Проць Марта. Жалейка (общий файл)

Часть 1

Внуки Богов

Глава 1

Начало

Красивая молодая девушка быстро шагала по лесной тропинке с гневным выражением на лице. Она, казалось, не замечала ничего и никого вокруг. Но, внимательно приглядевшись, можно было легко заметить, как девушка аккуратно и непринужденно перешагнула через жука на тропинке, немного замедлила шаг, чтобы пропустить летящую пчелу и незаметно постаралась идти немного тише, увидев притаившегося в зарослях близ дороги молодого серненка. Это все было проделано с такой естественной грацией, что мальчишка, увидевший ее, в который раз не смог не улыбнутся от гордости за нее.

- Привет, сестренка, куда собралась? И чего такая злая? Что опять соседки-наседки доставали? - спрыгнул он с ветки драдуба, где просидел все утро, наблюдая за жизнью обитателей леса около родной деревни. В голосе мальчугана было неподдельное сочувствие - Крей прекрасно знал, как страдает его сестра от нападок и придирок злоязычных соседок.

- Привет, пропажа. Нет времени на разговоры, пошли, - не замедляя шаг, девушка обошла брата и пошла дальше, не оглядываясь на него.

- Постой, ну куда же ты! - Крею пришлось перейти на бег, чтобы догнать сестру, скрывшуюся за поворотом еле заметной лесной тропки, которая вела в сторону от протоптанной, известной всем жителям близлежащих селений тропинки.

- Куда подальше, только чтобы не видеть этих ополоумевших. Заладили одно и то же с утра до вечера. Целительница должна то, целительница должна се... - скопировала девушка своих односельчанок - Должна! За кого они меня держат? Я, что нанималась к ним, скажи мне, Крей? Ничего я никому не должна!! Это они еще мне должны, что всю свою жизнь на них горбачусь, как мама... а они?! Хоть бы спасибо сказали! Нет же, все - должна и должна! надоело! - кипела от возмущения юная Целительница, крепко сжимая свои кулачки.

- Ну и куда ты пойдешь? - Крей решил немного отвлечь сестру от ее переживаний, сменив тему.

- Да уж куда глаза глядят и ноги ведут. Может, и найду где-то местечко, где мне хотя бы улыбнутся и скажут спасибо. А еще лучше - если это будет не за мои целительские "штучки".

- Хм, интересно ты отзываешься о своем умении. Не уважаешь свой дар, сестренка, - ухмыльнулся мальчишка, видя, что сестра понемногу остывает, приходит в себя.

- А вот Я то, как раз и имею полное право выражаться, как ты сказал, так как очень хорошо знаю и себя и этот мой, как ты его назвал, дар... чтоб ему...

- Ну вот. И за что мне в наказание такая сестра, а? Ну куда ты сама пойдешь, на ночь глядя? Давай хотя бы утра дождемся? - юный следопыт присел на корень драдуба, возле которого остановилась девушка, сделал умоляющие глазки и умиленно посмотрел на нее. Так он делал всегда, желая развеселить старшую сестренку, которая его воспитывала после смерти матери, и добиться желанного. Но сейчас эта уловка на нее не подействовала.

- Чтобы те наседки снова меня у крыльца подкараулили? Нет уж, спасибочки. - фыркнула юная бунтарка - Если и идти, то только сейчас. Давай, поднимайся, нечего рассиживаться на земле.

- Так ведь... хоть вещи надо из дому прихватить, деньги. Как же так - пустые что ль пойдем? - поняв, что сестру не переубедишь, задумался он.

- А кто говорит - пустые? Вон там, под корнем драдуба, глянь. Я еще с вечера припрятала - улыбнулась она

- Так ты что знала, что я соглашусь? Жалейка!! - притворный вопль возмущения разнесся по лесу, заставив юного серненка поскорее убраться от облюбованных им кустов земовилки.

- Мне ли своего братца неугомонного не знать? Давно ли ты из дома сбегал, чтобы увидеть, как под утро Богоша росу из рукава рассыпает, или чтобы подстеречь дубравника, когда он драдуб сеять будет? - хитро прищурилась Жалейка - Пошли уже, чудо мое неугомонное. Нас ждут.

- Кто ждет? - Целительница иногда любила застать братца врасплох своими поступками и словами, но сейчас это был уже явный перебор для бедного Крея.

- Не кто, а что? Дорога и жизнь ждут, чтобы мы не прошли мимо.

...

Сарук-хаш, сидя в шатре предков, злился на все и на всех. Ну почему всегда перед выездом из столицы он должен провести ночь в церемониальном шатре?

Традиции, традиции... Да этим традициям уже 2 тысячи лет! Полторы из которых, кстати, народ Сарук-хаша живет уже не в седле, ночуя под открытым небом и в юртах, а оседло, в городах, удивляющих всех приезжих красотой своей неповторимой архитектурой. Но традиции - это святое. Даже если эти традиции и стоят непреодолимой преградой на пути у существования целого народа! Да, да, именно, существования. Ведь если сбудется сон, приснившийся Сарук-хашу прошлой ночью (а сны Сарук-хаша всегда сбываются!) то... он даже в мыслях не хотел вспоминать те ужасные вещи, которые открыла ему, Мастеру снов и предсказаний Мать Хаши...

Сон был веселым. Поначалу. Он, еще маленький мальчик бегал по отцовскому саду и весело гонялся за чвириками и крыльками. За ним по пятам следовал белый Пух-Схаш - подаренный отцом щенок пса-телохранителя, признающий только хозяина и готовый за него отдать жизнь.

За веселой игрой мальчик с собакой не заметили, как внезапно потемнело небо и покрылось темными грозовыми тучами. Только резкий, холодный, пронизывающий насквозь ветер заставил их остановиться и оглянуться. Со степи, видневшейся со стены, которая окружала этот небольшой кусочка сада, на них надвигалась какая-то невиданная до сих пор темень. Она шла плотной стеной, не давая разглядеть ничего за собой, и за считанные мгновения приблизилась к мальчику и его щенку, окутав их плотным саваном тишины и безмолвия. Все это длилось несколько минут, которые казались часами. Но вдруг мгла схлынула и перед глазами мальчика со всех сторон открылась свежевспаханная земля без единого растения. Все - здания, люди, животные, насекомые, все они буквально исчезли за эти мгновения тьмы, как будто их и не существовало вовсе. Только маленький мальчик со своей собакой стояли посреди этой пустыни одинокими безмолвными статуями. В душе у ребенка царили все те же безмолвие и пустота, что и вокруг него. Даже щенок жался к нему, как будто бы забыв, что это он должен охранять хозяина, а не наоборот.

Внезапно, в который раз оглянувшись, мальчик увидел, что где-то вдали есть еще кто-то - сгорбленная фигура женщины, бессильно упавшей на колени и маленькая девочка, пытавшаяся ее поднять, виднелись вдали. При их виде сразу же в сердце маленького принца хлынули боль, одиночество, горечь и страх. Он сорвался с места и побежал к видневшимся людям - единственным людям на много сарханов вокруг...

Подбежав к женщине, он резко остановился и понял, что это еще молодая девушка. Она стояла на коленях, прижав руки к земле. Изредка она собирала землю в руку и рассевала ее по ветру. В это время ее глаза, наполненные болью, наливались слезами, которые дождем падали на землю. Но, только лишь эта влага касалась поверхности, как сразу же со страшным шипением испарялась...

-Видишь? - не глядя на мальчика, произнесла странная женщина. Да уже женщина, а не девочка, - она старела на глазах, - Видишь эту землю, маленький Сарук-хаш? Это уже не земля, это прах, который никто не сможет вернуть к жизни. Даже я... даже я... - голос ее утихал с каждым словом, но и шепот раздавался над пустыней громогласными громовыми раскатами.

- ..даже я...- еще раз прошептала старуха с белоснежно-седыми волосами и вековыми морщинами на некогда молодом и красивом лице...

- Скажи, будущий Сарук-хаш своего народа, что можно сделать, если даже боги умирают от бессилия? - шепот этой Богини, как уже понял мальчик, впивался в его сердце кровавыми иглами, заставляя чувствовать на пределе возможностей все то, что чувствовала сейчас ОНА. Безвыходная боль, усталость, бессилие и одиночество, идущие от нее, накрыли Сарук-хаша с головой. А над всеми ними царили горечь и потери...

- Не плачь, бабушка. Может я что-то смогу сделать - вдруг раздался звонкий голосок. Сарук-хаш встрепенулся, вырываясь из водоворота своих и чужих чувств - он совсем забыл о маленькой девчушке - спутнице богини, которую видел издали. Он оглянулся на нее с неудовольствием и укором во взгляде: "Зачем мучаешь ЕЕ?", но иссиня-черные глаза ("Как сама ночь" - невольно сравнил он) девочки светились уверенностью, жалостью и... нежностью.

Темно-русые волосы волнистым покрывалом опадали до пояса девочки, сливаясь с цветом ее платья, расшитого у ворота, рукавов и низа россыпью звезд. Это было не привычно для мальчика, выросшего среди народа, женщины которого всегда носили головные уборы, не показывая цвета своих волос. Среди Хасидов считалось, что, узнав цвет волос женщины, можно ее заставить сделать все, что пожелаешь. Но юная внучка богини, казалось, не боялась ничего. И тем более ее не заботили верования странного народа оседлых степовиков.

Девочка отошла от них и, легко и быстро раскрутившись вокруг себя, опала на землю. Сарук-хашу на мгновение показалось, что это сама Ночь пришла в мир. Темный цвет платья, звезды на нем, темные волосы и темно-синие глаза, оттеняющие белоснежную кожу лица - именно так его народ представлял себе свою Богиню-покровительницу Мать Хаши. Мать Ночь...

Он не знал, сколько прошло времени - солнце, казалось, навсегда остановилось на небосводе. Все вокруг казалось таким нереальным, только тихая песня - это напевала что-то маленькая Ночь (так про себя решил называть внучку богини Сарук-хаш) - лилась над землей.

- Бабушка, можно попросить твою слезинку? Ту самую, заветную. О папе? - измученный, но со слышимым в нем радостным предвкушением, голос девочки заставил, казалось бы, навсегда ушедшую в свои мысли Богиню встрепенутся. Видя, как с трудом она пробует встать, Сарук-хаш помог ей подняться и подойти к внучке, заработав за это два благодарных взгляда...

Старая богиня медленно вытянула из-за ворота платья висящую на цепочке подвеску-капельку с блестящей в ней звездочкой.

- Эту, дорогая? Бери, но помни что это последняя память о твоем отце...

- Не бойся, бабушка, все будет хорошо... - впервые за все время знакомства Сарук-хаш увидел на лице девочки улыбку. Это было так прекрасно... И именно от этой красоты Сарук-хаш в мгновенье, осознав, КТО его собеседницы, застыл от ужаса, что так запросто ведет себя с Богинями. Еще никто и никогда не смел ТАК вести себя в обществе богов. Как будто бы они.. ЛЮДИ? Но даже и этот ужас, сковавший его в недвижимый панцирь, не смог помешать маленькому принцу смотреть на происходящее широко раскрытыми глазами.

Маленькая Ночь снова опустилась на мертвую землю со звездной капелькой в руках и запела свою песенку. Изумленный Сарук смотрел на старшую богиню и видел, как к ней возвращаются молодость и силы, а, переведя взгляд на ее внучку, заметил, что из-под подола ее темно-синего платья вырываются побеги молодой растительности. За несколько мгновений эти побеги укутали все видимое пространство и пустая земля покрылась разнотравьем летного степа.

- Молодец девочка. Тебе удалось невозможное. Недаром Вечность так тебя любит. Но ведь это еще не все. Маленький принц, подойди к нам. Не бойся, чего же ты застыл в испуге? Все теперь хорошо и будет так еще долго, хотя и не вечно... - улыбки двух богинь, обращенные к мальчику, излучали тепло и любовь. Увидев эти улыбки, он сразу же забыл о своих страхах. Уже вполне оправившись от своего испуга. Мальчик быстро подошел и стал между богинями, которые взяли его за руки.

- А теперь твоя очередь, юный принц. Вспоминай, - в голосе богини звучало... участие? нежность? равенство? Сарук-хаш не мог разобрать, что это было. Но он внезапно почувствовал себя нужным и полезным, способным на любые свершения - лишь бы еще хоть раз услышать эти интонации в голосе юной богини и мочь видеть ее саму вновь и вновь.

- Что вспоминать?

- Свой дом, город, свой народ. Все что ты знал и видел в жизни. Я вернула утраченную землю, но только тебе под силу вернуть то, что было на ней до Стены Забвения... Вспоминай, не бойся. Все будет хорошо. Только нужно напомнить Вечности о том, что было, а она сама уже возвратит утраченное... - голос девочки вселял одобрение и надежду, веру в свои силы и Сарук-хаш рискнул...

Маленький мальчик стоял посреди цветущей степи, широко раскинув руки. А вокруг него, постепенно расширяясь, возникали его сад, дом, город. Все возвращалось на свои места - люди, звери, птицы, насекомые. Все сделанное людскими руками возникало вновь из праха во всей своей жизненной мощи...

А в вышине над всем этим звучал голос маленькой внучки Богини: "Спасибо тебе, но это еще не конец... Если понадобится помощь - ищи девушку со звездами на лице и зеленью на руках. Ищи там, где учат и ждут. Ищи там, где падают звезды. Я буду ждать".

В этот момент ноги Сарук-хаша дотронулось что-то теплое и лохматое, заставив проснутся. Возле задремавшего в саду молодого правителя стоял его верный Пух-Схаш, подаренный отцом ему в детстве. Теперь он вырос в большого и красивого пса. Верный друг и телохранитель. Все время вместе...

Сарук-хаш обнимал своего верного пса за шею, уткнувшись лицом в нежную густую шерсть. В его голове все еще звучала тихая песенка его новой знакомой, а ее голос говорил "ищи... я буду ждать".

Глава 2

Встреча

Старая едальня у дороги не блистала богатством, но выглядела достаточно приличной, чтобы иметь в своем штате хорошую кухарку или еще лучше повара, которые могут приготовить вкусный и сытный обед для любого. С одного боку к едальне пристроилась конюшня, а с другого - небольшое двухэтажное здание. Видно было, что его свели только недавно - деревянные стены еще не успели потемнеть и покрыться тем темным неповторимым рисунком старости, которые дождь нарисовал на других зданиях. Здесь располагались ночлежные комнаты для желающих провести в кровати хоть одну ночь посреди длинной чреды ночевок в пути около костра. А что уже говорить об усталом путнике, который шел по тропе, ведя за собой хромающую лошадь. Оба они были щедро припорошены дорожной пылью - сразу видно - долго в пути. Темный наряд путника явно говорил своей изношенностью и потертостью о длине пройденного пути своего владельца. А уверенная мягкость движений этого самого владельца - о немалом жизненном опыте за плечами. И только его глаза, полуприкрытые отросшими волосами, смотрели на окружающий мир молодо и дерзко.

Отдав лошадь мальчику, выбежавшему из конюшни, и дав ему пару наставлений по поводу ухода за ней, путник уверенно повернул к дверям заведения. Драг решил, что, раз уж он набрел на гостевой дом, да еще и пристроенный к едальне, то нужно воспользоваться этим по полной. Ведь как обычно делают - сперва строят гостевой дом, а потом уже, если дело пойдет, пристраивают к нему едальню. И то не всегда. А если уж к едальне пристраивают гостевой дом, то это значит, что она пользуется вниманием и доверием, которые ох как не просто заслужить у путников. Люди дороги знают цену хорошей еде и могут проехать несколько лишних часов лишь бы насладиться вкусным ужином.

Кроме того, до замка Наставника еще нужно добираться как минимум день и ночь, а запасы еды в седельных сумках лучше поберечь. Да и копыто Мрака нуждается в тщательном осмотре, а сам конь и его хозяин - в отдыхе. А то, кто его знает, вдруг Наставник Берг не сразу с дороги посадит за стол, а сперва захочет послушать новости, которые Драг принес с собой. Хотя, честно говоря, за Наставником Бергом такие "грехи" никогда не водились, но все ведь бывает впервые, тем более они не виделись пять лет, а это длинный срок. Драг лукаво хмыкнул - узнал бы Наставник, какие крамольные мысли о его гостеприимстве роятся сейчас в голове его когда-то любимого ученика, а сейчас лучшего друга - точно бы без еды оставил. От обиды и немного с мстительным умыслом - думал о таком повороте событий? Так получай сполна. Хотя Наставник Берг никогда не был мстительным и злопамятным. Этим могли отличаться другие Наставники, как, например, легендарный Наставник Элин, чьи брюзжание и заикание вместе с нетерпимостью к тем, кто смел ему перечить, или не соблюдать Правила Мастерства, вошли в легенды почти всех стран. Матери даже пугали непослушных детей, обещаясь отдать их к Наставнику Элину на обучение. И действовало! Стоит только вспомнить о собственной матери - как он в детстве пугался этих ее угроз. А когда таки в нем проснулся Дар и Драг попал к наставнику, то сколько времени он благодарил богов, что попал не к Наставнику Элину, а к Наставнику Бергу. Сперва - просто из-за маминых страшилок. А потом еще и потому, что в лице Наставника Берга обрел лучшего друга.

Распахнувшаяся дверь открыла перед глазами уставшего и проголодавшегося путника небольшой зал, в котором царил уютный полумрак. Бросив знающий взгляд на заполненное людьми помещение, молодой человек направился к единственному столу, за которым было два свободных места - около девушки с мальчиком, с таким же усталым видом, как и у Драга.

......

Старое окошко, затянутое слезой драдуба пропускало в темную комнатушку ровно столько света, сколько нужно было Драгу, чтобы рассмотреть сидевшую напротив него парочку.

Мальчишка, лет эдак тринадцати, не больше. Курносый нос, белая копна спутавшихся волос, перевязанная травяной змейкой, зеленые глаза, россыпь звездочек по левой щеке (невидимых никому кроме Драга - на то он и Зрящий), поношенные штаны с сорочкой - нелегко пришлось парнишке, вон рукав был недавно разорван и подол оторван не раз. Но все чисто, аккуратно зашито, сестрица, наверное, постаралась.

Драг перевел взгляд на девушку сидящую возле мальчишки и обомлел. Темно русые кудри с золотой прядью у правого виска, обрамленные густыми русыми ресницами черно-синие глаза, которые, кажется, видят тебя насквозь, белая кожа и такая же, как у брата россыпь звездочек на лице. Только уже не серебряных, а золотых, спускающихся нежной ажурной полоской от золотой прядки до средины щеки. И... то, что больше всего ошеломило - эти звездочки все время двигались, как бы осыпаясь - маленький золотистый звездопад.

Хорошо, что этих звезд и прядки не видит никто. Даже сидящая перед ним парочка наверняка не знала о таком украшении своих лиц. А то постаралась бы как-то его укрыть, на всяк случай - мало ли что или кто в пути может встретиться. Хотя, если честно, кто их может увидеть в такой-то дыре. На всю Ангару только трое высших Зрящих - он, да и двое древних стариков, сидящих в своих башнях. К одному из них, своему Наставнику, Драг и спешил, когда, зайдя перекусить в едальню, сел на единственное свободное место за столом с этой парочкой. И угораздило же его так вляпаться! Черт, а у девчушки еще и зеленая лента-наколка на руке переливается, движется, как... как трава. Неужели, это то, о чем он подумал? Целительница? Но, так же не бывает! Никто никогда не слышал, чтобы у человека было два Дара одновременно. Или все же бывает?!

Мнда, ситуация. И что ему делать? Понятное дело, что Наставник не простит ему, если Драг не приведет к нему этих двух детей. Еще слишком свежо в памяти Драга было воспоминание о той ночи, пять лет назад, когда Наставник с болью в голосе рассказывал молодому Зрящему, который должен был на утро уйти в рассвет, о своем приемном сыне. О Злате. Помнится, что у Злата тоже был такой Знак - звездопад на щеке, берущий начало от золотой пряди. Наставник Берг тогда ничего не просил у Драга. Он только вспоминал, делился с другом своей радостью и своей болью. Но не остаться после такого рассказа равнодушным никто бы не смог.

Во все времена всех Наставников считали почти богами - они знали все и могли все. И, казалось, что простые человеческие радости не для них. Ведь как можно жить, зная, что твоя семья не знает и не может знать и мочь того же, что и ты. Что твои дети никогда не будут иметь Дара. Одиночество - это вечный удел Наставников. Слишком больной потерей для них оборачиваются простые чувства к другим. Быть Наставником - это и Дар и Проклятье. Наставлять детей - это блаженство. Но какая же мука - знать, что это чужие дети. Что ты никогда не сможешь наставлять собственных детей.

Драг попробовал отвести взгляд от сидящих напротив и поискать едального служку, чтобы заказать поесть, но ему это удавалось с большим трудом. Так трудно, что девушка, ощутив на себе этот пристальный взгляд, сперва недоуменно подняла глаза на Драга, а потом оглядела себя. Подумала, наверное, что в ее наряде что-то не так, поэтому этот странный человек на нее так и уставился. Нет, конечно, простой мужской охотничий костюм на ней сидел как влитый, и ничего необычного в нем не было. Правда, девушки так одевались редко, но ведь одевались же, и в этом не было ничего уж такого сверх странного, чтобы ТАК пристально смотреть.

- Извини, в моей сестре что-то не так? - раздался вдруг звонкий мальчишеский голос, отвлекший этих двоих от их занятий, в тот момент, когда девушка уж решилась было спросить об этом сама.

- А, что? Ой, извините, задумался, бывает, - молодой мужчина встрепенулся и, мальчик даже готов был поклясться всеми рукавами Богоши, покраснел... - просто я уже давно в дороге, еду к Наставнику и немного тревожусь о его здоровье. А я, когда задумываюсь о чем-то, начинаю смотреть в упор в одну точку, не замечая что там. Или кто. Извините еще раз, не хотел смутить рейну.

- А я уж было подумал, что ты надумал в моей сестре дырку просверлить. Эй, как ты ее назвал? Это что еще за ругательство? - прищурился маленький защитник.

- Крей, угомонись. Ты, наверное, не помнишь, мама рассказывала, что так к ней, еще девушке, обращался папа. Это вежливое обращение к девушке в его краях, - вмешалась в разговор девушка, заметив, что он принимает нежеланное направление.

- Вечно ты вмешиваешься в мужские разговоры, даже не даешь, как следует развлечься - притворно надулся малый проказник. Он то все прекрасно помнил из маминых рассказов о пропавшем отце, но решил немного покуражиться перед собеседником, позащищать честь сестры. И неважно, что она и сама за себя постоять сможет. Да и за них обоих тоже, если на то пошло...

- Ничего, я не в обиде. Мне понравилось, как ты за сестру вступаешься, молодец Рейн, так, кажется, тебя зовут, если я правильно расслышал? - Драга начала забавлять эта ситуация, но все же не проверить свои догадки он не мог.

- Нет, Крейвом меня назвал отец, а все зовут Пересмешником.

- А что, тебе идет. А сестру-красавицу как зовут? И куда это вы так идете вдвоем, без охраны, без старших?

Мальчишка уже было разинул рот, чтобы охотно поведать собеседнику все тайные и не тайные сведенья, но сестра внезапно наступила ему на ногу, призывая к молчанию, и сама ответила на вопрос:

- Люди зовут меня Жалейкой.

- Жалейка? Интересное имя, но ты так ничего и не сказала о том, куда идете и почему одни?

- А зачем тебе это знать и вообще, я тебя впервые вижу, ты даже не назвал ни своего имени, ни куда едешь, так почему я должна что-то рассказывать о себе? - Вопросительная укоризна так и плескалась в глазах девушки, заставляя Драга чувствовать себя напроказившим мальчишкой, как когда-то в детстве под строгим взором Наставника.

- Ну почему же, могу и сказать. Я уже упоминал о том, что еду к Наставнику в гости. Он живет за соседней горой, старый и дряхлый, как и само его жилище. - Драг мысленно ухмыльнулся: вот еще один повод для голодного ужина, если друг узнает, Как он его обозвал.

- А зовут меня, - он запнулся на минуту, а потом, тряхнув головой, решился: а, была, не была, все одно ложь почует -... а люди зовут меня Драг - Зрящий Дракон.

Он выжидающе посмотрел на собеседников, но тем его имя, казалось, ничего не сказало. Просто имя еще одного из Зрящих. Да, конечно, Зрящих не так уж и много в мире, но это не повод сильно удивляться или как-то еще необычно реагировать. Они просто приняли к сведенью, что их новый знакомый - Дарник. Это было что-то новое - обычно при звуках его дар-имени все начинали заикаться, кланяться и по скорому убегать подальше.

Как вон тот едальный служка, что пробегал как раз мимо их столика. Драг, резко развернулся к нему и поманил взглядом: ну-ка, ну-ка, поди-ка сюда. Белый как стена парень не смог ослушаться этого взгляда - ведь люди говорят, что если Зрящему не угодить, то он тебя всего... прочтет. И потом уже незачем жить... Эти мысли так явно читались на лице служки вперемешку с услужливым выражением и мольбой: "не читай!", что Драг даже поморщился - и здесь эти нелепые слухи... что-то новое - обычно при звуках его имени все начинали заикаться, кланяться и по скорому убегать подальше.

- Значит так, - начал он, даже не спрашивая у служки, что у них есть на кухне - он и так прекрасно знал, что даже если его заказа не будет в наличие, то едальщик сделает все возможное и невозможное ( а это уже позитивная сторона распространения нелепых слухов), но еда появится, - мне порцию жаркого из аргуса, кувшин вина, и... - он на минутку задумался, нагнув голову в сторону, - один белый хлеб с коргой. А детям моего брата, - он развернулся к собеседникам - вы уже ели? - они отрицательно помахали головами, пытаясь понять, о каком брате он говорит - то же самое плюс по большому блюду клубен и земляничный десерт. И вместо вина квас или черешневый сок, если есть такой у вас. Запомнил?

- Да, щас все будет, я мигом - служка уже сорваться с места, когда его настигло задумчивое:

- ...ах да, еще нам всем собери то же самое в дорогу, мы поедим и уходим...

Драг с грустной улыбкой посмотрел на спину служки, на которой явственно видно было ощущение радости и облегчения - уходят. И вот везде так. Ну что за жизнь... Потом развернулся к новым знакомым:

- Вы не против, что я сделал заказ за вас? Мне показалось, так будет удобнее для всех - и для нас и для едальщика.

- Вообще-то против - с вызовом глянула на него Жалейка, но сразу же сникла - у нас нет таких денег, чтобы заплатить за все это пиршество,- ее голос звучал еле слышно.

- Ничего, я могу себе позволить вас угостить.

- Но... ведь и хлеб с коргой и земляника и черешневый сок они так дорого стоят... - Жалейка не могла поверить, что сидящий пред ней человек в синей, когда-то добротной, а сейчас потертой, припавшей пылью многих дорог одежде может иметь такие деньги. Да и почему он назвал их племянниками - тоже непонятно... Что ему от них нужно? Все ее мысли отражались в ее глазах - недоверчивых, настороженных, немного испуганных.

- Не бойся, все в порядке. Старый дорожный убор не всегда правильно отражает возможности человека, а вместе путешествовать веселей. Да и безопасней. Даже если и недолго, так ведь, племяннички? - подмигнул им Драг и обрадовался, увидев, как в их глазах тоже рождается ответная улыбка, отодвигая на задний план настороженность и недоверие к новому знакомому.

Поданная еда была великолепной. Повар (или кухарка - Драгу было все равно кто это) постарался на славу. Свежий хлеб и жаркое из аргуса так и таяли в голодного путника во рту. А, посмотрев на своих новых знакомых, Драг понял, что они уже давно живут впроголодь. Трудная жизнь хоть и не поставила пока своих отметок на их внешности, но не понять о ней, глядя, с каким аппетитом и скоростью дети поглощают еду, Драгу было не трудно. Он хорошо помнил свое детство и то, с какой жадностью, попав к Наставнику на воспитание, он поглощал каждый кусочек пищи, боясь, что это все великолепие окажется просто красивым сном.

Когда первый голод был немного заморен, Драг снова начал разговор о том, куда его новые знакомые держат путь. К его радости оказалось, что они направляются в направлении замка Наставника Берга, прослышав о том, что у замка есть селение, нуждающееся в помощи Целительницы. Да, Жалейка таки оказалась Целительницей. После смерти родителей на ее плечи пало бремя воспитания младшего брата, и она стала Целительницей в родном селении вместо матери. Но что-то у них не заладилось. Вот и пришлось детям уходить с родной деревни в поисках места, где молодая Целительница сможет нормально жить и работать, а ее брат спокойно расти и помогать сестре.

Драг был счастлив. Ему даже не пришлось ничего выдумывать, чтобы пригласить их к Наставнику. Все сложилось само собой. А ведь если бы кто из его знакомых об этом узнал, то реакция была бы обычной "ты же Зрящий, так чего удивляться?"

Глава 3

Замок

- Ну и где же этот несносный мальчишка опять подевался? - Наставник Берг, вышел на балкон, чтобы в который раз осмотреть окрестности. Небось, снова где-то забрался в заросли кустырника и делает свои дудки и подудники, отрешившись от всего, и не слышит зов Наставника.

Наставник Берг грустно улыбнулся. Его собственные Наставники, наверное, уже давно бы выставили несносного мальчишку прочь с позором, как того, кто не чтит Кодекс Мастеров. Он как сейчас услышал возглас самого старого (и замшелого - хмыкнул про себя с ехидной ухмылкой Берг, как это он делал всегда в таком случае) из Наставников - Элина: "Да к-к-как же это т-т-такое может б-б-быть! Этот... м-м-мальчишка, этот об-б-болтус НЕ ЧТИТ К-К-КОДЕКС! Г-г-гнать его в ш-ш-шею. И чтобы даже не заик-к-кался о том, чтобы п-п-постичь М-М-Мастерство, п-п-паршивец!" - из-за заикания и писклявого голоса речи престарелого Наставника всегда были еще противнее своего содержания.

Ведь как гласит кодекс Наставника и ученика? " Ученик должен всегда слушать и слышать слова Наставника, как бы тихо они не звучали". Тихо! А Наставник Берг каждый раз, когда ищет своего ученика, должен громко кричать, чтобы тот его услышал. И то не всегда с первого раза. Если бы об этом кто узнал... Мн-н-да. Тогда его репутации как Наставника точно пришел бы конец. Даже не смотря на весь его авторитет и заслуги как Наставника, который самолично нашел и вывел в руки самых сильных Мастеров. Но, слава богам, никто из Наставников, живущих вблизи, не сможет его навестить по причине преклонного возраста. А тем, кто живет далеко, не с руки прерывать наставления будущих Мастеров, а пока всего лишь учеников и подмастерий, и пускаться в дальний путь только затем, чтобы посмотреть, как идут дела у Наставника Берга.

Но прогонять этого ученика... Ну уж нет, такое Наставнику Бергу даже в страшном кошмаре не приснилось бы. Как можно прогнать того, кто должен стать Мастером Мелодий? Да что там должен! Он УЖЕ Мастер Мелодий. Стал им, когда в пять лет взял простую дудку в руки. Вся его родная деревня тогда замерла на целый день, слушая мелодии, что вырывались из-под пальцев мальца, впервые взявшего инструмент в руки. И плакали и смеялись все, забыв обо всем, только пошире открывая свои сердца навстречу музыке. А когда солнце спряталось за небосклон и малыш прекратил играть, то все изумленно выдохнули - вроде бы только одну мелодию сыграл, а сколько времени прошло.

Долго бы еще изумлялись селяне. Да, наверное, и влетело бы мальцу за то, что на целый день всю деревню оторвал от дел, но на его счастье в тот день через деревню проходил Наставник Берг, ищущий в то время новых учеников с Даром. Он сразу же понял, что присутствует при рождении Мастера и отговорил односельчан от их замысла, изъявив желание взять малыша с собой. Деревенские были очень даже не против. Сироту-подкидыша, на удержании деревенских старейшин (как заведено с давних пор Поконом! не подумайте иного, уважаемый Наставник!), который пас гусей, с открытием в нем Мастерства уже нельзя было приставить к обычной работе. Да и не пристало как-то Мастеру заниматься другой работой кроме его Мастерства. И не сможет ведь заниматься. Ведь как это бывает у Мастеров - только музыка зазвучит в сердце Мастера, он сразу же забудет обо всем кроме Нее (да он же всех гусей подрастеряет за своей музыкой!). Так что предложение Наставника приняли с большим энтузиазмом и радостью. Старейшины деревни даже сами собрали малого Мастера в дорогу как родного сына.

Так вот и появился в Башне Наставника Берга маленький светловолосый ясноглазый Мастер Мелодий.

Только вот не хватает Мастеру знаний и внимания к другим и к себе. Именно поэтому он уже который год и состоит в учениках у Наставника Берга - учит кодекс Мастеров, познает разные науки. Легко ему даются науки, с первого раза запоминает все сказанное и показанное Наставником. А вот вниманием к другим не отличается юный Мастер. Даже наоборот. Его занимают только его мелодии и песни. И новые инструменты для них. Частенько он сбегает в близлежащий лес, чтобы в зарослях кустырника найти подходящий материал для своих поделок. В такие моменты он забывает обо всем кроме них. Даже о Наставнике. Который, кстати уже 2 часа как ждет его на очередной урок. Сердитый и раздраженный.

Но Наставник Берг знает - стоит только юному Мастеру заиграть и все его недостатки, все претензии к нему уйдут, растворятся в объятиях музыки, которая будет рождаться под пальцами подростка. Эта музыка заставит забыть обо всем и растворится в ней, даря своему слушателю возможность ощутить самые сильные и в тоже время самые слабые оттенки чувств. Даже если этот слушатель и собственный Наставник. Особенно если он Наставник - злой и раздраженный из-за пропущенного урока. А пока этот самый злой и ворчливый старый Наставник ищет юного балбеса-Мастера по всему замку и его окрестностям с благим намереньем надрать малолетнему непоседе уши.

Бросив последний взор на окрестности, Наставник Берг уже собирался уходить, как вдруг его внимание привлекло трое путников, показавшихся из-за деревьев на лесной тропе. Внимательно приглядевшись, Наставник узнал в молодом человеке, ведущем за собой хромающую черную лошадь своего лучшего ученика и друга. Драг! А вот кто это с ним? Какая-то девушка и мальчишка. Неужели Драг, как и Злат, решил завести семью? Нет, мальчишка слишком взрослый, чтобы претендовать на роль сына Драга.

А, да что гадать, вон они уже свернули на дорогу, ведущую к вратам замка. Надо идти встречать, а потом уже все станет ясно. И старый Наставник, кутаясь в свой балахон, чтобы защититься от внезапно появившегося пронизывающего до костей ветра, пошел встречать гостей, еще не зная какой сюрприз ему приготовили боги.

....

Наставник Берг сидел возле когда-то жарко растопленного очага, а теперь просто россыпи перегоревших углей и вспоминал...

Почти полвека прошло с того дня, а он все помнит, как будто бы это произошло вчера. Поляна, окруженная мощными дубами, зеленая трава по колено, аромат луговых цветов, который разносит по поляне теплый летний ветерок. А там, за его спиной - зимняя стужа, мороз, проникающий сквозь любые одежды и метель, которая не дает увидеть даже кончик своего носа, сбивает с пути, швыряя в лицо комья снега и налетая порывами ветра. А здесь перед ним на поляне - Лето и маленький мальчик, спящий посреди Лета, скрутившись в клубочек, и на его щеках сверкают ручьи слез. Нет, это не слезы, пригляделся он. Это водопад серебряных и золотых звездочек течет по щекам мальчика, беря начало у золотой пряди - единой золотой пряди среди черных волос.

Эти звездочки поразили молодого еще тогда Наставника больше всего.

Каждый знает, что все Дарники имеют свои Метки. У Целительниц это зеленая лента-змейка, обвившаяся вокруг руки Целителя, спасшего своего первого больного, постоянно меняющая свой оттенок, как трава летом под ласковым дуновением ветерка. У Мастеров - прядь волос определенного цвета согласно их обретенному Мастерству. У Наставников - глаза цвета серебристо-серого металла (они стают такими при Посвящении) и черные с проседью на висках волосы, которые никогда не меняют своего цвета. У Зрящих - цвет глаз, меняющийся в момент Зрения и свет, льющийся из них тогда.

А вот звезды и прядь... Если прядь - значит Мастер. Причем состоявшейся. Но Мастер чего? Никто и никогда не видел и не слышал, чтобы цветом Мастера было серебро или золото. А о звездах, да еще и струящихся по щеке и подавно говорить нечего...

Глаза у мальчика были синего цвета. Но вот оттенок этого самого синего колебался, в зависимости от настроения, от насыщенно черно-синего цвета осеннего грозового неба до прозрачно-голубого цвета погожего летнего дня. Когда мальчик, проснувшись от звука шагов Наставника Берга, поднял свои густые темно-русые, как и волосы, ресницы, то Наставник словно потонул в этой бездонной сини. Еще одна нестыковка. Синих или голубых глаз не было ни у кого из Дарников. У простых людей были. Но у тех, кто развил свой Дар, не могло быть синих глаз. Зеленые, черные, серые, любых оттенков любых цветов, но только не синего цвета. Хотя легенды говорили, что когда-то... Но это только легенды...

Мальчик ничего не помнил. Ни кто он. Ни откуда он взялся. Такое впечатление как будто бы он только что проснулся, а до этого сна не было Ничего. Правда, Наставник Берг заметил у малыша сзади на голове запекшуюся кровь и след от удара. И на спине виднелись кровоподтеки, как от сильного падения или ударов. Наверное, этим и объяснялось беспамятство Злата - так назвал своего нового воспитанника Наставник Берг.

Злат прожил в замке наставника пятнадцать лет, а потом ушел, чтобы увидеть мир и найти возможность вспомнить свое забытое детство. На первых порах он присылал с каждой оказией весточки Наставнику, а потом и вовсе пропал. В последнем своем письме Злат писал, что встретил девушку и хочет жениться. Парень просил у Наставника, которого втайне считал своим приемным отцом, благословения. Именно тогда Наставник Берг понял, что Злат больше не вернется. Но благословение дал, понимая, что теряет при этом человека, который стал ему ближе, чем все те, кого он знал за всю жизнь. Наставник сделал последнюю попытку вернуть Злата, пригласив его с женой жить к себе в замок. Но ответа так и не получил.

А сегодня Драг привел этих двух детишек. С такими же звездами. Дети Злата, ошибки быть не может. Только у него одного были звезды - Наставник Берг проверял, узнавал всеми ему доступными способами. А Наставники могут многое.

"Сироты - дети Злата. Дети Злата - сироты" - эта мысль раненой птицей билась в голове у старого Наставника. Нет, он не сделает той же ошибки, что и почти три десятилетия назад, не открыв Злату всех тех чувств, что жили в его сердце. Не сказав о своей любви и привязанности к приемному сыну. Ни разу не назвав Злата сыном. Эти дети - дети Злата, а значит его внуки, а не сироты. Они будут жить здесь с ним. Он расскажет им все, что сам знает. И он будет учить их. Тем более что внучка обещает стать одной из сильнейших Целительниц, которые были в истории этого мира. И у внука есть сильный Дар. Только, как и с его отцом, неизвестно к чему. Это сейчас неизвестно, поправил себя старый Наставник. У Крея еще вся жизнь впереди чтобы узнать о своем Даре. А он, Наставник Берг, его ДЕД ему в этом поможет.

А потом они обзаведутся семьями, и всё также будут жить здесь. Замок всегда был велик для одного Наставника Берга, который никогда не имел за раз больше трех воспитанников. А так замок оживет, наполнится жизнью, теплом, радостью и детским смехом.

Приняв это решение, Наставник Берг сразу же как будто бы помолодел, скинув со своих плеч груз времени, полного печали и беспокойства за Злата. Теперь у него снова есть семья. И его жизнь обрела новый смысл и назначение. Он теперь не просто Наставник, но еще и Дедушка. А семья - самое главное в жизни.

Хотя неплохо было бы узнать о судьбе сына и его семьи побольше. Завтра он расспросит Жалейку обо всем и сам раскроет ей свою душу и свои секреты. Не все за раз, постепенно. Но когда-то его внуки узнают ВСЕ...

Глава 4

Дед

Так странно. Они с братом столько времени решали куда направиться, чтобы осесть и начать жить заново. Боялись, что на новом месте их могут не принять, что там не будет где и как поселится. Боялись даже разрешить себе помыслить о том, что может случиться так, что придется идти куда-то дальше, искать место, где им будут рады. Оказалось же, что все их страхи были напрасными. Конечно, им повезло, что в той едальне они встретили Драга. Одно дело, когда ты приходишь в дом как простой просящий, а совсем другое - когда за тебя ручается любимый ученик и лучший друг.

Да, Жалейка все еще никак не могла опомниться, вспоминая о том, как, резко распахнув двери замка, вышедший к путникам человек воскликнул: "Драг, дружище! Как же я рад, что ты ко мне наконец-то решил заглянуть!" А ведь по дороге к жилищу Наставника Драг только рассказал им о своем ученичестве у Наставника Берга, да и то не все. История жизни Драга, наверняка была очень интересной и занимательной (во всяком случае, так себе ее представлял Крей). Но Драг не хотел много рассказывать о себе, предпочитая собственной биографии красочное описание традиций различных народов, архитектуры городов и стран и многого другого, увиденного им во время странствий.

Кстати, Драг так и не сказал, почему он, Зрящий странствует. Все же знают, что Зрящие, как и Наставники, всегда сидят у себя дома и ждут когда к ним придут за помощью или советом. А чтобы Зрящий выбрался куда-то дальше, чем место, из которого еще виднеется крыша его дома - так это был случай из разряда невозможных. В едальне, измученные дорогой и застигнутые Драгом врасплох, ни Жалейка, ни Крей не обратили внимание на то, КАКИМ полным дар-именем назвался Драг. Дарник, ну и пусть. Они тоже не простые люди. Но вот как только они отъехали от едальни, то неугомонный Крей сразу же засыпал Драга кучей вопросов. И только тогда, когда новый попутчик снова невзначай обронил о своем Даре, ребята поняли, что происходит нечто невообразимое. Но Драг только рассмеялся, увидев их ошеломленные лица при осознании того, что они - свидетели невозможного. И сразу же начал рассказывать очередную свою басню.

Дорога к замку заняла два дня и ночь. Хотя Драг и говорил, что можно добраться скорее. Но его лошадь хромала и единственное, чем могла ей в походных условиях помочь Жалейка, - так это унять боль и ускорить заживление раны. Было бы время, тогда бы можно было лечить бедное животное по всем правилам и с полным уходом, не тревожа израненную ногу. Но Драг решил побыстрее отправиться в путь, объясняя свое решение тем, что в замке его очень ждут. И, кроме того, зачем платить здесь за ночлег и еду, какой бы хорошей она не была, если в замке можно получить и то и другое совершенно бесплатно и отличного качества. С этим утверждением Жалейке пришлось согласиться, особенно после того, как она опрометчиво призналась новому знакомому в едальне о размере своих средств.

К полудню третьего дня они, уже друзья, а не просто знакомые попутчики, выехали на подъездную дорогу к замку, где жил Наставник Брег. Старый и дряхлый, как и само его жилище, - так, кажется, выразился Драг в своем первом воспоминании о Наставнике. Ребята поверили ему на слово. И вот теперь их ждал очередной повод к изумлению. Наставник, вышедший к ним навстречу, был молод. Если сравнивать реальную внешность встретившего их мужчины с его описанием, данным Драгом, то можно было даже сказать, что Наставник Берг был очень-очень юн.

Жалейке Наставник Берг сразу же понравился. Встретивший их на пороге своего замка, приветливый хозяин совсем не походил на той образ, который девушка себе рисовала в голове, вспоминая при слове "Наставник" слова Драга в едальне: старый, седой, немного поникший под тяжестью прожитых лет, с глазами, в которых прячется знание. Реальный Наставник Берг был высоким мужчиной с красивым лицом и еще более красивой и нежной улыбкой. Седина лишь слегка коснулась его висков. И только глаза, затуманенные вековой мудростью выдавали его... Любой, посмотрев в эти серебристо-серые глаза, сразу же мог утонуть в их древности. Да, Наставники жили долго, но все же, озвученный за ужином Наставником Бергом его собственный возраст был внушительный - "где-то около... словом, больше двух сотен лет". И это притом, что в среднем люди больше ста тридцати не живут. Да и на вид он, казалось, только недавно переступил через порог первой половины жизни. " А вдруг это и в самом деле так?"- нежданная мысль пришла к девушке. Она ведь никогда не интересовалась тем, СКОЛЬКО живут Знающие. ЕЕ мать умерла, когда Жалейке было совсем немного. Несчастный случай - взбесившийся зверь во время лесного пожара кинулся на ту, что хотел ему помочь... К тому времени мама передала дочке с растущим Даром все свое умение целительства, но не успела рассказать еще так много о жизни других... А потом не у кого было спрашивать. Во всей округе с Даром была только она. С развитым Даром...

Вспомнив о маме, Жалейка снова погрустнела. Сколько уже лет прошло, а все же стоит пред глазами мамино лицо, залитое кровью, и звучит в памяти ее голос, просящий позаботится о Крее и... найти отца? Девушка с недоумением тряхнула головой - что такое? Отец ведь умер. И мама никогда не говорила о том, чтобы Жалейка нашла отца в своем последнем наставлении. Нет, это просто усталость и собственная память шутят с ней такие шутки.

Да и встреча с Наставником выбила ее из колеи. Когда Драг представил их, добавив при этом, что они сироты и хотят поселиться здесь, то КАКИМИ глазами Наставник посмотрел на них с Креем... Как будто бы обретая самое дорогое в жизни и, в одночасье, теряя что-то еще не менее дорогое. Казалось, что Наставник их откуда-то очень хорошо знает. Но хозяин быстро оправился от своего удивления и, спрятав свои эмоции до будущего времени, пригласил своих гостей в дом. Им предоставили отдельные комнаты, в которых была ванна с горячей водой и травы, чтобы освежиться с дороги, смыть усталость и грязь, которая, казалось, въелась в кожу навечно. Травы были правильно собранные и обработанные - уж в этом-то Целительница не могла ошибиться, хотя и редко пользовалась таким большим сбором у себя дома. Там ей обычно хватало и нескольких маленьких стебельков из того огромного букета, что ожидал ее здесь рядом с посудиной, полной горячей воды для запаривания трав.

Потом был ужин. Крей смотрел огромными глазами на все то великолепие, что присутствовало на столе. Да и Жалейка была слегка ошарашена количеством и качеством еды - все самое лучшее, как... Как было дома при папе - снова некстати вспомнилось ей.

После ужина Крей спросил разрешения у Наставника и сестры и умчался "на рассмотры". Неугомонный мальчишка уже успел за короткое время до ужина не только привести себя в порядок после дороги, но и перезнакомится со всеми учениками и слугами в замке. А теперь его манил к себе город, который жил и сверкал всей полнотой хорошей жизни под стенами замка. Да, в этом весь Крей-Пересмешник, юркий и несносный мальчишка. Ему нужно все увидеть самому. Пощупать, потрогать, расспросить, залезть в каждую дырку, которая только ему попадется. Но он единственный родной человек, который у нее остался.

Жалейка снова вспомнила о родителях и поникла - как ей их не хватает. И мамы и папы, обоих, хотя отец ушел давно, когда Крей был еще маленьким, а мама только несколько лет тому назад. На глаза набежали слезы, но девушка с яростью их вытерла, не дав пролиться даже капле. Она не любила и не позволяла себе плакать никогда. Вот и сейчас она разозлилась на себя за проявленную слабость. Да что это такое. За сегодняшний вечер она вспомнила об отце уже столько раз, сколько не вспоминала за последние несколько лет. Пора это прекращать. Уже поздно, надо ложиться спать, чтобы завтра с новыми силами пойти присматриваться к новому месту жительства и работы. Жалейка вздохнула и, задув свечи, разделась и легла в кровать. Завтра будет потом. А сейчас ей нужно хорошо и крепко выспаться, чтобы перестать думать о плохом.

....

Утром, едва переступив порог большой залы, где они вчера ужинали с Наставником, Жалейка увидела того в кресле у погасшего очага. Казалось, он глубоко задумался. Но, стоило только девушке пошевельнуться, для того чтобы тихо выскользнуть за дверь и не мешать, как Наставник быстро развернулся к ней и его глаза засверкали радостью и теплотой. А слова, которые он произнес при этом, поразили Жалейку больше, чем какие-либо другие за всю ее жизнь.

- Постой, Жалейка. Нам нужно с тобой поговорить. Поговорить о твоем отце, о Злате, - в голосе Наставника удивленная Жалейка услышала боль. А то, что сказал Наставник потом, заставило ее впервые за многие годы заплакать.

- Я хочу поговорить с тобой о твоем отце, девочка. О моем сыне Злате. Хочу узнать все - о нем, о вас, о вашем прошлом и о ваших планах на будущее, внучка.

Внучка. У нее никогда не было больше родных кроме матери и отца - ни близких, ни дальних. А тут... Дед. Дедушка. И не важно, что она только что узнала о нем. Жалейка даже не усомнилась в словах Деда - ведь Наставники никогда не лгут. Ложь убивает их Дар. Дед... Это значит, что у нее и Крея снова есть семья.

- Хорошо, дедушка, я расскажу тебе все, о чем ты спросишь, - улыбнулась сквозь слезы Жалейка.

Глава 5

История

- А потом мамы не стало. Тем летом стояла большая жара, - Наставник кивнул, и в самом деле вспомнив жаркое лето несколько лет назад, и осознав, о чем говорит прерывающимся голосом девушка, забившаяся с ногами в кресло, как раненая птичка, - Около соседней деревни загорелся лес. Почему это случилось и что или кто стал причиной пожара мы так и не узнали. Да я и не хотела знать. Все звери бросились от пожара в сторону нашего селения - озеро за ним было единственным округе. Мама... мама, она любила возиться с больными зверюшками. В доме всегда жили разные мелкие подранки, которых мама подбирала в лесу и потом долго с ними нянчилась, лечила. Звери всегда шли к ней сами, как ручные. Даже самые страшные хищники. Вот она и отправилась к озеру - лечить. В то время в деревню пришел какой-то вояка. Он случайно увидел, как мама пытается помочь тирге встать на лапы и, не разобравшись в ситуации, решил, что это тирга напала на человека. И... - девочка на мгновение замолчала, стараясь унять боль, только ее глаза еще больше потемнели от нее, - в общем, его выстрел только задел тиргу. Но она озверела и напала на того, кто был ближе всего - на маму. А потом, когда первый шок от боли прошел - на того воина. Он не выжил. - Жалейка взяла в руки кружку с горячим травяным чаем и крепко сжала ее в руках, пытаясь согреть похолодевшие от воспоминаний тело и душу.

- Я была там и все видела. Но ничего не могла сделать. Все было так быстро. Мама умерла у меня на руках. Перед смертью она просила меня позаботиться о том, чтобы брат ни в чем не нуждался. Но в нашем поселке это было не возможно и мы ушли. Уже в дороге узнали об этом замке и городе возле него. Решили попробовать поселиться здесь.

- У Крея ведь есть Дар, ты знала? - Наставник решил говорить о другом, чтобы отвлечь внучку от горестных воспоминаний. Оценив эту тактику, Жалейка благодарно улыбнулась Деду.

- Да, знала. Именно это и было причиной моего решения идти именно к вам. Но Крей ничего не знает.

- Я заметил. Его Дар еще не пророс полностью в душе, вот и не знает. Я помогу ему расти. И тебе тоже, - девушка подняла удивленные глаза от кружки, которая грела ей руки на собеседника.

- Как это? Я ведь уже Целительница, как мама. Мой Дар проснулся, когда мне было два года, что еще растить? - темно-синие глаза, казалось, захватывали взгляд собеседника и топили его в глубине таившегося в них изумления...

- Ты не только Целительница, девочка. У тебя есть еще один Дар, как и у твоего отца, Злата, - грусть, пронизавшая голос наставника при воспоминании о приемном сыне, проявилась горестной полуулыбкой на его губах...

В комнате воцарилась тишина - двое таких далеких раньше и уже таких близких сейчас людей вспоминали о том, кого любили.

- А ведь ты не все сказала о маме, Жалейка, - разорвал тишину чей-то голос.

Наставник и Жалейка посмотрели в ту сторону, откуда раздалось это нежданное утверждение. Драг стоял, подпирая плечом стену возле дверей, и внимательно разглядывал их.

- О чем ты? Я ничего не скрываю от Деда, - голос девушки был искренним.

- А от себя? Ведь мама еще что-то сказала тебе перед смертью. И ты не хочешь в том признаться даже самой себе. Ты заставила свою память забыть, замолчать. Разве что во снах иногда она позволяет себе подшутить над этим твоим запретом. И не спорь со мной, я ведь Зрящий. Так что ты хочешь забыть?

- Сны, говоришь... хочу забыть... - девушка задумалась, - а знаешь, - вдруг встрепенулась она, - вчера ночью мне показалось, что мама просила найти отца. Но он, же умер! Я помню, как к нам домой пришли какие-то люди и принесли его вещи. Они сказали, что отец... он... одним словом он умер...

- И ты им поверила, сестренка? - насмешливость и сочувствие причудливо сочетались в голосе рыжеволосого мальчишки, забравшегося через окно в комнату и заставившего присутствующих там вздрогнуть от внезапности своего появления.

- Когда же ты успела? Вспомни, как ты кричала, что не веришь, что это ложь и отец жив, - Крей развернулся к присутствующим в комнате и его голосе наполнили сталь и уверенность.

- Мы всегда с отцом были неразлучны. Нас связывает что-то большее, чем просто родство. Эта нить, натянутая между нами, еще трепещет, а значит - еще есть надежда на то, что он жив. Но это не значит, что вы имеете право причинять боль сестре.

Крей присел около ошеломленной его напором сестры, заглянул в ее глаза, взял за руку и, превратившись снова в маленького мальчика, каким он, по сути, и являлся, ласково прошептал:

- Может, уйдем, сестренка? Не хочу, чтобы ты снова плакала и страдала.

- Ну, уж нет, - оправился от шока, вызванного появлением мальчика и его словами, Наставник, - никуда вы не уйдете из этого дома. Я запрещаю!

- А почему, собственно, Вы думаете, что можете нам что-то запретить? - так и взвился от этих слов Крей, - Вы, что, наш хозяин? Или, может быть, родственник? Нету у вас такого права нас не пускать! И запрещать, тоже нет! - белые волосы разгневанного мальчика стали рыжими и засветились солнечным светом, озаряя все уголки комнаты. Его глаза налились небесной синевой и всем на минутку показалось, что посреди комнаты стоит взрослый Бог. Это рвался наружу спящий Дар Крея. Но мальчик, не замечая в себе перемен, всё так же гневно смотрел на Наставника Берга и Драга. Он ждал ответа.

- Крей, успокойся, - тихий нежный голос Жалейки привел разгневанного Дарника в чувства, - у них есть такое право - право беспокоится за нас и оберегать. Расскажите ему все, Наставник Берг. А ты садись в это кресло, внимательно слушай и не кипятись,- она буквально силой усадила брата в свое кресло, дала ему в руки чашку с чаем, а сама подошла к креслу Наставника и оперлась об его спинку, всем своим видом показывая, что согласна с тем, что сейчас прозвучит.

- Почти полвека назад я нашел маленького мальчика с Даром. Он ничего не помнил о себе вплоть до того момента, когда я нашел его. Даже своего имени. Я воспитал мальчика, дал ему кров, еду, семью. Он стал моим сыном. Но беспамятство тяготило его. И никто не мог помочь ему вспомнить даже малой части своего прошлого - ни Зрящие, ни Целители, никто. Поэтому в один прекрасный день мальчик, тогда уже превратившийся в мужчину, решил уйти на поиски своего прошлого. Я не пытался его отговорить, хотя и не сказал всего, что хотел сказать, - тяжело вздохнул Наставник Берг и, помолчав немного, продолжил, - Мой сын ушел и последнее, что я получил от него - это весточка о женитьбе. Женитьбе на вашей маме. Да, мальчик мой, моего сына звали Злат и он ваш отец.

- А ты наш Дед, - с родственной нежностью прошептала Жалейка и прижалась к единственному живому старшему родственнику.

- Да, я ваш Дед и у меня есть право желать, чтобы мои родные жили возле меня счастливо. Раз уж я не смог дать всего, что хотел и что было в моих силах вашему отцу, позвольте дать это вам.

Во время рассказа Наставника Крей сидел тихо, задумчиво смотря на огонь в очаге. Его лицо не выражало ничего. Странно было видеть такую сосредоточенность и отрешенность на лице тринадцатилетнего мальчишки. Скорее уж она пристала бы умудренному опытом старику. Наконец он поднял глаза.

- Да, я тебе верю... Дед. Но предупреждаю, что даже сейчас, когда мы нашли тебя, если моей сестре будет здесь плохо - мы уйдем. Правда, пока я вижу, что она счастлива, а это значит, что мы остаемся и у нас и у тебя есть и Дом и Семья. Хотя... можно один вопрос? - прищурился Крей. Он явно задумал что-то схитрить - это так и читалось во всем его облике.

- Спрашивай, - свежеиспеченный дед откинулся в кресле, думая, что самое страшное он уже прошел. Но не тут-то было. Крей, как всегда в своем стиле, задал вопрос с подвохом.

- Дома у нас были свои обязанности. При родителях одни, без них - другие. А здесь у нас будет что-то подобное?

- Обязанности, говоришь... - дед улыбнулся и сделал вид, что задумался, - Ну ладно, будут тебе обязанности, если так хочешь. Как тебе такое: твоей непосредственной обязанностью будет учиться у меня, помогать сестре и расти, а там посмотрим на твое поведение... Как тебе такие ограничения?

- Крей, ты учти, что ты теперь внук Наставника и вести себя должен соответственно, - встревожено дополнила деда Жалейка.

- Не бойся, сестренка. Уж что-что, а соответствовать статусу я умею, - лукаво подмигнул сестре рыжеволосый хитрюга и перевел взгляд на ждущего его решения Наставника, - Деда, а как на счет безобразничать? В рамках этих самих примерного роста и поведения согласно статусу и приличию, конечно. Что скажешь - можно или нет?

"А взгляд то такой хитрющий-хитрющий. Ох, чувствую, что у Наставника начинается веселенькая жизнь. Непременно нужно будет на это посмотреть. Только со стороны, а то еще и меня запрягут к этому процессу", - отметил Драг, с улыбкой наблюдая за разворачивающейся сценой и тихо про себя искренне радуясь за ребят, нашедших свой Дом... За несколько дней проведенных вместе они стали ему как родные.

- Безобразничать... Думаю, что можно. Но только, чур, с одним условием - чтобы обо всех твоих проделках всегда знал либо я, либо Драг... А то вдруг добезобразничаешься до того, что придется тебя, как это говориться "отмазывать", а мы не в курсе, как и от чего, - в веселых глазах Наставника, как и в Крейговых, плясали веселые искорки.

- Деда, ты лучше всех!- взвился в радостном прыжке с ликующим воплем воздух Крей одновременно с возмущено-протестующим возгласом Жалейки.

"Ну вот, не прошло и получаса, как запрягли",- со вздохом отметил про себя Драг, - " Так, нужно драпать отсюда поскорее, пока еще что-то не придумали. А я так хотел немного пожить в тепле. Эх, видно такая уж у меня судьба - неправильного Зрящего."

Глава 6

Первая опасность

Прошло несколько лет. Крей и Жалейка жили вместе с не чающим в них души дедом. Он раскрывал перед ними секреты Дара, рассказывал давно забытые легенды, учил, наставлял и просто любил. Время от времени к ним заглядывал Драг и забирал мальчика "повидать мир". В такие моменты и Жалейка и Берг немного волновались. Нет, не за Крея - ему-то за Драговой спиной ничего не грозит. А за Драга. От шуточек Крея порой стонали как весь замок, так и городок. Хотя, честно говоря, шутки были не злобные и рыжему мальчишке, ставшему к тому времени любимцем всех жителей, за его выходки, в самом худшем случае, следовал выговор. Но Драг, который не жил постоянно в замке (хоть ему это и неоднократно предлагалось) мог нехотя обидится на неугомонного мальчишку. Правда, на этом месте в размышления сестры и деда всегда вкрадывалось воспоминание, что "Драг ведь Зрящий!" и все их тревоги улетучивались. До следующего раза.

При всем своем веселом нраве и безалаберном поведении, Крей очень ответственно относился к дедовым урокам. Ему нравилось открывать книги и находить в них что-то новое, ранее неизвестное. А у Наставника всегда имелись в запасе очень интересные комментарии, истории из жизни, дополнения к прочитанному. И, чаще всего, именно из этих комментариев Крей узнавал для себя больше нового и полезного, чем из книг. Книги давали теоретические знания. А истории деда показывали возможности применения этих знаний в реальной жизни.

Кроме учебы Дед также давал Крею наставления, как лучше, быстрее и с самым малым уроном для себя раскрывать и растить свой Дар. Нет, Наставник не давал конкретных рекомендаций: делай так, а не иначе, потому что я так сказал. Каждый Дар ведь уникален и то, что хорошо для одного Дарника, может казаться не только плохим, но и опасным для другого. Тем более что Дар и у Крея и Жалейки был и вовсе особенным. К нему нужно было подходить с умом любовью. Ведь в чем заключается Дар Наставника? Подсказать, направить, почувствовать, как и куда Дар развивается дар - правильно или нет. Вот так и было в этом случае. Ребята познавали себя и свой Дар, а дед смотрел и подсказывал им, что они делают неправильно, где остановиться, где пойти в своих пробах и попытках дальше.

Каждый день Крей с дедом закрывались в кабинете последнего и занимались учебой, познавали возможности Крея. А вот утро дед посвящал внучке, в то время как Крей проводил его во дворе замка, тренируясь во владении оружием с местными ребятишками. Здесь единолично правил Старик. Его истинного имени не знал никто. Просто как-то раз вечером к замку подошел Мастер Меча. Уже не молодой, но все также сильный и ловкий. Как оказалось - старый друг и ученик Наставника. Они просидели весь день и всю ночь около камина с бокалами летнего вина, вспоминая о прошлых днях. А утром в комнату случайно заглянул Крей, ищущий Жалейку. Мастер Меча внимательно оглядел мальчугана, на несколько минут задумался, прикрыв глаза, а потом развернулся к Наставнику и спросил: "Ты уверен в своем желании? Если да, то я возьмусь за дело. Хотя не знаю, зачем это тебе..." Наставник в ответ только кивнул головой в знак согласия, но ничего не сказал... Так начались воинские тренировки в замке Наставника Берга. Сперва на них присутствовал только Крей. Но, со временем, к нему присоединились и другие юные обитатели, как замка, так и близлежащих поселений.

Уроки деда дали прекрасные результаты не только в случае Крея. У Жалейки также рос ее Дар. И, со временем, по всему Миру пронеслась молва о юной Целительнице, "способной даже побороть смерть". К ней приезжали и бедные и богатые. Жалейка не отказывала никому, хотя порой и очень уставала. В такие моменты на помощь девушке всегда приходил кто-то из обитателей замка или его гостей. Даже сам Наставник иногда помогал любимой внучке, с гордостью наблюдая за ее деятельностью. Годы, проведенные в замке деда и наполненные счастьем и любовью, заставили Жалейку расцвести какой-то, казалось, неземной красотой, придали ее облику неуловимую порой грацию и утонченность. Поговаривали даже, что это сама Веска, богиня любви и врачевания, спустилась на землю в облике молодой девушки, чтобы помогать людям.

Но шло время и Наставник все чаще по утрам стал с тревогой замечать на лице внучки усталость и грусть. Нет, даже не грусть, а... Сожаление? Боль? Ожидание? Наставник впервые в своей жизни не мог дать определения увиденному им чувству и это его очень настораживало. Казалось, что девушка ночами не спит, а о чем-то толи мечтает, то ли переживает. Но на все расспросы и деда и брата, тоже подметившего ее странное поведение, Жалейка отвечала недоумением и смехом: " Да что такое вам мерещится? Со мной все в порядке". И она действительно верила в свои слова - в этом-то Наставник не мог ошибиться. И это настораживало его все больше и больше. Когда практически каждое третье утро на лице девушки начали проявляться эти признаки, в замок приехал Драг. Его еще раньше вызвал своим посланием Наставник, встревоженный состоянием горячо любимой внучки. К сожалению, неизвестные никому кроме него самого, дела позволили Драгу приехать только месяцем позже полученной просьбы, но он вырвался, как только смог.

Все были очень рады этому нежданному визиту. Жалейка вместе с кухаркой даже приготовила чудесный ужин. Ведь какая целительница не умеет вкусно готовить! А Крей с момента приезда старшего друга не отходил от него ни на шаг, рассказывая обо всех происшествиях за время его отсутствия. Было весело наблюдать за тем, как Драг пытается справиться с обрушенной на него лавиной информации.

После ужина Драг с Бергом закрылись в кабинете, где Наставник рассказал Зрящему обо всех своих наблюдениях и затруднениях. Чем вызвал у собеседника огромное изумление.

- Как, ты, Наставник, и не можешь ощутить чувства Целительницы? Это плохо, - Драг был не на шутку встревожен.

- Да я и сам знаю, что плохо, - с грустью вздохнул Берг, - понимаешь, это впервые за всю историю Мира Наставник не может Ощутить. Я проверял - такого еще никогда не было. Но не это меня пугает. Мне страшно за мою девочку. Она ведь и правда не понимает что с ней. И, кроме того, я вижу - что-то отбирает у нее много сил. После каждой такой "плохой" ночи она целый день ходит обессиленная, опустошенная.

- Опустошенная, говоришь? Как будто кто-то из нее тянет жизнь?

- Нет, скорее как будто бы она всю ночь занималась каким-то непосильным для нее трудом. Но мы проверяли. Она всегда спит в своей кровати и не может никуда уйти тайком. Крей даже специально несколько ночей подряд дежурил у ее двери.

- И что?

- А ничего. Спит она. Крепко спит.

Драг задумался. В словах встревоженного Наставника он не сомневался. Берг всегда сперва тщательно проверял то, о чем потом рассказывал другим. Еще одно из незаменимых достоинств Наставника - желание всегда быть полностью уверенным в том, о чем рассказываешь. Так что здесь нужно было искать и копать глубже, чем всегда. Он еще и еще раз обдумывал услышанное. Зрящий чувствовал, что в чем-то, из сказанного другом, была очень важная зацепка к разгадке происходящего. Но в чем? На некоторое время в комнате воцарилась тишина. Но вдруг Драг встрепенулся. Он понял, что его тревожило.

- Спит в своей кровати, говоришь? А может проблема в снах? Как она спит вы проверяли?

- Нет, мы просто регулярно заходили в комнату и смотрели, там ли она, - уже договаривая фразу, Наставник понял, в чем была его ошибка. Они никогда не вглядывались в лицо спящей девушки. Да и не могли этого сделать - в комнате было темно, а свет разбудил бы Жалейку.

- Ладно. Сначала я посмотрю на нее несколько дней. Понаблюдаю. А уже потом будем разбираться со снами. Думаю, что мы не опоздали с действиями.

- Надеюсь на это...

В комнате вновь воцарилась тишина, и только треск дров в очаге нарушал ее.

Но никто из собеседников не заметил на балконе соседней комнаты, который подходил прямо к окну кабинета, темную фигуру. Кто-то слушал их разговор.

Глава 7

Богиня

Прожив в замке неделю, Драг не заметил ничего странного, и это само по себе было настораживающе. Нет, не мог его старый друг и учитель выдумать такую нелепую причину, чтобы заманить его сюда. Не в его характере это. Значит, что-то здесь нечисто.

Жалейка все это время светилась от счастья - из-за того, что теперь ВСЯ ее семья в сборе. Она считала Драга старшим братом, о котором всегда мечтала. Также думал и Крей, который не отходил от гостя ни на минуту, рассказывая ему обо всех событиях и показывая, чему научился за время его отсутствия.

Каждый вечер протекал в веселой теплой семейной обстановке около камина. Чаще всего домашние слушали байки Драга о его путешествиях. Изредка о проделках Крея рассказывали его близкие. Крей был очень удивлен тем, что и дед, и Жалейка были в курсе всего, что с ним происходило. Даже о тех его проделках, о которых он пытался скрыть от них.

Глава семейства также иногда радовал веселую компанию своими рассказами. О множестве забавных случаях из своей жизни и жизни его учеников, которых также было много. Обо всем, что прочитал интересного и поучительного в старых и не очень книгах и свитках, которые попали к нему в руки. Но, дополняя сухие истории из книг, своими меткими комментариями, которые каждый раз заставляли слушателей держаться за животы от смеха.

Правда, ни разу они не слушали игру на дудке или каком-либо другом инструменте юного Мастера Мелодий. Что заставляло всех очень сожалеть. Но здесь ничего нельзя было поделать. Только добрая воля самого юного Мастера могла подвигнуть его взять в руки инструмент. Взрослея, мальчик все меньше играл для людей. Да и для себя тоже. Музыка причиняла ему боль. Никто не мог, правда, понять почему. Драг даже было как-то задумался, а нет ли здесь связи с ночными проблемами Жалейки, но быстро прогнал от себя все подозрения, посчитав их нелепыми. Просто юноша ищет себя не только в музыке...

Нет, решительно ничего эдакого необычного не происходило.

И вот, Драг, в очередной раз, обдумав все происходящее, решил, что нужно хоть что-то предпринять. Так дальше не могло продолжаться. Хорошо обсудив свое решение с другом, гость огласил об отъезде. Но на самом деле не уехал, а спрятался в замке, чтобы понаблюдать со стороны за происходящим. Его хитрость увенчалась успехом - на следующее же утро он увидел на лице Жалейки то самое непонятное выражение, о котором писал ее дед.

Значит, ЭТО приходит ночью и только тогда, когда в замке нету посторонних. Но что ЭТО? Драг никогда о подобном не слышал. Да и сама Наставник Берг тоже точно не знал, так как бы в противном случае рассказал бы об этом другу.

Утром Драг инсценировал свое возвращение в замок. Его версия была несколько неуклюжей - мол, человек, с которым он должен был свидеться, не прибыл на встречу и Драг решил продлить свое пребывание в замке. Все восприняли его нехитрую ложь так, как он и надеялся - с радостью, думая, что он, просто, не зная как объяснить свое желание возвратиться, придумал эту отговорку.

И снова тянулись дни и ночи, после которых ничего не происходило странного. Жалейка выглядела хорошо, все ее недомогания и слабости были забыты и похоронены в самых дальних закромах девичьей памяти, как нелепый сон.

И каждый вечер все обитатели замка собирались у камина в главном зале, чтобы полюбоваться танцем языков пламени на дровах и послушать очередную занимательную историю, рассказанную Наставником или Драгом. В эти моменты строгий Наставник, сидящий в любимом кресле и попивающий травяной чай никак не напоминал того строгого, требовательного человека, которого знали все днем. Нет, сейчас это был добрый, всезнающий глава семьи, счастливый дедушка. В эти мгновения все чувствовали, что именно в эти минуты, в этой комнате происходит что-то удивительно теплое и чудесное, что еще больше объединяет и связывает их в одну семью. Правда, юный Мастер Мелодий редко когда присоединялся к ним. Он вообще в последнее время редко выходил из своей комнаты. Оттуда раздавались едва слышные звуки дудки - Мастер Мелодий творил.

Но вот однажды вечером...

- Я хочу сыграть вам мелодию ночи. Я еще никому ее не играл...

Сидящие перед камином Зрящие с изумлением переглянулись, и Наставник Берг кивнул в знак разрешения.

Жалейка, приютившаяся в уютном мягком кресле так, чтобы свет падал на ее рукоделье, немного позади остальных, затаила дыхание: не часто Мастер Мелодий играет в ее присутствии... Да и в чьем-либо тоже. Слишком сильно переживает он во время игры. Слишком сильно открывает душу. А реакция слушателей, какая бы она не была - хорошая или нет, ранит его. И никому он об этом не может сказать. Даже Наставнику. Только Целительница чувствует его боль. И почему-то только сейчас впервые она задумалась об этом.

Почему Мастер так одинок и отчужден? Может, это из-за того, что он рано почувствовал боль - от утраты близких, от того, что познал как это - быть одиноким, заброшенным, никому не нужным. Только попав к Наставнику, всеми заброшенный забытый мальчик почувствовал вкус нормальной жизни. А вот теперь и семьи. Но все-таки где-то глубоко внутри еще живет тот маленький малыш, который темной дождливой ночью, забившись в загон с животными, ищет немного тепла. Физического тепла, потому что тепла сердечного, душевного ему не у кого просить. Разве что у такой же как и он бездомной собачонки, которая, как и он, живет на подачки селян... Крей сразу же почувствовал это при первой встрече. Недаром мальчишки сдружились. Он просто делал так, как подсказывало ему сердце. И все другие брали с него пример, принимая юного Мастера в свой круг, в члены семьи, даже не задумываясь ни о чем. А должны были задуматься. И попробовать хотя бы понять - как это быть сиротой без рода-племени, без кола и двора, и вдруг стать Мастером, учеником, членом семьи. Мудрено ли сразу поверить в такое счастье, такую удачу тому, кто не ждал от жизни добра?

Мастер играл, и комната наполнялась девичьим смехом в объятьях любимого, радостью теплой летней ночи, жарким пламенем костра и тут же, без перехода, - девичьими горькими слезьми, холодом зимней стужи, дождливой моросящей дымкой осенних длинных ночей. Радость и грусть сплетались воедино в мелодии, глубокой, как сама ночь, и прекрасной как ее отраженье. Нежными вкраплениями в мелодии звучала лунная дорожка на поверхности воды, звездный свет в безоблачной ночи, песня соловья и дуновения ветерка...

Прозвучал последний полутон, и в комнате воцарилась тишина. Все были еще в плену прекрасной музыки и поэтому боялись даже пошевелиться. Но вдруг...

- Спасибо, Мастер, - казалось, ожила сама мелодия, только что звучавшая в зале. Посреди комнаты, стояла высокая темноволосая женщина в черной накидке.

Еще мгновенье назад ее там не было. А сейчас... Казалось это тени и полумрак, царящие в комнате там, куда не дотягивался свет языков пламени в камине, ожили и воплотились в этой хрупкой женской фигурке. Все, кроме задумавшегося Мастера, затаили дыхание: богиня. Сама богиня Ночь спустилась на землю в своей человеческой ипостаси. Никто уже и не помнил, когда в последний раз боги появлялись на земле. Только Наставник Берг как-то по-другому, чем все отреагировал - пригнул голову, как бы подтверждая что-то, а на его губах появилась понимающая улыбка. Это странное поведение заметил один лишь Драг и сделал себе заметку на память - выспросить потом у друга, о чем таком он улыбался. У него создалось впечатление, что здесь скрыта не одна тайна, которую нужно будет еще ему познать.

- Спасибо, юный Мастер, - повторила богиня, - мне понравилось. Ты и твоя мелодия были первыми за много лет, кто смог достучатся до меня. Хочу сделать тебе за это подарок. Проси, что хочешь.

Юноша, все это время сидевший с опущенной головой, при первых звуках мелодичного женского голоса встрепенулся и насторожено склонил голову набок, как будто бы что-то вспоминая... Он медленно поднялся со своего места и недоуменно посмотрел на богиню.

- Ты кто? Мне почему-то знаком твой голос. Мы виделись раньше?

Теперь была уже очередь богини застыть в изумленной позе. И не только она одна была шокирована. Слова молодого Мастера всех присутствующих в комнате застали врасплох. Это было не только неожиданно, но и страшно, кощунственно: ТАК еще никто никогда не осмеливался говорить с богами. Но Мастер как будто не видел той немой сцены, что сотворили присутствующие вместе с ним в комнате люди и богиня. Он стоял с выражением мучительного сосредоточия на лице, как будто переворачивая в уме все страницы своей жизни, чтобы отыскать на них то, что так его поразило...

- Голос... твой голос... яркий свет и цветы, - шепот Мастера Мелодий громом прозвучал в тишине онемевшей залы, - Красные и белые цветы... И твой голос напевает детскую песенку...

Мастер Мелодий наконец-то посмотрел на Ночь, и она отшатнулась: столько муки, боли и горечи было в этом взгляде, который, казалось, хотел пронзить ее насквозь и найти причину мучений молодого мастера. А тот снова поднес к губам свою дудку и начал наигрывать простую мелодию. Словно искал ответ на мучающий его вопрос в музыке.

Богиня ошеломленно расширяющимися глазами смотрела на подростка. При первых звуках мелодии она побледнела и пошатнулась. Немного пришедший к этому моменту в себя, Драг усадил ее в кресло, но она даже не заметил этого. Богиня только смотрела на играющего Мастера и еле слышно шептала, повторяя как эхо слова юноши:

- Ты кто? Откуда? Где ТЫ слышал ЭТУ мелодию?

А дудка под руками играющего журчала нежным ручейком, взрывалась детским смехом, сверкала радугой после дождя. Она открывала перед ее слушателями всю красоту Детства...

Глава 8

Видение

Жалейка переводила взгляд то на юного Мастера, то на богиню и все пыталась понять - что же настораживало ее в этой картине. Девушке казалось, что во всем происходящем есть что-то неверное, неправильное, как свежеизломанная ветка в непроходимой чаще.

Музыка! Вдруг поняла Целительница. Это музыка создавала такое впечатление.

Перед ее глазами внезапно появились звезды. Много звезд. Падающих густой завесой, все больше и больше закрывающей от нее окружающий мир. Звезд, которые переливались в танце водопада. Нет, не так, звездопада!

Звезды все падали, собираясь в густо переплетённые между собой струи (как коса - нашла сравнение девушка - большая коса). И вдруг пелена этих струй раздвинулась, и девушка увидела в просвете сад, в котором играли дети, напевая какую-то песенку. Эта картинка сменилась другой - Наставник делает шаг вперед в сочную зелень лужайки, оставляя позади зимние сугробы. А посреди этой нереально красивой лужайки спит маленький мальчик - один из игравших в саду.

Следующая картинка - пустая земля и три фигуры, виднеющиеся в дали - мальчик, девочка и женщина, наверное, их мать... Но не успела Жалейка всмотреться в картинку, как перед ней раскрылась новая. Здесь ей было знакомо все, в отличие от предыдущих мгновений(?).

Разве что вот новая колыбель из драдуба, над которой склонились ее родители, была не очень похожей на ту, что она помнила. Но, наверное, именно так она и должна была выглядеть тогда, когда отец только еще сделал ее своими руками для новорожденной дочери. Это уже потом она перешла к младшему брату, смотрясь темной и старой. Значит... значит, в колыбели должна быть Я - мелькнула испуганной птицей мысль. И снова знакомая мелодия - это отец негромко напевает колыбельную. Ту самую, которую сейчас играл Мастер Мелодий.

Но и эта картинка, размылась и пропала, а перед глазами девушки, внезапно осознавшей, что она видит, открылась темница. Старая, тесная темничная комната без окон, в которой сидело двое мужчин. Только небольшой светильник освещал это страшное место, но его свет простирался только на несколько шагов, не позволяя хорошо разглядеть узников. Тот, что был ближе к ней, чем-то неуловимо напоминал юного Мастера. И если бы Жалейка не знала, что ее друг - сирота, то она бы поклялась, что это его отец. Или, на крайний случай, старший брат. Второй узник сидел в дальнем углу в тени. Но вот заскрежетал запор в двери темницы и свет от факела упал на лицо узника. "Отец!" - раздавшийся крик девушки, казалось, заставил его встрепенуться и поднять голову, чтобы попытаться понять, откуда возник этот неожиданный звук.

Но она уже была не там. Перед ее глазами уже вертелись картинки из сна, который истязал девушку последние несколько лет - последние мгновения жизни мамы и ее просьба: "Найди отца". И впервые девушка ответила ей, прошептала, еле слышно, давая обещание скорее себе, чем матери: "Найду"...

И снова вокруг Жалейки завертелся странный танец звездопада, затягивая ее в круг ослепительного, даже болезненного света, а потом пришла спасительная темнота.

...

Тишину замершей под музыку комнаты разбил тихий вскрик Жалейки. Она полулежала в кресле, откинув назад голову, с открытыми глазами, в которых отображались звезды.

Вдруг ярко засияла невидимая доселе золотая прядь в ее волосах и этот свет, казалось, пробудил звезды, до этого спокойно дремавшие на щеке девушки. Они вспыхнули и, закрутившись в безумном хороводе, взмылись с лица целительницы тонкими лентами, укутав ее тело в свои объятия.

Все это продолжалось несколько мгновений. Но и их было достаточно, чтобы богиня, внезапно обретшая силы, сорвалась с места, подбежала к девушке и подхватила ее на руки. Танец звезд укутал их плотной пеленой света, закрыв ото всех.

Все в комнате снова замерли, но на этот раз не от восторга, а испугано, боясь пошевелиться, чтобы не помешать Богине. Они даже затаили дыхание, глядя на совершенно-красивый танец звезд. А Хаши вглядывалась в лицо девушки и по ее щекам текли слезы. Внезапно черты девушки преобразились, и на ее лице поступило удивление, ужас и боль. Но, раздавшийся за этим тихий полувскрик-полувсхлип: "Отец!", поразил богиню больше всего. Ночь еще крепче прижала к себе Жалейку и решительно закрыла ее глаза своей ладонью, пряча взор девушки от безумной пляски звезд. Последние сразу же потускнели и вернулись на щеку девушки, а прядь ярко вспыхнула в последний раз и потухла.

Никто - ни Наставник, ни Мастер, ни Зрящий - не понимал, что происходит. Казалось, не прошло и двух минут с первого вскрика Жалейки, как ослепительный кокон, в который были заключены Жалейка и Хаши, еще пронзительнее вспыхнул и опал, а богиня уже укладывала девушку на диван возле камина. Та выглядела умиротворенной и усталой.

Ночь вглядывалась в лицо девушки с непередаваемым выражением изумления и узнавания. Ее рука гладила волосы Жалейки, в беспорядке рассыпанные по дивану, а по щекам прокладывали себе дорогу два дорожки слез. В этот момент великая богиня как никогда ранее напоминала мать, волнующуюся за своего больного ребенка.

....

Внезапно резко распахнулась дверь и в комнату с криком "сестренка" ворвался Крей. Он выглядел очень встревоженным и готовым драться со всем миром за сестру. В правой руке мальчик сжимал неизвестно откуда взявшийся меч, а в его глазах плескалась бездонная темнота.

Ни Наставник, ни Драг никогда раньше не видели такого оружия. Черная сталь не отбрасывали ни единого блика. Наоборот, казалось, что она впитывает свет и заставляет его гореть на серебристой рукояти узором, сотканным из звезд. Такая же темная кольчуга с серебристым узором обтягивала стройное тело мальчика, подстраиваясь под каждое его движение как вторая кожа. А на лбу и щеке ярко сияли серебристые звезды, образуя подобие странного шлема - словно обруч, с которого спускалась по одной щеке живая полоса звездного дождя. Надо лбом, там, где начинались волосы, обруч ощетинивался зубчатыми лучами, напоминая корону. Это было страшное и завораживающее зрелище. Завораживающее своей неземной красотой и непонятностью. А страшное - темнотой оружия и тьмой во взгляде, где не было даже намека на проблески света.

"Черный огонь", - выдохнул ошеломленно Драг, - "легендарное оружие богов".

Ему стало страшно. Что же происходит, если боги, впервые за много веков и тысячелетий, спускаются на землю, а простые Дарники берут в руки оружие богов?

Глава 9

Путник

Сарук-хаш снова и снова открывал карту и всматривался в открывающийся перед ним пейзаж. Уже второй год в пути, а все без толку. Столько городов и стран, сколько увидел он за это время, наверное, не знала и половина мудрецов в его стране. А "самая новая, точная и полная карта в мире", по уверениям придворных картографов, пополнилась изменениями, уточнениями и дополнениями. Уже четвертую страницу он дотачивал к первой, изначальной. И все равно перед молодым путником открывались новые горизонты и дали.

"Если и не найду то, что ищу, то, во всяком случае, слава великого путешественника и картографа мне обеспечена",- улыбнулся Сарук-хаш, вспоминая лица всех тех ученых, к которым он заходил в пути.

При виде его путевых набросков и потрепанного, почерченного куска бумаги, в котором с трудом можно было уже узнать первоначальную красиво оформленную придворными рисовальщиками и картографами поделку, все приходили в состояние неописуемого восторга. Еще бы - столь точного и подробного описания, не говоря уже о его полноте, они еще никогда не видели. А так, как одной из отличительных черт молодого путешественника была любовь к аккуратности, точности и порядку, то и карта была, соответственно, сделана изумительно понятной и доподлинной.

А если еще и учесть, что большинство карт составлялись со слов купцов и их слуг, а не точно на местности, то эта карта могла по праву носить определение единой точной и верной.

И вот теперь снова пришло время открывать новую чистую страничку карты.

Но все чувства Мастера Снов подсказывали Сарук-хашу, что цель его путешествия близка.

....

Старый ученый стоял у окна и смотрел вслед уезжающему гостю.

Да, давно уже к нему никто не заходил просто так, из уважения к его мастерству.

Старик, что с него возьмешь. Де еще и не Дарник. Что он может, кроме как перерисовывать и переписывать. Да и то не сам, а с помощью подмастерьев. Вот и сидел мастер без заказов.

Нет, он не сильно огорчался. Все, что он мог увидеть и узнать в жизни он уже сделал.

Были и слава и почет, и мастерство, отточенное долгими кропотливыми усилиями. Было все. Осталось только то, что он сам себе оставил - одиночество в обществе любимых вещей, несколько подмастерьев, не ведающих о его былой жизни и двое слуг - приходящая кухарка и уборщик.

А еще был рядом давний, верный, такой же, как и он, старый, друг. Он не пожелал остаться один там, в шумном и суетном стольном граде, и последовал за ним в другую страну, оставив позади все могущество и богатство и выбрав забытье и покой в обществе друга.

Длинные вечера двое друзей проводили около уютного камина за партией в шадри, или просто вспоминая былые времена. Они совсем не жалели, что бросили все то, что нажили за долгую жизнь. Именно она, жизнь, своей длиной показала им, что нужнее - слава, могущество и богатство или покой и верная дружба. Сделав выбор в пользу последних, они приобрели больше, чем могло бы показаться на первый взгляд.

Но этот гость. Он показал старому мастеру, что есть еще кое-что кроме дружбы и покоя. И это - потребность в его знаниях и возможность поделится ими с другими людьми. И в душе старика снова возникло чувство полета. Как в молодости, когда он сам только начинал учиться, и ему тогда казалось, что лучшего пути в жизни, чем тот, который он выбрал, нет.

Как много он узнал за всю свою жизнь. Казалось, что больше уже и узнавать нечего. То, что ему было нужно, и то, что его интересовало - все уже давно пылилось в закромах его огромных кладовых памяти. И хотя места для новых знаний оставалось еще много, но старый мастер не видел больше того, что бы он мог по праву добавить к своей коллекции.

А сейчас. О, как он ошибался. Как много еще в мире есть интересного, не познанного ним. Как много событий, знаний, и просто жизненных путей он пропустил, спрятавшись в свой ложный кокон покоя.

Но этот молодой правитель разворошил спящие угли его любопытства слишком легко, как будто бы эти угольки никогда и не угасали. И как? Всего-навсего показав свою карту.

О, что это за карта! Много ученых отдали бы свои жизни только за возможность увидеть ее. Этот много раз доточеный разными кусками и клееный-переклееный лист бумаги таил в себе столько знаний, что старый ученый даже не мог себе представить.

А этот... этот мальчишка-правитель (да, по сравнению с ним, этот правитель еще сущий мальчишка) просто так показал старику карту. И даже разрешил перерисовать ее. А в процессе работы еще и рассказывал о том, что он видел в местах, обозначенных им на карте.

Двое старых друзей только молча внимали его рассказам, и подстегивали своих подмастерьев, чтобы те не просто слушали гостя с раскрытыми от удивления ртами, а еще и записывали его истории.

Много, много рассказал интересного неожиданный гость. А попросил взамен лишь одного - рассказать ему о Стене Вечности.

И вот теперь старый ученый провожал взглядом своего гостя и думал, правильно ли они поступили, рассказав тому все, что знали. Может, не надо было? Но ведь, если правда то, что рассказал гость, то их Миру осталось совсем немного. И, может быть, именно этот молодой правитель сможет остановить этот стремительный бег в пропасть.

Но все-таки, кто же смог совершить то, что привело к появлению Стены Вечности?

Проць Марта : другие произведения.

Жалейка (общий файл)