Несмотря на культурный и экономический подъем, последовавший за Октябрьской революцией, классу производителей не удалось победить мелкую буржуазию с ее кланово-наживательским отношением к хозяйству. Уже в конце 20-х гг. в СССР установилось 'красное самодержавие', поддерживаемое колоссальным аппаратом насилия, чудовищными репрессиями против верных делу Октября марксистов и вообще всех ненадежных, потенциально опасных, неудобных режиму людей.
Следствием организованных гонений на 'ленинскую гвардию', распространения параноидальных настроений, стукачества, вырождения системы власти стало взятие власти в руки реакционеров-партработников. 'Социализм' СССР использовался такими в личных целях, что не могло не сказываться на массах. 'Термидор' (конец 1920-х - конец 30-х гг.) был первым этапом превращения социалистического общества в буржуазное. В конце 20-х диктатура вооруженных трудящихся сменилась диктатурой мелкобуржуазной бюрократии. 'Перестройка' стала переходом от системы власти номенклатурщика к системе власти капиталиста и чиновника.
В период 'Термидора' диктатура трудящихся в СССР была ликвидирована пришедшими к власти с помощью необоснованного расширения и коррумпирования Коммунистической Партии малограмотными людьми с властной, но поставленной на идеологический лад, психологией мелкого буржуя. Еще Л. Д. Троцкий показал, что 'Термидор' был реакцией мелкобуржуазных и патриархальных элементов на социалистическую революцию (1). Развязанные для искоренения революционеров и политической сознательности трудящихся террористические репрессии 30-х гг. задушили все, что мешало посредственностям насаждать свою власть, по-крепостнически распоряжаться государством и людьми. Систематическое подавление мысли в СССР привело к загниванию социалистического мировоззрения. В СССР установилось господство вульгарного, извращенного марксизма.
Учение об освобождении трудящихся от эксплуатации превратилось в свою противоположность - в идеологическим оружие, используемое беспощадно, во имя славы вождей, генералов, 'родины', позволяющее оболванивать и эксплуатировать миллионы трудящихся, навязывать казарменно-крепостническое общество, превращать личность или в политически слепого трудоголика, или в рабски преданного холуя. Контрреволюционная номенклатура начала учить безгранично любить Партию, до хрипоты прославлять ее непогрешимых вождей, прошлое, великий (более великий, чем остальные?) русский народ.
Трудящиеся потеряли действительную власть над Советами, над внешней и внутренней политикой СССР. Большинство почти вслепую следовало за КПСС. Бюрократическая машина этой лжекоммунистической партии традиционно боролась с независимым мнением, инициативой. Идейных коммунистов к началу 1980-х гг. в ней осталось более чем немного, зато активно продвигались шаблонные, безыдейные исполнители со связями. 'Коммунист по профессии' - мелкий буржуа со связями, - занимал в КПСС все посты.
Заметим, что 'коммунисты по профессии' существуют и поныне. Именно они являются носителями мифа 'красной державы', рассаживают оппортунистические традиции КПСС. Продолжая искать популярности у наиболее отсталой части трудящихся, они эксплуатируют националистические и религиозные предрассудки (Зюганов), тоталитарные пережитки бывшей 'советской' бюрократии (РКРП), физически нападают на марксистов-интернационалистов.
В 1980-е гг. переход от бюрократической к буржуазной модели властвования был закономерным следствием усиления эксплуататорского класса, которому стало тесно в формально советском 'деловом' пространстве. Тогда наибольшими реакционерами были как раз должностные лица КПСС, представлявшие народившиеся поколения партийной, военной и хозяйственной элиты.
Курс на капитализм подразумевал изъятие большей части средств производства из неэффективной (с точки зрения партийной элиты) формальной собственности населения и передачу средств производства в частную собственность бюрократии. Его спланировали и осуществили вышеупомянутые 'коммунисты по профессии' - элементы, длительное время паразитировавшие на трудящихся СССР. Проведение 'назревших' рыночных реформ, 'национальное освобождение', уничтожение О.В.Д и СССР были лишь ступеньками на пути к буржуазному обществу экономического террора, презрения богатых к бедным.
На подготовительном этапе 'Перестройки' было развернуто идейное, кадровое, экономическое наступление на действительно социалистические элементы в обществе. Методами дестабилизации экономики были создание товарных дефицитов, преднамеренное увеличение госрасходов, нарушение взаимодействия между различными предприятиями, провокация националистических настроений, этнических конфликтов. Основная масса членов КПСС если и не поддерживала открыто подготовку к капиталистическому реваншу, то выжидала и шла в хвосте, соглашалась на роль зрителей.
Под предлогом борьбы за экономическую эффективность, а в основном - в целях расхищения социалистической собственности, был провозглашен курс на рыночные отношения. Рыночный, капиталистический механизм странным образом признали панацеей от 'командной' неэффективности. Закрыли глаза и на капиталистическую неэффективность, и на социальные последствия передачи во многом служившей трудящим госсобственности в руки 'привилегированных'. Высокопоставленные 'коммунисты' путано объясняли, что только в рыночной, то есть, в капиталистической экономике возможен равноправный обмен правами собственности, пели дифирамбы 'невидимой руке рынка'. Средством помощи этому якобы чудодейственному механизму была, не без лицемерия, объявлена приватизация - передача социалистической собственности в руки 'советской' теневой и партийной элиты, - криминалитету. В СССР начали распространяться неолиберальные идеи. Бюрократия осталась верна императиву собственного обогащения. Ее союз с выходившими из тени хищниками не подлежит сомнению.
Бывшие вожаки КПСС объявили свой родной социализм ужасной ошибкой. Уже в начале 1990-х гг. они 'вышли в люди' коммерсантами и патриотически настроенными политиками. При этом положение на государственной службе использовалось ими не для создания класса средних собственников, как заявлялось, а для обогащения избранных, стоящих рядом с центральной и региональной властью. Для доказательства этого положения достаточно обратиться к биографиям наших миллиардеров и губернаторов 1990-х гг. Бывшие директора 'убыточных, нерентабельных, неэффективных' предприятий превратились в состоятельных бизнесменов. Бюрократия, сбросив маску, стала из более роскошных кресел указывать обанкротившимся массам на нормы экономического поведения, культуры, положения истории и философии:
'В двадцатые годы, в годы диктатуры пролетариата, роль и значение интеллигенции всячески принижались... Год от года в стране падал уровень культуры' (2).
Так рассуждает г-н идеолог КПСС Д. Лигачев о времени ликвидации безграмотности в СССР! Какую культуру он имеет в виду - культуру дворян и партработников или культуру трудящихся?
'...благодаря 'шоковой терапии' Гайдара наши люди узнали, что такое деньги. Благодаря Чубайсу и его приватизации у нас узнали, что такое собственность. Это великое дело...' (!!!) 'Я всегда был противником безденежной приватизации. По мне, частная собственность должна быть нажитой, а не полученной в результате дележа госимущества. Вот когда человек начинает с мастерской или с ларька, потом, (!!!) накопив денег, заводит фабрику, потом прикупает соседнюю компанию, - это нормальный путь формирования собственника' (3).
Как утопичны, абсурды, далеки эти бредовые сказки от действительности! В конце 80-х совноменклатура их большей частью приветствовала. Реставрация капитализма реанимировала социал-дарвинистские представления. Фетишизировались легкие деньги, торгашество, умение обманывать. Второе дыхание обрели православно-черносотенные, сословно-крепостнические пережитки. Деятели разваливавшейся 'советской' культуры стаями начали завывать о прекрасном буржуйском счастье. В массовую моду вошел тип 'крутого' - удачливого и сильного преступника. Сотни фильмов посвятили ворам и уголовникам.
В то время не все понимали, что российский капитализм будет заключать в себе не только 'свободу' рынка, но и неразрывно связанную с ней эксплуатацию, что это будет 'коммунизм' для буржуев и нищета для 'неудачников'. Но выпускники 'коммунистических' университетов прекрасно осознавали социальные последствия своих реформ, осуществленных лишь для создания возможностей открыто кичиться богатством, лишь для унижения трудящихся. Инициатива к рыночному перевороту исходила, конечно, не от рабочих, а от прогнившей, но амбициозной 'советской' элиты; следовательно, он имел целью не 'преобразование' советской экономики, а восстановление капитализма. Рыночный переворот был сопряжен с многочисленными фактами государственной измены.
По итогам 'реформ', миллионы людей потеряли работу, трудовые накопления, лишились социальных благ. Частично потери трудящихся уменьшили богатство общества в целом. Во многом, они преобразились в 'первоначальный капитал' народившихся миллионеров. А ставшая малообеспеченной молодежь получила заманчивую, но насквозь лживую доктрину индивидуального успеха в криминальной среде. Молодые люди были отчуждены от достижений человеческой мысли, направлены в массе на нетворческую, непроизводительную и бесперспективную работу. Небывалое распространение в массах получила философия потребительского индивидуализма. Трудящиеся в качестве идеологического заполнителя умов получили волюнтаристские и асоциальные ценности, национализм и, разумеется, византийское прославление страданий и холопства.
Остается непонятным, почему экономика с асоциальными капиталистами во главе, с дельцами и нанимателями в одном лице, способна лучше служить населению, чем социалистические отношения производства. Ведь в отличие от хищных и властных капиталистов, в социалистическом хозяйстве управленцы не являются самостоятельными экономическими агентами, но действуют в интересах трудящихся.
С точки зрения достижения заявленных целей, курс на 'Перестройку' провалился. Россия не построила развитых капиталистических отношений. Хозяйство ограничено примитивнейшими формами: экспортом природных богатств и сферой услуг. Передача средств производства тем, кто не имел ни желания, ни способностей их развивать, вызвала многолетний кризис всех отраслей экономики, кроме добывающей промышленности и торговли. Прославляемая капиталистами 'свобода торговли' проявила себя с обычной стороны, как свобода эксплуатировать бедность. К настоящему времени в России сложилась весьма прочная система корыстной диктатуры объединенной 'суверенной' номенклатуры и буржуазии, целью которой является превращение жизненной энергии непривилегированного населения в богатство элит, эксплуатация общественной и природной среды.
Александр Машнин
1. Троцкий, Л. Д. 'Преданная революция: что такое СССР и куда он идет' http://magister.msk.ru/library/trotsky/trotl001.htm
2. Трокций, Л. Д. 'Сталин. Том 2' http://magister.msk.ru/library/trotsky/trotl031.htm
2. Партократ-клеветник Лигачев, Д., 'Я вспоминаю'. М.: Прогресс, 1991.
3. Враг рабочего класса, белогвардейский реваншист Яковлев, А. Н. - в беседе с т. н. 'Независимой Газетой', в лице Костюкова А. 02.12.2003. http://www.alexanderyakovlev.org/fond/issues-doc/1010181