Нарушив
тишину Музея и разбудив вздремнувшую на боевом
посту контролершу Софью Семеновну, в выложенный
мрамором гулкий холл вломился мужик в валенках и
с метлой в руках.
"Эй, младой чилавек, вы куда?" -
привычным голосом, больше напоминающим
завывание милицейской сирены, поинтересовалась
Софья Семеновна.
Мужик приостановился, задумчиво
поскреб рыжую клокастую бороду: "У меня это..,
разрешение имеется".
"Какое еще разрешение?", - не поняла
Софья Семеновна, - "Никаких мне разрешениев не
надо, ты мне билет покажи - и иди себе"
Видимо поняв, что спорить бесполезно,
мужик полез за пазуху, вынул вчетверо сложенный
листок бумаги. "Вот", - и протянул его Софье
Семеновне.
Недоверчиво
взглянув на мужика поверх очков, Софья Семеновна
прочитала:
" В
связи с поступившими от посетителей Музея
жалобами на пыль, мною принято решение провести
внеочередную генеральную уборку. Предъявителем
сего, Матвеем Игнатьевичем Соломкиным, дворником
высшего разряда и заслуженным членом ОЧИСТКИ,
получено задание в кратчайшие сроки навести в
Музее чистоту идеальную, качество которой
позднее будет проверено инспектором
А.В.Трепачовым."
Ниже
красовалась подпись:
" Ваш
Самый Главный Начальник".
"Ну, раз
Начальник...", - развела руками Софья Семеновна. -
"Идите, только смотрите, до закрытия музея всего
пятнадцать минут осталось. Успеете?"
"Успеем", - буркнул мужик, - "если
поможешь". Но, поймав недобрый взгляд Софьи
Семеновны, тут же исправился: "-те, .. поможете".
"То-то же", - уже более добродушно
пробурчала Софья Семеновна. - "Чего делать-то
надо?"
* * *
"Пыли,
пыли-то", - негромко, и видимо, по привычке
возмущался Матвей Игнатьевич, вытряхивая
русский сарафан неизвестно какого века, потому
что чернила на табличке, его обозначавшей,
абсолютно выцвели.
"А это еще
что?", - в голосе дворника прозвучала самая
настоящая угроза.
"Это ковер.. персидский, подаренный
э-э-э..", - рылась в памяти Софья Семеновна.
"Да не про ковер я, ЭТО что за
безобразие?" - и Матвей Игратьевич ткнул метлой
в мирно дремавшую на этом ковре музейную кошку.
Кошка взвыла, выпустила когти, продрала четыре
полосы на подоле пальто Матвея Игнатьевича, и,
видимо забыв втянуть когти обратно, с цоканьем
понеслась по паркету в сторону служебного входа.
"У, зверина", - охнул не ожидавший
такого отпора дворник. - "Ладно, дальше у нас
что?"
"Дальше у нас статуи будут", - с
нескрываемой гордостью почти дикторским голосом
объявила Софья Семеновна, открывая тяжелую
дубовую дверь в следующий зал.
"Тьфу ты, срам какой", - отмахнулся
дворник и скосил глаза вниз, на табличку, -
"Венера Милосская. Уменьшенная копия"
"А туда же... Музей.. Культурное
заведение", - продолжал тихонько возмущаться
Матвей Игнатевич, шоркая метлой по полу.
"Четыре минуты осталось", - с ехидцей
в голосе констатировала Софья Семеновна, которой
уже успели порядком поднадоесть скребущие звуки
метлы и бормотание ее непрошеного гостя.
"Да мы скоренько..", - уже вполне
миролюбиво отозвался Матвей Игнатьевич,
открывая некий толстый и довольно тяжелый по
виду фолиант. Обложка потянула за собой лист
полупрозрачной бумаги, из-под которого вырвалось
маленькое облачко пыли.
"О-о-о..", - расстроенно протянул
Матвей Игнатьевич, понимая, что за четыре минуты
с такой задачкой ему не справиться. "Значится
так", - внезапно просиял он от пришедшей в голову
гениальной мысли, - "мы сейчас эту книжицу
перевернем, да потрясем на совесть. Вся пыль
возьмет и высыплется.
"Нельзя, никак нельзя", -
запротестовала Софья Семеновна. Книга редкая, с
ней так обращаться не положено. "Каждую
страничку отдельно открывать будем, и с КАЖДОЙ
пыль стряхивать", - и протянула расстроенному
дворнику неизвестно откуда взявшуюся кисточку.
"Ага", - обреченно вздохнул дворник, -
сметая пыль с первой страницы. "Аз..", - начал
читать он по мере того, как из-под пыли появлялись
буквы, - "б.. у... кхе, кхе ... ка". "Азбука, значит",
- глубокомысленно заключил он, наконец покончив с
первой страницей.
Вторая, третья
и последующие страницы только добавили проблем.
Огромные, на всю страницу буквы оказались
выпуклыми. Пыль забивалась в уголки,
скапливалась у внешних краев букв... Промаявшись
добрых две минуты с буквой А и с тяжелым вздохом
приступив к Б, Матвей Игнатьевич обернулся на
странное позвякивание у себя за спиной.
Незадолго перед этим исчезнувшая из
поля зрения Софья Семеновна стояла, облачившись
в пальто и меховую шапку, и нетерпеливо
потряхивала связкой ключей: "Пора.. Закрываемся
мы".
"То есть как закрываемся?" - не понял
Матвей Игнатьевич. - "А заканчивать когда?"
"Завтра закончите".
"Ну да.. завтра.. А завтра, между прочим,
воскресенье", - торопился воспротивиться
незаконному покушению на его выходной Матвей
Игнатьевич, - "Я по воскресеньям не работаю. У
меня тоже выходные быть должны... Я тоже человек".
... "Мы не рабы, рабы - не мы", - поразмыслив пару
секунд, зачем-то добавил он.
"Ладно, я пойду залы закрывать, а вы
как хотите управляйтесь", - пропела Софья
Семеновна, внутренне предвкушая просмотр
очередной серии "Санта-Барбары" и последующее
обсуждение ее с соседкой тетей Катей.
* * *
Как только широкая спина Софьи
Семеновны скрылась за дверью, дворник Соломкин,
проявив недюжинную ловкость, схватил книгу за
обложку и, наклонившись к ней, прошептал:
"Ребята... Буквы... Вы это, вылезайте.. Давайте не
портить друг другу жизнь. Я быстренько пыль
стряхну, а вы потом на свое место вернетесь..".
Буквы не слушались. "Ну пжалстаа...", - запричитал
Матвей Семенович, - "ну что вам стоит".
Книга тихо зашелестела - буквы
совещались. И вдруг - о чудо: вняв мольбам
Соломкина, они, одна за другой, начали спрыгивать
на зеленый бархат.
"Вы это, отойдите чуток", - обратился
Матвей Игнатьевич к буквам, - "а то я вас запорошу
ненароком".
Буквы покорно отошли в сторонку, а
Соломкин, развивая скорость сверхзвукового
самолета, принялся стряхивать пыль со страниц. До
конца фолианта оставалось страниц десять, когда
в соседнем зале вновь послышался звон ключей и
приближающийся звук шагов. Заслуженный член
ОЧИСТКИ наскоро смел остатки пыли и махнул буквам, залезайте,
мол. Но Софья Семеновна оказалась проворнее, чем
можно было предположить - она уже вошла в зал и
успела заметить странный жест Соломкина.
"Чего это вы тут руками размахались!
Не положено! Вот будете дворником в
Политехническом работать, там и воображайте себя
самолетом, а у нас заведение культурное.."
Буквы тоже успели заметить входящую
Софью Семеновну и, пока она увлеченно
распространялась на тему крыльев, попрятались
кто куда: кто за старинный самовар, кто за картину
на стенке, кто под ковер нырнул.
Дворник Соломкин растерянно покрутил
головой - букв не было, а Софья Семеновна
продолжала угрожающе позвякивать ключами.
"Всё что ли?"
".......", - на всякий случай дворник еще
раз оглянулся и посмотрел на то место, где только
что стояли буквы", - "ну..... в общем-то.... Да!
Закончил". И захлопнул книгу.
* * *
В Музее давно был погашен свет, ничто
не нарушало тишины. Буквы, потихоньку оправляясь
от случившегося, начали выбираться из своих
укрытий.
"И-и-и. Что же теперь делать?" -
захныкала буква И .
"ЧтО делать, чтО делать... Книгу
Открывать.", - проокала спокойная и
рассудительная О.
Буквы выстроились в ряд, прижались
друг к другу боками, уперлись в край книги и
надавили на ее. Обложка не шевельнулась. Буквы
поднатужились, попробовали еще раз. Никакого
результата.
"Это все потому, что мы работаем не
слаженно, нужно так... чтоб все разом!", -
вмешалась буква Э. "Вот у меня песня есть
любимая, ..на Э начинается: Э-э-эй, ух-нем", -
затянула она.
Буквы приободрились, и дело пошло.
Обложка начала потихоньку сдвигаться, но тут
буква Т опустила край книги и съехала вниз.
Остальные буквы обернулись и тоже отпустили
обложку. Полчаса упорной работы пошли впустую.
"Ты что ж это делаешь", - набросилась
на Т дородная и румяная Щ.
"А что я делаю? Ты вон, какая широкая,
еще и хвостом упереться можешь", - парировала Т, -
"а у меня нога всего одна, как же я удержусь?".
"Да. Пожалуй", - согласилась Щ, -
"Извини".
Загрустили буквы. Где теперь ночевать?
Да что там "ночевать", жить где-то до самого
понедельника надо.
"А д-д-давайте в другие книги на ночлег
попросимся", - предложила уже порядком замерзшая
буква Д.
"Не пустят", - покачала головой Н, - "Я
ж им сама говорила, что жизнь, штука непростая,
что надо научиться говорить Нет, Не хочу, Не могу,
Нельзя, Не положено. Иначе на шею сядут"
"Сама тЫ себе яму вЫрЫла", - прогудела
вечно недовольная буква Ы.
"Сссслышала я", - прошелестела буква
С, - "что есссть в Интернете сссайт,
"Ссссссамиздат" называется. Хороший там народ
обитает, они нашего брата любят, не обижают.
Ессссли мы к ним подадимссся, может, и приютят они
нассс, несчассссстных".
Понравилась
буквам эта идея. Пришли они на сайт, осмотрелись.
"ДействительнО, хОрОшО", - кивнула
буква О. Тут не тОлькО дО пОнедельника пОжить
мОжнО, тут и навсегда Остаться не грех".
На том и порешили. Разбежались буквы по
страницам, давай с названиями рассказов да
стихотворений знакомиться, да хороводы с ними
водить. Так они увлеклись, что после хоровода
руки расцепить и забыли. Так и остались стоять
вместе с названием.
А через какое-то время потек по всему
честному миру слух о том, как хорошо буквам на
"Самиздате" живется. Прослышали о том буквари в
магазинах да прописи в портфелях и подались на
сайт. И стало их там видимо-невидимо.
* * *
Приходят утром ученики в школу - а в
прописях ни одной буквы. Открывает учитель
букварь - и там пусто.
Собрались директора школ,
посовещались: никто не знает, что это за
наваждение такое. Но делать-то нечего... и решили
они начало зимних каникул объявить. Теперь и
детям хорошо - учиться не надо, и буквам на
"Самиздате" - тепло, да уютно.
Пусть себе
живут.
16 декабря 2001г. |
|