-Да подавись ты!- рявкнула я вампиру, стоящему у меня за спиною. Следившему, пока я размашисто расписываюсь на бумаженции, которая с этого момента называлась громким словом "договор".
-Вот теперь, - сложив договор в четверо, Валтер поспешно спрятал его куда то во внутренний карман, под одежду, - самому Пирсону придется заглохнуть. Целый месяц, ты моя. - Серые глаза Ульриха неистово светились, неким подобием радости, предвкушением долгожданного праздника. Вот уж не думала, что у моей крови настолько уникальный, желанный вкус!
-Нарушишь договор, отправлю к праотцам. - Негромко, но внушительно озвучила свое предостережение Ракель, последние пару минут возившаяся с ворохом черной, гипюровой материи на столе, в полуметре от меня. Голос ее, свинцовой пылью проникал под кожу, травил, забивая собою ячейки уязвимого мозга. И без того истрепанную нервную систему, окончательно выводя из строя. - Если Буже хотя бы раз пожалуется на чрезмерную жестокость с твоей стороны, Валтер, будешь иметь дело со мною. Не хочется, правда? - ни тени высокомерия или напыщенности, простое напоминание о ее силе. Силе, против которой, у Ульриха, пребывай он в трезвом уме, не возникнет желания идти войною.
-Конечно, дорогая моя! Я буду деликатен и нежен с этим хрупким, ядовитым цветком....
В следующую секунду Валтер приобняв меня, настойчиво привлек к себе, я изумленно уставилась на вампира, готовая ответить любой, из заготовленных заранее, откровенных грубостей.
-Мне нужен задаток, Буже. Первый взнос. Глоток на дегустацию. Называй, как хочешь...- коль Ракель не вмешивается, все в рамках нормы - пронеслось в моем сознании, не то оправдание собственной безвольной реакции на происходящее, не то обыкновенное подбадривание из ряда "все будет хорошо". Цепкие, сухие пальцы Валтера сомкнулись на моей шее, под скулы надавливая, пока я, не имея иного выхода, избегая удушья, не запрокинула голову назад. Острия клыков Ульриха вонзились в плоть раскаленными иглами, прошибли мозг ослепляющей вспышкою, огненным заревом боли. Шумное, тяжелое дыхание на моей ключице, отвратительно прохладное, голодное.... Зажмурившись, я считала мгновенья, по ударам собственного сердца, испуганного, и возбужденного одновременно.
"Не Пирсон" крутилось в голове. Совсем иное ощущение от укуса. Более грубо тянет Валтер. Быстрее, чем можно было. Вызывающе пошло.
Оторвавшись от меня, вампир сипло рассмеялся, пытаясь вытереть кровавые разводы на губах, батистовым платочком, из кармана пиджака извлеченным. Не выходило. Кровь - не вода.
-Ублюдок...- инстинктивно опустившись в первое, что попалось на глаза, я провалилась, в груде лоскутов утопая. Обмякла, как спущенная шина. - Еще раз тронешь мое тело.... - пальцы несграбно расправили свитер на груди, всего минутою назад, дерзко задранный вампиром, напоказ выставившим мое скромное нижнее белье.
-И что будет, Буже?... - с издевкою переспросил Ульрих, склоняясь над новой жертвой, и насмешливо вороша мои взлохмаченные синтетической шапкою, волосы. Я, кто бы сомневался, брезгливо отбила его руку.
-Ты, во второй и в последний раз -труп.
Обычно, я терпеть не могла, перебивай кто меня. Только Ракель и рискнула позволить. Она обо мне сейчас пеклась.
-Можно подумать, с нее убудет! - скорее жалостливо, чем раздраженно возразил Валтер, Ракель, драматично подкатывая глаза. - Тереза в больнице, мне, черт побери, одиноко... Ты должна ценить мою доброту, смертная! -теперь, Ульрих обращался к своему добровольному донору, на следующие тридцать дней. Это я снова о себе говорю, вы верно поняли. - Я только что отправил свою спутницу - готовую на все, юную вампироманку, восвояси, едва узнал, что тебе нужно помочь пробраться на бал....
-Ты не за бесплатно это делаешь! Психопат. На кои я вообще сдалась тебе? За что так ненавидишь?- Внимая голосу Ракель, зовущей меня в примерочную, я, опираясь об угол стола, с трудом поднялась на ноги. Кто мне наливал сегодня? Зачем так много??
Ноги подкашивались, слабели, будто сейчас я являлась не кем иным - пациентом реанимационного отделения, обколотым сильнейшим наркотиком. Ощущения похожи, черт меня дери, действительно похожи! Реальность кажется сном. Тем самым, который обычно называют кошмаром. После которого просыпаешься в холодном поту, с мелкой дрожью в руках, и с застывшими на глазах слезами панического ужаса. К сожалению, от моего сна проснуться было невозможно. Прервать его могла только...хм. Сами знаете ведь.
-Хочу иметь то, что имел Пирсон. Он для меня - авторитет!
Я едва собственным смехом не подавилась. Вот оно как, оказывается... Детская ревностная борьба за игрушку. Что немного тешило самолюбие - за плохие игрушки споры обычно не затевались....
Хотя Ракель и отыскала для меня несколько капсул эффективного жаропонижающего, толи действие последнего запаздывало, толи, температура таки спала, но я, ни на грамм лучше чувствовать себя не стала. Подозрительный, пунцовый румянец горел на щеках, глаза лихорадочно блестели. Я напоминала себе безумца вот-вот готового переступить последнюю грань, отправляясь в мир, из которого возврата быть уже не могло.
Гипюр и атлас, черного, вызывающе роскошного платья, гармонично дополняли друг друга, каждый по своему, удачно подчеркивая те, немногие прелести моей фигуры. Короткие пряди волос, сколотые, в высокую, вечернюю прическу фигурными, серебряными шпильками, впервые казались настолько идеально уложенными. Всего то пять минут возни над моими волосами гениального стилиста Ракель, а какие перемены в образе!
Крутнувшись перед зеркалом, я невольно отметила - а ведь совсем неплохо смотрится моя истощавшая фигура в этом, запредельной стоимости, туалете.
Втерши в мои руки, до самых локтей, ароматный, питательный крем, Ракель, со словами "легче прикончить, чем привести в порядок", сбрызнула тыльные стороны ладоней каким то спреем, отчего кожа на тех окончательно разгладилась, приобрела равномерный, здоровый оттенок. Не мудрено, у уличного продавца цветов - от ледяной воды, мороза и шипов, страдали, в первую очередь верхние конечности. "Снова передо мною неухоженная женщина" сетовала вампир, намереваясь за оставшиеся (по словам Ульриха) свободных пол часа времени, хотя бы частично привести мою внешность в надлежащий вид. Ожидание завершения всех ее салонных процедур, вытрясло из меня остатки самообладания. Под конец, вскакивая с кресла вейзажиста, что под неусыпным контролем самой Ракель, прозрачным тональным кремом пыталась скрыть темные круги у глаз, я матерясь направилась к выходу. Нет ничего хуже ощущения, когда каждую черточку на твоем лице скрупулезно рассматривают, и обсуждают вслух - "маскировать? Выделять? Станет еще хуже...".
-Перспектива скорее попасть на прощальный бал к этой кровососущей шизофреничке, выглядит куда невиннее твоих изощрений, Ракель! - хорошо было шутить, замечая ответную улыбку на лице, уже, наверное, ставшего твоим другом (!), сурового вампира.
Спустившись на первый этаж, я облегченно перевела дыхание - без малого вдовец пан Валтер, прикормленный моей кровушкой, до смешного коварный в своих планах Ульрих, терпеливо ждал нашего появления. Еще завидев на нижних ступенях лестницы, удивленно усмехнулся, хотя, и словом не обмолвился, ни сразу, ни после того, как мы покинули обитель "Ракелла-Клаб".
Выходя за порог салона, провожая своих проблемных, и уж точно незваных гостей, Ракель, удручено подняв глаза к небу, совсем по-человечески поежилась от холода. В тонком, хлопчатобумажном костюме, продуваемом ледяным ветром, ее невысокий силуэт, казался таким хрупким, уязвимым, что меня снова посетило неуместное желание, душевный порыв, можете считать - обнять Ракель, благодаря за все. Хотя бы в такой способ выразить ей свою признательность за моральную и прочую помощь, последних нескольких суток.
- Снег сейчас пойдет, и мороз крепчает. Не нравится мне эта погода...- Видимо, замечая на себе мой растроганный взгляд, Ракель нахмурилась, нервно скрещивая руки на груди, и кивая в сторону авто, ожидающего Ульриха и его спутницу, меня, то есть- Только попробуй, смертная повторить свою нахальную выходку! Кто здесь достоин жалости, так это ты!
Валтер, забавляясь тем, как ловко выходит у Ракель прочесть мои мысли, а у меня, умиляться ее добрым расположением, деловито потянул свою несчастную жертву в машину, мол, хватит трепаться девочки, опоздаем еще!
Последней фразой вампир произнесла что то на подобие "...жаль, те, кто нам дорог, гибнут первыми". Улыбка сошла с моего лица, и тлеющий где то в глубине души огонек отчаянного оптимизма, печально остыл. Кого бы Ракель ни имела в виду, она, черт меня побери, была права.
Сорок минут пути до Штейнберга, в компании Ульриха, как ни странно, пролетели незаметно. Да, рядом со мною сидел отпетый негодяй. Садист, помешанный на сексе и кровавых пиршествах (места укуса на шее жалобно ныли). Мертвый, ни капли не симпатичный, мужчина, с жутким шрамом на все лицо, хотя бы! Однако, никак не сноб, и не зануда. Его речь, с грубым западным оттенком, звучала так бодро, жизнеутверждающе, что само по себе возникало желание слушать болтовню гер Валтера, снова и снова.
Ульрих, словно из виду выпустив, как нечто второстепенное, событие, на которое мы сейчас направлялись, интересовался моим мнением относительно последних принятых законов, штрафных санкций к автомобилистам, начатых в Старом Городе, внеплановых реконструкциях зданий. Удивленная я, с готовностью развивала затронутые темы, как с простым, старым знакомым обсуждая интересующие меня обиходные, бытовые вопросы.
Как и предполагалось, в итоге, разговор все равно перешел на личные темы. Рассматривая неприглядную серость шерстяного свитера Валтера, я спросила, он на все вечеринки так одевается? Вампир широко улыбаясь, гордо ответил, что всегда носит лишь то, в чем ему удобно. Далее, как бы я ни старалась, подавлять в себе это чувство, любопытство вырвалось наружу новым вопросом. Или это были рассуждения, комментарий вампира к которым никак не предполагался?
-Знаешь, я считала, Тереза уже мертва. И так страшно становилось от этой мысли....
Ульрих ухмыльнулся, отворачиваясь к окну, и подпирая подбородок ладонью, уставился куда то в черно-белую ночную рябь снегопада.
-Да что ты знаешь, обо мне и Терезе! В тот вечер ты разозлила меня, Буже, и одномоментно настроила против, моего доброго приятеля Ден Глера.
Я молчала, анализируя услышанное, в деталях вспоминая нашу с Валтером перепалку на вечеринке в Дейвице. Он дерзко утверждал, что использует свою жену, как ему вздумается, невзирая на тот факт, что ее организм серьезно ослаблен. Затем, назвал меня такой же как и Тереза, вампироманкой, шлюхой... Но сейчас не об этот речь, вообще то.
Так в чем я была неправа, кто-нибудь рискнет подсказать??
-Я бы никогда не вступил в брак с той, кого считаю исключительно своей пищей или игрушкой. Тереза дорога мне, насколько может быть дорог смертный, могущественному вампиру.
От недостатка скромности не помрет.
-Если так, зачем ты насыщаешься ею так часто? Зачем довел до ручки? У нее анемия, как пить дать, не говоря уже об остальном, верно? - упрекая, я уставилась на Валтера, следя, как изогнулась глубокая борозда шрама на щеке, когда тот брезгливо поморщился. Хвала небесам, Ульрих и не думал смотреть на меня в этот миг, толи настоящие свои эмоции не желая выдавать по взгляду, толи(ему это свойственно) считая меня недостойным собеседником в подобной теме.
Честно говоря, я даже ответа от вампира сейчас не ожидала. Грубости, оскорблений или, на худой конец, безразличного молчания, но не ответа.
-Она вампироман, Буже. Ты, как я понял, ни черта об этом не знаешь. -Уголок рта Валтера снова потянулся в вверх, словно кровососу действительно противно было произносить следующие слова. - Когда я познакомился с Терезой, она была рабой одного недоноска, что неделями не менял носки, и даже не удосуживался прятать свои клыки после трапезы. Она исполняла все его чокнутые прихоти, лишь потому, что тащилась от болезненных укусов. - Ульрих, так неожиданно отнял локоть от окна, оборачиваясь. Серые глаза его, в полумраке салона авто, отсвечивали серебром. Будь сей вампир, женщиной, я подумала бы, грешным делом, что вижу в этих глазах застывшие слезы. Однако рядом со мною сидел гер Валтер, относительно бессмертный, и бескомпромиссно хладнокровный кровосос. - Мне пришлось убить собрата, что бы Тереза стала моей. А далее...сама понимаешь. Представь, что ты потерянная нимфоманка, и твой супруг, при любом удобном случае склоняет тебя к сексу. Ты бы оказывала ему?
Что ж, какая ни есть дура, но смысл, в словах вампира я уловить смогла. "Отказывала бы, если б секс медленно но верно гробил моего супруга!" едва не возразила я Ульриху, но тут же одернула себя - врать то, не хорошо. Поэтому, просто вдохнув глубоко кислород, я шумно выпустила его из легких, корректно отворачивая лицо, от выжидающего взгляда Валтера. Тяжело было смотреть в глаза тому, у кого отменно выходило путать твои мысли, когда тебе этого меньше всего хотелось. Сознание и так, в четверть положенной силы работало. Лишнее, в который раз перечислять - слабость, недомогание, сонливость и нервное истощение - любовно взявшие разум под свой контроль. Я держалась на одном энтузиазме. Влекомая идиотской ревностью, страхом за судьбу чудовища, успевшего стать для меня самым близким и родным, гордостью, в итоге, черт меня дери - самодовольную мину на лице Лауры, просто руки чесались сбить хорошим ударом - я добровольно шла на смертельный риск. Верона то, за друга меня не считает. И появись, внезапно, я на ее прощальном званом торжестве, панна Палач, желаемых, но таких не логичных выводов не сделает - как белый день ясно, из-за кого пришла! А Пирсон? Что ожидать от него?
Мысли сбивались.
Я следила, как за окном, теряясь в беспроглядной, вечерней мгле, горизонтальными, кривыми линиями проносятся бусины снежинок. Авто, несмотря на метель, и плохую видимость дороги, ехало довольно быстро, отчего падение снега, вовсе таковым не казалось.
Анджей, появится ли он на балу? Смогу ли я сдержать себя от искушения, снова высказать Берски, все, что о нем думаю? Мысли сбивались.
Доживу ли я до рассвета?
-Люблю такие снегопады! У меня настроение поднимается, отчего то, наблюдай я за порханием этих ледяных мотыльков! - Ульрих посмеивался, должно быть, предвкушая предстоящее веселье. Что ж, у меня, подобной радости не возникало - я не являлась хищником, которого ждало в замке Штейнберг свежее мясо.
"Снег засыплет все следы, того, что произойдет сегодня ночью". Все, о чем я думала, силясь представить ненормальной, напрочь лишенной инстинкта самосохранения, себе, самое ближайшее будущее.