Мартин Евгений Андреевич : другие произведения.

Анатомия страха в стихотворении Новеллы Матвеевой

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   Анатомия страха в стихотворении Новеллы Матвеевой
  
   Вот попался на глаза ролик про обезьянку и, как почти всегда в таких случаях, я вспомнил строки Новеллы Матвеевой - за их удивительную точность в описании и обезьянок, и вообще реального, живого, окружающего нас, мира.
   ("Вот как надо писать! - учился когда-то я. - Выразительно, выпукло, ярко, многоцветно...")
   Но почему-то сейчас это стихотворение стояло и стояло в душе - наверное, потому, что казалось очень актуальным для настоящего момента, "цепляло" не только точностью поэтической кисти Н. Матвеевой, но и настроением, созвучным событиям, происходящим сейчас на просторах и России, и соседней республики.
   И я подумал, что совсем неплохо напомнить об этом стихотворении нашим современникам.
   Стихотворение это называется "Гипноз".
  
   Шипели джунгли в бешеном расцвете
   У вздутой крокодилами реки,
   Где обезьянки прыгают, как дети,
   А смотрят как больные старички.
  
   Одна из них так быстро проскакала,
   Лишь рыжий росчерк в воздухе мелькнул,
   Как будто кто-то пригоршню какао
   Сухою струйкой с ветки сыпанул.
  
   Змея с четырёхгранной головою
   Взглянула на неё из-под очков
   И двинулась под сводчатой травою,
   Как длинная процессия значков
  
   И крапинок... Сведённые предельно,
   Казалось, эти крапинки сперва
   Бродили где-то каждая отдельно,
   Но их свела полковник-голова.
  
   Змеиный взгляд, заряженный гипнозом,
   Среди сорокоградусной жары,
   Дышал сорокоградусным морозом...
   От ужаса вращались как миры,
  
   Плоды граната... Перезрелый манго,
   Разболтанный и мягкий, словно магма,
   С дрожащей ветки шлёпнулся без чувств
   При виде длинной судорожной твари,
   Чей трепет, инкрустации и хруст
   Всех оковали, всех околдовали.
  
   Но рыжая мартышка не проста:
   Она умчалась вдаль, тревожно пискнув,
   И чаща, листья вычурные стиснув,
   Как руки, веки, зубы и уста,
  
   За ней слилась... Но что с мартышкой сталось?!
   С пронзительными взвизгами назад,
   Назад, назад запрыгала: казалось,
   Её, как пальцем, тронул чей-то взгляд.
  
   Ничьи глаза, казалось бы, со взглядом
   Надолго разминуться не могли,
   Но странный взгляд висел с мартышкой рядом,
   А вот глаза - покоились вдали.
  
   Глаза лежали на головке плоской,
   Как на тахте. Из них тянулся взгляд,
   Как дым из трубки, призрачный, но плотный,
   И звал: "Наза-ад, отступница, наза-ад!"
  
   Сквозь легионы сутолочных веток
   В слепом непроницаемом цвету,
   Сквозь хрупкий хруст растительных розеток,
   Сквозь плотную, как пепел, духоту,
  
   Сквозь малярийно-жёлтые накрапы
   Брызгучих трав, сквозь хищные цветы
   Он плыл и плёл верёвочные трапы,
   Незримые воздушные пути
  
   Из нитей сна; арканил без аркана,
   Капканил без капкана, без силков
   Осиливал; дурманил без дурмана
   Оковывал заочно, без оков...
  
   Сквозь обморочные благоуханья
   Болот, где самый воздух, сам туман
   В цвету; сквозь переплёты и петлянье
   Качельно-перекидистых лиан
  
   Он проникал с каким-то древним, давним
   Безбольным, безглагольным, безударным
   И беспощадным выраженьем (Жест
   Неумолимых глиняных божеств).
  
   И вдруг... В листве забил воздушный ключ,
   И попугай, чей клюв был ярко вдавлен
   В цветную грудь, как пламенный сургуч,
   А крылья глянцевитые осклизли
  
   Зелёным блеском бронзовых зеркал,
   Вокруг сучка перевернулся трижды
   И так забился, так заскрежетал,
   Как будто брал недавно в общей кухне
  
   Уроки лязга у семи котлов;
   Зашаркал горлом как ночною туфлей,
   Раскашлялся, как будто нездоров,
   А сам спокойно и невозмутимо
   Сухим глазком глядел куда-то мимо,
   Как симулянт при виде докторов.
  
   И как бы ненароком, невзначай,
   Перед мартышкой, скачущей по веткам,
   Как десять флагов, пущенных по ветру,
   Как пьяный факел, вспыхнул попугай.
  
   Дивясь его цветастому смятенью,
   На ветке обезьянка замерла,
   И личико, изъеденное тенью
   Затейливых растений, поднесла
  
   К лучу, как ложку к супу... Свет закапал
   Сквозь листья к ней в глаза, проник за капор
   Линялой шерсти... Сделалось светло:
   Разбилось наважденье, как стекло!
  
   Но как неясный свет оконной рамы
   Стоит в глазах, уже смеженных сном,
   Когда ложишься спать перед окном,
   Так взор змеи, упругий и упрямый
  
   Ещё с минуту в воздухе висел,
   С минуту терпеливо ждал кого-то,
   И наконец, как призрак переплёта
   Оконной рамы вылинял, осел,
   Сломался по частям, пропал совсем.
  
   И вот, то сокращаясь, то вздуваясь,
   Переливаясь, как железный дым,
   И всё-таки над кем-то издеваясь
   Своим существованием своим,
  
   Прохлёстывая туловищем травы,
   Ушла змея... А попугай вослед
   Орал ей что-то вроде: "Твар-ри! Твар-ри!
   А крыльев нет! Ур-ра! А крыльев нет!.."
  
   Да, страх - тотальное чувство. Не оставляющее места в душе ни для чего иного.
   Но всё-таки...
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"