-Я не курю. Наверное, к сожалению для вас. - Я видела, как существо пытается повторить свой недавний трюк, отчаянно растягивая губы в приветственной улыбке. И при этом, несколько убеждений, совершенно спонтанно, возникло в моей голове. Первое - Тира действительно необходимо прилагать усилия, что бы выразить живые эмоции на лице, или если даже подобие их. Второе - на самом деле, зря старается. Человек перед ним, этого никак не заслуживает.
- И вообще, всем известно, курение не доставляет никакого удовольствия, не говоря уже об его огромном вреде здоровью. Вам следует бросить курить, пока не поздно.- А после этих слов мужчины, я готова была повалиться на пол, хватаясь руками за живот от истерического смеха. Кому он советы дает?! - Меня зовут Джек Рэйн, а вас?
Оно тебе нужно??- так и подмывало спросить Тира в тот миг. Нашел с кем беседы разводить!
Все еще сонный отец, щурясь, понемногу наводил резкость. И вот уже с некой долей интереса разглядывая моего ночного гостя, криво усмехнулся. Выражение легкого недоумения на лице, вполне заметно для меня, перерастало в раздражение, и возможно, язвительный скептицизм. Так всегда было - отец неблагодарно питал странную ненависть ко всем, кто проявлял к нему человеческую терпимость или понимание. Словно избалованный, дрянной ребенок, мстящий любому, вставшему на его пути к окончательной деградации и ленному саморазрушению. Да нет, будто старый циник-извращенец, скорее.
-А ты, кем, Джек, для Норы приходишься, что знакомиться со мною решил? Знаешь, если я буду трепаться с каждым, кто имеет мою дочь, времени свободного не останется. - Отец хрипло рассмеялся, обходя стоящего по центру кухни Тира так, что зацепить его локтем, показалось ему самой естественной, хотя и вполне безобидной вещью. В итоге, он по прежнему являлся каким никаким, но хозяином этой квартиры. Как бы громко и часто я не протестовала против сего юридически задокументированного моей щедрой матерью, факта. Когда отец подошел ближе, в нос тут же ударила крепкая порция застойных запахов перегара. Не просыхает которые сутки.
-Врешь, папочка, и не краснеешь! - Кто бы еще сомневался, отец находил особое развлечение в том, что бы обливать меня грязью, не имея на то ни прав, ни малейших доказательств, произнесенному бреду. - Пойдем, эээ... Джек, нам пора.
Я была более чем уверена, что вмешалась в этот идиотский и абсолютно ненужный никому из троих присутствующих разговор, за какую то секунду до того, как Тира бы подыскал подходящий ответ отцу. И не смотря не несколько покачнувшееся мнение об этом существе, как о жестоком убийце, в душе оставалось неприятное предчувствие - ответ мужчины мог быть выражен, не одними пустыми словами.
Когда, подхватывая под локоть, я потянула существо к выходу из квартиры, он неожиданно приостановился, тем самым и меня вынуждая замереть на месте. Жилистая рука Тира мягко высвободилась из захвата моей. Возможно, мужчина просто решил повернуться на дразнящий звук голоса, продолжавшего доноситься из кухни. Тревожная, ноющая боль пронзила грудную клетку насквозь. Порой, истинный страх, любит скрываться под физической личиной сердечных спазмов. Проверенно.
-Не надо... - я снова перехватила руку существа, умоляюще цепляясь за него, остановиться упрашивая. И мне, поверьте, это почти удалось, Тира сделал шаг назад, и вот лицо его обращено ко мне. Внушающая еще больший ужас, чем гримаса гнева, беспристрастная маска абсолютного спокойствия - такая, на первый взгляд, мелочь, волновала прежде всего. Ведь как я уже успела убедиться за недолгий отрезок времени, проведенного рядом с этим созданием, невозмутимое хладнокровие - истинное лицо Тира. Именно таким, я впервые увидела его в госпитале.
-...Таскает сюда всех, кого не лень. Шлюха, самая натуральная. Как, впрочем, и ее мать... был бы мой Каспер не дурак, уже давно бы показал ей, как себя вести должна приличная женщина! - я ненавидела отца, когда он появился в дверях кухни, продолжая вести свой монолог, но скорее озвучивая обращение, адресованное мужчине. Нет же, по сути, я ненавидела отца всю свою жизнь, с детских лет начиная, и на то у меня были достаточно веские причины. Однако сейчас, в момент, когда ему угрожала реальная опасность, и не от моих рук, кровного человека, никогда бы не посмевшего причинить отцу боль, я, презирая его, мысленно молила Бога о помощи.
- Каспер, это ее брат близнец. И вышло же так, что из одного чрева выродилось двое таких непохожих детей! Брат - настойчивый и трудолюбивый парень, а вот сестра его, как ни обидно...пропащая... эх... Уборщицей работает, ты это знаешь? Вылизывает сортиры...- это объяснением являлось для Тира, о ком таком, по имени Каспер, ему сейчас так настойчиво пытаются поведать. Отец продолжал наговаривать на меня, нахально подбирая самые яркие, рекламные эпитеты к образу своей "пропащей" дочери. -Так что смотри, приятель, осторожнее с этой птичкой. Как бы какой заразы не подцепил... - последующий смех отца был шершав и низок, до тошноты отвратителен.
-Пойдем, Тира, прошу! - я опять попыталась увлечь существо за собою, не желая слушать дальше папины бредни, хотя бы потому, что идиотские, проклятые слезы обиды, наворачивались на глаза. Жалкая дура, посмешище...-хотелось мне влепить самой себе звонкую пощечину, что б запылала, без того красная от позора, щека. Пять минут назад, я еще имела необходимые силы выпихнуть этого алкаша с квартиры, и ничто не могло лишить меня уверенности - властью надо мною, физической и уж тем более моральной, отец больше не владеет. А теперь, осознавая, что какой то залетный террорист - пришелец, Тира, мог воспринять на веру все сказанное обо мне, я ощущала себя полным дерьмом? Поэтому, что ли?
-Мне с самого начала было известно, что вы, люди, примитивные существа. - Неожиданно, голос Тира качнул заряженное негативом пространство, и будто ледяной поток, сметающий на своем пути все, в чем теплилась искра жизни, полились слова, конкретно к сознанию моего отца направляясь. - Руководствующиеся одними инстинктами, вы чем-то походите на хищников, только более тупы и безнравственны. Животные ведь, не знакомы с подлостью и ненавистью, верно? Однако, ты, мужчина, яркий экземпляр такой породы людей, с которыми мне не доводилось еще встречаться здесь. Уникальное животное, редкая тварь.... - когда отец предпринял череду нерасторопных шагов назад, в подведенных первыми глубокими морщинами серых глазах, я разглядела неподдельную панику, и эмоции запуганной жертвы, пойманной в надежный капкан. За какую то минуту выражение его лица изменилось до неузнаваемости. Даже через красноту кожи гипертоника, щеки отца побледнели, и жалко осунулись. Губы, переходя на беззвучный шепот, заметно дрожали, словно пытаясь произнести очередную фразу, но уже опасаясь последствий. Не рискуя.
-Тира, умоляю.... Не нужно!! Оставь его, пожалуйста! Он ведь.... Мой родственник....- повиснув на руке пришельца, я, что было сил, пыталась отвлечь его, как минимум, ничего доброго не сулящее, внимание, от отца. Приобняв Тира за поясницу, и заставляя обернуться на мой голос. Мужчина, вроде бы как и не оказывал сопротивления, но вместе с тем, срушить его с места, казалось просто нереальным. Поэтому, когда, наконец, по истечению новой, невыносимо долгой минуты, существо, встретилось со мною взглядом, я внутренне торжествовала. Металлический блеск, в его неестественно ясных, играющих всеми оттенками малахитового глазах, вынуждал меня ощущать чудовищное ментальное давление. Ледяную, заполняющую все ячейки мозга, чужеродную энергию. И даже если это не проходило так болезненно, как в первый раз, там, в коридоре госпиталя, все равно предательский страх быстро занял свои исходные позиции на обороне сознания.
-Ты знаешь, Нора, насколько тяжелая душа, у твоего отца? Наверняка знаешь, что на его совести, жизни двоих подобных ему существ? - голос Тира, способный течь по ленте восприятия ласкающим, бархатным теплом, теперь, почти ранил, царапая неподготовленный слух осколками своего осуждения. Не передать словами, сколько усилий пришлось приложить мне, чтобы не издать сейчас ни звука, хотя подступающие к горлу крики ужаса, перехватывали сбившееся дыхание. Однако существо ждало моего ответа, так или иначе.
-Знаю, потому и прошу. Пойдем, Тира, пожалуйста! - каков был мой собственный голос в ту минуту? На сухой шелест песка, гонимого порывом буйного ветра по горячим дюнам, похожий. Едва различимый. Распознает ли создание в этом бесцветном обращении, искреннюю мольбу?
-Как скажешь, Нора.
Сердце, должно быть, произвело кувырок в груди, переворачивая застывшую картину реальности с ног на голову, и обратно. Прилив головокружения, в момент, когда Тира произнес эту фразу, едва не лишил меня сознания. Эмоции: гнева, отчаяния, глупой радости, в обилии своем, так тесно сбитые в один цветной клубок, разбухая в чертогах головного мозга, обещали попросту свести с ума. Всего то.
Напоследок, потупив взгляд, куда то в пол, словно собираясь с мыслями, или окончательно принимая решение, мужчина, уже в следующий момент оживился, мягко подталкивая меня к выходу. Я все еще недоверчиво косилась в его сторону, стягивая с вешалки первый попавшийся плащ, на ощупь собирая разбросанные по обувной полке мятные конфеты. А что следовало взять, покидая свою квартиру, но, даже не имея понятия, куда отправляясь? И вот, четкий контур губ Тира, растягиваясь в изящную, чувственную ленту, изобразил новую улыбку. По глазам, только по глазам существа я поняла - она далась ему нелегко. Пришелец ради меня старался, выходит. Выходя, я захлопнула двери так быстро, как только мне позволила моторика движений очень сонного человека. "Отец, не будь он окончательно идиотом, провожать нас не выйдет". Хотелось надеяться на это.
Нажимая на кнопку первого этажа, едва мы только оказались в лифте, я шумно набрала воздух в легкие, и не менее шумно, рывками выдохнула. Толчками пульсирующая кровь в висках подсказала - "артериальное давление подпрыгнуло так высоко, что скоро тебе начнет сносить крышу". Усталость (переутомление последних месяцев работы в две смены), в сочетании с недавним (а почему не продолжающимся?) нервным стрессом, пророчила в самом ближайшем будущем, если уж и не категорично потерю сознания, то вынужденное забытье в глубоком сне, где-нибудь, в самом непригодном для этого месте, так это без сомнений.
-Спасибо.
Так прозвучала благодарность существу, любезно отказавшемуся от своей затеи по умертвлению моего отца.
-И тебе спасибо.
А так ответило мне это самое существо, видимо, в благодарность за спасение его жизни, когда то там, тремя-четырьмя часами ранее. Радует, что мы на одной волне с пришельцем, - невольно подумалось мне в те секунды. - И еще больше радует, что нашелся некто, выказывающий желание забрать меня от сюда.... - добавила я, про себя после, тут же ужасаясь, и стыдясь собственных мыслей.
Приятная легкость отрешенного от всех проблем психа, заботливо брала под контроль. Расползаясь по моему телу мягким, ватным теплом, едва я умостила его на заднее сидение автомобиля. И собственно говоря, волновало меня теперь мало что. Обилие крови Тира на обивке, под собственной задницей, его привычно монотонный, медовый голос, что то переспрашивающий без конца, и даже тот факт, что существо рискнуло самостоятельно вести машину.
Что ж, - усмехнулась я глупо, из последних сил стараясь не засыпать, но все дальше и глубже погружаясь в этот самый коварно-беспечный сон,- мне всегда симпатизировали инициативные мужчины.
"...Но я, погружаюсь в любовь... вместе с тобой, вместе с тобоююююю....." Нет на свете ощущения более приятного, чем просыпаться под мотив этой песни. Внимая бархатному, низкому голосу Криса... так кажется, зовут певца?... Вот было бы здорово, оказаться на том самом пляже, где штормовые волны сливаются с темным небесным горизонтом... -размышления, невинные и безмятежно счастливые, обрывками возникали в моем сознании, все еще плотно затянутом покровом сна. Ладонь руки, подмощенной под голову, рефлекторно сжала прядь волос, пальцами прошлась по смятой впадине подушки, ревниво хранящей тепло моего тела. Невесомая, едва ощутимая звуковая дымка, сотканная из давно знакомых, и потому без труда различимых памятью нот музыки, повисла в голове. И совершенно не хотелось покидать это состояние анабиозного покоя, навечно оставшись, где то между двумя мирами - реальным, и призрачным миром забытья, сладким-сладким.....
Однако суровая правда жизни, не позволяла подобной роскоши - трезвость мыслей, за ней, цепной реакцией, тревога и пугающая неопределенность, понемногу возвращались. Понемногу, я сказала?! Возможно, окончательно отошедшему ото сна сознанию, хватило лишь доли секунды, что бы заставить тело подскочить на постели. Сердце в груди затарахтело, словно производя серию гулких, но холостых выстрелов. Я инстинктивно глотала кислород, так жадно и часто, будто только что задыхалась от нехватки оного. Наконец, когда первый приступ испуга прошел, немного успокоилась, оседая на скомканном одеяле, минуту назад судорожно сброшенном с тела. Пот, холодными струйками стекал под джемпер, вниз по спине.
Все путем... Я в тесной гостиной своего летнего домика, в предместьях Квебека. Вот же они, даже в сером полумраке узнаваемые абрисы мебельного гарнитура у стены, квадрат высокого окна, задернутого синей гардиной из органзы... цвет, сама выбирала когда то. А вот желтый узор ромбиком, на этих, помню же, тоскливо-блеклых обоях, мне никогда не нравился.... Каспер покупал вместе с матерью.
Вздохнув, теперь уже скорее разочарованно, чем устало, я сползла с постели, и поплелась на доносящиеся с наружи дома звуки музыки. Как пришелец узнал адрес, на который следовало ехать? Как, собственно, нашел дорогу, в эту Богом забытую дыру? И правда, дыра... в которую, я по вине давних событий, связанных с моим братом, и его утопическими, маниакальными идеями юного извращенца, так не хотела возвращаться более. Нехорошие воспоминания, иными словами.
Часы, которые я без труда отыскала по ровному тиканью механизма, на старом комоде в углу, показывали без четверти шесть. Вечером, в это время еще светло. Выходит, прошло где то около четырех часов, с того момента, как я отрубилась. Знаю, помню, - оправдывалась зачем то перед собственной совестью, - "отрубилась", громкое слово. Нагло уснула, больше подойдет.
Преодолевая расстояние до закрытой двери, ведущей в тесный коридорчик, и оттуда, сразу попадая на просторную веранду, я пересортировывала в голове новую кипу вопросов. Догадок. Предположений, рождающих новые, куда более сложные формы встающих передо мною загадок происходящего абсурда.