Распахнулись тут двери в приемную. Вошли ребята рослые в гимнастерках новеньких, ремнями затянутые. Сапоги - как зеркала. На рукавах - щиты-мечи серебром да златом шитые тонко. В петлицах - по три шпалы. Капитаны госбезопасности. Все четверо. Взяли тело они товарища Курбатова - да и вон понесли. И двери те большие прикрыли.
* * *
- Выпьем, товарищи дорогие еще по одной. И еще. И еще.
Выпили. Не пьянеет товарищ Сталин с той выпивки. Не пьянеет нисколько. Как и Алька. Как и Иван Иваныч со Степою.
- Сейчас у нас какая проблема? Определить - где наибольшая угроза.
Откинулся на спинку стула сыто Иван Иваныч:
- Их две. Одна в Москве. Здесь досье искать надобно. Или то место, где оно было. А вторая по значимости - в штабе Западного округа. О кротах в штабе сообщил один из источников. Туда был Рычаговым и Смушкевичем Байсаров направлен с какими-то материалами или документами. Там самолет 15 мая через зону ПВО прошел. Там во главе округа генерал армии товарищ Павлов, из испанцев. Как, кстати, и начальник ВВС округа, генерал-майор авиации товарищ Копец. Он в прошлую войну авиацией Восьмой армии командовал, а Байсаров был в той армии замкомполка. То есть - контакт. И еще ведь товарищ Копец в конце прошлого года был из-за травмы от должности освобожден и на курсы в Академию Генерального штаба РККА имени товарища Ворошилова направлен. Но не сиделось. Вновь у Рычагова назначение в округ выпросил. Странновато как-то. И ведь еще там, в Минске, есть кое-что...
- Что, Иван Иваныч?
- Многие заговорщики в той или иной степени имели тесный контакт с Академией имени Жуковского в первой половине тридцатых годов. Копец, например, служил там летчиком-инструктором до командировки в Испанию. А руководил ею тогда, в первой половине тридцатых, изобличенный ныне враг народа, бывший комкор, Тодорский. Он сейчас в лагере свое отбывает на лесоповале. Где-то в районе Амурлага да Байкаллага магистраль железнодорожную ударно возводит на коммунистической стройке.
- И что?
- А то, что в те же годы в той же академии обучался товарищ Матвеев, бывший первый секретарь Минского обкома партии, а - ныне старший майор госбезопасности и нарком внутренних дел Белорусской ССР. Правда, учился он не на командном факультете, но контакты разные теоретически, конечно, иметь мог. Ведь именно его люди ответственны за нарушение связи, из-за которого состоялся пролет "Ю-52" 15 мая. А где есть теория славная большевистская - там и до практики недалеко. И еще однин есть момент в пользу Минска.
- Ну-ну...
- Корпусной комиссар товарищ Фоминых, ныне член военного совета Западного округа, был два года назад членом военного совета округа Приволжского. Того, которым товарищ Мерецков командовал. Совпадение? Возможно. Но все равно - ниточка...
Непонятно - шутит Иван Иваныч иль говорит вещь серьезную. Но хмыкнул товарищ Сталин весело. Выдохнул дым сиреневый, усами одними посмеиваясь.
* * *
- Иван Иваныч, у нас есть надежные люди?
- У нас есть надежные люди, товарищ Сталин.
- Нам нужно в эту неделю решить три задачи. Убить, так сказать, одним ударом трех зайцев. Во-первых, найти тот тайник с документами, о котором нам тут товарищ Васнецов рассказывал. Лучше бы, конечно, найти сами документы - но и тайник обнаружить неплохо. Пустой тайник однозначно покажет, что документы у кого-то в руках.
- Товарищ Сталин, нам неизвестно, есть ли вообще эти документы...
- Есть. Ты приказы мои обсуждаешь?
А вот теперь Иван Иваныч-то и хрюкнул.
Сильно.
Сдавленно.
* * *
- Во-вторых, прозондировать штаб Западного особого округа. Ввод в действие мобилизационных планов и впоследующем самой "ГРОЗЫ" потребует от нас определенных гарантий. И контроля. Поэтому в этот критический момент нам нужен будет свой человек в Минске. Он должен разобраться на месте, что там конкретно происходит, что именно Байсаров должен был перевозить в салон-вагоне железнодорожном, о чем там подумывают Павлов с Копецом. Кстати, что там с блокнотом из машины?
- Я сразу его в работу передал. В блокноте шифр, разработанный на основе шифра штаба ВВС в Москве, отличающийся некоторыми деталями. В самом блокноте - все чисто, но первый лист вынут. На втором листе остались следы, пропечатанные твердым предметом при письме, карандашом или авторучкой. Послание зашифровано тем самым шифром.
- Прочитали?
- Раскололи. У нас криптографы работают хорошие. Текст послания - товар получен, выезжаю через два дня поездом, буду 26 мая утром с грузом, прошу встретить.
- Это о чем, как вы думаете?
- Думаю, речь идет о той посылке Рычагова, о которой Байсаров Ваське в тот вечер проговорился. Он потому и поездом ехать решил, потому что посылка объемная, в салон самолета ее не впихнешь незаметно, а в мягкое купе, выкупив все места, - пожалуйста. Значит - старался при себе держать, не доверял.
- Предположим. А почему ключ к шифру таскал в открытую?
- Тут тоже все просто. Думаю, он его получил в тот же день, вечером которого все и произошло. Поэтому он срочно отправил телеграмму или, что более вероятно, телефонограмму в Минск, скорее всего, прямо в штаб ВВС округа, зашифровав ее второпях, возможно на то самое представление в цирк опаздывая, где Васька под куполом вместо Римки покойной летала. Потому и бросил блокнот в машине - потому что думал уже о другом, о прекрасном, о полетах, о женщинах.
Покраснела тут Алька от смущения - прям аки рак в кипятке. Прошибло ее потом жарким, быстрым. Не заметил того никто в кабинете - может, разве что, кроме Степана: так увлечены все беседою были.
- А досье точно у него было?
- Возможно. Все возможно. Мы сейчас одну версию проверяем. Возможно, оно еще в Москве. А возможно - уже в Минск по другим каким-то каналам ушло. Или не в Минск.
- Тогда нашему человеку в штабе округа именно это и надлежит выяснить в первую очередь.
- Сделаем. Постараемся.
* * *
- Наконец, в-третьих, нам нужно отвлечь внимание чекистов от Москвы с ее тайниками. Эту задачу возьмет на себя тот, кто будет в Минске работать. Мы этого человека, который в Минск отправится, самим фактом отправки сольем чекистам. Посмотрим на реакцию наших органов славных. Они, конечно, щит и меч власти Советской, но меч на ногу угонишь - ногу отрубишь! Здесь как нигде важен строжайший контроль. А мы, если повезет, Иван Иваныч, товарищей Меркулова и Берию через все это на хороший крючок подвесить сможем. Уж больно они тем досье интересуются.
- Им, товарищ Сталин, по должности положено.
- Положено. Я же про то и говорю - что должности их без контроля оставлять ну никак нельзя. Уж больно много им всего положено.
- Ясно. Я все так и понял, товарищ Сталин.
- Мы тут, кстати, кое-что и сами предпримем. Усложним заговорщикам работу, тем более что и повода нам искать не надо - немцы группировку у наших границ увеличивают. Потому будем наш порох сухим держать.
* * *
- Все приграничные округа на следующей неделе, числа восемнадцатого-девятнадцатого, будут преобразованы в штабы фронтов с выделением окружных управлений. Это будет путаница дня на три. Плюс к этому - фронтовые управления Северо-Западного и Юго-Западного фронтов должны будут сразу выдвигаться на полевые командные пункты в Паневежис и в Тарнополь. Это тоже путаница - пока доедут те колонны штабные до места, пока связь наладят. Московский округ со всем штабом и со своим командующим генералом армии товарищем Тюленевым отправится в конце недели, числа двадцать первого, на юг в славный город Винницу. Там они управление Южного фронта организуют и укомплектуют. Ну, ясное дело, Западный фронт мы трогать не будем. Пусть в Минске сидит, а не в Барановичах. До поры - до времени. Поскольку нам нужно много чего в Минске том прояснить.
Выдохнул товарищ Сталин. И продолжил тем же тоном уверенным:
- Всех высших руководителей Красной Армии, включая руководство Генштаба, мы тоже отправим на фронты. Точнее, пока еще формально не на фронты, а в округа. Буденый со своим штабом отправится в Брянск. Мерецков - в Ленинград, Кулик - в Минск и Барановичи. Жуков - в Киев и Тарнополь. Штаб Московского военного округа преобразуется в штаб Южного фронта с пунктом дислокации в Виннице. Начиная со следующего воскресенья, 22 июня. С утра. Все это - в рамках финальных мероприятий предмобилизационного развертывания по плану "ГРОЗА". И все это - категорически - без объявления мобилизации.
* * *
Тут Алька руку-то подняла, ученица-школьница смелая.
- Товарищ Сталин. Этими действиями мы внесём дезорганизацию в систему связи и коммуникаций Красной Армии, а, значит, снизим ее боеготовность.
Хмыкнул Альке товарищ Сталин трубкой-то да ароматной.
- А ее боеготовность не должна зависеть от капризов товарища Сталина! Товарищ Сталин это вообще единичное во всеобщем. Части РККА никогда не должны быть застигнуты врасплох и должны решительным ударом ответить на всякую внезапность со стороны врага. Поэтому высокая бдительность и постоянная боевая готовность являются обязательным требованием. Будем считать все это масштабными учениями в обстановке максимально приближенной к боевой.
- Товарищ Сталин, а если Германия в этот момент начнет войну?
Усмехнулся товарищ Сталин весело:
- Не начнет. Точнее, начнет, но не сейчас, а недели через две. Ты и сама документы читала. Мыслим мы с тобой примерно одинаково - в условиях одинаковых. Только я чуть лучше и строже. Вон на столе, в папочке новые документы лежат. Самые свежие данные. Прочти их - и скажи, что думаешь.
Взяла Алька со стола папку кожаную, а в папке - листочки с донесениями расшифрованными из Разведуправления Генерального штаба. В донесениях тех много всего, но привыкла Алька мгновенно информацию сквозь мозг просеивать и самое главное в информации той ухватывать. И рождается из донесений общий вывод: в непосредственной близости от государственной границы СССР с сегодняшнего дня зафиксированы массированные перемещения эшелонов с бронетехникой, перелет авиачастей на полевые аэродромы, скрытное выдвижение штабов крупных соединений ближе к линии границы.
Смотрит лукаво товарищ Сталин на Альку:
- Какой вывод сделаешь, Василиса Премудрая?
Отвечает ему Алька задумчиво:
- Штабы, пехота, артиллерия и части обеспечения уже давно развернуты в районах близ госграницы, еще с весны, сразу после "Мариты". Их развертывание шло постепенно - и не должно было нас пугать, так как серьезных ударных группировок немцы не создавали. Режим военных перевозок был установлен на железных дорогах бывшей Польши с 25 мая. Но только сейчас перемещения стали массированными, и перемещаются не абы кто, а части ударных родов войск - авиация и танки. Для развертывания им недели вполне достаточно. Поэтому опасность у границ реальна.
- А Германия нападет до развертывания ударных группировок?
- Нет. Но как только развертывание завершится - они могут напасть в любую минуту без предупреждения.
Усмехнулся товарищ Сталин в ус прокуренный:
- Да, могут. Но и мы - можем. Мы не будем эту неделю сидеть сложа руки. Мы планируем за неделю эту радикально ускорить подготовку к "ГРОЗЕ", так чтобы наша готовность к ее осуществлению также была близка к ста процентам. Полагаю, начало "ГРОЗЫ" можно и нужно передвинуть на 24-25 июня. Числа 22-23 можно ввести режим всеобщей готовности к началу операции в установленный "день М". Я уже говорил про формирование фронтовых управлений и их выдвижение на полевые командные пункты. Это не только борьба с заговором - это еще и знак надвигающейся "ГРОЗЫ". 25 июня мы планируем провести расширенное заседание Главного военного совета. На нем мы утвердим, наконец, наш пока еще временный Полевой устав Красной Армии ПУ-39 со всеми поправками, на нем мы объявим о начале "ГРОЗЫ" как нашем ответе на происки германского империализма, на нем мы предъявим всему миру арестованных заговорщиков и расскажем всему прогрессивному человечеству о провале новой попытки военно-фашистского заговора.
- Есть ли у нас время до 25-го? Не ударит ли Гитлер раньше, уже на этой неделе?
- До полного сосредоточения, в течении ближайшей недели-полторы Гитлер нападать на нас вряд ли станет. Скорее, на нервах поиграет, о Финляндии да Румынии вспомнит, претензии предъявит, ультиматумы. Точных данных - нет как нет. Все вилкой на воде писано. Но, полагаю, учитывая последние данные о сосредоточнении ударных группировок немцев, вероятность начала войны конкретно сейчас по-прежнему мала, а что через неделю - там будет видно. И мы, повторяю, сидеть эту неделю, руки сложив, тоже не собираемся.
- А...
- ...А через неделю с небольшим, числа 23-24 июня все это уже не будет иметь никакого значения. Там уже в решаюшую стадию вступит наше развертывание по плану "ГРОЗА" с переходом к его полной и открытой реализации, с объявлением мобилизации всеобщей. В том числе - введение в действие планов прикрытия в полном объеме. В этом случае Германия столкнется со всей мощью наших приграничных армий. И мало ей - не покажется! Поэтому запомните - на все про все у нас есть только неделя. 21-22 июня все должно быть ясно с заговором, досье и мобилизацией. Самое позднее - 23-го, в понедельник. Больше тянуть не получится.
* * *
Кашлянул Иван Иваныч тихо и вкрадчиво:
- Товарищ Сталин, вы же сами видите, по новым данным, в том числе и авиаразведки, немцы начали перебрасывать в районы Сувалок, Бреста и Львова эшелоны с танками и бронемашинами. Колонны уже выдвигаются в сторону нашей границы. Эскадры Люфтваффе начали перелетать на приграничные аэродромы. Прежде всего, бомбардировщики.
- Да, признаю, товарищ Карачун, угроза на границах есть. А кто сказал, что ее нет? И я, и Василиса одинаково полагаем, что к середине следующей недели, как раз числу к 25-му, вероятность нападения Германии увеличится в сотни раз. Это значит, что опасность у наших границ и опасность эта растет. Похоже, Гитлер и впрямь решился на войну. А если решился - будет начинать, потому что иначе он не сможет завершить кампанию до осени - до распутицы и холодов...
- Особенно, если учесть, что танковые и авиационные группировки начинают развертывание не на всем протяжении госграницы, а на участках, идеально подходящих для нанесения рассекающих ударов в глубину нашей территории - в районах Тильзит, Сувалки-Каунас, Брест, Львов.
- ...Но угроза сейчас - это еще не нападение. Сколько требуется времени на выход ударных группировок в исходные районы для наступления? А на рекогносцировку? Неделю, полторы. Сколько требуется для проведения глубокой массированной операции расчетных дивизий? Пехотных, а не моторизованных или танковых? А их доукомплектование людьми и матчастью? А боепитание? Немцы же только-только "Мариту" закончили югославско-греческую. А сколько всего соединений немцы в настоящий момент развернули у границ? А укомплектованных по штатам? Ась? Так вот, друзья дорогие - им еще дивизий 30-40 не хватает для достижения необходимой плотности. Так что недели полторы у нас еще в запасе имеется. А то и две.
- А если - сейчас? Если они упредят нашу "ГРОЗУ"?
- А если они, упредив нас, начнут операцию прикрытия, - то лишь теми силами, что уже сосредоточены и развернуты на границе. Наших войск приграничных округов для срыва этой операции более чем достаточно. У нас танков - в три-четыре раза больше. Самолетов - в два-три! Мы уже почти завершили скрытое мобилизационное развертывание всех приграничных округов. Да даже если немцы усилят группировку за неделю, все равно мы их превосходим раза в два! Неужели мало? Конечно, неприятно будет, если немцы все-таки решатся на авантюру. Неприятно, но - не смертельно. Это не повод от наших планов отказываться. Небольшая помеха со стороны Германии не должна внести дезорганизацию в действия всей Красной Армии. Товарищ Сталин вам не хер собачий. Ну, пусть нападут. Ну, пусть мы чуть попятимся. Но даже частичное поражение передовых частей прикрытия не должно привести к поражению основных сил.
- А как было в Польше? И во Франции?
- Но мы-то не Польша и не Франция! И даже не Люксембург с Бельгией. У нас от границы до столицы любой республики союзной за сутки не добежишь. Да и за неделю тоже.
И вот тут-то Алька и почувствовала - как ей кольнуло в грудь.
Сильно.
Противно.
И остро.
Словно пулькой вдарило.
* * *
- Иван Иваныч, слушаю тебя, кто из твоих ребят поедет в Минск?
- Как кто? Василиска! Мы ведь ее специально для "ГРОЗЫ" готовили. Правда, для немного другой ситуации. Не так скоро. Кто знал, что история нам так мало времени отпустит? Импровизировать приходится. Потому - раз "ГРОЗА" под угрозой реальной, она и будет "ГРОЗУ" нашу спасать-выручать.
Усмехнулся в усы товарищ Сталин. Расширились глаза Альки до невозможности. А все мышцы промеж ноженек-то стройных - поизжались-то от страха дикого. И понимания - что то всего лишь судьба ее неминучая. Та самая, что на свет ее выпустила. Та, что из Калинина-града в Москву привела да в объятия Иван Иваныча-то и бросила.
- А она одна-то справится?
- Она - справится! Она уже многим с чем и с кем справилась. Даже со мной Почти.
* * *
А товарищ Сталин вновь трубочку раскурил.
- Так, дорогие ребята. Времени у нас нет. Работать придется вам почти в одиночку. Чекисты и особисты не в счет. Повторим наши задачи. Первая - досье в Москве. Именно в Москве. Вторая - чекисты. Третья - Западный округ. Возможно, что Байсаров и должен был как раз это досье в Минск переправить. Но возможно и то, что у них был и другой канал, помимо Байсарова. А Западный округ в любом случае на острие войны окажется. Куда это острие потом направится - большой вопрос.
Помолчал товарищ Сталин. Посмотрел на Альку взглядом тигриным:
- Понимю, что задание странно выглядит. Пойди туда, не знаю куда - принеси мне то, не знаю что... Ищи, дескать, ветра в поле. Погляди-посмотри-поразнюхай - да все это дней за пять - за десять. Думаешь, товарищ Сталин идиот? Думаешь, задачи неясные ставит?
- Никак нет, товарищ Сталин, не думаю.
- Думаешь-думаешь. И правильно. Для нас досье это - прямо Святой Грааль. Никто не видал, но все ищут. Но раз все ищут - то и нам надобно. Мы не знаем, есть ли оно. Мы не знаем - где оно. Может быть, оно в Москве. Может быть - в Минске. Может быть, это досье вообще уже в Берлине. Кстати, возможно, что там, в Минске, перед тобою, красавица, возникнет и третий - вопрос о начале войны со стороны Германии. Именно сейчас, на этой решающей неделе. В контексте заговора. Но - как побочная задача. Заговорщики чисто теоретически могут иметь контакт с руководством вермахта или немецкой разведкой. Это тоже возможно. Ведь войска идут. Всякое возможно. В том числе и провокации. А провокации - на границе дело темное...
Усмехнулся товарищ Сталин в усы. И всем ясно стало - в чем-чем, а уж в провокациях-то толк товарищ Сталин знает.
* * *
- Товарищ Сталин, а что все-таки в тех папочках? В том самом досье?
- Товарищ Степан. Я всегда придерживался простой истины, что, если ты меньше знаешь, значит, ты крепче спишь. Потому я не скажу - что там. Я скажу только одно. Это может убить меня, убить партию, убить страну, нашу великую советскую родину. Поэтому я прошу действовать без помощи чекистов или военных, или милиции. Я не хочу, чтобы архив нашел кто-то, кроме вас. Вы - мне преданы. Я вижу. А другой-то найдет то яйцо Кащеево, да ну как сам Кащеем захочет стать.
- Понятно, товарищ Сталин. А кто все-таки в том самолете 15 мая в Москву прилетел? Сам товарищ Гитлер?
* * *
- [censored]*
*) Данный фрагмент удален в связи с тем, что документы, его касающиеся, на настоящий момент не рассекречены - Прим. автора.
* * *
Как-то странно все это, друзья мои. Боюсь, мне вы никак не поверите. Вопрос здесь возникает серьезнейший: как же так, сильнейшая в мире страна от одного досье секретного погибнуть может? Да как же это все в голове уложить-то? Да как же помыслить?
Спокойно, товарищи. Все нормально, никаких противоречий в том нет, да и не было. Дело в том, что в Советском Союзе всем орган под названием Политбюро управляет. Или как он там называется. Негласно и гласно. И если Политбюро кого вдруг врагом объявит - того весь народ наш славный оплюет, осудит и забудет мгновенно. И кол на могилу поставит. Осиновый.
Неважно - кто этим врагом будет. Даже сам товарищ Сталин. Даже сам товарищ Хрущев. Или еще кто-то. Главное - чтобы решение принято было. Во благо страны и всего прогрессивного человечества. Главное, чтобы ЦК проголосовал за решение то. То есть, во благо.
А уж ЦК-то проголосует. Если на входах охрану с пистолетами ТТ-33 да пистолетами-пулеметами ППД-40 поставить. И намекнуть, что на местах все и вся сила их контролирует несметная. Сила блага и света всего человечества. Кто ж против блага и света голосовать станет? Только тот, кто на стороне тьмы да зла. Что с такими делать? Правильно. Здесь же. Никуда не выходя.
Потом уж и в типографии все материалы Пленума рассылать можно. Типографии-то у нас послушные, аки телята: велит ЦК и Политбюро, они и печатают. Не думая. А зачем? А уж из типографий - пойдут-полетят материалы те по стране-матушке, по городам да поселкам, по лагерям да шарашкам, по стройкам да объектам секретным.
Еще можно материалы того заседания Политбюро и Пленума ЦК к закрытому обсуждению во всех первичных парторганизациях порекомендовать. Или просто приказать: такого-то числа обсудить то-то и то-то. Дисциплинка-то у нас железная в партии, спасибо еще товарищу Ленину. Правда, обсуждение то - как шило в мешке. Обсуждение-то закрытое, но наш-то народ не обманешь. Он, где благо да прогресс, чувствовать давно приучен.
Обсудит партия. Примет решение. И уже в тот же день - вся страна митингами запузырится жаркими, типа: "Требуем осудить подлую суку империализма и отрубить щупальца зарубежным ястребам!".
А ведь такой сукой вражеской может кто угодно оказаться.