Юкки рассыпала камни. Рассыпала дорогущий искристо-зеленый грюнецит. Пять сотен крошечных, с булавочную головку, камней разлетелись по полу, забились в щели между досками, осели в пыли и паутине углов.
Собрать, собрать пока не поздно! Юкки рухнула на колени и принялась судорожно шарить по полу - один, два, три, десять, двадцать. Нет, не получается, ничего не получается!!! Коротки взгляд на часы - без пятнадцати шесть. Еще полчаса и придет отчим, и тогда... Юкки зажмурилась. Сам по себе зачесался-запылал пересекающий всю спину шрам.
Когда Юкки не было и четырех лет, она тайком пробралась в крошечную комнату под крышей - туда, где хранились добытые в забое камни - и замерла, пораженная красотой играющих на солнце кристаллов. Как и почему дверь в запретную комнату в тот день оказалась не запертой Юкки так и не узнала - зато хорошо запомнила боль от рассекающего спину хлыста. В мгновение лопнула, разошлась ткань простенького платьица, и на спине заалел длинный, глубокий порез - отчим, никогда не имевший дела с лошадьми, всегда носил с собой хлыст: из тяжелой литой рукоятки к земле струились тонкие кожаные ремешки, среди которых прятались две грубо сработанных стальных цепочки.
Юкки разжала вспотевшую ладошку, окинула взглядом два десятка собранных камней и сглотнула. Сколько еще она сумеет собрать? Сотню-полторы. И это - если повезет. Вернется отчим, увидит, сколько добра разом пропало, и тогда...
Бежать. Бежать немедля. Но куда? В Сан-Эбро нельзя: и далеко до города, пешком за день не добраться, и полиция там - вмиг поймают. Можно было бы к тетке, но она совсем далеко живет, дальше Сан-Эрбо, а на дорогу у Юкки денег нет. Эх, был бы сотовый. Но о такой роскоши, как телефон, не приходилось даже мечтать - о скупости отчима в селении ходили легенды. Юкки вздохнула. Селение. А как хотелось бы переехать в город. Хотя бы в маленький. Но отчим ни за что не оставит забой, ни за что не откажется от грюнецита.
Семь лет назад, за год до того, как на спине Юкки появился памятный шрам, отчим купил небольшой участок земли возле леса. Мать Юкки была против - кому понравится старый дом-развалюшка, от которого до ближайшей дороги не меньше получаса ходьбы - но отчим был непреклонен.
Впрочем, причина этой непреклонности выяснилась весьма скоро. Из подвала старого дома в сторону гор шел узкий подземный лаз, заканчивавшийся небольшой пещерой. Именно из-за нее отчим, известный своей тягой к оседлости, решился на переезд. В пещере был грюнецит. Настоящая широкая жила. И с тех пор, каждое утро, прихватив кирку, фонарь и связку ключей, отчим отправлялся в забой, а вечером, сплошь покрытый голубоватой каменной пылью, возвращался и приносил с собой небольшой холстяной мешочек, на дне которого тихонько постукивали друг о друга искристые кристаллы грюнецита.
Юкки было строго-настрого запрещено рассказывать о пещере, да и отчим, дела которого очень быстро пошли в гору, богатства на людях не показывал: сдавал камни огранщикам в Сан-Эрбо, а вырученные деньги прятал в подполе, ни за что не соглашаясь потратить хотя бы один лишний алькудо.
Юкки вздохнула. Еще полчаса и отчим вернется от огранщиков. И тогда ей несдобровать. Стараясь не шуметь, она выглянула в коридор и, убедившись, что не попадется никому на глаза, выскользнула за дверь - пригнувшись, пробралась между кустов малины, легко перемахнула через низенький заборчик и что есть духу рванула к лесу.
Высохшая за знойный июль трава хлестала по голым ногам, в порвавшийся на носке старенький кроссовок набивалась колючая пыль, а в груди клокотало и хрипело готовое сорваться дыхание. Но лес все ближе. Еще немножко, еще самую чуточку.
Есть! Юкки нырнула в тень старых елей, пронеслась по знакомой тропинке, дикой кошкой перемахнула через упавшее дерево, свернула вправо и, не сбавляя шага, ухнула в кусты. Всё. Теперь не найдут.
Юкки уселась на траву, отдышалась и только тут заметила, что в руке остались кристаллики грюнецита. Девчонка сглотнула - теперь мало того, что беглянкой объявят, так еще и в воровки запишут. Хотя... камни - это выход. Если их удастся продать, вполне можно сбежать подальше, запутать следы, остаться жить где-нибудь далеко-далеко. Девочка мечтательно прикрыла глаза. Картина и впрямь получалась на редкость привлекательная. Но где продать камни? В город нельзя, в селение возвращаться - тем более. Остается один вариант. Тавр.
Тавром назывался остров, находящийся неподалеку от Сан-Эрбо. В ясную погоду его было даже видно из гавани. Правда, оттуда он казался тоненькой-претоненькой полосочкой на самом горизонте.
Но пока думать об этом было рано. Юкки подняла голову. Летнее солнце неторопливо катилось на запад, а в ветвях елей шумел разгулявшийся к вечеру ветер. Надо просто дождаться темноты. Девочка зевнула. Усталость и нервы давали о себе знать - девочку неумолимо тянуло в сон. И, пообещав себе проснуться ровно через час, Юкки подложила руку под голову и уснула прямо на земле. А когда проснулась, от солнца не осталось и следа - меж вершин сосен играло звездами ночное небо.
Обругав себя за то, что проспала больше, чем планировала, Юкки поднялась на ноги, потрясла головой, вытряхивая из рыжих локонов застрявшие в них сосновые иголки, и проверила, не выскочил ли из кармана большой зеленый лист, в который она, перед тем, как уснуть, завернула кристаллы грюнецита. Лист оказался на месте. Юкки задрала голову, заговорщицки улыбнулась луне и направилась прочь из леса.
Когда высокие сосны остались за спиной, а впереди показались огни гавани, Юкки поежилась: ветер крепчал.
В гавани было не лучше. Утреннего штиля как не бывало: на песчаный берег одна за одной накатывали волны, призрачно белели в лунном свете кружева пены, разлетались о камни крошечные бриллианты брызг.
Юкки потопталась на месте и бросила взгляд на пришвартованный неподалеку паром. Утром он пойдет в Тавр. Можно попытаться пробраться на него, спрятаться и дождаться утра, но вдруг найдут? Да еще с грюнецитом в кармане. Нет-нет-нет - Юкки потрясла головой - никаких паромов.
В каких-то десяти метрах от Юкки на песке лежала лодка. Крошечная, неглубокая - насмешка, а не лодка. Зато просто так лежит, ни к чему не привязанная. И весло тут.
Управлять лодкой оказалось непросто: ее немилосердно качало из стороны в сторону и то и дело захлестывало пенистой волной - но Юкки продолжала грести. Огни гавани мелькали все реже, а до едва видного в темноте Тавра было все еще очень и очень далеко. И только в этот момент Юкки поняла, какую глупость совершила. В спешке она совершенно не подумала о том, что хорошо бы взять с собой хотя бы фляжку пресной воды. Но делать нечего - о том, чтобы вернуться в селение, не могло быть и речи.
Ночь тянулась бесконечно долго, все выше поднималась волна, все больше раскачивалась лодка. Болели стертые до волдырей ладони, ужасно хотелось пить. Юкки вздохнула и отложила весло. Она отдохнет. Совсем немножко. Отдохнет и снова тронется в путь.
Но что это? Не прошло и пяти минут, как лодку ощутимо потянуло влево. Юкки схватилась за весло и принялась что есть силы грести вперед - туда, где за гребнями поднявшихся волн почти пропал из виду Тавр.
Минута, две, пять. Течение. Против него не выгребешь. Юкки вытащила весло из воды и бросила его на дно лодки. Всё против нее. Даже море.
И море не замедлило подтвердить эту мысль. Не прошло и получаса, как волны поднялись еще выше - лодку швыряло из стороны в сторону, то поднимало на гребень, то утаскивало вниз. Юкки начало мутить, а в голове появились и закрутились волчком мысли одна другой неприятнее. Остров Тавр вдруг показался недостижимым, угроза расправы не такой уж страшной, и Юкки даже решила, что, пожалуй, лучше обзавестись еще парой шрамов на спине, чем умереть ночью, посреди моря, захлебнувшись холодной морской водой.
Но вот впереди, на фоне выглядывающей из-за туч луны, замаячило что-то темное. Юкки вытянула шею, вгляделась в темноту и вскрикнула: в какой-то сотне метров от нее из моря выступал риф.
Нет! Нет! Только не это! Лучше назад, в море. Юкки поспешно схватила весло, попыталась выгрести против течения, но безрезультатно: море возле рифов мельчало, волны поднимались всё выше и, поднимая фонтаны брызг, с грохотом разбивались о камни. Девочка спешно улеглась на дно лодки, изо всей силы схватилась за поперечную перекладину, заменявшую сиденье и зажмурилась. Секунда, две, три. Может, повезет, может... Юкки почувствовала, как лодку стремительно тянет вверх, мгновения замерли, а потом... потом мир рухнул. Рухнул в ночь, в соленую морскую бездну, в кольцо дурманящего, животного страха.
* * *
Юкки очнулась рано утром. На небе не было ни облачка, из-за горизонта медленно поднимался ослепительный диск солнца, и только выброшенные на риф обрывки водорослей напоминали о вчерашнем шторме. Девочка попыталась встать и ойкнула - стоило ей пошевелиться, как в голове задрожал-зазвучал десяток колоколов. Девочка поморщилась: миленькое дело - сбежать от побоев отчима и оказаться посреди моря, на Богом забытом рифе.
Подождав, когда гул в голове утихнет, Юкки осторожно поднялась и огляделась. Так и есть. Риф. Пустой, безжизненный - ни единого куста, ни пятнышка тени, и уж конечно - никой пресной воды. Самое время расплакаться. Но в тот самый момент, когда застывшая на краешке ресницы слеза была готова сорваться и покатиться вниз по щеке, Юкки увидела человека.
Старик. До невозможности худой старик. Закатанные по колено грязно-зеленые штаны, редкая белая бороденка и поблескивающий еще непросохшими каплями воды темно-бронзовый загар.
- Здравствуйте! - Юкки поскребла нос и уставилась на старика в ожидании ответного приветствия.
Но вместо того, чтобы пожелать незнакомке доброго утра, старик с завидной для его возраста быстротой перебрался через валун, легко соскочил на мелководье, схватил Юкки за руку чуть повыше локтя и поволок в море.
- Отпустите! Да отпустите же! - Юкки попыталась вывернуться, но хватка у старика была поистине стальная. - Да какое вы имеете пра...
Девочка не успела произнести последнее слово до конца, потому что старик, к тому моменту зашедший в воду по уже пояс, нырнул.
- Утопит. - поняла Юкки и из всей силы рванулась наверх.
А потом произошло нечто странное: их опутали сотни противных склизких водорослей, почти полностью померк струившийся сверху солнечный свет. Юкки почувствовала, как ее неудержимо тянет вбок и вдруг, хрипя и отплевываясь, всплыла на поверхность.
Пещера. Сводчатый потолок, обросшие мелкими ракушками стены, пляшущий призрачно-голубой свет. И пока Юкки барахталась и пыталась отдышаться, старик уже подплыл к краю подземного озера, неожиданно легко подтянулся на руках и выбрался на камни. Юкки последовала за ним. С трудом выкарабкавшись из воды, она уселась на каменный выступ и вопросительно посмотрела на старика - ей очень хотелось спросить, зачем он ее сюда затащил.
Старик, между тем, пробрался в противоположный край пещеры, вытащил из углубления в стене кувшин и еще что-то, завернутое в белую тряпицу и направился к Юкки.
- Или покормит, или съест, - разумно рассудила девочка.
Однако есть ее никто, похоже, не собирался. Старик опустил кувшин на землю, рядом с ним положил тряпицу, а сам отошел на десяток шагов, лег прямо на камни и закрыл глаза.
Юкки поерзала на месте. В животе урчало. И не удивительно: последний раз она ела прошлым утром. Посмотрев на старика еще раз, она вздохнула и потянулась к кувшину. Оказавшаяся там вода была на редкость чистой и удивительно вкусной, а обнаружившаяся в тряпице сухая лепешка и вовсе показалась девочке самой чудесной на свете вещью. И только когда лепешка была съедена, а воды в кувшине оставалось на самом донышке, Юкки опомнилась: а вдруг это вся еда, которая была у старика? Вон он какой худющий. Девочка покраснела, но предпринимать что-либо было уже поздно. Вздохнув и бросив на старика извиняющийся взгляд, она улеглась на камни и уставилась вверх, на своды пещеры. То тут, то там их насквозь прошивали небольшие отверстия, из которых сверху, из обычного, не подводного мира, лились зыбкие солнечные лучи.
- День, - подумала Юкки, - там, наверху, день. И отчим уже, наверное, оборвал все телефоны, пытаясь ее отыскать.
Юкки зевнула и закрыла глаза.
Проснулась она оттого, что совсем рядом один голос обещал сделать всё возможное и отыскать воровку, а второй, невероятно похожий на голос отчима, сулил за находку немалые барыши и клялся расквитаться с неблагодарной малолеткой.
Юкки съежилась: даже открыть глаза было боязно. Ведь разговор о ней. И если отчим и тот, с кем он разговаривает, так близко от нее, то почему не видят, не пытаются поймать?
Юкки полежала, зажмурившись, еще с минуту, но любопытство оказалась сильнее, и она приоткрыла один глаз. Всё та же пещера, всё тот же струящийся сверху свет, но ни отца, ни его собеседника не видать - только старик сидит совсем рядом. Сидит, чуть склонив голову к плечу, словно прислушивается.
Осмелев, Юкки открыла оба глаза, повернула голову в ту сторону, откуда шел звук, и обомлела. Еще утром, едва выбравшись из воды, она заметила поросшие мелкими ракушками стены, но только сейчас поняла, что никакие это не ракушки - всю пещеру покрывал слой крошечных, наползающих друг на друга сотовых телефонов.
Юкки ойкнула и прикрыла рот ладошкой. А старик, прося тишины, приложил палец к губам и продолжил слушать.
Из услышанного стало понятно, что за прошедшую ночь поднятые по тревоге люди уже успели обшарить весь лес, передать в полицию Сан-Эрбо ее фотографию и обнаружить пропажу лодки на пристани.
Когда разговор закончился, Юкки, с трудом оторвавшись от созерцания тысяч миниатюрных телефонов на стенах пещеры, перевела взгляд на старика. Слова отчима он слышал, не понять, кто его незваная гостья - не мог. А обещанная награда даже по меркам Сан-Эрбо была совсем не малой. Юкки поежилась: сдаст - не сдаст?
Но старик молчал - то ли не собирался посвящать Юкки в свои планы, то ли их у него вовсе не было. Поднявшись, он поскреб шею, вздохнул и полез в воду. Несколько сильных гребков, нырок, и вот - на поверхности воды нет ничего, кроме редких пузырьков.
Время шло, а старика все не было и не было. Юкки поежилась. Что если он вообще не вернется? Он хоть и непонятный, а всё-таки уже какой-то свой. Не обижает, ничего не требует, даже лепешкой накормил. Юкки поерзала на месте и представила, что старика нет не только здесь, но и наверху, на рифах. Хотя, куда он оттуда денется? Да и зачем?
От мелькнувшей в голове догадки у Юкки перехватило дыхание. К отчиму! Он отправился к отчиму! Юкки подскочила на ноги, заметалась по пещере. В воду, скорее в воду. Выплыть из подводного грота, выбраться на рифы, осмотреться. Вдруг ее лодка еще цела? Тогда прямиком на Тавр. А если нет?
Что будет, если лодка разбита, Юкки думать не хотелось. Она наскоро заплела растрепавшиеся волосы в косу, в два глотка выпила остававшуюся в кувшине пресную воду, подошла к самой кромке воды и нырнула.
На этот раз путь из пещеры показался ей намного короче, чем утром. Не пугали ни глубина, ни скользкие водоросли. Минута - и она вынырнула у самого края рифа.
Солнце катилось к горизонту, на воде играли яркие золотистые блики, а с противоположной стороны рифа доносились голоса.
- Говоришь, надо эти акции брать? А я вот что-то не уверен, - первый голос явно принадлежал молодому мужчине, и Юкки могла поклясться, что слышала его раньше.
- Не уверен, не бери, - то ли хмыкнул, то ли хохотнул старик. - Только чего ж ты ко мне приплыл, коли сам всё знаешь?
- Да ладно, старый, не обижайся, - поспешил замять неприятность невидимый из-за рифа гость, - это я так, про себя. Да и тебе верю. Ты меня еще ни разу не подводил. Спасибо тебе за совет и вот, возьми. Хватит?
Пропустить такое Юкки не могла. Стараясь не шуметь, она схватилась за камень, уперлась ногой в подводную часть рифа и выглянула. В дюжине метров от нее на волнах покачивалась яхта, а на ее палубе стояли старик и молодой Борбо - помощник того огранщика, к которому отчим частенько гонял Юкки: то узнать что-нибудь, то камни отнести. Юкки ойкнула. А Борбо не замедлил отреагировать: резко повернулся в ее сторону и удивленно поднял бровь.
Юкки тут же юркнула за камень, но, кажется, было поздно:
- Это у тебя кто? - судя по голосу, Борбо был удивлен не меньше самой Юкки.
Старик что-то ответил, но настолько тихо, что Юкки не разобрала ни слова. Дрожа от внезапно накатившего страха и ругая себя за глупость, она тихонько сползла в воду, вдохнула поглубже и нырнула.
Сидеть в пещере и ждать невесть чего было, конечно, глупо, но иного выхода Юкки не видела. Не вылезать же, в самом деле, из воды под самым носом у Борбо?
Девочка поднялась на ноги, осторожно прошлась по камням из одного конца пещеры в другой. Эх, ничего нового. Только тысячи телефонов, изредка подающих голос то тут, то там. Юкки добралась до угла, откуда утром старик вытащил кувшин с водой и осмотрелась. Старый погнутый котелок, отсыревшая линялая куртка, несколько глиняных мисок. Маловато даже для отшельника. Юкки шмыгнула носом - надежда поживиться чем-нибудь полезным для побега таяла на глазах.
Если бы кто-нибудь всего пару дней назад сказал Юкки, что обычное, хоть и очень громкое 'ой' может загреметь не хуже летнего грома, она бы не поверила. Но факт оставался фактом - отражаясь от стен и тая с каждой секундой, по пещере носилось гулкое эхо, а Юкки стояла, опершись о свод пещеры, и рассматривала кровоточившую пятку. И обо что она умудрилась порезаться? Камни вокруг гладкие, может, ракушка? Или... Юкки нагнулась. В льющемся сверху мутном свете слабо поблескивал острый кончик чего-то серебристого. Девочка осторожно отгребла в сторону несколько мелких камней и хитро улыбнулась самой себе - в углублении лежал нож.
Красть, конечно, нехорошо, но когда на карте собственная жизнь, становится не до морали. Так, или примерно так думала Юкки, пряча добычу в другом конце пещеры.
Но время шло, а старик все не возвращался и не возвращался. Устав от ожидания и неизвестности, девочка улеглась на камни, зевнула и практически мгновенно уснула. Во сне ей виделся отчим с хлыстом, молодой Борбо и сотни живых сотовых телефонов, строгими голосами убеждающие ее вернуться домой и покаяться в содеянном.
Проснулась Юкки от плеска воды. В пещере было темно, и только по едва слышному шлепанью босых ног становилось понятно, что старик, наконец, вернулся. Добравшись до противоположного конца пещеры, он чем-то громыхнул, с утробным бульканьем в воду ухнул камень, а потом всё затихло. Юкки сглотнула и вжалась в стенку: ей казалось, что еще мгновение и старик вдруг окажется рядом с ней, ловко заломит руки за спину, столкнет в воду и поволочет ее, упирающуюся и задыхающуюся, наверх, где их уже наверняка ждет отчим. Но минуты сменяли одна другую, а старик все не подходил и не подходил. 'Спит', - решила Юкки. Медлить было нельзя. Стараясь не шуметь, она встала, вытащила из-под камня украденный нож и принялась на ощупь пробираться к выходу из пещеры.
- Ну, и куда ты пойдешь?
Юкки вздрогнула и едва не свалилась в воду. А старик, в голосе которого не было ни намека на сонливость, продолжил:
- Сейчас наверху делать нечего. Ночь. Холодно. Из воды вылезешь мокрая, на ветру посидишь, застудишься. Оно тебе надо?
С этими словами старик поднялся и, шлепая по камням, направился к Юкки. Девочка шумно втянула воздух и покрепче сжала в руке нож. Ночь, холод - всё это только разговоры, всё лишь для того, чтобы отвлечь ее - схватить, связать, сдать отчиму. Еще секунда и старик будет рядом. В разом вспотевшей ладони заскользила рукоятка ножа, Юкки сглотнула и приготовилась ударить. Только бы не промахнуться. Второй попытки уже не будет. Шаги старика зазвучали совсем близко. Секунда, две, три...
Юкки уже занесла руку с ножом, судорожно пытаясь не пропустить нужный момент, как вдруг на ее плечи легла сырая, но по-домашнему уютная ткань. 'Куртка', - запоздало поняла Юкки.
- Вот так, - невидимый в темноте старик вздохнул. - А то замерзнешь.
Юкки не заметила, как подкралось утро. Свернувшись калачиком, она уснула под курткой старика. Где-то между камней всё еще прятался украденный вчера нож, но в маленькой девчоночьей душе уже жила твердая уверенность в том, что он ей больше не понадобится.
А когда солнце поднялось совсем высоко, и его лучи, прокравшись сквозь отверстия в своде пещеры, заиграли на чуть подрагивающей поверхности воды, Юкки проснулась от щекочущего ноздри пряного аромата.
Приподнявшись на локте и сонно моргая, девочка уставилась в противоположный конец пещеры. Там, разложив на камнях небольшой костерок и помешивая что-то в висящем над ним котле, сидел старик.
- Ты обо мне, девочка, плохого не думай, - зачерпывая из глиняной миски дымящийся суп, усмехнулся старик. - Я тебя отцу не отдам.
- Вообще-то, он мне отчим, - Юкки подула на суп. - А что не отдадите - это правильно. Он...
- Знаю, знаю я, какой он. Скупой и неблагодарный. Я с ним больше дела иметь не желаю.
- А что - вы уже...?
- Уже. - старик вздохнул, отставил в сторону миску с супом, внимательно посмотрел на Юкки и принялся рассказывать. - Я в этой пещере давно живу: в будущем году тридцать лет будет. Не сложилась у меня жизнь. Не срослась. Мыкался я по свету, счастья искал. А вместо него - сплошное невезение. И главное - покоя нет. А когда сорок лет кряду одни волнения, от них, знаешь, как устаешь? Вот и подался я на этот риф. Я его еще в молодости присмотрел, когда за жемчужницами нырял. А потом, как от людей сбежать решил, здесь и обосновался. Думал, буду из ракушек сувениры мелкие мастерить, да лавочникам в пристани сдавать. А потом там, в пещере, стены разглядел и ахнул. И ведь вижу, что необычные они, а разобрать, что это такое - не могу. Это я сейчас понимаю, что тут всё сплошь телефонами поросло, а раньше-то таких штук не было. Они поначалу молчали, а лет пятнадцать назад говорить начали. И всё больше да больше. Ну, а я хоть и отшельником живу, а ум, всё ж не растерял. Слушал я, что телефоны говорили - запоминал, а потом в порт ехал и эту информацию продавал. Не каждому, конечно. А только своим, проверенным. А через год люди меня в провидцы записали и сами ко мне на риф приезжать стали. Я-то, конечно, не всем подсобить могу, но те, кому через меня деньги или еще какое добро досталось, старика в обиде не оставляют - щедро одаривают.
Твой отец, тьфу - отчим, тоже как-то приехал. На судьбу жаловался. Говорил, едва концы с концами сводит. Помочь просил. Ну, я ему про жилу грюнецитовую и сказал. И с тех пор от него ни слуху, не духу. Хоть бы на словах поблагодарил.
Да и бог с ним, с отчимом, не в нем дело. Старею я, девочка. Обратно, к людям хочу. Есть у меня мечта - домик на берегу купить. С садиком. Чтоб вокруг абрикосы цвели, и птицы по утрам пели. И купить есть на что. Я людям советом помогаю, а они мне подарки приносят. Да только, сама видишь, мне ни мебели, ни одежды дорогой не нужно. Вот и везут они камешки. Говорят - драгоценные. Их бы продать, домик купить. Да только как проверишь, что они настоящие?
- Давайте сюда ваши камни! - хохотнула Юкки. - Я проверю. Я у отчима, знаете, сколько грюнецита перевидала?
* * *
Свернув в узкий проулочек, Юкки поймала свое отражение в витрине - на нее смотрела смуглолицая черноволосая жительница Тавра. Превращение оказалось неожиданно простым - за тот месяц, что Юкки провела со стариком на рифе, она успела загореть как чертенок, а росшие под водой смоляные водоросли окрасили когда-то рыжие волосы в иссиня-черный цвет.
Юкки хихикнула и направилась к рынку - купить что-нибудь вкусное к ужину. В сумке весело побрякивали оставшиеся после сделки драгоценные камни, цветущие магнолии терпкий аромат, а справа, на склоне холма, красовалась белокаменная вилла, на пороге которой в последний раз раскуривал трубку ее бывший хозяин. Час назад, договариваясь со стариком и Юкки, он улыбался в усы и обещал скинуть пару сотен алькудо, если новые жильцы будут хорошенько присматривать за его любимым абрикосовым садом и прячущимся во внутреннем дворе бассейном с золотыми рыбками.
Юкки опустила руку в карман и улыбнулась: там, завернутый в тряпицу, лежал кусок волшебного говорящего коралла. Интересно, сколько понадобится времени, чтобы он разросся на весь бассейн?