11:20-11:23 Сигнализировал Петровой, что ее сотрудник Кочевряжкин в рабочее время играет в Квейк.
11:24-11:25 Проверил, дошло ли до мое письмо до Петровой.
11:26-11:38 Фиксировал дополнительные мысли в заметках.
11:39-12:15 Изучал протокол последнего совещания. Заслушал мнение Столярова, беседовал с Плотниковым.
12:16-12:57 Долгий-долгий разговор с Зануддиновым.
Жить красиво, жить легко. Стас любовался на вчерашние записи. План-факт, дела идут тютелька в тютельку по графику. В компактном ноутбуке хранится вся жизнь Стаса: прошлая, нынешняя и будущая. C 9:00 до 9:30, пока другие сотрудники подтягиваются на работу и обжигаются невкусным офисным кофе, Стас занят главным - составляет план на предстоящий день. Это время - святое, как молитва, он даже трубку телефонную не берет, хоть бы и сам директор звонил.
23:45-24:00 Почистить зубы, помассировать левую пятку (иначе ночью будет чесаться), проверить будильник, протереть пыль с кошки, раздеться, лечь в постель.
24:00-00:15 Уснуть
Стас поставил точку и достал флэшку, чтобы сохранить на всякий пожарный копию, но экран вдруг погас. Стас нажал пробел, потом "Enter", потом кнопку включения. Ноутбук молча смотрел пустым черным глазом.
9:30-9:45 Компьютер сломался. Отнес его к нашим специалистам. Обещают починить завтра.
Стас сидел перед листом бумаги. Ручка в ладони плясала в такт мыслям танец ревнивого джигита. С 9:30 до 10:00 он должен был готовиться к оперативке, проверять еще раз презентацию. Время уходит, план надо срочно восстанавливать, а что же там дальше? Важное дело, это он помнил точно, но какое? Как будто запись в голове стерли ластиком, или ячейка памяти оказалась в сбойном секторе мозга.
Стас с тоской посмотрел на часы. Еще две секунды, и будет ровно десять. Черт! Острая боль пронзила правую ладонь, и он отшвырнул ручку словно раскаленную кочергу. Еще не хватало заболеть вдобавок. Стас посмотрел на руку и не поверил своим глазам.
На ладони ясно и четко проступали буквы. Он пригляделся и разобрал надпись:
10:00 - 10:30 Озадачить Послушайкина срочными проблемами по последним проектам
Точно! Как же он мог забыть! Стас поспешил в соседний отдел.
Жить стало легче, жить стало проще. Боль перестала казаться острой и неприятной, она даже радовала и доставляла скрытое удовольствие. Весь день он следовал за указаниями правой ладони, которая показывала график четко и исправно, надежнее любого компьютера. А то какая же работа без плана? Стас очень гордился тем, что когда надо было составить какой-нибудь план, многие обращались к нему.
В 18:00 рука потребовала пойти в спортклуб. На дорогу у него обычно уходило не больше двадцати пяти минут и еще пять минут, чтобы переодеться. Как назло, маршрутка угодила в суетливую и бесконечную как мексиканский сериал вечернюю пробку. Напротив клуба он стоял в 18:27, оставалось только перейти дорогу. Здравый смысл советовал пройти полквартала до светофора, но тогда он точно не начнет тренировку ровно в половине седьмого.
Ладонь нестерпимо жгло. Стас зашагал было в сторону перекрестка, но едва сдержал крик от боли. Прижав правую руку к животу и поддерживая ее левой, он быстро посмотрел налево и направо. Поток машин вроде не такой уж и плотный. "Успею!" - решил он и кинулся прямо через оживленный проспект.
Визг тормозов оглушил Стаса, и мир на мгновение стал безмолвным. Словно в замедленной съемке он увидел, как прямо к нему движется сверкающий серебристый капот. Джип остановился у него перед носом, и сквозь тишину разом прорвались бурный поток брани и тревожные гудки со всех сторон.
Не обращая внимания на окрики, он рванул к дверям клуба, и только в раздевалке, когда сел на скамейку, его обдала с ног до головы холодная, щекочущая волна, и противно засосало под ложечкой.
Тренировка прошла отлично. С каждым подъемом штанги он выталкивал из себя одно за другим события прошедшего дня. Ровно в восемь, после душа, подтянутый и посвежевший, он захлопнул за собой дверь клуба и уставился на часы. Секунда, другая, третья... вот уже 20:01. "Настройка сбилась", - мрачно думал Стас, глядя на чистую, гладкую правую ладонь.
Он помнил, что вечер по плану был разбит на множество важных мелких дел, уложенных в график плотно, как дрова в поленнице. И список покупок в магазине, и напоминания о звонках, и дела по дому остались в ноутбуке. Как теперь все это вспомнить? Стас нахмурился, охнул и выронил спортивную сумку. Левая ладонь мучительно чесалась. "Уф, слава богу", - выдохнул он. Какая разница - левая, правая, главное, что план под рукой, то есть, прямо в руке.
"Зайти в бар", - прочел Стас. Он не помнил, чтобы планировал это вчера. Что-то память последнее время совсем подводит, надо бы к врачу сходить, что ли. Впрочем, не доверять собственной руке у него не было никаких оснований, и он заглянул в первый попавшийся бар.
- Станислав! - окликнули его от стойки, едва он вошел.
Конечно, успев отдохнуть после работы, никому не хочется встретить шефа, да еще в подпитии. Это ж сколько времени даром пропадет! Стас вздохнул и послушно уселся рядом. Шеф, в своем репертуаре, принялся расспрашивать о настроениях и слухах "в среде рядовых сотрудников". Не успел Стас открыть рот, как левая рука зачесалась с утроенной силой. Он тайком взглянул на ладонь, и закашлялся. Проступила надпись:
"Наврать шефу про тренинг"
- Народу очень понравился последний корпоративный тренинг, - сказал Стас. - Я слышал, как люди друзьям хвастаются, что отлично провели время.
- Правда? Я рад, - оживился шеф и даже, кажется слегка протрезвел.
- Ага, - Стас растянул губы в резиновую улыбку.
Конечно, сотрудницы его отдела страшно матерились, отдирая от одежды репейники после бега по лесу с наволочками на голове, но ведь ладонь подсказывает... А что она там, кстати, пишет? Он прочел вслух:
- Последнее время часто говорят: от нас никто сам не увольняется.
У Стаса возникло чувство, что он оседлал волшебного коня. Слово за слово они разговорились с шефом и расстались через час закадычными друзьями, обняв друг друга напоследок. Наконец-то Стас выложил шефу все свои давние задумки, и, теперь получив полное одобрение, он почувствовал себя космонавтом, которого после долгой подготовки наконец-то пустили в ракету. Опыт подсказывал ему, что лестные обещания шефа вполне серьезны, а вовсе не из тех, что легко даются по пьяни и также легко забываются на следующий день.
Жить стало проще, жить стало веселей. Стас не спеша потягивал пиво, забыв про все дела, и ждал, что еще ему подскажет левая ладонь. Рука не заставила себя ждать, но сообщение было чересчур лаконично: "20:05". Стас посмотрел на часы и пожал плечами. Ну, хорошо, еще четыре минуты, а что будет в 20:05?
Ровно в 20:05 за стойку подсела миленькая блондинка и попросила у Стаса закурить. Он не курил, но ладонь любезно подсказала, как продолжить беседу. Вечер становился все приятнее и приятнее. Странно, если запланировать кружку пива в компании старого друга заранее, в баре почему-то не встречаются ни шеф, ни симпатичные общительные девушки.
Потом они с блондинкой бродили в парке, катались на старой скрипучей карусели и плавали на лодке по озеру в окружении вечерних сумерек и влюбленных парочек. Стас даже не удивился, когда по подсказке ладони купил в киоске билет спринт-лотереи и сразу же выиграл сумму приятной округлости.
Ночью Стас и думать забыл про свои волшебные ладони. Не до того было.
А утром он понял, что чувствовала Золушка, когда часы пробили двенадцать. Ночная фея исчезла, оставив в постели только приторный аромат духов. Вместе с ней испарились все деньги из бумажника, любимые часы (подарок отца на совершеннолетие), мобильник, пачка дорогого кофе и вчерашнее ощущение праздника жизни.
Обиднее всего Стасу было, что случайная знакомая прихватила с собой статуэтку египетской кошки, которую вот уже многие годы он держал возле кровати и тщательно протирал каждый вечер перед сном. Как будто отняли дорогого друга.
В прихожей на зеркале обнаружилось нарисованное губной помадой сердце, а под ним размашистая подпись - "Бай-бай, бэби".
- Ах ты, зараза! Привела тут на мою голову, - выругался Стас, со всей силы стукнул руку об тумбочку для обуви и тут же запрыгал, прижимая ее к себе.
Эх, как же было хорошо, когда все шло по плану, по графику, по строгому расписанию, просто, легко и понятно. Стас раскопал в аптечке бинты и плотно замотал левую ладонь. Все, хватит, больше никакие случайности не испортят ему ни один день!
И день начался послушно, привычно и приятно. Из техподдержки ему вернули ноутбук, такой славный и родной. В 9:20 он уже составлял обычный план на день. Привести наконец-то жизнь в порядок так не терпелось, что он управился за десять минут.
А в 9:30 правую руку защипало. Стас привстал и почти заплясал на радостях. Разбинтовал левую ладонь - чистая! День пошел-покатился словно сыр по маслу. Встречи, отчеты, планерки, совещания, правая рука транслировала план честно и преданно, как государственный телеканал.
После обеда Стаса неожиданно вызвали к шефу. В кабинет он шел с неприятным предчувствием: что еще за свинью подложила ему подлая левая рука? Разговор длился долго, очень долго и нарушил целых пять пунктов дневного плана.
Но обратный путь был радостным и торжественным. Стас вышагивал важно, как на демонстрации, и то и дело норовил поднять повыше левую руку, будто транспарант. Все-таки помогла она! Ему уже мерещилась новая визитка с подписью "Зам. директора по общим вопросам". Надо будет запланировать завтра пару часов, чтобы помечтать и как следует порадоваться.
А что у нас там дальше на сегодня? Правая рука послушно откликнулась:
"16:00-16:15 Помочь отделу кадров составить план-график аттестации сотрудников"
Стас взял блокнот и поднялся. Но стоило ему выйти из кабинета и повернуть направо, к отделу кадров, как левую руку пронзила острая боль.
"Заглянуть в женский туалет", - прочитал он. Что за чушь! Он уверенно направился к отделу кадров, но руку свело так, что он почти согнулся пополам. "Черт с ней", - решил он, и повернул налево, к туалетам. Скажу, что проверяю работу уборщиц. Однако не успел он пройти и пару шагов, как мучительно судорогой свело правую руку.
Стас остановился и уставился на обе ладони. Надписи поплыли, кожа вздувалась, как от ожога. Один за другим проступали волдыри, складываясь в стрелки: одна налево, другая направо. Он стоял, не в силах пошевелиться, и чувствовал, как от боли из глаз вот-вот брызнут слезы. Не может же он пойти в обе стороны одновременно! Кажется, такая казнь в старину называлась четвертованием?! К черту! К черту все, планы-графики, расписания, волшебные подсказки, повышения, блондинок, брюнеток и женские туалеты вместе с отделами кадров! Только бы остановить боль, рвущую на части, только бы подумать спокойно, самому.
- Сам... дайте я сам, - простонал он, зажмурился и прислонился к стене.
Серый офисный коридор, острые ножи в ладонях, телефонные звонки, все разом словно кануло в небытие. Перед глазами мелькнула вспышка, и вся боль вдруг утихла.
- Что с вами? Вам плохо? - спросил участливый голос.
Стас открыл глаза. На него с беспокойством смотрела бухгалтерша. Он поднял руки и внимательно оглядел их. Чистые и гладкие, как у младенца.
- Все хорошо, - с облегчением выдохнул он. - Так, голова что-то закружилась.
- Надо больше отдыхать! - она покачала головой и ушла.
К его счастью, никто не видел, как молодой менеджер неловко, словно ребенок, приплясывает, хлопает в ладоши, сжимает кулаки и целует собственные руки.
Снова потянулись вереницей офисные будни. Стас пришел в себя довольно быстро. Не прошло и месяца, как он перестал ежеминутно с опаской поглядывать на ладони. И только когда кто-нибудь просил его составить план, он вздрагивал, украдкой смотрел на правую руку, а потом вежливо отказывался.
"Жить стало не легко, жить стало интересно", - думал он по утрам, нацеживая в кружку теплый кофе, и прикидывал в уме: чем бы заняться в ближайшие пару часов?