Натура. Перекресток со светофорами. Дневное время. Два автомобиля, один из которых "Запорожец"... вдребезги.
Голос диктора (типа З. Гердт или Е. Копелян):
- "На регулируемом, но довольно-таки сложном и неблагополучном во всех гибэдэдэшных отношениях перекрестке раздался легкий хлопок, будто бы несовершеннолетний озорник придавил ногой пластиковый стаканчик из-под съеденного мороженого. Хлопнуло сразу же после отвратительного скрипа тормозов. Или позже. Сейчас уже в этом трудно разобраться, так как начался скандал, в котором все эти мельчайшие детали происшествия ровным счетом ничего не значат. В зависимости от марки столкнувшихся машин на кон поставлена шоферская жизнь. Или, как говорят, бабки. Но бабок очень много. Причем, их никто не дает и не берет. На них, как принято говорить, налетают!
А ситуация была из стандартно-анекдотичной серии: на носорогоподобный шестисотый "Мерседес-бенц" налетел, аки коршун на нежную горлицу, причем, на красный свет светофора, чахлый, узкогрудый автомобиль "Запорожец" с некрасивыми целлюлитными набедренными закрылками.
Новый Русский Водитель, сидевший за рулем черного монстра весь в цепях, коже и музыке, от которой быстро стареют барабанные перепонки и соседи по подъезду, выбрался из машины. Луноликое полуцентнеровое тело, одуревшее от однообразия утомительной и сытой жизни, вдохнуло полной грудью и, поигрывая "мобильником", как старый чекист наганом, пошло в сторону дорожно-транспортного приключения. То, что осталось от некогда гарной иномарки, стыдливо лежало неровной кучкой металла у правого заднего колеса "Мерседеса". Над любимым детищем, кормившим его семью и всю родню в ближайшей зарубежной Украине, предки которой по крупицам собирали на "колеса", стоял несчастный обладатель ключа с брелком в виде оторванного от коровы вымени".
Лихой водила то и дело бормотал: "А де ж тормоза? Ведь булы ж тормоза! От, погано!"
Диктор:"Случилось страшное! Его железный конь умирал. Умирал, как верный скакун, вынесший хозяина из крутой сечи, из-под ужасного удара бритвенноострого янычарского ятагана... Битое стекло заднего правого фонаря "Мерседеса", как капли пурпурной молодецкой крови, обрызгало умную морду бензинового иноходца".
Нехилый драйвер походя оценил ситуацию и зачавкал жвачкой, причмокивая от удовольствия: - Ну, ты, пацан, даешь! Отчаюга! А когда меня нет, ты как останавливаешься-то? Ну, зверь! Ты хоть знаешь, на скока налетел-то, лишенец? Ты же мне новяк саданул! Ты мне, пацан, в натуре, фонарь разбил!
Диктор:"И как только парень поднял безутешную буйну голову, Новый Русский Водитель тут же начал понимать, что кроме жизни и кучки проржавевшего металла у автолюбителя за душой просто ничего нет. Даже квартиры...".
- Ты знаешь, на скока налетел? - спросил мерседесовец, болтая перед носом автолюбителя мобильным телефоном.
Мужичонка замотал головой.
- На чё - знаю, а на скока - нет.
- Ты на тридцатник налетел, орел! Ё-моё! - не унимался бычара.
Хитрый мужичонка, не долго думая, порылся в карманах и извлек оттуда тридцать рублей: две бумажки по десять, пятак и пять рублей пятью монетами! Все это было в желтых крошках вонючего табака от сигарет "Прима".
- Держи, хлопэць, в мэнэ зараз е!
Диктор: - "В таких случаях, как говорится, чувство юмора - категория лишняя.
- Ты чё, красавец! Это много! Мне "зелень" нужна! - Новый Русский Водитель закурил дорогую сигарету и вставил ее в рот автолюбителю. - Ты это..., вот те адрес: улица такая-то, дом такой-то! К вечеру, ладно, для тебя скину чуть. Вобщем, к семи вечера, не утра уже тока, понял, подгонишь мне бабки, пять штук, пойми, лабух, "зеленых"! "Зе-ле-ных"!
Хохол сделал всепонимающее лицо и тонюсеньким голоском, глядя на визитку, спросил громилу.
- Бабки? Пять штук? Зэлэных?
- Точно. Пять ровно.
- А яких?
- А люб-бых!
- Пять штук зэлэных, любых?
- Любых, зеленых, пять штук! К семи вечера подгонишь. Въехал, нет? Ксива твоя западэнська пока у меня побудет. На всякий случай.
- Добре! У семь годын пидгоню. Тильки ты не ругайся! Сам так казав. Пять штук бабок зэлэного колеру!
Мерседес плавно отчалил от страдальца, насвистывая "Лайлу".
- А где я столько возьму? Эта задняя лампочка столько не стоит! Ну, фонарь... От я дурак, струхнул маленько... Где взять, где взять? Бес паспорта мне хана... Да, вот тебе и закалымил трошечки! Поеду до бабы Маши... Может, та чего...
2. Бабкина квартира.
Интерьер. Двухкомнатная квартира в "хрущевке". Баба Маша возится на кухне с борщом.
- Василь, это ты? - бабушка Маша услышала, что кто-то вошел в прихожую.
- Я..., - выдохнул Василий. - Пришел.
- А почему не приехал, внучек ты мой? Что-то ты мне сегодня не нравишься. Не случилось ли чего, часом? Эк, моська у тебя какая-то испуганная больно! Не случилось ли чего?
- Да вот, гроши...
- Младец! Домой отошлешь первый заработок! Поздравляю! Шампанское в студию, как Ленька-Кубик говорит!
- Да я бы и горилочки не прочь...- И Василь принялся рассказывать бабе Мане о случае с "мерсом". - Пролетел я, баба Маня, как фанера над Парижем... Влип сильно! На наши хохляцкие даже и не знаю на скоко... Тормоза - зар-раза такая! Ой, гроши....
- Ну-ка, ну-ка..., - баба Маня сосредоточилась. - Что за тормоза?
Диктор:"Василек не утаил ничего".
- Та-ак, внучек мой дорогой..., так! В семь пять штук, говоришь, зелененьких требует...Ага...
Баба Маня озорно посмотрела на внука.
- Сколько там у нас осталось до вызволения паспорта твоего бандеровского?
- Три часа!
- Слушай сюда...Э, приказ!
Васек встал по стойке смирно.
- Мигом во двор!
- Есть! - Васек схватился было за куртку...
- Да постой ты! Так бы ездил шустро! Надо вот что... Короче, дуй во двор и зови ко мне на чай..., - баба Маня согнула один за другим три пальца. - В общем, тащи сюда трех старух в зеленых куртках, пальто или фуфайках! Лучше бы еще и платки с беретами были тоже зелененькие! Шагом ма-арш! Объясню потом!
- Есть, баба Маня! Да я вроде как уже дотумкал! Ну, ты и гений, бабуля! Лучшая в мире! Ну, спецназ! Даром, что только на 50% не украинской национальности
Как только внук вышел из квартиры, Мария Ивановна взялась за телефон.
- Алло! Галька! У тебя, кажись, пальто зеленого цвета было?
- Как это было? Оно и сейчас при мне, довольно-таки приличное еще... Моль, правда, в трех местах было пристроилась... Да я их апельсиновыми корочками извела... А зачем оно тебе понадобилось, Маруся? В Большой собралась?
- Одевай, и сюда, срочно нужно! Чай зеленый пить с тобой будем! Вот чего!
(Не семь, а пять. Водителя "Запорожца" выписать более характерно, этаким ботаником и сделать его любимым внучком одной из старушек... ОН делится с бабушкой своим горем и вместе они решают как выйти из этой ситуации...Бабушка его- предположительно Ягудина Мария Ивановна из КГБ...
Ягудина приказывает внуку найти в округе еще четыре женщины, но чтобы все были в зеленом пальто... Одной из своих подруг она звонит /напримерПрилипке/ и у той есть зеленое пальто...).
* * *
3. Натура. Двор такой-то улицы. Вывеска на чугунной ограде "ООО "Лесоповал-Лайт"".
Диктор: - "В семь часов вечера у дома по указанному адресу стала собираться странная компания. Как по команде, к подъезду подошли пять весьма пожилых женщин. И все они были одеты только в зеленое".
Лупоглазая охрана пришла в ужас от одного вида старушек.
- Пацаны! Партия зеленых! Никак, "Гринпис" за нас взялся! Шеф! - заорал старший охранник, хватаясь за переговорное устройство. - Шеф! Тут к нам делегация! Один из них мужик! По-моему, они того...
На крыльцо вышел шеф. Хитрый хохол осмотрел старушек, поправил на каждой из них платочки и согнулся в поклоне.
- Шеф! Бабки! Пять штук, як приказывалы! И все зэлэны!
Сознание шефа не выдержало такого зрелища. Новый Русский Водитель зашатался подточенным дубом и грохнулся в обморок.
Хитрый хохол был нещадно бит. Старушек взашей погнали со двора.
* * *
Странной зеленой шеренгой пожилые женщины шли по улице, улыбаясь удивленным прохожим.
- А что? Партия зеленых - это не так уж и плохо, девочки! - сказала первая дама в ярко-зеленой шляпке "А ля сороковые" и остановилась. - На партию мы, однако, не тянем, это я по Уставу знаю, но "первичка" из нас хорошая может получиться. Так что, предлагаю основать первичную организацию Партии счастливой старости, чего нам так с вами, я полагаю, весьма не хватает! Как?
- Мне нравится! - сказала Мария Ивановна. - Да и Галка моя не против будет. (Баба Маня ткнула пальцем в соседку). А чего, делать-то все равно нечего... А так хоть и гимн какой партейный споем вместе?
- Ур-ра! - заорали остальные. - И на танцы еще сходим! Да мы еще ого-го! Мы такое еще могём! Покажем им! Кому надо! Ишь, сродственников из-за границы забижать...
(Старушки ликуют. Справедливость восторжествовала. Их дело не пропало даром и они знакомятся и решают быть вместе и бороться за свои права, ностальгируя по прошлым временам...).
Этот шум продолжался бы до утра, не вмешайся подошедший милиционер.
- Вы чивой-то, зеленухи, верещите? У этого здания нельзя! Тут вам не камень с Лубянки, а банк частный! Марш отселева, не то всех посодим!
Это возымело действие, и подруги по несчастью, покинув опасное место, переместились в сквер ближе к Сретенке.
- Якушева Елена Александровна, - сказала первая дама в шляпке и протянула каждой из присутствующих свою руку. - Я партийный работник, бывший, хотя, бывших не бывает... секретарь райкома КПСС. Могла бы и выше, но, сами понимаете, путч! Развал системы! Генсеки шли под нож...
Все женщины представились друг дружке по очереди.
- Соня Львовна Липтон. Бухгалтер, - слегка грассировала низенькая старушка, одетая в видавшее виды пальто с позеленевшим от времени воротником из чернобурки.
- Галина Чеславовна Прилипка, соседка бабы Мани, - сильно сдавливая руки, по-мужски поздоровалась широкоплечая женщина. - Мастер спорта. Ядро! Обожаю и восточные единоборства. Я бы его, засранца толстощекого, одной левой!
- Ягудина Мария Ивановна, - четко представилась баба Маня, потягивая едкий "Беломор". - Полковник КГБ СССР в отставке. И я бы ему рожу набила. Буржуй!
- Извините, сейчас включу аппарат! - самая высокая и самая полная из собравшихся женщина чем-то щелкнула в кармане ярко-зеленой куртки. - Ну вот, теперь слышу отлично! Прием! Инженер-конструктор НИИРадио Рюмина Антонина Антоновна. Честь имею!
Все засмеялись.
- Это Вас положительно характеризует, уважаемый товарищ! - Якушева подняла руку. - Это всё хорошо, но мне помнится, что при создании таких организаций, что не всегда приветствовалось властями, все члены завсегда паролями, кличками и псевдонимами пользовались! Вот пока слушала и вам придумала! - Дама вынула маленькую записную книжку в красном переплете и принялась читать.
- Соня Львовна - подойдет Сольвейг. Не возражаете?
Соня Липтом кивнула головой и поглядела на собравшихся обалдевшими глазами. - По-моему, красиво...
- Галина Чеславовна - Галя, Галя Че! или Гюля, Гюльчатай!
Прилипка залилась веселым смехом! - Ой, здорово!
- Для товарища Ягудиной я бы ничего не меняла, оставив ей свое родное - полковник. Как? - Баба Маня строго по-военному ответила - Есть!
- Тэ-экс, коллеги, Антонина Антоновна - это весомо! Тонна! Голосуем? Кто "за"?
- А себе чего ж не надумала, Ле Санна? - спросила бабя Маня за всех остальных, получивших партийные клички.
- Как не надумала, надумала. Вот Лесанной и буду. Мне тоже нравится, как в лесу. Обожаю лес. Я там, на даче, речи свои сочиняю. Только произносить их некому, внуки всё телевизор бы смотрели. Их краткий курс ВКП(б) не интересует, к сожалению, товарищи! А следовало бы!
Сольвейг выразила единую мысль: - "А вот мы бы послушали. А то, понимаешь, сидим дома, как мыши, и пообщаться не с кем. Давайте, девочки, уж, коль так получилось, соберемся завтра, чайку попьем! Э... у кого квартира позволяет? Мы ведь в коммуналочке... Всю сознательную жизнь, знаете ли.
- С начала у меня! - твердо сказала Лесанна. - Я вас приглашаю к себе на сходку. Каждой иметь при себе продпаек для чаепития. Кипятком обеспечу! В субботу жду к одиннадцати ноль-ноль! Товарищи! Кстати, проходить в подъезд поодиночке! Порядок я уже определила. Да, и никаких господ в обращении, я этого не терплю!
- Ага! - Сольвейг пожала плечиками. - Господа из коммуналки... Это мы станем, когда в "хрущевку" переедем!
Старушки засмеялись.
На том и порешили. Все равно целыми днями, по большому счету, делать нечего.
(Зрителю становится ясно, что лидером у них становится Лесанна. Ее необходимо прописать так, что бы ее сленг, стиль ее одежды очень напоминал нам 70-80 годы...Дальше по повествованию их лучше называть только по партийным кличкам)
* * *
4. Интерьер. Квартира Лесанны.
Диктор: - "Как и было оговорено заранее, четверо увядших, но уверенных в себе красавиц, прибыли к одиннадцати утра на квартиру Лесанны.
Три комнаты в обычной московской пятиэтажке хранили в себе тот самый патриархальный уклад жизни 70-80гг, когда еще поверх стульев надевали белые матерчатые чехлы и на стол ставили тяжелые граненые графины с холодной кипяченой водой. Плаката со страшным рисунком и зловещей надписью: "Тихо! Противник подслушивает!" в коридоре не было, но зато висело великое множество в рамочках и без почетных грамот от парткомов, райкомов, горкомов... Под самым потолком красовался портрет вождя мирового пролетариата. Дорогой Ильич читает с броневичка великие Апрельские тезисы.
"Партийные" цветы, красные бумажные гвоздики, тихо шуршали под сквознячком в вазе из синего стекла, купленной, по всей видимости, по случаю вступления молодой Лесанны в ВКП(б).
Вокруг стола в большой комнате стояли пять стульев по количеству собравшихся едоков. Граненые стаканы в подстаканниках довершали картину подготовки к сходке с чаепитием".
Лесанна поздоровалось с каждой из подружек и искренне порадовалась за высокий уровень партийной дисциплины, принимая продукты.
- Ну, надо же! Ровно одиннадцать. Чувствуется, старая гвардия! Ну, куда вы столько, товарищи-партийцы? Этого нам и за неделю не съесть! - Немного подумав, Лесанна согласилась. - Ладно, времена сегодня трудные, потребительская корзина становится с каждым днем все легче, а запас карман не тянет... Кр-ризис - яркое порождение капитализма, товарищи!
Чай удался на славу.
Диктор: - "Гости напились чая "Беседа", наболтались по всем вопросам, включая внутреннюю и внешнюю политику России. Старая квартира к этому располагала. И когда взгляды всех страждущих сошлись на роскошном, черном кожаном диване под белым чехлом, Лесанна в шутку намекнула, что в соответствии с какой-то там партийной директивой сон в послеобеденное время отменяется".
- Товарищи! - старушки разом встрепенулись и посмотрели на решительную Лесанну. И только Сольвейг поняла, что сейчас будет доклад по партийной линии. Она взгрустнула и подперла свое маленькое личико кулачками, настраиваясь на долгие часы. - Я что вам хочу сказать!
- Предлагаю вернуться к недавнему разговору, то есть к той теме, или идее, когда мною говорилось о создании партийной организации.
Те, кто очнулся от сладостной дремы, завертели головами, ничего не понимая.
- Ну, если вам не нравится это выражение, - поправилась Лесанна, - то я предлагаю заменить его на какой-нибудь там союз, или альянс, или унию... На худой конец - новотимуровский отряд! Или, там, "Братство Пламенных Сердец"!
(Здесь бы хотелось , чтобы были и современные термины по объединению- типа- союз, братство...).
Тут и Тонна вставила свое слово.
- А что? Ведь было же время, помните, когда огольцы старикам помогали? Дзержинский вон, еще... А сейчас кому плохо живется? Опять же старикам! Нет, хотя и молодежи тоже. Мы то хоть на пенсию существуем. А они на что? Сколько вокруг судеб разбито? А наркоты ... Ужас! Целуются не в кустах, а прямо на автобусных остановках! Полное падение нравов!
- Хорошо! - Лесанна продолжила тему. - Вот я и предлагаю создать в нашем микрорайоне небольшой летучий партийный отряд по охране окружающей молодежи и стариков. Вот ты, например, Гюльчатай, всем своим внешним окружением довольна?
Гюльчатай, как школьница, встала со стула и, кашлянув в кулак, принялась отчитываться.
- Нет, Лесанна, не всё хорошо! Чего уж хорошего. Моя внучка второй, почитай, годик для своего малыша алиментов нормальных добиться не может. А сам, скотина, чего творит? Говорит, что девятьсот рублей получает! На эти двадцать пять процентов не проживешь! Ползунки в два раза больше стоят! А сам, скотина, на джипе разъезжает с кикиморами крашеными, по кабакам шляется... На какие шиши, я спрашиваю?
Лесанна подняла руку.
- Хватит, идея ясна. Что у нас, дорогая Сольвейг?
Соня Львовна с неохотой рассталась с дремой.
- Ох, что у меня? И вы хотите таки сказать, что вы поможете моему горю? Не делайте мне смешно. Куда я только не обращалась! Таки мне везде говорили, что я единственная еврейка в нашем районе, которая зачем-то ещё живет в коммунальной квартире с соседями, смешно сказать, моральными уродами!
Они, видите ли, очень хотят продать эту коммуналку каким-то новым русским. Но, чтобы получить побольше, им надо сначала деть куда-то меня. А у Сони Львовны нигде никого нет, даже в Новой Зеландии, чтобы мне куда-то ехать! Туда! - Сольвейг показала, очевидно, в сторону земли обетованной, - я сама не хочу, да и что мне там делать. Могилы моих предков здесь. Вот и я хочу лежать рядом с академиком Моней на Ваганьковском, хотя бы. Но не очень скоро. Мне жить еще не надоело.
- Хорошо, Сонечка, и это тоже я зафиксировала. Кто следую-щий? - Лесанна посмотрела на Тонну.
Диктор: - "Высказались все. Оказывается, первый взгляд очень обманчив. Такие миловидные старушки, а у всех на душе что-то, да есть. И это "что-то" называется горе. Маленькое, большое ли... Горе и есть горе. Как его измеришь?
Ближе к вечеру на явочной квартире Якушевой единодушным голосованием была принята Программа помощи нуждающимся с Мясницкой улицы и Чистых Прудов.
Все участники "тайной вечери" автоматически вошли в состав первичной организации Партии Счастливой Старости.
Секретарем первички избрана Е.А.Якушева (она же генеральный секретарь Партии), заместителем секретаря - Ягудина М.И., бухгалтером-казначеем выбрали Липтон С.Л. А кто же ещё!?
Бывшего работника КГБ Марию Ягудину обязали набросать развернутый план выполнения принятой Программы и определились встретиться в следующий раз на даче у Гюльчатай с соблюдением всех мер конспирации.
Членские билеты и пресловутые взносы выдумывать не захотели, лучше потратиться на лишние полкило карамелек к чаю.
Бюджет организации должен складываться из сугубо личных пожертвований".
- Та-ак! Товарищи! Повестка дня собрания исчерпана! Собрание объявляю закрытым. Кто "за"? - Лесанна решительно протянула руку. - Спасибо, единогласно! Выходим в обратном порядке, конспирация, товарищи! Следующее собрание на даче у Гюльчатай...
Как только закрылась дверь за последним посетителем, Лесанна прижалась спинок к стене...
- Наконец-то! Вот оно - настоящее дело и, может быть, всей жизни! Как долго я его ждала....
Диктор: - "Дача Гюльчатай в тихой Ивантеевке представляла собой нечто среднее между лагерем палестинских боевиков и тренировочной базой ниндзя. Все шесть соток были уставлены самодельными тренажерами, на которых ещё юная Галочка совершенствовала свое мастерство. Да и сейчас, несмотря на свой преклонный возраст, Галина Чеславовна легко справлялась со ста двадцатью пятью килограммовой штангой, вертела двухпудовкой и с криком "кия" разбивала в пыль красные кирпичи".
- Ну и Шаолинь ты тут себе понастроила! - развела от удивления руками Лесанна. - Сколько ж можно здесь за год экспроприаторов подготовить? Это ж надо, товарищи?!
(Описание дачи Гюльчитай и что было на ней принято лучше отнести в следующую операцию)
- Никаких экспроприаторов нам не надо. Мы и сами чего хошь отнимем!
- Это точно, Гюля. Теперь я верю!
Все уселись за грубый дощатый стол, на котором испускал пары старый тульский самовар о десяти медалях на ветеранской груди.
- Это чудо мне от отца осталось. Ему в начале двадцатых за силушку дали недюжинную! Одолел кого-то там в Конной армии на соревнованиях. - Гюльчатай нежно посмотрела на горячую боковину самовара. - Он в молодости одной рукой запросто мог оглоблю переломить. В драке аж заходился! К нему никто и близко не совался, боялись. Отец даже плакал от горя. Деревня на деревню сшибались, а ему и в глаз дать некому, разбегаются все при виде его.
- Вот бы мне так, - мечтательно промолвила Сольвейг, - я б тогда в своей квартире коммунальной порядок бы навела!
Лесанна подала Сольвейг карамельку.
- И наведем, товарищ. Вот с тебя, милая, мы и начнем. Товарищ полковник, что там у нас по плану?
Мария Ивановна в старой линялой гимнастерке "а ля пехота" поправила портупею и доложила.
- Докладываю! В плане нашей организации под номером один стоит пункт, в содержание которого входит оказание практической помощи гражданке Липтон С.Л. Подпункт А) борьба с соседями, терроризирующими Липтон С.Л. на предмет добровольного отказа ею от занимаемой жилплощади. Подпункт Б) краткая характеристика соседей: наглые, жадные, пьющие. В будние дни с 8 до 19 отсутствуют. Работают грузчиком и уборщицей в продуктовом магазине на Бережковской набережной. В выходные дни пьют горькую, пристают к гражданке Липтон с незаконными домогательствами. Сами не прописаны, и, кстати, с ними незаконно проживают ещё трое родственников из Уфы.
Предложения по пресечению: первое..., - продолжила полковник, - впрочем все могут ознакомиться сами. Я раздам копии. Материальная база взята из МХАТа, прошу не разбазаривать!
* * *
6. Коммунальный переполох. Интерьер.
Семикомнатная коммуналка на Чистых прудах. Мрачно. На вешалке грязное белье и фуфайки. Море пустых бутылок.
В воскресенье с утра пораньше в квартире на Чистых Прудах, где проживали Сольвейг и соседи, раздался нудный и настойчивый звонок. Наконец дверь открылась.
- Ну, чего вам? - небритое рыло соседа выдохнуло облако почти зримого зеленоватого перегара от некачественного питья. - Чего, я спрашиваю?
В дверях стояли две очаровательные, ещё крепенькие старушки, слегка напомаженные и хорошо одетые во все заграничное. Седые кудряшки были тщательно приглажены.
- Ха-ай! Извините, пожалуйста. Мы из Америки. Нам бы только глянуть, хотя бы одним глазком... О, кей?
(лучше в разговор внедрить всем знакомые слова, о кей, хелло ...).
Пьяное рыло ничего не понимало.
- Эй..., хелло!?
- Сама хайло! И куда вы хотите глянуть из Америки?
Старушки мило улыбнулись.
- Вы нас не поняли, уважаемый. Мы специальноприлетели из Америки. По этому адресу проживала наша семья ещё до революции... Вы понимаете?
- Нет, - честно призналось рыло.
- Ну, так вот. Мы здесь жили. Очень давно. Ах, это голубое детство! Трехколесный велосипед... Все было так здорово! Мы бы хотели глянуть на нашу квартиру, где бегали ещё девчонками, может в последний раз. О, кей?
- Оно, вроде, как и о,кей, - рыло почесало перегревшееся горло. - Тока это будет вам стоить... Мы же чего, не в Америке живем, а выпить хочется...
- О, не волнуйтесь, господин! Мы в Америке научились предусмотрительности! Водка? Виски?
Рыло оживилось.
- Йес, как вы там калякаете не по-нашему! Пусть эту виску в Америке и жрут. Мы - расейские! - И оно с быстротой молнии выхватило из рук старушки литровую бутылку с этикеткой "RASPUTIN". - Смотрите свой о, кей, если нравится. У нас хата большая, коммунальная. Я щас! С висками мы потом разберемся!
Вскоре его праздничное настроение передалось и на окружающую среду. Похмельное отродье с трясущимися руками стало подтягиваться на исходные позиции в коммунальной кухне, где немытой пятерней из трехлитровой банки самозванной хозяйкой извлекалась на закусь очевидно дурнопахнущая квашеная капуста.
- Со-онька! - пьяное рыло забарабанило в среднюю дверь. - Сонька, дай хлеба! Кончился вчерась, зараза! Щас Клавдя слетает. Потом...
Сольвейг открыла дверь изнутри.
- Да берите, Роберт Васильевич. Жалко, что ли. Или вы не знаете, где он лежит? Там же в столе, в кастрюле.
- Соня! Сонечка! Соня Львовна! - они бросились к Сольвейг и стали тискать её с двух сторон. - Сестричка наша! Это ты!!! Ты нашлась! А мы уже думали, что никогда больше не увидим тебя!
Сольвейг-Липтон была, якобы, на седьмом небе от счастья. Неподдельные слезы радости несколько удивили всех...
- Я так понимаю, что ВЫ - сестры! - подметил Роберт Васильевич. - Это дело полагается отметить! Ну, будем!
Диктор: - "Деньудался на славу. Такие добрые и безотказные американки на пути Роберта Васильевича ещё не встречались. А уже к вечеру, под чаек с шоколадными конфетами, всем было объявлено, что сестры из Америки не хотятютиться в тесных гостиничных номерах, а поживут у сестры... Ну и пусть, с такимидушевными подарками жить можно, подумал Роберт Васильевич!".
- Ну, так оно и понятно, живите, - бормотал на правах мужчины Василич, мечтая о повторе подобных подношений. - Чё ж не жить, если виски, понимаешь, с сестрами...
Он открыл бутылку с остатками спиртного и секунд на пять застыл с ней в позе горниста.
Диктор: - "Наутро, когда все протрезвели, в коммуналке уже хозяйничали американские сестры. Поощрялась стерильная чистота. Никуда было нельзя! Везде был помыт пол. Курить только на лестничной площадке! Мат отменялся навсегда! Алкоголизму - бой! Это была не жизнь. Это начинался кромешный ад!
А Роберта Васильевича они не стали называть по имени-отчеству, а просто - мистер Иванько....
Попытавшемуся, было, на первых порах возмутиться Роберту перепало от мисс Джюлии, да так, что все остальные родственники мистера Иванько вопросы личной дисциплины уже и не поднимали.
Но и это было не самое страшное. Дальше началось то, отчего все вокзальные бомжи давным-давно отказались, почему и стали бомжами.
Все "жучки" и другие специальные приборы, установленные радиоинженером Рюминой (Тонной) по всей коммунальной квартире, давали исчерпывающую информацию о психологическом климате в стане противника и позволяли быстро реагировать на козни, чинимые изобретательными сожителями.
- Да я на них ментов натравлю! - заявил вскоре вечно пьяный Роберт. - Одна, понимаешь, бутылка ихной иностранной водки никак не является подтверждением американского гражданства! Вот пусть им и докажут, кто они есть эти морды ненашенские!
В половине третьего ночи в дверь коммуналки настойчиво постучали.
Босоногий Роберт в семейных трусах прошлепал по коридору.
- Кого это черт несет? Опять, какие иностранцы? У нас таперича негров тока и не хватает!
От увиденного в горле перехватило дух. На площадке стоял самый настоящий военный патруль огненных сороковых годов из трех человек. Старшим патруля была подтянутая женщина-полковник. Двое других сопровождающих были в солдатских плащ-палатках.
- Паспортно-визовый контроль! Прошу всех жильцов предъявить документы! - женщина включила карманный фонарик и навела луч в испуганное лицо Роберта Васильевича. В полумраке на груди полковника красиво высветился настоящий орден Красной Звезды. - Кроме вас жильцы есть?
Полковник достала из планшета какие-то бланки.
Ну, так есть ещё жильцы? Беженцы, иностранцы? Товарищ, если мне не изменяет память, Иванько?
- Так точно! Я и есть. Мы все здесь! И эти вот тоже есть, американцы даже! - очнулся, будто ото сна Иванько.
Иванько трусливо приложился костяшками в дверь Сони Львовны.
- Вот, пожалте...
В комнате послышалось легкое шевеление.
- Сейчас, минутку! - в дверном проеме показалось лицо Сольвейг.
- Паспортно-визовый контроль! Всем предъявить документы!
Соня принесла документы, и полковник принялась сосредоточенно сверять записи на бланках с паспортными данными.
- О, да я смотрю, у вас тут гости, а точнее сказать американки живут. Хор-рошо! Оч-чень хор-рошо! Все правильно, основания законны. Визы и пастортА в полном порядке. Жалобы со стороны иностранного государства есть? - поинтересовалась начальник патруля. - Никак нет? Извините за беспокойство. Поступил сигнал..., видите ли.
Иванько сглотнул образовавшийся в горле комок.
- Ну а вы, господин хороший, чего ждете? - полковник перевела луч фонаря на несчастного Иванько. - А ваши документы!?
Бедный Роберт Васильевич что-то бессвязно забормотал о сдаче документов куда-то, кому-то и зачем-то...
Выручила супруга Клавдя, так и не поняв спросонья, о чем идет речь.
- Да вот они валяются там на полке. Под хлебницей. А зачем они?
- Молчи теперь, чучело нечесаное. Ложись, дрыхни! Без тебя разберутся!
Полковник поправила очки и сбила пальчиком воображаемую пылинку с идеального погона.
- Так-с! Что мы видим, гражданин Иванько? Где заветные штампики? Мы не уверены, что вы не террористы, которыми кишат коммуналки? А милиция о вас знает? Вы незаконно пребываете здесь..., знаете ли. Статья есть ...за это! Соображаете?
Иванько готов был уже встать на колени.
- Значит так! Завтра срочно зарегистрироваться и доложить участковому! Думаю, что на первый раз отделаетесь только штрафом. Но через пару недель будет повторная проверка, тогда взыщу по полной форме! Будем беседовать где? Правильно! На Лубянке!
Глаза полковника заблестели каким-то нездоровым блеском, да так, что это очень даже не понравилось проживающим. - Подпишите вот здесь, Иванько!
В шесть утра в квартире раздался страшный грохот. Одуревший от ночных бдений Иванько выскочил в коридор.
- Мони-ин, - заулыбалась огромная старушка в спортивном костюме. - Экскюзми! Я нечаянно!
На полу лежала штанга, которая, выпала из рук занимавшейся физкультурой американки.
Вечером того же дня Роберт Васильевич был по-настоящему задействован в занятии на татами, где всё та же неуемная мисс Джюлия демонстрировала приемы самообороны.
- Мистер Иванько, прошу сделать так, - она показала, как надо отбивать удар ногой. - О, кей?