газету. Аккуратно расстелил - чтобы ни портретов вождей, ни статей по науке-то пролетарской здесь не было. Приготовил нож да открывашку - из ножа того же складного. Все в том ноже есть. Хороший нож у Степы, швейцарский. "Золлинген". Из самой Румынии, из похода освободительного.
Поет тарелка-репродуктор черная голосом свеже-луженым на стене желто-белой, звенит аккордами грозными:
Заводов труд и труд колхозных пашен
Мы защитим, страну свою храня,
Ударной силой орудийных башен
И быстротой, и натиском огня!
Гремя огнем, сверкая блеском стали,
Пойдут машины в яростный поход!
Когда нас в бой пошлет товарищ Сталин
И первый Маршал в бой нас поведет!!!
А тут - и Машка-Маша-Машенька из пятой комнаты к Степе - скок под бочок.
Хороша Маша. Сисяста да мясиста. В смысле, фактурна. Мужикам нравится. Личико кукольное. Волосы блондинистые - по плечи остриженные, в завивке локонами крупными. Аромат духов "Гвоздика" в нос так и прет. Фартук на груди колышется. Платье нарядное, пестрое. Белье красивое - видать, в универмаге вчера выбросили, под конец месяца.
И лицо раскраснелое красивенько-сдобное, улыбается губками малыми алыми:
- Степ, а Степ... А борща хочешь? А? Борщичка-то... Свеженького. Я сварила. И хлебушек есть. И сальце.
Смотрит на нее Степа. Улыбается весело. Знает - работает Маша делопроизводителем в столе паспортном в Басманном районе. И рада тому. Безумно. Все лучше, чем в деревне своей на Ярославщине, в колхозе, за трудодни, коров за сиськи дергать. Только тут, в Москве, она на птичьих правах, хоть и паспорт выправила законный. Начальнику нравится - работает. И комнату имеет. Сменится начальник или вкусы начальниковы - не работает. И комнаты нет. Поймает ее жена начальника с начальником - и не работает, и дело уголовное. За проституцию. У нас - строго.
А если к нам полезет враг матерый -
Он будет бит бит повасвюду и везде,
Когда нажмут водители стартеры -
И по лесам, по сопкам, по воде...
Потому Маша и льнет к Степану. Уж очень хочет она, чтоб Степан ее замуж взял. За мужем она будет - как наш народ за границей советской, неприступной. Замуж возьмет - уже кой-какая гарантия. Уже зацепилась в Москве. Уже осела.
Тем более, муж будуще-потенциальный не простая птица - начсостав, да с орденом, да молодой-интересный. Ведь просекает все Машка, все чувствует, все видит, как радар современный английский, о котором в газетах писали, видит в небе самолет вражеский. Чувствует сердце девичье перспективку-то с квартирой отдельной ведомственной. Ищет. Ждет. Любит.
На танцы пару раз-то уже сходили, да у подъезда чмокнулись в губы жаркие. И в кино еще - на "Валерия Чкалова" да "Суворова".
* * *
Ничего себе, конечно, женщина Машка, но не до нее сейчас. Послал бы Степан в сей миг ее куда подальше. Не ей ум занят. Не на ней сердце успокоиться хочет.
Но есть у Степы слабость одна. Любит Степа борщ. Сильно. Еще с Киева. Любит.
А уж коли с сальцем да с хлебом ржаным... Да с чесночком свежим! М-м-м, да кто ж перед тем устоит-то?
Улыбнулся Степа, улыбкой весенней:
- А давай... Борщичка своего-то...
А сам - опять в те листочки-записи блокнотные углубился свои.
Тем временем, Машка времени не теряет.
Ух-ты! Машка-то, Машка!
Ай, Машка!
Ставит Машка перед Степой голодным жбан борща горячего с пылу, с жару. Да к борщу - тарелку с салом бело-розовым тонко-нарезанным, с крупицами соли на шкурке бурой. Да еще и тарелку с хлебом черным, бородинским, что в булошной на углу только с утра раннего бывает.
- Кушай, Степа, герой ты наш краснозвездный. Кушай, орденоносец...
Гремит радио песнею новою:
Силой мы обрушимся на врага постылого.
И на землях вражеских разобьем врага.
Нас ведет победное имя Ворошилова.
Родине и Сталину присяга дорога!
Сидит перед тарелкой Степа. Запах сытный ноздрями нюхает жадно. Но не может глаз от листа своего оторвать. Кажется ему, что вот-вот он весь смысл-то сейчас умом и утянет. А тут Машка, тварь любопытно-блондинистая, свою моську-то в лист и сунула:
- Ой, Степ, ты чего, огородом решил заняться?
Не понял ее Степа. Взгляд отсутствующий от листа своего оторвал да на Машку поднял:
- Чего?
Смеется белозубо Машка, еще ближе к Степе прижимаясь, притискиваясь, локоном светлым щеку щекочет, губами коралловыми дышит часто-жарко:
- Да у тебя-то ведь лунный календарь здесь расписан. По фазам на второй день. Я его наизусть знаю. Мы вон по нему только на днях рассаду высаживали на огороде за общагой...
И вот тут-то Степа и увидел в тех записях смысл.
Смысл... Смысл!
* * *
- Товарищ народный комиссар. 15 мая 1941 года на Центральном аэродроме города Москвы совершил посадку самолет авиакомпании "Люфтганза". Я вам об этом уже неоднократно докладывал.
- Так точно, товарищ Серов. Вы сказали, отложить полный доклад до выяснения. Ну и что нам удалось выяснить?
- Ничего. Полет несанкционирован, проходил в обстановке секретности. НКО сообщает, что части противовоздушной обороны Западного особого и Московского военных округов, а также Московской зоны ПВО ничего про этот полет не знали. Посты ВНОС его тоже прошляпили. Самолет был отогнан на закрытую стоянку, где был взят под контроль сотрудниками 1-го отдела.
- Это Власик? - спросил Меркулов, хмуря бровь.
- Так точно, товарищ нарком. Пассажиры были увезены в неизвестном нам направлении, но нами установлено, что местом их конечного пребывания была...
Остановился тут товарищ Серов. Глотнул воды из стакана граненого.
- ...Была Ближняя дача товарища Сталина.
* * *
Тут же, наскоро борща похлебав и сальца соленого скушав с черным хлебушком, затребовал Степа у Машки тот календарь. Принесла Машка тетрадь обычную ученическую чернилами синими исписанную. На обложке округлым, как сама Машка, почерком значится: Лунный календарь садовода на 1941 год.
Посмотрел его Степа.
И выписал напротив дат в своем блокноте:
9 апреля - второй день полнолуния; 24 апреля - второй день новолуния; 8 мая - второй день полнолуния; 23 мая - второй день новолуния. То есть, спад луны, восход, спад - и... Сейчас-то опять восход идет.
Может быть, это и есть система?
Может, и она. Все может быть. Но - утро вечера мудренее.
Отложил Степа блокнот свой, Машке что-то глупо-спасибное сказал, в свою комнату торопливо ушел да спать завалился.
Ведь вечером ему еще нужно с самим генералом Юсуповым встречаться.
* * *
- Больше нам про этот самолет ничего не известно?
- Есть только обрывки информации. Агентура в германском посольстве, как докладывает начальник Первого управления товарищ Фитин, сообщает, что на борту того самолета присутствовали высшие руководители Рейха. Визит готовился в абсолютной тайне, поэтому его цель неизвестна. Уже вечером самолет вылетел в Берлин по специально предоставленному воздушному коридору.
- Ваше мнение?
- Полагаю, что речь могла идти о нормализации отношений между СССР и Германией и восстановлении в полном объеме духа договора о дружбе и границах сентября 1939 года. Однако, товарищ комиссар госбезопасности второго ранга, я полагаю главным не это, а то, почему и как этот самолет прошел от границы до Москвы незамеченным. Это ведь дело ВВС и ПВО. Особенно существенным мне все это представляется в свете нашего нынешнего дела о вредительстве в Наркомате боеприпасов и штабах ВВС. И в контексте того заговора, о котором вы говорили только что.
- Ну-ка, ну-ка...
- Возможно, товарищ комиссар госбезопасности второго ранга, речь идет о неких силах внутри военных кругов СССР и Германии, не желающих конфликта между странами в настоящий момент и пытающихся его избежать. Вспомните, что Тухачевский был в контакте со многими руководителями Рейхсвера и Вермахта, в том числе, с генералами Фричем и Бломбергом, отстраненными Гитлером в начале 1938 года. Я запросил справку - летом и осенью 1938 года наша агентура докладывала о подготовке в среде высокопоставленных германских военных антигитлеровского заговора, который дожен был перейти в активную фазу сразу же, как только в Судетской области развернулись бы боевые действия между немцами и чехами. К заговору были в той или иной степени причастны генералы "старой школы", принадлежащие к военной аристократии - Лееб, Рудштедт, Браухич, Клюге, Вейхс, Бок, Гальдер, Вицлебен, а также статс-секретарь МИД, заместитель Риббентропа, Вайцзеккер. Цель заговора - предотвратить вовлечение Германии в войну между великими державами. Правда, эти данные, товарищ нарком, нуждаются в дополнительной серьезной проверке, поскольку часть из них сообщена разоблаченными ныне врагами народа, являвшитмися ставленниками и агентурой врагов народа Ежова и Ягоды.
- Генералы вермахта были против Гитлера?
- Генералы считали, что Гитлер затеял авантюру, которая неизбежно приведет к удару со стороны Франции и Великобритании, возможно, и к конфликту с Советским Союзом. Разразится война, в которой Германии вновь предстоит воевать на два фронта, а это чревато повторением 1918 года. Но, как вы помните, тогда все обошлось миром - французы и англичане при посредничестве Муссолини отдали Гитлеру Судеты без боя под гарантию неприкосновенности остальной Чехословакии.
- Так ты, товарищ Серов, полагаешь, что антигитлеровская оппозиция может существовать и сейчас?
- Товарищ комиссар госбезопасности второго ранга! Товарищ нарком! То, о чем сейчас шла речь - по большей части догадки и домыслы. У нашей разведки нет достаточных данных, чтобы это утверждать как абсолютную истину.
- А относительно заговора среди высшего руководства РККА?
- Мы над этим работаем. Особенно - товарищ Владзимирский и его аппарат. Однако относительно немецкого самолета мы не можем пока сказать определенно - заговор это или тайные операции с санкции высшего руководства страны.
- Как раз реакцию высшего руководства нам и предстоит выяснить. Точнее мне - как наркому.
* * *
У товарища Сталина - время отдыха. Во время отдыха товарищ Сталин отдыхает. То есть, искусством руководит. Даже в такое время тяжелое да напряженное. Ведь всем деятелям художественным, да поэтам, да писателям с режиссерами - жрать требуется. И не хлебушек, а хлебушек с икрой, да и с маслицем. А пойми - стоит им давать масло с икрой - аль нет? И - хлеб тоже. Вот ты читатель - смог бы понять, кого из писателей пайком наделить, а кого - на завод да на прочую работу отправить? Или еще куда подальше? На мерзлоту вечную. Нет? То-то.
Правда, товарищу Сталину помогают здесь союзы всякие. Творческие. Все, кто в них попасть смог - все художники народные, артисты заслуженные, балалаечники знатные, гармонисты умелые да писатели почетные. Все в президиумах сидят. Корочка-то, она вещь великая. Номенклатурная.
Тем более, что корочки те - аж сам Административный отдел ЦК партии распределяет. То есть, тебя как бы сам ЦК оделяет вниманием. Иль даже Политбюро само. Ну, а икру да масло - это уже в Спецраспред на улицу Грановского.
Что характерно, здание напротив Спецраспреда - это больница и поликлиника ЦК. В просторечьи - Кремлевка. С намеком все это расположено, как бы. Пожрал, дескать, икры да балыка хорошего, создал шедевр искусства нетленный - да и сразу лечиться. От гипертонии с предынфарктным состоянием. От того все и помирают, как правило, пациенты высокие.
Если серьезно - то и балык с икрой не всегда помогают. После 1937 года процент сердечнососудистых заболеваний среди руководства партии и советского государства резко верх скакнул. И среди деятелей культуры тоже.
А уж банальный запой или алкоголизм среди творческой интеллигенции вообще болезнью не считается. Раньше, лет пять назад, бюллетень в Наркомздраве давали. Вон - товарищи Фадеев с Шлоховым из бюллетеней тех не вылазили.
А теперь, нет - не дают.
Трубки клистирные!
* * *
Выскочил Степа из прохлады станции метро "Арбатская" прямо в знойный вечер московский, майский, молодой листвой, сиренью да черемухой пахнущий. Гудит перед ним площадь знакомая. Солнце за Садовое кольцо за домами валится. Пылью да выхлопом бензиновым пахнет остро. Спешит куда-то люд торопливый. Гудят машины в излете Арбата да кольца-то Бульварного.
На бульваре - памятник Гоголю. Сидит писатель бронзовый, скрюченный, промеж столбов фонарных высоких. У памятника - военный стройный в генеральском мундире с петлицами лазоревыми, звездами золотыми да фуражке с эмблемой летной.
- Здравствуйте, товарищ генерал.
- Здравия желаю. У вас десять минут, как и договаривались.
- Хорошо. Вы знали майора Байсарова?
- Конечно! Он служил в моем штабе.
- А до этого?
- Общались, но не очень тесно.
- Вот у меня первый вопрос. Машина. Откуда она у него?
- Ему товарищ Рычагов подарил. Чтоб вы знали, Мусаиб товарищу Рычагову где-то под Мадридом жизнь спас. Вот товарищ Рычагов ему свою машину, которую ему Совнарком выдал, и отдал.
- Так и отдал?
- А чего нет? Рычагов - генерал, тогда замнаркома был да над всеми нами летунами начальник. Он с двух зарплат ЗиС мог взять.
- Почему же тогда по документам Байсаров машину в Автоторге приобрел?
- Провели все официально. Чтоб вопросов не было. Генерал сдал, а Байсаров купил.
- А какие-то особые приметы у машины его были?
- Еще какие! Мусаиб тут же ее нашим умельцам перекинул, они ему движок перебрали, сделали так, чтоб она сотню по шоссе хорошему выжать могла.
- Это же деньги большие?
- Какие деньги? В нашей мастерской ребята-технари да сержанты-срочники все и так сделают. Они ему и кокарду в баранку вмонтировали. Вот такую, летную, как у меня на фуражке. И еще, если о приметах говорить, неделю назад мы с ним из штаба в театр Красной Армии ехали, он меня подвезти вызвался, чтоб мне машину служебную из гаража не гонять. Так вот, со стороны пассажира на переднем сидении у него стеклоподъемник сломался. Мусаиб ругался тогда, говорил, что в одной мастерской где-то в городе какие-то уроды безрукие ему дверь испортили. Не знаю, исправил ли он ее или нет.
- Значит, у Байсарова был пропуск на машину в гараж наркомата?
- Конечно. У нас все свои машины там ремонтируют. А где еще?
- А в тот день, товарищ генерал, вы в его поведении ничего странного не заметили?
- Да он весь и всегда странный был. На месте усидеть не мог. Я потому и говорил ему - ну куда тебе работа наша штабная? Тут сидеть, читать, вникать надо. А он - чистый Денис Давыдов. Волк-одиночка. Свободный охотник. Все б ему в истребитель. Со Чкаловым покойным на этом деле сошелся, тот его в свой испытательный отряд звал, да не успел. Ну, правда, и Мусаиб долетался - взяли его финны над Ладогой в коробочку - да и на землю спустили. Спасибо, что живой, а то мог бы и безруким-безногим остаться...
- А конкретно, в тот день...
- Я и говорю. У него две страсти было - самолет и бабы. Даже когда женился - ничего не поменялось. Каждую девку взглядом трахал. Налево да направо бегал как по расписанию. И ведь любил-то все - актерок всяких да шансоньеток. Да помоложе, лет восемнадцать чтоб было. Даже парторг ему на вид ставил, все говорил: не завяжешь, Байсаров, со своими похождениями, будем твое дело персональное на бюро рассматривать. Впрочем, они с женой друг друга стоили. Последние полгода вообще не жили - на развод подавать думали...
- А зачем женился?
- Рычагов настоял. Думал, хоть немного остепенит. Но горбатого...
- Так в тот день...
- Да, за неделю до того дня он тут опять порхать начал. Все говорил, дескать, влюблен. Как пацан четырнадцатилетний. У него каждый раз так было - как влюбится, так все, дескать, на всю жизнь, да еще и всем рассказывает про свою любовь неземную.
- И в этот раз так же было?
- Конечно! Нашел себе циркачку какую-то. Всю неделю ходил сам не свой, все песни пел, всю работу забросил - а ему ведь все дела сдавать надо было перед отъездом в Минск по назначению. Только о ней и рассказывал. Даже Рычагова в цирк затащил со Смушкевичем да Пумпуром - полюбоваться.
* * *
Почувствовал Степа жар в груди - да дрожь в ладонях.